Выходили, обучили первичному контролю проснувшихся сил, но не уследили — в четырнадцать судьба повторилась, растворенное в крови проклятье вновь дало о себе знать во время учебного поединка. Тогда она спасла ветерана, человека в летах, чудом выжившего при нападении нежити. Очередные семь лет "дочка" "покоряла" науку фехтования, тяготея к кинжалам и волей неволей к языкам, сообразив в свою юные годы... Впрочем, это ее не спасло, хотя она всячески старалась в тот злополучный год никуда не высовываться — к ним пришли взыскивать старые долги и неправильно сработавшее заклинание родило очередной блуждающий портал несмотря на магический замок (кажется, он все же пострадал, хотя девушка и не могла понять, как).
Два предпоследних раза она сама шла навстречу с проклятьем в полной готовности, а в последний ей не хватило пары мгновений, чтобы добраться до своего коня с поклажей, прожившего с ней почти двадцать лет. Ей оставалось только благодарить своих наставников, вбивших в ее голову необходимость ночевать у костра при оружии и одоспешенной...
Вздохнув украдкой в своем темном углу, женщина продолжила слушать пьяные вопли и задушевные разговоры, познавая расхожий в этом мире язык — очередной жутко дорогой и всенепременно универсальный кулон-переводчик разрядился в этом мерзком оазисе, жадно высасывающим упорядоченную магию, а все инструменты для опосредованной зарядки остались в том мире. Сама чародейка никак не могла приноровиться к артефакторным изделиям — они постоянно крошились в ее руках или, того хуже, взрывались, не выдерживая ее импульсивного характера. Ритуал постижения языка Кешниафа выучить удосужилась, да вот беда, ритуалистика и вообще ее собственное волшебство в первые недели в новом мире чудит, вся надежда была на амулет.
Отвадив взглядом очередного пьяного ухажера — и это в разгар дня! — она отхлебнула мерзкое пойло, что здесь по ошибке кличут элем, и в который раз задумалась о грабеже. По слухам вскоре должен прибыть караван, первый после прекращения сезона песчаных бурь — ей был необходим гужевой транспорт, любой, лишь бы вывез ее из мерзкой зоны поглощения магии, мешающей ей расправить колдовские крылья, каждый раз опадающие жалкими ошметками, сколько бы она не пробовала ни днем, ни ночью. В оазисе животных не разводили — людям влаги и еды самим не хватало. А жили здесь старатели и трудяги — первые добывали глину и просеивали песок, вторые на земляной крови и газах дули черный хрусталь и лепили черный фарфор. Удивительные свойства местности передавались плодам рук человеческих и пользовались устойчивым спросом. Вот только мало кто желал обогащаться столь изуверским способом, и местные не горели желанием, ведя кочевой образ жизни. Это место считалось проклятым, отваживая бедовые головы либо поглощая их — услуги наемницы-чародейки были здесь никому не нужны, в отличие от...
— Отвали, высерок тифозной гиены от случки с ... ... ! — Прошипела Кеш, стараясь говорить на подслушанном местном. Капля эльфийской крови продляла человеческую жизнь, сохраняя красоту, ее гордость и бич.
— Какая краля... ик!
— Слышь, подстилка...
Договорить он не успел — обитая металлом сапожная подметка размозжила ему коленку, а невесомый кулачок разогнул в обратную сторону, выдав громкое "бам" о лоб бородатого уродца с двумя шрамами поперек раскрасневшегося лица. Отбросы общества загомонили: кто-то смеялся, кто-то негодовал, кто-то делал ставки, друзья отправленного в нокаут живо повскакивали. Утробно зарычав, Кешниафа ловким движением выхватила драконий клык из плечевых ножен — узкий кинжал, почти нож, очертил красивую дугу, расщедрившуюся на пяток обжигающих брызг, дурными кляксами таки долетевшими до хламид буянов, мигом воспламенив обноски. Чародейка клацнула зубами, прогоняя забияк. Самое простое из ее арсенала оказалось самым действенным, хоть и отвратительно исполненным — ничего общего с ее излюбленными сердечками или на худой конец шариками, однако и не жалкие искорки, как произошло два дня назад, и не жалкое шевеление теней, когда пять дней назад в подворотне она пыталась создать из темного огня змею (тогда враги просто испугались, чем она и воспользовалась, попросту сбежав от шайки из восьми головорезов — при появлении полторы недели назад ей пришлось расплатиться трехгранной рапирой со звездным сапфиром в перекрестье, идеально проводящим холод, тогда кулон помог изъясниться и замять скандал, иначе бы ее скрутили и на плаху, куда ее с удовольствием отправят, стоит ей кого-нибудь лишить жизни — стукачи сыщутся, а защищенные неведомыми рунами амулеты правды подтвердят ее вину). Ее любимый фамильяр, важный котяра с призрачными крыльями, мало того, что был убит, так еще в том мире, и в этот еще не добрался — хозяйка каждую ночь его ощущала где-то рядом и безутешно звала, не зная имени мира, где очутилась. Крайне неудачно сложились обстоятельства.
Расторопные вышибалы выволокли растяп, слишком удачно упавших на кувшины с пойлом, потушившим огонь брезгливой ненависти — весь зал потешался, с опаской косясь в темный угол. В прошлые разы воительница не проявляла навыков чародейского искусства, щедро отвешивая кровавых люлей бедренными кинжалами — к слову, посетители так до конца и не могли сосчитать, сколько же кинжалов у сей примечательной гостьи.
— Все, теперь точно надо валить, — раздраженно подумала про себя Кеш. — Ночью явятся, песьи выродки...
Магию здесь откровенно не любили, здесь прятались от загребущих лап повелевающих сверхъестественными силами, тем не менее, население Пек-Блэ вкалывало исключительно на них. Мастеровые, к слову, являлись рунными волшебниками и проходили обучение исключительно в Пек-Мэйб, расположенном в трехдневном переходе севернее — гильдия Пек свято хранила свои секреты, смертью карая. Для всех мастера являлись обычными людьми, а продукция отгружалась в главный город сего песчаного мини-государства с целью окунания в черный источник, вовсе не для нанесения рунных вязей кровью рабов и каторжан, выкупаемых у соседей. Уклад жизни сложился века назад и с тех пор не менялся, в отличие от зоны поедающего магию проклятья, год от года расползающегося окрест вместе с песочными барханами.
Во внутренний город без мзды ее не пускали — рядиться в местные тряпки бесполезно из-за жутчайшего акцента и миловидного светлого облика, тем более ее отлично запомнил глава местной стражи, щеголявший теперь с ее — ее! — рапирой. Она бы без труда преодолела добротную пятиметровую стену (прим.: здесь и далее для удобства принята метрическая система), отделяющую место жизни и работы мастеровых от всякого отребья, добывающего нужный материал у близлежащих осыпающихся под натиском песка и ветра гор и русла бог весть когда высохшей реки, но стражи с черными секирами бдили на совесть, щедро оплаченную золотом и регулярными женскими ласками разновозрастных рабынь. Во время и сразу после сезона песчаных бурь стража особо лютовала, отваживая вынужденно отсиживающееся во внешнем городе безработное отребье, пропивающее и проедающее свой скудный заработок.
Вдруг ее уши, унаследовавшие эльфийскую чуткость, услышали приятный баритон и разобрали страшный смысл:
— Слышь, шинкарь, она тут единственная квартеронка?
— Эльфийское отродье, у меня?! — Ахнул прилизанный губан, выпустив из задрожавших рук глиняный кубок, что протирал. Мелкие глазки заметались, расширились при взгляде в угол. — Нет-нет-нет, вы ошиблись, господин, мест нет, вина нет, идите-идите...
— Хех, — в полной тишине хмыкнул молодой человек. Даже выброшенные на улицу заткнулись, расслышав визгливое слово "эльфийское".
Песочно-серая с призеленью бандана натянута до бровей, поверх серый шарф, свешивающийся слева, чтобы запахом вправо прикрыть лицо от песков и лучей нещадного солнца. Серо-зеленая же туника свободного покроя с расстегнутым воротом, такие же штаны — ткань с виду грубая и без окраса, видны продольные волокна, на тон-два выше или ниже, но на деле складки свидетельствовали о дороговизне с имитацией под ширпотреб. Кешниафа в этом разбиралась как никто в дряной этой забегаловке, да что там, во всем Пек-Блэ! Обувка странная, на туфли смахивающая — темные серо-коричневые, скрывающие дорожную пыль. Кушак в тон кажущейся кожаной обуви завязан на правом боку. На указательных пальцах не цепляющие глаз кольца — именно кольца, а не перстень, как у шинкаря, сверкающего мутным глазом желтого топаза с ноготь большого пальца ноги (и как не мешает, удивлялись все). На шее тоже какая-то висюлька — острый глаз квартеронки ни за что не зацепился, про лицо она могла сказать одно — глаза аспидно-серые, в ее строну ни разу не обратившиеся.
— И где же более благопристойно?.. — И явственно сморщился, когда его перебили, ловко сцапав грошевый пятак:
— У Юкастаба, влево и два вправо от ворот, — скороговоркой выпалил толстячек с извиняющимися интонациями.
Человек вышел легкой походкой, следом в служебный ход юркнул воришка Амбросиб, вместе с Кеш имеющий к нему вопросы, в частности, не под узелок ли кушака замаскирован кошель — профессиональная гордость желала срочно выяснить, как незнакомец достал расхожую монету, что он, воришка со стажем ничегошеньки не понял. Наметанный нюх сразу выделил украшения с отводом глаз, действующим в местных специфических условиях, что сразу возводило гостя в ранг богатеев — чуйка молчала про опасность, и вор соблазнился — вдруг у него не только дукаты, но и даймы сыщутся? Следом бросилась и Кешниафа, завернув в крыло келий, настолько маленькими и узкими были сдаваемые комнаты одноэтажной шаражки — она успела раздобыть какой-никакой вещмешок, просторный мужской халат и шемаг, который она быстро научилась повязывать, чем и воспользовалась, сноровисто накинув все на себя и, наплевав на вперед оплаченную неделю проживания с прокормом, покинув глинобитное уродство, буквально осквернявшее ее тонкий вкус. Эльфов здесь жутко ненавидели, отнюдь не за снобизм — диверсионные отряды из со всех сторон зажатого леса, охраняемого загадочной мифаль, вырезали всех и все без разбора, утаскивая молоденьких девушек, дабы те рожали им солдат-полуэльфов, учинявших разбой в глубоком вражеском тылу, где попутно осеменяли подвернувшихся... под руку. Это из общеизвестного. Потому сразу десяток впечатленных наглостью зарвавшихся эльфов быстро закруглили свои дела, направив свои стопы в комендатуру, в представительство гильдии Пек и еще пару неприметных мест...
Солеан
Сетевой вирус понятие не новое. В достаточно упорядоченном интернете ЛЧП, Лиги Человеческих Планет, вредоносные коды до моего появления ни разу не покушались на аппаратное обеспечение по причине его высокой надежности. Но вот все когда-то бывает в первый раз — мои вирус генерировал такую последовательность низкоуровневых команд, которая выводила из строя тонкие эфирные связи процессорных кристаллов и синапсы биомозгов. Первые почти немедленно подвергались переформатированию, вторые только в утиль или на прокорм скота. К сожалению, в галактике несколько конкурирующих технологий производства процессорных кристаллов, а мой вирус тестировался только на одной, потому заражение остановили сравнительно легко.
Заминка в технике стоила войскам поражением. Боги с умом воспользовались замешательством врагов, выдворив их с планет и закрыв их от посягательств, как я поступил со всей звездной системой. Стоит отметить, что выбравшие биосферные системы оказались слабы, груз из самых преданных последователей сдерживал и умалял их. Львиная доля раньше меня вырвавшихся из Арасмуэра устроилась на планетах, непригодных к жизни — демоны, ангелы, хозяева нежити и прочие, и прочие. Планы их бытия изначально не нуждались в наличие кислородной биосферы, хотя особо могущественные потратились на ее призвание из параллельного измерения или из грез планетарной сущности, подстроив под собственные нужды после избавления от гадостного марева и устройств древних, отравляющих эфирный и межреальностный фон.
По сути, недопущение гиперновой стало актом отчаяния, а вот атака на Санрайз скорее проверка на вшивость — вынужденное отгораживание планетарными щитами (никто не захотел быть вмурованным в Муэр, как вышло в моем случае) заставит пойти на контакт, рано или поздно ушлые захотят начать приторговывать диковинками и выйдут на переговоры, которые после гиперновой не состоялись бы или проходили под иным ракурсом. Полагаю, доводы в виде "Губителя планет" и "Гасителя звезд" не мне одному приводились в качестве весомых аргументов в пользу сдачи, но Виталик доказательств этому до моего отлета раздобыть не смог.
Чиэшмиалтэль, к слову, как-то учуял мое гармонично сложенное орб-тело, незлобивый дух, и справедливо рассудил, что беды от передачи знаний не будет. Мы тепло встретились во второй раз... Я ему вручил целых три солнечных (пламя, свет и газ вкупе дают звездную плазму, удивительно красивую, но уж больно яркую вещь) стелларита: за пропуск, за прошлые знания, за нечаянную подсказку, как стабилизировать Аштарак (вложенное субизмерение Кагифэ нуждалось в материальном носителе в тварном мире — в итоге стрелки были переведены на Санрайз, сами связи с системой я уже без подсказок спрятал в тени Аштарака, ставшего блуждающим островом и моими передающими мне силу графскими владениями, досконально исследовать которые я, естественно, никому не дам, а орденец свято блюдет клятву и языком молоть направо и налево не станет).
После той беседы я и оказался в этой прокаженной дыре — пятно разрасталось, а местные боги не спешили разобраться с проблемой, да и не могли — слабы в своей многочисленности и постоянных дрязгах. Светила тут играют роль распределительно-генерирующую роль, верховный бог один и не афишируется, плеяда высших богов следит за своими секторами и практически ни во что не вмешивается, занимаясь сдерживанием своих антогонистов. Я до конца не смог вникнуть в местные реалии, на эмпиреи точно не подамся выяснять, как и в мир Семилунья. Кстати, одиночная приставка "сол" в имени тут означает кровную связь со светилом, типа спектральный аватар, воплощение слепой звездной силы — аналог владетеля, распоряжающегося фонтанирующей магической силой (боги, в основном, пользуют животворную). "Стер" — природная сила планеты. Так что я по местным меркам вполне себе нехилое божество, достойное зависти. Тут, кстати, весьма расплывчата граница между архимагами и божествами, ибо обретение божественных сил возможно через поединок, первое право на который сравнительно легко получить. И еще одно — календарная система Ноалуннас аналогична Грианкорду, а повсеместно известные инфэо СГС от известных мне отличаются лишь в плане источника энергии, что и обуславливает разницу в потоках времени и период адаптации организма к биологическим ритмам нового мира. В сутках тут двадцать часов, в часе сто минут, в минуте полста секунд. Каждый час имеет имя собственное: Салт, Субет, Сугат, Судел, Сэпс, Суст, Судз, Сэт, Сут, Сю, Асал, Асуб, Асуг, Асуд, Асэп, Асус, Асудз, Асэт, Асут, Асю. Наименование дней недели: Алтин, Бетин, Гатин, Делин, Эпсин, Стиот, Дзин, Этин, Теин, Йот. Месяцы тоже имеют имена: Нуалт, Нубет, Нугат, Нудел, Нуэпс, Нудз, Нуэт, Нуте. Тут расхожа легенда про восьмерых братьев с двумя сестрами и принадлежащим старшим богам прудом Времени, причем каждое имя имеет свой вес, правда, в простонародье пользуют сокращенные имена. Отмечу и наличие аналогов малора и телора, магические языки звуков и движений, тоже не совсем точные копии досконально известных мне. А вот с ранжированием одаренных тут иначе, и разумных видов кратно больше. При какофонии порождающих энергию источников заклинаний тут относительно не много изобретено, их плетения наворочены и сложны, и достаточно многие не заморачиваются структурированием энергии, обходясь максимальным минимумом, помощью богов, рун или других подсобных инструментов, хе-хе. Вот, кстати, за примером можно далеко ходить — смесок из людей, эльфов и драконов, представленных расхожим образом через купание в крови и поедание сырой плоти, что оставило свой жирный отпечаток. Девица прямо фонтанирует необузданной энергией, в данный момент переживающей стресс... хм, любопытно...
