Тот, ковыряя в носу:
— К чему мне всё это, дядька Серафим? Вон я вижу — много грамотных ходит и, чем они лучше дядьки Клима — с его тремя классами церковно-приходской? Лучше и чище одеваются? Так и дядька Клим — когда не в кузне, так оденется — ровно комиссар какой.
Вот и поговори с ним — с "юным дарованием"!
— Вынь палец из носа, Кузьма, резьбу свернёшь.
Стремясь переломить такое его "приземлённое" мышление, я рассказывал про учёных, изобретателей и изобретателей — внесших вклад в технику и в ход всей мировой истории.
Вижу, начинает призадумываться:
— Дай мне слово, Кузьма, что как начнётся новый учебный год — ты всерьёз возьмёшься за учёбу. Это будет моё первое тебе комсомольское задание.
— Да, чтоб я сдох!
— Хм..., — кручу головой, — замётано.
Сняв и разобрав двигатель, принялись разбирать кузов для очистки и покраски.
* * *
Кстати, да!
Несколько опережая события, конечно... За время ремонта "Бразье 30/60 CV", в волостном посёлке Ульяновка была создана первичная комсомольская ячейка. Сообщение об этом — воистину "эпохальном" событии, было широко освещено в уездной и даже — губернской периодической печати. Об этом, я лично позаботился — написав репортаж "с места события", распечатав в нескольких экземплярах с помощью секретарши Ксенофонтовой и разослав по всем губернским редакциям.
Видать, мой стиль "репортажа" заинтересовал издательства и мне пришла пара предложений — "от которых не смог отказаться" и, я стал внештатным корреспондентом уездной и одной из губернских газет под псевдонимом Антон Сталк. Это был мой ник на Форуме альтернативной истории, если что...
Хотел было "прыгнуть" выше, но не обломилось!
К сожалению, в центральном органе печати большевиков — в небезызвестной "Правде", куда я письмецо с "репортажем" тиснул, меня не напечатали.
Ну, да — лиха беда начало!
Не могу не обойти вниманием особенности местных газет этого периода... Не знаю, как там будет дальше, но вопреки ожидаемому — в начале 20-х годов полное отсутствие какого-либо партийного словоблудия в прессе! Даже в "Красном сормовиче" — всего лишь несколько упоминаний о Ленине да о Троцком, пара статей о внутреннем и внешнеполитическом положении страны. Про Сталина лишь одно упоминание нашёл и то лишь в такой последовательности: "...Товарищи Зиновьев, Каменев и Сталин".
В основном же, в газетах по большей части — объявления и реклама. Что характерно, цены на товары и услуги в эпоху зарождающегося НЭПа указаны "в довоенных рублях" — а там уж каждый заинтересовавшийся сам переводил по существующему курсу в ту валюту, которой обладал.
Часто в газетах публиковались заметки о дорожно-транспортных происшествиях, достойных пера Ильфа и Петрова, типа таких:
"2 октября 1921года, в одиннадцать часов вечера, по улице Большой Покровской шел трамвай Љ 3. Ехал в нем пьяный грузчик Андрюхин. То ли нарочно, то ли нечаянно, но стекло в окне он разбил. Кондуктор стала кричать на него и угрожать доставлением в милицию и взысканием суммы ущерба. Испугавшись, хулиган по подсказке черта, наверное, выскочил в разбитое окно и тут же был наказан Богом (и, надо сказать, тот — как всегда, переборщил): Андрюхин попал под встречный трамвай, и ему отрезало обе ноги".
"Стечения обстоятельств вообще бывали самые невероятные. Сидоров И.И. 26 апреля 1922 года на улице Осыпной упал из трамвая на переднее крыло автомашины, та свернула вправо и наехала на идущую по тротуару гражданку Осипову — которую доставили в больницу, где она и скончалась".
"Гражданка Новосельцева ехала на трамвае в сторону Макарьевской ярмарки, свесила в окно, надо сказать — очень красивую руку, а какой-то подлец снял с нее часы. Бог с ними, с часами, была бы голова цела! Так нет, в этот же день, гражданин Федоров так высунулся в окно — что головой ударился о трамвайный столб поддерживающий электрический провод и, с травмой черепа был доставлен в больницу"[17].
Последний, видать, был родственником эфиопского жирафа и обладал феноменально длиной шеей.
* * *
А, сама история с созданием первичной комсомольской ячейки происходила так...
Как только мы с Кузьмой взялись за ремонт председательской "лохматины", тут же возле гаража стала собираться любопытная и вездесущая ребятня — видом не дать, ни взять беспризорники. Их гонял было завхоз Рудаев матерным матом, да ему подчинённый дворник метлой. Однако, что тот, что другой не слишком преуспели в этом занятии: только бывало отгонят стайку особенно назойливых, да отойдут по своим делам — как "мелкие" снова здесь. Я тоже было дело — пошумливал, да только когда уж совсем досаждать начинали или видел — стащить что готовились.
Однако, сие обстоятельство сильно напрягало и отвлекало от работы и от обучения Кузьмы автоделу. Последнее, весьма удручало потенциальной невозможностью переложить нудный головняк по ремонту председательской лохматины со своей спины — на его юные плечи...
"Кавалерия" пришла на помощь с той стороны, откуда её и не ждали!
Как-то смотрю, ближе к вечеру подходят ребятишки постарше — приблизительно одних лет с мои учеником и, всю мелюзгу как ветром сдуло. Тут меня, как обычно осенило:
— Мужики! Пособите с ремонтом — после покатаю по посёлку на председательском лимузине.
От обращения как к взрослым — у "мужиков" прямо-таки в зобу дыханье спёрло и, они кинулись нам помогать со всем нерастраченным юношеским энтузиазмом. Ну и заодно — так надоедавшие первое время "мелкие", не смели приближаться ближе полёта в них чего-нибудь не слишком тяжёлого...
Возрастную "субординацию" в посёлке Ульяновка соблюдали чётко и, старшие излишне долго не парились в поисках способов поставить младших на место!
Так как "энтузиастам" поручал я, как правило, самое трудное: к примеру — очистку стальной щёткой ржавых поверхностей ходовой, рамы и кузова и, затем их окраску суриком — то среди любителей "покататься" на старом автомобиле была большая "текучка".
В результате, к концу первого этапа ремонта "француза" — его разборки на составляющие элементы, у меня остались лишь самые стойкие или чем-то ещё дополнительно мотивированные ребята — кроме возможности "покататься". Короче, образовалась небольшая — но, не боящаяся никакой чёрной работы и любых трудностей, устойчивая группа. Не считая самого Кузьмы, команда состояла из пяти человек подростков — от тринадцати до пятнадцати лет. Кроме личностных мотиваций — о которых ниже, этих ребят я на завершающем этапе дополнительно тайком мотивировал не просто "покататься" — но и возможностью самим "посидеть за рулём".
Это были типичные подростки с поправкой на время: с угловатостью манер, с не всегда почтительной по отношению к старшим свободой рассуждений, с нарочитой резкостью и шероховатостью языка, на которым они изъяснялись. Период наступления половой зрелости переживают с исключительными трудностями, инстинкты преобладают и, в силу темперамента — требуют немедленного исхода. Отношение к предстоящей взрослой жизни — скорее полусознательное, дающее мало пищи интеллекту и его борьбе с инстинктами. Грубы, дерзки и резки до крайности, в поведении невооружённым взглядом заметен болезненный и колючий эгоцентризм. Безусловно, общее развитие для возраста — недостаточное, учение даётся им с большим трудом.
Зато, как и положено быть у подростка — самоуверенность колоссальная!
К работе относятся исключительно горячо и нервозно, но если регулярно не "подогревать" — быстро остывают.
"Сырьё", короче — неотёсанные искусным скульптором бесформенные глыбы мрамора!
И я как древний грек Пигмалион, настойчиво, кропотливо и целеустремлённо "отёсывал" из них сразу шесть "Галатей"...
Это "ваяние" новых личностей происходит ежедневно и, уже дает некоторые — пока мало заметные, плоды.
* * *
Среди всей группы выделялось двое: Ефим и Елизавета. Да, да — была среди мой команды и одна девочка! Ладно, её оставим "на сладкое" — это будет отдельной "песней", а пока про "сильную половину" нашей комсомольской ячейки.
У первого, у Ефима — самого старшего "отрока" в группе, фамилия была...
Анисимов.
Да, да — он самый! Старший сын самого Председателя волостного Совета — Анисимова Фрола Изотовича. Правда никакого, так мне хорошо знакомого "там" чванства представителя "золотой молодёжи" или попыток использования "родительского" ресурса — для получения каких-то особых привилегий для "катания" на автомобиле, не наблюдалось. Да и узнал об том не сразу. Хотя, обликом Ефим мне кого-то сильно напоминал, догадался только тогда — когда сам Фрол Изотович, зайдя в гараж проверить выполнение "графика", воскликнул в полном изумлении:
— Ефимка! Ты, что здесь делаешь?
Уже подсознательно "догнав" о их родстве, я опередил с ответом понурившего голову паренька:
— Товарищ Анисимов! При коммунизме — в котором будет жить уже нынешнее поколение нашей молодёжи, в чём я нисколько не сомневаюсь, могучая механическая пролетарская "лошадь" заменит живую — жалкую и слабосильную крестьянскую клячу. Поэтому, подрастающему поколению нашей пролетарской республики необходимо обязательно знать устройство автомобиля, чтоб не быть в светлом будущем — тёмными и отсталыми личностями! Осознав это Ефим и другие ребята, желая быть максимально полезными членами (Лизка, дура, хихикнула) нового общества — добровольно помогают мне ремонтировать автомобиль и заодно изучают его устройство...
Родитель "номер один", в полном обалдении только и молвил:
— Ну молодцы, молодцы... Изучайте, конечно — глядишь сгодится.
Позже, Фрол Изотович не забывал расспрашивать про успехи своего первенца и, я как только мог, хвалил его — зарабатывая дополнительные "бонусы" у представителя власти.
"Хваля" Ефима, я нисколько не лукавил: малый, действительно оказался способным... Только не по части "изучения устройства" и, вообще по мастерству и механике: здесь, среди прочих — он скорее был вечно отстающим.
Но, какие задатки прирождённого лидера!
Видно, весь в папашу: сверстники его слушались беспрекословно и, с ним боялись связывается даже ребята постарше — лет уже шестнадцати-семнадцати, как понял из подслушанных разговоров. Дрался он умело, нахраписто и жестоко — никогда не заканчивая потасовку первым, не пасуя — даже перед гораздо более сильными парнями. Времена до сих пор стоят дикие, нравы народные — понятные и простые: чуть что-то не так — в морду.
Самый сильный всегда прав и, горе — не умеющему постоять за себя!
Конечно, намереваясь создать первичную комсомольскую ячейку, я не собирался долго числиться её лидером — у меня другие задачи. Сперва я метил на это место Кузьму, но потом вижу — не тот психологический типаж. Да, возможно выучившись и приобретя какой-то житейский и производственный опыт, тот станет главным инженером крупного промышленного предприятия или ведущим конструктором в его КБ. Но, работа не с бездушными железяками, а с живыми людьми — не его конёк: поставь его директором — провалит всё дело.
Ефим же другое дело!
"Порох" он никогда не выдумает и "велосипед" не изобретёт... Но я мог поручить ему какую-нибудь работу, сам спокойно пойти куда-нибудь по каким-то другим делам и вернувшись — обнаружить её сделанной на отлично. Если сын председателя Ульяновки что-то не понял по "процессу", он привлекал Кузьму в качестве "консультанта" и, с его слов расставлял всю свою "братву" по рабочим местам. И сам, что характеризует его только с самой лучшей стороны, кстати — не гнушался поработать кувалдой, гаечным ключом или щёткой.
Поняв, какой мне попался "неогранённый алмаз" в руки, сперва предельно мотивировав возможностью — не просто покататься на автомобиле или за рулём "посидеть", но и обещанием научить самостоятельно водить автомобиль — я принялся по возможности "шлифовать" эти природные способности. Времени конечно, во время ремонта было крайне мало, но тем не менее — в редкие минуты когда мы оставались с глазу на глаз: шаг за шагом, начиная с самого простого — я обучал его основам психологии управления подчинёнными и азам менеджмента. Ненавязчиво учил, как бы между делом брошенными словами — но он всё схватывал, всё запоминал и, вскоре гляжу — начал применять на практике.
У парнишки непростые семейные обстоятельства и полнейший душевный раздрай: отец, хотя и официально не развёлся — но фактически бросил мать с тремя детьми. Помогает, конечно по возможности материально...
Но этого ничтожно мало подростку — даже, почти ничего!
Как-то раз Ефим упросил меня к нему в гости — мол, мать приглашает. Неудобно было отказываться... Когда-то очень красивая, но рано поблекшая и увядшая женщина — вся аж сочилась лютой злобой к "изменьщику". Весь разговор только и сводился к Фролу Изотовичу: какая он, типа — сволочь. Сидел как на иголках и еле дождавшись конца чаепития, наскоро попрощавшись ушёл — посоветовав почаще бывать в Храме и обращаться к Отцу Фёдору...
Что ещё я ей скажу?!
Её сыну же, я сказал — крепко сжав руку и глядя прямо в глаза:
— Ефим! Что бы не происходило, помни: он — твой отец, а она — твоя мать. И, других родителей у тебя уже никогда не будет.
По ответному взгляду я понял — он мой. Кто может быть выше отца?
ТОЛЬКО — УЧИТЕЛЬ!!!
Личностной мотивацией у Ефима Анисимова (хотя возможно он это не осознавал), было стать по социальному положению вровень с отцом, превзойти его — доказать, что и без него он может выбиться в "лучшие" люди... Кто мог предоставить ему такую возможность?
По его теперешнему разумению — только я!
Так что, мимо такого "учителя" пройти было никак нельзя.
Была, конечно непроизвольно-паскудная мыслишка: использовать Ефима в качестве "Павлика Морозова" — если в наших с товарищем Анисимовых отношениях, что-то пойдёт "не так"...
Но я тут же, отмёл её прочь.
На первом же комсомольском собрании (здесь я несколько опережаю события — оно состоялось значительно позже описываемых событий), я выдвинул Ефима Анисимова в мои заместители. Позже, я так выдвину его в волостные комсомольские вожаки, а сам отойду "в тень".
* * *
Что меня в очередной раз в этом "интересном" времени удивило зело: в комсомольцы не спешили "записываться" дети рабочих и крестьян! То ли и без того, у них дел хватало, то ли из-за отсутствия каких-либо амбиций или (час от часу не легче) пролетарско-крестьянского сознания...
Короче, не знаю!
Даже уже гораздо позже, когда про первую (не в волости — в целом(!) Ардатовском уезде) комсомольскую ячейку писали газеты — мой Кузька ещё очень долго оставался единственным представителем пролетариата в ней. Да и то — с очень большой натяжкой: подобно дядьке Климу, его погибший на Империалистической войне отец был кустарём-надомником, по ортодоксальной марксисткой терминологии — мелким буржуем.
С отцом Кондрата Конофальского — Борисом Александровичем, мы были знакомы уже достаточно давно: он несколько раз навещал меня, когда я лежал больной в поповском доме. Внешне, Борис Александрович, чем-то напоминал мне Кису Воробьянинова из последней экранизации "12 стульев"...
