Пантеон

Тогда, давно, они — первые успешные эксперименты "Котла" по наделению людей суперсилами — приняли решение во что бы то ни стало собрать силы, достаточные, чтобы раз и навсегда уничтожить чудовище, скрывавшееся за именем "Зион". Разорвать Цикл.

Путь менялся. Не единожды, десятки и сотни изменений, которые по своей сути ничего не меняли, лишь отсрочивали неизбежное. Губители, верная стража своих господ, оружие устрашения и элитная гвардия одновременно — их появление Контесса не могла предсказать. Но за все это время, за все эти годы еще ни разу Путь не становился короче.

До недавнего времени. До появления Пантеон.

Никто, даже Контесса, не имели ни малейшего понятия, как работает сила девушки. Даже Зеленая Фея, наиболее близкая по набору сил к Пантеон, не имела ни малейшего понятия, какой шард мог даровать своему пользователю что-то подобное. Но даже если сила Пантеон происходила из совершенно иного, неизвестного доселе источника — суть не менялась.

Своим появлением она смогла сократить Путь.

Облегчить дорогу, вымощенную костями и кровью невинных, тех, кто должен был быть принесен в жертву для того, чтобы спасти хоть кого-то.

И казалось бы, все прекрасно, но Александрия, впервые за долгое время потерявшая контроль и крушившая скалы где-то в районе Ньюфаундленда лишь для того чтобы выпустить пар, могла совершенно точно сказать, что это было не так. Каждый шаг, каждое действие, направленное на решение проблемы с Пантеон, на то, чтобы помочь ей стать тем орудием, которое сокрушит Зиона, встречали сопротивление. Словно какой-то невидимый рок, какое-то предназначение играло против них.

Все, что могло пойти не так в этом деле — все пошло не так. И у Александрии уже, если честно, не было сил просто терпеть это, в ожидании, пока все уляжется. Она сама сделает первый ход навстречу — и гори оно огнем. Уж пламени она точно не боится.

Проверив доступность мобильной сети, она набрала предварительно выпытанный у Счетовода номер. Тот сначала артачился. Говорил про тайну клиента, но быстро сдался под градом весомых аргументов.

Пошли гудки. Томительное, невыносимое время ожидания.

"Давай же, девочка, возьми трубку, ради нас всех. Ради твоего же блага" — подумалось ей, и, по иронии судьбы, почти сразу же она услышала испуганный девичий голос.

— Кто это?

— Александрия. Нам нужно поговорить.

— П-погодите-ка. Александрия? Одна из Триумвирата? З-зачем вам говорить со мной? — голос Эберт звучал действительно испуганно.

Ребекка про себя вздохнула. Стоило помнить, что она говорит с девочкой-подростком. Поправка, она говорит с девочкой-подростком, у которой был один из самых отвратительных триггеров, о которых она только слышала.

— Да, член "Триумвирата". Что же до того, почему мне нужно поговорить с тобой — во первых, это должно было произойти в любом случае, но, благодаря твоим же действиям, приходится менять планы.

— В-вы контакт Фортуны?

Александрия про себя хмыкнула. Контесса назвала девчонке свое настоящее имя. Это уже говорило о том, что девчонка — явно не просто расходный материал. Но это все лирика.

— Можно и так сказать. Но на будущее — зови ее Контессой. Но хватит ходить вокруг да около. Пантеон, не стану скрывать, ты нужна Протекторату. Не уверена, знаешь ты или нет, но в мире найдется меньше десятка кейпов, способных устроить то, что ты устроила пару часов назад. И это не говоря о том, что ты показывала до этого. Ты — потенциальная Вторая после Эйдолона.

"Или его замена, если тенденция угасания его сил продолжится", — продолжила она про себя, но об этом ей до поры до времени никто не скажет. Слишком чувствительная информация.

— Но, извини за прямоту, если ты хочешь чего-то от нас, то, пожалуйста, прекрати вставлять нам палки в колеса со своими попытками линчевания.

"Звучит жестковато, но я очень надеюсь, что это заставит твой мозг шевелиться, девочка"

— Что вы имеете ввиду? — голос Эберт звучал непонимающе и почти оскорбленно. И это давало Александрии надежду, что не все с ней потеряно. Если не она отдавала приказы, а это была инициатива проекций, то это меняло дело в лучшую сторону.

— Твои проекции тебе не рассказали? Как некрасиво с их стороны. Спроси их, особенно некую "Алису", что она сделала с Медисон Клементс и Софией Хесс. Поверь, узнаешь много интересного.

Голос на другом конце провода молчал. Решив, что это приглашение к дальнейшему разговору, Александрия продолжила:

— Пойми, Пантеон, Рим не сразу строился. Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли — доверься нам. Да, возможно мы начали не с лучшей ноты, но...

— И что с того? — прозвучал голос Эберт. Александрия осеклась.

— Прости, что?

— И что с того, мисс Александрия? Я узнала у Алисы, что она сделала. Да, может быть, с кровью на стенах она переборщила — но проблема остается. Почему София все еще не в "Клетке"? Почему Эмма и Мэдисон просто под домашним арестом? У вас есть все доказательства, у вас есть все! Почему ничего не происходит? Почему я должна сидеть в четырех стенах, без документов, без будущего и прошлого? Почему вы всегда только требуете, ничего не давая взамен? — голос в трубке сорвался на истерику.

Александрия никогда не была очень хороша в разговорах с детьми. Особенно такими проблемными, как Пантеон. И сейчас был один из тех моментов, когда она честно была растеряна по поводу того, что она могла ей ответить.

— Может быть потому, что каждый раз, когда мы хотим что-то предложить тебе, ты срываешься, вызываешь какую-нибудь проекцию, после чего сбегаешь, отчего на твои поиски отправляют наших лучших агентов? — все верно, если учитывать маленькую оговорку про то, что сейчас она говорит не как член "Триумвирата", а как сотрудник "Котла".

— Только люди, которых вы отправляете говорить со мной, лгут мне прямо в глаза, а потом оказывается, что меня полтора года истязала настоящий член "Стражей", и никто не знал об этом!

— Да, но ты что, думаешь — мы сами знаем всю правду? Что мы успели поднять дело, отправленное в архив, изучить отчеты коронеров, опросить всех свидетелей? Мы не волшебники, Пантеон. Нам было нужно время, и Ямада должна была нам его дать. Мы должны были солгать, чтобы рассказать тебе все позже, когда мы будем уверены!

— В чем вы будете уверены? Что вы сделали все, чтобы комар носа не подточил? Чтобы убедить меня в том, что ваша сказка — самая настоящая, и вы в ней — самые добрые волшебники? Вы, ваша система, ваши герои — вы забрали у меня все! И теперь не хотите ничего давать, пока не убедитесь, что ваша задница прикрыта!

Александрия могла бы по разному среагировать на такой пассаж, озвученный пятнадцатилетней истеричной пигалицей, способной устроить Ад на Земле по щелчку пальцев, но конкретно в данный момент ее интересовало совершенно другое.

Экран ее визора вдруг окрасился в кроваво-красный цвет, отмечая тревогу высшего уровня. Следом за этим пришло экстренное сообщение от Дракон. Оно содержало всего несколько строк, от которых у Александрии окончательно испортилось настроение.

— Ты говоришь, что мы забрали у тебя все, Пантеон? Ты ошибаешься. Ты все еще живешь и здравствуешь в городе, в котором родилась и выросла. Вскоре это может измениться.

На экране визора горели слова.

Симург пришла в движение. Расчет траектории показал что с вероятностью в 99,964% она прибудет в Броктон-Бей через восемь с половиной часов.

Engeldammerung 1.01

Сказать, что все прошло как нельзя хуже — значит ничего не сказать. Тейлор уже добрых пятнадцать минут сидела практически неподвижно, не реагируя ни на какие внешние раздражители, среди которых были запущенные по всем телевизионным каналам экстренные информационные сводки с координатами ближайших убежищ, правилами поведения при эвакуации, а также заранее записанное обращение Ребекки Коста-Браун ко всем кейпам города, вкратце объясняющее принцип работы Перемирия Губителей. Не обращала Тейлор внимания даже на пронзительно-тревожный мерный гул баззеров тревоги.

Она смотрела на телефон, зажатый в своей руке, все ярче осознавая глубину той ямы, в которую она себя так успешно загоняла. Она хамила Александрии. Александрии! Одному из трех сильнейших героев Протектората! Это... это... Тейлор не могла описать словами, что она ощущала в этот момент. Она была зла, зла на систему, на Протекторат, на Александрию, на Хесс, на Барнс, на Мэдисон, на себя, на Алису. То самое ощущение иррациональной злости и гнева, которое испытывают, наверное, все подростки в пубертатный период, только усиленное в десятки и сотни раз. Злость, обида, разочарование. Все это смешалось и... Вышло что вышло.

Наверно... Наверно она сейчас должна была корить саму себя за все сказанное, но... Она не могла. И не хотела, если честно. Она действительно сказала все, что она думала в этот момент, и жалеть о чем-то... уже не имело смысла. Не сейчас, не в этот момент. Ведь Александрия действительно была права как минимум в одном предложении. Оказывается — ей действительно было что терять.

Головная боль не унялась, но в ее крови уже кипел адреналин, и потому боль отошла на второй план, позволяя игнорировать ее до поры до времени.

Раньше она думала о том, что у нее есть четыре выхода из сложившейся ситуации. Теперь, похоже, договориться с Протекторатом будет немного труднее. Возможность остается, но ее шансы неплохо так уменьшились. Но все еще остаются предыдущие три варианта. Первый и второй Тейлор могла спокойно отмести, они ей не нравились. Зато в свете текущих событий третий вариант выглядел весьма перспективным.

Губители были живой катастрофой. Одиннадцатой, двенадцатой и тринадцатой Казнями Египетскими. Тремя Всадниками Апокалипсиса, как выражались некоторые религиозные деятели, полагая, что рано или поздно наступит день, когда покажется четвертый из них. Не то чтобы библейские образы хорошо вязались с "Всадниками Апокалипсиса", но сама идея оставалась верной. Там, куда они приходили, редко оставалось что-то (или кто-то) уцелевшее.

Бегемот, Чудище Недр. Левиафан, Погибель Океанов. Симург, Смерть с Небес. Всего трое. Три сущности, что за какие-то годы забрали у людей власть над тем, что, казалось бы, давно уже покорилось им. Они приковали людей к Земле, загнали вглубь материков и заставили бояться любой дрожи.

Над ними было нельзя одержать верх, нельзя уничтожить, нельзя приковать и запереть. Победой считалось отступление Губителя под объединенным натиском паралюдей и Сына, если тот, все же, находил нашествие этих чудовищ достаточно важным делом, чтобы оторваться от спасения очередного кота на дереве.

Для кейпов же сражение с Губителем было сродни русской рулетке с двумя патронами в барабане. По статистике в среднем тридцать процентов участвующих в бою кейпов из него так никогда и не возвращались. Губители были смертью, перед которой все были равны. И герои, и злодеи. Участие в битве было личным делом для каждого. Никто не принуждал людей уходить на верную смерть насильно. Но люди шли и шли. Из страха за других, из гордости, самоуверенности... Десятки и сотни причин, которые заставляли вчерашних врагов вставать плечом к плечу, пусть и на время, но отбрасывая любые прежние распри.

Хотела ли она умереть? Тейлор не знала. Это был не тот вопрос, на который можно ответить с однозначной легкостью. Скорее нет, чем да. Будет... больше обидно. Обидно за то, что не смогла выжить несмотря ни на что, что сдалась в конце концов. Но Симург... Симург была прекрасным шансом свести счеты с жизнью.

Хотя конкретно во время боя Симург убивала меньше народу, чем ее собратья, однако общий счет ее жертв был едва ли не больше, чем у Бегемота, которого заслуженно прозвали Убийцей Героев. И все дело в свойствах ее крика, который воздействовал на сознание людей, сводя их с ума и превращая в бомбы замедленного действия. Необнаружимые до того момента, пока не станет слишком поздно, такие люди представляли огромную опасность, и потому то, что оставалось от города после нападения Симург, неизбежно превращалось в карантинную зону, откуда не было выхода, кроме как вперед ногами.

И эта судьба ждала Броктон Бей.

Но... Тейлор сжала руку в кулак, ударяя со всей силы по незаправленному матрасу. Но... Она не хотела этого! Она не хотела, чтобы ее город, город, в котором она родилась и жила, превратился в умирающую тюрьму для последних жителей. Не после того, как она уничтожила танкер. Не после того, как у нее отняли все, кроме этого города.

Да. Александрия действительно была права. Она не могла позволить себе потерять еще и свою родину.

Однако сейчас Тейлор нужно было разобраться еще с одним важным делом. Она вздохнула и посмотрела на замершую перед ней Алису. Та стояла перед ней, словно бы мертвая. Ни единого движения, ни вздоха, ни взгляда. Мертвенно-бледная кожа и золотисто-алая радужка застывших глаз. Словно бы кукла, ждущая команды своего Мастера.

— Почему? — Тейлор не хотела говорить больше. Алиса и так все понимала. Все подоплеки и недосказанности.

Кукла ожила.

— Контрактор изволит гневаться?

Тейлор вздохнула. Еще во время разговора, когда она услышала о том, что Алиса сделала, она словно бы... потянула. Тейлор и сама точно не знала, что она сделала в тот момент, но Алиса словно бы... потеряла разум. Во всяком случае именно такое ощущение сложилось у Тейлор в тот момент. И что бы она не сделала — это явно... повлияло.

— Ты... извини. Наверное, мне не стоило так делать? Но мне... нужно было знать.

Алиса немного ожила.

— Милая Леди... Пускай вы не осознаете, пускай вы и скованы Осколком, но ваша власть велика. И в ваших силах звать не нас, но наши оболочки. Оставить разум наш в Море Душ, призывая лишь оболочку. И пускай и не нарочно, но вы...

— Чуть не вырвала разум из тела? — осторожно спросила Тейлор.

Она даже представлять не хотела, насколько это может быть неприятно.

— Истинно так, Госпожа. Но и я должна повиниться. Ваше неведение делает меня не лучше тех людей... Эта Алиса лишь желала показать им, что наказание неотвратимо, что им не удастся сбежать или отговориться. Эта Алиса не желала, чтобы знание о них причиняло вам больше боли, чем необходимо.

— Но оно причинило, — Тейлор была скупа на слова, хотя внутри ее обуревали эмоции. Персоны... Она понимала, что они личности, со своими понятиями, принципами и желаниями. Но все равно — знание того, что даже Персоны, даже ее собственные силы действовали у нее за спиной, пускай и с благими намерениями, приводило ее по меньшей мере в замешательство.

— Алиса понимает... Алиса уйдет, если Милая Госпожа того пожелает, — цвет глаз и кожи Алисы почти вернулся к нормальному, однако Тейлор все еще могла различить некоторую бледность ее кожи.

Синие искорки начали танцевать на бледной коже.

Мэдисон. София. Эмма. "Уинслоу".$§↓→↑∟.

Ее голова снова взорвалась отголосками недавней боли.

Она вспомнила. Больницу. Мерное гудение аппаратов. Боль. Агонию. Одиночество.