— Это я у тебя спросить должен! — мгновенно остановился занпакто, возмущённо полыхнув шевелюрой. — Я тут защищаю его внутренний мир от вторженцев, а он меня бьёт!

— Ты идиот! — крикнул я так, что по вулкану пошло эхо. — Это капитан Кьёраку! Где ты тут вторженцев видел, сволочь?!

— А я что? — с обидой спросил Хуноо. — Я ничего! Он вообще первый начал!

Я целых десять секунд молчал, переваривая эту реплику.

— Убью... — тихо сказал я, занося хлыст, но ударить не успел. Возникший сзади капитан Кьёраку со смехом положил мне руки на плечи, успокаивая.

— Ну-ну, не надо так злиться, Кин-кун, — сказал сэнсэй, улыбаясь.

— Но, капитан... — хотел было возмутиться я.

— Яре-яре, — вздохнул Кьёраку-сэнсэй, — Кин-кун, я много раз тебе говорил. Нельзя быть таким вспыльчивым. Впрочем, — задумчиво сказал капитан, оглядывая недра вулкана и почесывая макушку, отчего его шляпа опасно съехала набок, — возможно, нам стоит слегка изменить метод тренировок...

— Э-э-э... — слегка ошеломлённо промямлил я. — Как скажете, сэнсэй.

Как это?! Он попал в миниатюрный филиал ада, мой занпакто попытался его убить, и всё, что может сказать по этому поводу, это то, что надо изменить тренировку?!

Видимо, мои мысли очень ясно проступали на лице, потому что капитан, заметив мою растерянность, легкомысленно улыбнулся и поправил шляпу.

— Кстати говоря, — сказал Кьёраку, чуть склоняясь надо мной и подозрительно доброжелательно улыбаясь. — Нет ли тут поблизости горячих источников, а? Кин-кун?

— ...Есть, — с заминкой ответил я, чувствуя, что начинаю впадать в прострацию. Лава в дырке неподалёку в полной тишине согласно булькнула, и я почувствовал, что страх, донимавший меня всё это время, быстро сошёл на нет и исчез. — Но они слишком горячие. Почти кипяток.

— Да? — с неподдельным сожалением переспросил капитан. — Какая жалость... Ну, что поделаешь. Пойдём, Кин-кун, — сэнсэй быстро повеселел. — Теперь моя очередь.

С этими словами Кьёраку положил руку мне на плечо, и окружающий мир в очередной раз сменился.

Темноту резко вытеснил слегка пасмурный осенний день.

Вокруг была холмистая местность, заросшая травой, сейчас жёлтой и высыхающей. На много метров вокруг не было видно ни одного дерева, зато простиралась длинная просёлочная дорога от самого горизонта, и неподалёку стоял большой дом, огороженный невысоким, по японским меркам, забором, ворота которого были распахнуты настежь. Дом был выполнен из светлого дерева, сёдзи были простыми белыми. Смотреть на него было приятно, сразу создавалось ощущение уюта и тепла.

Завороженный видом этого дома, я даже не сразу заметил, что сэнсэя рядом нет и, кажется, не было, когда я здесь появился. Что ж, в таком случае логично было бы его поискать в доме...

Обстановка тоже радовала глаз. Приятные бежевые и коричневые оттенки, красивый бамбуковый орнамент на фусума. Как принято в Японии, везде царствовал минимализм, то есть минимум мебели, максимум свободного пространства. И музыка. В доме звучала тихая, приятная музыка.

Ориентируясь на неё, я нашёл сэнсэя на заднем дворе. Он полулежал на полу, подставив ладонь под голову, и медленно пил саке. Рядом, только чуть в стороне, сидели Катен Кьёкотсу, занпакто капитана. Поскольку Катен Кьёкотсу — это парные клинки, то и во внутреннем мире сэнсэя их двое, женщина и девушка. Женщина была одета в роскошное чёрное кимоно, тянущееся по полу, кажущееся очень широким, с длинными рукавами. Широкое оби украшено огромной "пряжкой" в виде черепа, фиолетовые волосы завязаны в два хвоста по бокам, и голову украшала странная конструкция из маленького черепа, двух костей и шести тонких шипов. На лице один глаз закрывала повязка. Женщина красиво и негромко играла на сямисэне, тонко улыбаясь. Рядом с ней сидела хрупкая девушка с короткими волосами того же цвета, отчего казалось, что они сёстры. Её лицо практически полностью скрывала маска, оставляя открытыми только глаза. Девушка носила бордовое кимоно, перевязанное широким тёмно-синим оби, из под него виднелся чёрный нагадзюбан, скрывающий только непосредственно грудь и открывающий живот, зато с длинными облегающими рукавами. Их скрывали бордовые наручи в тон кимоно. Вместо хакама на девушке были короткие чёрные шортики.

Окинув взглядом эту картину, я сел неподалёку от сэнсэя. Капитан задумчивым взглядом смотрел прямо перед собой и будто бы ничего не видел. Да и, честно говоря, смотреть там было особо не на что. Весь задний двор дома был пуст, и росла на нём только всё та же пожухлая короткая трава, а горизонт скрывал хоть и невысокий, но забор.

Капитан Кьёраку грустно вздохнул.

— Прости, Кин-кун, — печально сказал он. — В моём доме нет сада, который мог бы услаждать наш взгляд. Почва здесь не плодородна, и стоит вечная осень.

— Не страшно, — уверенно ответил я. — У вас очень уютный дом, сэнсэй.

— Ты слишком добр, Кин-кун, — не очень радостно ответил Кьёраку. — Не в таком доме я хотел бы принимать дорогих гостей. Мне стыдно оттого, что тебе пришлось здесь увидеть это.

— Это вам-то стыдно?! — не выдержал я. — Это мне стыдиться надо! У вас хоть дом есть, а у меня мир — вулкан! У вас чистый воздух, а у меня тучи пепла и жара! В конце концов, у вас небо чистое! А у меня?!

Закончить я не успел. Сэнсэй медленно поднялся, снял шляпу и так насмешливо на меня посмотрел, что я понял, что сморозил какую-то глупость.

— Не тебе надо жаловаться, Кин-кун, — сказал Кьёраку, взлохматив мне волосы. — В твоём внутреннем мире есть горячие источники! — капитан мечтательно поднял взгляд. — Если бы у меня на заднем дворе вместо милого садика появился собственный бассейн, я был бы просто счастлив!

Сэнсэй, хитро улыбаясь, с намёком на меня посмотрел.

Я фыркнул, с трудом скрывая улыбку.

— Договорились.

Глава 1, или Начало Третьей Части

Извините за долгое отсутствие))) Мало того, что с глазами проблемы, так ещё и приходится делить компьютер с мамой... Ну, кто испытал на себе, тот в курсе))) Третья часть фанфика — последняя. Романтика ограничится двумя главами: этой и следующей. Всё остальное будет экшн и конец. Надеюсь, будет счастливый, но кто знает, не хочу загадывать.

Со дня установки Связи между нами и капитанами прошло почти три недели. Совсем нелёгкие три недели.

Наличие таких милых вещей как эмпатия и телепатия окрасило нашу жизнь новыми красками. За это время мы узнали о наших капитанах, наверно, больше, чем за весь период пребывания в Обществе Душ.

Легче всего "притирку" друг к другу переносили Алёна и Укитаке. Для них вопрос доверия вообще был особым. Они старались узнать всё друг о друге, любые моменты, даже самые неприятные, но их отношения были построены так, что их недостатки либо пресекались обоюдной нежностью, либо вообще не воспринимались как таковыми. В итоге, все влюблены, все счастливы.

Небольшие трудности были у Горо и Сой Фонг. Капитан Второго Отряда на деле оказалась куда более чувствительна и ранима, чем могло показаться на первый взгляд. Миша, конечно, всегда это знал, но одно дело знать, и совсем другое — ощущать напрямую. Горо старался действовать и думать осмотрительно и осторожно, при этом не переставая всеми силами проявлять внимание и заботу.

Глядя на то, как массивный Миша чуть ли не на цыпочках при ней ходит, мы качали головами и думали, что он перегибает палку, но Сой Фонг, вроде бы, пока нравится. Мы с Йоко смотрели на него снизу вверх и ставили диагноз: "подкаблучник". Горо довольно щурился, улыбался и уходил готовить обед Сой Фонг. А у нас появлялось смутное чувство зависти.

Чьи отношения не изменились, так это отношения капитана Кьёраку и Кина. Кажется, они разобрались между собой, правда, их уровень связи остался только третьим, а не ожидаемым четвёртым, но у них всё было впереди. По крайней мере, Куроцучи прогнозировал рост и развитие их силы.

Мда... что касается Куроцучи. Сразу после установки Связи между нами, он словно с цепи сорвался. Во-первых, он выставил ребят с этажа. Маюри просто в ультимативной форме потребовал не занимать более этаж для подопытных, дал час на сборы и выставил. Вернее, все вещи вынесли рядовые Двенадцатого Отряда. Однако Кина Маюри выводил с этажа лично и пожелал не встречаться с ним как можно дольше, но даже в этом они, к сожалению, не сошлись во мнениях. Игорь пообещал вернуться по первому моему требованию. Маюри в ответ ничего не сказал, но с таким презрением посмотрел вслед, что мне стало ясно: прорываться к Институту Кину придётся с боем.

Впрочем, здраво рассудив, я поняла, что Куроцучи поступил правильно. Ребята всё равно бы переехали рано или поздно к своим капитанам. Просто Маюри, как всегда, в своём репертуаре, то есть на вежливость не разменивается.

Это не значило, что я осталась одна на этаже, мои вещи, уже упакованные, из комнаты выносила Нему-сан (отобрать у неё рюкзак не удалось). Маюри решил, что мне там делать больше нечего. На мой вопрос, куда это он собирается меня переселять, Куроцучи прищурился и, хитро улыбнувшись, загадочным голосом ответил:

— Увидишь.

Вопреки моим ожиданиям, из Института мы не выходили, наоборот, пошли знакомым маршрутом в зал с органом-суперкомпьютером. Там ничего не изменилось, всё так же темно, так же не видно стен из-за кабелей и труб. Маюри уверенным шагом пересёк первую часть зала, не остановился и у органа. Вместо этого он прошёл в самый тёмный угол зала около суперкомпьютера, завешенный огромным количеством кабелей. Маюри сунул в их гущу руку практически по локоть и отодвинул в сторону.

Нашим глазам предстали створки лифта.

Я подозрительно посмотрела на Куроцучи.

— Насколько я помню, у здания Института только девять этажей. И мы сейчас на девятом.

Маюри красноречиво закатил глаза, словно прося у бога терпения.

— Девочка, — противным голосом сказал учёный, — ты думаешь, я отправлю тебя жить на крышу? Постой тут ещё пару секунд, и я подумаю над этим. А теперь в лифт. Живо.

— Всё-всё, глупых вопросов больше не задаю, — хихикая, сказала я, залетая в открывшуюся кабину. Маюри вошёл следом, недовольно глядя на меня сверху вниз. Последней зашла Нему и нажала на кнопку со стрелкой, указывающей вверх. Лифт с мягким толчком поехал в заданном направлении.

Подъём занял меньше минуты, но когда створки перед нами открылись...

Я застыла, не решаясь выйти из лифта.

Маюри с насмешкой смотрел на моё офигевшее выражение лица.

— Ты едешь вниз? — с усмешкой прищурившись, спросил он.

— Н-нет, — пробормотала я, медленно справляясь с шоком.

Выходила из лифта аккуратно, борясь с желанием протереть глаза.

Из кабины мы сразу же попали в большую комнату, совмещающую зал и спальню. Белый натяжной потолок лишил меня дара речи. Одну часть комнаты занимала широкая и низкая кровать, встроенный в стену шкаф, стеклянный столик неподалёку. Вторая часть комнаты была ниже, к ней вели три ступеньки. Там всё пространство занимал низкий диван и три кресла, широкий стеклянный столик на коротких ножках (старший брат прикроватного) и огромное окно на всю стену, из которого открывался потрясающий вид на Сейрейтей. Стены белые. Пол из светлого дерева. И есть сёдзи, ведущее куда-то дальше. Даже подумать страшно, что там.

Каюсь, в шоке я первым делом подумала о том, где в Обществе Душ Куроцучи нашёл гастарбайтеров. Обстановка слишком европейская, такую квартирку можно увидеть скорее в мире живых, чем здесь...

От шока мысли путались и разбегались, восторг перемешался с удивлением. Куроцучи довольно наблюдал за мной и получал удовольствие от гаммы обуревавших меня чувств.

— Располагайся, — сказал Маюри, щедрым жестом обводя комнату. — С этого дня это твой дом. Я вернусь вечером к девяти часам. Не занимай ванную. Ужин готовит Нему. Компьютер на диване твой, а тот, что в кабинете, я запрещаю тебе трогать. Всё понятно?

— Да... — всё ещё немного ошеломлённо ответила я. Маюри с Нему снова вошли в кабину лифта. И тут мой взгляд напоролся на кровать. — Э-э-э, нет, подожди-ка! А где моя комната?

— Здесь, — коротко ответил Маюри, хитро глядя на меня сверху вниз.

— Но мне не нужна такая широкая кровать! — заметила я. Кровать действительно была слишком большой даже для двуспальной.

Куроцучи та-а-а-ак широко и довольно улыбнулся, что я мгновенно заподозрила подвох.

— А кто сказал, что ты будешь спать одна? — вкрадчиво спросил Маюри, смерив меня взглядом с ног до головы.

У меня аж дыхание перехватило, но сказать что-либо возмущённое я не успела, потому что створки лифта закрылись. Но я же чувствую, как этот гад в кабине надо мной смеётся!

Впрочем, возмущение быстро уступило место другим чувствам: смущению, теплу и радости. Маюри... в этом весь он. Восхитительно наглый гад. Всё решил и мнением моим не поинтересовался. Пока мне это нравится, конечно, но не будет ли потом с этим проблем?..

Подумав, что проблемы надо решать по мере их поступления, я подхватила не слишком тяжёлый рюкзак и несмело прошла в свой новый дом, осмотрелась. Положила рюкзак рядом с кроватью и открыла сёдзи, ведущее в другую комнату. Там оказался широкий коридор, в нём ещё несколько сёдзи. Я открыла ближайшее, оказалась на кухне. Она оказалась хорошо обставленной, стилизованной под дерево и довольно большой. Низкий японский столик стоял прямо перед входом. За вторым и третьим сёдзи были ещё одна спальня, принадлежащая, вероятно, Нему, и рабочий кабинет Маюри. Последний практически сравнялся по размерам с залом-спальней. Туалет и ванная находились в конце коридора, причём в последней я заметила одну странность. Помимо самой ванны в комнате было странное углубление в полу, достаточно широкое, стальное изнутри и полированное. По краю углубления шли небольшие отверстия, а справа была ещё и панель с кнопками. Экспериментировать с ней я не стала.

Хм, это, случайно, не тут Маюри восстанавливается после превращения в жидкость? Тем более, обстановка похожа: в ванной комнате нет окон, и если не включать свет, тут будет очень темно. Но как он сюда попадает, хотелось бы знать? По трубам? Вероятно.

Кроме этого углубления стоит отметить полку рядом с ванной, заставленную не только шампунями и кондиционерами и прочим, но и... косметикой. Лак для ногтей и распылитель, по крайней мере, сразу бросались в глаза.

Сориентировавшись таким образом в пространстве, я вернулась к рюкзаку. Вещи надо было куда-то сложить. В стенах рядом с кроватью было два встроенных шкафа. Один по логике должен быть мой, вот только который? Я открыла один наугад, и сразу поняла, что он принадлежал Маюри. Окинула взглядом его содержимое. Вроде ничего такого, шкаф как шкаф. Висят два комплекта капитанских хаори, шихакушо по частям сложена на разных полках. Были и домашние юката, нашлись даже чёрные брюки и белая рубашка! А это-то зачем? Неужто Маюри ходит в мир живых?

"Иногда бываю, — как ни в чём не бывало отозвался объект моих дум. — За миром живых иногда интересно наблюдать. К тому же, там живут некоторые подающие надежды учёные, их идеи порой весьма любопытны..."