Весёленькая помолвка

Алан Аюпов

Весёленькая помолвка

Пролог

Море было синее и ласковое. Такое синее, что захватывало дух. Чайки с криками носились над водой, разрезая крыльями знойный воздух. Пахло солью, йодом и сероводородом. Солнце слепило глаза, а потому я опустила на нос зеркальные очки с затемнёнными стёклами и поудобнее разлеглась на рыжих камнях, выступающих над водой. Пёстрый купальник (точнее, почти полное его отсутствие) тут же промочило набежавшей игривой волной. Я блаженно зажмурилась и потянулась, как довольная кошка, объевшаяся сметаны.

"Как же всё-таки хорошо возвращаться туда, где тебе по-настоящему нравится! Как сладко снова чувствовать себя сильной и... Свободной! До чёртиков надоели эти мозгодробительные командировки. Чего только стоила эта последняя поездка на Интригу... Бррр! До сих пор не могу отключиться от параноидальной подозрительности и даже на друзей смотрю, как сквозь оптический прицел. Нет, положительно, там люди совершенно не умеют жить нормальной жизнью! Они либо шизофреники с манией величия, либо маньяки с шизофреническими наклонностями. Третьего не дано! Ни слова на понятном языке: одни намёки — прозрачные, полупрозрачные, туманные, завуалированные, тонкие и далее по списку. Жуть! "

Меня передёрнуло от отвращения. На Интриге я успела порядком заскучать и подрастерять большую часть своего врождённого хладнокровия и человеколюбия. Игры чудовищно невежественных разумов, особенно в таких больших количествах — изматывают. У меня явная передозировка. В конце концов я оперативный сотрудник, а не штатный дипломат, привычный ко всем этим недомолвкам, тайным знакам и обмену взглядами, по которым нужно прочесть всю подноготную подозреваемого — от предрасположенности к предательству до состоявшегося факта нравственного падения. Раскрывать заговоры, плетя их не хуже заговорщиков, жутко утомительно. И это мой начальник здорово придумал — дать целый месяц отпуска на райской Мечте! Данное местечко специально создано для таких, как я — утомлённых жизнью и с расшатанными до предела нервами. Вечное лето, много солнца, моря, золотого песка, изумрудных рощ, прохладных фонтанов, уютных кафешек под полосатыми тентами, открытых бассейнов и кортов, фешенебельных казино и ресторанов, приватных кинотеатров, тиров, площадок с аттракционами, прогулок, туристических вылазок в горы, катаний на яхте и экскурсий на аэроплатформах.

Да-а-а-а, Мечта — это планета развлечений. И я здесь не бывала уже очень давно. Настолько давно, что почти успела забыть, как выглядит всё это фееричное великолепие. Выйдя из портала на публичном пункте прибытия, поначалу даже растерялась. Пришлось зажмуриться, чтобы не рябило в глазах. Но первое потрясение быстро прошло, и вот теперь я готова отдыхать и получать тысячу и одно удовольствие, которые только может предоставить Мечта в распоряжение владельца "Золотой" карточки. Ха-ха! У меня полный карт-бланш на все виды здешних забав. Ничего, моё "любимое" учреждение не обеднеет. Они себе и не такое могут позволить!

"Но где же малютка Палангиз?" — Я приподнялась на локте и усиленно завертела головой. Пустынный дикий пляж тянулся в обе стороны насколько хватало взгляда. За ним высоченной зелёной стеной вставали сосны, подпиравшие купол неба своими вечно зелёными кронами. И ни души!

— Опять опаздывает... — Беззлобно проворчала я, лениво откидываясь обратно и забрасывая руки за голову. — А мы ведь сегодня вместе собирались пойти в чудесный храм в жемчужном саду и устроить там с ребятами роскошный пикник в честь начала отпуска!

Да, пунктуальностью крошка Палангиз никогда не отличалась. Это меня всегда раздражало. Однако после нескольких лет работы в одном "дивном" заведении, где ждать — это не привычка, а жизненная необходимость, я научилась сдерживаться и дезавуировать свои эмоции. К тому же обижаться на эту милую девчушку было даже грешно, её непосредственность и умение радоваться любым мелочам заставляло мгновенно забыть о любых недостатках их обладательницы.

— О! Кто это к нам пожаловал?! — Раздался за моей спиной знакомый голос.

Я вздрогнула и обернулась, хищно прищуриваясь и напрягаясь, готовая к прыжку.

— Э-э, полегче! — Насмешливо заявил обладатель голоса, в шутливом ужасе отшатываясь от меня.

— Карни! Ты ли?! Какими судьбами? — Воскликнула я, приглядевшись и опознав внезапного визитёра.

— Нет уж, это ты поведай, зачем это тебя "МУХОМОР" к нам закинул, в эдакую глушь?

— Да в отпуске я, в отпуске. Не волнуйся ты так. — Усмехнулась я.

— А-а! — Удовлетворённо протянул парень, с интересом меня разглядывая.

— Так ты не ответил.

— На что это я не ответил? — Не понял он.

— На мой вопрос, а это невежливо, особенно по отношению к предмету своего поклонения!

— Прости несчастного, невежественного аборигена! — Завыл Карни, кривляясь и явно намереваясь распластаться передо мной ниц прямо тут — на песочке.

— Отстань, противный. Не паясничай. У меня и так голова раскалывается от обилия информации. ещё твои причитания выслушивать и запоминать...

— О-о! Элеон! Ты, как всегда прямо-таки напичкана информацией чёрти какого свойства, только не о своих друзьях и однокурсниках...

— Что ты говоришь?! Неужели?! Что-то я за собой этого не замечала.

— Тогда скажи, где твоя любимица Сэнни?

— Признаюсь, не знаю.

— То-то!

— Ай, один раз не успела узнать. Я только вернулась, а потому ещё никого не видела. Так что мне простительно.

— Ой ли?!

— Не ойкай, колись, чего тут делаешь?

— А где же твой достойнейший избранник Фарлакум? — Поинтересовался Карни, искусно делая вид, что не расслышал моего вопроса.

— Слышишь, я сейчас начну гневаться... И тогда тебе плохо придётся.

— Ты думаешь?

— Я уверена.

— А я вот — нет!

— Это ещё почему?

— Да потому, что здесь запрещено применять все твои штучки-дрючки, какими ты привыкла пользоваться в любых других мирах.

— А я, как особо ценный сотрудник, имею право на снисхождение! — Лукаво подмигнула я. — Кроме того, у меня есть одноразовое право на использование любого вида моих штучек-дрючек, как ты говоришь.

— Не поможет! Это курорт вселенского масштаба!

— Ладно, сдаюсь, твоя взяла.

— Любишь ты спорить. — Улыбнулся мой поклонник.

— Ну, так ты долго будешь мучить меня своим молчанием? Или мне всё же применить некое воздействие?

— Не поможет твоё воздействие. — Опять улыбнулся он. — Не поможет хотя бы потому, что мы здесь в свадебном путешествии.

— Чего?! — Изумилась я. — А как же со мной теперь быть? Ты меня променял?! Интересно, на кого?! Кто посмел?!

— Кончай дурачится.

— Сударь, я в гневе! Сейчас сотворю из тебя паука!.. Нет, ужа! Будешь всю жизнь у моих ног ползать и никто никогда не узнает, куда ты подевался!

— Да будет тебе!.. знаю, что можешь, ты всё можешь. Я вот тут шёл, гляжу, а на пляже знакомая фигура маячит. Решил подойти, убедиться, что не зрительная галлюцинация!

— Ну, убедился?

— Убедился. — Расплылся в ухмылке парень.

— На, потрогай! Тёплая! — Я выставила ему локоть.

— Это ты. — Благоговейным голосом сообщил он, едва касаясь кончиками пальцев моей совершенно белой, ещё не успевшей поджариться на райском солнышке кожи.

— Аккуратнее. Мои рефлексы ещё не пришли в норму, а потому любое прикосновение к моим бедным конечностям, как впрочем, и к другим частям тела, может вызвать неадекватную реакцию типа "кошачья лапа", или "укус гнуса".

— Ой, Как страшно! Аж жуть! — Дурашливо кривляясь, отдёрнул руку парень. — Ты меня в самом начале чуть не покусала. Думал, со страху помру! Так что не пугай — пуганый уже.

— Сударь, вы шутить изволите?!

— Ну что вы, богиня! Как можно!

— Ладно, пока прощаю вашу дерзость.

— Надолго к нам? — Поинтересовался Карни.

— На долго. Думаю, на месяц, не меньше. Я в отпуске.

— А! Это тебя начальство от себя подальше сбагрило, чтобы не смущала своим присутствием молодых работников?!

— Может и так. — Усмехнулась я.

— А может и у тебя свадебное!.. — Заговорщицки понизил голос Карни.

— Что-о!

— Я пошутил! Пошутил! — затараторил он, непроизвольно пятясь.

— Ты мне смотри!.. — Пригрозила я. — За такие шутки!..

— Не надо, не надо!

— То-то!

— Слушай, тогда давай встретимся сегодня в "Гунавайю"?

— Где?! — Не поняла я.

— В "Гунавайю" — это ресторанчик такой. "Нить ветра" называется по-нашему или "Ветряная нить" — как точно правильно не знаю. Вполне респектабельный. Он всего-то в одной стотысячной световой единице отсюда.

— Обед за твой счёт! — поторопилась объявить я.

— Разумеется за мой. Это наш свадебный ужин.

— Так ты не шутишь?

— Нет, конечно. Там с невестой моей и познакомишься!

— А сейчас нельзя сказать?

— Никак нет, имею письменный приказ о неразглашении! — Засмеялся он.

— Ладно, чёрт с тобой. Давай адрес твоей забегаловки.

— Э! Только не так. Это очень приличный ресторан межгалактического класса. Сама заценишь.

— А кто будет? — Просто так поинтересовалась я.

— Да все наши.

— А из ваших это кто?

— Ну, сама увидишь!

— Ого, сколько информации. Тойдж будет?

— А! Так вот кто тебя интересует?!

— Я вообще интересуюсь: кто-нибудь из наших будет? Неужели не понял, о ком речь?

— Да понял. Нет, ваша знаменитая семёрка в отсутствиях!

— А что так?

— Ну, как тебе сказать...

— Да так и скажи.

— Сэнни замуж выходит.

— Чего?! — Изумилась я. — Не может быть...

— Да может. В последнее время такие секреты появились... Ни с кем не разговаривают, от всех прячутся, ни с кем ничем не делятся. Сплошные тайны!

— Та-ак! Это интересно. А откуда такие сведения?

— Сорока на хвосте принесла!

— Карни! — Раздался далёкий крик. — Давай скорей! Мы ждем!

Я оглянулась.

В стороне висела экскурсионная платформа, слегка прикрытая эффектом размытости так, что определить находящихся в ней на таком расстоянии не представлялось возможным. С неё-то и звали моего теперь уже бывшего воздыхателя.

— Ладно. Держи пригласительный. Ждём вечером. — Сунул он мне в руку кусок пластика и побежал к платформе.

Я краем глаза взглянула на картинку. Два голубка сладострастно миловались друг с другом, искоса поглядывая на меня из голограммы. Внизу красовалась подпись: "Дорогая Элеон! Ждем..." и так далее. В общем, самый стандартный текст.

"Вот гаврики! Не могли что-нибудь оригинальнее придумать". — Подумала я и сунула приглашение в виртуальный сейф.

Разговор с Карни встревожил меня.

"Сэнни... И вдруг замуж? Да за кого бы? — Я перевернулась на живот и положила подбородок на сложенные домиком ладони. — Наши не появляются, ни с кем не общаются. Таятся, перешёптываются... Ни к чему хорошему такое поведение привести не может. И я не в курсе. Даже просто в известность не поставили. Проклятье! Толи и меня одолела параною после Интриги, толи здесь попахивает чем-то крайне мерзким..."

Впадать в необоснованные подозрения не хотелось, поэтому я попыталась просто отвлечься.

Отрешиться от нехороших предчувствий удалось на удивление легко. Атмосфера на Мечте вообще не располагает к мыслям о работе. Я легко представила, как мы с Палангиз весело проведём сегодняшний вечер на пикнике в садах храма. Закрыла глаза и до мельчайших подробностей восстановила картину этого величественного и прекрасного места.

Усыпанные мелким белым песком дорожки причудливыми змейками петляют в тени раскидистых деревьев. В их пышных неувядающих кронах щебечут яркогрудые птицы. Тёплый ветерок ерошит листву и мягко гладит прозрачные струи фонтанов, чей неумолчный гомон наполняет сиреневые сумерки особенным ощущением блаженного покоя и уюта.

И, конечно, сам храм!.. Огромный, воздушный, похожий на застывшую музыку. Да-да, именно музыку, превращённую в тончайшее кружево и причудливые узоры, вселившуюся в устремлённые ввысь витые колонны, отпечатавшуюся в ажурных розетках окон, мозаичных картинах на полу, запечатлённую в каждой статуе, каждом выступе и лепном украшении. Ноты, струны, скрипичные ключи, целые аккорды — так и кажется, что стоит невидимому дирижёру взмахнуть палочкой, как он сбросит с себя каменную одурь, встрепенётся, выпрямится и... Зазвучит!

Я так задумалась, погрузившись в воспоминания, что не сразу расслышала тихие, крадущиеся шаги позади себя.

"Вот и красотка Палангиз пожаловала". — Мысленно констатировала я, продолжая ловко изображать безмятежную расслабленность. И даже не вздрогнула, когда ее тёплые маленькие ладошки плотно закрыли мне глаза.

— Угадай, кто это? — Звонко рассмеялась она, не убирая рук от моего лица.

— Ну... — С нарочитой задумчивостью протянула я в ответ. — Наверное, моя чересчур медлительная и слишком кокетливая подружка, проведшая всё сегодняшнее прекрасное утро не на пляже, купаясь в ласковых солнечных лучах, а дома — перед зеркалом!

— А как ты догадалась? — Продолжала веселится она, отнимая руки и одним ловким движением перебираясь ко мне.

— Знаешь, это было невероятно трудно — сделать, но всё-таки я, хоть и отличаюсь замечательным тугодумием помыслив логически...

— Ой-ой-ой! Прекрати немедленно! Меня от твоих заумных фраз страшно тошнит и начинает болеть голова от мысленного перенапряжения! В них ничего нельзя толком разобрать потому, что пока ты доберёшься до конца предложения забываешь о чем говорилось в начале.

— Ладно-ладно, я это ещё припомню! Будет и у меня повод вспомнить тебе всё хорошее... — Делано буркнула я, собираясь подниматься с нагретого солнцем камня, чтобы отправиться в конце-концов на прогулку. Но Палангиз, враз как-то погрустневшая и увядшая, коснулась моей руки, удерживая на месте.

— Подружка... — Запнувшись, заговорила Палангиз тихим и печальным голосом, глядя на меня своими бездонными сине-серыми глазами, в глубине которых плескалась тревога и почти что отчаяние. — Послушай, у меня для тебя есть одна нехорошая новость. Ты ведь не будешь на меня слишком сильно сердиться за то, что я принесла тебе плохое известие?..

— Что эдакое ещё случилось? — насторожилась я, как-то сразу ощутив, что отдыха и мирного пикника в заповедной роще мне очень долго не придётся увидеть. — Говори быстрее! Дело, небось срочное, да? И, скорее всего, из моего любимого учреждения?

— Ты как всегда угадала. Я и задержалась-то исключительно потому, что разговаривала с господином Мармиком... Он вызвал меня, а не тебя, сама понимаешь... Он ведь опасается твоего справедливого гнева...

— Только лишь? — С сомнением поджала я губки.

— Наверное нет. — Подтвердила подруга. — Кто знает, кроме вас самих, о чём вы там шепчетесь...

— Ах, оставь эти сантименты на потом! У нас с господином Мармиком свои счёты. Ничего личного. Не переживай, он своё получит в любом случае, кто бы ни был тем бедолагой, что принесёт мне дурную новость! Ближе к сути, пожалуйста...

— Тебя срочно вызывают домой. У них произошло невиданное. Запрещённому миру, который по неизвестным пока что причинам удалось найти и открыть пионерам, угрожает опасность скорого уничтожения. Нарушен баланс сил и в игру вмешалась какая-то третья сторона, хотя это всего лишь предположение... Причём, как сама понимаешь, это исключительно лишь мой личные аналитический прикид, ведь я всё-таки аналитик...

— Понятно... Речь, конечно, идёт о Фантазии? Я слышала о ней краем уха, когда вернулась с Интриги и собиралась отправляться сюда на заслуженный отдых...

— Естественно, о ней самой. — Вздохнула Палангиз, опуская глаза, на дне которых притаилась глухая печаль, тщательно ею скрываемая в преддверии скорого расставания.

— Хорошо, милая. — Кивнула я, поднимаясь. — Тогда мне пора. Чувствую, что дело на самом деле крайне тёмное. Я как чувствовала, что с этой Фантазией — (вот ведь ещё умудрились назвать на свою голову!) — проблем не оберёшься... А тебя не вызывают? — Спохватилась я.

— Вроде пока нет. Но, сказать по правде, мне тоже не мешало бы собрать чемоданы и каждую секунду ожидать, что немедленно потребуют явиться пред светлы очи начальства. Сейчас явно примутся мобилизировать все имеющиеся ресурсы. Хотя, кто его знает? По-моему, господин Мармик что-то темнит... Может быть, он тебе всё расскажет, если уж меня до конца не счёл нужным посвятить?

— Странно... Тогда тем более ничего не понимаю... — крепко призадумавшись, нахмурилась я. — Ладно, отдыхай. И за меня тогда отдохни... — Предложила я, сунув ей в руку визитку Карни.

— А это ещё что? — Удивилась она.

— Это приглашение на свадьбу.

— К кому? — Не поняла Палангиз.

— Там же написано!

— Так это же тебе?!

— Разве? — подняла я брови.

— А! Прости. А откуда оно у тебя?

— Да только что здесь пролетал новоиспечённый жених. Сбросил мне с небес! — Иронично усмехнулась я.

— Надо же?! -Изумлённо разглядывая приглашение, выдохнула девушка.

— Ладно, подружка, отдыхай. И за меня выпей бокал прелестного эликсира.

— Удачи, дорогая! И, если вдруг что, помни о том, что ты всегда можешь на меня рассчитывать. Всё, что будет в моих силах, я для тебя сделаю. — Ответила Палангиз.

Я махнула ей на прощание рукой и побежала в сторону видневшихся невдалеке зданий пансионата, в котором мне посчастливилось вчера остановиться. Ах, какая наивность и беспечность с моей стороны! Как я только могла поверить?! Потерять бдительность и представить себе, что мой отпуск, хотя бы раз в жизни, пройдёт по плану и без неожиданных происшествий? Надо абсолютно не знать господина Мармика, не могущего обойтись без своей лучшей сотрудницы двух часов кряду, чтобы так размечтаться и так расслабиться...

Уже спустя десять минут я была полностью готова к труду и обороне. Причесавшись и приняв душ, подошла к огромному зеркалу, висевшему в моём просторном номере люкс, предназначенном только для специальных и особо почётных гостей.

— Да простят меня местные власти за нарушение их законов! — Шепнула я, и протянула вперёд левую руку, сделав неуловимое движение пальцами, а затем и всей кистью, как будто завожу старую механическую игрушку таким же стареньким маленьким ключиком. Мне всегда нравился этот эффектный способ открывать порталы через зеркала. Многие до сих пор считают, что это прихоть капризной, самовлюблённой девчонки, желающей покрасоваться. Однако в действительности здесь скрыт небольшой профессиональный секрет, позволяющий серьёзно экономить внутреннюю энергию, не особо концентрируясь и напрягаясь при создании межпространственного перехода. (Правда, в скобках сразу нужно отметить, что подобные порталы можно открывать и беспрепятственно ими пользоваться лишь в пределах внутренней сети объединённых миров, центром или столицей коих является моя родная Мозаика. Так что, если бы кому-то захотелось воспользоваться подобным способом в закрытом или, тем более, запрещённом мире, то его постигло бы жестокое разочарование. А сеть так называемых объединённых миров, к нашему величайшему сожалению, слишком мала и больше походит на небольшой союз разрозненных участков одной и той же планеты, чем на серьёзную коалицию или даже конклав). Дело в том, что когда пристально вглядываешься в зеркало, твои собственные силы отражаются в нём, если довольно долго смотреть в глаза изображению. После чего, многократно преломляясь, возвращаются к тебе сногсшибательной волной живительной магической власти. Естественно, что новичку проделать такой фокус окажется просто-напросто не под силу, так как вернувшаяся волна мгновенно снесёт не опытного экспериментатора на фиг и может даже заставить на некоторое время отключить сознание. Впрочем, если достаточно долго и упорно тренироваться, подчиняя своей воле эту необузданную первобытную силу, то вскоре научишься управляться с ней настолько виртуозно, что любое зеркало автоматически станет для тебя порталом в нужный мир, да к тому же с наименьшими энергетическими затратами. На данный момент, к сожалению, мне предстояло возвращаться на Мозаику и, желательно, непосредственно к господину Мармику в кабинет.

Не желая всё же упустить счастливого шанса немного отомстить своему шефу, славящемуся небывалой строгостью нравов и неимоверным занудством, я настроилась таким образом, чтобы выйти прямо из зеркала в пункте своего назначения. Разумеется, мне ничего не стоило открыть портал на Мозаике в любом другом месте, но весь фокус заключался в том, что у господина Мармика в кабинете нет традиционного зеркала. Разве что зеркальный экран проектора (кстати, весьма скромных размеров), и помещается он прямо у него над столом. В итоге, само собой получалось, что мне (хочу я того или нет), чтобы не грохнуться с метровой высоты на пол пред начальственные очи, придётся шагнуть прямо к нему на стол. Эту безобидную пакость я придумала и заготовила давно, а вот теперь представилась возможность реализовать её на практике. Тем более, что сейчас моя полезная персона слишком нужна "МУХОМОРУ", чтобы наказывать или понижать в звании лучшего оперативного сотрудника за подобные безобидные проделки. Сказано — сделано.

Брови господина Мармика, неожиданно обнаружившего прямо перед своим носом на рабочем столе красивые, длинные, гладенькие ножки, обутые в лакированные босоножки на высокой платформе с устойчивым каблуком, медленно поползли вверх. Перламутрово-розовый аккуратный педикюр, кажется, произвёл на шефа неизгладимое впечатление. Да, к отдыху я подготовилась со всем тщанием. Зрачки его расширились, а ноздри грозно затрепетали. До него доходило с трудом: сначала он поднял глаза на уровень моих коротеньких чёрных шортиков, не узнал их... Тут взгляд его слегка задержался... Потом поднялся выше, нелепо задирая голову. Увидел маечку топик ядовито-лимонного оттенка, снова растерялся... В глазах его мелькнуло что-то очень напоминающее изумление и даже некоторый мистический ужас! После чего он с грохотом, откинув назад ни в чём не повинное кресло, вскочил из-за стола, уставившись прямо мне в лицо. Правда, смотрел по-прежнему снизу вверх, так как не взирая на свою достаточно высокую и очень даже внушительную фигуру, мой шеф всё же не превышал уровня стола плюс каблуки и мой природный рост.

— Как это понимать, Элеон? — Раскатистым басом поинтересовался он, скрестив руки на груди и поджав губы в притворном негодовании, на самом же деле, пытаясь скрыть безудержно рвущуюся наружу лукавую ухмылку.

Что ни говори, а шутки мой босс понимает! Господин Мармик, каким бы суровым начальником он ни был для других, тем не менее, свою лучшую сотрудницу уважает и оценивает по достоинству, позволяя ей многое из того, что прочим уже давным-давно стоило бы не то что должности и репутации, но вполне может статься и свободы.

— Как хотите! — Дерзко ответила я, беззаботно спрыгивая со стола. — Вы приказали немедленно явиться. Вот, можете быть довольны, ваш приказ выполнен в точности. Мой отпуск прерван самым изощрённым, коварным и жестоким образом, моя подруга рыдает и рвёт на себе волосы, сознавая возложенную на неё несмываемую вину за то, что она осмелилась принести мне столь пакостное известие! Прервать столь долгожданный мною отпуск! Ваша совесть, разумеется, нисколько не потревожена. Она-то давно и навечно прописалась на Мечте. Отдыхает себе и горя не знает, а вы беспредельничаете! У-у, деспот!

— О!Горе мне, горе! Как смогу я искупить свою вину перед тобою, несравненная, и перед твоей благородной подругой, не испугавшейся и выполнившей моё не очень приятное поручение? — Включился в игру господин Мармик, закрывая лицо руками — будто бы в страхе перед моим гневом — и затрясся от беззвучного приступа хохота.

— Господин, товарищ, начальник,, ваша вина настолько велика, что не имеет прощения! — заявила я тоном, не терпящим возражений. — А по сему мы немедленно прекращаем этот балаган и начинаем работать, так как дело, насколько мне удалось разобраться в ситуации, очень сложное и обещает быть не просто интересным, но временами даже опасным.

— Когда ты бросишь наконец эту глупую привычку появляться из зеркал? — поинтересовался он, возвращаясь за стол и включая вычислитель.

— Ура! — возликовала я, видя, что мне ничего не будет за мою удачную проделку. — Дорогие друзья! К господину Мармику можно входить прямо на стол! Всем, всем, всем!

— Прекрати дурачиться... — Поморщился он в ответ, как-то враз становясь не на шутку серьёзным и задумчивым. — Ты же сама сказала, что мы приступаем к работе и тут же снова принялась за старое.

— Всё. Молчу!

— Молчать будешь потом. Подумай лучше, как исправить твоё нарушение?

— Какое ещё нарушение? — Искренне удивилась я.

— Тебе, дорогая, грозит понижение в статусе с принудительным ограничением твоих возможностей.

— А это ещё за что? — Чуть не взвизгнула я.

— За создание собственного портала в месте, для этого не предназначенном.

— Ой. Ради Бога!

— Это не шутки. Мне придётся тебя наказать. Но об этом по окончании операции.

— Ага! — Осклабилась я. — Значит, сначала заткнёте мною собственные дыры, а потом ещё и накажете. Ловко, ничего не скажешь. Сначала требуете немедленно прибыть, а когда я выполняю ваше же требование, вы меня ещё и наказываете. Где справедливость?

— Эли, прекрати припираться. Ты же прекрасно знаешь, что не просто нарушила, а очень грубо, если не сказать безнравственно, без особой на то причины, попрала межгалактический закон. За такие вещи по головке не гладят, даже если ты спасёшь мир. Закон есть закон.

— Чёрт с вами. — Процедила я сквозь зубы.

— Ладно, я понимаю, что вытащил опять тебя из отпуска, однако это не даёт тебе права безнаказанно переступать через все правила. Отвечать-то в твоё отсутствие придётся мне! С другой стороны, пойми, что никто другой не сможет справиться с заданием подобного рода. Мало того, что там запрещённая и закрытая зона, так ещё и есть подозрение на постороннее вмешательство... Думаю, что умница Палангиз тебе уже обо всём рассказала?

— Да, кое-что поведала... — согласилась я, поудобнее устраиваясь в кресле напротив. — Хотя, безусловно, мне сейчас понадобится полный доступ к секретным архивам, тайным отчётам пионеров, сделанным специально для "МУХОМОРА", а также к информации о закрытом секторе миров, к которому, насколько я понимаю, и принадлежит несчастная Фантазия.

— Ах, какая молодец! — восхитился господин Мармик, всплеснув руками. — А самое главное, как много она знает! Примечательно то, что известны ей и такие подробности, о коих осведомлено лишь начальство, обличённое населением первым уровнем доверия, и о которых не положено даже догадываться простым оперативным сотрудникам... Положительно, дорогая Эли, я тебя сделаю своим заместителем!

— Ага, если я только вернусь живой из очередной мясорубки, в которую вы изволите меня запихнуть. — Ехидно возразила я, лениво поглядывая на своего шефа сквозь полу прикрытые ресницы. — Знаете, это у вас тенденция такая: как только задание, поручаемое мне вами лично, оказывается весьма сложным и трудоёмким, сразу начинаются обещания и заоблачные посулы — то сделать меня своим заместителем, то назначить старшим какой-нибудь супер новой опергруппы, то дать отпуск за все годы после выпуска из... И, главное, не мешать мне отдыхать!

— На этот раз я вполне серьёзно. И задание в самом деле нешуточное. Да ты и сама в этом убедишься, когда попадёшь в архив и познакомишься хотя бы с малой толикой собранной информации. К сожалению, сведений даже у нас слишком мало. Тебе придётся работать практически вслепую. Этот сектор миров был до нынешнего момента запрещённым и закрытым по причине существования там молодой цивилизации, идущей иным путём, нежели сетка наших параллелей, с которыми мы сейчас объединены в союз. Каким образом? Кем и для чего, а так же почему был нарушен запрет — неизвестно.

— Печально... — вздохнула я, поднимаясь. — Полагаю, что вы уже сделали для меня допуск соответствующего уровня, и я могу приступить к выполнению задания?

— Конечно. — Кивнул господин Мармик, вставая вместе со мной. — Я очень на тебя рассчитываю. Для нас важно понять и разобраться в том, что произошло. Сложившаяся ситуация чрезвычайно опасна не только для Фантазии, угроза для которой более чем реальна, но и для нашего мира, где та же угроза кажется потенциальной, скрытой в недрах соприкосновения с иной, чем мы сами, цивилизацией... И это, откровенно говоря, далеко не всё, что я могу тебе сообщить.

— Я всё прекрасно понимаю, господин Мармик. — Выдавила я, буквально мечтая поскорее вырваться из кабинета своего непосредственного начальства, удрать подальше от этого бескомпромиссного человека, готового отдать под суд своего лучшего сотрудника, даже не моргнув глазом. — Именно поэтому и тороплюсь приступить к изучению имеющихся данных. Я так понимаю, что мне придётся отправиться на Фантазию? А для этого понадобится предварительная подготовка, сами знаете...

— Само собой разумеется. Связь и прочее, как всегда. Не мне тебе говорить. Где взять необходимое, ты так же знаешь лучше меня. Допуск у тебя наивысший. Совет дал полный карт-бланш к имеющейся информации и свободный выбор, как приёмов, так и методов их применения. — Он потёр усталое лицо. — Ну, что же, не смею больше тебя задерживать. Желаю удачи и успешного выполнения задания! В твоём распоряжении всего несколько часов. И не спорить!.. Времени на различные дискуссии у нас нет. Необратимые процессы могут начаться в любую минуту, если уже не начались... Теперь свободна! И всё же помни, что когда-нибудь я сделаю-таки тебя своим заместителем. Если, конечно, Халлигалл не утащит тебя в совет. — Едва слышно добавил он.

Я растерянно улыбнулась шефу, выходя из кабинета. Мои мысли уже были далеко отсюда — на чужой и непонятной Фантазии, которую мне предстояло спасать от неизвестной опасности, а заодно и уберечь собственный мир от неминуемых потрясений в связи с этим незапланированным контактом. Вообще-то я не супер герой и совершать подвиги не в моей компетенции, но у оперативных сотрудников "МУХОМОРА" работа такая — быть на службе у людей и вселенной.

Сейчас мой путь лежал в помещения секретного архива нашей замечательной организации, из бездонных глубин коего я не рассчитывала вылезать в течение как минимум трёх-четырёх суток. Они были необходимы для тщательной подготовки внедрения и тому подобное, а так же для получения хотя бы стандартного минимума данных о Фантазии, всегда могущих пригодится. Но, в связи с приказом моего глубоко уважаемого начальника, трёх-четырёх суточный экскурс в историю запрещённых миров явно откладывался и как-то внезапно превращался в трёх-четырёх часовое бдение на пределе мысленных и физических сил.

В хранилище, святая святых "МУХОМОРА", меня ожидала приятная неожиданность: оказывается, господин Мармик был настолько любезен, что самолично предупредил работающий там персонал о моём скором приходе и о том, чтобы подготовили необходимый пакет материалов, тем самым освободив мою незаменимую персону от самостоятельной подборки всех собранных крупиц информации. Такой поворот событий значительно облегчал и укорачивал период подготовки, но тем не менее по-прежнему требовал серьёзных умственных и энергетических затрат. Поэтому, обосновавшись в удобном кресле перед громадным (во всю стену) зеркальным экраном, расположенном в специально отведённой комнате, я сразу же отдала мысленный приказ информаторию выдать содержание всей сводки имеющихся статей, отобранных на моё имя. Высветившийся на экране список, не внушал никакого доверия — он был слишком мал и даже на первый взгляд содержал через чур скудную информацию. "И это всё? " — Мысленно возмутилась я. Однако выбирать было не из чего, ругаться не с кем, а потому пришлось окунуться с головой в имеющийся материал.

Часть первая — Сэнни

Глава 1 — Ночная прогулка

Переполненный до невозможности автобус, с висящими гроздьями на различных поручнях, торчащих из всех окон людьми, опасно перекосившись, медленно покатился прочь. Я же, не зная где бы прицепиться, остался один-одинёшенек посреди совершенно пустой улицы. Полу сумрак, полу мрак висел над городом уже несколько суток. Но сегодня появился какой-то дополнительный звук, не вызывавший ни у кого приятных ощущений. Правда, лично я его не слышал, но не верить окружающим оснований не было. Народ кинулся бежать из города без оглядки. Бросая всё, нажитое за многие годы праведным, а зачастую и не очень, трудом. Паника охватила всех и вся одновременно. Перегруженные автобусы, легковые автомобили, крытые фургоны, фуры с прицепами, старые, деревянные, бортовые грузовички, и даже самосвалы с молоковозами, рефрижераторы с мусоровозами драпали прочь из города, подальше от чего-то странного, непонятного, внушающего ужас, выворачивающего все внутренности наизнанку одним лишь звуком. Вся прочая живность давно покинула тёплые места своего обитания. Даже вездесущие тараканы исчезли. Одни лишь деревья, покрытые грязным снегом, обречённо и сиротливо продолжали торчать в нелепых позах на безмолвных улицах и проспектах покинутого города. Они убежать не могли.

Я немного потоптался, глядя в квадратный зад исчезающего за поворотом автобуса, и поплёлся следом. Мне предстояло пройти довольно много для того, чтобы пересечь городскую черту. Поэтому необходимо было поторопиться сделать это до полной темноты. А до неё оставалось совсем чуть-чуть. Срезав углы и пройдя через дворы, выбрался на параллельную улицу, где должен был проехать последний, виденный мною в этой дыре, автобус. Его не было. Вероятнее всего ему всё же удалось набрать мало-мальски приличную скорость при такой перегрузке, и скрыться за очередным поворотом раньше, чем мне повезло добраться сюда. Становилось совсем темно. Ночью идти по тёмному городу очень не хотелось, а посему разумнее всё же было переночевать дома. "Утро вечера мудренее"— Гласит народная мудрость, и спорить по данному вопросу не имело смысла. К тому же возможно найдутся подобные мне "задержавшиеся", не желающие проводить остаток своих дней в этом жутком месте. Идти в компании проще, чем в одиночку. Исходя из выше изложенного, я с лёгким сердцем вернулся в свою квартиру. Уже касаясь кнопки выключателя, меня вдруг как током стукнуло — вокруг творились, мягко говоря, некоторые странности: лифт продолжал исправно работать, на площадках и лестничных пролётах горел свет, в трубах шумела вода — в общем, всё было как всегда, и в то же время дико. Электричество должно было погаснуть, а оно оставалось на службе. На цыпочках я подкрался к телевизору и нажал кнопку "пуск". Экран вспыхнул, но остался пуст. Поклацав каналами, выключил бесполезный прибор. Снял с тумбочки приёмник. Покрутил колесо настроек. То же самое, что и по телику. Поднял телефонную трубку. Она исправно гудела. Набрал знакомый номер. Раздался длинный гудок вызова. Дав отбой, наугад набрал следующий. После секундной паузы послышался сигнал вызова. Я ухмыльнулся и собрался, было, вернуть её на место, как вдруг из наушника послышался женский голос. От неожиданности я вздрогнул, почему-то оглянулся и крепче прижал трубку к уху.

— Ало?! — Спросили или сказали с другого конца провода.

— Добрый вечер. — Поздоровался я.

— Добрый. — Ответила трубка. — Если этот вечер можно назвать добрым.

— А чем он злой? — В свою очередь спросил я.

— А я и не говорю, что он злой. Просто я сомневаюсь, что он добрый.

— Резонно. — Согласился я.

— Вам страшно?

— Мне?

— А что, вы не один?

— Один.

— Тогда почему спрашиваете?

— Что "спрашиваю"?

— Почему спрашиваете "кому"?

— Не знаю. Но мне пока, во всяком случае, не страшно. Может потом будет, а сейчас нет.

— У вас горит свет. — Не спросила, а утвердила трубка.

— Точно. Откуда вы узнали?

— Когда погасите, узнаете.

— А я не буду сегодня гасить свет.

— Почему?

— Потому что платить за него всё равно больше некому.

— А и правда! — Обрадовались на том конце. — Я и забыла.

— А что вы ещё забыли?

— Вроде ничего. — Неуверенно ответил женский голосок.

— И всё-таки забыли.

— Что?

— Уехать.

— Да.

— Что "да"? — Не понял я.

— Да, забыла сказать, что забыла уехать.

— Не понял? — Растерялся я.

— А что тут понимать. — Тяжело, как мне показалось, вздохнула трубка.

— Почему вы не уехали? — Задал я наконец-то, вертящийся у меня на языке вопрос.

— А вам это действительно интересно?

— Вы знаете, не об интересе идёт речь. — Смутился я. — Вероятно вы завтра пойдёте пешком из города. Вот я и подумал, что вдвоём будет веселее.

— Точно. Только я никуда не пойду.

— Не понял?! — Ошарашено присел я на край телефонной тумбочки.

— Вы не наблюдательный человек. — Усмехнулась трубка.

— Во-те на?! — Изумился я.

— А иначе зачем спрашиваете? Вы же не уехали!

— Да, но я просто не поместился в автобусе!

— Я тоже.

— Погодите, не понимаю. — Запаниковал я. — Я пропускал в автобус женщин и детей! Я же здоровый мужик могу и пешком завтра утречком отправиться. Вы, как я понимаю, не относитесь к данной половине человечества, следовательно, вы должны были быть в автобусе. Так все нормальные мужики должны поступать.

— И потому вы остались на всей улице один?! — Насмешливо спросили из трубки.

— Один. Скорее всего... — — Я замялся. Крыть было нечем. — Наверное!.. Но это не удивительно. Вы-то почему остались здесь?

— Потому, что не смогла выйти из дома.

— Чего?! — Выдохнул я.

— Я осталась потому, что не смогла выйти из дома. — Терпеливо повторила трубка.

— Но, почему же?!

— Потому, что в последний момент мне отказали ноги, а рядом никого не оказалось.

— Почему же не позвали на помощь? — Продолжал я свой допрос.

— Потому, что никто не хотел меня услышать.

— То есть как?! — Голос у меня сразу сел до шёпота.

На другом конце провода молчали. Я ждал ответа, пытаясь прийти в себя от неожиданной новости.

— Алё? Вы меня слышите? — Тихонько спросила трубка.

— Слышу. — Хрипло ответил я. — Объясните, пожалуйста, что всё это значит?

— А то и значит, что вы подумали.

— Я?! Я подумал, что вы шутите.

— Нет. Какие там шутки. — Вздохнула моя собеседница. — Никто не хотел возвращаться. Мест ведь и так мало было.

— Но это же не по-человечески?! — От бессильной ярости меня начало трясти.

— А что такое "человечность"? — Спросили меня.

— Я вам удивляюсь. — Пытаясь успокоиться, заговорил я. — Тут выбираться из создавшегося положения надо, а вы философствуете.

— А что мне остаётся делать?

— Как что? — Опять я растерялся.

— Вот именно, что? — Уже более жёстким голосом, поинтересовались с противоположного конца провода.

— Собираться в дорогу. Хотите, я завтра утром за вами зайду и пойдём вместе. — Предложил я.

В трубке помолчали. Потом тихо ответили: "нет". От неожиданности я отдёрнул трубку в сторону и посмотрел на неё, как на ядовитую змею.

— Что молчите? — Спросил женский голосок. — Язык проглотили?

— Не мудрено. — С трудом выдавил я.

— Да вы не расстраивайтесь. Всё будет хорошо. — Успокоили меня.

— Что именно, хорошо?

— Вам не придётся идти через весь город за мной и тащить на горбу.

— Опять не понял? — Спросил я, действительно ничего не понимая.

— Да что тут понимать. Завтра вы со спокойной душой отправляйтесь из города. Я здесь немного ещё поживу...

— Не понимаю вас. Как я могу уйти, зная, что кто-то останется не в силах выбраться самостоятельно?

— Но другие же смогли? — Возразили мне.

— То другие, а не я.

— Тоже верно. Но тут уже я решаю, оставаться мне или нет.

— Погодите, погодите... — До меня стал доходить смысл сказанного. — Вы хотите сказать, что вы поживёте, пока у вас хватит продуктов, конечно, если за это время ничего не случится, а по истечению оных покончите с собой?!

— Приблизительно так. — Согласились на том конце.

— И вам хватит на это духа?! — Не поверил я.

— Думаю, что да. — Слегка заколебавшись, подтвердила собеседница.

— Но в чём причина? Почему?

— А вы ещё не поняли? — Полюбопытствовал женский голос.

— Нет. Не понял. Жизнь — это такая штука, что вряд ли с ней можно свести счёты, тем более по такому пустяковому случаю. Мало ли какие идиоты бродят по земле. Не вешаться же из-за них?! — Попытался возразить я.

— Так-то оно так, да не так. Идиотов действительно много, но жить среди зверей, нет, звери так не поступают, даже и не знаю, как их назвать, чтобы животных не обидеть, не хочу.

— А как же мама? — Упавшим голосом спросил я, уже догадываясь, какой будет ответ.

— Всё нормально. Мы с ней быстро встретимся. — Последовал почти мгновенный ответ.

Я стоял в коридоре у телефонного аппарата и не знал, что возразить. В моей голове не умещалась складывающаяся ситуация. Мне ещё не приходилось сталкиваться с подобным. Не психолог я и, тем более, не врачеватель человеческих душ.

— Просчитываете все варианты, как меня уговорить? — Поинтересовались с другого конца провода.

— Нет. — Решительно возразил я. — Ничего я не просчитываю. Просто сейчас пойду к вам, а завтра раненько мы вместе, потихонечку двинемся отсюда к людям.

— Вам дать адрес или вы в справочном узнаете?

— В справочном адреса не дают. — Машинально ответил я.

В трубке засмеялись.

— А вы действительно не от мира сего!..

— Это ещё почему? — Поинтересовался я.

— Да потому, что справочной-то не существует.

— Тьфу ты чёрт!.. — Тут только до меня дошёл весь комизм моего ответа. — Ладно. Это мелочи. Давайте ваш адресок.

— Пожалуйста. — Согласилась моя собеседница и продиктовала свой адрес, а заодно и телефон, после чего спросила: — Вы мой номер случайно набрали?

— Абсолютная случайность. — Искренне ответил я.

— А я стащила все телефонные аппараты соседей и методично обзваниваю по телефонной книжке. Ещё никто не ответил.

— Вы хотите сказать, что даже разговаривая со мной, продолжали набирать номера?

— Именно это я и хотела сказать.

— Подождите, так что? У вас автобус был очень давно?

— А у вас только что? — Вопросом на вопрос ответила трубка.

— Да. — Согласился я и глянул на часы. — Около часа назад. Может чуток больше.

— А у нас ещё вчера.

— Не понял? — Аж вскрикнул я. — Вы хотите сказать, что у меня галлюцинации?

— Нет. — Спокойно возразили мне. — Просто в разных районах города всё это происходило не одновременно, а по какой-то никому неизвестной очереди.

— С чего вы это взяли?

— С того, что ещё поза вчера вечером точно такая же история была с моей подругой на другом конце города.

— Не понял. — Совсем оглупел я. — Как это точно такая же? Её что, как и вас бросили?

— Нет. Просто она позвонила мне с мобилки уже из автобуса и предупредила, чтобы я выходила из квартиры, так как к нашим домам должен вот-вот подойти такой же автобус и забрать людей. Она хотела, чтобы я без спешки собралась и обязательно уехала из города.

— Вот видите, а вы говорите, что все "звери".

— Не хватайте меня за язык. — Посоветовала трубка.

— Да я и не собирался этого делать. Давайте-ка лучше познакомимся. — Предложил я, впрочем, не очень надеясь на откровенность своей собеседницы.

— Давайте. — Неожиданно легко согласилась она. — Меня зовут Дина, а вас?

— Авас.

— Хорошая шутка, но неуместная.

— Согласен. Извините. Меня зовут Ник.

— Ник — это Николай значит? — Переспросила девушка.

— Нет. Ник — это Ник.

— Не поняла. — Призналась она. — Прозвище, что ли?

— Нет. Просто меня так зовут.

— А-а! Никита! Извините, я сразу не догадалась.

— Нет. Не Никита. Просто Ник.

— Так не бывает.

— Бывает. — Возразил я.

— Если вы хотите откровенность за откровенность, то давайте не будем с самого начала устраивать недомолвки. — Предложила Дина. — и оставьте эти свои Интернет штучки.

— Разумеется. Но меня действительно так зовут. Я принесу вам паспорт и сами в этом убедитесь. — Обиделся я, и тут же вспомнил, что паспорта у меня нет. Он уехал в автобусе со всеми документами.

— Хорошо. Есть ещё предложение. Давайте на "ты"?

— Идёт. — Согласился я, чувствуя какую-то неловкость из-за этого дурацкого паспорта.

— А вы аристократ. — Толи похвалила, толи подшутила трубка.

— Это ещё почему? — На всякий случай решил уточнить я.

— Потому, что не поинтересовались моим возрастом.

— Зачем.

— Да хотя бы ради обыкновенного любопытства.

— Глупо.

— Точно.

— Нет. Нет. Не совсем. Просто и так слышно, по голосу.

— И что же слышно? — В трубке послышались кокетливые нотки.

— Слышно, что тебе не 50, и на том спасибо. К тому же у женщин возрастом интересоваться неприлично.

— Я вас боюсь.

— Почему? — Удивился я.

— А вы подумайте. Что вы давеча произнесли?

— Ну, во-первых, мы только что договорились обращаться на "ты". Во-вторых, молодые более выносливые, значит, трудности пути больших хлопот ва... Тебе не доставят.

— Договорились. Только вот ночью идти страшновато. Может всё же до утра подождёт... Обождёшь?

— А тебе не будет одной страшно?

— Для меня это будет вторая ночь, а для тебя первая.

— Ну и что?

— Послушай парень. — Вдруг разозлилась моя собеседница. — Ты действительно ничего не понял, или притворяешься?

— Постой, постой. Не понял. Чего это я притворяюсь?

— Ты чо, на самом деле не понял, что произошло в городе? — Снижая тон, спросила Дина.

— Нет, конечно. А кто понял? По-моему, никто и не успел понять. Времени разбираться не было. Просто какой-то жуткий звук, от которого всем дурно стало. Вот они и кинулись со всех ног наутёк.

— А ты-то сам слышал этот звук? — Вкрадчиво поинтересовались из трубки.

— Нет. — Честно признался я. — Какое-то чувство неудобства, что ли?..

— То-то и оно.

— Что, то-то и оно? — Не понял я.

— Да то, что я тоже не слышала этого звука.

— А как же ноги? Я так понял, что ты услышала звук, кинулась к двери и тебе стало плохо, отнялись ноги. Стресс. Так бывает.

— Да. — Согласилась девушка. — Только звука я при этом не слыхала. Совсем никакого. И испугалась я не звука, а того, что дверь моей квартиры оказалась закрыта снаружи ключом.

— То есть?

— Кто-то снаружи, а может и нет, короче, заклинил замок. Я открыть не смогла и начала паниковать. Звать на помощь, барабанить в дверь, а она у меня бронированная, двойная. Но по лестнице слышалось лишь топанье удирающих соседей. Вот тут-то я и испугалась по-настоящему. Кто-то из пробегающих мужиков одним ударом вышиб дверь. Ну, а я-то под ней стояла. Потеряла сознание. Сколько я так провалялась у выбитой двери, не знаю. Пришла в себя, а на ноги встать не могу. Вокруг мёртвая тишина. Я подползла к балкону. Выглянула, а на улице никого. Даже гари от двигателя автобуса в воздухе не осталось. Вот так и ползаю по квартире вторые сутки.

— Бред. — Возразил я.

— Почему?

— Да потому, что вышибить бронированную дверь одним ударом, даже несколькими, невозможно.

— В том-то и дело, что я-то же так думала. Но факт на лицо.

— Не может этого быть?!

— Не может, но есть.

— Сказка.

— Пусть будет сказка. — Интригующим голоском произнесла Девушка. — Это ещё не всё. Хотите дальше?

— А что может быть дальше? — Я в недоумении покосился на собственные двери.

— Самое удивительное произошло позже. Когда я вернулась в прихожую дверь стояла на прежнем месте и замок был в полном порядке!.. И никаких следов.

— В смысле? Каких следов? — Не понял я.

— Следов, что дверь выбивали. Ну, штукатурка осыпавшаяся, отлетевшая краска. — Пояснила Дина.

— Послушай, я очень люблю сказки, но сейчас давай не будем. Лучше я приду к тебе, и ты мне будешь их рассказывать по дороге. Думаю, что минут за двадцать дойду. Это не так далеко от меня.

— Дурак. — Незлобно произнесла трубка.

— Ну, вот. Ещё и оскорбили.

— Дурак. — Повторила девушка. — Ты хоть книжки читаешь?

— Читаю, разумеется, но причём это здесь?

— А Стругацких читал?

— Ещё бы. Это мои любимые писатели.

— И что? Ещё не понял?

— Да что я должен понять?! — Взорвался я, и осёкся.

— Ну вот, теперь понял. — Удовлетворённо произнесли на другом конце провода.

Сказать, что я был потрясён, значит ничего не сказать. Слов не было. Чувств тоже. Мысли враз покинули мозг. Из зеркала напротив на меня смотрел полный идиот-недоумок с выпученными зенками. Я замычал и замотал головой, как лошадь, отмахивающаяся от назойливых слепней.

— Трудно? — Спросила Дина.

— Что трудно? — Тупо спросил я.

— Трудно осознать? — Уточнила она.

— Чушь. — Выдохнул я.

— Тогда объясни, куда все подевались?! Не у тебя ли на глазах покинул город последний переполненный автобус?!

— Ну и что? Это ещё ничего не значит.

— Тогда взгляни-ка в окно. Я подожду. Только не клади трубку на рычаг. — Торопливо добавила девушка.

— Да там же темно! Что я увижу?! Нет, даже не так. Что я должен там увидеть?

— А ты подойди и посмотри. Потом поговорим.

Я послушно положил трубку на тумбочку рядом с телефонным аппаратом и направился в комнату к окну. За стеклом сиял огнями залитый ярким светом фонарей ночной город. Одно это уже было невероятным. Но самое потрясающее было не в этом. Снега нигде не было! Я протёр глаза. Грязные комья на ветвях деревьев исчезли. Вместо них тихонько шелестела распускающаяся молодая листва. Слышать этого я, разумеется, не мог, но слышал. Рефлекторно потёр уши. Звук не исчез. На небе не было ни единой звёздочки. Его вообще не было видно, неба. Чёрное покрывало и только. Совершенно не прозрачное. Я опять потёр глаза. Странно. Мне с высоты многоэтажного дома достаточно хорошо был виден каждый камешек на тротуаре перед домом. Из столбняка меня вывел непонятный звук. Я оглянулся и вспомнил про телефон. Вернулся и поднял трубку.

— Алё. — Ошарашено выдохнул я в микрофон.

— Ну, как?! — Немного встревоженным голосом спросила девушка.

— Я, кажется, схожу сума.

— Тогда мы оба сходим сума.

— Но этого же быть не может?! Это же фантастика?! Выдумка авторов?!

— А кто тебе сказал, что это именно то, что они описали? Я сказала лишь, что это очень похоже.

— Отсутствие снега и появление листьев вместе с освещением тёмных улиц ещё не значит, что это то, что ты предполагаешь.

— Точно. Видно возле тебя нет трамвайных рельс, а потому ты и не можешь увидеть то, что вижу я из своего окна.

— Да. Возле меня действительно нет трамвайных путей. — Подтвердил я. — Зато у меня напротив громадный супермаркет, который залит огнём.

— Не знаю, как там в магазинах, а вот рельсы ведут себя очень любопытно.

— Бред. — Опять повторил я.

— Если бред, то кто включил освещение в твоём супермаркете?

— Может быть там автоматика. Она и сработала.

— И от этого мгновенно растаял весь снег, а деревья покрылись листвой в январе?

Крыть было нечем. Я подхватил аппарат и пошёл вместе с ним на кухню, благо провода хватало. Стоя у распахнутой рамы, смотрел вниз и чувствовал лёгкий, тёплый весенний ветерок. Едва-едва слышный. Если бы не мёртвая тишина, словно вата, заткнувшая уши, можно было бы решить, что вокруг сплошная, безраздельная степь. Но в комнате у окна я чётко слышал шум листвы?! Холодок страха пробежал по позвоночнику. Только теперь я услыхал, как ко мне взывали из трубки, которая продолжала торчать у моего уха.

— Алё! Алё! Ты меня слышишь?! Что случилось?! Ну отзовись же?!

— Я здесь. Всё нормально. — Жутким голосом успокоил я.

— Что ты там увидел?

— Да ничего. Просто стоя у окна в комнате я слышал шелест распускающейся листвы. А выйдя на балкон ничегошеньки не услыхал. Ветерок еле-еле дует, но звуков вообще нет. Понимаешь, никаких звуков!!! Так не бывает!

— Да что ты заладил: "так не бывает, бред"!..

— А что я должен говорить, если такого просто быть не может?! Ведь это нарушение всех законов мироздания?!

— Много ты понимаешь в мироздании.

— А я и не говорю, что понимаю, но всё, чему учили в школе получается самым настоящим бредом?! Да и у Стругацких никто там не жил. Не путай пародию Булычёва.

— Опять двадцать пять. А кто тебе сказал, что это зона? Может это из "Града обреченного"?..

Я вновь глянул за балкон. Нет, на "Град Обреченный" не было похоже. Картину Николая Рериха мне повезло увидеть. За окном ничего подобного не было.

— Нет. Там не похоже.

— Ты действительно с мозгами поссорился. — Усмехнулась Дина. — С чего ты взял, что всё должно быть похожим как две капли воды?

— А я не внешнее сходство ищу.

— Тогда взгляни на небо.

— Ну и что? Я уже смотрел.

— На что похоже?

— На чёрное покрывало.

— А там какое небо было?

Я подумал. Действительно, очень похоже. Разница лишь в том, что там жили люди. Здесь никого не было. Ярко горели рекламы двух супермаркетов, расположившихся друг напротив друга. Слегка покачивались ветви деревьев. Внизу, кажется, зеленела травка. Это было так невероятно, что никак не лезло в голову. Мозг отказывался сие воспринимать. Я сел прямо на пол. Телефон, стоявший на столике, сорвался вниз. Пришлось ловить.

— Что случилось? — Встревожено спросила трубка.

— Ничего. Я уронил аппарат на пол.

— Зачем?

— Случайно. Не рассчитал, что провод от трубки короткий.

— А ты до этого стоял?

— Да. На балконе.

— И сейчас там?

— Да.

— А окно раскрыто?

— Ну, разумеется.

— Самоубийца! — Вскричала девушка. — Немедленно закрой!

— Зачем? — Удивился я, но поднялся.

Прямо на меня из черноты ночи неслось что-то белое, бесформенное. Оно двигалось без единого звука, не шевелясь, как облако по небу. Вздрогнув, я рывком захлопнул раму. Стёкла завибрировали, но выдержали, не посыпались. Паутина налетела на преграду и расползлась по ней. Почему моё подсознание решило, что это паутина, не знаю. Но в будущем это прозвище закрепилось за данным обитателем этого странного места. В ужасе я попятился. Телефон остался стоять на полу под балконным окном. Лишь упершись спиной в кухонный шкафчик, я замер и посмотрел вниз. Подле моей правой ноги тянулся телефонный провод. Молочная масса затянула всё прозрачное пространство балкона. Неприятный цветовой тон залил часть кухни. Я торопливо включил свет. Паутина дёрнулась, но с места не сдвинулась. Трубка взывала ко мне, но с такого расстояния ничего нельзя было разобрать. Взявшись за шнур, легонько потянул его на себя. Аппарат качнулся и пополз к выходу, но опять застрял не в силах переползти через порог. Превозмогая отвращение и страх, я, благо никто не видел, стал на четвереньки и пополз к балкону, краем глаза наблюдая за белёсой массой за стеклом. Она вела себя мирно. Осторожно протянув руку за дверь, взял телефон, потом подтянул трубку ближе, перенёс всё это на линолеум кухни, после чего с наслаждением захлопнул балконную дверь и повернул рукоять замка. Обратный путь в коридор был ещё более мучительным. Надо было не только следить за поведением нежданного гостя за окном, то и дело подтягивать телефон с трубкой, при этом поглядывать назад, чтобы не отшибить себе зад о край какой-нибудь тумбочки или шкафа. Наконец, выбравшись из кухни, я поднял трубку.

— Алё! Алё! Алё! Что там случилось?

— Ничего страшного, уже всё позади. — Успокоил я.

— А что было?

— Паутина. — Коротко объяснил я.

— Что?

— Ну, что-то такое белое, как молоко, или облако.

— А это ещё что?

— Ну откуда я могу знать.

— Оно на тебя напало?

— Нет.

— А что же случилось?

— Я же говорю, что ничего не случилось. Просто я закрывал окно.

— Значит оно всё же попыталось ворваться в окно. — Констатировала девушка.

— Что-то вроде того. — Согласился я.

— А ты собирался ко мне идти!..

— Раз собирался, значит приду. — Сказал я, хотя мне уже совсем не хотелось никуда идти.

— Перестань петушится. Сиди до утра, а там посмотрим. — Посоветовала трубка.

Если бы она этого не сказала, то вероятнее всего я бы немного поупрямился, чисто для приличия, и согласился подождать до утра, но было произнесено дурацкое слово "петушится", которое на меня всегда действовало, как красная тряпка на быка, а потому дальше действовало за меня не сознание, а глупое упрямство.

— Жди. — Бросил я в трубку и швырнул её на рычаги.

Но не успел сделать и двух шагов по направлению к двери, как раздался телефонный звонок. Определитель услужливо показал номер звонящего. Я вздохнул — это была Дина. Поднимать трубку не стал, просто включил автоответчик, потом передумал и переназначил режим переадресации звонка. Немного помедлил и внёс Динин номер. После чего с чистой совестью пошёл готовиться в ночное путешествие.

Уже у выхода, глянул на балкон. Эта дрянь продолжала висеть. Мой рюкзачок был готов давно, а потому долго собираться не пришлось. Вскинув его на плечи, решительно шагнул к двери, на ходу проверяя, на месте ли нож. Другого оружия у меня не было. Да и не собирался я ни с кем воевать.

На площадке горела всё та же тусклая лампочка. Лифт стоял там же, где был оставлен несколько часов назад. Обычно в таком положении он двери не открывал, а потому приходилось спускаться либо ниже, либо подниматься на этаж выше. Я же совсем про это забыл и ткнул в кнопку вызова. Дверь приветливо распахнулась. Без задней мысли шагнул внутрь и, скользнув взглядом по вертикальному ряду, наполовину исковерканных горящими сигаретами, кнопок, нажал первую снизу. Створки сдвинулись и лифт послушно пополз вверх. Я оторопел. Следующий этаж был последним. Лебёдка докрутилась до конца, кабина самовольного лифта немного постояла, не отворяя дверей, и поплыла вниз. Достигнув первого этажа, она повторила приём и вновь пошла вверх. Я растерялся по-настоящему, и принялся беспорядочно тыкать во все кнопки. Никакого эффекта. "Ноль эмоций!"— как сказал бы мой знакомый. Лихорадочно окидывая грязные стены кабины в поисках выхода, я пытался собраться с мыслями. Этого ведь не должно быть?! Но было же!.. Дина не зря предупреждала. Она знала больше. Лифт отправился в очередной раз вниз. Прямо над моей головой темнел люк. Упершись ногами в пластиковые стены, я пополз вверх. Оказывается, это очень непростое дело — лазить по абсолютно гладким и от того скользким пластиковым переборкам. Сколько раз, уже почти добравшись до желаемого, я соскальзывал вниз, и вновь лез вверх, но самое обидное было, когда добрался до люка, протянул руку, чтобы ухватиться за скобу, вделанную вместо ручки, и в этот момент проклятый лифт резко затормозил, нога соскользнула. Моё тело, весело набирая скорость, устремилось вниз к заплёванному полу. Немного передохнув, возобновил свои попытки. Проклятый лифт продолжал носиться по этажам. Теперь он уже почти не делал остановок на площадках, а лишь на миг притормаживал. Наконец, не знаю уж с какого раза, но я добрался-таки до злосчастного выхода в потолке. На моё счастье люк оказался не запертым. Немного повозившись, выбрался на крышу. Никогда не приветствовал такой способ катания. Тем временем, лифт опустился до самой нижней точки своего пути, но не остановился, как прежде. Я замер. Внизу, куда продолжала спускаться клетка, торчала громадная амортизационная пружина, в центре которой горела подсвечивающая лампа. Кабина продолжала скользить прямиком к этому сооружению. Когда лифт с хрустом уселся на амортизатор, я прыгнул вниз. Упал и тут же откатился в сторону, вскочил на ноги и отпрыгнул в комнатушку с мусоропроводом. И вовремя. Кабина проклятого лифта рванула вверх, а вместо неё рухнул тяжёлый груз противовеса. Я перекрестился, наверное, впервые в жизни. За спиной оставалась хлипкая деревянная дверь, выбить которую не составило бы большого труда, но на её счастье, она оказалась открытой. Наконец-то мне удалось вырваться из плена вони. Свежий, прохладный воздух сладостным эликсиром влился в мои многострадальные лёгкие. Нигде не было видно ни единого огонька. Я обалдел. Сверху весь город купался в свете, а тут внизу было темно, хоть глаз выколи. Выйдя на аллейку, идущую вдоль дома, посмотрел вверх на свои окна. Они горели желтоватым, тусклым свечением. Свет был оставлен специально, для ориентира, на всякий пожарный. Мимо беседки, по тропинке, протоптанной в газоне вечно торопящимися жильцами нашего дома, я добрался до дороги. Что-то в ней мне не нравилось. Не знаю, что именно, но идти по ней совсем не хотелось. Двигаясь по бордюрному камню, дошёл до поворота. Здесь бетон не вызывал опасений. Я сошёл на дорогу. Ох, зря я это затеял. Всё-таки стоило послушать девушку. Но теперь было поздно. Назад в этот дурацкий лифт меня никаким калачом не заманишь. Лестница так же не вызывала доверия. Мало ли чего...

Я оглянулся на свои окна. Всё оставалось по-прежнему. Впереди зияла пустая дорога. Не спеша, примеряясь каждый раз прежде чем ступить, я направился в гости. Идти было необычайно трудно. Всякий раз что-то подсказывало мне то свернуть в одну сторону, то в другую. Иногда приходилось делать такие крюки! Такие петли вышивать! Но пока что ничего особенного из ряда вон выходящего не происходило. Так прошло часа два. До моей новоиспечённой знакомой оставалось ещё одиннадцать кварталов, когда дорогу мне пересекли трамвайные рельсы. До сих пор они постоянно оставались в квартале справа, теперь же предстояло их перейти. Вспомнив предупреждение Дины об их странном поведении, я внимательно к ним присмотрелся. И наступать на них мне совсем не захотелось. В общем-то ничего особенного они не делали. Блестели себе, как зеркало, и только. Иногда, правда, казалось будто это не рельсы, а огненные жилы, только огонь этот был не горячий, а холодный. Как это? Не знаю. В эти секунды они становились из сине-чёрными, от них так и веяло космическим холодом. Чтобы понять гадкую их природу, я подобрал, невдалеке валявшуюся пустую консервную банку, и бросил так, чтобы она упала между двумя парами путей. Жестянка даже не долетела до места падения. Железные дуры подпрыгнули, щёлкнули друг о дружку и от банки ничего не осталось, даже пыли. Сказать, что я изумился, значит вообще промолчать. Перспектива быть изничтоженным подобным образом мне совсем не улыбалась. Долго пришлось кружиться вокруг да около, но делать нечего. Перейти их надо было, так как обойти, конечно, можно, только частично. Всё равно где-нибудь да пришлось бы их пересекать. Я устало присел подле стрелки. Но тут же поднялся. Рельсы до и после стрелки вели себя странно, вернее чувствовалось что-то от них, одинаковое, а сама стрелка выделялась своей прямой противоположностью. Куски тамошних рельс выглядели каждая по-своему. Эта разноцвете подсказала мне выход. Осторожно подкравшись, я рискнул перепрыгнуть одну линию и тут же прыгнул на другую, не в ту сторону, куда мне надо было, а в противоположную. Затем повторил прыжок, но уже в нужную сторону и опять. Так я прыгал, как горный козёл, несколько секунд, запутывая следы, не давая опередить меня рельсам. Наконец мне удалось выкарабкаться из железного лабиринта стрелки. Теперь приходилось держаться ближе правой стороны дороги. До этого мой путь лежал почти по центру. А через квартал вновь пришлось придумывать, как обойти рельсы. Стрелка была и здесь, но почему-то мне казалось, что повторить приём не удастся. Поэтому я разбежался и прыгнул. Вообще-то прыгун из меня никудышный, но на этот раз повезло. Моё грешное тело приземлилось точненько у самой кромки тротуара, при этом шмякнувшись пребольно. Почему эти железные дуры не подпрыгнули и не щёлкнули своими ржавыми челюстями, разделив меня таким образом на несколько кусочков, не знаю. У кромки дороги лежал кусок трубы, согнутый на подобие клюки. Я подобрал его и, опершись, поднялся. Видно кроме ушиба была подвёрнута нога, так как наступать на неё было не очень приятно. Но клюка выручила. Правда, она сама по себе была весу не малого. Опираясь на неё, я продолжил путь. Постепенно моя ступня отошла и шагать стало легче, насколько это было возможно, конечно. Каждая выемка, каждый камешек на дороге таили в себе неизвестность. И трудно было разобраться — опасно это или нет. На всякий случай, прежде чем переступить или наступить я испытывал на вшивость своей импровизированной тростью. Грохот стоял оглушительный, но что можно было поделать?! Всё новые и новые перекрёстки оставались за моей спиной. Неожиданно мне в глаза бросилась вывеска офиса крупного провайдера мобильной связи. Дверь была распахнута. Немного подумав, решительно свернул туда. Хаоса здесь не наблюдалось. Просто люди ушли и всё осталось на своих местах. Даже сейфы оказались, с торчащими из распахнутых дверок, ключами. Открыв один такой бронированный ящичек, извлёк из него коробку с трубкой. Это была совсем новая модель. Таких мне ещё не приходилось видеть. Конечно, обращаться с подобным аппаратом я так же не умел. И всё-таки природное любопытство взяло верх. Немного поковырявшись, потыкав в разные кнопки мне удалось включить эту хитрую игрушку. Засветилось меню. Дальше было просто. Набрал номер моей знакомой, от которой я находился буквально в четырёх кварталах. Раздался гудок и вдруг женский голос.

— О! — Только и ляпнул я.

— Что "О!"? — Спросила девушка.

— Да тут вот какое дело. — Начал я.

— Это ты?! — Вскрикнули на другом конце.

— Да?! А что случилось? — Не сразу врубился я.

— Да ничего особенного. Ты на часы хоть смотрел?

— Нет. — Честно признался я.

— Так вот, ты молчал 5 часов.

— Чего? — Не поверил я, машинально поддёргивая рукав, бросая взгляд на циферблат.

— А того. Я звонила, звонила, но никто не брал трубки. Я уж и надеяться перестала, а ты оказывается дрых?

— Не дрых я. — Обиделся я. — Я к тебе иду и уже почти рядом.

— Ты сумасшедший! — Вскричала трубка. — Откуда ты тогда звонишь?

— С мобильника.

— У тебя есть мобильный телефон? Почему ты сразу не сказал?

— Да нет у меня никакого мобильника...

— Но ты же только что сам сказал!..

— Да выслушай ты. — Перебил я. — Тут на пути к тебе есть офис мобильной связи. Дверь оказалась открытой. Я вошёл и нашёл тут кучу мобильных телефонов. Думаю, что хозяевам они теперь не понадобятся. Вот я и позычил один. Хочешь и тебе возьму?

— Возьми. — Нерешительно согласилась Дина. — Слушай, а как ты через рельсы перебрался?

— Это длинный разговор. Давай я для начала до тебя доберусь, а потом разберёмся.

— Хорошо. — Согласилась моя собеседница. — Только попробуй выяснить номер этой трубки.

— Именно это я и пытаюсь сейчас узнать. Вот возьму другую трубку и позвоню на неё.

— Алё, чудак! — Окликнули меня из трубки. — А как ты собираешься на неё звонить, ты что номер знаешь?

— Точно. Я уж совсем очумел.

— Давай лучше перезвони мне вот по этому номеру. — И она продиктовала другой номер телефона. — На нём определитель.

— Понял. Не дурак. Тут другая проблема. Или вопрос. Не знаю даже, как и назвать. Тут не совсем понятно, в трубках этих же никаких чипов, симок, карточек и прочей мишуры нет. Они, эти трубки, вообще не должны работать.

— Но работают же?! — С иронизировала Дина.

— Однако номер может и отсутствовать.

— Да. Вполне возможно, что ты прав, но давай лучше проверим. Тогда будем знать наверняка.

Я сбросил её номер и набрал другой. Через мгновение в наушнике раздался знакомый уже голос Дины.

— Алё?

— Привет. Это я.

— Поняла. Сообщаю тебе номер твоего мобильника. Ты у нас теперь мобильный стал.

— Почему "у нас"?

— Потому, что отныне мы не одни.

— то есть? — Не понял я.

— Я же тебе говорила, что поставила несколько телефонов на авто дозвон. Вот и дозвонилась.

— Куда?

— Ещё к одной несчастной.

— То есть как, несчастной?

— Глупый. Ты совсем там одичал. Она так же, как и я, осталась в городе.

— Почему?

— Давай потом? — Предложила девушка.

— Ладно. Жди. Скоро буду. А кстати, как там у тебя с продуктами? Я есть хочу, как стая волков.

— Не волнуйся. Для спасителя найдётся что-нибудь вкусненькое.

— Спасибо. Только я ещё не спаситель.

— Почему?

— Потому, что я ещё никого не спас.

— Ладно — это демагогия. Оставим её на потом.

— Договорились. Пока. — И я оборвал связь.

На всякий случай пошарил по сейфам и штук десять трубок засунул себе в рюкзак. Теперь он стал по тяжелее. Снова зазвонил телефон.

— Да. — Немного раздражённо сказал я, извлекая прибор из кармана.

— Слушай, чудак, зачем мы с тобой играли в звонки?

— Какие звонки? — Не понял я.

— Да в те самые?

— Какие "те самые"? Ты уж изъясняйся по-человечески. Времени и так нет.

— На мобильных телефонах есть функция "показать номер".

— Ну и что?

— А то, что перезваниваться не имело смысла. Достаточно было вызвать эту функцию, и ты бы сразу узнал свой номер. Теперь понял?

— Теперь понял. На будущее буду знать. А ты подумай, почему мобильная связь работает? И на каком принципе будет оплата? Всё. Пока. Я пошёл. Потом договорим. — Я усмехнулся и нажал кнопку окончания разговора.

Выйдя на улицу, огляделся. Небо на востоке серело. Глянул на часы. Было начало четвёртого. Рановато вообще-то для зимы. Подобрав свою трость, двинулся дальше. Особых сюрпризов дорога не преподнесла. Вилять, правда, пришлось, но и раньше приходилось вытанцовывать такие па, что любой болеро обзавидовался бы. И всё же любой старт имеет свой финиш. Добравшись до последнего на моём пути перекрёстка, вновь пришлось столкнуться с проблемой пересечения трамвайных рельс. Отсюда хорошо был виден дом, главная цель моего ночного путешествия, но добраться до него можно было лишь перебравшись через рельсы. В то время, как я рассматривал возникшее препятствие, зазвонил телефон.

— Ало? — Не скрывая раздражения, бросил в микрофон я.

— Это ты там у рельс стоишь? — Спросила Дина.

— Да. А что, тут ещё кто-нибудь бродил?

— Нет. На всякий случай спрашиваю.

— Слышишь, мне сейчас будет не до разговоров. Так что извини. Поговорим потом.

— Поняла. Я просто хотела сказать, что буду наблюдать за переправой из окна. Мне отсюда хорошо видно.

— Слушай, а у тебя из окна не видно, горят ли фонари над городом? — Зачем-то спросил я.

— Видно. Горят, но уже начинают гаснуть.

— А знаешь ли ты, что здесь внизу они не горят?

— То есть как? — Удивилась девушка.

— То есть так. — Мстительно сказал я и положил трубку.

Прыгать вторично не хотелось. Да и чувствовалось, что подобный номер дважды не пройдёт. Надо было срочно искать новый вариант переправы. "Переправа, переправа. Берег левый, берег правый"— не к месту вспомнились стихи. Да уж, ему такое и во сне не пригрезилось. Осторожно протянул трость к ближнему рельсу. Никаких изменений. Подошёл ближе. И только теперь заметил, что именно на этом кусочке путей не было блеска. Присел и присмотрелся внимательней. Рельс был ржавым, каким-то уж совсем трухлявым. Легонько коснулся его клюкой. Никакой реакции. Опасаясь ловушки, внимательно, насколько возможно было это в предрассветном сумраке, осмотрел следующий. С тем же результатом. Только тянуться было трудновато. После таких изысканий я смело шагнул на пути. Вторая пара была такой же, а потому я и не стал её проверять, просто перешёл и всё. Ещё несколько десятков метров и вот наконец-то достиг конечной цели своего пути. Ещё вчера мне понадобился бы какой-то час, ну может чуть больше, чтобы добраться сюда. Сегодня всё было не так. Я посмотрел на часы. Ночь кончалась, начинался новый, странный день в брошенном городе. Вздохнув, двинулся к парадной. У крыльца остановился, окинул взглядом фасад, не заметил никого в окнах и только после этого шагнул к двери. Поднялся на второй этаж. Бронированная дверь слева была распахнута настежь. В проёме стояла, вернее сказать держалась за спинки стульев, высокая, весьма симпатичная девушка. Я шагнул к двери.

— Привет! Наконец-то я добрался до тебя. — Произнёс я, протягивая руку.

— Проходите, рыцарь без страха и упрёка. — Улыбнулась она.

— Но позвольте, как же мне пройти, коли вы мебелью весь проход загородили?! — Усмехнулся я.

Она хотела было начать своё движение, однако я не позволил этого сделать. Подхватил на руки и, маневрируя меж стульев, прошёл в комнату. Аккуратно опустил в кресло. Почему именно туда? Потому что стулья вели прямо к старенькому, очень внушительного возраста, креслу с витыми ножками, изображающими лапы льва в положении перед прыжком. Потом вновь вышел в прихожую и прикрыл дверь. Выходя из комнаты уголком глаза заметил мелькнувшее изумление, смешанное со смущением. Вернувшись, присел на краешек дивана напротив девушки.

— Что? Необычно?

— Да. В общем да.

— Зря.

— Что "зря"? — Не поняла она.

— Зря смущаешься. — Я ведь сделал то, что должен был бы сделать любой на моём месте.

— Ну, это как сказать.

— Да так и сказать. — Устало вздохнул я. — Ты знаешь, я чертовски устал. Такое ощущение, будто всю ночь вагон с углём разгружал. Можно я пойду перекушу чего-нибудь и чайку хлебну. А потом мы с тобой пофилософствуем.

— Не мудрено. Кухня вон там. — Махнула она рукой, указывая в коридор за стульями.

— Спасибо. — Поблагодарил я и пошёл на кухню.

Меня ожидало лёгкое потрясение. На газовой плите тихонечко кипел чайник. На столе дымились пельмени. Горлышко графинчика торчало из вазы, набитой льдом. Хрустальная рюмашка живописно расположилась возле. Серебряная вилочка, куча всяких специй в баночках, скляночках, розеточках и тому подобных кухонных приспособлениях окружили перечную установку. На дополнительном столике, под ярким петухом, спрятался разукрашенный заварник, рассчитанный как минимум на взвод. Рядом стояла огромная, английская чашка с изображением какой-то местности и замка в тумане. Я чуть не заурчал по-кошачьи. Уселся на элегантный табурет и принялся за дело. Но не успел продукт сибирских народов посетить мой оголодавший желудок, как из комнаты раздались странные, грохочущие звуки. Я подскочил и бросился на звук. Моя новая знакомая выстраивала стулья в новом порядке по направлению к кухне. Я замахал руками ни в силах произнести ни слова, по причине занятости ротовой полости.

— Ты что делаешь? — Наконец-то смог выдавить я, проглатывая едва разжёванный пельмень.

— Да ты не волнуйся, иди и ешь.

— Ты тоже хочешь? Так сказала бы и все дела?!

— Не беспокойся. — Снова повторила Дина.

— Ладно, погоди. — Сказал я и бросился к входной двери.

— Стой! Там уже нет ничего!

— А куда же они все подевались? — Удивился я.

— Неужели ты думаешь, что у меня всегда столько стульев было?

Я оглядел ещё раз многочисленные стулья. Их действительно было очень немало, и все они были разномастные.

— Так это действительно твоя квартира?

— Конечно, моя!.. А чья же?

Я посмотрел на девушку, потом снова оглядел помещение.

— За какие-такие сбережения эту громадину можно было купить? Я не говорю уж, сколько стоит её содержать?

— Ты налоговый инспектор?

— А что, удивиться нельзя?

— Можно.

— Зачем так себе усложнять жизнь? — Спросил я, уходя от неприятной темы.

— То есть как? — Не поняла девушка.

— Я говорю, зачем столько стульев? Можно ведь и по-другому передвигаться.

— Как?

— Ну, скажем на костылях.

— А ты сам-то хоть пробовал на них ходить? Ради забавы?

— Нет. — Честно признался я.

— Зачем тогда советуешь? И потом, где их взять?

— В аптеке, наверное. — Неуверенно предположил я.

— Хорошая мысль. Только есть у неё два аспекта. Первый, как добраться до ближайшей? Второй, как научиться ими, костылями, пользоваться. Причём в первом случае может так случиться, что их-то в этой ближайшей аптеке и не окажется.

— Да, действительно. — Согласился я. — И всё же надо попробовать.

Тут мне в голову полезли странные мысли. У одного моего знакомого были костыли. Он как-то зимой ногу сломал. Купил костыли. А на мой вопрос почему он их не продал, ответил просто: "пусть будут на всякий пожарный". Но добраться до его квартиры, особенно сейчас, было практически невозможно. И всё-таки моё упрямство пересилило здравый смысл. Оставив так и не начатый ужин на столе, я бросился вон. Двери квартир, выходящих на эту площадку, оказались не заперты. Но проверять их было бессмысленно. На первом этаже была почти та же картина. На третьем пришлось одну дверь выбить. И тут мой взгляд натолкнулся на инвалидную коляску. Схватив её за ручку, я понёсся вниз.

— Что это? — Изумилась Дина, когда я с шумом ввалился в квартиру.

— Инвалидная коляска из 35-ой квартиры.

— Откуда там коляска? — Удивилась она.

— почём я знаю. Главное, что она есть. Садись и катайся себе. — Предложил я, раскладывая транспортное средство.

— Но тогда надо хоть половину стульев убрать. — Не очень уверено произнесла хозяйка квартиры.

— Щаз, сделаем! — Бодренько вскричал я, хватая несколько стульев в охапку и уже вылетая из комнаты на площадку.

Через пару минут я уже спокойно закусывал водочку, хорошо сдобренным красным перчиком, пельменем. Дина сидела в кресле у плиты и наблюдала, за процессом исчезновения дела рук её!

— Ты знаешь, — Задумчиво начала девушка, — в нашем доме никогда не было ни единого инвалида. Никакого. Понимаешь?

— Нет. Не понимаю. К чему это? — Ответил я, запихиваясь очередным пельменем.

— Да к тому, что коляски в доме быть не должно было. А в какой квартире ты её нашёл?

— Какая разница?.. Должна она быть или нет?.. Главное, что она есть и тебе теперь легче передвигаться. А квартира, кажется, тридцать пять... Дверь направо, третий этаж.

— Что? — Вздрогнула девушка.

Я осторожно положил вилку на стол и обернулся.

— А что такого ужасного я выдал?

— Да ничего. За малым исключением.

— Каким?

— В этой квартире уже год, как никто не живёт.

— То есть как? — От удивления челюсть моя отвисла в буквальном смысле слова.

— А так. Хозяева продавали её. Однако цену запросили несусветную. Поэтому и продать не могли.

— Но в квартире полно мебели?! Да и ощущение такое, будто там жили до последней минуты.

— Там ничего нет. Я сегодня, вернее уже вчера, туда заглядывала. И дверь там была нараспашку. Пыли на полу, хоть картины рисуй.

— Ты что?! — Моей челюсти падать уже было некуда. — Там дверь на замке оказалась. Я её выбивал. А внутри дорогущая мебель, ковры на полах и стенах. Картины в рамах. Музей, а не хата! И прямо в прихожей у двери стояла эта самая коляска.

Девушка посмотрела на меня, как на сумасшедшего и отвела взгляд.

— Ладно. Бог с ней, с квартирой этой чёртовой. Ты хорошо знаешь город?

— Как тебе сказать?.. — Замялся я.

— А так и скажи.

— Вообще-то город очень большой. 110 Километров в длину и хрен его знает сколько в ширину. Разве можно знать такую махину?! — Попытался уклониться от прямого ответа я.

— Ты не виляй. Говори честно: знаешь или нет? — Как-то напряжённо спросила Дина.

— Ну, если честно, то кусками. В данном случае твоё место жительства оказалось границей моих познаний этого района.

— Не мудрено. "Все пути ведут в Рим"— С сарказмом процитировала она.

— Не понял? — Не зная, как относится к сему изречению, спросил я.

— Да что тут понимать. Это же и так ясно. Конечная остановка нескольких трамваев у парка. А далее самые престижные пляжи. Куда уж круче. Каждый приезжий этот райончик знает. Что уж говорить о местных жителях.

— Ты не права. Я как раз не любитель городской зоны отдыха. Предпочитаю загородные, необжитые пляжи. Да что это я говорю. Предпочитал раньше. А местность данная известна по совсем другой причине.

— Можно поинтересоваться, по какой?

— Можно. Но не нужно.

— Ладно. Не буду. Тогда давай выяснять, что ты знаешь, а чего нет.

— Зачем?

— Потому, что тебе, возможно, придётся ходить по этому городу. И вероятнее всего там, где ты никогда не был.

— Возможно ты права. Если, конечно, будет смысл ходить.

— Будет. — Уверила она меня. — Даже уже есть.

— Слушай, кончай говорить загадками.

— Какие там загадки?! Я же тебе говорила, что нашлась ещё одна бедолага, не покинувшая город.

— Ах! Да, я и забыл. — Вспомнил я и вновь взялся за вилку.

— Так вот. Нужна карта города, а у меня её нет. И никогда не было.

— Ты знаешь, какое дикое совпадение. У меня её тоже нет и никогда не было. — Сказал я, проглатывая очередной пельмень и берясь за графинчик.

— Может хватит одной? — Как-то насторожённо поинтересовалась хозяйка.

— Вообще-то Бог любит троицу. — Пошутил я. — Но, уверяю вас, сударыня, я больше трёх и не пью. А сегодня мне и двух достаточно. — Пояснил я, наливая себе рюмашку.

Она с сомнением поджала губы. Выдержав небольшую паузу, продолжила.

— Звонившую зовут Василиса.

— Что?! — Я поперхнулся.

— Ничего. Имя такое. — Нахмурила брови Дина.

— Перестань хмуриться. Тебе это не идёт. — посоветовал я.

— А что по-твоему мне идёт? — Кокетливо переспросила она.

— Улыбайся. У тебя красивая улыбка.

— От улыбок морщины появляются.

— Тебе это не грозит.

— Это почему же?

— Почему, почему... — Проворчал я с набитым ртом. — Давай, лучше, по-существу.

— Ну, если по существу, то живёт она в цыганских трущобах.

— Цыганка? — Уточнил я зачем-то.

— Для того, чтобы там жить совсем не обязательно иметь данную национальность. Многие русские живут в Израиле, но евреями от этого не стали.

— Ладно, не будем уточнять. Хотя ещё Владимир Иванович говорил, что национальность определяется не тем, от кого ты родился, а на каком языке мыслишь.

— Ух ты! А рыцарь наш, оказывается, ещё и книжки читает!

— Я бы не стал ёрничать на твоём месте.

— А чтобы ты стал на моём месте?

— Кончай пустую трепатню. Ближе к делу.

— Какие мы серьёзные!.. — Усмехнулась она. — Хорошо. Ближе к делу, так ближе к делу. Вот её адрес. — И девушка протянула мне листок, на котором очень мелкими буковками, синей, капиллярной ручкой был выведен адрес.

Я внимательно прочёл, потом сложил листок и сунул в нагрудный карман рубашки.

— Как это не удивительно, но где это находится мне известно.

— Ты и это знаешь? — Неподдельно удивилась Дина.

— Я знаю только, где находится этот район. Внутри этого клопятника я никогда не был. Исключительно теоретическое знание. А вот улицу эту там найти будет сложно.

— Почему?

— Потому, что прохожих нынче там днём с огнём не найти.

— Зачем прохожие?

— А затем, чтобы спросить название улицы.

— Зачем?

— А как прикажите найти эту Василису прекрасную или премудрую?

— Ты меня удивляешь. — Фыркнула Дина.

— Это ещё чем? — Не понял я.

— На домах имеются таблички с названием улиц. — Наставительно сказала она.

— Должен вас огорчить, сударыня, однако в данном районе нет не только табличек с названием улиц, но и с номерами домов.

— Чего? — Не поверила она.

— А того. Мой знакомый работает на скорой помощи. Точнее сказать, работал. Так вот именно от него мне стало известно об этом районе и о том, что внутри его. Но исключительно обзорно.

— Не может быть?! — Искренне изумилась она. — В наше время и такая отсталость?! И когда? В наши дни? Ни за что не поверю.

— Это твоё право. — Пожал я плечами, наливая себе ароматного чая. — Будешь? — Спросил я хозяйку.

— Нет. — Задумчиво поглядев на расписной чайник, отказалась она.

— Что так огорчилась? — Весело спросил я.

— Думаю, что трудно будет в таких условиях её найти.

— А вывести, думаешь, будет проще?

— Ничего я не думаю. Ты ведь ещё не знаешь, что она колясочница.

— Что?! — В который раз уже за это утро моя челюсть отвисла. — Вы что, сговорились?

— Нет. Это не мы. Это вы. — С горечью в голосе произнесла девушка.

Я замолчал. Крыть было нечем. Чай показался уже не таким ароматным. Ещё бы. Мне предстояло вернуться туда, откуда я только что пришёл. И мало того, пойти ещё дальше, в неизвестный район. Там найти улицу без таблички и дом без номера. Ещё два дня назад это было очень проблематично, а сегодня казалось совершенно невозможным. Мда-а... Было над чем задуматься.

— Что Иванушка не весел, буйну голову повесил? — Улыбнулась девушка.

— Да задала ты мне задачку, похлеще бабы Яги.

— Ого, вот я уже и бабой ягой стала. — Усмехнулась Дина.

— Да причём здесь это. — Отмахнулся я. — Не надо цепляться к словам. Тут вопрос действительно очень сложный. Мало того, что эту Василису найти надо, но ведь ещё и вытащить, то есть привезти сюда.

— Неверно рассуждаешь.

— То есть? — Не понял я.

— По-моему сначала надо найти выход из города. Потом подобрать удобное жильё поблизости, где и собраться всем. Так будет легче.

— Кому?

— Да в первую очередь тебе.

— Ты думаешь, что в городе ещё есть оставшиеся?

— Ну, разумеется.

— почему такая уверенность?

— Не знаю. Но что-то в этом есть.

— В чём? Не улавливаю смысла.

— А ты посуди сам. На город надвигается что-то непонятное. Весь мир молчит потому, что ни одно средство массовой информации нашего разлюбезного государства об этом не говорит. В нашем болоте всё спокойненько. И тем не менее, люди спешно, но без суеты и паники, покидают свои насиженные места. Эвакуация проходит очень даже организованно, как будто на верху знали, что грядёт, и что надо делать. Но издержки подобного мероприятия неизбежны. А значит, должны остаться люди. Возможно это и не совсем так, но в любом случае в городе ещё остались жители. Другой вопрос, почему инвалиды?

— Постой, ты же говорила, что до этих событий инвалидом не была? — Перебил я её.

— Да. Но теперь-то я по-твоему кто?

— А эта Василиса, тоже стала инвалидом...М-м-м... Как это сказать... — Замялся я, не находя нужного слова.

— Нет. Она и до этого была инвалидом. — Ответила Дина, не дожидаясь, когда я рожу нужное словосочетание.

— Та-ак. Это уже интересно.

— Что именно?

— У тебя, насколько я понимаю в психологии, кажется появилась какая-то толи гипотеза, толи версия, имеющая под собой некие основания.

— Да нет у меня ничего. Просто мне кажется, что в городе остались люди чем-то между собой связанные.

— Чем?

— Не знаю. Но то, что не все они инвалиды доказывает твоё совершенно нормальное состояние здоровья.

— Гм-м. — Многозначительно промычал я. — Возможно в этом что-то есть. Информации маловато.

— Вот и я об этом.

— Как там твоя Василиса, может продержаться несколько дней или надо что-то срочно придумывать?

— А что тут придумывать?

— Ну, я не знаю?.. Не так просто ходить по городу. Думаю, что ещё сложнее будет найти выход отсюда. Ведь периметр города достаточно велик.

— Ты забываешь, что с одной стороны у нас море.

— А это, между прочим, не облегчает, а наоборот, усложняет дело.

— Почему ж?

— Потому, что если по суше ещё можно передвигаться, то как это сделать по воде?

— Не поняла? — Она заинтересованно подняла на меня глаза.

— Да как тебе объяснить?..

— Да так и объясняй. Не ломайся, как маленький мальчик впервые увидевший обнажённую женщину.

— О-о! Какие сравнения!

— Да не делай такие круглые глаза, как будто я пошлятину гоню. — Покривила губки хозяйка квартиры.

— Ладно. Когда я шёл, у меня то и дело возникали разные ощущения, типа того, что вот сюда можно наступить, а вон туда лучше не лезть. Интуиция или что-то вроде того.

— Это уже интереснее! — Немного подалась она ко мне. — Ну-ка, по подробнее, пожалуйста.

Я медленно, тщательно детализируя, рассказал свой путь к ней со всеми ощущениями, насколько позволял мой словарный запас.

— Да-а! — Выдохнула она в конце моего рассказа. Это уже даже не фантастика, глупистика какая-то. Лифты-убийцы, рельсы-скакуны, туман-вампир.

— Почему вампир? — Как-то глупо спросил я. — Ведь он до меня не добрался, а, следовательно, рассуждать о его намерениях нельзя. Может он меня спасти желал?!

— — Да ладно. Пусть так пока будет. Просто в голову пришло такое сравнение.

— Почему-то людям в голову не приходят хорошие сравнения, типа: помощник, спаситель, советник и так далее. А сразу — вампир, убийца, насильник.

— Издержки нашего воспитания. Школа.

— Ладно. Оставим это на потом. Скажи, в соседней квартире есть где подремать немного?

— Конечно есть. Но я, рискуя своей репутацией, — Она деланно смутилась, — осмелюсь предложить тебе остаться на ночлег у себя.

— Сударыня, исключительно поэтому я не хотел бы давать пищу к злословиям, а посему и желаю временно поселиться у соседей.

— Почему временно? — В её вопросе звучал двойной смысл.

— Потому, что я очень надеюсь в ближайшие дни покинуть сие замечательное местечко.

— Ладно, будет играть словами. У меня куча комнат. Выбирай одну и устраивайся. Все эти кривотолки ни к чему.

— Но я действительно не хотел бы...

— Кончай балаган. Ты что думаешь, мне одной тут весело было?

— Но я же буду рядом?

— Чудак. Я вообще боюсь оставаться одна в квартире.

— Хорошо. Тогда покажи комнату, и я пойду немного подремлю, а потом будем решать, что делать дальше.

Она молча покатила из кухни. Быстро сунув грязную посуду в мойку, я последовал за ней.

— Вот ванна. — Показывала она мне расположение квартиры. — Вот санузел. А вот и комната. Я успела её к твоему приходу подготовить.

За стеклянной дверью оказалась довольно просторная комната с великолепной арабской кроватью. На стене висел пушистый ковёр. У изголовья приютился на приставной тумбочке небольшой телефонный аппарат. Громадный трёхдверный шкаф с зеркалами вместо дверей, расположился напротив роскошного ложа. Зеркальный потолок светился тысячью отражений. Тяжёлые парчовые шторы были задвинуты наглухо.

— Королевские апартаменты. — Невесело пошутил я.

— Да уж какие есть.

— Спасибо и на этом. — Поблагодарил я.

Она не ответила. Развернулась и покатила на кухню. Через мгновение там зажурчала вода и зазвенела посуда.

Я разделся, взял со спинки стула, оказавшегося за шкафом, большое, мягкое махровое полотенце и нырнул в ванную. Горячий душ освежил, усталое и побитое дорогой, тело. Вытершись насухо, вернулся в отведённую мне комнату. С наслаждением растянулся на "сексодроме" (и откуда всплыло это словечко, не знаю) и очень быстро, если не сказать мгновенно, уснул.

Глава 2 — Странная компашка

С потолка на меня смотрела заспанная, мятая, как с глубокого похмелья, рожа. Рывком сел в постели, и тут же в меня упёрся с противоположной стены потолочный двойник. Я замотал головой, стряхивая остатки сна. В комнате царил полумрак. Солнечный свет не пробивался сквозь тяжёлые парчовые шторы. Потёр лицо, окончательно приходя в себя. Тут же вспомнились все вчерашние приключения. Подниматься не хотелось, ведь это означало возврат к действительности, но вот она-то и была наименее желательна в данную минуту. Я откинулся на подушки и понежился ещё некоторое время. Нет, такое убранство спальни мне не нравилось. Создавалось впечатление, будто за мной кто-то наблюдает с той стороны зеркал. Я на мгновение представил себе картину нежной любви двоих... Отражённую в потолке!.. М-да!.. Секс на потолке — это круто. Нет, это мне совсем не нравилось, и я решил, что если придётся провести ещё несколько ночей в этом городе, то только не в этой комнате. С этим решением поднялся и скользнул в ванную, по пути сорвав со спинки стула аккуратно и заботливо развешенное там огромное, мягкое, пушистое, махровое полотенце и замер!.. Несколько часов назад перед сном я оставил это самое полотенце в ванной! Попросту забыл, а теперь оно оказалось здесь и не просто так, а совершенно сухое! Я с опаской глянул на руку, держащую махровое чудо. "Бред! — мелькнула мысль, — чушь! Наверное, Дина позаботилась!"— Но тогда вставал вопрос почему я не слышал, как входили в комнату?! Сон у меня всегда был достаточно чуткий!..

"Ладно, поразмыслим на досуге" — Пообещал сам себе и нырнул в ванную.

Уже стоя под горячими струями душа и облагораживая свою физиономию, я опять застыл. Отнял от лица руку со станком и внимательно на него взглянул. Станок был не из тех, какими приходилось пользоваться мне. Какая-то смутная мысль продолжала сверлить мозг, не желая проявиться полностью и окончательно. Я пробежал взглядом по полочкам с разными банными принадлежностями. Чего тут только не было! Но не было тут ничего, чем могли бы пользоваться исключительно особи мужского пола. Тогда откуда здесь взялся станок, помазок и кремы, как для бритья, так и после оного? Эти несколько вещей как-то не гармонировали с данной обстановкой. Что-то не свойственное чувствовалось в этих предметах. Я вновь взглянул на станок, зажатый в руке. Рассеяно мазнул взглядом по бутылочкам с шампунями. И тут прозрение пришло. Здесь была пыль! В ванной комнате была пыль! Это невероятно, но означало лишь одно, ею уже давно не пользовались. Я взглянул на своё отражение в зеркале шкафчика и мне стало стыдно.

Быстро закончив приводить себя в порядок, вышел в просторный холл. Из кухни доносилось деликатное позвякивание посуды. Легонько толкнул дверь. У плиты с часами в руке сидела Дина и что-то деловито помешивала, то и дело поглядывая на циферблат.

— Колдуем? — Поинтересовался я.

— Нет, любовное зелье варим. — В тон мне ответила девушка.

— Дело хорошее, но опасное.

— Это ещё почему?

— Оно, зелье, как и палка, имеет два конца или две стороны воздействия на человеческую личность.

— Не знаю. Вот мы и проверим.

— На ком, если не секрет?

— А у нас есть выбор? — Усмехнулась она.

— В общем-то, нет. — Слегка смутился я.

— Так зачем тогда лишние вопросы?

— Действительно, зачем?

Тут она ловко подхватила кастрюльку и быстро сунула её в духовку. Повернула какие-то ручки и откатилась к мойке.

— Принеси, пожалуйста, муки. Надо бы спечь чего-нибудь на подобие хлеба.

Я смотрел на её аккуратно причёсанные и уложенные волосы, на мелькающие чистые руки и думал, какой же я болван. Девушка заметила мой взгляд, проследила за ним, усмехнулась.

— Если я не могу пользоваться ванной, это совсем не значит, что я не могу смотреть за собой иными способами.

— Прости. Я не собирался тебя обижать. Наоборот, хотел спросить, как бы я мог тебе помочь в этом деле?

— Спинку потри. — Язвительно предложила Дина.

— Ладно тебе. Извини. — Буркнул я. — Ответь-ка мне лучше вот на этот вопросец!..

Она оставила своё колдовство и оглянулась.

— Скажи, пожалуйста, как это ты ухитряешься бесшумно передвигаться по дому?

Девушка удивлённо подняла брови.

— С чего ты решил, что я бесшумно двигаюсь? — Спросила она и вновь отвернулась к разделочному столу.

— Да я ничего плохого не имею в виду. — Стал оправдываться я. — Просто хотел поблагодарить за заботу о моей весьма скромной персоне. И ни словом, ни жестом не намекнуть на мой ранний склероз.

— И в чём же эта забота проявилась, на ваш взгляд? — Продолжая работать и не оборачиваясь, спросила Дина.

— Как за что? — Слегка удивился я. — А полотенце?

— Ой, нашёл мне заботу. К тому же я его приготовила ещё вчера, когда тебя не было.

— Не понял?

— Чего ты не понял? — Переспросила она, извлекая из ящичка в столе странно изогнутую ложку.

— Я про полотенце, которое ты просушила и принесла ко мне в комнату пока я дрых.

Она вздрогнула.

— Я ничего не приносила!..

— Ладушки!.. Будем считать, что оно само высохло и вернулось к хозяину.

— Почему вернулось?

— Вот этого я не знаю.

— Я спрашиваю, почему вернулось, потому что ты забыл его вчера в ванной?

— Правильно! Какая ты у нас догадливая.

— А-а! Только это. — Успокоилась она.

— Ничего себе! — изумился я. — Полотенца сами собой по комнатам бегают, бронированные двери по собственному желанию слетают с петель и сами же ремонтируются, а для неё это повседневщина?!

— Да. — Просто ответила она. — Я за это время уже немного привыкла к подобным штучкам.

— А как насчёт бритвенных приборов? — Вкрадчиво поинтересовался я.

— Проще не бывает. — Усмехнулась девушка. — У моих соседей, а они люди были запасливые, много всякой всячины было распихано по комнатам. К какой войне они готовились?..

Так это ты обшаривала их квартиры в поисках дорогих станков и кремов?

— Ну, дорогих или нет, я не знаю, так как не покупала. А что всё новое, так и дураку понятно.

— Понял. Спасибо. Извини. — Промямлил я и вышел, ничегошеньки не поняв о самодвижущихся вещах.

Обшаривая кухни брошенных квартир, пришлось согласиться с мнением Дины — она была совершенно права. Действительно, здесь можно было найти чёрти чего только не муку. Полуфабрикатов, консервов, сухих пайков и прочей дребедени тут было навалом, а вот первичных продуктов не оказалось совсем. Экспроприированные пищевые концентраты, по мере обнаружения, перекочёвывали к нам на кухню. Взломанную же вчера 35-ую я предусмотрительно обошёл стороной. Проникать в неё ещё раз желания не было. Возвращаться же с пустыми руками не хотелось. Поэтому ничего не оставалось, как выйти на освещённую ярким, тёплым солнцем, улицу. Немного подумав, принял единственно верное решение и отправился на поиски ближайшего продуктового магазина. Буквально в двух шагах за первым же углом оказалась хлебная будка с полными лотками хлебных изделий. Я подошёл ближе и протянул было руку к двери будки, чтобы войти внутрь и взять булку хлеба, как вдруг громадная, белая паутина преградила мне путь. Я замер. Точно такая же дрянь висела у меня вчера вечером на балконе. Не зная, чего можно ждать от этого явления, я тихонечко попятился назад, подальше от неожиданностей. Паутина упорно не желала оставлять будку. Упершись спиной в стену дома, всё так же, не разрывая зрительного контакта, я продолжил отступление. И лишь скрывшись за углом, перевёл дух. Паутина не стала преследовать меня и явно не собиралась нападать. Во всяком случае, днём. Переведя дух и немного посокрушавшись от первой неудачи, побрёл дальше.

За трамвайным кольцом дорога делилась на несколько рукавов. Один шёл в парк; другой вдоль парка к морю, дугой огибая старый город, завершался каскадом лестниц, спускаясь на вторую террасу курортной зоны; третий шёл, пересекая старые улочки, и выходил на третью каскадную дорогу, называемую в народе "дорогой здоровья"; четвёртый шёл вдоль трамвайных путей, повторяя путь этой самой дороги, но поверху. Обойдя трамвайное кольцо, можно было без особых проблем продвигаться по городу параллельно береговой линии. Что я и сделал.

Как ни странно, но ни одного магазина на моём пути не было довольно долго. Пришлось преодолеть несколько кварталов, прежде чем прямо передо мной вновь возникла будка. На этот раз со спиртными напитками и прочими мелочами. С любопытством заглянул сквозь хрустально чистое стекло. Ничего особенного там не было, но горка шоколада привлекла моё внимание. Почему-то подумалось, что девушка не откажется от такого лакомства. Да и самому вдруг захотелось сладкого.

На двери висел громадный, амбарный навесной замок. Быстрый осмотр местности не дал результатов. Ничего подходящего не находилось. Ни тебе железных труб, ни досок в виде скамеек. Их здесь отродясь не было. И тут меня осенило. Войдя в ближайший двор, проник в первую попавшуюся квартиру. Ещё несколько минут и в моих руках оказался увесистый молоток. Радостно подбрасывая его в руке, приблизился к батискафу. И в этот момент белая дрянь вновь оказалась на моём пути, в один миг отрезав от цели. Я взвесил молоток, подбросив несколько раз не очень высоко. Не попасть в эту гадость я не мог, но и другого выхода не было. Я размахнулся и!.. Вдруг понял, что совсем не хочу этого делать. Откуда-то пришло осознание, что паутина не позволяет мне взять желаемое исключительно из благих намерений. Там, за стеклом обыкновенной торговой палатки таилась опасность. Какая именно я не знал, но проверять желания не было. Рука с молотком, сделав полукруг в воздухе, медленно опустилась. В одно неуловимое мгновение расхотелось бить стёкла. Со смешанным чувством любопытства и страха одновременно посмотрел на белую плёнку, плотно обтягивающую ларёк.

"Как белый халат врача... — Мелькнула мысль. — Или белый чехол... Нет, скорее саван".

Я помотал головой, стряхивая наваждение. Увы, паутина никуда не делась. Наоборот, появилось ощущение контакта с этой странной субстанцией. Я вдруг понял, что вчера вечером эта штука просто прилетела на огонь. Таким образом, она получает энергию. Ей нужен постоянный свет. Ночью здесь, на земле, освещение практически отсутствует, а значит, гибель всему живому. Моя зажжённая лампа спасла это порождение чьего-то воображения от гибели. До меня не сразу дошло, что над городом горели огни. Значит, свет всё же был?! Ответ не заставил себя ждать. Выяснилось, что это всего-навсего отражённая ирреальность, временно созданная для поддержания жизнедеятельности живых субстанций. такое можно проделывать, но ненадолго, так как в этом случае необходимо полное объединение всех живых элементов в единую замкнутую цепь. Подобным образом они делятся своими излишками энергии. Зажжённый мной свет оказался едва не единственным, поддержавший общую систему энергоснабжения. Бог мой! Что за чертовщина лезла в мою голову?! Я вновь взглянул на паутину, но теперь уже с благодарностью. И вдруг, неожиданно для самого себя вслух сказал:

— Видишь кабель? — И указал рукой с зажатым в ней молотком на контактный провод. — Так вот, если одним концом зацепиться за него, а другим за любой из этих рельс у тебя столько энергии появиться, что делиться с ближними начнёшь.

Выглядело сие довольно дико. Стоит какой-то идиот и разговаривает с запертым ларьком, размахивая при этом молотком. Ну, прямо из сумасшедшего дома... Однако, паутина, как бы нехотя, оторвалась от батискафа и проделала всё, что несколько секунд назад озвучил мой язык. Чего я ожидал? Не знаю. Только ничего не произошло, кроме того, что рельс, которого коснулась белая паутина, в этом месте стал ржавым в один миг. Сама же субстанция вроде не изменилась, на первый взгляд, но всё-таки какие-то изменения произошли. Не знаю, какие именно, но произошли. Паутина оторвалась от провода и зависла надо мной. На меня будто с небес обвалилась благодарность и следом подсказка. Не отдавая себе отчёт в том, что делаю, я двинулся через дорогу мимо ларька. И тут же обнаружил продуктовый магазин. Дверь была, разумеется, запертой. Я подёргал за ручку. Глянул на слесарный инструмент в руке, с сомнением поджал губы. Такую железяку молотком не взять. Надо было искать другой вход. Но тут вмешалась паутина. Я и сам не заметил, как отошёл на полшага назад, давая ей возможность обволочь собой дверь. А потом даже не смешно было. Вся эта непонятная живность или субстанция (как она себя называет я не знал), втянулась в щели. Через мгновение замок щёлкнул и дверь слегка отошла. Я потянул за ручку. Паутина белым облачком скользнула вверх.

На прилавках всё было прибрано. Явно отсюда не убегали, а спокойно уходили. Немного пошарив по подсобкам, мне наконец-то удалось найти мешки с мукой. Тащить такую тяжесть на горбу несколько кварталов — это не для меня. ещё немного времени и на свет божий выкатилась тележка грузчика. С трудом, кряхтя и охая, я водрузил мешок на площадку грузового средства. Потом подумал и присовокупил к нему несколько коробок с шоколадом, Пару булок хлеба в пластиковых упаковках, несколько пакетиков риса и гречки. Больше места не было, и я с сожалением вытолкнул тачку на улицу.

Обратная дорога заняла не меньше времени, чем сюда. Только теперь до меня дошло, какую глупость я совершил, переполнив тележку. Это пустой она казалась такой безобидной. Но ещё интереснее оказалось чуток позже, когда я лихо подкатил к парадной. Поднять всё одновременно мне было не под силу. пришлось носить по коробке. Дина с любопытством наблюдала за моими действиями. Когда дело дошло до мешка, я остановился. Вы когда-нибудь пробовали самостоятельно взять на спину 50 кг? Нет? И не пробуйте. Картина не для слабонервных. Пристроившись кое-как спиной к мешку, я попытался схватить его руками через голову. И мне это почти удалось. Но стоило слегка приподняться, как вес мешка буквально опрокинул меня назад. Вторая, третья и ещё много других попыток лишь усугубляли моё положение рыцаря. Дина в окне заходилась от хохота. Потом не выдержала и прокричала:

— Милорд, не лучше ли было бы развязать мешок, отобрать половину и таким образом решить проблему?

Мысль показалась верной, и я ринулся за тарой.

Коварство этого предложения не заставило себя ждать. Стоило лишь открыть злополучный мешок, как тут же практически мгновенно самый настоящий мельник, весь в белом, в белых джинах, белой футболке, белых кроссовках, с истинно белыми волосами и лицом входил в квартиру на втором этаже, оставляя за собой длинный шлейф белых следов. Приведение, да и только!..

Толи обед, толи завтрак прошёл под аккомпанемент смеха Дины. Я же отмытый, в спортивном костюме из шкафа ближайших соседей, поначалу дулся на её шутки, но постепенно сам развеселился, рассказывая о своих приключениях. Наш дружный смех был оборван телефонным звонком. От неожиданности я вздрогнул и посмотрел на девушку. Она удивлённо подняла бровь, поставила кружку с недопитым чаем на стол и откатилась к подоконнику, где стоял аппарат.

— Да? — Очень спокойным голосом произнесла она, и через мгновение, слегка повысив голос, повторила, — Да! Слушаю вас.

Ещё немного послушав, девушка вернула трубку на место.

— Вероятно, ошиблись номером. — совершенно буднично произнесла она.

— Ну конечно!.. — Поддержал я её. — За одним исключением, в городе практически нет никого.

— Действительно. — Согласилась она. — Я про это как-то забыла.

— Девичья память. — Не удержался я. — Тут уж ничего не поделаешь.

— Да нет. Это здесь ни причём. — На полном серьёзе ответила девушка, даже не заметив моего сарказма.

— Извини. — Чуть ли не шёпотом произнёс я. — Я сглупил.

Она вернулась к столу и взялась за кружку. Рука её едва заметно подрагивала. Я посмотрел ей в глаза. Там был страх и боль.

— Что случилось? — Тихо, но твёрдо, спросил я.

Она не стала ломать комедию, просто повторив услышанное.

— Звонили из общежития для слепых. Им очень страшно. Они просят помочь!..

— Чего?! — Не понял я.

— А то. Что там остались такие же инвалиды, как и я. С одной лишь разницей.

— Да уж! — Выдохнул я. — От своего правительства я ожидал всего, чего угодно, но не этого.

— Я же вам говорила, что мы живём в мире зверей, которые называют себя людьми.

— Нет. Этого я не припомню. Но видимо вы правы. — Незаметно для самого себя я вновь перешёл на "ВЫ".

— А это не столь важно, говорила я или подумала. Суть от этого не изменилась.

— Гм. — Промычал я. — Что же теперь делать? Я ведь даже не знал, что существуют такие общежития.

— А ты думаешь, что сможешь спасти всех?

— Попробую. Не тысяча же их там?!

— Легковерный. А про дома сирот и престарелых ты забыл?

Я ужаснулся. Девушка была права.

— Ну, не может же быть?! Чтобы в каждом из этих заведений остались люди?

— Как знать. — Покачала головой Дина. — как бы то ни было, сколько бы там человек не осталось, всё равно, всех не спасёшь.

— Да. Я один вряд ли потяну. Конечно, если бы была машина...

— И как ты собираешься на ней по такому городу кататься? — Остудила мой пыл Дина.

Ответить я не успел, снова зазвонил телефон. На этот раз беседа длилась достаточно долго. Я не слушал. Ситуация складывалась жуткая. Дотянувшись до чайника, налил себе ещё чая. Люблю размышлять с чашкой в руке. Правда, о чём тут было думать? Как тащить через все эти ловушки слепцов?! За руку?! А если их там действительно много? Ну ладно ещё сюда. Тут вроде бы не так уж и далеко. А вот за черту города идти очень даже не близко. Тем более в нынешнем состоянии дорог.

Дина положила трубку, но телефон тут же разразился новой трелью. До меня постепенно начал доходить смысл страха девушки. Мне-то казалось, будто город практически пуст, на деле же выяснилось, что это совсем не так. Дождавшись окончания разговора, я поднялся и снял трубку с аппарата. Дина, не говоря ни слова, вернула её на место.

— Не надо этого делать. Людям плохо. Это единственная ниточка, связывающая их с надеждой выбраться отсюда. Не обрывай её.

Я смутился.

— Извини. Не подумал. — Повинился я, возвращаясь на прежнее место у стола. — Так что же будем делать?

— Откуда я знаю. — Вяло отмахнулась хозяйка квартиры.

— Где они находятся?

— В четырёх кварталах от меня. — Едва слышно ответила она.

— Точнее нельзя?

— Можно, конечно. Только зачем?

— То есть как это зачем? — Растерялся я.

— А как ты собираешься их спасать?

— Не знаю. Но надо подойти посмотреть. Может у них поесть нечего. Не помирать же им с голоду.

— В том-то и беда. Что обеспечить их на всю жизнь ты всё равно не сможешь. Ведь придётся, так или иначе, уходить отсюда. Не торчать же здесь всю оставшуюся жизнь?! Ты уйдёшь, а они-то останутся. Ты понимаешь?

Я понимал и не понимал. Дина была совершенно права. Но бросить людей на произвол судьбы, а точнее на голодную смерть моя совесть не позволяла. Если бы не знать о них, тогда другое дело. Но я знал. И хоть мне никогда не пришлось испытать на себе, что такое голод, тем не менее, обрекать людей на такую жуткую смерть бесчеловечно. Надо было срочно что-то предпринимать.

— Так что же будем делать? — Вновь спросил я.

— Не знаю. — Честно призналась девушка.

— Ладно. Давай адрес.

— Зачем?

— Я пойду к ним и посмотрю, чем можно помочь. Подкину им продуктов, а потом, когда выйдем, возьму подмогу и придём за ними. Не бросать же людей на произвол судьбы?! В случае чего звони мне на мобильник. Эта связь, как ни странно, работает.

— Хорошо. — Обречённо согласилась она.

— Ты не волнуйся. Я не долго. — Постарался успокоить я девушку.

— Да, конечно.

— Слушай, ну будь умницей... — Начал, было я, но где-то за окном, не очень далеко от нашего дома, раздался душераздирающий вопль.

В одно мгновение я оказался на улице. Нигде и никого. Полная тишина. И вдруг вновь крик. Звук вроде доносился со стороны парка. Со всех ног бросился туда. Добежав до ворот, остановился. На аллее сколько хватало глаз, никого не было. В кармане пискнул мобильник.

— Чтоб тебя. — Ругнулся я, и вновь где-то справа закричал ребёнок. Я тут же забыл про телефон и обернулся. Далеко впереди у самой ограды на дереве висел мальчишка лет десяти. Держался он вероятно из последних сил, а под ним внизу что-то шевелилось. Раздумывать и оглядываться по сторонам времени не было. Бешенным аллюром домчавшись до пацана вдоль забора, одним махом взлетел на его гребень. Оседлал, как цыган коня, и попытался дотянуться до мальчишки. Надо сказать, мне это удалось. Правда, позже мне захотелось повторить сей трюк, однако друзья меня отговорили. Дотянувшись до пацана, я схватил его запястья, и потянул на себя. Он разжал свои похолодевшие пальцы, всем весом повиснув у меня в руках. Признаюсь, я испугался упустить мальца, и рванул что есть силы на себя. От такого действия равновесие было потеряно, и я сорвался вместе с мальчишкой вниз на асфальт. Благо он упал на меня. На некоторое время от удара головой я отключился. Когда же очнулся, руки пацана всё ещё были зажаты тисками моего захвата. Сам же потерпевший, молча возлежал на мне, покорно ожидая дальнейших событий.

— Ладно, слезай. — Предложил я, освобождая кисти его маленьких ручонок.

— Спасибо, дяденька.

— Пожалуйста, тётенька. — съязвил я, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — А что там было?

— Где? — Не понял он.

— Внизу, под тобой?

— А-а! Там. — Протянул он. — Да не знаю. Оно было зелёное, как трава.

— А ты сам, как тут оказался?

— Просто шёл к морю. Хотел добраться до причалов с баркасами и уйти по воде.

— А ты думаешь, что морем можно?

— Да. Я видел там были пограничные катера. Почти под самый берег подходили.

— Где это ты так близко мог видеть?

— Да вот. — Сказал он, вытаскивая из-за спины громаднейший футляр с морским биноклем образца сороковых годов.

— Ого! — Восхитился я. — И где ты его взял?

— Это моего папки.

— Врёшь?

— Ну и что?! — Без лишних слов согласился маленький чертёнок.

— Ладно тебе. Давай знакомиться. Тебя как зовут?

— А вы не отберёте бинокль?

— Зачем он мне?

— Чтобы смотреть. В него интересно смотреть.

— Чем же? — Без задней мысли спросил я.

— А в него иногда видно то, чего просто глазами не увидишь.

— Ну, ты и фантазёр. — Усмехнулся я. — Нет. Не буду я забирать у тебя бинокль. Мне и так всё видно.

— Даже вон того мужика? — Спросил он, глядя в окуляры.

Я обернулся. Нигде и никого.

— Какого мужика? Где ты видишь?

— Да вот, посмотрите сами. — Он протянул мне прибор.

Я взял из его рук бинокль и чуть не выронил от неожиданности. Прямо на меня смотрел мужик с двумя мешками за плечами. Я отнял бинокль от глаз и посмотрел в ту сторону. Ничегошеньки не видно. Очень далеко, а главное деревья закрывали обзор. Интересно, а как же этот бинокль всё видит? Я вновь заглянул в окуляр. Мужик шёл к лестнице в самом конце парка. Она вела вниз к морю.

— Так ты тоже шёл к морю, как этот мужик?

— Да. Только там прохода нет.

— Что? — Не поверил я.

— Я говорю, что там прохода нет.

Я отдёрнул уже протянутую пацану руку с биноклем и глянул в ту сторону. Мужик остановился. Положил свои мешки у края аллеи и шагнул на первую ступеньку. Дальнейшее произошло быстрее чем можно себе представить. Он взмахнул руками и укатился вниз, выпадая из поля зрения. Я побежал туда, на ходу сунув бинокль пацану. Перепрыгивая через бордюрные камни, выбоины, заполненные грязной водой (откуда она здесь взялась). С разгона чуть не слетел с лестницы следом за мужиком. Резко тормознул, нелепо взмахнув руками, рухнул буквально в двух сантиметрах от края. На верхней площадке дёргался человек, силясь подняться. Но что-то странное с ним творилось. Он как бы таял на глазах. Становился прозрачнее до тех пор, пока сквозь него не проявился облицовочный гранит лестничной площадки. Покуда я соображал, что к чему, он буквально растворился в воздухе. На том месте не осталось ни следа. Я осторожно отполз от края, поднялся на дрожащие ноги. Спортивный костюм, позаимствованный у соседей Дины, был безнадёжно испорчен. Чуть в стороне лежали два здоровенных мешка. Подобрав один, удивился его лёгкости. На вид он должен был весить гораздо больше. Развязав горловину, сунул руку внутрь. Там оказались пачки самых обыкновенных денег. Вытащив одну, я разорвал банковскую обёртку. Бумажки были не мелкие, даже не полтинники, а сотенные. Просто от нечего делать потёр одну купюру, как бы проверяя на подлинность. Она раздвоилась. Я удивился, но на всякий случай потёр ещё раз. Она опять раздвоилась, отделив от себя ещё одну совершенную копию. Номера банкнот были, как ни странно, разные. И тут на меня будто накатило. Я как сумасшедший тёр бумажки, получая из одной материнской десять близнецов. Вскоре вокруг меня образовалась достаточно приличная куча денег.

— Дяденька, а зачем вы это делаете? — Голос пацана вернул меня к действительности.

— А хрен его знает. — Искренне признался я, поднимаясь на ноги.

— Они же здесь не нужны?.. — Толи спросил, толи ответил своим не высказанным мыслям мальчишка.

— Да, ты прав. — Ещё раз подтвердил я его правоту и пнул ближний мешок.

— Тогда зачем вы их столько народили?

— Чего? — Не понял я.

— Зачем вы столько денег на создавали?

— На растопку. — Невесело пошутил я.

Пацан серьёзно взглянул на меня и принялся запихивать деньги обратно в мешок.

— Оставь. Пусть валяются.

— Нельзя.

— Почему?

— А откуда вы знаете, во что они превратятся здесь на свету и воздухе?

— А, по-твоему они до сих пор были в темноте и без воздуха? — Иронически заметил я.

— Ну конечно. Он же их из банка тащил.

— Кто тащил? — Не сразу врубился я.

— Да Муня.

— Муня?

— Да. Это тот мужик, которого вы видели в бинокле.

— Ты хочешь сказать, что его на самом деле не было?

— Почему? Был, конечно.

— А откуда ты его знаешь?

— Мы вместе с ним искали выход. Вернее, он искал, а я подглядывал за ним.

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем подглядывал? Что нельзя было вместе идти?

— Да он бы меня убил.

— Чего? — Изумился я. — Зачем же тебя убивать?

— Дядя, вы что? Я же видел откуда он столько денег стащил. Вдруг выдам его ментам, если выберемся, или его дружкам. Или вообще сам себе заберу.

— Бред.

— Почему? Вы же тоже думали их с собой забирать?

— Нет. На фиг они нужны?..

— Вот и я о том. Но если выбраться отсюда, то представляете каким богатым можно стать сразу, в один присест?!

— Да, ты где-то прав. Но тащить эту дрянь через весь город!.. И потом ты же не знаешь во что они превратятся там?

— Не знаю. — Признался пацан.

— То-то. И я не знаю. — Подняв палец, наставительно заметил я. — Брось их, и пошли отсюда.

— Нет. Их надо забрать. — Упрямо твердил вредный мальчишка.

— Ну ладно, тогда оставайся, а я пошёл. Меня ждут.

— Подождите, пожалуйста. — Взмолился пацан.

— Слышь, ребёнок, мне честное слово некогда. Меня люди ждут.

— Кто? — Искренне удивился пацан. — Откуда они здесь?

— Именно это я и хочу узнать.

Мальчишка быстро и ловко завязал мешок. Поднялся с асфальта, и попытался закинуть его себе за спину. Удивительно, но проделал он сие с такой лёгкостью, что грех было не позавидовать. Однако, какой бы лёгкой ноша не была, всё же для него она оставалась немного тяжеловатой. Эта самоотверженность ребёнка меня развеселила. Отобрав мешок у мальца, я подхватил второй, закинул за спину, и двинулся к дому Дины.

— Дядь, а куда Муня делся? — Спросил мальчишка, когда мы поравнялись с тем местом, где он висел на дереве.

— Растаял. — Усмехнулся я.

— Так вот как оно происходит!.. — Изумлённо произнёс пацан.

— ладно тебе. Лучше скажи, как тебя зовут?

— Меня? — Удивился он.

— Ну не меня же?

— А почему бы и нет?

— Действительно, почему бы и нет. Меня зовут Ник. — Представился я.

— Ник — это Никита?

— Опять двадцать пять. Нет. Это просто Ник.

— А-а! — Удовлетворённо протянул пацан, как будто действительно понял. — А меня Дарик.

— Как?! — Не поверил своим ушам я.

— Дарик. — Повторил мальчишка. — Это сокращённо. Полное моё имя звучит Святодар. Но в детском доме всех называли короткими именами.

— Так ты из детдома?!

— Да. Только я оттуда сбежал.

— Зачем?

— А вы там жили когда-нибудь?

— Нет. Бог миловал.

— Вот видите. А спрашиваете.

— Ладно тебе. Так чего ты сбежал?

— Хотел найти маму.

— Хорошее дело. Мы найдём её. Обязательно найдём. А как же тебе удалось удрать?

— Когда началась суматоха с вывозом нас за город все кинулись в автобус, а я спрятался. Они уехали и не вернулись. Вот и всё.

— Хитёр бобёр. — Улыбнулся я. — А не страшно ль было оставаться?

— Немножко. — Честно признался Дарик. — Но я думал выбраться следом. Я же не знал, что это такое.

— Что ты имеешь в виду?

— Да всё это. — Ответил он, обводя рукой вокруг.

Я невольно проследил взглядом за его жестом. Вокруг ничего особенного не происходило. Всё казалось таким будничным, обычным.

— М-да. — Многозначительно промычал я. — Только ничего тут нет.

— Есть. Вы видели эти белые летающие полотенца?

— Да! — невольно рассмеялся я. — Конечно, видел и даже подружился с одним из них.

— Ну да-а! — Восхитился мальчишка. — А меня познакомите? — С надеждой в голосе спросил он.

— Обязательно. Как только выпадет такая возможность. — Пообещал я.

Мы подошли к парадной. Вновь зазвонил мобильник. Сбросив мешки на землю, я полез в карман.

— Ало?

— Ало? — Вопросила трубка.

— Я слушаю. — Сказал я, пытаясь узнать голос собеседника.

— Ало? — Повторила трубка.

— Ну, говорите, я слышу. — Нетерпеливо повторил я.

— Это кто?

— Дед Пихто. — Уже раздражаясь, ответил я.

— Что за шутки? — Возмутилась трубка.

— Какие могут быть шутки. Говорите, что случилось? Кто вы? И зачем звоните?

— А вы кто?

— Знаете, что?! — Не выдержал я, — Или вы говорите, или я кладу трубку. У меня нет времени на пустую болтовню.

— А я не болтаю.

— O'key. — Сказал я, отключаясь.

Сунув телефон в карман, осмотрелся. Мешков уже не было. Последний, пацан, пыхтя, втаскивал в парадную. Вновь зазвонил мобильник.

— Да. — Бросил я в микрофон, пытаясь разобраться с меню и выяснить, с какого номера звонят.

— Не бросайте трубку. — Попросил меня прежний голосок.

— А вы говорите по-существу. — Огрызнулся я. — Мне тут не очень уютно. Мало ли какая дрянь вздумает напасть.

— Я поняла. Извините. — Затараторила трубка.

— О-о! Так вы ещё и... — Договорить я не успел. Задрожала земля и из-за поворота выкатился, дребезжа стёклами и звеня дурным звонком, старый трамвайный вагон с разверстыми дверями. Громыхая и раскачиваясь, он промчался мимо нас, сделал кольцо, объехав круглый дом в центре, и, лихо, срезав стрелку, покатил в сторону, откуда я пришёл сегодня ночью. Когда он скрылся за поворотом, зловеще засияли, заблестели рельсы. Теперь их перейти было бы самоубийством.

— Видели? — Спросил из-за спины Дарик.

— Ни фига себе! — Только и смог сказать я.

— А я его уже третий раз вижу.

— Кого? — Не понял я.

— Этот трамвай.

— То есть как?

— Просто. Он точно так же ехал, а после него рельсы начинали оживать.

— Ты чего такого выдумываешь? — Спросил я, пытаясь привести свои мысли в порядок.

— Я ничего не выдумываю. — Обиделся мальчишка.

— Хорошо. — Успокоил я его. — Всё это ерунда. Надо будет разобраться.

— Алё?! — Запищала в моей руке трубка.

— Тьфу ты чёрт. — Ругнулся я. — Да, слушаю. извините.

— А что там у вас случилось? — Полюбопытствовали из трубки.

— Я вам потом как-нибудь расскажу. А теперь давайте по— существу дела. Вы где?

— Я? — Переспросили меня.

— Ну не я же. — Опять начал раздражаться я.

— Я у себя дома.

— Ну, так и сидите там. — Не выдержал я.

— Погодите, я сейчас всё скажу. — Затрещала трубка.

— Только коротко. И если хоть одно лишнее слово, я отключаюсь.

— Хорошо. — Согласилась незнакомка. — В данный момент я сижу возле окна в своей квартире по улице ризницкой. Это недалеко от собачьего рынка.

— Знаю. — Буркнул я.

— А ещё тут нет никаких трамваев.

— И это знаю. Как вас зовут?

— Меня?

— Ну не меня же! Не испытывайте моего терпения. — Пригрозил я.

— Меня зовут Циля.

— А меня Фарик. — В тон ответил я.

— Как?! — Изумились в трубке.

— Послушайте, мисс. Давайте всё-таки решим наши вопросы, а потом будем шутить.

— Давайте. — Согласилась моя таинственная собеседница.

— И так, как вас зовут?

— Циля. — Нагло повторила трубка.

— Я ценю юмор. Но мне не до шуток.

— А я и не шучу. — Обиделась трубка. — Моё полное имя Целлюлоза Федосеевна.

— Что?! — Не удержался я.

— А то!.. — Оскорбились в трубке.

— Но слово "целлюлоза" пишется через "Е". — Сорвалось у меня с языка.

— А меня не спрашивали, когда называли.

— Извините. Но для меня это несколько непривычно. — Извинился я.

— Для меня то же.

— Может всё же как-нибудь иначе?! — С надеждой в голосе поинтересовался я.

— Можно и иначе.

— Как?

— Павлина.

— О господи! — Воскликнул я. — Час от часу не легче.

— Меня так мама называла, когда папа не слышал.

— Откуда они взяли такие имена?

— Мама из мексиканских сериалов. А папа не знаю.

— Нормально. Ладно. Оставим это на потом. Давайте точный адрес. У вас как там с продуктами?

— Не очень хорошо. Поблизости нет ни одного магазина. Только рынок. А он, как вы знаете, самая обыкновенная барахоловка.

— Да. Ладненько. Я сейчас переоденусь и попробую до вас добраться.

— Лучше завтра с утра.

— Почему? — Не понял я.

— Потому что уже темнеет. А ночью ходить ещё опаснее чем днём.

— В логике вам не откажешь. Но коротать ещё одну ночь в одиночестве не очень приятное удовольствие. Или не так?

— Так-то оно так, но жизнь дороже.

— Чья?

— Ну не моя же. Хотя и моя для меня то же кое-что значит.

— Договорились. — Согласился я. — Запишите вот этот телефончик. По нему вы сможете коротать время с одной такой же одинокой душой.

— Спасибо. Давайте.

Я продиктовал телефон Дины и отключился. Дарик стоял, опершись о дверной косяк, ожидая конца разговора.

— Что? — Спросил он, следя за тем, как я засовываю телефон в карман.

— Сейчас поднимемся наверх, я сдам тебя с рук на руки одной очень доброй тётеньке. Ты поешь, помоешься, переоденешься и ляжешь спать. А завтра будет день, будет пища.

— Нет. — Не согласился он.

— Что "нет"?

— Нет. Так не будет.

— Чего? Бунт на корабле?

— Да. Я с вами.

— Слышишь, парень, я лезу к чёрту на рога, и ты за мной. Так нельзя. Должен же кто-нибудь охранять нашу даму?

Пацан насупился, но не ответил.

— Так что? — Спросил я.

— Хорошо. — Нехотя ответил мальчик.

— Это ещё что за ответ командиру?

— Есть, капитан! — Не очень бодро отозвался он.

— Юнга, что за упаднические настроения на борту?! Ну-ка нос выше. Ты мужик или девчонка? У тебя такое сложное задание, а ты хнычешь.

— Какое задание? — Оживился пацан.

— То есть как какое? Охранять девушку.

— А-а! — Разочаровано протянул он. — И долго?

— Сколько надо, столько и будешь охранять. А когда я вернусь, то дам тебе мобильный телефон для связи. Должен же начальник иметь связь со своими подчинёнными.

— Хорошо. — Нехотя согласился пацан.

— Дарик, ты не прав если думаешь, что это так просто.

— Да что я здесь в первый раз ночую?! — Отмахнулся он.

— Вот в том-то и дело. Что до сих пор ты отвечал лишь сам за себя. А теперь тебе предстоит охранять жизнь постороннего человека, что не так просто. Это когда ты сам за себя отвечаешь, то не страшно. А тут совсем другое дело. Вот тебе и предоставляется возможность убедиться в этом.

Мы поднялись в квартиру. Дина продолжала колдовать на кухне. Увидев, кого я привёл, сначала удивилась, а потом материнский инстинкт всё же сработал. Она засуетилась, собирая на стол. Пока они там разбирались, я тихонько вышел. В шкафу очередных соседей были обнаружены подходящего размера брюки и рубашка с длинным рукавом. Быстро переодевшись, выбрался из дома.

Первая половина пути, состоявшая из семи кварталов, была достаточно лёгкой, а потому на её преодоление ушло каких-нибудь 15-20 минут. Проблемы начались, когда возникла жизненная необходимость пересекать рельсы. Они яростно пылали, так и, желая, кого-нибудь изничтожить. Я присел на бордюр. Обойти их было просто нереально. Видимо тут недавно проехал бешенный трамвай. Ход моих мыслей прервала тень над головой. Высоко, где-то на уровне третьего этажа над проезжей частью парило "полотенце", как назвал паутину Дарик. Я замахал рукой, пытаясь привлечь к себе внимание. Однако подлая тварь продефилировала мимо, как будто меня нет. Я опять опустился на землю. И тут же подпрыгнул от дерзкой мысли. За моей спиной находился магазин "всё для дома". Он, конечно, оказался закрытым. Пришлось обойти его вокруг. Служебная дверь была распахнута настежь. Осторожно заглянул внутрь. Опасности вроде не было. Ещё через несколько минут обнаружилось искомое. Небольшой рулон садовой сетки стоял за прилавком в уголке. Немного помучавшись, в конце-концов мне удалось открыть дверь прямо на улицу и вытащить сеть. Дальше было не трудно. Поскольку вход в магазин имел две ступеньки рулон сам по себе покатился, разворачиваясь на ходу. На всякий случай лично я спрятался за дверью и наблюдал за событиями в некотором отдалении и под защитой стен. Металлический ковёр плавно выкатился на первую рельсину, потом на вторую. Вспыхнуло короткое замыкание. Раз! И готово. Первые две сдохли. Ко второй паре рельс сетка ползла уже с трудом. Я даже начал опасаться, что придётся подталкивать её чем-нибудь. Но, слава богу, обошлось. Инерции хватило, чтоб полностью перекрыть обе линии. Два! И всё кончено. Рельсы в один миг превратились в ржавые железяки. Не опасаясь больше этих монстров, я по сетке перешёл дорогу, предварительно прихватив с собой из магазина длинную трубу. Она могла пригодиться, так как мне ещё предстояло переходить рельсы. Мало ли как они себя там поведут. Передвигаться стало сложнее. Мешала труба. Не столько весом, сколько длиной своей. Но идти до очередного пересечения было недалеко и вскоре я проделал тот же трюк с другой веткой, но вместо сетки применил трубу. Произошло почти то же самое. С одним лишь исключением: Здесь видимо блуждающий трамвай ещё не появлялся, а потому рельсы выглядели не очень свирепыми. Больше путей не предвиделось. Но зато мне предстояло пройти по старому городу. Среди новых, высотных домов и смешанных районов мне уже приходилось бывать, а вот в старом городе нет. На самом углу стоял перекошенный лоток с различной мелочью. С удивлением я обнаружил на земле под прилавком зеркальные очки от солнца. Что меня подтолкнуло поднять их не знаю, только я это сделал и даже больше. Взял и напялил на нос. И тут вдруг всё изменилось. Дорога, тротуары, дома всё покрылось пятнами тёмного и светлого цвета. Нет, формы не изменились. Но цвет! Зажмурившись, снял очки и открыл глаза. Всё было по-прежнему. Одел и опять всё окрасилось в шкуру жирафа. Подобрав какой-то брикет, подкрался поближе к одному такому пятну и аккуратно толкнул к нему этот самый подобранный брикетик. Тот, как живой, пополз в самый центр пятна и там исчез.

— Спасибо. — Сказал я вслух. — Это очень полезная находка.

Поначалу идти в этих очках было не просто. Но постепенно я привык. Моё продвижение ускорилось неимоверно. В общей сложности через 43 минуты, считая от момента выхода из дома, я уже стоял у жилья Цили. Вход в парадную был опасным. Мне ничего не оставалось, как проникнуть через окно второго этажа, взобравшись предварительно по пожарной лестнице. Квартира нашлась быстро. На моё счастье она располагалась на первом этаже. Жестяная табличка с номером квартиры оказалась прямо над кнопкой вызова. Я нажал на пуговку звонка. Ждать пришлось долго. Наконец за дверью послышались странные звуки.

— Там хто? — Спросил девичий голосок.

— Дед Пихто. — Грубовато ответил я.

— Дед, а дед, ты не кусаешься? — Раздалось из-за двери.

— Ладно тебе, Циля-Павлина, открывай, давай. Пока светло нам ещё надо успеть вернуться.

— Куда вернуться?

— Ну что ж, я пошёл. — Не ответил я.

Дверной замок щёлкнул. На меня смотрела черноволосая, черноглазая девушка. В груди что-то оборвалось. Она сидела в инвалидном кресле.

— Что случилось? — Испугано спросила она.

— Нет. Ничего. — Выдохнул я. — Давай собирайся. Нам ещё надо затемно успеть вернуться на нашу базу.

— Куда?

— Туда, где собираются все.

— А где это?

— Скоро узнаешь.

— Нет. Так не пойдёт. Я вам всё рассказала, а вы не хотите со мной разговаривать.

— Мы по дороге поговорим. Сейчас действительно нет времени. Давай поторопимся.

— Ладно. Но я уже давно собралась.

Только тут моё внимание сосредоточилось на притороченном к спинке кресла здоровенному чемодану.

— Ого! — Невольно вырвалось у меня.

— Что? Много?

— Да нет. Нормально. Только тебе придётся ещё немного подождать.

— Почему?

— Потому что выйти через парадную, как все порядочные люди, мы не сможем.

— А через чёрный ход?

— А где он?

— Вон там. — махнула она рукой.

— Погоди минутку, я пойду, проверю. — Сказал я, уже двигаясь в указанном направлении.

Здесь действительно был выход. И даже с деревянным помостом. Так что коляска вполне сможет пройти. Возможно, именно для подобных случаев этот деревянный пандус и был здесь оставлен. Я вернулся к девушке.

— Ну, что ж, поехали.

— Поехали. — Согласилась она и тронула колёса.

— Не надо. — Остановил я, устраиваясь за спинкой. — Я вывезу тебя отсюда.

— Да я сама могу.

— Нет, пока не надо. Когда можно будет я позволю тебе это сделать, а пока что очень опасно.

— Хорошо. — Безропотно подчинилась она, и мы покатили к выходу.

Обратная дорога прошла без приключений. Мы продвигались довольно быстро. Очень помогали очки. Говорили мало. Всё внимание отнимал обратный путь. А у парадной нас встретил Дарик.

— Вот, знакомьтесь, — предложил я. — это наш Дарик.

— Очень приятно. — Сказала девушка, протягивая руку мальчишке. — Циля.

— А у нас гости. — Сказал тот, обмениваясь рукопожатием.

— Okkey. Постой здесь с Павой, я сейчас приду.

Левая бровь моей новой знакомой изящно изогнулась, выражая удивление крайней степени, но она ничего не сказала.

Я поднялся на верх. Дверь в Динину квартиру была закрыта, зато распахнутой оказалась напротив лестничной площадки. У кухонного стола сидели два тощих юнца, с бегающими глазками, худыми измождёнными лицами, но чисто вымытые. Либо Дина их успела заставить принять ванну, либо они действительно были чистоплотными ребятами.

— Привет! — Поздоровался я, останавливаясь в дверях.

— Здравствуйте. — Хором отозвались парни.

— Привет. А мы тебя уж заждались. — Ответила Дина, которую я, кстати, не заметил.

— Ну что, ребятки, дозу ищем или как? — В упор, нагло спросил я.

— Нет. — Опешили они.

Дина глянула на меня, как сотня полицейских на мелкого воришку.

— Нет. Мы уже 3 дня не принимаем. Завязали. — Отчитался один юнец.

— И не ломает?! — Слегка удивился я.

— Нет, легко прошло, сами даже не поверили, что так может быть. — Ответил один из парней за двоих.

— Ладно. Договорились. Но если что вдруг, то не обессудьте. Выгоню в три шеи. — Пригрозил я.

— Да, конечно. — Подтвердил второй.

— Ну, тогда давайте на помощь. Спускаемся вниз к парадной. — Скомандовал я.

Ребята дружно поднялись. Дина недоумённо посмотрела нам вслед.

Павлина с Дариком молча ожидали нас на тротуаре внизу у парадной.

— Один берётся за коляску с той стороны, а другой с этой. — Скомандовал я, отвязывая чемодан. — Дарик, идёшь последним. Замыкающим, так сказать.

— Есть! — Через чур бодро, как мне показалось, ответил пацанчик.

На площадку второго этажа поднялись без проблем. Дверь Дининой квартиры уже была распахнута.

— Опускай! — Скомандовал я. — Пава, сюда. А вы, ребятки, туда. — Указал я им на дверь квартиры, в которой впервые увидел их.

Встреча двух девушек на колясках не представляла интереса, а потому я спросил куда поставить чемодан и намеревался уйти, Однако Дина меня остановила:

— Ты куда?

— К ребятам. — Ответил я.

— Зачем? — Поинтересовалась она, мельком глянув на меня.

— То есть как это зачем? — Даже растерялся я. — Познакомиться надо. Накормить. Приготовить себе ночлег.

— Я их уже давно накормила. Ночевать они там будут. Пава вон в той комнате. — Указала она на дальнюю дверь, где я, кстати, ещё не был. — Ты в своей.

— Но-о! — Начала Пава.

— Что "но"? — Не терпящим возражений тоном, спросила Дина.

— Да, помыться ведь надо и прочее...

— Ну и что? — Искренне удивилась хозяйка квартиры.

— Ну что значит "что"? — Смутилась Пава.

— Да то. Он что, на тебя глазеть будет?

— Ну, нет. Но всё-таки неудобно. мужчина, как ни как. — Попыталась возразить Пава.

— И что с этого? — Не поняла Дина.

— Ну, понимаешь, если ты с ним спишь, то понятно. Я же... — Не закончила фразу Циля.

В этом месте Дина так покраснела, что я не выдержал, и рассмеялся.

— Ладно, девчонки. кончайте ссориться. Я прекрасно отдохну в другой квартире. Благо их здесь навалом. И все свободные. Хозяева претензий не имеют. Во всяком случае, пока. — Решительно прервал их размолвку я.

— Нет. — Вдруг заупрямилась Дина. — Никуда ты не пойдёшь.

— Чего? — Больше удивился, чем рассердился, я.

— Я сказала, что ты никуда не пойдёшь. Будешь отдыхать здесь, рядом с нами.

— А это ещё зачем?

— Я боюсь. — Последовал обезоруживающий ответ.

— Ну и ну! — Только и смог сказать я.

— Но я не привыкла так!.. — Попробовала сопротивляться Пава.

— Как так? — Не поняла Дина.

— Ну, это обиход, что ли. — И тут она вдруг поняла. — А-а! Ты что? Не инвалид?

— До позавчерашнего дня таковой не числилась.

— Ага! Тогда понятно. Ладно. Я тебе сейчас всё покажу и научу. Тогда поймёшь. А он пусть подождёт в соседней квартире с ребятами. Когда мы ляжем, то позовём его и он будет спать в той комнате, где ты скажешь.

— Ладно вам. — Снова вмешался я. — Нет проблем. Мобильник есть — звоните. А ночевать я всё равно буду в другой квартире. Я не хочу вас стеснять.

— Но ты нас не стеснишь. — В последний раз попыталась возразить Дина.

— Хорошо. Я потом тебе объясню причину. К тому же мне не хочется оставлять парнишку на этих юнцов. Кто они такие и что из себя представляют, мы пока не знаем. Так что давайте, располагайтесь. А вот как устроитесь, то не забудьте пригласить на чашечку чая.

— Хорошо. — Ответила за всех Пава.

Я вышел. В коридоре у двери стоял Дарик.

— Ты чего тут торчишь? Подслушиваешь?

— Через такую броню разве чего услышишь? — Возразил он, с сомнением косясь на обитую дубом дверь.

Я проследил за его взглядом. Да. Вряд ли он мог слышать хоть что-нибудь.

— Ладно. Давай искать квартиру, где будем ночевать.

— А разве мы не с этими? — Спросил он, указывая на дверь, за которой устраивались на ночлег бывшие наркоманы.

— Нет. Давай вон туда, напротив этой двери.

— Там дверь плохая.

— Как это плохая?

— Обыкновенная. Деревянная.

— Ну и что? Нам что, железная обязательно нужна?

— Нет. Но всё же надёжнее.

— Глупый. Пошли вниз и закроем парадную.

— Правильно! — Просиял парнишка.

— Ты есть хочешь? — Спросил я, когда мы, запершись на железный обломок трубы, вернулись на свой этаж и вошли в намеченную квартиру.

— Нет. Я уже поел. Тётя Дина меня хорошо и вкусно накормила.

— Правда, очень вкусно? — Поинтересовался я.

— Правда. В детдоме нас так не кормили.

— Ладно. А я вот ещё не ужинал. Поэтому давай так. Вон ванна, быстро мыться и в ту комнату спать. Я сейчас пойду поем и тоже завалюсь спать. Твой диван слева, мой справа. — Распорядился я.

— А почему мой слева? — Обиделся парнишка.

— А потому, что мой ближе к двери. Понял?

— Понял! — Весело ответил мальчик.

— А теперь по местам!

Мальчишка со всех ног бросился выполнять мои распоряжения. Пока я шарил по кухне, пытаясь найти хоть что-нибудь для чая, он успел выполнить всё, что ему было приказано. Когда же я вошёл к нему в комнату, он сонно спросил:

— Вы уже попили чай?

— Нет ещё. Спи. Я здесь. Так что волноваться не стоит.

— Угу. — Засыпая, согласился он.

Вякнул мобильник. Чтобы не разбудить засыпающего пацана, вышел на площадку. Звонила дина, приглашая отужинать чем Бог послал.

— "В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селёдки, украинский борщ с мясом первого сорта, курицу с рисом и компот из сушёных яблок". — Процитировал я строчки из широко известного приключенческого романа, входя на кухню и глядя на то изобилие еды, что со знанием дела расположилось на отполированной поверхности стола.

— Какая курица? — Спросила Циля, окидывая беглым взглядом блюда.

— Классику знать надо. — Наставительно проворчал я, усаживаясь на табуретку.

— Ешь, знаток ты наш. — посоветовала Дина, как-то очень по-доброму улыбаясь.

— С удовольствием. — Промычал я, набивая рот вкуснятиной.

— Что за классика такая? — Не унималась Циля.

— Да есть такая, про кладоискателей. — Ответила Дина.

— А-а! Я не читала. — Призналась Циля. — А чего ты меня Павой назвал? — Обратилась она ко мне.

— Ну, не Павкой Корчагиным же тебя называть?!

— А кто такой Павка Корчагин? — Снова спросила Циля.

— Эх. Ну и молодёжь пошла. Ничего не знают, ничего не читают. Ужас. Что дальше-то будет? Они кроме дефективов ничего и знать не желают. — Пробурчал я, Подхватывая на вилку солёного груздя. — "Эх! Под такую закусь да бутылку!"— Слова песни сами собой выскочили из моей гортани.

— Сегодня нельзя. — Запротестовала Дина.

— Это ещё почему? — Удивился я. — Вчера, значит, можно было, а сегодня нельзя? За знакомство, к примеру.

— Я не пью. — Предупредила Циля.

— Это твоя беда. Я же пью. Так почему из-за тебя мой организьм должон страдать? — Усмехнулся я.

— Ладно тебе. Не доставай ребёнка. — Урезонила меня Дина.

— Это кто ребёнок? — В унисон спросили мы с Цилей.

— Я не ребёнок. — Возмутилась Девушка.

— Да я так, образно. — Поправилась Дина, оправдываясь.

— Во! А раз не ребёнок, то можно и по 50 грамм на душу населения. Вот мне и выпадет 150 боевых. — Внёс свою лепту я.

— Да ладно тебе. Не стоит сегодня. — Вновь остановила мой словесный поток Дина. — И потом боевые всегда были 100, а не 150. Надо бы знать, знаток классики!..

— "А монашка, как ремень: "нынче, отче, постный день!". — Пропел я.

— Ник, надо поговорить.

— Ну, так бы сразу и сказала. — Прочавкал я, с хрустом надкусывая поджаристую корочку хлеба. — И о чём это мы будем говорить? О любви? Вас много, а я один. Так не пойдёт.

— Хватит тебе паясничать. — Оборвала меня хозяйка квартиры. — Вопрос действительно серьёзный.

— Да говори ты, не томи. — Теперь уже возмутился я.

— Дело в том, что вокруг нас начинает собираться некий круг людей, по разным причинам оставшихся в городе. Все они хотят его покинуть, но сделать этого самостоятельно почему-то не могут. — Дина сделала паузу, как будто ожидая вопроса, но его не последовало. — Так вот. Среди нас нет ни одного нормального человека...

— Что? — Вскинулся я.

— Да погоди ты. — Осадила Дина. — Я имею в виду не инвалида. А наркоманы, хоть и бывшие, не могут быть полноценными хотя бы потому, что реакции их организмов заторможены наркотиками.

— Не согласен. — Возразил я. — Это ещё доказать надо.

— Мы сейчас не будем этим заниматься. Не до этого. — Вздохнула девушка. — На сегодня есть всего лишь один человек, который спокойно ходит по городу и есть большая вероятность, что только он и сможет всех вывести. Как он это будет делать, не знает никто. Думаю, что и он сам не знает этого.

— Точно. — Подтвердил я. — Если, конечно, этим человеком являюсь я.

— Да, ты. — Подтвердила Дина.

— А что за люди здесь собираются? — Поинтересовалась Циля.

— Ты пока видишь тех, кто уже добрался сам. Но у меня есть ещё два звонка. Один из общежития слепых, а другой от одной старушки из частного сектора города.

— А она-то как тут оказалась?! — Изумился я.

— Не знаю. — Ответила Дина. — Она сама не знает, что произошло.

— То есть как? — Не понял я.

— А вот так. Она легла спать, а проснулась — никого нет.

— Это же сколько она спала? — Усмехнулся я.

— Почти двое суток. — Ответила Дина.

— Ого. Хороший, здоровый сон! — Съязвил я.

— Ты бы тоже спал не хуже её. — Парировала Дина.

— Это ещё почему? — Я приготовился защищаться.

— А потому, что ей давали наркоз. Челюсти вставляли, или имплантат. Что-то вроде этого. Короче, она двое суток не могла отойти от наркоза.

— Во дела! — Восхитился я. — Каких только случаев не бывает.

— Ладно. Это понятно. — Перебила меня Циля. — Нам-то что от этого?

— Нам может и ничего. А вот как ему всех вытащить отсюда?

— А я и не думала, что мы сможем выбраться. — Призналась Циля.

— Наверное, сможем. — Обнадёжил я, хоть сам ничуть в этом не был уверен.

— Честно говоря, я уже настроилась жить здесь. ведь можно жить? — С надеждой в голосе спросила девушка, глядя мне прямо в глаза.

— Можно, можно. — Нехотя проворчал я.

— Только приспособиться надо. И всё. — Добавила Пава, не отводя взгляда.

— Жить везде можно. — Согласился я. — Только нужно ли?

— Ладно. Оставим эти философские темы. — Перебила хозяйка квартиры. — Нам бы разобраться с тем, как помочь ему, а не устраиваться на веки вечные в этой дыре.

— Во те на! — Воскликнул я. — Это уже интересно. Кто-то давеча так же не собирался покидать сей благословенный край. — Договорить мне не дали. Девушка прикрыла мне рот своей тёплой ладошкой.

— Умолкни, рыцарь счастья моего! — Улыбнулась Дина. — О тебе же пекусь.

— Если бы обо мне, то 100 грамм не пожалела бы. — Возразил я из-под ладошки.

— Хватит тебе про водку. — Не выдержала и Циля.

— Не хотите про водку, давайте про дам. — Засмеялся я, отнимая руку Дины от своих губ.

— Мужик он и в Африке мужик. — Сокрушённо вздохнула Дина. — У него одни бабы да водка на уме.

— Не правда. — Возмутился я. — Я ещё иногда и кушать хочу.

— Ладно тебе дурачиться. — заняла сторону Дины Циля. — Давай думать, чем мы тебе помочь можем?

— Мне? — Деланно удивился я.

— Тебе, тебе, а кому же ещё. — Сказала Дина, как-то странно ко мне приглядываясь.

— А-а! Мне! Да проще простого. Спасибо вам за потрясающий ужин. Я уже наелся, как верблюд на 3 недели. Нет, вру, до завтрака. — Девушки улыбнулись. — А завтра будет день, будет пища. Чего ради огород городить. Я ещё не видел этого общежития, и не знаю, где именно живёт спящая старушка. А вот когда проведу полную рекогносцировку местности, тогда и будем думать, что и как делать. А пока предлагаю всем разойтись по своим спальным местам, согласно купленным билетам.

— Ты, наверное, прав. — Согласилась Циля. — Давайте сначала выспимся, а потом и будем решать.

— Так-то оно так. Да не так. — Возразила хозяйка квартиры. — Что будем делать, если звонки не прекратятся?

— Отвечать на все подряд. Не ты ли давеча меня ругала за попытку избавиться от них?! "Это единственная ниточка!"— Отрезал я, решительно поднимаясь из-за стола. — Ещё раз, спасибо вам огромное, девчонки, за прекраснейший ужин и великолепный вечер. Я до глубины души тронут вашей заботой. Однако мне действительно выспаться надо, а потом и будем интриги плести. Спокойной ночи. До завтра.

— Пока— Ответила Циля.

— Спокойной ночи. — Тихо произнесла Дина.

Я вышел на площадку. Дверь к наркоманам была слегка прикрыта. В комнатах темно. Ребята спали на диванах, аккуратно сложив вещи на стульях, поставленных подле. Я тихонечко вышел, плотнее прикрыв входную дверь.

В нашей комнате горел ночник. Интересно, где его откопал мальчишка? Вроде в первый раз, когда осматривал комнату, его не было. Дарик спал, разметавшись по простыням. Одеяло сползло на пол. Укрыв его, я не спеша разделся и нырнул в приготовленную постель. Ночник выключать не стал. Лениво подумал, что не мешало бы сполоснуться, но подниматься уже не хотелось. Сон пришёл мгновенно.

Глава 3 — Первые гости

Моё пробуждение было мгновенным от ощущения чужого взгляда. Настроение при этом не самое лучшее. Я слегка приоткрыл один глаз. Напротив сидел Дарик и, не дыша смотрел на меня.

— Ты чего? — С облегчением выдохнул я.

— Я боялся вас разбудить. — Признался пацан.

— Так, дорогой, мы, кажется, с тобой ещё вчера договорились, что ты будешь вести себя как обычно. А ты что делаешь?

— А что я сделал? — Испугался мальчишка.

— Пока ничего, кроме того, что вскочил в такую рань. — Успокоил его я.

— Но нам сегодня надо много успеть. — Возразил он.

— Да, ты прав, но всё же хочется хоть иногда понежиться в постели. — Сладостно потягиваясь, сообщил я.

— А я вот не хочу спать. Там ведь люди ждут.

— Какие люди? — Вскинулся я.

— Как какие? — Растерялся мальчик. — Там пришли люди.

— Что же ты молчишь? — Буквально взвился я, на ходу впрыгивая в свои джины. — Кстати, откуда мои джинсы здесь? — Особо не надеясь на ответ, задал вопрос.

— Тётя Дина принесла.

— А ты, что? Уже и тогда не спал?

— Да. Я уже давно не сплю. — Сообщил Дарик.

— И что там ещё новенького? — Врываясь в ванну, спросил я.

— Да ничего особенного. — Пожал он плечами. — Пришли двое. Одна тётка с мужиком каким-то.

— И где они сейчас?

— Устроились вместе с этими двумя, что вчера вечером явились.

— Это тётя Дина их туда устроила или они сами выбрали?

— Сами. Тётя Дина выходила на площадку и разговаривала с ними. Потом предложила поесть. Но они сказали, что очень сильно устали и хотят хоть немного отдохнуть.

— Откуда они? И как остались здесь?

— Не знаю.

— Как нас нашли? По каким приметам?

— Не знаю.

— Дина говорила что-нибудь? Может они звонили предварительно?

— Не знаю.

— Да что ты заладил: "не знаю, не знаю"?! А кто знает?

— Тётя Дина.

— Почему она?

— Она с ними говорила.

— Странно. — Натягивая кроссовки, буркнул я.

— Да. — Подтвердил Дарик.

— Хорошо. Тогда пошли к Дине на завтрак, хоть нас и не звали. — Предложил я, приводя волосы в порядок.

— Почему не звали? — Не понял Мальчик.

— Потому, что никто не знает, что мы проснулись.

— Не "мы", а "вы". — Поправил меня вредный пацан.

— Будет тебе к словам придираться. — Деланно обиделся я.

— Тётя Дина сказала мне стеречь ваш сон. А когда проснётесь, то сразу же позвать к ней.

— Даже так?! Ну, вот и прекрасно. Пошли.

Мы вышли на площадку. Дверь в соседнюю квартиру была открыта. Я вошёл. Дарик остался на пороге. Ему почему-то не хотелось посещать этих ребят.

На кухне подле мойки за совершенно голым кухонным столом сидели вчерашние парни и мирно пили чай, держа чашки навесу.

— Привет! — Поздоровался я.

— Доброе утро. — Хором ответили парни.

— Вы всегда хором отвечаете? — Поинтересовался я.

— Нет. Так получилось. — Ответил один, веснушчатый.

— А где новички? — Снова спросил я, оглядываясь.

— Спят. В дальней комнате. — Поведал другой.

— Что? Так вместе и спят? — Слегка удивился я.

— Нет. Он в нашей, а она там. — Первый махнул рукой, указывая на дальнюю комнату.

— Хм-м. — Неопределённо хмыкнул я. — А что, ребята, как они на вид?

— Да что там. — Начал веснушчатый. — Люди, как люди. Видно ночью шли. Устали. По одежде видно, что чуть ли не ползком продвигались.

— Ух, ты, какая наблюдательность. — Удивился я.

— А я в детстве любил в шпионов играть. Вот и развивал зрительную память.

— А как в нарики записался?

— Случайность.

— То есть?

— Да. Это длинная история. — Начал было волынку парень, но дружок перебил его.

— Влюбился он в одноклассницу, а она из крутых. Шмотки супер, краски, духи и тому подобное. Всё заграничное, яркое, броское. Кабаки, ночные бары. В общем, девочка ещё та. Ну, он и потерял голову. А она его в клуб с наркотой затянула. Вот и всё. А там, сами знаете, один раз понюхаешь, и готов клиент. Вот так и познакомились.

— А ты откуда всё это знаешь? — Не без сарказма, спросил я.

— А я на два класса выше его учился.

— И что? Ты-то как в нариках оказался?

— Да я брательник ентой подруги. Я в этой тусовке давным-давно. Можно сказать, с пелёнок. Только мне проще. Я на дозе уже года с два сидел. А он попался, как салага.

— Ну, и что твоя сестричка сделала с ним дальше?

— Ничего. Она от него таким образом отвязалась. — Закончил свой рассказ второй парень.

— Стерва же твоя сестричка. — Мрачно констатировал я.

— Да. Но тут уж ничего не поделаешь. — Согласился парнишка.

— Ладно, ребятки, давайте познакомимся. А то вчера не досуг было. Меня зовут Ник.

— Никифор, что ли? — Уточнил веснушчатый.

— Нет. Просто Ник. Никаких расшифровок. — Не терпящим возражений голосом, сказал я.

— Меня зовут Марик, а его (он указал на веснушчатого) Жорик.

— Прекрасно, будем знакомы. — Ответил я, приветственно помахав кистью. — А теперь давайте подумаем вот над чем. Нам же всем есть надо. А еды не так уж и много. К тому же мне сегодня предстоит привести ещё нескольких ребят. Возможно даже они... М-м-м... Как бы это помягче выразиться, — Замычал я. — Ну, в общем, они могут быть даже слепые, то есть ничего не видят. их за руку может придётся водить. Понятно?

— Да. — Снова хором ответили парни.

— Вы ещё не завтракали?

— Завтракали. — Светленькая, дина, кажется, её зовут, приготовила. — Сказал Жорик.

— Вот видите. Тут тоже надо будет продумать. Не может же она на всю ораву готовить.

— Конечно. — Согласились они.

— Тогда так. Пока отдыхайте, я же сейчас пойду поем. Потом мы вместе пойдём в один не опасный магазин. Там внизу тележку видели?

— Да. — Ответил за двоих Жорик.

— Так вот. Возьмём её и пойдём за продуктами. Идти туда просто. Если ты играл в шпионов, то без особого труда запомнишь дорогу, а значит, и без меня вернётесь. Сделаете несколько ходок. Притащите, как можно больше еды пока я буду по городу бегать. Всё понятно?

— А чего тут не понять?! — Усмехнулся Марик.

— В общем, ребятки, мне нужна помощь. Если сможете притащить сюда весь магазин, то вперёд и с песнями. Короче, ваша задача обеспечить нас материальной энергией. Под склад можете использовать любую свободную квартиру. Желательно не очень далеко от нашей основной.

— Ясно. — Ответил Жорик.

— Тогда временно пока. Я скоро. — Попрощался я, выходя из квартиры.

Дверь к Дине была заперта на замок. Я удивился, но виду не подал, чтобы не испугать Дарика. Утопил кнопку звонка до упора. Из-за двери ничего не было слышно. Через мгновение зазвонил мобильник.

— Да. — Негромко сказал я, глядя на номер звонящего. — Дина, это мы.

— Заходите. — Раздалось в трубке, щёлкнул замок.

Мы с Дариком вошли.

— Дина, что случилось. — Полушёпотом спросил я.

— Ничего. Просто мне стало почему-то не очень уютно.

— понял. Почему меня не разбудили?

— А зачем?

— Ну, раз ты почувствовала, что-то не стандартное, значит, была какая-то потенциальная опасность? — Нахмурился я.

— Нет. Опасности вроде не было. Просто мне не понравилось то, что они не захотели отвечать на вопросы, а сразу отвалили спать.

— Ты знаешь, что спят они в разных комнатах? — Спросил я, исподволь наблюдая за реакцией девушки.

— Неужели?! — Удивилась она, пожимая плечами. — А мне показалось, что они только о том и мечтают, как бы поскорее влезть в одну постель.

— Шутишь?

— Ну, да! Больше мне делать нечего, как следить, кто с кем спать собирается. Не со мной же. — Возмутилась девушка.

— Хорошее наблюдение. — Похвалил я. — Ладно. У тебя есть что-нибудь перекусить для меня?

— Что за глупые вопросы? Конечно. Им могу не дать, а тебе в первую очередь. — Недовольно повысила голос Дина, направляясь на кухню.

Я последовал за ней.

— А где Циля? — Поинтересовался я, уминая за обе щеки салат из свежих помидор, и вздрогнул. — Откуда помидоры? Я вроде вчера ничего подобного не приносил?

— Это новенькие принесли с собой и любезно поделились. — Нехотя ответила Девушка.

— Ладно. А где же всё-таки наша Пава?

— Наша Пава громко плачет. — Задумчиво продекламировала Дина.

— Э! Я так не играю. — Объявил я, откладывая вилку.

— Да ты ешь. Она в ванной.

— А-а! Вот почему дверь оказалась запертой. — Догадался я. — Мог бы и раньше сообразить.

— Да. Мог. — Опять не к месту согласилась Дина.

— Слушай, хозяйка, поясни мне неразумному, что происходит?

— Не знаю. — Ответила она, глядя мимо. Есть у меня нехорошее ощущение, что эти новенькие не наши.

— То есть как это не наши? — Не врубился я. — Пришельцы, что ли?

— Что-то вроде того. — Подтвердила она.

— Эй! Дамочка! Вы случаем не помешались на фантастических романах низкого пошива?

— нет. Там не было пришельцев.

— Ты что городишь? — Спросил я, по-настоящему ощутив реальную опасность.

— Ты ешь. Это лишь мои предположения.

— И Цилины?

— И Цилины. — Подтвердила девушка.

— Та-ак! — Протянул я. — Значит, нам пора линять отсюда.

— Точно. — Снова согласилась Дина.

Есть уже не хотелось. Дарик в своём углу сжался и побледнел. На кухню вкатилась Пава. По ней не было видно, будто она только что из-под душа.

— Уже поведала? — Больше утвердила, чем спросила она, глядя на Дину.

Та лишь качнула головой в знак согласия.

— Ну что, Ник? Что ты по данному вопросу думаешь? — Обратилась она ко мне.

— Ничего не думаю. — Раздражённо ответил я. — Что я могу думать?..

— Циля, дай ему в себя прийти. — Предложила Дина. — Он толком даже не поел.

— Я бы вообще не стал есть, если бы раньше узнал, откуда эти помидоры и кто их принёс.

Девчонки вдруг прыснули от смеха.

— Ну, ты даёшь! — Плачущим голосом, попыталась сказать Дина. — Мы уже давно всё это отведали. Иначе бы я тебе их не дала.

— Что?! Вы что, сума сошли? — Аж подпрыгнул я.

— Циля у нас грибным человеком была. На ней проводился эксперимент. Так что всё в полном порядке. — Вытирая слёзы, выдавила из себя Дина.

— Ну и шуточки же у вас. — Возмущённый донельзя, я отодвинул тарелки. — Всё. Спасибо. Сыт.

— Глупо. — Упрекнула меня Циля. — Сегодня ты нам нужен больше чем когда-либо сытым.

— Хорошо. Оставим это. Давайте решать, что делать дальше? — хмуро спросил я.

Раздался звонок в дверь. Дарик вскочил.

— Сидеть!.. — Рявкнул я. — Всем оставаться на своих местах. — И добавил, понизив голос, — извините, ребята, нервы. Я открою сам. Дарик, стань у двери. Береги мне девчонок.

— Понял. — Шёпотом ответил парнишка, встав на указанное место и вытащив откуда-то прекрасную финку.

— Ого! — Восхитился я. — Ну, на эту тему мы с тобой потом потолкуем.

Я вышел в прихожую и открыл дверь. Там стояли растерявшиеся бывшие наркоманы.

— Что случилось? — Глупо улыбаясь, спросил я

— Они пропали. — В один голос сообщили парни.

— Кто пропал? — Не понял я.

— Новички. — Сказал Марик.

— Т-то есть как? — Заикаясь, переспросил я.

— Мы сами не знаем. Сидим, ждём вас. И вдруг Жорик говорит: "А что-то не слыхать храпа?". А я ему: "Поди, да глянь, чего он там? Может проснулся". Он пошёл и вдруг как закричит: "их нет!". Я к нему, в дверь вбегаю, а на диване как будто никого и не было. Ни простыней, ни одеяла. Всё, как лежало в уголке, так и осталось. Мы в другую комнату, к женщине, а её и след простыл.

Парни явно дрожали.

— Добро. — Успокаиваясь, сказал я. — Входите. Сейчас будем думать очень быстро.

Они вошли. Я закрыл дверь на замок, но потом вдруг раздумал и, выскочив на площадку, бросился вниз. Ребята в недоумении разинули рты. Однако, надо отдать им должное, не струсили и бросились следом. Парадная дверь была забаррикадирована обрезком трубы. Её никто не открывал.

— Так. Проверить все окна от первого до третьего этажа. — Дал команду я. — Если обнаружите хоть одно открытое, сами не лезьте, позовите меня.

— Понятно. — Ответил за всех Марик.

Через несколько минут выяснилось, что все окна закрыты, и никто их не открывал. Я перекрестился. Парни дружно повторили за мной.

Мы вернулись в квартиру.

— Так. — Многозначительно произнёс я, когда все устроились. — Дарик. — Парнишка продолжал стоять у двери, правда, ножа в руке уже не было. — Дарик, ты слыхал храп, когда мы заходили в комнату к ребятам?

— Нет. — Медленно произнёс пацанчик, как бы пытаясь вспомнить.

— Так. — Опять повторил я. — Дело в том, что и я не слыхал.

— Ну, как же! — Заволновался Марик. — Он так храпел, что я с трудом слышал, о чём вы у нас спрашиваете.

— Да. — Подтвердил Жорик. — Храпел он жутко.

— Значит фантомы? — С надеждой спросила Пава.

— Нет. Ответила ей Дина. — Фантомы не таскают с собой помидоры с огурцами.

— Это не факт. — Возразил я. Мне так вообще не понятен принцип подобного природного явления.

— А кто сказал, что это явление природы? — Спросила Дина.

— Ну, не пришельцы же, на самом деле. — Отмахнулся я.

— Не знаю, что это было, но предполагаю, что эти приведения вполне могут переносить небольшие предметы. Вспомните разных там барабашек и тому подобное. — Помирила нас Пава.

— А в твоих словах есть доля истины. — Согласился я. — Тогда понятно и другое.

— Что именно? — Саркастически спросила Дина.

— Понятно то, что нам пока ничего не грозит. Кто-то пытается что-то выяснить. Может кого-нибудь найти. Но по-видимому здесь у нас пока нет интересуемого объекта. А потому они предпочли испариться. Чего зря энергию жечь.

— М-да. — Задумчиво сказала Дина. — Ты, кажется, действительно прав. Но всё равно, нам надо подготовить ещё одно место, куда мы сможем исчезнуть в случае необходимости.

— Легко сказать. — Вслух подумал я, почесав в затылке.

— Может пока оставим эти рассуждения и займёмся делом. — Вмешался Жорик.

— Да. Конечно. — Согласился я. — И так, девчонки, с вами остаётся Дарик, а мы...

— Нет, Дядя Ник, я с вами. — Резко возразил мальчик.

— Ник, возьми его с собой. — Попросила Дина. — Так будет правильно.

— Почему правильно? — Не согласился я.

— Потому что он чувствует, что-то лучше тебя. — Объяснила Пава.

— Ну, да. Женщины объединились. — Сокрушённо заметил я.

— Не надо. — Попросила Дина. — Сейчас не до этого. Мы имеем с тобой связь, а дверь у нас железная, так что никаких неожиданностей не может быть.

— Ага. — Усмехнулся я. — Мы это уже проходили. Сегодня ночью.

— Да, — согласилась Дина. — Но они же в квартиру не попали? Только на площадку.

— И что это меняет?

— Ладно вам спорить. — Вмешался в нашу перебранку Дарик. — Дел выше крыши, а они устроили тут дебаты: попадут или не попадут. Захотели бы, попали бы.

— Согласен. — Сказал я и посмотрел на Марика с Жорой, столкнувшись с их встречными взглядами, продолжил:

— Девчонки. Мы с Дариком вчера вечером закрыли входную дверь на обломок железной трубы. Как ваши утренние гости смогли проникнуть в дом, если учесть, что все окна так же оказались нетронутыми?

Теперь переглянулись девушки.

— А с какой стати вы закрыли двери? Что-то почувствовали? — Спросила Пава.

— Лично я нет. — Ответил я. — Это Дарик испугался ночевать в квартире с хлипкими, на его взгляд, деревянными дверями.

— Вот тебе и доказательство в необходимом присутствии Дарика подле тебя. — Победно усмехнулась Пава.

Дина поманила пацана к себе. Когда тот подошёл, обняла его, крепко прижав к себе. Мне показалось, что она что-то ему шепнула, но реакции Дарика не последовало. Значит, мне просто померещилось.

— Хорошо. — Сказал я. — Давайте по местам. Где адрес этого общежития?

Дина протянула мне листок с координатами.

— Угу. — Удовлетворённо заурчал я, разглядывая клочок бумаги. — Так. Это же совсем рядом.

— Да. — Подтвердила девушка.

— Так. — Опять повторил я. — Дина, мне надо бы посетить ту комнату, где я ночевал в первый раз.

— А в чём проблема? — Удивилась девушка.

— Да как тебе сказать. — Замялся я. — Может там уже кто другой отдыхает...

— Не пори ерунды. — Отрезала она. — Тебе нужен твой рюкзак? — Догадалась она.

— Точно.

— Ну, так поди да возьми. В чём дело.

Я вышел. В комнате всё оставалось по-прежнему. Мой рюкзачок лежал на стуле, где и был оставлен хозяином. Вынув пару мобильников, рассовал их по карманам и вернулся на кухню.

— Дарик, вот тебе игрушка. — Протянул я ему мобильник, предварительно глянув на номер. — Дина, запиши, на всякий случай. — И продиктовал, потом извлёк второй и вручил его Паве. — Остальным придётся подождать. Нам ещё предстоит там пройти. Так что не волнуйтесь. Всем достанется. А теперь пошли.

Мы вышли на улицу. Погода стояла довольно-таки тёплая.

— Дарик, идёшь чуть сзади меня слева. — Распорядился я. — Вы берите тележку и строго за нами. Чуть что кричите, но не очень громко. Кто знает, какая тут реакция на громкие звуки. Всем всё ясно?

Мои спутники молча кивнули. И мы пошли. Особых сложностей, как впрочем и не особых, не случилось. До магазина добрались без приключений. Указав на киоск с шоколадками, предупредил об опасности. Но ребята, по-моему, не собирались рисковать жизнью по пустякам, а потому без разговоров принялись грузить тачку, выволакивая из подсобок магазина всё, что можно было съесть. Когда мы с Дариком собрались уходить на свет, появилась ещё одна тележка. Ребята решили всерьёз перетащить весь магазин. Я улыбнулся. Пусть работают. Это нам не помешает. Мы свернули в переулок и тут же поняли, что двигаться по тротуару нельзя. Постучав себя по карманам, я извлёк вчерашние очки. Миг и картинка изменилась. Идти стало значительно легче. Мы выбрались на самую середину проезжей части. Здесь была приличная, широкая светлая полоса. Справа за забором залаяла собака. От неожиданности я вздрогнул и замер. Осторожно повернув голову в направлении звука, сразу же увидел забор в старинном стиле, с чугунным литьём вместо штакетника, с острыми пиками на концах. За этой решёткой бегала собака, пытаясь выпрыгнуть наружу. Она скулила, просилась выпустить её оттуда.

— По-моему она настоящая. — Предположил Дарик.

— Как думаешь, надо её выпустить?

— Думаю да. Она, наверное, есть хочет.

— А не сожрёт она нас? — Хитро спросил я.

Дарик испуганно посмотрел на меня. В его руке вновь мелькнул нож.

— Ладно. Молодец. — Похвалил я. — Тогда давай так. Я сейчас попробую найти вход и выпущу несчастное животное. А ты будь на стрёме.

Мальчик кивнул. Я, глядя себе под ноги, двинулся по узкой и очень извилистой светлой полоске к забору. Дарик молча наблюдал за моими действиями, не пытаясь идти за мной. Вероятно, он понял, что мои па продиктованы необходимостью, а не попыткой покрасоваться. Дойдя до угла, я помахал мальчику, показывая, как и куда ему надо пройти. Подождал, пока он займёт нужную позицию, и вновь двинулся дальше. Калитка оказалась запертой на задвижку изнутри. Просунуть руку сквозь прутья было невозможно. Смерив взглядом высоту, я вздохнул и полез через забор. Во дворе тёмных пятен почти не было. Спрыгнул на газон. Собака подбежала ко мне и потёрлась головой о бедро.

— Ладно тебе, ладно. — Потрепал я животное по шее. — Сейчас выберемся отсюда, и всё будет хорошо, только тебе придётся меня слушаться, иначе погибнешь не за грош.

Собака преданно и понимающе смотрела мне прямо в глаза.

— Умница. — Похвалил я и ещё раз потрепал пса.

К счастью задвижка была без замка. Не-то даже не знаю, как бы мы выбирались. Распахнув калитку, я взял собаку за ошейник, и медленно двинулся по полосе безопасности к Дарику. Умное животное шло за мной, как канатоходец по тросу над ареной. Добравшись до более свободного пространства, отпустил ошейник, но собака не отошла, а наоборот, прижалась к ноге.

— Сядь. — Приказал я, и пёс послушно сел. — Ну, ты даёшь! — Восхитился я. — Знакомься — это Дарик. — Предложил я, указывая на мальчика.

Пёс приподнялся и понюхал пацана потом, удовлетворённо фыркнув, сел.

— Свой. — Наставительно сказал я.

— Он понял. — Радостно сообщил Дарик.

— А ты откуда знаешь?

— Так по его морде же видно.

Я посмотрел на пса. Морда, как морда, в шерсти. Ничего особенного. Разве что умная!.. Да нос мокрый и холодный.

— Ладно тебе. Всё-то ты видишь. Пошли. Нам ещё до общаги добраться надо.

Мы продолжили свой путь. За очередным углом через 3 дома в глубине двора стояло трёхэтажное весьма обветшалое здание — это и было общежитие для слепых. Одна створка ворот была наполовину откатана. Дом стоял обратной стороной к улице. Между ним и оградой был палисадник, огороженный железными поручнями. Мы прошли в глубину двора, обходя здание слева. Две двери парадная и чёрный ход были намертво заперты. И без очков было видно, что ломиться через них бесполезно. Можно повредить здоровье. Окна первого этажа забраны массивными решётками. Чёрта с два выломаешь. Собака тихонько зарычала, чуя опасность.

— Спокойно. — Утихомирил я её, положив руку на загривок. — Сейчас разберёмся.

— Дядя Ник, — Осторожно дёрнул меня за рукав Дарик. — Вон лестница.

Я глянул в указанную сторону. Под высоким каменным забором, у старой шелковицы стояла деревянная лестница.

— Молодец, Дарик, хвалю за наблюдательность. — Искренне похвалил я, направляясь к дереву.

— Дядя Ник, а вы забыли спросить, как собаку зовут.

— Ты что, парень, ухи объелся? — Грубовато оборвал я его.

— Зря. А собаку зовут Грант.

— Хорошо. Пусть будет Грант, или маркиз, какая разница. — Согласился я, взваливая тяжёлую лестницу себе на плечи.

— Вы не поняли. — Продолжал упрямиться мальчишка. — Вот тут на ошейнике написано: "меня зовут Грант".

— Слушай, Дарик, — Начал я, пошатываясь под тяжестью лестницы, — Ты нашёл время, когда знакомиться.

Мальчик глянул на меня снизу и покраснел. Уперев этот импровизированный трапп под одним из окон, я проверил его на устойчивость, поправил и шагнул на первую ступеньку.

— Так как говоришь зовут пса? — Спросил я, подбираясь к окну.

Мальчик насторожённо следил снизу за моими движениями.

Взявшись за раму, глянул внутрь. Это был туалет. Благо, шпингалеты оказались в положении "открыто" иначе пришлось бы выбивать стекло. А мне почему-то не хотелось шуметь. Створки распахнулись, почти не издав ни звука. Только одно стекло, не закреплённое штапиками, негромко звякнуло. Я влез в помещение и выглянул наружу. Пацан карабкался следом. Но самое смешное было то, что за ним пытался взобраться пёс. Я помахал рукой Дарику. Тот обернулся и зажал рот, чтобы не засмеяться. Явно и он чувствовал непреодолимую потребность к соблюдению тишины.

— Грант, назад! — Раздался сдавленный шёпот пацана. — Сидеть там.

Удивительно, но собака послушалась и улеглась у самого подножья. Подав руку мальчишке, я помог забраться внутрь. И тут меня осенило. Птиц нигде не было. Даже тараканов мне давно не доводилось встречать. И вдруг собака! Что-то здесь не то. Но разбираться было некогда. Мы двинулись к двери.

В длинном, прокуренном коридоре не было никого. Цепочки запертых дверей без табличек и номеров, сильно пошарпанные, залапанные какие-то. Дёргая по очереди каждую, не трудно было убедиться, что все они закрыты. Здесь никого не было. По лестнице чёрного хода спустились на первый этаж. И тут была та же картина. Какое-то смутное ощущение опасности неумолимо накатывало. Мы поднялись на третий этаж. Дверь оказалась закрыта. Немного потоптавшись, пришлось спуститься на второй этаж и пройти к другой двери. Она так же была запертой.

— Что будем делать? — Спросил я, глядя на встревоженное лицо парнишки.

— Ломать. — Ответил он.

— Ну, уж если ломать, то не эту железную, а ту деревянную. — С сомнением, глядя на дверь, предположил я.

В это время с той стороны раздались шаги. Я забарабанил, что есть сил. Там притихли, потом робкий голосок спросил:

— Кто там?

— Вы нам вчера звонили по номеру... — И я назвал Номер Дины.

— А-а! — Радостно вскричали за затворённой дверью. — Вы нас спасать пришли.

Щёлкнул замок. Перед нами стояла невысокая, полненькая, темноволосая девушка, в очках с толстенными стёклами, щурясь слегка.

— Заходите. Мы тут закрылись. — Пригласила она.

— А сколько вас. — Спросил я заходя.

— Нас трое. Я и ещё одна женщина, да бучило.

— Кто? — Не понял я.

— Да это Филя. Кличка у него такая.

— Филя — это Филипп или Фёдор? — Уточнил я.

— Нет — это Филимон.

— А. — Многозначительно протянул я. — И где вы тут устроились?

— Каждый в своей комнате. — Ответила девушка.

— Ладно. Это не важно. Всё равно уходить надо. — Сказал я, идя следом за ней. — Вы уже готовы?

— А что нам готовиться? — Спросила она с явным недоумением в голосе.

— Ну, вещи, там какие...

— Да. У меня всё готово.

— Тогда бегом за ними и на второй этаж к дверям туалета. Там общий сбор. Только никуда больше. Исключительно к туалету, а не в другое место. — Уточнил я.

— Поняла. — Ответила девушка. — К мужскому?

— Чего? — Не понял я.

— Я спрашиваю, у мужского туалета сбор?

— А там их что, два?

— Ну конечно! — Улыбнулась она.

— Гм! Я как-то не обратил внимания.

— Вторая дверь от входа слева. — Подсказал Дарик.

— Верно. — Согласился я.

— Значит, мужской. — Определила девушка и махнула рукой по коридору. — Филя вон в той комнате.

— Спасибо. Давайте, поторопитесь, если хотите остаться жить. — Припугнул я на всякий случай.

Остановившись у двери, за которой должен был жить этот самый Филимон, я стукнул кулаком один раз.

— Да!.. — Раздался гнусавый голос. — Входи, открыто.

— Здравствуйте. — Поздоровался я, открывая дверь, но не входя.

На кровати сидел длинный, худой, белобрысый мужик лет сорока, сорока пяти, с чистыми, голубыми глазами и осмысленным взглядом. Вообще-то мне казалось, что у слепых не может быть взгляда, но это ошибочное мнение.

— Вы и есть тот самый Филимон? — Спросил я через порог.

— Да. А вы кто?

— Вы нам вчера звонили.

— Да. Звонил.

— Вот я и пришёл за вами. Со мной ещё мальчик. Он вам поможет.

— Да я сам себе помогу. — Усмехнулся мужичок.

— Давайте оставим дискуссию на лучшие времена, а пока будем делать то, что я скажу. Иначе у вас есть большой шанс остаться здесь на веки вечные.

— Ну, угрожать мне не надо. — Взъерошился он, поднимаясь с измятой кровати.

— Вам никто не угрожает. — Примирительно сказал я. — Просто у нас совсем мало времени. Вокруг твориться что-то очень нехорошее. Надо торопиться, пока оно не проявилось.

— Да это уже не страшно. — С философским спокойствием заметил он.

— Что не страшно? — Переспросил я.

— Умирать. — Ответил он.

— Не понимаю. — Искренне удивился я.

— Я потом расскажу. — Пообещал он. — Что с собой можно взять?

— Что унесёте и посчитаете нужным. Одежду, обувь и прочую ерунду всегда можно найти в брошенных магазинах. — Пояснил я. — Берите только самое дорогое. Не в смысле золото и драгоценности. — Запутался я.

— Понял. — Усмехнулся мужик. — Тогда пошли. — Он вскинул на плечо небольшую спортивную сумку.

— Дарик, возьми дядю за руку и проведи на второй этаж. — Посоветовал я. — Можете потихоньку начинать спускаться.

— Куда спускаться? — Спросил Филимон.

— Понимаете, спускаться по обычной лестнице опасно. Поэтому вам придётся воспользоваться обычной приставной, которая стоит у окна туалета второго этажа.

— Понял. Пошли. — Предложил он и протянул руку мальчику.

Дарик аккуратно взял его кончики пальцев, и они направились к выходу. Я подошёл к следующей двери, прислушался, ничего не услышал и стукнул.

— Напрасно. — Крикнул уже от выхода Филимон. — Она не откроет.

— Почему? — Спросил я.

— Она сошла с ума. — Ответил мужик и скрылся за дверью.

Я ещё раз стукнул. Глухой номер.

— Откройте, пожалуйста. — Попросил я. — Мы пришли, чтобы спасти вас и вывести из этого ужасного места.

За дверью послышалось шуршание и тишина.

— Знаете, что? — Спросил я. — Если вы сейчас же не откроете, я просто уйду. Ломать дверей мне не охота. Так что выбирайте. В вашем распоряжении одна минута. Больше у меня времени нет. Там люди ждут.

"А в ответ — тишина", — всплыли в памяти строки песни. Ещё немного постояв, я решительно шагнул в сторону выхода и тут! Столб пламени чуть не сбил меня с ног. Дверь вспыхнула, мгновенно превратившись в пылающие угли, а из комнаты выкатился вопящий, шипящий огненный шар и покатился по коридору на меня. Я рванулся назад к парадной двери. Но оттуда надвинулась тёмная тень.

"Западня"— Мелькнуло в голове. Резко крутнувшись на месте, притормаживая руками цепляясь за шершавую стену, изо всех сил оттолкнулся и прыгнул через накатывающийся костёр. Кроссовки вспыхнули. Я взвыл от боли. Упав на горящий пол, одним рывком сорвал плавящуюся резину и бросился к чёрному входу. Махом выбил задвижку и пулей слетел вниз. В коридоре у туалета никого не было. Слава богу, они, кажется, успели спуститься. В три прыжка преодолел коридор. От спасительного окна меня отделяло всего несколько метров. В этот момент за спиной раздался очередной вой. Огненный шар нёсся по пятам, поджигая всё, что могло гореть. Страха не было, просто хотелось жить. Откуда только силы взялись? Размышлять на данную тему было некогда, оставалось лишь действовать согласно инстинкту самосохранения. Всем телом врезался в дверь, сорвал её с петель. В ту же секунду с противоположной стороны появилась тень. Ещё один рывок, и я уже на лестнице.

— Дарик, бери людей и вон со двора! — Заорал я, не видя никого.

Но пацан поступил по-своему. Схватив лестницу вместе с Филимоном, они оторвали её от стены, с висящим мною на противоположном конце, и удерживали в таком положении, пока я не спрыгнул на землю. После чего просто швырнули в сторону. Она с грохотом рухнула, по пути разбив окно на первом этаже. Там, где я пол минуты назад стоял, во всю пылало окно. Даже стена, кажется, дымилась.

— Быстро за ворота. — Скомандовал я, беря девушку за руку.

Мы вылетели на проезжую часть, и тут я рухнул. Боль в ногах была невыносимой. Дарик сразу всё понял и, оставив своего подопечного, бросился ко мне.

— Дарик, — Прошипел я сквозь зубы. — Отведи их к нам и позови пацанов на помощь. Ты тут сам не справишься.

Он посмотрел на мои ноги. Лицо его перекосилось.

— Ты слыхал, что я приказал?

Он отрицательно покачал головой.

— Ты что, Дарик?! — Не поверил я своим глазам. — Людей выведи, слышишь?

Он вновь покачал головой и вдруг сорвался с места. Я проследил за ним. Правда, будучи в партере мне мало чего удалось разглядеть. Но результата долго ждать не пришлось. Дарик огромными прыжками убежал за угол дома, что был напротив общежития, и через мгновение появился с большой бутылкой в руке. Подскочив ко мне, он одним махом отбил горлышко, не утруждая себя распаковкой, и начал поливать мои несчастные ноги. Стало легче. Когда бутылка закончилась, он зашвырнул её в палисадник общежития и вновь исчез, чтобы появиться через мгновение со следующей.

— Дарик, ты что, всю аптеку на меня вылить хочешь? — Не весело пошутил я, пытаясь сесть.

— Сейчас пройдёт. Я знаю. Мы так в интернате лечились от ожогов. — Успокоил он меня. — Вы главное не суетитесь, сейчас всё будет хорошо.

Он исчез в очередной раз, но появился с гораздо большим опозданием, чем в прежние разы. В руках у него не было уже привычных сосудов с жидкостью от ожогов, кроме бутыли дистиллированной воды. Он, долго не думая, вылил её на мои многострадальные ноги. Пёс, до этого сидевший безучастно, вдруг поднялся и принялся меня облизывать. Его прохладный язык совсем избавил от боли. Наконец мне удалось сесть.

— Ну, что? — С надеждой в голосе спросил Дарик. — Легче?

— Разумеется. — Подтвердил я. — Только вот идти в таком виде я всё равно не смогу. Хоть бы тапочки, какие.

— Обувь сгорела? — Догадался Филимон.

— Да. — Ответила вместо меня девушка.

— Наташка, это ты? — Удивился Филимон.

— Да, я, а кто же ещё. — Ответила девушка.

— Да мало ли кто?! — Ухмыльнулся Филимон. — Я понятия не имел, кто остался в живых.

— Ой. Можно подумать!..

— Как хочешь, так и думай, но я думал, что уцелеет как раз Танька Велькова!..

— Она первая и попалась?! — Злорадно, как мне показалось, ответила девушка в очках.

— Ну, а ты-то как тут оказалась? — Не унимался Филимон.

— Ладно вам отношения выяснять. — Перебил их Дарик. Лучше помолчите минутку, пока я за обувкой сбегаю.

— Мальчик. — Обратилась к нему Наташа. — Вон там за углом был обувной магазин. Может быть, там чего найдётся?

— Спасибо. — Совсем по-взрослому ответил парнишка, срываясь с места.

Через несколько минут на мне красовались прекрасные итальянские туфли.

— В таких на танцы ходить, а не по нашим дорогам. — Грустно пошутил я. — Дар, открой секрет, как тебе удалось размер подобрать? Ведь ты у меня не спрашивал. — Мальчуган только хмыкнул, ничего не ответив. — Ладно, я потом из тебя вытряхну признания! — Пообещал я, с трудом поднимаясь на ноги.

Идти было сложновато, но можно. Здание общежития продолжало полыхать изнутри. Заметив мой взгляд, Дарик указал на крышу.

— А дыма-то нет!

— Огонь без дыма бывает, а вот дыма без огня!.. — Ответил я, проследив за его взглядом.

Действительно, дыма не было, как, впрочем, и языков пламени.

— А-а! — Подал голос Филимон. — Вы о пожаре. Так он тут каждый день бывал. Только горели по одному человеку. Сегодня он уже был. Я даже и не подумал, что он может гореть дважды. Такого не было.

— Так вы горели? — Ужаснулся я.

— Да. Все наши просто сгорели. — Подтвердила девушка.

Что я мог сказать. Поднявшись, медленно поковылял назад к магазину.

Наших парней не было. Видимо они уже ушли, нагрузившись продуктами. Мы повернули направо к дому. Дарик с Филимоном шли позади. Пёс трусил слева, не удаляясь от моей ноги ни на шаг. Девушка держалась за меня справа. Хотя точнее было сказать, это я за неё держался. Из проулка выбежала маленькая девочка. С трудом переводя дыхание, она протараторила что-то вроде того, мол, там мама, помогите. Мы остановились.

— Дарик. — Позвал я. Займись девочкой. Остальные присядьте на землю, прямо там, где стоите. Вам придётся немного подождать. Не двигайтесь с места. Помните, мы вас не бросим. Да, кстати, Филимон, кажется, вас так зовут.

— Да. — Подтвердил мужичок.

— Вот вам мобильный телефон. Умеете с ним обращаться? — Спросил я, вытаскивая из кармана припасённый для этого случая мобильник.

Дарик посмотрел на меня, как на фокусника. Я усмехнулся в ответ.

— Вот. Мой номер. — Я продиктовал. — Запомните?

— Да, разумеется. — Ответила за него девушка. — Он же профессор математики.

— Что? На самом деле профессор или кличка? — Не поверил я.

— Действительно профессор. — Подтвердил Филимон.

— Во те на! — Удивился я. С профессорами ручкаться мне как-то не приходилось. Ну, ладушки. Потом разберёмся. Вы меня поняли? Никуда, ни с места. Если что, звоните. В крайнем случае, Дарик с собакой подойдут.

— А что за собака? — Спросил профессор.

— Вроде овчарка. — Не совсем уверенно ответил я. — Дело в том, что в породах я не разбираюсь. А зовут собаку Грант. Очень умный пёс.

— А можно его с нами оставить? — Попросила Девушка.

— Не знаю, — Ответил я. — Сейчас спросим. Грант, сидеть, стеречь. — Я показал рукой на двоих сидящих прямо на асфальте, людей.

Собака, как мне показалось, огорчённо понурилась.

— Грант, надо так. — Попросил Дарик.

Пёс слегка шевельнул кончиком хвоста.

— Дядя, — Вмешалась девочка. — Пойдёмте скорее.

— Ладно, пошли. — Скомандовал я, уже шагая за девчушкой, добавил, делая несколько шагов в сторону проулка: — Собака с вами осталась.

Бежать, как бежала девчушка, легко, без особого труда, я не мог. А потому вовсю пыхтел, заглушая боль в ногах, тайком вытирая выступающие слёзы. Вскоре проулок сделал левый поворот, и мы увидели зелёную, очень красивую лужайку перед домом. По среди неё стояло дерево, накрепко обхватив своими ветвями бьющуюся в бесплодных попытках вырваться из его железных объятий, женщину. От неожиданности мы замерли в тех позах, как бежали. Девочка, правда, не замерла, но к маме не побежала. Несколько секунд я ещё стоял, разинув рот, а потом сорвался, торопясь на помощь жертве деревянного разбойника. Но Дарик ловко подставил мне ножку. Ужасная боль прорезала мои несчастные ноги. И всё же я вскочил почти мгновенно.

— Ты что? — Заорал я вне себя от ярости, и замолчал, проследив за взглядом детей.

Видя моё падение, женщина, сделав нечеловеческое усилие, вырвалась из объятий дерева и кинулась напрямик через лужайку к нам. В тот же миг зелёная трава стала дыбом, свернулась, как заворачивают блины с творогом. Раздался жуткий треск ломающихся человеческих костей, предсмертный крик, приглушённый плотоядным травянистым ковром, затем хлюпающие и чавкающие звуки, и всё стихло. Вновь перед домом раскинулась красивая, с кустиками и цветочками, ухоженная лужайка. Так и хотелось упасть в её сочную траву и покататься вволю. У меня волосы стали дыбом от увиденной картины. Ужас происшедшего ещё несколько минут сковывал нас. Потом заплакала девочка, зовя маму. Я подхватил девчушку на руки и бегом бросился прочь отсюда. Куда только девалась моя боль. Мы вернулись к оставленным слепцам. Я подошёл к собаке и опустился на землю рядом с умным псом. Ноги не держали, а перед глазами стояла сцена упаковки человека в смертельный зелёный саван. Девочка продолжала плакать на моих руках.

— Дядя Ник. — Позвал меня Дарик. — Дядя Ник. Вы не расстраивайтесь. Нельзя же всех спасти.

Я безумным взглядом посмотрел на него. Филимон с Наташей благоразумно помалкивали. Хотя, что они могли сказать? Для них такое зрелище было недоступным. Да и не знали они о происшедшем, а расспрашивать не спешили, и правильно делали.

— Это дерево не держало её, а спасало, не пуская пройти напрямик. — Тихо пояснил пацанчик.

— Дарик. — Едва шевеля губами, произнёс я. — Отныне ты мой брат на всю оставшуюся жизнь. — Продолжил я, свободной рукой прижимая мальчишку к себе. — Ты мне жизнь спас.

— Да ради Бога. — Смутился он. — Вы же тоже меня спасли.

— Брось ты. — Произнёс я, опуская голову.

— Да. Вы меня именно от этой дряни и спасли. — Тихо-тихо признался мальчишка.

Из проулка вышла белая, как смерть, женщина. Ужас, отразившийся на лице Дарика, привёл меня в чувство. Я резко обернулся и увидел её. Нет, это была не та, что угодила в ковёр людоеда. Чуть позже это понял и пацанчик. Я поднялся на ноги.

— мадам, чем могу служить? — спросил я, продолжая прижимать вздрагивающую девчушку к себе.

Женщина с отсутствующим выражением лица посмотрела сквозь меня. С таким же успехом я мог просить НЛО появиться над городом и вывести нас отсюда. Но всё оказалось не столь безнадёжным. Взгляд женщины наткнулся на девочку в моих руках. Она тут же ожила.

— Ребёнок. — Едва слышно произнесла она. — Дайте её сюда. Я теперь буду ей вместо... — Она запнулась, по щекам покатились крупные слёзы. — Это моя сестра была. — Только и смогла вымолвить она.

— Ладно. — Поторопился я, перебивая её. — Держите. И пошли отсюда скорее.

Женщина приняла девочку к себе на руки, и опечаленная группа продолжила свой обратный путь.

— Дар. — Тихо позвал я.

— Слышу, дядя Ник. — Отозвался он.

— Отныне никакой я тебе не дядя. Я твой брат, понимаешь, родной, кровный брат. Поэтому никаких дядей и "ВЫ". К брату так не обращаются.

— Хорошо. — Согласился пацан.

Больше за всю дорогу не было произнесено ни единого звука.

У парадной стояли две пустых тележки. Значит, ребята всё-таки доставили продукты без проблем. Мы поднялись на второй этаж. Я указал на дверь справа.

— Женщины и дети пожалуйте вот сюда. Проходите, устраивайтесь. Дарик, Филимона вот сюда к ребятам. Познакомь, устрой. Понял?

— Да. — Ответил парнишка, без запинки.

— Потом зайдёшь ко мне. — Я кивнул на Динину дверь.

Мальчишка только кивнул и нырнул в квартиру, таща за собой профессора. Я тронул ручку и шагнул в прихожую. На кухне звенела посуда. Девчонки весело о чём-то щебетали.

— Hello! — Поприветствовал я их, держась за косяк и одновременно снимая туфель с ноги. Последний с грохотом откатился прочь. За ним последовал следующий. Дина мгновенно оценила обстановку. Она подкатила к холодильнику, вытащила оттуда водку. Пава уже извлекала из шкафчика рюмашку. Я опустился на табурет у стола. Мне вручили бутылку с гранчаком. Последний я отставил в сторону и приложился к горлышку. Сделал два больших глотка и вернул, пустую на стол. Дина укорительно смотрела на меня. Пава с интересом.

— Ну, шо? уставились?! Покойников не видали?! Да алкаш я, скрытый! — Они молча следили за мной. — Ладно, девчонки, пошутил!.. Жив, курилка, жив. — И начал повествование.

Всё время рассказа девушки ошарашено молчали. Только Дина время от времени поглядывала на мои голые ноги. Когда я закончил спросила:

— А что с ногами?

— С ногами? — Сразу не понял я. — С чьими?

— С твоими. — Ответила вместо Дины Пава, тоже глядя на мои несчастные ступни.

— Да ничего. — Смутился я, пытаясь спрятать ноги под стул.

— Перестань. — Твёрдо сказала Дина. — Что с ногами? Ты горел?

— Да. Немножко поджарили. Уже всё прошло.

— И потому ты скинул туфли прямо здесь? — Спросила Дина.

— А где же ещё надо было их снять. — Удивился я.

— В прихожей. — Ответила девушка.

— Извини, забыл. Просто устал. — Соврал я.

— А врать ты не умеешь. — Сказала Пава и, подкатившись ко мне, дёрнула за обгоревшую штанину. Я чуть не взвыл, а потому выдернул ногу из-под стула.

— Смотри. — Предложила Пава, задирая брючину.

— Да. — Ответила Дина и быстро укатила в комнаты.

Когда она вернулась, в руках у неё была баночка с какой-то мазью.

— Давай-ка я разотру тебя. — Предложила она.

Дальше началась экзекуция. Дина аккуратно втирала мазь, а Пава держала мои несчастные ноги. Мне оставалось лишь морщиться от боли. Вошёл Дарик.

— Смотри, Дар, что они со мной делают. — Пожаловался я.

— Дядя Ник. — Начал он.

— Прекрати, сейчас же. "Дядя"!.. — Передразнил я его. — О чём мы договорились?

— Извини, Ник. — Смутился парнишка. — Тётя Вера спрашивает, где взять продукты, чтобы людей накормить?

— Вон, у них спрашивай. — Указал я на девчонок.

— Дарик, продукты в холодильнике в той квартире, где вы спали. — Ответила дина, выдавливая из тюбика аккуратную колбаску.

парнишка выбежал.

— Ну, попробуй. — Предложила Дина, натягивая на мои несчастные ступни невесть откуда взявшиеся носки. — Сможешь ходить?

— Да я и так ходил! — Буркнул я. — А как бы я иначе сюда добрался бы?!

Я встал. Боль, конечно, осталась, но очень притуплённая.

— Ничего. Терпеть можно.

— Значит больно. — Констатировала Пава.

— Да. — Подтвердила Дина. — Здесь недалеко находится родильный дом. Там наверняка есть обезболивающие. Сможешь сходить и принести себе на ночь?

— Конечно. — С энтузиазмом согласился я.

— Только не долго. — Попросила Дина. — Тебе сейчас надо поменьше ходить. Один день потерпишь, завтра легче будет.

— Если оно у нас вообще будет это мифическое "завтра". — Проворчал я.

Кряхтя от натуги и боли, обулся. Потопал немного в пол, и лишь после этого поднялся.

— Ладно, девчонки. Смотрите мне тут, честь блюдите. А я пошёл на дела ратные.

Лучше бы я этого не говорил.

— Будет тебе каламбурить. — Улыбнулась Пава. — Иди да скорее возвращайся. За нашу честь не беспокойся. Сохраним.

Я вышел. На площадке никого не было. Дверь в комнату Жорика и Марика были открыты. Оттуда доносились голоса.

— Дарик! — Крикнул я, не входя.

Тот час на площадку, но совсем из другой двери, вылетел мальчик.

— А где наш пёс? — Спросил я.

— Он внизу остался. — Ответил Парнишка.

— Ты что? Пса же накормить надо. Грант? — Вскричал я.

По лестнице нёсся громадный пёс, вывалив язык наружу.

— Эх ты, бродяга. — Потрепал я пса по загривку. — Идём, тебя сейчас накормят. А ты давай собирайся, мы опять уходим.

— Всегда готов. — С готовностью отозвался мальчишка.

Я вернулся на кухню к Дине с Павой.

— Девчонки, я забыл познакомить вас с одним нашим новым членом команды. Будьте знакомы — это Грант, чистокровная овчарка. Грант, подойди сюда. — Позвал я собаку. — Свои. Девчонки, спокойно, он никого не тронет. Дайте ему вас обнюхать.

Девушки заулыбались.

— Ну, иди сюда, Грантик. — Позвала Дина.

Пёс внимательно посмотрел на неё и подошёл. Девушка осторожно протянула руку. Грант понюхал кончики пальцев и подставил свою шею.

— Ах ты нахал. — Возмутился я. — Хозяина так сразу и сдал!

— Хороший пёс. — Приговаривала Дина, гладя собаку.

— Грант, хватит. Давай знакомится с другой дамой. — Приказал я.

Пёс, как мне показалось, с сожалением посмотрел на Дину и подошёл к Паве.

— Вот это да! — Восхитилась та. — Умнейший пёс. — И бесцеремонно почесала за ухом четвероногого друга. Грант, как подкошенный, свалился у коляски, вытянув во всю длину все свои четыре лапы.

— Ладушки. — Удовлетворённо произнёс я. — Накормите собаку, пожалуйста. А ты Грант, остаёшься здесь стеречь моих женщин.

Пёс даже ухом не повёл. Он блаженствовал.

— Ух, ты! — Возмутилась Пава. — Собственник нашёлся.

— Ладно тебе. Нельзя и собственником побыть. — Обиделся я, выходя вон.

Родильный дом найти оказалось не сложно. Он стоял зажатый двумя высотными, если так можно сказать, зданиями. В этом районе домов выше пяти этажей не встречалось. Разница была лишь в высоте потолков внутри. Двери больницы не были заперты. Мы вошли. Блукая по коридорам поднялись на второй этаж, где обнаружили непосредственно родильный зал. Заходить туда не стали. А вот рядом на двери висела табличка "инкубатор". Я удивился и толкнул дверь. Посреди большого зала расположились 3 стола накрытых стеклянными колпаками. Под ними лежали новорождённые. Я вздрогнул. Этого уж точно быть не могло. Не выжили бы они. Предчувствуя, что увижу, всё же подошёл ближе и заглянул внутрь. На меня совершенно осмысленным взглядом смотрел малыш. От неожиданности челюсть моя отвисла почти до пола. Ребёнок был жив. Это было невероятно. Взгляд мой забегал по различным ручкам и кнопкам на боковых стенках стола, когда Дарик совсем не деликатно толкнул меня в бок.

— Ты чего? — Недовольно отозвался я.

— Ник. А они мальчики или девочки? — Спросил парнишка, пятясь к выходу.

Я наклонился ниже и отпрыгнул прочь. На столе под колпаком лежал живой пупс из детского мира. У него не было даже намёка на гениталии. И эта уродина хищно смотрела на меня. Потом её ручонки потянулись и без усилий отбросили стеклянный купол в сторону. Ещё два точно таких же звука раздались от других столов. Я опрометью бросился вон, не забыв, впрочем, захлопнуть за собой дверь. Дарик уже стоял на лестничной площадке и с ужасом смотрел вниз. Я подошёл к нему и заглянул через плечо. По ступеням, цепляясь за прутья перилл, на четвереньках поднимались ещё 3 фигуры, очень похожие на те три из инкубатора.

— Наверх. Быстро. — Скомандовал я, и только когда мы взлетели на самую крышу, подперев собой дверь, сообразил, что это чистейшая ловушка. Изнутри деликатно потолкались в створку. Потом поскреблись.

— Твою мать... — Выругался я. — Дарик, посмотри вокруг, может пожарная лестница здесь имеется или балкон, какой?

парнишка отбежал к краю крыши и тут я увидел паутин. Их было много. Сообразить толком, что там происходит, я не успел. Сам не знаю отчего, но закричал, изо всех сил махая освобождённой на миг рукой:

— Дарик, Беги туда, быстрее!

— Сам не пойду. — Вдруг заупрямился он.

— Идиот. — Взревел я. — Беги к паутине. Они нам мост готовят. Я за тобой.

Парень понял и бросился в указанном направлении. На дверь надавили сильнее. Ещё несколько секунд мне удавалось сдерживать напор, но силы мои были основательно подорваны больными ногами. Да и не силач я. В конце концов пришлось отступить. Одним прыжком я отлетел метров на десять в сторону. Нет. Прыжок был, конечно, короче, это катился я по крыше столько, как колобок. Вскочил на ноги и ходу к импровизированному мосту. Дарик уже бежал по нему, как-то не очень торопясь, время от времени оглядываясь. Заметив, что я уже догоняю его, он подорвал ещё быстрее. Выскочив на противоположную крышу, мы разом обернулись. Метрах в пяти от края почти догнав нас, пыхтело чудовище из инкубатора. Чуть поотстав, неслись ещё двое. Оставшиеся трое дожидались на крыше родильного дома, наблюдая оттуда за погоней. И в эту секунду мост распался. Нелепо дрыгая руками и ногами голые, но от этого не менее кровожадные, младенцы полетели вниз. Смотреть на это зрелище не хотелось. Я отвернулся, отыскивая взглядом путь для спуска на землю-матушку.

— Ник, смотри! — Позвал Дарик, потрясённым голосом.

Я подошёл к нему и глянул в указанном направлении. По лужайке, точно такой, какую нам довелось уже сегодня видеть, спокойно ползали три, рухнувших с высоты пятиэтажного дома, порождения города.

— Пошли, Дар. — Предложил я.

Позже я всё время вспоминал, почему, пробегая по мосту на такой высоте, ни разу ни глянул вниз. А ведь стоило лишь подумать, и больше не пришлось бы мыслить вообще никогда. Ещё один вопрос меня заинтересовал в этом деле. Как это бесплотная паутина, коллоидная масса, в общем-то, вдруг стала плотным веществом, выдержавшим вес не только взрослого мужика с ребёнком, но и трёх уродин? Не говоря уже о том, как они узнали про наше безвыходное положение и почему решили помочь? Вопросов было много. Ответов же, разумеется, никто давать не собирался.

Когда мы вошли в квартиру Дины, пёс поднялся нам на встречу и, обнюхав, признал своих. Девушки во все глаза смотрели на нас и ничего не говорили.

— Что опять случилось? — Наконец-то спросила Дина.

— Дин, — Начал я, — Можно у тебя помыться?

— Разумеется. — Без колебаний ответила девушка. — Я тебе новую одежду приготовила. Она в твоей комнате.

— Спасибо. — Устало поблагодарил я и вышел.

Через пол часа, вымытый и свежий, я слушал рассказ Дарика о наших приключениях. Борщ в моей тарелке быстро таял. Грант лежал прямо на моих многострадальных ступнях, и это было приятно, снимало остатки боли и напряжения.

— Ну, и что ты по этому поводу думаешь? — Спросила Дина у меня.

— Думаю, что нам пора линять. Если нас и не вычислили по каким-то причинам сразу, значит, скоро вычислят.

— И куда мы "слиняем"? — Спросила Пава.

— До заката время есть. Поэтому мы с Дариком пройдёмся ещё в одном направлении. Поближе к границе города. — Добавил я.

— Парня-то оставь в покое. — Попросила Пава. — Умотал ты его совсем.

— Нет. — Вскинулся Дарик. — Я с Ником.

— Вот тебе и ответ. — Горько усмехнулась Дина. — Ладно, пусть идут. Нам всё равно выбираться отсюда надо. И Ник совершенно прав, чем, скорее, тем лучше.

— Как там наши новички? — Спросил я.

— Ничего. Там всё в порядке. Ребята хорошие попались. Твоего профессора развлекают. — Ответила Пава.

— Это чем же? — Поинтересовался я, приступая к запашистому чаю.

— Математическими головоломками. — Объяснила девушка.

— Ух, ты! — Восхитился я. — Неужели они ещё не все свои мозги одурманили наркотой?!

— Как видишь. — Ответила Дина, пристально глядя на меня.

— Диночка, что со мной случилось? — Хитро подмигивая, спросил я.

— Хороший ты. — Просто сказала она и наклонилась потрепать Гранта.

— Темнишь. — Поджал я губы.

— Много будешь знать, плохо будешь спать. — Вступилась за подругу Пава.

— А я согласен плохо спать.

— Да будет тебе. — Покраснела Дина. — Что будем делать со спящей старушкой? Она, насколько я понимаю в географии города, никак не попадает в поле нашего зрения.

— Не совсем так. — Возразил я. — Бабушка-старушка находится далеко от торговых путей и караванных троп.

— Знаешь, что мне в тебе нравится? — Спросила Дина.

— О-о! — Восторженно возопил я. — Дорого бы дал, дабы узнать истину!

— Перестань паясничать. — Одёрнула меня Пава.

— А! — Вскричал я, оттопыривая правое ухо. — Значит, и ты хочешь поделиться своими сокровенными мечтами! Я весь во внимании.

— Чудак. — Улыбнулась Дина. — Ничего секретного в этом нет. Просто ты умеешь не унывать в самые критические моменты.

— О! — Огорчённо вздохнул я. — Откуда простите, миледи, вам сие известно? Неужто во сне проболтался?!

— С мерой у тебя проблемка. — Вновь встряла Пава.

— Дарик, тащи мензурку. Мерить будем.

Мальчишка ошалел. Он, вероятно, понятия не имел, что такое мензурка. Я рассмеялся. Это был не хороший, нервный смех больного человека. Девушки меня поняли и ничего не сказали. Пёс удивлённо поднял голову, понюхал воздух и, успокоившись, вновь улёгся.

— Ладно, девчата. — Я взял себя в руки. — Мы пойдём. Затемно вернуться надо.

Я поднялся и зашаркал на площадку. Но Дарик меня опередил. Он уже ждал. Мы вышли на улицу. Рельсы напротив дома оставались в ржавом виде, а значит, можно было через них перейти, что мы и не замедлили сделать.

— Направо пойдёшь, чёрти куда придёшь. Прямо пойдёшь, туда же придёшь. А налево нам не надо. — Сообщил я, остановившись на развилке.

Действительно, налево — это к морю вниз, туда нам явно не было никакой нужды идти, направо — это откуда я пришёл несколько дней назад, прямо — к спящей бабушке, однако ей придётся ещё немного подождать, так как наша тропа пролегала несколько в ином направлении. Вопрос был в другом. Нашей группе необходимо было выйти к границе города и желательно наиболее кратчайшей дорогой. Сделать это можно было двумя путями. Я смотрел прямо вдоль трамвайной линии. Тротуара здесь практически не было. Одни колдобины да ухабы, как писал Некрасов ещё в девятнадцатом веке. Главная неприятность состояла в том, что было очень узко. Мы со своими колясками и слепцами вряд ли сможем здесь пройти. Дорогой, которой шёл я, можно было проехать хоть тремя колясками в ряд, но этот путь удлинялся почти вдвое. Ничего не оставалось, как направить свои стопы проторенной тропой. Мы свернули направо. До собора преображения добрались очень быстро. И тут я сильно пожалел о выбранном пути. С противоположной стороны на рельсах лежала брошенная мною металлическая сеть.

— Зря. — Выдохнул я.

— Что зря. — Не понял Дарик.

Я показал ему на сеть и объяснил в чём дело. Парнишка почесал в затылке.

— А не лучше ль нам свернуть на параллельную улицу? — Спросил он.

— Зачем? — Не понял я.

— Если подняться налево три квартала, то та дорога будет самой прямой.

— Тьфу ты, чёрт, совсем забыл. — Сплюнул я. — Ты прав. Это же правительственная трасса, только идёт она не сразу к границе города, а в аэропорт. Потом экспериментальные поля институтов всяких. — Перечислял я. — Потом село какое-то...

— Во-во. — Подтвердил Дарик.

— Что "во-во"? — Не понял я.

— Это же и есть граница города.

— Ты так думаешь? — Я с сомнением поджал губы.

— Но ведь там нет домов? — Удивился моей непонятливости мальчик.

— Если нет домов, это совсем не значит, что там граница. Нам нужна не официальная черта города, а граница зоны. — Слово вырвалось само-собой.

— Зоны. — Повторил пацанчик и очень серьёзно посмотрел на меня. — Это как в кино?

— Каком кино? — Переспросил я, оттягивая ответ.

Дарик внимательно оглядел меня с ног до головы, потом глянул на зловеще сияющие рельсы и решительно повернул налево. Я последовал за ним. Добравшись до нужного перекрёстка, мы остановились, изучая обстановку. Здесь мне ещё не приходилось бывать. Хотя особых отличий не было. Проклятые рельсы всё так же рдели в ожидании жертвы.

— Ну, и как мы будем их переходить? — Спросил я. — Барьер-то остался вне зависимости от количества пройденных кварталов.

— А точно так же, как и там.

— То есть? — Не понял я.

Дарик указал на магазин с вывеской "садовые принадлежности". Я неопределённо хмыкнул, памятуя, что такие штуки дважды не проходят. Хотя однажды мне же удалось перепрыгнуть. И всё же какой-то червячок точил внутри. Мы вошли в магазин. Рулон сетки стоял буквально у входа. Устроив его на крыльце так, чтобы он сам развернулся, я толкнул его и быстро скрылся за дверью. Сетка немного поразмышляла и медленно, не спеша, стала раскручиваться. Добравшись до рельс, она преспокойненько накрыла их сверху, докатилась до противоположного бордюра, без всяких усилий преодолела его и, лишь стукнувшись о стену дома на той стороне, остановилась, приобретя вид рельс. Мы ахнули!

— Ну? — Спросил я Дарика.

Тот смотрел на меня огромными своими глазищами и ничего не мог понять.

— Так, что теперь будем делать? — Спросил я. — Дело в том, Дарик, что с рельсами такие штуки дважды не проходят. Теперь эта дорога для нас стала непроходимой совсем.

— Но я же не знал! — Чуть не плача, всхлипнул мальчик.

— Незнание законов не освобождает нас от ответственности. — Наставительно произнёс я. — Я сам надеялся на удачу, но, увы!.. Ладно тебе. Всё это ерунда. Давай думать, как теперь из магазина выбираться?

Это оказалось не трудно. Через сеть подсобок и различных коридорчиков мы выбрались в старый двор-колодец. Из него самым банальным образом на ту самую параллельную, куда и стремились, которую отрезала нам чёртова сеть. Только препятствие в виде монстров в облике рельс осталось. Мы стояли, молча, разглядывая холодные железяки.

— Ник. — Осторожно позвал меня Дарик. — Если мы не можем перейти их по земле, над землёй нет моста, а под землёй можно?

— Ты предлагаешь сделать подкоп? — Усмехнулся я.

— А канализация? — С надеждой спросил он.

— Сумасшедший. Дело же не в том, что мы с тобой перейти не можем. Нам всем вместе надо будет преодолеть это препятствие. Понял?

Мальчик потупился.

— Да ты не расстраивайся. — Потрепал я его по плечу. — Сейчас чего-нибудь придумаем.

Он с надеждой взглянул мне в глаза.

— Правда?

— Правда, правда. Нам деваться просто некуда. — Ответил я, не будучи уверенным в своих словах.

— Ник. — Снова дёрнул меня за руку пацанчик. — А почему обязательно надо было сеть кидать?

— А что, по-твоему? — Хмуро спросил я.

— Но сеть же железная?

— Именно поэтому и нужна была она, чтобы замкнуть цепь. — Отмахнулся я.

— А если её не замыкать?

— Хочешь увидеть, что из тебя сделают эти милые железячки? — Усмехнулся я.

— Нет, Ник, ты меня не понимаешь.

— Нет. Не понимаю. — Ответил я, продолжая размышлять о способе пересечения улицы.

— Ну это же просто! Вон мебельный магазин. Взять оттуда шкафы и положить на рельсы. Они кусаться не смогут.

— Что? — Не врубился я. — Шкафы, что ли? А-а! Да ты гений! — Наконец-то до меня дошёл смысл предложения пацана.

Через несколько минут мы вытаскивали из магазина всё деревянное и желательно широкое. Первые боковые стенки и дверцы шкафов красиво и ровненько улеглись на ближайшую пару рельс. Они явно зашипели от злости, но ничего поделать не могли. Двадцать минут активного отдыха в виде разламывания образцов мебельного искусства привели к тому, что посреди улицы, в десяти метрах от зловещей сети расположился милый, деревянный мостик, по которому мы с огромным удовольствием прошлись несколько раз.

— Ну, вот и всё. — Удовлетворённо сказал я, глядя на дело рук наших. — Теперь можно идти дальше. Этот мост им не съесть без посторонней помощи.

Мы двинулись дальше. Только через два квартала эти проклятые рельсы вновь перегородили путь. Внимательно осмотревшись, я указал на ржавую стрелку и пошёл туда. Дарик поспешил следом.

— Вот, и ещё одни перешли. — Сказал он, догоняя меня.

— Так-то оно так, да не так. — Философски заметил я.

— А что не так? — Переспросил мальчуган.

— Не так то, Дарик, что идём мы куда-то не туда. Скорее всего, в очередную ловушку.

— Почему? — Не понял он.

— Сам не знаю. — Ответил я, остановившись у самой стрелки, извлекая из кармана тёмные очки.

Так оно и было. Рельсы камуфлировались, то есть приняли вид. Они обучались. Это было плохо. Теперь внешний вид их был обманчив. Если б не очки не известно, чем бы всё это кончилось. Однако мы вовремя остановились.

— Вот и пришли. — Констатировал я.

— Куда?

— Туда, откуда пришли.

— Ник, можно яснее?

— Дар, мы не сможем перейти эти рельсы. Придётся возвращаться назад.

— Ну почему? Они же ржавые, как и те, что возле нас?

— В том-то и дело, что это обман. Они научились прикидываться таковыми, на самом же деле это подделка. Очень искусная.

— И что же теперь будет? — Понурился пацан.

— Не знаю. Но нам придётся возвращаться назад.

— А там. — Он указал за поворот. — Может быть там перейдём?

— Нет. Посмотреть, конечно, можно. Но вряд ли. Скорее всего, нам придётся идти путём, которым я забирал Паву. Думаю, что там всё по-прежнему. Да и рельсы мы обойдём без проблем. Этот район мне хорошо известен. Пошли.

— Жалко. — Посетовал мальчишка.

— Жалко у пчёлки! А что поделаешь? Надо, друг мой ситный.

Мы прошли за угол и убедились в правоте моих предположений.

— Дар, вон стрелка, через которую я прыгал, как баран в брачный период, в свою первую ночь в этом городе. — Показал я ему на зловещую стрелку.

Он посмотрел на неё и вдруг, вытащив из ближайшей урны консервную банку, швырнул в стрелку. Рельсы даже не дёрнулись. Банка звякнула о рельсину и, немного прокатившись, замерла почти посередине.

— Это уже интересно. — Вслух сказал я. — Что-то новенькое.

— Угу. — Подтвердил Дар и, вытащив следующую банку, швырнул её в другую пару рельс. Ничего не произошло. Затем последовала пластиковая бутылка.

— Ладно, эксперименты отложим на потом. Шагом марш назад.

Когда мы вернулись к дому, проклятые рельсы имели обычный зловещий вид.

— Вот и приехали. — Вздохнул Святодар. — А теперь куда?

— Хм. — Хмыкнул я.

Действительно, мы оказались в кольце. Куда не повернись — сплошные рельсы.

— "Обложили меня, обложили. Колют весело, на номера". — Негромко пропел я. — И как назло ни одной паутины, желающей подзарядиться энергией.

Стоило мне это только произнести, как над нами проплыла паутина. Она грациозно опустилась на трамвайный провод, повисела немного, как бы в раздумье, и опустила второй край на оба рельса сразу. Я ожидал, что сейчас она поднимется, и мы сможем спокойно пройти домой. Но не тут-то было. Паутина продолжала висеть, и ничего не менялось. Потом появились ещё несколько паутин. Все они проделали то же самое. Вскоре четырёхслойная ширма шириной в несколько метров заслонила нам обзор фасада здания, где ждали горе спасителей. Однако результата не было. Два молчаливых свидетеля противостояния добра и зла наблюдали за поединком. И тут мне в голову пришла гениальнейшая идея. Воспроизвести её я не успел. Она, в общем-то, даже не успела сформироваться, как одна из вновь появившихся паутин, но ещё не успевшая вступить в борьбу, обволокла опору с гроздью изоляторов. Столб несколько секунд стоял и вдруг рухнул поперёк рельс, оборвав провода. Фейерверк был потрясающий. Все паутины мгновенно взмыли в воздух. Рельсы съёжились и распались в пыль. Проход был свободен.

— Спасибо вам. — Тихонечко поблагодарил я.

Хитрый пацан услыхал и повторил. Я шутливо погрозил ему пальцем. Он, в свою очередь, сделал вид, будто не заметил жеста. Мы прошли к дому, но заходить не стали. Время до заката ещё было. Дорога повторялась с одной лишь разницей, что теперь пролегала с другой стороны рельс. Последние были в весьма скорбном состоянии. Моя хитрость со столбом видимо нарушила энергетическое равновесие, так как ржавость продолжалась почти до того места с садовой сеткой. Труба, впрочем, лежала так же не тронутой. Здесь я свернул вправо, обходя старые дома, стремясь выйти на более широкую и свободную дорогу. Удивительно, но на этот раз нам повезло. Спустившись в балку, я свернул влево к своему дому. Бывшему, конечно. Чтобы не волноваться лишний раз и не создавать себе дополнительных осложнений, мы пошли по дороге. В коем-то веке можно было вот так запросто пройтись по проезжей части?.. Четыре трамвайных остановки пролетели незаметно. Но всему хорошему всегда приходит конец. Проклятые рельсы опять перегородили дорогу.

— Чёрт. — Выругался я.

— Ты чего? — Не понял Дар.

— Да забыл я, что здесь опять будут эти чудовища.

Мальчишка меня не слушал. Он с интересом смотрел на башенный подъёмный кран, замерший в позе великана готового приподнять громадную бетонную плиту. Крюки закреплены, трос натянут, так и хочется крикнуть "вира". И тут пацан сделал именно это. Залихватски свистнул и крикнул, что есть мочи: "вира!" Дальнейшее произошло почти мгновенно. Звякнул звонок предупреждения, загудели двигатели, и плита поползла вверх. Дарик аж приплясывал от удовольствия. Он размахивал руками и давал команды, направляя плиту строго на центр пересечения рельс. Кран аккуратно выполнил все команды, мягко опустил свой груз и замер как бы в ожидании. Парнишка бросился к плите и принялся освобождать крепления. Когда последнее повисло в свободном состоянии, над моей головой что-то просвистело. Инстинкт самосохранения сработал быстрее осознания опасности. В стену, в нескольких миллиметрах от виска, врезался здоровенный крюк подъёмного крана.

— Дар, ложись! — Заорал я, падая на асфальт и откатываясь подальше от зоны досягаемости троса. Второй крюк слегка зацепил волосы. Пацан от неожиданности прыгнул в другую сторону, прямо к месту, где гнездился сволочной подъёмный кран. Я встал на четвереньки и отполз подальше, потом поднялся на колени. Дарик бежал к тележке крана.

— Дар! Назад! — Взревел я, но пацан не слушал меня, да и поздно было возвращаться.

Мне ничего не оставалось, как бессильно наблюдать за разворачивающимися событиями. Парнишка добежал до лестницы и ловко, как обезьяна, стал карабкаться вверх, к кабине управления. Кран, конечно же, не собирался сдаваться за так тебе, и попытался достать его крюком. Но трос всё же не рука и ему с первой попытки это не удалось. Да и с третьей вряд ли бы получилось, ведь мальчишка не ждал на месте, а уверенно продвигался к центру управления. Крюки барабанили по железу, в бесплодной попытке зацепить жертву, но не попадали. Наконец эта дура сообразила и следующий удар железяки пришёлся чуть выше головы Дарика. Я закрыл глаза. Парнишка спокойно подтянулся и нырнул в кабину. Крюк опоздал на одно мгновение. Потом кран послушно повернул стрелу в противоположную сторону, отъехал назад метров на 15 и начал молотить крюками по очередной, лежащей на земле плите. Не знаю, каким образом ему это удалось, но вскоре все крюки оказались в захвате. Плита поднялась в воздух, развернулась и опустилась на рельсы метрах в ста от перекрёстка. Из кабины выбрался пацан и спокойно принялся спускаться. Тросы, удерживающие плиту, так и задрожали от ярости, но вероятно захват они могли осуществлять самостоятельно, а вот освободиться, по всей видимости, нет. Гадкий мальчишка спрыгнул на землю, сплюнул прямо на колесо хищной машины и двинулся к перекрёстку. Когда он подошёл ко мне, я от избытка чувств обнял его. Мои руки дрожали, как будто это мне пришлось только что рисковать жизнью.

— Спасибо, друг. — С чувством поблагодарил я. — Только, пожалуйста, на будущее, не делай больше подобного.

— Как получится. — Ушёл малый от прямого ответа.

— Ты мне это прекрати. — Погрозил я ему пальцем. — Лучше скажи, откуда тебе известно, как управлять подъёмным краном?

— А мне и не известно.

— Зачем же ты тогда полез в кабину?

— Не знаю. Просто решил, что сумею разобраться с управлением.

— Ну, и как? — Поторопил я пацана с ответом.

— Да никак. — Отмахнулся тот. — Сел я в кресло крановщика, положил руки на какие-то рычаги. Там этих рычагов до фига.

— До фига — это сколько? — Улыбнулся я.

— Если честно, я не считал. — Смутился Дарик. — Я только два увидел, взялся за них и подумал, что надо бы поднять плиту и положить вон там. А дальше кран сам всё сделал. Как только я увидел, что плита легла, тут же убрал руки, чтоб ничего не сделать не нужного, и вниз, сюда.

— Ладно. Молодец. — Похвалил я пацана и легонько хлопнул по плечу. — Пошли. Времени уже много.

Дорога была свободна, причём во все стороны. Мы перешли перекрёсток по импровизированному мосту и прошли ещё один квартал к прямой, правительственной трассе. Больше рельс не будет до самой границы зоны, а это уже радовало. Всё-таки меньше преград. Осмотревшись по сторонам, мы подобрали дом, где собирались сделать перевалочную базу. Нашли подходящие квартиры и на этом посчитали свою миссию на сегодня завершённой.

Назад возвращались уже в сумерках. Вообще-то я не собирался сворачивать к своему бывшему жилищу, но события шли сами собой. Стоило перейти Дариковский мост, добраться до первого перекрёстка, как мне просто смертельно захотелось выяснить вопрос родника. Дело в том, что здесь в парке спрятался настоящий родник. Народ там воду для питья брал. Кто-то считал его даже святым. Возможно потому, что подле расположился собор Святого Михаила. Не знаю. Но вода там действительно была приятная. Сам грешил, тайком ходил, набирал водички. Короче, свернул я и всё тут. В принципе пройти и здесь можно было. В парке стояла оглушительная тишина, приятно пахло осенними цветами, как в бытность моего юношества. С огромным удовольствием мы постояли и подышали свежим вечерним воздухом. Хотя вечер — это громко сказано. Ночь давным-давно вступила в свои права. Две, обнаруженные в помещении смотрителя, канистры были наполнены чистой, прохладной водой. Больше здесь делать было нечего. Пора было возвращаться. Можно, конечно, пройти через парк, но я благоразумно решил не рисковать, а лишь срезал угол, и мы вышли напротив школы. Необычное сияние слева мгновенно насторожило, расслабившиеся было нервы. Двумя тенями мы замерли на краю аллеи у выхода. Свет исходил из-за школы. Попадать в его луч не хотелось, а идти по траве не было никакого желания. Первым сделал выбор Дар. Он смело шагнул в полосу света и пошёл по ней к зданию. Я, не снимая очков, проделал то же самое, но в нескольких шагах позади. Яркий сноп света исходил из окна второго этажа нового десятиэтажного кирпичного дома. Правда, вокруг него раскинулся прекрасный газон, но, памятуя дневные события, мы благоразумно не стали лезть напролом. Остановились осмотреться. И в эту минуту из окна раздался громкий женский крик. Потом звон разбиваемого стекла. Мои нервы сдали, и я бросился к парадному. Дарик вцепился в меня сзади. Крутнувшись на месте, я увидел паутину. Она спокойно опускалась на газон. Потом вторая, третья. Спустя несколько секунд передо мной был настил от дороги до окна второго этажа. Больше думать было некогда, и я метнулся по импровизированному мосту наверх на помощь. Святодар остался с канистрами. Почему он так поступил, выяснять времени не было. Да и ни к чему.

На моё счастье решётка отсутствовала. Одним ударом ноги (куда утренняя боль подевалась?) вышиб раму и прыгнул внутрь. В комнате никого не было. В дальнем углу находилась прикрытая дверь. Я рванул туда. За ней, на полу лежала вниз лицом весьма привлекательная особа женского пола. Я подхватил её на руки. Что-то стукнуло. На паркете лежал маленький, блестящий предмет, очень похожий на карандаш. Сунув его в карман, бросился вон из квартиры. Почему? Не знаю. Но ощущение опасности было очень сильное. Буквально запах смерти стоял. Мост из паутин ожидал меня на прежнем месте. Осторожно пролез в развороченное окно. На свежем воздухе девушка шевельнулась, но в себя не пришла. Спустившись к Дарику, огляделся, в поисках местечка, где бы уложить даму. И тут произошло самое невероятное из всего приключившегося со мной за последние дни. Распавшийся мост из паутин сложился во что-то наподобие телеги с бортиками. Зависнув в нескольких сантиметрах от земли, это сооружение как бы приглашало к себе на борт. Я не стал упрямиться, а влез, да и всё. Мальчишка последовал за мной, не забыв про воду. И мы поплыли! В самом деле! Поплыли по воздуху. Сначала низко, но потом всё выше и выше. Вскоре зависли над городом. Наш ковёр-самолёт развернулся и плавно направился к дому, где нас ждали. У меня возникло непреодолимое желание позвонить, но для этого необходимо было освободить руки. Чего делать как раз и не хотелось. Со своего места мне разглядывать город не представлялось возможным, а вот Дарик оторвался по полной программе. Его глаза в темноте аж светились.

— Дар. — Тихонько позвал я его. — Смотри, не подожги наш дельтаплан своим взглядом.

Парнишка только махнул рукой, даже не обернулся.

Как мы приземлились, я не почувствовал. По выражению пацана понял, что, и он не видел спуска хоть и смотрел во все глаза вниз. Выбираться нам не пришлось. Мы просто оказались на тротуаре вместе со своими канистрами, вот и всё.

— Благодарю вас. — Громко, не стесняясь, произнёс я.

Ощущение приятности в душе было мне ответом. Дар повторил за мной с чувством необъяснимого благоговения.

В окнах горел свет. Парадная дверь охранялась одним из парней, кажется, Жориком. Он чуть челюсть не потерял от удивления, увидев нас, выходящих из опустившегося тумана.

— Алё, гражданин!.. — Позвал я его. — Захлопни пасть, не-то комаров наглотаешься. Лучше Дарику помоги. Возьми канистры с водой.

— Здесь нет комаров. — Машинально ответил тот, отбирая у пацана резервуары.

— Для тебя специально сейчас сделаем. — Засмеялся Дар, шутливо тыкая парня кулаком в живот.

— Это вы? — Наконец-то очухался парень.

— Мы, мы, а кто же ещё. — Ответил я. — Пропусти, нам пройти надо срочно. Закрывай дверь, если, конечно, из наших там никого нет.

— Нет. — Ответил Жорик, запирая дверь на трубу.

— Дар, звони. — Сказал я, указывая глазами на дверной звонок.

— Там открыто. — Поспешил сообщить Жорик снизу.

Дар потянул ручку. Дверь действительно оказалась незапертой. Я вошёл. Тут же из кухни выкатились девчонки и замерли, глядя не на меня, а на мою ношу.

— Сюда, быстро. — Сориентировалась Дина, показывая на комнату рядом с моей.

— Слушай, хозяйка, сколько у тебя тут комнат? — Пошутил я, широко шагая в указанном направлении.

— Сколько надо столько и будет. — Отмахнулась она.

— Укладывай прямо на диван. — Дала ЦУ подоспевшая Пава.

Я аккуратно уложил девушку, подложил ей под голову подушку и взглянул на ту, которую спасал. М-да! Это я сделал зря. Но было поздно. В смысле, посмотрел на неё. Кино, картины и прочее ни шло, ни в какое сравнение с той, что лежала с опущенными огромными ресницами в полуметре от меня.

— Пошли на кухню. — Позвала Пава. — Дина сама тут разберётся. И не пялься ты на неё, будто красивых девушек не видел.

Мы вышли. Ужин был на славу. Дар отъедался, как он сам утверждал, за всю жизнь. Всё время рот его не закрывался. Как он успевал, и говорить, и есть одновременно, не знаю. У меня так не получалось. Пава слушала, не перебивая и не задавая никаких вопросов, подкладывая нам на тарелки вкуснятинку. Только один раз брови её поднялись, когда мальчишка стал повествовать историю нашего полёта. После еды наступила сытость и навалилась усталость. А потом провал. Совершенно не помню, как добрался до постели и разделся. Снов не было. Их не было уже четвёртые сутки.

Глава 4 — Князь Икмор

Надо мной нависла небритая рожа.

— Что б тебя... — Сонно выругался я.

Над постелью торчало всё то же зеркало. Я сел. Сквозь зашторенные окна едва пробивались первые солнечные лучи. На стуле рядом лежала выстиранная, выглаженная одежда. Когда только они успели это сделать?! На приставном стульчике рядом расположился мой пустой рюкзачок. Вставать за ним не хотелось, а тянуться неудобно. Однако лень победила. Немного помучавшись, мне удалось-таки зацепить его за лямку и притянуть к ответу. На ковёр подле ложа высыпались нехитрые пожитки. Перебирая и укладывая их обратно, размышлял, на кой ляд они все мне нужны? К примеру, здесь оказалась зубная щётка в двух экземплярах, пара пальчиковых батарей, ключи от квартиры, запасная лампочка для фонарика, которого, кстати, не оказалось, Пустая мыльница, почему-то без мыла, пол пачки стирального порошка... В общем всякая дрянь. После переупаковки рюкзак уменьшился вдвое. Образовавшуюся кучку вещей аккуратно засунул под кровать, дабы не бросалась в глаза. Потом, потянувшись, вскочил. Несколько упражнений, постоял на голове и долгожданная ванна, благо она оказалась не занятой.

Вымытый, розовый, как поросёнок, я вошёл на кухню. Там никого не было. В голове что-то щёлкнуло, и нервы моментально стали в режиме "внимание! Опасно!" Тут из-под стола высунулась, зевающая пасть пса.

— Тьфу ты, блин. — Ругнулся я. — Грант, ты чего там делаешь?

Собака лениво облизнулась и вылезла. Потом встряхнулась и подошла для приветствия. Во всяком случае, именно так я понял её.

— Хороший... Пёс... — Приговаривал я, гладя животное. — А где же наши хозяйки?

Собака меня поняла и двинулась по прихожей к входной двери. Остановилась, поскреблась. Я понял, как жест открыть, что и сделал. Пёс уверенной походкой подошёл к квартире напротив туда, где остановились женщина с девочкой. Обнюхав порог, толкнул мордой дверь. Та, как ни странно, открылась без единого звука. Мы вошли. Умное животное повело меня не на кухню, а в комнаты. У одной из дверей Грант остановился и гавкнул. Да, голосок у него был, не будем спорить... Знаменитой собаке Баскервилли и не снилось. На пороге мгновенно появился Дар.

— А-а! Доброе утро, Ник! Проходи. Тебя все ждут.

— Привет. — Немного растерявшись, ответил я и вошёл (вслед за своим проводником).

Великое новгородское вече было в полном сборе. Слева на диване сидели Марик, Жорик и Филимон. Справа на таком же, уютно устроившись у перилл, сидели Наташа в очках с толстыми стёклами, и женщина (кажется, Дар её вчера Верой называл). В проёме между окном и диваном прямо на пушистом ковре, играли в куклы маленькая девочка и вчерашняя спасённая. Между двух окон восседала в своей коляске Пава. Посреди комнаты, чуть ближе к двери и немножко смещённая влево, сидела, в пол оборота ко всем, Дина. За ней у самого косяка встал, как часовой, Святодар. Грант хотел развалиться поперёк входа, но, учуяв незнакомку, вздыбил шерсть на загривке и зарычал.

— Грант, ты что? Спокойно, дружище. Всё в порядке. — Успокоил я его, на всякий случай, как бы невзначай, берясь за ошейник. — Все свои.

Пёс рычать перестал, но шерсть не опустил. Ему явно было не по душе соседство с новым членом нашего общего несчастья. Странное поведение собаки меня насторожило. До сих пор Грант хорошо принимал всех встречающихся.

— Ладно тебе. — Потрепал я его по шее. — Привет, честному собранию! А можно узнать повестку сегодняшнего заседания? — Я улыбнулся. — Грант, лежать.

Тот, не раздумывая, развалился прямо поперёк входа. Краем глаза я приметил, что, и дар кое-что поправил в рукаве.

— Я смотрю у нас новые люди. Давайте познакомимся для начала. Меня зовут Ник. Просто Ник — имя такое.

Новенькая прекратила наряжать куклу и, посмотрев на меня, улыбнулась.

— Ничего смешного. — Почему-то обиделся я за своё имя. — Вас, кажется, — Начал я, подходя к женщине на диване, — Зовут Вера.

— Да. Я родная сестра мамы этой девочки.

— простите, родная? — Уточнил я.

— Да. Мы с ней были близнецами.

— Гм. Извините, но я не успел рассмотреть вашу сестру. — Смутился я. — Времени, как вы понимаете, мне не дали.

— Да, да. — Поспешила остановить меня женщина, хоть я и не собирался развивать свою мысль.

— Ну, с Наташей, кажется, так? — Уточнил я на всякий случай. — Правильно? мы уже знакомы.

Девушка в очках кивнула. Она явно была не в своей тарелке. Что-то ей мешало общаться на равных. Толи она боялась сказать что-нибудь лишнее, толи вообще не хотела разговаривать.

— Здравствуй, малыш. — Поздоровался я с девочкой, подходя к ней и опускаясь на корточки подле. — А как тебя зовут?

— Меня? — Насторожилась девчушка.

— Да. Тебя. Меня зовут Ник. А тебя?

— А меня Надя. — Ответил ребёнок и вновь занялся куклой.

— Ух, ты! Надежда, значит?! — Уточнил я.

— Да. Мама меня так и называла: "Надежда ты моя". — Девчушка скривила губки.

— А ты с нашим Грантом знакома? — Поторопился я сменить тему.

— Грантом? — Заинтересовалась она.

— Да. Собака у нас есть такая. Большая и очень умная.

— А-а! — Обрадовалась она. — Знаю. Мы с ним сегодня уже играли. Он сейчас на работе.

— На какой работе? — Не понял я.

— Он охраняет одного дядю. — Пояснила девочка.

— Какого дядю? — Опять не понял я.

— Там дядя спит, а собака его охраняет. Я его звала, а он не пошёл. Говорит, что надо охранять.

— Что? Так прямо и сказал? — Не поверил я.

— Да. — Терпеливо пояснила Надюша.

Видимо мои брови изменили своё привычное место положение, так как девушка, наряжавшая куклу, ни с того, ни с сего отложила последнюю и, прикоснувшись тремя пальчиками своих прелестных ручек к моей руке, очень тихо произнесла:

— Ничего страшного. Не волнуйтесь. Девочка до сих пор в шоке. Это пройдёт. Поверьте мне, обязательно пройдёт. — И улыбнулась.

Как мне не хотелось отнимать своей руки?.. Но пришлось. В этот момент Грант с рычанием вскочил и бросился к нам.

— Грант! — Повысил я голос, хватая его за ошейник. — Ты что? Как ты себя ведёшь? Не хорошо.

Однако на сей раз пёс и не подумал меня слушать. Он продолжал рычать, правда, уже тише, но всё равно рычал. Глаза его горели. Он явно намеревался поближе познакомиться с нашей гостьей.

— Грант. — Жёстко скомандовал я. Место. И прекрати мне это безобразие.

Однако пёс не стал уходить, а устроился за моей спиной прямо у ног Дины. Странное поведение собаки теперь уже явно озадачило всех присутствующих. Я погрозил пальцем псу и повернулся к девушке.

— Сэнни. — Сказала она, протягивая мне руку.

— Ник. — Машинально ответил я, легонько пожимая кисть пианистки. — Простите, но это, на каком языке? О! Прошу прощения, я хотел спросить, что за имя? Тьфу ты. — Совсем запутался я. — Я хотел понять, что означает ваше имя.

— А ваше? — Вопросом на вопрос ответила незнакомка.

— Да. Вы правы. — Смутился я и отпустил её руку. — Извините за бестактность.

— Бывает. — Просто ответила она, берясь за куклу.

— И всё равно, позвольте задать вам несколько вопросов. Я их всем задаю. — Поспешил объяснить своё любопытство я.

Сэнни неопределённо пожала своим резным плечиком.

— Что произошло там в вашей квартире? — Рубанул я.

— Не знаю. — Ответила она, вновь пожимая плечами.

— То есть как? — Опешил я. — Вы кричали и не помните от чего?

— Я?! — Искренне удивилась она. — Кричала!?

— Ну не я же?

— Ага. Так значит, это вы меня вытащили оттуда?

— Откуда, оттуда? — Теперь я решил поиграть в кошки мышки.

Девушка посмотрела на меня долгим и очень внимательным взглядом. Я принял её молчаливый вызов и ответил таким же, глядя ей прямо в глаза. О-о! Боже мой! Таких глаз мне не доводилось видеть никогда в жизни. В них можно было смотреться вечность. Но дошло до меня это слишком поздно и, даже поняв, я всё равно продолжал смотреть в эту бездонную глубину умиротворения и спокойствия, блаженства и счастья.

"Не покидай меня безумная мечта. В раба мужчину превращает красота". — Шевельнулось где-то в далёкой-далёкой памяти.

Из столбняка меня вывел всё тот же Грант, нагло толкнувший своим холодным, мокрым носом под локоть. Я опустил глаза, и чтобы не быть понятым превратно, скользнул взглядом наискосок и в сторону, случайно заметив красное пятнышко в локтевом суставе девушки. Меня как будто током садануло.

— Наркоманка?! — Буквально изумился я.

Слово вырвалось само собой. Девушка вздрогнула, и проследила за моим взглядом.

— Всё-таки успел. Вот, подлец. — Еле слышно произнесла она, отвечая каким-то своим мыслям. — Нет. Никогда не была и не буду. А это... — Она прижала крашенным ноготком след от укола. — Один очень нехороший человек пытался деактивировать мою деятельность. Видимо поэтому я ничего не помню. Но раз вы слышали крик, значит, я звала на помощь, хоть и было это бессознательно.

— Вы хотите сказать, что в городе имеется маньяк, который умеет пользоваться медицинскими препаратами в своих корыстных целях? — Спросил я, не будучи уверен в том, что хоть слово понял из её объяснений.

— Что-то вроде того. — Нехотя ответила Сэнни. — Но этим его возможности не исчерпываются. Он может гораздо больше. Противостоять ему даже я вряд ли смогу.

— Милая девушка. — Начал я. — Вы понимаете, что вы сказали?

— Да. — Уверенно ответила она.

Вокруг стояла полная тишина. Даже неугомонный Грант притих. Все смотрели на меня. Они-то поняли, чем грозит сообщение этой странной красавицы.

— Сэнни, — Продолжил я, — Поймите меня, пожалуйста, вы поставили под угрозу нашу жизнь. Одним словом, одним своим сообщением перечеркнули надежду на то, что нам вообще когда-нибудь удастся выбраться из этой дыры.

— Чем же это? — Удивилась девушка.

— Мы вчера потратили целый день на то, чтобы найти этот единственный проход к черте зоны. Дар рисковал своей жизнью, дабы выбраться отсель поскорей. И тут на нашем пути, именно там, где тоньше всего, появляется какой-то идиот, владеющий чёрт знает чем, и умеющий этим всем пользоваться. Да так ловко, что жертва ничегошеньки не помнит.

— Или не хочет помнить. — Чуть ли не шёпотом подсказала Дина.

— Или не хочет. — Подтвердил я громче.

— Чем же грозит всем нам этот дурак? — Искренне недоумевала Сэнни.

— А тем, — Не выдержал я, — что вы позволили ему вас не только загнать в западню, но и сделать инъекцию в вену. Чем вы всё это сможете объяснить? Почему он гонялся за вами? Зачем ему понадобилось вас колоть?

— Но я действительно ничего не помню. — С такой искренностью в голосе призналась девушка, что не поверить было просто невозможно.

— Согласитесь, это довольно странно.

— Вполне, но, увы!..

— Вы хотите сказать, что не помните даже предыстории событий?

— Да. — Твёрдо ответила она.

Я вздохнул. Действительно, подобные случаи мне были известны. После наркоза некоторые люди достаточно долго приходили в себя и абсолютно ничего не помнили. Убедиться можно было лишь сопоставив факты, а мне не было известно, как долго девушка находилась под воздействием препарата. Краем глаза глянул на Дину. Её вид не внушал уверенности в сделанных выводах. На Паву я посмотреть не мог. Для этого пришлось бы разворачиваться на 180 градусов. Зато Грант давно устроился у меня под локтем. Когда он успел это проделать, я не заметил.

— Ну ты и хитрюга. — Сказал я, трепля его за ухо. — Давай-ка, познакомимся, а то мне не нравится твоё отношение к некоторым членам нашей команды.

Почему это пришло мне в голову, не знаю. Но я загорелся странной мыслью.

— Дайте, пожалуйста, вашу руку. — Попросил я, и когда её прохладные пальчики оказались в моих, поднёс Гранту под нос, тот неожиданно отскочил и залаял. — Ты что? Грант, фу!

Пёс лаять перестал, но не подошёл. Я посмотрел на девушку, не выпуская её руки.

— Что скажите? — Спросил я, с интересом её разглядывая.

Красотка пожала плечиком и посмотрела на пса. В один миг собака изменилась. Степенно и мягко ступая, пёс подошёл к нам и аккуратно, коснувшись носом наших рук, удовлетворённо отошёл к двери и там развалился в прежней позе.

— Ловко!.. С собакой вы справились на славу. — Улыбнулся я своей догадке, впрочем, всё так же, не выпуская её руки. — Посмотрим, как будет с нами.

— Я вас не понимаю.

— Сейчас поймёте. Приёмами гипноза или телепатии на животных, не знаю, как правильно это у вас называется, вы владеете отменно. Любому из нас трудно будет определить степень мощности этого же воздействия на каждого в отдельности и тем более в целом. Со стороны виднее. Только на это и надеюсь. А противостоять вообще не знаю, сможет ли кто?! И всё же... Вы только что сказали: "Чем же грозит всем нам этот дурак?". Так? — Она кивнула. — Даже не обладая большими филологическими или психологическими познаниями, всякому понятно, что вы говорили о человеке, которого хорошо знаете. Не мог же чужой войти в вашу квартиру без вашего на то дозволения?

— Начнём с того, что квартира не моя. — Ответила Сэнни, в упор, глядя на меня.

— Тем более. Порядочная девушка не пойдёт в гости к фиг знает кому. Или я не прав?

— Вы правы лишь в том, что я действительно знаю этого... — Она запнулась, подыскивая более или менее верное определение. — Этого, подонка.

— Ого! Как громко. Что же так?.. — Я осёкся.

— А в остальном надо разбираться по пунктам. — Как бы не заметив моей реплики, продолжала Сэнни. — Квартира не моя и не может быть моей по определению. Как я там оказалась? Это и для меня пока что загадка. Но я обязательно выясню. Вот тогда и объясню. Причины, побудившие этого человека преступить закон, сообщить не могу. Думаю, что для вас это как раз не играет особой роли. Одно ясно: не станет он гоняться за вами. Ему нужна я. Так что ваши треволнения не имеют под собой основания.

— Извините, но всё это лишь ваши предположения и только. Они, конечно, основываются на определённых знаниях известных только вам, но абсолютно не убедительны для меня. Хотя бы потому, что вас бросать я не собираюсь, следовательно, вы в нашей группе. Тогда объясните, как могут гоняться за вами, не замечая при этом нас? — Она пожала плечами. — Вот видите. Вы только и делаете, что пожимаете плечиком. Но ведь это не ответ.

— Понимаю. Но что я могу сказать?

— Вы одного не понимаете. Ваше нежелание поведать нам всё, что известно, в последствие может привести к большим проблемам. Я, к примеру, понятия не имею, на что способен этот ваш знакомый? Течение его мыслей мне непонятны, а это значит, что я просто не смогу предугадать его действия, дабы эффективно противостоять им. Тем более, не знаю, как себя вести при личной встрече.

— Повторяю, вы ему не нужны, а потому он никогда не пойдёт на контакт с вами. Из-за этого можете не опасаться встречи с глазу на глаз. Тем более что противостоять ему вы всё равно не сможете. Мне очень жаль, только я действительно не могу вам сказать всего. Поверьте, честное слово. Это очень и очень опасно для вас. Для всех.

— Хорошо. — Согласился я. — Тогда давайте выйдем, и вы скажите только мне. Обязуюсь ни словом, ни пол словом, ни обмолвиться о поведанной тайне.

— Увы. Нет. — Твёрдо ответила девушка.

— Ладно. — Вздохнул я, чувствуя, что спорить или просить бесполезно. — Пусть будет по-вашему. Не люблю я играть по чужим правилам. Но раз уж мне их не посчитали нужным сообщить, придётся потратить время на выяснение и классификацию по степеням. Однако жертвы при этом становятся неизбежными. Значит, есть очень большая вероятность, что из всех здесь присутствующих до конца доберутся далеко не все. Если вообще доберутся. Я должен спросить, все ли согласны на такие условия? Нет, точнее не так, кто согласен на подобные условия?

— Вам не придётся спрашивать. — Возразила девушка. — Я первая не согласна с такими условиями. А раз они возникли из-за моего появления, то напрашивается лишь одно решение: я ухожу, чтобы не подвергать опасности целую группу ни в чём неповинных людей.

— Гастелловщина мне не нужна. — Возразил я.

— Что? — Не поняла Сэнни.

— Вам что, подвиг Николая Гастелло не известен?

— Нет. — Смутилась девушка.

Я подозрительно на неё покосился и только теперь выпустил руку.

— Спасибо. — Вдруг сказала она, поднимаясь.

— Вы меня не так поняли. — Поспешил я вновь взять её руку в свои. — Присядьте и не горячитесь. Раз уж вы попали к нам значит, надо будет решать поставленную задачу, а не хлопать дверями.

Она посмотрела на меня сверху вниз и опустилась на прежнее место, при этом, не забыв мягко освободиться от моих пожатий.

— Вот так будет лучше. И пообещайте мне, что не предпримите попыток покинуть нас без уведомления.

— Обещаю, но исключительно из уважения к вам. — Улыбнулась Сэнни.

— Ну, вот и ладненько. — Облегчённо вздохнул я. — А теперь давайте по-существу. Господа, объясните мне, пожалуйста, только очень коротко, так как я ещё не завтракал, а когда я голодный, я чаще всего бываю злым и кровожадным, по какому поводу вы собрались такой дружной компанией в такую рань?

— Просто пообщаться. — Отвела взгляд Дина.

— Ясно. — Констатировал я. — Все вы хотели узнать то, о чём нам сейчас так любезно поведала новая подруга по несчастью. А раз мы всё узнали, есть предложение, немедленно заняться делом. Исключительно потому, что у меня имеется такое ощущение, будто именно эту девушку ещё вчера ночью искали среди нас и не нашли. Значит, есть шанс, что день, другой её среди нас искать не станут. А вот если мы будем сидеть на одном месте и ничего не делать, могут и найти. И чем всё это закончится даже не берусь прогнозировать. Но вряд ли хорошим. Короче, ребята, — обратился я к Жорику с Мариком. — Если вы уже энергетически подзарядились, я имею ввиду позавтракали, надо немедленно начинать передислокацию. Другие предложения будут?

Других предложений не последовало.

— Тогда так. Дар, ты хорошо помнишь вчерашний наш путь? — Спросил я, развернувшись в пол оборота.

— Да! — С энтузиазмом вскричал мальчишка.

— Тише ты, горлопан. Так ведь и оглохнуть не долго. — Улыбнулся я. — Дар, я поручаю тебе сегодня основную задачу. Бери ребят, грузите тележки продуктами и двигайте на новую квартиру. Постарайтесь сделать как можно больше ходок и как можно больше перевезти туда сегодня. Только, браток, пожалуйста, никакой самодеятельности. Возьми камешков побольше. Не иди если сомневаешься. Лучше вернись и позвони мне. Хорошо?

— Понял, Ник, не маленький. — Слегка надулся пацан.

— Ну, ну. Не надо делать вид. У тебя сегодня самая сложная работа. Смотри, ребята только грузчики, ты проводник. Это самое ответственное.

— Ладно, мы поможем ему. — Ответил за обоих Жорик.

— Дина, Грант остаётся с вами. Если что, звони.

— Можно подумать, будто ты успеешь прибежать. — Усмехнулась Пава.

— А я?! — Удивился Филимон.

— Вы остаётесь с девушками. Должен же быть у них хоть один защитник? — Вовремя нашёлся я.

— Да какой из меня защитник... Самого защищать надо. Я бы лучше пару мешков помог тащить.

— Не надо. Ещё успеете. Как будем переезжать, так придётся поневоле поработать вьючным человеком. Ребята всё равно всего перетащить просто физически не успеют.

— Успеем. — Заверил меня Марик.

— Всё. Кажется, всем раздал задания. — Сообщил я, медленно обводя всех взглядом, не забыл ли чего?..

— А сам-то ты, что будешь делать? — Спросила Пава.

— Я иду за спящей бабушкой.

— И ты собираешься притащить её сюда? — Удивилась Дина.

— В том-то и дело, что нет. — Ответил я, чуть помедлив. — Она, по-моему, находится очень близко к черте. Может мне удастся вывести её там. Во всяком случае, очень хочется в это верить.

— Тогда ты за один день можешь не успеть. — С тревогой в голосе произнесла Дина.

— Возможно. Именно поэтому я и прошу ребят как можно больше перенести сегодня. Так как я вероятнее всего вернусь к завтрашнему утру. В крайнем случае, если чего, не дай Бог, конечно, Дар выведет вас на новую квартиру. Но это аварийный случай. Всё. Дебаты по данному вопросу не открываются. По местам! — Скомандовал я, поднимаясь с корточек.

От долгого сидения в неудобной позе мышцы затекли, пришлось подождать, пока они придут в норму. Одновременно с этим Дар картинно распахнул обе створки двери. Грант лениво поднялся и отошёл в сторону. Жорик, вскочив с дивана, помог Дине развернуть коляску и покатил её перед собой прочь. Марик проделал то же самое с Павой, которая даже не заикнулась, мол, я сама. Филимон поднялся и стоял, не зная, что делать дальше. Я сделал первый шаг, на ещё не совсем отошедших ногах, к нему. Положив руку на плечо, сказал:

— Садитесь, вам здесь быть за главного. Сами понимаете, у меня нет другого выхода. Так что надежда вся лишь на вас. Мой номер помните?

— Да. Конечно. — Ответил он.

— Тогда держитесь. Наташа вам поможет. Я надеюсь.

— А как же, — подтвердила девушка. — Конечно, помогу. Не сомневайтесь.

— Отлично. — прокомментировал я. — Честное слово, мы выберемся. Только помогите мне.

— Да без проблем. — Согласился он и опустился на прежнее место.

— Тогда счастливо. Если что, звоните, не стесняйтесь. — Попрощался я и вышел за дверь, которую Дар, кстати, успел уже прикрыть. Щёлкнул замок входной двери за Грантом. Я сделал пару шагов следом за уходящими и остановился. Меня ждали. Подле двери в другую комнату стояла Сэнни.

— Я прошу прощения, что задерживаю вас и заставляю голодать ещё некоторое время, — улыбнулась она, — но мне необходима ваша помощь.

— Моя жизнь в вашем распоряжении. — Толи пошутил, толи высказал, затаённую мысль, я.

— Ну зачем так громко? — Снова улыбнулась она. — Это как раз излишне. Я не коллекционирую жизни!

— А зря. — Горько вздохнул я.

— Как сказать. — Многозначительно улыбнулась она. — А дело у меня к вам вот какое, возьмите меня с собой.

— Это ещё зачем?! — Опешил я.

— А затем, что мне нельзя долго задерживаться на одном месте. Если я останусь здесь, то есть очень большая вероятность, что эта сволочь найдёт меня. И если в первый раз он просто растерялся и упустил свою добычу, то во второй не остановится ни перед чем.

— Ну и зверь этот ваш знакомый. — Ужаснулся я. — А не преувеличиваете ли вы опасность?

— Нет. — Едва слышно ответила девушка. — Наоборот. Я даже умалчиваю, чтобы не вызвать ненужной паники.

— Вы хотели сказать: "не напугать"!.. — Уточнил я.

— Я сказала то, что хотела сказать. — Вскинула голову Сэнни. — Я никогда не говорю того, чего не хочу говорить.

— Тавтология. — Усмехнулся я. — Ладно. Как вы предлагаете объяснить всем мой поступок взять вас с собой?

— Именно так и сказать.

— Но почему же вы тогда при всех не озвучили своё предложение или просьбу? — Удивился я.

— Так вы же сами запретили дебаты?! — Не меньше моего удивилась она.

— М-да. Вы поняли меня слишком буквально. Ладно. Пойдёмте. Вы уже завтракали?

— Да.

— А я ещё нет. Так что давайте идите, готовьтесь, а я пойду пока поем. — Сообщил я, направляясь к выходу. — Только имейте в виду. Там, на трассе, вам придётся слушаться меня без обсуждений. У нас на это просто может не хватить времени.

Она согласно кивнула и направилась следом. Во мне проснулся джентльмен. Выходя, я придержал дверь и пропустил даму вперёд, входя в квартиру Дины, проделал то же самое. Это меня и удивило, и насторожило. Прежде чем войти на кухню остановился и посмотрел на девушку. На языке так и вертелся вопрос, а пока я размышлял задавать его или нет, она решила эту дилемму за меня, произнеся:

— Это вы зря.

— Что "зря"? — Переспросил я, на всякий случай.

— Зря думаете, что я на вас воздействую. Это обыкновенный инстинкт самца.

— Что?! — Я аж дёрнулся, как будто от пощёчины. — Что вы сказали?

— Я сказала, что это обыкновенное желание мужчины оказать услуги понравившейся особи женского пола, или проще говоря девушке, женщине. — Она обезоруживающе улыбнулась.

— Ну, знаете ли?! — Не нашёлся, что ответить я.

Настроение у меня совсем упало. Ни говорить, ни тем более брать с собой эту странную девушку уже не хотелось. Хотя, честно говоря, и раньше я не горел особым желанием. Но теперь просто-таки воспылал отрицательными эмоциями. Толкнув дверь, я вошёл, даже и не подумав пропустить кого-либо вперёд.

— Девчонки, где мой завтрак! — Вскричал я. — Давайте скорее, не-то вас буду есть по одной. Хотя!.. Могу кусать по очереди, чтоб обидно не было.

— Нам только людоеда и не хватает. — Улыбнулась Пава.

— Я буду первым!

Дина покосилась на меня от плиты, но ничего не сказала. Грант опять дрых под столом. Сэнни за мной не последовала. Я украдкой глянул в коридор. Её не было.

— Девчонки, — Начал я, понизив голос до минимума и прикрывая кухонную дверь. — Девчонки, расскажите, пожалуйста, вкратце, что вчера было?

— Когда. — Уточнила Пава.

— после того, как я отключился.

— Да ничего особенного. Дарик помог тебе добраться до кровати. Он даже помог тебе в ванной. — Усмехнулась Пава. — А потом сам пошёл спать.

— Пава, не теряй времени. — Разозлился я, косясь на дверь. — Ты же прекрасно понимаешь, о чём я спросил.

— Нет. — Честно призналась девушка. — Поясни.

— Пава, меня интересует, как долго новенькая была под воздействием наркоза.

— Ах! Ты вот о чём. — Артистично воздела глаза к потолку, вредная девчонка. — Ну да, у него только и забот, что красивые девушки. Куда уж нам, колясочницам...

— Прекрати! — Взорвался я, стукнув кулаком по столу.

— А что такого я сказала?! — Обиженно поджала губы Пава.

— Пава. — Наконец-то вмешалась Дина. — Он тебя правильно спрашивает. Не до шуток.

— Ему можно, а мне нельзя? — Совсем обиделась девушка. — За ручку подержать, в глазки посмотреть!..

— Всем можно. Только надо знать, когда. — Перебила Дина. — Ник думает, что наша новенькая была под наркозом. Время ему позволит выяснить, могла ли она потерять память или это обман.

— Какой наркоз? — Искренне удивилась Пава.

— А укол в вену? — Растерялся я.

— Ник, ты что? Совсем от любви голову потерял? — Изумилась Пава. — Я ещё там чуть с коляски не упала, когда поняла, к чему ты клонишь.

— Ни черта не понимаю. Быстро объясните?

— Ник, где ты видел, чтобы после не доведённой до конца инъекции кровь из только что проколотой вены сама собой остановилась? Да ещё в таких мизерных количествах? Ты, когда хватал её на руки, кровь видел? — Язвительно спросила Пава.

Я постарался припомнить свои действия. Девушка на полу, вниз лицом. Никаких намёков на кровь. Никаких шприцов или ампул. Непонятный свет. Что-то ещё ускользало из памяти. Какое-то движение в глубине комнаты... Ощущение опасности. Паутина! Да, там была паутина! Она отгораживала девушку и меня от чего-то двигающегося там, внутри. Я потёр лоб, но ничего больше не вспомнил.

— Нет. Не помню. — Сознался я. — Не было ни шприцов, ни ампул. И вообще, она лежала вниз лицом. Я её увидел лишь у Дины на диване.

— Что?! — Резко обернулась Дина, аж коляска чуть не перевернулась. — Ты не видел её до того, как взял на руки?

— Да?! — Немного ошарашено подтвердил я. — И после того не видел. Я же сказал, лишь у тебя на диване впервые разглядел. А что тут такого?

— Нет. Ничего. — Успокаиваясь, ответила Дина, отводя глаза. — Извини, Ник, мы решили, что ты её из-за красоты оттуда вытащил.

— Собою рисковал. — Тихо добавила Пава.

— Девчонки, милые вы мои, да разве я могу вас променять на кого-либо?! — Расчувствовался я. — Как вы вообще могли обо мне так подумать?

— Ты мужчина и тебе ничего не чуждо красивое. — Возразила Дина. — Ладно. Значит, пришла она в себя часа через два. Но это не был наркоз. Уж поверь мне, я это дело очень хорошо знаю.

— Откуда? — Машинально поинтересовался я.

— От верблюда. — Грубо оборвала меня Дина, и тут же добавила: — Извини.

— Послушайте, вам не кажется, что с появлением нового действующего лица вы все вдруг резко разнервничались, а главное потеряли равновесие, дёрганные какие-то. — Спросил я, глядя на Дину. — Что случилось? Это ревность глупая? Проявление чувства собственности? погода или телепатическое влияние Сэнни?

— Обыкновенная ревность. — Ответила за всех Сэнни.

Она стояла в дверях, положив свою красивую руку на львиную голову, долженствующую исполнять роль ручки. Я аккуратно поставил пустую чашку на стол и, не спеша, обернулся.

— По-вашему может быть и так. Спорить не стану. Вы готовы? — Достаточно холодно произнёс я.

— Да. Я готова.

— Ник, — позвала Дина, — Посмотри, пожалуйста, свои вещи под кроватью.

— Какие вещи? — Не понял я сразу и ещё больше удивился. — А ты-то, откуда знаешь?

— Я всё знаю. — Усмехнулась Дина.

— Да там всё можно выбросить. — Ответил я, хоть и не понял, когда она успела обнаружить мой тайник.

— Именно это я и прошу тебя сделать. Мне несколько неудобно... — Она замялась.

— Ой, господи, прости, пожалуйста, я совсем оборзел с этими делами. Конечно, сейчас же. — Засуетился я, вскакивая и направляясь в свою комнату.

— Кулёк для мусора возьми! — Окликнула меня Пава.

— Спасибо. — Поблагодарил я, вернувшись за пакетом.

В комнате вроде было всё по-прежнему. Но в то же время что-то незримо изменилось. Я подхватил свой опустевший рюкзачок, закинул его за спину и стал собирать вещи, выброшенные сегодня утром. Заглянув под кровать, убеждаясь, что собрал всё, вдруг заметил какой-то странный предмет. Он был в форме карандаша. Блестящий и тёплый на ощупь. " Прямо как волшебная палочка из кино"— мелькнуло в голове. Откуда эта штука у меня? А главное зачем? Я не знал. Но выбрасывать почему-то не хотелось, а потому сунул предмет в ножны с перочинным ножом и покинул спальню.

— Ник. — Позвала Дина.

— Что? — Спросил я, входя на кухню.

— Ник, возьми этот пакет.

— Зачем это? — Спросил я, хоть уже догадался, что в нём.

— Это тебе, чтобы случайно не съел бедную бабушку. — Ответила Пава.

— На одного?

— А ты что уже за двоих уминаешь? — Спросила Дина.

— Нет. Почему? Я же не один.

— То есть как не один? — Обернулась Дина.

— Мы идём с Сэнни.

— Что?! — Изумились обе девушки.

— А чего вы делаете такие удивлённые глаза? Что тут такого?

— Зачем? — Наконец спросила Дина.

— Затем, что оставлять её среди вас опасно. За ней гоняются. Пока она находится в движении её зафиксировать либо невозможно, либо очень трудно. Оставшись здесь, вы подвергаетесь большой опасности. Вот я и решил, что Сэнни пойдёт со мной. Прогуляется.

— Хороша прогулка. — Не весело усмехнулась Пава.

— Да уж. Но что делать?! — В тон ей ответил я. — Ладно. Нам пора. Уже почти 10 утра, а я ни в одном глазу.

— Ник, пожалуйста, вернись. — Тихо-тихо попросила Дина.

— Да не волнуйся ты. — Улыбнулся я. — Ну, что? В первый раз, что ли ухожу?! Конечно, вернусь, иначе и быть не может.

— А ты, когда свой мобильник заряжал? — Вдруг спросила Дина с полным безразличием на лице.

— Честно? — Переспросил я.

— Да.

— Никогда.

— Посмотри на состояние аккумулятора. — Попросила она.

Я извлёк трубку и глянул.

— Под завязку.

— Тебе не кажется это странным?

— Знаешь, Динка, здесь всё странно. Только разбираться с этим нет времени. Не до жиру, быть бы живым. — Ответил я, выходя в прихожую.

На улице яркое солнце встретило нас ласковым теплом. Ребята уже закончили погрузку первой партии и готовились отъезжать. Дар важно ходил кругами, по-хозяйски осматривая, как упакован груз.

— Ну ты, Дар, даёшь. — Рассмеялся я. — Тебе бы купцом в средневековье быть.

— Купцы — это эксплуататоры. — Наставительно возразил пацан и тут из-за поворота вылетел грохочущий трамвай.

— Что это? — Удивилась Сэнни.

Я мельком глянул на неё и вдруг осознал, что она впервые в своей жизни видит такое чудо техники. Интересно, из какой она глуши?! Хотя на деревенскую не походила.

— Это бешеный трамвай. — Пояснил я.

Вагон тем временем подкатил к стрелке и замер. Поворачивать ему было некуда. Он поскрипел своими железными сочленениями, попыхтел тормозами, спуская воздух, даже попробовал звякнуть, но передумал. Парни, уже взявшиеся за ручки тележек, замерли с открытыми ртами. И тут я прыгнул на подножку, хватая на ходу девушку.

— Держись за перилла, только не проходи в салон. Немного подъедем. Чего зря ноги тереть. Главное смотри если он повернёт направо прыгай, если поедет прямо значит, нам повезёт в двойне.

Трамвай как будто ждал этого. Рванул с места и покатил туда, откуда приехал, набирая скорость, дребезжа всеми своими железяками. Святодар от моей наглости потерял дар речи. Сквозь грохот я всё равно бы ничего не услышал. Но он, по-моему, ничего и не говорил, только смешно открывал и закрывал рот. В окне мелькнули испуганные лица Павы с Диной, и всё исчезло за углом дома.

Минуты две или три мы мчались по прямой. На площади возле того самого киоска, где я познакомился с паутиной, бешеный трамвай лихо свернул направо. Надо было прыгать, но рука будто прилипла к поручню. Что есть силы рванул, но бесполезно, только чуть не вывернул себе ключицу. Глянул на девушку. Она тоже пыталась освободиться, однако, на сколько я мог судить, с тем же успехом.

— Ладно, не дёргайся. — Крикнул я ей. — Посмотрим, что будет дальше. Но, как только почувствуешь свободу прыгай. Я тебя найду, если что. — Она кивнула.

Вагон пронёсся ещё две остановки, выскочил на привокзальную площадь, свернул налево и сразу же направо, затем вновь понёсся по прямой. В этой части города на этой улице всегда были заторы. Теперь всё было иначе. Трамвай бесстыдно грохотал по пустой проезжей части, пересекая перпендикулярные улицы, даже не притормаживая. Не доезжая панорамного, это там, где мы с Дариком не смогли перейти рельсы позавчера, заскрежетал на стрелке и свернул влево. Пролетел ещё одну улицу и вновь повернул влево.

— Кажется, он нас в депо везёт. — Прокричал я.

Девушка неопределённо пожала плечиком, продолжая попытки оторваться. Она даже не глянула в указанную сторону. Однако всё оказалось не так. Вагон проскочил стрелку в депо и завернул влево, опять к вокзалу, но уже по другой колее. На привокзальной площади свернул вправо и, набирая и без того уже сумасшедшую скорость, вырвался на прямую, идущую в привилегированные районы города. Здесь, небольшие трёх и четырёхэтажные домики, занимающие каких-нибудь 15 соток каждый, скрывались в небольших садиках, размером с пол гектара. Тут мне бывать почти не приходилось. Ну, может быть, раз в два или три года. А до конца маршрута добирался лишь один раз, да и то, когда только закончил школу. А может и раньше. Уж и не помню. Хотя, народ утверждал, что там просто разрыв рельс. Если перейти пол сотни метров, то можно пересесть на другой маршрут и ехать дальше. Вот сюда и рванул этот негодяй.

Стоять на подножке, обтекаемый всеми ветрами, осыпаемый пылью дорог, удовольствие не из лучших. А что оставалось делать? Время от времени я проверял держит ли меня эта железяка или уже отпустила, но пока всё оставалось по-прежнему.

— Между прочим, нам очень повезло. — Наклонившись к девушке, прокричал я.

— Чем же это? — Спросила она.

— А тем, что он едет туда, куда нам надо.

Она глазами указала на свои прилипшие руки и улыбнулась.

— Это ерунда. — Отмахнулся я. — Если кому-то надо, чтобы нас привезли в определённое место, то они и позаботятся о том, как отцепить.

— Если успеют. — Крикнула Девушка, показывая куда-то вперёд.

Я глянул туда же и обомлел. Впереди был провал. Толи там котлован, толи рухнувший мост. Правда, откуда здесь мост? В тот момент я почему-то не подумал. От потрясения совершенно инстинктивно схватился за нож, как будто он мог спасти. И чуть не вылетел из несущегося на всех парах вагона. Моя рука отклеилась сама собой. Экспериментировать времени не было. Я схватился за девушку, чтобы рвануть на себя, и понял, что она так же свободна.

— Прыгай!!! — закричал я. — Только аккуратнее, не поломай ног.

Она даже не кивнула, а просто прыгнула. Молодец! Как грациозно, как красиво она это сделала! Мне аж завидно стало. Но наслаждаться зрелищем времени не было. Я прыгнул следом. Кувырок, толчок, удар и всё осталось позади. А главное тишина. Проклятый трамвай, как только мы покинули его гостеприимную подножку, мгновенно встал, как вкопанный. По-видимому, он так же был потрясён нашим бегством, как мы сами.

Я поднялся на дрожащих ногах. Девушка спокойно шла мне навстречу. Надо же тебе?! Тут еле держишься, а она, как ни в чём не бывало, топает себе, легко, невесомо как-то. Я невольно загляделся на её походку. На великолепные ножки.

— Ну что, рыцарь, идём дальше? Или вам надо в себя прийти? — Улыбнулась она.

— Пойдём. — Буркнул я, отворачиваясь.

— Да вы зря на меня обижаетесь. — Начала она, когда мы сделали первые шаги в нужном направлении. — Я же этому училась, а вы нет. Тут ничего зазорного нет.

— Интересно, где этому учат?

— Неважно! Главное, учат. — Улыбнулась она.

Я промолчал. Что можно было сказать?.. Только тайком пытался разглядеть последствия её падения. Но вероятно она действительно умела классно прыгать, так как не было ни единого грязного пятнышка, ни единой царапинки даже намёка на синяк.

— А где же этот проклятый котлован? — Внезапно остановился я, вытаскивая из рюкзака свои волшебные очки, чудом сохранившиеся в этой передряге.

— А его и не было. — Спокойно ответила девушка.

— Как это не было? Я же его видел? — Не поверил я.

— Я тоже видела, но его нет, и не было. Не мог же он закопаться в один миг?

Я рассматривал местность в очках и удивлялся. Дорога была чистой, без лишних проблем. В основном неприятности прятались за высоченными заборами, но нам туда не надо было. Сзади раздался жалобный звонок трамвая. Он всё так же продолжал стоять.

— Погоди, пока мы вернёмся. — Крикнул я ему, обернувшись и помахав рукой.

Трамвай обиженно звякнул и, как-то нехотя, покатил прочь. Только тут я заметил над ним высоко в небе белое облачко паутины.

— А нам куда? — Спросила девушка.

Я извлёк из кармана рубашки листок с адресом. Почитал, хоть и знал наизусть, потом махнул рукой вперёд.

— Мы почти доехали. Тут ещё пару остановок и частный сектор начнётся. Вот там и будет наша спящая старушка.

— А оттуда до черты далеко? — С тревогой, как мне показалось, спросила Сэнни.

— Откуда я знаю. Туда никто ещё не добирался. Вот и увидим, если всё будет хорошо.

Нас окружали прекрасные цветущие сады. Если забыть на минутку, что на дворе стоял январь, это было здорово. Воздух благоухал всякими запахами. Не хватало лишь насекомых и птиц. Ну, и людей, конечно. Шли мы довольно-таки быстро. Только без приключений всё равно не обошлось. На самом стыке секторов там, где закончились постройки богатых дяденек, через небольшой пустырь, начинались дома обыкновенных бывших селян. Вот в первом таком дворе нас и окликнули. На крыше дома, на самом коньке, сидел мужик и смотрел в театральный бинокль. Завидев нас, он принялся кричать. Мы подошли ближе. Весь двор был укрыт отвратительным ковром-людоедом. Я осмотрелся. Чем можно было помочь? Увы, ничем. По земле, во всяком случае, пройти не было никакой возможности, а летать по воздуху без воняющих двигателей люди ещё не научились.

— Подожди здесь. Я попробую обойти двор с другой стороны. — Попросил я.

— Не получится. — Возразила девушка.

— Это ещё почему?

— Да потому, что вон с той стороны, — Она указала вправо, — вплотную стоит следующий дом, точнее двор. Здесь слева сад, а сзади наверняка другой дом подпирает.

— А мы это сейчас узнаем. — Ухмыльнулся я, и прочистил горло. — Эй! Мужик! За твоим домом есть ещё дворы?

— Ага. — Заорал тот.

— Да не ори ты, как слон после клизмы. — Попросил я. — А во дворе твоём дорожки-то хоть есть?

— Ага! — Вновь заорал тот.

— И куда они ведут?

— Туда. — Он указал в соседний двор.

— Ладно. Пошли. — Скомандовал я.

В указанном дворе была та же картина. Правда, здесь одна дорожка не доходила до забора пару метров. Это меня и натолкнуло на решение проблемы. Мы вернулись к мужику на крыше.

— Слышь, мужик, ты по дорожкам можешь пройти к соседям во двор? — Спросил я.

— Ага! — Вновь заорал тот.

— Да перестань ты орать. Слушай. Пройди туда. Там есть аллейка, которая почти доходит до забора.

— Я не допрыгну. — Прокричал мужик.

— А откуда ты знаешь, что придётся прыгать?

— Я там уже был и видел. — Ответил тот.

— Идиот. Я не прошу тебя прыгать. Ты выслушай сначала.

— Да, да! — Закивал тот головой.

— Так вот. Когда будешь идти, прихвати с собой самую длинную дробыну. Есть у тебя такая?

— Да!

— Тогда слезай оттуда и делай, что тебе сказали. Я буду ждать у забора.

Мужик исчез. Через несколько минут, пыхтя, весь в поту, с ограменным рюкзаком за плечами и здоровенной лестницей, волочащейся следом по земле, он добрался до конца дорожки.

— Болван. Брось пока свой рюкзак. Иначе можешь остаться там на веки вечные.

— А деньги? Документы? — Чуть не заплакал мужик.

— Тебе, что? Жизнь дороже или документы, которые никому вообще не нужны? Кончай базар, у меня нет времени. Кидай свой мешок. Если повезёт, заберёшь.

Мужик снял рюкзак и аккуратно положил его под ноги.

— Придурок! Убери из-под ног. Не дай бог споткнёшься... — Заорал теперь я.

Мужик испуганно отшвырнул свои пожитки ногой.

— Так. Теперь осторожно попытайся поднять лестницу, как можно выше. Когда не сможешь удержать, пробуй опускать на гребень забора. Постарайся, чтобы удалось с первого раза. Я не знаю, как эта дрянь среагирует на такой раздражитель.

Следующие несколько минут мы оставались немыми свидетелями попытки человека выжить в критических условиях. Лестница угрожающе раскачивалась, поднималась и опускалась, нависала над ковром, но её конец никак не мог достичь желаемого. Наконец мужик не выдержал и рванул эту дуру вверх, не удержал в руках, да и сам не устоял, рухнул на дорожку рядом со своим рюкзаком. Лестница немного повисела в воздухе без посторонней поддержки и со страшным грохотом хряснулась о верхнюю перекладину забора. Благо последний выдержал такой удар. Мужик от радости вскочил и бросился по импровизированному траппу на свободу.

— Эй, мужик! — Окликнул я его. — А рюкзак?

— Да чёрт с ним. — Радостно вскричал тот, но вдруг остановился, подумал мгновение, и повернул назад.

Через несколько минут он стоял рядом с нами и рассказывал свою историю.

— Ладно, тебе. — Сказал я. — По дороге расскажешь.

— А куда мы сейчас?

Я назвал адрес.

— Так это же рядом!

— Местный? — Спросил я.

— Да.

— Может и знаешь эту бабушку-старушку?

— А как же не знать. Конечно, знаю. Ведьма, каких свет не видывал.

— Ну, прямо-таки ведьма?! — с иронизировал я.

— Сами увидите. — Обиделся мужик.

Действительно, за поворотом, третий дом от угла оказался искомым. Во дворе был всё тот же ковёр. Но какой-то странный, блёклый, что ли?.. И самое приятное было то, что от калитки шла чистенькая аллейка под самое крыльцо. Мы, не сговариваясь, прошли к дому. Я постучал в дверь. И тут же, как будто нас ждали, в проёме появилась пожилая женщина.

— Пришёл-таки. Я знала, что придёшь. — Совершенно нестарческим голосом скорее утвердила, чем сказала она.

— Простите, не понял? — Переспросил я.

— А это и неважно. Ну что? Пошли?

— Пошли. — Растерялся я.

— Погодь минутку. Она исчезла за дверью и через мгновение появилась с небольшой сумкой на широком ремне, переброшенной через плечо. — Пошли. — Сказала она и первая двинулась к калитке.

Мы вышли на улицу. Тётка уверенно повернула влево и повела нас в сторону балки. Когда дома остались далеко позади, она остановилась, пропуская меня вперёд.

— Дальше я не ходила. — Уточнила она. — А ты знаешь, куда идти.

— с чего вы взяли, будто я знаю? — Удивился я, начиная внутренне раздражаться.

— Милый, тебе же этот мужлан уже сказал. — Ответила та, указывая на мужика.

Тот как-то съёжился и спрятался за Сэнни.

— и что же он, по-вашему, мне сказал? — Всё-таки спросил я.

— Ты бы лучше поменьше болтал. — Посоветовала старуха. — Тропка-то сужается.

Действительно, дорожка, по которой мы шли через громадное поле, становилась всё уже и уже. Асфальт давно кончился. Здесь была лишь грунтовая дорога. Так вот она сузилась до одной колеи. Я оглянулся.

— Так, Сэнни, иди за мной, мадам, вы за ней, а ты, мужик, замыкающий.

— Нет. Я не пойду. — Вдруг заупрямился тот.

— Ладно. — Сказала девушка. — Я пойду последней.

Я хотел было возразить, но, взглянув на старуху, она явно собиралась что-то сказать, решил не доставлять ей такого удовольствия и промолчал. Мы продолжили наш путь. Теперь приходилось глядеть в оба. Тропка постоянно виляла и была настолько узкой в две ладони, не шире. Благо встречались ориентиры, не-то и не знаю, как бы мы прошли. Это были камни, пустые пластиковые бутылки, ржавые консервные банки, а когда ничего не оказывалось под руками, просто рисовал носком туфли граничную черту, за которую не дай бог заступить. Пройти без очков тут было практически невозможно, поэтому разглядывать горизонт я попросту не мог. Солнце давно начало свой спуск за степь. Впереди, насколько хватало глаз, расстилалось голое поле, без единой травинки. Но что-то всё-таки было не так. Я остановился, снял очки и посмотрел на часы. Мы шли уже более пяти часов. Без солнцезащитных очков окружающая местность имела несколько иной вид. Шагах в двух впереди заканчивалась сухая серая пыль и начиналась вязкая, влажная даже на вид, тёмная грязь. Я вытер лоб и вновь напялил очки. Действительно, вокруг тянулись бурые, аж чёрные пятна зловещих зон. А прямо передо мной сплошным ковром распростёрлась светлая пустыня. Сделав пару шагов, мы вплотную подошли к незримой черте. Я вновь снял очки. Слева, шагах в десяти, бесформенной кучей лежало что-то тёмное. Присмотревшись, сразу же отвернулся. Кто-то пытался здесь пройти. С другой стороны, правда, чуток по далее, угадывалась подобная картинка. Да, вот тебе и ориентиры. Отсюда нельзя было с полной уверенностью утверждать, куда шли эти смертники, но мне показалось, что не из города, а скорее наоборот.

"Вон тряпьё, видишь? Да не туда смотришь! Вон там, правее... ...Так вот, это был некий Хлюст. Давно был. Он не слушался старших и теперь лежит там специально для того, чтобы показывать умным людям дорогу"— Вспомнились строки из книги. Меня передёрнуло. С трудом отвёл глаза и посмотрел прямо перед собой. Разбитый тракторными гусеницами асфальт, сплошные колдобины уходили вдаль. А там что-то чернело. "Жаль, очень жаль, что не взял у Дарика бинокль. Он бы сейчас здорово пригодился"— мелькнула запоздалая мысль. Я протянул руку и потрогал воздух. Чувствовалось лёгкое сопротивление, похожее на воздушную подушку. Продолжать торчать смысла не было, и я сделал первый шаг. Жуткий, пронизывающий ветер навалился сразу со всех сторон. Здесь, за невидимой чертой, правила бал зима. Снега не было. Да его в этих местах, в общем-то, и не бывает. Редко, когда выпадает такое счастье, покататься на санках. Туманы и перепады температуры быстро съедают белое покрывало. Я поёжился. Потом наклонился и начертил две линии, указующие путь к свободе. Обозначив проход, отошёл в сторонку и махнул рукой. Мужик двинулся ко мне, непрерывно глядя под ноги. Возле моих импровизированных ориентиров он шёл особенно осторожно. А когда шагнул в этот мир, пришлось выдернуть его насильно. От перепада давления бедняга так растерялся, что возжелал вернуться назад в тепло весны. Потом пошла старуха. В отличие от мужика она была уверена в себе и шла спокойно. Однако и её потряс резкий переход. Самое интересное началось потом. Сэнни спокойно подошла к черте и попробовала перешагнуть границу. Однако не тут-то было. Её явно не выпускали оттуда. Она растерялась. Я, кстати, тоже. Некоторое время смотрел на её бесплодные попытки выйти, потом шагнул на встречу, взял за руку и спокойно вывел. Девушка вздрогнула. Она, как и все, оказалась не готова к холоду. И тут в мою гениальную голову пришла прекрасная мысль. Какое счастье, что тёплый свитер остался не выброшенным. Следующие несколько минут были потрачены на облачение в более-менее подходящее одеяние столь хрупкого существа, как наша Сэнни. Теперь она выглядела не столь потрясающе, как в платье с коротким рукавом и жутким декольте... Зато дрожать перестала. Ну, почти перестала. Я улыбнулся, приобнял её, и мы пошли по бывшему шоссе в сторону ближайшего населённого пункта, видневшегося не вдалеке.

С каждым шагом, приближавшим нас к человеческому жилью, всё яснее становилось, что это не село, которое по моему предположению, должно было здесь быть. Разбитую дорогу перегораживал обыкновенный полосатый шлагбаум. За ним, ровной молчаливой стеной стояли люди в защитной форме. Не трудно было догадаться, кто там нас ждал. Мы подошли в плотную и остановились, глядя друг на друга через ограждение.

— Капитан. — Громко сказал я, обращаясь к человеку в форме (может он и не был капитаном, кто его знает, я не разбираюсь в чинах и отличиях). — Слышь, начальник, это ещё что? Может всё-таки поднимите, или нам под него пролезать?

Одуревший офицер смотрел на меня во все глаза, стоя чуть впереди всего строя с автоматами наготове.

— Пушки-то уберите, болваны. — Грубо сказала старуха.

— Во как встречает родина уцелевших своих сыновей! — Усмехнулся я. — Эй, капитан, может хватит, торчать столбом. Нам ведь холодно. Мы как-то оказались не готовы к зиме, она, зима в смысле, как всегда пришла неожиданно, в январе.

Никакой реакции. Я даже подумал, что это мираж. Но тут старуха, кряхтя, пролезла под жердью на ту сторону и пошла к лебёдке.

— Стой! — Проснулся офицер, хватаясь за пистолет на поясе. — Стрелять буду!

— Стреляй, милок, стреляй. — Проворчала ведьма, орудуя воротом.

— Назад! — Запищал офицер, тщетно пытаясь расстегнуть кобуру.

Солдаты в строю заулыбались. Мы тоже не преминули усмехнуться.

— Эй, начальник, — Начал я, обращаясь к офицеру, — у меня складывается впечатление, будто ты штанишки промочил. Что случилось, дорогой? Мы, что? На людей не похожи?

Видно я переборщил с шуткой потому, что, слегка расслабившийся строй, вновь приподнял своё оружие, нацеливая его на нас.

— Эй, ребята, поосторожнее. — Предупредил я их. — Эти игрушки иногда стреляют. А потом дырки ни один портной не заштопает.

Тут наконец-то что-то пробудилось в командире. Его лицо мучительно перекосилось и он, отбежав на пару шагов в сторону, тяжело, с надрывом освободил желудок.

— Ребята, что с ним? — Теперь уже растерялся я.

Тут строй раздался, и перед нами остановилась, взвизгнув тормозами, легковушка. Из неё вышел большой чин, потому что солдаты мгновенно взяли на караул.

— Глянь-ка, чёртик из коробочки. — Пошутила старуха, продолжая стоять у лебёдки.

— Что случилось? Откуда люди за границей?

— Господин большой начальник, — Вновь начал я. — Мы с той стороны. Вышли из города. Эвакуироваться со всеми вместе не смогли по разным причинам. Что ещё?

— Как вы оттуда вышли? — Искренне удивился начальник.

— Ногами. Других способов не знаю. — Сказал я, раздражаясь. — Послушай, начальник, во-первых, среди нас есть женщины и к тому же не к сезону одеты. Во-вторых, может хоть представитесь для начала?

— Извините. Подполковник контрразведки Чербарь Виктор Игоревич.

— Ба! — Я аж открыл рот. — А случаем, не Игоря ли Викторовича сын?

— Так точно.

— Ого! Мало того, что нас такой большой чин встречает, да к тому же ещё и сын моего старого знакомого.

Теперь растерялся подполковник.

— Что, господин подполковник, не ожидали? — Усмехнулся я.

— Простите, но мне приказано доставить вас в штаб. — Замялся тот.

— Ладно. К кому, если не секрет?

— Игорю Викторовичу. — Чётко, по-военному ответил офицер.

— Хорошо. Только вот придётся вам вашу охрану из машины выставить. Иначе мы туда все не войдём.

Подполковник наклонился к приоткрытому стеклу и что-то скомандовал. Тут же все дверцы распахнулись и оттуда, как горох из банки, посыпались солдаты. Бог ты мой, сколько их там было... Сдержать улыбку было трудно.

— Всё. Машина готова. — Сказал Виктор Игоревич.

— Давай, мужик, садись. — Предложил я.

— Нет, только после вас. — Испугался тот.

— Дурак. Лезь, не выстуживай машину. — Сказала старуха, влезая первой.

Мужик безропотно послушался.

— Рюкзак отдай, ты, мужлан. — Фыркнула пожилая ведьма из машины.

Двое солдатиков мгновенно освободили незадачливого клиента от ноши и сунули её в багажник, не преминув мельком всё же глянуть туда на предмет обнаружения взрывчатых веществ.

Я подвёл дрожащую девушку к машине. Посмотрел внутрь и решил, что все мы на заднем сиденье не поместимся.

— Садись, я тебе на руки сяду. — Предложила Сэнни.

— Ладно, не до приличий сейчас. Да и теплее будет. — Согласился я и полез в салон.

Она была неправдоподобно легка. Её вес практически не ощущался. Устроившись у меня на коленях, девушка вроде даже перестала выбивать чечётку зубами, согрелась немного. Цвет её лица стал принимать прежний вид. Между мной и мужиком оставалось немного места, и в принципе можно было попробовать устроиться всем в один ряд. Однако Сэнни явно не желала оказаться бок о бок с верхолазом. Она даже демонстративно отвернулась к окну.

Ехали мы не долго, сохраняя полное молчание. Каждый думал о своём. На въезде в село нас хотел было остановить патруль, но, увидев, кто внутри, махнули, мол, проезжайте. Машина подкатила к невысокому дому посреди площади. Подполковник вышел. Мы последовали за ним.

— Подождите, минутку. Попросил он. — Я доложу.

— Слушай, полковник. — Я умышленно повысил его в звании, а он промолчал, не поправил. — Ты бы хоть позволил женщинам в прихожую войти. Холодно же.

— Простите, — замялся он. — Не имею права.

— Неотёсанные. — Констатировала старуха. — Чего ты от них хочешь. Обними свою красавицу по крепче и жди.

Мне ничего не оставалось делать, как послушаться совета вздорной тётки. Подполковник шагнул к крыльцу, охраняемому двумя, вытянувшимися в струнку, часовыми. Входная дверь распахнулась, и на крыльцо вышел дежурный офицер.

— Эй, начальник. — Окликнул я уходящего подполковника. — Передай своему бате: "привет князю Икмору!". Он поймёт. И, надеюсь, выдерет тебя как следует.

Тот вспыхнул, но ничего не ответил и скрылся в недрах здания, сопровождаемый вышедшим на встречу офицером. Ждать пришлось не долго. Дверь с грохотом распахнулась, и на крыльцо вылетел красный от гнева, немного полноватый, с блестящей от пота лысиной, человек в генеральском мундире.

— А-а! Дядя Ни-ик! — Вскричал он, бросившись ко мне на шею.

Окружавшие нас солдаты обомлели. Их генерал обнимался с приведением из города. Было чему удивляться.

— Ладно тебе, ладно. Народ смотрит, подчинённые же, как ни как. — Увещевал я его, слегка похлопывая по спине.

— Да Бог с ними, пусть смотрят. Я же тебя сто лет не видел. — Бормотал Игорь, тиская меня в своих медвежьих объятиях.

— Не сто, а всего двадцать.

— Нет, 25. — Поправил он.

— Не преувеличивай. Я ещё не такой старый.

— Ну, да. Конечно. Пошли, скорей пошли внутрь. Вы тут совсем замёрзли. Этот остолоп даже не пригласил вас в дежурку. — Тараторил генерал, а его сын топтался сзади, краснея от стыда или незаслуженного оскорбления.

— Ты бы выпорол его за неучтивость и недоверие к людям. — Посоветовал я, не глядя на сына Игоря.

— Это обязательно. — Пообещал генерал, подталкивая меня к, струящемуся из дома, теплу.

Вскоре мы сидели в жарко натопленном помещении, называемом здесь "кабинетом генерал-майора Чербарь Игоря Викторовича". На столе стояли тарелки с едой, бутылка водки и стаканы. Карта и прочие истинные принадлежности данного помещения ютились в углу на полу. Сейчас их место было там. Допросы и все остальные формальности отодвинуты на более позднее время.

— Ну, давай, за встречу! — С чувством произнёс Игорь, поднимая стакан.

— Вздрогнем!.. — Подтвердил я, чокаясь с ним.

Сэнни приподняла стакан, посмотрела на свет и опустила на прежнее место.

— Э-э! — Запротестовал Хозяин. — Так не пойдёт. До дна. Скажи своей жене...

— Игорь, эта девушка не моя жена. — Ответил я.

— Такая красивая и не твоя? — Аж подпрыгнул от несправедливости мой детский друг.

— А что, разве все красивые девушки должны быть моими жёнами? — Засмеялся я.

— А где же твоя? — Удивился он.

— Игорь, тебя, кажется, не совсем верно информировали. У меня нет, и никогда не было жены.

— Да! — Изумился он. — Но тебе же не 20 лет...

— И даже не двадцать пять. И что это меняет?

— Да надо бы... Пора, что ли?! — Не нашёлся, что сказать Игорь.

— Ладно. Ты лучше вот что расскажи. Что же всё-таки происходит? — Перевёл я разговор на тему, интересующую меня больше, чем слухи о моей женитьбе. — Почему здесь контрразведка? Да и зачем она здесь? Ты чего тут оказался? Вроде бы ты не был разведчиком. Артиллерист, вроде...

— Нет. — Пряча взгляд, ответил мой старый знакомец. — Я всегда был в разведке, в армейской контрразведке, — Уточнил он, — только не говорил. Не положено было. Почему мы здесь? Да хрен его знает. Приказали охранять город по периметру. Вот и выставили заставы.

— От кого хоронитесь? — Спросил я. — Или кого стережёте?

— Да не знаю. Приказали брать всех, кто выйдет из города. Вдруг кто чего интересного оттуда вынесет. — Смутился Игорь. — Да ты не обращай внимания. У вас в вещах всё равно ничего нет. Я же видел твой тощий рюкзак. Давай-ка лучше за удачу, что ко мне в зону выбрался.

— Значит, это теперь зоной называется? — Уточнил я.

— Нет. Это охраняемый мной сектор называется "зоной". Ты мне зубы не заговаривай. Давай, поднимай. Выдыхается же!..

— Ну, давай. За удачный выход и счастливую встречу. — Поднял я свою тару.

Мы выпили. Некоторое время молча закусывали. Хозяин кабинета сидел слева от меня. Справа Сэнни. Девушка явно чувствовала себя не лучшим образом. Она то и дело поводила плечом, будто от пронизывающего холода. Красивое лицо побледнело, слегка заострилось. И это меня беспокоило больше всего. С другой стороны стола сидели Тётка с мужичком. Эти были в полном порядке.

— Слушай, генерал. — Обратился я к Игорю.

— Генерал-майор. — Поправил он меня.

— Ладно тебе, генерал-майор, ты, как был, так и останешься для меня "князем Икмором". — Улыбнулся я. — Что с нами-то будешь делать?

— А что с вами надо делать? — Прикинулся он непонимающим.

— Что дальше-то будет? Что ты должен делать с теми, кто выйдет на тебя?

— Допросить. Если будут документы, то проверить, отметить да отпустить на все четыре стороны.

— Значит, взять на учёт. — Уточнил я.

— Ну, вроде того. — Опять заёрзал Игорь.

— Тогда пусть твои ребята займутся этим мужичком. Не-то вскоре ты от него ничего не добьёшься. — Усмехнулся я, поглядывая на разошедшегося мужичка. Поначалу он стеснялся всего, но после первой почувствовал себя свободнее. Вторая вообще развязала язык. Он то и дело приставал к ведьме с рассказом о том, как он браво перепрыгнул двухметровый забор и, обдурив всех этих, кто на него нападал, выбрался на дорогу, где и спас эту прекрасную девушку от страшной паутины, опутавшей её с ног до головы, а теперь она, не благодарная, почему-то постоянно крутится возле этого длинного. А он мужик, видите ли, видный, зажиточный. Обеспечить может в два счёта. Старуха его не слушала. Она время от времени бросала заинтересованные взгляды на Сэнни. Ела она мало и совсем не пила. А когда мужик обнаглел до такой степени, что взял её за локоть, дабы привлечь к себе внимание, прошипела ему в лицо что-то такое, от чего тот заткнулся и больше не вымолвил ни слова до тех пор, пока его не вывели из кабинета ребята Игоря.

— Куда его? — Спросил я, показывая на удаляющегося мужика.

— Да в соседней комнате порасспросят, а завтра поутру отпустят в город.

— Не врёшь? — Переспросил я на всякий случай.

— Нет. Слово чести! Слово офицера! — Напыжился Игорь.

— Знаю я вашу честь... — Мрачно возразил я. — Знаешь, у меня к тебе просьба. Можно где-нибудь здесь поблизости найти небольшую комнатку. Желательно тёплую и с тёплой ванной да постелью?

— Да, конечно. В моих апартаментах устроишься. — Заверил меня хозяин.

— Нет. Не для меня. Мы с тобой, скорее всего, до утра проболтаем. — Сказал я, глядя на Сэнни. — Для девушки надо. Она, кажется, простудилась. Ей бы врача и в постель.

— Гринченко! — Рявкнул Игорь.

— Не надо. — Тихо попросила девушка. — Я не простыла. Это совсем другое.

— И слышать не хочу. — Распушил хвост Игорь. — Для моего друга всё, что у меня есть.

— Не надо. — Ещё раз попросила Сэнни. — Я всё равно не пойду никуда.

— Оставьте девчонку в покое. — Вдруг вмешалась старуха. — Ей нельзя от тебя отходить ни на шаг. — Указала она на меня. — Её сила осталась там. Для неё сейчас только ты являешься источником жизни. Так что если хочешь, чтобы она жила не отпускай её от себя более чем на два метра.

Мы с Игорем изумлённо переглянулись. Хмеля как не бывало. Память мгновенно услужливо подсунула картинки из родильного дома. Неужели эта девушка ничто иное, как жуткое порождение города?! Меня аж передёрнуло. Бог знает, кого я вывел?!.. Становились понятными некоторые несуразности. К примеру "самец" или "трамвай". Всё начинало приходить в норму, раскладывалось по полочкам. И, тем не менее, не укладывалось в сознании. Не могла мать-природа, любящая гармонию и красоту, так пошутить. Все считают смерть чёрной, костлявой старухой с косой, а на самом деле вряд ли она такова. Теперь мне захотелось напиться, чтобы забыть всё на свете. А главное не знать, кто сидит рядом со мной. Игорь в отличие от меня ничего этого не знал, скорее всего, даже не подозревал. Ему было легче. Я украдкой глянул на девушку. Сквозь прозрачную кожу на резной шейке хорошо была видна бьющаяся в ритм с сердцем жилка.

"Нет. Не может этого быть..."— Подумал я.

— Ладно. — Легко согласился генерал. — Гринченко, где тебя черти носят! Немедленно доставь сюда раскладную кровать, пару тёплых одеял. Да матрац не забудь, дурень.

Вошедший, на крик Игоря, офицер отдал честь и выскочил за дверь исполнять приказ.

— У меня сложилось такое впечатление, будто ты часто отдаёшь подобные приказы. — Сказал я, когда буквально через минуту в углу подле печки появилась кровать.

— Да. Мне чаще всего лень идти домой. — Соврал Игорь.

— Не ври. — Подметил я. — Проблемы с женой?

— Да нет. — Попытался увернуться он.

— Не изворачивайся, как уж на сковородке. — Поймал я его взгляд.

— Да ушла она. Давно ушла.

— М-да. — Неопределённо протянул я. — Бывает. Давай за дам-с, по нашей старой привычке.

— Давай. Третья всегда была за них, сердцеедок! — Подхватил он возможность уйти от неприятной темы.

Мы выпили. Игорь сосредоточенно мазал хлеб маслом, старательно отводя взгляд в противоположную сторону от меня, а я, подцепив на вилку шпротину, со вкусом хрустел солёным огурчиком.

— Сэнни, — обернулся я к девушке, — ложись, отдыхай пока. Завтра утром я отвезу тебя в город.

— Нет. — Возразила она. — Нам надо в зону. И чем, скорее, тем лучше.

— Ладно, ладно. — Успокоил я её. — Ты приляг, отдохни пока. Мы тут с генералом обговорим кое-какие детали, а тогда и пойдём.

— Я всё равно не усну. — Опять возразила девушка.

— Да ты хоть просто полежи, наберись сил. Дорога нам предстоит не лёгкая. Это сюда нам повезло, а вот как назад ещё бабка надвое сказала. — Говорил я, подводя её к кровати.

Девушка скинула босоножки и прилегла. Я взял одеяло, лежащее в ногах, и укрыл её под самый подбородок. Она улыбнулась.

— Отдыхай, мы постараемся не очень шуметь. Ну, и, конечно же, не драться! — Улыбнулся я.

— Спасибо тебе, Ник. — Тихо поблагодарила Сэнни.

— Брось ты ради Бога. Спи. Завтра день трудный.

Она прикрыла свои убийственно красивые глаза безумно чудесными ресницами. Я вернулся к столу.

— Товарыш гэнерал, дозвольте обратиться. — В дверях стоял дежурный офицер.

— Цыц. — Шикнул на него Игорь. — Ты шо? Не видишь, девушке плохо?

— Прошу прощения, товарыш гэнерал. Не заметил.

— Чего тебе надо? — Поинтересовался Игорь.

— Дозвольтэ запытать сию стару жинку?

— А! Конечно. Только идите в соседнюю комнату. Да, и устрой их на ночь. Завтра утром с первым автобусом отправь в город.

— Есть. — Шёпотом гаркнул офицер. — Пишлы, бабуля.

Старуха поднялась из-за стола, посмотрела на отвернувшуюся к стене лицом девушку, и поманила меня пальцем за собой. Игорь заметил эти манипуляции и прикрыл глаза, давая своё добро. Я поднялся и вышел следом.

— Парень, держи письмецо. — Тихо сказала старуха, суя мне в руку мятый конверт. — Прочтёшь, когда найдёшь своих в зоне. Но не раньше. Помни, не раньше.

— А позже?

— Позже можешь, но тогда действительно может быть поздно. — Ответила ведьма и пошла вслед за солдатом, сопровождавшим дежурного офицера. — Да береги свою девчонку. Это твой последний шанс. — Добавила она, скрываясь за соседней дверью.

— Чёртова старуха. — Тихо выругался я, вертя в пальцах послание. Было у меня сильное желание вскрыть конверт прямо здесь, но что-то остановило. Сунув его в нагрудный карман, вернулся в кабинет.

Девушка полулежала, опершись на локоть, и смотрела на дверь. Увидев меня, с явным облегчением откинулась на подушки. Я подошёл к ней и погладил её волосы. Она закрыла глаза и легко, как-то очень светло улыбнулась. Не могла она быть порождением города, не могла и всё. Так не бывает.

— Спи. Не бойся, я никуда без тебя не уйду. Я вообще от тебя никогда уже уйти не смогу. — Прошептал я и отошёл к столу.

Игорь хозяйничал во всю. Сменили скатерть, заменили старые блюда на новые. На столе появилась другая бутылка водки. Два адъютанта бесшумно носились вокруг, сервируя стол, раскладывая вилки, ножи, ложки, салфетки. Сам генерал-майор только покрикивал одними губами.

— Князь, у неё жар. Может врача? — Спросил я, подходя к столу.

— Гринченко! — Зашипел Игорь.

Удивительно, но дежурный офицер услыхал и пулей влетел в кабинет (на цыпочках).

— Слушаю, товарыш гэнерал.

— Немедленно главврача из санбата. — Отдал приказ хозяин кабинета.

— Есть. — Откозырял офицер, исчезая за дверью.

— Слышь, а кто он по званию? — Спросил я, но ответа не успел получить.

— Ник. — Позвала Сэнни.

Я обернулся и бросился к ней. Страшная бледность, испарина, дрожащий голос...

— Лежи, лежи. — Заторопился я, присаживаясь на край кровати и беря её за руку. — Сейчас придёт врач. Мы обязательно тебе поможем.

— Не надо врача. — Еле слышно попросила девушка. — Мне срочно надо в город. Мне очень плохо. Этот гад всё-таки успел сделать своё подленькое дело.

— Сэнни, милая, в город?! Ночью?!

— Да. В город. — Подтвердила она. — Мне надо туда, срочно. Иначе будет очень плохо.

— Кому? — спросил я.

— Всем. — Едва шевеля губами, ответила она.

— Ничего не будет. Сейчас я твоего подонка одним пальцем. — Расхорохорился я.

Не знаю, что меня толкнуло, но произошло то, что произошло. Держа правой рукой руку девушки, левую сунул под джемпер, расстегнул ножны ножа и выковырял двумя пальцами оттуда тот самый серебристый карандаш. Вовремя опомнился, чтобы Игорь не увидел, зажал в кулаке и руку целиком сунул в карман, крепко сжимая странный предмет, который вдруг начал разогреваться. Я буквально почувствовал, как сквозь меня проходит энергия, странная, как электрический ток высокой частоты. Он переливался из моей левой руки через грудь и правую руку уходил в девушку. Её лицо мгновенно приняло нормальный вид. Она открыла глаза. Они сияли прежней неотразимостью. В них загорелся огонёк заинтересованности, даже не заинтересованности, скорее любопытства.

— Спасибо. — Прошептала Сэнни. — Как тебе это удалось?

— Лежи. Не спрашивай. Твой злой гений ничего тебе не успел сделать. Его сила оставила его. Ты сильнее его, не только физически, духовно, а это главное. — Сказал я, совершенно не уверенный в сказанном.

— Ладно тебе. — Улыбнулась она. — Смотри, как бы сам не перенасытился.

И действительно. Отток энергии стал уменьшаться, а приток продолжал увеличиваться. Меня могло разорвать. Выпустил карандаш в кармане, вытянул вторую руку и приложил её к виску девушки. Её глаза раскрылись в изумлении.

— Ты сменил облик? — Прошептала она.

— Сэнни, ты бредишь? Или что-то путаешь. — Толи спросил, толи сказал я.

— Девушка перехватила мою правую руку своей левой рукой, а правой отняла мою руку от своего виска. Получилось, что-то вроде креста, и в то же время замкнулся круг. Я почувствовал облегчение. Энергия выровнялась, как вода в двух сосудах.

— Хорошо. — Устало сказала Сэнни. — Теперь можно я посплю немного. Мне обязательно надо поспать.

— Да. Конечно. — Сказал я, поднимаясь с кровати и поправляя одеяло. — Спи. Это действительно тебе очень нужно.

Она ничего не ответила, только улыбнулась, и глаза её спрятались за ширмой великолепных ресниц. Я вернулся к столу.

— Ну, что? — Шёпотом спросил Игорь.

— Всё в порядке. Врача можешь не звать.

— Ладно. Раз уж вызвали пусть приходит. — Ответил он.

Надо было мне задуматься над его ответом, но эйфория удовольствия затуманила голову.

— Давай, за нас красивых. — Предложил Игорь, берясь за бутылку.

— Постой. — Остановил я его, перехватывая руку и отбирая фанфурик. — Та-ак. "Кубанская". — Прочёл на этикетке. — Вообще-то хорошая водка, если не подделка.

— Пусть бы только попробовали. — Пригрозил Игорь.

— Ладно тебе грозиться. Я же знаю тебя. Не злой ты.

— Тихо. Не выдавай государственной тайны. — Просипел Игорь.

— Хорошо. — Усмехнулся я, разливая водку по стаканам.

— А вот и врач. — Подхватился генерал-майор.

Я глянул на дверь. Там стояла жгучая брюнетка с маленьким чемоданчиком в руке. Она явно была недовольна увиденным, а потому достаточно холодно отрапортовала.

— По вашему приказанию...

— Ладно тебе. — Перебил её Игорь. — Проходи. Знакомься. Это мой дядя Ник, о котором я тебе столько рассказывал. — Он повернулся ко мне. — А это наша спасительница Юличка.

Я поднялся, протянул руку женщине. Она едва дотронулась и вновь обратилась к Игорю.

— Где больной?

— Вы уж извините. — Начал понимать я проблему. — Это я вас вызвал. Мы сегодня вышли из города. Девушке, что шла с нами, стало плохо. Вот я и попросил Игоря вызвать вас.

— Где она? — Спросила врач, быстро расстёгивая шинель.

— Спит. — Кивнул я на кровать. — Ей стало легче. Может пока не тревожить, а?

— Да, Юличка, может действительно, пусть девушка отдохнёт. Ей, правда, очень плохо было. — Подтвердил Игорь.

— Игорь. — Укоризненно начала врач. — Ну, сколько раз тебе говорить, не прилично это.

— Простите, Юля. — Вмешался я. — Но честное слово Игорь здесь ни причём. Это правда, я попросил его.

Женщина устало вздохнула, освобождаясь от верхней одежды. Подскочивший Игорь ловко перехватил шинель, повесил на крючок у дверей и, подхватив под локоток даму, повлёк к столу.

— Пожалуйте к нашему шалашу. — Приговаривал он, усаживая врача. — Гринченко! Опять тебя где-то черти носят.

В кабинет влетел взмыленный офицер и быстро распорядился насчёт дополнительного прибора. Я смотрел на эту суету и думал, как всё это мелко. Города не стало, а людям всё равно. Миллионы жизней разбиты, а им, как с гуся вода. Там гибнут, застрявшие по разным причинам, дети, женщины, инвалиды, брошенные на произвол судьбы, а этим, оставшимся здесь глубоко наплевать на все проблемы мира, на все судьбы вместе взятые. Их волнует совершенно иное — как бы напиться, да переспать бы с кем по приличнее. На душе стало так тоскливо, что захотелось выть. Вот так взять и завыть. Я посмотрел на спящую девушку. Во сне её красивые ручки то и дело рефлекторно сжимались в кулачки. Она продолжала борьбу за себя там, в другом мире, в мире сна, в мире сказок.

— Ты чего уставился? — вернул меня к действительности генерал-майор. — Бери стакан, за знакомство.

— Но мы же вроде собирались за нас красивых? — Вяло запротестовал я.

— Мм. — Замычал Игорь, растерявшись.

— Правильно. — Поддержала меня его знакомая. — Давайте сначала за мужчин и их братство, взаимовыручку!

— Нет. Так не пойдёт. — Резко перебил Игорь. — Тебе же русским языком сказали, что я тут ни причём. Так что...

— Игорь. — Остановила его Юля. — Не надо. Я ведь не об этом. Я о вашей встрече и взаимовыручке. Ведь твой друг наверняка не знает, зачем ты здесь сидишь с целой сворой псов.

— Пожалуйста, вот с этого места поподробнее. — Попросил я, насторожившись.

— Знает. — Ответил Игорь. — Я ему всё рассказал.

— Всё ли?! — Усмехнулась женщина.

— Как на духу. Это же мой друг! — Возмутился Игорь.

— Ты ещё "Слово чести" скажи. — Съязвила главврач.

— И скажу! — Повысил голос хозяин кабинета.

— Игорь, перестань кипятиться. — Остановил я его словоизлияния. — Давай, колись. Чего ещё не сказал?

— Он не сказал вам, что те, кто выйдут из города, немедленно будут отправлены в психушку. — Вертя полный стакан в руках, поведала Юля.

— Что?! — Я медленно поставил свой гранчак на стол. — Игорь, это правда?

— Да. — Кивнул тот.

— А ты сволочь. — Констатировал я.

— Нет. — Возразил Игорь. — Я приказал сделать так, как пообещал тебе. Выведенные тобой люди утром будут отправлены в город первым же местным автобусным рейсом.

— Всё верно. — Подтвердила врач. — А там, в городе, их будут дожидаться другие архаровцы. И волки сыты, и овцы целы.

— Нет! — Неожиданно рявкнул Игорь. Не будет этого. Я в генеральный штаб не сообщал.

Женщина удивлённо подняла бровь. Сэнни зашевелилась, но, кажется, не проснулась.

— Страшные вы люди. — Обречённо сказал я. — Там, в брошенном городе, гибнут люди, рвутся сюда к вам, надеются на помощь, а вы их в психушку. Значит тех, кого я через пару дней выведу вы с чистой совестью под замок в жёлтый дом. За что? За то, что вы же их там и бросили. И это называется — человечностью. Игорь, ты же не пешка — генерал-майор. Это тебе не хухры-мухры. Не может такой чин просто так здесь сидеть. Говори правду или я поднимаю выведенных мною людей и увожу обратно. Там им будет безопаснее, чем здесь среди вас.

— Не торопись, милок. — Раздался старушечий голос от двери. — Не торопись.

В кабинет совершенно бесшумно вошла ведьма. Подошла к столу и присела на свободный стул.

— Не надо торопиться и ругать своего друга. Он ведь на работе. Ты пойми его. Он между двух огней.

— Нет. — Зло прошипел Игорь. — Для меня дружба — святое! Плевать я хотел на все чины и привилегии вместе взятые.

— А ты не кипятись, служивый. — Остудила порыв моего друга бабка.

— Как прижмут, так запоёшь по-другому. — Вставила свои пять копеек Юля.

— Нет, девонька, не запоёт. — Возразила старуха. — Ты бы решила, кто тебе дороже, а не изводила мужика понапрасну. Не-то осерчает.

— Ладно. — Перебил я её. — Делать-то что?

— А ничего. Всё будет так, как он сказал. В его зоне будет так теперь всегда потому, что ты здесь.

— Но ведь когда-то это может кончиться и не с лучшим результатом для нашего друга. — Усомнился я.

— А ты за будущее не волнуйся. Не твоё оно. — Криво улыбнулась ведьма. — Иди и делай своё дело, а он своё. Всему своё время, каждому своё.

— Вижу, мужичок-то прав был. — Усмехнулся я.

— Нет. — Грустно вздохнула бабка. — Не так всё просто, как хотелось бы. Любит народ преувеличивать.

— Сомневаюсь. — Возразил я. — Я не знаю разницы между ведьмовством и ведунством, но последним вы явно владеете в совершенстве.

— Ты заблуждаешься. Ты владеешь большим и не знаешь, а я меньшим, но знаю, как воспользоваться или точнее распорядиться своими знаниями. Вот и разница.

— Вы хотите сказать!.. — В этот момент зазвонил мобильный телефон. Все вздрогнули.

— Откуда у тебя мобильник? — Спросил Игорь, косясь на кровать.

— Из города, разумеется. — Ответил я, извлекая трубку на свет. — Да.

— Ник. — Раздался взволнованный голос Дины. — Ты где пропал?

— Я здесь. Всё нормально. Что случилось?

— У нас ничего. Что у вас?

— У нас тоже ничего. Всё нормально. Вот сижу со своим другом юности, водочку попиваем, беседуем.

— Очень хорошо. А мы тут все изнервничались.

— Чего ради? — Удивился я.

— Ты или дурак, или полный идиот. — Заплакали в трубке.

— Диночка, милая, успокойся, пожалуйста. Объясни толком, что случилось?

— И он ещё спрашивает, что случилось... — В трубке раздался шорох, затем дрожащий голос павы произнёс мне в ухо. — Ты можешь по-людски разговаривать?

— Павочка, а что я сказал такого? — Не понимал я.

— Что с вами случилось?

— Да ничего с нами не случилось. — Начал раздражаться я. — Вышли мы из города.

— Вышли-таки?! — Обрадовались в трубке.

— Ну так я про это и говорю, а вы плакать, ругаться на меня не знаю за что.

— Динка, слышишь, они вышли! — Раздался крик восторга, там в далёком городе.

— Ты понимаешь, когда мы увидели вас в трамвае, стали тебе звонить, а там сообщение, что абонент временно недоступен. Мы испугались. Подождали немного и опять. Всё с тем же результатом. Позвонили Дарику, он тоже попытался дозвониться. Ничего не вышло. Вот мы и напугались. Решили ждать. Думаем, как выберитесь из передряги, так сами позвоните. Но тут уж ночь на дворе, а от вас ни слуху, ни духу. Как ты думаешь, что мы нафантазировали себе?

— Павочка, извини, пожалуйста, честное слово, я просто закрутился и забыл. Тут такие события, что вообще двинуться мозгами можно. Завтра рано утром... Вернее, уже сегодня. Мы возвращаемся в город. Думаю, к вечеру доберёмся домой. Так что приготовьте чего-нибудь вкусненького.

— А тебе бы только пожрать. — Засмеялась Пава. — А как там бабушка, вывели её?

— Да. Вывели. Вот она здесь, рядом сидит. — Я посмотрел в сторону старухи. Её уже не было. — Ушла. Уже ушла.

— А Сэнни?

— Сэнни заболела. Очень сильно. Сейчас спит.

— А что с ней случилось? — встревожилась Пава.

— Не знаю. Только не забывай, там у нас тепло, весна, а тут зима в самом разгаре.

— Что? — Не поверила моя собеседница.

— Да то, что слышишь. Я потом приду и всё вам подробно расскажу.

— Сэнни оставь там. Пусть лечится.

— Ладно. Это потом решим. — Уклонился от ответа я. — Как там ребята? Всё перетащили?

— Да.

— Что? В самом деле, всё? — Усомнился я.

— Всё. До последней крошки. У нас продуктов на пару дней. Так что ждём тебя.

— Ладушки, мои дорогие, ждите. Я обязательно приду, обязательно.

— Счастливо, Ник. — Попрощалась Пава, не преминув добавить. — Мы очень тебя ждём и скучаем.

— Хорошо. Целую. — Я отключился.

— Кого это ты целуешь? — Сэнни стояла за моей спиной, положив руки на мои плечи. — Стоит мне немножко заснуть, как ты уже целуешься.

— О-о! Простите, моя богиня! — Весело отозвался я, хоть, откровенно говоря, немного растерялся. — А мы уже на "ТЫ"?

— Не поняла? — Искренне удивилась Сэнни. — А когда это мы были на "ВЫ"?

— Ах, да! Я совсем память потерял. — Улыбнулся я, беря её руки в свои и прижимая к щеке. — Тебе легче?

— Да, спасибо. Мне намного легче. — Ответила девушка, высвобождая одну руку и поправляя мою причёску, если это вообще можно было назвать причёской.

— Присядь. Поешь немного. До утра осталось совсем немного. А нам надо выйти затемно, чтобы друзья Игоря раньше времени не опомнились, куда мы подевались снова. Его подставлять не стоит.

— Ты прав. Ты всегда прав. Я очень рада, что встретила тебя. — Ответила Сэнни, гладя меня по голове, как маленького.

"Ой, ли?"— Мелькнула мысль и тут же испуганно спряталась в дебрях серого вещества. Девушка сделала шаг к столу, взяла с него на половину опустевшую бутылку, посмотрела на свет и разлила по стаканам. Подняла свой и сказала:

— Я никогда в своей жизни не употребляла алкоголь. Но сегодня это даже нужно. Позвольте мне поднять этот бокал за таких чудесных людей, как Ник и Игорь! За их встречу! За их дружбу! За то, что на земле вопреки всему продолжают рождаться и жить такие прекрасные люди! — Закончила она и подняла свой гранчак.

Мы молча поднялись. Звякнуло стекло. Я украдкой поглядывал на девушку, мне было любопытно, как она станет пить? Сэнни ещё раз подняла стакан, глянула на свет и стала пить маленькими глотками, словно коньяк.

— Вот это по-нашему! — Восторженно заговорил Игорь, откусывая здоровенный кусок своего бутерброда. — А то "не жена! Не пью!"

— Игорь. — Начал, было я, но Сэнни перебила меня.

— Пока. Пока, Игорь Викторович. Не всё сразу. — Ответила она, улыбаясь.

Я опупел. Другого слова просто не нашлось.

— Вы посмотрите на эту физиономию! — Засмеялась девушка, указывая на меня.

Вероятно, я выглядел именно так, как обозначил своё состояние.

— Нельзя же так на мужика сразу наваливаться. — Засмеялся Игорь. — Несколько часов назад у него были чуток иные планы на жизнь. А тут такие перемены. Я бы на его месте сума сошёл от свалившегося счастья.

— А в чём, собственно говоря, состоит это счастье? — Охладила его пыл Юля.

Хозяин кабинета оборвал восторженные излияния и замолчал, как будто налетел на стену. Нависла тягучая, неприятная тишина.

— Счастье — это временное состояние души, при котором все функции организма человека, как физические, так и духовные, приходят в единый резонанс с окружающим миром. — Заговорила Сэнни. — Поэтому-то оно и мимолётно. Человек не может жить в постоянной эйфории счастливого идиота. Эмоциональный уровень, то есть ощущение счастья, общий энергетический подъём, должен совершенствоваться, иначе говоря, развиваться. И чем выше степень развития, чем выше уровень самосознания, тем чувствительнее и продолжительнее период счастья. А человеку больше ничего и не надо. Он всю жизнь стремиться только к одному — достичь этой самой наивысшей точки эмоционального состояния организма, называемого вами счастьем.

— Вы хотите сказать, что наше понимание счастья недостойно вашего внимания?! — Недобро прищурившись, спросила Юля.

— Нет. — Просто ответила Сэнни. — Каждому соответствует свой уровень, своя ступенька, своя степень.

— Ага. Значит, вы с высшей ступеньки, а мы букашки ползающие. — Зло спросила неугомонная врач.

— Она права. — Встал я на сторону девушки. — Для одного счастье купить машину и кататься в ней. Завтра эта марка устареет, и он потеряет своё счастье. Оно потускнеет. И тогда он вновь начнёт стремиться заполучить своё счастье обратно. Для другого — это дом, хозяйство. Для третьего — жениться или выйти замуж да нарожать детей, находя в этом процессе то самое счастье. Кто-то видит его в деньгах. От степени самосознания зависит всё. В том числе и жизнь на нашей матушке-земле.

Игорь поднялся, подошёл к окну, открыл форточку, извлёк из кармана пачку сигарет, зажигалку в виде "КамАЗа" и закурил.

— Князь?! — Изумился я. — Ты же вроде не курил? И не собирался браться за эту дрянь?

— Ты знаешь, сам не понимаю, как втянулся. А теперь не могу бросить. — Оправдывался Игорь.

— Слабохарактерный. — Заклеймила Юля.

— А мне кажется. — Возразил я. — Вы, юля, весьма этому поспособствовали.

— Что? — Вскинулась та.

— Успокойся. — Осадил её Игорь. — Как будто он соврал. Знаешь же сама, что прав.

— Нет. — Надула губы женщина. — Не прав.

— Ладно. Вы тут выясняйте отношения, а нам пора уходить. Пока не начало светать. — Заявил я.

— До рассвета ещё часа 3. Так что ничего страшного. — Попробовал задержать меня хозяин.

— Нет, Игорёк, надо идти. Нам ещё до границы надо добраться незаметно. — Возразил я.

— Я вас на своей машине подвезу. Ни одна собака не посмеет остановить. — Предложил Игорь.

— Спасибо, друг. Ты всегда был добр ко мне. — Улыбнулся я нашей детской шутке.

— Помнишь. — Констатировал он. — Ну, что? В дурачка? Одну партейку!

— В следующий раз. Сегодня уже некогда. — В тон ответил я.

— Может, подремлешь чуток?! — продолжал подыскивать причину для задержки Игорь. — Идти по городу после бессонной ночи, да ещё после двух бутылок водки — это авантюризм чистейшей воды.

— А ты откуда знаешь, как это ходить по городу?

— Слухами земля полнится. — Отговорился Игорь.

— Нет, Игорь, это жизнь. Думаешь, мне хочется идти? Нет. Я хочу спать, хочу спокойной, размеренной жизни, но там люди и я не могу оставить их.

— Бог с тобой. Чем могу помочь? — Спросил он.

— Вот это уже другой разговор. — Удовлетворённо произнёс я. — Ну, к границе ты нас подбросишь, это мы уже договорились. А вот другой аспект. Знаешь, участок, где толчок был? Недалеко от школьного аэродрома?

— Да.

— Так вот, есть предположение, что именно там имеется возможность выйти из города без особых проблем. Утверждать это я пока что не берусь. Вот пройду, тогда и скажу. А пока лишь предположение. Так вот. Можешь ли ты оказаться на этом участке через несколько дней? Время и день я уточню по телефону. Надеюсь, ты дашь мне свой прямой мобильный?

— Пиши. — Просто сказал Игорь и продиктовал.

— Договорились. Значит, я тебе звоню, как только подойду с группой поближе к границе.

— Можно тебя попросить кое о чём? — Неуверенно спросил Игорь.

— Игорь, если это в моих силах, всегда, пожалуйста. Зачем такие формальности?

— Дело в том, что это не совсем формальность. Это хуже. Мне нужно хоть что-то стоящее из брошенного города. Кость, понимаешь? — Он с мольбой взглянул мне в глаза.

— Без проблем. — Немного подумав, ответил я. — Правда, не знаю, что может понадобиться твоим толстолобам, но попробую. Ты прав. Им нужна кость. Только перекармливать не стоит.

— Тогда у меня больше нет никаких вопросов. — Облегчённо вздохнул генерал-майор.

Глава 5 — Бегство

За руль сел сам Игорь. Он решил, что так будет лучше. Зачем впутывать в наши дела посторонних? Даже если это его персональный водитель. Чем меньше народа замешано, тем проще для всех. С непреложными истинами не спорят. На том и порешили.

Генерал-майор знал своё дело. Вёл он аккуратно, по-хозяйски, зря машину не гробил. В салоне было тепло и мягко. Такая поездка усыпляла. Что я, собственно говоря, и сделал. Растолкали меня когда подъехали к шлагбауму. Выбираться на холод совсем не хотелось. Но пример бесстрашной девушки, выскочившей первой, принуждал не отставать. Ругаясь про себя на чём свет стоит, выкарабкался наружу и хлопнул дверцей. Игорь недовольно глянул на меня.

— Машина-то причём? — Укоризненно покачал головой он.

— Извини.

— Ладно. На первый раз извиню. Давай прощаться.

— Нет. Так дело не пойдёт. Не буду я прощаться. Я просто скажу до свидания, дорогой друг. Ты что, хоронить меня собрался? — Запротестовал я.

— Да нет. — Стушевался Игорь. — Я не так выразился.

— Вы правильно выразились. — Вмешалась Сэнни. — Это у него настроение плохое. Вот он и придирается к словам.

— — Догадываюсь. — Согласился Игорь. — У меня к тебе есть одна маленькая просьба.

— Какая? — Не очень дружелюбно, спросил я.

— Поверь, честное слово, мне очень неудобно попрошайничать, но всё же... — Замялся он.

— Игорь, не тяни ты. — Возмутился я, дрожа, как осина на ветру. — Холодно же!..

— Подари мне свой нож. — Залпом выпалил он.

Я посмотрел на него долгим взглядом. Потом расстегнул чехол, извлёк нож, снял с предохранителя и обнажил лезвие. Оно ярко блеснуло в окружающей темноте. "Какой острый"— Подумал я, отменил блокировку и вернул лезвие на прежнее место, затем подал Игорю. Туда же последовали и снятые ножны.

— Только помни, Игорь, я не дарю тебе его, а передаю. Это разные понятия. Мне его подарили, поэтому передаривать не могу. Имей в виду, он не из города, точнее, не его порождение. Там вообще нет того, о чём ты начитался у Стругацких: ни "чёрных брызг", ни "зуды", Ни "пустышек"... Ничего подобного там и близко нет.

— Спасибо. — Вдохновенно поблагодарил он. — Я не отдам его им. Просто покажу, но не отдам ни за какие коврижки.

Я пожал плечами. "Он не поверил мне. Ну, так то его проблема". — Подумал я, но в слух ничего не сказал.

Мы обнялись.

— Будь здоров, дядя Ник! — Увесисто хлопнул он меня по плечу.

— Бывай, генерал-майор! — Ответил я ему тем же, и шагнул в темноту.

— Счастливо, Сэнни! — Поднял он руку в прощальном жесте. — Береги мне моего дядьку, пожалуйста.

— Пока, князь Икмор! — Улыбнулась девушка и, коснувшись двумя пальчиками кисти его поднятой руки, последовала за мной.

Сделав несколько шагов к городу, я извлёк заранее приготовленные очки и напялил на нос. Выглядело это достаточно смешно. Позади, в десяти шагах, окружённый чёрной ночью, в столбе света от зажжённых фар машины, одиноко стоял мой маленький друг детства, и я, бредущий в брошенный город, в тёмных очках с девушкой под руку. Нарочно не придумаешь. Хорошо, что он этого не видел, не-то от обид проходу не было бы.

Мы подошли к самой черте. Сейчас, ночью, она была практически неразличима. Но всё же более светлые тона пробивались. Задержавшись на мгновение, я обернулся и махнул рукой, потом взял девушку под руку и шагнул за границу.

Здесь было совсем по-другому. Лёгкий, тёплый ветерок приятно овевал, первые солнечные лучи освещали горизонт. Я отпустил Сэнни, осмотрелся и двинулся прямо по центру бетонного шоссе. По обоим сторонам тянулись поля. Некоторое время мы шли молча. Потом Сэнни вдруг сказала.

— Зря. — Помолчала и добавила. — Зря ты ему нож отдал.

— А зачем он мне? — Рассеяно спросил я, пытаясь разглядеть обочину. — В городских магазинах я найду и покруче.

— Неужели не заметил? — Слегка удивилась девушка.

— Чего?

— Вспомни трамвай.

— И что? — Не понял я.

— Вспомни, когда мы увидели пропасть, ты схватился за нож и тут же смог отцепиться от поручня.

— Ну. — Продолжал не понимать я.

— А потом ты коснулся меня, не отпуская ножа.

— Да я чуть не свалился, поэтому рефлекторно схватился за тебя. Ты уж извини. Так получилось.

— Разве я об этом? — Терпеливо продолжала объяснять девушка. — Я про то, что ты держался за нож, когда сам отцепился, это же передалось и мне.

— А-а! Вон ты о чём. И причём же здесь нож?

— А при том, что там в кабинете у твоего друга ты, когда мне совсем плохо было, так же держался за нож. Только не говори, что это мне пригрезилось в бреду.

— По-моему ты придаёшь слишком большое значение этим фактам. Я бы даже сказал не фактам, а мелочам. — Ответил я, искоса подглядывая за ней.

— Ты так считаешь? — Она откровенно меня разглядывала.

— А как я по-твоему должен считать?

— Неужели тебе это не кажется странным?

— Здесь, в этом обречённом городе, всё странно. Так что удивляться нечему. Мобильники с вечными аккумуляторами, звонящими даже вне зоны, бешенные трамваи, к которым прилипают руки, а в момент опасности отлипают сами собой.

— Я тебя не понимаю.

— А что тут понимать? Ты — порождение города. Для тебя — это дом родной. Ты и без меня могла освободиться от трамвайных объятий.

— Неправда! — Вскрикнула Сэнни. — Ты, ты спас меня, вытащив из этой дурацкой квартиры. Ты помог мне отцепиться от трамвая, ты и только ты вернул меня к жизни там, в штабе князя Икмора!

— Не преувеличивай. — Спокойно ответил я. — Минуту назад ты сама призналась, что во всех этих случаях главную роль сыграл мой необыкновенный нож. А я вроде проводника при нём. Чистейшая случайность, или стечение обстоятельств, смотря как тебе больше нравится.

— Ты и впрямь так считаешь?! — От удивления она даже остановилась.

— У тебя есть другие объяснения происшедшему? — Невозмутимо пожал я плечами.

— Ник! Я не понимаю тебя.

— Да чего тут понимать. — Не выдержал я. — Если следовать строго твоей логике, то всё именно так и выходит. В чём я не прав?

— Ты действительно считаешь меня порождением города? — Упавшим голосом спросила Сэнни.

— А кем я по-твоему должен считать тебя?

— Человеком, конечно. — С обидой в голосе ответила она.

— А разве я давал повод думать иначе?

— Ну ты же только что сам сказал, что я порождение города!

— Да. — Тяжело вздохнул я. — А разве порождение города не может быть человеком?

— Наверное нет! Судя по твоим словам...

— По моим судить не стоит. — Перебил я её. — У нас очень сильно развито чувство национальной неприязни.

— Как это?!

— Да очень просто. Одна национальность терпеть не может другую, а та в свою очередь третью и так далее, и тому подобное.

— Разве так может быть?

— Может. Как видишь, может.

— Страшно.

— Ещё бы. Но это всё неважно. Не главное это. — Я помедлил и начал говорить. Говорить про то, как не стал вырывать место в уходящем автобусе. Как остался здесь и решил утречком последовать за всеми. Как позвонила Дина и резко изменила моё решение. Про ночное путешествие по городу. О знакомстве с паутиной. О мужике, растаявшем на лестничной площадке. Про прибившихся к нам бывших наркоманов. Про Паву и очки. О добреньких фантомах, накормивших нас свежими помидорами. О чрезмерно умном псе, по кличке Грант. Про огненное чудовище, заживо спалившее нескольких человек. О ковре-людоеде. О младенцах из родильного дома. О подъёмном кране, жаждавшим подцепить нас на свои крючки. О странном свете, увиденном нами. О девушке, лежащей на полу вниз лицом и без сознания. Говорил я долго, очень долго, размахивая руками, то и дело переходя на повышенный тон. В конце-концов выдохся и смолк. Сэнни молча слушала, ни разу не перебила, не задала ни единого вопроса. Просто шла рядом и слушала.

— И после этого ты будешь утверждать, что не порождение города? — Горько усмехнулся я.

— Буду. — Упрямо ответила девушка.

— Это твоё право. — Отвернувшись, произнёс я. — В твоём появлении и последующем поведении слишком много необъяснимого. Так что каждому своё.

— Зря. — Покачала она своей прекрасной головкой. — Ты не прав. Очень не прав, но я, к сожалению, не могу с этим ничего поделать.

— Ну так и оставим эту тему. Пусть каждый останется при своём мнении.

— Я так не хочу. Понимаешь, Ник? Я не могу так! — Её голос дрожал, назревали слёзы.

— И да, и нет. Ладно, оставим эту тему.

— Нет. Не оставим. Так нельзя, понимаешь, нельзя!

— Понимаю. Но что я могу поделать.?

— Нет. Ты не понимаешь. — Вдруг сникла Сэнни.

— Да я что, против? Если бы понимал, может всем нам легче было. А то каждый понапридумывал себе тайн и прячется за ними, призывая окружающих к пониманию.

— Зря ты так. — Укоризненно произнесла она.

— Может и зря, но это "зря" от непонимания, а не от озлобленности.

— Да. Я понимаю тебя. Извини, пожалуйста, извини, если сможешь.

— Да уж, куда я денусь.

Некоторое время шли молча. Впереди ожидал мост через железнодорожные рельсы, а за ним можно было пройти либо прямо, как я и намеревался сделать с группой, либо свернуть влево, что предполагалось именно сейчас.

— Ник. — Позвала Сэнни.

— да.

— Правда. Поверь. Я человек, а не порождение города.

— Ладно тебе. — Отмахнулся я. — Для тебя-то какая разница. Ты же знаешь, кто ты. Ну и будет.

— Нет. Для меня не безразлично, что обо всём этом думаешь ты.

Отвечать не хотелось. Сказка про белого бычка, а потому я тихонечко, чуть ли не шёпотом, чтобы ни дай Бог ни кто не услыхал, затянул какую-то песенку, всплывшую в памяти.

"Жил был я. Стоит ли об этом?..

Шторм бил в мол.

Молод был и мил.

В порт плыл флот с выигрышным билетом.

Жил был я. Помниться, что жил.

Зной, дождь, гром, мокрые бульвары.

Ночь, свет глаз, локон на плечах.

Шли всю ночь, листья обрывали,

Мы, ты, я, нежность и печаль".

Я запнулся. Дальше уж слишком всё совпадало.

— А дальше? — Девушка не только слышала моё мычание, но и внимательно слушала.

Я покраснел.

— Не знаю.

— Не ври.

"Да чёрт с тобой, слушай. — Мысленно ругнулся я сам на себя. — В конце-концов, и попеть нельзя, что ли?"

Выпитая накануне водка, придала храбрости, иначе я никогда в жизни не позволил бы себе подобной выходки.

"Знал соль слёз. Не жилые стены

Ночь без сна, сердце без тепла.

Жизнь — соблазн. Город опустелый.

Взгляд без глаз, окна без стекла.

Где ж тот снег?! Как скользили лыжи!..

Где ж тот пляж с золотым песком?..

Где ж тот лес с шёпотом поближе?..

Где ж тот дождь? Вместе босиком".

Я пел и с каждым словом всё больше и больше вдохновлялся собственным исполнением. Казалось, будто повсюду звучит симфонический оркестр. Он то нарастал, то утихал, согласуясь со словами, с внутренним ощущением текста. Скрипки то и дело уступали накатывающим, рокочущим трубам. Море стонало, заглушая гитарный перебор. В эти мгновения моё состояние души полностью соответствовало авторскому видению. Во всяком случае хотелось в это верить. Я не задумывался над несуразностями слов, их не совместимостью, порой нагло перевирал эти же слова, подгоняя под своё видение. Сдерживаемые до сих пор эмоции, так и хлестали из моего горла. В самой кульминационной точке, на высочайшем фортиссимо я вдруг понял, что ору во весь голос и оборвал пение. Наступившая тишина заткнула ватой уши. Мне стало стыдно. Стыдно своего исполнения, стыдно за свою откровенность, за несдержанность. Стыдно и больно, что не умею, не могу спеть так, как чувствовал, как ощущал, как хотел бы. И ещё испугался. Испугался, что меня поймут и осудят.

— А дальше. — Попросила девушка.

— А дальше не интересно. — Оборвал я её и ускорил шаг, как будто можно было убежать от самого себя.

— Ник, так нельзя.

— Да что ты заладила: "Так нельзя, так нельзя?!" Что нельзя? — Взорвался я. — Петь нельзя? Говорить нельзя? Мыслить? Думать, чувствовать? Может и жить нельзя?

— Успокойся. — Она взяла меня за руку. — Ты просто устал. Сейчас придём и ты отдохнёшь. Вот тогда и поговорим. Хорошо?

— Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. — Кошки скребли на душе, в предчувствии чего-то нехорошего.

Дальнейший путь прошёл в полном молчании и без приключений. Каждый думал о своём и не мешал другому. Кран всё так же стоял, весь напрягшийся от невозможности вырваться из плена крючков. Рельсы под плитой злобно шипели, не в состоянии сбросить эдакую махину. Всё было по-прежнему. Только возле самого дома я замер. Неприятный холодок побежал по спине. Столб, который паутина так удачно свалила, стоял на месте, а под ним рдели зловещие рельсы. Меня передёрнуло. Что тут произошло за наше отсутствие? Ответ ждал в квартире на втором этаже. Не подходя к парадному, я медленно вытащил мобильник и набрал номер.

— Ало! Ник! Ты где? — Раздался радостный возглас Дины.

— Да не кричи ты так, оглохнуть можно. Давай-ка я сначала задам тебе несколько вопросов. А потом уж отвечу на твои. Идёт? — Спросил я, глядя на злосчастный столб.

— Давай. — Растерялась девушка. — Только сначала ты скажешь, где ты?

— Да здесь я, здесь, под окном стою, серенады пою!..

— Вот теперь можешь задавать свои вопросы. — Разрешила Дина.

— Динка, ты когда в последний раз смотрела в окно?

— Минут пятнадцать назад. — Не очень твёрдо ответила она.

— И что ты там видела?

— Ничего. Ник, не ломай комедию. Объясни толком, что случилось?

— Не знаю. Именно это я и хочу узнать у тебя.

— У нас ничего не случилось. Всё по-прежнему. Ах, да. — Спохватилась она. — Вчера звонил какой-то чудак. Он там с сестрой застрял. Но сестра сильно заболела. Он не знает, что делать? Ждёт тебя, чтобы вместе найти выход.

— И что, далеко живёт? — Поинтересовался я, следя за реакцией Сэнни.

— Далеко. Очень далеко. В том районе крутых.

— Ладно. Это потом. Так что ты видела за окном? — Повторил я вопрос.

— Ну говорю же тебе ничего.

— Тогда сделай милость, посмотри ещё раз.

В трубке послышались звуки, долженствующие обозначать передвижение коляски по квартире. Шорох отодвигаемой шторы и вскрик.

— Ник! Столб на месте!

— Угу. А что ещё?

— Ник, что это значит?

— Я же тебя просил, задавать вопросы пока что буду я. Мы договорились или нет?

— Извини. Вижу, что провода на месте. В общем, всё стало на свои места.

— Умница девочка. — Похвалил я её. — А выводы у тебя есть?

— Какие? — Не поняла Дина.

— Ладно. Ты можешь и не знать. Позови Паву и покажи ей. Пусть она сделает их.

— Пава занята на кухне. Это очень важно? — Уточнила она.

— Важнее не бывает. А короче... — В эту минуту раздался уже очень знакомый грохот и из-за поворота вылетел бешенный трамвай. Подкатив к стрелке, он мигнул нам верхним прожектором, как бы говоря "Ну, что? Съели?", звякнул звонком и покатил по восстановленным рельсам.

— Ник. А что это в самом деле означает для нас? — Спросила Сэнни.

— Милые мои девушки, — Начал я громко, так чтобы Слышали и в трубке, — это означает, что нам надо удирать. И чем быстрее, тем лучше. Все сделанные нами с Дариком мосты через рельсы в ближайшее время исчезнут. И я не уверен в том, что смогу придумать новую хитрость для переправы.

— Ник, но мы сейчас не можем уйти. Дарик с ребятами ушли на склад.

— Куда?! — Испугался и удивился одновременно я, но испугался больше. — Я же приказывал никакой самодеятельности!

— Ник, не ругайся. они нашли склад с инвалидными колясками. Решили, что парочку не мешало бы отнести на запасную стоянку, а парочку более лёгких принести сюда. Две они уже принесли и подготовили к эвакуации. Смазали и оставили внизу в парадной слева от лестницы. Что плохого они сделали?

— Ладно. Рискнём. — Вздохнул я. — Где наша не пропадала. А где они сейчас? Когда звонили последний раз?

— Минут пятнадцать назад. — Ответила Дина и осеклась.

— Не кажется ли тебе, что за эти последние пятнадцать минут произошло что-то не совсем хорошее? — С нарастающей тревогой в голосе, спросил я.

— Да. — Просто ответила она.

— Динка, постарайся ещё раз вспомнить, что ты видела в последний раз? Пойми, это очень, очень важно. Думай, а мы пока поднимемся в квартиру. — Я отключился.

— Ник. — Позвала Сэнни. — Тебе надо немного передохнуть. Ты начинаешь пороть горячку.

— Что?! — Это даже нельзя было назвать удивлением или изумлением. — Моё чувство опасности ещё ни разу меня не подводило. Так что попрошу тебя на будущее не вмешиваться в мои действия. Особенно если они увеличивают долю риска.

— Извини. Но может я тоже что-то знаю и могу. — Возразила девушка.

— Может быть. — Согласился я. — Но мне об этом не известно. Я могу надеяться лишь на свои силы. Доверять человеку или кто бы он ни был за красивые глазки не собираюсь. Здесь идёт речь о жизни людей. Всё. Возражения не принимаются.

— Ник, ты прав, но и не прав.

— Я же сказал, никаких возражений. Всё. Тема закрыта. — Я резко развернулся и шагнул к крыльцу.

— Ник. — Схватила меня за руку Сэнни. — Ник, послушай меня, пожалуйста, очень тебя прошу. Пойми же ты, вы мне все дороги, очень дороги. Понимаешь. Ты. — Она запнулась.

— Сэнни, прости, но сейчас не до сентиментальностей. Веришь не веришь — это сейчас не проходит. Потом, потом всё объяснишь. Надо быстро действовать. Игрушки кончились. Началась настоящая охота. Охота на людей. Ты это понимаешь?

— Нет. — Честно ответила девушка.

Я обалдел. Такого ответа быть не должно. Это же понятно и ребёнку.

— Ник, я!.. Я одна из тех, кто устроил всё это побоище. Понимаешь? Так получилось. Понимаешь? Ник?

— Сэнни, милая, ты переутомилась. Давай немного отдохнём, пару часиков. Думаю, у нас они есть. Но не больше. А потом поговорим. Идёт?

— Как знаешь. — Пожала она плечами, легко соглашаясь.

Мы вошли в дом. Дверь в квартиру Дины была распахнута. Сама хозяйка ожидала нас в прихожей за порогом.

— Динка! — Облегчённо вздохнул я. — Я вернулся, как обещал.

— Спасибо, ник. — Тихо ответила девушка.

— Динка, можно принять ванну и часик подремать? Но Только часик. Больше у нас нет времени. Даже не так. Как только Дарик с ребятами вернутся, буди меня. Мы тут же уходим.

— Хорошо, дорогой. — Улыбнулась Динка. — Всё сделаю, как ты сказал.

— Динка, пожалуйста, не передумай и сделай именно так. Договорились?

— Договорились. — Ответила она.

— Ник. — Вмешалась Сэнни. — А можно мне первой принять ванну?

— Ну конечно же! Какие могут быть вопросы? — Развёл руками я. — Ванных комнат у нас, кажется, три. Так что эта твоя, а соседняя моя.

— Спасибо. — Покраснела девушка.

— Всегда пожалуйста. Только краснеть зачем?

Она не ответила. Быстро скрылась за дверью своей комнаты. Я вошёл в свою и обнаружил на стуле новый комплект одежды от носков до рубашки. Подхватил его, а так же громадное, банное полотенце и пошёл в другую квартиру. Тёплая вода, запашистое мыло с шампунем, чистая одежда привели меня в благостное состояние духа. Отмыв пыль дорог, я вернулся к Дине на кухню. На столе, конечно же, ожидал завтрак. Упрашивать меня не имело смысла, а потому ещё двадцать минут ушли на поглощение всех этих вкусностей. После чего я, разморённый, довольный вошёл в свою комнату и, как был в одежде, завалился спать.

Сновидений не было. Их вообще здесь не бывает. Может быть причиной служила моя вечная усталость, не знаю. Но спалось хорошо и скорее всего долго. Проснулся я от какого-то внутреннего звонка. Что-то было не так. В комнате стояла тишина. Окна занавешены, потому трудно было понять какой час. Я сел и тут же заметил, что дрых одетым.

— Вот свинья. — Обругал я сам себя и поднялся. Рефлекторно подхватил свой рюкзачок, закинул за спину и похлопал по карманам не выпало ли чего. Они оказались совершенно пусты. — Чёрт. — Опять выругался я в слух. Всё осталось в тех брюках. Вышел в прихожую. Из-за прикрытой двери кухни доносились весёлые голоса моих новых друзей. Проскользнув мимо, двинулся через площадку в комнату, где принимал ванну. Брюки лежали там, где были оставлены нерадивым хозяином. Я быстро вывернул карманы. Золотистый карандаш был на месте. Облегчённый вздох вырвался из моей груди. Сунул его в пистончик. И тут где-то наверху раздался тяжёлый удар, как будто уронили на пол шкаф с вещами. Я прислушался. Нет. Это было не над этой квартирой. Почему-то на цыпочках выбежал на площадку и нырнул в дверь напротив Дининой. Здесь движение на верху слышались громче, но не на столько, чтобы можно было определить, что там происходит. Я принялся обследовать, прислушиваясь, заглядывая в каждую комнату. Здесь никого не было. Видно все находились у Дины на кухне. В самой дальней комнате потолок ходил ходуном, будто наверху плясали польку. Лампы дрожали. И тут до меня дошло. Над моей головой располагалась квартира номер 35, та самая, чёртова квартира, в которой так удачно нашлась инвалидная коляска. Далее всё происходило мгновенно без особого осмысления событий. Некогда было этим заниматься. Опасность не маячила призрачным маятником вдали, она была здесь, она уже пришла. Пуля быстрее не летит, чем выкатился мой, настроенный на экстремальные условия, организм из опасной зоны. Ворвавшись на кухню, сразу отметил отсутствие Сэнни.

— Динка! — Вскричал я. — Что же ты наделала?

— Что? — Изумилась та.

— Ты что мне обещала? Немедленно! Дарик, вниз, вытаскивай коляски на улицу. Уходим Бегом. Дар, ты проводник, идёшь впереди. Марик, Жорик, хватайте девчонок в охапки и бегом, очень бегом вниз. Уходите на новую квартиру. Быстро, без вопросов! — Раздавал распоряжения я, хоть никто и не стал ничего спрашивать. — Вера, берите Филимона за руку, а вы девочку и следом за всеми. Бегом.

— А сумку можно взять? — Невозмутимо поинтересовался Математик.

— Она здесь? — Уточнил я.

— Нет. В той квартире осталась. — Отрицательно ответил он.

— Тогда нет. Там уже опасно. Она вам очень нужна?

— Да в общем-то нет.

— Ну тогда вперёд. Не теряйте времени. И бегом, не пешком, а бегом. Надо успеть уйти, как можно дальше.

В миг помещение опустело. Я выскочил в прихожую. Сэнни нигде не было. Бросился к ближайшей комнатной двери. Тот же результат. В бешенстве метнулся к следующей. Так распахивая всё, что можно открыть, ворвался в собственную комнату. На подушке лежал листок бумаги. Как это он не попал мне на глаза сразу?! Там аккуратным, красивым, очень красивым девичьим почерком было написано:

"Милый Ник!

Когда ты найдёшь это письмо всё будет уже позади. Торопиться вам не стоит. Спокойно собирайтесь и выходите из города. Никто и ничто вам больше не помешает. Опасности никакой.

Ник, я очень счастлива, что встретилась с тобой. Это был подарок судьбы. Честное слово, я не кривлю душой. Понимаю, что утешить тебя этим всё равно не смогу, но пойми меня, дело совсем не во мне. Я действительно человек, но из другого мира... Вроде пришельца. Так случилось, что некто, заигравшись в виртуальные игры, на подобие ваших компьютерных игр, переусердствовал в своих притязаниях. В результате, втянутыми оказались тысячи ни в чём не повинных существ из разных миров или измерений (это уж как тебе угодно). Больше, к сожалению, я не могу тебе ничего сказать. Только твоя откровенность, там на дороге, заставила меня ответить тебе тем же.

Искать меня не надо. Я справлюсь сама. Да к тому же ты ничем помочь не сможешь. Будь счастлив! Прощай.

Сэнни".

Сказать, что я поверил хоть одному слову из этой записки?! Да никогда в жизни. Вокруг творилось что-то невероятное. Если б можно было верить всему подряд... Не поверил я, вот и всё, да и некогда мне было "верить", а потому, сунув бумажку в нагрудный карман рубашки, ринулся наверх. Шестое чувство подсказывало, что девушка там.

Дверь в проклятую квартиру была прикрыта. Рванув её на себя, шагнул в прихожую и замер. В двух шагах от меня стояла Сэнни, держа руки перед собой, как будто пытаясь удержать запертыми двери дальней комнаты, находившиеся перед ней в семи метрах, как минимум. Та, в свою очередь, то и дело приоткрывалась. Тогда девушка делала какой-то жест и стеклянная перегородка, называемая дверью, вновь захлопывалась, но не на долго. Через несколько секунд всё повторялось сначала. Лицо девушки было бледным. Она явно устала, очень устала. Прямо-таки ощущалось её внутреннее перенапряжение. Так долго продолжаться не могло. Чем оно закончиться было ясно заранее. Сил Сэнни явно не хватало. Я запустил пальцы в Пистончик , извлёк оттуда золотистый карандаш и зажал его в кулаке так, чтобы большой палец упёрся в плоский торец. И тут дверь рассыпалась. По выражению лица девушки сразу стало ясно, что такого развития событий она никак не ожидала, а потому растерялась. Что-то жуткое, тёмное, лохматое, с длинными, извивающимися щупальцами вывалилось в прихожую и ринулось к ней.

— Назад! — Рявкнул я.

Девушка дёрнулась, как от удара, и обернулась. Глаза её в ужасе расширились.

— Ник, Немедленно! Уходи! — Закричала она, перекрывая рёв обезумевшего чудовища.

Но не только Сэнни не ожидала меня здесь увидеть, но и оно, это чудо-юдо. Гоголевская немая картина из "ревизора". А мне только того и надо. Я рванулся к девушке, обхватил её за талию, крепко прижал к себе и поднял левую руку. На что я надеялся? Понятия не имею. Не знаю, чем руководствовался? Что толкало меня на эти действия? До сих пор объяснить не могу. Но сделанного не вернёшь. Нажал подушечкой большого пальца на торец карандаша, острие которого целило в самый центр чёрной дряни. Блеснул яркий луч и чудовище как ветром сдуло. Ожидать развития дальнейших событий не входило в мои планы, а потому подхватил обессилевшую Сэнни на руки, слетел по лестнице с третьего этажа даже не запомнив, как это произошло. На улице опустил девушку на землю и спросил:

— Можешь сама бежать?

— Да. — Только и ответила она.

Мы взялись за руки и побежали по улице, догоняя ушедших ребят. Когда позади осталось два с лишним квартала, я было решил, что можно расслабиться и оглянулся. Это было вовремя. Там, далеко сзади расширялось что-то чёрное и огромное. Девушка оглянулась и лицо её побелело.

— Ничего, прорвёмся! — Крикнул я, не давая ей остановиться.

— Ник, такие штуки дважды не проходят. Берегись. — Задыхаясь, прокричала Сэнни.

И тут впереди показались наши друзья. Они шли неспешным шагом. Пришлось сунуть карандаш в карман и вырвать мобильник, набирая автодозвон (благо он был настроен заранее) Дины. И когда она ответила, заорал:

— Динка, бегите! Дура! Бегите! Не идите пешком! Бегите! Спасайтесь!

Видимо кто-то из них обернулся, потому что в следующее мгновение ребята прибавили ходу. А может послушались моего приказа, переданного Диной.

— Ник! Берегись! — Успела крикнуть Сэнни.

Я увернулся, оттолкнув её в сторону, отшвырнул телефон, сунул руку в карман за карандашом. Но времени уже не было. И я, сбив девушку с ног, упал на неё сверху, пытаясь прикрыть собой. Страшный удар по голове прекратил все мои попытки к сопротивлению.

Сознание возвращалось тяжело, с натугой. В районе переносицы ощущение было не из приятных. Затылок вообще отваливался. В ушах стоял такой гул, какой не бывает при взлёте перехватчика. Я попытался открыть глаза и вновь провалился в черноту беспамятства. Следующая моя попытка прийти в себя была более удачной. Под шеей находилось что-то тёплое, нежное и приятное. Точно такое же прижималось к моему многострадальному лбу. Я приоткрыл один глаз. Боль была адской, но терпимой. Всё плыло. Сфокусировать ВЗГЛЯД НИКАК Не УДАВАЛОСЬ. Наконец, после жутких усилий мне повезло. Надо мной склонилась Сэнни. Она улыбалась, но лицо её было мокрым.

— Ты зачем умывалась? — Еле вытолкнул я слова из глотки.

— Лежи спокойно. Я сейчас. Я сейчас. — Повторяла она. — Сейчас всё будет нормально. Всё будет хорошо. Теперь всё будет очень хорошо. Ник, потерпи немножко. Ты меня слышишь? Ник? Пожалуйста, дорогой! Милый мой, Ник!

— Ого! — Попытался улыбнуться я. — Да живой я. Живой. Что со мной станется.

— Ник! — Обрадовалась она. — Тихо, тихо, не шевелись. Лучше помолчи. Я знаю, что тебе очень больно. Сейчас сниму боль. Потерпи ещё чуток.

Я попробовал пошевелить рукой и вновь ухнул в небытие. Следующая попытка была окончательной. Сэнни продолжала поддерживать мою голову левой рукой, а пальчиками правой делала круговые движение в районе левого виска. Это было очень приятно, поэтому, открыв глаза, я тут же их в полном блаженстве закрыл.

— Ник. — Позвала она меня.

— А? — Не очень охотно отозвался я.

— Не притворяйся. — Улыбнулась девушка. — Я знаю, что тебе понравилось. Но как ты думаешь, валяться по среди мостовой в наступающих сумерках прилично?

— М-м. — Промычал я. — А где наши?

— Ушли.

— Они, что? Возвращались?

— Нет. Они послушали тебя и убежали.

— Сэнни, что произошло? Где мой мобильник?

— Твой мобильник вон, лежит под бордюром у тротуара. Тебе его подать?

— Нет. — Поторопился отказаться я.

— А ты хитрец. — Она улыбнулась да так радостно, так счастливо, что я не мог не ответить ей тем же.

— Сэнни, мне очень приятно, честное слово.

— Знаю.

— Хочешь, я допою тебе песню?

— Нет. Не хочу. Вернее не эту. Эту я знаю.

— Откуда? — Не поверил я.

— Это сейчас очень важно? — Она опять улыбнулась так светло, что мне перехотелось задавать бессмысленные вопросы.

— Сэнни, можно так лежать вечно?

— Нет. Нам уходить надо.

— Ох уж эти женщины. И отдохнуть не дадут. — Проворчал я, пытаясь сесть.

Моя левая рука продолжала находиться в кармане и сжимать карандаш. Я разжал пальцы и вытащил руку. Она от самой шеи до кисти была сплошным кровоподтёком. Я глянул на правую. Всё нормально. Почему именно левой руке досталось больше? Она слегка ныла, но вроде работала. На всякий случай сделал несколько упражнений. Вроде порядок. Сэнни молча стояла, наблюдая за моими действиями. Потом подобрала телефон и подала мне. Он оставался включённым и был на приёме.

— Ало! — Сказал я в микрофон просто так и тут же услыхал радостный крик Дины.

— Ник! Живой! Ребята, он живой!

— Динка, прекрати орать. Вы где?

— Мы только что перебрались через плиту у подъёмного крана.

— Ого. — Удивился я и посмотрел на Сэнни. — Это же сколько я тут провалялся? — Спросил у неё, прикрывая трубку.

Девушка пожала плечами, не желая отвечать.

— Ладно. Не хочешь не говори. Но и дураку понятно, что не меньше часа. — И в трубку. — Динка, не останавливайтесь. Доберитесь до места и устраивайтесь на ночлег. Мы скоро подойдём. Да, кстати, приготовьте нам с Сэнни новую одежду. И ванну, обязательно.

— Ник, что у вас произошло? — Спросила Дина.

— Динка, давай потом. Как там Дар?

— Отлично.

— Передай ему мою благодарность.

— Хорошо. Ник, Грант пропал. — Сообщила Динка.

— Как пропал? — Почему-то испугался я.

— Когда мы побежали, он сначала бежал впереди, а потом вдруг исчез. Вроде отстал, но никто не видел когда.

— Плохо. — Серьёзно сказал я. — Дин, давай, мы уже идём. Так что пока. Я отключаюсь.

— Ждём. — Ответила девушка и отключилась.

— Надо же тебе. — Удивился я. — Выдержала такие перегрузки.

— Кто, трубка?

— Да. Слышала, Грант пропал.

— Нет. Не пропал. Вон он.

Я обернулся и увидел сидящего пса между нами и бывшим домом.

— А давно ли он здесь? — Изумился я.

— Давно.

— Сэнни, я очень тебя прошу, расскажи, ну хоть коротко, что тут произошло после того, как я вырубился?

— Ник, я сама ничего не видела. Ты сбил меня с ног. Это вероятно спасло мне жизнь. Тебя же уберегло проведение. Гравитационный удар пришёлся по касательной. В противном случае от тебя уже ничего бы не осталось. Меня вообще не затронуло. Тебе удалось вовремя убрать меня с траектории луча

— Ну, прям космические пираты. "Гравитационный удар, траектория луча"!.. Не может гравитационный луч быть таким узким. Это же гравитация. Он должен был захватить довольно обширную зону действия. Да и остановится в двух-трёх метрах после нас он так же не мог, а значит должен был снести парочку домов на своём пути. — Возразил я.

— Ник. — Покачала головой девушка. — Ты так мало знаешь. Чем уже поле направленности гравилуча, тем мощнее его воздействие. Это прямо пропорционально, то есть взаимозависимо. Тем более в портативных устройствах. Это экономит энергию, давая возможность неоднократного применения прибора. В данном случае, стрелявший вынужден был дать максимальную мощность. Ему необходимо было тебя обязательно убрать. Не спрашивай зачем. Не знаю. Но то, что применили предельный максимум, я знаю точно. Удар был не только узко направленный, но и ограниченный вдоль линии воздействия, то есть не более 10 метров перед нами.

— Бред.

— Нет. Увы.

— Сэнни, кому я нужен? Зачем?

— Не знаю. Я же сказала, не знаю. Знала бы нашла бы возможность решить проблему.

— Сума сойти.

— Так вот. От удара о мостовую я на несколько секунд потеряла сознание, а когда пришла в себя Грант уже сидел там, где он и сейчас сидит, как бы между тобой и стрелявшим. Я даже думаю, что пёс устроился точнёхонько на том самом месте.

— И всё?!

— Нет. — Заколебалась девушка. — Не всё. Ещё я увидела, что по дороге туда, откуда мы бежали шла девушка. Странная какая-то. Шла она очень уж уверенно, как будто ей были до лампочки все гравитационные лучемёты вселенной.

— И ты её не позвала?

— Я не могла. Надо было тебя спасать. Не до неё.

— Она пошла туда и не вернулась? — С подозрением спросил я.

— Да.

— Сэнни, я пойду туда. Мне надо посмотреть.

— Нет. — Твёрдо, очень решительно ответила, нет, даже отрезала, девушка. — Никуда ты не пойдёшь. Точнее пойдёшь, но в обратную сторону. Это и Грант тебе советует. Видишь, где он сидит?

Я посмотрел на пса и понял, он меня не пустит. Каким бы хорошим я не прикидывался.

— Ладно. Уговорили. — Нехотя согласился я, поднимаясь на ноги.

Голова кружилась. Меня штивало в разные стороны градусов под двадцать. Идти в таком состоянии я не мог. Пришлось опуститься на прежнее место.

— Погоди. — Сказала Сэнни, подойдя и положив свои прекрасные ручки на мою многострадальную башку. — Придётся ещё чуток над тобой поработать. — Сообщила она.

— А говорить при этом можно?

— Можно. Только не задавай глупых вопросов, так как они могут испортить твою умственную деятельность .

— А откуда я знаю, какие вопросы глупые, а какие умные?

— Не умничайте, благородный Ник!

— Откуда взялась эта девушка?

— Какая? А ! Та, что уходила? Не знаю. Думаю, что она вышла из-за вон того дома и просто пошла по указанному ей адресу.

— Не понял?

— Если бы я хоть что-нибудь понимала, обязательно ответила б. У меня такое впечатление, что она искала нас.

— Ты думаешь, что она помогла нам?

— Нет. Она скорее всего вообще не заметила происходящего здесь.

— Почему?

— Да потому, что в тебя ахнули весь энергетический запас лучемёта.

— Почему ты решила, что весь?

— Я уже объясняла. А потом, если бы стрелявший оставил хоть один заряд, он бы обязательно довёл своё грязное дело до конца.

— Ты хочешь сказать, что добил бы?

— Да. — Глухо ответила девушка.

— Та-ак. Значит, тот, кто стрелял видел, что промахнулся?

— Вот этого я не знаю. Потому что именно в эту минуту и появилась из-за дома незнакомка.

— Сэнни, ты видела стрелявшего?

— Да. — Немного помедлив, ответила она.

— Сэнни, я не спрашиваю, как его звали. Ответь, зачем он маскировался под какое-то чудовище?

— Ник. С чудовищем ты разобрался классно. Просто ему помогали, скрываясь в комнате. Я этого не знала.

— Тогда объясни, что же произошло на самом деле?

— Ник, да ты прекрасно всё и без меня понимаешь. Зачем тебе повторять? Ты хочешь услышать это от меня?

— Это, конечно, так, отчасти. Но мне действительно трудно сообразить что происходит?! К примеру, откуда чудище? Почему ему кто-то помогал? Зачем?

— Помнишь, как это описывал Орлов? — Она процитировала:

— "Данилов на кухне, задумав рассмотреть дыру, осторожно оттянул пластырь. Тут всё пришло в движение, всё потянулось в дыру. Данилов быстро приклеил пластырь, однако одна из кухонных табуреток успела подлететь к его плечу, рассыпалась в воздухе и крошками, со свистом исчезла в чёрной дыре. Тут же последовали и вилки, не убранные со стола. Прочие вещи удалось сохранить. "...Известное дело — гравитационный коллапс..." Всё же ему было не по себе оттого, что на его плече начинался тоннель во вселенную, неизвестно какую, на нашу не похожую". Вспомнил? Ты же читал и не один раз. — Улыбнулась девушка.

— Что с того, что вспомнил. Понять ничего не понял.

— Что-то подобное и произошло. В созданную нами пространственную дыру втянуло множество различных миров, вернее не самих миров, а их части, вещи, живых существ. Вот отсюда это чудовище.

— Понял. А куда же подевался стрелявший? Он должен был видеть появившуюся девушку? Я правильно понял? — Уточнил я.

— Правильно. Но только не совсем. Она вышла стрелку за спину, а потому он её сразу и не увидел.

— Ага. Значит, он попытался подойти к нам?! И тут возник Грант?!

— Ну, и зачем мне тебе что-то рассказывать? Ты прекрасно всё знаешь и без моего участия.

— И тогда эта сволочь кинулась на утёк, потому, что лучемёт был разряжен. Вот почему ты узнала, что по мне пальнули со всей дури.

— Умница. Если бы ты не был так грязен, я б тебя поцеловала за догадливость.

— Сейчас. Где мой рюкзачок? — Я потянул лямку.

— Зачем? — Не поняла девушка.

— Там у меня была запасная фляга с водой. Вот я и умоюсь. — Пояснил я.

— Не поняла?

— А чего тут понимать?! Ты же сама только что сказала...

— Ник, тебе не повезло.

— А-а! — огорчённо протянул я. — Ты пошутила.

— Нет. Просто .. А ладно. Давай-ка снимем эту штуку. Тебе она всё равно больше не понадобится. — И она помогла мне снять рюкзак.

Я обомлел. Кроме брезентовой стенки, прилегающей к спине от моего вещь мешка ничего не осталось.

— А куда же все вещи подевались? — Растерялся я.

— Ник. Их просто разнесло на молекулы.

Я отшвырнул ставшую ненужной тряпку.

— У тебя там были памятные вещи? — Сочувственно спросила Сэнни.

— Нет. Просто рюкзака жалко. Он у меня много лет служил. Вечная тебе память! — Криво усмехнулся я, глядя на распластавшийся кусок брезента. — Ладно. Чёрт с ним. В городе навалом других. И всё же. У меня вопрос остаётся.

— Какой? — Не догадалась девушка.

— А можно твой поцелуй записать, вернее прибавить, к будущим поступкам?

— Нет. — Грустно покачала головой Сэнни. — Это одноразовая поощрительная акция. — И рассмеялась, задорно, весело, звонко и красиво.

Я тоже засмеялся. Приобнял её за талию и поднялся.

— Ну, что? Вроде на ногах стою. — Констатировал я факт, впрочем не отпуская талии девушки. — Можно отправляться в путь.

Она не возражала, и мы пошли. Сначала медленно, потом чуть быстрее, но не так, как бы хотелось. Хотя мне-то как раз быстрее и не хотелось. Грант шёл рядом, то и дело принюхиваясь к чему-то. Но беспокойства не проявлял.

— Сэнни, ты мне так и не ответила, куда подевался стрелок?

— Удрал. — Коротко ответила она.

— Давай не будем. Я уже научился чувствовать, как ты, враньё.

— А я не вру. Я не могу врать по определению. Я могу недоговаривать, но не обманывать.

— Тогда договаривай. Куда он делся?

— Сначала он двинулся к тебе, но тут залаял Грант и он не успел подойти. Обернулся и увидел девушку, спокойно идущую в обратном направлении. По-видимому он решил, что это я и бросился за ней, но не открыто, а прячась за домами. Грант не стал его преследовать. Он просто уселся, чтобы никого не подпускать к нам с той стороны. Вот и всё. Я выбралась. Осмотрела тебя и поняла, что удача на нашей стороне и принялась приводить тебя в чувства всеми мне доступными средствами.

— А что у меня было? Контузия?

— На вроде того. — Замялась она.

— Понял. Всё равно не ответишь.

— Правильно понял.

— Значит дела у меня были очень не важнецкие.

— Ник, тебе мало того, что ты жив остался? — Укоризненно спросила Сэнни.

— Мне всегда всего мало. — Ответил я, отпустив её талию.

— Зря. Тебе так тяжелее будет идти. — Не преминула уколоть она меня.

— А я не собирался держаться. Просто мне было приятно обнимать такую прелестную девушку. Но ведь есть рамки приличий.

— Будет тебе, совестливый ты наш. — Улыбнулась она. — Нам идти далеко?

— Очень. Помнишь мост через железнодорожные рельсы?

— Да. — кивнула Сэнни, вспоминая.

— Так вот, мы после моста свернули налево, а если бы пошли прямо, то и пришли бы именно к нашей новой квартире. Я специально не пошёл той дорогой.

— Меня побоялся?

— Нет. Хотел проверить запасной вариант.

— Ну и как?

— Нормально. Помнишь подъёмный кран?

— Да.

— Так вот один квартал от него вниз и почти на самом углу.

— Поняла. Получается у нас всегда в запасе два пути. Если перекроют один, то второй останется. Так?

— Верно.

— Стратег. — Улыбнулась она.

— Сэнни, почему ты так уверена, что нам уже ничего не грозит?

— Да. Я была в этом уверена. До поры, до времени. Но после того, что произошло такой уверенности у меня больше нет.

— Почему?

— Потому, что гонялись за мной. А теперь за тобой. Но меня со счетов не сняли. Так что мы оба в данную минуту являемся мишенями.

— Я рад.

— Чему? — Не поняла моего сарказма девушка.

— Рад, что ты не одна.

— Глупо. Мне ничего не грозит. Меня тронуть не посмеют. А вот тебя запросто убьют и я ничего не смогу сделать.

— Хорошая перспективка! Ты знаешь, а мне она нравится.

— Чего! — Изумилась девушка, делая пол шага в сторону и глядя на меня в упор. — Ты сума сошёл?!

— Нет. — Горько ответил я. — Но тут позвольте применить вашу тактику.

— Какую?

— Не договаривать, чтобы не обманывать.

— Это твоё дело.

По-моему она обиделась. Некоторое время мы шли молча. Мне же становилось всё хуже. Сперва активизировалосьc головокружение, потом возникла тяжёлая боль, нарастающая с каждым шагом, в добавок к горлу всё чаще стала подкатывать тошнота. Пока что мне удавалось бороться с этим, но силы мои не бесконечны. Наконец я оглянулся в поисках, где бы присесть и отдохнуть. Мы как раз достигли того самого магазина, из которого я в первый раз выкатил сетку. Не раздумывая, побрёл к крыльцу и буквально рухнул в углу, опершись спиной о стену. Мир поплыл перед глазами и сознание покинуло меня.

Очнулся оттого, что кто-то разговаривал по телефону. В двух шагах от меня стояла Сэнни и говорила.

— Дин, он не дойдёт. А? Нет, нет. Ребята смогут? Да. Обязательно. Нет. Дарик должен остаться с вами. Что? Нет. Нет, ему недели две надо будет отлёживаться, если удастся выбраться отсюда. Без него мы не выйдем. А?! Да. Но мы шли такой дорогой, что я вряд ли смогу помочь. Просто есть такие вещи, которые знает только он. Да. Да. Нет, я же говорю, возьмите коляску покрепче. Зачем носилки? Где вы их ночью будете искать? Это опасно. Я и так рискую, зовя ребят на помощь. Дина, можно, конечно, и до утра подождать пока расцветёт, но я, как и ты, обеспокоена здоровьем Ника. Что? Если это не простое любопытство, то да. Мы сейчас будем дискуссировать или может отложим на потом? Да, конечно. Повторю, Дарик должен остаться дома. Ник мне никогда в жизни не простит если с ним что-то случится. Да, дорога такая широкая. Я не знаю, как она называется. Я не здешняя. НА вроде того. Мы пока у первого перехода. Не думаю, что он захочет ждать. Нет. Я не буду с ним спорить. Не хочу и всё. Дина, прекрати. Нет у нас сейчас времени выяснять отношения. Всё. Давай. Жду.

— Что-то я не видел у тебя мобильного телефона раньше. — Хрипло произнёс я. — Не подскажите ли номерок?

— Подскажу. Обязательно подскажу. — Ответила Девушка, подходя ближе и беря мою многострадальную голову в свои ладошки.

Сразу стало легче. Я смежил веки. Какое блаженство находится в руках прекрасного существа!.. И почему такое бывает лишь в исключительных, критических случаях?! Кто это придумал? Убил бы.

— Спасибо, Сэнни. Нам пора идти. — Я опёрся о стену и поднялся на дрожащие ноги. — Вот, кстати, в магазине кое-что можно найти.

Я медленно пошёл по ступенькам внутрь. Грант последовал за мной. В углу за прилавком торчал разобранный спиннинг. Это было как раз кстати. Но я не успел сделать и шага, как пёс молнией взлетел над прилавком, сцапал своими зубищами удилище и махнул обратно, едва не сбив стеклянную витрину посреди салона.

— Спасибо, дружище! — Я восторженно погладил собаку. — Ты настоящий друг.

Пёс радостно завилял хвостом. Опираясь на импровизированную трость, я вышел. Сэнни ожидала у нижней ступеньки.

— Ну вот и всё. Я готов идти хоть на край света, особенно с такой красоткой.

— Ник, перестань паясничать.

— "Рядом с тобой и смерть мне мила". — Пропел я что-то несуразное. — Пошли.

Мы прошли по сетке без проблем. Идти было тяжело. Каждый шаг отдавался в затылке жуткой болью. Как будто мои мозги болтались в черепушке ни к чему не привязанные. Особенно когда импровизированная трость проваливалась в ячейки сети. Тошнило. Очень хотелось пить. Как на зло ни одного магазина на нашем пути. Грант то убегал вперёд, то чуть отставал, но не далеко. Ночь правила бал.

Позади раздался скрежет железа, и жуткий визг несмазанных тормозов.

— Это ещё что? — Удивился я.

Сэнни оглянулась. Грант стрелой метнулся за наши спины и стал, как вкопанный. Я повторил движение девушки, но медленно, осторожно, всем корпусом, опасаясь болевых прострелов. На сетке стоял трамвай с вывернутой передней кареткой. По всей видимости, он налетел на препятствие случайно. Только теперь на кабине вспыхнул ярким светом прожектор, потом фары дальнего света, однако их лучи падали далеко впереди, не захватывая лежащую на рельсах сеть, и лишь в последнюю очередь зажглись габариты. Вокруг стало светло, как днём. А вот под трамваем было темно. И он явно не мог заглянуть себе под брюхо. Да и чем?

— Не фига себе! — Удивился я. — Это второй.

— Что значит, второй? — Уточнила Сэнни.

— Это значит, что по городу разъезжает не один сумасшедший трамвай, а как минимум два.

— С чего ты так решил?

— Потому что этот монстр появился со стороны порта. А линия, связывающая центр и припортовый посёлок единственная, и не рабочая. Дарик перекрыл её бетонной плитой. Кстати, а вот и ещё один. Спешит на помощь.

Вдалеке послышался звон, появилось светлое пятно прожектора, сменившееся при приближении на дальний свет, и наконец на габариты. Второй трамвай подкатил к месту аварии осторожно, чуть ли не по сантиметру, приближаясь к сетке.

— Интересно, что они будут делать? — Спросил я, усаживаясь на асфальт.

— Может пойдём? — Спросила Сэнни.

— Нет. Надо знать возможности этих монстров. Так и попасться можно.

А дальше было очень и очень любопытно. Прибывший на помощь, откатился на пару метров назад, и замер, выключив весь свет. Постоял несколько минут, после чего с его дуги сорвалась громадная зелёная искра. Ударила в сетку. Яркая вспышка ослепила. Я схватился за глаза. Если б не сидел, то точно рухнул бы, как подкошенный. Яркий свет не только резанул по глазам, но и отдался жуткой болью в голове.

— Убери руки. — Послышался голос Сэнни.

Тёплые ладошки коснулись моего лица. Стало легче. Я открыл глаза, и сквозь туман увидел Гранта, яростно трущего лапами морду.

— Собаке помоги. — Сказал я, проводя рукой по лицу, заодно снимая остатки ослепления.

Девушка подошла к псу, отняла лапы от морды и погладила по голове. Грант замер, помотал головой и уставился на трамвай. А там было на что посмотреть. На асфальте чётко прорисовывалась сетка. Только теперь это была не садовая металлическая сеть, а скорее трафарет, или ржавая труха.

— Ого! — Только и смог сказать я.

Аварийный трамвай продолжал стоять. Каретка пребывала в прежнем положении. Прибывший на помощь тихонько загудел, после чего стал пятиться. Аварийный вдруг ожил, принялся трезвонить, что есть мочи, мигать всеми огнями, прося о помощи. Но спаситель, набирая скорость, удалялся прочь не реагируя на призывы.

Никогда не знал, что трамвай может сдавать задом. Нет, если на метр, два, то вполне. А тут!.. На скорости?! Невероятно! Это шутки монстров, или любой трамвай так может?

— Интересно. — Сказала Сэнни. — Зачем он уехал, если мог продолжить путь?

— Затем, что там (я махнул рукой в сторону, куда отбыл спаситель) есть развилка. Он сейчас развернётся, и вернётся. Скорее всего он постарается сдать застрявшего назад, чтоб каретка стала наместо. Смотри, под каким углом она стоит? — Показал я на колёса аварийного трамвая.

— Да. Может получится. — Согласилась девушка. — Будем ждать или пойдём?

— Надо убедиться, столкнёт он его или нет?

— Зачем?

— А затем, что если в городе будет два сумасшедших трамвая, то центр города для нас окажется навсегда закрыт. Попасть туда будет невозможно.

издалека послышался звонок, и через минуту появился трамвай-спаситель. Он осторожно подкатил к замершему аварийному трамваю, и принялся толкать его. Тот задрожал, загудел, и стал помогать товарищу, пытаясь сдать назад. Каретка с жутким скрипом повернулась, и с грохотом упала на рельсы.

— Всё. — Сказал я. — Как он только рельсы не переломал?

— У него сварка есть. — Заметила Сэнни. Теперь пошли?

— Теперь побежали, а не пошли. — Сказал я, поднимаясь. — Надо успеть. Ведь если сетка для него не проблема, то что говорить о моей трубе. А добраться туда для них (я кивнул на трамваи) пяти минут хватит.

— Какой трубе?

— Скоро увидишь. Пошли.

И я заковылял прочь, стараясь идти как можно быстрей. Грант обогнал нас и бежал впереди.

— Если им пять минут надо, то сколько нам, чтоб дойти? — Спросила Сэнни.

— Если б я был в норме, то не более этих самых пяти минут. А так... Кстати! А паутина была? — Вдруг спохватился я. — Она всегда в самые опасные минуты оказывалась рядом со мной.

— Ник, ты уже в который раз рассказываешь мне про эту самую паутину, но ни разу не показал её. Как же я смогу её узнать?

— Паутина, это что-то наподобие молочного тумана.

— Ник, ты работаешь на ассоциациях собственного мировосприятия. Не забывай об этом.

— А как же я тогда смогу тебе объяснить, как выглядит паутина? — Я остановился, переводя дух. — Это что-то вроде коллоидного вещества, почти прозрачного, но могущего создавать твёрдые поверхности. Возможно на короткий срок. Очень лёгкое.. Но не только. Оно ещё способно уменьшать вес находящегося в его сфере предмета или существа. Так понятно?

— Нет. Надо увидеть. Хотя можно и так сказать, что ничего соответствующего твоему описанию мимо нас не пролетало.

— Оно не летает "мимо". Паутина летает высоко в небе. Ей нужен постоянный свет, энергия. Ночью они подключаются к трамвайной электросети и таким образом подзаряжаются. — Пояснил я, снова начиная движение.

— Нет. Не видела.

Мы подошли к ещё одной переправе. На вид рельсы были прежними, но что-то в их свете мне не понравилось. Я захлопал по карманам. Очков не было.

— Чёрт. Потерял. — Расстроился я. — Трудно будет теперь выходить.

— Что ты потерял? — Спросила Сэнни, с интересом за мной наблюдая.

— Очки. Помнишь, когда мы шли через поля на мне были солнечные очки.

— Помню. Ты ещё их ночью надел.

— Так вот, они помогали мне видеть дорогу, то есть опасные зоны в них были чёрными, не опасные светлыми.

— Хорошие очки. И где же ты их нашёл?

Как раз вон там на той стороне. Видишь опрокинутый прилавок?

— Угу.

— Вот я к нему и подошёл. Там куча всяких вещей валялась. Но очки мне почему-то больше всех приглянулись. Может потому, что в тот день было яркое солнце? Не знаю. Но я их сразу надел и отметил все странности нашего, а тогда своего, пути.

— И где же ты их мог потерять? — Обеспокоилась девушка.

— Скорее всего забыл в старой одежде в ванне. Придётся возвращаться.

— Только не сегодня. — Поторопилась остановить меня Сэнни.

— Да, конечно, не сегодня. Сегодня дай Бог мне до кровати добраться. Или я просто здесь свалюсь.

Первым прошёл Грант. Умный пёс как бы почувствовал наше сомнение. Мы последовали за ним.

— А откуда ты знаешь, что паутина ночью подключается к трамвайной линии электропередачи? — Спросила Сэнни.

— Тебе честно сказать?

— Да можешь не говорить. Предполагаю, что это твоя идея.

— Какая ты у нас догадливая.

— Сваленный столб тоже твоих рук дело?

— Нет. Моих мыслей. — Засмеялся я и тут же заткнулся от жуткой боли в затылке.

— Аккуратнее, мыслитель. — Заволновалась девушка. — Смеяться, как и шутить, надо вовремя.

— Благодарю за заботу. — Поморщился от боли я.

— Ник, ты всегда такой язвительный? — Очень серьёзно спросила Сэнни. — Или это на тебя так события подействовали?

— Всегда, Сэнни. Я всегда был брюзгой, ворчуном. Вечно всем недоволен.

— Расскажи о себе? — Попросила девушка.

Я немного подумал, потом ответил:

— Нет. Не расскажу. Я догадываюсь, откуда ты всё про нас узнаёшь. Вот и узнавай. А я ничего тебе не скажу.

— Я тебя не понимаю.

— А чего там понимать?! Паутина со мной разговаривала ничего не произнося, ни единого слова. Я просто знал, что мне надо делать и почему.

— А! Ты имеешь в виду телепатию или прочтение мысли на расстоянии. Ну, это... Ник, есть такое понятие "мораль", или как ещё у вас называют "совесть". Если уж быть совершенно точной, то мне трудно подобрать слово из вашего лексикона, наиболее соответствующее или очень близкое по смыслу. Короче, я не могу, не имею права делать этого с людьми, не владеющими данным способом общения. Это что-то вроде вашего языка, только богаче, намного богаче. У нас применяются весь спектр ощущений.

— Чего спектр? — Не понял я.

— Спектр мировосприятия. Чтобы понятнее было — это эмоции, зрительные образы, обоняние, вкусовые, слуховые, тактильные и так далее. Понял?

— Понял. Но это же невозможно? Каждый человек видит и ощущает мир по-своему. Как можно передать то, что я чувствую? Бред.

— Нет. Не бред. Когда ты пел, я не могла не принять твоего повествования. Полагаться в таких случаях лишь на слух и зрение невежливо по отношению к передающему.

— Ты хочешь сказать, что восприняла всю гамму моих чувств во время пения? — Я был шокирован.

— Да. Это дало мне понять тебя более полно.

— Ты хочешь сказать, что я передал тебе и чувства, и звучание оркестра, ту боль, то горе, отчаяние потери, те образы? Всю ту гамму, что я сам в тот момент ощущал?

— Да.

— Ты же меня раздела до гола! — Я так был поражён, что не находил слов.

— Ник, прости, если я сделала что-то предосудительное с твоей точки зрения. У нас пение является приглашением к совместному переживанию, более полному пониманию. Это не есть нарушение законов. Если человек поёт, значит он хочет поделиться чем-то с окружающими. Предложение можно отклонить, но можно и принять. Мы, как и вы, общаемся обыкновенной "второй сигнальной системой", как это называется у вас, кроме этого используем и ограниченное мысленное общение. Но если человек или существо не владеет данными способами общения, мы не можем, не имеем права использовать свои возможности. Это ставит собеседника в неравные условия. Нарушение этого закона является едва ли не самым страшным. За него можно понести самое суровое наказание.

Я молчал. А что можно было сказать? В голове звучала та же песня, на пополам с жуткой болью.

"Встань, сбрось сон. Не смотри, не надо.

Сон не жизнь -снилось и забыл.

Сон, как мох в древних колоннадах.

Жил. Был я. Вспомнилось, что жил".

И всё это она не то, чтобы поняла, она всё это прочувствовала, слышала, видела, пережила, осознала. Как можно передать всю гамму человеческих переживаний?! Не знаю. Но эта странная девушка слышала тот самый шторм, рвущий в клочья паруса ветер, треск ломающихся мачт, крушение надежд, горечь утраты, видела свет холодных, безучастных ко всему далёких звёзд, тёплые мгновения воспоминаний, ощущение быстротечного счастья, безысходность его возврата. Это не передаваемо, и тем не менее ей всё это стало известно. Все потаённые уголки моей души открылись той, для которой не предназначались, Это был мой мир. Спрятанный во мне исключительно для личного пользования, только для меня и ни для кого больше. Впускать в него посторонних не входило в мои намерения. Во всяком случае в ближайшее время.

— Ник, прости. Я, кажется, сделала тебе больно.

Прикосновение руки девушки вернуло меня из состояния глубокой задумчивости о не совершенстве мироздания, в частности меня. Было темно, и всё же я чувствовал на её глазах слёзы. Мне стало стыдно за своё невежество.

— Ничего, милая Сэнни, всё так и должно быть. "Каждому своё, наезднику стремя, охотнику ружьё". — Не весело улыбнулся я. — На то она и жизнь, чтобы учиться. Учиться понимать, осознавать, осмыслять, верить, надеяться, стремиться, проигрывать и вновь рваться в бой за призраком счастья, жить, любить в конце-концов. И всё это за одну маленькую, коротенькую человеческую жизнь.

— Ник...

— Не надо. Молчи. Всё в полном порядке. Мы идём туда, где нас не ждут, где мы никому не нужны, где с нами расправятся только за то, что мы выжили, и всё равно мы стремимся туда, зная всё это. Такова наша судьба. C'est la vie, как говорят французы.

— Ник... — Звонок мобильника, висевшего у неё на груди, не дал ей высказаться.

Пользуясь моментом, я присел у стены ближайшего дома. Голова разрывалась на части и от боли, и от мыслей. Хотелось прилечь. Горело лицо. Толи от стыда, толи от жара. Грант подошёл и стал лизать мой горящий лоб. Я не возражал, только прикрыл веки. Сквозь далёкий шум доносилась чья-то речь. Говорили несколько человек. Откуда несколько? Нас же двое? Голоса множились, двоились, эхом рассыпались по тёмным молчаливым улицам брошенного города. Что-то холодное и приятное полилось по щеке. Я открыл глаза. Передо мной стоял мужик, держа бутылку с водой. Вроде не очень высокий, худощавый, скорее даже худой. Пёс спокойно сидел рядом.

— Сэнни. — Позвал я одними губами.

— Ну, слава Богу! — Раздался её облегчённый голос. — Ник, всё в порядке — это наши ребята пришли нам на помощь.

— Какие ребята? Я этого мужика не знаю?

— Ник, это я, Жорик!

— А-а! Жорик! А почему ты худой?

— А я и не был никогда толстым. — Засмеялся парень. — Ник, мы сейчас тебя посадим, вернее, уложим на тележку и повезём. Тебе легче будет, И скорее будет. А то там девчонки извелись.

— Хорошо. Сейчас попробую встать. — Ответил я, совершенно не желая этого делать.

— Не надо. — Вмешался другой голос, кажется Марика. — Дай руку. Во! Теперь сюда. Нормально. Аккуратно опускайся. Отлично. Жор, подушку, быстро.

— Держи.

— Ник, аккуратнее.

— Ник. Дай-ка я помогу тебе. — Вмешалась Сэнни. Она подложила свои руки мне под голову и опустила её на мягкую подушку. Я отключился.

Дальнейшее моё путешествие проходило в непрерывных падениях и воскрешениях. Я то приходил в себя, то вновь проваливался в бездну беспамятства. Только один раз сознание пришло ко мне на добрых 10 минут. Произошло это у проклятого подъёмного крана. Яркий свет прожектора с его кабины привёл меня в чувство. Первое, на что обратил внимание мой помутнённый взор так это то, что мы стояли метрах в пятнадцати от плиты через перекрёсток. Натянутые до нельзя тросы крана аж вибрировали от напряжения. Было во всём этом что-то не хорошее. Ребята стояли слева от моих носилок, Сэнни я не видел вообще.

— Марик, — выдавил я, — Помоги-ка сесть.

Парни разом обернулись.

— Лежи. — Запротестовал было Жорик, Однако Марик придерживался иного мнения. Он помог мне сесть и подложил подушку под спину, чтобы не очень напрягало. Я окинул взглядом перекрёсток. Сэнни стояла почти у самых рельс, рядом с ней напряжённо принюхивался Грант. Увидев, что я сижу, пёс бросился ко мне.

— Грант, дорогой мой пёс. — Пробормотал я, терзая его ухо. — Слушай мою команду. Береги Сэнни. Головой за неё отвечаешь. — Сказано это было почти шёпотом.

— Ник. — Обернулась девушка. — Ребята, зачем вы его подняли?

— Сэнни, не спорить. — Перебил я её возмущение. — Слушай сюда. По моей команде быстро, очень быстро, бегом через плиту на ту сторону и желательно слегка пригнувшись. Грант с тобой. Никаких возражений. Я слежу. Ребята, подвезите меня чуток ближе к плите.

— А не опасно? — Засомневался Марик.

— Ребят, давайте так, не обсуждать. Сначала сделаем дело, а потом и решим, верное ли решение я принимал или нет.

— Ты знаешь, дискуссировать с твоим трупом или что от него останется удовольствие не из приятных. — Возразила девушка.

— Сэнни, послушай меня пожалуйста. У меня очень болит голова, но я знаю, что делаю. Поверь, я так же, как и все, хочу жить. Меня не очень прельщает висеть на одном из крючков этого чудовища, а потому лучше поторопитесь, так как может быть поздно.

Девушка, ничего больше не говоря, развернулась на каблучках и направилась к перекрёстку. Ребята подтолкнули мою тележку почти к самой плите. Сэнни подошла к импровизированному мосту, поставила свою прелестную ножку на её край, обернулась, улыбнулась и шагнула вперёд. Стрелой взметнулся за ней Грант Сделал несколько больших прыжков и замер по середине. Девушка быстро побежала к нему и в этот момент в воздухе что-то просвистело. Мелькнул блестящий от масла трос с хищно загнутым на конце здоровенным крючком, едва чиркнувший меня по плечу.

— Пригнись! — Буквально взвыл я и рывком вывалился из тележки в противоположную сторону от крана. Сознание покинуло моё грешное тело, но проведение видимо сжалилось надо мной. Так как вернулось оно почти мгновенно. Сэнни стояла на той стороне перекрёстка, прижавшись к углу дома, крепко сцепив руки перед собой. Низко, где-то в полуметре от земли висел на крюке, зацепившись ошейником, Грант. Пёс нелепо махал лапами, пытаясь достать до земли. Но подлый кран вероятно издевался. Он мог поднять собаку в воздух и сбросить её оттуда. Он мог переместить её над рельсами и предложить им эту забаву. Но он не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он медленно начал раскачивать пса. Сначала я не понял, что собирается сделать этот монстр, но когда дошло ужас вернул мне силы. Цепляясь за край грузовой тележки, на которой меня везли, встал на колени.

— Ребята, назад, без меня, скройтесь за углом. Имейте в виду, я не могу обернуться и проверить верность выполнения вами приказа, поэтому как только спрячетесь крикните. И ещё. Не выглядывать, даже лучше вообще отвернуться и закрыть глаза руками. Можете остаться без зрения. Когда опасность минует, я вас позову, а до тех пор не высовывайтесь.

— А если тут с вами что-то случиться? — Спросил Марик.

— Сидите там до утра. А утром, как расцветёт, попытайтесь перейти через вон те рельсы и идите вдоль по той улице перпендикулярной.. Обойдёте вокруг этот громадный квадрат и попадёте к Динке. А вообще-то я бы вам не советовал меня хоронить раньше времени. Я живучий.

— Понял. — Ответил Марик. Сзади послышались удаляющиеся шаги, а через мгновение донёсся его голос:

— Готово!

— Отлично. — Подтвердил я и извлёк из кармана золотистый карандаш.

Сэнни на меня не смотрела. Она не отрывала взгляда от раскачивающегося пса. Даже в этой темноте, хотя какая там темнота? Прожектор на подъёмном кране хорошо освещал место развернувшейся трагедии, было видно, как побелело лицо девушки. Навалившись всем своим весом на тележку, я зажал карандаш в кулаке левой руки, прицелился острием в стрелу крана и, когда трос начал обратный путь от рельс к дороге, большим пальцем правой руки с силой надавил на торец. Это было чрезмерно. Карандаш чуть не вылетел из кулака. Яркая вспышка на мгновение ослепила меня. Раздался треск, шипение, звук падающего металла. Грант отлетел по дороге, закувыркался и замер. Потом подскочил и с огрызком троса помчался к девушке, которая в свою очередь уже бежала к нему. Я сунул карандаш в карман и обессилено растянулся во весь рост у тележке.

— Ребята, бегом, через плиту, пока это чудовище не очухалось. — Крикнул я.

Парни вылетели мгновенно, подхватили меня, не заботясь о деликатности, буквально швырнули на тележку. После чего подняли тачку на руках и побежали через перекрёсток. Добежав до Сэнни с Грантом они наконец-то опустили меня на землю. Вернее, тележку на колёса. Девушка пыталась отцепить крючок от ошейника, но у неё ничего не получалось.

— Нож! — Прорычал я.

— Зачем? — Не понял Марик.

— Идиоты, ошейник перережьте! Быстрее! Пёс задохнётся!

В руках у Жорика уже блестела финка. Чудесный образец ЗэКовского мастерства. Одним движением он разрезал ошейник и отбросил его ногой как можно дальше от нас к рельсам. Я посмотрел на кран. На стреле бешено вращались все ролики, колёса и вообще всё, что могло двигаться. Обрывки троса извивались безголовыми змеями. Они тянулись вниз, но были слишком коротки. Те, что валялись на земле, извивались, связывались узлами, скручивались в предсмертных судорогах, если так можно выразиться. Но это было первое впечатление. На самом деле они незаметно приближались к подножию сволочного крана.

— Мужики. — Разглядывая это сооружение, обратился я. — Мне кажется, что пора делать ноги. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше для нас.

Грант, качающейся походкой моряка, подошёл и положил свою большую голову мне на грудь.

— Грант, — обратился я к собаке. — Ты ж меня раздавишь.

Но пёс даже не пошевелился. Всё смотрел и смотрел преданным взглядом прямо мне в глаза.

— Гляди, выражает благодарность. — Восхитился Жорик.

— Ребят, что тут у вас происходит? — Из-за Сэнни вышел Дарик.

— Святодар, бери пса и Сэнни да ходу отсюда. Потом будем разбираться и выяснять отношения. — Рявкнул я и в глазах у меня всё поплыло. Парни подхватили носилки и бегом бросились подальше от жуткого перекрёстка.

Вскоре тряска прекратилась и я осторожно приоткрыл глаза. Мы степенно подъезжали к нашей новой стоянке. По обоим сторонам моей триумфальной кареты шли Сэнни и Дарик. Причём Грант продолжал оберегать девушку. Всё закончилось хорошо. А ещё через некоторое время наша группа воссоединилась.

Глава 6 — Откровения

— Ну, как? Проснулся? — Это были первые слова Сэнни, которые я услышал после окончательного пробуждения.

— Проснулся, конечно. А вы, милая медсестричка, собираетесь опоить меня колдовским зельем?

— О! Как вы правы, мой рыцарь! — Рассмеялась девушка, тем не менее, вручая мне сосуд с зеленовато-коричневой жидкостью. — Выпей, не спеша и тебе станет совсем хорошо.

— Разумеется. В раю всем хорошо. — Глуповато пошутил я.

— А с чего ты взял, что попадёшь в рай? — Её бровь изящно изогнулась.

— У меня контрамарка.

— Так у тебя там связи, оказывается!..

— Не без того.

— А мне вы не хотите там местечко забронировать?

— Увы... — Тяжело вздохнул я. — Туда таких красивых не берут.

— Фи, Ник, ты меня в ад отправляешь собственными руками. — Скорчила гримаску девушка.

— Нет. — Опять вздохнул я, допивая последний глоток. — Таким место среди архангелов или как их там... Короче в канцелярию. Или даже выше, если там есть что-то выше.

— Ты меня бы ещё в наложницы божьи запихнул.

— Не получится. Бог у нас бесполый. Что-то на вроде евнуха. Это Зевс мог превращаться то в быка, то в голубя. — Ответил я, возвращая чашку и откидываясь на подушки с чувством честно выполненного долга. — Вставать-то уже можно? Я здоров, как Геркулес.

— Можно, только, пожалуйста, без резких движений.

— Понял. Я же не враг себе.

— Тогда вставай. Я сейчас Дарика пришлю. — Сказала Сэнни уже от двери.

— Зачем?

— Больной должен быть под постоянным наблюдением. — Усмехнулась она и вышла.

Дом, подобранный нами для временного проживания был типичным строением из старого фонда города. Квартиры в нём были сродни тому, где жила Динка. Правда, расположение на площадках иное, да и внутри комнаты несколько отличались, но в принципе почти одно и то же. Все окна жилых помещений выходили в колодец двора. Не знаю почему, но при осмотре мы не сговариваясь, единодушно решили, что так будет лучше.

Я поднялся. Голова немного кружилась, совсем чуток, да и то вскоре всё прошло. Тут дверь распахнулась и в неё одновременно, мешая друг другу, ворвались Дар с Грантом. Правда, уже внутри комнаты собака опередила пацана, за что тот не преминул дёрнуть пса за хвост. Грант покосился на обидчика, не отрываясь от облизывания моих рук, но не стал наказывать. Он сегодня был великодушен! Встреча была бурной. Через некоторое время в комнату заглянула Сэнни и застала впечатляющую картину. На полу в трусах, без майки сидел я, на моих вытянутых ногах развалился Грант, подсунув свою умную башку мне подмышку, рядом прижался уже успокоившийся Дар.

— Это ещё что такое? — Всплеснула она руками. — А ну-ка немедленно в ванну и завтракать. Не-то придётся вернуть постельный режим.

— Сейчас, тётя Сэнни, сейчас мы всё сделаем. — Ответил Дарик, ещё немного всхлипывая.

— Есть, товарищ начальник! — Бодро ответил я, пытаясь спихнуть с себя Гранта, что было совсем не просто. Всё-таки почти 90 килограммов живого веса что-то да значат.

В импровизированной столовой меня ожидала бурная встреча. Там собрались почти все обитатели этого маленького мирка. Каждого из них интересовали события, происшедшие со мной и Сэнни в тот вечер. Они наперебой рассказывали, как Дарик пренебрёг всеми запретами и отправился нам на встречу. Как отважно шёл Филимон, ни разу не препоручив никому маленькую Надежду. О Марик с Жориком, которые управлялись с колясками, как заправские водилы. И много-много другого. Завтрак затянулся на целый час. Одна лишь Сэнни не принимала в этом балагане участие. Она ходила из комнаты в комнату, что-то сортируя, смешивая, раскладывая... Я отшучивался, ничего не рассказывая. Да и что можно было рассказать?! Один лишь Дарик подметил отсутствие моего рюкзачка, но и то шёпотом.

— Ладно, господа! — Закончил наконец-то я завтрак. — Давайте договоримся. — Все сразу притихли. — И так, завтра с восходом солнца выходим. Нам предстоит достаточно длинный путь. А поскольку наши продвижения к тому же ещё и затруднены, то и выходить надо пораньше. Мы засветло должны добраться до границы. Там нас будут ждать. Идти в темноте не реально. Поэтому прошу сегодня всех быть предельно внимательными, въедливыми до мелочей во всех отношениях. От этого будет зависеть наше будущее. Собираем и пакуем сухие пайки, наши новоявленные водилы готовят к дороге транспорт, смазывают его, чистят и так далее. Может быть даже лучше эти коляски оставить здесь, а взять новые?

— Не стоит. — Ответил Жорик. — Эти уже проверены, дорогу выдержали нормально.

— Выдержать-то они выдержали, но сие совсем не значит, что они смогут выдержать ещё одну подобную нагрузку. — Возразил я.

— Да, Жор. — Поддержал меня Марик. — Такое вполне возможно. Я согласен с Ником.

— Ладно, ребятки. — Остановил я зарождающуюся дискуссию. — Это вы промеж себя решите. Вам же лучше известны достоинства и недостатки этих специализированных транспортных средств. Я, как и вы, понятия не имею, что нас ждёт там. Имеется в виду, что встретить-то нас встретят, а вот дальше что? В гостиницу отвезут? Или может в лагерь беженцев? А может, тьфу, тьфу, тьфу, в изолятор... Чёрт их знает... Мне ничего об этом не известно. Поэтому берите всё самое необходимое, рассчитывая на несколько дней. Особенно это касается наших дам. Им тяжелее всех. И последнее, ребята, завтра, когда мы выйдем, не бросайте девчонок до тех пор, пока не убедитесь, что их устроили с надлежащим комфортом. Это моя личная просьба.

Повисла тишина. Марик с Жориком смотрели на меня, как будто я сказал такую ересь!..

— Да не обижайтесь вы. — Обратился я к ним. — Я вам верю, но должен был на всякий случай напомнить об этом. Ну, для очистки собственной совести. Просто я один завтра за всем не успею. Могу чего-то и забыть. Так что очень прошу у вас помощи.

— Да ладно тебе, Ник. — Отмахнулся Марик. — Конечно же, сделаем всё по высшему классу.

— Тогда все по местам и за работу. — Скомандовал я.

Народ стал расходиться, нехотя, не спеша покидали они один за другим столовую. Вскоре остались лишь Дина и Пава, да Грант под столом. Сэнни как раз не было. Я ещё раз оглянулся и спросил:

— Девчонки, что тут произошло, пока я валялся вотключке?

— А с чего ты решил, будто здесь что-то произошло? — Вопросом на вопрос ответила Пава.

— Пава, не мути воду. Я прекрасно вижу, что между вами и Сэнни что-то произошло. Вы как-то её искусственно отделяете от всех. Что стряслось? Чего она натворила?

— Ничего она не натворила. — Вновь ответила Пава.

— Ник, чего ты лезешь в наши дела? — Вмешалась Динка.

Я пристально посмотрел ей в лицо.

— Динка, здесь не место для выяснения отношений. — Тихо, но твёрдо сказал я.

— Понимаю. — Так же тихо ответила она. — Но ничего не могу поделать с собой.

— Так нельзя. Давай выйдем отсюда, а потом решайте свои проблемы. Только помните, что в наших бедах никто не виноват, тем более Сэнни.

— А чего ты её защищаешь?! — Вскинулась Пава. — Влюбился?! Красивая?! Нормальная, не то, что мы...

— Пава! — Вскрикнула Динка.

— Зря ты так, пава. — Сказал я и поднялся. — Я повода не давал... Ничего плохого тебе не делал, и не собирался!..

— Ник, успокойся. Это нервы. — Попыталась загасить зарождающуюся ссору Дина.

— Дин, это не нервы. Это кое-что другое. Теперь я, кажется, понимаю, в чём дело.

— Ничего ты не понимаешь. — Возразила Дина. — И никогда не поймёшь.

— Да уж нам куда уж? За китайцев замуж... Со своим умишком...

— Ник, ты не прав... — Перебила меня Дина. — Ты сейчас просто не поймёшь. Ты под её влиянием понимаешь, она уйдёт, как пришла, так и уйдёт, а ты останешься мучиться на всю жизнь...

— Динка, а вот это уже моё личное дело, мучиться мне или нет. Кто вам обоим дал право за меня решать? Кто вас просит лезть в душу?..

— Дурак! — Выкрикнула Пава. — Она же с тобой, как с котёнком играет. Поиграет, наиграется и бросит. Ты ей на хрен не нужен!

— Да вы что?! Совсем тут обалдели?! С чего вы решили?! Вы, что?! Вообще?! Вы хоть соображаете, что говорите?! — У меня не хватало слов от возмущения, когда до меня дошло, в чём дело.

— Ник, мы всё видим. — Понизила голос Динка. — Жалко тебя, когда ты поймёшь, будет уже очень поздно.

— Динка, запомни, богинь любят исключительно платонической любовью. — Попробовал я перевести всё в шутку. — Понятно?

— Какая разница? Главное, что любят. — Не приняла игры Дина.

— Ты видала?! — Зло расхохоталась Пава. — Он её уже в Богини произвёл!

— Ник, у тебя проблемы с головой. — Улыбнулась и Динка.

— Глупые вы обе. Я же не договорил...

— Он, видите ли, "не договорил"... — Передразнила меня Пава. — Кабель он всегда кабелём останется.

— Ну, знаешь?! — Взорвался я. — Всему есть предел...

— Точно, Ник, всему на свете бывает предел. — В дверях стояла Сэнни. — Особенно человеческому терпению. — Она вошла и плотно прикрыла за собой дверь. — А теперь маленький Ликбез. Ник, сам того не подозревая, сказал вам чистейшую правду. За одним исключением: я не Богиня. Я просто человек, но с другими физическими данными, абсолютно иной физиологией. — Она усмехнулась. — Поэтому моё понятие о том, что вы называете "любовью" разительно отличается от вашего.

— Ну, конечно, вы у нас духовно одарённая особа, а мы черви земные. — Съязвила Пава. — Куда нам...

— Пава. — Попыталась остановить девушку Динка. — Прекрати истерику.

— Я прекрасно вас понимаю. В вас сейчас говорит желание уберечь Ника от душевных переживаний. — Не обращая никакого внимания на язвительные замечания, продолжала Сэнни. — Но напрасны ваши старания, хотя бы потому, что имеют подсознательную мысль отличную от произносимых высоких речей о благе души его.

— Не твоё дело! — Взвилась Пава. — Ты не имеешь права подглядывать, это же нарушение твоих норм поведения!.. Ты подлая!

— Пава! — Не выдержала Дина и шлёпнула её по щеке. — Прекрати! Немедленно прекрати!

— Значит, я должна прекратить, а она пусть продолжает над нами издеваться?! — Разрыдалась Пава. — Значит ей всё можно, ей можно, а мы не имеем права...

— Имеете. — Тихо возразила Сэнни. — Особенно ты, Пава, имеешь. Но я в этом не виновата. Ищите причины в себе.

— А другого ты и не скажешь. — Продолжала всхлипывать Пава.

— Та-ак! — Наконец-то сумел вмешаться я. — Я мог от вас от всех чего угодно ожидать, но только не этого. Извините, милые девушки, но я пойду к себе. Одиночество — мой удел — был, есть и, кажется, остаётся...

В комнате меня ожидал Дарик. — Ну, что? — Спросил он.

— Что ты имеешь в виду? — Уточнил я.

— Ты выбрал?

— Чего выбрал?

— Не чего, а кого?

— Дарик, я тебя не понимаю. — Я опустился на диван.

— Ты что, Ник? — Он внимательно посмотрел на меня. — Ты ничего не понял?

— Слушай, и ты туда же. Чего я должен понять?

— Ник, они же в тебя втюрились! Все!

— Что?! — От изумления мои глаза вылезли из орбит. — Дарик, ты чего такого мелишь?!

— А чего тут такого? — Пожал он плечами. — Дело житейское. Они женщины, им нужен мужчина. Самая подходящая кандидатура джентльмен Ник. Он даже сам приходит, его не надо искать.

— Святодар, ты бредишь.

— Нет. Это ты спишь и не видишь. — Возразил он. — Только слепой этого не заметит. Но, увы, слепой тоже заметил.

— О господи. Вы тут все сума посходили.

— Ник, ты выслушай меня, а потом перебивай. — Попросил Дарик. — Девчонки правы. Они влюбились в тебя, просто влюбились и всё. Ну не встречались им такие парни, как ты. Ты их спасаешь, а тут появляется чёрт знает откуда, красотка, писанная, и ты смотришь на неё, как тысяча котов на кошку. Даже Филимон, хоть и слепой, почувствовал твоё отношение к Сэнни. Мы же все не идиоты, видим, что к чему. Я таких даже в кино не видел. А у девчонок нюх на соперниц во! Какой! — Он развёл руки, демонстрируя величину этого самого нюха. — Они раньше меня почуяли, что эта Сэнни не из наших.

— Что значит, не из наших? — Недоумённо переспросил я.

— А то и значит, что не из наших. Нет таких красивых людей. Просто не бывает. В природе не существует.

— Дарик, перестань молоть чушь.

— Ник, я понимаю, что тебе не нравится, но Сэнни действительно не человек. Она порождение города. Помнишь тех младенцев? — Он заглянул мне в глаза. — Помнишь. Ещё бы. Так вот она оттуда.

— Дар, ты такой же болван, как и эти одуревшие девчонки. Уж кто-кто, а ты-то должен был сообразить, понять, почувствовать разницу.

— Какую разницу? Ник...! Ты такой же влюблённый, как и они, а потому ничего не видишь. Моя мама говорила, что влюблённые никогда никого не слушают и ничего не замечают вокруг себя.

— Твоя мама была права, только ко мне это не имеет никакого отношения.

— Имеет, Ник, ты же не хочешь видеть очевидного.

— Святодар, брат мой названный! Вспомни, кто нас спасал от младенцев? Вспомнил? А теперь постарайся вспомнить, кто мне помог вытащить Сэнни из того дома? Теперь сопоставь эти два факта и ответь мне: что общего между Сэнни и младенцами?

Дарик растерянно захлопал ресницами. Дверь открылась и вошла Сэнни с дымящейся чашкой в руке.

— Ваше лекарство, Сэр рыцарь!

— Приворотное зелье?! — Невесело усмехнулся я.

— Нет. От контузии. — Возразила девушка.

— Сэнни, — начал я, беря чашку — будь так любезна, поясни, что же происходит? Что всё это значит?

— Думаю, что Дарик лучше меня это сделает. — Ответила она и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ник, а ты почти прав. Только скажи, а что тогда вот это? — И он эффектно выдернул из своего кармана руку. На раскрытой ладони лежал золотой карандаш.

— Откуда это у тебя? — Спросил я, забирая непонятную находку из странной квартиры.

— У меня не только это есть, но и ещё кое-что другое. — Он достал из-за шкафа свой новый рюкзак и извлёк оттуда мои солнцезащитные очки. — Держи. Это тоже твоё.

— Дар, я жду объяснений. — Потребовал я.

— Да проще простого. — Пожал плечами мальчик. — Когда я помогал тебя уложить, ты сунул мне в руку эту цацку, и попросил спрятать, чтобы никто не видел. А очки твои нашла Динка в ванной. Она их забрала, посмотрела в них в окно и положила в прихожей, а я пошёл в магазин и стащил оттуда другие, точно такие же, и подменил. Вот и всё.

— Та-ак! Ну и дела! — Выдохнул я. — А ты эти очки надевал?

— Нет. — Покачал головой Пацан. — Это твоя тайна. Захочешь сам скажешь.

— Молодец. — Похвалил я. — Я тебя ещё больше зауважал. А теперь надень-ка их и посмотри в окно.

Дарик взял из моих рук очки и пошёл к окну. Некоторое время смотрел, потом вернулся и протянул очки обратно.

— Ну? — Поинтересовался я.

— Нормально.

— Что нормально?

— Всё нормально.

— Ты что, ничего не увидел?

— Почему? Увидел. Только подобное я вижу в своём бинокле.

— Ах, да! Я и забыл. Но твой бинокль видит больше и подробнее.

— Наверное. — Согласился Дарик.

— Ладненько. — Задумчиво произнёс я, протягивая кружку Дарику. — Отнеси, пожалуйста, на кухню. И посмотри, сможем ли мы выйти из дома, не привлекая к себе постороннего внимания?

— Хорошо. — Ответил он и покинул комнату.

Я тут же вытащил из кармана золотой карандаш. Подошёл к подоконнику и попробовал написать: "Сэнни". Но ничего не вышло. Казалось, будто кончик грифеля не касается деревянной доски, а висит в нескольких микронах над ней. Сколько не жми, ничего не получается. Тогда я впервые осмотрел карандаш внимательнее. Абсолютная копия нашего химического. С такой же тёмно-синей сердцевиной и таким же кончиком, только очень острым. Так и захотелось лизнуть, чтоб ярче писал. Восемь граней, на каждой что-то написано или нарисовано, трудно понять. Была бы увеличилка, другое дело. Никаких кнопочек или чего-нибудь похожего мне найти не удалось. Зашуршала дверь. Пришлось срочным порядком прятать находку. Облокотившись на подоконник, я сделал вид, будто смотрю во двор. Там, кстати, у парадной появился Дарик. Он с кем-то разговаривал, размахивая руками, указывая куда-то вглубь двора.

— Ник. — Руки Сэнни легли мне на плечи. — Не принимай всё так близко к сердцу.

Во мне вскипело два противоречивых чувства — Одно сбросить её руки, а другое наоборот, прижаться к ним и сидеть так долго-долго, как можно дольше.

— Ты в глубоком поиске, Ник, и ты на верном пути. Для людей, окружающих тебя, твоё понимание любви выглядит дико, извращённо. Их взгляды зашорены. Лишь сбросив пелену, преодолев стереотип мышления, можно приблизиться к тому, к чему пришёл ты. Они не могут тебя понять, как мясоед не понимает вегетарианца, как курильщик не курящего, как алкоголик не пьющего. Мы — люди иного мира (исходя из вашего осознания), так же прошли через всё это. Мы вас понимаем, очень понимаем, но порой трудно, если вообще возможно, объяснить отживающее в человеке. Во вселенной всё гармонично. Есть, так называемый вами, стандарт, к примеру запах моря, океана, где бы ты ни был химические элементы везде одни и те же, неизменные, а значит и твои ощущения будут идентичными земным, то есть запах озона, ассоциирующийся у тебя с запахом свежей рыбы, останется прежним. И так во всём. За исключением искусственных, придуманных вами.

— Ты хочешь сказать, что запах свежеиспечённого хлеба искусственный и не имеет права на существование?

— Нет. Не так. Речь вообще не идёт о праве существования или отсутствия такового. — Грустно вздохнула девушка. — Хлеб изготовлен из органики, то есть его исходным являются органические молекулы, а не элементарные частицы, составляющие основу всему мирозданию.

Но органика того же хлеба изначально ведь состоит всё из тех же элементарных частиц?!

— Разумеется, однако, это совокупность, кирпичик. Понимаешь? Видишь, как трудно объяснить непреложные истины даже такому продвинутому, как ты. — Она сняла руки с моих плеч. — Всё это гораздо сложнее и проще. Но ко всему надо дойти самоосознанием. Простым пониманием или попыткой логического осмысления не познать даже самых простейших вещей. Так устроен мир. — Она оперлась о подоконник, наблюдая за моей мимикой. — Помнишь, тебя в школе учили, что волосяное покрытие, ногти ни что иное, как атавизм, то есть взятое из животного состояния человека. Хвост вроде как отвалился и всё такое прочее, но кое-что и кое-где остаётся и поныне. Так и человеческие устои, взгляды, вкусы, если хочешь. Хотя последнее не совсем верно.

— Получается, что мы в ваших глазах голые зверушки, бегающие на двух ногах, делающие вид, что мыслим...

— Не утрируй. — Она отвела взгляд от моего лица и вдруг вздрогнула. — Это ты сделал?

Я проследил за её указывающей рукой. На подоконнике ярко горела надпись: "Сэнни". По-видимому, моё изумление было столь натуральным, что девушка улыбнулась.

— Такие штуки у нас называются "тайпи", то есть человек тебя не может найти, он оставляет, где только может, эти самые невидимые надписи. Стоит оказаться возле такого послания тому, к кому оно адресовано, как буквы проявляются. Не хитрый трюк, но удобный для таких миров, как ваш.

— И на каком принципе построена сия идея? — Спросил я, ошеломлённый увиденным.

— Это уровень молекулярной энергетики.

— Ты работаешь с молекулами?

— Нет. Это мои знакомые. Я предпочитаю чистую материю.

— Ты хочешь сказать, что для тебя предпочтительнее электроны, протоны и тому подобное?

— Нет. Это не моё. Я же говорю, это мои друзья увлекаются сгустками материи. Я люблю сама создавать. Это гораздо интереснее.

— Чего?! — Мои глаза могли бы вылезти из глазниц, если бы смогли это сделать. — Ты хочешь сказать, что для тебя создание материи всё равно, что для нас сталь выплавить?

— Нет. Я материю не создаю. Это божественное, как вы говорите. Я пользуюсь ею, как строительным материалом.

— Извини, но в это трудно поверить.

— А ты и не верь, если тебе так легче. — Улыбнулась Сэнни.

— Не могу, потому что знаю, правду говоришь. Но всё равно невероятно.

— Ерунда. — Ответила она, стирая ладошкой мои каракули. — Вот так будет лучше.

— Сэнни, это я написал.

— Что? — Не поняла она.

— Говорю, это я написал.

— Ну, разумеется. А кто же ещё. — Усмехнулась девушка. — Если бы кто-то из наших, так писали бы не по-русски.

Вытащив карандаш, я протянул его Сэнни на раскрытой ладони.

— Вот эта штука в тот вечер попалась мне на глаза подле тебя, я подобрал её. А когда ты думала, что нас спасал нож, который позже был отдан Игорю, в ножнах лежала эта фиговина. Тогда ночью, воспользовавшись темнотой, пришлось перепрятать её. Поэтому, когда ты говорила про нож, я уже догадывался, что он-то тут ни при чём. А вот когда эта игрушка угрохала чудовище, до меня наконец-то дошло, это твоя вещь. Бери. Что называется: "Я возвращаю ваш портрет"!.. Отдаю тебе своё могущество. Нет, твоё, точнее.

Девушка пристально посмотрела мне в глаза.

— Жезл Майя. Здесь. — Тихо произнесла она, как бы не доверяя своим глазам. — Теперь понятно, почему поменялись акценты.

— Чего? — Не понял я.

— Золотой ключик. — Пояснила Сэнни.

— Какой такой золотой ключик? Буратино, что ли?!

— Нет. Это я так назвала этот приборчик. У него есть совершенно конкретная задача, с которой он справляется великолепно. Кое-кто за ним охоту устроил. — Она улыбнулась, но карандаша не взяла. — Пусть он будет у тебя. Это мой подарок моему спасителю.

— Не боишься, что я весь город на воздух подниму?

— Нет. Не боюсь. Ты не станешь его применять без надобности, а главное без знания о его возможностях. Да и как им пользоваться тебе так же не известно.

— А вот тут ты не права. — Самодовольно улыбнулся я. — Чудовище-то мне как здорово удалось укокошить?!

— Ну, во-первых, ты его не "укокошил", а просто депортировал обратно туда, откуда он явился. А во-вторых, он не может убивать по определению. У него запрет на такие дела.

— Ух, ты! — Восхитился я. — Поверил. Сразу взял и поверил. Только объясни такую штуку. Если он не может убивать по определению, каким тогда образом мне удалось обрезать тросы крана, а не депортировать его Бог знает куда? По твоим словам я должен был его вышвырнуть к чёрту на кулички, однако, как тебе известно, этого не произошло.

Сэнни с интересом взглянула мне в глаза. Потом прошлась по комнате.

— Ты прав. Отчасти. Депортировать кран он не мог, так как это есть порождение данного мира, значит, и возвращать его некуда. А вот почему тросы перерезал, это и для меня загадка. Хотя постой?! — Она застыла посреди комнаты. — Ты можешь вспомнить, о чём думал в тот момент? Хотя да...

— Могу. — Усмехнулся я. — Это совсем не трудно. Я хотел перерезать тросы одним махом.

— Правильно! Это и случилось.

— Но почему только тросы, а не весь кран? Ведь он мог перерезать кран, как гнилую нитку?

— Именно потому. Ещё раз постарайся вспомнить, что конкретно ты тогда подумал, перед тем, как прикоснулся к торцу?

— Я и так хорошо помню. "Чтобы отрезать тросы, словно сваркой". Как нож масло. Только первая мысль всё же была перерезать стрелу, чтоб этот дурацкий кран больше нам не мешал. Но, увы. Он обрезал только тросы.

— Скорее всего, твоя последняя мысль или взгляд упали исключительно на тросы, державшие собаку.

— Утверждать не берусь, но про тросы точно думал. Опасался, что разброс этого прибора не позволит захватить все тросы сразу.

— Вот именно. Он и перерезал, как ты хотел... — Девушка осеклась.

— Поздно. — Усмехнулся я. — Поздно пить боржом, когда лёгкие отвалились.

— М-да. — Только и сказала она.

— Значит, эта штука мне подчиняется и кроме всего прочего я вполне могу ею управлять. Не так ли?

— Да. Можешь. — Согласилась она.

— Не боишься, что я начну экспериментировать?

— Нет. Не боюсь.

— Зря. Я вот сейчас возьму и прикажу этой штуковине восстановить справедливость.

— Чего? — Не поняла она.

— Не притворяйся, что не понимаешь.

— А я действительно не понимаю.

— Я говорю, что сейчас прикажу восстановить справедливость.

— Каким образом? И какую справедливость? — Продолжала недоумевать Сэнни.

— Так ты не веришь?

— Во что?

— Тогда смотри. — Я приподнял руку, на ладони которой продолжал лежать жезл, сосредоточился, как мог, упёрся взглядом в прибор и произнёс. — Девушка Сэнни обещала меня поцеловать, однако своего обещания не выполнила. Приказываю немедленно внести коррекцию и восстановить справедливость, то есть нарушение равновесия.

Сэнни громко и весело рассмеялась, как-то очень зажигающе.

— Ты чего? — Удивился я.

— Это тебе не волшебная палочка, а жезл иллюзии. Понял?!

— Какой иллюзии?

— Не "какой", а чьей?! Твоей, конечно. — Продолжала смеяться девушка. — Чудак, это же прибор для определённых действий, а не для исполнения человеческих желаний. К тому же, произнося свою тираду, ты ни на миг не поверил в собственный приказ. Твоё аристократическое воспитание, возвышенное отношение к противоположному полу не позволили даже допустить подобного поворота событий. Ты откровенно блефовал, а приборчик такие вещи чувствует.

— Какой он у тебя чувствительный. — Съязвил я. — Смотри, не-то перешагну через себя и как начну куролесить...

— Не начнёшь. Ты — не начнёшь. — Сказала, как отрезала, Сэнни и, сделав какое-то движение рукой, показала зажатую в кулаке точную копию жезла.

— А у кого теперь оригинал? — Поинтересовался я.

— У тебя. У меня бледная одноразовая копия для отвода глаз.

— Хочешь сыграть в кошки-мышки?

— На вроде того. У меня другого выхода нет.

— Ладно, не надо. Знаю, что мне нельзя знать и так далее.

— Да ты и так уже всё знаешь. Мне надо с тобой посоветоваться, очень надо, но не здесь.

— Нет проблем. — Усмехнулся я. — Мы с Дариком сейчас выйдем из дома, Ты можешь выйти раньше. Вот и всё. Только поверни направо.

Она кивнула и вышла. Тут же в комнату вошёл Дарик.

— Многоуважаемый Святодар, где это вы так долго болтались, позвольте вас спросить?

— А ты бы хотел, чтобы я ворвался посреди вашей беседы?

— Ты нахал. К тому же не культурный. Разве прилично подслушивать под дверями?

— А я и не подслушивал. Я просто стоял в стороне и ждал, когда она уйдёт.

— Откуда ты знал, что я не один? — Удивился я.

— Грант меня не пускал.

— Во! Даёт?! Врёшь?

— Святой крест! — Перекрестился Дарик.

Я задумчиво посмотрел на пацана, перекатывая в ладонях жезл.

— Дарик, так не бывает. — Сказал я, отводя взгляд.

— Может и не бывает, но есть же?! — Возразил он.

— Да. Ты прав. Пошли.

Солнце давно стояло в зените. На улице было тепло, Весна вовсю бушевала, и это в январе-то!.. Мы вышли со двора и повернули за угол. Сэнни стояла на противоположной стороне улицы. Я направился к ней.

— Ник, она с нами? — В голосе Дарика прозвучала неприкрытая обида.

— Да, нам надо поговорить, очень надо.

— Ник, ты влюблённый дурак. — Выпалил он.

— Нет. Это ты болван, не можешь отличить белого от чёрного.

Дарик недовольно засопел, но промолчал. Сзади послышались цокающие шаги. Я обернулся. По нашим следам бежал, низко опустив голову к земле, Грант.

— Вот тебе и охрана. — Усмехнулась Сэнни.

— М-да. Это становится очень интересным. — Глядя на пса, произнёс я.

— Всё нормально, Ник. — Успокоила меня девушка. — Он теперь твой вечный должник. А собаки это помнят, и благодарности их не бывает предела.

— Убедила. — Согласился я. — Пошли. А почему ты на эту сторону перешла?

— Не знаю. Что-то в городе происходит. Изменения полей уж больно резкие.

Я не понял, о каких полях говорит она, вроде вокруг одни улицы были. Вышел на середину дороги и махнул рукой Дарику.

— Давай, парень, бери Гранта и впереди не более десяти метров. Ты разведка, имей в виду. По сторонам впустую не глазеть. Нам надо дорогу проверить. Здесь мы ещё не ходили.

— Но ты же с Сэнни возвращался этой дорогой?! — Удивился Дарик.

— Нет. Мы шли параллельной. Сейчас мы обойдём его, но не станем идти мимо крана, а посмотрим дорогу к супермаркету.

— У нас продуктов хватает. — Возразил Дарик.

— Знаю, но лишние не помешают. Это же не значит, что мы сейчас же бросимся за ними. Это на всякий случай. Мало ли чего...

— Ник, ты чего-то скрываешь. — Недовольно буркнул Дарик, и пошёл вперёд.

— Действительно, зачем тебе ещё один магазин? — Поинтересовалась девушка.

— Не знаю. Я доверяю своему чутью, а оно говорит, что мне ещё долго придётся бродить по этому городу.

— Возможно. — Задумчиво сказала Сэнни, глядя себе под ноги. — Наверное, ты где-то прав. Пора с этим завязывать. — Она решительно подняла голову и посмотрела мне в глаза. — Ты боишься смерти?

— Ого! Какой крутой поворот! Какая патетика! — Улыбнулся я. — Конечно, боюсь. Но страх мой какой-то непонятный. Когда я один, боюсь. Когда вокруг народу валом, нет. А почему тебя это интересует?

— Просто так. — Уклонилась она от ответа.

— Ложь не для вас...

— Ложь — да, но не нежелание отвечать.

— Я вот никак не пойму, зачем люди постоянно что-то скрывают, не желают говорить? Что в этом плохого? Ну, знаю я, что меня завтра угрохают, что от этого изменится?

— Многое. — Тихо, очень тихо ответила Сэнни.

— Сэнни, я не собираюсь на тот свет. Хотя бы потому, что на этом у меня ещё много дел. Поэтому оттого, что я буду или не буду знать, для меня не имеет никакого значения.

— Имеет. Ты просто не бывал в таких ситуациях, а потому и не можешь адекватно отвечать.

— Ты для этого пошла со мной на прогулку?

— Нет.

— Тогда в чём дело?

— В том, что тебе грозит опасность. Жуткая опасность. И предотвратить её не в моих силах.

— Ой, напугала! — Я поднял руки в комическом жесте. — Хочу я умирать или нет, боюсь, смерти или не боюсь, ничего не меняется. Сие есть привилегия всевышнего.

— Ты эгоист.

— О! Разумеется!

— Не паясничай.

— Да уж. Что мне остаётся?!

— Ты думаешь о тех, кто с тобой рядом?

— Только тем и занимаюсь на протяжении уже целой недели, а то и больше.

— Я не про это.

— Тогда про что?

— А про то, что твоя жизнь не безразлична для окружающих.

— Во-те-на?! Кому она, кроме меня, разумеется, нужна?!

— Да хотя бы той же Динке.

— Чего?! — Я осёкся.

— Понял. Наконец-то дошло.

— Нет, ещё не дошло. — Возразил я.

— Дошло, не ври. Ты понял, что нужен и Динке, и Паве, даже той девушке, не помню её имени.

— А-а! Так это только до тех пор, пока мы не покинем город, пока не вернёмся в общество, так сказать.

— Нет. И ты прекрасно это знаешь. — Покачала она головой. — Ты им нужен. Именно поэтому и ссоры. Сначала Они вдвоём ссорились, но так тихо, что ты об этом не знал, даже не догадывался. Потом появилась я, и всё вылезло наружу.

— Сэнни, если ты об этом, то зря тратишь время. Могла бы отдохнуть дома и не тереть ноги об асфальт понапрасну.

— А ты жестокий.

— Да. Жестокий. А почему я должен быть другим? Кого интересует моё отношение? Оно во внимание не берётся.

— Ник, они хотят счастья! — Воскликнула Сэнни.

— А я нет. На кой оно мне... — В тон ответил я.

Шедший далеко впереди Дарик обернулся. Я махнул ему рукой, мол, иди. Он как-то странно посмотрел на Сэнни, подозвал приотставшего Гранта и пошёл дальше.

— Прости. Ты прав. — Согласилась Сэнни. — Я не сдержалась. Оказывается и нам ничто человеческое не чуждо...

— Ладно. Забыли. Зачем тебе надо было со мной поговорить?

— Ник. Ты не задумывался о том, что кроме названных здесь девушек есть одна не названная, та, которая, может быть, тебя интересует больше собственной жизни?

— Это моё дело. Меня же интересует, а не её. — Отрезал я и отвернулся.

— Напрасно. А ей тоже не безразлична твоя судьба.

— Сэнни, оставь. Сейчас не место и не время выяснять какой я поганый. Я и так это знаю.

— Ладно. Пусть будет по-твоему. — Она немного помолчала. — А вот на этом повороте ты мне пел.

Я огляделся. Действительно мы были как раз на том самом повороте, где водка выливалась из меня песнями и дурацкими признаниями. Стало стыдно. Дарик с Грантом уже поднимались на мост.

— Зря краснеешь. Ты тогда был самим собой. Или у вас стыдно быть честным, порядочным человеком?

— Дарик! — Крикнул я, не отвечая. — Не туда, иди сюда! Вон туда надо! — И указал направо.

— Благородный Ник не желает отвечать. — Констатировала Сэнни. — В конце концов, это его право.

— Сэнни, пожалуйста, оставь эту тему, а?! — Искренне попросил я.

— Ладно. Не хочешь, не надо.

Некоторое время мы шли молча. Потом Сэнни сказала:

— Насколько можно доверять твоему другу?

— Какому другу? — Не сразу понял я.

— Игорю.

— Как и мне.

— Нет, я не правильно поставила вопрос. Какой реальной властью он обладает?

— Вот этого я не знаю.

— Плохо. А нам без него не обойтись.

— А что надо? Ты можешь объяснить? Или это опять секрет?

— Да какой секрет. Слушай. В одном интернате жили-были дети. Вернее не дети, студенты. Они учились всяким умным нужностям. Среди них были разные. Одни учились с огромным интересом, другие не очень. Но все они любили учиться. Была там и одна очень завзятая студентка. Она просто обожала знания. Сутками могла просиживать над книгами, опытами. Нравилось ей это. Для неё не существовали половые различия и так далее.

— Ты хочешь сказать, что она не замечала мальчиков?

— Да. — Отмахнулась девушка. — Не перебивай, не-то не буду рассказывать.

— Хорошо, извини.

— Так вот... Ей было очень скучно со своими сверстниками. И она взяла привычку бегать к старшекурсникам. Те знали больше. Вели интереснейшие беседы. Им пора было уже покидать стены родного учреждения. Они готовились к новой жизни, к интересной работе. Строили проэкты, планы. Однажды кто-то из них, кажется Фарлакум, поделился своими мыслями о создании некоего виртуального мира, которого нигде не будет, но войти в него смогут лишь избранные, то есть единомышленники. Выглядело бы это приблизительно так: в меж временном пространстве устраивался самый обыкновенный мир из солнца и планет. Каждый мог создать, или попросить кого-нибудь из друзей, если сам не мог, свою планету, свой мирок. Некое сообщество планет. Но одна была бы главной и единой для всех, что-то вроде центра. Каждый мог устраивать там себе чего пожелает. Нарушений не было никаких, так как создавалось это не в обычном пространстве, а в месте, где ничего просто нет и быть не может. Студентке эта идея очень понравилась. Но все отвергли её, идею в смысле, как не реализуемую. Действительно, как можно что-то создать там, где ничего существовать просто не может?! И был там один парень, очень красивый, мягкий, добрый... Его звали Дэир... — Сэнни задумалась, потом, как бы спохватившись, продолжила. — Он единственный поверил в эту сказку. И студентка влюбилась в него без ума. Старшие закончили и разлетелись по вселенной, а студентка осталась. Она продолжала верить и проектировать. К концу своей учёбы она нашла решение. И тут снова встретила выпускника, поверившего в идею Фарлакума. На этой почве они стали встречаться, работая над реализацией проекта. Вскоре всё было готово. Дэир собрал всех участников, присутствовавших тогда при первом обсуждении. Однако получилась накладка. Не оказалось подружки студентки, на присутствии которой она настаивала. Почему так произошло? Эта самая подружка работает в очень серьёзной организации. Туда попадают лишь избранные, очень избранные, суперы, так сказать, а многие из бывших студентов недолюбливают эту фирму. Она могла выступить экспертом в этом проекте. Её слово могло стать... Нет, даже стало бы, решающим. Тут и получился первый конфликт. Первая размолвка влюблённых. Ну, это как раз не интересно. Короче, все преобразования сделала эта самая подающая надежды студентка. Мир родился! Но возникла проблема с проникновением в него. Вот тогда-то и был создан жезл "Майя". Это что-то вроде золотого ключика, открывающего дверь в другой мир. Теперь каждый мог без особых усилий приходить в новое созданное пространство с помощью жезла майя. И мы пришли... — Она сглотнула. — Права была Элеон. Это опасная идея. Страшная...

— Дар! — Крикнул я, видя, как пацанчик свернул налево к базару. — Не туда. Прямо, а за трамвайным кольцом направо.

— Нам не надо было приходить. Вообще, нельзя было этого делать. Я говорила, что необходимо было посоветоваться с Элеон. Но Дэир и слушать не хотел. Ты понимаешь, Ник, всё, что сейчас здесь происходит по моей вине. Это я сделала! Понимаешь?! Все эти смерти, всё горе! Это я принесла вам!

— Сэнни, хочешь я спою тебе песню? — Совсем не в тему спросил я.

— Да. — Срывающимся шёпотом ответила она.

И я запел, своим грубым, вибрирующим от волнения голосом:

"Близко ли, далёко ли,

тает над землёй

Голубое облако,

воздушный замок мой.

Там светла печаль, даже боль легка!..

Но уносит вдаль ветер облака -

облака моей мечты,

вы прекрасны и чисты...

Только небеса пусты.

Запечалится и закружится

Всё то, что не вернуть.

Как мечтается, так и сбудется,

Где-нибудь, когда-нибудь".

На душе не кошки, железные щётки скребли. Мне стало безумно жаль девушку, создавшую ради любви чудо, которое оказалось совсем даже не чудом, а скорее бедой. На каких весах можно взвесить миллионы разрушенных судеб и счастье двоих? Всё любви для!.. Вот до чего доводит она людей! И всё же — есть ли такое право судить за незнание? За любовь? Нет. Нету. Я бы поступил точно так же. От этих мыслей стало ещё хуже.

— Ник. — Прервала молчание Сэнни. — Дослушай. Осталось немного.

— Сэнни, если тебе трудно или не хочется об этом рассказывать, то лучше помолчи. Я тебя прекрасно понимаю и не осуждаю, даже не зная конца.

— Спасибо. — Едва слышно поблагодарила девушка. — Спасибо, Ник, я очень тебе благодарна за понимание. — Она немного помолчала, потом продолжила слегка окрепшим голосом. — В первые наши посещения мы не выходили на улицу, наивно полагая, что там ничего нет, так как никто ещё ничего не создавал. Мы развлекались, дурачились в построенном шутовском доме. Мы готовились к свадьбе в этом мире, мы репетировали. И однажды я... — В этом месте она горько усмехнулась. — Ты уже догадался, что той самой студенткой была я. Так вот, в один прекрасный день, точнее, вечер, что ближе к истине, мне взбрело в голову выйти наружу. Потому что по плану молодожёны должны были встретить рассвет на берегу, на золотом песке у моря, где бы плескались блумены — это что-то на вроде ваших дельфинов. Вот тут-то всё и раскрылось. В ужасе я кинулась к ребятам. Но все уже отбыли назад, за исключением Дэира. Вернуть всех было не реально так, как жезл пока что существовал в единственном экземпляре, а проникать сюда без него могли только я да мой жених. Я всё рассказала ему и предложила немедленно обратиться в соответствующие органы. Но тут Дэир повёл себя странно. Он наотрез отказался это делать. Предложил просто схлопнуть пространство, и открыть заново, а это означало гибель целой вселенной.

— Ты хочешь сказать, что в мире существуют много разных вселенных? — Поинтересовался я.

— Да. В том-то и была моя ошибка. Я воспротивилась. Сказала, что сама пойду к Элеон и всё ей расскажу. Тогда Дэир пригрозил мне. — Она замолчала. — Пригрозил, что не жениться на мне. Вот тут-то, наконец, с моих глаз спала пелена. Я ему нужна была именно для того, чтобы открыть возможность перехода в иное пространство. Он этого делать не мог. Я сбежала. Очень долго плакала и пряталась в городе, наблюдая за происходящим. Так получилось, что я не сказала Дэиру о том, что подала сигнал бедствия в "МУХОМОР" — это и есть та самая организация, которую никто не любит, но без которой никто не обходится, особенно когда становится плохо. Они должны были немедленно отреагировать. Но ничего не происходило. Никто не появлялся. Тогда я начала паниковать. Ещё бы. Что делать? Люди-то гибнут, а я не знаю чем им можно помочь? Какие мои действия не будут позже истолкованы превратно? Мне ничего не оставалось, как забрать из тайника жезл и перейти в свой мир, чтобы явиться с повинной. Вполне возможно, что мой сигнал не дошёл до "мухомора". Это могло быть ведь мир новый, и в нём возможны некие сдвиги, непохожесть или несовпадение с физическими законами нашей вселенной. Всё это время я ни разу не видела Дэира. Да и не хотела видеть. Теперь даже его имя вызывало во мне отвращение. Однако он был иного мнения. Жезл был свадебным подарком, а потому по сценарию я должна была его спрятать, а жених обязан был отыскать золотой ключик своими средствами. Прошла почти неделя до размолвки, а он никак его не мог обнаружить. Я тогда удивлялась, почему? Лишь спустя некоторое время поняла. Но это уже не важно. Жезл оказался не там, где его спрятали. Ведь всё происходило в нашем построенном доме, а потом выяснилось, что он существовал в реальном времени и пространстве. И всё, что там происходило, отражалось на внешнем мире, то есть в городе. Когда я разобралась с этим всем, пришлось моделировать все наши дела на микро уровне. Только после этого мне самой удалось найти жезл. Он оказался как раз в том доме, где ты меня нашёл. Я пробралась туда без всяких проблем. Народ уже оставил этот район. Разобравшись в ваших строительных сооружениях, мне удалось найти нужную квартиру, а в ней мой золотой ключик. И тут явился Дэир. Оказывается, всё это время он безуспешно меня разыскивал и наткнулся совершенно случайно, только потому, что поблизости оказались люди. Ты, с Дариком. Вы брали воду, а он как раз проходил мимо. Чтобы его не обнаружили, пришлось прятаться в ближайшем доме. Я сама сглупила. Воспользовалась не вашим электричеством, а своими способами. Он и увидел. — Она всхлипнула.

— Мы тоже его увидели. Только потому и пошли туда. Если бы не он, прошли бы мимо.

— Потом, Ник, случилось самое страшное. Я взяла в руки жезл и уже собралась создать портал, как вдруг появился он с лучемётом. И он выстрелил, понимаешь? Он стрелял в меня!.. — Она заплакала, но не замолчала, а продолжила, глотая слёзы. — Он выстрелил, чтобы я не успела уйти. Ему не нужны были свидетели. Ему нужен был жезл. Любой ценой. Понимаешь? Он преступил все законы. Его психика оказалась извращённой. Ему плевать на человеческую жизнь. Ему нужна игрушка, дающая мнимую силу, иллюзорную власть. Он промахнулся. Не потому, что я успела среагировать. Нет. Мне даже в голову не пришло защищаться. Я-то наивно решила, что он пришёл извиниться, и!.. Это жезл меня спас. В нём стоит защита хозяина, то есть тот, у кого он в руках является под невидимой защитой. Любая агрессия будет предотвращена. Когда Дэир это понял, было поздно. Убить меня он не смог, но нападение было неожиданным, а потому я выронила жезл и край луча меня всё-таки зацепил. Больше я ничего не помню. Очнулась в квартире у Динки. Сначала ничего не могла понять. Когда полностью пришла в сознание, стала выяснять, что же там произошло. Но никто ничего не знал, потому что в квартиру проник только ты один, а о тамошних событиях ты никому не рассказывал.

— Я тебе уже про это говорил. — Напомнил я.

— Да. Но ты ничего не сказал о жезле. Я-то думала, что он у Дэира, а оказалось совсем не так. Теперь я понимаю. Он растерялся, увидев, что попал в меня, и я упала. А тут ты в окно влез. Он перепугался совсем, что застанут на месте преступления (мало ли кто мог здесь появиться... Кто-нибудь из "МУХОМОРа", или Элеон... Неважно, кто угодно, но только не люди земли) и спрятался, даже не подобрав ключик. Может быть, он его и не заметил в страхе!.. Как бы то ни было, жезл попал к тебе. Когда я немного отошла и разобралась в происходящем, мне ничего не оставалось, как своими силами вернуться домой и немедленно доложить о происходящем здесь. Я оставила тебе записку и поднялась на третий этаж в пустую квартиру, которую вы почему-то все старательно обходили. Я решила, что так даже лучше. Вы не пойдёте туда и не станете свидетелями перехода. И там, в квартире я вдруг увидела наше древнее чудище. Естественно, убивать его мне не хотелось, да и зачем. Это довольно-таки редкое животное, почти ископаемое, совершенно безопасное, его просто надо было вернуть домой. И я попыталась создать портал для нас двоих. Однако ничего не выходило. Чудище проявило жуткую агрессию. Тогда я попыталась нейтрализовать его, то есть парализовать двигательные функции. Но и этого не получилось. И тут ты ворвался. Я перепугалась, оттого, что мои силы были на исходе, оставалось лишь убить животное. И тут произошло самое невероятное. вайрриуз разбил стекло. Это было невозможно. Он не мог этого сделать. Просто нечем! В ужасе я приготовилась к смертельному удару. В это мгновение что-то блеснуло. От неожиданности, я закрыла глаза, а когда зрение вернулось, уже была на улице. Мы побежали. Необъяснимое поведение очень миролюбивого животного меня сильно тревожило. Я не могла понять причины. Опасности не было, да и не могло быть. И когда ты обернулся, я увидела, что за нами буквально несётся прикрытый колпаком невидимости Дэир. Он спешил по мою душу. Когда ты полез в карман, я решила, что у тебя там пистолет. Ну, это оружие ваше. Ещё успела подумать, что этого сумасшедшего не остановить подобной игрушкой. В его арсенале были тысячи защитных полей, против которых ваши пули даже не мухи, так, микробы. Когда я падала на землю, то увидела луч. О! Как он мне был знаком. Луч был чёрным — это значило, что лучемёт стоит на полную мощность, причём очень сконцентрированную. Стрелявший бил наверняка. Ему не нужны были даже молекулы убиенного. Я не теряла сознания. Нас учили падать. Когда ты спрашивал меня о происшедшем, я покривила душой. Мне было стыдно за своих соплеменников. Он стрелял в тебя, только в тебя. Ему нужен был ты. Может, он знал, что жезл у тебя, не знаю. Когда он увидел, что промахнулся, его ярость перешла все границы разумного. Его мозг явно прекратил функционировать. Он бросился к тебе с самым обыкновенным ножом. — Она замолчала.

— И что дальше? Пожалел? — Спросил я, прерывая затянувшуюся паузу.

— Нет. Мне пришлось метнуть в него его же страх. И он кинулся наутёк. Он не справился с самым обыкновенным приёмом, которому обучают на первом курсе. Он удирал, а я плакала. Мне было и стыдно, и страшно, и жалко, и больно от осознания своей беспомощности, от простой человеческой обиды. Ты был почти мёртв. Хоть луч и скользнул мимо, но край его был практически такой же силы, как и в центре из — за концентрации. Теперь я поняла, что тебя спасло. Всё тот же жезл. Но в тот момент об этом мне ничего не было известно. Я стала перекачивать в тебя свою энергию. На удивление она достаточно легко проходила и усваивалась, что тебя и спасло. Помогал золотой ключик.

— А как же девушка? — Поинтересовался я.

— Она была на самом деле. Только вот я не уверена, что это мне не пригрезилось. Уж очень она была похожа на Элеон.

— Разве твоя подруга не могла бы здесь оказаться?

— Нет. Откуда? Она в отпуске очень и очень далеко от нашего мира, тем более отсюда. К тому же в "МУХОМОРЕ" очень не любят выдёргивать своих сотрудников из отпусков — это святая святых.

— Ценные же там работнички. — Усмехнулся я. — Но у крана ты должна была видеть действие жезла?

— Нет. Я смотрела на несчастного пса, выполняющего твой приказ, и думала, что он в эту минуту очень напоминает тебя. Мы пройдём, мы останемся, а ты погибнешь. Понимаешь, Ник, ты погибнешь. — Она плакала, плакала не стесняясь. — Я смотрела и пыталась создать противодействие, или проще говоря, защиту, но она почему-то не получалась. А потом вспышка. Я решила, что это моё заклинание сработало таким образом. Ну, а дальнейшее тебе известно. Ты был на грани полного истощения. Следовало срочно поддержать твою жизненную энергию, что не так-то просто было сделать. Я послала ребят по аптекам. Они натащили мне трав. Отобрав нужные, я делала отвары, примешивая знания нашего мира, чтобы скорее восстановить твои силы и здоровье.

— Не делала, а продолжаешь делать. — Поправил я.

— Да, продолжаю потому, что на восстановление понадобится ещё очень много времени.

— Да. Всё это очень интересно, но вопросы остаются. К примеру, где взял лучемёт этот твой Дэир? Почему до сих пор никто из вашей группы не появился здесь хотя бы для того, чтобы выяснить, куда ты с женихом подевалась? И последний вопрос, чем нам может помочь князь Икмор?

— Друзья не могут сюда попасть самостоятельно. Они в этом отношении очень слабы, потому и пришлось конструировать жезл. Да и координат они не знают. Только Дэиру они известны.

— Ну, как-то же ваши ребята сюда проникли в первый раз?

— Да. При помощи специализированного оборудования "МУХОМОРА".

— Не законное проникновение и так далее? — Устало спросил я.

— Да. Это Дэир им помог. Он работает... Скорее всего надо говорить работал — поправилась девушка. — В секретной лаборатории "МУХОМОРА". Он их и вывел. Сейчас они зависят от него. Оттуда и лучемёт. Там это оружие разрешено. — Она откуда-то извлекла платочек и промокнула заплаканные глаза.

— И чем нам может помочь... Дарик, стой! — Парнишка стал, как вкопанный, рядом застыл Грант. — Нам сюда, в этот проулок.

Дарик поднёс к глазам, висящий на его груди бинокль и посмотрел. Потом молча протянул его мне. Я заглянул в окуляр. Переулок был чист до самого конца. Вроде ничего настораживающего. Однако парень передал бинокль, значит, что-то увидел? Я просмотрел всю левую сторону. Обычная заводская стена тянулась на протяжении чуть больше половины проулка. За ней шли дома частного сектора. Справа сетчатый забор какой-то базы, примыкающей ко двору двухэтажного домика весьма почтенного возраста. И пустырь. Я пригляделся. Во дворе этого самого домишки с крыши свисал человек. Меня передёрнуло. Не люблю смотреть на мертвецов, а уж на висельников и подавно. Я вернул бинокль Дарику.

— Пошли. — И шагнул в проулок.

Мальчишка пожал плечами и двинулся следом, постепенно обгоняя.

— Так на чём мы остановились? Ах, да. Ты хочешь, чтобы Игорь каким-то образом смог воздействовать на наше правительство, я правильно понял?

— Почти. Сейчас очень важно не травмировать людей, которые выберутся из этой передряги, и желательно, чтобы сюда больше никто не входил, пока наш совет найдёт оптимальное решение проблемы. Это очень не просто, Ник. Очень, поверь мне.

— Да верю. Только от этого мне не легче. Ты слыхала в прошлый раз, что им нужны предметы из города? Это они начитались фантастики вот и думают, что здесь горы золота лежат.

— И золотой шар. — Добавила Сэнни.

— Точно. А откуда ты знаешь?

— Когда я сбежала от жениха, спряталась в библиотеке. Вот и читала. Надо же мне было узнать про вас, как можно больше?!

— Угу. И попала на братьев Стругацких. Удивительно. Повезло тебе. Ладно. Всё это хорошо. Но Игоря придётся шантажировать. Иначе ничего не получится.

— Это как? — Заволновалась девушка.

— Придётся поставить условие, что иметь дело мы, прошу прощения, ты, будешь исключительно только с ним. Тогда ему откроют дорогу на самый верх. Только таким Макаром, можно будет разрубить сей Гордеев узел.

— Это называется шантаж?

— Ну, не шантаж, жалкое подобие, только по-другому вряд ли чего удастся сделать. Правда, придётся открыть и твоё инопланетное происхождение. Иначе они не поверят. Не демонстрировать же им золотой ключик?!

— А почему бы и нет? — Поинтересовалась Сэнни.

— Ты сума сошла? Они же за него глотки перегрызут друг другу. А от нас вообще ничего не останется. Это же и есть та самая кость!.. Нет. Его как раз ни в коем случае демонстрировать нельзя.

Мы вышли из переулка, свернули направо, перешли мост через балку, на дне которой когда-то плескалась знаменитая речка-вонючка, теперь же внизу стояла длинная грязная лужа даже близко не напоминающая ручей, не то чтоб речку. Слева потянулся забор, ограждавший автостоянку супермаркета. Ворота были нараспашку. Мы вошли. Громадная пустая площадь перед не менее громадным магазином внушала чувство неосознанного страха. Срезав углы, мы подошли к центральному входу, и тут я замер, глядя на странные следы.

— И что это означает? — Спросил Дарик, рассматривая один такой след, сидя на корточках.

— Если бы знать!.. — Задумчиво ответил я.

— Ты лучше внутрь глянь. — Посоветовала Сэнни.

Я подошёл к раскрытой стеклянной двери и заглянул. Несколько стеллажей перегородили проходы. Их содержимое рассыпалось далеко по всему полу. Везде валялись плюшевые мишки, поролоновые коты, надувные бегемоты!.. Чуть дальше виднелась перевёрнутая тележка. Её бок был основательно помят.

— По-моему здесь было какое-то побоище. — Предположил Дар.

— Вероятно. Иначе трудно объяснить такой хаос. — Согласился я, разглядывая разбросанные продукты и вещи. — Дорого бы я дал, чтобы узнать, кто и кого тут бил, или догонял.

— Скорее догонял, чем бил. — Возразила Сэнни.

— Почему ты так решила? — Поинтересовался я.

— Зачем надо было валить стеллажи? — Спросила девушка.

— Точно, Ник. Кто-то убегал и загораживал проходы, чтобы не догнали.

— М-да. Что-то в этом есть. — Согласился я. — Только вот убегают не просто так, а от смерти. Жить каждому хочется. Так что не просто убегал, а спасался от чего-то очень опасного для себя. И всё же мне не понятно, откуда здесь мокрые следы? Почему они за такое длительное время не высохли? Или это произошло совсем недавно?

— Плащ! — Вдруг воскликнула Сэнни.

— Какой плащ? — Не понял я.

— Вон, лежит плащ. Это плащ Элеон!

Девушка указывала куда-то вглубь магазина за стеллажи с игрушками.

— Почему ты решила, что это плащ? И почему именно Элеон? — Спросил я, пытаясь разглядеть тёмное пятно на цветном линолеуме.

— Дело в том, что такие плащи есть неотъемлемая часть работников "МУХОМОРА". Их очень легко отличить от обычных плащей. — Пояснила Сэнни. — А плащ Элеон имеет некую особую отличительную деталь, присущую только моей подруги.

— Не понял. — Не поверил я. — ну, во-первых, как можно увидеть вообще, что это плащ, на таком расстоянии? Во-вторых, каким образом можно заметить отличия, которые, как мне думается, не очень-то бросаются в глаза посторонним?

— Ник, мне прочесть тебе лекцию об отличиях и методах изготовления подобных вещей для сотрудников спецслужб? — Спросила Сэнни.

— Ладно. Понял. — Неохотно согласился я. — Поверим на слово.

— Ник, вы подождите с Дариком здесь, а я войду, и попробую взять плащ. Мне надо быть уверенной в своих предположениях.

— Увы... Исключено. В данном конкретном случаи согласиться с твоим решением я никак не могу. — Возразил я. — Лучше вы меня подстрахуйте, а я пойду и принесу тебе этот плащ.

— Тогда пусть он там и лежит. — Не согласилась Сэнни.

— Зря ссоритесь. — Вмешался Дар. — Грант, принеси?

Мальчишка ткнул пальцем в темнеющее пятно. Собака сорвалась с места и в ту же минуту ей наперерез кинулись полчища мгновенно оживших мягких игрушек. Непонятным образом, Гранту удалось обхитрить игрушечное войско и проскочить к плащу. Дальше было гораздо труднее. Схватив вещь, он бросился к выходу, но ткань тянулась следом, цепляясь то за края витрин, то за углы поваленных стеллажей, что затрудняло псу обратную дорогу. Этим воспользовались игрушки и набросились на беззащитное животное. Я не выдержал и рванул на помощь собаке. Но Сэнни опередила и меня, и Дарика. Втроём нам с огромным трудом удалось-таки отбиться от обезумевших чудовищ и вырваться на улицу. Опасаясь, что эти злобные твари последуют за нами, мы захлопнули за собой стеклянные двери, после чего на всякий случай ретировались за ворота стоянки. Оказавшись на безопасном расстоянии от супермаркета, с взбесившимися игрушками, я обратил внимание на то, что у Сэнни в руках не было злополучного плаща. Дарик то же заметил это, и спросил:

— А где плащ?

— Я его спрятала. — Сообщила Сэнни.

Я огляделся. Вокруг была абсолютно пустая, чуть ли не совершенно гладкая асфальтовая площадь.

— Ник, не ищи. — Посоветовала Сэнни. — Я тебе потом всё поясню и покажу.

— А мне? — Спросил Дар.

— И тебе. — Легко согласилась девушка.

— Грант, ты как, не сильно пострадал? — Спросил я, осматривая пса. — Дар, в следующий раз думай перед тем, как дать команду собаке.

— Извини, ник. Я уже понял. — Сконфузился пацан.

— У тебя пятак есть? — Спросил я у него.

— Нет, а что?

— У тебя под глазом будет великолепный фингал. — Улыбнулся я, шаря по карманам в поисках монеты. — Как это ты умудрился набить его о мягкие игрушки?

— Это я о стеллаж, когда падал. — Сообщил мальчишка.

— А под ноги смотреть забыл? — Усмехнулся я.

— Да смотрел я. Просто слон здоровый попался, а я не сумел через него перепрыгнуть.

— Ладно. Пошли. — Скомандовал я. — Нам, вроде бы, здесь больше делать нечего. Главное понятно: этот гипермаркет опасен. Пошли домой.

Только домой мы попали не сразу. Вернувшись на прежнюю улицу, пошли прямо к моему бывшему дому. Пересекая наш путь, поблёскивали треклятые рельсы. Нам незачем было их преодолевать, рассчитывая лишь посетить магазин, который находился как раз слева. Но!.. Уже подойдя к этим жадным железякам, мне вдруг стукнула в голову шальная мысль, и я тут же приступил к её реализации. Вытащив жезл, направил его на ближайший рельс, и подумал о бетонном покрытии сверху. Сэнни молча наблюдала, не вмешиваясь. Мне казалось, что она меня слегка контролирует, то есть поддержит, если я чего не так сделаю. Длительное время ничего не происходило. Потом поверхность дороги покрылась толстым серым слоем бетона. Я удовлетворённо спрятал подарок в карман

— Ну, что? Пошли дальше? — Довольный собой, поинтересовался я, оборачиваясь к Сэнни.

— Пошли. — Как-то не совсем естественно ответила девушка.

— Сэнни, что случилось?

— Ничего. Я подумала, что, может быть, стоило бы обучить тебя некоторым приёмам работы с ключиком. Как скажешь?

— Мысль, конечно, интересная. — Хмыкнул я.

— Смотри сюда. — Она проделала несколько замысловатых движений руками. — Повтори.

Я повторил. Потом ещё, ещё и ещё, до тех пор, пока она удовлетворённо не сообщила, что всё в полном порядке.

— Этим движением ты сможешь открыть портал в мой мир. Если вдруг тебе будет угрожать опасность, уходи туда, там тебе помогут, любой, кого только встретишь.

Я внимательно посмотрел на девушку.

— Неужели всё так серьёзно?

— Серьёзнее не бывает. — Ответила Сэнни. — Поклянись, что ты сделаешь так, как я просила.

— А можно без этого?

— Нет. Нельзя. Иначе ты этого никогда не сделаешь.

— А я и так не сделаю. Потому что тебя за такие вещи по головке не погладят.

— Давай мы с тобой договоримся раз и навсегда, что ты знаешь свой мир и в нём распоряжаешься, а я свой и мне лучше знать, что можно, а чего нельзя.

— Странная ты. — Я взглянул ей в глаза, первый раз за многие дни и тут же утонул. — Клянусь. — Едва прошептал, пытаясь выкарабкаться из зелёного плена.

— Вот так будет лучше. — Ответила она и, о Боже, привстав слегка на цыпочки, чмокнула меня в щёку.

— Наконец-то справедливость восторжествовала! — Воскликнул я, слегка краснея от удовольствия.

— Ник, смотри, растаешь. — Одёрнул меня сзади Дарик.

— Дар, дружище, мне этот поцелуй обещали много тысячелетий назад и только сегодня, только сейчас, ты как раз присутствовал при сим знаменательном событии, его мне вернули со всеми подобающими почестями! За такое не грех и шампанского бокальчик!

— Кончай, дурачится, Ник. — Не принял моей игры мальчишка. — Куда поворачивать?

Я огляделся. Незаметно мы добрались до перекрёстка. Впереди в квартале виднелся парк, в котором мы брали воду; слева, напротив небольшого гастронома, расположилась будка, разделённая на две половины— хлебную и хозяйственную; справа был какой-то, давно заброшенный, дворик с неприметным, но вполне приличного вида, домиком.

— А вот сюда и зайдём. — Показал я на дворик.

— Ник, у тебя нюх. — Очень тихо произнесла Сэнни. — Нюх на всякого рода приключения.

— Не понял?

— Сейчас поймёшь. Здесь находится стационарный пункт перехода из нашего мира сюда. Именно отсюда и вышли наши ребята.

— Ты там была?

— Разумеется.

— Тогда тем более заглянем, на всякий пожарный. — Предложил я.

— Как скажешь. — Пожала плечами Сэнни, и мы пошли. — Но будь готов ко всему. Это вотчина Дэира. Он охраняет её, как зеницу ока. Ведь без неё он не может вернуться в наш мир.

— А вот это уже интересно. — Сказал я и пошёл осторожнее.

Калитка оказалась не запертой, как впрочем, и дверь в домик. Снаружи эта лачуга не привлекала никакого внимания. Таких сотни в городе. Внутри же буквально с порога нас потрясало всё. Обработанные каким-то неизвестным материалом стены, окна из непрозрачного снаружи блок-стекла, но самое потрясающее было обнаружение нами лифта, уходившего в глубокую шахту. Памятуя свои приключения с устройством подобного типа, я хотел, было, попробовать спуститься по аварийной лестнице, но Сэнни удержала меня от столь опрометчивого поступка.

Кабина лифта имела вид весьма приличный. Она была достаточно вместительной, с диваном и зеркалами. В стенках имелись ниши с выдвигающимися сиденьями.

— Присаживайтесь. — Предложила девушка, устраиваясь на краешке дивана. Мы же остались стоять. Кнопок на панели оказалось очень много — двадцать пять этажей.

— Ого! — Изумился Дарик. — Ничего себе.

— Дарик, вообще-то в мою бытность этот неприметный домишко назывался городским штабом гражданской обороны. — Ответил я на его восхищение.

Немного поразмыслив, ткнул в самую нижнюю кнопку. Кабина плавно, но быстро, поплыла вниз. Достигнув нижней точки, створки дверей совершенно бесшумно распахнулись, и перед нами открылся приличных размеров зал с кучей проходов и одной-единственной дверью. К ней-то мы и направились. Я взялся за ручку и попытался открыть. Увы, дверь оказалась запертой. Подошла Сэнни, повела рукой по дверной коробке, замок щёлкнул, дверь распахнулась. Внутри, в самом центре огромного помещения, стояло что-то наподобие помоста. В дальнем углу расположились всякие экранчики, пульты, рычаги на стенах, стеклянные шкафы с разноцветными кнопочками. Вообще всё помещение было забито самой разнообразной аппаратурой непонятного предназначения. У другого пульта, что стоял поближе к помосту, примостились два кресла, больше похожих на открытые кабины фантастических звездолётов, до того много там торчало всяких рычагов, штурвалов, педалей под ногами, кнопок на подлокотниках.. Я перевёл взгляд на девушку.

— Ты можешь хоть что-нибудь пояснить из этого кладбища техники?

— Да. Конечно. Почти всё. Но, я думаю, нам не сюда надо. — Ответила она безо всякого интереса.

— Почему? — Не понял я.

— Здесь велись некоторые военные разработки. Вот документация на них тебе может пригодиться, вернее не тебе, а Игорю. — Поправилась Сэнни.

— Вряд ли. — Я поджал губы. — Они-то как раз эвакуировались спокойно, без спешки.

— И что?

— Всё успели вывезти.

— А это почему осталось? — Спросила девушка, обводя рукой комнату.

— Сэнни, документы легче. Их проще вывести, если они вообще тут имелись. А это отработанный материал. Подобное оборудование обычно не демонтируют. Дешевле новое заказать.

— Ну что ж... Ты сам напросился. Пошли.

Мы вышли и свернули в дальний проход. Шли достаточно долго, время от времени, поворачивая то в одну, то в другую сторону. Наконец Сэнни остановилась перед массивной железной дверью. Конечно, она оказалась запертой, но девушка опять чего-то сделала и та приглашающе распахнулась. Лучше бы она не открывалась никогда!..

Чего там только не было. Волосы становились дыбом от увиденного. Хорошо, что всё это добро было лишь нагромождением муляжей. Правда, фотографии на стенах под стеклом демонстрировали реальность. Возле одной такой фотокартины я задержался, разглядывая человека, стоящего на голове. Точнее, вниз головой. Вместо рук у него были пришиты ноги. А руки вместо ног. Рядом на другом снимке был изображён человек с двумя парами рук и внушительным торсом. Меня аж передёрнуло, и взгляд зацепился за девичью фигурку. Со следующей фотографии на меня печально смотрела девушка с крыльями за спиной. Крылья смотрелись так натурально, что я даже протёр глаза.

— Зачем всё это? — Машинально поинтересовался я.

— Девушка настоящая. — Послышался голос Сэнни. — Нам ещё предстоит выяснить, как она сюда попала, но девушка — представительница одной из развивающихся цивилизаций.

— Ты хочешь сказать, что такие на самом деле существуют? Что это не плод фантазии наших идиотов? — Уточнил я.

— Да. — Последовал короткий ответ.

Мне пришлось пройти сквозь всё это безобразие, дабы добраться до сейфа и убедиться, что он заперт. Сэнни опять усмехнулась, и бронированная крышка отлетела в сторону. Я вытащил наугад первую попавшуюся папку. Господи. Это был сплошной ужас. Жуткие фотографии перемежались листами отчётов о проведённом опыте, опыте на людях. Мелькали фамилии, фотографии до и после... Приказы сменяли приказ и так на протяжении четырёхсот листов формата "A-4". Я захлопнул папку и, хотел было уже проделать то же самое с самим сейфом, но Сэнни решила иначе. Передо мной открылась другая папка, потоньше. На полупрозрачных листках мелким шрифтом были отпечатаны результаты каких-то опытов. Я невольно вчитался и ахнул. Это был отчёт о проделанной работе, всей, что лежала в этом проклятом стальном ящике. Долго не раздумывая, сунул папку за пазуху, дверцу сейфа прикрыл и повернулся на выход. Проходя мимо стеллажей, старался не глядеть по сторонам, чтобы плохо не стало. В коридоре за поворотом освобождал желудок Дарик.

— Что случилось? — Обеспокоился я.

Он только мотнул головой в сторону приоткрытой белой двери в конце тупика. Я шагнул к ней, но рука девушки остановила меня.

— Не надо, Ник, не ходи. — Прошептала она.

Дарик тоже замотал головой в знак солидарности. Это было слишком. Освободив свою руку, я всё же двинулся к двери. Зачем я это сделал? Не знаю. Но сделал.

Кунсткамера великого Петра и в подмётки не годится тому, что мне довелось увидеть. Меня замутило с первых же шагов, но упрямство моё не имеет пределов. Чего здесь только не было?.. В запаянных колбах, в закрытых аквариумах, высушенные, замороженные в стеклянных холодильниках-витринах, мумифицированные органы людей, зверей, птиц и так далее, и тому подобное. Мой желудок рвался к горлу. Приходилось постоянно сглатывать, дабы не травануть прямо здесь, оставив, таким образом, личный своеобразный экспонат. И мне бы это удалось, если б не пресловутое "бы". За одним из стендов я увидел громадный бассейн, закрытый сверху стеклянным колпаком. "Любопытство — не порок, а простое хобби", — Пелось в одной песенке. Не знаю, простое хобби или нет, но мне тоже стало любопытно, что может скрываться в глубинах бассейна. И я увидел. Увидел ту самую девушку с фотографии, но по частям... Её руки, ноги, крылья были разложены в правильном порядке, и закреплены специальными скобами на дне этого жуткого водоёма. Хотя, скорее всего, внутри была не вода, спирт, формагельдит или глицерин. Не знаю, что используют для подобных случаев. Голова, как ни странно, была на месте, но тело от горла до лобка было распахнуто, демонстрируя внутреннее строение этого существа.

Сознание медленно, нехотя возвращалось в моё грешное тело. Душа ещё где-то витала, но явно не очень далеко. Кто-то гладил меня по голове, по щекам. Тёплые, мягкие руки скользили по шее, делали вращательные движения на висках, массировали глазные яблоки, осторожно касались акупунктурных точек.

Я открыл глаза. Сэнни держала свои ладошки на моих висках, Дарик гладил по волосам, грант пытался лизать шею.

— О господи! — Выдохнул я. — И это люди?! Это разве люди?!

— Ник, успокойся. Тебе срочно надо в постель. Я же предупреждала. Твоя психика не перенесёт такого удара.

— Сэнни, разве так может быть?! Разве можно жить с такими?! Это же не люди! Даже звери так не поступают! — Я бормотал, никак не желая прийти в себя.

— Ник, возьми себя в руки — это твои соплеменники.

Я вздрогнул, как от пощёчины. Она была права — это дело рук моих соотечественников. Медленно, очень медленно я поднялся и двинулся к лифту.

Обратная дорога была как в тумане. Совершенно ничего не помню. Когда пришли, есть не стал, сразу принял ванну и лёг. В комнату вошла Сэнни с чашкой, полной отвара.

— Ник, выпей. — Попросила она.

Я принял кружку, подержал немного в руке и залпом осушил до дна достаточно горячую жидкость, даже не почувствовав этого.

— Сэнни. — Хриплым голосом позвал я девушку. — У вас тоже так?

— Нет, Ник, нет. У нас такое даже теоретически невозможно. — Она судорожно сглотнула.

— Теперь ты поняла, куда хотели отправить тех двух, кого мы вывели первыми? И за кого поручился мне князь.

— Теперь поняла. — Она опять сглотнула. — Ник, успокойся. Тебе надо отдохнуть. Завтра дорога... — она осеклась.

— Вот именно. — Горько усмехнулся я. — Дорога в никуда.

— Ник, я не смогу помочь всем, но тебя я обязательно вытащу отсюда, чего бы мне это не стоило. — Она отвернулась.

— Не стоит, Сэнни. Это мой мир, моя страна, моя земля. Я тут родился тут мне, и отправляться к праотцам.

— Нет, Ник. Ты не прав. Есть такое понятие целесообразность. Ты её хочешь нарушить, тем самым сделать плохо всем. Ты знаешь свою задачу? Нет. Я тоже не знаю, но немного понимаю, потому что умею читать знаки.

— Какие знаки? — Машинально спросил я.

— Знаки, которые говорят, что наша встреча не случайна. Ты же прекрасно знаешь, что в жизни ничего не бывает случайным.

— И что? — Не понимал я.

— А то, что ценой миллионов жизней тебе даётся шанс если не исправить, то хотя бы направить не всю планету, а хотя бы одно отдельно взятое государство на человеческий путь, истинно человеческий, а не абстрактный.

— Сэнни милая, я не Иисус Христос, и тем паче не сын Бога. Мне сие не по плечу. Не потяну.

— Но попытаться должен. — Твёрдо ответила она.

— Ладушки. Потом поговорим. Как там всё сложится ещё не известно.

— Повтори жест. — Неожиданно потребовала Сэнни.

— зачем? — Спросил я, А руки уже вертелись заученными движениями.

— Отлично. — Прокомментировала она. — Теперь давай проделаем вот что!.. Где жезл?

Я вытащил из брюк золотой ключик и протянул девушке. Она взяла его двумя пальчиками и приложила к моей левой руке остриём к кисти.

— Ты правша?

— Да. — Растерявшись, ответил я.

— Отлично. Это сразу всем бросается в глаза, а потому на левую руку не обратят внимание. — Сказала она, и жезл исчез.

— И куда он делся? Или мне не положено знать? — Удивлённо поинтересовался я.

— Сделай пальцами вот так. — И она продемонстрировала. — Понял?

Я повторил. В руке тут же оказался жезл.

— Ого! — Восхитился я.

— А теперь вот так...

Я повторил и жезл исчез.

— Не понимаю? — Изумился я.

— Очень просто. Он теперь только твой. Его место отныне в твоей левой руке. Только не забудь жест вызова и отказа.

— Постараюсь. Но!..

— Что?

— Сэнни, всё это очень хорошо, но есть одно "НО". Эту штуку ты делала свадебным подарком человеку, которого любишь...

— Любила. — Перебила она меня. — Морально этические вопросы не должны тревожить твою душу.

— Но...

— Ник, никаких "НО". Ты понял.

— Нет, не понял. Меня это так же касается, как и его. Ты рассматриваешь лишь одну сторону проблемы. Как ты думаешь, если бы я подарил тебе кольцо или ещё чего-нибудь из того, что собирался подарить своей невесте, но по каким-то причинам не сделал этого, и не премину об этом тебе сообщить, как ты будешь относится ко всему этому?

— Ник. — Она присела на краешек дивана. — Ник, об этом никто не знал. Я сказала это только тебе, потому что верю тебе, безраздельно верю. Понимаешь? Верю и даже больше!.. Но давай об этом поговорим как-нибудь в другой раз, когда будет по спокойнее и всем станет легче? Я очень тебя об этом прошу.

— Хорошо, Сэнни, я тебе верю, и постараюсь понять твой поступок, честно, постараюсь.

— Вот и хорошо. — Она улыбнулась и взяла из моих рук чашку. — А теперь отдыхай. Там снаружи у твоих дверей сторожит Грант. Так что можешь спать спокойно. Он никого не пустит.

— Зря. Пусть ходят.

— Не стоит. Тебе действительно надо прийти в себя. Завтра очень трудный день. — Она наклонилась и поцеловала меня в губы.

О! Как мне хотелось обнять её, прижаться и не отпускать никогда. Выполнять все её прихоти, все капризы. Быть рабом, вечным рабом без права говорить и мыслить в её присутствии.

Видимо, все мои мысли читались на лице потому, что девушка ободряюще улыбнулась и покинула комнату.

Глава 7 — Встречи

Проснулся я рано. За окном ещё только начинало сереть. Пока квартира спала, наполненная ночными сновидениями, решил вне очереди привести себя в порядок. Выходя из комнаты, чуть не загремел через, развалившегося поперёк входа, Гранта. Потрепав пса по холке, направился к санузлу. Вода нежно ласкала кожу. Мыло приятно пахло. Рядом с дорогущим одноразовым станком обнаружились несколько кремов для бритья, и после оного, и даже парочка флакончиков дезодоранта и одеколона. Прочитав названия, я удовлетворённо хмыкнул. Ещё бы. Одеколон оказался такой редкий, коего мне за последние десять лет не удавалось обнаружить даже в различных прайс-листах. Покончив с утренним туалетом, двинулся в обратный путь. В комнате меня уже ждали. На краешке дивана сидела Сэнни.

— Доброе утро! — Приветствовал я девушку.

— Доброе! — Улыбнулась она в ответ. — Ты уже готов?

— К труду и обороне! Нет, к ним не готов, а вот к утреннему приёму пищи, всегда готов!

— Прекрасно. — Ответила она, поднимаясь. — Тогда пошли.

— куда, позвольте поинтересоваться?

— На кухню, вы же кушать изволили! — Задорно рассмеялась Сэнни.

— Так не говорят. — Поправил я её.

— Главное ты меня понял. — Улыбнулась она.

На кухне стоял шикарный завтрак. Глаза разбегались от изобилия. Я присел и стал прикидывать, с чего бы начать.

— Сначала выпей чашу отвара. — Внесла свои коррективы Сэнни, протягивая мне хрустальный фужер с золотисто-розовой жидкостью. Точно такой фужер был у неё в руке.

— О-о-о! — Только и выдохнул я.

— За встречу! — Как-то уж очень задушевно предложила Сэнни, и края наших фужеров аристократично звякнули соприкасаясь.

— За встречу. — Согласился я.

Вино или что это такое было потрясающим. Я пил маленькими глотками и ощущал, как силы мои утраиваются, учетверяются, удесятеряются. Но вот алкоголя в этом напитке не было ни капли.

Допив до конца, я увидел девушку через донце фужера. Она делала то же самое, то есть смотрела на меня через хрусталь и улыбалась. В голове зазвучала какая-то неизвестная мелодия, а потом вдруг стало ясно, что мне дозволено услышать песню, которую пела Сэнни, пела для меня, одного. Странное это было пенеие... Если перевести в наше понимание, то я слышал звуки природы и какого-то музыкального инструмента, видел яркий свет нескольких лун, ощущал дуновение ветра насыщенного морскими запахами, переживал тяжёлую утрату, потерю, обман, предательство, не физическую, а душевную боль. Это не было видеорядом из кино. Это было реально. Как можно объяснить ещё это иномировое пение? Не знаю...

И пока девушка пела я заворожёно продолжал глазеть на неё, открыто, не стесняясь, что все мои чувства сейчас видны, как на ладони. Песня была про время и любовь, ту самую неудачную, но очень желанную. Девушка делилась со мной своими переживаниями, своей болью, своим несчастьем. Мне стало стыдно за моё вчерашнее поведение, так стыдно, что хоть на стену лезь.

Сэнни закончила петь и опустила бокал. Я повторил движение и вдруг грохнулся на колени перед ней.

— Сэнни, прости, ради Бога прости меня за вчерашнее. — Залепетал я.

— Ник, прекрати!.. — Растерялась она, пытаясь меня поднять. — Не надо. Это жизнь, так бывает, так должно быть.

— Нет, Сэнни, так не должно быть. Я виноват, очень виноват. Я был не прав. Прости, пожалуйста.

— Да не за что мне тебя прощать. — Тихо возразила она. — Понимаешь, не за что. Мне самой впору на колени перед тобой. Поднимись или я опущусь рядом.

Угроза возымела действие. Перед глазами проявилась картинка — двое стоят друг перед другом на коленях в умоляющих позах и просят прощение. Стало смешно и неудобно. Я поднялся. Сэнни пододвинула мне какое-то странное блюдо. Очень красивое, но уж совсем травянистое, что ли, вроде миниатюрного розового куста с полураспустившимися бутонами.

— попробуй. — Застенчиво предложила она.

Я принялся есть, а Сэнни время от времени подсказывала, как и чем правильно брать то или иное блюдо. Еда была потрясающей. И вид блюд был потрясающим, и вкусовые характеристики, и питательные были выше всяких похвал. Я урчал, как голодающий африканский лев, и всё ел и ел, не в состоянии остановится. Наконец почувствовав насыщение, с огромным сожалением отодвинул последнюю тарелку и взялся за кружку кофе. Только и это оказался не кофе. Напиток божественный. Сколько в нём было ароматов! Сколько цветов и солнца вместилось в эту маленькую чашечку!..

— Благодарю тебя, хозяюшка, приготовленное тобой есть надо Богам, а не мне земному червю. — От души поблагодарил я. — Ты, наверное, всю ночь не спала, чтобы накормить меня такими яствами?..

— Главное не это. Я приготовила тебе всё то, что сама люблю, и счастлива оттого, что и тебе это понравилось.

— Понравилось?! — Возмутился я. — Да я на седьмом небе от удовольствия! Никогда в жизни не испытывал такого удовлетворения от еды. Ты действительно Богиня во всех отношениях!

— Ладно тебе, перехвалишь. — Она поднялась, собирая пустые тарелки в мойку, на ноготках мелькнул маникюр.

— Нет, нет. — Вдруг воспротивился я. — Позволь мне помыть посуду. Это уж совсем не честно лишать меня такого удовольствия.

— Какого? — Не поняла она.

— Удовольствия мыть посуду после еды, которую приготовила истинная небожительница.

— Ник, прекрати. — Она улыбнулась и пустила воду. Я подошёл и поцеловал её в щёчку. В губы испугался, честное слово, струсил.

— Спасибо!.. — Прошептал я ей на ушко.

Девушка зарделась.

— Ник, я сама помою. Мне это совсем не трудно. А мой маникюр не смоется — это же не ваши краски...

— Спасибо, Сэнни, спасибо, но всё же позволь мне сделать хоть эту маленькую услугу, а?

Она отрицательно качнула головой и тогда я не выдержал... Мои руки обняли это хрупкое, нежное существо... Взгляд утонул в зелёных озёрах... Губы прильнули к этим ангельским устам со всем неистраченным жаром. Как долго длился этот поцелуй, не знаю. Скрипнула дверь. Сэнни вздрогнула. Я отпустил её и оглянулся. В дверях стоял Грант и укоризненно глядел на нас, слегка покачивая своей большой и умной головой.

— Милый Грант. — Обернулась к нему девушка. — А про тебя мы забыли. Иди сюда. Я и тебе кое-что приготовила.

Пёс обиженно опустил хвост, но приблизился. Пока Сэнни кормила собаку, я ринулся к мойке и перемыл всю посуду, ощущая на губах вкус неповторимого поцелуя, улыбаясь младенческой улыбкой. В эту минуту на кухню вкатилась Пава.

— Ого! Наш Ник уже вместо домохозяйки! — Воскликнула она, как мне показалось несколько громче, чем надо было бы.

— Пава, я всю жизнь мою за собой посуду сам. У меня просто некому больше. — Возразил я.

— Ладно, я тебе так и поверила.

— Это уже твоё дело. — Буркнул я, вытирая руки о полотенце. — А вообще культурные люди сначала приветствуют друг друга и лишь потом наезжают!.. Если захотят, конечно.

— Можно подумать, что от этого что-то измениться. Я не культурная. Я вульгарная.

— Ой-ли?! Не наговариваешь ли ты на себя? — Усмехнулся я.

— Ну, да! Больше мне делать нечего. — Возразила девушка, широко распахивая дверцу холодильника.

— Привет, честной компании! — В дверях показалась Динка.

— Привет, привет! — Первой откликнулась Пава, заглядывая в распахнутые нутро холодильного шкафа, при этом громко распевая: "Помню, Райка была и подружка при ней. И что целовался на кухне с обоими. И осталось лицо, и побои на нём, ну куда теперь выйти с побоями? Если правда оно, ну хотя бы на треть. Остаётся одно: только лечь, помереть. Хорошо, что вдова всё смогла пережить. Пожалела меня и взяла к себе жить".

Сэнни, сидевшая на корточках и кормившая Гранта, бросила быстрый, косой взгляд снизу-вверх на меня и поднялась.

— Доброе утро, Дина. — Ответила она.

— Привет, Динка! — Отозвался я. — Пава, а с каких пор это ты петь начала? Да к тому же ещё и блатняк какой-то? К чему бы это?

— Хочу и пою. Тебе-то какое дело? Я и не такое могу. — С ехидцей в голосе ответила Пава, вылезая из холодильника. — Хочешь?

— Нет. Не хочу.

— А зря. У меня голос хорошо поставленный! — Она хихикнула, и вдруг заорала во всё горло: "Денежки, как я люблю вас, мои денюжки... Вы в жизни счастье, мои денюжки, приносите с собой..."

— Прекрати! — Крикнула Динка, стараясь перекрыть немузыкальные вопли Павы...

— А с какой стати Сэнни прикармливает Гранта? — Резко оборвав ор, будничным голосом поинтересовалась Пава.

— Чего? — Не понял подвоха я.

— Пава, может быть хватит?.. Пора готовить завтрак и уходить. — Прервала зарождающуюся дискуссию Дина.

Сэнни молча вышла.

— Значит так, — начал я, — мои дорогие девочки, ещё одно кривое слово в сторону этой девушки и вам придётся решать свои проблемы самостоятельно. Это не шантаж и не угроза, это реальность. В конце-концов наши отношения не вашего ума дело. Ясно, Пава?

— А я тебя и не звала на помощь. — Обиженно поджала губы та.

— Пава, — вмешалась Динка, — Ник прав. Не наше дело. Она такая же, как и мы.

— Нет! — Взвизгнула Пава. — Нет и ещё раз нет! Не такая! И целуется она не так! И любит тоже!

— А ты-то откуда знаешь, как она целуется? — Попробовала перевести в шутку разговор Дина.

— Знаю! — Вскрикнула девушка. — Больше тебя знаю!

— Интересно, и как же она любит по-твоему?

— А вот так! — Она вдруг задрала ноги, демонстрируя полное отсутствие нижнего белья.

— Пава! — Вскрикнула Динка.

— Подожди! — Прохрипела та. — Это ещё не всё!.. Это только начало!

И тут Грант одним прыжком оказался у коляски Павы. Положив свои здоровенные лапы на её задранные ляжки, он зарычал, явно целя в горло. Я метнулся к нему. Рука скользнула по гладкой шерсти, ни за что не зацепившись. Ошейника не было.

— Грант, назад! — Рявкнул я, пытаясь ухватить овчарку за шерсть. — Только посмей!

Пёс ещё раз рыкнул и, удовлетворённый произведённым эффектом, вернулся к своей миске. Пава, опустив конечности в исходное положение, полными ужаса и слёз, глазами смотрела на собаку. Её губы шевелились в беззвучном крике. Я не сразу понял, что она шепчет, а когда понял, увёл Гранта с кухни.

"Это она, это она натравила бедное животное на меня". — Пыталась сказать Пава.

Причём здесь Сэнни, я, честно говоря, не понял. Пава сама спровоцировала пса на агрессию. Да ещё таким нелицеприятным способом. Чего-то я не понимаю в этом мире.

Оставшееся время каждый занимался своим делом. Я с Грантом зашли в ближайший магазин и подобрали ему приличный ошейник. Намордник брать мне не хотелось. Сделал ксерокс папки с документами. Оригинал перепрятал, на всякий пожарный. Шантажировать так по -настоящему, без проколов.

Когда мы с Грантом вернулись, подготовка шла полным ходом. Дарик стоял на углу, изображая из себя регулировщика, жестами указывая кому куда и как безопаснее идти. Те в свою очередь аккуратно выкатывали коляски с девушками. Филимон пристроился у двери, держа за руку маленькую Наденьку. Рядом, прислонившись к стене плечом, стояла Вера. С другой стороны, от Филимона скромно помалкивала девушка в очках с толстыми стёклами. Сэнни отсутствовала. Подниматься наверх мне нужды не было, однако отсутствие девушки настораживало. Пёс, радостно повизгивая, отправился к Дарику на подмогу, или наоборот, мешать. Я улыбнулся, и двинулся к парадной. Тут-то оно и случилось. Отпущенная девочка, почувствовала свободу и, радостно вопя, бросилась к рельсам. Расстояние между ними стремительно уменьшалось. Как в замедленном кино я видел метнувшегося на перерез Гранта. Но он никак не успевал, слишком уж далеко они с Дариком находились. Я же от неожиданности замер в предчувствие беды, не в силах пошевелить даже пальцем. И только Марик, оттолкнув коляску с Павой, которая по инерции покатилась вдоль по направлению к Дарику, навстречу летящему в прыжке псу, невероятным способом взвился в развороте назад (как он видел, я до сих пор не понимаю) к бывшей трамвайной остановке и выхватил пацанку буквально из-под носа рдеющего рельса. Тот даже щёлкнул от досады. Девочка обиженно завопила, дрыгая ногами в воздухе. Парень же бледный, как смерть, с ребёнком на руках, стоял, слегка раскачиваясь, стараясь удержать равновесие, и никак не мог поверить, что всё-таки успел.

— Пава! — Заорал я во всю глотку.

Марик оглянулся и чуть не грохнулся на рельсы, снова потеряв равновесие. Коляска катилась, набирая скорость через перекрёсток к трамвайной стрелке. Девушка опомнилась и принялась тормозить руками, но было поздно. Скорость уже была приличной, и затормозить обычным способом было просто невозможно.

— Поверни! — Крикнул Дарик и бросился на помощь, он был ближе всех.

Упавший на землю Грант, перевернулся в потрясающем сальто и вновь взлетел в воздух теперь назад. Девочка продолжала визжать, беззвучно открывая и закрывая ротик, Марик всё так же раскачивался у самых рельс, я продолжал торчать столбом не в состоянии пошевелиться. Грант опередил Дарика и буквально лёг под левое колесо инвалидной коляски. Та, наткнувшись на препятствие, ударилась, откатилась на метр и, круто развернувшись почти на сто градусов, замерла, перекосившись на одну сторону, застрявшим колесом в расщелине между кромкой асфальта и трамвайным рельсом. Правое же оторвалось от дорожного покрытия и повисло в воздухе. Расстояние между ободом и землёй медленно, но неуклонно, увеличивалось. Вцепившаяся в подлокотники Пава висела, едва не вываливаясь из неё над самыми рельсами. Столбняк отпустил, но осознание пришло лишь, когда я уже схватился за правый подлокотник коляски, стараясь удержать равновесие. Тут подоспел Жорик, и мы уже бес спешки откатили дрожащую Паву подальше от опасного места. Грант оставался лежать. Я подошёл ко псу. Он жалобно глянул на меня.

— Ник, оставь. — Раздался голос Сэнни. Она уже стояла возле собаки. — Занимайся своим делом.

— Сэнни, что с ним? — Спросил я. — Ты только скажи, что с ним, и я пойду.

— Ник, всё будет хорошо.

— Знаю. Но что с собакой?

— Ник. — Девушка вздохнула. — Я предполагаю, что у Гранта сломаны рёбра. — Видно я побелел, потому что она тут же добавила: — Не волнуйся. Всё будет в полном порядке. Только лучше молчи. Сделай вид, будто это всего лишь ушиб.

Я понял её и отошёл.

— Филимон. — Обратился я к, подошедшему с Верой и девушкой в очках, профессору. — Видите, к чему приводят неосторожные действия. Я же просил не спускать девочку с рук на улице. Это опасно.

— Я очень извиняюсь. — Прогундосил Филимон, крепко прижимая к себе ревущую Надюшку. — Честное слово, не ожидал, что она вырвется.

— Филимон, вы взрослый человек. Я ещё раз прошу вас, не отпускайте девочку. Потерпите ещё пару часов, и потом радуйтесь жизни, а пока поберегите нас. Пожалуйста. — Добавил я после запинки.

Профессор покраснел. Вера попыталась отобрать у него Наденьку, но Филимон был начеку. Теперь он её ни за какие коврижки не отпустит до самой границы.

Дарик носился, выравнивая ряд, проверяя, всё ли на месте, выясняя всё ли взяли. Движения его были неуклюжи, а карманы подозрительно оттопырены. Мне это показалось странным, но не более. Наконец все успокоились, готовые двигаться в путь. Я опасливо глянул в сторону Сэнни. Она спокойно стояла в двух шагах от места происшествия, к её ноге жался совершенно здоровый Грант.

— Внимание! — Я облегчённо перевёл дух. — Внимание! Дарик, бери Гранта и вперёд, у первого перекрёстка за мостом остановка. Следом Жорик с Динкой, за ними Марик с Павой, Филимон с Верой. Я и Сэнни идём замыкающими. Э! Забыл, Девушка, кажется, Наташа?!

— Да. — Скромно отозвалась та.

— Вы пойдёте со мной и Сэнни, или сами предпочитаете?

— Сама, если можно, конечно.

— Тогда идите перед Верой. Вера, пожалуйста, присматривайте на всякий пожарный. Проход здесь хоть и широкий, но всё же...

— Хорошо. — Ответила женщина.

— Тогда замыкающие вы, а не мы. — Поправил меня Филимон.

— Да какая разница. — Отмахнулся я. — Суть-то не в этом.

Он пожал плечами. Мы тронулись. Идти было легко, под горку. Поэтому ребятам даже приходилось слегка придерживать бег колясок. Грант весело бежал рядом с Дариком далеко впереди. Временами он отставал, но ни разу не приблизился к нам, идущим в хвосте. Я вытащил мобилку.

— Ало! Князь? Привет! Это я.

— А-а! Пропажа! Дядька Ник, как там у вас дела?

— Не ори, не глухой. Слушай сюда. Значит, часа через два, или может чуток больше, жди нас, как договаривались.

— Так не честно. Я же просил предупредить хотя бы за сутки. — Обиделся Игорь.

— Слышишь, дорогой, скажи спасибо, что я тебя за два часа ставлю в известность. Мог бы вообще ничего не сообщать.

— Что случилось? — Сразу понял Игорь.

— Подробности будут на месте. А пока сделай вот что... — Я помедлил, глядя на Сэнни. — Нарисуй кучу журналистов, народу побольше нагони, свидетелей, так сказать.

— Понял. Очень серьёзно?

— Серьёзнее не бывает.

— Ну, хоть намекни? — Жалобно попросил Игорь.

— Не могу. Это в твоих интересах. Ты просто можешь не дожить до нашего прихода.

— Ого! — Он помолчал. — Что ещё надо?

— Скорых пару штук.

— Кому-то плохо?

— Нет. Но может стать.

— Понял. — Повторил Игорь.

— Да что ты заладил "понял, понял"... Постарайся устроить присутствие разных телекомпаний, если получится, конечно.

— Получится. — Ответил он. — Их тут после первых двух вышедших знаешь сколько?

— Кого? Вышедших? — Не понял я.

— Журналюг, конечно. Тут сейчас прессы!.. Выше крыши. Особенно зарубежной, пруд пруди.

— Ладно, понял. И ещё, держи постоянную связь.

— А я что делаю?

— Ты не понял. Трубку нигде не бросай. Мало ли чего приключиться может.

— Это я уже понял.

— Князь, ты читал Станислава Лема?

— Конечно. А что именно?

— Ладно, не имеет значения. — Ответил я, он немного подумал.

— Слышишь, я сейчас прикажу открыть прямую линию с вами прямо с границы и сам туда отправлюсь, чтобы не опоздать.

— Молодец! — Похвалил я его.

— Тогда до связи.

— До связи, только не потеряй телефон.

— Понял. Я из рук его не выпущу. — Засмеялся Игорь и отключился.

Я сунул мобилку в карман и глянул вперёд. Мы уже приближались к мосту.

— Ник, поворот откровений. — Тихо напомнила Сэнни.

— М-да. Ты права. То я тут душу изливал, то ты... Может это место заколдованное?

— Да нет. — Вполне серьёзно ответила девушка. — Просто здесь зона повышенной эмоциональности.

— Интересно. Видишь вон тот дом? — Я указал на неуклюжее четырёхэтажное здание, раскинувшееся вдоль дороги. — А за ним парк видишь?

— Да. — Ответила Сэнни, старательно пытаясь разглядеть как можно больше подробностей.

— Не старайся, далеко. — Улыбнулся я. — Да к тому же ты всё равно не увидишь то, о чём я тебе расскажу.

— Почему?

— Сейчас поймёшь. — Усмехнулся я. — Это здание городского суда. В парке сзади собраны все наши вожди за многие годы.

— Как вожди? — Не поверила девушка.

— Да не сами вожди, а их памятники.

— Зачем?

— Что зачем? — Не понял теперь я.

— Зачем их там держат?

— А-а-а! Вот ты о чём. Суда ждут.

— Какого суда?

— Суда за свои злодеяния. — Пошутил я.

— Ник, ты серьёзно, или это шутка? — Не поверила девушка.

— Да как тебе сказать. — Я потёр переносицу. — Отчасти. Когда возникло наше государство, народ на радостях создал памятник первому вождю. Памятники же царей-батюшек пустили на переплавку. Но пришло время, и глава государственного переворота помер. Пришёл другой и сменил курс. Сделали другой памятник, но куда девать первый? Не в мартеновскую же печь, как царей?! Народ может неправильно понять!.. Вот и отвезли сюда. А тут ещё и парочка фаворитов царских обнаружилась. Памятников, разумеется. Решили, что им здесь место. С тех пор в этом парке образовалось что-то вроде кладбища памятников. Сначала вожди, а потом все неугодные подряд.

— Жутко. — Содрогнулась Сэнни.

— Особенно жутко проходить мимо. По, так называемой, алее сильных мира сего. Вандалы приложили там свою руку. Некоторые вожди стоят без голов, которые лежат у их ног на пьедестале. Некоторым поменяли головы, то есть туловище одного вождя, а голова другого. Некоторые держат свои головы в собственных руках. Есть и безрукие, но нет ни одного безногого.

Сэнни передёрнула плечами.

— Жуть какая!.. — Сказала она и прибавила шагу.

Дарик уже стоял на перекрёстке. Все остановились. Я подошёл к мальчишке.

— Ну, что, давай теперь ты назад, а я первым пойду.

Дар, не отрываясь, глядел в свой бинокль, потом молча протянул его мне. Я заглянул в окуляр. Сначала ничего особенного не увидел. Но, присмотревшись, заметил некое движение на крыше сарая аэропортовского склада.

— Дар, как тут изменить фокус?

— А никак. — Ответил пацанчик.

— Чёрт. Придётся идти.

— Угу. — Согласился он.

— Ты не рассчитывай. Тебе не светит туда. — Я огляделся. — Привал! Всем вон туда. Площадка чётко обозначена. (Когда-то в недавнем прошлом это была автостоянка одной из многочисленных организаций селекционного института находившегося рядом). Филимон, смотрите за девочкой. Можно отдохнуть. Кому по делам, извините, но кустов здесь нет, а отходить далеко в сторону опасно. Так что, либо терпите, либо не стесняться. Всё ясно?

— Мы в памперсах. — Грубо толи пошутила, толи поддёрнула меня Пава. Я сделал вид, что не услышал.

— Нет. Ответил за всех Дарик. — Почему ты меня взять не хочешь?

— Дарик, ты у меня за главного, а потому останешься здесь. — Скомандовал я, возвращая ему бинокль.

— Себе оставь. — Недовольно буркнул Дарик. — Пригодится.

— Спасибо, но тут лучше очки. Руки нужны свободные. — Ответил я, вытаскивая из кармана солнцезащитную оптику, и напяливая на нос.

Поле передо мной было сплошь покрыто зловещего вида пятнами. Они то и дело перемещались, сдвигались, наезжали друг на друга, меняя картинку, искривляя и удлиняя путь. Идти по постоянно движущемуся минному полю весьма затруднительно, однако надо было пройти, и я пошёл, стараясь предугадать возможные смещения пакостных пятен. Назад не оборачивался. Просто некогда было. Под ногами то и дело менялась картинка и оступиться было смерти подобно, хотя это соответствовало действительности. Дорога к сараям оказалась такой длинной, такой кривой, что порой начинали одолевать мысли будто мне никогда не добраться до цели. Метрах в ста от строений начиналась асфальтовая дорожка. Продвигаться стало легче, и я прибавил хода. Уже подойдя к первому проходу между складами, вдруг сообразил, что кривая тропка могла вывести меня далеко от цели. Стоило подумать об этом, как зазвонил телефон.

— Да. — Отозвался я.

— Ник, возьми правее. — Звонил Дарик.

— Спасибо Дар. Видишь, как пригодился тебе бинокль?! Если что звони, поправляй. — Ответил я и отключился.

Пройдя мимо трёх проходов, наконец-то услышал первые непонятные звуки. Они раздавались откуда-то сверху. Я поднял голову. На самом краешке крыши сидел маленький мальчик, лет пяти не больше, и плакал без слёз, растирая грязное личико крохотными кулачками.

— Э! Малыш! Ты как туда забрался? А ну-ка давай я помогу тебе слезть. — Предложил я, протягивая руки к нему.

Он легко соскользнул в мои объятия и затрясся от беззвучного плача.

— Ты чего, малыш? Теперь всё позади, всё будет хорошо. Вот сейчас мы выйдем отсюда, и всё будет хорошо, очень хорошо. Правда. — Я говорил и сам начинал верить в сказанное, но мальчишка замотал головёнкой.

— Нет, дядя, нельзя уходить.

— это ещё почему?

— Там. — Он ткнул грязным худым пальчиком в стену сарая. — Моя сестрёнка умирает. Мы пить хотим. Дядя, дай, пожалуйста, воды? А? Ну, хоть глоточек?

— Малыш, у меня с собой воды нет. — Ответил я, понятия не имея как в таких случаях надо поступать. — А где сестрёнка? Тут? — Я постучал по ближайшей стене.

— Да. — Еле слышно ответил пацанчик.

Осторожно обогнув угол сарая, шагнул в распахнутую дверь. Справа в уголке, свернувшись, лежал маленький комочек. Мне показалось, что девочка мертва, но, заслышав мои шаги, она повернула головку и открыла глазёнки. Сказать она ничего уже не могла. Сил не было. Некоторое время в ужасе я стоял над ней, не зная, что предпринять. Воды у меня с собой действительно не было. Это была разведывательная акция, а потому взять с собой хоть чего-нибудь из съестного или жидкости мне в голову не пришло.

— Ладно, детишки, давайте так. Малыш, сможешь на горбушке проехаться? У меня, разумеется?

— Да. — Кивнул тот.

— Тогда давай, полезай. А сестрёнку твою я возьму на руки.

Разместивши детей по себе, я двинулся в обратный путь. Теперь идти стало ещё сложнее. Манёвры затруднялись занятыми руками и смещённым центром тяжести. Хотя какая там тяжесть, одни кожа да кости.

— Ты можешь сказать, малыш, как это так получилось, что вы остались здесь? — Спросил я, пытаясь разговорить ребёнка, и выяснить детали их заточения.

— Не знаю. — Прошелестел мальчишка. — Когда мы поняли, что одни, мамы нет, папы нет, я стал кормить сестрёнку. Мы хотели уйти, но наш сосед попробовал и пропал вон там на том бугорке. Вот тогда мы остались совсем одни. У нас не было еды. Мы вышли из дома и пробрались в этот сарай. Из него дорогу видно. Мы видели, как шли люди. Звали, кричали, но они нас не видели и не слышали. — Парнишка всхлипнул. — Потом у нас кончилась вода. Сестрёнка плакала и просила кушать. Тогда я нашёл сено. Его наша коза ела. И мы стали его есть. Но оно колючее и не вкусное. И очень хотелось пить.

— Так чего ж не пили козье молоко? — Удивился я.

— Коза сбежала следом за соседом. — Прохрипел мальчик и закашлялся.

— Ладно, помолчи, побереги силы. Вот доберёмся до дороги, там и вода, и еда. Всё будет. Потерпи, дружок, ещё немного и всё будет хорошо. — Успокаивал я детей, а у самого слёзы на глаза так и наворачивались.

У бровки бордюра стояли Сэнни с Дариком. Я ещё и шагнуть не успел на полотно дороги, как девушка подхватила из моих рук девочку. Подбежала Вера и сняла мальчишку с моих плеч. Дойдя до основной группы, я уселся прямо на землю и вытянул уставшие ноги. Потом извлёк телефон и набрал номер.

— Князь?

— Да. — Отозвалась трубка.

— Икмор, мы тут оголодавших детей нашли. Соедини с врачами. Я не знаю, чего им можно и можно ли вообще.

— Какие дети?

— Игорь, я сейчас тебе морду набью. — Сорвался я. — Ты что там? Спишь? В сараях нашли детей. Несколько дней не пили и не ели. Они сеном питались. — Краем глаза я увидел реакцию на свои слова моих спутников.

— Диктую телефон прямой связи, пиши. — Он начал диктовать.

— Динка, звони. — Скомандовал я, не поднимаясь с земли. — Звони и спрашивай, что по чём. — Девушка кивнула в ответ, мобильник давно уже был у неё в руке.

— Звоните. Там скорые стоят, ждут. Народу собралось много. Мои орлы бросили весть в лагерь беженцев.

— А чего они там делают?

— Кто? — не понял Игорь.

— Беженцы.

— А. Они ждут, может кто из родственников выйдет.

— И что, очень много?

— Тысяч пять, шесть!..

— Игорь, ты сума сошёл? Они же нас раздавят?!

— Не раздавят. Тут же наши в оцеплении.

— Идиот. Они сметут всякое оцепление. Можно подумать ты не знаешь, что такое обезумевшая толпа!

— Знаю, дядь, знаю. — Посмеивался генерал-майор.

— Ладно. Это будет на твоей совести.

— Нет, пополам. Ты же сам просил "как можно больше".

— Ладно. Не будем спорить. Мы через полтора часа будем.

— Хорошо. Ждём. Кстати, тот мужичок, которого ты вывел, нашёл своих родственников. Они, оказывается, ждали его здесь в гостинице. — Сообщил Игорь.

— Ну, и что с того? — Не понял я.

— А то, что бабка, которая вышла с ним, сейчас где-то здесь. Вас ждёт.

— С чего ты решил, что нас?

— А я спросил у неё. — Он засмеялся.

— Не понимаю твоего веселья!..

— Подрастёшь, поймёшь. — Ответил он и отключился.

Динка что-то продолжала выяснять по телефону, изредка отдавая короткие команды Вере и Сэнни. Появилась ложка, из которой напоили девочку. Та сразу ожила и попросила ещё. Парнишка держался крепче. Да и понятно. Он был чуток старше.

— Ник, ты больше часа ходил. — Просветил Дарик, когда я сунул трубку обратно в карман.

— Ого. Я думал меньше.

— Нет. Даже больше. Мы тут уже устали ждать, на солнце жарко.

— понял. — Ответил я, рассматривая своих спутников. — Ну что? Закончили? Тогда подъём и в путь. Время, господа, время. Солнце уже к полудню приближается, а нам ещё топать и топать. — Я ретиво вскочил. — Дарик, ты замыкающий, бери Гранта. Девочки, возьмите детей на руки. — Я осёкся, они и так были на руках. — Так, поехали. — И мы пошли.

Дорога здесь не была сложной. За эти дни никаких изменений, во всяком случае, заметных, не произошло. Отдохнувшие ребята шли споро, чего не скажешь обо мне. Только сейчас дало о себе знать напряжение перехода через поле к складам. Ноги подрагивали, в коленях что-то потрескивало.

— Ник, ты как себя чувствуешь? — Рядом шла Сэнни.

— Нормально. Скажи, ты рёбра псу срастила или накачала какой-нибудь энергией, чтобы он сам добрёл до границы?

— Срастила.

— Растратила энергию?

— Совсем чуток. Да уже почти восстановила.

— Трудно быть ведьмой?

— Чего? — Девушка явно не поняла вопроса.

— Ведьмой, говорю, трудно быть? — Переспросил я, разглядывая появившуюся линию границы.

— Я не знаю, что такое ведьма.

— А магом?

— Волшебником, что ли?

— На вроде.

— Нет. Даже очень интересно. Особенно создавать, пахтать новые энергосгустки. Ведь их надо не просто собрать, сложить, а подобрать так, чтобы они не противоречили друг другу, и в то же время имели совершенно иные физические свойства.

— Любопытно. Это похоже на программирование.

— Очень отдалённо.

— А меня можно было бы научить всему этому? — Спросил я, извлекая телефон.

— Вполне. Однако... — Осеклась девушка.

— Однако есть ограничения из-за моей дикости. — Договорил я.

— Нет. Твоя физиология не позволит многое сделать, а идти эволюционным путём тебе придётся много тысячелетий.

— А ускорить?

— Увы!.. Рискнуть, конечно, можно, но очень опасно.

— Это что-то вроде того, будто наш мозг задействован лишь на десять процентов, остальные же девяносто спят до поры до времени.

— Нет. Аналогия не совсем верна. Конечно, генетика имеет место. Оперативное вмешательство, плюс реабилитационные занятия дадут ещё дополнительных процентов 20-25. Может чуток больше. Тут ближе всего лучше рассматривать развитие вашей науки. Ну, скажем... — Она задумалась на мгновение, подбирая пример. — Скажем ваши передающие устройства. Их историю ты знаешь?

— Да. Понял. Это вроде того, что приёмник и передатчик в голове недоразвитого.

— Не утрируй. Если тебе интересно, тогда пытайся понять, но шутки твои выглядят плоско.

— Прошу прощения. — Извинился я, зачем-то продолжая держать мобильник в руке. — Если вернуться немножко назад, то становится кое-что понятным. Ты сгущаешь энергию, правильно?

— Да.

— Создаёшь, так сказать, новые элементарные частицы?

— Очень и очень близко.

— Вот и получается, что одновалентный водород иногда бывает двухвалентным, отсюда и новые его свойства в виде тяжёлой воды. Правильно?

— Нет. Ник, я не создаю, вернее не конструирую, ядра, хотя могу это делать и делаю, в общем-то, довольно часто. Ты не путай элементарные частицы с готовыми атомами. Это уже следующая часть моей работы. Создав новый энергетический сгусток, я создаю на его основе ядро, атом и так далее, до первичного физического материала. Тут и проявляются основные свойства уже физической материи, то есть отражается то, что было заложено в исходнике.

— Понял. Таким образом, ты можешь создать кусок золота со свойствами, скажем, германия?

— Ну, ты даёшь! — Засмеялась девушка. — А ты способный ученик. Ну, с германием или кремнием не знаю, не пробовала, ни к чему было. Но в принципе это вполне возможно.

— Вот оно! Материализация физических тел или предметов из окружающей нас энергии. Это то, к чему стремятся наши умники. Представляешь, к чему мы можем прийти, если они, не дай Бог, доберутся до этих знаний!..

— Не волнуйся, не доберутся. Для этого необходимо иметь другой уровень сознания.

— Вообще-то ты права, но лишь отчасти. Они же могут при помощи своей техники (технического прогресса, так сказать) добиться тех же результатов.

— Очень проблематично. Представляешь, какие должны быть громоздкие эти самые синтезаторы?! А сколько энергии они будут потреблять? Никакой экономической целесообразности.

— Да я это понимаю, а вот они нет. Смотри, наши двигатели внутреннего сгорания. Какая гадость. Ни возможностей, ни перспективы, и, тем не менее, их всё усовершенствуют и усовершенствуют. Но ведь когда-то будет предел?! Пора бы задуматься и сменить концепцию, однако, нет!

— Ты имеешь в виду эту железную коробку, в которой нас привёз сюда князь?

— Да.

— Забавная игрушка. — Улыбнулась Сэнни. — У нас что-то подобное имеется, но лишь в качестве развлекательного аттракциона. Правда, там нет этих бензолов и прочей ерунды, отравляющих окружающую среду. Зачем тратить время на дорогу, если можно обойтись иными, более эффективными средствами?

— У нас, их нет. Но беда не в том, что их нет, а в том, что над ними думать не желают. Опять же, принцип, на котором работают электростанции. Это же обыкновенная паровая машина, созданная, построенная и описанная ещё в 1615-ом году французом Соломоном де Ко. С тех пор никаких новшеств. Никакого прогресса. Взгляды учёных зашорены. А те, кто действительно видит прорыв, нерукопожатны. Они заперты на периферии науки. В этом мире главное деньги. Что скажут деньги, так и будет. Таким образом, им нужна власть над людьми, над их психикой. Им нужны живые роботы, зомби. Вот что страшно. Золотой миллиард. Может успела ознакомиться с данным предложением неких умников.

— Нет. Но мне уже страшно.

— Во-во!..ю А нам как страшно.

— Страшно. — Согласилась девушка и надолго замолчала.

— Так ты говоришь, что всё-таки потратила энергию? — Нарушил я молчание.

— Да. Чуть-чуть. Мне жезл помог.

— Но он же у меня?

— А копия у меня.

— и что?

— А то, что копия поддерживает связь с оригиналом и подпитывается от него. Пока копия у меня, так оно и будет, однако стоит ему перейти в другие руки, и он станет одноразовым, то есть воспользоваться его услугами можно будет лишь один раз.

— Я смогу понять принцип его работы?

— Извини, но я не могу с тобой об этом говорить.

— Секрет?

— Нет. Ник, я не хочу тебя обижать, тем более унижать...

— Понял. — Усмехнулся я. — Знания никогда не унижают.

— Ник, ты начнёшь отождествлять себя с невеждой. Понимаешь?

— А! Морально этические соображения! Хорошо, оставим. Ладно, раз ты такая могущественная, объясни, что случилось там на границе выхода?

— Не поняла?

— Ты не смогла сама перейти границу. — Напомнил я.

— Да. Это очень просто. Мой биохимический состав организма несколько отличается от вашего. Здесь, в городе, среда полностью соответствует норме, а там нет. Вот моя защитная система (по-вашему иммунная, точнее лишь хилая тень её), сработала и не позволяла перейти за грань, где возможны всякие неожиданности.

— Так причём был я? Ведь со мной ты прошла без проблем?

— В то время я тоже гадала. Теперь знаю. Жезл-то был у тебя. Он помог мне ускорить нейтрализацию или точнее адаптацию к окружающей среде.

— Что же тогда произошло у Игоря?

— Там было самое страшное. Это и была угроза, которую вычислила моя защитная система, но не смогла идентифицировать и дать о ней, более-менее точную информацию.

— И что же это было?

— Ваша планета окружена плотным слоем смешанных эмоциональных и прочих энергий, преимущественно отрицательных. Это и послужило удавкой, то есть для меня не оказалось доступа к свободной, чистой энергии. Это можно сравнить с удушением. Воздух вроде есть, но, сколько не дыши, в нём нет того, что нужно твоему организму.

— Сложно.

— Да, сложно.

— Ну, и как же ты выкарабкалась?

— Не я, а ты.

— Ты хочешь сказать, что опять жезл?

— Да. Он просто прочистил для меня канал. А чтобы пополнить свой растраченный в борьбе энергетический запас я решила поспать, для нас сон — это аккумуляция, быстрая концентрация растраченной энергии.

— Ты хочешь сказать, что вы много спите?

— Нет. Наоборот. Очень редко. Мы же не растрачиваем энергию бездумно до самого конца. Есть же пределы разумности. Поэтому и спим крайне редко.

— Во те на! — Искренне изумился я. — Значит, если кто-то из вас истратит больше энергии, чем положено, то ему достаточно поспать пару часиков и проблема решена?!

— Приблизительно так. Но, Ник, не подумай, что у нас все владеют подобным искусством.

— Погоди, погоди. Я чего-то недопонимаю. Если для тебя городская атмосфера является родной или скажем очень близкой к таковой, а наша весьма вредна, то каким образом мы остались живы? Ведь для нас она должна быть такой же ядовитой, как для вас наша? — Спохватился я.

— Молодец, уловил. — Сэнни аж засияла. — Совершенно верно. Так оно и должно было быть. Однако, организмы разные бывают, как биологически, так и химически. Все те, кто был основным стандартом вашей планеты, почувствовал угрозу собственной жизни и эвакуировался. Те, кто был наиболее близок к создаваемой среде, опасности не ощутили, а потому и не торопились покидать город.

— А что же тогда случилось с Динкой? — Задал провокационный вопрос я.

Сэнни стушевалась. Она явно ожидала этого вопроса, но оттягивала ответ на него.

— Тут моя вина. Это отражение наших игр в доме. Простейшее заклинание, ограничивающее движение, эффект связывания ног. Мы играли с Дэиром, он попытался меня обездвижить. Я отразила атаку, не уничтожив заклятия, а просто отбив его, в надежде, что оно от времени и без энергетической подпитки рассыплется через две, три минуты. Однако оно притянулось оказавшимся поблизости живым организмом схожим по биологическим параметрам.

— Так почему ты его не снимешь?! — Чуть не подпрыгнул я от возмущения.

— Ник, не всё так просто. Заклятие само растворится, стоит лишь выйти за границу зоны.

— А здесь?

— Здесь его поддерживает Дэир...

— Зачем? — Не понял я.

— Если бы я знала. Но мне сейчас нельзя вступать с ним в противоборство.

— Почему?

— Он не один. Ему помогают, не зная, что делают.

— Ты хочешь сказать, что твоих сил может не хватить?

— Вот именно.

— Ну вот, а ты говоришь, что у вас по-другому. То же самое, что и у нас, даже может быть хуже, так как уровень другой.

— Ник, у нас это даже не исключение, скорее уникум, встречающийся раз в тысячу лет. — Она помолчала, потом попросила: — Ник, можно больше об этом не говорить, хотя бы пока?

— Да, конечно. Извини. Любопытство, знаешь ли, не порок, а простое хобби. — Ответил я, набирая номер Игоря.

— А почему ты не попросил меня материализовать что-нибудь?

— Чего? — Я так удивился, что сбился в наборе цифры. — А что я могу попросить? Кусок золота? На кой он мне? Тем более, если там узнают, что я вынес его отсюда, то отберут вместе с руками на предмет "научного изыскания инородных тел и прочего"... Нет, увольте. Да и зачем мне это? Лишний раз убедиться в твоём могуществе?! Мне это не надо. Я и так это видел. Подарок у меня тоже есть. Чего ещё надо? Нет. Не хочу. Незачем.

— Ты знаешь, я после нашего ночного разговора долго думала и пришла к выводу, что ты всё-таки прав. Но нет у меня пока что, достойного тебя, подарка. Нет, нет, жезл в любом случае твой и только твой. Но мне бы хотелось сделать тебе другой, совсем другой подарок.

— Спасибо, не надо. — Ответил я. — Мне и этого достаточно.

— Чего? Того, чем ты даже воспользоваться не сможешь?

— Зато я всегда буду помнить тебя. Захочу вспомнить, вызову жезл и буду вспоминать. Потом спрячу и опять забуду... — Я улыбнулся, сделал паузу и добавил: — На время.

— Ник, извини, но мне известно немножко больше о тебе чем ты думаешь. Поэтому не надо. Не забудешь, как Ия. Ладно, не об этом разговор. Так вот. Я думала, что можно сделать такого, что тебе может понадобиться, пригодиться и так далее. А главное, чтобы оно не отличалось от ваших предметов, имея другие функции и возможности.

— Ну, и придумала?

— Да. Держи.

И она прямо из воздуха вытащила настоящую соломенную шляпу.

— Ух, ты! — Восхитился я головным убором. — Всю жизнь мечтал иметь такую!

— Бери, пользуйся. Она твоя. Но помни, сносить её нельзя.

— Ого! — Я расхохотался. — Это же тебе надо, вечная шляпа!

— Не только. У неё и другие функции имеются.

— Ты хочешь сказать, что она не только от солнца, но и от дождя, хоть вся в дырочках? — Спросил я, примеривая шляпу.

— И это тоже. — Усмехнулась девушка.

И тут я почувствовал, что моя голова стремиться отделиться от тела. Лента, продетая под подбородком, перетягивала горло.

— Э! Сэнни, ты что? Удушить меня решила? — Прохрипел я, пытаясь содрать проклятое сомбреро.

Девушка побледнела. Одним прикосновением руки она сорвала ленту, подхватила шляпу и сунула руку в тулию.

— Прости, я не учла биохимический состав.

— Чего? — Не понял я, потирая горло.

— Равномерное распространение по всему телу. Теперь всё в порядке. Можешь примерять.

— А она, того, не придушит меня снова? — Полюбопытствовал я, заглядывая в тулию в надежде отыскать припрятанный там переключатель биоанализатора.

— Теперь нет. И потом, не забывай, жезл не позволит.

— Ага, я видел, как он только что помог.

— Он не успел. Я же рядом.

— Откуда я знаю, вдруг вы все решили избавиться от меня таким экстравагантным образом?.. — Грубо пошутил я.

— Ник, я же тебя просила, не шути так, пожалуйста. Это меня очень сильно обижает.

— Извини. Забыл. Больше не буду. — Ответил я, нахлобучивая шляпу. — Ух, ты, такое впечатление, будто я совсем не касаюсь земли, такой лёгкий...

— Вот теперь она действует верно. Это вроде антигравитатора. Сейчас у тебя режим, уменьшающий твой вес в два раза. Но можно вообще убрать и тогда ты будешь легче пушинки.

— Вот это да. Жаль, что поэкспериментировать сейчас некогда. Всю жизнь мечтал научиться летать. Все эти самолёты, дельтапланы, монопланы и тому подобное. Хотелось самому, как птица! А как управлять ею?

— Проще простого. Смотри. Вот так. Только при этом укажи увеличение или уменьшение и во сколько раз.

Я попробовал, подумав, что вешу кил двести. И тут же рухнул на землю. Правда, Сэнни не дала мне упасть, а потому со стороны показалось, будто я споткнулся.

— Ник, ты так не шути. Давай потом будешь проводить свои эксперименты. А то на глазах у всех... — Тихо попросила Сэнни, приводя гравитацию в нормальный режим.

— Спасибо, Сэнни! — Восторженно поблагодарил я её. — Лучшего подарка и придумать было нельзя.

Зазвонил телефон.

— Дядька, это вы там? — Послышался голос генерал-майора.

— Мы, князь. — Ответил я, оглядываясь. — Игорь, теперь я попрошу тебя не отключаться. Мне нужна постоянная связь с тобой.

— Но мои аккумуляторы больше двух часов не выдержат. — Предупредил он.

— А два и не понадобится. И потом, я тебе подарочек приготовил...

— Спасибо, дядя Ник, я уже благодарен.

Я огляделся. До черты оставалось метров триста. Там, вдалеке, под серым, хмурым небом торчал полосатый палец шлагбаума, упёршегося в низкие, чёрные тучи. За ним цепь фигур в маскировочных костюмах. Чуть в стороне стояли толи два бронетранспортёра, толи танка. А вот дальше волновалась тёмная шевелящаяся масса людских тел.

— Игорь, ты уверен, что твои орлы сдержат толпу? — Спросил я.

— Разумеется.

— Хм. А я вот не уверен. Есть у меня не очень хорошее предчувствие.

— Всё будет нормально. Я сижу в машине слева от шлагбаума. Видишь?

— ещё нет, откровенно говоря. Немного далековато. Танки вижу, а тебя нет!.. А хотя да, вот, вижу. Так, князь, сейчас мы начинаем выход. Будь внимателен. Скорые пусть выйдут за вашу деревянную зебру.

Послышались какие-то команды, и далеко впереди началось неясное движение. Я стоял уже у самой черты. Один шаг и весна с жарким солнцем останется за спиной, а впереди зима, холодная. Слякотная.

— Стоп! Так, стоять, как стоим. Здесь очень узко, поэтому всем оставаться на своих местах. — Скомандовал я, осторожно продвигаясь мимо замерших ребят.

Мальчишка на руках у Динки во все глазёнки смотрел вперёд, как будто что-то можно было увидеть с такого расстояния. К тому же горизонт смазывался незримой чертой. Девочка крепко спала, удобно устроившись на коленях у Павы. Наденька притихла на руках у Филимона, испуганно глядя на Веру. Та тихонько плакала. Слёзы текли по щекам, собираясь в ямочке на подбородке, и капали на прижатые к груди руки. Дарик, мрачный, стоял спокойно, ожидая моих команд.

— Святодар, расслабься! — Хлопнул я его по плечу. — Чего ты такой хмурый? Сейчас уже выйдем. Немного осталось.

— Я не хочу выходить. — Тихо, но очень твёрдо ответил Дарик.

Я растерялся.

— Ты что? Сума сошёл?

— Ник, давай не будем сейчас выяснять. Потом сам поймёшь. — Попросил Дарик.

— O'key! Как скажешь. — Согласился я. — Грант, сидеть здесь, стеречь. Никого не подпускать, никого не выпускать. — Собака тут же разлеглась позади Дарика поперёк дороги. — Молодчина! Ты самый умный пёс на свете. — Похвалил я собаку. Наклонился и почесал его за ухом. Пёс в свою очередь радостно захлопал хвостом по асфальту, поднимая облачка пыли. — Дарик, пошли за мной.

Я двинулся обратно вдоль замерших людей.

— Сэнни, стань, пожалуйста, сюда, только осторожнее, ни полшага назад. Опасно. Дарик, а ты сюда и то же самое. Вы будете ориентирами для всех выходящих. Ребята, слышали все?

— Да. — Отозвался за всех Филимон, который как раз и не видел этих самых ориентиров.

— Сейчас по моей команде Жорик медленно, очень медленно и осторожно начинай движение. Не задави при этом наши ворота. (Марик заржал) Это не смешно, Марик. Для них полшага и смерть. Понял.

— Понял, извини. — Подтвердил тот.

— Тогда поехали! — Я сделал шаг и наполовину вышел из зоны, то есть одна нога там, а другая тут.

Жорик осторожно тронул коляску, как бы убеждаясь, что она послушна ему, и покатил прямо на меня.

— молодец, правильно. — Похвалил я, отступая назад и в сторону.

Коляска медленно выдвинулась, упёрлась в незримую черту, натянула прозрачную пелену и, прорвав её, выкатилась в другой мир. Толпа, доселе стоявшая не шевелясь, вдруг задвигалась, заволновалась. Строй оцепления напрягся и неожиданно разорвался. В образовавшуюся брешь хлынул поток людей, все они спешили к нам. Впереди всех неслись журналисты, увешенные фотоаппаратами, камерами и прочей фотографирующей и звукозаписывающей мишурой, сверкая на ходу вспышками. Следом бежала женщина с седой гривой волос. За ней неотступно хромал мужичок, быстро-быстро перебирая опорной тростью, не приметный такой.

— Игорь, — рявкнул я в трубку. — Ты что обещал? "Орлы мои выдержат"... Где машины скорой помощи?

— Сейчас, дядь, сейчас всё наладится.

— Эй ты умник, только не вздумайте стрелять! — Предупредил я.

Расстояние между нами и толпой быстро сокращалось, а из зоны вышли лишь Жорик с Динкой. Меня почему-то привлекла эта парочка седая, но совсем не пожилая, женщина с хромающим мужчиной и высокий блондин с атлетической фигурой, неуклонно догонявший эту супружескую чету. Почему я решил, что они супруги? Не знаю. Может быть чутьё подсказало.

— Жорик, не стой, замёрзнешь. — Скомандовал я. — Там ещё люди, им тоже хочется выйти. Давай, проезжай вперёд.

— Парень тронул коляску и тут мальчик, до селе сидевший вполне прилично вдруг сорвавшись с колен Дины рванул что есть мочи на встречу бегущим женщине и мужчине. Жорик тормознул, чтобы не наехать на него. Процесс выхода опять замер. Мальчик бежал, спотыкался, и наконец упал. До меня донёсся его крик: "Мама!". Он попытался подняться. Я испугался, что толпа журналистов растопчет пацана, и в три прыжка оказался рядом. Невероятно, но женщина уже протягивала к лежащему мальчишке руки. Я помог ей его поднять. Подбежал мужичок. Справа, визжа тормозами, остановилась скорая помощь. Из машины выскочили двое и бросились к женщине с ребёнком. Нас окружили журналисты. Застрекотали камеры, от вспышек можно было ослепнуть. Женщина прижимала к себе мальчишку и безумными глазами смотрела на него.

— Граждане! — Попытался перекричать шум я. — Отойдите хоть на пару метров назад! Здесь опасно!

Но глас вопиющего поглотил общий гвалт. Жорик безуспешно пытался вытолкнуть особо приблизившихся, но тщетно. Они ничего не видели, кроме встречи матери с ребёнком.

— Мама. Мама. — Шептал мальчик, но в шуме толпы его совсем не было слышно.

Женщина плакала. Крупные слёзы ручьями текли по её худому лицу. Я глянул на мужика. Тот тоже плакал.

— Теперь всё будет хорошо. — Сказал я им. — Помнишь, малыш, что я тебе обещал?

Мальчишка радостно заулыбался, глядя на меня.

— Да. Мама, этот дядя так и сказал, когда меня нёс, всё будет хорошо.

Мать судорожно прижала ребёнка к своей груди, даже не удостоив меня взглядом. Я её понимал.

— Девочка тоже ваша? — Спросил я.

— Как? Она жива? Где она! — Вопль женщины меня оглушил. Даже толпа слегка отшатнулась назад.

— Не кричите. Сейчас всё будет. Только не кричите. — Попросил я, зажимая ушные раковины ладонями.

Наконец подбежали врачи. Из-за спины мужчины выступил, замеченный мною раньше, блондин.

— Динка! — Воскликнул он и замер, не дойдя до неё нескольких шагов.

Девушка, наблюдавшая встречу детей с родителями, вздрогнула, отвела взгляд и, увидев окликнувшего, резко поднялась с инвалидной коляски. Сделала первый неуверенный шаг, за ним второй, затем ещё пару, пошатнулась. Я шагнул к ней и поддержал под локоть. Нерешительно подошёл кричавший, протягивая руки. И тут Динка, сделала два коротких, решительных, твёрдых шага и со всего размаху, коротким, выверенным движением, съездила парню по физиономии, немного помедлила и, размахнувшись, добавила кулаком в нос. Кровавые брызги веером разлетелись в разные стороны. Тут же кровяной ручей хлынул на джинсовую куртку атлета.

— Пшёл вон, сволочь. — Тихо, но очень внушительно сказала она.

Парень схватился за лицо.

— Эй, ребята из скорой! — Окликнул я врачей. — Помогите вон тому бедняге. Не то он кровушкой истечёт.

— Внимание! Всем отойти за шлагбаум, не мешайте выходить людям! Не заставляйте принимать жёстких мер! — Загремел мегафон.

— Жорик, оттолкни коляску вон туда. — Посоветовал я, указывая вдоль невидимой черты. — И отойди в сторону. Помни, Динка на твоей совести. Ты за неё головой отвечаешь.

Обалдевший от увиденного парень, бездумно толкнул коляску и подошёл к плачущей девушке. Я вернулся к границе.

— Марик, давай, с Богом! — Махнул я ему рукой.

Вторая скорая не дожидалась полного выхода. Подкатила к первой и стояла в ожидании. Солдаты постепенно оттесняли толпу назад. Подъехали ещё две машины с военными. Подкрепление быстро выгрузилось, заняв положение между нами и оттесняемыми. Лязгнули гусеницами бронетранспортёры, подкатив поближе. Следом выехала чёрная "волга". Из неё выбрались двое в серых костюмах и направились к Динке с Жориком. Всё это я отметил краем глаза. Разбираться пока что было некогда.

— Игорь. — Бросил я в трубку. — Ты чего не подъезжаешь? Тут проблемы, кажется, назревают. Или ты за одно?

— Дядь, не обижай. Мы сейчас. Народ мешает проехать.

— Сирену вруби, идиот. — Сказал я и отключил телефон, сразу же сунув его в карман.

Взвыл ревун и, раздвигая толпу с оцеплением, прямо по центру дороги, выкатил защитного цвета генеральский джип. Из него выпрыгнули охранники, затем выбрался наружу сам генерал-майор собственной персоной. Тут же солдаты принялись работать руками более активно, и толпа, в считанные секунды, была водворена обратно за шлагбаум.

Я отвлёкся, глядя, как Марик выкатывает инвалидную коляску.

— А я тоже смогу ходить? — С надеждой в голосе спросила Пава, проезжая мимо меня.

Что я мог ей ответить. Врачи со второй скорой тут же подбежали к вышедшим.

— Марик, отойди в сторону, вон туда, подальше. Не мешай проходу. — Попросил я и вошёл в весну. — Так, давай, теперь мы с тобой выйдем.

Я взял за руку девушку в очках.

— Спасибо. Не надо. Я вижу.

— Не надо. Здесь лучше не рисковать. — Ответил я, беря крепче её чуть выше кисти.

За чертой её подхватили врачи, и повели к машине, где уже стояли все вышедшие, кроме детей с родителями. Они продолжали находиться возле первой скорой. Там доктора что-то делали с маленькой девочкой, имя которой я так и не удосужился узнать.

— Вера, Филимон, давайте, потихоньку. Филимон, держитесь чуть сзади, так безопаснее. — Попросил я.

Когда вышли все, я окликнул гранта. Пёс сначала оглянулся, как бы убеждаясь, не крадётся ли кто сзади, и только после этого направился к выходу. Дарик просто шагнул в сторону и оказался в зиме. Я подал руку Сэнни, однако девушка вышла за черту без моей помощи и лишь после этого, улыбаясь, оперлась на мою ладонь.

— Брезгуешь. — Неуклюже пошутил я.

— Ник, ты, что мне обещал? — Обиженным голосом напомнила Сэнни.

— Да, да. Нервы. Видишь вон тех в сером? — Я взглядом указал на двоих из "волги", крутящихся вокруг ещё плачущей Динки.

— Вижу. Что с Динкой?

— Откуда мне знать. — Пожал плечами я.

— Этот парень здорово её обидел. — Задумчиво глядя на блондина в окружении врачей, констатировала Сэнни.

— Хочешь, предреку?

— Чего?

— Ну, скажу подробности их отношений?

— Нет. К чему мне их подробности.

— Да не их. Короче, его, скорее всего, Динка любила или любит, а он её просто предал, удрав, не придя на помощь в страшную минуту. Бросил умирать в жутком городе. Как ты думаешь, что она могла сейчас с ним сделать?

— Мы будем разбираться в отношениях этой парочки или займёмся делом? — Спросила Сэнни.

— Делом, конечно. Пошли.

Я направился к Игорю, который уже шёл нам на встречу. Мы обнялись.

— Дядька, живой! Опять живой!

— Ладно тебе, племянничек. Объясни-ка мне лучше, откель сии людишки тут объявились. И чего им надобно?

— Не знаю. Не звал.

— Из твоей конторы?

— Нет. Скорее всего, внешняя, контрразведка.

— Твоя власть здесь или их?

— Пока моя. Никто меня не отстранял и приказов я никаких не получал.

— Отлично. Тогда, пожалуйста, немедленно распорядись насчёт всех выведенных и давай, поехали, у нас очень срочное дело.

Ответить он не успел. Серые бочком подошли к Сэнни. Один опустил руку в карман.

— Прошу прощения, товарищ генерал-майор, — начал первый. — Эта парочка должна поехать с нами.

— Это куда же? — Поинтересовался я.

— Чего?! — У Игоря от такого хамства челюсть чуть не по полу волочилась.

— Отойдёмте, в сторонку, товарищ генерал-майор. — Предложил всё тот же.

— Вы кто такие? Как разговариваете? — Слегка заикаясь, страшным голосом захрипел князь Икмор. — Где субординация?! Сгною, гниды!

— Генерал-майор, не горячитесь. Отойдёмте в сторону. — Настаивал первый.

— Да я тебе сейчас отойду. — Взорвался генерал-майор. — Гринченко! Почему посторонние на охраняемой территории?

Серые и ахнуть не успели, как четверо громил в пагонах прапорщиков, оттеснили их к одинокой "волге". Я ещё успел заметить, что в образовавшемся кружке появились несколько адъютантов Игоря. Джип подъехал ближе, услужливо раскрылись дверцы.

— Милости прошу! — Картинно пригласил Игорь.

— А наши люди?.. — Начал, было я, но увидел, как подкатил автобус и в него под охраной молодцев генерал-майора неспешно погружались наши ребята. Сэнни, окинув взглядом происходящее, спокойно забралась в салон. Я устроился рядом. Игорь сел возле меня. Впереди пристроились два охранника. Как они туда влезли в полной выкладке?! Ума не приложу. Генеральская машина взяла с места. Автобус тронулся следом, а сзади загрохотали два бронетранспортёра.

— Ну, дядька, ты доволен? Гореть мне теперь синим пламенем. — Засмеялся Игорь.

— Не волнуйся, князь, думаю, что тебе повышение грозит, а не опала.

— Твои слова да Богу в уши...

— Ладно, сейчас сам узнаешь. — Ответил я, извлекая припасённый для него мобильный телефон из города, точно такой, как у меня. — Держи. Это тебе подарок от меня. Аккумуляторы не садятся, платить не надо. Работает при любых обстоятельствах.

— Спасибо. — Благоговейным голосом поблагодарил Игорь.

— Нема за шо. — Ответил я. — Только помни, эту штуку не то, чтобы давать кому -то, даже не заикайся, что имеешь её.

— Понял. Не дурак. А для них что -то есть?

— Есть. Всему своё время.

В кабинете всё оставалось по-прежнему. Разве что аппаратуры чуток добавилось, видео камер, диктофонов всяких... Игорь занял своё любимое кресло. Мы с Сэнни уселись рядышком, по правую руку от него.

— Ну что? — Спросил я. — Князь, ты готов услыхать кое-что?

— Готов, может кофе или чаю?

— Лучше апельсинового сока. — Усмехнулся я.

— Шутишь?

— Нет, дорогой мой друг, сейчас тебе не до шуток станет. Звони президенту.

— Чего?

— То, что слышал. Звони.

— Я не имею права!

— Князь, или ты идёшь до конца, или горишь, аки белый лебедь.

— Дядь, режь, но звонить не стану.

— Ты хорошо подумал?

— Лучше не бывает.

— Ну, что ж, смотри сам, я предупреждал. Ежели чего — пеняй на себя. Видишь эту девушку? — Я указал на Сэнни.

— Ну? Я её и в первый раз видел.

— Ты не нукай. — Погрозил пальцем я Игорю. — Ты лучше сядь.

— Ну, сел.

— Ещё раз говорю, не нукай, не запряг. Сядь. Вот так. А теперь слушай. Вот эта девушка есть никто иной, как человек или жительница другого мира. Как хочешь так и определи. Ты не лыбься, не лыбься. Это не фантастика. Это реальность. Благодаря ей мы нашли кое-что, от чего у тебя проблем столько будет, что не в сказке сказать ни пером описать. А погоны либо золотом покроются, либо ходить тебе без башки оставшиеся несколько часов.

— Как насчёт доказательств? — Усмехнулся мой младший друг.

— Будут тебе доказательства. Зови своих журналюг. Кстати, параллельно пусть твои ребята пишут на видео и магнитофоны всё, что здесь будет происходить.

— Всё это хорошо, и обговорено заранее. — Вздохнул Игорь. — Где доказательства? Где основания такому переполоху?

— У тебя в кармане лежит телефон. Этого мало?

— Ну, это порождение зоны.

— Не зоны, а результат взрослых игр жителей одной планеты.

— Дядь Ник, может хватит голову морочить?

— Погоди, Ник. — Вмешалась Сэнни. — Твоему другу нужны веские доказательства. Смотрите! — И девушка провела рукой над моей новообретённой шляпой. Я мгновенно взмыл под потолок.

— Э! Сэнни! — Возмутился я, хорошенько приложившись затылком. — Предупреждать надо. Как мне теперь отсюда спуститься?

— Но я же тебя учила?

— Во блин... — Спохватился я, и повторил недавно заученный урок.

Стул с грохотом шваркнулся о пол и не выдержав такого издевательства, развалился. А я рухнул на пол чуть не напоровшись на торчащую ножку стула.

— Это другое дело. — Улыбнулся Игорь и нажал какую-то кнопку у себя на столе. Тут же появился бравый адъютант.

— Всё готово, товарищ генерал-майор! — Бодро отрапортовал он.

— Тогда пошли. — Предложил Игорь, поднимаясь.

Мы отправились в красный уголок. Там, за столом, накрытым красным бархатом, с графинчиком, окружённым шеренгой гранёных стаканов, уже сидели виновники сегодняшних событий. Не было лишь родителей с мальчиком и девочкой. Свободными оказались лишь два стула на левом фланге президиума, один в центре (явно для председателя). Его и занял Игорь. Мы с Сэнни устроились на оставшихся свободных местах. Причём, Сэнни пожелала остаться незаметной, и пристроилась последней в ряду. Я предпоследним. Динка сидела на другом, дальнем конце стола, очень далеко от меня. Комната была битком забита народом со всякой техникой. То и дело мигали вспышки да щёлкали диктофоны. Я же надвинул шляпу пониже. Рассмотреть меня и так проблематично было. Слишком уж глубоко я запрятался, но, как говорится, бережённого бог бережёт. Пододвинул к себе микрофон, постучал пальцем по мембране. Убедился, что последний работает, и заговорил:

— Господа! Попрошу минуточку внимания. Сегодня вы видели, как из города вышла группа людей, брошенных в городе на произвол судьбы.

— Вы в этом уверенны? — Раздался голос откуда-то из глубины помещения.

— В чём? — Уточнил я.

— В том, что их бросили. — Ответил тот же голос.

— Больше чем уверен. Хотя!.. Были и такие, которые по воле обстоятельств задержались там, но это скорее исключение, чем правило. Вас удовлетворяет такой ответ? — Уточнил я.

— Вполне. — Ответили из зала. — Хотелось бы знать, по чьей вине люди остались в зоне.

— Это вопрос не ко мне. Задайте его местным начальникам, мэрам, губернаторам, или своему президенту.

— Он такой же наш, как и ваш. — Хихикнули из-за ближней видео камеры.

— С некоторых пор я не считаю себя гражданином этой страны. Думаю, что любой мало-мальски уважающий себя человек после данной пресс конференции согласится со мной. — Я начал раздражаться. Общение принимало незапланированное направление. Надо было срочно что-то предпринимать.

— А где доказательства? — Не унимался кто-то в зале.

— Будут и доказательства. Вы же не даёте слова сказать. Ещё вопросы по-существу будут?

Зал промолчал. Слышались лишь щёлканья затворов, да редкий стрёкот каких-то приборов. Возможно, устарелых видео камер.

— Тогда продолжим. Все задаются вопросами: что это такое? Не связано ли с пророчеством наших фантастов? Ну и так далее. Не мне вам рассказывать все возможные и не очень предположения. Я вряд ли смогу дать вам вразумительный ответ на возникающие у вас вопросы, но постараюсь пояснить то, что сам понял. Мои друзья так же поделяться с вами своими впечатлениями. Расскажут отчего они так задержались в городе. Как им удалось выжить и выбраться оттуда. И почему, собственно говоря, их там бросили. Есть только одна просьба, не приписывайте нам своё толкование услышанного. Не перевирайте наши слова по-своему, не надо нас перефразировать, и сваливать на нас то, чего мы не говорили. Не лгите, пожалуйста, ссылаясь на факт вашего присутствия здесь. Лучше переспросите, но не создавайте газетных уток. От этого зависит жизнь людей, не только вышедших из города, но и тех, кто ещё может выйти, а также живущих на планете под названием Земля. Это не пустые слова, это пошлая действительность. Перед вами в данную минуту находится один из таких зависимых.

— А почему этот зависимый в шляпе? — Раздалось из зала. — На улице зима!

— И в помещении неприлично в головном уборе. — Поддержал другой голос.

— В шляпе потому, что мне нравится. Кроме того, там, за чертой, весна, жарко. Здесь я ненадолго. И снимать шляпу не намерен по двум причинам: первая, не хочу забыть её здесь; вторая, не хочу лишний раз светить свою физиономию перед камерами. Я на все вопросы ответил?

— А имя-то ваше хоть можно узнать? — Послышался женский голос из дальнего угла.

— Господа! — Вмешался Игорь, стуча ложечкой по пустому стакану. — Прошу тишины. Давайте соблюдать порядок. Всем вам хорошо известно, что такое пресс конференция, и как она проводится. (Он обернулся ко мне) Продолжайте.

— Тогда начнём, пожалуй, с общежития для слепых. — Перевёл дух я. — Как могло так получиться, что самых беспомощных даже не попытались вывезти? Почему? А ведь им там (я махнул за спину) было несладко. Они горели. Заживо сгорали в непонятных пожарах. (по залу прошелестел гул возмущения). Слово профессору математики... — Я запнулся потому, что понятия не имел какая фамилия нашего Филимона. Но тут вмешалась девушка в очках с толстыми стёклами, и пресс конференция началась.

Во время одного довольно длительного ответа Игоря, ко мне по рукам пришла записка. Я развернул.

"Ник, вот адрес (дальше шёл весьма замысловатый адресок) человека, звонившего мне. Он с сестрой ожидает помощи. Динка."

Я осторожно вытащил телефон и набрал её номер. Наклонившись, почти забравшись под стол с головой, прошептал:

— Дин, очень тебя прошу, присмотри за Дариком и грантом пока я вернусь.

— Обязательно, Ник, конечно, присмотрю, о чём разговор. Только ведь ты не вернёшься. — Послышался ответный шёпот в наушнике.

— Динка, не мели чепухи.

— Я не мелю. Я это знаю.

— Ладно тебе, ясновидящая ты наша. Главное не теряй телефон, я вас по номеру разыщу.

— Блажен, кто верует...

— Дин, не сгущай красок.

— Ник, поторопитесь.

— Хорошо, хорошо. Только скажи, хотя можешь и не отвечать если посчитаешь нужным.

— Ну?

— Этот блондин — твой жених?

— Уже нет. Прощай, Ник. — И она отключилась.

Мы отсидели добрых полтора часа. Точнее, сказать не могу потому, как нам с Игорем и Сэнни необходимо было спешно покинуть затянувшуюся прессконференцию, оставив на растерзание журналистам Динку с Павой, Филимоном и прочих участников событий.

Основное время разговора на вопросы отвечал Игорь. Время уходило безвозвратно. Я взял лист чистой бумаги, лежавший на столе, ручку и нацарапал записку князю Икмору:

"Кончай этот балаган. Передай председательство кому-нибудь из своих подчинённых. Лучше если это будет твой пресс секретарь, если, конечно, имеется таковой. И давай на выход. Дело есть".

Свернул в трубочку, и передал по цепочке, шепнув для кого записка. Игорь прочёл, кивнул и предложил нашим ребятам рассказать о своих приключениях и причине, задержавшей их в городе. Журналисты остервенело застрочили, переключившись на Жорика, решившего взять на себя смелость отвечать на вопросы.

Стараясь не очень шуметь, пригибаясь, чтобы камеры не зацепили наш уход, мы выбрались из временного конференц-зала через служебный вход. В кабинете я вытащил из-за пазухи папку и протянул Игорю.

— Вот, князь, это твоё повышение, или заточение. Смотря как ты распорядишься полученной информацией. Я ведь тебе предлагал. Помнишь?

— Помню. — Мрачнея буркнул генерал.

— Держи, это то, о чём ты просил. Папка с очень опасными документами, по непонятной причине оставшаяся в городе. Передай её по назначению и небрежно так сообщи, что, мол, это лишь ксерокопия, оригиналы спрятаны в надёжном месте. Если вдруг с моими друзьями случиться хоть что-нибудь не очень приятное, эти протокольчики появятся на западе с картинками, которыми они снабжены. Думаю, что после этого для данного правительства и президента, интеграция в мировое экономическое и прочие сообщества будет закрыта на многие сотни лет. Так что пусть подумают, прежде чем действовать. Мимо ходом отметь им, что дело мы будем иметь лишь с тобой и ни с кем другим. И ещё. Можешь сказать им, что в городе находятся люди из другого мира. Возможно, что скоро их там будет очень много. Зону эту надо срочно ликвидировать. Только вот не так всё это просто. Понял?

— Извини, дядька, но я просил предметы. Любые, какие посчитаешь нужными, а не это. — Упрямо продолжал талдычить своё князь.

— Дурак ты, хоть и генерал-майор. Бери, пока даю.

— Что это? — Вяло поинтересовался Игорь, беря папку и заглядывая под корочку, даже не обратив внимания на мою последнюю реплику.

От увиденного, его лицо помертвело. Руки затряслись. Он мгновенно захлопнул папку и сунул в сейф за спиной. Запер на все замки и, зажав в кулаке связку ключей, сцапал трубку чёрного аппарата.

— Первого. — Бросил он в микрофон.

— Вот видишь. — Укорил я его. — Я же тебе предлагал, звони сразу, а ты копырдился. — Он глянул на меня, как Ленин на буржуазию в 17-ом году.

— Ало. Говорит генерал-майор Чербарь... Тут у меня возникли проблемы... Нет, необходима встреча... У меня документы повышенной секретности... Ну, если хотите: "аллоплант".

После этого слова на другом конце провода, по-видимому, потеряли дар речи. Игорь тоже молчал, ожидая ответа.

— Здравия желаю!.. Генерал-майор Чербарь... Да. Да. Основные отчёты о проведённой работе, рекомендации, фотографии. В общем, последняя фаза. Нет. Ксерокопия. Подробности мне пока что неизвестны. Исключено. Нет. Не знаю. Нет. Думаю, что кроме меня ни с кем вести переговоры не станут. Я всё понимаю, но это не мои условия... Так точно!.. Обязательно... Никак нет... Что? Есть. Есть. Понял. Нет. Им надо срочно уходить. В зоне застрявшие ждут. Возможно, появятся пришельцы. Какие шутки?.. Одна из них в данный момент находится у меня в кабинете. Да... Не могу... Не имею права... Морального... Понял. Выполняю.

Он положил трубку и полез за платком.

— А ты, князь, уже лысый. — Констатировал я, обратив внимание на блестящую от пота глубокую залысину.

— С вами тут останешься волосатым. — Невесело пошутил Игорь.

— Ну, и что тебе сказали? Не тяни. У нас действительно нет времени.

— Сказали, что я отныне генерал-лейтенант.

— Ух ты! Поздравляю. Через ступеньку лезешь!.. И всё?

— Нет. Сказали, чтобы я выполнял любые ваши пожелания. В общем, перехожу в полное ваше подчинение со всеми вверенными мне войсками.

— Тогда, генерал-лейтенант, будь добр, убери людей в сером подальше от границы, это раз. Второе, расставь везде, по всему периметру города своих людей и, вышедших из зоны, лично досматривай, и допрашивай. Мало ли чего. Вдруг я не смогу сам выйти, так через них тебе весточку передам.

— А телефон? — Растерялся князь Икмор. — Ты же говорил...

— Игорь, у тебя всегда есть время позвонить? Или всё же иногда нет даже секунды?

— Понял, понял. Приступаю к выполнению.

Глава 8 — Снова в город

— Ну что ж, князь Икмор! Давай прощаться. — Предложил я, протягивая руку пока ещё генерал-майору.

Мы стояли практически у самой кромки черты, почти на том самом месте, где встретились несколько часов назад.

Шлагбаум был опущен, никаких постов поблизости не наблюдалось. Через день, или два, после нашего ухода, сюда привезут пару разборных домиков и устроят пропускной пункт. Появятся люди в форме и с автоматами, антенны космической связи, хозяйственные постройки, гараж, а как же без него, внутри, наверняка, бронетранспортёр устроится, или лёгкий танк, может даже бункер какой-нибудь выроют для начальства?.. А пока вокруг чернели поля бывшего колхоза или совхоза, и ни души в двадцатикилометровой зоне отчуждения.

— Надеюсь, что в следующий раз ты будешь уже в других пагонах. И лимузин твой наверняка увеличится в размерах!.. — Я улыбнулся, разглядывая горизонт.

— Дядь, не надо! Мои размеры от этого не изменятся.

— Ладно тебе, стеснительный ты наш. Это ещё как сказать?! Бывай здоров и до встречи!

— Удачи вам обоим. Ежели чего, звоните. Теперь у меня такой же телефон, как у вас всех.

— Да, ты только номер президенту и прочим его прихлебателям дай... — Съязвил я.

— Дядь, ты сегодня явно обидеть меня вознамерился. — Насупился Игорь.

— О! Какой слог у простого вояки! — Улыбнулся я, и хлопнул его по пагону. — Ладно, будь.

— Будь. — Ответил он тем же.

— Счастливо вам, князь Икмор! — Попрощалась Сэнни.

— Счастливо тебе, девочка! Очень тебя прошу, не обижай мне дядьку! — Попросил Игорь.

— Даже и мысли такой не имею. — Ответила Сэнни, махнув на прощанье рукой.

Мы вошли в зону. Весна бушевала по-прежнему. Солнце пересекло зенит и намеревалось нырнуть за крыши многоэтажных башен, находившихся далеко в городе.

— Как будто домой вернулся. — Вздохнул я, действительно ощущая какое-то облегчение.

— Ну, что? Пойдём? — Сэнни протянула мне руку.

— Да. Конечно. Люди ждут. — Ответил я, принимая её прохладные пальчики в свою лапищу.

— Ничего. Не долго осталось ждать.

Вот так держась за руки, как маленькие дети, мы направились в город, оставляя позади за невидимой чертой мой прежний мир с людьми, друзьями и врагами, правдой и ложью, горем и счастьем, но всё же мой мир.

Уже давно не было видно ни машины, ни провожающего нас Игоря, а ощущение взгляда в спину продолжало толкать, принуждая идти вперёд не оглядываясь.

"Взявшись за руки вдвоём, мы вдоль берега идём. Пена словно кружева на золотом песке", — всплыли в памяти строчки какой-то песенки. Это было так реально, что я невольно оглянулся.

— Что-то случилось? — Насторожилась Сэнни.

— Да нет. Просто мне показалось, будто мы идём по берегу моря. И так реально, что я решил убедиться не сошёл ли сума?!

— Ну и как?!

— Ещё нет, но уже скоро. — В тон ответил я.

— Зря.

— Что зря? — Переспросил я.

— Зря собираешься сходить сума.

— А я и не собираюсь. Жизнь заставляет.

— Не жизнь. Для чистоты эксперимента я пропела одну нашу старенькую песенку, а ты её воспринял.

— Ну-ну...

— Вот тебе и "ну-ну". Ты чувствителен к нашему способу внутреннего общения, то есть тебя совсем несложно научить нашему языку. сообразил?

— Не совсем. Что это даёт?

— То есть как? — От удивления девушка даже остановилась.

— Зачем мне это? — Повторил я свой вопрос.

— Как зачем? Возможность общения на различных языках ещё никому не вредила?!

— А зачем мне ваш язык? С кем я буду общаться? Вы уйдёте, а я-то останусь. И что я буду делать со своим знанием вашего языка?

Сэнни внимательно посмотрела на меня, потом печально согласилась.

— Ты, наверное, прав, но... — Она не успела договорить, как в нескольких метрах позади раздался громкий хлопок.

Я мгновенно обернулся. Там, прямо по середине асфальтового полотна зияла чёрная, нет, скорее тёмно-серая, дыра.

— Ник, жезл! — Вскрикнула девушка.

Я и сам не понял, как, но в моей руке оказался золотой ключик и жесты автоматически вырвались наружу. Перед нами повис серебристый занавес. Сэнни схватила меня за руку и решительно, не давая опомниться, шагнула к нему. В следующее мгновение мир преобразился.

Стояла звёздная ночь. Низко над горизонтом светились две луны одна над другой. Я оглянулся. Позади закатывалась за горизонт ещё одна.

— Где мы? — Изумился я.

— Милости прошу ко мне в гости! — Улыбнулась Сэнни.

— Спасибо, но там люди ждут! — Попытался возразить я.

— Да. — Посерьёзнела она. — Но там сейчас смерть. Она ищет тебя и надо переждать.

— Но насколько я понял, это что-то вроде взрыва?

— Нет. Это кто-то открыл портал, причём так, чтобы мы не могли вернуться в твой мир.

— Кому это надо?

— Не знаю.

— Но не твоему же Дэиру?..

— Нет. Ему такое не по зубам. Это кто-то другой. Скорее всего, из "МУХОМОРА". Это у них мода делать чёрные дыры.

— Так значит, это пришла подмога к тебе?!

— Нет. Подмога была бы впереди, а не сзади.

— Странно всё это. — Задумчиво протянул я, разглядывая ночной парк, раскинувшийся передо мной.

— Значит, у нас есть возможность немного прийти в себя, и кое-что выяснить. Пошли. — И она решительно направилась по широкой аллее.

Хоть тьма и не была абсолютной, однако рассмотреть окружающие нас деревья никакой возможности не было. На одном из многочисленных поворотов справа за кустарником блеснула вода.

— Это бассейн? — Спросил я, пытаясь разглядеть хоть что-то.

— Нет. Это озеро. — И как бы предваряя мой вопрос (искусственное)? Добавила. — Естественное. Зачем делать искусственные озёра если есть натуральные? Они и выглядят иначе.

— Ого! — Восхитился я. Это же надо перетащить целое озеро!

— Никто его не тащил. Просто дом построили здесь. — Засмеялась Сэнни.

Я смутился. Действительно, зачем тащить, если проще построить. За следующим поворотом меня ожидало потрясение гораздо большее, чем переход в другой, неведомый мир. Над головой висел непроницаемо-чёрный бархат ночного неба, усыпанный крупными гроздьями непривычно ярких звёзд. Где-то далеко за границей видимости, по направлению откуда-то снизу доносился шум морского прибоя. Перед глазами сразу стала картинка предштормового моря. Равномерно вздымаются и опадают, масляно отблескивающие волны, окаймлённые белоснежной жемчужной пеной.

"Море волнуется раз! Море волнуется два! Море волнуется три! Всем фигурам на месте замри!" — всплыло в голове.

— Здорово! — Восхитился я, и тут!..

Вдруг, прям из неоткуда материализовалось сказочное видение! Оно соткалось будто из воздуха, солёных морских брызг и клубящегося лунного света. Волшебный замок из сказки, как будто нарисованного млечной краской на тёмно-синем холсте внеземного небосвода. Неземное творение явилось пред моим изумлённым взором в таинственном ореоле золотого свечения, стыдливо прикрытое тонким слоем дымки, необыкновенно чистое, сверкающее безупречной, девственной белизной. Казалось, будто сами камни, из которых был сложен этот волшебный дворец, источали мягкое, серебристое с едва заметным зелёным отливом сияние. Поблёскивали бесконечным разноцветьем его кремово-белые перила, богато украшенные тончайшей резьбой, играли мириадами переливов изумительные кристаллы, искусно выложенные замысловатой мозаикой переплетённых между собой линий и всевозможных геометрических фигур. Высоко расположенная (в двадцать плоских и широких ступеней), воздушная на вид открытая терраса как будто реяла над мостом, ведущем к ней. Две ажурные, стремящиеся в высь, башенки возносили свои острые, посеребрённые шпили по углам от главного входа. Их узкие, стрельчатые окна отражали загадочный и далёкий свет всех трёх чужих лун. Схваченные гибкой с очень сложным витиеватым рисунком, золотой решёткой, эти удивительные окна внешне больше всего походили на те причудливые и абстрактные картинки, какие мороз вдохновенно выписывает на замёрзших стёклах. Изящная, пластично изгибающаяся над входом, арка из переплетённых ветвей синей ели и серебряной, как будто усыпанной инеем, с выглядывающими из гущи хрупких зелёных иголочек коричневатыми шишечками, отбрасывала неяркие светящиеся блики на просторную, пустую площадку крыльца. Статуи атлантов поддерживали это грандиозное сооружение по обеим сторонам. Колоссы своей безупречной красотой походили на древнегреческих богов, а атлетическим сложением на воинов-гладиаторов великого Рима. По три массивных, прямых и стройных как корабельные мачты, мраморных колонны сторожили глубокую нишу, заменявшую здесь, столь привычный для земных обитателей, парадный вход. За колонами, окаймлённого венком из дивных белых с позолотой лотосов, повис будто живой, необыкновенный туман. Вдоль левого и правого крыла здания симметрично тянулись открытые галереи, уставленные изваяниями неведомых птиц и грациозных животных. Во всяком случае так казалось в полумраке, да ещё и с большого расстояния. Листья невероятных форм вьющихся растений оплетали полупрозрачную невесомую крышу веранд. А всю фасадную стену второго этажа опоясывал широким полукружьем узорчатый зеркальный балкон. И в сотнях его ультрамариновых зеркал многократно отражалась цветная дымка внутренних залов, попадающая сюда сквозь овальные, похожие на иллюминаторы, окна-розетки. Над куполообразным сводом, взмывающим ввысь, величественно парила, громадная белоснежная птица. В царственной позе, раскинув во всю ширь мощные крылья, птаха навсегда застыла в своём вечном полёте, бесстрастно взирая с невидимого пьедестала на дела людские.

— Ни фига себе!!! — Не удержался от очередного восторженного восклицания я. — Здесь живёт ваш правитель... М-м-м... Прошу прощения, правительство?

Девушка резко остановилась, глянула на строение впереди, потом на меня.

— Ник, это мой дом. — Она ласково потрепала меня по плечу. — У нас каждый может иметь любой дом, какой пожелает.

— Но там же заблудиться можно?!

— Можно. Если не жить в нём.

— Но для одного человека это слишком много?! Так не бывает.

— Бывает. Я вообще хотела целую планету, но свободных не оказалось. А заниматься паратерраформированием нет времени. Да и не интересно.

— Но на планете не хватит места для всех?! Особенно если каждый возжелает иметь что-то подобное?! Тут же только под парк гектара два!..

— Под комплекс ушло пятнадцать. — Поправила Сэнни и шагнула на мост, ведущий к ступеням террасы.

— Ты хочешь сказать, что вас на планете мало? — Не унимался я.

— Нет. Просто на планете хватает места для всех, но не все хотят иметь такие дома. Есть и другие. Да к тому же вокруг масса всяких планет, так что проблемы перенаселения нет и просто быть не может.

— А дороги?

— Какие дороги? Как у вас?

— Да.

— А зачем они нам?

— Но ты же говорила, что не всякий может передвигаться посредством портала?!

— Да. Однако ведь есть и другие варианты. К примеру, нечто близкое к нуль-транспортировке.

— Ого! Ты и про это читала?!

— Разумеется.

— Но для этого необходимо иметь кучу разных кабинок с кодами и так далее. Весьма неудобно. — Принялся вслух размышлять я.

— А кто тебе сказал, что здесь нет такой кабинки?

— Хм!.. — Хмыкнул я. — Не подумал.

— Ник, у нас нет времени, иначе бы я устроила б тебе экскурсию с кратким ликбезом. Но сначала надо поговорить с одним человеком!.. Позже я всё разъясню. Ведь всё это гораздо проще, чем ты думаешь. Потом у нас есть и средства передвижения очень похожие на ваши, только они не передвигаются по земле. Для этого у нас имеются подземные средства связи, а в основном на близкие расстояния мы пользуемся летающими аппаратами, приблизительно похожими по описанию вашим фантастом Киром Булычёвым. Все они построены на принципе антигравитации. Но давай об этом позже.

— Ладно. — Буркнул я, понимая, что времени на объяснения всё равно не найдётся.

Девушка шла прямо в хрустальную стену вместо двери. Я даже протянул руку, чтобы остановить её, но в момент неминуемого столкновения стена исчезла, растворилась прямо на глазах. Я разинул рот и замер в очередной раз. Дворец вспыхнул разноцветными огнями, приветствуя свою хозяйку. Нет, он не ослепил, свет как бы всплыл из глубины и засиял во всю мощь, не причиняя неудобства.

— Ник, если ты не хочешь остаться снаружи в ночном парке, то входи. — Позвала Сэнни.

Я шагнул внутрь. Описать увиденное не хватит никаких слов. Ощущение такое, будто попал в сказку, самую что ни на есть настоящую. Стоило лишь пересечь невидимую линию, как надо мной зависло что-то наподобие птички. Она чирикнула, и на меня повеяло свежестью. Ковёр под ногами шевельнулся и понёс следом за девушкой. Я и не пытался шагать. Пыль с моих туфель исчезла мгновенно и бесследно. Пятно на брюках в районе колена так же испарилось. Всё это меня так увлекло, что поначалу мне даже некогда было озираться по сторонам. Опомнился лишь, когда почувствовал, что поднимаюсь вверх. Оказывается, дивный ковёр двигался по чему-то похожему на пандус. По обеим сторонам высились перилла, снабжённые резными вазами с потрясающими цветами, перемежающиеся кружащимися в непрерывном танце, светящимися женскими фигурками. Я сделал шаг к танцовщицам, дабы получше рассмотреть их, но был остановлен бдительной хозяйкой.

— Ник. — Позвала она. — Я потом тебе покажу их, а пока пошли, честно, времени нет.

С большим трудом и неохотой пришлось поспешить за девушкой. Мы поднялись в громадный зал, увешенный такими картинами, что аж дух захватывало. Но моя попытка ознакомиться детальнее была пресечена на корню. Владелица замка чётко отслеживала всякую мою вольность. Пройдя сквозь картинную галерею, вошли в зал поменьше. Сэнни щёлкнула пальчиками и в центр, откуда-то из глубины, выехали два кресла.

— Присаживайся. — Пригласила она. — Если хочешь, можешь принять участие в беседе.

— С кем?

— С главным магистром планеты.

— Мне это ничего не говорит.

— Хорошо, потом объясню, но кое-что ты должен всё же знать. У нас на планете есть два самых могущественных человека — это начальник "МУХОМОРА" и главный магистр. Оба они члены межгалактического совета. И не просто члены, а ключевые фигуры совета межгалактической безопасности. — Она плавно опустилась в кресло.

Мне даже показалось, будто кресло само опустило её в своё мягкое чрево. Я поддёрнул штанины, что выглядело явно комично, и последовал примеру девушки. Действительно, кресло втянуло меня в своё нутро и тут же принялось охаживать. По телу забегали невидимые пальцы, разминая мышцы рук и ног. Я блаженно расслабился, откинувшись на спинку и вытянувшись во весь рост. Креслу, по-видимому, этого только и надо было. Под подошвами обозначилась подставка. Я опустил голову на подголовник в виде пушистой подушки и вдруг увидел прямо перед собой комнату... Другую, не ту, в которую мы вошли, а совсем иную. Она была намного меньше и прямо передо мной висел прозрачный занавес. За ним явно проглядывался балкон или что-то наподобие. Но рассмотреть я не успел.

Буквально из воздуха сконцентрировался мужчина средних лет, одетый, вероятно, по-домашнему. Я не берусь описать эту одежду, но очень похожую на обтягивающий скафандр спортивного цвета. Выражение лица появившегося человека, было спокойным, умиротворённым, что ли, но, увидев нас, брови его поползли вверх, выгибаясь двумя радугами над серыми, широко поставленными глазами. Горбатый нос дёрнулся, делая глубокий вдох.

— Сэнни! Девочка моя! Я удивлён! Я поражён! Я потрясён! Ты решила всё-таки вернуться в магистрат? А как же "МУХОМОР"? Неужто Халлигалл отпустил тебя? Ни в жизнь не поверю?!

— Добрый вечер, Гермунд. — Приветствовала мужчину Сэнни.

— О-о! Прости! Доброй ночи, Сэнни! — Он хотел ещё что-то спросить, но Сэнни продолжила, не давая собеседнику перехватить инициативу.

— Ты же знаешь, я в свободном поиске. Но, кажется, близка к принятию конкретного решения. И оно склоняется как раз в твою пользу. Я хочу творить, а не гоняться по вселенным за всякими болванами.

Я удивлённо поднял бровь, оглянувшись на хозяйку замка, и увидел её, сидящую в кресле справа от меня, то есть там, где она и была в том, нашем зале, во дворце.

— Знакомьтесь. Со мной друг, мой инопланетный друг Ник. — Заметив моё движение, представила она меня.

— Очень приятно. — Поклонился мужчина. — А где же Дэир?

— Ник, это главный магистр планеты Гермунд. — Продолжила знакомство Сэнни, как бы не замечая вопроса мужчины.

Опустившиеся, было, брови магистра, вновь полезли вверх. Он явно не ожидал, что есть кто-то во вселенной, кому неизвестна была бы его личность.

— Гермунд, сейчас речь не обо мне. Вернее, не совсем обо мне. Времени у нас в обрез. А потому коротко. — И девушка очень быстро заговорила.

По мере рассказа лицо магистра меняло выражение от добродушно-удивлённого до огорчённо-растерянного. В конце оно уже было настолько озабоченным, что мне даже показалось, будто он вот-вот вскочит и начнёт бегать по залу, размахивая руками, брызжа слюной.

— Та-ак! — Протянул он, когда Сэнни закончила говорить. — А ты уверена, что всё именно так?

— А как, по-твоему? — Усмехнулась девушка. — Вот свидетель.

Она кивнула в мою сторону. Магистр величественно обернулся, посмотрел долгим взглядом, но ничего не спросив, отвернулся к девушке.

— Есть неувязочка. — Начал он.

— В чём? — Спросила Сэнни.

— Если это представитель иной цивилизации, каким образом он может общаться, мало того, что на нашем языке, к тому же ещё и способом, которым редко кто у нас владеет?

— В любом правиле, магистр, есть исключения. Вы же сами об этом говорили в пору моего студенчества.

— Так ты хочешь сказать, что этот человек исключение?

— Что-то вроде того. — Кивнула она, соглашаясь.

— Тогда какая же должна быть общая масса?

— Это вопрос не сегодняшнего дня. Проблема в другом.

— Нет, проблема пока что в этом. Как ты посмела приводить в наш мир существо, не прошедшее... — Он не закончил.

Девушка вдруг поднялась и резко заговорила:

— Гермунд, до сего момента я уважала тебя и как человека очень образованного, интеллигентного, и как магистра, но сейчас ты нарушил все правила этикета. Извини, но я не стану продолжать беседу. Ты оскорбил моего друга. Если ты помнишь, я в начале нашего разговора предупредила тебя об этом.

— Прости, Сэнни! — Торопясь, захлёбываясь словами, неистово жестикулируя, затараторил мужчина. — Извините, ради всего святого, извините. — Он обратился ко мне.

Я пожал плечами. Моего мнения пока что никто не спрашивал. Да и не понимал я происходящего.

— Сэнни, прости, пожалуйста. — Продолжал извиняться магистр.

— Тогда перестань акцентировать...

— Уже, перестал! — Перебил он её. — Исполню всё, что ты скажешь. Мало нам проблем с Фантазией, так ты их сюда притащила. Что скажет совет?

— Вот я и говорю. Что делать?

— Ты "МУХОМОР" поставила в известность?

— Я послала им сообщение, однако, от них ни слуху, ни духу.

— М-да... Задачка... — Он пожевал губами и вдруг оглянулся назад, как будто его окликнули,

посмотрел, потом кивнул. — Минутку, Сэнни, я сейчас. Меня вызывает... — Он сделал многозначительную паузу и добавил: — Как ты думаешь, кто? — И не дожидаясь ответа, заговорщицки прошипел: — Сам Халлигалл.

Сэнни кивнула безо всякого выражения. Мужчина исчез и буквально тут же возник вновь. Лицо его было не то, чтобы хмурым, оно было чёрным.

— Сэнни, ты со своим другом в страшной опасности. Вам необходимо немедленно покинуть этот мир. Немедленно.

— Что, "МУХОМОР" приказал? — Усмехнулась она. — С каких это пор Халлигалл стал указчиком магистратуре?

— Нет. Сэнни, он предупредил меня, чтобы я сообщил тебе, если ты вдруг тут появишься.

— Ух, ты?! А с чего это он обо мне стал так беспокоиться? Скажите на милость, какая трогательная забота?! Неужто их приборы не зарегистрировали моё возвращение?

— Сэнни, у них пропал лучемёт. Скажу больше. Они знают, кто его взял, и даже знают для каких целей. Этот человек очень опасен особенно для тебя, и может появиться здесь в любую минуту. Все силы "МУХОМОРА" брошены на поиски и обезвреживание преступника. Такого у нас не случалось уже много сотен лет. Понимаешь, событие исключительное.

— Понимаю. Скажу больше. Гермунд, лучемёт у Дэира. И стрелял он из него в Ника.

— Нет. — Вмешался я. — Сначала он стрелял в тебя, а потом уже в меня.

— Так что можешь передать своим осведомителям, что Дэира здесь нет, а воюет он там на Земле или Фантазии, что в принципе одно и тоже. К тому же лучемёт, насколько мне знакомо подобное оружие, разряжен полностью. И для того, чтобы его зарядить, Дэиру придётся посетить "МУХОМОР".

Глаза магистра буквально вылезли из орбит.

— Бред!!! Вы что такое оба говорите?! Дэир! В человека! В тебя, Сэнни?! Никогда не поверю... Мне нужны неопровержимые доказательства.

— Это твоё дело верить или нет. Именно поэтому я вынуждена была прибегнуть к радикальным мерам и переместить Ника к нам. Что же касательно доказательств, то любая медэкспертиза подтвердит факт лучевого удара по человеку. Я хоть и прибегла к первой мидицинской помощи, однако следы всё равно остались. Ник ещё не вполне здоров. Оправиться от узконаправленного, максимального излучения даже если он прошёл по косательной очень не просто и не быстро. Думай, что мы можем сделать. Причём, очень быстро думай. А я ухожу. Нас ждут люди на Фантазии. Им нужна помощь. Понимаешь, сейчас, а не мифическое завтра. Они гибнут там сегодня. Понимаешь?

— Понимаю, Сэнни. Но ...

— Никаких "НО". Или ты веришь и немедленно приступаешь к решительным действиям, либо я ухожу в тот мир и сюда не вернусь. Я натворила дел, я и буду исправлять по мере своих сил и возможностей. — Она вновь поднялась и кивнула на прощание.

— Ты хочешь сказать, что вся эта кутерьма по твоей вине?! — Брови магистра скрылись под короткой чёлкой.

— Не совсем так. Я, конечно, одна из тех, кто сумел пробить проход. А вот дальше надо разбираться в причинах возникновения жутких аномалий на Фантазии. Выяснять, почему они произошли. И почему приняли такие извращённые формы. Всё. Прощай. Нам некогда.

— Сэнни, только не так. — Запротестовал магистр.

— Только так и не иначе. — Твёрдо сказала девушка.

— Хорошо. Я немедленно созываю экстренное заседание парламента межгалактического совета.

— Вот это другое дело. — Сэнни поклонилась и махнула рукой.

Комната исчезла. Мы сидели в том же зале, в тех же креслах и даже в тех же позах.

— Что это? — Спросил я, не очень надеясь на ответ.

— Это была телепатическая связь. И потратили мы на неё... — Она взглянула на часы, проявившиеся перед ней из ничего, — всего полторы минуты.

— Ты хочешь сказать, что мы проговорили всего две минуты?! — Не поверил я.

— Да, Ник. Это же всё проходило на скорости мысли. Ты думал, а казалось, будто ты говоришь. Таким образом ты отфильтровывал свои мысли, то есть давал лишь то, что считал нужным.

— Ни фига себе!!! — В который уже раз, удивился я. — И как же я этому научился?

— Ник, об этом позже, с твоего дозволения. Сейчас я позволю испросить у тебя разрешения на две минуты, чтобы привести себя в порядок и продолжить наши приключения.

— Без проблем. Только скажи, что мне можно делать?

— Да, что хочешь. Но лучше отдохни. — Она сделала шаг вперёд и растворилась в воздухе.

Я вдруг почувствовал жуткую усталость. Веки сами собой сомкнулись, но в следующее мгновение острая мысль обожгла догадкой: "это кресло усыпляет". Я рывком выбросил тело из объятий этого чудовища и покатился по мягкому, пушистому ковру. Да, инерция была достаточно мощной, потому что катиться пришлось довольно долго. Возможно, что ковёр решил, будто мне необходимо покататься и помог этому процессу. Когда я попробовал сесть с положения лёжа на спине, меня бесцеремонно перевернуло, и покатило дальше. Вторая попытка с позиции лёжа на животе, привела к тому же результату. Пришлось подчиниться, и катиться до тех пор, пока движение прекратилось ударом о стену. Приложило меня не очень сильно, но не совсем приятно, зато ощутимо.

Поднявшись на ноги, обнаружил, что стою у стены с образцами холодного оружия. Только странное оно было — это оружие. Одни эфесы и ни одного лезвия. Осторожно, одним пальцем потрогав несколько штук, решился и снял один эфес с громадным бриллиантом, инкрустированный мелкими изумрудами, в платиновой или золотой окантовке. Хотя ни бриллиантов, ни изумрудов мне не доводилось видеть, и платину от золота я, скорее всего, не отличу. Вообразив, что это старинная шпага, поудобнее ухватился за эфес, и ахнул. В руке было самое настоящее оружие мушкетёров. Только лезвие горело, играло светом. Аккуратно протянул кисть с вытянутым указательным пальцем, чтобы потрогать остроту режущей части, а заодно убедиться, что не сплю, но голос девушки остановил меня.

— Ник, ни в коем случае не касайся клинка!

— Извини, я только хотел посмотреть. — Вздрогнул от неожиданности я, отдёргивая руку, и обернулся к стене, чтобы повесить рукоять на место.

— Да нет. — Засмеялась Сэнни. — Я не это имела в виду. Не трогай лезвие. Останешься без пальцев, а выращивать новые элементы тела я не умею. Я же не врач.

— Почему? — Не понял я, поправляя возвращённый на место эфес.

— Почему не могу отращивать части тела, или почему останешься без пальцев? — Уточнила девушка.

— Меня больше волнуют мои пальцы, а не ваши врачи. В их квалификации сомневаться не приходится.

— Откуда тебе известна квалификация наших врачей?

— Достаточно на тебя взглянуть.

— Это не врачи, генетики.

— Какая разница? Ты не ответила, почему нельзя трогать пальцем?

— Потому, что это лазерное оружие, и то, что ты принял за клинок, есть ничто иное, как Лазер.

— Ни фига себе!!! — Опять высказался я. — Это же надо! В рукоять упрятать лазерный излучатель. До каких высот поднялась ваша техника!!!

— Ник, всё гораздо проще. Но об этом позже. Когда будет время. — Сказала девушка, подходя ко мне. — Ты как тут оказался?

— Да... — Замялся я, осматриваясь, и не узнавая комнаты. — Выпал из кресла.

— Чего? — Не поверила Сэнни.

— Из кресла, говорю, выпал.

— Не может быть?! Прям так и выпал?!

— Ну, может или нет, не знаю, но как видишь я здесь, а оно там.

— Где там? — Уточнила девушка.

— Да чёрт его знает. — Ответил я, действительно не соображая, что произошло, и где оказался.

— Ладно, шутник. — Она сняла эфес со стенда. — Держи. Это тебе от дома.

— Чего?

— От дома, говорю, подарок тебе.

— Зачем? — Растерялся я.

— Картошку чистить. — Усмехнулась Сэнни.

— Ты что?!

— А ты, что?! Шуток не понимаешь? — Рассмеялась она.

— Ну и шуточки у тебя. — Обиделся я.

— Учусь у некоторых.

— Плохо делаешь.

— У вас говорят: "с кем поведёшься".

— Неправильно говорят.

— Ладно тебе препираться. Лазер признал тебя хозяином.

— Чего?

— Ник, всё, что в моём доме, имеет немножко магическую начинку, то есть всё это не натурально. Помимо всего оно наделено неким чувством поиска хозяина, проще говоря, если клинок выбрал тебя, то просто совпали параметры, заложенные в нём для человека, который может владеть им. Этот клинок признал тебя и показался во всей красе. Другие брали его в руки и ничего не происходило. Так что ты полноправный хозяин.

— Спасибо. — Поблагодарил я. — Только на что он мне? Что я с ним делать буду?

— А ты возьми его в руку и представь не шпагой, а, скажем, двуручным мечём. — Предложила она.

— Да я никогда в жизни не видал настоящего меча.

— А шпагу видел?! — Хитро улыбнулась девушка.

— Хм!.. — Что я мог возразить?

Мне ничего не оставалось, как взять эфес и представить себе морской кортик. Его-то мне приходилось не только видеть, но и держать. В руке блеснуло тонкое, трёхгранное жало.

— Ну и ну! — Восхищённо воззрился я.

— А вот и его ножны. — Сэнни протянула мне великолепный чехол, украшенный не беднее клинка.

— Спасибо. — Поблагодарил я, сунув оружие в ножны, тут же посмотрел на стык. Его не было.

— Ладно, ещё налюбуешься. Пошли, нам пора.

— Погоди, не в руках же мне его тащить.

— Так повесь на ремень.

— Но!.. У меня нет ремня! — начал, было я, и заткнулся.

— Держи, это от кресла, которое выбрасывает гостей! — Засмеялась девушка, протягивая мне прекраснейший кожаный пояс, настоящий образец искусства.

— Благодарю!.. — Благоговейным шёпотом, принимая очередной подарок, сказал я и принялся перепоясываться.

— Готов? — Спросила Сэнни, через минуту.

— Как видишь. — Ответил я, застёгивая золочёную пряжку.

— Посмотрись. — Она указала мне рукой на стену.

Там, где только что был ковёр с оружием, сверкало огромное зеркало, и я в нём отражался целиком, со всеми своими побрякушками.

— Попугай. — Расстроился я.

— Почему?

— На мне всё это смотрится дико. Сплошное несоответствие.

— Тогда давай так... Чтобы ты не бросался в глаза со своими игрушками, я научу тебя пользоваться виртуальным сейфом.

— А это ещё что такое?

— Да почти то же самое, что сейчас у тебя с золотым ключиком, только ещё лучше. Это виртуальный сейф, его никто не видит, ты его не несёшь, а значит, и не чувствуешь веса. Он невесомый. На самом деле вещи просто находятся в параллельном пространстве рядом. Ты же ходишь вокруг этой самой плоскости, а потому тебе ничего не стоит, как только протянуть руку и вынуть из-за барьера то, что ты туда положил.

— Погоди, погоди. А если я положил в одном конце планеты, а хочу взять в другом... — Не понял я.

— Ник, планеты круглые! — Напомнила она. — Я же говорю, что это не имеет значения, так как параллельная плоскость всегда параллельна твоему движению. Понял?

— Почти. — Соврал я, хоть ничегошеньки не понял. — Только не соображу, как это добро можно перемещать из пространства в пространство? Они уж явно не параллельны.

— Точно. Не параллельны, симметричны, если тебе так понятнее.

— Нет, и так не понимаю.

— Смотри, всякая вещь делится на молекулы, клетки, атомы, протоны, нейтроны, электроны и так далее. Согласен?

— Ну?

— Когда же ты отучишься от своей дурацкой привычки нукать?

— Извини.

— Так вот. Ты как бы расчленяешь свои предметы на молекулы, а когда тебе надо вынуть из сейфа ты их восстанавливаешь.

— То есть заново собираю?

— Типа того.

— Всё равно не понятно. Но где-то же должна сохраняться информация о структуре, содержании наконец?!

— Правильно. Ты, растворяя предметы в пространстве, запечатлеваешь их код, то есть то, что ты называешь структурой, материалом и так далее, в своей памяти. Но тут есть другая хитрость. Давай отложим теоретическую часть, а займёмся практической. У нас и так полный аврал по времени, а это потребует дополнительных тренировок да по круче прежних. Так что отложим до лучших времён.

— Отложим. — Нехотя согласился я.

— Ник... — Укоризненно произнесла Сэнни, глядя мне в глаза. — Смотри.

Неуловимое движение кистью руки, и в тонких, красивых пальчиках засверкало бриллиантом кольцо.

— А! Вот откуда тогда у тебя мобильник появился?! Теперь понятно и куда он пропал. А я-то думал, где ты всё это прячешь?! — Сообразил я.

— Правильно догадался. Тогда давай учиться. — Предложила хозяйка сказочного замка, и мы начали.

Если бы я раньше знал, что это такое?! Ни за что бы в жизни не согласился на подобный эксперимент. Жесты и прочая внешняя атрибутика лишь для отвода глаз. На самом деле секрет таился в осознании проделываемого, а что такое "осознание" как раз и оказалось самым трудным. Думаю, что без вмешательства Сэнни тут не обошлось. Вынимать вещи из сейфа у меня получилось почти сразу, а вот класть их туда, ну никак не выходило. Через час, мокрый, как мышь от чрезмерного усердия, я запросил пощады. Но было поздно. До финиша оставалось каких-нибудь пять минут тренировок, просто усвоить: "вогнать в автоматику", как выразилась моя новоявленная учительница. Когда я без единой запинки закинул в свой новый виртуальный рюкзак чуть ли не пол тонны различных вещей, специально для этого приготовленных автоматами по поручению той же особы, она смилостивилась и дала мне 3 минуты отдыха, после чего возобновила тренировки. Ещё час мучений, пардон, учений, вместо обещанных пяти минут, и Сэнни удовлетворённо возвестила:

— Ну, вот и всё. Теперь ты на всю оставшуюся жизнь не забудешь этого. Главное помни, осознание прежде всего, потом срочность, вызванная безвыходным положением.

— А я сам туда спрятаться могу? — Не без злорадства, спросил я, запыхавшись от сбившегося дыхания.

— Да, только вряд ли выживешь.

— Это ещё почему? — Возмутился я.

— Потому, что там нет воздуха. — Устало ответила девушка.

— Ерунда какая! А я в акваланге посижу в случае надобности. — Пошутил я.

— Мысль интересная. Ты где-то прав. — Помедлив с ответом, согласилась Сэнни. — Разница лишь в том, что ты там будешь разложен на атомы. Кто тебя собирать будет?

— Чёрт!.. — Поморщился я. — Не подумал.

— Ну ладно, мечтатель, нам пора.

Она вынула копию золотого ключика и проделала необходимые жесты так быстро, что я залюбовался завораживающей грацией движения. Получилось что-то вроде танца руками. Прямо в зале повис серебристый занавес. Девушка взяла меня за руку и шагнула к порталу.

— Погоди! — Остановился я. — А почему ты там на дороге не открыла портал прямо сюда? В этот зал?

— Потому, что не было времени объяснять охранной системе дома, что ты свой, а не чужой.

— Тогда объясни, ведь ещё два часа назад ты так куда-то торопилась, а теперь уже и портал готов? А как же объяснения? Обещанная экскурсия по дому?

— Изначально я планировала, — на мгновение приостановилась Сэнни, — отвести тебя в учебный класс, точнее в кабинет и научить тебя всему тому, чему с успехом добилась, не выходя из этого зала. Теперь в этом необходимости нет. А объяснения с экскурсией подождут до лучших времён.

— Но ведь Гермунд предупредил тебя, что моё присутствие на вашей планете не просто нежелательно, а вообще противозаконно?

— Я предвидела подобный вариант развития событий, потому и торопилась побеседовать с ним раньше Халлигалла.

— Так ты хочешь сказать, что всё это было заранее подготовлено?!

— Отчасти. — Согласилась девушка, увлекая меня за собой.

— Значит и чёрная дыра твоих рук дело?!

— Нет. Это уже точно не моё. Я предполагала сделать всё несколько иначе. Однако последние события жёстко скорректировали мои планы. Придётся действовать на интуиции.

— Ты хочешь сказать, импровизация?

— И это тоже. — Согласилась Сэнни, увлекая меня за собой в портал.

Солнце уже зацепилось за крыши домов. Длинные тени деревьев пересекали аллею, где мы вновь появились в моём мире. Впереди за кустами виднелся дом. Достаточно уродливое сооружение, по сравнению с тем, что я только что имел счастье зреть. Позади в двух шагах перекрывали отступ массивные чугунные ворота на электронном замке. Справа расположилась будка охранника, ныне, разумеется, пустая, влево уходила дорожка в подземный гараж.

— Хм! — Немного растерялся я. — Куда это мы угодили?

— По адресу, что у тебя в записке. — Ответила Сэнни.

— В какой записке? — Не понял я.

— Той, что тебе Дина передала.

— Динка?! А ты откуда знаешь? — Искренне удивился я, извлекая из кармана записку.

— Ты же, когда читал, не прятал её от меня.

— А ты, значит, заглядывала мне через плечо?

— Нет. Просто ты держал записку так, чтоб и я видела адрес.

— Но как ты могла попасть по адресу, где ты никогда не была?

— Когда ты читал записку, то представил себе улицу.

— Да, но не дом же?

— А я и не уверена, что мы попали куда нужно.

— Попали, попали. Куда надо попали. Вон! Табличка с адресом!.. На будке охранников. — Махнул я рукой.

— У вас всегда там адреса пишут?

— Нет. Это только богатые. В основном табличка с названием улицы висит на доме. Там и номер этого дома.

— Как неудобно.

— Почему же?! Очень удобно.

— Удобно, когда знаешь, и когда привык. А если таблички нет?

— ищи другой дом, где есть табличка.

— Хорошенькая перспективка. — Передразнила меня девушка.

— Ну, что? Пошли? — предложил я.

— Нет. Ник, мы туда не попадём. — Поджала губки Сэнни, разглядывая строение.

— Это ещё почему?

— Потому что дом под колпаком.

— Чего?

— Защита такая. Причём очень сильная. Кому-то очень надо кого-то толи не выпустить наружу, толи не пропустить внутрь. — Задумчиво ответила девушка, внимательно разглядывая дом.

— И что, даже твоих сил не хватит? — НЕ поверил я.

— Нет, не хватит. Тут работа целого коллектива. Я догадываюсь, чьих рук дело...

— Опять твои дружки?

— Скорее всего, да. Почерк очень похож. Они по одному и десятой части из этого не сделают, а вместе у них лучше получается. — Лицо её изменилось.

— И что, совсем никаких шансов нет? — Поинтересовался я.

— Сейчас посмотрю. Может, найду изъян. Тогда будем думать... Но если даже найти дырку, то моих силёнок будет маловато. А входить туда обессиленной, всё равно, что в пасть дракона лезть без страховки.

— Угу! — Удовлетворённо хрюкнул я. — Тогда давай я проведу тебя своим путём?

— Это ещё как? — Искренне удивилась девушка.

— Мы, кажется, договаривались кое о чём.

— Да, разумеется. Только ты тут вряд ли сможешь помочь. Да что я говорю "вряд ли". Точно, не сможешь. Я и то очень сомневаюсь, что смогу даже заглянуть, не то, чтобы войти...

— Тогда пошли. И не возмущайся, что я не говорил... — Усмехнулся я, чувствуя свою правоту.

Сэнни, не возражая, последовала за мной, а я шагнул к подземному гаражу.

— Ник, ты что, таранить машиной собираешься?

— Кого таранить?

— Стену дома?

— Зачем?

— Чтобы через пролом проникнуть внутрь.

— Ну, и как ты себе это представляешь? — Поинтересовался я, с сомнением разглядывая неприступные стены дома.

— Тогда я тебя не понимаю.

— А и не надо. Сейчас сама увидишь.

Мы спустились по пандусу в приоткрытые ворота. Здесь было четыре бокса. Из них только один был открыт. В нём уютно устроился здоровенный лимузин. Дальше виднелся проход к лестничной клетке и двери лифта. Пользоваться последним мне не хотелось, а потому я сразу направился к лестнице. Девушка послушно шла чуть-чуть сзади. На первом этаже задерживаться не было резона так, как кроме огромного пустого холла там не было ничего, а потому мы отправились на второй. Уже на последней ступеньке Сэнни придержала меня, попытавшись обойти. Но я решительно воспрепятствовал её порыву и отрицательно качнул головой. В одной из дальних комнат слышались голоса. Вот туда мы и направились.

— Ну что, прошли или нет? — Не преминул спросить я шёпотом, приближаясь к стеклянным створкам.

— Да. Я как-то про подземный гараж не подумала. — Призналась девушка.

— То-то! Это тебе не виртуальный сейф! — Нравоучительно поднял палец я, мол, знай наших. И толкнул стеклянные створки.

В комнате находилось довольно-таки много народа, но все они замолчали, увидев меня. Я шагнул внутрь.

— Так! Кто здесь Амадей?! — Спросил я, разглядывая присутствующих, упершись руками в распахнутые створки.

Первым в глаза мне бросился человек, сидящий против Сэнни! Нет, я не ошибся — это была Сэнни! Она спокойно смотрела на меня, слегка удивлённая. Парень напротив выглядел весьма непредставительно. Лицо его буквально вытянулось от изумления. Остальные четверо, разбросанные по большой комнате, так же излучали даже не удивление, а что-то гораздо большее. Я сам, наверное, в эту минуту выглядел не лучше. Мне даже хотелось обернуться и убедиться, что Сэнни ещё там, в коридоре, но что-то удерживало.

— Привет! И как это вы сюда проникли? — Хищно осклабился парень в прекрасном костюме и чёрных туфлях.

— Тойдж... — Оборвал говорящего девичий голосок.

У зеркального шкафа, забитого хрусталём, фарфором, и кто знает чем ещё, стояла девушка с огненно-рыжей гривой волос. Фигурка её, как впрочем и у Сэнни, была божественной. Платье не то, чтобы выделяло стройность фигуры, скорее подчёркивало какие-то внутренние черты характера.

— Тойдж. — Повторила она. — Не пугай людей.

— О! прошу прощения. Я, кажется, не поздоровался?! — Усмехнулся я, оттягивая время и приходя немного в себя от удивления. — Приветствую благородное общество друзей Сэнни! Бывших, надо полагать, друзей.

Рыжая вскинула на меня удивлённые глаза.

— С чего вы это взяли? — Спросила она, буквально сверля меня своим зелёным взглядом.

— От верблюда. — Грубо отшутился я.

— А вы невежа, господин гость. — Слегка качнула головой рыжая.

— Да уж каким уродился. А также признаю, что я гость, а вот вы кто здесь?

— Может быть, этот "верблюд" провёл вас сквозь защитный колпак? — Вновь поинтересовался Тойдж.

— В наше время всё может быть. — Неопределённо хмыкнул я.

— И всё-таки?.. — Настаивал Тойдж. — Как вы сюда проникли?

— Для меня стены не преграда. А ваш колпак всё равно, что паутина для трактора.

— Псих. — Сказал ещё один парень из угла, с книжкой в руке.

— Да нет. — Возразил ему тот, что сидел напротив Сэнни. — Он не псих. Он мутант.

— О моём происхождении вы поговорите как-нибудь в другой раз. — Вмешался я. — У меня тоже к вам масса вопросов, но об этом позже. Где Амадей?

Все, кроме сидящего в кресле, переглянулись. Вторая Сэнни, продолжавшая смирно сидеть на диване, с интересом наблюдала за происходящим. В её взгляде явно чувствовалось беспокойство. Она то и дело косилась на дальнее окно. Я тоже невольно глянул туда, но ничего особенного не заметил.

— А не дозволено ли нам будет узнать, кто это такой? — Спросил ещё один, выдвинувшийся из-за массивного толи сейфа, толи шкафа.

Я мысленно прикинул свои возможности. Четверо весьма приличных ребят — многовато на меня одного. Не справлюсь, явно перевес на их стороне. Сэнни вряд ли станет вмешиваться. К тому же непонятно, как поведёт себя новоявленная "Сэнни"?! Да и рыжую не стоит скидывать со счетов. Даст по башке каким-нибудь стаканом из серванта!..

— Амадей — хозяин этого дома. Куда вы его подевали вместе с сестрой? — Медленно, тщательно выговаривая каждое слово, произнёс я.

Девушка у серванта удивлённо вскинулась и шагнула к парню, сидящему в кресле напротив двойника Сэнни.

— Дэир, поясни, о чём речь?

— А-а-а! Понял. — Встрепенулся я. — Сей парень есть никто иной, как господин Дэир, бывший жених Сэнни. Очень достойный человек. Обожает стрелять... Из этого, как его, лучемёта! Желательно по живым мишеням. А ещё лучше по людям. Знаете ли, весьма приятные ощущения! Щекочет нервы. Сто процентный кайф! Полный экстрим! Неправда ли, Сэнни? — Я картинно обернулся к девушке на диване.

На её хорошеньком личике ничего не отразилось, но в глазах мелькнул явный страх. Ещё бы. Откуда мнимая Сэнни могла знать о событиях, развернувшихся в доме у парка?!

— Сэнни не считает нужным делиться своими ощущениями. — Пришёл я ей на помощь.

Девушка едва прикрыла веки в знак согласия. Она приняла игру.

— Ну конечно, кому интересно рассказывать о том, как ты был уткой на охоте! — Усмехнулся я.

— Дэир, — Опустил книгу парень, одновременно придвигаясь ближе к сидящему, — теперь и я прошу пояснить, о чём речь?

— Ваш господин Дэир обмочил штанишки от страха, потому как не предполагал, что на этой планете покойники оживают даже после того, как в них в упор стреляют максимальным, концентрированным гравизарядом. — Не удержался и съязвил я.

— Парень, ты ври да не завирайся! — Вскинулся тот, что стоял у шкафа. — Не бурей!

— Это ещё кто буреет?! А ты у него спроси. — Посоветовал я, тыкая пальцем в сидящего в кресле. — Пусть покажет, что там торчит у него за пазухой?

Вторая Сэнни явно напряглась. Глаза сузились, мышцы лица застыли, ноги приняли удобную позицию для толчка. Она была готова прыгнуть в любой момент. В комнате повисла напряжённая тишина. Дэир невольно потянулся к пиджаку, но вовремя опомнился и отдёрнул руку.

— Ну?! Ну же, смелее! — Подбодрил я его. — Там на дороге ты был храбрее. Может мне опять спиной повернуться? Не люблю я этого делать. И тогда бы не делал, но не ожидал, что за нами несётся вооружённый человек, а не чудище какое?! Ан, нет! Ошибся.

Парень из угла сжал книгу так, что пальцы побелели, однако ничего не сказал. Франт Тойдж покачался с пятки на носок, в упор глядя на Дэира, и также решил промолчать. Сам же виновник побледнел от ярости. Он смотрел на меня, не замечая, что вторая Сэнни привстала с дивана и уже была готова к броску, когда вдруг парень у шкафа широкими шагами подошёл ко мне и отвёл руку для удара.

— Не стоит. — Предупредил я его. — Я ведь сдачи дам.

— Клюй, не смей! — Рыжеволосая метнулась и стала между нами. — Ты что? Он же один?

— А меня, что? Пятеро? — Багровея, прорычал парень.

— Клюй. — Позвал его Дэир. — Не махай кулаками. Отойди и сядь.

Парень обернулся и замер. В грудь ему смотрел раструб лучемёта.

— Дэир!!! — Громким шёпотом выдохнула рыжеволосая. — Так это правда?!

— Заткнись и отойди к дивану. Так. Сядь. Ты тоже. — Он махнул оружием, указывая, где именно надо сесть. — Дёргаться не советую, здесь установлен распылитель. Для тех, кто незнаком с этим понятием объясняю: широкая полоса захвата. Да, жёсткость луча и точность прицела снижается, но не столь существенно для малых помещений. Вы то же сюда пожалуйте. — Он кивнул застывшим Тойджу и парню с книжкой.

Девушка медленно, поглядывая на оружие, подошла и присела на краешек дивана рядом со второй Сэнни. Остальные проделали тоже без единого слова.

— Руки на колени... Не шевелиться...Вот так, хорошо. — Удовлетворённо произнёс Дэир, слегка отодвигаясь вместе с креслом подальше от сидящих под прицелом бывших друзей. — Намёк на движение, и я стреляю. Без предупреждения. Так-то оно будет лучше. Раз уж вам всё стало известно, так и говорить долго не придётся. Кстати, и ты давай, двигай сюда. А то не очень удобно целиться. — Кивнул он мне.

— Увы. И не подумаю. — Возразил я. — Ты опять просчитался. На сей раз, мы тебя послушаем.

— Не получится. Имей в виду, стоит тебе сделать хоть одно неосторожное движение, как вот эта красавица превратится в пылающий костёр. — Он ткнул в сторону второй Сэнни.

— Хотел бы видеть. — Усмехнулся я, делая два шага к нему.

Девушка слегка побледнела, но не более того. Её фигура выражала полную готовность действовать в нужный момент. Пальцы красивых рук выделывали замысловатые фигуры. Однако Дэир, наблюдавший за мной, не видел этого.

— Не подходи! — Взвизгнул Дэир, вмиг вылетев из кресла, пятясь к стене за шкаф, наставив на меня лучемёт.

— Не пугай, пуганый. — Возразил я, протягивая руку и берясь за ствол.

В следующее мгновение, что-то мелькнуло, и Дэир повалился на ковёр, а лучемёт остался в моей руке.

— Зря вы это сделали. — Покачал я головой, рассматривая оружие. — Лучемёт разряжен. Запасных обойм у него не было. Не успел украсть. А тот, что был, он весь выпустил в меня парочку дней назад.

— Откуда вы знаете? — Спросила мнимая Сэнни, протягивая руку за оружием.

— Я, милая... — Мне закрыли рот сзади.

Догадываясь, что сейчас произойдёт, я отступил в сторону. В дверях стояла Сэнни. Люди, смотревшие в этот момент на меня, не успели отследить мой уход с траверса их взглядов. Они просто этого не ожидали, а потому пред их взорами предстала самая настоящая Сэнни. Это был шок, самый натуральный. Бывшие друзья молча переводили взгляды с одной девушки, стоящей в дверях, на другую, и меня, торчащего рядом с обеими красавицами, с лучемётом в правой руке. Сэнни же, настоящая Сэнни, лишь скользнула взглядом по самозванке, и обратилась к валяющемуся на полу Дэиру, брезгливо поморщившись.

— Ну, здравствуй, убийца!

Лица сидящих на диване и без того изумлённых бывших студентов-однокурсников вытянулись неимоверно. Они явно не понимали, что тут происходит.

— Дорогая Сэнни, — Заговорил я, обращаясь к настоящей Сэнни, — у меня сложилось устойчивое ощущение, будто этот молодой человек не соизволил поставить в известность друзей о своих действиях в их отсутствие. Может им для начала стоило бы поведать сию душещипательную историю?!

— Да, Ник, стоит. Но это мы сделаем чуть позже. А пока мне бы хотелось всё-таки обнять свою подругу. Ведь это она пришла мне на помощь. — И Сэнни шагнула к собственной копии, протягивая руки для объятий.

Я с изумлением вдруг заметил, что передо мной не идеальная копия Сэнни, а другая, весьма интересная особа. Господи, бедные мужики их мира. Как им трудно выбирать, что не девушка, то богиня. Я тяжело вздохнул и присел у лежащего.

— Знаешь ли ты, — Начал я свои нравоучения, слегка тыкая бывшего жениха рукояткой лучемёта в бок, — что чистосердечное признание смягчает души любых судей? Конечно же, знаешь. Так облегчи душу, где Амадей?

Дэир же смотрел на меня вытаращенными от ужаса глазами и ничего не говорил, даже не пытался. Подле меня присела на корточки рыжеволосая.

— Он вам ничего не скажет. — Сообщила она, мягко отбирая у меня оружие.

— Это ещё почему? — Не поверил я. — Не удерживая ствол опасной игрушки.

— потому, что его сковали заклинаниями, в том числе и молчания.

— Кто?

— Элеон, кто же ещё?! — Сказала девушка, протягивая лучемёт через плечо стоящей позади сотруднице "МУХОМОРА".

— А-а-а! — Протянул я, как будто понял о чём идёт речь. — Сэнни, пожалуйста, дай возможность этому типу ответить, где Амадей?

— Увы, я не могу позволить этого сделать. — Ответила за Сэнни подруга. — Отныне он является арестованным и может говорить лишь в присутствии совета.

— Ну и закончики! — Усмехнулся я. — А если от его молчания люди погибнут? Отчего бы не позволить ему сказать буквально пару слов?

— Оттого что каждое его слово может сыграть против него самого.

— Простите, Элеон, но мне надо знать, не угрожает ли опасность жизни хозяину этого дома? А также его сестре. — Немного жестковато произнёс я.

— О! Вам известно моё имя? — удивилась подружка Сэнни.

— Мне многое что известно. Больше чем вы думаете.

— Неужели?! — Не поверила девушка.

— Имя Халлигалл вам что-нибудь говорит? — Спросил я, исподтишка наблюдая за её реакцией. — Или, скажем, Гермунд?

Она не сдержала восхищения. Брови её взметнулись вверх.

— Вы способный молодой человек. — Улыбнулась она.

— Нет, это у меня талантливый педагог. — Возразил я, покосившись на Сэнни.

Рыжая с интересом меня разглядывала, как будто впервые увидела. Парни продолжали сидеть на диване, строя зверские мины, сверкая глазами.

— Элеон, — начала Сэнни — отпусти ты их. Они же тут ни причём.

— Извините, ребята, это я на всякий случай, не хотелось лишних осложнений. — Она махнула кистью руки и парни, как по команде, вскочили на ноги.

— Тихо, вы, тихо! — Призвала их к спокойствию Сэнни. — Сейчас всё узнаете. А пока что надо бы разобраться, где хозяин дома?

— Да ничего с вашим хозяином не случилось. — Сказал Тойдж. — Я его вместе с сестрой погрузил в сон. Будут спать до вечера, если ничего экстренного не случится.

— Не понял. Объясните? — Потребовал я, поднимаясь с корточек.

— Это значит, что твой Амадей будет спать, но если вдруг что-то будет угрожать его жизни он тут же проснётся. — Пояснил парень с книжкой.

— И где его искать? — Поинтересовался я.

— Внизу, в гараже. Я их в лимузине уложил. — Сообщил Тойдж.

От этих слов лицо Элеон побелело.

— Сэнни, может быть, ты всё-таки меня представишь? — Попросила рыжая, становясь рядом со мной. — Не-то как-то неудобно общаться.

— Да, конечно. — Согласилась Сэнни. — Ник, это (она обвела рукой окруживших нас людей) все мои друзья, во всяком случае, пока... Я полагаю. — Добавила она, с хитрецой глядя на меня. — Вот эта рыжеволосая девушка, на которую ты так бесцеремонно пялишься, есть никто иная, как Багенна или сокращённо просто Багги. — Продолжала Сэнни, улыбаясь. — Этот чудак с книжкой Фарлакум, наш всемирно известный историк. Правда, на сей раз, он крепко ошибся в расчётах, впрочем, как и я. Тойдж — красавец-мужчина, гроза наших девушек, но очень, очень благородный человек. Для него честь, прежде всего. Клюй, наш неугомонный забияка. Он биолог, и считает, что в любом человеке заложена громадная сила, но вот раскрыть её не так-то уж и просто. Элеон — ты знаешь. — Она коротко взглянула в лицо подруге. — А это Ник — человек с планеты Земля. Тот самый, которому я обязана жизнью, и, как это не парадоксально звучит, пониманием и осознанием происходящего на этой планете.

Я поклонился, как видел в кино. Багенна в ответ сделала реверанс. Я улыбнулся. Девушка, по всей видимости, хотела что-то спросить, но в этот момент в комнате, против окна, из серой, почти невидимой занавеси вышел маленький, сухонький, сморщенный старичок с наполовину высыпавшейся шевелюрой белых волос.

"Так вот почему она смотрела на окно?!" — Подумал я, но дальше развить свою мысль не успел. Старичок прокашлялся, и тихо, совсем не скрипучим, не старческим голосом провозгласил:

— Добрый день, господа выпускники.

Все разом обернулись.

— О-о! Кто к нам пожаловал?! — Неестественно громко воскликнул Клюй. — Сам господин Халлигалл личной персоной! Не погнушался нуль-переходом!

— Гарди! — Старичок посмотрел на Клюя. — Не стоит паясничать. Сейчас разговор гораздо серьёзнее, чем ты можешь себе представить. Вспомни своды. Ты их прекрасно знал, в бытность своего студенчества.

— И что?! — Явно не понял парень.

— А то, мой бывший ученик, что Сэнни вместе с Дэиром открыли доступ в запрещённую реальность. — Старичок выдержал эффектную паузу. — Теперь понятно, куда вы все вляпались?

В комнате повисла мёртвая тишина. Видимо присутствующие без лишних слов сообразили, о чём идёт речь. Только Дэир безмолвно валялся на ковре и таращился на старика, бессильно пытаясь перевернуться на бок, чтобы лучше видеть.

— А теперь, — тихо продолжил Халлигалл, могущественный начальник "МУХОМОРА", — неотразимая Элеон, верните мне лучемёт, а вы (он кивнул парням) поднимите Дэира, и следуйте все за мной. Человек с Земли, вы остаётесь здесь. Вас всё это не касается.

— Это ещё почему? — Возмутился я. — Меня-то сие касается больше всех здесь присутствующих. В том числе и вас.

— Я же сказал, это вас не касается.

— Увы, не могу согласиться. Ваши аргументы, пожалуйста. — Потребовал я.

— Чего?! — Не понял старичок. — Вам требуются мои пояснения?

— Не только ваши, но и всего вашего совета, меж галактического. — Ухмыльнулся я.

— Вы и это знаете? — Удивился он.

— Я только что говорил, что я многое знаю, больше, чем бы вы хотели. Сам Гермут недавно ручкался со мной. — Усмехнулся я.

— Да, ну?! — Не поверил старичок.

— Спросите у него самого. Парламент межгалактического совета уже ждёт вас. — Сообщил я, пристально глядя Халлигаллу в глаза.

— Нет, молодой человек, — покачал он головой, — я не имею права вас брать с собой. Если совету понадобится свидетель, клянусь, я буду первым, кто укажет на вас и потребует вашего присутствия.

— Вы знаете, господин Халлигалл, во всём этом деле мне не нравится одно... — Я замолчал, обдумывая фразу, которая должна была вместить всё, о чём мне пришлось передумать, пережить, переосмыслить за эти несколько дней. Но фраза никак не складывалась, и пауза затягивалась.

— Что именно? — Не дождавшись, спросил начальник "МУХОМОРА".

— Мне не нравится то, что в происшедшем могут обвинить ни в чём неповинных. Да!.. — Поторопился я предотвратить его попытку возразить. — Я понимаю, что у вас всё не так, как у нас, и тем не менее, как видите, ваше законодательство так же даёт сбои, а обвинят во всём тех, кто силой своей мысли сделал то, что было запрещено. Ведь они не знали не только о самом запрете, но и о предмете запрета. Стоило ли в этом случае запрещать?

— Вы совершенно правы. — Тяжело вздохнув, ответил Халлигалл. — Этот вопрос и будет решать совет. Так что не будет безвинно пострадавших. Не волнуйтесь вы за Сэнни. Ей ничего не грозит.

— Да, не грозит. — Согласился я и вдруг понял, что вижу Сэнни последний раз в своей жизни.

Наши глаза встретились. Она тоже это понимала, но отнеслась совершенно спокойно. А как должно было быть? Чего я ожидал? Слёз?! Истерик?! С чего?! С громадным трудом я отвёл взгляд и уставился в пол. Клюй и Тойдж, сделав несколько пассов руками, подняли Дэира, не касаясь его, как будто тот был кучей навоза. Посреди комнаты возник большой серый занавес. Они двинулись к нему.

— Пока, Ник! — Сказала Багенна. — Не унывай, всё будет хорошо!

— Пока, Багги! — Хрипло ответил я.

— Ник, брось ты свою хандру. — Посоветовала Сэнни, подходя ко мне и кладя свою маленькую ладошку мне на плечо. — Счастливо, Ник, человек с планеты земля! Я благодарна судьбе за встречу с тобой.

Теперь всё будет хорошо. Не волнуйся. — Она привстала на цыпочки и поцеловала меня.

— Прощай, Сэнни. — Тихо, очень тихо, буквально шёпотом сказал я.

— Ник, тебе людей выводить. — Уже у самого занавеса напомнила Сэнни и нырнула в серую мглу.

— Да, я знаю. — Ответил я опустевшей комнате.

В момент, когда девушка уже перешагнула черту, разделяющую два мира, что-то узкое и тёмное, очень похожее на то, что было на дороге, протянулось смертельным жалом к груди оставшегося там за занавесом Ника. Он покачнулся, ещё мгновение постоял, после чего, набирая скорость, стал падать вниз, туда, куда вид из окна сужающегося портала уже не доставал. Все, только что вернувшиеся в свой мир обернулись, как по команде. Они видели всё! И чёрную ленту, и падающего Ника, и, рванувшихся к створкам захлопывающегося портала, Элеон и Сэнни. Они не успели. Портал с необычным, для таких случаев, скоростью и грохотом закрылся.

— Ну вот, теперь всё. Понятны стали и причина, и следствие. Определены пострадавшие, и обезоружены виновники. — Сказал невозмутимый начальник "МУХОМОРА".

— Это подло с вашей стороны. — Негромко сказала Элеон.

— А вы подонок, господин Халлигалл. — Сказала Багги, глядя прямо в глаза начальнику "МУХОМОРА".

— Ещё ничего не решено. — Решительно заявила Сэнни. — Разбирательство впереди.

— Успокойтесь, молодые люди. — С металлическим оттенком в голосе заговорил господин Халлигалл. — Никакого разбирательства не будет. Нам не нужен лишний шум. И в межгалактический совет обращаться не рекомендую. Воизбежание. — После короткой паузы добавил он многозначительно глядя на Элеон.

26.04.2005 Одесса

301