Второй шанс. Книга первая

— Ты поверишь, если я скажу, что уже прожил целую жизнь до этого?

Глава 10.

— Издеваешься? — сказала Ника и отодвинулась назад.

Того стоило ожидать — вряд ли нормальный человек, не видавший ничего фантастического до этого — за исключением, быть может фильмов, — отреагировал бы как-то иначе.

Но, непонятно зачем, я решил настоять на своём.

— Ни капли, — я тоже отодвинулся назад, чтобы не выглядеть глупо.

— Чем докажешь? — эта девчонка не переставала меня удивлять.

Сначала она соглашается прогулять школу, хоть ни разу этого не делала, просто потому что ей нравится как выражается какой-то неудачник. А теперь, вместо того, чтобы взять и уйти, посчитав меня за ненормального или за какого-нибудь дурацкого шутника, вдруг требует доказать, что я говорю правду.

Я задумался — а чем я могу доказать? Отвести её к Марку, чтобы тот продемонстрировал возможность мгновенного исчезновения? Или заморочиться и, при помощи того же Марка, устроить шоу, доказывающее, что мы с Марком можем читать мысли друг друга? Но тут встаёт вот какой вопрос: согласится ли Марк? Помнится мне, что он категорически против того, чтобы ИИ осознавал хоть что-то. Кроме, конечно, его тайного сообщества... Тайное сообщество создать, значит, можно, выложить им половину правды можно, а вот остальным нет — остальным уже нельзя ничего говорить. А ни то боги покарают. Вот ведь наглый хитрец! Мне запрещает, а сам пользуется. Надо будет обязательно обсудить с ним этот вопрос.

Ладно, пытаться выпендриться перед девушкой, доказывая ей, что ты не такой как все и демонстрируя магические способности... кого? Помощника? Да у меня ведь, по сути, даже собственных способностей нет. Чем я собрался доказывать ей хоть что-то? Нет, по факту я ведь и не должен демонстрировать ей какие-то способности. Я ведь всего лишь заявил, что являюсь предметом осознанной реинкарнации, и не более. Этот факт вряд ли требует доказательств. Точнее... вряд ли этот факт можно доказать. И уж если приплетать сюда Марка, то это уже станет доказательством совсем иного рода.

— А как можно доказать своё перерождение? — задал я вполне закономерный вопрос. — Всё, что можно было использовать в качестве доказательств, ты уже перечислила: я веду себя как взрослый, говорю как взрослый и, на примере того же бизнеса, делаю то, чего не сделал бы ни один школьник. Не не сделал бы, а просто не додумался бы до такого. Да, это факт — я не могу быть обычным ребёнком. Обычные дети в свои четырнадцать неспособны создать подпольную организацию по решению заданий школьной программы. Даже тот факт, что я сейчас говорю о нас с тобой, как о детях, можно использовать в доказательство вторичности моего разума. Сама-то ты вряд ли думаешь о себе, как о рёбенке.

Тут я, конечно, завернул. Да так, что сам был то ли в шоке, то ли в восторге от сказанного. "Вторичность моего разума" — это ж надо так выпендриться.

— Ну... — было начала Ника, но тут же остановилась.

— Что?

— Даже не знаю, что сказать.

— Просто скажи, что веришь мне.

— В такое трудно поверить.

— Это факт. — Я снова решил пододвинуться ближе. — Давай так: ты спрашиваешь всё, что тебя интересует, а я отвечаю на любой твой вопрос.

— Зачем?

— Чтобы ты могла убедиться в том, что я говорю правду. Тут либо одно, либо другое — либо ты, услышав самую наичестнейшую версию моей полной истории, веришь мне и перестаёшь думать, словно я лжец, либо ты просто поймёшь, что я отличный сочинитель.

Ника замялась.

— Думаешь, это поможет поверить?

— Не знаю, я не психолог. Но, думаю, попробовать стоит.

Ника задумалась снова. Только спустя, наверное, минуту, она ответила:

— Хорошо, давай попробуем.

— Отлично, — воодушевлённо сказал я. — Начинай.

Обрадовало меня вовсе не то, что она согласилась сыграть в предложенную игру. Обрадовало меня то, что она просто согласилась. Сам факт согласия говорил о том, что она хочет поверить. Либо уже верит, но хочет укрепить уверенность, либо, что более вероятно, хочет поверить.

Мне было достаточно только наличия желания.

— Где ты родился?

— В обычном российском городке. Вряд ли конкретно эта информация, поможет тебе. Поэтому от себя хочу добавить, что мой настоящий отец ушёл из семьи, когда мне было десять. На моей памяти он ни разу не уделил внимания матери и уж тем более никогда не занимался мной. Именно поэтому я и вырос бездельником.

— Ты был бездельником?

Кажется, помаленьку Ника начала втягиваться.

— Да, я был бездельником. Знаешь, это ведь типичная история про любого бездельника, которому вдруг выпадает второй шанс. Как только ему выпадает второй шанс, он начинает судорожно перебирать всевозможные варианты развития событий, пытаясь ухватиться за любую возможность стать не таким как раньше. Каждый неудачник в свои тридцать или даже сорок, так и не дотянувший до нормальной жизни, мечтает о том, чтобы переродиться и дать отпор бывшим обидчикам, начать учится или же просто не быть таким ленивым. Ну а в идеале так вообще создать какой-нибудь небольшой бизнес и жить себе спокойно, не пахая на ненавистной работе. Только ведь ни один неудачник не знает, что, для того, чтобы быть успешным, нужно пахать больше и сильнее, чем пашут на заводе. Или знает, только изо всех сил делает вид, что это невозможно.

— Ты слишком умный, — сказал Ника. — Не знаю, из-за чего. Из-за того, что ты просто умный или из-за того, что уже пожил целую жизнь, но ты очень умный.

— Умение правильно выражаться не делает умным. Куча бизнес-тренеров глупы как пробки, но умеют красиво говорить и вуаля — толпы неудачников верят им, отдавая свои деньги. Но... Но что-то я ушёл не в ту сторону. Давай дальше. Что ещё ты хочешь знать?

— Даже затрудняюсь сказать.

— Что угодно.

Следующий вопрос я прочитал ещё в самом начале этого разговора. Как только я сказал, что уже прожил жизнь, как только она чуть-чуть заинтересовалась, я уже видел этот вопрос в её глазах и на её устах. Рано или поздно этот вопрос должен был прозвучать. И вот он прозвучал:

— Как и почему ты переродился?

Только я совсем не знал, что ответить. Хренов умник — сделал всё как надо, вроде даже не подставил ни себя, ни Марка, ан нет. Знал, что спросит, но не отвёл времени на хорошее оправдание?

Это косяк.

— Ну... — настала моя очередь мяться. — Я жил в другом мире, — вроде бы гладко начал я. — Миры бывают разные. Параллельно нашему миру существуют ещё бесконечное множество других, — начал вспоминать сюжет одной книги под авторством господина Воннегута, пытаясь преобразовать его и смешать с разъяснениями Марка, в которых он рассказывал про четвёртое измерение. — В одном мире живём мы с тобой самой спокойной жизнью подростков, в другом идёт война, а в третьем и вовсе царит эпоха империализма. По времени все эти миры продвинулись одинаково, но вот события внутри этих миров идут по-разному.

— Разные миры? Звучит как сюжет научно-фантастического фильма.

Если бы она знала, что вся моя жизнь — это сюжет научно-фантастического фильма. Или книги...

— Да, — подтвердил я. Впервые в жизни (в этой жизни) объяснял я, а не мне. — Так вот, в том мире, в котором жил я, прогресс шёл немного быстрее, — нет, я не объяснял, скорее выдумывал, основываясь на совокупности знаний из двух своих жизней.

Тем временем я продолжал:

— Поэтому у нас и были такие штуки, как — телефоны без кнопок, которыми управляешь при помощи тыкания в экран.

— Это как?

— Ну ты просто водишь пальцем по экрану, а телефон реагирует на прикосновения и открывает то, к чему ты прикасаешься.

— С ума сойти можно.

— Это точно.

— И что дальше?

— А дальше... — я задумался. Задумался не над тем, что рассказать и как бы правильно подать мысль, а над бессмысленностью прежней жизни. Я просто в очередной раз осознал, как же всё-таки хорошо, что мне выпал второй шанс. — Дальше ничего интересного. Всю жизнь я терял время, сидя за компьютером, играя в видеоигры, изредка прерываясь на чтение заумных статей и просмотр каких-нибудь информативных видеороликов. Но смысла в этом, конечно, было мало — в том, что я смотрел все эти ролики. Так как я не мог применить полученные знания на практике. А потому выходит, что вся моя прежняя жизнь была бессмысленна и беспощадна.

— Но сейчас же эти знания могут очень даже пригодиться.

— Это факт, — согласился я. — Только не уверен, что смогу что-то вспомнить. Быть может, когда-нибудь, попав в какую-нибудь трудную ситуацию, в голове что-нибудь активируется, и я смогу использовать те знания по назначению, но это случится точно не сегодня.

— Тебе так кажется. Я думаю, что, при желании, можно всё.

Неплохая мысль для четырнадцатилетней девочки, — подумал я. Но, с другой стороны, слишком уж заезженная. Использованная всеми, кому не лень.

— Наверное, — лишь пожал плечами я. После чего вернулся к сути рассказа: — В общем, жил я жил, мучал себя постоянными рефлексиями на тему того, что никогда ничего не смогу добиться, даже не думая о том, что для этого нужно хотя бы просто начать что-то делать. А потом, в один прекрасный момент я узнал, что умираю.

— Умираешь? — с явным сопереживанием спросила Ника.

— Да, умираю, — как ни в чём ни бывало подтвердил я. — И, так как я не был особо богат и не был награждён хоть каким-то наследством, то и рассчитывать на лечение не было смысла.

— Как ты умирал?

— От рака печени.

— Ужасно. Рак — это самое ужасное, что может случится с человеком.

Слыша явную заинтересованность Ники и её неподдельное сопереживание, я начал понимать, что, вроде как, она даже поверила в мои россказни. По сути, если бы я был обычным проходимцем, умеющим выдумывать более-менее складные истории, то Нику можно было бы убедить обычной выдумкой.

Но это было сказано не в обиду ей, так как, всё же, основной моей задачей и было именно убеждение Ники в правдивости сказанных слов.

— Да, это ужасно. И, к сожалению, я понял это на собственном опыте. Но! — я поднял указательный палец вверх. — Так как прогресс в нашем мире шёл чуточку быстрее вашего, то как раз аккурат к моей, так сказать, кончине, настала эпоха... кхм... — хотел было сказать виртуальных реальностей, но тут же понял, что слишком разогнался и стоило бы следить за словами, чтобы не сказануть ничего лишнего раньше времени.

Я как бы закашлялся.

— Всё хорошо? — Ника пододвинулась ближе.

Покашляв ещё чуть-чуть и наконец завершив этот эпизод циркачества, я ответил:

— Да, всё хорошо. Просто... кхм... видимо пылинка в горло попала.

— Ужасное заведение, — сказала Ника, отодвигаясь обратно и косясь в сторону комнаты для персонала.

Ужасное заведение? — подумал я тут же. Я, конечно, понимаю, что из меня выходит неплохой актёр. Но не на столько же, чтобы из-за моей чепухи унижать заведение, в которое вы обычно ходите с подружками! Сама же сюда меня привела!

Хотя, чего я жалуюсь? Главное, что внимание приковано. И, похоже, приковано так сильно, что взамен на новую порцию информации Ника готова унизить знакомое заведение.

— Короче, — сказал я, — наши учёные узнали о существовании других миров, в которые можно переселить сознание, например... умирающего человека, каким я тогда и был, — ложь, ложь, одна ложь. Окончательно заврался. Понятия не имею, как буду выкручиваться потом, когда (и если) Ника узнает, как выглядит реальная история моего перерождения...

— Почему выбрали именно тебя?

— Потому что... потому... что...

Ника внимательно посмотрела на меня.

— Потому что, — снова повторил я. — Что... Мне просто повезло. Они сказали, что выбор был случайным.

— Почему ты так долго тянул?

Вот чёрт! Загнал себя в какую-то дурацкую ловушку своим же враньём! Нужно срочно как-то выкручиваться.

— Да я просто сам, если честно, не знаю, почему так вышло. До сих пор думаю, что тут есть какой-то подвох. — И тут я зацепился за отличную мысль, которая и помогла мне выбраться из этого моря лжи. Не совсем выбраться, но вот вероятность моего падения в глазах Ники, в случае раскрытия тайны, сводилась к минимуму. Мысль была такова: — Я же даже не знаю, как и что они там сделали. Меня просто поставили перед фактом — ты переселяешься в другой мир и благодаря этому сможешь выжить. Вот и всё — всё, что они мне сказали. Сказали ещё, что мир идёт параллельно нашему и так далее. Ну ты уже это слышала. Я только что об этом рассказывал. По сути, это был краткий пересказ слов этих учёных.

По сути это было чёрт знает что. По сути я раскрывал главную тайну свой второй жизни какой-то девчонке, которую знал не больше полугода. И с которой общался не чаще раза в месяц. И тут вдруг я решил, что будет отлично раскрыть перед ней половину карт. Перед ней! А не перед, допустим, Глебом. Или кем-то ещё, кого я знаю лучше Ники.

Было ли это ошибкой в моих глазах? С одной стороны — да, а с другой — нет. В этой жизни на меня навалилось так много... нет, неправильно... в этой жизни я сам навалил на себя так много, что попросту сорвался. Сорвался и мне захотелось чего-то тёплого. Чьего-то внимания.

Что насчёт Глеба? Глеб, конечно, хороший парень. Но Глеб не девушка. Каким бы чувствительным он не был, он не прислушается с тем же вниманием и заботой, с которой это сделает девушка. Он не скажет ничего милого, не приласкает и не обнимет так, как это сделает девушка. Потому что, если он так сделает, это будет ненормально.

Откуда я всё это знаю, если у меня никогда не было девушки? Так в этом-то и вся проблема. Я думал, что знаю. Глядя на своих прежних сверстников, у которых уже в те же четырнадцать появлялись первые спутницы, которые познали девичью заботу, и которые перенасытились ею спустя несколько лет, я верил, что никогда не стану пренебрегать своими отношениями.

Но, по факту, даже тогда, сидя в том самом кафе, я прекрасно понимал, что это лишь момент. Момент, который пройдёт. И когда-то я тоже, возможно, устану от вечной заботы, ласки, и захочу вернуться в жестокий мир соперничества, чтобы и дальше строить грозные планы по захвату мира.

Но тогда... тогда я думал, что поступаю правильно. Даже осознавая всю неправильность своих поступков. Ведь сами перед собой мы правы всегда.

— Получается, ты живёшь в этом мире уже целых четырнадцать лет? — вдруг спросила Ника. — Не скучаешь по старому?

Хорошо, что она тут же задала второй вопрос. Потому что с первым я бы вряд ли справился. А вот предоставленная возможность проигнорировать его — была отличным выходом из ситуации.

— Скучаю, — сказал я, вроде как тоскливо. — Но не так сильно, чтобы хотеть вернуться обратно. Скорее, это просто сила привычки. В остальном же я благодарен учёным, которые поместили меня сюда, потому что теперь-то я знаю, как жить правильно.

— Ну и история, конечно, — вздохнув с облегчением, сказала Ника. Как будто всё это случилось не со мной, а с ней. — Даже не знаю, что ответить. Не могу сказать, что я тебе верю на все сто. Но в том, что ты не врёшь, ты меня убедил.

— Это как?