Часть 2. Том 1(7). Казус масштабов

Часть 2. Странник. Том 1(7). Казус масштабов

Пролог

Древний эльф под не одобряющим взглядом молодого и подающего надежды стража пыхал трубкой, набитой диковинным сбором из трав, листьев и коры множества растений. Сладковатый дурман насыщенных ярой магией клубов выпускаемого колечками дыма на языке горчил и раздражал слизистую носа — страж подавлял чиханье, принадлежа к числу тех не многих, кто при первом знакомстве являл достойный подражания пример.

Приор Шестой луны ордена Семилунья ни разу не был уличен в торопливости — сейчас он выдерживал паузу после церемонии представления. Командор третьего луча хорошо отзывался о новобранце, по всей форме представшего перед старшим в ритуальных одеждах — редкий страж удостаивался подобной чести. Приор оценил мужественное лицо с волевым подбородком, янтарные глаза пылали силой и смотрели с положенным почтением, медовые волосы прижаты налобной лентой, ниспадая на спину и грудь. Прямые, литые. По уставу. Страж в прошлой жизни был архимагом, родившимся от соития божественных аватар, достиг подлинного могущества, раскрыв в себе полубожественные качества, удостоен чести быть приглашенным в орден, его родная звезда Вадабор одарила сына благословением.

— Страж Чиэшмиалтэль, озвучьте свои мысли о причинах данной встречи, — гулким контральто спросил, наконец, хозяин кабинета-беседки в тенистом саду, добавляя в раскуренную трубку щепотку молотых зерен мистического растения с окраин Ноалуннас.

— Приор-сикстус, я полагаю, причины кроются в словах оракула, — моргнув. Собеседник обманчиво мягко улыбнулся краешками губ.

— Вы прозорливы, это к лучшему. Оракул предрек скорые сотрясения в вашем лучевом секторе, ваше влияние на грядущее сомнений не вызывает, — озадачил старший младшего.

— Я не посрамлю орден, моя жизнь тому порука, — церемонно и почти ритуально.

— Вас никто не упрекает, страж, оставьте горячность. Пусть все идет своим чередом, — пуская дымные кольца. Приора сменил усталый эльф, порой тоскующий по юным летам, и пригласил своего собрата присесть, желая побеседовать за жизнь.

Глава 1. Бой на окраине галактики

Рябь. Вокруг какофония из цветов, звуков и запахов. Взбесились и все прочие чувства...

Эээ, сколько-сколько их там???

Все кружится-вертится, вокруг бурлит какой-то хаос...

Вновь не удержал сознание...

Ял! ..я! Х.. б.. ...! Йейль!.. Ууу-у-у...

Вот ж меня колбасит! Аж наизнанку выкручивает... Нет, точно знаю — изнанке не бывать. Э, опять отрубаюсь?..

— А ну стоять! ЗАМЕРЕТЬ!

Надо же, без мата... Точно знаю, что... прокричал? Громко помыслил?.. Зато разноцветные всполохи послушно замерли, а потом все как-то разом, эээ, сбрызнули что ли, и, как ни странно, убрались прочь.

Во! Теперь значительно легче. Все эти мелькания отдалились, остановившись между мной и еще одной намного более удаленной группкой сверканий... изначально при моем пробуждении там и подвергающейся броуновскому движению. А позади куда-то вбок по вектору отлетевших хаотичных клякс движется какой-то невероятн..ая аномалия...

Эм... Чего-то не хватает. Хорошо оно или плохо? А х.. его знает! Мля, что-то мне резко разонравились те дальние точки, одна из которых явно решила напасть на ближних. Хм, ближние... А ведь отдалившиеся кажется мне чем-то родственным... И, эээ, в глубине противной мне аномалии тоже есть что-то родственное, что-то очень-очень дорогое для меня! И оно быстро движется прочь от меня.

Внутри все сжало и скрутило. Надо разобраться в себе, а время утекает. Эм...

— Стоять! — Действуя по аналогии.

Ура, получилось. Хм, не совсем, но окружающее резко замедлилось, и то хлеб. Почему-то кажется, что это продлится недолго. Должно или продлится? Хватит! Пора разобраться в себе и понять, что вообще происходит!?

Сказано — сделано. Нырнул внутрь.

А что, красиво. Упорядоченное движение каких-то потоков и кажущихся хаотичными образований. Ял, столько ощущений, что просто фраз не хватает все дословно описать! Нутро завораживает, и меня не кружится голова! Но кое-что напоминает и те всполохи и ту рябь, что была ранее. Странно. Как я вообще выгляжу?

Ё..й йейль! Почему взгляд с того боку, куда те самые блики улетели?! Ну да и фиг пока...

Следующие мгновения и только разглядывал. Себя. Если подобрать простые определения, то... Какая-то пламенеющая аура, похожая на радужный костер. Она вокруг испещренной повторяющимися от большого к малому разводами сферы, внутри которой додекаэдр со вписанным в него икосаэдром. И это я?! Меня пробрал скепсис напополам с восхищением. Впечатлен. Но время...

Отождествить себя с... собой оказалось элементарно! Правда, тут же следом выбило дух от вида бесконечного и весьма причудливого повторения только что виденной структуры! Сочетание несочетаемого совершенно не воспринималось чем-то экзотическим! Я. Это Я. И этим все сказано. Но кто я?

Повинуясь воле, все вокруг переменилось, будто-то кто-то встряхнул калейдоскоп. Впереди, а я не сомневался, что смотрю в данный момент именно вперед, четко видна граница временного лага, мною самим для себя устроенного. Да, лага, совмещенного с ускоренным восприятием и чем-то еще — от обилия деталей поплохело, и я не стал вдаваться в дебри подробностей. Сзади была наведена резкость лишь на непосредственные воспоминания с момента пробуждения — это не интересно, пока. Ладно, значит надо углубиться в себя, чтобы все понять себя. Эдакий каламбурчикс вышел... Вперед!

Нырял, пока не возросла плотность до создания неприятных ощущений. Термипо. Могу глубже, но пока цель не уйти в бесконечность — там и заблудиться можно. Да, можно. Лучше не забредать дальше — целее буду. Точно. Просто знаю. Тэкс, пора осмотреться.

Амеба.

Эээ... тьфу, ял! А если немного вперед...

Колония...

Эм, да это же коралл! Я. Был. Кораллом. Ась?! Ху..сь! Млиин, а время-то бежит, эдаким макаром я невесть сколько буду всплывать. Нет, я могу его еще сильнее замедлить и даже выпасть из реки времени, но точно знаю — привлеку внимание дальних точек, и тогда мне не сдобровать. Так нельзя. Пока не познаю, что я есть такое, мне лучше не лезть на рожон. И вообще аномалия движется не в пример быстрее тех точек — надо спешить.

Тэкс, где-то там по пути были вехи. Точно, важные отметки, все вблизи поверхности. Срочно к туда!

Леонард Алексеевич Тарасов. Здорово! Но... не то. Я им БЫЛ. Как был амебой, а потом кораллом. А мне надо узнать, кто я сейчас. Хотя... стоп. Какое бы слово подобрать-то... Во! Переродился. Нет, не подходит. Вырос. В яблочко! Я нынешний вырос из вот этого вот убожества... Хм, о себе так нельзя, вредно для психического здоровья. Подсолнух не хулит семечко, правда? Хех, да ведь это просто младенец! Во я тупой! Хм, эмоции. Надо быть сдержанней, и обстоятельней. Залог успеха в собранности и внимательности. Ядро моей личности из этого периода моей жизни, надо мотать на ус. Нет, усов у меня никогда не будет, и бороды. Хм, опять не о том. Ба, да я волнуюсь!? Хе-хе... Эм, а страх отсутствует. Вот это правильно. Вообще нет. А вот это непорядок. Тех дальних стоит если не откровенно бояться, то страшиться стоит — надают по сусалам как минимум, убить вряд ли, нет, совершенно определенно убить не смогут, но поиздеваются всласть сто пудов. Да, и боязно потерять то, что, а вернее кто удаляется от меня внутри аномалии — вот от нее мне точно следует держаться подальше. Противоречие, однако ж. Ладно, была-не-была!..

Солеан. Просто Солеан, даже для Древа Кагифэ. Из присутствующих исключение составляют огнегривый Лев, мой Хранитель, обитающий в субизмерении Кагифэ и хранящий мою частичку, и Серж, теперь Серж, мой фамильяр, для посторонних слуга или адъютант. Из отсутствующих Оэлфлэо, сын. Не привлекая внимания (поостерегся его привлекать) смог воспользоваться Линком лишь на уровне вектора, прошептав при коннекте свое новое имя — связь порвалась, так как я основательно переродился. У Охранителей Вола и Орла измененные функции, в частности, быть сейфами с активным охранением. Позже я разберусь со связью с сыном, а пока делегированного ему достаточно, чтобы узы трех моих ангелов перекинулись на него как на представителя в тех крайне агрессивных для меня краях. Нет, я позже вдосталь позлюсь на ауры подавления, принуждения, отвода внимания и прочих пакостей, заставлявших меня рвать жилы к неведомой цели, озлобиться местью и раз от раза быть на гране потери самого себя, в сущности, там, где без этого можно было вполне обойтись. А так же много чего еще. Но потом. Сейчас я Солеан, молодой, гм, демиург с внешностью молодого человека возрастом в четверть века по Терре. В тон радужке пронзительных глаз аспидно-серые свободные штаны и схожая по фасону длиннорукавная рубаха с разрезанными по бокам полами, опускающимися чуть ниже ягодиц, и того же слегка переливающегося материала с тонким черным абстрактным узором. Манжеты и пояс с двумя на ладонь свисающими спереди кисточками так же черные, но с золотым узором столь же малой плотности. В меру глянцевые черные туфли футурустично плавного дизайна, декорированные аспидно-серыми адамантиевыми клепками и полосой сего металла по бокам и внутри рифленой подошвы — чем-то напоминают бутсы военного образца. На шее висит золотой виодус — к цепочке круглого сечения подвешен четырехкратный узел с круглым же семимиллеметровым сечением за верхнюю часть, а в нижней части по бокам через центры подвешены трилистники, право— и левосторонний, соответственно, с круглым трехмиллиметровым сечением. На указательных пальцах парные аюуо — мультифункциональное кольцо-трансформер, отличное оружие и не только. На лбу оканга — примерно двухсантиметровое кольцо с ободом из косы тройного плетения, переходящего по бокам шестерное плетение, оканчивающегося двумя сферами (в текущем в укороченном варианте полусферы на висках). Внутри золотого кольца трехлепестковый пламень, будто горят три расположенных в центре кружочка, не выглядящие серебристо-белыми из-за привычного "кострового" огненного цвета. На голове цвета воронова крыла лоснящийся ежик мягких и густых волос от семерика миллиметров на краю до двух с кепкой сантиметров хвостика между тремя спиралями макушек.

В данный момент стою посреди купольного обзорного зала дискоида "Аштарак", снаружи матово черного с мимикрией под звезды, жаль не внутри моей действующей способности Сферос. Серж не подвел. Когда я отрубился с концами, он кое-как подцепил мою тушку, портанулся к одному из спутников, изучающих звездный Муэр, и успел выскользнуть из... гм, в самый последний момент. По тому направлению мало кто устремился перед нами, зато как раз за нами и увязались все те, кто хотел меня схарчить. Переход границы Арасмуэра дезориентировал преследователей — над Аштараком я тщательно в свое время потрудился, и Серж смог немного отлететь и затаиться, будучи, хех, предупрежденным относительно моего перерождения. Он и сам ему подвергся, но оклемался не в пример быстрее, поэтому я сейчас излучаю благодарность и феям Кагифэ, мирным и спокойным сном в кроне своего домашнего мэллорна изгоняющих недавно прожитые перипетии. Стою и наблюдаю.

Некоторое время назад я таки сбросил хвост — просто повезло. Очухавшись, я после восстановления посредством Линка связи с Флэ на минимальном уровне еле успел прошмыгнуть в Аштарак и помчаться на нем прочь, возводя все новые и новые щиты от летящих мне во след жирных плюх. Ох не зря я столько времени угробил на тренировку своих способностей! И решился на поглощение Муэра — в меня пальнули при подлете к дискоиду. К сожалению, способность подверглась серьезному изменению, без вдумчивой проверки сейчас приходится ограничиваться встроенными в звездолет средствами. Я уже отрывался, экономно расходуя жалкие запасы Аштарака (сам был помножен на бесконечность и разделен на ноль в процессе перерождения, подробности коего пока лежат нетронутыми), когда случайно обнаружил группу звездолетов, бесстрастно стравленных с моими преследователями, то ли побрезговавшими кораблями, то ли как и я когда-то их особо не приемлющими. Наверняка какая-нибудь прогулочная яхта с четырьмя взявшими ее в тетраэдр фрегатами охранения. А те, что разбираются где-то там вдалеке жиденький флот военных ученых, пасущих, хе-хе, столь незаурядную аномалию. Пасших.

Эх, не рассчитал я топлива, ох как попал на погрешность! И все из-за ялова магиполя Ра и Бодо. Ооо! Бодо. Него его. Слопан мною. Подчистую сожран и переварен. Еще и выдул едва ли не больший объем разлитой в космосе звезды энергии. Позже буду впадать в нирвану от избытка эмоций после оправдавшей все самые смелые надежды затеи. Теперь мое слоеное тело замкнуто на бесконечность и закольцовано в пределах малых мерностей — нафиг-нафиг привлекать внимание к демиургу-выскочке таких сверхсущностей, как Арас. Враги могут пробиться сквозь слои внешней оболочки и столкнуться с ядром, которое наблюдал стереоскопическим взглядом Сержа, могут даже уничтожить присутствующую на тварном или астральном планах манифестацию, что будет подобно, скажем, стиранию цифры "один" из бесконечно ряда натуральных чисел. Подобными свойствами обладали гиперкубы с Моцкафского Кладбища, только повреждения сразу же замещались копиями из других мерностей — описано примитивно, конечно. Я угрохал много времени на их лабораторное изучение, включающее эксперименты по уничтожению. Но не время и не место вспоминать... В общем, я даже не могу сравнить себя с преследователями — без подробностей со времени потери сознания до его пробуждения я не могу рассчитать генерируемые мною объемы энергии, ухающей как в Бездну. Пока все на уровне примитивных чувств — смогу или не смогу ту или иную задумку. Добраться до Аштарака смог, как и заключить себя в слабенький темпоральный кокон. Потому и не принял боя, сделав верный тактический ход, и навел на попавшихся под руку отдыхающих, выбив их из ну пусть пока будет гипера — стратегически верный ход. От этих врагов надо избавляться любыми средствами. Жаль, в плен не захватить — Аштарак в данный момент максимально облегчен. Я, конечно, выживу и в открытом космосе, пустяк-вопрос, но жаль угроханной энергии на создание слоеного пирога тварной оболочки, в которой сейчас щеголяю перед своим отражением в прозрачном куполе и Сержем, тихонько мурлыкающим на моих руках и столь же внимательно следящим своими вертикальными зрачками за развязавшийся между фрегатами и демиургами бой.

Яхта пыталась укрыться в гипере, но безуспешно. Но, собака, шустрый кораблик! Уворачивается от фееричных плюшек демиургов. Почему не богов? Бог — трансцендентная сущность, пастырь. Демиург — сверхсущность, относительно свободный творец. В моем понимании, основанном на... внутреннем знании, доставшимся от пока не изученного пьедестала Пантеона. Часть данных, безусловно, оседало в центарльном банке данных, изымаясь оттуда по запросу, как то исторические хроники. Но есть и некий объем, доступный локально. Если сравнивать грубо, то переход между богом и демиургом подобен сублимации или испарению, когда нечто тяжелое, обусловленное и повязанное обретает больше степеней свободы. Осев, демиург становится богом. Грань различий тонка, да и не стоит заморачиваться — не собираюсь я быть богом! Что-то, а зарастающим в болоте пнем я никогда не стану. Пригляд за домом еще куда ни шло, но в данный момент я улитка, таскающая дом на себе. Хм, улитка и дом некорректное и неточное сравнение, ну и ладно.

Отбросив досужие мысли, принялся следить за ходом боя с близкого расстояния — Серж подчинился и стал иглообразным зондом, поворчав для порядку. Хм, недооценил я противника. Сущность Сержа стала если не как факел в ночи, то свечой точно, и сразу привлек парочку Спутников в виде рыбок с длинными усами-стрекалами, тянущимися из плавников. Правда, из четырех осталось по одному — окружив себя пленкой защитного пузыря, они вынесенным наружу усом рассекали толстые самонаводящиеся(?) торпеды, изредка выпускаемые фрегатами из носовых шлюзов — взрыв лишал их медленно регенерирующего орудия, далеко отбрасывая пузырь. Суть Сержа принадлежала мне — маневр камикадзе завершится относительно благополучно (воссоздать тело мне будет не особо напряжно). Неприятно — да, но не смертельно.

Яхта радовала своей обтекаемой формой приплюснутого овоида со срезанным концом под двигатели с дюзами, походящими на лишенный передней стенки полный спичек и радиатор дешевого тепловентилятора. Четыре подобные радиаторные полоски парами отмечали крышу и пол, плюс по две по бокам той же носовой части — явно другой тип двигателя, обеспечивающий маневренность. Я определил сей корабль к классу яхт из-за наличия рядом больших и обзорных иллюминаторов вместе со смотровыми палубами. А так же из-за двух орудий главного и единственного калибра — оказавшаяся самой эффективной из всех вооружений эктоплазмоидная пушка и гравифазерное орудие, ствол которого имел слишком малый сектор охвата — совсем нечета носовой выпуклости, обстреливающей атакующих аморфными сгустками в практически целой полусфере видимости. Замешкавшиеся существа превращались в такое же аморфно клубящееся нечто, выбывая из боя — их споро разносили выстрелы из корабельных пламоганов фрегатов. Для заградительного огня в самый раз, но это не пучково-энергетическое оружие, бьющее на около световых скоростях.

У фрегатов довольно заурядной — хех, как зарассуждал-то, с ватно-стальными нервами эксперт доморощенный, и это при первой встрече! — вытянутой наружности с боковыми крыльями и орудийными носопырками с пачками ракетных дюз главный калибр гравипушек оказался абсолютно бесполезным против энергетических существ. Но стоит отдать должное сферам их щитов, принимающих в лоб глыбы льда, гигантские сосульки и метеориты со шлейфами из всякой гадости, и полей, более менее успешно рассеивающих эфирную энергию, сиречь маэну, по крайней мере, в решето внешнюю оболочку пока не превратили. В космическом пространстве уже летали десятки истребителей с цельнометаллическим корпусом из довольно занятного сплава, по которому маэна безвредно стекала. Каждый фрегат выпустил по юркому трехгранно-стреловидному корвету со странным оружием — по трем ребрам от зада до носа пробегали искрящиеся пучки, срывающиеся с острого носа световым импульсом. Это энергетическое оружие, а если быть точнее, то основанное на гравиэлектромагнитизме, разило наповал... когда попадало. После одного успешного выстрела остальные научились не быть на линии огня — по сравнению даже с истребителями демиурги выглядели сверхманевренными. Еще бы! Мгновенная телепортация и прочее из подобного арсенала. Вот только еще одно поле, усиленное тетраэдальным построением, препятствовало перемещениям непосредственно к звездолетам или прямо в них, что не стало для нападавших сюрпризом — видимо, сказался короткий опыт схватки с флотом близь аномалии-Арасмуэра. Вот уж действительно, аномалия та еще!.. Ц!

Вполне себе богатенький буратино, важный курьер или посольство какое, судя по разнотипным кораблям, явно сошедших с абсолютно разных верфей. Мне хватило минуты на оценку диспозиции. Затем во время маневра удачно подставил под удар ранее лишившегося двух из восьми щупалец кальмара, и лихо зарядил иглой по маршевым двигателям резво порхающей в клетке тетраэдра птичке. Плюшка гиперслойки на основе кардинально переработанной слойки(*) и дисси(*) за счет убойной комбинации "азерского" излучения прошила защиту и повредила двигатели, тут же начавших испускать протуберанцы холодного голубоватого света вместо ровных пучков, схожих с рабочим выхлопом газовой горелки. Звездолет зачихал, мгновенно схлопотав несколько инфэо, но и все — маневренность у него сохранилась почти на прежнем уровне. Менее чем на минуту.

Боги это вам не хухры-мухры! Но число странностей к моему неудовольствию зашкаливает. Расчет маршрута яхты прост как дважды два — удирала от основного флота, хм, "из". Отрадно думать о себе как о разносторонне, эээ, недоразвитом, но почему такие умудренные жизнью боги — ял, сколько модно путаться в понятиях?! — пропустили пташку в ну пусть опять будет гипер. Одно объяснимо стопроцентно — моя интуиция, отголосок способности Сенс. Расстояние-то между тем флотом и нами в космических масштабах вообще плевое — почти световой год или что-то с ним сравнимое. Развитая отколовшейся группой скорость на порядки превышает скорость света в вакууме. Хм, видимо, божественные набольшие тоже нехилые сенсоры, раз предугадали точку рандеву. Вырвавшиеся из Арасмуэра прекрасно понимают необходимость добычи языка, тем более шанс подвернулся — я и мои преследователи не прибегали к ритуалам и подобным феням, долженствующим перебросить избранных кадров к ближайшим звездным системам. Видимо, те самые кометы окончательно разворачивали свои поисковые мегавозвожности сразу по пересечению границы, иначе не объяснить уникальность сборища неудачников, оставшихся висеть в открытом космосе после умчавшейся аномалии Арасмуэра. Вот и добываем себе "языка", совместно — это чуть ли не единственная наша общая цель. Собственно, для меня "тогдашнего", суточной давности хлюпика, гордость это все. Под этой призмой реакция с ответным ударом возмездия по звездолетам более чем логична, а вон тот заваривший кашу прыщ в черном пока подождет.

Не везет змеям. Особенно китайским (и на Глорасе подобные обретались, тихо, мирно, по-животному). А еще говорят, любопытство сгубило кошку — любопытство вообще пагубное. Усача первый выстрел порвал на лоскуты по всей длине. Еще одного океанического обитателя игла Сержа подвела под смертельный удар. Двое в минусе — мелочь не в счет, ее пускают в расход, видимо обладая такими же как у меня возможностями по воскрешению. Правда, у меня фамильяр, а у них Спутники... Эх, Зефир и Лейо... Отныне и навсегда части меня. Первый — активная оборона, второй — аналитический отдел. Слишком долго мы провели вместе как сельди в консервной банке, не мудрено, что в итоге слились. Абиок в итоге подвергся деструкции — в нем отпала нужда. К сожалению, так просто он не сдался, вырубив сознание — может и к лучшему.

В плюсе тигрового окраса помесь манты и каракатицы с длинным тонким хвостом с пикой. На концах восьми ротовых щупалец и хвосте роскошные кольца с горящими изнутри рубинами, действующими по типу лазера. Вокруг нее уже никто не вьется. Есть в три раза ее превышающий по размерам кит. Боковые глаза фасетчатые, передняя пара с игольчатым зрачком в окружении подернутой рябью глубокой океаническою сини. От лба трехвитковой спиралью по телу до хвоста тянутся акульи гребни, повернутые наоборот — ровно тридцать три штуки с разноцветными кабошонами кристаллов на самом кончике. О, эта гирлянда имеет ужасающую мощь! Когда одну из трех акул-прихлебателей расщепил выстрел корвета, виновник просто перестал существовать.

Кстати, этот эпизод ответил на еще один вопрос — они кормятся. Здесь, в открытом космосе, нет привычного магиполя, даже самого захудалого звездного. Мне не с чем сравнить, однако, походу, объемы генерируемой их сиянием энергии по выходу из тепличных условий оказались мизерными. Хм, а на вид они даже чуточку поболе будут, чем те, кого я пустил в расход ради восстановления Пантеона.

Магия против технологий. Зрелище совсем не сюрреалистичное. Трассирующие ракеты, пунктирные свето-энергетические следы... Боеголовки, взрывающиеся знакомыми по Терре шапками салюта, двух-пяти ярусными венчиками, конусными волнами разноцветной плазмы. Большинство взрывов смазывалось пленками, сетками или отражающими полями всевозможных щитов. Одни прогибались, другие лопались, третьи успешно держали удары одних пушек, игнорируя другие. Развитая регенерация не давала атакующим терять драгоценные капли маэны.

В открытом космосе вакуум, в смысле материи и энергии. Даже астрал уподоблен крайне разреженному воздуху, напоминая бедный эфир памятного оазиса. Хм, без исследований кроме этих скудных слов более подробной характеристики нема. Однако, йейль, и красиво же в космосе! Правда, звездная полоса явно указывает на обочину галактики. Знаем, жили, только тут еще дальше от центра.

А истребители роботизированы. Отсюда и цельнометаллический корпус. Биологической жизни в них нет. И вообще их больше нет — съели. И ведь не подавились! Трапеза напоминала втягивание дымка, в который в непосредственной близости от ртов превращался истребитель, вполне себе грозный для себе подобных, технологичных собратьев. Фьють и нет мальца. Их оружие все равно что уколы для слона, да и сами они размером с моську. Эм, теперь — живые подсуетились и схарчили остатки от неудачников, вроде как способных к возрождению. Увы, каннибализм нынче в моде.

Йейль, дождался и для себя плюшки! Пущенный в мою сторону небрежным взмахом китового хвоста объект заклинательского искусства против моих образчиков все равно, что институтская курсовая работа супротив дедсадовской поделке. Вязь объединяет в себе работу одновременно с двумя планами бытия — тварным и астральным! Подпитки из второго более чем хватает для ее коварных замыслов. Хм, инстинкт самосохранения молчит, тихонько ворча лишь в сторону Аштарака. Мне от битвы не укрыться, но ой как хоца быть единственной выжившей стороной с минимальными усилиями! Пораженческая логика, правильнее представить перед собой учебный полигон для отработки умений и навыков. Жаль, поторопился сотворить оболочку... эм, а не обратить ли мне ее обратно в чистую энергию?!

Втянули в бой, все к этому и шло. Замешкалась при моем появлении лишь одна из рыбок-прилипал, последняя. Старшие никак не показали заинтересованность в маленькой звездочке менее чем двухметрового диаметра. Пламенная аура вытянула язык, слизнув опрометчиво посмевшую рыпнуться вязь, сочетающую ловчие и вампирские качества. Как такового рта у меня нет, потому расширившаяся аура отправила обрадовавшееся инфэо прямиком в... мошну. Кхе!.. Обитель приказала долго жить. Ладно, с ней позже разберусь. Раз уж вылез своей персоной, стоит провести ревизию перед броском в бой, в котором технология стремительно теряла свои позиции перед божественной магией.

Способности, где вы там? Ага, Астра — это, собственно, сияние, в упрощении генератор энергии. Пси и Сорбео — ну, первое и так ясно, выбилось вперед благодаря ментальному развитию, подстегнутому ректором в первые же часы моего появления на Глорасе, а второе досталось от Ани, первого фамильяра, питающегося энергией существ, и в итоге мною же съеденного. Хм, ноль эмоций?! Перегорело во мне это событие до простой констатации факта.

— Так Серж, отставить мандраж! Я повзрослел и, надеюсь, поумнел — тебе такое не грозит, с тобой все иначе, — успокоил я нынешнего фамильяра, ставшего им без всяких ритуалов.

Ладно, дальше на очереди знакомые Иммун с развитой функцией регенерации и Сенс, затем Линк, Маск, пара Рэй и Сферос. Плюс Аура, играющая роль внешней оболочки, сейчас представленной на тварном плане. Итого четыре оформленные способности в бонусе относительно "до"... моего рождения. Включим математику: двадцать четыре года на Терре, тридцать три на Глорасе: свободный год, десять плена, два без памяти, двадцать с половиной в гим-каэлесе. Символично. В грубой сумме без учета пятидесяти восьми Наэнлоиса получается пятьдесят семь, а с учетом хвостиков те же пятьдесят восемь. Гм. Вот какие волшебные циферки. Прикольно, хех. Что так, что эдак. Гм, скорость моего мышления поразительна! Успеваю сразу и за противниками следить, анализируя, и думать на отвлеченные темы. Круто. Для меня-Леонарда оху...о. Для меня-Солеана коренным образом ниже нормы — знаю и все тут. Впрочем, я сам норму устанавливаю, а сейчас просто сравнил с последними значениями этого показателя.

Стоит отметить, что обе бестии не гнушаются инструментами, один я лошок, недопетривший до возможности их постоянной модернизации. Хотя, спору нет, ставка на себя оправдалась на все сто. Позже придумаю, как оканга, виодус и аюуо присобачить и к орб-телу (слово "истинное" обрыдло, сколько можно его эксплуатировать?), пока пусть вместе с одежкой и обувкой полежат в Аштараке.

Вопрос — инфэо или куэо (обозначу ка я этим вольно произнесенным словечком из эльфийского элора эти свои десять способностей для отличия от способностей прочего рода)? — совсем не стоит. Конечно против мастодонтов куэо!

К моменту, когда я решил действовать, сложилась следующая общая картина. Киту надоело играться в бирюльки — его гирлянда готовилась жахнуть по ближайшему фрегату. Стоит отметить энергетические щиты четырех звездолетов. Не представляю, как при помощи технологии добиться эффекта алькутис, второй кожи. Концентрация электромагнитных и гравитационных сил близ корпуса породила четкую эфирную структуру, геометрически красивую. Оный щит совершенно скрывал численность экипажей. Сотоварка кита готовилась пожрать ближайший к себе — китовая атака нарушит строй и позволит бестии приблизиться вплотную к жертвам технологического прогресса. Яхта по-прежнему выглядела роскошно, даже с учетом растущей на крыше клумбы — какие-то подводные растения с шариками на раскачивающимися будто на волнах стеблях. Комбинированная атака, как пить дать. Одно инфэо оплело корпус корабля, ставший ячеистым и бездвижным. Второе проникло внутрь, ловя призраки экипажа — просто и сердито (в противном случае много возни с сосудами для душ и сохранностью их памяти, о перемещении материальных тел речь вообще быть не может — заключенная в них энергия поглощается плетением). Мне до их уровня ой как далеко. Я, естественно, запомнил проглоченное, в лабораторных условиях могу повторить, но выдать экспромтом — ни-ни. Мои старые и модернизированные заготовки так тонко не могут работать — разрушить завсегда пожалуйста. Пока Серж за капитана и рулевого оставшегося далеко позади Аштарака, я не стеснен в методах. Собственно, понеслась!

Малиновый луч Рэя накрыл дном конуса кустик с тринадцатью стебельками и еще тремя только-только формирующимися. Накрыл и развеял, что вражеское инфэо, что призраки экипажа. Бездарно, но на безрыбье... На хромированном корпусе осталась чернеть проплешина — ячеистая сеть затянулась сама. Удачный выстрел снес акулий хвост — следом бесхвостую рыбину сбили. Странное дело, технологическое энергетическое оружие действовало подобно бильярдному кию, вышибающему дух из бренного тела, пусть и энергетического — да-да, это не какие-то там когда-то мне попавшиеся древние молокососы. Душа вассальной акулы переместилась к сюзерену, ранее без зазрения совести съевшего оную сотоварища — свои Спутники наперечет. Применение куэо отозвалось звуком, похожим на Серо из известного на Терре анимэ — вибрации абсолютно магические (переносчик — маэна астрала) и никак не связаны со звуковыми волнами в обычном понимании, в принципе невозможными в вакууме.

— Ты чего творишь, ублюдочная твоя шара?! — Прицельно и весьма образно возопила манта-каракатица в ментале, потратив кроху сил на доставку своего мессаджа адресату. Зефир отфильтровал весь матюгальный базар до удобоваримой формы, хе-хе.

Вопрос из числа явно риторических. Следующий мой шаг смотрелся явно безрассудно (на что и был расчет). Собранное из астрала, полученное от чужой вязи и переработки материальной оболочки — все это пошло в дело, когда я скакнул к киту в момент свершения им атаки на фрегат, и взрезал кожу волнистой чертой от хвоста до носа, обходя плавники. На краткий момент коронной атаки кит оказывался достаточно уязвим для моего Рэя. Закрепляя успех, раздвинул луч до криволинейной поверхности в аккурат вдоль затягивающегося рубца. Близость донесла рык ярости, а в следующее мгновение (я оказывался быстрее) мой пламень практически исчез, полностью вложенный в располовинивший монстра удар.

Следует воздать должное скорости аналитиков технов — ближайший к манте-каракатице фрегат приготовился дорого продать свою жизнь, хотя его собрата ничего не спасло, разорвало на десятка полтора кусков с торчащей амбразурой каркаса. Товарка не стала отвлекаться на комара в моем, гм, шаре. Она страстно поцеловала фрегат в нос — пространство исказилось, как если бы джин начал втягиваться в свой неизменный кувшин. Какой джин, и какой кувшин?! Два оставшихся целыми фрегата жахнули своим главным калибром, по очереди. Первый выстрел продавил щит, второй угодил в хвост наполовину сгинувшего в ненасытной пасти собрата-звездолета. Рвануло мама не горюй! Щупальца разнесло нахрен, а саму голодающую отбросило, визуально закрутив в пространстве.

Киту нечего было меня бояться, однако я сделал ставку на сообразительность корвета — посмел бы он меня подвести! Здесь не казино, но в рулетку жизни выиграл самый хитрый из четырех выпущенных фрегатами стреловидных трехгранных звездолетов. Он и сорвал куш, оправдав возложенные на него надежды, когда не моргнувший и глазом волнообразно рассеченный практически пополам кит огрызнулся в меня сразу шестью стреловидными инфэо таранного типа с самонаводкой. Р-раз, и две половинки разрывает на лоскуты, а я с потухшей Аурой и активным Сферосом бильярдным шаром отлетаю в лузу на пятую часть съежившейся товарки, проявившей чудо-прыть.

Ага, так я вам и дался! Противостоять безвременью посильно, а вот напору "желудочного сока" уступлю скорее рано, чем поздно. И судя по последним зафиксированным видам астрала, в котором скоропостижно не скончавшийся бог-кит успешно готовит очередное свое проявление на тварном плане, мне следует как минимум быть за пределами утробы манты-каракатицы — сейчас у меня облом с осмотром, а когда упорядоченная атака на растворение обратиться хаотичным набором энергий умирающей рыбины мой вояж закончится плачевно — закуют, как пить дать, и посадят на короткий поводок. Я выжат досуха и сопротивления не окажу.

Стоп. Что мешает мне самому инициировать сброс шкуры? Эм..! А ял знает сколько высвободится. Точно знаю — на активацию Сферос-Муэра хватит. И... очередные годы плена? Ну, плен не плен, а свою долю трофеев упущу. И Аштарак с привязанным к нему субизмерением Кагифэ... В Бездну вариант! Хм, а Сорбео?! Рискованно, да лучше и места не найти! Борьба воль превратиться в банальное перетягивание каната. И если у нее за спиной стенка, то у меня бесконечность. Вот на этом и стоит сыграть. Потянуть, поддаться, дернуть со всей мочи опешившего противника. Гм, придется воспользоваться еще и куэо Маск, разыграв для нее азарт.

Проявились мы оба и во всей красе. Слепящая Аура все того же диаметра шара и глянцевая искрящаяся шкура полукилометровой... эм, полусотенной махины, оставившей после себя в астрале полный вакуум, пагубно сказавшийся на душах живых, враз сделавшихся вялыми и ко всему индифферентными — смотаться у двух фрегатов не вышло, а корветом закусила оставшаяся разъединственной акула. Вот ж проглотка! Такой трофей в утиль утробы...

И все же я круче — мне нет нужды наставлять глаза и злобно ими зыркать, без них прекрасно вижу в сферической панораме. Знаю, могу развернуть полное восприятие еще на астрал и дальше, но пока достаточно минимально пассивной функциональности куэо Сенс, потерплю с экспериментами.

Йейль, сложно удерживать маэну в таком объеме! Выпускаю по маршевым двигателям оставшихся двух фрегатов куэо Рэй и принимаю на куэо Сферос многочисленные бяки от кита.

С-с-сука! Больно же! Прорывной маневр навернулся хвостом по тыковке. В разрез, а не плошмя!!! Провернуть тот же прикол с перетягиванием каната не получится. Одна подавилась мной, второй нипочем теперь не подпустит меня к своей тушке и не даст захватить или хотя бы окольцевать. Хе! Есть еще порох в пороховницах и удивительные фокусы для искушенной публики! Я напал на него в астрале.

Хех, следующие минут десять я всласть повеселился с двумя фрегатами, играя с ними, хе-хе, в пинг-понг. Познавательно провел время, испытав на них свои инфэо и сделав очевидный вывод — четверка малость заигралась, преследуя ту же исследовательскую цель. Первую бестию погубила чрезмерная гордыня, вторую организованная мной досадная случайность, пару оставшихся честно убил в поединках воль — жаль, трофейные сливки не снял, ну да лиха беда начала — их тут сотни расползлись по окрестным звездным системам. Мда, учиться еще и учиться — приходилось поначалу провожать аурными усами, затем приспособил для инфэо куэо Линк, дабы не расползались, насыщая бездонный вакуум. А когда распознал в экипажах признаки понимания устроенной мной игры в кошки-мышки, решил комбинировать куэо Линк и Сорбео, соединив выхлоп пушки с самим орудием для последующего резкого вдоха — отнюдь не амброзия. Сивуха с уксусом и амбре тухлятины, буэ! И как они эмто потребляли?! Фу, фу!..

Отплевавшись, зарубил в памяти и закусил ячеистым плетением на яхте, опел три трофейных корабля несравненными лентами Даста, потрудившись над их устойчивостью путем прикрепления ко Льву. Извини уж, придется тебе поработать вьючной лошадкой — Серж отбуксирует Аштарак, а я зачищу следы боя.

— Править к голубому карлику?

— Нет, чую, звезды слишком хорошие ориентиры, их проверят в первую очередь. Да и не ждут там гостей.

— В открытом космосе, Солеан, нас засечь столь же реально, — проявил скепсис Серж.

— Серж, наверняка тут болтаются сонмы комет и других массивных космических тел. Найди такое, чтоб привязаться и спрятаться в субизмерении. Делов-то.

— На какие шишы-то?

— Прости, — щедро делясь маэной, которую и так еле удерживал под контролем. Эх, где прежние объемы?

Зачистить следует в обязательном порядке, и самым тщательным образом заштопать ткань тварного мира, продырявленную для выколупывания технов-беглецов. Судьба флота мне не интересна, как и вид преследователей, с девяносто процентной вероятностью ими окажутся вырвавшиеся из Арасмуэра боги. С той же вероятностью близь любого светила дышать станет вольготнее — отвращает незнание обстановки, к тому же божественное внедрение всяко отпадает, посему подгонка куэо Маск под местные реалии и вперед на поиски приключений на сво... В общем, паши, Солеан, вкалывая на ниве собственного прогресса и обеспечения комфорта и сохранения свободы. Ага, дорвался...

Глава 2. Трофеи

Кубрик не впечатлил, как и тесные палубы между толстыми слоеными перегородками. Хлам. Оба фрегата превратились в безжизненный хлам. После коллапса системы жизнеобеспечения экипажу настал каюк. Лица орков я никогда не забуду, слишком много от них натерпелся ужасов и унижений. Зло не берет при одном взгляде — прегорело. Память осталась вместе с негативным отношением. И плевать, что эти на целую голову выше, а цвет кожи фиолетовый. Подтянутые крепыши, рельефные под оставляющими немного свободы комбезами, однотипно темно-коричневыми под кору липы. Нашивки, погоны, лацканы с бляхами у офицеров — по-военному стильно, все знаки отличия при определенной сноровке быстро отстегиваются — какая-то донельзя обыденная технология на липучках-магнитах, судя по ширинкам, воротам и другим застежкам. Никаких "молний", пуговиц, шнуровок... Нет, на ботах — хы, мои не слишком-то и отличаются по дизайну (у этих орков лапы пятидесятого размера и больше) — подобие шнуровки. Хм, кажись красномордый тут за главного — у остальных боты по типу качественных горнолыжных ботинок до середины голени.

Вся электроника дохлая до спекшегося уровня — замаюсь восстанавливать, ее тут напичкано столько, что оторопь берет. Резко я потянул на себя, резко. Корабельный искин, что интересно, представлял собой кластер из помещенных в биологический раствор чьих-то мозгов, с натяжкой относимых к людям-гидроцефалам. Гм. Ошибочка — это все же лабораторный комплекс.

Спустя час неспешных блужданий определил — те мозги расширяли возможности вполне себе железного бортового компа. Не кремний, а мелко кристаллическое железо с почти со всей таблицей небезызвестного Менделеева. Причем в таких комбинациях, что львиную долю этого часа я зависал над найденными запасными блоками, вникая в структуру материала подложки, контактов, дорожек и чипов, частью мутных, частью идеально прозрачных кристаллов. Блоки памяти тоже на удивительных кристаллах, в определенной среде обретающих поразительный функционал — жаль, все выветрилось и рассосалось, по жалким клочкам ментального поля много не выведать. Корпус корпусом, но звездная радиация и прочие космические неприятности сделали свое грязное дело, пока я приводил поле боя в порядок — мой варварский способ поглощения энергии нарушил структуру эфирной составляющей многих материалов, из-за чего те изменили свойства, что внесло свою лепту в гибель экипажа.

В общем, бесполезный хлам, а не фрегаты. Упарюсь добывать из них информацию — на что-нибудь темпоральное жалко сил, все же размеры сопоставимы с половиной футбольного стадиона, где больше всего места отведено отсеку с корветом с истребителями. Планировка, кстати, впечатлила разве что быстрым доступом из капитанского мостика куда угодно — была там парочка хитро спрятанных коридоров. Лепестковые диафрагмы в качестве дверей замучился разрезать — качественно сделано. Мог, конечно, вернуться к орб-телу, а не вышагивать манифестацией в человеческом теле, или придумать другую оболочку, поддерживающую фазовое смещение через эфир или переход в астрал, но наводил марафет, готовясь к встрече с теми тремя, что вроде как должны были выжить на яхте, до сих пор поддерживающей все свои щиты, что логично. Впрочем, пространственное смещение надо предусмотреть — как проникать к ним внутрь? Да и надоело работать резаком — осмотр второго фрегата пошел гораздо веселее.

Дотошно вскрывал консервы — куэо Аура создавала вокруг меня яйцо нормальной атмосферы, схожей по составу газов, гравитацией и прочими параметрами с Глорасом — раскошелился на энергию. Оказалось не столь и напряжно, однако. Но вся еда была испорчена напрочь — для тренировки тотального поглощения материи в самый раз, накормить же этим кого другого нельзя, боюсь, и мусорные растения эльфов сдохли бы.

Порадовали полифункциональные военные кинжалы — здешние парни и, как ни странно, девчонки вообще горазды на поножовщину и драки в рукопашную с применением любопытной конструкции кастетов с убитыми мною энергетическими фишками. Ни одного рабочего образца, к сожалению.

Личные вещи не блистали разнообразием и количеством, у всех помещаясь в кейс под захудалый Терровский тринадцатидюймовый ноут — тут я даже намека на планшет не нашел. Фотоснимки либо архаизм, либо дозволены только капитану — скорее всего памятные изображения хранятся как-то иначе, слишком много непонятных вещиц со сдохшей электроникой.

В каютах нашлись и большие сумки, куда вкладывался этот самый кейс с запасными комплектами одежды, обувки и прочего из стандартного набора оркского бойца космофлота. Слишком все стандартизировано, вплоть до тел, которые я не побрезговал вскрыть. Выращивали их может быть в пробирке, а может и нет, но клонами они точно не являлись — усовершенствования проводились после рождения. Причем, у красномордого самый минимум — судя по характерным следам, костные ткани перестраивались самим организмом, а вот у во истину твердолобых фиолетовых самые крупные кости, включая таз и череп, заменены. Не представляю, как, ну как можно заменить череп!?

Удовлетворив первое любопытство за выдавшееся свободным время, отправился в зеркальную сферу, загодя перенесенную со всеми пожитками из Обители сперва к Кагифэ, теперь вот она перекочевала в Аштарак. Серж, кстати, пользуясь моими вычислительными ресурсами, нашел крупный астероид в сто с лишним километров в поперечнике. Расчеты много времени и мощностей (все равно менее чем на процент задействованных) не отняли — теперь вот движемся внутри каменюки, корректируя параметры курса в точности со снятыми значениями, ведь пустотелый объект крайне подозрителен.

Далее просто нельзя было откладывать, поэтому после того, как затаились внутри астероида, выбор между разбирательством с собой и яхтой отпал сам собой — трофей не первый и не последний, надо — еще захвачу, тише и лучше. Нашумели мы и нафонили ого-го как! Пока прибирался, провел анализ на предмет информационного обмена группы звездолетов — из-за творящегося хаоса и целенаправленных действий божественных бестий утечку данных удалось избежать. Ни мне, ни им шумиха была не нужна, итак их собратья сейчас наводят шорох на облюбованных планетах, не хватало еще информации о шастающих и в межзвездном пространстве. Яхту, кстати, пришлось по причине конспирации запихнуть в аналог стазис-поля, дабы никаких сигналов не испускала — импровизировать с глушением или искажением глупо, а у фрегатов вся автоматика дохлая.

— Икрам больше внимания, — произнес я, балдея после полного комплекса упражнений эллорашэ.

— Есть, сэр! — Шутливо козырнул слуга, стукнув кулачком в грудь. Я улыбнулся несоответствию.

Надо привыкать к нормальному общению, без такого привычного касания разумами или мыслеречи на худой конец. В моем старом технократичном мире обыватели косо смотрели на всяких там экстрасенсов и колдунов, не думаю, что и здешний люд и нелюдь все поголовно забыли о звуках — речевой аппарат у трупов развит и активно использовался для вербального общения, помимо жратвы.

Надо наново привыкать к живому, иначе чувствующему телу. Орб-тело получилось шедевром заклинательской мысли, мой первый преподаватель магии Ноцуц уж точно заценил бы по божественному разряду, хе-хе. Однако оно существует совершенно по иным принципам, и его требуется спрятать за соями луковицы тварной оболочки, страшно немощной и несовершенной — приближаться к идеалу опасно, однако быть атлетичным тут вовсе не дань моде или здоровому образу жизни, а суровая необходимость дать отпор так, чтобы не вызвать лишних вопросов, сохранив инкогнито. Даже обостренные чувства пришлось прятать на периферии, благо после зеркальной сферы это легче легкого. Жаль, что создавать аватара из-за наличия прочной и компрометирующей связи безрассудно. С кирдыкнувшейся Обителью облом. Энергию накопить или изъять нет проблем, однако только в открытом космосе вдалеке от всех и вся я понял, насколько мощно искривляется пространство-время в точке сопряжения измерений (в данном случая из-за человеческого тела нет разницы между мной и Аштараком). Привинтить и дробным коэффициентом закамуфлировать обладающее огромной массой из-за роскошного дендрария и многочисленных парковых зон субизмерение Кагифэ к дискоиду более реально, чем пытаться замазать нежелательные эффекты — заплюхаюсь с ними без должной базы, ведь простая трата энергии не менее заметна, а ее будет прорва при всем моем желании минимизировать затраты можно растянуть куэо Маск, став безвылазным, запертым в дискодие... нафиг такое надо! Над проблемой размеров дискоида думал долго, пока меня не сманили красивые числа в честьдесят четыре метра в поперечнике и в холке малая часть золотого сечения главного диаметра. Кратно больше нынешнего, но зато можно смело размещать без трюков с пространством спортзал и бассейн — вполне влезут. Жить надо на широкую ногу, со всем мыслимым комфортом. И пусть завидуют, клыкастые черти драные! Чуть клаустрофобией не заразился в их тесных корабельных пенатах. Хм, габариты получились поболе яхтенных, но все же менее фрегатских — отлично!

После зеркальной сферы решилась проблема с запасами маэны и ее восполнением — все замечательно регулировалось! До прежних объемов генерации как от Глораса до Рухма, сейчас на уровне сразу после венчания с Престолом Силы Воздуха плюс возможен режим форсажа. Казалось бы, переварил планетоид в две тысячи километров с копящимися тысячелетиями энергетическими отложениями, и как в Бездну все ухнуло, пропало с концами. Переход в энергетическую форму существования и то несоизмеримо легче произошел, кстати, классифицировать свою нынешнюю форму бытия затрудняюсь, хоть и в статусе демиург. У галактики, без сомненья, есть свой банк данных, но если, гм, дома и стены помогали, то здесь облом-с, абы кого не пускают, да еще и затраты энергетические неимоверны — надо входить через интерфейс доступа какой-нибудь звезды.

С мусором не церемонился — сосредоточился, объял Аурой, открывшись Знаниям, и пустил в расход на переплавку. Пока отдыхал, разложил по полочкам необычные химические соединения и модернизировал адамантий, дополнительно наложив макияж из слоя сплава корабельной обшивки. После приведения в соответствие типа ткани к предъявляемым мною требованиям, как то: отсутствие швов подобно комбезам экипажа трофейного судна, схожий иммунитет к смятию, грязеотталкиванию, распределению кинетической энергии по максимально большой поверхности и прочим технологическим фишкам, практически ни в чем не уступающим чарам. На поясе организовал пряжку в стиле инь-янь, от кобуры и подсумков отказался. Из Сержа не стал делать ни дроида, ни андроида, экземпляры коих попались в спектр внимания во время тотального аурного изучения. Шкаф телохранителя мне был не по нутру, экзотичная боевая кошка не к месту.

— Ну и как тебе дизайн? — Осматриваясь.

— Комфортабельно, — емко ответил Серж.

Юноша был на ширину ладони ниже меня, кучеряв, кареглаз, русоволос, монголоидный тип лица, в отличие от моего, являющегося помесью эльфийской утонченности на арийский манер. Брюки с лампасами и украшенный плоскими декоративными пуговицами китель дымчато-свинцового цвета, на поясе ножны с переработанной версией трофейного кинжала и кобура для элегантного вида лучевого оружия, быстро и идеально ложащегося в руку и способного играть роль кастета. Пришлось основательно попотеть, лазая в дебрях памяти, чтобы сварганить эту цацку — лично я не привык доверять оружию, ни как Леон, вообще никаким боком к нему не относящийся, ни как Гаер, вкладывающийся в себя. Мои же аюуо трансформировались в полые предметы, армированные тончайшими молекулярными стропами. Любимые ксифос, трость со стилизованной рукояткой-драконом (символ ящера проглядывал у меня в узоре на ботинках), дуги кастетных лезвий и другие предметы, такие как самоочищающаяся вилка или ложка со столовым ножом. Безвкусно и неуважительно использовать в гостях свои столовые приборы, ну да по ходу дела разберусь.

Иллюминатор представлял собой стеклопакет из десятков слоев, среди которых помимо инертных газов присутствовали тончайшие жидкостные вещества, по-хитрому циркулировавшие в автономном режиме. Для человеческого глаза выдаваемые спектральными фильтрами искажения совершенно не заметны, когда стоишь в метре от, гм, стеклопакета, к слову, из-за неоднородности стыка оконного и корпусного защитных полей уязвимого для комбинации прокалывающей пространство телепортации и пространственных складок с парочкой вынужденных выкрутасов с суперструнами — переть напролом глупо, целый и вполне себе действующий звездолет есть не в пример более ценный трофей, тем более с тремя, пусть и странными, аурами живых существ. Вру, два эфирных тела сигнализируют об отлете души — какой-то агрегат просто поддерживает жизнь в паре овощей. Ну и то хлеб, неповрежденные разложением ткани очень заинтересовали меня еще у фиолетовых орков.

Залец по первому, по второму и третьему впечатлениям служил для всяческого рода деловых переговоров в неформальной обстановке. Если взять прошлый опыт, то по большей части по финансовым темам. Хм, а вот продуцируемое каким-то зловредным устройством поле бесит! Мало того, что частично блочит пси-силы, так еще и так коверкает ментал, что шиш прочитаешь более чем на сутки назад, да и то с чувствительным напрягом. У-у-у-уже люто ненавижу эту гребаную техновскую фиговину!!!

Кожаные диваны подстраивались под осанку садящегося, причем встреченным ранее оркам тут тоже было бы удобно сидеть. Светлые пастельно-офисные цвета стен и потолка не заостряли на себе внимания, ковер с коротким пружинящим ворсом глотал лишние звуки, изображая ненавязчивую для восприятия травянисто-луговую подложку, со стороны приглашенных на периферии их зрения оказывающей легкий гипнотический эффект, усиливающийся на эльфийский манер опрятно растущей разновидностью лимонника (на мой искушенный взгляд).

— Ступай, может мимо-таки пролетят гости, — настороженно.

— Слушаюсь, — прищурился Серж, — и повинуюсь, — подколов напоследок. Это меня улыбнуло.

Отослал из-за давящей атмосферы корабля, желая через связь иметь вольготный островок, и по причине все еще действующей синаптической системы, отреагировавшей на внезапное появление несанкционированных живых в ее рецептивном поле. Во как загнул! А все из-за схожести пронзающих простенки отводков, вдобавок, имеющих эфирную составляющую — менее чувствительный человек воспринимал бы сию зальцу за деревянный сруб посреди опушки леса, столь же живой и дышащий из-за пронизывающего пространство биополя леса. Разница между естественным, магическим и технологическим вариантами для меня была очевидна, с последним как сейчас и познакомился, смиряя любопытство. Ну и заранее перестраховывался. Гости из-за шороха на окрестных звездных системах не ожидались, но вдруг совершенно случайно мимо будет совершаться дальний рейсовый или внеплановый перелет, а какой-нибудь малолетний хозяйский спиногрыз решит развеяться и ради прикола пое...ть из новеньких корабельных орудий по реальным мишеням — совершенно безобидным астероидам, среди коих может случайно затесаться и моя, хех, база.

Разочарование оказалось сокрушительным. Сенсоры и промежуточный модуль первичной обработки по всем признакам здравствует, а общий контроль мертв — прибывшая группа роботов встала, как только я прикинулся ветошью, по максимуму вбухав в куэо Маск. Один из прибывших являл собой колесо с парой манипуляторов по бокам — шарообразные кулаки разжимались произвольными захватами, следуя за изменениями выходящей из запястья голопроекции. Субстанция единообразна, походила на желеобразный металл с неясными силовыми характеристиками. Судя по комплекции и поведению — робот-уборщик. Трое других оригинальностью не блистали — ощетинившиеся дулами стволов и треском щитов свободно висящие в воздухе шарообразные воины. Если в стенах и были конструкции неясного назначения, то себя они не проявили, говоря в пользу дельца, владеющего яхтой, а может у второстепенных модулей недоставало прав на активацию, хрен его знает.

Памятуя о своем долголетии и с грехом пополам воспитанном долготерпении, извлекал максимум из ситуации, проверяя чувствительный диапазон сенсоров по неспешной экскурсии по фишенебельной яхте. За мной следовала все разрастающаяся роботизированная кавалькада, из которой лишь уборщики проявляли не дюжие способности по ликвидации всевозможных загрязнений и отклонений в расположении изысканной деревянной мебели, на мой взгляд на людской манер подражающей утонченности эльфийских изделий. Боевые мини-дроны с весьма емкими аккумуляторными батареями внутри, казалось, просто вылетели на общественный променад, устроив эдакий коридорный флэш-моб для роботов. Арсенал внушал неподдельное уважение — так и подмывало попытаться перехватить управление и поиграть в стрелялку, вытаскивая на свет всю их техническую поднаготную. Млин, но до чего неприятно!

Как же здесь мерзко и тошно! К внешней духоте я стоек и привычен, учитывая скромный опыт жизни на Терре — те свои скудные познания, кстати, присовокупил к обширной статистике, собранной ядрами городов, цитаделей, крепостей и замков, благодаря основанной мной корпорации Сидиус-Сейф выраставших в людских государствах, словно грибы после дождя. Мне еще предстоит выяснить, насколько мой приближенный к верхней среднестатистической планке лик соответствует местным реалиям. Ох, будто вокруг застенки вонючего каземата, угнетающие с таким тщанием созданное человеческое тело, имеющее расширенный спектр возможностей, ограниченный сверху требованиями маскировки. Б.., теперь понимаю, насколько х..о было супермену с камнем на шее! А у меня из подобного материала все переборки сделаны, да плюс давит, скорее всего, целый набор генераторов биогравиэлектромагнитных полей, тьфу!

Нашел очередную подсобку. Никаких ведер и швабр с метлами в ней не было, хех, как и свежего постельного белья, наноструктуры коего даровали ему изумительную бархатистую шелковистость — здесь обнаружилась разобранная мебель, явно для организации пышных банкетов на просторной обзорной палубе. Курьером тут и не пахнет, нувориши тоже из-за совсем не кричащего о несметных богатствах стиле. Элегантная роскошь, присущая древним фамилиям, знающим цену свою и окружающих. Лакокрасочное покрытие стен наличествовало даже тут, создавая комфорт для глаз и толику для души. Мебель не жалко.

С диафрагмой пришлось вновь устраивать целую эпопею — никаких карточек и ключей иного рода я так и не нашел, поэтому перед каждой дверью устраивались едва ли не шаманские танцы с бубнами — через экранирующие материалы создавать внутри помещений завлекающие роботов внутрь аномалии та еще морока! Перед ними открывались все двери, кроме, наверняка, оружейной, что рядом с постом внутренней охраны, как я для себя определил то помещение. Никаких трупов или иных останков тринадцати членов экипажа не обнаружил. Полагалось еще трое, как минимум — пока ни до кого не добрался.

Мебель не жалко, а вот за человеческое тело я справедливо опасался. Однако все прошло на удивление гладко — пожара не случилось из-за волоса высокотемпературной плазмы, запаявшей створки, продукты горения стали быстро ликвидироваться системой вентиляции и кондиционирования воздуха, а единственный мини-дрон, с горем пополам оставленный в подсобном складе, так огонь на поражение и не открыл, оставшись грозным импотентом. Ускорив восприятие из-за умного полифункционального уборщика, принявшегося устранять неисправность с моей стороны, воспользовался транс-медитативными практиками, подчерпнутыми в том числе и в гимназии.

Нырнул в отхожую яму, ей-ей! Вложенные в человеческое тело рефлексы сработали однозначно — начались мощные рвотные позывы, с трудом преодоленные. В астрале не то, что бесполезно, скорее неуместно... эм, несподручно действовать, плюс опасность напортачить из-за отсутствия знаний местного законодательства. Вроде все как и в Арасмуэре, но тот же гипер разительно отличался — к своему стыду я не смог сходу разобраться, впрочем, по этому поводу не унывал — гиперсуперструны прекрасно себя оправдывали, связывая меня с оставшимся дома сыном... Да, какой никакой, а все же дом...

Прогнав приступ тоски, впечатался в стену. Ха! Видит око, да зуб неймет! Эфирным призраком проник в робота, по окончании сварочных работ грозящего моему оставленному в позе лотоса телу уборкой. Поймал и мини-дрона, в прямом смысле — его антиграв окочурился от моего с ним контакта. Мда, переборщил с энергонасыщенностью, а все из-за смрада, по самым близким ассоциациям похожего на загазованный и пропахший низкооктановым бензином, солярой и машинным маслом ремонтный гараж, погрязший в антисанитарии нелегальных эмигрантов на окраинах памятной Москвы. Буэ...

С наскоку взять препятствие обломался. Нос не расквасил, но осадок остался. П..ц, какой-то ё... драный демиург из меня! Благо с робототехникой в меру своих познаний разобрался, а то самомнение вообще бы ухнуло в нуль-пространство. Каждый раз при возникновении трудностей перекидываться в обр-тело это ребячество чистой воды. Потому удовлетворился пониманием на уровне чайника — на какую пимпочку для выстрела нажать, как энергией подкачать... Вникать в программное управление все равно что копаться в г..е, столь мерзостным оказался ненавистный генератор гребаного антимагического поля! По-другому не назовешь эту мутохрень. С мини-дроном поступил по-вандальски, ибо душа просила тр..ть им об дверь или смять словно лист бумаги и... Душа, петь, конечно не стала, но вид осыпающейся пыли приободрил.

Хм, кажется реакция на лишенную магии технологию чисто на психологическом уровне, загрязненном собственном величием на поприще Глорасского прогрессорства, совмещающего техно-идеи с маго-реализацией. По крайней мере демонстративное деструктурирование дало психологическую разрядку на подобии получаемой япошками, бьющими в специально отведенных под это дело помещениях. Эк меня приплющило к человеческой ипостаси! Еще только проблеваться не хватало из-за первого убийства робота. Хы...

Слив энергию Сержу, дабы потратил на поддержку заменившего стазис-поле темпорального кокона, ради экранирования которого от сканирования извне пришлось изрядно попотеть, продолжил экзекуцию уборщика, разобрав его буквально на винтики, коих всего-то оказалось раз-два и обчелся.

— Мля, что за детский сад?! Чем я вообще занимаюсь? — Одернув сам себя. — Демиург я или погулять вышел? — С третьей попытки успешно внедрился в переборку меж коридором и подсобным складом, легко продавив сопротивление волей.

— Вообще-то, как раз погулять то и вышел, — ехидно отозвался Оэлфлэо на другом конце провода куэо Линк.

— Как не вовремя ты нарисовался сынок, — тоскливо отозвался я, глядя на неэстетичный оплав, задевший хозяйственных роботов, мастеров на все манипуляторы. Правда, для разборок с такими разрушениями корабельной системой была вызвана бригада ремонтников с теми же металлическими харями.

— Ага, весь в тебя, Солеан! Это ж надо было так подгадить и свалить к ..., ... !!! ...! — Ярился абонент по ту сторону. Пришлось спешно возвращаться в человеческое тело и вновь прикидываться ветошью, невидимкой для местных приборов прогулочным шагом крадущейся по пустому коридору, устланному для разнообразия паласом под черный мрамор в звездную крапинку. К практически бесшумной для обычного человеческого уха компании металлюг у меня интерес иссяк.

— Столько яду, столько яду, — сокрушенно ответил я. Вины за собой я не видел, и оправдываться не собирался. — Ты как вообще с отцом разговариваешь, сын?! — В ответ надавил я авторитетом.

— Ну, иди ко мне и выпори, папуля! — Не остался в долгу сынуля. Ага, щаз, уже разбежался!..

— По дурдомам не шляюсь, — поспешно ответил я и скривился. — Довольно, Флэ, — примирительно. — Погорячился и к делу.

— Мне запрещено беспокоиться за отца? — Жестко сменив тон на императорский.

— Я с тобой первым восстановил связь, сын, не с Волом и Орлом, не с Драголисом. С тобой, Флэ. Не разговаривай так со мной...

— А как, как еще?! Я пережил твою смерть, между прочим!.. Во мне все оборвалось, когда Аштарак подобрал тебя и выскочил к чужим звездам!.. Это страшно, пережить острую пустоту в сердце... За что... со мной... так?..

— Извини, — отправляя образ утешения. Эх... что может образ, когда надо в реале прижать к груди и успокаивать разрыдавшегося в три ручья? Признаться, я не предполагал столь сильный резонанс, вычеркивающий Гаера из мира живых. — Если бы я не убрался из Арасмуэра, до действительно бы погиб, — что сущая правда. Из коматозного состояния у меня был шанс выкарабкаться лишь за пределами влияния Араса, уже потиравшего руки... Сжатым пакетом отправил сыну сухие мысли отчета.

— Прости, я не знал, что все настолько х..о, — продолжая совсем не по-императорски всхлипывать, ответил Флэ. Ага, будто у него не ладно. Астрал по густоте не сильно отличается от космоса, завязанные на малый спутник биоритмы и якоря заклинаний при искажении сказали дружно: "Ахтунг!". Капитальные там — и у него, в частности — проблемы разверзлись после моего громкого хлопка дверью.

— Выбрав тебя, я предопределил невозможность своего вмешательства в складывающиеся у вас проблемы. Неужели ты разучился преодолевать невзгоды, м? Я всецело окажу тебе моральную поддержку и помогу советами...

Слова любви слабое утешение, но другого лекарства от душевной раны я не мог предложить, к величайшему сожалению. Прискорбно, что я первым делом принялся разбираться с трофеями, а не расширил канал связи с сыном, сделавшим это за меня. И стыдно. И бесполезно искать оправдания.

Оэлфлэо поступил по-мужски, не став грузить меня своими заботами и быстро взяв себя в руки (и крылья). Но мое настроение гордость за него не подняла — где-то там оставались неприкаянными ангелы и... Распараллеливание эмоционального и рационального сделало меня похожим, по собственному мнению, на бесчувственного чурбана...

Было желание — отсутствовала возможность. Теперь наоборот. Но раз уж я снял стазис и уже внутри яхты, то буду дураком, если прервусь и не выясню судьбу трех разумных, чьи призраки не были захвачены тем инфэо. И так глупо угробил прорву времени. Включив мозги, прямиком отправился в одно из наиболее защищенных мест корабля. Проникать сквозь эти гребаные стены и диафрагмы я научился, фазово-темпоральное смещение не только защищает, но и в достаточной степени скрывает от приборов мое присутствие. Был бы полный... швах, умей техны играться в том числе и со временем на кораблях экстра-класса гражданского типа, как этот, сошедший со стапелей чуть более трех десятков лет назад (из некоторых материалов всю память пока вытравить не удалось — эти капли лишь усилили мой информационный голод).

Капитанская рубка, как и на фрегатах, занимала центральное место и являлась в случае аварии спасательным катером, способным тихим сапом добраться хоть до самой удаленной планеты с белковой жизнью. Войдя, скривил губы — все три кресла занимали слюнявые идиоты, в коих жизнь поддерживалась умными креслами. Капитан, пилот и третья, чья профессия плохо угадывалась. Материала для информ-матриц нуль без палочки — потолок носил три следа от взлома, произведенного вражеским инфэо, остатки которого напрочь изуродовали тонкие тела трех человек.

Люди, да не совсем обычные. Пилот с сиреневой кожей, рослая технолог натуральная негритянская блондинка, капитан вполне себе нормальный почти как от загара смуглый джигит с усами, папаха бы для его и сейчас волевого с проседью лица подошла идеально. Мундиры серого полицейского цвета не мешали технике следить за... Жаль, манта-каракатица все же сожрала их души, я до последнего надеялся, что ошибся. Благо сеть второго кроме анкерных функций ничего не выполняла — меня ей задержать не удалось.

Никаких кнопочных стендов, всевозможных тумблеров и рычагов я рубке не наблюдалось. На явно вошедших в аварийный режим экранах бежали строки символов наверняка стандартного алфавита, созданного искусственно. Основа — квадрат с двумя диагоналями и четырьмя точками внутри. Десять позиций словно десять бит, отвечающих за алфавит. Попадались и квадратные пиктограммы — у каждой из них ребра квадрата играли роль несущих углубленный смысл четырех бит. У каждого из трех на головы стягивали обручи, беспорядочно моргающие вставленными в них багетами алмазов искусственного происхождения — по ним и через них проходила сетка, слоями мельчающая к основанию. Сразу просматривалась зависимость частоты мерцания от мозговых импульсов различных участков головного мозга, на затылочной области модуль беспроводного интерфейса то ли с технологичным креслом, то ли непосредственно с корабельным сервером, ныне сдохшим из-за магического прощупывания — электронный мозг создавался с помощью биотехнологий, совмещенных с кристаллическими чипами по образу и подобию фрегатов, у которых расширили функциональность явно нестандартным образом.

Тела ломились от имплантов биологического, технического и совмещенного типов. Особенно привлек внимание не идущие ни в какое сравнение с остальными ушные примочки, вросшие у барабанных перемонок, однако, именно эти симбиотического характера (знаю, сам на дилетантском уровне баловался) устройства подверглись разрушительной магической атаке — подобный имплант наличествовал и у капитанов фрегатов, но у них он не врастал и был в ухе скорее нашлепкой по типу пластыря, ну и пострадал столь же необратимым образом, как эти экземпляры. Как ни странно, но колония совместная микроорганизмов и нанитов, действующая во рту по образу и подобию кораллов, оказалась второй — все же я надеялся, что переводчик в ушах окажется целым. Зубы у всей троицы оставались идеально ровными и стандартно белыми. Лица тоже отличались правильной симметричностью черт, выдававшей породу — следов пластической хирургии с пометкой на продвинутые кошельком технологии и текущее состояние я не отметил.

Полагая пилота лишним звеном (капитан должен уметь рулить свои корытом), погрузил его в стазис и отправил Сержу. Аварийный процессор ожидаемо поднял тревогу и задраил все люки, активировав автопилот спасательного катера.

Как бы не так! Взрывным образом расширив подстроившуюся ауру, приказал отменить инструкции об эвакуации. В этих условиях самой результативной является моя подкрепленная энергией воля демиурга, а не магические кружева всяческих вязей. Куэо Сенс помогло отследить точки приложения сил для отката, перезаписи биоданных капитанского паспорта. Выданный запасной головной обруч взамен испорченного отослал Сержу — на большее меня не хватило из-за вшитых в устройство корабля генераторов этих ё..х полей, п..ц как угнетающих!.. С ними толком не развернешься... Ну ничего, мы еще повоюем! Разобрался же с оптимальными параметрами ауры для воздействия на окружающее. Чувствую себя с ног до головы вымазанным дерьмом — пусть и абстрагировался, пусть и вывел чувство отдельно ото всех остальных, но все равно это форменное издевательство на самим собой. Эдак мне вообще лучше не появляться в здешних мегаполисах — та еще клоака!

— Смотри, Солеан, аллергию на технику себе обеспечишь с таким настроем...

— Да уж, ты прав, Серж. Из огня да в полымя мы с тобой угодили...

Собравшись с силами, запретил яхте бздеть что ни повод и приказал открыть абсолютно все двери — снаружи был мною созданный слой атмосферы, и хрупкой человеческой оболочке ничто не угрожало. Сразу следом отправил волной сферу куэо Сенс, дабы мягко и без, хех, членовредительства иметь детальный план звездолета, перед тем, как засылать сюда Сержи для разборок с местным автопилотом, до того мирно дрыхнувшим. Его замашки искина внушали определенную надежду оживить эту яхту для полноценного изучения, обучиться местному языку ввиду неработоспособности вне магиполя моего чудесного языкового инфэо и извращенному менталу, к которому надо приспосабливать свое куэо Пси в части телепатии, вполне способной быть у здешних преследуемой смертью патологией, как и всякие экстрасенсорные выкрутасы без соответствующего рода имплантатов в черепную коробку и грудину. Кстати, я заметил очевидную тенденцию — киборгизируются низшие слои общества, а всякие потомственные капитаны предпочитают если и заменять органы, то на чисто биологического происхождения, впрочем, факт выращивания из собственных стволовых клеток еще предстоит доказать в лаборатории Аштарака.

Какого же было мое удивление, когда в медицинском отсеке обнаружился герметичный и полностью автономный бокс! Следы от безуспешных попыток "призрачного ловчего" проникнуть внутрь имелись, красочно повествуя о безуспешных попытках сосредоточения на этом объекте. Потрясающая воображение минеральная структура практически воспроизводила третью ступень Муэра (планетарный — шестая, звездный у Арасмуэра — восьмая, по сути, соответствующая галактической)! Афигеть... Один большой кристалл с фрактальной(!) структурой. Монолитный куб с восемью точками роста. Ох, я болван! Куэо Сферос тут же подстроился, второй кожей окружив меня щитом.

— Фух, решение с фильтром для этого г.. лежало на поверхности! А я, идиот, и не смекнул...

— Вот, не стоило меня отсылать, идея бы оформилась гораздо раньше. Не стоило. Зачем, спрашивается, отослал? — Ворчливо прогундосил Серж.

— Жалобная книга в зале приемов. Хм, вердикт — топорное решение. Но ничего, позже превращу противогаз в лепесток.

— Тогда уж лучше сразу выработать иммунитет, — нарочито небрежно высказал ценное предложение Серж.

— Мда, о куэо Иммун и не подумал. Тупею я в этом гребаном поле, Серж, спасибо за ценную мысль.

Утрированно, конечно, но сути не меняет. За переброской фраз и так, и эдак вертел в голове идею переместить куб в Аштарак — из-за обоснованных подозрений в беспроводной связи с корабельными системами оставил нетронутым. Вламываться последнее дело — кому как не мне знать о необходимости соблюдения той же стерильности, бактериологической и магической, во время проведения опытов в искусственно созданных и ограниченных средах.

В следующую секунду надежды оправдались. Жаль, не из самых смелых — передо мной возникла трехмерная голограмма, сравнимая с инфэо качественной объемной иллюзией (всерьез баловался, знаю).

Куб на поверку оказался подобием барокамеры (с пустым отсеком анабиозных гробов с прозрачными крышками я ранее уже познакомился, пока плутал по коридорам). Внутри как спящая царевна лежала дама с миловидным овальным личиком в ореоле солнечно золотых кудряшек — прямо ангелочек. Правда взрослый и грудастый. Талия совсем не осиная, но и не пузом навыкат. На сисястых героинь-мужичек не походила, но пухленькие руки и ноги вполне могли скрывать синтетические мышцы и пластометаллокерамическую кость, как у негритянки. Честно, если бы не ехидно зашхерившийся Серж, я бы воспользовался обеими руками, вспомнив порносайтовое юношество. Физиологически орб-телу и кристаллу, что скрывался ото всех в собственной Обители долгие десятилетия, секс до лампочки, но я-то сейчас вжился в человеческую сущность, десятки лет не имевшую секса, кроме виртуального посреднического... Продышавшись и на автомате совершив вполне распознанный автоматикой жест, уменьшивший масштаб до полуметровой диагонали, вернул встопорщившему штаны колу прежнюю вялость. Пышные бедра взяли меня отнюдь не качеством голограммы, я мог создать любые во вкусу — я соскучился по человеческому общению, а тут вполне нормальная розовокожая очаровашка, судя по вздымающейся и опускающейся груди вполне живая.

Остатки ярко вспыхнувшего из-за длительного воздержания желания прогнал словом "киборг". После опять отлично понятых манипуляций приближенная красотка преобразилась в нечеловеческий скелет, начавший одеваться сухожилиями, мышцами, сосудами и органами — рядом мелькали столбцы уже виденных символов, гистограммы, диаграммы и прочие данные по ее состоянию. По сравнению с участком недавнего кризиса, связанного с боем и выходом из стазиса, в данную минуту состояние оценивалось как стабильно отличное, судя по цветовому индикатору.

Язык жестов, в сущности, примитивен, но при этом в достаточной мере универсален. За час махания руками, ну и любования красоткой, конечно, в результате толком ничего не вымучил, кроме неимоверно усиливавшегося градуса ехидности некоего фамильяра. Девушка с формами дамы продолжала лежать в своем боксе и, судя по дергающимся под веками глазным яблокам, видеть свои сны, отражающиеся на лице.

Сон мне не требовался, да и само это понятие для меня давно перестало существовать. Однако мысль наведаться в гости к пребывающему в собственном слое астрального плана сознанию крайне соблазнительно. С бухты-барахты не кинулся сразу же воплощать — лежит себе и лежит, никуда не денется, пока я ради болезненно-приятного нытья мышц выполняю полный комплекс эллорашэ уровня мастера среднего пошиба в компании фей и нежусь после жаркой парной на собственноручно созданном и улучшенном аналоге трофейного белья, слушая волшебные переливы колокольцев — феи Кагифэ активно осваивали обновленное нутро Аштарака, к коему было пришвартовано их субизмерение. Я был бы не прочь поделиться с сыном впечатлениями прожитого дня, но хоть он и распараллелил сознание, лучше пусть разбирается со своими домашними запарками. Только года через три на Глорасе все устаканится, благо я вовремя сумел очнуться и восстановить связь, неведомым мне образом синхронизировавшую время. Разумно полагать, что заместитель Араса имеет возможность отслеживать факт общения посредством вымученных мною гиперсуперструн, если не расшифровывать весь их трафик целиком, ведь не мог он не знать о моих изысканиях. Возможно он не в силах развернуть махину Арасмуэра, однако вполне способен питать надежду на возвращение блудного сына. Не, ну в Бездну к чертям мысли о нем, еще на контакт сам выйдет или не дай... призовет еще... Тьфу, тьфу, тьфу!

Глава 3. Расширение кругозора

Хотелось бы, конечно, думать, что Серж самостоятельно разобрался с реагирующим на мозговую активность обручем и блоком беспроводной связи, но нет, это будет ложью — я делил с фамильяром собственные ресурсы, вычислительные и энергетические в частности, загнав на периферию восприятия все расчеты, ибо неимоверно развитое куэо Пси так легче воспринималось. Он для виду возмущался ролью подопытного кролика, сетовал на энергетические растраты и ворчал по поводу захламления его гардероба уже каким по счету телом в его оборотнической коллекции, но механическую и биофизическую работу выполнял исправно. На то он и фамильяр, чтобы быть безгранично исполнительным и преданным. Подвижки случились, когда Серж вскрыл один из неприметных сейфов, нелогично расположенных вместо спальных апартаментов владельца или капитана космического судна на камбузе. Местный отличался наличием таких изысков, как сковороды для жарки натуральных продуктов, запасенных холодильной камере, своими на четверть съеденными запасами громко говорящая о проведенных в космосе сроках. На превосходящем ее продуктовом складе хранилась еда для менее привилегированных членов экипажа — таких оказывалось большинство, судя по на треть приговоренным запасам. А так же это может означать гостеприимность хозяев яхты, невесть зачем тусовавшихся с военными учеными.

После обнаружения в сейфе нескольких зародышей переводчика и крайне необычных образчиков минералов в крупных граненых кристаллах вместе с явно внешними накопителями данных вместе с увесистой папкой с подшитыми гербовыми пластометаллическими с какими-то вкраплениями непонятных химических соединений листами, украшенными витиеватыми росписями, дело стронулось с мертвой точки.

Толмач. Симбиотический биоартефакт предтеч, служащий для толкования речей. Самообучается. Используется в качестве ушного имплантата. Имеет вид способного до определенных пределов сплющиваться шарика размером к маленькую горошину. Существуют теле-толмачи, подвергающиеся определенного рода мутации до и после вживления — дают способность общаться на менуме. Теле-толмач имеет градации развития, определяющие громкость и направленность передачи (при инициации — метр от тела-носителя), которые обозначаются следующими литерами: А — три метра, Б — впереди/сзади/сбоку, В — широкий луч, Г — узкий луч, Д — фокус взгляда, Е — десять метров, И — прямая видимость или до ста метров с препятствиями, О — от ста и выше. Предтечи — жившие миллионы лет назад. Древние — жившие десятки тысяч лет назад. Менум — аналог телепатической речи, доступной для тел-носителей.

Насколько мы с Сержем поняли пояснения, толмач размножается клонированием в особых условиях, а после смерти головного мозга тела-носителя ограниченное время способен к передачи изученных языков. То есть где-то в этой галактике действует автоматизированная ферма давным-давно минувших предтеч, где толмачей и поныне выращивают. Если симбионт и хранит где-то звуковые записи, то об этом в инструктаже нет ни полслова.

А структура его просто восхитительна! И принцип его действия мне не просто ясен, а почти что знаком! Сколь же я бился в свое время с миллионами книжных матриц и на пальцах рук считаемых личностных матриц!.. А тут матрица из матриц, причем разворачиваются отдельные элементы, чего более чем достаточно для понимания собеседника — микросекундные задержки роли не играют. Микросекундные!.. Толмач однозначно ведет запись всего и вся, до чего имеет доступ, превращая информацию в элемент специальной матрицы. Одна встроенная в генотип, за возможность изучения которого мой симбиотический знакомец с Глораса удавился бы, вторая формируется после активации. Обучаясь, толмач достраивает неимоверно длинную ДНК с гигантским количеством слов! Строение по мудрености вчистую обыгрывает мои Глорасские поделки...

У жутко дорогого из-за страшного дефицита теле-толмача под миллиард диалектов и наречий — у обычных толмачей ресурс на почти две трети ноликов скромнее, зато скорость их выращивания из-за этого на порядке быстрее, налаженное конвейерное производство обеспечивает крупную долю галактических потребностей. Еще есть синхронисты на основе ИИ, но они более громоздки (до увесистых клипс в уши) и менее надежны в плане безопасности общения. Хе-хе!

Еще теле-толмач выдал общую справку по действующим галактическим стандартам — очередной перевод запроса к корабельной ОС. Секунда, оказывается, определена через тот же цезий-133, только ровно десять триллионов периодов излучения, а метр так же через универсальную мировую константу. Прочее тоже весьма схоже и подчинено десяткам, как то: минута равно ста секундам, час сотне минут, в сутках десять часов. В декаде десять дней: Алтин, Бетин, Гатин, Делин, Эпсин, Стиот(выходной), Дзин, Этин, Теин, Йот(выходной). Месяцы состоят из четырех декад и называются до банальности безобразно — согласно своим порядковым номерам, год из восьми месяцев. Таким образом сутки на четверть длиннее Терранских и на три четверти часа Глорасских, а год на десятую долю дольше Терранского и чуть менее чем на треть короче Глорасского. Летоисчисление ведется эпохами по десять тысяч стандартных лет — по галактическому времени бой у аномалии начался на сорок восьмой минуте часа делун девятого числа пятого месяца семь тысяч пятьсот восемьдесят девятого года от четыреста семьдесят третьей эпохи галактического человечества. Хы!

Талд — язык людских торговцев из Империи Олбиграйя, что в хвосте правого рукава Грианкорда, из которого выжили не гуманоидную форму жизни, в противовес занявшую левый рукав галактики. Гриалд — галактическая письменность, так же пришедшая из глубокой древности и активно насаждаемая теми же торговцами. Федерация Дукарат, по территории которой, кстати, плывет моя внутриастероидная база, Гегемония Циндило и Феоды Фриспэйса вынуждены с ними считаться как с экспортерами многих полезных изделий, изготовленных на действующих или восстановленных мощностях предшествующих цивилизаций, зародившихся как раз в хвосте. Согласно краткой справке тотальных воин давно (тысяча с лишним стандартных лет с последнего конфликта между Империей и Федерацией) не ведется, хотя каждая страна с переменным успехом грызется на пограничье, страдает от пиратства, помогает соседям отбиться от рейдов левья или их сама туда их организует, захватывая любопытные технологии или ценные ресурсы, как те кристаллы в сейфе, на основе коих получаются лучшие искины для супертяжелых линкоров и крейсеров, как один из примеров. Шпионские страсти, политические и корпоративные интриги — обычная жизнь развитой галактики, где в рукавах практически не осталось не исследованных секторов и не оприходованных миров с кислородной атмосферой, пригодной для жизни человека. Таких, кстати, порядка шести-семи сотен из-за переменного числа зарождающихся и обнаруживаемых в центральной перемычке Грианкорда.

Капитан, бывший, из местных — акарец, как и пилот — аттиу. Негритянка из гегемонии, цинда, и действительно занималась обслуживанием корабельных систем. Орков так орками и кличут, еще есть зеленые, чей среднестатистический рост так же под два двадцать. В империи живет желтокожая доминанта — олбы, в гегемонии еще есть бронзовокожие лоццы, а в федерации помимо способных к размножению со всеми остальными людскими расами голубокожих дэренцов и аутентичных орков есть еще две замкнутые в себе расы разумных — в среднем двухметровые демры с шипами на лысых и безухих головах и ячеистой, похожей на крокодиловую, кожей, а так же гониды — обезяноподобны, с вытянутыми вперед челюстями, широкими надбровными дугами и не превышающим метр шестидесяти ростом. У людей рост колеблется в точности как на Терре или Глорасе в широких рамках сорока сантиметров с серединой в метр восемьдесят. К имперцам в гости часто наведываются жуки из Юнулия Щрисдта, а к лордам в буферные Феоды зверски сильные и продвинутые ящеролюды из Рпагр Адавр, с которыми иногда торгуют и чей дсьёк включен в реестр обязательных наречий толмача. Так же, оказывается, из центральной перемычки ко всем без разбору ломятся черти, бесы и реже прочие адские демоны, появляющиеся обычно с блуждающих планет, умеющих нырять много глубже в гипер (по мне, так именно в привычный для меня) — против них и подняты так досаждающие мне древние щиты, используемые еще предтечами и не единожды изобретенные древними и современниками.

Лично мне потребовалось лишь глубокая медитация, чтобы создать подвешенные к эфирному телу магические конверторы для менума и корабельного интерголо, не шибко отличающегося от обычных головных обручей для входа в местный аналог итернета. Улавливать мозговые импульсы научились давным-давно. Мое биополе нуждалось в минимальной коррекции, а вот ментальные способности непременно привлекут внимание правительственных структур, безуспешно, насколько я понял, пытающихся вырастить телепатов, телекинетиков или других сверхлюдей с экстрасенсорными возможностями, но пока кроме успешно продвигаемой гегемонией киборгизации жизнеспособных вариантов нет. Все из-за их сраных полей!

В общем, оканга более чем сойдет за интерголо и синхрониста, связанного с адъютантом, имеющим в ухе теле-толмача (с находящейся у Сержа копии моего тела эта симбиотическая пакость была убрана самым безжалостным образом — заменой всего тела). Оставшиеся два зародыша вместе с кристаллами отправлены на изучение в Аштарак — один для меня, второй для фей, пусть поковыряются на досуге с болванкой-сибиро, авось что и получится с разгадкой секрета (дешифрация генома слишком муторное и напрягающее мозги занятие, особенно с астрономическим числом комбинаций — позже подумаю над созданием ИИ, вогнанным в темпоральный кокон с максимально допустимым с моими ресурсами временным ускорением, потому как чую божественную печать, которую любым прямым демиургическим воздействием обязательно потревожу).

Для менума не важен язык — теле-толмач передает посредством эфира сжатые ментальные образы. Сам я не лингвист, тем более на Глорасе языков раз-два и обчелся — лор распространен повсеместно, а на матушке Терре я совершенно не блистал языковыми познаниями, даже с учетом реинкарнаций. Однако пришлось им поработать, экспресс методом собственного изобретения и только для меня любимого подходящего изучив талд, чтобы продолжать мыслить и говорить на великом и могучем русском, а "синхронист" возьмет на себе перевод и будет посылать в пространство волны на талд или других языках, что оказались заложенными в найденном устройстве (корабельная база данных существенно пострадала, еле вымучив мне учебники гриалда и талда для начинающих — при помощи Сержа с успешно приросшим симбионтом дело яйца выеденного не стоило) с перекрестным переводом — начинку без особого труда тупо скопировал, привинтив к инфэо-конвертору. Умный толмач, чертяка, гребет инфу из на минимальном уровне жизнеспособного тонкого ментального тела разумного (оно хоть и угнетено, но гении появляются, правда, в масштаба галактики, а не стран или народов), согласно рекламе любого — симбиоз успешен и с жуками. А на расстоянии пяди даже тот, что не теле, способен передать заякоренную на талд матрицу неизвестного собеседнику языка носителя при обоюдном желании. Вроде после синхронизации жуткие головные боли могут промучить несколько суток, а могут стихнуть уже через час (прим.: здесь и далее галактический вариант, равный трем земным).

Еще я узнал, что пигментация кожи и некоторые другие особенности зависят у новорожденных не только от родителей, но и от светила, принявшего роды. Смешение красок обычно происходит у малюток в космосе — такие считаются отбросами общества. На втором месяце беременность будущая мать должна обязательно осесть на планете, малыш первый год невыездной. Этого правила не придерживаются в Феодах, куда стекаются цветные отбросы цивилизованного общества остальной части галактического рукава — лорды принимают всех и служат рассадниками и прикрытием процветающего пиратства. Федерация, кстати, получает баснословные прибыли, корректируя богатеньким детям этот несчастный пигмент, за тысячи лет цветового расслаивания ставший притчей воязыцах и головной болью любящих родителей. Толерантность воспитывают в детском возрасте, а в подростковом на красноречивых примерах внушают необходимость линии своего цвета. До известного из моего прошлого "КУ!" дело не дошло, конечно, хе-хе.

В общем, почти месяц я расширял свой кругозор, копошась с: пласлигами и гримпуторами(*), самыми интересными и ценными из образчиков ручного оружия из местной арсенальной коллекции, дополненной личными стволами капитана, с процессорными чипами, успешно клонированные мною. Кристаллы под въедливым инструктажем пилота-искина, сравнительно легко уговоренного на замещение своего сгоревшего набольшего, Серж, помеченный технологом и старпомом тем же способом, что и я капитаном, размещал на запасных платах вместо штатных камней — благо вычислительный шкафчик имел продуманную модульную структуру, предусматривающий горячую поблочную замену, что даже школьник разберется. Так что пока стараниями Сержа спасательный модуль ядра врастал в яхту, пока его же усилиями продвигался ремонт маршевых двигателей, я занимался делами по душе, облизываясь на голограмму спящей гражданки федерации.

Общей информации в поврежденных компьютерах осталось с гулькин нос, из разрозненных обрывков приходилось самому склеивать и домысливать факты. Например, о глобальной драчке в начале прошлой эпохи — корабли самых молодых древних до сих пор бороздили космос, патрулируя им одним ведомые границы. Благодаря бдительности их не устающих искинов удалось потерять минимум планет, захваченных гостями из соседнего рукава и ядра галактики, а потом не без труда отвоеванных. Благодаря оставшимся в действии спутникам и станциям ё..е поля продолжали облучать скатившееся в рабовладельческий строй население некогда могучих держав, пока космические движители не были наново открыты, а найденные древние корабли не признали новых хозяев, до того поживившихся на грудах металлолома. Столетия становления, очаги новой эры и прочее, все как положено, включая колебания границ империи, окрашивающей карты в свои цвета по мере откапывания тех или иных артефактов, двигающих науку и военные технологии вперед.

Пока Серж безвылазно сидел в Си-Пиаль на Аштараке тянули вахтенную лямку фей, упорно не желавшие менять свои волшебные тела на жуткие человеческие шкуры. Как я их понимаю! И в то же время иначе себя не представляю, кроме, разве что, эльфом, но зайцеухих в галактике нет, судя по всему.

Став большим начальником, озаботился режимом гиперпередатчиков, дабы, наконец, вывести яхту из темпорального кокона без боязни несанкционированной отправки демаскирующих сообщений — с протоколами системы связи тоже пришлось разбираться. Заодно почистил регистрационный журнал с членами экипажа и пассажирами, хех, переведя владелицу в ранг бесправной гостьи.

Как обычно, за месяц я убил сразу нескольких зайцев. И по здравым рассуждениям не стал лезть в сон, как и лично заниматься восстановлением памяти бывших капитана, пилота и технолога. Первое из-за большой вероятности наскучивания того, о ком все знаешь — печальный опыт прошлого. Второе по тем же причинам — гораздо приятнее самому открывать планеты, чем ориентироваться на чужое. Полностью я не отказался, нет, это глупо, я организовал банк памяти, из которого будут всплывать соответствующие ассоциации в качестве советов и предупреждений от гида и ссылкой на детали из личного опыта.

Глава 4. Соминта

Легкость во всем теле и ясность в мыслях — первые впечатления, обрушившиеся на пробудившуюся от обучающего сна акарку. Полетные схемы, финансовые пирамиды, номенклатура и прочая — всего этого она раньше касалась, вертясь в соответствующих кругах высшего общества. Недавно она выполнила долг перед кланом, родив для отца положенный минимум внуков — сперва мальчик, потом девочка. Ей была положена скромная доля семейного бизнеса, как всегда процветающего — скопленных в заначках денег хватило на улучшение собственного тела, до наступления второго совершеннолетия обязанного блюсти чистоту крови и тканей. Не окажись мамочка столь плодовитой, ее седьмой и последний чистокровный ребенок, пятая дочка Мисата и Сомашинсы кай Ризонго сол Альбельвель могла быть лишенной права на наследство, и вообще была бы второсортной, как трое ее младших братьев.

Свесившая ноги с медицинского стола Соминта сладко потянулась и широко зевнула, прогоняя сонную одурь. Женщина, ощутив неясную тревогу, поторопилась облачиться в подчеркивающую фигуру комбез, ленты и полосы которого, создающие ореол воздушности и пышности облаков ее родной планеты Вель, в случае необходимости сами спадали.

— Это не уложенные в памяти знания, — вслух произнесла Соминта бархатным грудным голосом, о котором полжизни мечтала. Ее предупреждали о побочном эффекте, но застывшая в задумчивой позе женщина отмела эту мысль.

Места едва-едва хватало, но выпавшая из задумчивости умудрилась провести серию приемов рукопашного боя, вложенного вместе с кучей других мышечных навыков. Тело, гнущееся немыслимыми ранее способами, отогнало неясное чувство, не сулящее опасности, и вселило уверенность в свои силы — теперь она одна могла справиться со всем экипажем построенной ко дню ее появления на свет яхты. Операция прошла успешно — за месяц благодаря секрету имплантированных желез укрепились все ткани организма, улучшился кровоток, кратно возросли регенерационные возможности тела. Инъекция костных нанитов так же прижилась — новый скелет был на порядки крепче и кратно легче естественного. Последней же и такой же экспериментальной разработкой, потребовавшей тех самых особых щитов из секретного перечня ее королевского клана, стали бионаны, недавно рожденные на стыке технологий — эти роботизированные клетки заменили в ее теле абсолютно все нервы и рецепторы. Не будь щитов, ее биополе не выдержало бы нагрузок и развеялось — смертельным исходом оканчивались все предыдущие попытки, кроме серии вблизи пересекающей их рукав чужеродной аномалии. Соминта теперь — только теперь! — догадалась, кто подвел ее к безрассудному и ужасно дорогостоящему поступку, лечь под сомнительный скальпель несертифицированной биотехнологии. Но ничего, она еще поборется за причитающееся!.. Уж теперь-то!..

Оглядев свой кубокс, готовый хоть сейчас принять очередного пациента на созревание, женщина оправила роскошные кудри, совершенно не слежавшиеся за время столь полезного сна, после которого она с блистательной легкостью сдаст все положенные экзамены и официально станет свободной и независимой твинэлой(*), а не какой-то жалкой узкоспециализированной финансисткой-твинлегитой. Образование само по себе стоит кучу кредов и не каждому чистокровке по кредитке, а уж быстрое, когда за четыре декады вкладывается изучаемый за четыре полных года объем, вообще баснословно дорого!

Обновленный мозг уже вычислил источник тревожных звоночков — неладное за щитом. Никого из медперсонала, нет связи с куратором, которому отвалено кредов на три его жалких жизни вперед. И вообще ее кубокс не на гиас-Даграрт-5, космической станции планетарного типа научного класса, истинной цели ее очередного "развлекательного" вояжа по злачным местам родной федерации, из которых креды так льются полноводной рекой гипертрафика банковского интернета, только и успевай подставлять кредитку.

Из-за ошеломления Соминта забыла закрыть глаза и сейчас вынужденно промаргивалась после порт-луча, перенесшего ее в медсекцию Си-Пиаль, определившей ее как гостью! Гостья!!! Полненькие губки сделали удивленное "О" — выполненный в виде сверкающей золотом и облиграйевскими бриллиантами диадемы персональный интерголо наткнулся на стенку гостевых прав, выдавая одну и ту же фразу на почти любой запрос: "В доступе отказано". Сдержанно ругнувшись и на перестраховщиков-кораблестроителей, заблокировавших действие ее продвинутого теле-толмача-ИД (до операции у нее был ЕВ, у капитана ЕГ, у всех остальных АБ), женщина вооружилась подручными средствами и скользящей походкой тигрицы отправилась в коридор.

Соминта выбиралась и не из таких передряг, ошибок бездетной молодости, и присутствие духа не потеряла, когда убедилась, что кроме ее личных покоев, имеющих замечательную спаленку с окном в космос во всю стену и часть потолка, ничего не доступно. Подсознательно она готовилась к подвоху еще до киборгизации, а когда, увидев необычно сервированный столик на одну персону, поняла, что гостья это Гостья, а не пленница или чего похуже, то внутренне слегка расслабилась, начав плавную смену маски настороженной тигрицы на довольную жизнью кошку.

Памятуя об обязательно полагающемся наблюдателе, она включила на полную весь свой шарм и обаяние, подарившие ей детей от влюбленных в нее отпрысков влиятельных имперских особ, охмуренных и соблазненных ради преференций или шантажа — отец не погнушается. Сомашинса в ее годы уже родила ее второго брата, пятого по счету ребенка, а Соминта еле со вторым справилась — обе беременности дались тяжело, и как мать она ведала — третьего ее лоно не выносит, или дитя не признают из-за курса интенсивной терапии, что практически одно и то же.

Разоблачаясь, Соминта-искусительница принимала томные позы на грани допустимых приличий, умудряясь не придавать значения снимаемым по одиночке лентам и полосам ткани. Эротично обнажившись, дева, мурлыча от удовольствия, принялась за омовение. Сколько в игре было показного, а сколько истинных чувств, даже она сама затруднялась ответить — ее обновленное тело распалялось уже независимо от воли хозяйки, за всеми движениями мыльной губки заново с ним знакомящейся. Соминта любовалась собой в многочисленных зеркалах купальни, одной из трех на Си-Пиаль, с каждым взглядом все сильнее пьянея от сбывшейся мечты. Из забытья ее вывело урчание желудка. Мило сконфузившись и бросив на себя кокетливый взгляд, дева, качая бедрами, решила воспользоваться удивительно нежным махровым полотенцем вместо привычной сушки. Она вспомнила, ради чего и кого вообще пошла сюда вместо кресла за столиком с аппетитными явствами, и принялась вытираться, подчеркивая все прелести своего сказочного по меркам куртуазного общества тела. И чуть снова не увлеклась.

Вновь вернуть контроль помог гнев на ситуацию и ловца, посеявшего сомнения в преданности выпестованного экипажа. Соминта ненавидела терять зазря время. Только не сейчас, когда она должна утонуть в кредах и засиять в лучах славы, продемонстрировав неверующим королевскую породу. Она младшая, ей дозволялось гораздо больше, чем она беззастенчиво пользовалась, еще до первого совершеннолетия сообразив, что не удастся повторить путь восхождения к власти и богатству, пройденный старшими братьями и сестрами. Хитрая девчушка выросла в расчетливую даму, уже принесшую семье двух славненьких очаровашек с двойным гражданством. Ей осталось сделать всего один шажок, чтобы стать твинэлой, которой не нужна клановая виза для заключения сделок, акромя превышающих повышенный порог оборотных средств. Твинэлу положен больший выходной капитал, остающийся после возврата в клан арендованной подъемной доли в момент исполнения старшему ребенку пятнадцати. Соминта вкусила жизнь на широкую ногу и не хотела ужиматься на клановое пособие, став не имеющей собственного дела нахлебницей, заведующей утырочным складом на обочине жизни — папочка лично подпишет указ о ее назначении, ведь король обязан держать марку и быть примером во всем. Дочурка и так столько лет его позорила, зарабатывая сомнительную репутацию и порой откровенно криминальные связи. Соминта почти что сбежала от матримониальных планов своей семьи относительно ее будущего, которое целиком зависело бы от сопливого малолетнего мужа из другой королевской династии, коих федераты давно жаждут сместить с трона и объявить их какой-нибудь республикой или автономной областью под прямым управлением соседа-губернатора. Их не так уж и много осталось, их власть проистекает из контроля над производственными объектами древних, действующих и поныне.

Одевшись в роскошное синее платье с глубоким декольте, вырезом на спине до копчика и разрезом с боку до пояса, Соминта грациозной походкой от бедра вышла к столу в гостиную, выставив бюст на любование. Женщина ликовала, чувствуя себя вооруженной с ног до головы — из ее будуара ничего не пропало, все колющее и режущее оружие, применяемое во дворцах и на светских раутах, защищенных подавляющими энергетические стрелялки эксклюзивными щитами, поставляемыми ее семьей, осталось на месте. Когда-то ее пырнули в живот, едва не превратив в калеку. Теперь-то ее брюшная полость была защищена вместе с боками и грудной клеткой от режущих и прокалывающих ранений особой пленкой, она знала, что ее мышцы под управлением бионанов могли применить защитные приемы, а в случае надобности и нанести противнику повреждения, несовместимые с жизнью. Курс молодого бойца она лично выбирала, как и все прочее — на гиас-Даграрт-5 в порядке требующего чистокровную особь научного эксперимента по замене нервов на бионаны, на все идущее в довесок закрыли глаза, ослепленные блеском процессорных камней для лабораторного искина и прочих подарков. Она надеялась размяться во время полета и на практике ознакомиться с результатами. Но, увы и ах, мир подл и лжив.

— Здравствуйте, леди, — манерно отвесил легкий поклон молодой человек необычной наружности.

Взгляд, доселе считавшейся ею опытным, не смог определить его планетарную национальность. Неужто из Фриспэйса?! Не бегая глазами, теперь ни к чему, женщина разглядела и согнувшегося в пояс официанта, еще более низкого по росту, и коварно мягко улыбнулась, вынужденная получать перевод с задержкой от синхрониста. Это он так подчеркнуто плюет на этикет или не знает?! Неизвестный для теле-толмача язык свидетельствует о втором. Откуда он??? Женщине едва удавалось сдерживать эмоции — помогал богатый семейный опыт. Хлыщ слащав и ниже ее ростом даже за вычетом высоты шпилек, он вроде крепок и смотрит на нее масляным взором. Но не в ее вкусе, даже с учетом легкого налета так вожделенной ею брутальности, не раз и не два повергавшей ее сердце в трепет и склонявшей на умопомрачительные авантюры. Даже, даже, даже...

— Здравствуйте, рыцарь, — выдержав томительную паузу, поприветствовала Соминта своего... Кого? Похитителя? Пока что визави.

— Прошу присоединиться к сей скромной трапезе, — стараясь не расплыться в слащавой улыбке, проговорил молодой человек, жестом — жестом! — указывая на стол.

— Премного благодарна, — качнув витыми в толстые кудри локонами, в очередной раз внутренне посмеявшись.

Черно-белый слуга — слуга! — с салфеткой на сгибе руки помог ей сесть за, теперь уже, на двоих накрытый стол.

Чудесный белый с затейливыми золотыми прожилками мрамор зеркально отполированного стола, на ее взгляд низковатого, дополнял наряды их обоих. Благородная платина с золотой филигранью — столовые приборы. Тончайший мелодичный фарфор и звонкий хрусталь резных бокалов. Нежный букет разливаемого вина дополнял аромат блюд-натюрмортов. Ничего высокого на столе не было, дабы не загораживать вид — все взгромоздилось на тележку вышколенного служки. Служки ли?

Под тихую ненавязчивую медитативную мелодию дуэта флейты со скрипкой утолив первый голод, по вине аперитива получившийся несколько большим ожидавшегося, Соминта решила взять черта за рога:

— Какого черта вам от меня надо? — Спокойным поставленным голосом с томным придыханием, соответствующим почти прямому приглашению к интиму.

— Оу, — сверкнув масляными бесенятами в глазах, вскинул брови визави. Чернобелоливрейный никак не отреагировал. — Для начала бурного секса, — лукаво нарушив симметрию разлета бровей.

Соминта похвалила себя за предусмотрительно пригубленное вино, давно научившись не разбрызгивать его от удивления. "А чего я ожидала?" — подумала женщина, старательно воспринимая себя пусть не как умудренную летами женщину, но уж точно не девушку. Соминта сама страстно хотела того же, наплевав на все и вся — переполнявшая радость перехлестывала через барьеры воли и доводы о том, что она так будет выглядеть не жалкие полтораста лет, а все триста или пятьсот! Успеет осточертеть себе и окружающим близким.

— Для начала представьтесь, — не стесняясь разглядывать лицо с широким лбом, закрытым крайне любопытным интерголо, обманчивым в своей простоте, подобающей феодскому клориту среднего пошиба. Однако не у каждого чистого аркарца такая кожа — сама того не ожидая, они прикипела взглядом к нежно розовой и слегка загорелой бархатистой коже. Подобный оттенок она сама не прочь заиметь. Соминта вовсю продолжала испытывать чары своего голоса, благодаря бионанам добиваясь нужного тембра и тона. Разминка голосовых связок, устроенной в купальне, полностью удовлетворила их хозяку.

— О, простите, дорогая Соминта, — совершенно не выражая вины. — Я сидус Солеан, а это мой адъютант Серж, — вставая с не сходящей с губ сальной полуулыбочкой. Младшая принцесса знавала гораздо лучшие говоры и не понимала, почему субъект напротив игнорирует талд — сам он явно понимает ее речь, с непонятной целью напрягая синхронистов, тратящих время на выговор перевода непосредственно в уши.

Женщина прочла написанное на лице намерение, да и сама была не прочь испробовать эти губы...

/

* * *

* * *

/

Глава 5. Диалоги

— Она меня насытила? Ответ отрицательный. — Загнул палец. — Я получил удовольствие? Ответ отрицательный. — Загнул следующий. — Хочется с ней продолжения? Ответ отрицательный. — Загнул следующий. — Стоит овчинка выделки? Ответ отрицательный. — Загнул следующий. Пошевелил оставшимся в одиночестве большим пальцем и загнул за компанию. В следующее мгновение кулак ударил боксерскую грушу, рассчитанную на меня (сам делал!), не мешкая в нее врезался левый. Правый-левый-правый-правый...

Укатав и убаюкав партнершу, бесшумно соскользнул с кровати и вместе с собравшим мои вещи и аккуратно сложившим ее Сержи телепортнулся в спортзал Аштарака, чтобы сбросить омерзение после вроде отлично сыгранной эйфории от давно желанного секса.

— Чтоб я еще раз да с киборгшей!..

— Придется... — вздохнули сзади. От понимания взвинтил темп до предела этого жалкого тела, растрясая четырежды опорожненные муди.

Убожество, какое они с собой творят убожество!!! Кадавр и тот...

Генерируемое ее телом ущербное биополе угробит деваху, как пить дать. Нет, все до последнего момента будет чики-пуки, а потом будет один громкий "пук" и хана, эфирный мостик между душой и телом обрушивается и душа отлетает прочь. Получится натуральная нечисть. Фуу! Некрофилии мне еще не хватало для полного счастья...

Подставив голову для заботливых рук Сержа, перешедшего к ней от шеи и плеч, стал настраивать себя на необходимость — насущную необходимость! — продолжения банкета. Лошадиная доза техно-концентрата способствует скорейшей выработке антидота, да и чисто человеческой точки зрения, если отключить напрочь все демиургическое, сношение с киборгом теоретически дает сказочное удовольствие. Но не для меня. Эх, стоило только почуять дух регулярных соитий, как он тут же тает миражом, распространяя зловоние. Она еще жива. Пока. И мне приходится разделять ее удовольствие, хоть как-то компенсируя...

— Не-е-е-ет, задарма с девахой с фигурой не в моем вкусе ни-ни!..

— Найди чистую человечку и сделай из нее эльфийскую супермодель.

— Хех, человечку... Таким макаром у меня не останется резонов тут находиться и кое-то воспользуется тягой, вертая чью-то тушку в родные пенаты... Ялство! Не замечать давящие поля могу, а тр..ть рождающегося биоробота увольте!

— Исцели, — пожал плечами Серж, накладывающий кремовую маску на лицо — уж больно сильно желание очиститься от ее лобызаний со "сладострастным" прокусыванием губ и мочек.

— Хм...

Обдумывание идеи отвлекло от мрачных мыслей, а потом и захватило до получения стоящего на воде сибиро со стройной фигуркой песочных часов и овальным лицом с щедро ниспадающим на плечи воздушным золотом волос — расхожий эталон красоты, без крайностей. Повертел и так, и эдак. Облизнулся и сник — бездушная оболочка. Нет, я вполне не прочь сколько-то продолжительных стабильных отношений, хотя с голодухи и не побрезгую разовым перепихом. Но, во-первых, симпатичность в числе определяющих факторов, а во-вторых для меня как полноценного демиурга секс не принципиален. Так, приятное дополнение. Но в моем случае нутро гложет чувство собственной неполноценности, обильным цветом разросшееся на ниве осознания опосредованности прошлых контактов — три руки партнеров, почти две трети за целых тридцать три Глорасских года, и всего одна треть женского пола, преимущественно с Терры. Жесть. Жизнь прошла мимо меня.

— Кончай горевать, — шмякнул по голове мочалкой Серж, изначально хотевший произнести другой набор слов с тем же смыслом. — Лучше приспособь аналог порт-луча к нашему Аштараку.

Мда, это отвлечет, его я ведь фактически выпустил из виду, даже не задумавшись о том, как буду на людях покидать свой дискоид или приглашать их в гости — делать откидной трап по образу и подобию киношного шаблона тарелок НЛО слишком пошло.

— Ты забыл об оргии в доме сделавшего тебя стволовым графом князя, так что счет в женскую пользу.

— Хватит считать мои победы и проигрыши на любовном фронте.

Больше одной, меньше одной... гм. Другие всю жизнь с одной и ничего, счастливы. Эх, любовный фронт, какой отвратительный пассаж!..

А с порт-лучом все просто, достаточно обуть материализованной посредством инфэо линзой, калибрующей и фокусирующей тонкую эфирную составляющую — получился аналог направленной магической телепортации по маячку виодуса на шее. И нам не страшен серый волк, что искрит электронами в блокирующих транспортировку лучом простенках. Можно и спецэффект добавить, как в "Звездных вратах", а не тратить прорву энергии на широкий луч в видимом спектре. Позже обязательно расковыряю внутренности и доберусь до секрета технологии, однозначно связанного с возбуждением цепочек молекул, как у всевозможных заградительных энергетическо-полевых экранов. Я сам применял методы проектировки, базирующиеся на стыке конкурирующих областей. Удачно воплощенные, между прочим. Как никак один образчик на лбу, другой на шее, третий на указательных пальцах — понимаемое за магию в них превалирует. Впрочем, порт-луч для аборигенов чем не магия? Однако есть принципиальное отличие магии от технологии: первая добивается эффекта посредством чисто энергетического воздействия "сверху", вторая воспроизводит тот же эффект от обратного или "снизу", добиваясь вибраций нужной "тонкости" энергий "грубыми" средствами. Это если округлить определения, так сказать.

За всем этим кроется вопрос — почему эволюция человека в отдельно взятом рукаве отдельно взятой галактики застряла на миллионы лет, м? Если судить по генотипу, присущему тому же Глорасу, то пять слов, определяющих предложение генома эльфов супротив четырех всех остальных, акромя драконов, и при этом вполне себе получались смески до определенного момента с моей легкой руки произошедшего "ресета" настроек. Пять больше четырех — эльфы суть следующая ступень для людей? Или первые деградировали во вторых? Вопросов о генезисе вагон и маленькая тележка. Ясен пень, что следующий ярус эволюции — энергетическая форма. Сколько этих ярусов и какова их этажность? В теорию приснопамятного Дарвина я никогда не верил. Будучи демиургом сам могу клепать одухотворенные тела, следуя божественной стезе. И человек с моей позиции пластилин, лепи согласно воле — эльфы глина, ибо устойчивее и поддаются обжигу, коим занимался бог-император, придумав ритуал сопричастия к первоэлементам. Ладно, этой загадкой наряду с извечным вопросом идеального мироустройства можно заниматься вечность.

Предвидя экскурсию Соминты по Аштараку развешу-ка я картины, запечатлевающие восточных красавиц в танце живота, терранок и эльфиек, вместе. Добавлю цикличную анимацию и музыкальное сопровождение, совершенствуя принцип эльфийских Имэйджо — точеные рамы будут улавливать чувства и поверхностные желания, по-всякому пуская танцовщиц в ритм из ладного тринтета духового, струнного и ударного инструментов, охваченных сценой. Подумав, оживил все мной и феями признанные достойными украшения Аштарака пейзажи, преобладавшие среди предметов изобразительного искусства — реальные и вымышленные мной и другими. Не картинная галерея и не Эрмитаж, не кричаще-помпезный стиль — ассорти из дворцового, ар деко, классического, японско-эльфийского, ампир, никакого техно-урбанистического минимализма. Обеденный стол на двоих был из столовых палат в стиле ар деко, а массивная кровать из спальни в стиле ампир (Терранский ранжир мне милее) — у меня много разных апартаментов, и не в каждый еще посещал. Отгрохал, называется, хоромы, жид...

— Какие-то дистрофичные у тебя красавицы-то, — с иронией заметил подпаривший из-за угла Эурт.

— Да пошел ты, — беззлобно отмахнувшись от него, продолжил ваять скульптуру в подсвеченной нише.

— Это типа намек, чтоб нас добавил, — наглость — второе счастье.

— А типа сами уже нема? — Лукаво. Эх, ухо-то круглое! — Эй, меру знайте! А то знаю я вас...

— Окей, босс! — Прозвенело дальнее эхо.

Ну вот, чую — какую толпу из разношерстных местных кошек не собери, я окажусь среди них львом. Ладно, на...плевать, как-никак для себя живу. И лучше как, чем никак.

— Мы позволили себе воскресить акарца и цинду...

— Так вот почему Эурт интересовался ерундой, — выпал я из любования.

Чтобы сгладить остатки впечатления от Соминты, я пришел с Аэнли. Ее фигурка идеальна, совершенные формы и живой калейдоскоп крыльев способствуют долгому любованию. Фея летала с присущей ей грацией, задвинув фривольное порхание подальше, за что ей спасибо. Волшебный полет осыпался пеплом моего омерзения.

Пошлый секс давно в разряде заурядных телодвижений, с моим уровнем контроля это как в носу поковыряться. Сознание полностью подчиняет материальное. Милование совсем иное действо, в оном оба партнера раскрываются и действуют в угоду друг другу, получают не меньше удовольствие от доставление такового другому. Вот это интимное соитие, сокровенная привилегия супругов — у эльфов супружеское ложе и все на нем происходящее суть священное таинство любви. Редкие люди умеют так же раскрываться в постели — я знаю, разнообразная статистика собирается воздвигнутым по моим проектам.

В этом плане киборгизированная Соминта черная дыра, поглощающая партнера. Не стану каяться в считывании ее поверхностных мыслей, но подобные ей предпочитают так называемых дромад, чистокровных. Они буквально выпивают чувства своих сексуальных партнеров подобно энергетическим вампирам. Да, их владение телом безупречно и почти сравнимо с моим уровнем, они в совершенстве владеют сексологией по вполне тривиальной причине — их сенсоры работают с большей отдачей, глаза лучше видят, кожа чувствительнее, нюх лучше собачьего, слух и вкус на высоте, прибавив к этому соображалку на уровне процессора и доступную память приличного объема, получим кибергоида, аналог сверхчеловека. Длительные перелеты в космосе даром не проходят, поддерживаемый биохимией организм все равно изнашивается вдали от поверхностей планет с живой биосферой (кстати, время плавания между соседними населенными системами в лучшем случае сравнимо с континентальными авиарейсами Терры), плюс стресс от частых смен планетарных гравитаций, электромагнитных и биополей, звездного ветра. Пять рейсов еще ладно, но когда их десятки и сотни, когда организм едва созрел для продолжения рода (в лучшем случае), как уже его отрывают от матушки-планеты, начиная тур-вояж... Искусственная атмосфера не заменит настоящей, на данном уровне прогресса уж точно. Какими бы щадящими средствами парфюмерии и прочими уловками дромады не пользовались, они вынуждены проходить киборгизацию, чтобы сохранить тело. Не важно, вшивают ли дополнительные железы или заменяют ткани сосудов эластичной и стойкой к препаратам синтетикой. Пожалуй, низшим "невылетным" слоям общества можно позавидовать, если бы не одно но — антидоты против мутирующих микроорганизмов стоят туеву кучу бабла, а проходящие какой-никакой карантин звездолеты завозят их пачками, из-за чего часто вспыхивают эпидемии (впрочем, старые миры успешно борются с этой напастью принудительной бесплатной вакцинацией, это в Феодах разгул бедности).

Мне не влом ронять ей крошки, но и не в кайф — я хочу свою порцию экстаза, а она мне ее дать просто не в состоянии. Убиваться — и убивать — ап стену толку... Да, Аэнли, мерси, я могу хотя бы отдавать дань ее аппетитным в некоторых местах формам и воспринимать секс с ней за игру на скрипке, к примеру. Да, Аэнли, ты права, стоит сместить точку зрения и стараться узреть хорошее, однако, не забывая подмечать и откладывать в памяти все остальное.

— Пилот менее важен в плане полезности информации, — констатировала фея. — Солеан, в открытом космосе нет эмпирей и ада, где могли обретаться их души?

— Признаться, ял его знает, — озадачился я, скребя затылок. Всем своим видом являл вину.

— Не стоит благодарности, — мило улыбнулась фея, предугадав мой порыв. Такие простые радости жизни, как чарующие голоса фей стоят того, чтобы не зацикливаться на существовании других доступных способов передачи информации. Да, среди нас нет не энергетических сущностей, уже нет, но зачем же так сразу как шелуху отбрасывать весь прежний опыт и быт? В конечном счете, общение в эмпиреях между равными сводится к аналогичному в тварном мире. У меня нет равных собеседников, а по отношению к окружающим меня близким просто невежливо общаться с ними свысока.

— Они скопытились, эээ, уже будучи в стазисе? — Аэнли не понравилось употребленное мной словечко, на мое раздолбайство она смотрела как мать на неразумное дитя, не осуждая, но и не потворствуя.

— Души отделились во время транспортировки.

— Что ж, я разберусь с двуплановыми инфэо в кратчайшие сроки, — верно истолковав подтекст. — Пора закругляться с базой. — Брожения начались давно и незамеченными не остались. Я в курсе, что параноидальная осторожность воспринимается за трусость, и слова о не конфликтности суть пустозвон. Осознаю свои слабые стороны, и сильные. Чему-то потворствую, что-то искореняю. Ладно, копаться в себе можно бездну времени, а дела не ждут.

— Маршрут? — И печально вздохнула, зная, как не соответствует ее облик строго деловому вопросу.

— Ах да, — не удалось отвертеться. — Правьте к ближайшему светилу. На предстартовую подготовку два часа, — имея ввиду местных. Фея понимающе махнула крыльями — час я отводил на исследования.

Ну что сказать? Ахтунг! Реакция сродни средневеково-крестьянской, когда вдруг показывают увеличенное изображение с микроскопа, наведенного на грязь из-под ногтей и соскоб. Я выпал в осадок, а...фигев от результатов исследования.

Серые Пределы. Емкое именование обнаруженного, заполненного неприкаянными призраками душ. Как обычный чел не может получить из собственных экскрементов съеденную до того плошку каши с мясом, так и я не могу из поглощенной и давно потраченной энергии восстановить личности этих потерянных. Шестьдесят одна штука — те тринадцать дезинтегрированы куэо до зерен духа, отлетевших в свое неведомое. Среди призраков есть и одна душа, более живая, что ли — родственность с лежащим в Аштараке телом увидел без труда. Увидел, ощутил — не суть. Серые Пределы схожи с Загранью, виденной мною на Глорасе, аналогом сортировочного Чистилища и складом строй-материала. В условиях божественного проклятья как таковой реинкарнации не было, память у душ не сохранялась.

В моем, гм, Лимбе... хм, не буду проводить аналогии с желудком или другими частями пищеварительного тракт, ибо согласно доставшимся с уже переваренным Пантеоном данным бог автоматически получает зародыш трансцендентной структуры, как бы отражение или тень Обители. Эм, пожалуй, уместно провести аналогию с Вальхаллой бога Одина. Как бы есть общий рай, а есть отдельный край для тех, кому покровительствует бог. Вполне логично, раз есть Обитель, то почему она должна быть обделена подвалом и чердаком? Всего лишь проявление тройственности дуализма (ну не силен я в философии, не силен).

Лимб буквально воплощает мою идею тюрем — клубящееся серое марево, закольцованное само на себя, ступаешь как по плотным пылевым облакам. Это они ступают, а я их разглядываю со всех сторон. Примечательно то, что слишком волевые и, по сути, неотделимые от божеств души в Лимбе отсутствуют — Духовные Зерна (пусть будут монады для удобства) улетели, остальное переварил подчистую. Стоит отметить и пограничное расположение сего садка — а не мошны! — для душ, а так же его потенциальную бесконечность в подражание, эм, строению орб-тела. Не хочется признавать в сем, гм, объекте ловушку, но для единственной души так и случилось — она освободилась вдали от звезд посреди пустыни, ей некуда было податься, а мое притяжение оказалось сильнее. Эк я вовремя сюда заглянул — куэо Сорбео в пассиве мощная штука, настоящий душесос. Тьфу, как пошловато!.. К слову, у меня у самого мурашки бегают, когда оглядываюсь в астрале — мертво, все мертво, и такой привычный планктон из мелких астральных существ отсутствует. На месте души я бы тоже отправился со... на всех парах к единственному островку, невзирая на поджидающую там неизвестность. Эк я вовремя себя осмотрел попристальней. Ну, вроде Лимб единственное, оставшееся без внимания, кроме бесконечности орб-тела (в другой системе координат вполне себе конечен и параметризирован, однако, философ-мыслитель из меня аховый, лучше оставить эту тему все на краю дум).

Шестьдесят инертных субстанций рубежа астрала и следующего высшего плана (потому и призраки душ, но не духи, телами облекающие монады) и одна с грузом пережитого. Не зря то инфэо ловило эфирные тела, читай призраков тварного мира, но об этом как-нибудь позже — я обусловлен временем. Вытолкнув искомую душу из Лимба по направлению к еще живому телу, отвернул свое внимание, доверив сращивание феям, подготовившим из воспоминаний двух человек сухую справочную выжимку.

— Здравствуй, сидус Солеан, — медовый голос растекся липкой патокой.

Блистательная дева в мягкого тона голубом платье с высоким воротом, прикрытыми переходящей к запястьям в белое сеточкой руками и на ее пядь не доходящими до пояса разрезами по бокам. С ее походкой полы ласкают голени, а скрадывающая звуки подошва закрытых золоченых туфель на низком каблуке в два пальца делает походку бесшумной. В пику платью волосы с темными синими сапфирами и туфли с такими же стразами холодны, как глаза, заледеневшие при оценке обстановки сразу после входа.

— Здравствуй, принцесса Соминта, — не стал разочаровывать прощупывающую. Теперь не надо объяснять про сидус. — Эндорфинная эйфория новорожденной прошла? — Не оборачиваясь и все так же сидя в пол-оборота с необычным бокалом, своей формой отдаленно сравнимый женской фигурой — треть объема занимало взбалтываемое вино, источающее приторно сладкий аромат роз и чего-то еще из ее внушительного набора косметики и парфюмерии, как и в прошлый раз оставившего на ней более чем скромные и при том весьма уместные штрихи. Красное сухое, эльфийское наследие.

— Ты странный, — обволакивая констатируемый факт бархатом голоса. Она скромно присела на софу — прямая спина, выверенный наклон и поворот головы, ладони не дают ткани съехать, открыв коленку. И зачем одела именно такой фасон? Но да, подражающее кудрям золотое колье с необычными и крупными дымчатыми минералами синей палитры в тонкой оправе на именно таком смотрится убийственно прекрасно.

Тем временем Си-Пиаль буксировалась на горбу Аштарака, невидимого с находящей сверху обзорной палубы с разбитой по контуру купола грядкой со светящимися цветами, неуловимо напоминающими звезды и туманности. Гипердвигателями я еще только планировал вплотную заняться, обошедшаяся без ходовых испытаний починка не в счет. Поэтому Аштарак, уподобившись доске серфера, плавно и быстро скользил по гравитации к ближайшей звезде, эту самую гравитацию создающую. Отличный и достаточно быстрый способ передвижения, хех, не похожий на шумную яхту с винтовым мотором.

— Соминта Мисато кай Ризонго сол Альбельвель, став Соминтой кай Ризонго сол Альбельвель, в состоянии сделать меня Солеаном кай Ризонго сол Альбельвель. Фиктивный брак по расчету, — на талде.

— В чем расчет? — Колыхнув ниспадающими локонами. Интерес на деловой манер.

— В жизни, — истинная правда, для нее и для меня. только ее это явно не удовлетворило.

— Забавно, — улыбаются губы. Боковое зрение анализирует панораму с необычной скоростью движущихся звезд вокруг. Хех, таки через улучшенный светофильтр невидимых для ее новых возможностей. — Где учат таким манерам? — Интуитивно переведя взгляд на систему неизвестной звезды. Почуяла дух массы?

— Эксцентричному мужу принцессы сильного, финансово и политически, клана прощается...

Грудной смех вызывал неприязнь только лживостью.

— Самоуверенность удел... — и подвесила на самостоятельные домысливания, перейдя на другую тему. — Зачем и куда мы летим?

— Пока что к звезде, осмотреться, — флегматично.

— Без моего добровомльного согласия все это эфемерные сентенции! Если до начала седьмого я не появлюсь в любом из миров Дукарата, меня объявят пропавшей и ваши брамчные планы рухнут, — восклицая искренне и яду вливая тоже искренне. Мысли она держала в узде, явно утаивая ключевые мелочи. Женщина подозревала худшее — ее тащат под венец в одном из Феодов, с которым заключены соответствующие договора о институте бракосочетаний и прочего. Законы Фриспэйса либеральнее некуда — креды, креды и еще раз креды. Хех, в переводе с талда если убрать "р", получится замечательная обувь. — Чему вы улыбаетесь? — Она и не теряла себя из рук, глядя прожигающе.

— Законы во Фриспэйсе — креды, что в моем языке созвучно со словом "кеды", разновидностью спортивной обуви. Кстати, не советую воспринимать меня за дитя — по количеству лет я старше вас почти вдвое, — честно ответил я, слив толику о себе. А каких лет не столь важно в данном контексте — женщина оценила мою "чистокровную" молодцеватость и впечатлилась. Все же, ее самоконтроль киборга не совершенен, прошло слишком мало времени на освоение и тренировки, плюс предний опыт не сложился с новыми знаниями, вложенными ей в кубоксе. Собственно, он окончательно и сподвиг меня на вхождение в ее семью — связующая ниточка между Альбельвель и Арасмуэром вполне возможно поможет распутать невидимый мне, но явно существующий клубок.

— Вы не лжете, — произнесла она ради того, чтобы хоть что-нибудь произнести и справиться с собой. Ее детектор лжи не засигналил, и проанализированное с остальных датчиков свидетельствовало в мою пользу. Ее руки безрезультатно вчера обшарили мое тело в поисках зашитых киберчипов и реакций чисто синтетических мышц да тканей. Лишенные биоэнергии взятые на анализ капли крови и частички кожи поставили в тупик, как и бесплодное семя с такими же разрушенными ДНК. Технология разрушения ей неизвестна — у трех членов экипажа стараниями нанитов были под каждую спираль заложены наномины, срабатывающие после утраты контакта с общей сетью, регистрирующей такие чрезвычайные ситуации для сосудов, как шприц, например.

— Скажу честно, меня заинтересовал твой кубокс, принцесса Соминта, — оставаясь в формате на "ты". — Моим Аштараком когда-то управлял предтеч... и я очень рад случайной встрече с наследием предков. — Хех, вот так вот. Не с ней. Боже, какой удар, какие сочные краски в пока — пока! — живой ауре. Любо-дорого смотреть на вспышку сверхновой. Права Аэнли, не все так безобразно, как малюет черт.

— Забирай, — быстро справившись с собой, она меланхолично пожала плечами, демонстрируя безразличие к этой теме.

— Как бы уже, — ввернув милую улыбку. Хоть какая-то отрада на этом жутком корабле. Аж оторопь берет, как представлю следующий постельный акт... Кажется, начинаю понимать эпизод из своей прошлой жизни с отказом...

— Твоя бесцеремонность тебя когда-нибудь погубит, сидус Солеан. Так-то ты собираешься обращаться со своей планируемой супружницей? — Жирно намекая в том числе и на одинокую бутыль в голышах льда и одинокий же бокал в моей руке. Хех, даже вазочка с закуской к вину всего одна и рядом со мной.

— Мне важно имя и продукты, изготовленные по лекалам седых времен. Достаточно статуса экс-клановца кай Ризонго.

— Сол Альбельвель, — автоматически поправила Соминта.

— Самое скромное бракосочетание, рекламная демонстрация всей семейной продукции и век тебя не видать. Сама разберешься, как потом расторгнуть брак в одностороннем порядке без отступных и прочей фигни, — с преувеличенным вниманием выбрав и положив в рот деликатес, приятно защекотавший вкусовые рецепторы, чего не скрывал.

— А в чем моя...

— Пардон. — ...выгода?..

Беспардонно бросив женщину ах..ть в одиночестве, поспешил встать на защиту миниатюрного каравана.

Передо мной предстала психоделическая картина поедания планеты разбухшей звездой. Газовый гигант уже лишился всех спутников и в данный момент медленно расставался с атмосферой, длинными лоскутами перетягиваемой светилом. Спутники второй планеты, уступающей первой по диаметру в два раза, представляли собой пылающие метеоры — самый дальний уже разбрызгался в искривленное в сторону звезды кольцо. Третья планета в буквальном смысле бурлила тысячей градусов незабвенного Кельвина, укутавшись плотными облаками испарений, сторонящихся солнечной стороны. На четвертой тоже проходили бурные процессы — остальные одиннадцать почти не пострадали.

Двуплановым восприятием наблюдал картину в реальном масштабе времени, без задержки на распространение света — полезное куэо Сенс запеленговало беснующееся существо, сталкивающее планеты со своих орбит в звездную топку. Куэо Пси выдало неутешительный прогноз — прогрессирующая трапеза выльется в гиперновую с образованием кварковой звезды максимум через полгода. Магнетар под вопросом, как и судьба кварк-глюонной плазмы, вполне съедобной для устроителя сей феерии.

Предусмотрительно завернув траекторию Аштарка дугой, воспользовался драконьими умениями и скользнул на встречу, надев скафандр куэо Сферос с шаром удерживаемой инфэо атмосферы для поддержки слабого человеческого тела, не желая сиять голым орбом. Судя по всему, флот технов порвали на кварки.

— Здравия желаю, сияющий! — Отправив миролюбивую ментальную волну с мыслями на талде к ослепительному существу. Тягаться с ним в его же домене по меньшей мере глупо. — Я Солеан, явился ради общения и прошу уделить мне толику внимания.

— Приветствую и внимаю, Солеан, — хмыкнул черноокий визави. Вылитый Конан-варвар, только набедренная повязка это скорее дизайнерские трусы, а так перекаченное рельефное тело блестит и все в каплях божественного пота от праведных трудов.

Мне стало неловко за реющий позади плащ, а выражающий насмешку вид я проигнорировал — агрессии никто из нас не проявлял, а облик я решил списать на изнуряющее тело плавание в недрах светила. Пока. Шесть его Спутников заработали еще усерднее, контролируя звездную трапезу — Время безжалостно подгонялось, а Пространство искажалось (выявил только близи, к сожалению). Очень надеюсь, что он поверит в техномагичность моего пузыря, берущего энергию и виодуса, надеюсь, качественно закамуфлированного твердотельной маэной в оболочке медальона из местных минералов — крупный дымчатый кристалл за воротом рубашки под фибулой плаща.

— Ваша дивная коалиция едина в проявляемом к мирным путешественникам нейтралитете? — Насущный вопрос, кстати. Если у него и мелькали догадки, кто перед ним рядится, то пока он их никак не проявил. Опознать меня можно лишь косвенно — кардинальное изменение сияние после перерождения вкупе с куэо Маск, добавившим привкус технов, скопированный от побывавшей в моем Лимбе души.

— За всех не в ответе, — активно изучая меня на расстоянии. С позиции сильного он мог диктовать свою волю, но предпочел всему риторику и наблюдение, явно давая понять, какую толику внимания он готов уделить.

— И, прошу прощения, второй животрепещущий вопрос, касающийся вашей принципиальной политики по отношению к людям. В частности, по четырем категориям: люди, считающиеся в Грианкорде относительно чистокровными; явно генномодифицированные; улучшенные комбинацией биотехнических средств; обладающие врожденными или приобретенными магическими возможностями.

— Интересуют только люди? — Со смешливым интересом. Кажется, он радовался поводу сделать перерыв. Или показывал его. Я бы за столь малый срок не смог провернуть столь титанический объем работ. А сколько еще предстоит... Напрягало, что он не представился. Кажется, я сам в такой манере иногда общаюсь.

— Поскольку был рожден человеком... — как само собой разумеющееся, отвечая утвердительно.

— Вторые и третьи безусловно подлежат смерти. Ты сам чью силу представляешь?

— Собственную, — стараясь быть вежливым и не проявлять паники.

— Откуда прибыл сюда? — По мере высыхания тела оно начинало ярче светиться. Свет обволакивал пространство, насыщая его с кажущейся равномерностью. Концентрированное магиполе — звучит не ахти, но описывает в точности. Не аура, как я бы мог подумать раньше. Интересно, он меня соблазняет или вербует? Разительное отличие от монстроидов. А на его месте поступил бы схожим образом, ратуя за добровольные начала, приносящие большую обоюдную выгоду.

— Я не знаю, где теперь моя родина, — имея в виду Терру. Я не враг себе на ходу менять выбранную легенду. — Не хочу ни искать, ни заводить новый дом. Вы согласны, если я с корыстью для себя продам информацию о назревающем здесь скором взрыве? — И бесполезно меня искушать — не поддамся я.

— Уверен? — На нем появилась подчеркивающая божественную стать одежда, придавшая ему заметно большее очарование.

— Да, заинтересованным лицам хватит и того, что их генераторы полей на время выйдут из строя, а в этой части галактики образуется постоянный источник вредного излучения...

— Ха-ха-ха! — Мягко рассмеялся Бог, оценив шутку юмора.

— Уповая на благожелательность, прошу указать заблудившемуся наиболее безопасный коридор для выхода из сектора...

— Думаешь, всё вот так просто? — Поменяв полярность.

— Да, гиперновая поди та еще привереда, — прилагая усилия для сохранения спокойствия, включающего целостность удерживающего воздух под правильным давлением пузыря.

На сей раз молчал долго, изучающее, до прощупывания и разглядывания со всех сторон (хотя магиполе само по себе нехилый сенсор) не опустился.

— Твой поступок разумен... Солеан. Я хочу знать твои намерения на будущее.

Теперь настал мой черед поразмыслить и трезво оценить силы. В бою шанс есть, мизерный. Меня они не искали по той причине, что сам бы явился к одной из звезд, оккупированных во множестве. Я ошибся, полагая, что их выбор пал на обитаемые системы.

— Взаимно и для настоящего. Прямота в обе стороны без недомолвок. Я представился.

— Неужели, Гаер? — С видом, не отражающим испытываемых эмоций.

— Имя это я носил недавно, сейчас оно пусто — ни суть не отражает, ни тень не представляет. Гаер в прошлом. В настоящем и за пределами истинной семьи сидус Солеан.

— Браво, мои искренние поздравления, — захлопав в ладоши и тепло улыбнувшись. — И разве мы не знакомы? — Приняв другой облик.

Я опешил, впав в прострацию. Передо мной находился мой двойник, моя прежняя тварная оболочка, мой божественный отец, которого я в душе по-всякому клеймил за совершенное надо мной надругательство.

— Думал, получаешь все на халяву? Как бы не так! — Грозно улыбаясь. — Я нашел место — ты выложил мясо. Теперь твое дело закончить блюдо, дождавшись и выложив наваристые на бульоне макароны, и обязательно помыть посуду в соседнем рукаве. Арасмуэр с твоей помощью возродит Грианкорд, зараженный язвой. Поклянись себе, что вернешься и починишь ковчег.

— Клянусь, — машинально ответил я, толком не понимая, не желая понимать.

— Так-то лучше, — став довольным, как обожравшийся валерианой кот.

— Вратариус?..

— Уха-ха-ха!

Бог заливисто рассмеялся, взявшись за живот, упав на спину и засучив ногами. Как только я несмело поддержал его, он прекратил паясничать, вернувшись к своему прежнему образу могучего мужчины.

— Уж мне ли знать бэкдор, Солеан? Имея половинку и слепок со второй даже последний утырок смастерит ключ. Ты не захотел вникать в проблемы своего второго дома, Солеан, не понял значения вознесения, легкомысленно относишься к родине — я все это прекрасно понимаю. Кстати, позволь представиться, демиург, кличущий себя сидус Солеаном, я планар Найбайвер, когда-то в прошлом носивший имя Вратариус.

— Планар?

— Сидус? — Хихикнув. — С тобой я все понял и подчерпнутое из эльфийского "сидус" признаю правомерным. Планар — ведающий планы бытия. Дай взять тебя в руку.

Он слишком много для меня значил, и поныне авторитет. Несмотря ни на что, ведь именно благодаря ему я тот, кто я есть. Подчинился, дав гиганту взять мой орб... Нежность и ласка не про его касание — крепкое и мужское. Оказался теннисным мячиком, прижатым пальцами к его мягкой ладони.

— Моя стезя демиурга оказалась короткой, Солеан. Меня нашла старая гвардия и пристыдила. Как ты понимаешь, я проникся и принял судьбу, заметь, с благодарностью и рвением, ибо их предложение открывало для меня следующий пролет моей лестницы развития. Теперь я перемещаюсь между планами бытия, как раньше баловался с пространством. Доверься мне, Солеан... Молодец. Хвалю решимость, но не одобряю чрезмерный риск.

Теперь его касания носили предельно аккуратный характер, и вновь без оттенка нежности. Мне хочется и в то же время понимаю — ни к чему оно. Не было тогда, не будет теперь, не случится потом. Найбайвер не пытался лезть в личное, демонстрируя позитивные намерения.

— Вот. Мое наследие. Как видишь, моя воля все еще сильнее твоей. Однако оно полностью твое, Солеан, — планар специально показал, что не заинтересован в моем истинном имени, что я взял после возносящего перерождения. Он находился в моем внутреннем духовном мире, отчего был уязвим не меньше меня, и даже больше — Найбайвер не испугался, но уважительно отнесся к созданной мной внутри себя бесконечности гиперфракталов и прочего. — И ты уже сам его усовершенствовал, взяв драконью суть. Вот, сравни свое и мое... куэо. Ха! Не против, если я перейму твои обозначения инфэо и куэо?

— Да пожалуйста...

Я чувствовал себя абсолютно голым и жутко стеснялся, я ощущал себя кошмарно проштрафившимся и дико стыдился. Он тактично не замечал этого и даже подбадривал. Найбайвер искренне волновался за все те души, что остались безвинно страдать в калечном Арасмуэре. И он извинялся за всю ту боль, что мне пришлось перенести на своем пути. Она была важна, но не в концентрате...

— Благодарю. Я тебя не сразу признал, цени. Собственно, вот это и есть мой тебе дар — куэо Планар. Тот индиговый браслет был оставлен тебе до поры до времени, из-за невозможности действительно снять я разорвал свою с ним связь, повелев дожидаться внимания. Ты выбрал универсальность и куэо Планар затаилось, порой... кося под куэо Пси, — он улыбнулся, придавая мне сил и уверенности. — Вижу, ты понял — мы вместе возьмем друг у друга лучшее, взаимно обогатившись. Итак, смотри и запоминай.

Он увлек меня к себе, выделив островок. Мне стало еще хуже — ну почему я не догадался сделать так же, вывалив сразу всё и вся?! Наставник хмыкнул. Да, наставник, суровый и честный, ответственный...

И вновь я оказался ошарашен крайней степенью удивления, хотя в чем оно я так и не смог определить.

Межмирье. Я сразу понял, что гипердвигатели шныряют в подпространстве, а мой гипер есть не что иное, как межмировая прослойка. И моя связь с Флэ тут была как на ладони. Ужаснуться не успел — Найбайвер показал отрезок памяти, когда ему пришлось присмотреться, чтобы понять, что это за нить паутинки тянется от меня. Теперь-то он улучшил свое качество. И обещал помочь с каждым моим куэо в знак благих намерений и да, некой бескорыстной помощи, но никак не компенсации — это он дал мне четко уяснить.

Межмирье имело своих обитателей и больше походило на бескрайнее субизмерение, походя на надпространство. Оно имело свои градации-уровни. Нижний — так называемые звездные тропы (это мои собственные ассоциации, планар оперировал моей понятийной базой в целях доходчивости). Правильный выход на них определяет веер дорог. Когда сюда выходит маг-человек обычным образом (хех, инфэо весьма и весьма трудоемкое и энергозатратное), то ближайшие к нему миры-звезды определяются по следующей схеме: из обитаемых планет галактики выбираются те, где магия на схожем уровне и человек доминирует среди других рас. Миры могут быть сдвоенными или являться гроздьями, когда обитаемых планет у звезды несколько — необитаемые тоже доступны, однако схождение с троп чревато гибелью — не совестимые с жизнью мага-человека температуры, давление и прочее, включая возможное агрессивно настроенное эфирное население. Вот, кстати, и понятие планов — биосфера может быть лишь одним из них, а сама планета может держать их несколько, вплоть до неисчислимых параллелей с различными сценариями развития. Такие миры-звезды (да, все на них завязано, но бывают исключения, как же без них родимых!) редки, а галактики еще реже. Так вот, все тот же гипотетический маг-человек должен будет приложить громадные (больше, чем шастанье по эльфийским мирам) усилия, чтобы сменить план, то бишь, при выходе в межмирье увидеть россыпь демонических миров — портальные арки в них построить гораздо проще. Для планара все усилия одинаковы — это его специфический талант, комплексный, и одним им он не описывается.

Во многих мирах такие сущности, как элементали первостихий, обитают как раз в межмирье, а не в астрале — на то воля богов, но ею сие подчас не ограничивается.

Следующий уровень — созвездия. Часто промежуточный или вовсе отсутствующий. Далее галактики и их скопления. Вселенные. И так далее, причем, объединяющих иерархий тоже бесчисленное множество. Найбайвер планар-галактианец, стал. Оттого доволен, добр и щедр. Ибо теперь теоретически способен выбирать любую иерархию, а не только преимущественно по пространственному признаку. Кстати, еще один доступный и весьма занимательный уровень объединяет эгрегоры, точнее даже лестница, если не полноценная иерархия — начальный уровень суть перемещение между городами материка или планеты.

— Перво-наперво следует разобраться с твоим куэо Астра. Вокруг идеальные условия — нет посторонних магиполей, как ты их обзываешь, которые поляризуют источник по своему образу и подобию. Ты шел в правильном направлении, но зациклился на симметрии сот. Вспомни славянский алтырь. Проведи параллель с числом генных слов. Соотнеси со своим орб-телом. Да, тебе удалось взять нахрапом и безграмотностью запредельную даже для меня планку, но ты и сам видишь — то лишь оболочка, а внутри все тот же юный демиург, воссевший на Престолы Пантеона. Пришла пора действовать последовательными и продуманными методами, Солеан, иначе неминуем перекос и нарушение гармонии. И вознеси хвалу спасшим тебя близким...

Я вполне осознавал, что при взгляде со стороны обмен далеко не равноценен, но лично для меня здесь и сейчас то, что доктор прописал, бесценные уроки. Уложенное по полочкам и столь необходимое. Мы вместе просматривали мои куэо и совершенствовали их. Даже вроде идеальный Сферос в итоге вообще переименовали в Дефенс. И для симметрии образовали двенадцатое куэо Темпус, чтоб со стопроцентной уверенностью обуздать присущее богам предзнание и сохранить порядок иерархии — внизу и вверху по одной способности, между ними шесть пар. Два новых вымученно заняли место после Иммун, плюс перед Аурой добавилась пара саженцев-куэо Умбра и Лимб. Итого восьми лучевой алтырь-ядро держит восемь уровней, соединяя и скрепляя их кольцом, что облегчит комбинирование и обеспечит устойчивое и планомерное развитие. А дальше я сам буду решать, делать ли стержень с нанизанными кольцами, спираль или что-то еще. О внутреннем структурировании смертельно опасно забывать — поглощение манты-каракатицы даром не прошло, я мог заметить опасность лишь на финальной стадии, когда уже было бы никак не предотвратить беду.

Глава 6. Старые и новые знакомые

Соминта

Соминта открыла рот, с большой буквы. Никогда (слово подчеркнуто) с ней та́к не обращались. Молодая женщина пыжилась-пыжилась, наводя марафет, а в итоге ощущает себя горше случайной портовой шлюшки — свела судьба однажды, от нее и нахваталась словечек.

Соминта Закрыла рот, с большой буквы. Плотно сжала челюсти и сделала громкий вздох через нос и не менее шумный выдох. Вздымающееся на груди одно из ее лучших колье, подарок воздыхателя, могло обольстить разве что бутылку. Сжав кулачки, она поднялась, не потеряв осанку и элегантность. От ее взгляда, казалось, вскипело бы само Лещьжанке, наибольшее внутреннее море на Вель, одна что оригинальной бутыли, что укоряющему ее бокалу хоть бы хны! С досады и обиды, оба предмета полетели с двух рук прямиком в зашторенный фильтром купол. Пронзительно звякнув, они упали в насмешливую композицию с цветком, ее любимым между прочим — лишь вино из бокала разлетелось веером брызг, заполнив своим изумительным ароматом все помещение.

— Ыргх!.. — В сердцах издала то ли рык, то ли стон. "Даже "эти" насмехаются" — билась у женщины в голове интерпретация прозвучавшего звяка.

Натянутой струной Соминта застыла с закрытыми глазами, пытаясь успокоиться.

— Безвыходных ситуаций нет... — твердя про себя формулу успокоения.

Кулачки сжимали и разжимались, до крови ногти впивались в ладони — ни капли не пролилось благодаря усовершенствованиям. Пока робот тихо шуршал, водружая посуду на место и вытирая пролитое, пока кондиционер выветривал винный дух, Соминта взяла себя в руки и уже хотела решительно продефилировать в свои покои — свои! — как появился ее мучитель тем же способом — порт-луч. Не тратя и мига на оценку ситуации и даже не глядя на поджвавшую губы и сведшую брови для отповеди за все хорошее, молодой человек ее опередил, произнеся с долей выспренности:

— Ваша выгода в этом.

И добавил с езидцой, несколько театрально махнув рукой в сторону разверзшейся панорамы:

— Как говорится, получите и роспишитесь...

Ноздри Соминты затрепетали, но из горла не полилось заготовленное — аналитический ум успел раньше выдать вердикт, относя половину на долю разыгрываемого специально для нее представления, включающего облегающий купол обзорной палубы проекционный экран, демонстрирующий фикцию. Коварно улыбнувшись, ставший более эмоциональным мужчина включил отображение параметров внешней среды и все теми же будто явно заранее отточенными жестами засветил несколько квадратов с картинкой, снимаемой с мощнейшей радио-оптики звездолета. Если и ролевая постановка, то безумно дорогая — просчет всей физики и мелких деталей по силам разве что искинам космических станций планетарного типа.

Соминта впервые видела столь правдивое и одновременно столь фантастически невозможное моделирование поглощения звездой своих планет, в частности, ближайшего к ней газового гиганта, практический уже не газового и не гиганта. Сюрреалистическая картина отображала процесс, в природе длящийся столетиями, тогда как на ее глазах все происходило в реальном масштабе времени, судя по показаниям приборов. В копилку обмана легла скорость движения ее корабля, опровергающая законы физики и правила буксировки, если таковая все же случилась, учитывая присутствие посторонних на ее — ее! -корабле.

На губах заплясала презрительная усмешка, когда дальняя планета-спутник звезды сорвалась с орбиты и понеслась к светилу быстрее скорости света, если вдуматься в масштабы происходящего. Внутренне хмыкнув на распылившуюся и тут же воспламенившуюся облаком близь звездной короны планетку заштатного диаметра, Соминта ядовито поинтересовалась:

— Что за чушь, фигляр?

— Стадия беременности гиперновой, — ответив в тон.

— Где мой экипаж?! — Пошла в наступление Соминта, сделав решительный шаг в его сторону. Но все же так, чтобы краем взгляда следить за научно-развлекательной передачей.

— Был убит...

— Вами? — Грозно. Еще один грациозный шаг.

— Можно и так сказать, — совершенно не боясь входящего в боевой режим кибергоида. — До встречи, — оставляя надменность запоздало сделавшей свой выпад женщине, которая столь же высокомерно фыркнула, сохранив свой внешний вид в безупречности.

Зло вперив взгляд в экран, показывающий отъезжающую от галактики камеру. Спиральный галактика Грианкорд с центральной перемычкой предстала во всей своей красе. Цепкий взгляд и ум отметили несоответствие этой модели все ранее ею виденным, особенно поражали подробности левого рукава, толком не изученного и крайне враждебного людям.

Солеан

Наглядная демонстрация передвижения планеты от запитанной структуры пошла успешно. Пока Серж на свой лад развлекался с Соминтой, я, спрятавшись в тени планеты, при помощи куэо Пси и все того же подхваченного у драконов скольжения буксировал ее к звезде, проверяя возросшие возможности. И они поражали!!!

Не удержавшись, я из последних сил, предварительно задав отложенную телепортация на борт Аштарака, применил конус луча куэо Рэй, превращая твердь в молекулярную пыль. Без шмата чистой энергии от планара я бы пупок надорвал, а так получил чуть ли не экстаз, прогонав через себя сонмы единиц маэны.

Устало растекшись на идеально прохладном мху, дал феям навеять мне сладостное послевкусие грез. Лишь для того, чтоб они единовременно меня взбодрили. Закусив язык, выдал благодарный кивок — они у меня молодцы. А проявленный только что симптом нуждается в срочной диагностике.

Вылетев за горизонт галактики Грианкорд, погрузился в себя любимого с целью все достигнутое в команде с планаром переиначить. Мирное вторжение, никак иначе случившееся не определить. Планар привычно поступал в том же ключе, к коему и я стремился — постигал лишь то, что считал полезным для себя, роняя бесполезные крошки страждущему откровений, общая и обыденная для него теория являлась бесценным знанием для меня, птенца, едва-едва покинувшего гнездо. Смиренное любопытство не великая цена за неповрежденный экземпляр, давший колоссальные знания — две точки определяют прямую, на которой он словно на лифте уже дважды прокатился ввысь. В моих силах предотвратить третий, ведь я реально ну совершенно не ожидал встретить бывшего Вратариуса. Такого не повториться. Несмотря ни на что я его считаю посторонним — ни один посторонний больше не заглянет в мой внутренний мир ни по дружбе, ни силой (в случае отделения Монады мне на это будет уже, мягко говоря, наплевать).

Первым делом при помощи Сержа проник и рассмотрел Аструм — к трем Зерна Духа добавилось четвертое, по космической иронии образовав тетраэдр. Бодо. Живая планета, которую я поглотил. Найбайвер реконструировал для меня события с лучшей деталировкой.

Когда-то дух малого спутника Глораса превратили в поглотитель энергии, материализовав ее — дальше последовал коллапс. Бодо не являлся бездонным и настал момент, когда он заполнился и перестал насыщаться, достигнув планетарного Муэра. Наступило шаткое равновесие, мною нарушенное. Я действительно мог растянуться, почти лопаясь, переваривая в себе пропасть перенасыщенной энергией материи, но просчитался, как и те, что решили отобрать лакомый кусочек. Освободившись, Бодо потянул всю доступную энергию на себя, получился эдакий головастик с нескончаемым хвостом, разбухающим с каждым мгновением быстрее усвоения. Совокупность факторов привела к моему уникальному феномену. А гоп-компания на волне неимоверного притяжения просто вылетела из Арасмуэра довеском. С Аштараком и феями сыграла свою спасительную роль вода, плоть от плоти Бодо. Вот такие пироги и пирожочки.

От манты-каракатицы после куэо Сорбео осталась некая оболочка, вирус, готовый присоединиться к Аструму с захватническими целями. Если Бодо испытывал облегчение и радость, то пятый сосед являл собой противоположность. Шар Аструма, оказывается имел полость (совсем уж грубо, ну да ладно), где в жидкости размещались четыре Зерна Духа. Некое подобие четырех-ядерной планеты. Противоречий нет, просто Аструм комплексное Зерно, вот и все. Хех, как просто и как одновременно сложно!

Идея внутренней структуры уже витала рядом со мной, а за славянский алтырь ему земной поклон. Первым делом отразил внешнюю свою оболочку в строении способностей, названных мною куэо — они лишают мнимой универсальности, они же лежат в ее основе. Следом я свел вместе куэо Астра и Аура, образовав мощную пару, что даст плоды чуть позже. Линк мною был безжалостно переименован в Нексус. Маск я разделил на куэо Форма, дабы не маяться с созданием оболочек и в обозримом будущем сделать обр-тело пластичным, и куэо Фрон, тем самым сузив в отдельности и расширив в объединении. В пару к Нексусу создал Креатио, ибо какой же демиург без творения?! Восемь лучей из Аструма. Восемь пар. Аккуратно добавил структуре объема, разделив пары и образовав шестнадцать лучей. Мда, Сержу было очень-очень нелегко выполнять столь ответственную миссию, кромсать своего набольшего. К объему привязал гипермерности, лучами соединив в пределах астрала Аструм с вершинами двух своих вписанных друг в друга гиперкристаллов. Символизм в цифрах стал глубже — четыре в квадрате равно шестнадцати.

Теперь "сидус" в полной мере (нечета былому, напоминающему валандающиеся в жидкости куски, вместе издалека походящих на созвездие) обозначает мою суть, как "планар" для Найбайвера. Мне теперь доступна любая комбинация из ставших равнозначными и равновесными куэо — я взошел на следующую ступень. Сам. Думается, теперь сидус Солеан и планар Найбайвер по силе равноуровневы. Опыта у меня с гулькин нос, но теперь ему силой не удастся свернуть меня в бараний рог. Мал да удал! Если он думал заиметь коды доступа, то сильно облажался! Когда проанализирует произошедшие со мной изменения с прошлого раза, поймет. Я не меньше него знаю, что информация бывая разная. Да, он обезоруживал открытостью, и тем разя вернее. Посторонний, не друг и не враг...

Заодно будет, куда тратить энергию, до того бездумно сливаемую в собственную бездну — на создание дополнительных связей, что подобны дополнительным ребрам жесткости. Глядишь, когда-нибудь накопится критическая масса и ухнет бесконечность, вытолкнув меня на новый ярус. А сейчас остается лишь локти кусать на былое, пох..ое практически собственноручно — нынешний опыт сопоставим с далеким прошлым, когда я так же использовал фамильяра для улучшения себя. Но в тот раз было тело, сейчас аж духовное нутро. Стоит отметить еще и то, что я смотрел на себя с точки зрения мага, а не воина, и владение оружием, например, за достойную стать куэо способность не посчитал — время рассудит, зря или нет, к тому же я оставил возможности расширения набора куэо (но сперва эти переварить, ведь и года не прошло, как прошлый состав существенно расширился и кардинально изменился).

Все внутреннее представление условно и служит удобству оперирования сокровенным миром души, неожиданно для себя обнаружившей, что равновесие обрело гармонию...

Феям, будучи в творческом угаре и бесконечно счастливым, сделал шикарный подарок, когда зажег Львиную Звезду, давшую субизмерению Кагифэ галактический адрес и прописку — знаний хватило, как и энергии, произведенной общими усилиями. Аштарак обрел статус полноценной буферной зоной с дворцовыми удобствами, став продолжением мэллорна Кагифэ, освещенного львиной звездой древа жизни, заключенных в Муэр. Это я уже после вспомнил, когда очнулся, заботливо укрытый нежным листом мэллорна. Или я это сделал до того, как полез внутрь себя? Чудит что-то куэо Темпус...

Эх, чую бешенную ярость Соминты — целую неделю я ковырялся в себе вместе с Сержем, а феи осыпали меня великолепным экранирующим стройматериалом — своей особой волшебной пыльцой. Глубокий космос полон опасностей, из-за которых всю вторую неделю я провел в зеркальной сфере, практически учась жить заново, познавая обновку. Хех, и, клянусь, я был счастлив ощущать себя младенцем, учащимся владеть своим телом. Трудно, много шишек, повальные истощения моих близких друзей, удерживающих Муэр. Вокруг зеркальной сферы, ставшей для меня люлькой с погремушками. Он ли меня сподвиг, тонко просчитав мою натуру, или в том целиком заслуга моей мнительности, но сделал то, что сделал, и не жалею. Осталось протестировать себя не в идеальных условиях виртуальности и откалибровать свои новые способности.

Перво-наперво решил открыться Си-Пиаль, точнее возможности моего кольца. Раньше в темпоральной ветке магии я активно разрабатывал главу с коконами. Пришла пора апробации другого ее раздела. Я помышлял им и раньше воспользоваться, восстановив яхту до момента контакта с враждебными инфэо, но мне тогда было мерзко вообще находиться в ней, плюс ко всему требовалось охватить действием магии все судно, сиречь обняться с отвратительной... бякой, расширив на нее ауру. Теперь для меня наличие магиполя не критично — все оказалось легко и просто, а обычные заклинания можно запускать через проводники, предусмотрев защиту от рассеяния и кое-какие другие новые для меня вещи. Потренировался я с прихваченными Сержем оплавленными модулями будучи в Аштараке. Как и со всеми остальными разница между инфэо и куэо Темпус уподобилась метанию камня с руки и выстрелом из огнестрельного пистолета (бластер не подходит из-за не кинетического поражающего воздействия). Я ликовал, все еще не нарадуясь своему гармоничному строению, вознесшему меня на очередной пик могущества. Признаться, не слететь с катушек дорогого стоило — я по достоинству оценил выдержку Соминты, побывавшей в схожем состоянии. свернуть горы — боже, какой пустяк! Зеркальная сфера помогла — нет, не обуздать себя — чуточку познать — десять дней ничтожно малый срок в масштабах галактики и, что уж скромничать, моих. В общем, я решил не встречаться с неверующей фурией — ну ее нафиг, еще не выдержу и устрою постельный марафон (благодаря перераспределению функций между куэо вместо Иммуна отлично справлялась комбинация Дефенса и Фрона, да и при помощи Формы преобразовал Ауру, создав себе аналог человеческого тела, без мер защиты и сокрытия сияющего не хуже, чем найбайверовское, в жирный плюс пошли на порядки меньшие затраты энергии и степеней контроля, а то я уже начал тяготиться отсутствием своих метаморфических и оборотнических способностей). Дав датчикам налюбоваться на страшно фонящее правое аюуо, переполненное энергией по типу местных аккумуляторов, со средоточенным выражением лица принялся разбираться с резервными накопителями данных, пострадавшими гораздо меньше своих собратьев близ почившего главного корабельного ИИ. Далее порт-импульсом со своего дискоида переместил три тела в анабиозные камеры, дав команду поумневшему искину определить их как временно исполняющими прежние обязанности, которым запрещена активация самоликвидации и атака на Аштарак. Дав забывшейся сном (хех, с новым телом и не забыть толком — обо всех не критичных параметрах окружения при пробуждении система доложит сознанию) Соминте через искина права младшего партнера, отчалил, дабы своими мальчишескими планами не подставить яхту под удар.

Оставив Аштарак под управлением Сержа дрейфовать в открытом космосе, заскользил по ломаной траектории, давая пассивным возможностям куэо Сенс собрать информацию о соседних галактиках. Воспользоваться планаром сразу на одном из высших уровней может только дурак, это же верх идиотизма! Еле пересилил себя, тратя всю продуцируемую силу на скольжение по пространству — я намеревался провести какое-то время в Грианкорде, а, как говорится, лучше не срать вблизи дома.

— Остановись, Чужак!

— Стою...

Предвкушение азарта не затмило мне разум, отнюдь, а появление стража упрочнило основанный на сенситивной интуиции выбор — я послушно встал на месте, едва выбравшись в межмирье из системы голубого карлика, оказавшимся на самом краю туманности, вращающейся вместе с другими вокруг плотного галактического ядра приятного розоватого спектра. Я не купился на более красный спектр соседки, хотя она манила своими агрессивными эманациями и обещанием бесконечных схваток, домысленным уже мной самим. Страж выглядел интригующе — он был натуральным эльфом, натянувшим свой лук в мою сторону. Ярко алый наконечник оперенной электричеством стрелы зловеще сиял, подтверждая право и силу. Хех, кажется передо мной соляр, обманувший меня видом голубого карлика — налитые светом той звезды, глаза выдавали стража. Мысль об очередной странности вклинилась между прочими — планар, создающий средоточие магии, чье магиполе охватит многие тысячи световых лет вокруг, соляр, сторожащий окраины галактики. Не состыковки между статусом и мыслимым мною предназначением его носящих.

— Цель визита? — Задал вопрос страж. Эльф мелодичен даже в грозных мыслях.

Приталенный камзол не стеснял движений, как и прочая одежда, едва выдававшая скрытые под ней доспехи. На нем я не опознал ни одного символа — все они отождествлялись с источниками сил за его спиной. А вот на левой руке, держащей лук, была красная повязка с распространенными золотыми символами свастики, пентаграммы, триграмм стихий и других, складывающихся в непонятную комбинацию — существенная часть оказалась недоступна моему взору, прячась где-то внутри или на обороте. Короткие волосы сильно вились, уши... своей короткостью выдавали полукровку, комплекцией и ростом примерно с меня. В нем бурлила сила молодости, а лицо должно было пользоваться популярностью больше у человеческих дам, порой смазливым предпочитающих волевые мужественные лица с оквадраченными подбородками. Кажется, ему импонировала моя кажущаяся безоружность и выбранный облик, при одном взгляде (естественно, имеется ввиду продвинутый взгляд высшего существа, стоящего передо мной) на который можно смело признать — он нравится носителю. Я еще малоопытен в общении со сверхсущностями — сам совсем недавно такой стал. Мощь не вскружила голову, а внушенная покладистость перед планаром научила кое-чему. У меня, конечно, мелькала мысль возвратиться и дать хорошего такого пендаля, смертельного — самоубийственную мысль прогнал не без труда. Несмотря на все изменения, он меня породил и знает, как облупленного — времени проанализировать ему выпало с лихвой, плюс гораздо более развитое божественное чутье. Во мне окрепла уверенность в том, что ему не составило бы труда вылить всю мою внутреннюю болтанку и поселиться в моем теле самому. Признаться, я бы так и сделал, однако опрометчиво всех судить со своей колокольни. Возможно, он своими действиями именно того и добивался — заставить меня вновь испытывать мучительную боль, скачкообразно совершенствуя себя. Для меня его логика и действия остаются непостижимыми — чего только стоит заявление о том, что это он направил в Грианкорд Арасмуэр, и эта его тайная (я ведь ничего даже не заподозрил до подлета к внешнему поясу астероидов той звезды) деятельность вблизи "точки высадки божественного десанта".

— Тренировка, любезный, — открыто улыбнулся я, не шелохнувшись. Поле тяготения звезды в межмирье сковывало меня — разорвать путы ничего не стоило, но не факт, что на агрессию они не затянутся туже. Подробностями о подобных возможностях планар со мной не поделился. — Само провиденье ниспослало нам встречу, — его тетива натянулась, означив неверно выбранный тон. — Я хочу набить руку на истреблении неразумных бестий и посчитал, что здесь найду подходящих для разминки. Ваша помощь, страж, была бы весьма уместна.

— Либо подтверди свои намерения, путник, либо оставь часть души в залог, — немного надменно выдал мой визави.

— Если тебе известны монстры с пятиступенчатой градацией от просто слабых до по твоим меркам средних, я поклянусь не убивать никого другого, кроме как в самозащите. А предложенный залог я бы мог оставить властителю — какова обычная плата за пересечение рубежей этой галактики? — на последних словах страж скривился, особенно на последнем, явно воспринятом как обзывательство, понизившее его мнение обо мне. Может, он привык к выспренним названиям подобным звездным образованиям, не мне судить. Тем более я был весьма и весьма рад, что вообще кого-то встретил, кто пожелал более-менее нормально общаться.

— От имени Семилунья, ордена стражей Ноалуннас, я приму клятву, путник, — отправляя мне образы.

Хех, чего-то подобного я и ожидал — демоны. Я помнил одного, из-за меня напавшего на эльфийский город, эолос — огненная древоподобная тварь. Видел и других, даже побывал в пасти, забирая себе боль посредника. Всепоглощающей ненависти к ним не испытывал, но даже был рад встретиться именно с такими прожженными воинами.

Архоны, существа из стихийного хаоса, часто охраняют эфритов, происходящих оттуда же. Бехолдеры, жуткие глазастые твари, испускающие из своих смотрелок лучи смерти, наводнили окрестности логова драколича, пугающего смертельной жутью мертвого дракона-мага. Балор, огненный демон, в услужении которого находятся громовые циклоны, порождения стихийного хаоса. Собственно, последний и донимал молодого стража, позволившего мнемообразу эмоциональный окрас — за парой поворотов вглубь наглый лорд демонов устроил вакханалию, явно пользуясь временным или постоянным одиночеством стража, намереваясь смыться по окончании его дежурства. И откуда узнал информацию о расписании смен?

Все напасти из ближайших к посту миров. Видимо он все же соляр не высокого уровня, раз тяготится благополучием смертных... хм, хотя в тех внушающих уважение разнообразием жизни мирах эльфов будет даже поболе, чем всех остальных по отдельности. Безымянный страж ордена Семилунья оказался настолько любезен, что дал возможность просканировать...

На этом я и погорел. В прямом смысле. Бессовестно не предупредивший о коварном нападении сзади эльф, буду его так величать, выстрелил только после проявления агрессии. Ха! Типа решил избавиться от меня, хлопотного, чужими клешнями? Ох, не везет мне на китайско-подобных драконов! У этой бестии, к тому же, вместо передних лап, из трех пар, были клешни.

Подкравшийся дракон хаоса, о чем явно свидетельствовал клубящийся фиолетовой хмарью с кроваво-черными молниями хвост, без какого либо труда вскинул левую клешню, окруженную рыжим огнем, перекусив древко стрелы посередке. Невероятным оказалось умение лучника, умудрившегося постоянно держать на тетиве вторую стрелу, предназначенную для меня. мне пришлось резко снизить восприятие — больно же ж! Солнечный и потому невероятно жаркий огонь охватил меня целиком — я еще толком не освоился, не научился действовать в межмирье, имеющим свои, отличные от тварного плана законы бытия. Я ожогами сполна заплатил за потерю бдительности — сотканное из Ауры человеческое тело испытало боль, тогда как материализованная по старому принципу одежка мгновенно растаяла, истлев в мгновение ока — никакие защитные чары ее не спасли. Виодус смог защитить ауюо и оканга, расставшись с двумя висячими узлами-трилистниками. Пока текли две секунды моего замешательства и устранения последствий внезапной атаки вместе с активацией незабвенной чебро, много раз наново переделанной чешуйчатой брони, концепцию которой вместе с первым экземпляром подарил мне когда-то названный брат. А все мое благородство, решил, понимаешь, выглядеть перед стражем мирным. Ррр! И все же я не решаюсь демонстрировать перед стражем-лучником свои куэо во всей красе, иначе бы управляемый Зефиром Дефенс не дал тварюге и волоса на мне спалить, а отслеживающий окружение Лейо заранее предупредил бы, а Бодо и вовсе затарился бы дармовой энергией. Ууу! После вскрытия моего ядра, Аструма, координация между слившимися сознаниями ослабла из-за самих мыслей о том, что я не есть единое существо... Плохо, просто ужасно как скверно! Впрочем, это одна из причин углубить тренировки с противниками, заставляющими выкладываться на полную и сразу, вынуждающими действовать не осознанно, на рефлексах — это поможет вернуть прежнее единение с самим собой. Подумать только, чисто психологический фактор застал меня врасплох!

Стражник действовал молча, успев отправить уже три десятка стрел, выпуская за раз по три-четыре. Это в первый раз он выстрелил всего одной, оказавшейся с немалым сюрпризом — обе половинки и не подумали падать бесполезными обломками, а наоборот воткнулись в клешню, но безрезультатно — ветви молний бессильно опали, а наконечнику не хватило ударной силы, чтобы пробить броню противника, с диаметром тела мне по ребра. Рой стрел мог быть шквалом, не будь у лучника еще одной потенциально опасной цели. Благородство или нет, но поток стрел стража отвлек тварюгу от меня, дав те самые две секунды, по их истечении языки истинного огня, благо без примеси хаоса, опали, явив картину бойца с парными ксифосами в руках, облаченного в облегающую броню, закрывающую голову как бы второй чешуйчатой кожей целиком, оставляя лишь два крупных фасетчатых глаза (я применял старые и оправдавшие себя в деле наработки — мои ангелы в свое время выявили множество огрех).

Сделав двойное сальто назад, увернулся от теперь уже огня хаоса, махом хвоста отправленного в мою сторону — из-за него я приземлился совершенно неуклюже, зато целым и невридимым — оружие не подвело, когда на четыре части рассекло сгусток лизнувшего мою броню лоскутами, потерявшими основную ударную мощь. Остались отвратительные следы, еле сдерживаемые магией — благо ее источником являлся я сам (планы по демонстрации ограниченного резерва мага полетели к ялу в бездну, как и самомнение о максимальной выдаваемой мощности... оставшейся в былом).

Страж ордера Семилунья принял мою помощь и показал отменную выучку вместе с умением работать в паре со случайным помощником. Целую секунду я потратил на фехтование со средней лапой, отрастившей из двух когтей длинные подобия мечей с огненными венами и капающими раскаленной слизью, разъедающей вещество межмирья, посреди пустыни лежащее в основе подобия натоптанной дороги, ведущей в большой оазис, преддверие раскинувшихся за ним благодатных земель. Исхитрившись, поймал кисть на скрещение ножниц из двух мечей и отрезал ее к чертям — навыки возвращались медленно, я пропустил пару ударов, оставивших запеченные шрамы на плече и груди.

Лучник зря времени не терял. Его стрелы, если попадали под прямым углом, пробивали драконью шкуру и броню клешней, всаживая электрические мегаватты — телу хоть бы хны, а вот лапы и клешни ужасно дергались из-за хаотичных сокращений мышц. Это бесило тварь, это помогло мне срубить вторую кисть парящего в двух пядях над поверхностью дракона, после чего пришлось проявлять почти всю ловкость и силу, уворачиваясь от сгустков, коими стал щедро поливать меня кончик поднявшегося к верху на манер скорпионьего хвоста. В это время пасть харкалась в лучника, метая в него молнии, зарождавшиеся меж двух рогов на голове — кошачьи вибриссы генерировали какое-то защитное псионическое поле, умно отклонявшее стрелы от морды — нацеленные в скулы скользнули по ним в стороны, не причинив вреда, тогда как отправляемые в глаза отворачивались на расстоянии локтя от шипастого носа. Лучник не реагировал на летящие в него шипы и струи — подвижная шеренга невидимых щитов все отклоняла "в молоко".

Прилетев из соответствующей открытому космосу пустыни межмирья, извивающийся двадцати метровый монстр испытывал трудности, продвигаясь по все явственней проступающей дороге со скоростью всего четверть своей длины в секунду.

Лучник не торопился открывать шквальный огонь — момент упущен. Страж пятился, не переставая стрелять — в каждом следующем залпе стрелы разгорались все ярче, а одна из трех стрел (а после начала тактического отступления он остановился именно на этом числе), чаще центральная, дополнительно окутывалась ярко белым саваном с золотыми рунами, дополнительно переливающимися цветом своей стихии — эти стрелы втыкались независимо от угла попадания и вырывали гневное рычание, скачущее между инфра и ультра звуком, заставляющим уши бедно эльфа жаться к голове.

— Хех, — бросил я ироничную мысль, когда срезал четвертую кисть, яростно молотившей по дорожному полотну (отчего-то подобное рыхление позволяло ему сохранить темп продвижения) лапы, — сворачивание в трубочку от неприятных звуков хорошо помогает.

— Отвали прочь, — огрызнулся эльф, перестав развлекаться играми в попадайку, формирующую на шкуре зверя какую-то замысловатую руну или какой-то символ (зависело от завершающего штриха).

Я из благих соображений решил последовать совету — на его луке ослепительно засияла золотом одна единственная стрела, а мои переоцененные силы почти сдулись, на пару-тройку трюков только и хватит. Сорвавшись, золотой снаряд оставил за собой россыпь искр. Взлетая в прыжке со спины твари, пославшей из гребня несколько мерцающих ядовитой зеленью игл, я решил показать, что тоже не лыком шит — два улучшенных фратрикра(*), моя давняя студенческая разработка, многократно в последнее время модернизированная, слетели с абсолютно чистых от мерзкой крови лезвий ксифосов, с точностью атомных часов жалкими клочками таки приголубивших все вибриссы под корень. Результат впечатлил обоих, судя по расширившимся зрачкам эльфа и ударной волне мне под с...спину. Нет, не факт срезания, а последствия привычного для стража оружия — золото вошло точно в пасть, бестолково пытавшуюся сжечь ее ослепительно белой струей звездного пламени под миллион градусов. Стрела обманчиво медленно прошивала драконье тело насквозь, выпрямляя извилины, из немногочисленных оставленных мной порезов и множества эльфийских проколов брызнул окрашенный разными цветами свет (где-то зеленый, где-то оранжево-алый, где-то фиолетовый с желтым). Позже я узнал, что должна была взорваться только башка, а не хвост, встретившийся со своим антогонистом. Тушу порвало на ошметки, а меня если не сломанной куклой, то весьма потрепанного и оглушенного бросило практически под ноги эльфу, слава его ордену, не нацелившего на меня свое оружие, а предложившего руку помощи. В перчатке с защитными рунами, но мы не гордые.

— Все в порядке? — Спросив с толикой участливости с уважения.

— Вполне, — бодро ответил я через пару мгновений, когда встал, первым делом дернул тонкую проволоку от откинутых прочь мечей, могучих поранить чистоту моих помыслов. Дождавшись мига, когда они закрутились в кольца, я и запустил волну преобразования брони в аналог прежней одежки. Никаких ожогов или иных следов на промелькнувшем голом теле уже не было. — Благодарю. Я сидус Солеан, — протягивая раскрытую ладонь. За спиной ошметки таяли без нашего участия и, походу, никого из нас не заинтересовало отравленное хаосом.

— Эльфийский архимагистр Чиэшмиалтэль Кацуэн сол Вадабор, страж из ордена Семилунья, — церемонно представился он согласно своим традициям. Мужчина не кривлялся и не кланялся, а сложил на груди руки крестом с растопыренными пальцами, и только потом пожал мне руку, глядя несколько высокомерно и холодно — моя краткость ему не понравилась. Его жест, кстати, отвращал магию имени — представившись мне таким образом он гарантированно защищал себя от подобных посягательств. Может он носил и другое имя, но предпочел представиться этим, так же им носимым по праву.

— Пожалуй, я потренируюсь на подобных обитателях межмирья, не пересекая границу, доблестный страж. И прости за шутку, я не стремился обидеть.

— Принято, — немного отошел эльф. — А сдюжишь? — Иронично вскинув бровь.

— Ну... если мы заключим клятвенный договор о неразглашении тайн друг друга, то буду рад подводить их под твои стрелы, — повторив открытую улыбку.

Подумав больше для вида, он согласился — путник его заинтересовал, а на посту скука. Заодно продемонстрировал идеальный шарик стелларита света, дитя планов межмирья — универсальные денежные средства, бывающие разных достоинств (стихийные, стихиальные, света и т.д.), определяемых по радиусу. Принимались и ограненные кристаллы, но их оценка могла разница от места к месту, а из сферы можно выточить, что душа пожелает, в придачу останется горка волшебного порошка.

Эльф неодобрительно покосился на меня, когда и "из запазухи" вытащил наживку — одну из душ в моем Лимбе. Одев призрака в свитер из маячковых чар и дав эльфу повесить на него своего соглядатая, отправил на поиски, держа в руке нить привязи.

В ожидании мы завязали разговор. Архимаг оказался кладезем знаний и с удовольствием "поучал", найдя в моем лице благодатного слушателя, едва ли не рот заглядывающего умному "дяде". Первоначально я хотел задействовать куэо, увидев относительно бесславную участь двух инфэо, лишь чудом добившихся задуманного результата. Однако по мере хода беседы я изменил свое мнение, а Чиэшмиалтэль был только рад — на удочку еще никто не соблазнился, поэтому я, одобряемый получающим удовольствие от разговора эльфов, приказал призраку обшаривать только прилегающие окрестности, далеко не вдаваясь вглубь не такого уж и пустынного межмирья.

Походя узнал, что когда-то дорога куда-то вела, но уже очень давно, даже архивы ордена не сохранили точную датировку, она остается не хоженой для разумных и относительно спокойной. Заодно выяснил, что о космических кораблях и утомительных и опасных путешествиях через космос здесь не знали — жизнь протекала без выходов на орбиты планет, ибо со звездными тропами межмирья в этом нет насущной необходимости. Допытываться не стал, однако имея опыт с эльфами, отражающими жизнь в легендах, полагал реальными случавшиеся в прошлом стычки с технами, ведь не даром пограничным блокпостом служит вереница звезд (это я смог выяснить, пока лишь в теории). Заодно, действуя в рамках договора, мы обменялись некоторым опытом в чароплетстве. Мне нашлось чем удивить собеседника — я успешно совмещал тварный план и межмирье (с астралом пока дела обстояли худо, но я не унывал по этому поводу). По-любительски, конечно, но тем не менее рабочий вариант, как выяснилось, наиболее убойный лишь на тварном плане.

Я провел с эльфом три дня по галактическим стандартам Грианкорда, успев за это время с ним на пару изрешетить с десяток разномастных рептилоидов. Чиэшмиалтэль после второго все больше держал кружной барьер вокруг меня с бестией, которую я шинковал, дробил, рвал, окислял, отравлял, сжигал и замораживал. Я делился имеющимся эльфийским достоянием и снискал если не друга то приятеля, зауважавшего меня — никаких предрассудков к эльфийским смескам он не питал. Кстати, сам он чистокровный эльф (был в прошлом), просто не у всех существующих народов сохранились ангельские черты лица предтеч.

В последний день боев не было — я учился, заплатив камнями душ. Оказывается, используемые под чипы кристаллы отличались изумительными свойствами, позволяя заточать в себе с целый десяток нечестивых душ, а после простой доработки уровень с эфритов повышался до балоров, того же лорда можно было упечь в такой. От ранее не понаслышке знакомой мне кристаллизации души, обычные хранилища служили для их переноски и последующего вживления в артефакты или применения в ритаулах. Углубляться в разницу я не стал, расставшись с конфискованными в свою пользу с яхты процессорными камнями в обмен на мнемокурс лекций и практических заданий по чароплетству в межмирье. Новые силы и былую молодость архимаг обрел, судя по всему, недавно, потому пришел в полный восторг от толмача, с одним из которых я, скрипя сердцем, расстался — когда еще заполучу экземпляры для опытов. Оттого лекции второго курса отличались кратно большей глубиной и охватом. Всего он мне не выдал, естественно, но все равно спектр впечатлял нюансами работы со множеством видов энергий и групп шаблонных плетений с законами их построения. Строго говоря, отличий от тварного мира было не много, а все особенности сводились к работе с разными источниками сил. Насколько я понял, в Ноалуннасе настоящая какофония магиполей, требующая специфических ухищрений при создании магических плетений — в подробности я не вдавался, да мне их и не предлагали, в общем-то.

Мы расстались очень довольными друг другом, а благодаря своим экстрасенсорным качествам я смог понять, что архимаг по не вполне понятным для меня причинам еще и облегчен таким финалом. Врага он во мне не увидел, потому, видимо, посчитал обмен знания за артефакты справедливым и вполне уместным — налаживание связей с теми, куда вела дорога, могло повысить его вес в ордене и поднять репутацию среди прочих. Хотя я честно предупредил, что такие же благожелательные, как я, на том конце пустыни вряд ли отыщутся, а так же выказал желание заглянуть в будущем и размяться с перечисленными им монстрами, или им подобными. Признаться, я жаждал окунуться в океан свободной маэны, рождаемой тысячами источников по всем мирам Ноалуннас, но смирил себя — ничего путного не выйдет из-за крайне малого срока реабилитации после операции и огромной тяги к халяве, способной перевесить доводы разума. Грианкорд — нагляднейший пример крайней степени бедности на маэну. Плюс это стало бы предательством своих идеалов — быть сильным и независимым.

Еще некоторое время я уделил свободной охоте, не стесняясь в порядком разочаровавших меня куэо. Каждый раз по близости находился Аштарак, а Серж после пары жестоких битв один против многих даже уносил меня на излечение к феям, благодаря которому я за час полностью восстанавливался. Орб-тело являлось идеальной боевой формой, однако я желал быть не хуже так же в человеческом и эльфийском вариантах, а они оказывались еще сильнее уязвимыми, особенно для атак с долей хаотичных энергий, к коим я испытывал, надо быть с собой честным, затаенный психологический страх, отчего страдала эффективность защиты и практически не вырабатывался иммунитет.

Я пополнил Лимб парочкой душ — червь и летучая мышь, сжавшиеся до понятных мне существ — истинная форма лишь отдаленно их напоминала. Червь имел по всему телу кучу отростков с глазами, пускающими убийственный лучи не хуже моего Рэя, и круглыми челюстями, плюющимися горючей кислотой. У летучей мыши были целые пучки змей вместо хвоста, рук и ног. Оба охотились на стаи каких-то мелких тварей. После их поглощения куэо Фрон начало срабатывать гораздо успешнее, маскируя меня под этих двух существ. Интересная особенность была тут же проверена на орках, но результат я оценить по достоинству не смог. Долго возился с куэо Умбра, в конце концов сообразив, что к чему, когда сопоставил недавно полученные знания — в межмирье тоже была Тень. Пока кроме этого примечательного факта, позволяющего комбинации Сенс плюс Умбра что-то ощущать, я ничего не добился с наскоку. Памятуя об инициативности более зрелых и специально пойманных душ, я две новых поместил в отдельные, гм, камеры, благо время на их создание выкроил.

Тепличные условия (ничуть не завираю, имея ввиду продолжительный недавний сидячий период моей жизни) сыграли со мной злую шутку — в теории я был мегакрут, а на практике упал ниже плинтуса прежних сил. Казалось, я должен был сродниться с болью и забыть про нее — ан-нет, засранка продолжала меня мучить даже с умениями отрешаться и другими способами контролировать ее. Если бы не помощь и забота фей, то конвейер не удался. Да, я сроднился с умениями и навыками, стал ходячей энциклопедией, в условиях Грианкорда практически полностью бестолковой, но бои наглядно показали, что плакало мое ускорение и режим сверхскорости, без которого использование множества приемов либо опасно для собственного здоровья, либо они не выполнимы. В межмирье в бою со стражем спас чит манипуляций с личным временем, и без допинга "маде бай Кагифе" отлеживаться мне пришлось бы целый день. К слову, я самозатачивался под тварный мир, что сыграло со мной злейшую шутку — смещение в соседний план не лишало меня всего, но в значительной мере ослабляло, оставляя едва ли не проценты от возможностей. Почему я и пользую драконье скольжение — само нахождение в межмирье выматывает, и я пока не придумал никаких удобоваримых способов борьбы с рассеиванием энергии, ведь постоянно держать не хилую концентрацию на куэо Сорбео и Астра не вариант, отнюдь не вариант. Все могло сложиться иначе, не решись я на хилерство по отношению к себе — плата за гармонию превысила все мыслимые и немыслимые пределы, сделав меня относительным хиляком и в тварном мире. Но нет худа без добра — тренировки, тренировки и еще раз тренировки, способствующие слаженному функционированию организма, надорвавшегося на несвоевременном бестиарном ковейере — начав, я не мог остановиться, не почувствовав здоровую боль усталости (по хорошему следовало бы продолжить, но время у кое-кого истекало, пришлось завязывать и возвращаться). Тренировки одиночные и с Сержем, хех, ставшим временно могущественнее меня. Правильно я сделал, что при эльфе-страже не стал применять куэо, а то опростоволосился бы, как пить дать. При всем при этом я абсолютно не жалел о своей временной, хм, недееспособности, и пошел бы на изменения даже зная, к чему они приведут — ставка на способности требовала их развития, а тотальная их привязка к своей сути и полное их уравновешивание между собой, говоря игровым языком, обнулили мой персонаж. Ха! Теперь я уверенно дам выкладку, сколь сильна разница между начинающими заново развиваться демиургом и одаренным эльфом — пропасть! И это при открытых ветках способностей, хе-хе!.. На этой оптимистичной ноте я углубился в медитацию — радость относительно ставшего воистину объемным личного символа (сфера, обжимающая тетраэдр из шаров, соединенных в центре струнами) очернилась ворохом спровоцированных этим проблем, требующих пристального внимания, больше не терпящего отлагательств.

Полностью удовлетворенный собой — лучше мыслить в позитиве! — я направился в сторону Си-Пиаль, планируя наперед вылазки в межмирье. Затягивать с возвращением было вредно — по галактическому времени уже разгоралось утро тридцать пятого шестого месяца. Если я хотел продолжить партию с принцессой, следовало поспешить с ее возвращением домой, в родную систему Альбельвель с носящим претенциозное и от того смешное имя светилом Абв, заметно превышающим размеры как Солнца, так и Ра. Все население системы составляло сто миллиардов чистокровных и вчетверо больше кибергизировнных — самый густонаселенный субъект федерации.

Глава 7. Путь к Альбельвель

Соминта

— Ты уже десять раз все выслушивала, Соми, от каждого! — Вспылил мужчина, оторвав руку от круглой попки и вскочив.

— Домисош, — раздался властный шепот прямо в ухо, а упругие острые груди прижались к спине, — не кипятись, все образуется... — пользуясь умелым язычком.

Капитан остыл под напором требовательных ласк, и на улещевания не поддался, волевым усилием отстранившись — проклятый вопрос испоганил все утреннее настроение.

— Мы это уже обсуждали, Соминта Мисат, — официальным тоном ответил мужчина. Не оборачиваясь, чтобы не потерять самообладание, он вышел, в чем был — родовое кольцо на безымянном пальце да широкая лента браслета-гримпутора, ставшего талисманом. Домисош отчетливо помнил жжение на запястье, продлившего секунды его жизни в тот роковой час.

Женщина по-девичьи закусила губу:

— Ырм! — Прозвучала она, как умеют только разгневанные и весьма раздосадованные женщины. Ее уже не услышали.

Пнув ни в чем не повинную подушку, Соминта скользнула в купальню — она с детства не плакала, и сейчас не будет хныкать! По привычке не лишенная изящества ручка схватила бутылек с зубовным раствором и громко прополоскала горло, выплюнув мутно-белесую жидкость. Невидящий взгляд уставился на многочисленные средства гигиены, уже несколько недель зазря занимавшие место на полках затейливого трюмо, совмещенного с раковиной. Какая-нибудь истеричка смахнула бы все да расколошматила вдрызг, но только не Соминта. Помокнув под контрастным душем, женщина на сей раз скользнула с комбез:

— Хватит рядиться не пойми для кого, — горько подумала она, сноровисто убирая свои шикарные волосы под сеточку, прижатую внешне не перегруженным декором интерголо.

Старпом как всегда прижималась бедром к пилоту — пара смотрелась довольной жизнью.

— Еще бы им не быть довольными, уплетая фруктовый салат за обе щеки, — зло подумала Соминта и одернула сама себя, натянуто улыбнувшись и поприветствовав собравшихся на камбузе.

Владелица Си-Пиаль все никак не могла привыкнуть к отсутствию живых лиц остальных членов экипажа, с последним составом которого она бороздила просторы космоса три года. Текучка кадров была в основном среди низших звеньев, но все же она хорошо помнила каждого — недельные, а иногда и месячные перелеты способствуют узнаванию и сближению. Эти двое радовались жизни, словно только что родившиеся. По большому счету так оно и было. И их абсолютно не волновало, что это всего лишь отсрочка — они спешили наверстать упущенное, особенно с кухней, без затей потроша запасы мороженых продуктов, а не консервантов и полуфабрикатов. Запах жаренного в яблоках с лимоном мяса свободно разливался по камбузу, вызывая обильное рефлекторное слюноотделение. Отдавая дань уважения, могли бы и подождать хозяйку яхты — Халцуида превзошла саму себя, сумев накатить бэкап и перепрограммировать искина, вернув тем самым яхту под их полный контроль, стерев само упоминание о Солеане — тогда это казалось правильным и необходимым.

Вот тогда-то, на третий день после выхода из анабиоза, она и принялась вести разгульную жизнь с Уанллиуфтом, абсолютно не стесняясь двух других живых на корабле, они даже заняли гостевые апартаменты с третьей купальней. Соминте нечего не возразила — не до них ей было в тот момент, а после уже поздно и мелочно. Когда машина подтвердила реальность происходящего, построив в меру своих сил детальную реконструкцию, над которой и по сей день старалась, пытаясь разрешить кучу неизвестных, угрюмое напряжение и молчаливо дерганое передвижение вылилось в грандиозную пьянку на троих, а чуть позже и на четверых — у них наличествовали алкогольные средства, действующие на измененные организмы не хуже, чем обычное спиртное на дромад. Когда до всех со всей очевидностью дошло, что они висят в астрономическом числе световых веков от родной галактики, что топливных запасов со сжиганием внутренних переборок а то и внешней обшивки у них все равно не хватит ни до окраин родины, ни до соседних звездных скоплений, на смену пасмурному настроению пришел веселый пофигизм, целиком охвативший пилота и старпома.

Кто бы мог подумать?! Быть может, не поведай она первой свою историю, атмосфера в осиротевшем коллективе получилась иной? Но что толку сейчас сожалеть? Открыто ее не обвиняли, да и в чем промашка? И бунт не устраивали — какой, к черту, бунт на обреченном судне? С молчаливого согласия они изо дня в день устраивали пиршество, желая перед погружением в анабиоз и консервацией корабля с надеждой на обнаружение через миллион-другой лет насладиться имеющейся жизнью. Как назло именно сегодня она одна оделась по форме.

День ото дня Соминта пыталась найти зацепку между Солеаном и космическими чудовищами, неизвестной доселе формой космической жизни — жизни! Память корабля не содержала ничего, после прямого попадания и ужасной смерти экипажа — капитан и двое членов экипажа из рубки успели увидеть жуткие мучения и услышать адские вопли через теле-толмачи, а Домисош наблюдал воочию, как неизвестное нечто корежит сидевших за пультами перед ним Халцуиду и Уанллиуфта, до печенок пробирая его самого. Память корабля была напрочь стерта, во избежание, так сказать, с момента появления неизвестных в малой переговорной — доступ к деталям сидус Солеан закрыл настолько прочно, что оказалось проще все к чертям собачьим похерить. Одно радовало — прежний искин смог успешно заместить бывшего автопилота благодаря проведенной модернизации блоков с процессорными чипами, а все гений старпома. К сожалению Соминты столкновение лоб в лоб Домисоша и трансцендентного пагубно отразилось на их взаимоотношениях, а может виновато и ее пока еще неофициальное второе совершеннолетие — извивающуюся в объятьях хрупкую девушку сменила похотливая и ненасытная властная женщина (как думала о себе владелица яхты).

Ох, как же бесила Соминту тупая покорность воле предков этих двух жвачных животных, совокупляющихся, где попало, без всякого стыда и совести. Раньше пилот и старпом казались ей самыми благонадежными, а оно вона как — в тихом омуте да черти водятся! Громко звякнув столовым прибором, Соминта манерно вылетела из-за стола — парочка только захихикала, играясь в поцелуе с красной ягодкой, потекшей по губам и подбородкам. Ууу Симинты Мисаты зла на них не хватало! А еще сегодня закономерно отдалился Домисош, тот еще упрямец — вбил в свою непробиваемую голову что-то и... Не стоит его ждать в свою каюту, и к себе он не пустит, хоть скандал устраивай да на авторитет дави. А какой теперь, к чертовому х..ю, авторитет?.. Девушка не выдержала и таки разрыдалась, заперевшись в спаленке без единого иллюминатора.

Как ни странно, к обеду выплакавшаяся голова проветрилась и пропитавшееся фатализмом самочувствие улучшилось. Соминта заподозрила, что и трое членов ее экипажа еще раньше испытали схожие чувства, оттого и отрывались по полной, приняв судьбу. Искин свято блюл тайну личной жизни — владелица яхты не смогла найти толковую причину для доступа к архивным записям происходящего в других каютах (свою — пожалуйста, сколько угодно и когда угодно).

В кои то веке встав за плиту ради приготовления любимых фаршированных блинчиков, Соминта перестала сокрушаться о потере своей платы, пох..х с концами данных, собранных во время прохода мимо зарождающейся гиперновой и сказочно быстрого вылета за пределы галактики, перестала думать о реликтовых излучениях — она на супероснащенной яхте, а не научном траулере, перелопачивающим космос в поисках тайн Вселенной.

Неумолимый календарь отсчитывал галактические дни — прежний груз наваливался с прежней силой.

— Выйдя за безродного простолюдина стану даже не герцогиней, а жалкой графиней! — Думала Соминта бесконечными космическими ночами.

Самое паршивое, что планам на трон и в этом случае суждено постичь фиаско... Десяток с лишним лет с наигранной страстью терпеть унижения грубых сальных ласк жирных толстосумов, скакать на уродующих свои лица шрамами, а тела татуировками и цацками... все пережитое ради будущей власти к черту на рога?! Столько лет плела паутину связей, планируя существенно укрепить и расширить ее, став твинэлой, поймать в нее всех старших братьев и сестер, очернив их, сделав несостоятельными управленцами и финансистами, доказав свое право как лучшей из выводка... Мерзкий чернявый явился и походя растоптал взлелеянную и выпестованную мечту! Благо остальные двое не топчутся по мозолям, даже капитан деликатен, по-прежнему оставаясь с того гребаного утра недоступным, эх...

— Что так, что эдак — одно бесявое дерьмище! — Женский кулачек с отнюдь не дамской силой вспорол пуховую подушку, заставив не сдержавшую порыв оглушительно чихнуть и в чувствах поспешно ретироваться из помещения, награжденного досадным рыком неудовлетворенной тигрицы.

— Тревога! Приближается неопознанный объект! — Взвыла муторная сирена и замигал свет, предвещая неизвестную опасность.

Разъяренная фурия, не отдавая себе отчет и действуя из тех соображений, что корабль предтеч двигался с поистине фантастической скоростью, а запеленгованный объект обнаружен на значительном расстоянии и резвостью не блистал, дала искину отмашку на активную защиту, пользуясь исключительным правом хозяйки. Порт-луч мгновение спустя перенес ее, как и всех чертовых постояльцев яхты, в рубку.

Солеан

Объединившись в круг из шестнадцати, мы объяли Аштарак, без напряга заскользив в космосе по-драконьи. Путь до яхты занял час супротив минуты, как говорится, все познается в сравнении. На последних световых годах вел исключительно Серж — феям перед следующим затяжным скольжением требовалась пара-тройка грианкордовских часов на отдых (немного сна и море расслабления в играх и танцах, такова уж натура, как ни крути), а я уделил время на общение с сыном, сперва отчитавшего меня за безрассудный поступок, а потом едва не сгоревшего за это от разожженного в нем мною любопытства.

Амортизация сработала отлично, однако отголосок удара я распознал, будучи в зеркальной сфере на сеансе связи с Флэ.

— В чем дело, Серж?

— Баба твоя решила нас грохнуть...

— Что за тон?

— Дык... я предупреждал, не надо восстанавливать резервное хранилище! — Вывернулся Серж, свалив вину на меня.

— И ты решил пойти на таран, шлепнув оплеухой по сопливому носу? — Хмыкнул я, наблюдая расквашенное орудие на носу стабилизировавшей вращение Си-Пиаль. Обзорной палубе тоже настали кранты — слоеный пирог купола не выдержал кинетических нагрузок и лопнул мириадами крошечных осколков, наградивших светящийся полями лик яхты тянущейся вереницей слез из разбитого глаза.

— Сам виноват в том, что я не разобрался в протоколах связи и не понимаю, чего они там лапочут на своей закодированной тарабарщине.

— Не зарывайся, Серж.

— Кхе!.. — Смерив меня взглядом. Я не убоялся. И тут кончики моих губ предательски дрогнули.

— Все с тобой ясно, хе-хе, — но почти сразу посерьезнел. — Я уже и сам не рад, что связался с этой вздорной бабой.

Выполнивший скачек-уворот Серж понятливо кивнул. Вздорная и глупая! Взяла и прое..а все собранные бесценные сведения! Серж специально консультировался с ИИ относительно местного "черного ящика" — развертывание старой копии из-за переконфигурирования физической составляющей возможно только при полном форматировании нынешней системы. При знании аварийных кодов и должном умении сие вполне осуществимо. Тогда тратить силы на их выяснение я посчитал лишним. Зря, ведь мог заблокировать и предотвратить созревание висящей передо мной помятой проблемы. Лично я бы их тут бросил и поискал другой путь обретения имени и статуса, дабы не иметь проблем с властями и путешествовать открыто. Однако это решение не вежливое и не уважительное по отношению к феям, потрудившимся с воскрешением трех человек (все-таки потомство они иметь могли, пусть и посредством суррогатных матерей или самостоятельного вынашивания после зачатия в пробирке — всё из-за огромного риска рождения уродцев). Доставлю их к обитаемым просторам и простите-прощайте.

— Серж, поддень их снизу, — попросил я, желая узнать реакцию и заодно обезопаситься от второго орудия.

— Бу сде! — Улыбчиво козырнул фамильяр. Отождествив дискоид с ладонью, Серж совершил с легкостью трудноповторимый маневр — Аштарак и на сей раз даже не оцарапался, в отличие от клюнувшей носом вверх яхты с очередными лопнувшими иллюминаторами.

— Упрямица, — буркнул я, когда едва не увернувшаяся Си-Пиаль умело выровнаялась.

Серж ехидно цикнул, с молчаливого согласия отворачивая Аштарак в сторону Грианкорда.

— Хех, смотри-ка, покорилась, — поддел я скорчившего недовольную мину Сержа, выпендрежно завернувшего вираж в обратную сторону.

После недолгих колебаний все движители яхты выключились, поля снизили интенсивность по максимуму или вовсе отключились, передачи посланий прекратились. Если бы еще и шлюзовой отсек приглашающе встречал, я бы даже не почесался из-за тупого экипажа — пломбы не висели, однако и так можно было сделать вывод о том, что к яхте ни одно судно не стыковалось с момента отбытия из пекла, что устроили божества с флотом (хотя там не все так однозначно, ведь прямых результатов сражения у меня нет, а значит выводы суть голословные рассуждения).

— Что, теперь-то совьешь веревки, да?

— Добьюсь отсутствия проволочек и подстав, — пожимая плечами. Обыкновенная речь давалась все легче. — Через тебя, — лучезарно улыбнувшись скрежетнувшим зубам. Между нами не те отношения, чтобы я мог чувствовать скованность из-за слабости перед подчиненным или перестать диктовать ему свою волю.

Встряхнув кистью, обрывая тождество, фамильяр портировался на Си-Пиаль.

— По одному экземпляру из всегом спектра семейной продукции бесплатно в течение недели с момента прибытия плюс современные мобильное устройство и корабельный модуль галактической связи. С легальными прошивками и не засвеченными номерами, — счел нужным добавить Серж, провокационно уязвив. Разговор в рубке стал его утомлять.

— Но как... вы лишили меня последних средств! — Попыталась возразить Соминта, слишком поздно одернутая усатым. Я хмыкнул в голове привязанного ко мне фамильярскими узами Сержа, наблюдая посредством его чувств за намеками на обшаренный тайник с единственно мало-мальски ценным. И чего ей возмущаться, ведь только теле-толмачей и тю-тю, процессорные кристаллы употреблены по назначению. А то, что яхта местами покоцана, да проводка внутри оплавлена, так то ж обстоятельства.

— Милочка, торг не уместен, — скупо улыбнулся Серж, заставив женщину хватать ртом воздух. Акарец не одобрил столь взывающее поведение, цинде и аттиу тоже слух покорежило, однако они проявили тщательно скрываемую веселость — их-то спасают в любом случае, и в данный конкретный момент им совершенно не важно, что движет спасателями и что станет с нанимательницей, контракт с которой в запале чувств расторгнут, без штрафов и компенсаций по вине совокупности ранее оговоренных, задокументированных и завизированных кланом кай Ризонго, читай королевской канцелярией, форс-мажорных обстоятельств.

— Вы... правы, — выдавила она, получая телепатический нагоняй от капитана. — Я согласна на условия и выполню их.

— Замечательно. Теперь оголяйтесь, — сверкая глазами. К слову, у Сержа нет репродуктивной функции. Сначала они были виспами, затем череда метаморфоз, и вот получился нынешний мой фамильяр, избавленный от проблем воспроизводства и с завязанными на меня центрами удовольствия, впрочем, как у всех фамильяров (не надо путать с низшими не столь всепоглощающими подопечное существо формами союзничества, особенно с учетом божественности набольшего, меня то есть, фамильяра).

— Дда... — и проглотила остальные готовые сорваться с языка слова.

— А вам особое приглашение? — Зыркнув на остальных. — Вынимаем из тела капсулы с ядами, разряжаем иглометы, шокеры и прочее встроенное оружие.

Пофигизм как рукой сняло — взгляды стали колючими, послушно выполняя требование. Процедура получилась длинной и неприятной на вид и содержание, пришлось вызвать пару медроботов — феи досконально изучили анатомию трех существ, как и я узнал мельчайшие детали при административном контакте с кубоксом.

Соминта после отповеди от любовника через теле-толмач выглядела мокрой побитой кошкой. Человек, знавший ее с пеленок, фактически предал ее, переполнившую его чашу терпения. В женщине еще была сильна эмоциональная составляющая, избирательно глушащая разум, поэтому трудно сказать, сколько продержится ее полнейшая прострация и внутренняя опустошенность, случившаяся из-за коллапса чувств.

— Капитан, — бросая вынутую из запазухи массивную бляху на полгруди. — У вас десять минут, чтобы обесточить и законсервировать судно, иначе оно останется тут.

Передернувшись от неприятных ощущений, вызванных неизвестным "устройством", он вымученно кивнул, сразу же приступив к исполнению приказа — подхватил интерголо и принялся вводить команды. После случившегося по вине принцессы надругательства над его любимой птичкой, капитан больше ни в жизнь не пойдет под флагом этой сучки, красивым, кстати: звездоподобная комета с волнистым и загибающимся вверх к голове хвостом из планет, каждая орбита порождает направленную наружу волну с уменьшающейся амплитудой.

Смерив всех взглядом, стоящий в строгом черно-белом костюме Серж по очереди подошел к каждой из трех неподвижных фигур, кладя руку на плечо, после чего человек исчезал в ореоле света порт-столба, в отличие от порт-луча не дающего представления о месторасположении источника телепортационного излучения. Мне как наблюдающему было бы неприятно касаться некоторых. Не столь уж я и яростный расист, толерантен порой, но явно вырожденная в людку дровка была натуральной страховыдлой! Не шоколадная, даже не шоколадно-ночная, ну, кроме, пожалуй, губ, а жгуче черная кожа, включая ладони, в контраст ей белый цвет зубов, глазных яблок, волос и, как ни странно, ногтей. Фигура то же не ахти — при тонкой талии широкие плечи и нарушенное пропорциональное соотношение длин рук и ног в пользу первых. Более выпуклый затылок на точеном личике, как у смеска. Фиолетово пигментированный тоже вызывал отвращение своим неформальным цветом — он для меня еще долго будет числиться в секции шокирующих и вызывающих как минимум антипатию. Аттиу выделялся практически параллельными боками на всем протяжении от пояса до узких плеч, и при это мог похвастаться рельефными мускулами. Экзотичная пара, в общем, как раз для экстремального настроения.

Отвернувшись от чужих перипетий, с хрустом потянулся, вспоминая подзабытые ощущения человеческого тела, генерируемые куэо Фрон — под людской маской сокрыто совершенное тело, объединяющее лучшее от эльфов, людей и... драконов. Собственно, над ним корплю и буду корпеть вплоть до прибытия в систему Альбельвель. Над маской и над телом, ее носящим. Успею едва ли, но не волнуюсь — прежняя разработка прекрасно себя показала, жаль, сомнения относительно подлинности моей выставленной на показ человеческой сущности со сканера стража Чиэшмиалтэль остались при нем. Да, я был человеком, был смеском и чистокровным эльфом, к сожалению, я не успел вдосталь пообщаться с императрицей фей Эасо, дабы та на свой критический взгляд оценила выпяченное мной на показ. Разрешающая способность рецепторов Сержа и всех моих четырнадцати фей Кагифэ слишком высока, чтобы с легкостью обнаруживать, что под личиной человека скрывается нечто большее. На сколько — вопрос, но сам факт уже сам по себе красноречив.

Соминта

Она принцесса, а не абы кто! Неотъемлемое право на титул и закрепленную за ним власть ей дано от рождения. Найдя в себе внутренний стержень, Соминта превратилась в образцовую выпускницу курсов этики и безукоризненного поведения. Как бы не упивался унижениями ё..й простолюдин, ему больше не удастся давить на нее, вытирать ноги и топтаться по святому.

Предложенный всем перламутровый халат до середины голени с широкими рукавами по локоть и свободно перемещающейся по вертикали края пряжкой, при запамхе прилипающей к приятной для кожи ткани женщина в любое другое время оценила бы высоко, но сейчас он воспринимался недурственной тюремной робой. Соминта возненавидела свой процессорный чип, отмечающий сверхреалистичные с ажурными решетками окна, выходящие в мир сумерек, по галактическим часам прибавляющий или убавляющий освещение — в другое время ее бы обязательно заворожила ляпота диковинных растений, звонких насекомых и певчих птиц, услаждающих чувства прекрасного. Она бы точно по достоинству оценила не мозолящий глаза шик убранства своей просторной двухкомнатной с отдельной ванной комнатой каюты, отличающейся по стилю от трех других, выходящих в общий яшмовый холл с журчащим малахитовым фонтаном с золотом прожилок и рыбок. Насладилась бы громадным трехступенчатым бассейном и воспользовалась бы великолепно и необычно оснащенными спортивными залами. Восхитилась бы здоровой кухней из натуральных продуктов, чье разнообразие в галактике таково, что и за век все не испробовать, питаясь пятиразово в сутки каждый раз чем-то новым, сейчас же жуя все это, не ощущая сознанием вкуса — все откладывалось в память ее усовершенствованного мозга, чтобы всем блоком наглухо быть заблокированной, когда черная полоса в ее жизни сменится белой. Вот только она сомневалась, что это когда-нибудь произойдет, предвещая себя вечный сумрак, как за окном. Глухая депрессия уживалась с сильным стрессом, давящим на атмосферу вокруг нее — при появлении разобиженной в пух и прах на всех и вся Соминты любые разговоры прекращались, ее избегали так же, как и она старалась избегать тех, кого знала большую часть своей жизни.

Соминта без году неделя как кандидатка в твинэлы, в ней присутствовало понимание значимости зафиксированных оборудованием яхты крох, доставшихся после форматирование софтверной начинки, и со здоровым скептицизмом принимаемых за свидетельства данных с вживленного в нее чипа, однако категорически не принимала. Упрямство ли, дурость или иная причина — не принимала и все тут. Ей претила любая мысль о чернявом ... , ... ... !!! От опрометчивых поступков удерживало воспитание и королевские корни, родившаяся не на пустом месте вера в клан, своих от рождения никогда не бросающий при всем порицании их недостойного поведения — изолировали порой, но не исключали, в том числе и на этом держалась династия правителей сол Альбельвель, финансовых и политических. Телепатическая пощечина от Домисоша что-то в ней сломала, что-то важное и, несомненно, возвышенное, выведя на путь слепой мести, холодной и расчетливой. Солеан стал врагом номер один, идолом, подлежащим свержению в самой гнусной и унизительной форме.

— Рад видеть, младшая дочь, — холодно произнес кряжистый мужчина, скрывающий под одеждой увивающие прочнейшие кости литые мускулы.

— Взаимно, отец, — церемонно ответила дочь, но не смогла удержать как-то просочившегося на его взгляд распирающего ее облегчения.

Глава 8. Встречи

Соминта

Черты правителя смягчились до отцовских, снисходительно прощавших выходки неразумной дитятки. Кто бы что бы ни говорил, а наедине Мисат чаще проявлял себя любящим отцом, а не тиранящим родных королем, номинальным главой клана кай Ризонго и всей солнечной системы.

— Долго намереваешься тянуть беса за хвост, доча? — Буркнул отец, поймавший в плечо всего пару выдохов дочурки, воспользовавшейся правом экстренной встречи, едва оказалась в обозримых пределах.

Мисат перед самым появлением Соминты ознакамливался с предварительным отчетом о повреждениях гордости семейной флотилии, Си-Пиаль, о странном звездолете, сопровождавшим эту яхту, не отвечающим на позывные и со ссылкой на государственную секретность проведенном принцессой без досмотра прямо к причалам Гаутосо-Вельской королевской резиденции. У короля был отменный нюх на реликты, к коим, несомненно, принадлежал странный дискообразный космический корабль, совершенно нечитаемый наисовременнейшими устройствами-сканерами. И развитое чувство опасности — монарх загодя переместился в бункер на другом конце материка, где встретил ненаглядную блудницу, терпимо относясь к выкрутасам молодости, тешащих его величество красочными воспоминаниями из прошлого. Охранный конвой блюл безопасность, держа пришельца меж двух гидро-куполов, и будет блюсти положенный период — прошел целый час с момента прибытия и до начала семейной встречи, за который Мисат успел пару раз разбушеваться и успокоиться, вчитываясь в сухие строки доклада Соминты и бегло пролистывая ее медкарту и сделанные искином комментарии и замечания.

— Я согласилась выйти замуж и в единичных экземплярах выдать продукцию всех наших производств вместе с современнейшими устройствами личной и корабельной связи под страхом смерти! — Как на духу выдала Соминта и потупилась, не в силах выдержать тяжелый взгляд отца. Как бы она не крепилась и не пыталась повторять, ее отец оставался для нее недостижимым кумиром в этом плане. Уши и щеки горели от стыда.

— Проходимца нам только не хватало для пущего счастья! — Проскрежетал зубами мужчина, сдержавший порыв обнять женщину, которую иначе как своей девочкой не воспринимал, вынужденно одевая маску подобающего поведения и тяготясь ею. Доча согласно вздохнула, напоминая нашкодившего щенка. Отец знал ее уловки, и с удовольствием поддавался им — у него имелись на нее дальние планы как на теневика, укрепляющего расшатавшуюся опору трона. — Надеюсь, ты следовала всем правилам? — Имея ввиду мероприятия по блокаде доступа теле-толмача к определенным областям памяти и подсовывания ему ложного мысленного ряда, потому как с давних пор в кулуарах высшего общества муссируются слухи о двойном назначении этих замечательных симбионтов и наличия у имперцев соответствующего оборудования.

— Да, отец, — поднимая голубые очи, окутанные холодом контролируемой ярости.

— Не посрами честь семьи, Соминта, — пригрозил Мисат и, наконец, дал разрешающий присесть знак и сам последовал за дочерью.

— Я оправдаю доверие, — вскинула довольный носик женщина.

— Отлично, — мягко улыбнувшись. — А теперь выкладывай все до дна! — Хищно растянув губы и повелительно хлопнув по столешнице, чем немало удивил вздрогнувшую собеседницу, натянуто улыбнувшуюся на веселый смех. — Неужто ты посмела подумать, что я позволю тебе и дальше пятнать нашу фамилию?! — Вновь переменившись, всем весом навалившись на ни в чем не повинную столешницу, жалобно захрустевшую. — Я тебе очень много позволял, дочь, но не спущу явление при всем честном народе столь изуродованного кланового судна!!! — Перейдя с теле-толмача на повышенные тона вельского языка.

Соминта только и успела ойкнуть, как ее перегнули через колено и унизительно выпороли как сидорову козу. Она не смела да и не могла сопротивляться — удар по репутации всего клана отразиться кредами упущенной выгоды, в первую очередь ее. Мисат вырастил десятерых чад и обладал достаточной мудростью, чтобы не стать в глазах дочери очередным предателем, повергающим в прах семейные ценности, старательно прививаемые из поколения в поколение.

— Ты забылась доча, — мягко произнес отец, когда вышедшая из уборной женщина, отключив боль, присела на прежнее место. И встал, приглашая разделить кушанья стоя — стол на гравипластине приподнялся до удобной высоты, повернувшись к Соминте одним из ее любимых блюд — приготовленными на кисло-сладком пару клешнями глубинного краба. — В этом тебе урок — не рой ближнему яму, сама в нее попадешь. Да, я знаю всё. И не сопи тут, — дружелюбно хмыкнув. — Криминал пора встряхнуть и основательно прошерстить. Твоим старшим братьям и сестрам мы устроим стресс-тест, Соминта, а ответные меры загонят дичь под твое крылышко и чуткую опеку. Запомни, грех подставлять соклановцев, за удар по репутации кай Ризонго тебе еще предстоит ответить перед советом и пройти процедуру раскрытия памяти. Да, Соминта, — поддержал отец дочку, не дав той отшатнуться. — Неизвестный враг, вылезший из... аномалии оккупировал треть субъектов Дукарата, население на захваченных планетах почти полностью уничтожается, армейские флотилии сил самообороны несут крупные потери. Самый крупный в истории клана гособоронзаказ после твоей необдуманной выходки может быть перенацелен на Империю или Гегемонию — ты показала слабость наших защитных установок и привела на хвосте невесть кого. Брак необходимо правильно подать общественности, или всех сол Альбельвель сметут с лица галактики, слишком серьезные и непонятные силы явились в Грианкорд, — делая в нужных местах значительные паузы, способствующие осмыслению сказанного. — Я дам тебе сутки на отдых и ознакомление с ситуацией в федерации, пару суток на проверочные экзамены. Народу необходим праздник и он его получит — второе совершеннолетие моей младшей дочери. Где-то между состоится заседание совета, на нем решим относительно твоей брачной церемонии.

— Я поняла... Спасибо, папа. И прости...

— Все в порядке, доча, клан своих не бросает.

Мисат еще некоторое время вел беседу с любимой Соминтой, умело внушая прописные истины, прорастающие на благодатной почве в наилучший час. Он очень старался, ибо тех, кто не понимал, изолировали от общества. Он сам прошел через подобную школу, правда, степень неблаговидности его проступка и глубина ямы существенно отличались в меньшую сторону и не грозили клану свержением. Но куш в лице самой преданной поборницы традиций стоил всех нервов — кай Ризонго слишком расслабились, оказавшись морально неподготовленными к интервенции врагов, информацию о которых жестко фильтровали перед подачей населению, пресекая все попытки правдолюбцев дознаться до истинных масштабов свалившегося на Дукарат бедствия.

Соминта не чувствовала в себе сил возражать оприходовавшим ее массажисткам, едва она оказалась на своем этаже Гаутосо-Вельской королевской резиденции. В голове творился кавардак, неожиданно начавший структурироваться под умелыми ручками камеристок, играющих на теле в такт разливающейся умиротворяющей мелодии, вогнавшей женщину в спасительную полудрему, лечащую покалеченную душу. Аура дома, родного и любимого, изгоняла тревоги и заботы, оттесняя проблемы на задний план. Все. Будет. Хорошо. Так сказал Мисат...

Солеан

По здравым рассуждениям я на свое информационно-энергетическое тело натянул дубликат, респектабельный человеческий комбинезон, нуждающийся в естественной пище и регулярном выводе отходов, потеющий и устающий. За основу взял ДНК Домисоша, без труда, но с временными затратами расшифрованную и переделанную под выбранной мною ранее облик — шелуха от бактерий создает подозрительный процент моих отличий от рядового грианкордовского человека. Учел особенности аттиу и цинды, удачно сочетав зверский иммунитет и повышенную регенерацию с минимумом мутационных отклонений, допустимых рамками эволюции. Никакая экспертиза технов без глубинного анализа пограничного астрало-эфирного слоя ничего предрассудительного не выявит. Ощущать себя немощным неприятно, но терпимо. Кстати, не стану огульно называть все враками, быть может я подтверждающее правило исключение — при использовании куэо Форм я остаюсь открыт для ощущений тварной оболочки, и с радостью вкушаю щербет и мороженное, наслаждаясь ароматами. Стоит материализовать, хе-хе, инэт, и все доступно в потребном виде, хотя есть и другой механизм — чтение объекта напрямую, но в этом мало удовольствия, даже эстетического.

Эх, вспомнилась Шаниэль, игриво слизавшая дорожку грушевого сока из сочного плода, потекшего через подбородок на шею. Эх, и... не будем о былом. Кстати, меня буквально выперло из межмирья при пересечении орбиты дальнего планетоида светила Абв. При подлете я не рисковал выбрасывать разведывательные щупы или хотя бы зонды в марево, боясь потревожить возможную сигналку раньше времени, а после стало поздно — долбиться о стенку с целью пролома недальновидно, а на полноценную подготовку научно-исследовательской деятельности у меня не выдалось времени. Пока. Разительные отличия двух галактик меня потрясли, требуя вдумчивого подхода — вроде и галактика, и звезды в наличии, а никаких троп и в помине нет. Так, оазисы, укрытые маревом, волнующимся от гипердвигателей.

К слову, о местном гипере — относящееся ко всей совокупности гравитационных масс подпространство. Если за точку наблюдения выбрать астрал, то становятся видны жилы, по коим движутся корабли. Энергетический сосуд раздувается и проявляется, подобно вене под кожей. Эдакий горбик с хвостом и хоботом, причем что передний, что задний участок регулируемы — это дает возможность цепляться и двигаться караванами. В энергетическом сосуде с невероятной для света скоростью движется сгусток, прочно связывающий укрывшийся звездолет с тварным миром. В тот раз я, грубо выражаясь, повесил прищепку на хобот, она стала причиной преждевременного и грязного "прорыва".

Пока летели к искусственному спутнику Вель с кольцами-причалами, я вдоволь насмотрелся на снующие туда-сюда транспортные корабли, аж появился зуд как можно скорее попасть в Циндило и выяснить подробности их технологий перемещения.

Гипердвигатель изобрели настоящие гении! Мало того, что он жрет любое вещество, кроме водорода, так еще и экологичен! Верх развития цивилизации, добывающей энергию разрушения. Термоядерный синтез в топке создает выхлопы дестабильного водорода, благодаря оному маршевые двигатели толкают корабль в космосе. Дестабильного из-за неправильного состава ядерных элементов, протонов, нейтронов и электронов, буквально разваливающихся по выходу и зоны действия особого поля. В атмосфере на выходе синтезируется обычная вода, по горизонтали дающая дозвуковые скорости — по вертикали пашут антигравы и конусные силовые поля. КПД резко падает, зато, скажем, в бак того же суборбитального флаера заливают обычную морскую воду, полную растворенных солей и минералов. Гиперпривод в режиме холостого предстартового хода у звездолетов на атомарном уровне создает ядерный дисбаланс, по этой причине в спецбаках копится техническая вода, сдаваемая/продаваемая на дальние спутники Абв, а так же потому что реактор накладно перезапускать. У флаера гиперпривод у реактора термоядерного холодного синтеза отсутствует, естественно, и наружу нет выхлопов — дистиллят сохраняется и употребляется, а непосредственно движителем служит воздушная турбина. Силовые поля и материалы корпуса защищают от жесткого радиоактивного излучения.

Магистральную гиперсвязь осуществляют орбитальные станции — планетарные мобильники действует по иной технологии, гоняя трафик между землей и небом. Архаичный радиоэфир мертв — им здесь не прессуют планету. Вообще я, если честно, не ожидал столь бережного отношения к миру со стороны технологий — Альбельвельцам повезло вовремя остановиться и "сохраниться". Хотя это относится прежде всего к живому поясу звезд — все вредные производства вынесены на соседние планеты. Благодаря порт-технологии курсирующие модульные космопоезда представляют собой костяк, подбирающий пассажирские модули перед очередным нырком в гипер — прибывающие подсоединяются к порт-распределителю и в скором темпе рассасываются по рабместам. Ученые до сих пор бьются над созданием беспроводной технологии портирования и уменьшением затратности существующей при увеличении совокупной протяженности сверхпроводящих минеральных линий, лишенных эластичности проволоки. Потому действующая функционирует в ограниченных пределах и по океаническому дну практически никогда не прокладывается.

Хотя средний промежуток времени на дорогу в один конец составляет с учетом всех задержек две-три четверти часа, тут трудятся посменно сезон через один. Пятая часть полтриллионного населения проживает за пределами Бель с двухсот миллиардным населением и Вель с трехсот миллиардным. Планеты без ущерба для экологии вполне бы прокормили первая в пять раз, вторая в два раза большее население с учетом глубоководного строительства и наличия множества плавающих городов, но все излишнее продовольствие на примерно такое же количество ртов экспортируется в менее благополучные миры с закаканной биосферой.

Бель ближе к Абву, климат жаркий и влажный, стабилизированный за счет искусственно созданных и поддерживаемых ледников. Дромады живут в приполярье, а почти сто девяносто миллиардов кибергизированных граждан в центральной полосе. Один из материков, жмущийся к экватору, превращен в один сплошной сад-огород, на порядки превышающий площадь поверхности матушки-Терры — влажный и жаркий климат способствует буйному росту растений. Сбор урожая автоматизирован лишь отчасти — за робототехникой следят люди. Подавляющее большинство населения занято в продовольственном бизнесе, затрагивающим и теплые океанические воды.

Вель жилая планета. Она меньше Бель, климат прохладнее, из-за чего Ойкумена дальше полярных областей с полностью автоматизированными (верно лишь отчасти — управление ведут люди, удаленно и посредством специфических интерголо) фабриками не распространяется. Так же нет естественных спутников и полностью покорена природа (естественная эволюция усилиями людей застопорена до очередного скатывания в феодально-рабовладельческий строй). Так же малочисленны мегаполисы с миллиардными цифрами — каждый из таких занимает целый остров, тем самым власти зафиксировали их рост. Дромадам принадлежит отдельный материк, южным краем цепляющий вечные льды. Благодаря порт-технологии и гигантским денежным суммам виллы и дворцы практически равномерно разбросаны по всему материку, окружены парками, фруктовыми садами для удовлетворения собственных прихотей и красивейшими дендрариями, восторгающими взоры сборниками солянки со множества планет. Население на Вель отдыхает после рабочих смен на рудодобывающих и обрабатывающих станциях, разбросанных в прилегающем пространстве. Кстати, "производственные" системы это те, в обитаемом поясе которых вертятся планеты, ограниченно годные для проживания из-за различных особенностей: климат; убитая техногенной катастрофой атмосфера, даже современными средствами лидирующего в этой области Дукарата восстанавливаемая за многие сотни лет; агрессивная микрофлора и прочее.

В королевстве Альбельвель кастовая система общества. На верху сословной пирамиды потомственные аристократы, ниже по иерархии олигархи, лишенные части прав, из-за чего вынуждены вступать в браки по расчету со всякими титулованными особами. Военные. Федераты — сановники, на этом же правовом слое дипломаты, родовитые или богатые гости. Ученые и духовные люди (культ предков распространен по всем людским весям, никаких языческих пантеонов или разноцветного единобожия). Электорат делится на широкопрофильных и узкоспециализированных рабочих. Ниже — обслуживающий персонал, чернорабочие, содержание коих обходится дешевле роботов по причине плодородия почв и океанов, дороговизны действительно "умных" и неприхотливых машин на процессорных чипах или подключенных к мощному домашнему серверу, а так же из-за господствующей в федерации бионики, быстро и просто модифицирующей людей под нужды властей. Это если упрощенно и без выделения дромад. Как ни печально, но относительно большой процент дромад существует лишь ради поддержания здорового генофонда, получая скромное пособие и образование, достаточное для услужения нобилитету, справедливо опасающемуся покушений и вообще подверженному многоликому страху.

Согласно выуженным из памяти экипажа цифрам, около трети населения ботаники. Скрещивают, культивируют, адаптируют и все такое прочее растения и животных одной планеты для другой. составляют справочники запрещенных организмов, взрывным образом размножающихся и губящих местных. Благодаря силовым щитам и разного рода излучениям, полагающимся по технике безопасности, самим альбельвельцам ничего не грозит, тем более все самое опасное сосредоточено на Бель. К слову, одна из немногих сфер сотрудничества с гегемонией это улучшение человека. Прорывные идеи рождаются в совместно контролируемых лабораторных комплексах, таких как космическая станция планетарного типа научного класса гиас-Даграрт-5. Договоры в этой сфере делают доступными вживляемые чипы и органы простым гражданам.

Абв раза в два по диаметру больше родимого Солнца. На Аль, газовом гиганте примерно с Юпитер, образовались естественные условия возникновения спонтанных энергетических полей — люди когда-то их смогли воспроизвести и поныне пользуются. Бель и Вель вращаются у границ области зарождения биологической жизни, что не в последнюю обусловлено их гигантскими размерами. Транспортное сообщение между двумя планетами налажено отменно — штатный режим до миллиарда пассажиров в сутки. Порт-луч действует точнее, когда объект выделен особым образом — эти требования объясняют повальное ношение облегающих комбезов, облегчающих и ускоряющих работу машинерии, вынужденной портировать людей из кучных толп. Перевозят людей как сельдей в бочках — благодаря комбезам нет дискомфорта во время перелета, никто не порвет деталь одежды, не запутается, не споткнется, запах и пот до определенных пределов утилизируются самим комбезом (живой прослойкой), срам спереди и сзади прикрыт лоскутами исходя из фантазии носителя. Специальный искин буквально на лету осуществляет сортировку пассажиров, портируя их на ряды прямоугольников со штырями, оканчивающимися удобными щитками под спину стоящего — отсеки по росту, габаритам, пункту назначения. Требуется крепкая психика, чтобы просто быть в этих кажущихся бесконечными рядах и шеренгах. Основное время занимает погрузка-разгрузка транспортника, стыкующегося с верхней площадкой орбитального лифта, выводящего кабели порт-луча в космос. Часть модулей — вип-класс или грузовые — пристыковывается в процессе заполнения общих пассажирских салонов. Есть и более мелкие перевозчики, заполняющиеся в наземных или океанических космопортах. Есть и те, что подобны веникам — зависают над заполненными людьми площадями и слизывают их широким порт-лучом повышенной мощности, распределяя людей и багаж. Звездная система, сама себя обеспечивающая топливно-энергетическими элементами может себе позволить такие траты и подобные масштабы. Круче только девятнадцать систем из топ-рейтинга, а по количеству населения Альбельвель прочно удерживает первое место с отрывом на целый порядок от ближайших конкурентов. Туристы (редкие в имеющим широкую автономию королевстве Альбельвель) не в счет — планеты-гиганты львиную долю заработка получают от туристического бизнеса, продавая лазурные пляжи, пестрые рифы, дикие саванны и полные агрессивной и прекрасной живности джунгли, уединенные островки и райские долины под сенью дикого великолепия горных громад с белоснежными шапками вечных ледников.

Все это и не только я прокрутил в голове, проходя через обязательный раздельный дезинфекционный шлюз — мальчики направо, девочки налево, одежка и багаж посередке. Обмыли, дополнительно опрыскали какой-то бактерицидной ерундой, обдали холодным паром, приказав сделать глубокие вдохи-выдохи, чем-то облучили и высушили. Примечательно, что все девайсы-украшения (с нашей стороны одна оканга, две пары ауюо и пара виодусов) дезинфицировались вместе, а вот мою одежку и Сержа окунули в особо мерзкий растворитель. Ха! Стоило глянуть на рожи мелких пакостников, чья дурацкая каверза ни на грош не удалась. Хотя и я не лучше — скрепы почти трещат по несуществующим швам, настолько противно находится под колпаком антиэнергетического поля. Моя телесная информационно-энергетическая субстанция аж вся съежилась, прикидываясь не в меру развитым и активным мозгом, пока оканга проходит досмотр.

Четверых с Си-Пиаль развели по разным направлениям, меня с Сержем сопроводили отдельно. Ставить маячки и вообще нарываться не стал, мало ли какие козыри у них в рукавах спрятаны, а мне позарез надо легализоваться среди высшего света — гордость ниже не позволяет, хотя получить паспорт простолюдина намного проще. Путешествовать надо с шиком, это страннику по большому счету все равно. Вот проникнусь системой тогда и буду заморачиваться о ее обмане, а пока не время и слаб я на такие подвиги, надо учиться хакерствовать по-честному, хе-хе.

Убогий милитаристический стиль сменился строгим урбанистическим хай-теком с изюминкой в виде серебряных елочек-бонсай. Типа прозрачный намек, типа не видать отделкой деревом, камнем и тканями, пока старшее руководство не решит судьбу. Ню-ню.

Провожал нас почетный отряд краснокожих орков — по трое спереди и сзади. Среди встречающей делегации оказалась демра, чьи шипы на голове тоньше, длиннее, острее мужских и вдобавок скрыты за пышной рыжеволосой шевелюрой в крупных кудряшках на манер помпона. Ходой альбинос, в белом одеянии сверкавший кровавыми изумрудами, оттеняющими глаза и подчеркивающими алые узоры и вставки — добродушная улыбочка вогнала бы кого попроще в ступор, мужик умел подать себя шокирующе. В столь же подчеркивающем свои отличия сидела как демра, так и тучный зеленый орк, во время приветствия вставший эдакой зеленой горой. Еще присутствовали два моего роста обычных загорелых акарца с русыми волосами и карими глазами — двоюродные братья-погодки. Дзогритаж, Усивенет, Грыжкырот, Бонимуч и Земидош.

Рукопожатия здесь не приняты, в том числе и по санитарно-гигиеническим нормам — передача заразы, а целование дамской ручки помимо вульгарности подчас убийственно, для любой из сторон, хотя есть ситуации, когда таким способом прилюдно проявляют обоюдное доверие, например, трехкратный поцелуй на протяжении свадебной церемонии. Равные прикладывают левую руку к груди и кивают — самое распространенное и считающееся межклассовым и межнациональным приветствие. Близкие родственники прикладывают правую ладонь к сердцу. Вояки козыряют правой у висков, военные лидеры в большой компании в районе груди левой зажимают большой палец правой, обнимающей сложившийся кулак левой, у гражданских руки наоборот, низшие приветствуют высших молитвенным сложением ладоней и наклонами под разными углами, высшие низших едва уловимым кивком. Мне очень понравилось функциональное приветствие Чиэшмиалтэля, но сейчас я не должен выделяться — ответил прикладыванием левой, Серж вопреки ожиданиям не сложил ладони, а повторил мой жест. Пусть делают выводы сами.

— Считайте меня сиротой. Мне повезло заполучить имущество предтеч. В бою сам с трудом выжил, — отвечая по очереди на посыпавшиеся после официоза вопросы. — А мои личные дела вас не касаются.

— Ой, ли? — Похотливо сощурив глаза, у которых белок кроваво-багрового цвета, и облизнув губки. — Смелый способ сватовства к особе, принадлежащей одной из самых богатых и сильных семей галактики, заслуживает пристального внимания.

— Да не тушуйтесь вы так, — во все клыки затенив ямочки на зеленых щеках, — у нас неформальная беседа, так сказать, первое знакомство, хы-хы, — хохотнул орчара.

— Оперативно-следственная группа наводит мосты. Ню-ню, — сбросив любовное наваждение любительницы экзотики, решившей поприкалываться. Скучно ей что ль? Или она так жуть наводит? Макияж делает ее отчасти похожей на шоколадную цинду с волосами под темно-коричневатое сено.

— Мы и не стесняемся, — еще шире расплылся орк. — Наводим мосты, прорубаем тоннели... обращайтесь, если что, хы-хы!

— Сидус Солеан, не обращайте на этих балагуров внимания, вечно они на пару чудят, — скосил взгляд на зеленого Земидош. — Не имеет значения, что вы делали в межгалактическом пространстве, — тем же доверительно-виноватым тоном. — Нам важно понять, вы местный уникум или гость извне?

— И, позвольте узнать, какое отношение имеете к тем существам, что напали на Дукарат? — Дополнил Бонимуч.

Мда, закос под местного с треском разваливается. Вцепятся как клещи в любом случае — кто ж по здравому уму отпустит вкусную рыбку? Трехцветный кот, жутко пятнистый и пушистый, своими красными глазами так и смотрит на меня с диетической точки зрения. Альбинос все его чешет и чешет, ни слова еще не проронил, даже через теле-толмача. А ведь я даже прогнулся, разговаривая на талде с легким акцентом, бытующем во Фриспэйсе, подчерпнув его из трех воспоминаний. Либо аналитики смогли совершить чудо за прошедшие часы с момента подачи сигнала и до швартовки в сем комплексе. Так, главное по-прежнему быть расслабленным и полностью в себе уверенным.

— Я ценю ваше добропорядочное стремление к улаживанию вопросов. Однако не вижу причин разъяснять очевидное. Относительно упомянутых скажу так: отмеченная в докладе с Си-Пиаль гиперновая в кубе-28974 создаст крупномасштабный генератор энергетического поля на все соседние кубы с большим запасом. По моим предварительным прогнозам взрыв вызовет подготавливаемую цепную реакцию, поле с охватит всю захваченную вторженцами область, расширив зону действия поля, вредного одним и сильно вспомошествующего другим. По моим прикидкам осталось порядка месяца, после гиперновой на гипердвигателях нипочем не добраться до центра.

— Эти, безусловно, полезные сведения, сидус Солеан, рождают еще большее количество вопросов к вам, — улыбнулась демра. Я даже не смог определить, с каким оттенком эмоций.

— Уж не шпион ли вы? — В прежней манере, но с серьезными глазами за зелеными веками. В обоих смыслах — тварному телу зеленючки больше двухсот.

— Понимаете, нам надо принять решение о вашей благонадежности. Процедура принятия гражданства в вашем случае и так сильно упрощена...

— Угрозы? Насмешки? Короны примеряют пешки? На лицах отметки, что все они марионетки, — обводя взглядом собравшихся по мою душу. — Усивенет, я не желаю говорить с управляемыми удаленно клонами, отошлите их прочь.

— Чертов нахал! — Воскликнула демра, сверкнув глазами.

— Кхы, Дзогритаж, ты когда-то была знатной зазнайкой, — гулко рассмеялся Грыжкырот, организуя междусобойчик.

— Понимаете, вы заявляетесь на неизвестного типа дисколете, вам оказывается беспрецедентная любезность и прием в королевской резиденции, а вы изволите артачиться... — покачал головой Земидош.

— Каковы ваши цели, сидус Солеан, и возможности по их оплате? — Остальные примолкли, придержав готовые сорваться с языков фразы.

Голос мужика пробирал до печенок, клонов. Я продолжал сверлить его, подражая и не сдаваясь. За альбиносом и в нем самом ощущалась таинственная сила, нечитаемая при взгляде из-за вуали человеческого тела. Досадно и опасно. И молчаливый кот, таращащий на меня свои вертикальные зрачки — в задуманной композиции яркое пятно должно отвлекать взгляд от фарфорового лица с по демонически горящими красным глазами и белоснежно седыми длинными волосами. Сам кот тоже весьма не прост — сейчас у меня нет возможности определить хотя бы его пол. Что-то явно встроено в его сиденье, а возможно и он сам источник. Опасный.

— У вас найдутся средства борьбы с внезапно свалившейся напастью. Встревать в конфликт я не намерен. Хочу ближе ознакомиться с полевыми технологиями, возможно, что-то новое запатентовать и получать отчисления с прибыли, — отсылая рукой стоящего за левым плечом Сержа, растаявшего во всполохах света лучевой телепортации. Собеседники оценили, охрана за стенами всполошилась. — Хочу внушительные счета в галактических банках и свободу передвижения как имеющий дипломатическую неприкосновенность муж принцессы Соминты — простой титул мои аппетиты не удовлетворит. Оплату будущей жене я уже предоставил — дело принцессы, как она распорядилась ею. Счетами займусь после свадьбы. Полагаю, вы предпочтете выделить мне апартаменты в крыле принцессы с доступом в интернет, нежели передадите индивидуальную и корабельную точки доступа до официального бракосочетания?

— В гостевом крыле, — не меняя стиль "мистер непроницаемость" и "чемпион по гляделкам".

Ох, не зря я припахал одну из находящихся в Лимбе душ (осталось сорок пять оркских и две изолированные ото всех души из межмирья). Кстати, пока сидел и бестолково трепался, подумал над разницей понятий межмирье и межреальность. Есть ли оно?

Глава 9. Между делом

Солеан

В двухэтажных апартаментах на двести с лишним квадратов мне понравилось — классический стиль, смешенный с хай-теком и развитой темой бонсай. Создает деловое настроение, никакого домашнего уюта, ни единого намека даже в ванной комнате с ее строгими формами и линиями. Провожал меня Бонимуч, по пути вставляющий редкие комментарии относительно коридоров и панорам — порт-лучу я намеренно не дался. От обследования на совместимость со здешними штаммами вирусов отказался, добившись разрешения на прогулку во фруктово-ягодном парковом саду. Меня не удивило солидное охранение и отсутствие свитских — эвакуация не потребовалась ввиду отсутствия статуса "текущей резиденции", Гаутосо неофициально закреплена за Соминтой. Бонимуч так же познакомил меня с небольшим штатом слуг в две женских единицы и одну мужскую, столь же молодую — вышколенные дромады, почитающие за честь служить при дворе и ничему иному не обученные. Судя по всему, они пройдут тут школу, заработают репутацию, а затем их подвергнут процедуре омоложения и закрепления внешнего вида, чтобы "подарить" — такое в порядке вещей.

Позволив миловидной служаночке с постоянно опущенными глазами сделать кресло уютным, принялся лодырничать, встречая закат и любуясь ночью. Со стороны я ленился, а на самом деле вместе с Сержем вникал в единственный оставшийся оригинал мелкого процессорного кристалла, его копию по матричному методу вместе с его большими собратьями, пытаясь разработать инфэо выращивания гигантского чипа, способного разом решить все финансовые проблемы — подобный монстр будет обладать сокрушительной вычислительной мощью, достойной флагмана королевского космофлота. За подобное чудо отвалят кредов по самое не балуйся.

Ужин состоял из моего ягодного йогурта и местного фрукта — с виду огурец огурцом, а внутри сочная дыня с мягкими чуть кисловатыми косточками. Говорят, полезен для восполнения витаминов и адаптации к здешней пище — охотно верю. Пока смеркалось, неторопливо умял всю вазу, растягивая смакование, ведь ради подобных моментов я и намеревался жить. Веди я дневник, в нем была бы огромная недостача кострового пламени в звенящей ночи под любопытными звездами, перемигивающимися со светлячками в лесных потемках. Мои впечатления, личные — их острая нехватака. Эдакая романтика звездных троп... зовет.

Сказанное слуге "нет" на его предложение размять мое тело с целью приобщения к местной гравитации в одну и три от нормы вылилось в жрицу любви, получившую одобрение из-за приближенности к терранскому идеалу девяносто-шестьдесят-девяносто. Девушка качественно выполняла свою работу, отрекаясь от собственных эмоций и чувств — все ради клиента, после улучшения способного к аналитической эмпатии и телепатии. Она умело искала эрогенные зоны, доставляя максимум удовольствия партнеру. По здешним нравам мужнино гуляние налево кривотолков не порождало, как и наоборот. Главное, чтобы без залета и по-тихому, без скандалов, рождающихся на почве постоянных связей — никаких любовников и любовниц, два-три раза и баста. Собственно, я не увлекался, но и особо не стеснялся явно наличествующего подглядывания аж с четырнадцати ракурсов, хитро замаскированных под элементы декора. Мне не жалко, пусть смотрят, вуайеристы х..ы, за рамки "программы", знакомой Домисошу и Уанллиуфту, я не выходил, а для эльфийских штучек у этого тела как бы не достаточно гибкости. Кстати, ее беременности я не опасался по двум причинам: практической — семя раз от раза выплескивалось мертвым; теоретической — человеческое тело было не способно подарить отпрыска, наделенного моими способностями. Материализуя свое орб-тело, я мог породить уникального ребенка, который бы из-за человечки получил бы однобокий талант, со временем способный отчасти догнать меня, а так созданная тварная оболочка схожа с встречающими — дубли, управляемые через интерлого глубокого слияния. Чем старше дубль, тем легче входить в него и полнее чувства. Так иногда продлевают жизнь на лишние десятки лет, пока старческое тело окончательно отмирает в биосаркофаге. Моя тварная оболочка способна зачать вундеркинда максимум.

На утро я опять сублимировал, встречая зарю затянувшегося восхода и забив болт на все дела и страждущих бесед. Ну что сказать — ништяк! Медленно встающий оранжевый диск в зелени и фиолетовой сини далеких облаков впечатляет. Особенно вставляет растянутость завораживающего зрелища. Жаль, плотная атмосфера тушит страстный огонь звезд, с трудом пробивающийся ко мне... Пока я отдыхал, Серж работал, одев интерлого и шаря в интернете. Трехмерный интерфейс благодаря арендованным им моим способностям познавался легко и быстро — со стороны и не скажешь, будто Серж впервые за терминалом. "Проснулся" я, кстати, один в постели, выждав декаду минут. Порадовал наблюдателей оптимально сбалансированной утренней зарядкой, побаловал себя женской заботой в ванной комнате, плотно позавтракал местными кулинарными шедеврами из молока разных животных — вкус весьма пикантный в том числе и по вине афродизиаков и галлюциногенов, очень оперативно подобранных, к слову. Трапезу накрывал юноша, напоминающий Сержа — при стольких нулях в количестве населения и королевском административном и вычислительно-информационном ресурсе подобрать нужный типаж за считанные минуты пара пустяков. Типа я должен поддаться соблазну и дать возможность записать компромат, порочащий дромада. Ню-ню, флаг вам в руки и барабан на шею... Напоследок приятно удивило натуральное кофе, сбавленное млеком очередного жвачного "икс" с очередной планеты "игрэк" — ммм! Ни в какое сравнение с терранскими реалиями! Помню, как я кривился и избегал сего напитка, а тут не грех и подсесть — первоклассно бодрит...

Кто и нас двоих — я или Бонимуч — вытянул в сад дело десятое. Тенистые аллеи, пружинящие дорожки, пастель цветочных венчиков. Не эльфы, отнюдь, но вполне на уровне. Верхушки некоторых ну пусть будет яблонь облетали изящные роботы на антигравах — филигрань и драгоценные камни изобиловали в меру, причем для каждого вида фруктов свой особенный отряд сборщиков, бережно снимающих созревшие плоды.

Щепетильный акарец снимал с меня анкетные данные. Рекламный агент из него аховый, тем более я сам настоял на паспортном чипе в кольце, вместо имплантируемой под ребра капсулы по типу специальных бирок в магазинах, препятствующих выносу товара. Серж молчаливо держался позади меня и сбоку, одновременно пользуя интерголо. Идти на подвиги и ставить рекорды на ниве поглощения знаний в ближайшую неделю не резон — фамильяр восполнял пробелы и соединял разрозненные знания о конъектуре рынка, определялся с ценами и поставщиками целых категорий товаров и услуг, не шибко востребованных тремя выжившими членами экипажа Си-Пиаль. Феи молодцы — отдохнув, они посменно начали сливать малыми порциями трофейную память, отскобленную от личных переживаний, дабы не насиловать мой, гм, мозг. К окончанию отчетного периода я смогу посмотреть, нет, не так — Посмотреть правде в глаза, то бишь, познать приборы связи и пересобрать их по-своему, быстренько или нет не столь важно, главное стать анонимом, динамически меняющим номера на подставные, разгружая генерируемый трафик. Компетенция у экипажа элитного звездолета на высшем уровне, пробелы я ликвидирую по мере необходимости.

Пока то да сё, добрели до беседки со скромно накрытым столом. На первый взгляд — на второй один робот сноровисто обобрал куст с желтой вишней, коей не зазорно назваться сливой. Крупная, отборная, свежая, типа загладить скользкий утренний инцидент, тактично замолчанный обеими сторонами. Второй робот аккуратными и плавными движениями собрал несколько плодов, похожих на киви, только с мягкой и съедобной шкуркой, на волосках которой блестели солоноватые капельки, оттеняющие вкус плода. Местное светило, к слову, стеснительно прикрыло свое щекастое личико веером перьев высоких облаков, прикрывающих свой кучных товарок, к полдню грозящих попортить начало сна громовыми раскатами.

— Вы осознаете последствия своих действий? — Как бы невзначай поинтересовался Бонамуч, явившийся за мной лично и уже больше часа заговаривающий мне зубы.

— Более чем, — отдавая в руки Сержа пустой бокал из-под тянущего вина. Спектакль начинал приедаться, хотелось насладиться природой в одиночестве.

— У младшей принцессы миллиарды поклонников и тысячи претендентов на ее руку и сердце, сидус Солеан, — отпив нектара. — Инициированная вами неожиданная и скромная свадьба пошатнет столп королевской власти... — делая многозначительную паузу. Ага-ага, всё санкционировано королем. Открыто он не вмешается, из-за кулис провоцируя и подталкивая охотников и убийц. Стоит ожидать атаки по всем фронтам.

— Кстати, церемония, надо полагать, назначена на стиот?

— Да, общие празднования в честь второго совершеннолетия принцессы Соминты пройдут в этот стиот, — согласился Бонимуч, обозревая карими глазами оскудевший стол.

— Занимательно, — протянул я, подставив лицо под прохладный ветерок, который через пару часов превратиться в слепо разгневанную стихию, с упоением рвущую листья и бомбардирующую насекомых на земле зрелыми фруктами с деревьев. Искин это понимал, умножая усилия по отыскиванию и сбору плодов. — А моя свадьба, Бонимуч?

— Понимаете ли Вы всю ответственность, что ляжет на Ваши плечи?

Его слова послужили спусковым механизмом, запустившим простреливание. Я увидел ловушку миллиардов с отложенным до момента объявления о факте свадьбы действием. Изначальные силы, коим что четыре миллиона, что четыре миллиарда лет — это тьфу и растереть. Звезды-ловушки, звезды-инкубаторы сверхбожественных сущностей. Женившись на принцессе, я-демиург добровольно подпишусь под взваливание на свой горб сей системы светила Абв. Наперекор всему полутриллионный эгрегор обрел интеллект, умеючи скрывающийся. Столь мощные силы от компактно проживающих людей трудно контролировать, вот обретший частичное самосознание эгрегор и ратует за появление на нем-троне Властителя. Подсуетился с яхтой, задабривает местных, обуздывая желание скрутить меня и хорошенечко попытать в мрачных застенках. Вокруг тишь да гладь, демиург, не о чем беспокоиться, живи и радуйся жизни! В пределах Альбельвель, Верховный Бог Солеан.

Вот почему планар столь грубо готовит гиперновую! Не хочет, сволочь, подвергать себя ни малейшему риску! А я-то развесил уши... придурок!!! Так и разбиваются амбиции на мелкие осколки о твердь реальности.

Перемена в моем настроении отразилась, став достоянием скрытых камер и пристального карего взора, как и смена приоритетов Сержа, начавшего рыться в информации, посвященной кай Ризонго в частности и сол Албельвель в целом.

— Вам удалось озвучить единственно правильный вопрос, — глядя в медленно сгущающееся небо. — Когда у короля Мисата назначена аудиенция со мной?

— После восхода Абв в эпсин, сидус Солеан.

Хм... Грозовой фронт как по заказу змеей проползет над Гаутосо. Начнутся ливни в алтин, местный понедельник, и завершатся к исходу вторых суток, утром местного дня, в галактический эпсин. Стиот выпадет на зарю, вторую половину дня. Прощай молодость, да здравствует в рассветный дзин зрелость! Хе-хе.

Электорат отдает труду четыре гала-часа в гала-сутки, из которых один почти целиком тратится на дорогу туда-обратно, большой обеденный и малые закусочные перерывы. На сон тратится три гала-часа. Есть две категории рабочих с двумя распорядками дня: первая это ученые, чиновники и прочие сидячие профессии, для которых законодательно график трудодня смещен на один час ради спортивных нагрузок; все остальные это вторая, по желанию активно занимающаяся спортом после работы — желание благодаря пропаганде есть почти у всех. Король предпочел перед нашей с ним беседой сбросить злость на грушах и манекенах — похвальная предусмотрительность. Нагрузить тело, обострив ум.

— Что ж... — Черт побери, приятен уважительный тон произношения "сидус Солеан", сказываются многолетние репетиции и богатый опыт, их продолживший.

Стоит "не заметить" окрас его подавляемой полями ауры, и беседа вполне благожелательна. Подавлялось, кстати, с умыслом и весьма затейливо — особый вид микроорганизмов расплескивал свою ауру, обволакивая и тем самым перебивая человеческую, это если не вдаваться в технические подробности. Рукописный шрифт гриалда в поданном приглашении витиеват и наделен пафосной элегантностью — для порядку скосил взгляд на то, что принял Серж. Использование слуг, подобное моему, считалось блажью и тихо в тряпочку осуждалось федератами. Имперцы тоже бросали пыль в глаза, путешествуя и принимая гостей большим штатом черни — они обучены обходиться без них, но предпочитают слепить чужие очи своим баснословным богатством (кормить и размещать столько ртов в стесненных условиях космического судна...).

Злить и настораживать безопасников лишний раз не стоит — придется Сержу напрягаться, замещая меня на время посещения зеркальной сферы. Бразды правления человеческой оболочкой передать проще, чем заморачиваться наносекундами, лежащими за пределами чувствительности фиксирующей аппаратуры, хотя и не факт... Я им и так создам кучу проблем в самом ближайшем будущем, ибо достали своими попытками моего устранения или подчинения, а так же отправкой кучи позывных Аштараку, в надежде получить отклик. Ню-ню, старайтесь-старайтесь... себе на погибель. Моя кара неминуема. Хм... мда, спускать с рук их выходки я не намерен, пусть они считают себя в праве со мной поквитаться за принцессу и ее чудесную яхту, моим Аштараком побитую. Я ценю сервис и канву общения, потому хорошенько подумаю над соразмерной проступкам местью. Убиение, дабы остальным неповадно было, попахивает шизой на почве... но и всепрощеньем я не страдаю.

— Согласно поступающим с фронта сводкам, — продолжил я, — победы даются большой кровью. Я подарю вам варварскую идею, повышающую результативность корабельных вариаций гримпутора, — имея ввиду пушку на носу Си-Пиаль, стреляющую энергетическими кляксами. Оружейный класс вообще весьма разнообразен, различаясь не только по так называемому калибру, и названий целая уйма — совершенно ненужный мне ворох информации. — Объявите какую-нибудь священную войну во имя оскверняемых пришельцами предков. Превратите центральный узел формирования пучка установки в алтарь, на котором будут приносить себя в жертву проинструктированные добровольцы. После смертельного удара и выдавливающего воздействия эфирное тело вместе с сознанием скользнет в сформированный сгусток. Период стабильности, как и точность со скоростью самонаведения, будет зависеть от деструктивной воли фанатичной жертвы, над которой должна безраздельно властвовать фундаментально обоснованная идея-фикс — убить врага во что бы то ни стало. Аккуратный и растянутый по времени гипноз то, что доктор прописал. Лучше всего на роль жертв подойдут заматеревшие кибергоиды — сознание дромад не переживет соединения с оружейным эфиром.

Во! Попались! Ах какая мина замедленного действия! Боги будут вынуждены пойти на контакт и развязать информационную войну, расколов общество — дромады будут спасены! Только дромады попадут в рай! Дромады достойны продолжительной жизни, в три раза более продолжительной!

Ох, как "улучшенные" люди струхнут — без слоя дромад у них нет будущего, их обоюдные пробирочные дети бесплодны или вообще не жизнеспособны. Они стремились жить долго и счастливо, а тут вдруг их мечты постигают крах, их жизнь обращается в прах — они все паразиты, швах! Личностные трагедии неизбежны.

...! Все клятва, свербит внутри, поганка! Разобщить и ослабить, подготовить к высадке арамуэрского десанта... Кажется, я начинаю понимать механизм и предназначение растворившегося во мне "ключа-пропуска"...

Несущийся поезд, битком набитый гудящими мыслями, врезался в сдержанный смех.

— А вы шутник, сидус, злой, правда... — Хы! То же мне, добренький нашелся!..

О-о-о! Да они никак приняли лик богов за живые корабли инсектоидов или им подобных! Я поддержал смех, зарекшись с бесплатными советами глупцам. Однако мина заложена и бабахнет мама не горюй! Скрипя мыслями, удержал рвущееся предзнание на уровне предощущений, побеждая над губительным любопытством. Б.., сколько дел-то сразу нарисовалось, жесть!

— Полагаю, беседу пора закруглять, засиделись мы с вами, — вставая резче, чем намеревался. — Хочу прогуляться в одиночестве, Бонимуч, — комментируя угасающие всполохи на месте Сержа.

Королевской долгота бьется в ритме Стандарт, ритм остальных сдвинут согласно поясам. Серж, воспользовавшись зеркальной сферой, успеет произвести поисковую выборку. Пора прекращать тупить — зачем мне образцы, когда я могу выудить знания непосредственно из головы инженера? Кто-то да присутствует на Вель — сомневаюсь, что получится дотянуться куда-либо дальше, может и с соседним материком облом выйдет. Пусть ищет кандидатов, пользуя разделенные со мной навыки сноходца, а я пока покумекаю над инфэо-удочкой с нужными фильтрами-крючками. Хотя нет, пусть Эурт с братьями и сестрами пораскинут мозгами, а я займусь искиными.

Написав своему автопилоту маршрут кружной движения по парку окольцовывающему комплекс парку, отрешился от мира. Идея нетривиальна и требует творческого подхода. Суть в следующем. Взяв за основу "бэкапирование" искина и опыт цинды по работе с сними, положил отсутствие у них души, несмотря на биологические примочки, расширяющие искусственный интеллект до искусственной личности. У меня богатый опыт по работе с аетасаксами, кристаллами душ. Эльфы, и я вместе с ними, обращались с первым видом, когда эфирная сущность материализуется в виде кристаллической структуры. Есть вторая категория, когда "душа" (на самом деле эфирная оболочка, призрак) помещается в кристаллическую структуру (наиболее удобную) как в тюрьму, привязывается к ней. Я же хочу сделать иное — оживить кристалл, благополучно подселив в него душу, в каком-то роде совместить две вышеупомянутые категории в третью.

Дело за малым — определить центральный дворцовый искин и одухотворить его, превратив в полноценное живое существо. Некромантию в теории знаю, с артефакторикой с ИЛ знаком не понаслышке, души в Лимбе есть. С определением довольно легко — завершу круг, помедитирую часика два, и пойду по второму разу, петляя, тем самым собой вырисовывая гигантский контур. К концу бетина, примерно когда Абв закатится за горизонт, Серж вычислит точное месторасположение главного процессорного чипа и я на завершении вязи точным импульсом отправлю счастливую кандидатку, запеленгованную директивами. Местные сутки на сживание, на развертывание астрального маэнонасоса по драконьему типу, успешно опробованному на мэл-палхах и спутниковой системе Рухма, в одиночку оставшегося вертеться в небе Глораса. Более тонкая сущность сольется с искиным и подчинит его моей воле. В принципе, все выгорит, если мне дадут завершить кружевную вязь — у меня нет сил сделать это тайно и напрямую без привлечения начертательной магии, и на Серже по разным причинам не сбросить.

Бонимуч

Майор весь извелся, всюду натыкаясь на противоречия. "Гость" на причалах планетарной станции ВОКП-3 (Вельский орбитальный космический порт) проявил себя обходительным и словоохотливым, организовав вокруг себя шумиху, чем гарантировал беспрепятственный перелет к королевской резиденции, откуда в спешном порядке вывели членов клана — Гаутосо одна из трех резиденций для форс-мажорных обстоятельств, майору просто не посчастливилось служить в любимом младшей принцессой месте. По рилету "цель" и двух слов связать не мог, невесть каким образом вычислив Усивенета и вынудившего его заговорить — его заговорить! Скомканная беседа оставила не лучшее мнение у каждого из участников о других.

Бонимуч дослужился до майора, но еще ни разу в своей практике не встречался со столь миниатюрной техникой, способной с легкостью распознавать наличие следящей аппаратуры — "объект" вычислил все до единой точки съема данных и во время плотских утех как специально подставлялся в лучших ракурсах. Он возбуждал оперативников, а сам не испытывал ни капли страсти, удовлетворяя физические потребности — это неимоверно бесило Бонимуча, который десятки раз "проверял компетентность"... Да и не только он. Два кольца, кулон, налобник и пояс остались неизвестными переменными, способными, как оказалось, с легкостью выявить и нейтрализовать любые яды и психотропные средства! А еще одежда и обувка с потрясающей устойчивостью к растворителям и прочим воздействиям негативного характера. Что-то одно было в порядке вещей, но все вместе наводило на удручающие мысли. И руководство жизнь не облегчало, ежечасно выдавая конфликтующие между собой ЦУ. То надо случайную смерть, то намеренное отравление, то вынь да положь им секреты предтеч, демонстрируемые-таки "сидус Солеаном", индифферентно реагирующим на попытки устранения или подчинения через химико-биологические препараты. Сканер не выявил у дромада физических отклонений — загадка расщепления токсичных веществ добавилась к числу прочих странностей, ибо идея внешних устройств, специфично воздействующих на организм, казалась чересчур фантастичной, а заполучить генетический код оказалось — невероятно! — невозможным: собранная сперма оказалась пустышкой наравне с каплями пота, кусочками кожи и волос, стерильными испражнениями. Засекреченный оперативный отдел, подведомственный непосредственно короне, а значит имеющий в своем распоряжении все самое лучшее и современное, имел в своем распоряжении подобные технологии — крупногабаритная техника не шла ни в какой сравнение с сидусовской, несомненно, от предтеч. Зависть и сожаление поселились в каждом курирующем необычного пришельца — сколько операций могло закончиться менее трагично, без потерь личного состава, будь в их руках эти компактные устройства.

Досадливая промашка испоганила все настроение, по мере развития разговора ползшее в гору. Откровенно говоря, майор облажался, вняв совету штатного психолога, "на лету" составлявшего портрет сидус Солеана, на фоне которого все они выглядели суетливыми таракашками. Степенный и явно знакомый с этикетом человек внушал уважение, в нем с первого взгляда ощущалась непоколебимая сила и власть, признанная самим — самим! — альбиносом-кошатником! Благо линия общения "на равных" оказалась в данном контексте верной и продуктивной, с чернью сидус обращался подобающе.

У команды оперативников отсутствовали какие бы то ни было рычаги давления, в то время как их самих жутко прессовали... да хоть те же ученые и ремонтники, скопом навалившиеся на Си-Пиаль. Явной агрессии сидус не проявлял, игнорируя неудобных личностей или скользкие вопросы. Вызвать на откровение не получалось и "адъютанта" Сержа — этот персонаж вообще забил на окружающих, будто жил токмо и исключительно для и благодаря сидусу (этим впечатлением сэр Усивенет поделился лично, выказывая явную нервозность после того, как этот личный слуга удалился восвояси, на дисколет). Все шло к организации нападения радикалов, антиглобалистов или еще какой шантропы, дабы косвенно опробовать силовые методы воздействия.

Досадливо сплюнув, из-за антидотов не чувствующий вкуса еды Бонимуч отправился встречать бодро отшагавшего кучу километров сидус Солеана. Дворцовый комплекс располагался на плато, созданном на двух объединенных сопках — рядом стояла одна поменьше и одна побольше, являющиеся замаскированными ангарами для крейсера и линкора. Каменное основание плато давно заменено на армированный металлокерамикой пластобетон с нанострунами амортизации и чего-то там еще — имеющий допуск Бонимуч до сих пор не удосужился вникнуть в строительные детали. Планировка делалась в угоду красоте, дворец предназначался для отдыха коронованных особ с их приближенными, поэтому никаких технических зданий и взлетно-посадочных площадок на плато не было — все они размещались у подножья отвесного скального основания, где за фальшь-стенами скрывался сонм истребителей и военной робототехники. Гибкая система щитов на данный момент работала по схеме двойного купола, создавая завораживающую гамму цветов, которой искренне любовался сидус Солеан, обходя периметр, включающий небольшое озерцо с песчаными пляжами и пару прудов с островками-беседками. Казалось, человек ничуточки не устал, измерив разбитый вокруг парк своим отлично поставленным размашистым шагом. Дзогритаж и Земидош потерпели неудачу — сидус профланировал мимо них, как проходил мимо диковинных кустов с октаэдрическими орехами и мясистыми пушистыми листьями фиолетового цвета, волоски коих ночами светились, как мимо поющего дерева и других парковых достопримечательностей. Ни один мускул не дернулся в ответ на приветствия, и уклонение вышло столь естественно!.. Если бы в человеке не чувствовалась стать и явно аристократическая выучка и манеры — причудливая, но все же, — его бы давно скрутили и в допросную. По крайней мере, попытались бы, приложили наличествующие силы — отбрехаться от скандала пара пустяков, опыт давно накоплен и часто применяется, особенно по отношению к принцессе Соминте. Однако возможные убытки пока перекрывали вероятную прибыль, к тому же руководство мутило...

В общем, Бонимуч с его мягким характером теперь отдувался за всех, еле сдерживая свои эмоции — сидус так заразительно поедал дежцерский бифштекс и угощался лоприанской пиццей, что не ощущающему вкуса майору приходилось жестко контролировать себя, держа злость в узде досады и ссылаясь на служебное положение. Сложный многокомпонентный наркотический яд, синтезирующийся непосредственно в желудке, ранее не знал исключений, развязывая языки, а потом в буквальном смысле лопая кишки и желудок кислотным газом, вырабатывающимся по схеме с цепной реакцией — он заполняет и выжигает всю полость. Впрочем, Бонимуч не унывал — пока он любовался красотами и предавался изыскам, его друзьям и коллегам приходилось тяжко из-за расползающегося в народных массах страха перед неизвестным врагом (несмотря на все препоны вести просачивались, бередя умы и сердца) и волны недовольств из-за объявленной мобилизации резервистов, а так же активизации разведывательной деятельности — действующий корабль предтеч слишком лакомый кусочек, подковерная возня вскоре вполне способна пролиться вооруженным локальным конфликтом.

— Я намереваюсь посвятить бетин беговым упражнениям, Бонимуч, — беззвучно отхлебывая глоток кофе, смешенного с дорогущей маркой алкоголя полувековой выдержки. Затравленный антидотом организм исправно вырабатывал слюну, носом чуя божественные ароматы. Майор излишне громко сглотнул, элегантно опустив свою чашку — когда надо, он мог отлично сыграть аристократа, в достаточной мере чтящего этикет.

— Ваш дисколет привлек внимание, сидус, накаляющаяся угрожающими темпами обстановка диктует усиленную охрану. Надеюсь, вы понимаете?..

— Что кто-то решится на диверсию здесь во время грозовой бури? — Пытливо выгнув бровь и со смаком отпивая очередной глоток чарующего напитка.

— В том числе, — туманно ответил Бонимуч, тяготясь своей ролью. Неявный оппонент подавлял его, имеющего вековой стаж... — Без полагающихся по протоколу второго и третьего телохранителей вас на королевских приемах, планируемых в йоты второй и третьей декады, неправильно поймут, сидус Солеан, а при появлении в общественных местах полагается отряд поддержки.

— Я знаю и озабочусь этим позже, спасибо, — вклинившись тютелька в тютельку, тем самым предварив закономерный и неудобный вопрос.

— Помимо охраны, — умело подхватил Бонимуч, — требуется соответствующий всем канонам представительный вид.

— Да-да, конечно, я обязательно в гатин или делин гляну на подготовленную костюмерами голографию, — улыбнулся Солеан, согласно кивая.

— На что вы надеетесь? — Задал неожиданный вопрос майор, направив внимательный взгляд в лицо улыбчивого сотрапезника.

— Вещи недостойны надежд, Бонимуч, — залпом допивая почти остывший напиток.

— И все же, — настаивая.

— Моя откровенность не по вашему рангу, — мазнув взглядом по хлынувшему как из ведра ливню, закрывшему сплошной пеленой горизонт. Сквозь потоки воды, обильно умывающей пленку силового щита, с балкона-вернады было практически ничего не разглядеть — воцарившейся сумрак готов был обратиться ночью, да совсем чуток силенок не хватало.

— Спокойного сна, — пожелал напоследок майор, следуя правилам хорошего тона.

— И вам того же, — с загадочной ухмылкой в глазах ответил Солеан, повернув голову лицом к Бонимучу.

Проводив взглядом парочку, майор позволил себя тихо выругаться, когда те по его подсчетам скрылись за вторым поворотом, с ненавистью уставившись на темную бутылку, сейчас не способную его опьянить. Майор чувствовал себя располедним дураком, недостойным валяться у ног благородного, за каким-то чертом скрывающим свое происхождение и желающим принять чужую фамилию и номинальное подданство. Игры с ядами выглядели по-детски неуклюжими. У Бонимуча был откат — старательно задвигаемые за ширму подсознания замеченные нюансы потоком хлынули в сознание, подвергаясь отшелушивающему анализу. Его не беспокоили, дожидаясь выводов. Специальные психотренинги отодвигали сиюминутную оценку ради практически одномоментного критического взгляда, охватывающего весь ужин. Наклон головы, ее поворот, все мускульные сокращения лица, тела, конечностей. Тон и тембр голоса, дыхание — всё участвовало во взвешивании и в генерации важного "впечатления очевидца", как это по-простому называли, оставляя заумь протоколам.

Соминта

Бездарно потратив час на измысливание кар ненавистному мужлану, принцесса перегорела — не осталось моральных сил думать о своем плохом и незавидном положении. Сказалась и усталость от многочисленных проверок на соответствие личности. Соминта углубилась в сон, ставший беспокойным, но, как ни странно, по гала-утру принесшим заряд бодрости. Не желая предаваться меланхолии и дать каблуку безрассудности себя придавить, женщина приступила к разбору корреспонденции и счетов, постепенно перейдя к налаживанию своего финансового состояния.

Всплеск ярости до бития посуды и метания фруктов в кактусы случился, когда прокручивающая в голове новости Соминта заметила бодро вышагивающего выродка, топчущего ее любимую дорожку! Издав протяжный и полный ненависти стон, принцесса порывисто метнулась к двери, но перед выходом досадливо сморщилась и ударила себя по лбу, осветив помещение порт-лучом — привилегированный статус предполагал выделенный канал, обслуживающий королевскую семью вне всяких очередей.

Принцесса Соминта находилась в подвешенном положении и не могла себе позволить воспользоваться вольницей, окунувшись в общество подружек и флиртующих ухажеров, однако и с некоторыми молодыми соклановцами у нее успели сложиться дружеские отношения, их-то она и попросила о встрече, тяготясь вынужденным одиночеством и нуждаясь в неявной ободряющей поддержке. С течением времени шум и гам нарастал вместе с аккомпанементом из звона дорогого хрусталя и фарфора, под конец гала-вечера произошел ожидаемый всплеск дрыг-музыки и на пике все как-то разом стихло — все угомонились, спровоцировавшую расслабон виновницу аккуратно устроили на гелиевых перинах — отец лично выделил минутку для укрывания. Второй сон оказался сладок и приятен, он вымел страхи и вселил уверенность в завтрашнем дне.

Бетин для принцессы начался с гимнастики и спарринга с наставником по рукопашной борьбе, репетицией встречи с соответствующим экзаменатором. Женщина задвинула проблемы на задворки сознания, сконцентрировавшись на подтверждении статуса твинэлы.

Мисат

Король был чрезвычайно Зол! Какой-то простолюдин — для него все благородные, скрывающие свое имя и родословную, являлись ничтожествами — бесил его неимоверно! И враги, ... ... !!!

Мисату и в самом страшном кошмаре не могли присниться те ужасы, что творились на оккупированных территориях его дальних и средних соседей, в том числе им самим санкционированных — мораторий на ТВО (тактическое вирусное оружие) действовал между четверкой стран, деливших этот рукав галактики, не распространяясь на внешних агрессоров. Распыляемые засылаемыми роботами штаммы бактерий сеяли жуткую и непредвиденную разработчиками смерть в рядах прибывших на чужие планеты невероятно прекрасных и ушастых, низких и квадратных, неуловимо походящих на гонид и орков и других разумных, обладающих невероятным!..

Кто он??? Переметнувшаяся мразь? Доложившийся шпион? Король ни в кред не верил, полагая за имитацию всё подражалово. Даже те, кто заменил почти все органы в теле на более совершенные аналоги, не могли бы выжить после всех дочкиных выдумок с ядами. Не в человеческих силах противостоять...

Мисат осекся — с альбиносами, рождающимися у всех рас этого рукава галактики, считались на высшем уровне, скрипя зубами и скрепя сердце. Могущественная и закрытая полусекретная организация существовала испокон веков, насаждая свою волю. Кто-то всерьез почитал их миротворцами, но не Мисат кай Ризонго. Тем самым тревожным звоночкам стала пара фраз, брошенная одним из представителей "альбиносов" при его дворе во время первой встречи с мразью, обидевшей дочь. Ох как же трудно было Мисату придерживаться рекомендации сэра Усивенета и ни в коем случае не использовать силовое решение конфликта! До чертиков хотелось лично придушить... король задушил в себе кровожадный порыв — он король, ему не подобает... но ничто человеческое ему не чуждо! Здравости размышлениям придавала сама дочка, рьяно... Мисат тепло улыбнулся, а его телохранители привычно не заметили перепада настроения своего повелителя.

После сна самочувствие короля было благостным, подтверждая поговорку "утро вечера мудренее". Была на древних гербовых листах — а фактически ничейная — на окраине его владений звезда класса F9V. Некогда — в позапрошлую 471 эпоху — там была жилая система, подвергшаяся массированной атаке, в результате которой четыре дальних спутника звезды сдернули с орбит, организовав столкновения с близлежащими к светилу. Некогда красивейшая планета, с которой туристы любили наблюдать искорки вокруг звезды, чье имя выветрилось, оставив лишь номер в классификаторах — то были метеоры от взорванной планеты, первой из ряда. Нынче астероидных поясов пять: первая, вторая, четвертая, пятая, седьмая и восьмая орбиты. Оставшийся в живых шестой гигант давно выжат, как лимон, всю атмосферу с редкими соединениями десублимировали и распродали как дешевое второсортное топливо для сверхмассивных кораблей, вечно жрущих сверх всякой меры. Третью планету постигла участь быть обработанной ТВО и пестицидами, вопреки всяким расчетам сплотившихся в симбиозе с теми, кого должны были уничтожить. В итоге "сорняк" заполонил всю небольшую планету, прогнув под себя флору и фауну. Дальнейшие попытки усугубили ситуацию — растение полностью покрыло собой всю поверхность, вобрав всю жидкость в себя. Ядовито зеленый безоблачный шарик удивительно быстро восстанавливал взрывные прорехи, практически полностью игнорируя гримпуторы (особенность магнитосферы планеты) и другое энергетическое оружие, а так же многочисленные метеоры, валом сыплющиеся из астероидных поясов. Планету оставили потомкам в надежде вернуть в лоно ойкумены. Потомками оказались космические пираты, со своими юркими малогабаритными звездолетами обосновавшиеся на базах внутри крупных планетарных осколков. И ведь сколько уже пытались выкурить их — все бестолку! Да и не стоила овчинка выделки регулярной армией. Затаятся в бесчисленном множестве астероидов и корабельных останков, и поди сыщи ветер в космосе. Их династия в прошлом уже не раз сплавляла неугодным сию систему. Придя во власть, Соминта, судя по всему, намеревалась легализовать тамошних пиратских баронов, возможно даже с вводом в коронный совет, в котором состоят владетельные графы — королевство Альбельвель насчитывало почти две сотни звездных систем, но предки обделили их все планетами, пригодными для терраморфинга с последующим заселением. Короли сетовали и ворчали больше для порядку — Бель и Вель всё с лихвой восполняли — и никогда не помышляли завоевать три граничащие с их владениями производственные системы, оставляя борьбу за здоровье полуживых трупов ближайшим соседям и век от века наживаясь на этом.

Мисат планировал на совете обсудить пришедший во сне вариант разрешения сложившейся ситуации — над маячковым порт-всполохом ученые давно бьются. Король решил поверить в их убежденность и пойти на уступки ради этой технологии. Дочери придется выбирать: либо супружество, либо пересмотр заготовок. И вообще она должна будет сама догадаться объявить среди пиратов негласную охоту за графским титулом с официальным признанием и благословлением на продолжение прежней деятельности, но уже за пределами федерации, топливом к гиперускорителям их обеспечат, из-под полы за долю добычи. Девочка справится.

Да, отличная идея, логичная, а для дочи давно заготовлено другое предложение, ей должно понравиться и в ее бизнес-план должно уложиться, а о короне пусть даже не помышляет — не по размеру. Мисат надеялся на силу своего убеждения — быть теневым управленцем гораздо, гораздо удобнее, уж ему ли не знать всю кухню? Соминте пора начать путь по стезе ее дяди, для всех несведущих шута и балагура — он веселится напоказ, а всеми королевскими делами ворочает в тени — тысячелетия назад, когда королевство Ризонго занимало всего лишь огромный полуостров крупнейшего материка, примененная модель государственного устройства прекрасно работает и поныне. И жених для дочери найден подходящий, имперский, целая коллекция с бриллиантом во главе. В свете разворачивающегося театра военных действий в самый раз. Наморщив лоб и сдвинув брови, король Мисат в преддверии созванного совета колебался между выгодой, долгом, честью и чувствами, пытаясь сварганить нечто удобоваримое.

Глава 10. Прохладная встреча

Солеан

Расшатывание нервов бедного майора прошло в штатном режиме. Мое пожелание было искренним — отходняк его затянет в пучину кошмаров, мне пришелся по нраву его обтекаемый и не конфликтный характер. Однако именно эта искренность прекратит наши пикировки во время еды, больше не будет совместных посиделок. Пора теснее общаться с деловым Земидошем.

Демонстрация компактного щита и водоступов прошла успешно. После первичного осмотра идея с печатью вокруг дворца была признана нежизнеспособной, но от пробежки под дождем я тем более не отказался! Воссоздав в виртуале по матрице память Бонимуча, я-Лейо аккуратно прощупал нужные мне области, легко и просто добыв желаемые координаты искина. Когда защитный контур изогнется и в меня попадет молния — плохиши частью насаждений жертвуют, — я без проблем смогу скрыть возмущения эфира и астрала, выстреливая полой струной куэо Нексус и как из шприца всаживая душу в процессорный кристалл.

— Как вам удалось уместить генератор в пояс, сидус? — Лениво положив в рот урючину.

Его любопытство только со стороны казалось праздным. В основе защитной пленки лежала все та же вода. Водяным щитом укрыты все подводные поселения, он же защищает плавучие города и другие объекты. А водоступы... этот принцип тоже используется в гораздо менее скромных размерами решениях и вовсе не для столь невзрачных целей, как хождение по воде отдельно взятого человека.

— Элементарно, Земидош, — широко улыбнувшись. Сытный обед оставил приятную тяжесть в желудке и послевкусие на языке. Что ни говори, удачный день — отравить не пытались больше. Не сглазить б только... — Но я разочарован вопросом и больше не питаю желание ознакамливаться с образцами передовых ПЭЗ, — язвительно слукавил я.

Серж отлично справился, дав мне возможность подстроить демонстрацию под местные аналоги, а вот я убил аж два гала-часа, пока обходил защиту короля Мисата. Минное поле хорошо, но его можно перелететь или сделать подкоп. По здравым рассуждениям сделал подкоп, сиганув в астрале на огромную глубину, на Глорасе соответствующую донным слоям Аслаош-раом. Мне всего-то и требовалось одно касание к области его сновидений подобием арки магнитного поля — за время прогулки я нашел приемлемый для себя вариант, дело оставалось за малым — исподволь внушить это королю, дабы избежать бюрократических проволочек и чрезмерного силового давления. Совсем без него никак, к сожалению. Увы, на большее, чем легчайшее касание с односторонней передачей не рискнул, уж больно впечатляюще выглядели возведенные вокруг него бастионы — трудно описать защитные укрепления, оберегающие сон монарха, и факт моей неспособности поднырнуть под фундамент говорит сам за себя.

— В открытом доступе менее половины всей производственной номенклатуры, — ответил почувствовавший себя неуютно. На мое посрамление он среагировал ожидаемо, вступившись. — У нас с вами сложилась патовая ситуация — никто не рискует раскрывать секреты первым. Брак на столь высоком уровне это не шутки, сидус Солеан, а вы свалились к нам как черт на голову и предлагаете беса в мошне, требуя звезды с небес...

— Хех, — хмыкнул я завуалированному предложению. Звезды мелькают уже во второй раз. — Вы мыслите меня шантажистом, а я реалист. По-вашему любой торговец с нужным вам товаром самым наглым образом вымогает за него дорогую вам вещицу, не желая уступать свое задаром. Со своей стороны я авансом уже расплатился золотом, не моя вина, что его приняли за обычный песок и развеяли по ветру.

Вообще наши пикировки и вся ситуация в целом попахивала абсурдом. Я не пленник и гостевое крыло имеет положенные атрибуты, как то: крытый бассейн, несколько тренажерных залов, тир, старинная библиотека с отменным собранием сочинений на множестве языков галактики с упором на абвенский, вельский и бельский. Монументальный стиль прослеживался где-то кричаще, как на фасаде зданий, так и во внутреннем интерьере — даже цветы округлых, бочкообразных, цилиндрических и вполне себе антропоморфных кактусов подчеркивали суровую красоту. Каждое растение снаружи являлось частью оборонительной системы — большинство внутри тоже. К примеру, четырехгранный ствол увит спиралью овальных дымчато-фиолетового цвета с сиреневыми разводами листьев, тонких и мягких подстать крыльям бабочек, на ребрах четкие этажи игл: короткая и толстая по радиусу, длинная двойная вилка тонких, смотрящих в разные стороны. Шахматное чередование по бокам до самой макушки, пушистой иглами. Надо ли говорить, что ядовитые иглы метаются с завидным ускорением?

Но через интерголо я — ну хорошо, Серж, что сути не меняет — не могу участвовать в живых беседах, форумах, довольствуясь ролью безучастного гостя многочисленных семинаров. Недоступны мне и платные сектора местного интернета. Сайт — слишком грубое обозначение и-ресов, но из терранской терминологии самое близкое при переводе. Анонимности как таковой нет — за нее надо платить при посещении некоторых доменов, структура коих гарантирует участникам инкогнито. Существовали и другие ограничения, включая установленные мной самим — я и так на лезвии бритвы, а бежать, поджав хвост, ой как не хотелось бы — к нам проснулся ответный интерес со стороны местных сноходцев, пока еще деликатно прощупывающих окрестный астрал и варианты ближайшего будущего. Псевдосознание эгрегора тоже яснее ясного приглашает на чашечку ароматного кофе, хех. Признаться, я сам еле сдерживаю порыв отправиться в турне по замкам местных аристократов и опробовать миллионы рецептов блюд и напитков, манящих чувственной новизной не хуже местных драматических пьес и театральных постановок с головизио. Сидя в убежище, я изголодался по ощущениям, однако сходу обжираться не намерен — помню урок в предалеком детстве, когда посадили на клубничную диету до появления тошноты при одном взгляде на румяные солнцем ягоды. Помню о долготе своей жизни, потому не тороплю события и наслаждаюсь сверкающей толстыми ветвистыми молниями серостью за окнами, пропускающими озоновую свежесть, щедро сдобренную влажностью, и речными грибами, хрустящими на манер груздей — их веретено обволакивает крупную икру, чаще желтую, после обработки в аналоге микроволновки обретая неповторимый остро солененький вкус. Есть даже специальная машинка для фигурной лазерной резки, чтобы не повредились икорные оболочки, даря свое нутро токмо рецепторам ротовой полости — хрустящая корочка придает бугорковатым кругляшам особую выразительность. Восхитительно! Эх...

— Пусть так. Но задумайтесь, за нами мощь и ресурсы государства, а за вами?

— Задумайтесь, прошли сотни эпох, а мечта о встречи братьев по разуму из соседних галактик остается до сих пор не сбывшейся. Почему цивилизации предтеч и древних постигал крах, едва они заносили ногу для пересечения межгалактических границ? За мной переполненные звездами небеса, — ответив пафосно, ничуть не покривив душой. Исторические выводы с данной точки зрения смотрелись убедительно правдиво. — А за вами все расходящийся пепельный шлейф не подлежащих восстановлению биосферных планет.

— Вы мыслите глобально, сидус Солеан, а мы люди маленькие, — заметив отстраненно. С моими возможностями это выглядело насквозь фальшиво, но цель определенно им достигнута — увидеть наличие или отсутствие моей реакции на эти слова.

Постоянная подпитка, дававшаяся мне с трудом — едва удерживался от соблазна скомуниздить энергию фамильяра, текущую через меня к аетасаксу по тонюсенькой гиперструне, что кратно ускоряло процесс с обеспечением относительной маскировки для моего фантома, на данный момент обволакивающего процессорный кристалл и гасящего колебания силы, — сокращала время моего здесь пребывания. Ровно до момента окончания беседы с монаршей особой.

— Со своими в масштабах вселенной маленькими проблемами, хе-хе. Хватит, — резко обрывая смех. — Меня утомили эти неконструктивные разговоры с некомпетентными личностями.

Следующие дни прошли под эгидой Сержа — я играл роль недотроги, разогнав н... приставленных слуг. Ел портированное с Аштарака, находясь в компании сибиро Сержа, управляемого клона с развитым интеллектом, безусловно преданного оригиналу-хозяину, лавировавшему в грезах ведущих инженеров, отдыхающих в санаториях и курортах на Вель. Нам обоим не требовался отдых, но в отличие от меня фамильяр почитал за радость и высшее наслаждение быть полезным — долгое время он оставался не у дел, теперича перед ним поставлена цель, и он рыскал в глубинах сновиденческого астрала. Виталик, оживший искин Гаутосо, так же был предан мне всей душой и телом — его усилиями я заполучил требуемые гипертерминалы и всю доступную по их устройству и эксплуатации справку. Информация полилась рекой прямо к Веталю, пока еще на стадии банка памяти — я планировал усовершенствовать процессорный кристалл и оживить его одной из двух сильных душ, пойманных в межмирье и томящихся в моем Лимбо в ожидании скорого запечатления на безоговорочную верность и послушность (сломить их звериную волю оказалось отнюдь так не просто, как ожидалось — Виталику ушла душа красного орка, капитана одного из фрегатов охранения Си-Пиаль). Серж безвылазно клубился в центре зеркальной сферы, я не покидал пределов своих гостевых апартаментов, любуясь видами из окна (на самом деле я активно раскидывал астральные щупы, заставляя себя думать над зажиганием внутри Аштарака собственной питающей звезды) и скрашивая скуку беседами с Виталиком — успех создания новой расы воодушевил меня на подвиги в этом направлении, затмив собою жажду новых впечатлений, коими Бель и Вель были буквально напичканы на века вперед. Пока еще безымянный вид обладал колоссальными ресурсами по обработке огромных массивов информации, осталось усилить сходство камня с мозгом и продумать соответствие материальной и эфирной составляющих — без подаваемой извне энергии Виталик не жилец, увы мне, с этим вышла промашка из-за чрезмерной секретности (астральное тело не смогло полностью развернуться, но процесс, слава мне, только замедлился — окончательное созревание наступит через несколько десятков п-лет или почти через гала-век). Возросшие ресурсы бывший неодушевленный искин тратил на создание мега-вируса, долженствующего ввергнуть человеческую ойкумену Грианкорда в информационный хаос — его, гм, эфирная заинтересованность в том, что при падении внешней нагрузки на его вычислительные ресурсы он будет быстрее развиваться и сможет подчинить себе сервисных искинов, тем самым захватив контроль над источником энергии всего комплекса.

Мисат оказался истинным монархом, никак не отреагировавшем на мой не изменившийся наряд, ни шедший на в какое сравнение с его, полным мелких штрихов, подчеркивающих его богатырскую стать. Особенно на одежде клона выделялись незнамо как тут производимые или откуда добываемые асталы — астральные кристаллы преломляли и отражали свет, возбуждающий молекулярную структуру так, что та начинала сама светиться. Красивейший эффект при подобранном освещении. За время добровольного заточения я обдумывал сию особенность и пытался развить, но в стесненных условиях баловаться почти голой теорией быстро наскучило — прожектов скопилась уйма, я колебался между познанием нового и воплощением накопленного.

— Приветствую, — приложив ладонь к правой груди. Усивенет практически растворялся на фоне бело-красных стен с пестрыми пятнами картин и растений без намека на зелень. Дизайн удивлял и подавлял, выбивая из колеи и сбивая с мысли. Вошедшего. Приемная со стороны ожидающих давала противоположный эффект. Мое панорамное восприятие благодаря Виталике было подготовлено.

— Приветствую, — кивком головы поприветствовав и заодно указав на с виду удобное кресло, на самом деле совершенно неуютное.

Расселись тоже совершенно не по протоколу, продолжив линию с минимумом этикета.

Я атаковал, уповая на скорость, оригинальность и неожиданность — кресло осело горкой пыли под моим задом, опершимся на инфэо воздушного сиденья. Левое аюуо микронными нитями выстрелило в интерголо дубля короля, с правого после активации подсказанных Виталком кодов сорвался рой конструктов в сторону успевшего поставить две защиты и контратаковать Усивинета, чей кот, распушив хвост и вздыбив шерсть на загривке и дуге хребта, на цыпочках начал ко мне подкрадываться, зашипев как разъяренный прайд — на него я вовремя натравил бойцового раэкапу, заранее предусмотрев. Защита Мисату как сытому окорок — его разделенное с клоном сознание попалось в ловушку. Крайне болезненную и благодаря укрепленной за доли секунды связи с истинным телом извне непреодолимую — отключи или сорви с оригинала интерфейс поверхностного — тоже подготовились, сволочи! — контакта, эффекта ноль. Я специально взвинтил отрицательные эмоции, глуша совесть — кибергоиды суть нелюди, подлежат уничтожению как паразиты.

Усивенет с легкостью уничтожил мой рой — на его лице совершенно ничего не отразилось, а боевой транс открыто вещал в эфир смертельную агрессию. Направленный раструб энергетической воронки корежил мои тонкие конструкты, впитывая эфирную энергию без остатка — провожать аурными усиками побоялся из-за реального шанса попасться в пасть, что не входило в мои планы (хватило уже ох..х очучений). Воронка дублировалась и в астрале, и в подпространстве, поразив меня охватываемым диапазоном и направленностью воздействия. Противник взвинчивал темп атак — его техника владения двумя укороченными катанами, вынутыми из подпространственного кармана, впечатляла, разрушая слои моих защит, слизываемых его способностью поглощения. На мое спокойствие вампир ощерился вытянувшимися клыками — вороненные клинки со стеклянным звоном били защиты и дырявили одежку, не успевающую затянуть прорехи. Царапины множились и углублялись, раззадоривая непрерывно атакующего противника, успешно пробивающего мою однорукую защиту с ксифосом, со звоном и снопами искр сталкивающимся с достойными противниками. Ему не удавалось меня обойти, а мне его поразить.

К слову, Мисату транслировалась каждая моя рана в дополнение к общей всепоглощающей боли, сковывающей сознание — на физическом теле муки никак не отражались, не считая дублировавшихся на клоне ран. Король со всей ясностью понимал ситуацию — для него время было специально ускорено ради возможности видеть все финты дерущихся насмерть. Мисат понимал, что от его имени отдан приказ о титуловании — сидус Солеан кай Луара сол Санрайз, владетельный граф звездной системы F9V-87563. Бюрократический аппарат с невиданной скоростью заверил, а канцелярия готовит официальное сообщение. Утвержден и трехлепестковый огненный герб и символ — в общем, все наскоро подготовленное оформлялось набело так, что не подкопаешься.

Признаться, с малым противником я облажался — кот неожиданно оказался фамильяром и споро расправился с раэкапу, напрочь проигнорировав все его специальные атаки и приемы. Пока Серж спонсировал меня энергией, а Виталик вешал наблюдателям лапшу на уши, покрывая искажение времени, пестрый котяра мешался под ногами, пребольно царапаясь до кости.

Я мшарил по ставшему вдруг тесным кабинету, дабы придерживать Усивенета свободной рукой с мечом, пока вторая контролировала Мисата и якорила искривляющее время инфэо. Энергия в виодусе запланировано падала — я тоже валялся на полу, уходя перекатами от шустрого противника, начавшего давить всерьез и насмерть. Человеческое тело перестало выдерживать темп и вовсю кровоточило. Ликуя, кот вцепился мне в пах, а вампир правым срезал голову, а левый всадил точно в сердце — перед этим он удачно срезал кисть, отлетевшую в забрызгавшуюся стену вместе с зажатым в ней ксифосом, гулко воткнувшимся с отделанный каменными плитками пластобетон.

В шаге от сидящего Мисата по-прежнему оставалась зона чистоты, все остальное рубилось в хлам. Шикарный представительный стол, декоративные полочки и цветущие кактусы. Пыль и осколки плавали в воздухе как в киселе, настолько быстр оказался темп боя.

Отлетевшая голова победно хмыкнула — пришел мой черед. Дышащие на ладан инфэо сменились куэо. Ответная энергетическая воронка разверзлась настоящей бездной — куэо Сорбео под управлением воспылавшего алчностью Бодо в момент затянуло кота в любезно приоткрытый Лимб, тот и мявкнуть не успел. Альбинос оказался более крепким и хитрым орешком — его эфирные щупы ловко оплели мое тело, копию убитой человеческой оболочки. Огненное куэо Аура жгло их без видимого эффекта, нейтрализуя их жалящее воздействие — как-то затормозить меня путы тоже не могли. Когда чужой фамильяр оказался в затянут куэо Лимбом, я воспользовался куэо Умбра и Нексус, втащив следом попытавшегося сбежать вампира, обратившегося в быстро расширяющееся облако — энергии гад всосал целую прорву, отяжелев и тем самым став уязвимым. Однако и я открылся и стал слабее — Мисата подхватил Серж, мне пришлось полностью отделиться. Усивенет решил воспользоваться тактикой частичного проникновения внутрь — безумно старому вампиру-патриарху было все равно, в какой форме тянуть жизненную или эфирную энергию. Фамильяр превратился в зонд на манер врачебного для взятия на анализ желудочного сока, вызвав во мне яркое неприятие и почти рефлекторные позывы избавиться от проглоченной гадости. К моему счастью, я был к этому готов и заглотил отчаянно сопротивляющегося вампира, умудряющегося оцарапывать "глотку". Куэо Рэй я намеренно не использовал, стараясь захватить языка, а не убить.

В Лимбе мне пришлось пожертвовать всеми оркскими душами и котом — Усивенет проиграл достойно. Внутри Лимба он не смог удержать весь поглощенный объем энергии, поглощенной моей бесконечностью, и свою личность вместе с памятью он осознанно отправил в утиль, оголив душу — с ней осталась воля и способности, но не интересующая меня память. Альбиноса сгубила частично усиленная поведением Сержа как сноходца гордыня — будь вампир с подстраховкой, мне пришлось бы отступить не солоно хлебавши, а так я вполне успевал смыться, выскользнув куском мыла из нерасторопной руки. Его птенцы, незнакомые мне личности, пополнили собой мой Лимб — куэо Рэй успешно развоплощало озверевших существ, в чьей спутавшейся памяти мне не совершенно не хотелось копаться, да и бестолково интересоваться у низших. Дюжина душ пропала втуне, лишний раз подтвердив классификацию вампиров как нежити, бывший живорожденный не в счет. Мои потери получились огромны — да-да, я уже свыкся с собственнической мыслью, а тут четыре с лишним десятка душ в желудок вампира ухнуло, благо сумел сохранить две не менее сильных, захваченных в межмирье. Плох мой навык владения Лимбом, а ведь как бы часть меня... Зато какой бесценный опыт — в Лимб не всякого посадишь без последствий даже при предварительной подготовке. Будь моя воля слабее и участи частично поглощенного мне было бы не избежать — да, в итоге он бы растворился в моей бесконечности, но прошла бы уйма времени, прежде чем завершилась ассимиляция.

Мисат после убиения моей тварной оболочки пропустил финальный акт по техническим причинам — пребывал в болевом шоке. Сержу пришлось стать фильтром и самому принять львиную долю, лишь бы удержать короля в сознании. Виталику пришлось уничтожить часть своей сенситивной системы, дабы отвести подозрения у начавших волноваться людей.

Оглядев кровавую сцену, добавил пару штрихов, сваливая вину на воссозданный труп альбиноса, якобы зарезавшего толпу народа и самого скопытившегося — энергией поделились феи в ущерб обороны Аштарака. Риск — благородное дело.

— Зря, Мисат, — глядя в резко ставшие осмысленными глаза парализованного монаршего клона, все еще управляемого сознанием оригинала. — Богов интересуют только дромады, все модернизированные оскверняют само понятие жизни и будут истреблены. Грианкорд поражен язвой, по крайней мере, заселенный людьми рукав точно, оттого изоляция, которая рано или поздно прекратиться, когда боги наведут порядок, подмяв ключевые области. Дзогритаж, Грыжкырот, Соминта, Бонимуч, вы, — представил я иллюзорные модели. Первые два существа нежить — были людьми, стали лишенными душ киборгами, успешно косящими под живых из-за несовершенства оборудования. Соминте уготована та же судьба — все связующие биоканалы для обмена с внешней средой блокированы, отделение души неминуемо. Модернизированные мрут по истечении двух-трех веков по той же причине, но в их случае отделение провоцирует смерть тварной оболочки. Вы говорите, — зная о передаче разговора Соминте и потому декламируя излишне цинично, — клан своих не бросает, но по отношению к младшей принцессе это ложь — ее толкнули на верную гибель с медленной агонией в десяток лет, в кубоксе до двадцати-тридцати. Свои предали, дав гегемонии сделать марионетку, подобную этим двоим суррогатным личностям, по сути, биотехнологичным автономным искинам. Встреть меня как гостя, я бы сделал из жены дромаду, накинув к сроку жизни пару веков, но вы сами решили иначе, предпочтя травлю и силовой захват на живца. Прощайте.

Исчезая во всполохе, я через Сержа отпустил Мисата. Аштарак ушел через астрал, задержать, понятно, его не смогли, плюс инкубационный период умчавшегося по гиперпередатчикам во все уголки, способные принимать, вируса истек, и он начал поражать вельские системы гиперсвязи и управления, вызывая коллапс искинов.

Зализывание ран сопровождалось досадливыми стонами — практически полностью перешедшая на стадию энергетической вампирская сущность сумела нанести болезненные царапины. Эфирные паразиты, являясь посмертным проклятьем, мутировали с бешенной скоростью, сопротивляясь тьме попыток их ликвидации. Вирусы, как в отмеску, хех, поразили меня самого!

Благо развитие затрагивало лишь огненную ауру меня-Зефира — ни один пока не достиг внешней оболочки обр-тела, меня-Лейо. Пока. Душа у микробов отсутствовала, прижигание способствовало размножению, а отсечь пылающую ауру не представлялось возможным — мелюзга по информационным колебаниям буквально перескакивала на место среза, мгновенно (игры со временем успехом не увенчались). Не помогала справиться и волшебная пыльца фей, впрочем, она придавала сил бороться, установив паритет сил. Б.. бяка прицепилась мертвой хваткой, жирея подобно клещу и множась хуже непрерывно делящихся бактерий.

Подвижки случились, когда я выявил при помощи Сержа родственную связь с душой Усивенета. В срочном порядке близ захудалого голубого карлика на гране схлопывания в нейтронную звезду выплюнул паршивку из Лимба и, не отходя от кассы, тут же изничтожил. После всех перипетий фамильяру пришлось перепробовать несколько тел, пока слюна мэллорновской породы кошачьих, в изобилии водящихся у эльфов Глораса, смешенная со сверхэнергетичной звездной пыльцой фей не возымела эффекта, помножив вирусную численность на ноль.

О, какое же это облегчение! Правда, лекарство вызывало жуткий зуд, из вредности не изводящийся.

Глава 11. Номинальный владетель

Кроме бессовестной подставы и глупых потерь среди трофейных душ польза от посещения Вель ничтожна. Сидус Солеан кай Луара сол Санрайз. Имя. И полигон, значимость коего трудно оценить — нужен.

Захват прошел буднично. Сутки на оклемание, те же гала-сутки на вычерчивание вокруг системы объемной печати. Сутки на сбор трофеев.

Вычисленные по астралу живые в нем же и захватывались, ибо рисковать нарваться на выстрелы из разнообразного орудия, способного кооперироваться, преумножая деструктивную мощь, ох как не хотелось.

Собирал лично. Восьмерик вампирских душ на ультрасовременных кораблях пропустил еще на стадии начертательной магии — не по зубам их кодла. А вот корабли сопровождения прижучил, слизнув астральные тела прямиком в свой Лимб.

Месяц возился с грудами металлолома, живого и мертвого. За это время промурыжил души и слепил из них составные ядра для превращения процессорных кристаллов в аетасаксы — корабельные системы сложны и разветвлены, проще за раз охватить искины сразу всех поколений, тем самым буквально оживив корабли. Еще месяц мучился с Веталем, скрещивая кристалл со звездой в желании получить... Но потерпел фиаско — потерял одну из двух душ. Пришлось организовать в центре упрощенный вариант: в центре звезда, вокруг крест-накрест спутниками вращаются аетасакс и зеркальная сфера. На это ушел еще месяц вдумчивой работы. Пришлось из десятой доли душ, что откладывал прозапас, склепать еще одно мощное ядро, помещенное в цельный кристалл, спрятанный в одном из астероидов. Пока мелкие группы пиратских катеров и фрегатов я захватывал лично — ловушка, нивелирующая гипердвигатели, срабатывала превосходно, жаль, что все душонки шли на оживление дряхлых посудин. Год-другой, управляющей обороной мозг Райз унифицирует все подчиненные единицы, которые в будущем будут способны самовосстанавливаться за счет переработки тех же астероидов.

Подспудно я помогал феям разбираться с ворованными семенами и распылением над "Зеленючкой" очередного штамма гнилостных бактерий, раз от раза терпящих крах — планета не сдавалась, отстаивая право быть сплошь заполоненной сорняком, срывшим все холмы и овраги вместе с горами до единого уровня. Так в свое время и мэллорны на западной половине Арездайна на Глорасе сровняли поверхность.

Луч из локтя, луч из уха, лучики с кончиков волос, импульс-плевок — я приучал свое человеческое обличье к службе сверхпроводника-умножителя. Зелень разлеталась в клочья, в пыль, в лоскуты, горстями пепла или резными фигурками — безуспешный поиск отравы щедро разбавлялся тренировками.

Дикая магия — вот корень проблем "Зеленючки". Резонанс от раскола планет смел искусственные преграды, создав причудливый кокон, схожий с прежней межмирской вуалью, только на сей раз марево вносило дисбаланс в отлаженные механизмы, отвращая от третьей планеты навязчивых ходоков.

Мои уроки выдержки постепенно приносили свои плоды. Наиглавнейший это успешное противостояние соблазну и обуздание меня-Бодо, лихо развернувшегося во время уничтожения живой силы в пиратском логове. Я приблизился к краю, за которым начиналось отвращение к самому себе, погубившему Федерацию Дукарат — гегемония с империей сумели отсечь себя от зоны распространение вируса, доказав, что ничто не ново под звездами — их брандмауэры распознали вредоносный код и вовремя остановили лавину. По-разному, но остановили. Гегемония еще и поимела с этого огромные бонусы — за счет их тороидов и струн, способных передавать информацию практически мгновенно на любые расстояния в пределах галактики, хаос дальше распавшейся на субъекты федерации не ушел. Если чипы поддавались перепрограммированию, то биопроцессоры годились только в утиль — это основательно подорвало экономику многих планет федерации, специализирующихся на биоинженерии. С Виталиком мне повезло во многом из-за самой структуры комплекса, где всеми военными системами заведовал биомозг, а дворцовыми постройками менее мощный процессорный чип, после оживления устранивший псевдоживых конкурентов.

Огненная аура создавала вблизи хрупкой человеческой оболочки нужные ей условия существования, ибо ни состав атмосферы, ни жесткая звездная радиация, ни геомагнитная напряженность, ни куча других параметров не способствовали выживанию. Она же расщепляла на атомы все щупальца и споры, пытавшиеся устранить угрозу "сорняку". Преудивительнейшая форма жизни, оставившая на планете от силы сотню видов. Дикий коктейль обладал зачатками звериного разума, способного генерировать импульсы, расщепляющие регулярно падающие на планету крупные астероиды. Чудом является биореактор, аналог гиперреактора, синтезирующего воду и газы из более тяжелых атомов других веществ. Биомасса достигла критической отметки и перестала наращиваться, выработка "воздуха" так же приостановилась, когда атмосферное давление и состав достиг генетически заданных значений. Дикая магия создала выверты, приостановив этапы программы терраформирования, извратив суть. Так мегаорганизм подчинил себе всю планету, врос в нее, приостановив движение тектонических плит и прочую вулканическую деятельность. Получалось, что я боролся с самой планетой, от испуга признавшей за "сорняком" право...

Мои проплешины в сотни квадратных километров зарастали медленнее гектаров, оставшихся после разрушительной тренировки фей, коим больше нравилось "охмурять" зеленые участки. Сперва тоже были десятки метров радиуса, как у меня, теперь, спустя полгода от прибытия, эта цифра составляет до десятков километров — действовала вся семья Кагифэ, все семь пар, коим вскоре предстояло действовать раздельно, и потом и вовсе поодиночке. Мало ли может что случится? Мой личный предел составлял радиус в пять-семь километров — способ роли не играл, лишь энергия да усталость от ее перенаправления в куэо. В паре с Сержем радиус утраивался.

Месяц вся моя команда развлекалась совместными маневрами, выкашивая в этом безумном переплетении стволов и листьев с иголками, порой, матерные письмена. К названной мною звезде, к Санрайз я не приближался и обуздать дикую магию планировал подступаться еще через несколько гала-месяцев.

Адаптация полученных от эльфа-стража знаний о законах межмирья и способах оперирования в этой среде двигалась туго. В джунглях без мачете сложно, но тот же мачете в таежном буреломе бесполезен — вот и тут с такой легкостью переданные знания просеивались в поисках универсальных крупиц. Выглядеть сосунком противно и стыдно. Раз с энергией облом, буду брать качеством.

Военные эскадры ко мне ни разу не наведывались — не до мелкой сошки. Перестали являться и мелкие группы вместе с авантюристами-одиночками — с трудом наскреб пару десятков душ. Двести сорок три единицы числились в моем живом флоте, из них два линкора, три крейсера и восемьдесят семь фрегатов, остальное катера и каботажники. Через пару лет док-станции начнут функционировать на полную, преобразуя космический мусор искусственного происхождения в корабли. Новая раса "космокораллов" (рабочее название) будет размножаться своеобразным почкованием под моим контролем. Я доведу численность до шести сотен, в каждой по линкору, двум кораблям-маткам, трем девяткам крейсеров и семидесяти фрегатов. Живые сами разовьются в мощнейшие корабли, не приспособленные для перевоза экипажа — пассажирский флот, или седьмую сотню, построю позже. Одним из условий признания титула и соответствующих полномочий являлось наведение порядка в отписанной системе. Подразумевалось уничтожение рассадника пиратства, но я не я, если не создам на "Зеленючке" рай земной, в моем представлении, конечно.

По прошествии года от прибытия я сделал для себя печальный вывод — не потянуть. Минимум несколько веков кропотливого труда в союзе с планетой, иначе строптивица будет извращать или вовсе губить на корню все мои начинания. Лишние узы меня не прельщали, а у Райза и так хлопот навалом — худо бедно оборону поставили, перекрыв все рубежи, но до унификации еще переть и переть. Впрочем, кое-что полезное и нужное я таки смог провернуть — растянуть планетарный кокон с маревом на всю систему. Поддержка выкачивала всю дикую магию без остатка, еще и от звездного ветра шла подпитка. Для мне подобных при близком рассмотрении это не преграда, но для местных, бороздящих космос на кораблях, в самый раз. За несколько месяцев мы развернули,не мудрствуя лукаво, оправдавшую себя систему Триангланум: октаэдрические кристаллы в три слоя, наземном, подземном на километровой глубине и магматическом. В ядро пришлось вбухать все остатки душ, как ни цинично и по-хозяйски бы это не звучало. Пока выкачивается дикая магия, пока зреет ядро планеты "Зеленючки", поглощая прошлые наслоения и нынешнее самосознание, "сорняк" скопытится за декаду.

Мои меры крайне жесткие и жестокие по отношению к планете — рейдерский захват и передел собственности слишком мягко сказано. К сожалению, естественный метод неприемлем, вот и приходится прибегать к специнструментарию. Что тогда, что сейчас.

— Маршал, их целя ясны, как божий день, — сухо отрапортовал Райз.

— Райз, кончай а?.. — Лениво. Длящаяся два месяца самозабвенная тренировка на второй и последней целой планете моей личной звездной системы едва-едва подошла к концу — я был выжатым сухофруктом и туго соображал, чувствуя ноюще тягучую усталость в своих телесах, грозящихся отбросить коньки.

— С удовольствием! — Откликнулся с веселостью кристаллический мегамозг, бултыхнувшийся в своей емкости от очередного бодания с очередным собратом-астероидом.

— Райз!

— На расстоянии светового года от граничной сферы формируется неприятельская эскадра: восемь рейдеров, опознанных как флагманы сбежавших пиратских баронов, один линкор класса Агардрад(*), масса фрегатов и катеров наращивается. Уже девять рейдеров. Уничтожено двести одиннадцать развед-зондов. Появился супердредноут класса "Губитель планет"... — нудным голосом заштатного телеведущего.

— Райз!

— Ну чего, чего опять Райз?! — Обиженно.

— И это командор карина? — Укоризненно. Да, живые звездолеты названы весьма поэтично — карина. Их плоть постепенно трансформируется в подобие разномастных нанитов. Живой экипаж не предусмотрен, потому карина смотрятся на ранг или два ниже своих аналогов.

— Боеспособных карина всего рояс, — тем же тоном откликнулся мозг. Что верно то верно — всего тридцать три из числа самых первых готовы на все сто процентов, остальные трансмутируют. Признаться, я ожидал их подхода позже — кому как не пиратам в какое как не сейчас время ловить рыбку в мутной воде? Линкор вон и супердредноут захватили, успели.

— И чего приперлись сюда? — Буркнул я, млея под массажем. От осиного иглоукалывания отказался из-за боязни потерять весь специально выведенный умненький рой, потому довольствовался поцелуями рыбьих губ. Упреждающий сдвиг времени позволял обойтись без суеты.

— От обороны? — Подал голос Серж.

Мда уж, я абсолютно никакой. Б..., ... ! Как не вовремя ... заявились качать права, эх...

— Им что, мало звезд что ль? — Вопрос риторический.

— С противоположной стороны собирается аналогичная группировка под предводительством суперлинкора класса "Гаситель звезд", — обеспокоенно.

— У-у-у...

Значит, решили примерно наказать, дабы другим неповадно было. Да уж, скрупулезно выуженные трофеи в совокупности обеспечат меня кредами на сумму с восемью, если не девятью знаками, что целый порядок выше мною изначально планировавшегося. Плюс возврат четырех планетарных станций и еще десятка с лишним обжитых по типу колонии-города гигантских астероидов, нынче разграбленных и сгруженных у док-станции, на которую ушла вторая душа (вместо Веталя, оставшегося неодушевленным суперискиным). Оставшиеся три даже не перепрограммированы, только обесточены. Б.., как не вовремя! И я догадываюсь, кто спонсировал сие прямоугольное построение. Хм, тут и планар постарался, судя по несостоявшейся гиперновой — кое-кто внял моим словам, а потом скооперировался с незадачливым чернооким бугаем, решившим отплатить мне той же монетой.

Свыше тысячи самостоятельных боевых единиц! Нехилая армада на одного меня. А уж какая сконцентрирована мощь в суперлинкоре! Блоха, раздавливающая лапкой слона... Даже не блоха, амеба! Не, Аштараку, что рассекал кометы во время скольжения совершенно их не замечая, ничего не грозит, что самое обидное, остальных изведут под корень. Безрадостная перспектива. Торговля не прокатит, переговоры неуместны.

— Сол Одриенкартакодисол, ответь демиургу, — воззвал я к звезде.

— Зачем тревожишь меня, изверг? — Перевод не совсем точен, да и не может отражать всей глубинной сути языка, что достался мне в наследство вместе с украденным Пантеоном Глораса.

— Губитель планет и два гасителя звезд, Санрайз, — называя по-своему. Красивая кличка. Народы и те улавливают часть имени звезды либо его вольный перевод, а вот я... унизительно поддел, стараясь довести до понимания — лебезить и цацкаться не собираюсь. Сопроводил образами и ТТХ. — Узы Венца мне на..й не сдались, — грубо продолжив. — Однако устное и ничем не скрепленное партнерство считаю уместным и при нынешних обстоятельствах насущным, Санрайз, — на сей раз окрас комплимента при вполне дружественном тоне всего предложения.

— Сидус Солеан кай Луара стер Веридес сол Одриен, — как бы катая на языке. Светило с удивительной точностью присовокупило к имени владение-планету. Честно, не ожидал — стер Веридес, цивильное название вместо "планета Зеленючка", в документах не упоминалось, однако сие мое по праву. Одриенкартакодисол мог/могло/могла подтвердить, даровав мне... да, даровав, даже посмертно.

— Твоя сила — мои умения, — проявляя мягкую твердость. Поясняя — не уговаривая. — Муэр седьмой степени необходим и достаточен, мы еще успеваем преобразовать мою сферу.

— Пожертвуешь оковами? — Скептически спрашивая о Трианглануме.

— Да, и предложу миллионы семян, спор, яиц и прочих зародышей. Мои феи готовы свить Улья. — расписываясь в собственном бессилье справиться с дикой магией нареченной Веридес (слияние на стадии порождения нового). — Райз подойдет тебе как глава божественного рояса. С Муэром нужда в столь мощном защитном флоте отпадает.

— Предлагаешь мне стать твоим домом?

— Да, Санрайз, — с надеждой улыбаясь. — Но не более, — добавив суровости. Хотел уменьшительно-ласкательно Одри, но передумал, отстаивая свое именование. Раз Одриенкартакодисол принимает и узаконивает мой псевдоним, то будет правильно и обратное. Я не хотел менять Санрайз на Одри или Одриен и, кажется, нашел понимание:

— Согласен, Солеан кай Луара стер Веридес сол Санрайз. — Не стоит мужской род воспринимать как характеристику — звездная личность беспола в понимании людей, видящих триединство. И верно, "сидус" следует упустить, иначе могут принять за имя, тем самым почтя меня за отпрыска, хе-хе.

Кстати, в королевстве Альбельвель есть только два владетельных герцога — стер Бель и стер Вель. Еще восемнадцать объединяют десятки владетельных графов, остальные цео многочисленных компаний. Пригодная для проживания планета сразу поставила меня вровень с герцогами.

Итак, знаменательное событие случилось в 33:87:4 23.2.7591.473.

Я не принял бой, укрывшись за щитом, укрепленным дружными залпами трех армад, вынужденно убравшимися — только россыпь сигнальных буев осталась в напоминание. Назидание потокам обломилось, хе-хе! Даже планару с ходу или с разбегу, хех, не вскрыть. Подловить, ввалиться на чужих плечах — это да.

Восьмую степень, что закрывала Арасмуэр, я сотворить не смогу — не мой ярус, мал да худ. Итак вынужден буду висеть в прострации где-то до начала девяносто второго — жуткий перенапряг свалил и демиурга, и звезду. Слег и Серж с феями, объединенными в общий круг в пределах Аштарака — крутой откат накрыл каждую душу, находящуюся внутри одномоментно воздвигнутой защитной сферы. Весь живой флот перешел в божественный статус — тридцать три бога, двести десять младших божеств и один верховный, единственный, не вписанный в структуру звездного Муэра. Док-станция вместе со всем остальным превратилась в живое ядро планеты, начавшей возрождаться на четвертой орбите.

Райз... теперь он опекающий Веридес мажордом, проходящий переквалификацию в ядре звезды, таки получившей своего венценосного, владеющего всем остальным в системе. Думаю, тихим сапом он со своей командой несостоявшихся звездолетов изведет астероидные поля на пятой и седьмой орбитах (восьмая ушла на Муэр — Одриенкартакодисол вполне понимал, насколько уменьшилась его зона влияния по сравнению с трижды позапрошлой эпохой, я бы адекватно воспринял его бурчание, но не по рангу, да и не в тех мы отношениях, чтобы он себе такое позволял). Райз... они все вспомнят, из кого и как были сотворены.

По истечении срока мне пришлось по добру по здорову убраться из своего "дома". Что ж, ожидаемо. Доказательства переданы — сеть из менее чем сотни гиперпередатчиков успешно заработала, доложившись заинтересованным, и так пребывающих в курсе. За мной закреплено имя и виза на телепортацию из любой точки данной вселенной. Я не успел привязаться, но грусть овладела мной, интуитивно знавшим о подобной перспективе — я улитка, повсюду носящая свою раковину-домик, Аштарак, с собой. В который раз я сбежал от огромной ответственности, готовой лечь ярмом на мою шею, психологически не готовую к сему грузу. Пиратские деньги, векселя и закладные с прочими трофеями мне позволили распродать через Виталика — я стерпел подачку, не настолько гордый, да и цель достигнута — имя и жизнь спасены, опыт получен, чего еще надобно?

Как говорил один классик, грусть достаточна сама по себе, но чтобы получить от нее настоящее удовольствие, нужно поделиться ею с другими. Феи закружили меня в танце, водя по сумеречным аллеям и тенистым полянкам, новым для меня, выращенным из семян, собранных на вельских складах со всей ойкумены — обильный источник забрезжил в каждом Кагифэ, после звездного благословления иначе и быть не могло. Феи помогли забыться и отпустить миллиарды жертв вируса, запущенного в гиперсеть при содействии до сих пор не выявленного шпиона, Виталика, философски отнесшегося к своей необычной реинкарнации. Феи увлекли созданием стелларитов, напоенных векторной силой шариков, взявших и преумноживших лучшее от адамантов и асталов.

В полной мере стеллариты раскрывают себя в межмирье, где рождаются и умирают. После той памятной тренировки, когда карательные армады застали меня врасплох, я могу повторить стрелы Чиэшмиалтэля, обратившись к сан-роясу — они не вправе отказать в передаче силы, им и не выгодно это, а могу воспользоваться стелларитом, разом высвободив накопленную мощь или вытягивать силу малыми порциями, суммарно превосходящими мгновенный выплеск. Страж границ в свое время потратился на изготовление артефактов со стелларитом в наконечнике и его крошкой на древке и оперенье, а так же на лук. На первом этапе того боя он как раз брал силу камней малыми порциями, сплетая с силой источников энергии, а финальный удар не что иное, как мгновенное высвобождение. В межмирье существуют свои правила построения структур, законы и аксиомы их жизни — эльф страж как раз переиначил идею, оставив смысл — неиссякаемый колчан в его исполнении содержит стрелы, вкладывающие в руку лучника свой дубль. Меч из адамантия рубит материальную составляющую богов, адамант способен пленять или причинять вред их эфирной или астральной составляющей — все это только в рамках тварных планов бытия, стелларит оных ограничений не имеет. Страж своей артефактной стрелой убьет бога-вторженца, меня серьезно ранит — все же уничтожить мое бесконечное орб-тело конечным предметом невозможно, пленить — да, ведь я замкнут во внутрь, а не простираюсь по всему пространству во всех направлениях.

Месяцы прострации зря не пропали — оканга, аюуо и виодус теперь сделаны из гиперстелларита, вобравшего в себя все плюшки гиперасэнада и стелларита. Я мог потратить время и ресурсы как-то иначе, но решал в последний момент и под впечатлением от достигнутого на тренировке. Весь гарнитур претерпел изменения и теперь, к примеру, тот же меч или трюк со струнами, впившимися в интерголо короля Мисата, свершится иначе, без морфических изменений колец и не соотносимо большей эффективностью.

Феи тоже грустили. Эурт и Иосли, Эилр и Оэлни, Уонэ и Иасто, Эолн и Аулнэ, Иурэ и Аиснэ, Эирн и Эисли вместе со своими родителями, Иэру и Аэнли, свили Улья в совсем иной обстановке. Взлелеянные мечты осыпались пыльцой печали. Любовно выращенные гнезда, парящие на высоте сотни-другой метров укрыли Улья, из каждого в свое время вылетят менее десятка фей, а из одного фэйри. Сразу несколько видов растений переплелись в гнездах, будущих домах волшебных созданий — чего только не сыскалось среди представителей галактической флоры, стараниями фей приспособленной к практически любым условиям, чего не удалось достичь альбельвельским ученым, не смогших запустить в полет эти шикарные воздушные лозы на родных планетах. Феи грустили, расставаясь с зачатыми, но не рожденными детьми, которые будут помнить родителей и почитать воспитателей.

Я не мог не повиниться, не мог не подарить Танец Танцев... горести утраты рассосались... показались мелкими и несущественными... и грех смеяться... Мы кружились, колеблясь на волнах жизни, плескаясь в ее озерце, нашем обжитом озерце. Жизнь продолжается, она бесконечно изменчива и смерть лишь межэтапный переход, а расставание — тьфу, не стоит упоминания, они, свершившие головокружительный карьерный рост, хе-хе, еще хлебнут свое, сполна, и проклятьями осыплют свои бессмертные плеши, жизнью повязанные с... Старшая пара, Эирн и Эисли, первой ухватила мой посыл и улетела на Веридес нести добровольную вахту под гнетом негативного отношения... Одни улетели сеять заботу, холить и лелеять, не дать потомству ощутить себя брошенными на произвол судьбы... другие устроили гвалт — пришлось тихо смыться, сами домыслят о сменном характере... Живший во мне человек, тот, кем я родился, мог бы назвать мои поступки с вырыванием душ и склеиванием их в единое мерзостью, но я не человек, хоть и стараюсь... впрочем, это не важно.

Прорезавшаяся искусственная личность Веталя честно не хотела меня огорчать сводками новостей — чтобы не натворить бед, я ушел в медитацию. Открытые посредством Виталика банковские счета заморозили, благо не раскрыли моего секретного агента — оному пришлось сдать малое, дабы спасти большее, себя то бишь. Неспешно летящий Аштарак завис посреди пустынного космоса — текущий маршрут до цивилизации удален, а новый не задан, не определен, потерялся...

Как оказалось, стелларит солидарен со мной — универсальную энергию без вектора и полярности трудно удержать, а еще труднее создать подобный поток действительно чистой силы, ничем не обусловленной, тем более знаком созидания или разрушения, чем я грешил. Даже не стал тратить время на создание хотя бы грана сей квинтэссенции, стремящейся реализоваться. Оба предельных случая, все и ничего, суть одно, примерно как с белым цветом, разлагающимся на множество составляющих.

Да, я решил оставить Грианкорд и посетить Ноалуннас, для чего принялся выращивать стеллариты. Из многочисленных заготовок в качестве фокусирующей призмы я, естественно, в угоду скорости выбрал огонь, свет и ветер. Дань Зефиру, источнику и первому Престолу. Я целиком занимал тронный пьедестал двух планет, вернее планеты и ее обжитого спутника, мне не составило труда при помощи сил новорожденного Пантеона Санрайз создать эталонные заготовки всех четырех первостихий и трех первоначал в отдельности и во множестве сочетаний, поляризуя Порядком или Хаосом, между которыми бьется жизнь, пребывающая в вечном движении, ибо абсолютная статика тождественна небытию.

Глава 12. Знакомство

Кешниафа

Женщина маялась бездельем вот уже которые сутки, сидя в вонючем зале самой захудалой забегаловки в богом забытом городишке, невесть где выхаркавшем утлые глинобитные домишки. Хорошо фехтующую чародейку несмотря на зачарованную мифроловую кольчугу под облегающей блузой и сопротивляемость высоким температурам донимала удушающая жара и безденежье — на обочину жизни ее в который раз выбросил блуждающий портал, куда ее нечаянно впихнули в самый разгар битвы! Кешниафа свыклась с потерей дорогущих ингредиентов и даже любимых украшений, насквозь пропитанных чарами, а вот породистый скакун, на которого зарился... Скрипнув зубами, квартерон погасила огонь в прикрытых веками глазах и как можно миролюбивее хлопнула длинными черными ресницами в сторону барной стойки — прошлая вспышка отняла последний золотой.

Кешниафа Тешпаунит Наиульсуаэль Кварцевая прекрасно знала о своем родовом проклятье — праправнучка эльфийского лорда Хрустального по линии полуэльфа-бастарда в свое время изучала методики, вытащившие из глубин детской памяти обрывки фраз и образов, достаточных для подтверждения подозрений. У вымирающего эльфийского народа неведомого мира существовал обряд, по которому роженица с четвертью людской крови проводила весь срок беременности от чистокровного эльфа в волшебном лесу — каждый ее день был расписан от и до, чтобы дитя получилось полноправным эльфом, чьи дети будут считаться чистокровными. Ее мать-полуэльфийка имела смелость переспать с человеком, а потом обманом пройти священный обряд — лес усилил проклятье, и теперь Кешниафа раз от раза натыкается на блуждающие порталы в самые неподходящие моменты, удаляясь все дальше и дальше от родины.

Первый раз это случилось на седьмом году жизни — голодная малышка провалилась на поле битвы, уже перегоревшей. И дракон, поджарый красный ящер, и четверо смельчаков, из которых опознаваем оказался только человек в черной мантии, как-то на расстоянии сумевший вырвать сердце, но не сумевший притянуть его себе (так и валялось, еще трепыхаясь) — все были мертвы. Малява это осознала со всей ясностью. Уже тогда она проявляла дерзкий характер, потому ее часто наказывали, держа впроголодь — одной четверти эльфийской крови недостаточно для любви, но вполне хватает для родового проклятья, отторгающего дитя, отвращающего от мест, пропитанных эльфийской магией и концентрированной магией жизни вообще. Маленькая Кеш жутко испугалась, а когда где-то за спиной приземлился крупный стервятник, издавший кошмарный клекот, девчушка, не помня себя от страха, бросилась вперед, поскользнулась на крови и угодила в дракона — удерживающие его магические путы дышали на ладан и от касания развеялись, туша придавила ее, выплеснув кровь и раскуроченной груди, еще теплую, живую. Кеш очнулась в темноте и тесноте, не чувствуя боли, от которой до того едва не задохнулась и потеряла сознание. Чудовищный голод сковал разум и малютка, не помня и не понимая, вгрызлась в первое, что попалось — остывающее сердце. Так ее и нашли, ревущую в три ручья и зовущую маму.

Выходили, обучили первичному контролю проснувшихся сил, но не уследили — в четырнадцать судьба повторилась, растворенное в крови проклятье вновь дало о себе знать во время учебного поединка. Тогда она спасла ветерана, человека в летах, чудом выжившего при нападении нежити. Очередные семь лет "дочка" "покоряла" науку фехтования, тяготея к кинжалам и волей неволей к языкам, сообразив в свою юные годы... Впрочем, это ее не спасло, хотя она всячески старалась в тот злополучный год никуда не высовываться — к ним пришли взыскивать старые долги и неправильно сработавшее заклинание родило очередной блуждающий портал несмотря на магический замок (кажется, он все же пострадал, хотя девушка и не могла понять, как).

Два предпоследних раза она сама шла навстречу с проклятьем в полной готовности, а в последний ей не хватило пары мгновений, чтобы добраться до своего коня с поклажей, прожившего с ней почти двадцать лет. Ей оставалось только благодарить своих наставников, вбивших в ее голову необходимость ночевать у костра при оружии и одоспешенной...

Вздохнув украдкой в своем темном углу, женщина продолжила слушать пьяные вопли и задушевные разговоры, познавая расхожий в этом мире язык — очередной жутко дорогой и всенепременно универсальный кулон-переводчик разрядился в этом мерзком оазисе, жадно высасывающим упорядоченную магию, а все инструменты для опосредованной зарядки остались в том мире. Сама чародейка никак не могла приноровиться к артефакторным изделиям — они постоянно крошились в ее руках или, того хуже, взрывались, не выдерживая ее импульсивного характера. Ритуал постижения языка Кешниафа выучить удосужилась, да вот беда, ритуалистика и вообще ее собственное волшебство в первые недели в новом мире чудит, вся надежда была на амулет.

Отвадив взглядом очередного пьяного ухажера — и это в разгар дня! — она отхлебнула мерзкое пойло, что здесь по ошибке кличут элем, и в который раз задумалась о грабеже. По слухам вскоре должен прибыть караван, первый после прекращения сезона песчаных бурь — ей был необходим гужевой транспорт, любой, лишь бы вывез ее из мерзкой зоны поглощения магии, мешающей ей расправить колдовские крылья, каждый раз опадающие жалкими ошметками, сколько бы она не пробовала ни днем, ни ночью. В оазисе животных не разводили — людям влаги и еды самим не хватало. А жили здесь старатели и трудяги — первые добывали глину и просеивали песок, вторые на земляной крови и газах дули черный хрусталь и лепили черный фарфор. Удивительные свойства местности передавались плодам рук человеческих и пользовались устойчивым спросом. Вот только мало кто желал обогащаться столь изуверским способом, и местные не горели желанием, ведя кочевой образ жизни. Это место считалось проклятым, отваживая бедовые головы либо поглощая их — услуги наемницы-чародейки были здесь никому не нужны, в отличие от...

— Отвали, высерок тифозной гиены от случки с ... ... ! — Прошипела Кеш, стараясь говорить на подслушанном местном. Капля эльфийской крови продляла человеческую жизнь, сохраняя красоту, ее гордость и бич.

— Какая краля... ик!

— Слышь, подстилка...

Договорить он не успел — обитая металлом сапожная подметка размозжила ему коленку, а невесомый кулачок разогнул в обратную сторону, выдав громкое "бам" о лоб бородатого уродца с двумя шрамами поперек раскрасневшегося лица. Отбросы общества загомонили: кто-то смеялся, кто-то негодовал, кто-то делал ставки, друзья отправленного в нокаут живо повскакивали. Утробно зарычав, Кешниафа ловким движением выхватила драконий клык из плечевых ножен — узкий кинжал, почти нож, очертил красивую дугу, расщедрившуюся на пяток обжигающих брызг, дурными кляксами таки долетевшими до хламид буянов, мигом воспламенив обноски. Чародейка клацнула зубами, прогоняя забияк. Самое простое из ее арсенала оказалось самым действенным, хоть и отвратительно исполненным — ничего общего с ее излюбленными сердечками или на худой конец шариками, однако и не жалкие искорки, как произошло два дня назад, и не жалкое шевеление теней, когда пять дней назад в подворотне она пыталась создать из темного огня змею (тогда враги просто испугались, чем она и воспользовалась, попросту сбежав от шайки из восьми головорезов — при появлении полторы недели назад ей пришлось расплатиться трехгранной рапирой со звездным сапфиром в перекрестье, идеально проводящим холод, тогда кулон помог изъясниться и замять скандал, иначе бы ее скрутили и на плаху, куда ее с удовольствием отправят, стоит ей кого-нибудь лишить жизни — стукачи сыщутся, а защищенные неведомыми рунами амулеты правды подтвердят ее вину). Ее любимый фамильяр, важный котяра с призрачными крыльями, мало того, что был убит, так еще в том мире, и в этот еще не добрался — хозяйка каждую ночь его ощущала где-то рядом и безутешно звала, не зная имени мира, где очутилась. Крайне неудачно сложились обстоятельства.

Расторопные вышибалы выволокли растяп, слишком удачно упавших на кувшины с пойлом, потушившим огонь брезгливой ненависти — весь зал потешался, с опаской косясь в темный угол. В прошлые разы воительница не проявляла навыков чародейского искусства, щедро отвешивая кровавых люлей бедренными кинжалами — к слову, посетители так до конца и не могли сосчитать, сколько же кинжалов у сей примечательной гостьи.

— Все, теперь точно надо валить, — раздраженно подумала про себя Кеш. — Ночью явятся, песьи выродки...

Магию здесь откровенно не любили, здесь прятались от загребущих лап повелевающих сверхъестественными силами, тем не менее, население Пек-Блэ вкалывало исключительно на них. Мастеровые, к слову, являлись рунными волшебниками и проходили обучение исключительно в Пек-Мэйб, расположенном в трехдневном переходе севернее — гильдия Пек свято хранила свои секреты, смертью карая. Для всех мастера являлись обычными людьми, а продукция отгружалась в главный город сего песчаного мини-государства с целью окунания в черный источник, вовсе не для нанесения рунных вязей кровью рабов и каторжан, выкупаемых у соседей. Уклад жизни сложился века назад и с тех пор не менялся, в отличие от зоны поедающего магию проклятья, год от года расползающегося окрест вместе с песочными барханами.

Во внутренний город без мзды ее не пускали — рядиться в местные тряпки бесполезно из-за жутчайшего акцента и миловидного светлого облика, тем более ее отлично запомнил глава местной стражи, щеголявший теперь с ее — ее! — рапирой. Она бы без труда преодолела добротную пятиметровую стену (прим.: здесь и далее для удобства принята метрическая система), отделяющую место жизни и работы мастеровых от всякого отребья, добывающего нужный материал у близлежащих осыпающихся под натиском песка и ветра гор и русла бог весть когда высохшей реки, но стражи с черными секирами бдили на совесть, щедро оплаченную золотом и регулярными женскими ласками разновозрастных рабынь. Во время и сразу после сезона песчаных бурь стража особо лютовала, отваживая вынужденно отсиживающееся во внешнем городе безработное отребье, пропивающее и проедающее свой скудный заработок.

Вдруг ее уши, унаследовавшие эльфийскую чуткость, услышали приятный баритон и разобрали страшный смысл:

— Слышь, шинкарь, она тут единственная квартеронка?

— Эльфийское отродье, у меня?! — Ахнул прилизанный губан, выпустив из задрожавших рук глиняный кубок, что протирал. Мелкие глазки заметались, расширились при взгляде в угол. — Нет-нет-нет, вы ошиблись, господин, мест нет, вина нет, идите-идите...

— Хех, — в полной тишине хмыкнул молодой человек. Даже выброшенные на улицу заткнулись, расслышав визгливое слово "эльфийское".

Песочно-серая с призеленью бандана натянута до бровей, поверх серый шарф, свешивающийся слева, чтобы запахом вправо прикрыть лицо от песков и лучей нещадного солнца. Серо-зеленая же туника свободного покроя с расстегнутым воротом, такие же штаны — ткань с виду грубая и без окраса, видны продольные волокна, на тон-два выше или ниже, но на деле складки свидетельствовали о дороговизне с имитацией под ширпотреб. Кешниафа в этом разбиралась как никто в дряной этой забегаловке, да что там, во всем Пек-Блэ! Обувка странная, на туфли смахивающая — темные серо-коричневые, скрывающие дорожную пыль. Кушак в тон кажущейся кожаной обуви завязан на правом боку. На указательных пальцах не цепляющие глаз кольца — именно кольца, а не перстень, как у шинкаря, сверкающего мутным глазом желтого топаза с ноготь большого пальца ноги (и как не мешает, удивлялись все). На шее тоже какая-то висюлька — острый глаз квартеронки ни за что не зацепился, про лицо она могла сказать одно — глаза аспидно-серые, в ее строну ни разу не обратившиеся.

— И где же более благопристойно?.. — И явственно сморщился, когда его перебили, ловко сцапав грошевый пятак:

— У Юкастаба, влево и два вправо от ворот, — скороговоркой выпалил толстячек с извиняющимися интонациями.

Человек вышел легкой походкой, следом в служебный ход юркнул воришка Амбросиб, вместе с Кеш имеющий к нему вопросы, в частности, не под узелок ли кушака замаскирован кошель — профессиональная гордость желала срочно выяснить, как незнакомец достал расхожую монету, что он, воришка со стажем ничегошеньки не понял. Наметанный нюх сразу выделил украшения с отводом глаз, действующим в местных специфических условиях, что сразу возводило гостя в ранг богатеев — чуйка молчала про опасность, и вор соблазнился — вдруг у него не только дукаты, но и даймы сыщутся? Следом бросилась и Кешниафа, завернув в крыло келий, настолько маленькими и узкими были сдаваемые комнаты одноэтажной шаражки — она успела раздобыть какой-никакой вещмешок, просторный мужской халат и шемаг, который она быстро научилась повязывать, чем и воспользовалась, сноровисто накинув все на себя и, наплевав на вперед оплаченную неделю проживания с прокормом, покинув глинобитное уродство, буквально осквернявшее ее тонкий вкус. Эльфов здесь жутко ненавидели, отнюдь не за снобизм — диверсионные отряды из со всех сторон зажатого леса, охраняемого загадочной мифаль, вырезали всех и все без разбора, утаскивая молоденьких девушек, дабы те рожали им солдат-полуэльфов, учинявших разбой в глубоком вражеском тылу, где попутно осеменяли подвернувшихся... под руку. Это из общеизвестного. Потому сразу десяток впечатленных наглостью зарвавшихся эльфов быстро закруглили свои дела, направив свои стопы в комендатуру, в представительство гильдии Пек и еще пару неприметных мест...

Солеан

Сетевой вирус понятие не новое. В достаточно упорядоченном интернете ЛЧП, Лиги Человеческих Планет, вредоносные коды до моего появления ни разу не покушались на аппаратное обеспечение по причине его высокой надежности. Но вот все когда-то бывает в первый раз — мои вирус генерировал такую последовательность низкоуровневых команд, которая выводила из строя тонкие эфирные связи процессорных кристаллов и синапсы биомозгов. Первые почти немедленно подвергались переформатированию, вторые только в утиль или на прокорм скота. К сожалению, в галактике несколько конкурирующих технологий производства процессорных кристаллов, а мой вирус тестировался только на одной, потому заражение остановили сравнительно легко.

Заминка в технике стоила войскам поражением. Боги с умом воспользовались замешательством врагов, выдворив их с планет и закрыв их от посягательств, как я поступил со всей звездной системой. Стоит отметить, что выбравшие биосферные системы оказались слабы, груз из самых преданных последователей сдерживал и умалял их. Львиная доля раньше меня вырвавшихся из Арасмуэра устроилась на планетах, непригодных к жизни — демоны, ангелы, хозяева нежити и прочие, и прочие. Планы их бытия изначально не нуждались в наличие кислородной биосферы, хотя особо могущественные потратились на ее призвание из параллельного измерения или из грез планетарной сущности, подстроив под собственные нужды после избавления от гадостного марева и устройств древних, отравляющих эфирный и межреальностный фон.

По сути, недопущение гиперновой стало актом отчаяния, а вот атака на Санрайз скорее проверка на вшивость — вынужденное отгораживание планетарными щитами (никто не захотел быть вмурованным в Муэр, как вышло в моем случае) заставит пойти на контакт, рано или поздно ушлые захотят начать приторговывать диковинками и выйдут на переговоры, которые после гиперновой не состоялись бы или проходили под иным ракурсом. Полагаю, доводы в виде "Губителя планет" и "Гасителя звезд" не мне одному приводились в качестве весомых аргументов в пользу сдачи, но Виталик доказательств этому до моего отлета раздобыть не смог.

Чиэшмиалтэль, к слову, как-то учуял мое гармонично сложенное орб-тело, незлобивый дух, и справедливо рассудил, что беды от передачи знаний не будет. Мы тепло встретились во второй раз... Я ему вручил целых три солнечных (пламя, свет и газ вкупе дают звездную плазму, удивительно красивую, но уж больно яркую вещь) стелларита: за пропуск, за прошлые знания, за нечаянную подсказку, как стабилизировать Аштарак (вложенное субизмерение Кагифэ нуждалось в материальном носителе в тварном мире — в итоге стрелки были переведены на Санрайз, сами связи с системой я уже без подсказок спрятал в тени Аштарака, ставшего блуждающим островом и моими передающими мне силу графскими владениями, досконально исследовать которые я, естественно, никому не дам, а орденец свято блюдет клятву и языком молоть направо и налево не станет).

После той беседы я и оказался в этой прокаженной дыре — пятно разрасталось, а местные боги не спешили разобраться с проблемой, да и не могли — слабы в своей многочисленности и постоянных дрязгах. Светила тут играют роль распределительно-генерирующую роль, верховный бог один и не афишируется, плеяда высших богов следит за своими секторами и практически ни во что не вмешивается, занимаясь сдерживанием своих антогонистов. Я до конца не смог вникнуть в местные реалии, на эмпиреи точно не подамся выяснять, как и в мир Семилунья. Кстати, одиночная приставка "сол" в имени тут означает кровную связь со светилом, типа спектральный аватар, воплощение слепой звездной силы — аналог владетеля, распоряжающегося фонтанирующей магической силой (боги, в основном, пользуют животворную). "Стер" — природная сила планеты. Так что я по местным меркам вполне себе нехилое божество, достойное зависти. Тут, кстати, весьма расплывчата граница между архимагами и божествами, ибо обретение божественных сил возможно через поединок, первое право на который сравнительно легко получить. И еще одно — календарная система Ноалуннас аналогична Грианкорду, а повсеместно известные инфэо СГС от известных мне отличаются лишь в плане источника энергии, что и обуславливает разницу в потоках времени и период адаптации организма к биологическим ритмам нового мира. В сутках тут двадцать часов, в часе сто минут, в минуте полста секунд. Каждый час имеет имя собственное: Салт, Субет, Сугат, Судел, Сэпс, Суст, Судз, Сэт, Сут, Сю, Асал, Асуб, Асуг, Асуд, Асэп, Асус, Асудз, Асэт, Асут, Асю. Наименование дней недели: Алтин, Бетин, Гатин, Делин, Эпсин, Стиот, Дзин, Этин, Теин, Йот. Месяцы тоже имеют имена: Нуалт, Нубет, Нугат, Нудел, Нуэпс, Нудз, Нуэт, Нуте. Тут расхожа легенда про восьмерых братьев с двумя сестрами и принадлежащим старшим богам прудом Времени, причем каждое имя имеет свой вес, правда, в простонародье пользуют сокращенные имена. Отмечу и наличие аналогов малора и телора, магические языки звуков и движений, тоже не совсем точные копии досконально известных мне. А вот с ранжированием одаренных тут иначе, и разумных видов кратно больше. При какофонии порождающих энергию источников заклинаний тут относительно не много изобретено, их плетения наворочены и сложны, и достаточно многие не заморачиваются структурированием энергии, обходясь максимальным минимумом, помощью богов, рун или других подсобных инструментов, хе-хе. Вот, кстати, за примером можно далеко ходить — смесок из людей, эльфов и драконов, представленных расхожим образом через купание в крови и поедание сырой плоти, что оставило свой жирный отпечаток. Девица прямо фонтанирует необузданной энергией, в данный момент переживающей стресс... хм, любопытно...

— Слышь, шинкарь, она тут единственная квартеронка? — Мне захотелось пошалить — в целом она была в моем вкусе.

Менее чем на три пальца ниже, замечательная фигурка с наливной грудью и сексопильной попкой, протирающей штаны на замызганной скамье. Светло-русые волнистые волосы спрятаны в промасленную косу, острое личико подчеркнуто миловидным носиком с горбинкой, которую так и хочет целовать. Высокие скулы и таинственный взгляд глубоко посаженных, что скрадывает чуть увеличенный размер, грязно-желтых глаз, в которые она умеет щедро плескать огня — ух, зверь-баба! Уже наметился иглообразный зрачок — совсем немного осталось до вылитого драконьего взора, прожигающего стальные плиты насквозь. Хех, мне ли не знать?! Прелюбопытно...

Бесхитростно добыв информацию, двинулся к Юкастабу. Облаченное в угоду местным тело желало промочить горло и облегчить мочевой пузырь. Простенькое инфэо не давало окружающим задаваться вопросами — а чё тут новенький делает? Откуда, когда и на чем прибыл? Еще несколько, расположенных на разной глубине восприятия, прикрывают мои источники и запасники маэны на пальцах, поясе, шее и голове. Ну прохожий, ну безобидный, ну безоружный — глупец-авантюрист, не стоящий внимания. Серж в виде котенка-раэкапу уже прошмыгнул к ростовщику-меняле, пользуясь своими способностями хамелеона, так у меня и появилась монета. Тут в ходу бронза — грош, сплав на основе серебра — талер, электр с примерно равными пропорциями — дукат, золото с платиновой лигатурой — дайм, выше известные мне асалы, затем стеллариты. Восходящее соотношение везде 10:1, номиналы монет в 1 и 5, пропорции в чеканке дают курс.

Кешниафа

Проскользнув рыбкой через угольное ушко облавы, втихую устроенной на нее средь бела дня, Кеш ловко перебралась через давно примеченный участок стены. Будь ее воля, расстояние преодолелось бы двое, а то втрое быстрее — по крышам, — но вымоченная и смешенная с глиной солома еле справлялась с песком, что уж говорить о ее весе. Вот и приходилось петлять по ветвистым проулкам, благо в полуденную жару большинство отсиживается в тени и кое-как удерживающих прохладу домишках, а то с ее формами под мужчину никак не закосить, хоть лопни... эм, это лишнее. Формы — ее гордость, недоступная эльфийкам, в некоторых мирах прибегающих к магии трансформы, так, к слову.

Естественно стражи увидели, как она пересекает стену в неположенном месте — глиняно-песочного цвета халат пришлось снять. Позволив себе один долгий взгляд на внутренний город, по сравнению с пригородом утопающий в зелени финиковых пальм, но так же страдающий из-за жары ввиду отсутствия достаточного количества воды для организации фонтанного кондиционирования воздуха, Кешниафа профессионально запомнила расположение улиц — до ночи план не выветрится из головы, а больше ей не требуется.

Первый этаж почти всех домов каменный, второй из формованной глины, у зажиточных людей облицованной ярко желтой штукатуркой с охряными росписями, отдающими дань покровительствующим дому богам. Крыши тоже разительно отличаются — черепичные. У Кеш доставало ловкости и прыгучести, чтобы не удариться оземь пятой точкой и ненароком не расшибиться, навернувшись с халтурной кладки, коих тут как специально понаделали против таких смельчаков, как она. А еще рунные ловушки проходу не давали — из них почему-то энергия тоже не утекала в песок — чувства чародейки были обострены, она в последнюю секунду замечала опасность и успевала среагировать.

Навернув пару кругов по крышам и улочкам, Кешниафа исхитрилась затаиться на стропилах под самой крышей того самого заведения — лившийся из мутных стекол внизу свет создавал наверху уютную тень, пыльную, вонючую и жаркую. Желание насолить неведомо как распознавшему в ней квартерона росло с каждой крышей, с каждым окриком "лови образину!". Пробежка вернула телу собранность и остановила зуд от безделья. Она не сомневалась — незнакомец маг, осталось дождаться подходящего момента и сдать его властям (сама она откупилась и повторно встречаться со стражей не хотела, как не хотела и продавать ни один кинжал из своего замечательного набора, пол жизни пестуемого). Ох, как бы она хотела променять ту тошниловку

Пелагея

Она считала себя твердой — дергающееся веко твердило обратное. Этой ночью прибывает караван из Пек-Мэйба, караван, который должен забрать десятки ее творений вместе с ней — прошло пятнадцать лет безупречной службы у ханибэ. Пелагея тайком научилась всему, что знал ее мастер — ох, будь проклята та наивность юной дурочки, согласившейся променять...

— Ай-й!..

— Не нервничай, Пел, — строго заметил мастер. — До захода Айш надо успеть сделать еще два сосуда для удержания бесов.

— Да, мастер, — поспешно натянув маску покорной радости. Убрав осколки, она села так, чтобы ее фигурка отвлекала ханибэ от ее глазного невроза, а изящные пальчики завораживали своей игрой с кистью.

Сохранившая молодость в самом расцвете женщина выпытывала тайны не только в постели, она подсматривала ритуалы и заглядывала в запрещенные свитки. Она не выбивалась в лучшие — это как-то само собой получилось. Вот и сейчас похожий на репку сосуд разбился намеренно: во-первых соблюдался процент брака и неуклюжести, во-вторых она за мастера замкнула цепь символов, ощутив едва различимый отголосок, свидетельствующий о правильности и готовности изделия к финальному этапу в Пек-Мэйбе. Как однажды в сладострастном забытьи проговорился ханибэ, на самом деле использовались известные ее прежним учителям закрепляющие эликсиры, особым образом выдержанный ритм и последовательность наполнения силой. В свое время девушка потратила целых три года на самое сложное — каллиграфию на внутренних стенках сосуда, прочее сущая ерунда.

Женщина с высоты прожитых в Пек-Блэ лет кляла наставников за тупизм — все секреты лежат буквально на поверхности, только руку протяни! Когда лет десять назад она это поняла, то любо возненавидела улыбчивого наставника, ненарадующегося на способную ученицу, которую часто называл маленьким гением — и ей это нравилось!.. Благо ханибэ никогда не позволял себе похвалы, с той поры она это ценила за одну из его высших добродетелей, хотя в самом начале часто рыдала в подушку.

— Все? — Изволил седой мужчина изогнуть бровь. Пелагея коротко пожала плечами, как всегда потупив взор в исшарканный глиняный пол. — Ну, иди, передохни... — с долей сожаления проводив женщину, чья привлекательность резко снизилась после того, как она встала и одежда пошла складками, скрыв фигуру.

Ханибэ выше сорока не дать, а ведь реально ему за шестьдесят. Уважаемый член общества и отличный гончар он был неразборчив в постели и груб, подавляя. В первые семь-десять лет. Потом по очереди ушли первый и второй подмастерья и ханибэ все больше времени проводил с третьим, оставшимся единственным, несмотря на уговоры соседей и вышестоящих гильдейских патронов. К беде и ликованию Пелагеи, мастер всецело поверил в ее любовь, намереваясь жениться на равной — он оценил ее потенциал и мечтал перебраться в Пек-Мэйб, самому стать патроном и пожинать плоды со своих бывших подмастерьев.

Сама виконтесса Пелагея Толаданд де Пийтишинг лишь благодаря друидическому заговору не забеременела в период рабства и с ужасом — одним из... — относилась к гильдейцам, при посвящении становящимся бесплодными. Удариться в панику не дало обещанное появление воина, баронета Танпеларда Гапалерда де Цайшенга, которому тоже заочно по выполнению миссии обещали графский титул с имением на две деревни. За месяц почти ежедневных и ожесточенных атак песчаных бурь она с горем пополам по привезенной им книге заклинаний, оставленной ей у наставника перед "отъездом", восстановила в памяти былое, с нетерпением дожидаясь момента, когда можно будет окунуться в из ужатого до ручейка моря в океан магии. Пелагея под гипнозом наизусть выучила сон, собственную маскировку, невидимость, гипноз и смещение, так необходимые для успешного шпионажа (были и другие, но к ним не было таланта, залога срабатывания ритуала ограничения дара) — после стольких лет их применения в немыслимом напряжении переведенные на мысленную основу заклинания усилены, ускорены и удешевлены. И до чертиков приелись! С нее семь потов сошло, прежде чем в этих проклятых землях эти пять заклинаний действовали правильно и хотя бы на десятую долю длительности и силы от прежнего. Четыре года назад она вошла по ним в прежние значения, как говориться, упорство и труд все перетрут. И теперь... теперь ее ждала свобода! И упоение магией!!! Лишь бы не сглазить...

Танпелард

Незнакомец возбуждал подозрения. Щуплый, движется, танцуя, одежда под простолюдина, сорит талерами, ни на кого не пялится и вообще не осматривается, да много чего успел заметить вышибала, на которого Юкастаб ненарадовался, почти три декады кряду поощряя кубком бесплатного и неразбавленного эля из прохладного погреба.

Танпелард мог почитать себя за счастливчика. Два года назад перед отправкой в это гиблое место он прошел обряд минорного омоложения, скинувший с его тогда двадцати семи порядка семи лет. Исчезли болячки и застарелые шрамы, а специально оставленная нескоординированность сознания и укрепленного тела идеально легла в его легенду, под которой он явился в оазис старателей. Тупые отбросы цивилизованного общества дохли мухами, а умные, переждав ведущийся на родине розыск и болезненное изменение ауры, достаточное в своей незначительности, возвращались обратно при больших деньгах. Гильдия Пек была относительно щедра и честна, позволяя старателям забирать добытый неликвид — сданное ранее золото песком и в самородках, драгкамни и денежную премию. Рунники кровно заинтересованы в добровольцах, коим обеспечивают относительную безопасность после заключения типового договора на пять лет. Отлично поставленная организация работала так же превосходно, как мерно тикающий метроном напротив входа в таверну Юкастаба, после их установки вопреки мнению толпы разбогатевший пуще прежнего.

Только благодаря нажитому опыту Танпелард смог влиться в местное общество, спокойно воспринимающее рабство и многое другое, у соседей вызывающее содрогание. Здесь власти пользовались некромантией, потому убийцы могли лишь завидовать жертвам даже в посмертии — инциденты случаются с периодичностью лет в пять, каждый раз повергая всех в ужас изощренностью ответных мер — неизменно проклятье достигает заказчика или выкашивает череду посредников вместе с семьями до третьего колена. Танпелард слышал о битком забитых склепах, в которых изрисованные рунами кости служили гарантами исполнения кошмарных проклятий, насылаемых на врагов, уже несколько веков не рискующих заявляться в пески с армией. Баронство де Цайшенг славится неиссякаемым серебряным прииском, оплатившим обучение третьего сына, которому традиционно в наследство достаются покупные воинские знания. Однако территории граничат с королевством Лоюзхэд, которое год от года теснят пески — скоро критическая масса грозилась пролиться войной. Де Цайшенг содержали пограничные войска и целых две крепости помимо собственной родовой, но при всех раскладах плодородная земля зальется кровью, и семейство вместе с баронством перестанет существовать. Младший сын отправлен в Пек-Блэ в том числе и по политическим соображениям — кандидатур на эту роль растили во многих семьях. Танп не посрамил семью: ни во время закрытого турнира; ни во время выжигания рун и последовавшего снятия кожи заживо — пентаграмму с длинными узкими лучами накрыл пентагон из кожи с его спины; ни во время в качестве способности привязывания к скелету и ауре вызов из карманного пространства созданного бездонного вещмешка с затратами жизненных сил — сложности продиктованы проклятой местностью и чувствительностью пекцев.

Остался заключительный аккорд — сопроводить носителя (вместе с посохом и книгой был передан создававшийся долгие годы артефакт, отвращающий проклятья) добытых знаний, что помогут если не приостановить постепенно ускоряющееся движение барханов, то хотя бы сковырнуть пекскую скверну или завладеть отлаженным хозяйством (денежная политика гильдии Пек дестабилизировала экономики соседей). Международные и межгосударственные отношения донельзя запутанны, однако тот факт, что соседская смута обеспечит пекцев рабами, приблизив их к вожделенной цели, сомнений не вызывал — тайная операция готовилась со всем тщанием и секретностью (выжигание рун на коже Танпа являлось пытками в плену, из которого успели "спасти" — легенда воина была впечатляюще правдива). Умные головы с осторожностью замечали — грядет лавина, якшающиеся с демонами пекцы не преминут захватить власть и во славу — свою или их неведомого бога — устроить гекатомбы...

Верблюдов караванщики берегут как зеницу ока. Действующий в оазисах строжайший запрет на содержание любой скотины соблюдался неукоснительно — кошачьи ловцы грызунов и те числились за представительством гильдии Пек, скромном трехэтажном здании на центральной площади Пек-Блэ с единственным фонтаном прямо под гильдейскими окнами. Благодаря предусмотрительности кураторов, примет которых бывалый вояка совершенно не помнил, пропитанный магией вещмешок не успевал разрядиться сам, оставшись без малейшего следа чар, и служил буфером (к своим годам Танп пару раз сталкивался с этим словом и запомнил смысл термина) для хранимых артефактов — среди оных был амулет мгновенного телепорта сферической области на пару дневных (в условиях пустыни правильнее говорить сумеречных, но люди пришлые с трудом отвыкали плюс текучка работничков) переходов юго-западнее, в угоду скорости по каменистому суглинку близь горных подножий. Священных верблюдов предполагалось по очереди обескровить и съесть, ибо иначе не выжить — голая поверхность, лишенная любого намека на влагу. Второй амулет, долженствующий в проклятых землях "похудеть" до телепортации сферического объема на один-три дневных перехода следует применять сразу после свежевания второго горбатого — ограничения по совокупной маго-емкости вещмешка взяты не с потолка, а рассчитаны со всей строгостью и тщанием, хоть и в самые сжатые сроки, исходя из требований скрытности, поэтому приходилось изгаляться и хитрить. Дерзкий план следовало воплотить этой ночью, когда по обыкновению у первого каравана возникнет толчея из страждущих распрощаться с оставшимися крохами заработка — самые нетерпеливые, счастливчики или неудачники, начнут покупать места на обратный путь (нет вереницы караванов — к каждому селению городского типа выдвигается свой собственный).

Воин был не приучен сожалеть, оттого факт невозможности переноса, в любом виде, продуктов питания и питья в зачарованном вещмешке вызвал лишь один горестный вздох — объяснение, дескать, в столь незаурядной магии пришлось идти на компромисс, он пропустил мимо ушей как лишнее знание. Зато внес посильный вклад в организацию побега в ночь ёрда — для этого он коптился под немилосердной Айш в этих жутких хламидах и обветривал на знойном ветре породистое лицо лишние полтора года, лишь бы полноправно встретить ёрд: пить со всеми перебродивший эль с мякотью блаженного кактуса, есть до усрачки и плясать до упаду. Нужно обязательно отблагодарить Ёрдуса, чьи бури милостиво не отобрали жизнь у ежегодно приносящих дары и восхваляющих Его — распространенная обрядовая традиция в пустыне приобрела несколько извращенные формы, продиктованные, в том числе, и сезонностью. Нужно обязательно съесть сделанные запасы, ибо могут попортиться гнилью даже сухофрукты — так проклятое место влияет, искажая волю невоплощенного божества (Танпелард со скепсисом относился к бытовавшему в среде новов мнению и считал богохульством речи об искажении божественных помыслов, при этом тяготясь отсутствием храмов, даже домашние алтари здесь оказывались не в чести — настоящее забытое богами проклятое место, где по инерции и в угоду соседям продолжают свершать ритуалы и обряды).

Тольрапт

Хмырч весь извелся в этом... гребаном Пек-Блэ. Первый месяц прошел сносно — он наловчился добывать сверх нормы и чище прочих, колдовское стекло получалось отменным. Столь же быстро плут смекнул — обворовывать только накануне прибывших новов, ибо от гадящих среди условно своих находят в жертвенных клетях. Пока не заключен контракт, обирай до нитки, потом ни-ни! Еще быстрее Хмырч усек — воровать побрякушки бесперспективно, ибо нычки находят едва ли не сразу после закладки и скупщик лишь от гильдии, а деньги хозяев меняют часто, ими можно незамедлительно уплатить вперед за койко-место в отдельной комнатушке и дополнительную порцию воды. В Пек-Блэ все чернорабочие равны, все непонятливые становятся добычей гильдейцев, имеющих право и силу помыкать всеми и за творить узаконенный беспредел при пересечении рамок контракта. Подписавшемуся Тольраптом весь подошедший к концу сезон было практически невыносимо сидеть безвылазно в четырех стенах, слушая завывания ветра и шорох песка — отчасти спасали изнурительные тренировки пальцев и ряд акробатических приемов из богатого арсенала беспризорника, выкинутого на улицу практически в младенчестве, когда на развитии тела проявилась стародавняя капля эльфийской крови, благодаря которой малец выжил в суровых условиях — его раны никогда не гноились, зарастая в разы быстрее, заразы обходили стороной, а смертельные яды вызывали лишь острые недомогания, длящиеся от суток до месяца.

Распознав денежного бесконтрактника с благородными замашками, Хмырч внутренне возликовал, найдя в нем достойную цель. И, если уж совсем на чистоту, ему последние несколько дней надоело прозябать — для него эти дни растянулись в целые недели — в сей дряной ..., лежа в общажке вповалку с полусотней изнывающих без баб мужиков — день окончания песчаных бурь и, соответственно, прибытия каравана, гуляет туда-сюда, Хмырчу не хватило буквально чуть-чуть, чтобы в счет добычи продлить проживание в утлом бараке с отдельными безоконными комнатенками чисто под узкий топчан и расхлябанный вещевой сундук в изголовье.

По спящему Пек-Блэ наметивший жертву вор крался с утроенной осторожностью — здесь приходилось красть средь бела дня, когда куцая тень жмется к собственным ногам.

— Бойся гнева Господнего! — Вдруг прошамкал беззубый нищий проходящему мимо благородному.

Хмырч имел богатую практику в самой столице и голубую кровь высокородного видел за версту. Вор напрягся — худая слава ходит у хромого Косыча, в прошлом жреца, а нынче не пойми кого, умудряющегося выкладывать пятаки за свой литр прелой воды и краюху лаваша сверх точно такого же минимума, гарантированного контрактом с гильдией. Он затаился за поворотом, слившись с тенью от плетеня, и хорошо расслышал седого уродца, слишком сухого и старого для раба. Незнакомец в ответ не колыхнул и кушаком, не сбился с шага и вроде даже не среагировал на угрозу — Хмырч не желал задумываться, кто глаголит его устами, и будь его воля, он бы обошел его десятой дорогой, только чтобы не слышать из его уст ничего в свой адрес. И почему пекцы его терпят?!

— Воистину, — скупо и неожиданно проговорил проходящий, как бы случайно обронив косарь, прокатившийся до ног косых оборванца, издавшего хрип и выпучившего глаза.

Тольрапт постоянно мечтал о едва помещающихся на его ладони тяжелых косарях — номинал в тысячу даймов, — королевской золотой монете, имеющей особую чеканку и секретные добавки, делающие платиновое золото высочайшей пробы необычно прочным и сказочно красивым. На обратной стороне всегда бугрился переливающийся символ Айш. За такие его правая рука сдал главаря с потрохами. Как не зарекался Хмырч обходиться лишь чириками — монета в десять даймов, — но тогда устоять не смог и жестоко поплатился. Вот и сейчас его глаза алчно блеснули, а рука, не дрогнув, беззвучно пресекла никчемную жизнь — нога ненадолго придавила монету, дабы не искушать судьбу, а рука, продолжив движение, незаметно и чрезвычайно ловко спрятала в складках и слоях тряпок чистый и бритвенно острый нож вместе с тяжелой монетой. Касание имело чисто психологический эффект, превратив гипнотический шок от вида солнечного реверса в смерть от разрыва сердца — ловкий трюк, обманывающий сознание и тело, вошел в арсенал вора совсем недавно, менее года назад в сочетании с незаметным тычком по особой точке на тел гарантировано лишат дознавателей права на арест.

Ушлый Хмырч своего не упустил, однако, под стеной у заранее примеченного подъема его прихватило — пришла голодная стая вопросов, взорвавшая плутовской мозг серией запрещенных ударов в пах. Кощунство?.. Для кого сказал?.. Откуда?.. Кто?.. Кому сбывать?.. Где прятать?.. Бежать?!

Сердце учащенно билось, бисеринки пота испаряли драгоценную влагу, конечности предательски подрагивали, за пазухой жгло. Предателю не досталось ни одного косаря — все десять должны будут дождаться своего владельца, в тайне мечтавшего стать на две головы выше, в прямом и переносном смыслах: прибавить в физическом и социальном росте, став наследным аристократом (и то, и другое стоило баснословно дорого, правящая элита во всех странах в этих вопросах полностью солидарна). Только что добытая звонкая монета ценилась даже выше тех ослепительно прекрасных камешков, что несколько раз бывали в руках опытного взломщика, чувствовавшего приближение пресыщения любимым ремеслом и оттого начавшего собирать декаду косарей, состояние, которому бы позавидовал любой барон — есть вещи и услуги, за которые платят исключительно королевской монетой.

Хмырч не имел права досрочно прекратить контракт и потому разрывался между вариантами дальнейшей судьбы, сыгравшей с ним злую шутку.

— О, Шисф! Да исполнятся планы твои! Нижайше прошу, ниспошли совет и удачу заплутавшему... — взмолился Тольрапт, в мыслях мечущийся между двумя путями и не могущий выбрать ни один из них. Бежать глупо, как остаться и спрятать, пожертвовать или пустить в дело вожделенный косарь — здесь меняла уже на чирик не ровно дышит и без гильдейских не пошевелится, а тут аж косарь! Воистину, беда идет об руку с большим богатством.

Буквально через пару минут мимо искусно забралась на стену давешняя квартеронка — вор тогда заподозрил провокационный поклеп, но реальность из сопоставленных фактов убедила в правдивости слов незнакомца, походя вломившегося и в ее судьбу.

Отбросив сомненья и досужие мысли, плут мастерски кинулся вслед за женщиной, незаметно следовать за коей оказывалось несопоставимо легче — Хмырч интуитивно чувствовал нижнюю планку, когда его могут заметить, и последние несколько лет находил удовольствие, держась подле нее, но не тут и не сейчас. Непрерывная практика в течение четверти века преотлично развила сей полезнейший инструмент по вынужденно — ради банального выживания — выбранному руслу.

Вор ранее облизывался на вооружение сей красавицы, но почти сразу отбросил мысли о краже, разок проследив за чародейкой. Человек с каплей эльфийской крови обладал магическим чутьем, позволявшим ему вскрывать волшебные запоры без внушительного арсенала амулетов, и увиденное в тот раз отбило желание во что бы то ни стало завладеть соблазнительными кинжалами: во-первых, он не мог гарантировать их сохранность у себя; во-вторых, он следил за конкурентами, надеясь перехватить после, когда другие вытащат каштаны из огня; в-третьих, она спала чутко, и пара грабителей горько пожалела о своих попытках, став кастратами; в-четвертых, к чародейке — вор не считал зазорным образовываться и знать поднаготную самых прибыльных и неудобных целей — вопреки всему возвращались крохи магии, убийственные в умелых руках — Хмырч легко прочитал намерение квартеронки, которую после относительно близкого сожительства (за тонкой глиняной стенкой) намеревался шантажировать происхождением, видя, как тот же шинкарь умело разводит ее, испытывающую трудности с местным языком, на кругляши невиданной прежде чеканки, и как к ней периодически подкатывают другие в попытках вызвать неконтролируемую агрессию, за проявление коей можно безнаказанно убить, получив вожделенные трофеи, или сделать гильдейской рабыней с правом, гм, пользования до окончания контракта. Все это вкупе со многим другим враз пронеслось в плутовской голове, решившей выехать на вовремя подвернувшейся незадачливой квартеронке и легализовать косарь или хотя бы оставить пекцам на сохранение приглянувшееся вооружение, чтобы забрать его по истечении кабального срока. Тольрапт думал, что в очередной раз ухватил удачу за хвост, не забыл он и мысленно возблагодарить Шисфа. Риск — благородное дело, положительно оцениваемое божественным покровителем воров и нечистых на руку торгашей.

Пелагея

Непроизвольно выскочивший нервный тик неимоверно мешал сосредоточению, но опыта шпионке не занимать — на нем и выезжала, точнее, вышагивала мимо не замечающих ее редких прохожих. Суета перед ёрдом прошла вчера, а в канун почти все предпочитали хорошенько выспаться — патрули стражи к ним не относились, исправно курсируя по оазису и ловля редкие тени от куцых городских насаждений. Тройку лет назад она настолько вжилась в роль, что иногда позволяла себе ходить открыто и гордо, распространяя аромат цветущей свежести личного сада своего ханибэ. Теперича она прилагала максимум усилий, чтобы остаться никем незамеченной, и в мыслях даже благодарила Айш за отсутствие специальных пород собак, науськанных на невидимые обычному глазу цели — сейчас ее умасленная особым составом собственного производства кожа пахла веющим повсюду запахом мускусного пота и курильного дурмана с примесью эля и приторным запахом цветов блаженного кактуса, уносящим сознание в полет над барханами.

— Снадобье готово, — последовала нетерпеливая мысль сразу после касания пальцев к вискам.

— Сейчас не могу отлучиться, — пришел извиняющийся ответ.

— Не можешь или не хочешь? — Прозвучало излишне саркастично. — Мы вчера четко условились, — жестко. Им приходилось уединяться в нужнике — он вынужденно справлялся при ней, а она едва успевала глушить производимые собой звуки, извлекая нужные порошки или прочие предметы, необходимые ей для подготовки к побегу. Согласно закону оазисов все человеческие отходы собирались для удобрения и орошения плодоносных пальм, рабы выполняли эту вонючую работу.

— Не могу, — терпеливо. — Подозрительный тип, — сопровождая мыслеуказанием, — у меня плохие предчувствия относительно...

— Не лепечи ерунду! — В гораздо более матерной форме взорвалось в голове воина, едва смогшего превратить непроизвольное движение головой во вполне естественное и степенное обозревание вышибалой подконтрольного зала, в котором одна парочка дымила кальяном, еще трое вяло ковырялись в тарелках, посасывая уже теплый эль, один похрапывал в неудобной позе, одна разнополая парочка медленно шла к уединению, распустив руки под столом, другая пара возлежала на подушках и шушукалась, отчаянно споря и размахивая руками, закручивающими клубы горьковато-сладкого сизого дымка, осторожным сквозняком и замечаемыми внимательным воином прицельными выдыханиями сносимого прямо на них. — Шуруй ссать сейчас же!..

Танп вздохнул, безропотно снося день ото дня возрастающую невоздержанность сквернословящей подопечной. Он думал, что понимает ее, и доля правды в доступных поверхностных мыслях и чувствах бесила Пелагею.

— Нет, — кое в чем он не шел на поводу, и магесса не могла с этим ничего поделать, ведь оба зависели друг от друга, вынужденно поступаясь...

— Танпелард! — Зло зашипев в голове. — Снаружи рыскают стражники, я должна как можно скорее вернуться к ханибэ, — без паники, пока только с опаской провала. Она знала, что мастер захочет лично ее нарядить, когда закончит работу, а обходя людей, ставших более подозрительными, она потеряет время и может не успеть создать эффективную взрывающуюся и густо дымящую смесь для исписанных рунами амфор, которая должна посеять панику во время салюта и отвлечь большую часть охраны от тюков с продовольствием и верблюдов. Пелагея хотела выгадать как можно больший шанс, потому отказалась использовать готовую взрывчатку, с которой, как ни странно, гораздо больше мороки и высока опасность разоблачения призрачной охраной, сопровождающей караваны.

— Я заметил, — последовал флегматично ответ. — Потому и не могу отлучиться, — сопроводив мысль коротким образом о бесцеремонности стражей с их правом справляться в любом ближайшем нужнике. Хозяин обязательно угостит их элем, когда они заглянут, а отошедший вышибала это как прямой посыл отлить — поят их хорошо, у них вообще условия шикарные, способствующие повышенной бдительности и перманентному проявлению служебного рвения. А если будет обыск... Прописные истины, в общем-то.

Пелагея досадливо закусила губу и зло зыркнула на незнакомца, придирчиво выбирающего вино.

— Ах, какая прелестница! — Улыбчиво воскликнул чернявый незнакомец, звонко щелкнув по прозрачному стеклу принесенной фигуристой официанткой бутылки с игристым, чья цена в целый дайм. Самое дорогое местное вино. Пелагею ханибэ как-то угощал — изысканный букет сразил девушку наповал, едва не став причиной провала. Блондинка под ничего не скрывающей вуалью зарделась, а шпионка вздрогнула и сжалась за спиной своего телохранителя, разделив с ним волнения.

— Всем сидеть! — Громогласно гаркнул неожиданно ввалившийся через главный вход страж с заряженным двуплечным арбалетом наперевес.

— Никому не двигаться, — грудным командным голосом произнес вошедший следом через запасной вход сержант с двумя легкими арбалетами в руках. — Обыск, — ни к кому конкретно не обращаясь.

За его спиной осталось двое, за первым тоже, трое убежали наверх, двое принялись бесцеремонно заглядывать дамам под вуаль и хлопать по телу в поисках спрятанного оружия.

Глава 13. Ритуал

Солеан

Свистящие звуки и треск шутих доносился аж до зинданов, куда поместили всех в том злополучном зале. Особо буйных в индивидуальные каменные мешки: не стоило воину вступаться за получившую оплеуху магичку, вздумавшую качать права после того, как случайный рикошет поранил ее плечо, вскрыв невидимость; квартеронка зря свернула троим носы, пустив кровь еще двум, и теперь сидела абсолютно голой и сиреневой от побоев; неудачно закатившаяся бутылка, громкий вылет пробки коей спровоцировал всю кутерьму, попала под ноги низкорослому воришке, которому в момент кувырка первый болт пробил ступню, а второй доказал отменное качество косаря, явив монету на косой свет Айш. Стражи не зря ели свой мягкий лаваш, запивая элем — скрутили профессионально, на полную воспользовавшись своим руническим арсеналом. На каждом защелкнули широкие ленты четырех браслетов и ошейника, хитро соединенных проволочными шнурами с поясами. Каждый надеялся оправдаться, кляня злых богов — покладистость остальных вкупе с моими едкими комментариями сделали свое дело, отложив разбирательство до протрезвления набольших.

Слышались приглушенные постанывания и перемежающиеся с проклятьями всхлипы. То и дело сумеречное небо закрывал шлем кого-то из трех стражников, чеканящих шаг наверху. Под благовидным предлогом устроенная после громкого ареста у Юкастаба облава позволила начальнику стражи избавиться от подозрительных элементов и не отвлекаться от ёрда будучи в полном шоколаде.

Я хотел сохранить инкогнито, что подразумевало использование местной ширмы. Здешние боги боятся п.. чихнуть самостоятельно, ибо зависимы от паствы и подконтрольных источников силы — израсходовав энергию, они рискуют подвергнуться успешному нападению. Дрязги дрязгами, однако, дать дружный отпор или устроить веселую охоту в пределах подконтрольного мира они могут легче легкого, при всей своей слабости задавят числом и опытом — я реалист. Есть и куча других условностей и веских причин, согласно которым сияющие астральные сущности, сиречь божества, действуют руками смертных и условно бессмертных плоть от плоти тварного мира, в котором черпают... да чего только не черпают!

Бить эфритов и бехолдеров оказалось удручающе скучно. Первые вместе с архонами после смерти оболочки возвращались в свою исконную среду — со стихийным хаосом сверх меры решил лично не связываться, отложив исследования. А души бехолдеров ни для чего, кроме соглядатайства, не подходили — примитивны донельзя. Впрочем, захватив главнюка, я обзавелся отличной следящей системой, отчасти заменившей мой активный радар, в штатном режиме сканирующий радиус в три километра сверх и так доступного мне одного — на открытых пространствах я прозреваю до горизонта, под землей в каких-нибудь пористых туфах с полста метров, а на пересеченной местности без помощников не обойтись, тем более апгрейженных до наблюдения за астралом и эфирными токами.

Нежить банально сжег в пепел. Драколич тратил уйму энергии на красивые фиолетово-черные с белесыми молниями эффекты дыхания. Спору нет, костяк в дюжину метров от вытянутой морды до кончика длинного мечевидного хвоста наводил смертельный ужас клубящейся тьмой и дымным следом от крыльев. О, драколич — истинный ас, затмивший памятного мне наварха, вынужденно ставшего моим учителем. Я получил незабываемое удовольствие, когда разминал с ним собственные крылья. И с трудом преодолел соблазн навалять местному богу, явившемуся к финалу, когда мое негасимое рыжее пламя смешалось с фиолетовой тьмой драколича — по достоинству оценить феерию можно было только обладая инфракрасным и ультрафиолетовым зрением, но местным пахотным хватило и обычного. Злобная тварь постоянно выпускала языки из пасти и звучно харкалась сгустками некротического пламени, клацала челюстями, сверкала кровавыми глазницами, капала похожей на нефть слюной, рассекала хвостом и крыльями воздух в попытках достать аспидно-серую молнию, вьющуюся вокруг и, гадина такая, не подставляющуюся под удар. Как-то сами собой внизу нарисовались сплоченные отряды паладинов и клириков, укрывших селения от летящих мимо меня смертельных посылок, уничтожающих посевы и благоухающие сады, а так же вставших на пути миньонов-скелетонов драколича — да, так получилось, что логово драколича образовалось в густонаселенной местности, усеянной голубыми блюдцами озер и лентами речушек, на фоне которых черной плешью смотрелось драконово всхолмие с остовами тройки до основания разрушенных замков и довольно крупного разоренного города. Пахотные сильно рисковали, трудясь рядом с нежитью, но уж больно земля хорошо родила и была богата на руды, ну и клирики быстро научились спроваживать злобную тварь охотиться в соседских угодьях.

В общем, собравший сливки в сложившейся ситуации бог, практически вытеснивший конкурентов, глазами попа увидел меня-дракона и заговорил его устами, предложив... Ну, мило поболтать тогда не вышло, даже пришлось оставить мысль заглянуть в разлом и тем более забрать с собой оттуда заслуженный хабар — сославшись на усталость и опустошенность, поспешно срулил в межмирье, сделав вид, что удовлетворился кристаллическим сердцем, средоточием силы данного конкретного драколича, сумевшего избавиться от собственной филактерии проглатыванием. Вникать в местные разборки при испорченном настроении, хм, чистой воды идиотизм.

К балору спешить не стал, решив больше не светиться — еле сбросил драконий хвост, потянувшийся за мной из того мира. Хрен их знает, чего хотели, вернее, желали подарить собрату окончательную смерть и кое-кому накостылять за все хорошее, но то лишь мои догадки — извращенная душа дракона являлась бледным аналогом заряженного некротической энергией стелларита и служила маяком, пока я не провел кастрацию, полностью уничтожив какую бы то ни было волю.

Найшер привлек меня необычным истечением энергии. Проклятые земли напоминали растущую раковую опухоль несомненно искусственного происхождения. По первому впечатлению кто-то или что-то своеобразно откачивало энергию. Феномен меня заинтересовал. Являться вновь в облике дракона-мага означало однозначно привлечь к себе излишнее внимание небожителей или вспугнуть, кого не надо, ищи-свищи да выколупывай потом...

— Ну, начнем конструктивный разговор или где? — Начал я при первых звуках шутих, вызвавших сперва убеждающееся молчание, а потом усиленную волну ругательств. Как только магесса не изголялась, посылая и обзывая е..о во все щели графа.

— ... !!!

— Что вам от нас надо? — Рассудительно спросил мужской голос, прервав тираду примолкшей подопечной.

— Сперва подставили, теперь вызволяете? А нормально поговорить слабо? — Раздался более молодой и высокий голос из соседнего зиндана, откуда на нависшего меня через решетку глядели с вызовом.

— ... ! — Вторил первой второй женский голос, выразившийся на непонятном, но весьма цветастом наречии. Смысл сводился к тому же.

— Мне нужен наемный отряд из опытных личностей. Сейчас к каждому из четверых спуститься мой фамильяр и освободит от рунических пут, времени на обсуждение условий мало — скоро салют.

— Воин, магесса, чародейка и я, — подытожил коротышка. — Сэр граф, зачем мы вам? Не проще ли нанять сплоченный отряд в цивилизованных землях?

— Хех, похвальное неунывание, сэр вор, — хмыкнув. — Они далеко от цели, а сплоченность... дело времени.

— Мое оружие... верни, — протянула избитая, освобожденная первой. На Сержа в облике серого кота с длинным и тонким хвостом с кисточкой и теневыми крыльями она смотрела весьма пристально.

— Так, одна согласна...

— Что вам от нас надо, сэр граф? — Продублировал вопрос веснушчатый голубоглазый, когда я присел на корточки возле его решетки.

— Сэр Солеан, — частично представился я, оценив вежливость и самообладание. — Граф Солеан кай Луара. Вы сопроводите меня в недра западных гор.

Отовсюду послышались матерные возгласы.

— У вас крайне скудный выбор, уважаемые. Мне продолжать? Отлично, — дождавшись тишины. — В награду я посодействую в решении ваших проблем: попаданке укреплю связь с фамильяром сразу после клятвы наемницы и на выбор избавление от кровного проклятья или проблем с магией после перехода; для коротышки косарь сразу и потом на выбор два решения проблемы с ростом; шпионке дам скопировать воспоминания в три ящерки, которые доставят их трем указанным персонам, и в дальнейшем проторю дорогу в астрал; телохранителю дам волшебный котелок, три раза в сутки наполняющийся единожды в нем приготовленным и столько же раз ключевой водой, и научу мгновенно переодеваться и перевооружаться напрямую, без извлечения из подпространства зачарованного вещмешка. Кстати, по пути я буду исцелять вас от полученных ран и не стану претендовать на трофеи, кроме уникальных, несущих божественную силу, и сопоставимых со стелларитами. Ну?

Пока я расписывал бонусы, первые двое, пыхтя, выбрались самостоятельно, четвертый выбрался сам и сбросил подопечной извлеченную из вещмешка после трезубой кошки веревочную лестницу. Каждый бросал косые взгляды на охранников, как будто не замечающих приличный участок площади с кругами зинданных решеток.

— Что такое стелларит? — Раздался вопрос, мною проигнорированный.

— Исцелять. Оружие. Клятва. — Четко произнесла подошедшая ко мне первой, глядя огненным взором и трепеща ноздрями — сложилось впечатление, что вот-вот повалит дым.

Улыбнувшись, я свел ладоши, для зрелищности окутавшиеся золотисто-зеленым свечением, и приложил к наливным грудям. На мое пошлое и наглое мацание магесса фыркнула и ощерилась, воин поспешил отвернуться, плут зарделся, но продолжил пялиться пониже пупка, а чародейка громко вздохнула, не шелохнувшись, только прищурилась, не сказать, чтоб зло — восстановление было безболезненным, наоборот, по ее телу разливалось приятное тепло, ну и мои откровенные щупания ласкали. Неожиданно для коротышки перед его носом хлопнули кожистые крылья, и острый коготок царапнул самый кончик с опозданием отшатнувшегося плута, засмотревшегося на чарующий треугольничек.

— Торопись, до салюта полчаса, — негромко бросил я вослед умчавшейся, залюбовавшись прелестным сердечком из ягодиц.

Ее кошак взлетел в ночь, закружив незаметной точкой в безоблачной вышине — призрачная фигура сносно пропускала свет многочисленных звезд, активно проявившихся на небосводе. Всяческие туманности живописно расцвечивали полотно ночи, нависая скопом над сиротливой пустыней, распластавшейся под ними. Яркие звезды давали много света.

— Так заметно, да? — Сокрушенно спросил плут, задрав лицо.

— Для меня, — скосив глаза в его серость.

— Ты не из Лоюзхэда и его соседей, Солеан. И ты странный маг или чародей. Это он же?

— Как догадался? — Ухмыльнувшись и приподняв бровь. Вор как-то понял — я не горю желанием, чтобы мне постоянно выкали. А по приставке "кай" и расхожей тут "де" легко догадаться про иноземность.

В ответ он принес подтвержденную моей магией стандартную клятву наемника перед богами. Верности и преданности она не гарантировала, но от предательств и разглашения тайн нанимателя защищала. Под нервный смешок, я возложил руки на чело Тольрапта по прозвищу Хмырч, ликвидировав следы попадания болта в стопу, с кровоточащей раной в коей он сумел подняться по относительно гладким и выпуклым стенкам зиндана.

— Мои сведения секретны...

— Никак, — перебил я. — Более того, я оставлю и себе копию.

— Да... — и задохнулась от возмущения. И немилосердного тычка вбок.

— Главная миссия заключается в доставке сведений по назначению, — заявил мужчина. — При угрозе их неминуемой потери Допускается распространение посторонним.

— Магия развеется! — Выкрикнула она. — Нет гарантий доставки, — взяв себя в руки.

— Они живые, — протягивая материализовавшуюся на ладони ящерку-хамелеона. — И дав им свою кровь, ты будешь видеть во снах весь их путь и отчасти его контролировать. Перед спуском я подожду сутки, этого хватит для передачи им нужных сведений, не ограничиваясь в объемах.

— Вы должны извиниться за срыв наших собственных планов, сэр Солеан.

— Охрана каравана усилена сообразительной нежитью — три десятка костелапов под предводительством рыцарей смерти, замаскированных рунами, поистершимися и подсевшими как минимум за дюжину лет, — бесстрастно сообщил я разведданные Сержа.

Женщина судорожно вздохнула и разразилась базарной бранью, бессильно повиснув на руках телохранителя и ударяя того кулачками.

— Без еды мы не выйдем, — глядя в сторону тихо смотавшегося минут пять назад Хмырча. — Если я вам покажу точную иллюзию, сможете нейтрализовать их?

— А дальше? — Быстро выдал воин, автоматически успокаивая хрупкую женщину.

— Если рассуждать чисто логически, то ваш план предусматривал активацию телепортирующего амулета для разрыва дистанции, иначе подгадывать под салют во славу и для услады небожителей бессмысленно — не оторваться от отвлекшихся преследователей. Нагрузимся провизией для разнообразия меню и махнем в сторону гор, я дам вектор, — ответил я, поглаживая то одну, то другую ящерку из трех, собравшихся на руке и немигающе смотрящих черными бусинами глаз в сторону магессы, поборовшей нервный тик яростной злостью — произошла явная утечка информации про нее, себя она не винила.

— Я. Не зря. Терпела! — Раздельно произнесла она, отстранившись и требовательно подставив руку. — Не позволю!

— Конечно, еще не все потеряно, — успокаивающе добавил мужчина. — Вернемся и выясни... м, кто нас подставил.

— Это уж как вы будете следовать моим приказам, — ответив на вопросительный взгляд. Ящерки юркнули под женские лохмотья.

Кешниафа

Покосившись на уже весь день застывшую в медитации магичку, Кеш презрительно скривилась и быстро отвернулась, пока баронет не поймал ее взгляд и не скорчил осуждающую мину. Мысли перескочили на удивленное выражение заиндевелой головы вора, пользуясь положением похитившего ее любимую рапиру — он был среди прибежавших на шум, поднятый в караван-сарае, где традиционно останавливался ёрдский караван, и его замороженная мощным драконьим морозом башка отлетела, срубленная верной хозяйке рапирой. Кеш ему не простила отсутствие фонтана из крови, однако мысли кошака, попробовавшего его сердце и с головой вымазавшегося в крови ненавистного врага, задвинули это на задний план — рука непроизвольно нащупала и огладила верную рукоять. Женщина успела забрать все свое, когда баронет намекнул, что чуть позже его спутница при помощи бытовой магии заделает прорехи... Хи-хи, видите ли, его смущает постоянно выпадающая правая грудь и длинные прорези на бедрах! Честное слово, Кеш не специально поворачивалась так, чтобы смущать своими прелестями бедного стыдливого вояку! Оно как-то само, хи-хи...

В целом, Кешниафа, вздремнув, пребывала в хорошем настроении — до отличного как до родины, но текущее положение и, в особенности, обещанное вознаграждение внушали определенный оптимизм. Сидевшую в тени чародейку не донимала полуденная жара, которую она благополучно проспала. Ожидающиеся впереди умертвия, зомби и прочая агрессивная жизнь и нежизнь не смущали, давно не смущали. Ей одноразово решили проблему с бурлящей внутри магией, и она смогла сама провести простенький ритуал познания языка, включая письменную грамоту. Поймав пошлый взгляд коротышки, Кеш не удержалась и куснула его морозным вихом — того всего передернуло, и он обиженно отвернулся, показав посиневший от холода язык. А ведь мог и поблагодарить за подаренную прохладу! Веселье разом слизнула задумчивость, стоило всего лишь самым краем зрения коснуться нанимателя, представившегося графом Солеаном кай Луара.

"Загадочный тип, этот Солеан" — думала про себя Кеш, так и не определившаяся, наказать за тисканье или отдаться полностью. Никаких предрассудков она не питала, испробовав более сотни мужчин, людей и эльфов. Кто-то ее добивался, кого-то она соблазняла, с кем-то она провела годы, кого-то бросила на середине полового акта. Всякое было за почти полувековую жизнь бродяги-наемницы. Она была вынуждена полюбить свое ремесло и сейчас боялась думать о Найшере как о доме, в котором останется. Видит Мать Природа, Кеш хотела остаться, остепениться, но не тут, где за малейшее подозрение в родстве с эльфами готовы были растерзать заживо почти все встречные и поперечные. Спутники оказались толерантны, имея свои скелеты в шкафах, но о людских поселениях и Лесе можно сразу забыть. "Вот если бы вернуться..." — тоскливо подумала она, вспомнив достаточно приветливый позапрошлый мир. Кеш готова была на многое, лишь бы избавиться от проклятья и вернуться... "Все, хватит киснуть!" — одернула сама себя женщина, вскочив с места.

— Я на разведку, — бросила она, направившись вглубь пещеры.

— Возьми Хмырча, — выдал баритон в ответ. Кеш и посетители памятной забегаловки знавали его под именем Амбросиб, вечного страдальца от обидных шуточек, им же самим провоцируемых.

— Зачем?! — Сразу вскинувшись.

— Серж обнаружил ловушки. Право-вверх-лево-лево-лево-вниз-лево-вниз.

— Ц!.. — Раздраженно цыкнув. Ее кошак ленился, обследовав только право-вниз-право-вниз до подозрительного тупичка.

— Вместе поползем, тогда и обезврежу, — сонно буркнул Хмырч, не поворачиваясь.

Воспылав под загадочно блеснувшими интересом аспидно-серыми глазами, Кеш совершила ограниченную несколькими шагами телепортацию, опередив коротышку:

— Ай!.. — Пискнул он, пойманный за ухо.

— Взяла Хмырча, — с язвительной насмешкой и постаравшись не смотреть в лицо нанимателя, выразившего одобрение, как показалось, лично ей.

— Да иду я, иду, отпусти, а?.. — совершив подвиг, не употребив оскорбительных кличек и мата.

К Кеш закралось подозрение, что он может легко вывернуться, только не хочет демонстрировать свои умения. Вновь цикнув, пропустила перед собой. Осточертевшее безделье наконец-то прекратилось, впереди поставлена задача и первая цель — наемница предпочла действие склоке, последнюю можно устроить и позже, выместив на тварях накопившуюся отрицательную энергию. Пещеры ее не смущали, клаустрофобией она не страдала, зрением в темноте обладала, а знать, как в темноте ориентируется воришка, сейчас не желала — вот отлупить его хотела, это да. Отметелить вдрызг. Видимо спутник пятой точкой чуял настроение ползущей следом, оттого спешил преодолеть все означенные повороты в сухой пещере с узкими лазами и маленькими зальчиками, в коих толком не разогнуться.

Кешниафа, естественно, задавалась вопросами касательно осведомленности Солеана, его непонятных возможностях и странном поведении, будто он отрешен от мира сего и витает где-то в эмпиреях. Она читала подобные и во взглядах спутников, принявших найм, и так же пока не форсировала события, пытаясь прямо или окольными путями вызнать что-то большее о престранном графе и его непонятных амулетах — то ли это они дают ему всё, то ли он сам может многое. Непонятно, но пока не важно — по здравым рассуждениям он троих спас и практически купил вора с потрохами. И магесса, и она сама еще утром воочию убедились, что насланные проклятья (на нее наверняка по монетам и оторванному от одежки лоскуту), пройдя выданный кураторами шпионки амулет, каким-то непонятным образом оказались в последний момент куда-то отражены головным обручем Солеана, безмятежно евшего кашку из воздуха явившейся ложкой.

Танпелард

— Мгновенная смена амуниции сильно выручит во время пути, — рассудительно заметил Танп, когда шумная парочка скрылась в глубине пещеры.

— Несомненно, — последовал краткий ответ.

— Когда вы будете меня учить, и сколько примерно времени это займет? — Не сдавался воин, до сих пор потрясенный открывающейся перспективой.

— Есть три варианта: нудный, хлопотный и быстрый. Последний не заслужен, плюс здесь он меня демаскирует.

— Эм, можно узнать о первых двух подробнее? — Проглотив манеру общения — наниматель не удосуживался поворачиваться лицом к собеседнику и предпочитал скрывать эмоции, говоря без интонаций.

— Хлопотный заключается в уничтожении вещмешка и при первом десятке-другом раз полном высыпании содержимого подпространственного кармана при любой попытке изъятия чего-либо. Нудный заключается в методичных тренировках в начале с камнем, отправляемым туда-сюда, затем с метательной стрелкой и так вплоть до многокомпонентной брони, сочетающей несколько материалов — разные сплавы и кожа различной выделки, включая наложенные чары.

— Минуя вещмешок? — Сделал заключение воин.

— Его придется модернизировать и научиться контролировать самопроизвольное, на первых порах, выскакивание.

— Когда начнем... первым способом? — Деловито.

— Когда будут готовы обе одаренные, — впервые проявив чувства пожатием плечами. — От них потребуется маэна, — снизошел до пояснения Солеан, мазнув глазами по мечтательно заинтересованному лицу Танпа.

Воин не понимал волшебную кухню, но пояснение действительно помогло — точно так же Солеан стребовал после телепортации и непродолжительной ходьбы до сего переходящего в анфиладу пещер разлома маэну, сиянием впитавшуюся в ничем не примечательный котелок, который, попав в руки Танпа, точно отреагировал на команду "наполниться водой" после безуспешной попытки с едой. Холодная и вкусная водица приятно освежила лица, сгодившись для варки пшенки со скоропортящимся мясом. Тогда же и проверили во второй раз, вызвав добавку — получилось. Наевшись от пуза, он, взявший на себя обязанность по обустройству стоянок, под бурчание подопечной завалился дрыхнуть на извлеченном коврике, подложив подушечку под голову. Воин понял, что исцелять наниматель готов всегда, а на что-то другое по каким-то своим соображениям будет стараться использовать заемную силу.

Танп, к слову, в открывшихся обстоятельствах с замаскированной нежитью в охране каравана продолжал считать Пелагею своей подопечной, ведь задание доставить ее на родину, пусть и окольными путями, никто не отменял, а особых инструкций для сложившейся ситуации не было — никто не предполагал возможность отправки добытых сведений посредством животных (информация на мнемокристаллах всегда необратимым образом повреждалась даже при телепортации сразу после заполнения). Засыпал он с мыслями о Пелагее, считая нечестным, что она видела его, гм, инструмент, а он мог лишь воображать и грезить о том, как они будут совершать переход, согреваясь... В мимолетном сне он видел склонившееся лицо Пел и скачущее на нем тело Кеш — произошел бы конфуз, не дремли предусмотрительный воин на животе.

Пелагея

Изнуренная женщина из последних сил передвинулась на карачках, дорисовывая рунную вязь и напитывая ее своей силой. До столь крайнего истощения ее доводили разве что во время пары-тройки магических экзаменов. Мышцы рук тряслись, голова раскалывалась, зрение расплывалось, троясь. Но нельзя останавливаться, нельзя прекратить начатый ею ритуал, инициированный нанимателем.

Сейчас изможденная женщина даже перестала корить себя за отвлеченное в самом начале внимание. Еще бы ему не отвлекаться! Раньше она видела уродливые тела, пораженные заплывами жира и ужасными шрамами по груди, бедрам, плечам. Раньше она лишь воображала, как раздевает высокого человека, превзошедшего ее самые смелы фантазии — рельеф соблазнительно перекатывающихся мышц, подчеркивающие красоту тонкие линии шрамов, великолепная веснушчатая стать и... умопомрачительный, гм, инструмент в смешном светло-рыжем обрамлении.

Тогда не удержавшаяся Пел подхихикивала квартеронке, чей нагло поедающий ее телохранителя взгляд магесса не могла простить. Танпелард разделся и зарделся с мощной эрекцией, так и не спавшей, что успел заметить утомленный мозг отвалившейся на сталагмит женщины.

В ту ночь они ползли недолго, всего пару часов, преодолев поворот с неведомо кем сотворенными руническими ловушками — Хмырч проявил смекалку и затер части найденных рун, тем самым обезвредив их. Вскоре попалась зала в пару десятков метров в поперечнике, смежная с маленьким и сырым альковом, где устроились не участвующие в ритуале.

В прошлый раз Пелагея сама догадалась, какие руны следует нарисовать кровью на метательных стрелках и в какие сочленения надо целиться, дабы привести к коллапсу всю рунную вязь — костолапы рассыпались относительно безвредными кучами костей, когда в них метко кидала едва просохшие стрелки ё..я квартеронка и х..в вор. С двумя рыцарями смерти не без труда справился ее мужественный воин. А графенок только бесстрастно наблюдал!!! Уй, как она была зла!..

Теперь ей утерли нос в неимоверно бесючей бесстрастной форме! Утонув в голубизне глаз, она подавилась и согласилась на ритуал, проигнорировав циканье — чародейка как раз стояла рядом со входом, истекая маэной, которую наниматель руками — с явно активированными кольцами — непонятным образом структурировал в иллюзию магического контура, охватившего пол, стены и потолок пещеры. Особенно кропотливая вязь шла по неровным аркам входа и единственного выхода, а так же перед и внутри алькова. Вроде и знакомые Пелагее руны, и правила сочленения известные, но наворочено так, что сам черт ногу сломит! Ни в жизнь бы не додумалась.

Запоздалое понимание картины в целом и по частям пришло лишь после финального росчерка.

Лишь воришка ни на что не обращал внимания, самозабвенно роясь в огромной куче бара... снаряжения, уместившегося в зачарованном вещмешке. Он не отвлекся на смешки и пошлые прозрачные намеки квартеронки, не счел важным смотреть, как Пел ползает у ног воина, как после завершения круга она ритуальным ножом кровит его ладони, дабы он пропитал своей кровью несчастный вещмешок с кусками его же кожи, содранной во время мучительных пыток, о которых говорила застарелая боль в потемневших в синь глазах на ярко красном пылающем лице, рыжина которому чудовищно шла, возбуждая.

Уставшая Пелагея криво ощерилась, глядя на покрывшуюся бисеринками пота и закусившую нижнюю губу напарницу, более не отвлекающуюся на ее воина, вымазавшегося в крови и еле стоящего на ногах от кровопотери и напряжения магических потоков, вихрящихся вокруг него. В груди колотило, легкие жгло, шевелиться вообще не хотелось. Она прониклась толикой уважения к сэру Солеану, но ни на грош не поверила, будто он до селе не знал о Пекской рунной школе. К не закралось подозрение — это один из патриархов гильдии Пек, преследующий свои непонятные цели. Благо он тоже дал клятву как наниматель.

Магесса вычленила цепочки, ответственные за впитывание разливающейся маэны. Вон те суть сток собранного обратно. Эти экранируют, препятствуя рассеиванию структурированной магии, иначе бы все артефакты разрядились, потеряв вдобавок и, собственно, чары. Самое интересное начертано вокруг пары стоящих — импульсивная сила чародейки выравнивается, мирно втекая в человека и вещмешок, капавший кровью до момента касания со специальной вязью. В этом пятачке Пелагеей угадывался лишь общий смысл — повысить чувствительность носителя и контролируемость содержимого с его стороны, наделение способностью вынимать вещи из мешка без его непосредственного извлечения из личного подпространства, ранее внедренного в ее воина перед отправкой к ней.

— Хмырч, — как-то таинственно, что не свойственно, обратился Солеан. Каждый вздрогнул — шебаршащая тишина нарушилась. В морозном свете заполнившейся силой холода вязи даже опало переставшее быть эротичным возбуждение ее воина — ритуал длился уже очень долго. — Танпелард сможет переносить в подпространстве провизию, — глазами намекая на увесистые баулы, что ранее показушно кряхтя тащил плут, — если до перехода к огню прольет на мешок свое семя.

Пелагея аж задохнулась, а Хмырч подскочил едва ли не до потолка, крякнув и выронив со звоном упавший в образовавшуюся кучу голубоватый кинжал с волнистыми разводами и причудливыми насечками. На Солеане скрестились четыре пары выпученных глаз.

— Э-э-э... — как-то жалобно-протестующе протянул голый, исхитрившийся кое-как устоять.

— Цкхе-цкхе, — подавилась чародейка, скривившись от боли, вызванной насильственным вытягиванием закашлявшей силы.

У Пелагеи вырвался лишь жалкий возмущенный сип, а на затылке появилась шишка — пещеру заполнил звук удара камня о камень с дальнейшим угасающим перекатом оного по более-менее гладкому полу.

— Ааа... ага! — Вдруг просияла хитрая морда лица, до ушей растянувшись в скрабезной улыбке.

— Только посмей!.. — гневно. Она не видела, как одним глазом Солеан подмигнул Хмырчу. Она не могла и помыслить, что бы он... чтобы так... чтобы на виду... даже в ритуале... уму не постижимо!

— О-о-обойдусь... — выдавил из себя напрягшийся воин с предательским колом.

— Все будет пучком! — Преувеличенно бодро заявил расправивший грудь колесом коротышка, начавший потирать руки и облизывать губы, причмокивая.

Тольрапт по прозвищу Хмырч

Он не считал себя вуайеристом, но по долгу ремесла ему не раз приходилась таиться, пока господа, эм, натешатся. Плут имел богатый опыт по сексуальной части — как-никак треть века отмотал, знал о ритуалах, видел и принимал непосредственное участие в оргиях и пытках, — сложившиеся привычки, предпочтения и антипатии, среди коих числилось и непристойное предложение нанимателя, повергшее бедного Хмырча в шок и оторвавшее от кучи сокровищ, бездарно тухнувших в бездонном мешке Танпеларда. Он уже присмотрел себе добрую кучку самого необходимого, когда прозвучали сакраментальные слова.

Времени до смены стихии оставалось менее пяти минут — в голове пронеслась вереница образов, как ему успеть. На одной чаше весов лежали преференции в виде дележа поклажи волшебного вещмешка и свобода передвижения, не обремененная ненужными вещами, на другой...

Краткие мгновения раздумий прервало спасительное подмигивание — смекалка у плута работала на ура. Насладившись произведенным эффектом, ловкач показал изумительную акробатику и невероятно быстро одним прыжком оказался близь хрупкой Пелагеи. Ему хватило сил ее поднять и в три скачка, не задев и не запылив ни черточки, сгрузить ее у обалдевшего воина. Мгновением позже он, провожаемый несколько завистливым бледно-желтым ухохатывающимся взглядом, одним затяжным прыжком с места вернулся к заветным ножичкам, продолжив перебирать, как ни в чем не бывало, и насвистывая пахабную песенку, что часто исполнялась в том гадюшнике, где Хмырч впервые увидел Солеана.

Настроение из-под земли взлетело до небес. Как бы кто не думал, плут замечал все, творящееся в зальце. И уже просчитывал, как бы соблазнить красотку на... — уж больно лихо та, эм, пристроилась, справившись досрочно. Бдительный Хмырч успел поддержать бурно излившегося, у которого явственно подкосились ноги. Магичка оторопело застыла — вот что значит опыт, ни одну линию не пересекла и не нарушила ход ритуала, находясь в неудобной позе. Краем зрения Хмырч заметил бросаемый на нее полный откровенной зависти огненный взгляд, ознаменовавший скоропалительную смену стихий, и тоже ощутил укол зависти, подавив вожделение.

— Вот что делает эмоциональное голодание, — умно подумал плут, осторожно вынеся за пределы магического контура ошеломленную и расплывшуюся в глупой улыбке пунцовую магичку. Если бы она не была напарницей, черта с два он бы вообще к ней прикоснулся, а тут хочет что ее, что чародейку. — Ну и выверты... — перед уходом незаметно прощупав почти все, что желал.

Сие не повлияло на отличное настроение, и пока длилась скоротечная финальная стадия, когда пульсация двух стихий, первичного огня и вторичного холода, достигала апогея, Хмырч, как мог, оснастился — кураторы шпионской миссии не поскупились.

Глава 14. Межплановый особняк

Солеан

Учились все: Серж заигрывать с не доросшим до имени крылатым котярой, неумело следящим за ним; Тольрапт высматривать в темноте темную фигурку и не оборачиваться от каждого шмяка за спиной; Танпелард прятать и вынимать разновеликие камни, попадающиеся по пути; я редактировать вероятности появления камня и вещмешка; Пелагея тянула себе фонтанирующую из чародейки волшебную силу и развивала интуицию, ловкость и реакцию с нетрадиционным применением вылетающих из ухоженных пальчиков снарядов силового поля, стойко держась близь бойца, то и дело извиняющегося за ударивший по ноге камешек, крошку от рухнувшего из-под потолка булыжника или часто валящийся под ноги рубиново-багровый вещмешок; Кешниафа обуздывала свой раскочегаренный источник, постоянно превращаясь либо в пламя, либо в знойную женщину, либо в свистящий торнадо до низких потолков, влияющих на толщину формы ветра чародейки, плетущийся замыкающей. Пляшущие тени от двух моих порожденных кольцами солнечных шариков с кулак, плывущих рядом с парочкой в центре и позади Кешниафы, между которыми я шел, кушали звуки, отчего эхо погибало в зародыше, пряча шумную компанию от местных обитателей, о появлении которых своевременно докладывали порабощенные души бехолдеров, вьющиеся призраками в сферическом построении вокруг меня, покрывая вполне достаточную сотню метров.

Идти приходилось, преодолевая частые трудности — никто из нас не был опытным спелеологом, а подземное царство не изобиловало ровными дорогами и прямыми галереями. Мы проходили сухие и сырые участки развалов, справились и с подземным озером. О, две даменции непрерывно цапались, пока одна высвобождала сырую силу, а вторая с трудом всасывала ее, тратя на массовый полет. Хмырч весь избурчался, стукаясь о каждый выступ на потолке и завидуя тому, как я спокойно вышагиваю по водной глади, зримо наслаждаясь неописуемыми видами. У этого жутко холодного озера пришлось устраивать третью по счету от памятного ритуала стоянку — на самом деле во избежание промозглой сырости вернулись на четыре поворота назад, — ибо: переплывать тянущееся на километр с лишним извилистое пространство с местами виднеющимися возле отдушин оледенелостями никто не решился; подходящее заклинание не выучено; от сугата до сэпса, обозначенного как час обустройства стоянки, промежуток небольшой; в озере плавали жирные белесые рыбины и шмыгали огромные, с ладонь, раки, шевелившие гигантскими усищами, за которые их так легко вытаскивать. Хмырч спелся с Танпелардом, оказавшись таким же заядлым рыбаком — он выклянчил себе второй рыболовный комплект и наудил рыбы на уху, которую мастерски приготовил, бережно и с умом отнесясь к скудным специям и соли. Жарили и подогревали, кстати, на всегда со скрипом и сетованиями раскаляемых чародейкой камнях.

Вспоминая вчерашний день, стоит отметить незначительное событие — на нас напали. Мертвые крысы, размером с жирного бульдога, и десяток костелапов. Откуда только взялись? С первыми без труда расправилась предупрежденная и занявшая выгодную позицию (в проходе) чародейка, потратившая силы и наконец-то смогшая побыть самой собой, вторых покрошил любимой связкой щита и цепа воин — шипастый шар за первые мгновения размозжил целых четыре черепа, неожиданно и метко вылетая на удлиняющейся цепочке. Плут свалил парочку врагов под удары щитом и сбил с ног недобитка, раза три успешно уклонившись от ядовитых когтей. Одна Пелагея, приютившаяся у стенки за широкой спиной защитника, чувствовала себя ущербной — внутренней маэны явно не хватало ни на одну серьезную атаку, призрачный таран распался безобидными брызгами, из-за чего на доспехе защитника со скрежетом образовался глубокий след от когтей. Впрочем, после боя она млела в похвалах, дескать, как здорово работают написанные тонкой кистью краской на крови руны, препятствующие оттоку магической энергии из одетых воином артефактов: и сокрушающий удар завалил того, в коричневых обносках, и цепи печали притянули ржавокирасного под дробящий удар щитом, и т.д. Танпелард тактично не заострял внимание на перстнях и прочей мелочи, значительно ускоряющих и усиливающих его — они оставались в мешке, куда он их лично клал под сокрушающиеся взгляды и вздохи коротышки, прикипевшего к ним за время памятного ритуала, о котором никто до сих пор и намека не обронил, предпочтя временно забыть принесшее мне эстетическое удовольствие зрелище, после коего я стал чуточку более приветлив, привычным для них образом проявляя свои эмоции. Во время битвы я как истинный шиноби стоял на потолке, не мешая наймитам работать.

Завал мы образовали практически сразу при входе в комплекс пещер, потому особо не заботились о своих следах — любой следопыт легко обнаружит наш путь. Ну, свои-то следы я тщательно множил на ноль — идут четверо плюс одно животное, пятый тут лишний. Мой образ так же выветрился из памяти пустынников — пекцам не достались даже мои остывшие следы. Да, было четверо индивидуумов, подозреваемых в родстве с эльфами и шпионаже на Лес, повязали, да вот беда, сбежали они прямо из-под носа стражников, ни сном, ни духом до самого вашего прихода...

Кешниафа

Все чаще она ловила на себе отстраненно-оценивающие взгляды молчаливого Солеана. И прикладывала массу усилий, чтобы покорить случившийся прорыв — как давно она жаждала обрести форму плазмы, которая должна была стать доступной после освоения форм ветра и огня! О, она уже было отчаялась, посчитав, что достигла предельной планки и без мудрого наставника не обойтись. Ан-нет! Хотя толику благодарности Солеан заслужил, его действия видимо стали катализатором ее внутренних процессов и ей покорились новые возможности! Ну, до полного контроля еще далеко, а до плазмоида и вовсе туши свет, однако лавина изменений определенно сдвинулась — в формах огня и ветра она смогла даже предотвращать тотальное истечение маэны в окружающее пространство.

Кеш сомневалась, что потеря контроля во время интима навредит партнеру, но взять, эм, инициативу в руки она не торопилась, боясь опозориться и спугнуть... Коротышка интересовался обеими, но Кеш он абсолютно не волновал — она предпочитала любовников выше себя ростом, — и со стороны магички ему ничего не светило. Впрочем, в отряде собрались зрелые, укладывающиеся на ночлег целомудренно — вообще после запоминающегося ритуала на эротику как то само собой легло общее табу. Никаких подколок и пошлых намеков даже жестами — так, мимолетный взгляд и все.

Казавшаяся себе самой старшей среди присутствующих, женщина с высоты своего опыта наемницы в который раз перед сном прикидывала, повредит ли секс этой группе, или сделает отношения более раскованными и дружескими? Как-никак они движутся под землей в замкнутом пространстве одни одинешеньки, не считая тварей, дважды пробовавших их на зуб — пока без разнообразия, но они и недалеко ушли, по часу преодолевая сложные участки из-за неловкой сладкой парочки "Твикс", как их в шутку назвал Солеан, на вопрос о значении идиомы лишь загадочно улыбнувшийся чему-то своему.

Время идет и напряжение в межличностных отношениях нарастает. Пока словечки Хмырча сглаживают взаимные выпады Кеш и Пел, высмеивая, но долго так продолжаться не может. Кешниафа и сама понимала зряшность устраиваемых ею на ровном месте склок за клок внимания, но продолжала огрызаться и подначивать — молчание и тишина угнетали.

Перед Кеш во весь рост встала дилемма. Удовлетвориться коротышкой или спать втроем? Рыженький ей здесь не светит, как пить дать, а оставленный на обочине плут изведет ее своими домогательствами и достанет всех — выставить какое-нибудь глупое условие типа или я тоже, или никто, вполне в его стиле, он давно не мальчик, чтобы удовлетворяться своими руками. Кеш не понимала Солеана, и уже в мыслях ей претило обниматься и целоваться с коротышкой, когда за стенкой по своему обыкновению будет сидеть наниматель в излюбленной позе лотоса. Веснушчатый слишком стеснителен, а блондинка оказалось ярой собственницей — какая тут оргия? Сама-то она, как и плут, не прочь... ох не прочь!

Танпелард

Мужчина крепился, как мог. Общество двух прекрасных дам, по-своему обворожительных и желанных, на воспитанного в светских традициях баронета действовало угнетающе. Да, аристократы порой страдают ужасными извращениями, от коих мужика судьба миловала. Да, он в походах навидался всякого. Да, он ошибся, думая, что справиться с собой, решаясь на злополучный ритуал, не предвидя всех последствий. Если бы не демоновы продукты!.. Натуральная подстава со стороны нанимателя, а ведь он начинал испытывать к нему определенную симпатию. Подлец и трус не достоин мужицкого уважения!

— Чего насупился, сэр? — Почти пропела почти открыто жмущаяся к нему почти подопечная. Да, почти подопечная. Любовные отношения никогда не шли на пользу дела, охранникам от них больше вреда получается — убедительно доказано личным опытом. Секс без обязательств, но не любовь, начавшая просвечивать в украдкой бросаемых на него взглядах Пелагеи.

— Слишком долго все спокойно, — ответил он без задержек.

— Мы даем большой крюк, чтобы зайти со стороны гористых пустошей, — тут же следом откликнулся Солеан, заставив воина игрануть желваками.

— У нас... есть три пустых амулета телепортации, — специально выделив паузой, не оборачиваясь.

— Всегда мечтал увидеть телепортом втемяшившегося в сталагмит, — хмыкнул наниматель за спиной. Танп скрипнул зубами, излишне поспешно уползя от касания ухоженной ладошкой.

— Не аппетитно, — авторитетно раздалось откуда-то из темноты спереди. — Не раз видел сработавшие по такому принципу ловушки в замковых подвалах, брр! Танпик желает убиц-ца? — Задал плут вопрос невинным женским голоском.

— Умолкни, кррысс! — Прорычал и громко втянул ноздрями спертый воздух. — Хр-р-р! — Разгневался воин на громкую руладу худой задницей, внезапно поддержанную эхом.

— Спокойнее, боец, — ободрила Пелагея. Позади хихикнули.

— Я могу вас обвенчать, — через минут пять усердного сопения во время преодоления глинистого участка ползком заметил вдруг наниматель.

От неожиданной сути предложения, а в адресате он не сомневался, Танп сам пустил газы. Спереди и сзади грохнули со смеху, заливисто. Издевательство на гране фола выбило воина из колеи, он недвижимо замер на месте, показывая неутомимо стекающим соляным каплям свое раскрасневшееся лицо с ярко горящими веснушками и мечущими молнии небесно-голубыми глазами.

— Или добавить в книгу заклинание межпланового особняка с удобствами и комнатами числом от трех до семи, — продолжил наниматель, когда смеющиеся в скором времени набили себе шишки и притихли.

— Т..й на голову у..к, — прошептав так, что расслышали все. Тени звук не съели. Танп был с ней согласен.

— Слышь, шлюшка гонорейная, либо вые..и мужика и поделись, либо прыгай замуж и строй себе любящие лупалки, сколько въе..я в твою ох..о пиз..ю головку, — внезапно осадил ее Солеан. — А ты мужик или баба? Ах, да ты же баронет! Весь такой из себя куртуазно стыдливый недоросль! А ну ползи, сучий высерок! — гаркнул басовитый баритон так, что у Танпа поджилки затряслись, и руки-ноги сами бросили тело вперед.

Тольрапт по прозвищу Хмырч

Он высоко оценил тираду Солеана. Прав он, трижды прав, хотя сам и заварил эту кашу, склонив мужика к тому ритуалу, о котором всего не поведал сразу. Плут подозревал, что их наниматель в тайне забавляется, глядя на них и устраивая крупные и мелкие провокации — вон как недавно его прорвало, неожиданно для всех. "Эк, не видел лиц!" — досадовал про себя Хмырч, пока полз.

Надо, надо расставить все точки над "ё". Путешествуй они по тракту, никаких бы подобных проблем не возникло. А тут камни давят на психику — сколько раз он водил мальчишек по катакомбам до подвалов обчищаемых особняков, столько реакций видел, научившись со временем распознавать малейшие нюансы. Откровенные страхи, петушение, пох..м, задирательство и прочее, и прочее. По рукотворным проходам еще куда ни шло, а подобные естественные пещеры давят, ой давят... А если вдобавок обвал и блуждания... паника почти неизбежна. У подростков редко встречается сформировавшаяся и устойчивая психика.

Ужин проходил в подавленном молчании, кроме Солеана все остальные уткнулись в свои тарелки. Кто-то понуро, кто-то гася рвущееся как минимум раздражение, кто-то задумчиво. Тольрапт уже аккуратно и незаметно, не считая всевидящего нанимателя, передвинулся к правому боку Танпеларда, намереваясь пошептаться, но опоздал, как и столь же тихонько приблизившаяся к Пелагее Кешниафа.

— Тэкс, наймиты, — ловя ловко выуженную и брошенную ему фамильяром книгу заклинаний магички. — Отдыхать отныне будем с удобствами, — спокойно и не глядя открывая под раззявленным ртом защищенную книгу, чиркая по чистой странице кольцом, отчего на той стали быстро расползаться символы магического алфавита и руны с разворачивающимися картинками-пояснениями. — Раз сами не разобрались в отведенное время, то мой вердикт таков — без секса с согрупниками! Увижу, услышу пошлые намеки и подобное — сурово накажу, — громко захлопывая фолиант, уменьшившийся до размеров ладони, и швыряя его в на автомате поймавшие драгоценность холеные ручки. — Вякнешь — сделаю импотентом, — Хмырч проглотил слова, угадав значение слова. — А ты уже давно наелась, даю обеим час на инкант пятикомнатного межпланового особнячка с общим холлом. А ты хватай цеп со щитом и го позвеним, позже нажрешься, — презрительно бросил он точно такому же взгляду, у которого на языке так и вертелось про тонкую кишку.

Хмырч растянул губы в кривой улыбке.

— Что ж, — подумал он про себя, — Солеан взял ответственность на себя. Посмотрим-посмотрим.

Не считая нужным красться, маленький мужик присоединился к проследовавшей в соседнюю залу паре, оставив двух злюк шипеть друг на дружку.

Дальнейшее превзошло все его ожидания. Солеан игрался с Танпелардом как с несмышленым котенком, валяя того почем халва и доводя до бешенства. Оставаясь в нише, Хмырч не слышал ничего, но ему и не требовалось знать, как рычит проснувшаяся зверюга, не могущая ничего противопоставить финтящему противнику.

Вот два листовидных клинка ловят на ножницы и перерезают толстую цепь — шипастый шар врезается в стену совсем близко к ничуть не испугавшемуся вору. Вот воин с рассеченной бровью безрезультатно метает щит и неудачно применяет какой-то экзотический рукопашный прием, напарываясь на не менее экзотичный ответ и врезаясь лбом в пол. Солеан что-то говорит на повышенных тонах и воин поднимается, опираясь на появившейся в руках длинный полуторный меч с обоюдоострым слегка загнутым концом. Сыплются искры от скрестившихся клинков и половинка меча отлетает в противоположную стену.

Вот граф красиво в прыжке выбивает обломок у изумленного баронета, второй пяткой в мягкой обувке заезжая в брызнувшую кровавой зубной крошкой челюсть. Мордобоем здесь и не пахло — мастер избивает сосунка, вернее господин порет нерадивого служку.

Хмырч был готов аплодировать разгаданному замыслу — вогнать бойца в раж, потом сделать берсерком, который не задумывается над тем, что и как происходит. Заодно идет демонстрация, дабы знали, чего ожидать. И когда — затишье как перед бурей. Воровское чутье ворочалось с боку на бок, но пока не кричало — наниматель чувствительнее.

Вот носок врезается в дно до того забытого вещмешка... и воина простреливает дикая боль — тот падает на четвереньки, харкая кровью. Да, кровная связь крепка и глубока. Вот воин, взревев, сходу бросается, накрывая вещмешок своим телом — тот исчезает в подпространстве, а в руках пружинисто вскочившего здоровяка, несмотря на раненную икру и правую кисть, появляется шипастая цепь — два шарика мгновенно размываются от бешеной скорости вращения. Должно быть с диким свистом. Поменявший два клинка на одну тонюсенькую шпагу обидно поманил противника ручкой, скорчив насмешливую рожу.

Круговые взмахи, подсечки, переходящие и прикрывающие атаки с обманками, град ударов, отчаянное уклонение — наконец-то расквашенный нос. Ураганный всплеск ударов, змеиная пляска, двойные клыки дракона — воин превратился в крушащий смерч, однако разлеталось лишь каменное крошево, а не кровь противника. В какой-то момент Солеан в который раз тыкает своей зубочисткой в руку Танпеларда и цепь едва не нокаутирует воина, вынужденно отпустившего оружие. Хмырч обделался белой завистью к верткому и прыткому патрону.

Сравнивая со змеями, школ боя имени коих пруд пруди, он определил бы сей бой как столкновение ужа с царствующей коброй. Насколько вор восхищался воином во время стычки с рыцарями смерти, настолько сейчас он симпатизировал не применяющему магию — кроме воздействия на собственного тело — менее рослому и широкому в торсе человеку, ставшему его кумиром после серии с парными кинжалами. Можно сказать, что патрон завоевал сердце плута, вновь наполнившееся азартом — кровь забурлила, вспомнив молодость, и хотела ринуться и упиться схваткой. Но плут не вмешивался, запоминая от и до, буквально сгорая от желания научиться повторять движения — изначально авантюрный поход обретал осмысленность, заглянувший было в гости фатализм сбежал от Хмырча.

Казалось, в следующий миг шпага проткнет сердце, но кровавый оскал за мгновение скрывается под глухим шлемом, а тростинка загибается о кирасу. Наверно, сломалась бы с оглушительным звоном, но еще ни одно оружие, появляющееся и исчезающее в руках мастера, обещавшего — и выполняющего — научить тому же озверевшего воина, вокруг которого кружил, истязая. Граф в последнюю секунду уворачивается от убийственно завернувшего дугу палаша и уходит от шипа в середине маленького щита на руке, держащей длинный кинжал, едва его не поранившего по лицу. Хмырч не понял, на каком расстоянии просвистело лезвие, слишком быстро все произошло.

Далее плут с придыханием наблюдал, как двурукий мастер-мечник вскрывают консервную банку, знай он это понятие, и цокал языком, гадая на тему поломанной снаряги. Перевешивала логика — раз сломалась, ну ее к демонам.

Палаш и еще один кистень отлетели к стене, куда-то туда же последовал небрежно отшвырнутый ногой щит. Догадка плута подтвердилась на все сто.

Но вот в один прекрасный момент режим берсерка слетел — сказалась дикая усталость организма, на который обрушилась гарда ксифоса прямо на темечко. Окровавленная туша свалилась кулем, оставшись недвижимой. Танцы заняли полчаса реального времени, а казалось все три — завороженный Хмырч блестел глазами. Большая часть времени потратилась на ожидание, пока оклемается воин, понукаемый оскорбительными пинками по лицу и под сраку, дабы ни думал ни о чем, кроме противника. Солеан удивительно быстро сбил воинскую спесь и заставил забыть того обо всем на свете, кроме жажды убийства.

— Раздеть, целое собрать у входа, привести в чувство и скормить остатки кашки. Не залезет в особняк — останется за сторожа, — распорядился наниматель, оглушив Тольрапта. И усталой осунувшейся походкой скрылся за поворотом.

Дураки не выживают в столичных отстойниках, куда даже королевские гвардейцы в пьяном угаре не забредали. Продублировав распоряжение и зная, что тем самым досадит магичке, начавшей целоваться с единственной относительно плоской и вертикальной стеной, карябая руническую арку входа, ведь хлопотать над воином предстоит свободной чародейке, он, крадучесь, двинулся за патроном, подрагивая от нетерпения и предвкушения. Умный паря допер, что и дамский дуэт подвергся жесткой проверке на координацию и профпригодность — виданное ли дело, выучить и применить новое и сложнейшее заклинание за час в условиях дефицита маэны?! Хмырч не знал, как долго они препирались, но застал он их за работой.

Знай он термины, то определил бы свои приобретения как тепловизор и эхолот. В свое время, а точнее лет семь назад, он уже собирал три косаря на свое физическое улучшение. После удачного ограбления он надолго залег на дно, покинув страну. Тогда он понял, что хозяин горы должен иметь джокер в рукаве, иначе расклад может оказаться не в его пользу, как едва не случилось. Собранного хватило на модификацию зрения, ставшего различать тепло — это помогало ориентироваться в полной темноте. Так же он под гипнозом обучился сложнейшей технике ориентации по звуку — монах говорил, что так видят летучие мыши. Правда или нет, но ориентироваться по малейшим шорохам он выучился на отлично. Хмырч знавал туеву кучу шарлатанов, потому собрал несметное сокровище, дававшее гарантии — на себе не экономят.

Выброс адреналина в тот момент, когда он ткнулся лицом в спину патрона, отбросил сожаления относительно предательства и не таких уж и унизительных тягот, перенесенных в Пек-Блэ. Плут застыл, мучительно соображая, как такое случилось и что делать дальше. Ткань приятной прохладой щекотала лоб, нос вдыхал зимнюю свежесть, напомнившую про заветный монастырь, чужое сердце под ней билось неровно, но с тенденцией к скорому успокоению.

Звук рассекаемого длинным хвостом с кисточкой воздуха привлек внимание вора к левой верхней отдушине, слишком узкой для всех, кроме него и Сержа, как хозяин умевшего шлепать ногами по потолку.

Беззвучно протискиваться стоило неимоверных усилий. Хмырч взмок, его бросало то в жар, то в холод. Плутовское веселье испарилось еще за ужином, а внимательный и шибко умный взгляд вертикальных зрачков, четко прорисованных в темноте вместе с белозубой улыбкой, щекотали предельно напряженные нервы.

Впереди обозначился ток воздуха, в нос Хмырчу шибануло гнилостной мертвечиной и экскрементами. Глаза и зубы потухли. Вор насторожился и мысленно выругался — пальцы нащупали выдолбленную в граните руническую вязь. Хмырч успел уже десятки раз проклясть ... руны, ... ...! Дома... в столице они встречались лишь у магиков да у высших вельмож не ниже герцогов, ну и боги хранили имущество своих верующих тайными знаками, наделенными волшебной силой — он сам пользовался такими, хотя откровений ему не спускалось свыше, сам разузнал и добыл.

Пелагея

— Очнулась? — Спросила русая язва, не дав и минуты на притворство и выяснение обстановки. — Пей, — непререкаемо сунув к губам гладкий кубок с кисловатым отваром.

Пелагея жадно присосалась, с легким удивлением не услышав саркастического комментария. Осушив травяной сбор, состав коего сразу всплыл в памяти по книге заклинаний, обзаведшейся первым концентрационным магическим изображением, помогающим запечатлеть в памяти громоздкое заклинание, и рядом не валявшееся с вытесненным массовым полетом.

Магесса знакомилась со всеми заклинаниями вплоть до когда-нибудь станущего ей подвластного удержания легиона, свиток коего для переписи в книгу лежал в специальном тубусе среди прочих заклинаний на вырост. Магесса слышала об артефактах, копирующих заклинания непосредственно в книгу, повязанную кровавым ритуалом с владельцем — редчайший и секретный, он был проведен перед самым отбытием, вся его соль в девственности главного участника, приобретающего с книгой особую связь, позволяющую в медитативном трансе заглянуть в книгу и за час восстановить в памяти желанный набор заклинаний. Магические схемы, графемы и прочие специальным образом отрисованные картинки (знай она термин, назвала бы голограммами) позволяют запомнить заклинание одним взглядом, без мысленных речитативов и прочих уловок, используемых перед сном. Искусство их рисования доступно лишь полноценным магистрам, а не ей, недоучке, проходящей особую программу с древними методиками — долго, зато сверхнадежно. Рисуют на одноразовых свитках — маги впитывают вложенную магию, используя, это разрушает основу и уничтожает как пергамент или кожу, так и каменную табличку. В книгах заклинаний применяется иная техника начертания, доступная избранным и посвященным. Обычно магистры рисуют сами, учитывая личный опыт применения заклинания — только у школяров получаются шаблонные светляки и огнешары, варьируемые по двум-трем параметрам. Магесса после препирательств тогда все же открыла предавшую ее книгу и выпала из реальности, уткнувшись в новое для себя заклинание.

В отличие от канонического, подаренное имело вполне конкретные варианты, мало завися от воображения инкантящего, тратящего избыточный объем маэны. В описании на костяк крепился обвес из количества комнат, изысканности меблировки и сервизов, поставленных в зависимость от числа вошедших — после десяти рост затрат экспоненциальный. Прилагалось множество формул расчета. Особенно магессу поразил сборный конструктор с опциями для дебилов — потыкал в связные рисунки и оп-ля, в конце на костяке весь выбранный набор модулей. Можно расположиться с комфортом малой группой, можно разлечься на подушках и коврах большой оравой. Даже меню уделен целый разворот, как и аптечке (один из нескольких абсолютно новых для магессы терминов, обозначающих привычное емко и коротко). Так же магессу до глубины души поразили интерактивные диаграммы характеристик и переплетение заклинания с рунами, которые можно нарисовать, сделав особняк не обнаруживаемым никакими средствами, акромя визуального нахождения якорной вязи, можно выдолбить, сделав особняк перманентным, требующим энергии при входе, причем она может тянуться как из входящих существ или внешних накопителей, так и находящихся внутри.

Модульный принцип превращал сложнейшее заклинание в детские кирпичики. От понимания сакраментального смысла из глаз магессы брызнули слезы жгучей обиды непонятно на что.

— Мы сделаем это, — неожиданно уверенно и без стервозных ноток прошептали рядом с ухом Пел, ободряюще сжав плечи.

Пелагея повернула голову, встретившись с золотыми глазами. И не обиделась, что их хозяйка неизвестно какое время сидела, прижавшись к ней и читая вместе с ней. Оказалось, что это от нее маленьким и относительно стабильным ручейком шла маэна, позволявшая играться с пиктограммами и графиками.

Пелагея прониклась... соперница морфировалась в напарницу. Стремительная перемена. Катастрофически неожиданная. После стольких лет угнетающего притворства Пелагея в безвыходности, спасая шкуру, ухнула в едва ли не худший омут, правда, ей удалось выбить поблажку — через полгода согласно клятве наниматель обязался в случае отказа в пролонгации (одно из первых услышанных ею мудреных словечек из банковской сферы, как пояснил граф) телепортировать на территорию Лоюзхэда (ничем не мотивировав отказ доставить напрямую в Шлехну, столицу союзного и более северного королевства Лхайценг). Это единственно грело, терпения магессе было не занимать, смирения тоже. Однако родилась черная зависть к чародейке с собственным источником магии, тогда как магессе в этих проклятых землях не был доступен ни один из ей известных, сакральная декада не отзывалась напрямую, лишь рунные вязи работали, и то на крови. До сего момента маэна Кешниафы обжигала втягивающую ее Пелагею огнем или холодом, причиняя боль.

— Почему? — Одними губами спросила Пел, утопая в золоте.

— С архимагами полезно дружить, я не хочу его по-настоящему разозлить, — делясь жизненным опытом. — И срач в строю из-за мужика по локтю — это смерть на поле брани, девочка.

Пелагея вспыхнула, миг спустя поменяв оттенок красного — они успели немножко друг друга узнать, квартеронка имела полное право так к ней обращаться.

— Не жжди звезд ссс неба, — процедила без злобы Пел, не намереваясь прогибаться сверх меры.

— Нам давно пора начать...

На Пелагею только сейчас накатило воспоминание о том, как заглядывал Хмырч, как Кешниафа рылась в снадобьях и вату транжири... что?! На ее... на Танпеларда?! Сердце ёкнуло и отпустило — она не видела его, только сносимое покоцаное оружие без единой капли крови. А потом через нее прошла обжигающая напором волна маэны, унеся сознание, уже не зафиксировавшее успешно открытую дверь в приветливый холл в яшмово-малахитовых тонах. Судя по всему, она выложилась на полную — кости ломило, все мышцы ныли, слабость плескалась волнами в такт пульсирующей прохладной маэне, порядком заполнившей пространство и продолжающей медленно пребывать.

Пересилив себя, Пелагея сфокусировала зрение и повернула головой, осматриваясь. Просторная комната, задрапированная по виду парчой (она знала, что на самом деле все это сложная иллюзия), широкая односпальная кровать с периной, стол у платяного шкафа и трюмо. Магическая репродукция нескольких картин, когда-то виденных ею. Рядом курилась всегда нужной температуры, эм, тюря — обманка для желудка, насыщающая организм энергией, минуя пищеварительный тракт. Не без огрех в виде кривоватых ножек и скособоченных стен, но для первого раза вполне сносно. Пока она медленно соображала, квартеронка исчезла за двероподобной ширмой, кричащей о неопытности и торопливости магессы. Ковров не полу Пелагея не заметила, однако что-то невидимое поглощало звуки шагов.

Танпелард

Воин пребывал в полусознательном состоянии, плавая на прибое океана боли. Накатывало местами, там же и спадало.

Постепенно что-то прояснилось, по крайней мере, он почувствовал голой спиной свой спальный коврик. Ощутил и чью-то руку, миновавшую, по всей видимости, исподнее и начавшую теребить его гениталии. Вторая... вторая проспиртованной ватой отирала кровь с многочисленных порезов. Одно отвлекало от другого — что от чего Танп быстро запутался. В ушах шумело и бухало, если и были звуки, то они сливались с гулом крови. Вскоре его потащили по камням — несколько ран средней тяжести закровили, увлажнив многострадальный коврик.

Мыслей не было. Хотелось пить и мутило живот. Мужчина застонал от внезапно запульсировавшей острой зубовной боли, проснувшейся после неудачного шевеления челюстью. Вдруг лицо обдало морозом и мужчина перестал чувствовать болящий рот. Спустя какое-то время прорезались звуки.

— Ускоренный метод, да, сэр Солеан? — Благопристойная язвочка. Мозг искал забвение от боли, однако мужская воля не давала уплывать сознанию, зацепившись за речь.

— Полное исцеление восстановит челюсти, да, мэм Кешниафа? — Передразнил баритон.

— Цы!..

— Зачем ты мяла его гениталии? — Без эмоций со скучающей вопросительной интонацией.

— Цс! А вы зачем мои груди? — Дерзко.

— Квиты. Привяжи его конечности и зажми коленями голову, — последовал приказ.

— За что наказание болью? — Серьезным тоном.

Танп не мог здраво мыслить, но суть уловил и задергался — не тут-то было, связывали быстро и крепко.

— И руками...

Прохладные руки прижали лоб и скулы, колени немилосердно сдавили уши, на истыканную и изрезанную грудь в области сердца легла растопыренная ладонь.

И воин познал адские муки!

Сознание не покидало Танпеларда, у которого кровь превратилась в электрический кипяток, во все прожигающую кислоту, добравшуюся до каждой клеточки его тела. Быть может он выл, быть может кричал, быть может вырывался из пут — это осталось мучителям.

Телесная боль ушла резко, напоследок клацнув зубами, осталось непонятное томление раненой души. Что-то травяное шибануло в нос, губы смочились. Дикая жажда вскинула руки к лицу на перехват живительной влаги, которую мужчина стал глотать, захлебываясь и проливая. В последний момент перед выплескиванием в лицо сладковатой и липкой жидкости он остановился, оторвав взор от огромной чаши, почти осушенной им — больше не лезло, плеща у горла, и желание умыться лечебной х..й отпало.

— Воин, — от этого бесстрастного голоса и не выражающего Ничего лица, повернутого к нему в полуанфас с обращенными на кружевной платочек под цвет вытираемой с правой руки крови глазами, он вздрогнул, за миг тело вспомнило рисунок ран и унижения, которым подвергалось, — потерявший себя в схватке, опасен для своих. Боль при исцелении суть наказание за переход в берсерка при живом защищаемом. В следующий раз сразу убью.

Красавица, переводящая глаза с одного на другого, взглянула с жалостью и осуждающе покачала головой, грациозно покинув странную комнату с имитирующей дверь ширмой следом за нанимателем.

Смялась в руках чаша, едва не брошенная в стену. Воин зарылся лицом в подушки, наплевав на все еще привязанные ноги и болтающиеся на запястьях обрезки.

Глава 15. Разделение

Тольрапт по прозвищу Хмырч

Кровавый изверг, фэйн, стадо ошейных тарасков, балханот, пара спорящих бербалангов, упоминавших мага адского пламени прямо под древним воздуховодом, толпа бодаков с костелапами и ползущими падальщиками, лич в ржавой короне, ведущий на цепях из тьмы упирающегося чуула... Кого только не разглядел Хмырч на широком подземном тракте, пересекающем огромную пещеру с купольным сводом, нависающим над когда-то дварфским селением, изуродованном и испоганенном до неузнаваемости.

Об увиденном он и докладывался на "вечернем" собрании, сонно зевая и для порядку потирая когда-то затекшую шею. "Твикс" сидели порознь и от пола глаз не отрывали — Солеан опять их обозвал, на сей раз амебами: "Эй, амебы, выползайте живее!" Так он крикнул, чуть позже удосужившись объяснить с иллюстрациями. Плут хорошенько запомнил, пригодится.

— Никакой суеты, обычная возня, — вынес Хмырч заключение. — В пещере десять входов-выходов, все дыры патрулируются вплоть до трещин в ширину ладони, — продолжил он. В памяти живо встал образ комка слизи, бодро ползущего по одному ему известной траектории. Сожрал кусок густо растущего на потолке мерно светящегося мха, и вернулся в свою нору, долго исходя волнами рядом с Хмырчем. — Все пути вперед сужаются до непролазного состояния, боковые к вентиляции. Мною замечены явно сигнальные руны.

Вор как-то раз натыкался на них. Закорючка-закорючкой, а попробуй инкантнуть вблизи или применить амулет, как подаст сигнал. Механизм его не заинтересовал, запомнился сам факт.

— А вы чего молчите, Солеан? — Пытливо стреляя глазками из-под ресниц.

Сам плут не спешил нарушать унылую тишину, плохо соображая. Все реплики он заготовил загодя, став безынициативным после предельного сосредоточения.

— Полагаю, решение за нами, — за создающего видимость отсутствия интереса к происходящему ответил Хмырч, заразительно зевнув. — И утро вечера мудренее, как говорится, — вставая и уходя за свою ширму.

Солеан

Превалирующее раскаяние и тоска остались за ширмой. Когда покачивающая бедрами подобно мне не меняющая одежд (за их отсутствием, пекские тряпки ее не прельстили) удалилась, я честно выждал минуты три и свалил следом. Вру, я опять самую малость опередил, а у них духу не хватило начать говорить в спину. Между собой парочка поиграла в молчанку и разошлась по своим комнатам минут через пять. Грустно. Вроде взрослые. Отчасти их понимаю — окружение давит. Лично на меня как раз этот клятый межпространственный пузырь, напоминающий период добровольного заточения в Лейо — все вокруг волшебное и живое, но то сравнивать с желудком пошло, а этот "особняк", переделанный мною из лежащего в тубусе для магических свитков образца, именно эти ассоциации и навевает из-за бьющего внутри чародейского родника.

На самом деле пережитые воином страдания связаны с коррекцией его эфирного тела с топорно привязанным окном в личное подпространство. Не люблю признавать ошибки — ритуал не удался в полной мере из-за влияния, пусть будет, проклятья. Напрочь отгородиться не получилось, моя излишняя осторожность вышла ему боком.

После глубокого сна Танпелард будет постоянно ощущать этот несчастный вещмешок, но никогда его не увидит. Попытки его вызвать станут выворачивать наизнанку, хаотично вытряхивая содержимое. Я оставил на его тонком теле постепенно рассасывающийся пластырь, рассчитанный на месяц — думаю, с его усердием этого хватит. Танпелард должен научиться: всегда помнить каждый предмет, отправленный внутрь, дабы не засоряться, что грозит истощением; полностью опорожнять подпространство; захватывать аурой и в ее пределах аккуратно вынимать. После сна его начнут донимать боли всякий раз, когда мысленный образ не четок или не точен.

Танпелард

Проснулся мужчина рывком, весь сон царем над златом чахнув. Вдруг налетели воры, взрывом снеся створки сокровищницы, сразу раздались возгласы боли и недовольства относительно чьих-то невообразимо откуда растущих невообразимо каких рук, мозгов и прочих талантов. Танп успел пересчитать весь полтос даймов монетами разного достоинства и чеканки, перелистать десятки свитков, частью полезных и доступных ему, кольца для пальцев рук и ног, браслеты, шикарный набор иголок, отвергнутый Кешниафой... Да, это ее возмущающийся цветистым восхвалением способностей магсучки голосок, и некоего жида, разбросавшего свои побрякушки и железяки с грязными портками — самое безобидное из эпитетов. Последние были чисты, и в самом деле оказывались последними, так, к слову.

Ситуация разъяснялась просто:

— Это надо умудриться накосячить с разжеванным и в ротик положенным. Ах да, забыл переварить, — умудрившись выдать сарказм о досрочно прервавшемся заклинании серым голосом. Особняк приказал долго жить...

Наниматель сидел поодаль в своей излюбленной позе в своей не мнущейся и не загрязняющейся одежке, скрывающей обманчиво щуплое аристократическое тело, только косички на кисточках ни за что не зацепляющегося кушака и переплетались раз от раза по "утрам".

Пелагея, потупившись, промолчала. Ожидаемая неожиданность. Танп сам промолчал, не вступившись — он прикинулся занятым сборами добра, как и все, заснув одетым и обутым, предвидя нечто подобное.

— Ааа! — Громко вскрикнул мужчина, повалившись на собранное и хватая ртом воздух. Тело ощутимо потряхивало как от удара молнией.

— Припадок? — Жестко задала вопрос вставшая и отряхнувшаяся чародейка, глядя при этом на главнюка.

У Танпа защемило где-то в груди — Пелагея промолчала, и вроде даже не смотрела в его сторону, оправляя плотную курточку — прохлада и сырость коварны при отсутствии амулетного прикрытия. Правда потом он вспомнил горячечный бред — защемление сменила истома. А потом стыд — выглядеть слабым в глазах женщин и вызывать их жалость в высшей степени позорно. Следует предотвращать ситуации... А потом злость.

Вчера цепь обрезали в момент растягивания, подловив миг уязвимости. Вчера сломали клинок, что он ковал — непосредственное участие позволяет так говорить. Он оказал великую услугу, получив у знаменитого мастера-кузнеца разрешение сковать алую слойку из давно припасенной редкой руды. Пластание. Пополам. Пластание — искрящий от магии валик подобен скалке, раскатывающей тесто. Красный металл шипит от пота. Оранжевый металл урчит от пролитой из желоба по всей длине крови, тут же закатанной пластанием. Часть красноватого металла на клинок, часть на бронепластины к доспеху. Гномы на красный металл накладывают руны — человек не гном. Алое лезвие не знало наждачного камня, не ведало зазубрин. Сломан за ладонь до гарды. Каждой пластинке достался удар — мусор. Алую слойку не перековывают — теряет все свойства.

— Почему я сильно чувствую вещмешок, а вызвать его не могу? — Хрипло спросил севший Танп, спрятав лицо в распущенных волосах. Хотелось потереть ушибы и синяки. Хотелось вычеркнуть из жизни вчерашний "день".

— Кешниафа, сырное, пожалуйста, — вполне нормально попросил наниматель, проигнорировав Танпа.

Как-то так вышло, что заветный котелок вращался в руках чародейки. На то две причины: она, как выяснилось, лучше всех готовит, из четверых, из продуктов неродного ей мира; она дает волшебство для вызова готовых блюд.

— После ответа на вопрос, — встала в позу отрядная повариха, не шелохнувшись в сторону валявшейся на боку кухонной утвари среди прочего барахла, усеявшего пол пещеры, в обоих смыслах. В это время плут, посекундно вздыхая, собирал раскатившиеся монеты и прочую мелочевку — у него было железное правило о воровстве у своих, определенных клятвой наемника (достаточно совместного пребывания, а вот при расставании настанет иной разговор — развязанный язык вываливал на уши вынужденных слушателей тонны случаев из воровской жизни, и не понять, что лично с ним случалось, что из "ремеслинского" фольклора).

Танп не знал, как реагировать на эту внезапную защиту со стороны симпатичной женщины, плевать на кровь — уши не заострены, облик прекрасен чисто по-человечески, а о возрасте дам не спрашивают. Он вообще не хотел ни о чем думать, а приходилось. Вот хотя бы о боли, как о самом насущном.

— Полагаю, в этом виноваты те бессознательные чудеса, что он вчера творил, перевооружаясь и меняя доспехи прямо во время, эм, спарринга, — не прекращая любовно собирать давно собранные монеты. Теперь ровными столбиками, по достоинству и чеканке. — Сознательное усилие, видимо, теперь вызывает противление...

— Связь между мешком и телом стала слишком сильна. Он повредился от обилия полученных телесных ран. Наверняка... мешок, поначалу, сам вываливался... и его... задевали. Вот и... залип в подпространстве после... исцеления, — расставляя подразумевающими голимую нецензурщину запинками акценты, тихо проговорила Пелагея, перебив плута.

— Я хочу услышать версию сэра Солеана, — допытывалась Кешниафа, выделив "сэр". Соответствующее графскому титулу обращение по молчаливому соглашению не применялось. Вне светского общества и регламентированных этикетом случаев играло роль поведение аристократа — этот ясно дал понять не желанность подобного вежливо-церемониального к нему обращения. "А не подпевал" — читалось на лице продолжение.

— Ты хочешь меня разозлить? — Скучающе. Кешниафа вспыхнула, Пелагея тоже дернулась — видимо имел место подслушанный приватный разговор между женщинами.

— Не прикидывайся пнем, — пошла ва-банк Кешниафа Тешпаунит Наиульсуаэль Кварцевая, явно не ожидавшая так в лоб узнать, что личный диалог достиг чужих ушей.

— Танпелард будет постоянно ощущать этот несчастный вещмешок, но больше никогда его не увидит. Попытки его вызвать станут выворачивать наизнанку, хаотично вытряхивая содержимое. Я оставил на его тонком теле постепенно рассасывающуюся таблетку, рассчитанную на месяц усердных тренировок с лучшим наставником — болью. Танпелард должен научиться: всегда помнить каждый предмет, отправленный внутрь, дабы не засоряться; знать и помнить влияние их количества и качества на себя, иначе это грозит спонтанным и тотальным истощением с впадением в коматозное состояние; за миг полностью опорожнять свое подпространство; захватывать предметы для отправки внутрь аурой и в ее пределах аккуратно вынимать нужным числом. Боли будут донимать всякий раз, когда мысленный образ не четок или не точен. Моя ошибка в недооцененном влиянии местного "проклятья", как результат появление прямой ассоциации между тварной оболочкой и неодушевленным предметом по типу куклы вуду. Данная фатальная уязвимость устранена, с сохранением желанных способностей. И... я хочу извиниться за сложившееся у вас превратное мнение обо мне как о лидере группы — это противоречит моим потребностям. Для всех сторонних вглубь должна продвигаться группа из четырех человек с одним котом-фамильяром. Цель — спуск к центру аномалии сиречь проклятых земель, ключевые решения по ее достижению за вами. До встречи у цели.

И исчез. Просто взял и исчез! Танп моментально вскочил и заозирался, сжав кулаки. Нет, все же наниматель остался незримо присутствовать — два осветительных шарика, поглощающих звуки, разделились на четыре факельных пламени, подплывших к каждому его наймиту. Сержа он вообще редко видел — взгляд Хмырча говорил о том, что он тоже исчез, вслед за хозяином.

— Он мог еще столькому научить... — без притворства пожалел плут. — На разведку, — прошелестел голос растворившегося в тенях вора, успевшего слямзить что-то съестное, помимо сушеных фиников. Последовавшее за ним пламя почернело.

— ... ! — Выругалась на неизвестном наречии Кешниафа, распинав взрезанные мечами пластины, вполне пригодные, если постучать молотком по походной наковальне, захваченной в ремонтных целях.

— Это я виноват, — произнес воин, только чтобы хоть что-нибудь сказать. Было пакостно и муторно, прежний его опыт пасовал.

— Умолкни! Ты хоть представляешь, в какой опу нас послали?! — Вскричала Пелагея, разразившись следом так, что у Танпа уши завяли.

Тольрапт по прозвищу Хмырч

Ну какого х..?! столько времени чесали языки, а тут всполошились! Ну даже младенец сделает верное умозаключение о светляке, неужто своими куриными мозгами недоперли, курвы?!

Хмырч понимал всю глупость своих намерений. Да, он за деку успел из тряпья и кожи, прихватизированной в ту суматошную ночь, смастерить себе пояс, в пряжке спрятав косарь. Теперь он щеголял в портах, рубахе и куртке, в подкладе коей добавил уйму кармашков, как привык — чудесный швейный набор прихватил с собой вояка, чудесный. Часть места заняли предметы от того же каравана: незнамо как попавшийся складной ножичек, ножницы, заколки, шило и прочая х.. мурня. Львиную же долю занимали сухофрукты: изюм, курага и другие, а так же орехи. Он еще пару дней назад затарился вкусняшками, имея привычку жевать и хрустеть (последнее еще и ориентироваться по звуку помогало, передвигался он в пещерах инстинктивно бесшумно) — тогда лишнее поглощалось, нынче пригождалось как единственные запасы на незнамо сколько дней — в еде он умел быть сдержанным, и в целом непритязателен. Из оружия имелся трофейный кинжал с лезвием в локоть, гораздо качественней прежней заточки, и вроде как подаренные трехгранный кортик с серебром и короткий прямой обоюдоострый меч из мифрила, в пару кортику, ну и метательные стрелки в числе двух дюжин. Заспинный бурдюк и свернутый глубокий плащ-палатка цвета мокрого камня дополняли картину.

Хмырч улыбнулся — ну точно мешок снеди!

Совершив обманный маневр, плут вернулся к прошлой развилке. До сего дня их вел Серж, читай Солеан, а вовсе не он, как сложилось, эх, превратное мнение у его бывших спутников. Натренированное ухо часто ловило посторонние шумы, но все они проходили мимо, лишь дважды за все время неминуемо скрестившись с их маршрутом. Путем сложных вычислений, проведенных вчера, Хмырч вычислил примерный радиус чувствительности Солеана — порядка ста метров, как раз во время спарринга он должен был заметить воздуховод до края купола той небольшой пещерки, тоже где-то такого же радиуса.

Вопреки обыкновению, вор, уходя, обошелся без краж — еда не в счет. Весь путь единственно удерживающим фактором был Солеан. Они давали клятву за себя, а не как группа, потому Хмырч не считал себя чем-то им обязанным и не намеревался дольше потребного терпеть их ё... тупое общество. Ну зачем, спрашивается, донимать вопросами, а? Он относится к необщительному типажу, ответит стребованную правду и замкнется. Такие сами говорят, что и когда сочтут нужным — он имел опыт общения с монахами и понимал, именно такие говорят то и тогда, когда надо. Подчас это незаметно, но уши приделаны не для развешивания.

Хмырч вознамерился в одиночку добраться до цели.

Он вообще предпочитал одиночные рейды, отдыхая душой и телом после нервного натаскивания молодняка. В одиночку с его навыками проще пробраться незамеченным, а сон... вся надежда на светляк и умение искать безопасные ухоронки — во сне он не храпел, после первых шуточек еще в детстве наворовал на отличный заговор и более не страдал этим злосчастным недугом. Тракт куда-то да ведет, по нему Хмырч хотел легко и непринужденно добраться до означенной цели — он захватил порошок от желудочных болей после сырой еды, такой как крысы или другие живые твари, на которых с его ловкостью охотиться сплошное удовольствие, ну, относительно, конечно же. После первого нападения он стребовал защитные руны, препятствующие его обнаружению. Мастер в сокрытии оказывался бессильным перед нюхом и аурным зрением, коим были наделены высшие мертвяки. Тогда магичка предложила после непродолжительного капания на мозги, а Солеан внес поправки — результат простейшим образом татуировали, запитав от организма. С тем слизнем он просто дал промашку, пришлось идти на рекорд с задержкой дыхания, а так руны сыграли свою положительную роль — отрадовался свое он еще во время второй схватки.

Рост его перестал волновать, трофеи и деньги оказались второстепенными.

Хмырч пробирался к ожив..., гм, нахоженным тропам и пытался обдумать поведение Солеана. Этот его психоз произошел намеренно и выверенно? Своего патрона воришка не понимал, но это и был существенный плюс — предсказуемый главарь перестает быть таковым, враги убирают или свои прирезают, не суть — закон улицы суров ко всем. Прозорливость и сила удержат на плаву — сожрет время, подкинув молодого проныру.

Хмырч вполне осознавал цели предприятия. Грандиозность пришлась по нраву, теша самолюбие.

Шисф свидетель, вор горел желанием прикарманить кое-что. Взять хотя бы золото — нафига оно в пещерах? Хмырч грустно улыбнулся — кого он обманывает? Давний благоприобретенный пунктик помог снискать определенную славу и обзавестись нужными знакомствами — официально найм не прекращался, этот побег его личная инициатива, потому последний штрих остался в воображении вора.

Внезапное знание — черный огонь слился с его Тенью — подтвердило догадки. И пролило бальзам на сердце. Плут мастерски прятался в тенях, однако когда-то начатая охота за Тенью не задалась. Трижды он пытался проникнуть в касту высших воров — от культистов пришлось драпать так, что пятки сверкали, а потом еще и спешно опорожнять кубышку и напрягать знакомых, чтобы успеть до окончания деки вернуть потерянную до локтя правую руку без губительного понижения навыков владения ею. Тогда он зарекся, но слава деяний высших бередила душу, хотелось свершений. Дохотелось... до Пек-Блэ, в котором почти угас...

Он как раз вышел на скудно освещенный мхом тракт, когда его тень ожила, перестав отражать блеклую действительность. Проходящий мимо лич замешкался, покрутив льдисто светящимися глазницами, и порывисто одернул драную мантию пекца, отчего свите из трех костяных воинов с добротными круглыми щитами и легко удерживаемыми навесу десятиволновыми рунными фламбергами добавилось рвения, отчего горшковые шлемы покосились в разные стороны. До того сопровождаемые им костелапы никакой реакции не проявили, продолжив цокать в согласии с одними ими ведомыми целями. Видя относительно мало число бредущих, Хмырч заключил — активность нежити под землей тоже зависит от времени суток, самые низшие слишком вялы по сравнению виденным накануне. Нечто подобное он предполагал, пускаясь в свою авантюру. Плут честно планировал разведать бывшее дварфское поселение, но после случившегося "утром" возвращение не намечалось, а особенно после уходя светляка в его Тень и чувства прячущегося за спиной, конечно же, Солеана, что означало: во-первых, он получил высшее одобрение и его шансы признаны; во-вторых, патрон с ним, а не с теми, что буквально окрылило вора, обогнавшего широко шагавшего лича.

Пелагея

Несправедливость ее обвинения терзала. Магесса не принимала в расчет время, потраченное на ругательные перебросы с чародейкой, полагая, что и так приложила максимум усилий. Вообще свершила подвиг, освоив заклинание ранее запредельной для себя сложности. Еще бы пара-тройка применений и все было бы как на мази. В Шлехне у нее не требовали невозможного, в Пек-Мэйбе тоже, а тут вынь да полож!

За своими проблемами она не уделила должного внимания воину и прошляпила — соперница решила взять реванш, доказать словами и делами свою желанность, раз воин избегает лишний раз смотреть на ее, давайте будем говорить честно, прекрасное тело в соблазнительной для мужиков "одежде".

"Мда..." — подумала она зло о закусившей удила. "Всем что-то пытается доказать" — сощурившись. Видит же, как смутился бравый вояка, которому она наверняка вчера напомнила, что женщина.

В тишине каменных мешков думается о всяком. Пелагея пыталась по черточкам разобрать магический контур, использованный на ритуале, потому тоже решила блеснуть выводами, но по другим причинам, нежели Хмырч. А потом она дернулась — наконец-то дошло, что за странность присутствовала в светляке, на который не раз обращала взор. Заклинание, отводящее волшебный взор! А за ним... а за ним... а за ним!..

Накативший ступор, какие-то детские предъявы... Во рту пересохло и желудки хором заявили о себе.

Танпа они нашли в соседней пещере посреди груды лома. Воин сидел перед алеющими обломками и смотрел в никуда, не отреагировав — потеребив раз за правое плечо и пронаблюдав, как его кличут за левое, она отступилась. И досадливо поморщилась, когда Кешниафа вновь обыграла ее, затеяв готовку, распространившую дивный аромат, на который и явился понурый Танпелард.

— Не приходил? — Вяло бросил воин, насытившись.

— Нет, — ответили женщины хором. Пелагея ощерилась на циканье.

— Вчера три часа ползал, — имея ввиду Хмырча, продолжила Кешниафа, представив цик в ином свете, скосив при этом взгляд на сопровождающее мужчину пламя, колыхающееся как натуральное. — Что делать будем?

Пелагея внутренне облегченно вздохнула — сама намекать на необходимость разобраться со сложенными ими обеими вещами не желала, намучилась с подзарядкой ох..о как! А уж тем более заводить речь про ... г..о, в котором они все очутились по вине ... ! Сама она с радостью бы свалила отсюда — амулеты телепорта зарядили до кучи, а ящерки выбрались из пустыни. Две в эту ночь углубились в леса Лоюзхэда и резко затормозились, как первая в южных тропиках — обилие опасностей диктовало свои условия. Ночь, и номер два доберется до цели, оказавшейся, по всей видимости, в Зодле, столице. Обязательства наемницы... Плевала она на них после уточнения, куда именно из обширных недр нужно нанимателю. Сама она как-то читала, знакомясь в библиотеке по месту обучения с удивительно обширной историей и географией именно проклятых земель.

Горный массив изобиловал дварфскими поселениями, покинутыми в результате бедствия — "Того Самого" проклятья. Выжившие так и не оправились, хаживая под гномами и не рыпаясь. Предания гласили о предтечах, разбросавших в горах свои то ли базы, то ли опорные пункты, то ли еще что-то. Постепенно гильдия Пек подгребла под себя торговлю древними ценностями, а лет сто назад как отрезало, хотя экспедиции снаряжались и смельчаки находились — общеизвестно о трех возвращенцах, ставших неимоверно богатыми... затворниками. Выходит, мертвяки завелись в огромных количествах. Пелагея грешила на предтеч или города дварфов, но никак не на столицу последних, признанную во всем остальном мире, не считая других мифических материков, за источник всех бед этих земель. Еще перед сном вчера она думала — отмучилась, впереди шухер в стане нежити, вскрытие тайников и назад. А ту-у-у-т тако-о-ое!

— Собираться, — лаконично буркнул Танпелард, задумчиво касаясь стопки монет.

Почти сразу следом послышался звон со свистом слишком быстро втянутого воздуха — мужчина едва кривился. Решительно тряхнув до сих пор растрепанными волосами, он принялся все более смелыми касаниями ног собирать в свое подпространство общую поклажу, оставив лишь ремнабор, с коим под молчаливые взгляды и отбыл. Кешниафа увязалась за ним, предложив не отвергнутую помощь.

Раздраженно и обиженно отвернувшись, она демонстративно зашелестела страницами фолианта, решив для себя не повторять оплошностей с межплановым особняком и поработать над выявленными огрехами в ожидании невесть чего. Сказывалась таки выросшая привычка подчиняться.

Но магия не пошла. Совсем. Сосредоточиться и вникнуть не получалось — мешали отвлеченные мысли, затрагивающие Солеана, Танпеларда, Кешниафу, Хмырча и ситуацию в целом. Препоганая — что еще тут добавить? Аванс получен и, строго следуя слогу клятвы, возврату не подлежит, плюс формально цель достигнута — они в недрах западных гор.

Прислушавшись, Пелагея со странными чувствами обнаружила, что ни о чем предрассудительном те двое не говорят, общаясь строго по делу — ремонт всяких наручей да поножей, воинская х..я в общем. Завидовать? Ревновать? Беситься на повисшую неопределенность? Магессу охватила гнетущая тягость. Ей было проще переложить всю ответственность за решение на мужские плечи, которые она ждала все годы у ханибэ. Внезапно она вспомнила, с какой брезгливостью относилась к встречам, распространяя пренебрежение на мужчину, и как вцепилась в него, увидев и... и попробовав сокровенное при других обстоятельствах. Она относилась к Танпеларду как к вещи, живой вещи, ее вещи, любимой вещи. Как к исполнительному голему, требующему определенного внимания.

Испугавшись, что это не ее мысли, Пелагея стремительно возвела ментальный барьер, самый мощный, какой знала. Но то ли поздно, то ли ложно. Хрен редьки не слаще.

— А теперь думать и ждать? — Уныло входя к подозрительно затихшим.

Танпелард занимался тем, что проводил ладонью над очередным куском металла, и тот исчезал под ней. Каждый следующий раз ладонь приподнималась чуточку выше. Воин собран и сосредоточен, чародейка задумчиво сидит сбоку в прострации, явно наблюдая процесс волшебным зрением.

— Об опасности нас предупреждали, меч мешался. Хмырч забрал меч. Он не вернется к нам.

В подтверждение его слов погасли разом все три огня, оставив чувство одиночества.

Глава 16. Первый бой он трудный самый

Кешниафа

Рядом паршиво взвизгнули. Чародейка чертыхнулась, недобрым словом поминая крикливую дуру — чего паниковать, когда вспышка запечатлела всю пещеру со всеми свежими царапинами и сколами?

Поспешив зажечь пульсар, она поняла — напрасно готовилась. Любимый научил ее зажигать шар плотного огня, в ее исполнении импульсно пышущий жаром. В прошлом мире чародейка остыла сердцем и колданула хладное пламя, стылый пульсар, который без команды не ужалит, не прожжет, не взорвет, не расколет. Чем не многофункциональный светляк?!

Кеш спрятала удивление, опустив очи долу — сил ответить Воину не нашлось. А удивилась неожиданно ровному свечению из-за слишком частой пульсации, не улавливаемой глазом, как было должно по терпеливым объяснениям оставшегося в ином мире любимого полуэльфа.

— Он нас бросил? — Голос сорвался на визг.

— Да, — меланхолично ответил Танпелард, лишь на секунду замешкавшись со следующим обломком, причинившим более сильную боль, аналогично предыдущим задавленную при выходе. Второе зрение слетело с Кеш, живо представившей усиление красных тонов в бурлящей ауре.

— Да как же это он?! Да что же...

— На тебя не угодишь, — презрение окатило и Кеш, оторопело моргнувшую. Воображаемое лицо магстервы нарисовалось недалеким от реальности.

К эху его слов добавилось сбитое и судорожно восстанавливаемое дыхание Пелагеи, грузно усевшейся прямо на камни.

— С вами обеими Солеан полностью рассчитался у самого входа. Одной прокачал источник, вычерпав ритуалом до донышка, вторую вывел в астрал, дав контроль над ящерками. Меня и вора просто проверяли. Последний оказался смелее и сообразительнее, приняв и развив посыл Солеана до полезных рун на своем теле, но за этим и все, не считая вчерашнего. Вам двоим он дал последний шанс доказать пригодность — у одной, как я понял, открылась новая форма, у другой появилось в книге удивительное заклинание. Как вы распорядились дарами? Со мной ударными темпами рассчитались вчера, выведя из строя прихваченный до кучи хлам, способный подставить во время боя, а заодно выбив почти всю скопившуюся дурь и спесь, почти... Лишь Тольрапт без ненужных раздумий бросился голодным к означенной цели, добровольно, поняв произошедшее вчера и не стребовав расчета для себя — надобность отпала, к нему вернулась жажда воровских приключений и стремление увековечить свое имя, переплюнув всех собратьев по ремеслу. А мы сдали, заколебались, неуразумели...

— И Солеан бросил нас, когда дистанция между нами превысила порог его возможностей, — горько и с досадой прошептала Кеш. Мысль оказалось вслух.

— У нас есть заряженные телепорты... — сунулась было магдура.

— У нас, — с ядовитым сарказмом хмыкнул воин. — По твоим же вчерашним словам сегодня одна из ящерок достигнет адресата, и в успехе нет сомнений. Солеан ужем знает больше, и он ужем близок к выдиранию корня здешних проблем, на годы опережая тех, кто вырежет пекский нарост, не помышляя забраться глубже...

— Этот мир недружелюбен к эльфам, мое кровное проклятье осталось со мной, — тихим подавленным голосом. — Посему без поддержки телепорта опытной рукой меня и возможных попутчиков выбросит невесть где, включая иной мир — так уже случилось единожды в первый месяц пребывания в новом мире.

— Так вот, — продолжил вновь перебитый Танпелард, — основополагающая цель клятвы достигнута — боги посчитали ее исполненной, сегодня сняв ее с меня. — Да, Кеш заметила резкое изменение настроения и поведения мужчины, прекратившего ремонтиться на коленке. — Прочие указания имеют широкую трактовку. Официально заявляю — я по праву снимаю с себя всякие обязательства по отношению к тебе, Пелагея Толаданд де Пийтишинг.

— Нно... — изумилась быстрой речи упомянутая. Она что-то еще бессвязно лепетала, когда он продолжал.

— Когда-то я зарекся крутить лубофь на службе. С вами двоими я запутался в своих желаниях. Недавно прозрев, дал еще один зарок, запрещающий не указанный в договоре секс со служебным окружением. А по поводу что делать дальше...

Не сдержав стон, он повалился на спину, схватившись за голову. Вокруг в беспорядке появилось все ранее упрятанное в подпространственный мешок-карман, черт знает, как теперь это недоразумение именовать.

Кешниафа подняла глаза. Танпелард, Танпелард... Он оказался скрытнее любой девушки, умолчав настоящий возраст. Выглядел едва оперившимся бородой перед попаданием в Пек-Блэ молодцем, а оказался опытным мужем, павшим от вскруживших голову чар, возможно неосознанных виновницей. Она круто ошиблась, выстраивая линию поведения с ним, как и гребаная магшлюшка, что с одной стороны утешало, а с другой валило в пропасть. Его эмоции во время ритуала смотрелись столь трогательно, что Кеш повелась на сентиментальность, по пути не замечая очевидного.

— Берите, что хотите, — хрипло сделал он широкий жест, все еще страдая от плещущейся внутри боли. — Задета честь воина и баронета. Я не смогу дальше жить с этим пятном. Я буду отвлекать внимание нападками на этот сраный городок, облегчая путь крадущемуся вперед Тольрапту столько, сколько сдюжу живым, нежити мертвым я не достанусь. Сегодня подготовка здесь, начну завтра.

— Чем задета? — Осторожно спросила Кеш, пока магноль жевала губы.

— Я не устоял перед соблазном, — тут же откликнулся Танпелард, явно подражая в честности Солеану, — свалив все на подлость в тайне насмехающегося над всеми нами. Я спутал трусость с оценкой техники ведения боя. Я повелся на разводку и не совладал с желанием убить, тем самым утратив контроль над явственно означенной учебной схваткой. Я в абсолютно недопустимой ситуации позволил женщинам встать на мою защиту.

Вот так вот. Женщины. Дура, ты, Ке, безмозглая овца! Такого ценного мужа отрядить в остолопы!.. Одно радовала ее — она не падала в глазах Танпеларда еще ниже, как поступала Пелагея, пытавшаяся что-то там вякать, вместо уместного выслушивания. Сама она, конечно, прерывала его дважды, но оба по существу.

А ведь он прав, трижды прав!!! Как, ну как у нее могли сдвинуться мозги набекрень?! Поправленная магия с изменением качества внутреннего источника, прорыв с формой ветра и контролем за высвобождением силы... Вместо игр с формами, она могла заняться отработкой передачи маэны с магбл..ю, возмутившись на занимаемое ей ниочемное положение в движущейся цепочке — та только и могла, что приставать да понапрасну отвлекать бойца, вместо прикрытия тылов и подготовки боевой магической поддержки, оба раза практически отсутствующей, как таковой (себя корила за расточительство — формы в бою буквально иссушали ее, вторая волна прошла бы беспрепятственно, а ведь хватило бы одного морозного дыхания с повторяемыми зубами ледяного дракона, съевших бы едва ли шестую часть магических сил за весь бой). Ну и не, эм, ребячиться сегодня "утром" (через несколько ночевок ритм команды вернулся бы в соответствие с солнечным, как у всех нормальных людей, и условное утро стало таковым в действительности).

— Я хочу жить, — прервала сопровождающееся шорохами исчезающих и появляющихся камешков молчание Кешниафа. — После возвращения с Солеаном я надеялась если не на возврат в погожий мир к полюбившемуся, то на коронную протекцию и относительно спокойную семилетку в глуши, потому не попытала счастья, увидев второй заряженный амулет телепорта. Плут оказался умнее и дальновиднее нас всех, хвала ему. Прав, Танпелард, жить с пятном будет невмоготу, пока время лечит, а существовать я не хочу.

— Останешься? — Кеш не смогла охарактеризовать прозвучавшую серьезность вопроса.

— Перед Матерью Природой клянусь всеми силами помогать Танпеларду нападать на сраный городок столько, сколько сдюжу живой, нежити мертвой я не достанусь, — отчеканила Кеш, уловив принятие богиней.

Она смогла удивить Танпеларда Гапалерд де Цайшенга, нарочито не замечая магамебу. Смогла отвоевать крохи уважения к себе и склонить представление от горячей бабы к не менее горячему другу. Смогла предать забвению образ сексапильного любовника, часто-часто осыпающего ее ласками везде-везде.

Солеану удалось сбить ее с толку фактом подслушивания, а значит и подсматривания через свои светляки, она повела себя предсказуемо, дав ему шанс раскалить ситуацию до предела. С запозданием, после невнятно пробубнившей согласие Пелагеи, до Кешниафы дошел сакраментальный смысл...

— Кешниафа? — Спросил Танпелард, обеспокоенный застывшей с выпученными от бешенства глазами напарницей, теперь уже именно и однозначно напарницей. Не отвертеться.

— Солеан специально подстроил все так, чтобы мы добровольно перед богами поклялись биться в ни въеб..о сраном городке насмерть, отвлекая всю нежить на себя!!! — Сорвалась на неистовый драконий рык чародейка, запорошив все пещеру каменной пылью, взлетевший от маленького локального камнетрясения. Оглушительное эхо заметалось по пещерным переходам. Где-то загрохотал обвал... второй...

— Я думал это и так кристально ясно, — пожал плечами воин, флегматично отряхиваясь.

Пелагея разительно изменилась, став тихой и послушной после смирения — видимо такой она была перед ханибэ, подавлявшем ее волю, такой же стала перед проявившим себя бойцом, на крохах магии вызвав ветерок, разогнавший пыль по слабому, но наличествующему течению воздуха. Да, Кешниафа прочла ее, брошенную и никому не нужную, преданную в самом начале. Она хотела не позволить, но рок вновь тюкнул ее по носу согласно пословице — знай всяк сверчок свой шесток. Курице не бывать жар-птицей, воспитания и опыта не хватило переломить судьбу — взгляд потух, духу не хватило силы, сознание сыграло отступление, спрятавшись за привычной маской предупредительной услужливости и покорности, характеризующейся выжидательными нотками и непредсказуемым аккордом следующей попытки спастись от действительности.

— Не рыпайся, — тем же волевым и спокойным голосом. — Обвалы перекрыли доступ разведчикам, веришь?

— Ц! Верю, — по-солдатски сплюнув.

Раз встала, значит надо. Вновь ударяться в грязь лицом означало окончательное падение самооценки ниже плинтуса. Кешниафа сходу заплясала меж россыпью долбанного барахла комбинированный боевой комплекс, отпуская с лезвий вспарывающих воздух кинжалов наипростейшее волшебство — оставляющие за собой в сырости кружащиеся снежинки облака холода и шипящие на их следах яркие брызги огня.

Краем глаза Кеш следила за придирчиво ее разглядывающим Танпелардом и не пропустила его кувырок с неожиданной атакой метанием подхваченных стрелок, ею слегка сдвинутых. Воин принял игру. Они вместе закружились: ему не хватало ловкости и приходилось расшвыривать ногами кульки и топтать монеты, ей не доставало силы парировать. Оба проверяли друг друга, задав приличный темп для долгого, эм, спарринга. Оба шикнули на задрожавшую маговцу, заставив изображать невидимую невинность — а вдруг бой переместится к ней? Апогея достигли в полной темноте — защитница не пускала врага к объекту.

Танпелард

Душа пела. Наконец-то перед ним прямая, как кол, задача без тьмы переменных условий. Обусловленное логикой и наблюдательностью прозрение к натюрморту добавило штришки, как выразилась знатно дерущаяся напарница. Без магических трюков она против него со щитом сделать ничего не смогла. У него осталось их три: ростовой, средний, малый. Колюще-рубящее и дробящее оружие, скудный запас метательного. Из доспехов два похожих — проклепанная кожа с пластинчатым и кольчужным усилением, к ней в дополнение из усиленного комплекта наручни и поножи со шлемом.

В Пелагее он откровенно разочаровался.

На сытый желудок они вдвоем разошлись исследовать опу, в которой оказались, строго наказав магкуре... тьфу! Чтоб ее! Магессе. Поручив магессе разобраться с особняком раз и навсегда. После серьезного диалога с вопросами на сторону на нем закрутились большие планы, жизни поставлены на кон при взлетевших вверх ставках.

Перед сном подготовили последний рубеж обороны. Он выбирал и руководил срезными работами. Альков на семь квадратов, впереди ступенька вниз для него, позади гладкий участок стены с узкой трещиной, в которой Пелагея со стекающим градом потом вырезала таки рунный якорь для особняка на постоянной основе. В нем будет один из трех накопителей, который Кешниафа, не сильно отличающаяся от посмирневшей напарницы, одновременно с ней заполняла — трети хватит на деку каждодневных вылазок роты солдат. Главное, даже он сможет войти, стоит только прикоснуться ладонью к ровной поверхности камня в любом месте целого участка стены.

Обсуждали токмо тактику и стратегию с нюансами жалящих операций — откровенничать и балаболить впустую о погоде ни у кого желания не было, не возникало и споров.

— Вот бы раньше так, — втихую сокрушался баронет, радуясь относительному психологическому комфорту.

На следующий день вышла задержка из-за решения заранее заготовить всю химию и дать магессе время освоить новые заклинания из ранее туго дававшихся ей стихийных школ. На ней, мастерице невидимости, лежала ответственность за сокрытие их маленькой группы из атакующей, прикрывающего и поддерживающего. Танп терзался и метался из-за потери времени, но поделать ничего не мог — надежды на повторение Хмырчевских рун растаяли в отсутствие Солеана, а проводить диверсии без сокрытия лажа полная. Пришлось ему расковыривать лом на метательные ху..ны и минные закладки — Пелагея к утру дала результат в виде тут же успешно испытанных рунных печатей. Может! Может же, когда захочет! Правда, слишком много времени уходило на филигранную разрисовку.

Запрещенные днем мысли прорывались ночью — мужчина просыпался мокрым, дважды подряд. Давно с ним такого не случалось. Со времен подростковой влюбленности и пары долгих компаний с очередной ожидающей возвращения дамой сердца. Пришлось идти проторенной дорогой и дать клятву Догору и Юлонь — по возвращении к цивилизации в четырех борделях он будет совершать подвиги по деке кряду, лишь бы они оградили его. Общество двух прекрасных дам давало о себе знать изголодавшемуся по постельным утехам, гейзерами прорываясь в неконтролируемом сне.

Кешниафа

— Круши! — Времени ругнуться не оставалось.

Отскок, мантия дружбы (для союзников больше от ее масштабных атак), зашипел за левым плечом камень — совсем чуток не угодило в остолбеневшую магдуру... тьфу на ее! Магессу. Шипастый шар терпит фиаско о фиолет естественного панциря, острым боком оставляющего борозды на со стоном призванном ростовом щите — второго экстренного призыва воину не осилить в ближайшие минуты, а тут без попаданий в сочленения бесполезняк.

Одновременно с криком она дохнула лютой зимой, распластавшись под двойным плевком по ней, но не прекратив атаку. Хруст — услада ушам, жжение на лице от капель вонючей слюны червя, явившегося на вроде бы относительно бесшумную попытку пробиться к высмотренному котярой через отдушину ходкому коридору.

Быстрый побег и внезапная чешуя с группировкой после толчка от боднувшего телом громадного червяка. Танп верно сообразил — крошит броню, оголяя внутренности. Червь занят ловко движущейся целью как явным агрессором, не уничтоженным с первого раза. Каждый замах кинжалом посылает в клыкастый рот жалящие искры, разъяряющие тварь. Огонь и холод ее коронные способности, плюс дефицит маэны.

По здравым рассуждениям все накопители передали Пелагее, она же носила кольцо с бесполезным эффектом невидимости, но с достаточным запасом маэны, чтобы трижды пропустить всю тройку в особняк. Разделение смерти подобно, вот и решили утром, видя прилагаемые ею старания. И сейчас она оправдалась — ничего они с Танпом не поняли, не сдалась она. Призрачный таран снес со спины треть брони.

Воспользовавшись накопленными силами — прямо перед боем значительно опустошенными — и совместными усилиями подготовленной сценой, чародейка направила кинжал драконий клык на вскрытый участок тела — сорвался красный луч, впившийся в бок влепившемуся вздернувшейся от боли башкой в сталактит червю. В месте попадания чар загорелся магический костер, укутавшийся облаком кинжалов магессы и зачастившими от нее магическими стрелами из жезла, лишив монстра всякой координации. Напарникам оставалось жаться стенок — она жалась, вторую прикрывал щитоносец, которому слюнявые брызги тоже особого вреда не нанесли.

Двойная атака увенчалась успехом — воин перекинутой рапирой в раззявленный рот к лобной области, она в одни из известных ей для данного типа монстров отростки ганглиев, расположенных в области шеи. Кеш пришлось проявить природную ловкость, чтобы удержаться на спине и ни сесть на гребень, ни лечь на него, когда голова задергалась и приложила ее спиной о камень. Удержалась и глубже между сочленениями протолкнула два кинжала. Разделенное пополам тело оказалось слишком живуче — хвост еще долго сотрясал камни.

— Убирает жжение, — пояснила Пелагея, протягивая вонючую мокрую ватку. Снарягу почти целиком оставили в особняке, чтобы не мучить Танпеларда, итак зашивающегося все свободное время, упорно отказываясь пить болеутоляющее.

— Спасибо. Ты молодец.

— Я знаю. Была дурой, простите.

— Только не раскисать, — предупреждающе. — В следующий раз целься точнее — насколько я понял, твой сокрушающий кулак надо было довернуть левее, тогда сталактит проткнул голову, а не сломался от бокового давления.

— Учту, — покладисто.

— Ц, кулак не заметила, — досадливо. — Волшебные стрелы были явно лишними — тогда бы хвост не отвалился и сейчас не дергался, привлекая внимание. Стоило вместо них дать ему по морде парой силовых шаров, тогда бы вся слюна пролилась на меня — как раз на инкант стихийного сдвига хватало, против кислоты.

— Учту, — смиренно. — А Танпеларду все же в будущем лучше на время боя пить болеутоляющее.

— Согласен. Сейчас много времени тупо стоял под щитом. Ладно, хорошего помаленьку — драпаем.

— Погодите... Особняк можно использовать дважды, если вырезать плиту с якорем и на новом месте поглотить ее чародейскими челюстями земли! — Скороговоркой. — На переночевать разок хватит...

— Действуй, — быстро приняла решение Кеш, переглянувшись с Танпелардом. Ее умений хватит на малую цель и достаточно аккуратное схлопывание, не разрушающее целостность. Действительно, мобильное укрытие стоит и больших усилий. Еще вчера они вели беседу о сигнальных рунах и бесполезности их поиска без навыков Хмырча, Пелагея кивнула, вроде как соглашаясь подумать. Подумала на славу, ставя третий по счету особняк, который сейчас вырезался, после рисования экранирующих рун. А тренировки... ну, там можно было не скрываться, а дальше она ограничится фехтованием. Чудо, что с червем удачно получилось, не успела истратиться, к тому же он расширил проход за нее, но время... его практически нет. Ставки сделаны, игра ведется.

— У дварфов дома из крепкого камня...

— Попробую, ни разу не раскрывала дважды... — оба поняли друг друга и улыбнулись краешками губ.

Боевое крещение без опеки Солеана прошло удачно.

Кешниафу никто не винил, ей хватало своей совести, загрызшей за тот срыв на драконий рык — кто-то умный пустил на свободную охоту фиолетового червя, упершись в обвалы — кто-то там да прячется, кто-то да полезет куда-нибудь, а вибрация ой как далеко распространяется, а эти твари на ее ой как чудесно реагируют... Здоровой злости прибавляла неверная оценка Пелагеи — списывать промахи на шутку со сварившимися на жаре мозгами уже не проканывает. У нее катастрофические проблемы с верой... мешает...

Тольрапт по прозвищу Хмырч

Мимо проклацало очередное искушение. Вор перестал вести им счет, давно переваливший за сотню. Сделать гадость ближнему — получить маленький кайф. Среди базарной толчеи, в давке у ворот то еще развлекалово, правда, за годы порядком приевшееся (но какие наши лета?!). Здесь ни-ни! Башка устроителя сей шаражки варит круто и способна по мелким происшествиям, как-то истершаяся тысячелетняя руна или пропажа вычурной фигни с мерно мигающим кристаллом, вычислить наглого Хмырча, от пуза жрущего за счет заведения.

К своему великому изумлению, плут вскоре обнаружил провиант для живых с нестертыми клеймами на ящиках! Присутствовали все северные Торговые дома, все пять конкурентов, сговорившихся в тайную картель, не иначе. Здесь он недолго колебался! Вернее, останавливающей мысли не возникло вовсе! Ото всех понемногу глупо, каждый раз выбирался кто-то один — пусть купчиков накажут за недовес (личинок класть побоялся, вдруг нах-хрен разберутся, что за насекомое пожрало все нах-хрен). Правда, удовольствие стоило времени на повозиться перед вскрытием — надо было прошерстить округу, чтобы упаковать в точности, как до того. Удалось! И удавалось в дальнейшем. В заспинном бурдюке теперь бесшумно бултыхалось только неразбавленное эльфийское нектариновое, в меньшем всегда хлебный пивасик отменного качества — плут умел спаивать и обчищать, всегда удивляя рослых собутыльников вмещающимися объемами и градусами.

Вдруг до порядком уставшего многочасовым переходом Хмырча донеслись членораздельные слова, исторгнутые живой глоткой! Ура-ура-ура! Трое — трое! — суток он му..я по этому ё..у тракту, по его компасу сделавшему приличную дугу, пересек еще два городка, подобных первому, откуда стартовал, и десятки застав, вконец запутавшись. Вокруг творилась какая-то еб..я че-чехарда! Он встречал одних и тех же мертвяков и ведомых ими бестий, шествовавших сперва в одну сторону и обгонявших его во время потребного сна, а потом в обратку! И никого из живых разумных! А тут бац, какая удача!

Три дня он крался, как угорелый, недоедал и недопивал, ютился черт знает в каких отнорках и уже начал сомневаться в самом себе — а туда ли он идет? Он лишь помнил, что дварфы подгорные жители, слышал байки о сказочных сокровищах (ну да, есть такие, вмурованные в стены непонятного назначения ограненные кристаллы с него ростом), но и предположить не мог, что они еще подражают тупым минотаврам, обожающим лабиринты. Эти п..ы карликовые сделали тракт зигзагами, отчего при тогдашнем наблюдении направление идеально соответствовало цели. А потом хрясь и поворот, хрясь и кружной путь!

Третий купольный городок заранее превратился в место для досконального обшаривания. И только он до него допехал в тени тупорылого лордика черепов, впереди себя погоняющего стайку смешных низкорослых голых скелетиков, к которому пристал, устав слушать бормотание уродского шара, удобно парящего над усеянной мусором бывшей гладью тракта, как такая удача!

Окно, проем, парапет, капитель, окно, ползком — крыш он старался избегать, но иногда приходилось.

— Тифлинг! — Ахнул про себя плут, почему-то не удивившись.

Разряженный важно расхаживал перед строем из близнецов, как две капли воды похожих на давешнего погонялу. Говор непонятный, но ругательства плут выделял, и тифлинг тоже, каждый раз дергая хвостом, унизанным браслетами с перстнем в виде демонского оскала (рубины глаз, морионы клыков). Чего из его распинаний влезало в черепушки, х.. его знает, но все как один поворачивали лицевую кость строго на него, смеша Хмырча.

А дальше плут опешил, некультурно раззявив рот — отпустивший строй тифлинг вылакал эльфийское нектариновое подобно наидешевешему пойлу!!! Прямо из горла за один присест, смачно икнув напоследок! Вот ж ..., ... ... !!!Только за одно это вор воспылал праведным гневом, желая вскрыть и выпотрошить отвисшее брюхо за такое кощунство.

— Нет, ну надо же!.. — Бурчал одними губами Хмырч всю дорогу, проследив за жертвой. — Ушлааа...

Постигшее разочарование не знало предела. Ушла скотина через рунный портал. Стоило тифлингу подойти к заковыристому рисунку в дальнем от тракта конце исшарканной и запачканной засохшими испражнениями, не пристающими к лакированным сапожкам с тиснением, открытой площадки, как узор гармонично дополнили витиеватые руны, проявившиеся по мановению хвоста. Приложив руки с лакированными золотом когтями к специальным контурам, рассчитанным на богатырскую лапу или даже орочью, он спокойно окутался невесть откуда взявшейся дымкой и пропал вместе с ней.

Тщательно обследовав место своей трагедии, плут расписался в невежестве — датировать ни стену, ни рисунок на ней он не смог. С одинаковым успехом она могла быть сделана как дварфами, так и пришедшими на их руины. Ну, это сейчас руины, а века, если не тысячи лет назад, историки спорят который век, тут царило процветание, по устойчивому народному мнению подгорный народ покидал жилища в ужасной спешке, бросая все и вся — нифига! Сплошь черепки, ни самой завалявшейся ржавенькой хлеборезки. Ну, там, где обследовал и только что прошел.

Хмырч сел в позу и глубоко задумался. Мимо прошкандыбарил увешенный цепями скелетон, волочивший затупившиеся когти на их концах за собой.

— Ну кто так носит, а, дубина стоеросовая?! — Звук коробил его чуткий слух. Скелетон промолчал, не обернувшись — мысли читать он еще не сподобился. Слава Шисфу!

Лязгающий звук продолжал назойливо жужжать, сбивая с мысли.

— Да е..й карась, чего он тут пи..я?! Ой... Ой-ей!

Потешно засуетившись, Хмырч нарушил свое правило, по верхам добравшись до какого-то расположенного выше всех входа. Бетин. Стиот и Йот соответствовали тракту, остальные восемь он не обследовал, полагая рабочими, ведущими к добывающим шахтам или еще чему подобному. Бетин выше всех, Делин ниже всех.

С высоты он быстро сориентировался, отыскав по шуму скелетона. Устроившись на самом краешке со свешенными ногами, он как завороженный стал следить за чехардой. С виду полный беспорядок. Куда-то все ходют, бродют неприкаянными душами. С виду полная бессмыслица. С тех точек зрения, откуда он первый раз наблюдал за подобным, глаз не мог зацепиться за одинаковости. А тут... А тут через час безрадостная картина нарисовалась, приведшая пока еще успешно борющегося с сонной одурью плута в наидичайшее уныние, наидичайшее.

В старых улочках он угадал нечто похожее на некие символы, пусть будут рунами. Нежить собой рисовала другие руны, проложив через проломанные стены, окна и новые проходы свои собственные, причем каждый вид не повторял символы других, причем были плиты дварфского происхождения, вписывающиеся в изначальную архитектуру, под которые специально подстраивали шаг, загодя, чтобы обязательно пройти как должно.

Сон таки сморил приунывшего плута, наскоро нашедшего убежище на ночь.

— Уууу-ууиухи-ху-и!

— Ии-ихи-хи-хи!

Пребольно стукнувшийся башкой, разбуженный стелющимся ужасом Хмырч бестолково заметался, не успев толком продрать глаза. Инстинкты сработали частично, вкупе с неудачной остановкой вблизи одного из местных складов это едва не стоило плуту жизни.

Наотмашь ударив по звукам кинжалом и кортиком, как самыми быстро извлекаемыми, он с одной стороны услышал икание, а кортик встретил встречный удар, с другой еще более насмешливое издевательство — тело окатывает волна пламени, оставляя за собой жар, одновременно приходит дикая слабость, итак тусклый свет померк совсем, кишки свело в узел, завоняло.

Судорожно правша перевооружился, потратив драгоценное время, чтобы оказаться с парой меч-кортик. Превозмогая боль, он атаковал вертушкой одновременно с демоническим смехом, чутьем угадывая вражьи Тени. Смех сменился гневным роптанием и устрашающим визгом — напавшие отпрянули, дав себя разглядеть. Иммолит с четырьмя алчущими призраками с раскрытыми будто в изумлении ртами.

Проклинать себя за оплошность, за таки вычисленную дугу недостач, за все на свете не было времени. Выспаться ему дадут разве что в могиле, там же стукнутая голова болеть не будет, а телу плевать на внешнюю немочь и грязь.

Пятеро на одного, а ноги уже подкашиваются — таки ударили все по разку, наткнувшись на спящего, благо от лезвий исхитрился увернуться. "Вот, не оправдал надежд патрона — лови люлей" — мимоходом подумал вор. Применив увертку прыжком, Хмырч поднял ставки, нанеся иммолиту двойной убивающий удар мифриловым клинком и кортиком, к которому для атаки подпрыгнул вплотную. Пшикнув, иссеченный буквами зю враг издох, дав наконец-то нормально вздохнуть затхлой пылью и гнилостным смрадом.

А призракам хоть бы хны. У Хмырча подкосились ноги от их злобной ауры, и он кувыркнулся, метя спину свежей какашкой, до сна отсутствовавшей. Оставшихся четверых можно и стрелками заметать, что он и сделал с разворота с двух рук, оставив кортик и меч удобно для подхвата лежать на полу. Но скорость уже была не та — двое фазировались за стену, двое скользнули к нему, вынудив еще раз размазать по спине матерую песью метку.

— Собак не нашел, а этих... — лишним мыслям не место и не время.

Хмырч вынужденно подставил бурдюк, с которым успел основательно породниться, под удары сзади, лишь бы подловить после фазирования двух других, воткнув лезвия прямо в их рты — о мокрых портах он уже успел пожалеть ранее, как должное приняв воздействие некротической энергии на организм, а о вине... о вине он подумает позже — плут принялся кувырками уходить от атак поверивших в свои силы призраков, окончательно изгваздывая одежку с риском накатиться на собственное оружие.

Коронный прыжок смахивал на детскую неожиданность, однако имеющий прорву модификаций удар двухвостого дракона достиг цели, поразив примечательно раскрытые рты.

Хмырч наплевал на все, выхлестав пивасик почти до дна и раскинувшись звездой прямо в грязи — хуже просто некуда. По нему не попали, и без того высосав до донышка — плох тот плут, у которого оно одно. Пяток минут на сбор разбежавшихся мыслей, пяток окрашенных борьбой с тошнотой минут на усиленный хруст тщательно пережевываемыми орехами с изюмом, запиваемыми мизерными глотками пивасика.

День начался омерзительно.

Но нет худа без добра. Мерное жевание собрало мозаику мыслей. Сю-асал север, вышли к асудзу, он в асуте. Хмырч мнил себя великим ориентатором, эх, хренатор он, великий. С этой аномалией сам черт ногу сломит! В Пек-Блэ все понятно — поменяны местами запад-восток. С высоты сегодняшних знаний он склонялся к версии север-юг. А как на самом деле обстоят дела в этих проклятых землях, дьявол знает!

— Во, тифлинг плюс иммолит равно дьявол уж точно знает, — вывел формулу плут, невесело посмеявшись.

Итогом всей эпопеи стало запоздалое на три дня знание о внешнем руническом круге под циферблат ходиков вокруг дварфского декаполиса, как определяют иногда столицу, охватывающую десять близлежащих разновеликих гигантских пещер. Идущие посолонь рисуют собой привнесенные руны, коловрат — местные. Заправляют всем демоны — тифлинги с ними якшаются. По непонятным причинам продукты хранят за пределами декаполиса во внешнем круге. В центр живые перемещаются мастерски выполненными рунными порталами с перстнем-ключом в виде усмехающегося демона с рубинами и морионами — дьявол знает... Ан-нет! Эльфы обложены данью!!! Как пить дать обложены! Как скотину доят их, вином!.. Ей-ей, это их почерк, они рунические порталы так органично вписали. Их магию Хмырч ни разу не пробовал еще, раз десять натыкаясь на обманки, но готов был прозакладываться — их ушки торчат, однозначно!

— Ясненько!.. Что дело темненько...

Глава 17. Попытка захвата

Солеан

Хех, прямо как возвращение блудного сына да под ремикс на тему шрековского кота в сапогах, хе-хе! Идеально чумазое личико с умиляющими глазками невинного выражения, после произведения первого впечатления сменившегося прочувственно мокроватой виной.

— Разведка выполнена, — ангельским голоском.

Зверский удар по нереализованным материнским инстинктам двух женщин. Даже у Танпа рука не поднялась, раза три останавливаясь на пол— и на четверти пути, последний неопределенный взмах означал — живи, что с тебя, дитятки, взять?..

Тольрапт в корне ошибся, посчитав себя невредимым по исходу скоротечной схватки с призраками. Пять первых ударов пробили его Тень из тварного мира, как два плюс два в спину, что расширили прореху. От болезни я его защитил.

С того момента при сосредоточении на скрытном передвижении начали прорываться лучики из Тени, вгоняя в ступор. Тольрапт весь день сносил странные образы на последствия боя. Тогда ему пришлось совершить настоящее чудо, в одном плаще и с мокрым узлом, укрывающим две заветные бутылки и пивасик (грабить решил по старой схеме), Хмырч пробрался к подземной речке, когда-то снабжавшей поселение водой — она и сейчас бежала, обходя стороной. Постирушки едва не стоили ему головы и других важных частей тела — по камням не больно-то попрыгаешь голышом, отбиваясь от патрульного лорда черепов с четырьмя скелетонами. Победила хитрость — огненного плут лишил конечностей и выворотил челюсть, воспользовавшись как костром для просушки и согревания (алкоголь кончился после первого купания в ледяной воде).

Прорыв способностей случился при выходе на тракт — под напором чудовищных энергий с сознания буквально сорвало порванную пелену. Для Тольрапта открылся мир серости, в котором причудливо отражалась реальность — имеющие каплю магии здесь представали бледными призраками, прочие требовали определенных навыков и умений. Здешний Мир Тени несопоставимо беднее Глорасского, однако имеет свое преддверие, ранее достигаемое вором, свой порог, ныне безразлично поприветствовавший внепланового гостя, собственно, сама Тень, грубо отражающая реальные окрестности за вычетом животных и растений. Безусловно, исключения имелись, осознанные или нет роли для вора пока не играло. Тольрапт оказался всего лишь на пороге Тени, но потрясение испытал колоссальное, едва сумев выпасть в реальность, эм, вернее обратно (Тень лишь один из второстепенных, а порой и третьестепенных слоев тварного мира, наподобие эфира, сильно походя на него — по крайней мере, в данной Туманности, объединяющей сотни миров со схожим мироустройством, в плане флоры, фауны, законов бытия...). Кстати, те же порождаемые мертвяками и бестиями энергии не позволили оставшейся тройке в полной мере осуществить свой план по подрыву восьми второстепенных туннелей, а обрушить укрепленный дварфами купол городка оказалось не по зубам. Магессу незримый поток гипнотизировал, порабощая с целью перевоплощения в дойного лича, из чародейки насухо высасывали, как она рассказывала в последствие, когда откачали, все токи жизни — я не дал в раз перевоплотить ее в высшую нежить, способную генерировать океан некротической энергии.

А свою мною на него возложенную задачу плут выполнил, когда проследил за тифлингом — действительно первый разумный, действительно пришедший усилить... охранение по вине мечущейся между асудзом и асэтом тройки. Как оказалось, не зря, но патрулирующая нежить все равно оказалась менее проворной и сдохла второй смертью, не выполнив часть поставленных начальством задач.

Прикольно наблюдать за перепадами его отношения ко мне, за ним вообще весело присматривать. Благо ему хватило ума и сообразительности испытывать новообретенное во второстепенных туннелях на всякой мелкой швали — в борьбе за время на разведку городка и освоение способности победила дружба.

Внушительные объемы силы прокручиваются, уважаю. Относительно сторон света Тольрапт верно мыслил — энергетическая масса искажает пространство снаружи кольца по сторонам света, внутри искривляет более радикальным образом. Устроители замахнулись и на время, взводя пружину. Оч-чень интересная весч получается...

Кстати, площадь песков более пятисот тысяч квадратных километров, общая же площадь проклятых земель вместе с горами в три раза больше. Влияние климата, в частности розы ветров, и неоднородность эфира вследствие воздействия на пространство превращают идеальный круг в кляксу, тем самым скрывая эпицентр, расположенный в бывших некогда живописными горах с озерными долинами. На юге гигантского материка облюбовавшие экватор тропики и океаническое побережье с россыпью мелких островов и двумя островами под два миллиона квадратных километров и еще три раза в три поменьше, остальные не превышают ста тысяч. На севере раскиданы ледниковые горы. На востоке за дварфскими горами легендарная благословенная земля райских кущ, на западе от единственной пустыни на континенте тоже леса. Еще два мифических материка на порядка семи и десяти миллионов есть — там в исторические времена развернулись грандиозные сражения, устранением последствий коих активно занимаются местные божества. К местной кухне я прикоснулся вынужденно — проект "проклятые земли" курировала какая-то высшая сущность, способная по совокупности признаков вычислить вторженца, благодаря куэо Планар не потревожившего сигналки на периметре с межмирьем (два предыдущих посещения прошли под девизом мимикрия, текущее — скрытность, впрочем, Кешниафа дала мне дополнительную почву для размышлений по этому поводу).

Пелагея

Магесса нервно теребила четки, составленные из неизвестных никому из присутствующих камней палевого цвета — единственный трофей, доставшийся ей после победы над новоиспеченным личем, единственная ценная добыча их команды за всю деку, прошедшую с момента ухода и до возвращения "разведчика", второй час в красках повествующего о своих злоключениях.

Пелагея вынужденно пошла на уступки, в чем-то косвенно, в чем-то прямо завися от остальных. Глубоко спрятанные чувства вырвались в мелкой детали — перебирание четок, заполненные силой кругляши даровали хоть какое-то ощущение собственной силы и значимости.

Время шло, каждый из них понимал всю тщетность их действий — все равно, что море вычерпывать ладонями. Стекающиеся ручейки нежити они потрошили, как могли, обращая ненависть на дварфский город, куда Танпелард в одиночку после первого раза, когда был вынужден покалечить, а потом на себе, израненном, тащить двух напарниц, не совался, чувствуя ответственность.

Ученический азарт спал, а монотонность их жизни свела на нет творческое начало — после модификации заклинания невидимости, теперь учитывающей дополнительные параметры, и создания из силовых шаров, упрятанных в металл, взрывчатки, детонирующий от непрерывного внутреннего давления, расшатывающего дефектную рунную вязь, после еще нескольких приятных моментов, запал угас. Настроение ухудшилось после доставки посылки ящеркой, пробиравшейся через южные тропики — предателем оказался лучший друг ее наставника. И с астралом сплошные непонятки — после исполнения миссий всеми тремя ящерицами, она смогла самостоятельно куда-то там выйти, но тут же вывалилась от болезненного сенсорного шока, на сутки взбаламутившего ее шакти-тело, лишив возможности нормального инканта. Если бы не заранее созданный межплановый особняк...

— Перед тобой живой пример, Пелагея, неужели не сможешь повторить? — Растягивая удовольствие от эльфийского нектаринового. Обсуждение началось сразу после рассказа Хмырча — короткая вылазка отменилась после ошеломительной встречи у входа в особняк, а спать... Куй железо, пока горячо. Ну и вкуснейшее вино несколько прояснило голову.

— Вопрос во времени и в тебе, себе однозначно нанести не смогу. Половые различия...

— Предложи свое. Каждый уже по разу... — Прервал поток заумных терминов воин, предложивший Тень как альтернативу мысли Хмырча, вызвавшегося таскать и закладывать взрывчатку, что без волшебного зрения снижало результативность.

— Вы заклинились... — с твердью в голосе оставив глубокомысленную паузу. — Не с нашими ресурсами тягаться... За две недели все поизносились, от частых схваток оружие приходит в негодность, а для починки нет базы... Только из уважения к вам сдерживаюсь от ядреных ругательств, описывающих сложившееся положение!

— Так и скажи — идей нет. Это просто, — рассудительно сказал воин без всякой задней мысли поддеть. Магесса ощерилась и отвернулась, уставившись в имитацию камина. Пел краем глаз успела заметить сдвинутые брови, захлопнувшие плутовской рот на стадии звукоизвлечения. Стало противно.

— Мне... удалось... передать наставнику весть о предателе... вложив довеском... — слова давались ей с трудом. — Надо расшифровать... сама не осилю. У нас есть ориентиры, подготовимся и вернемся, — осмелев. Ее слушали, ее воспринимали всерьез, ее срывы воспринимались с пониманием, ее не провоцировали, ей до слез хотелось погостить в том домике на берегу благословенного озера, исполнить подростковую мечту...

— Предложение здравое, — глубоко вздохнул Танпелард, прогоняя тишину.

— Вопрос измеряется в деках, Пелагея?

— В месяцах! — Воскликнув в сердцах. — Пойми, Кешниафа!.. Надо приблизиться к его скорости, ведь сила рассеивается, и суметь удержать весь набор, ведь последовательное нанесение даст совершенно непредсказуемый результат!

— Нельзя сдаваться, — тускло заметил Хмырч, отчужденно глядя в пустоту. — Солеан здесь и сейчас... — Пел не разобрала, то ли он не смог оформить мысль в слова, что маловероятно, ведь язык подвешен ого-го как, то ли специально подвесил фразу, оставив со свободной концовкой. Это остудило, как ни странно.

— Здесь и сейчас... — задумчиво повторила она эхом. — Я хочу побыть одна, до встречи утром.

В голове воцарился кавардак, сумбурные чувства кусали. Такая противоречивая и неоднозначная фигура, как Солеан, побуждала в ней вихревые всплески от признания виноватым за горести и беды, до возведения в ранг спасителя и влюбленности в мужчину, эм, презентабельного, респектабельного и прочее, и прочее, частью нафантазированное. Пелагея хотела прыгнуть в медитацию, переходящую в сон, чтобы свалить на подсознание выработку чего-то определенного: враг так враг, друг так друг, ну и плюс рамка свободы. В общий котел отправилась и распаленная ящерками потребность в бытовых мелочах, таких как: банщик, кауфер, сапожник, компаньонка с завтраком в роскошную постель с облачным балдахином под расписанным крылатыми карапузиками над кустами королевских роз потолком...

Танпелард

— Ушла, — произнес воин, потерявшийся в мыслях о ней. Дека в обществе двух женщин потрепала нервы, серьезно потрепала. Он ощущал себя то старшее ее, то младше в полном согласии с физиологическим возрастом, подчас не зная, как реагировать на очередной фортель что одной, что другой.

— Ну и погодка у вас без меня сложилась, — с нотками веселого лукавства фыркнул плут. Однако Танп про себя отметил — лицо сосредоточенно так, будто на периферии зрения пытается выловить что-то постоянно ускользающее.

— Ци! Чего побитым щенком приполз тогда? — Поведя упругой и высокой грудью, сокрытой с тщательным небрежением.

— То-то ты начала передо мной красоваться, хи-хи! — Нарочито медленно мазнув по ладной фигурке взглядом, от коего не укрылись многочисленные женские уловки, выпячивающие прелести женского стана, принципиально отвергающего нитки с иголками.

— Цы! — Волны волос скрыли предательски покрасневшие кончики ушей, а поза как бы невзначай сменилась на существенно более скромную. Еще раз цикнув в стремительно промаслившиеся глазенки, она порывисто встала и по-армейски удалилась в свою комнату, по традиции, одну из пяти, помимо холла и "уборной", содержимое и судьба коей при свертывании волновали Танпа в последнюю очередь.

— Стоило выгонять? — Лениво.

— Ты хотел поговорить с глазу на глаз, — ответив прямолинейно.

— Да, — показная леность исчезла. — Я прошу никому не рассказывать о том спарринге, — наведя тяжелый взгляд на юношу, коих тройку лет назад гонял в хвост и в гриву на учениях. Был такой эпизод в его жизни.

— Солеан лишил меня возможности слышать, — без уверток через деку секунд начал честно признаваться Тольрапт. — И подначивал тебя либо стоя ко мне затылком, либо целенаправленно мешая читать по губам. Я обещаю никому не рассказывать об увиденном... в контексте, — к месту выудив умное слово из глубин памяти. — Очень много приемов хочу перенять, от вас обоих, — разводя руками.

— Кхы!..

Кашлянув в кулак, Танпелард уважительно кивнул, понимая намерения расторопного плута, всегда держащего нос по ветру. Кошки продолжили скрести на душе, тише. Неловкость перед лицезревшим позор и унижение осталась, притаившись.

— Не смотрите на мою молодость, сэр, я вас на два года старше, — по промелькнувшему торжеству на незапоминающемся для лхашаратца лице воин сделал вывод о том, что положившийся на удачу плут в точности угадал, узрев истину в его, Танпа, реакции.

— Кхм! — Ему ничего не оставалось, как в ответ на залихватское подмигивание хмыкнуть.

Тревогу сменила нежданная грусть. И вовсе не от осознания себя самым младшим — пустяк, тьфу и растереть! Это считающие дни подростки кичатся в кустах размерами, разменявшие года на это смотрят свысока, улыбаясь в усы и вспоминая себя — у них иные категории... Танп огладил усы, собираясь с мыслями.

— По твоим же словам выходит, что те пятеро призраков тебя убили, Хмырч, — глухо озвучил опасения подобравшийся воин. — Один клинок обязательно да нашел бы твое тело, из пяти, нацеленных в сердце, — с прищуром ловля малейшие изменения устроившегося напротив.

— Думал... над этим... недавно, — отвел взгляд начавший заикаться человек, распустив ауру страха.

Танпелард торопить побоялся, не ожидав подобной реакции от вечно неунывающего плута, без маски оказавшегося вполне человечным и со своими страхами. Откровенность за откровенность, доверие на доверии.

— Во мне есть искра магии... Я ничего подобного не испытывал, честно! — Устремив беззащитные очи на опешившего Танпеларда, не разглядевшего при рассказе новостей нахлынувшую на Хмырча подавленность.

Воин как-то раз по неопытности растерялся во время признания друга в своих страхах перед заключенными демонами, повсеместно используемыми в солдатском обиходе: быстрая готовка еды, жар походной кузни, сигнальный периметр освещения... Сам баронет давно привык к тому факту, что заключенные в стеклянные шары демоны, пойманные магами в изрисованные изнутри черные глиняные сосуды гильдии Пек, отдают свою жизнь на благо людей, даря замкам, исчисляющихся сотнями, благородных свет и тепло, обеспечивая работу городских водоводов и канализации. В тот раз он потерял друга, в смысле, тот на следующий день замкнулся, отношения охладились, хоронил с сухими слезами... Танпелард не считал себя докой в утешениях убитых горем девиц или расчувствовавшихся парней, но и пройти мимо счел ниже своего достоинства.

— Ты Человек, Тольрапт по кличке Хмырч, — стараясь подражать умудренному жизни ветерану, которого с дюжину лет назад тремя клочьями подстрелила седина, а года с три назад и вовсе основательно припорошила густую шевелюру, кружащую голову безутешным вдовам.

Будь перед ним девица, на руки да осыпать поцелуями, с нежностью подарив истому наслаждения и широкую грудь для сна. Ведь перед ним в действительности не малец, каким выглядел плут, с тем бы непременно хук, смачный шлепок пятерней по заднице и подзатыльник разогнувшемуся, да на полосе препятствий совместный пробег, наряд вне очереди на чистку котлов с мисками, а равный и в чем-то превосходящий его, с коим спарринг равносилен спору булочника с сапожником о мягкости их изделий. Танп успел поймать себя на абсурдной мысли и отметить приевшееся словечко, заимствованное из чужого запаса и ставшее родным.

— Человек с большой буквы. И не льсти себе, патрон такое дарование просто так не отпустит, — неожиданно поверив в только что сказанное, отчего таки заразил убежденностью мужика, в раз набравшего вида на свои лета.

Внутренний груз пробился морщинками, сбросив маску неувядающей смешливости и хорошего настроения. Перед Танпом сидел не юнец, но муж. Плут показал свое, как думал воин, настоящее лицо, осунувшееся и дико усталое.

— Мужайся, боец невидимого фронта, — внутренне улыбнувшись метафоре, как бы это могли назвать в одном из модных столичных салонов. — Жизнь своенравная девица, за такую не грех и напиться! — Выдал он где-то услышанную народную мудрость, протягивая гремучую смесь особнячного отвара, прихваченного и еще полностью не оприходованного медицинского спирта и принесенного эльфийцского вина. И первым показал пример, осушив нехилый кубок залпом.

Под его довольный кряк Хмырч странно хмыкнул и повторил подвиг, уставившись блестящими лукавством глазами. Танпелард был сам не прочь вдрызг напиться и для пущего порядку новоиспеченного друга споить нахрен, вытеснив все боязни "гамрной вомдой", как иногда выражался один его боевой товарищ.

Наутро было ясно лишь одно — все спиртосодержащее закончилось, а оба мужчины с красными мешковидными глазами лыка не вязали, покрывшись разноцветными пятнами на идеально лысых головах и серо-буро-малиновых языках в охренительную желтую и голубую крапинку ромбиками и треугольниками.

Кешниафа

— Уймись, подруга, — с подрагивающими губами и отведенными в сторону глазами. — Проку от твоего ора на них с гулькин нос...

Кеш понимала всю яму, куда их скатили вылакавшие последние лекарственные настойки и микстуры пьяницы, представлявшие поутру жалкое и одновременно смешное зрелище. Застала их педантичная Пелагея — лежат себе, голубчики, в обнимку на ковре у камина, вокруг бутылки со склянками и весь вновь высыпавшийся из подпространства багаж, давно лишенный тройфейного съестного, одежды и обувки. Кеш подозревала, что весь поднятый шум-гам из-за яблочных огрызков и птичьих косточек с остатками одуряюще ароматного копченого мяска, даже рыбный скелетик отыскался при более внимательном осмотрении места преступления — а им двоим нишиша не досталось! Зажилил, плут, вчера! Впрочем, лично Кешниафа испытывала благодарность — легкое опьянение от распитой на двоих бутылки оставило приятные впечатления без утренних последствий, не считая здоровый аппетит. Конечно, испитое вино не шик и блеск медовухи, которой делился с ней любимый полуэльф-контрабандист, в числе прочего таскавший на сторону подаваемую на столы главам родов винную продукцию отменного вкуса и пользуемые ими настойки — у чистокровных людей целебная водичка напрочь сносила крышу, вызывая привыкание с первого глотка. Но качество с веточками мэллорна настоянного напитка и сам виноград, несомненно, эльфийские.

— Ты права, подруга, — внезапно согласилась успокоившаяся Пелагея, став лицом схожей с мраморной статуей. Кеш устала дивиться девчине — каждый по-своему переживает продолжительный стресс.

Манерно пнув изысканную бутылку, Кеш подняла котелок — особнячная еда после возлияний некоторых оказалась разбросанной, будто над ней глумились особо извращенным образом. Презрительно цикнув и хихикнув, подумав о зверском сушняке и отсутствии рассольчика для сейчас храпящих во все дырки, чародейка все же сподобилась прихватить тару под излишки воды из котелка.

Ух, какая ужасная мстя ждет двух беспробудных пьяниц!

Тольрапт по прозвищу Хмырч

— Чертов солдафон оказался не промах! — Мысль билась о стенки хрустальной головушки, расписанной краше шутовского грима.

Хмырч не помнил, когда в последний раз напивался до поросячьего визга и беспамятства. Танпелардовская бурда неожиданно быстро ударила по мозгам, выключив само понятие "тормоз", нынче объявшее все его существо. Сам себя он сейчас ассоциировал с неуклюжим и громоздким каретным тормозом, о способах поломок коих шантажируемый бандой малолеток механик выдал целый трактат.

Горестный стон в очередной раз известил зеркало о терзающих отражаемого муках. Плут пришел в себя голышом в заботливо свернутом конверте постели с пахнущей незнакомой лавандой сложенной и повешенной в приоткрытом шкафу одежкой, блиставшей чистотой перештопанных и отглаженных поверхностей. Ни единой волосинки на измалеванном безумным экспрессионистом в абстрактном стиле теле. На висящее ниже пупка хозяйство переливающимися от серого через розовое в черное глазами без откровенного ужаса смотреть было вообще нельзя.

— Великолепная шутка, — жалобно оценила поэтическая душа знамо чьи художественные экзерсисы.

Отвар, принесший в первые минуты облегчение, опосля зажег настоящее пожарище в желудке. В ужасе расширив только недавно продранные глаза, Хмырч где стоял там и согнулся пополам — из всех дыр одновременно захлестало так, что любой пыточных дел мастер мило улыбнулся бы, приняв на вооружение для состоятельных персон, диета на хлебе и воде коим противопоказана врачами в лице совестливого тюремщика, звенящего наетым пузом.

Танпелард

Ранее словоохотливый собрат по несчастью нынче оказался нем, как рыба. Боевую раскраску королевских шутов извести оскудевшими средствами не представлялось возможным, тем более думать над проблемой переливающихся глаз от сине-голубого через розовое в черное — краса и гордость Танпеларда донельзя обезображена. И по чьей вине, главное?!

К вечеру гудевшая разворошенным ульем башка поутихла, организм изнутри... прочистился. Подробности пьянки восстановить не удалось — очередность употребления зелий, по словам явно обхохатывающихся в сторонке женщин, могла прояснить ситуацию и способы восстановления. Но увы...

— Мы решили времени зря не терять... — чистосердечно призналась Кешниафа, объясняя наличие схожих рун на обоих телах мужчин.

Из слов чародейки выходило, что ей удалось изогнуть реальность так, чтобы связать себя с усыпленными магессой. Та в свою очередь, сумела выделить рунную мозаику Хмырча и успела по замкнувшейся между мужчинами связи отразить ее. Мгновения хватило, а дальше обе сработали весьма оперативно, подогнав обновку под носителя. А побочный эффект... ну закрепился возникший после возлияний бедлам, ну и что с того? Нежити на это пох.., а цель должна быть достигнута во что бы то ни стало!

Сговор женской половины отряда был, как говориться, на лицо, но украдкой переглядывающиеся мужчины ничерта поделать уже не могли — все решили за них, ибо нех..

— Ты все равно весь напряжен! — Зло зашипел ласково вздрюченный дамами вор.

— Я стараюсь! — Не менее раздраженно ответил Танп.

— Тсс! — Шикнул воришка, больно ткнув в бок, не глядя отыскав прореху в доспехе.

Мимо проковылял скелет о трех черепах с посохом, наконечник которого вылехал из младенческого репека, распространяющего вокруг себя зловещее фиолетовое марево с черно-зеленой каймой. За ним, будто резвясь, следовала стайка шустрых детских костяков.

— Фух, ну ты и боров! — Одними губами выдал изменивший окрас от натуги Хмырч, продержавший на руках здоровенного мужика, пока не оставляющие прорех скелеты совершали обход — его безупречная маскировка позволяла выделывать такие фокусы, на то и был расчет, ведь руны на теле не панацея, в этом вор убедился лично.

Смущенный реакцией Танп, возвращенный на пол, еле сдержал матюки, стараясь вновь расслабиться — каждое неловкое движение вызывало бурный отклик, каждое шарканье — замирание.

Воин не отказал Пелагее и Кешниафе в рассудительности, когда те изложили составленный без участия сильной половины план. Сейчас они воплощали первую его фазу — пробирались к складам с провизией.

Памятуя о наказе Солеана, Танпелард под бубнеж напарника по мешочку заполнял свое подпространство, проклиная все на свете. Воин был зверски голоден — после чистки организма, подстроенной известно кем, он был вынужден согласиться с доводами и проглотить камешек-накопитель с внедренным заклинанием персональной невидимости. Кроме этого другие способы давно уже испытали — чары развеиваются на порядок быстрее положенного. Танпелард скрежетал зубами, отправляя копчености и солености мимо страдальчески урчащей утробы, но стоически терпел, после обдр..й комнаты не желая копаться в собственных экскрементах, пусть уж лучше камень подальше протолкнется и так выйдет, хотя бы первым...

Омерзительное настроение ухудшалось с каждым опустошенным ящиком, на дно коих Хмырч аккуратно клал взрывчатые таблички, рассчитанные на шесть часов — две трети времени из-за частых патрулей уже израсходованы!

— Поторапливайся! — Настойчиво прошептал вор, жестами говоря о близком шухере. — Я вынесу тебя, — не чувствуя должной уверенности в собственных словах. Но да, другого выхода не оставалось.

Взбешенный невозможностью что-либо изменить, вынужденный терпеть воин проявил сказочное смирение со своей незавидной участью, и... заорал что есть мочи, подхваченный на неожиданно сильные руки. Чары они проверили — звук держат на расстоянии метра два от живота с проглоченным амулетом.

Свалившуюся на них кару оба переносили стоически, сквозь пальцы смотря на происходящее, для кого-то комичное, а для кого-то трагичное и крайне неприемлемое, не сложись такая паршивая ситуация!..

— Терпи, воин, — скрыв издевку, произнесла Пелагея, приложившая ладошку к его пупку. — Мне тоже не сладко...

Танпеларду обжигающий жар подзаряжаемого амулета, поджаривающего кишки, казался легкой изжогой по сравнению с чувством всепоглощающего голода, распаленного уминающим жирную похлебку с кусками аппетитного мясца с заеданием незнамо как сохранившим свежесть хлебом с трескучей корочкой, ммм! Вор не старался допечь своего напарника, это получалось как-то само собой. А Кешниафа... тут и клясться не надо — прекрасно видно, как она лучиться веселящимся удовольствием! И для чего поддерживался охранный контур тоже предельно ясно!!! Но возбухать себе дороже — не преминут стать девочками и сделать из них двоих посмешища, постоянно напоминая...

— Все, теперь можно кушать, — мягко похлопав по кубикам завидного пресса, окончив процедуру подзарядки.

Танп непроизвольно выдал рык, чем вызвал обворожительную улыбку.

— Только не ообъедайся, — пожурив как ребенка. Слегка протянутая "о" намекнула на грубый синоним.

— Х-хорошо, — выдал он, лишь бы с губ не сорвалось что-то менее лицеприятное и не прорвало сдерживающую заливистый девичий хохот плотину.

Умом он понимал, что с ними вознамерились расквитаться, но эмоции грозились перехлестнуться через край, наплевав на относительную справедливость отмщения.

Сама любезность скрылась с подружкой, едва оголодавший баронет приступил к трапезе. Сам мужчина наплевал на хлюпы и чавканья, когда, давясь, принялся уминать оставленную для него порцию, на все прочие доводы в пользу жидкостной диеты тоже.

— Ну и срач ты за столом развел, — присвистнул отлучавшийся по мелким делам плут.

— Стухни, — прочавкал с набитым ртом Танп, кинув плотоядный взгляд.

— Все-все, умолкаю, — притворно сдался Хмырч, исподтишка начав подглядывать через зеркало и корчить ему юморные рожицы.

"Бесполезно..." — подумал про себя Танп: "Отбрехается, паяц х..в!"

Искушение слопать абсолютно всё поборол кольнувший в кишках амулет. Очередная ложка застряла на полпути.

— Вау, никак нажралси?! — Хихикнул Хмырч, без стеснения разглядывая отраженную в зеркале рожу.

— Никак подражаешь? — Съехидничал в отмеску Танп, прозрачно намекнув на Солеановское "вау".

— Выдвигаемся, — вмиг посерьезнел плут, отчего его собственное размалеванное лицо приобрело донельзя смешное выражение с пронзительно розовыми глазами.

— Угум, кхе-кхе!.. — Заперхал Танп в кулак, попутно смахивая с неухоженных усов...

— Ихи-хи-хи! — Прыснул плут — усов-то, теперича, и след простыл!

Привычно перенаправив нахлынувшую злость на воображаемую нежить, воин грузно поднялся, начав готовиться ко второй фазе.

Тольрапт по прозвищу Хмырч

Ловля тифлинга для допроса в укромном месте с самого начала являлась той еще авантюрой! Хмырч представлял, каково одаренным, особенно магичке, но одно дело представлять, а совсем другое самому так же зашиваться! Одно дело носить коллекционируемых девственниц, другое матерых мужиков!

Танпелард незнамо как крепился, отвечая за свои слова — окатывающие их волны леденящего ужаса не привели к преждевременному выскакиванию амулета. Сам Хмырч привык, выработав малый иммунитет, напарник справлялся незнамо как, главное перебарывал — плут запретил себе думать об очертя голову несущемся Танпеларде, от страха позабывшего все на свете. До группового удара пока не дошло, и слава Шисфу!

Взрыв на складе внес настоящий хаос! Знай он термин, назвал бы столпотворения пробками — развалины перегородили выверенные маршруты, засыпав одну из древних ключевых плит, по которой нужно обязательно пройтись определенным способом. Пока то да се, прибыли эмиссары — трое рогастых, разодетых в эльфийскую парчу, шустро перебирали в эфире пальчиками, инкантя. Из уст непрерывным потоком лилась, судя по всему, отборная брань.

Наблюдавшая с дальних подступов пара людей просчитывала варианты захвата — ситуация выглядела беспросветной. Прибывающие в каверну замедлялись, набиваясь в боковые тракту проулки, как сельди в бочку.

Переглянувшиеся напарники увидели благой мат, которым оба крыли ё.й план ... ... ! Нет, ну чего стоило задуматься о подобном заранее, а?! Выбрать засидку поближе, подготовив пути отступления взрывчаткой... Так нет же ж! Устроили большой бум и рады радешеньки, а как теперь захватывать мага-тифлинга? Плут был стопроцентно уверен, что у них-то маэна точно нескончаема! Будут дробить и воротить до посинения, а потом даже и порезвее станут! Вона как все костяки бодро магичат, разметая преграды в пыль.

Прорываться с боем полный абсурд, а захватить, допросить и перебраться ближе к соседнему городку жизненно необходимо — уже второй раз при вылазке из особняка приходится принимать бой с караулящей нежитью (в этом вопросе Хмырч предпочел пессимистическую точку зрения).

— В этом облаке пыли ничерта не разглядеть!

— Шшш! Не беси меня, сэр, — направленно огрызнулся вор, лежавший как на иголках.

Сбоку обиженно засопели, зло зыркая глазами. Хмырч бесцеременно применил уловку против чиха, чем сам взбесил напарника, прикладывающего неимоверные усилия по сдерживанию. Так-то он сам по себе мирный человек, однако, обстоятельства сложились просто зашибись как шикарно...

Задача казалась нерешаемой. Как подступиться?

В наличии имелось: оболтус, две единицы; взрывчатка, три пластины на час, полтора, два; амулет огненных шаров, две штуки; амулет ветвистых молний, две штуки; амулет отклонения снарядов, две штуки; амулет стихийных защит, две штуки; амулет невидимости, одна временно недосягаемая штука. Зарядов в боевых амулетах уже осталось семь штук, через час вовсе выдохнутся, эффективное расстояние применения не дальше полусотни шагов, и то от заряда останется в лучшем случае четверть вложенного по умолчанию. Активированных щитов хватит теперь, эммм, на минут девять средней активности — от удара всех внизу собравшихся сдохнут мгновенно, без шансов.

Допустим, только допустим, испачканный рунами болт чахлого арбалета, видит Шисф, сколько трудов ему стоило пронести эту увесистую хреновину, попадет в бедро одного и как-то успеет подстрелить двух оставшихся, доверив перезарядку напарнику. Не факт, что нежить не умертвит понукающее отродье, а потом не кинется на парочку оборзевших — темному зрению, как догадывался Хмырч, вместе с теневым повисшее облако пылевой взвеси до чертиков.

Один он без напряга проберется к целям и нанесет подлые удары со спины прямо в сердце, он сможет, проворачивал такое не раз. Если кровавые руны на мифриле не подведут, пробив волшебную защиту. Если... Если-если-если!!!

Дернув щекой на недоуменный взгляд напарника, Хмырч жестом приказал оставаться на месте и скользнул в клубящееся марево.

Сердце бешено колотилось, отдаваясь в висках, смоченная марля высохла и запылилась, обжигая носоглотку — опалить волосы за их отсутствием он не побоялся. Нога пылала — акробатическая ловкость и отведенное в сторону лезвие костяного посоха дали шанс оттолкнуться от неповоротливого черепа. Нежить успела дернуться — вывих левой снизил темп скачков по верхам. Еще одну, на полтора, детонировала молния, впаяв пластину на краю рунической плиты прямо под ногами костелапов — непосредственно разметало двоих. Сам Хмырч тоже пострадал, едва не взвыв — выплюнутая кислота пребольно слизнула левое ухо, метили в голову. Кирдык отменному слуху и техники ориентации по звуку. Держа в голове вид сверху на сраный городок, оглушенный вор с трудом добрался до лежки.

— Оглох, — зло бросил он в радиусе действия заклинания подавления звуков.

— ... ! — Грязно ругнулся сосед, всем своим видом выражая укор и непонимание.

— За мной, пока не осадили, — пришлось окунуться в Тень.

Мизинец надавил дважды. Условный знак говорил о мумиях по направлению, куда Танпелард ткнул его кистью, облапив запястье. Группу скелетонов он сам заметил, как поводыря мерзкой твари и бормочущий шар. Так и крались.

Надежды оправдались — тройка поведшихся на уловку тифлингов разделилась. Зайдя со спины к беспечному демонопоклоннику, Хмырч без труда оглушил, задвинув камнем из пращи по затылку. Переборщил ли, что хруст раздался, или нет, хруст послышался воспаленному воображению, разбираться потом, все потом! Пыль уже догадались прибить по всей каверне, ветвистые молнии уже косили нежить, отбрасывая с пути, давая фору.

Первые мгновения тащили на пару под ручки, закинув безвольные конечности на плечи. В голове горел парный счетчик: две молнии, три огнешара. Из семи минус один — время, минус один — для надежности. Один шар в плиту с опасно близкого расстояния под щитами — могло отклонить или развеять. Один шар в преследующую толпу — удачный момент перед поворотом после двух десятков широких шагов по прямой. Две молнии при захвате, одна сразу после огнешара в бок, откуда прямо на меч вылетел горластый призрак, шуганувший его напарника. Эдак они поменяются ролями — Хмырч поднажал. Не до счета чужого, самому бы отбить удар, поднырнуть под горящий темным пламенем черепок, ожегший пугающей аурой спину.

Довернув вывихнутую кисть, Хмырч разрядил молнию и запустил вперед-назад огнешары, тем самым сигнализируя воину.

— Слава Щисфу! — Выдохнул плут, проглотив брань — масловатый отъел на эльфийских харчах целую подушку пуза! Как такого тащить хиленькому воришке?!

Врезав для пущей гарантии еще раз, Хмырч запульнул взрывчаткой в ближайшую гору мусора и пустился со всей черепашьей скоростью, тужась от самой мысли о скором подъеме с эдакой тушей на закорках.

Танпелард крутился вокруг него юлой, хлестая краями рваной кольчуги и поминутно тычась задом в лицо согнувшегося едва ли не в три погибели Хмырча. Коротышке, как он сам себя обзывал, стараясь искоренить все вызываемые этим словом негативные чувства, казалось, что они плетутся целый час. Воин метался то спереди, то с боков, а это означало одно — двое других вне строя. Пробили ли болты, выпущенными несущим взведенный арбалет напарником, защиту с теми же световыми эффектами или они, как нежить, бояться задеть и убить оглушенного, что суть нонсенс, или струсили, начав, растрясая жирок, улепетывать к рунному порталу — не все ли, к дьяволу, равно?!

Вдруг две вспышки на миг ослепляют Хмырча, спустя миг прилетает волна нестерпимого жара, отжавшего слезы. Дальше, кажется, его поволокли за ручку, как буксируют деток торопливые мамаши. Чашу весов в выборе ударить или нет склонила тяга к разрушению. Зачем? А просто так, тяга без вектора. Или нет? А, к чертям собачим! Позади хлопнулся огнешар, поддав прыти толчком вперед.

Лопнувшие под внешним давлением щиты добавили контузию — глаза ослепли, барабанные перепонки лопнули, не вынеся издевательства. Безвольной куклой Хмырч бухнулся на плиты, окончательно вырубившись.

Глава 18. Поступки

Пелагея

— Я стараюсь!

— Не ори на меня!

— Ссучка!..

— Мразь!..

За словами последовало наказание. Кешниафа все часы до прихода горе расхитителей продовольственных складов грозилась перейти в форму пламени, если напарница как следует не сосредоточится на созданной между ними связи, аналогичной примененной с мужчинами, с целью организации помощи — обоюдная связь в проекте должна была защитить ту, кто пойдет в каверну со сраным городком. Чародейка, с час назад с трудом воспроизведшая модификацию заклинания связывания судеб в третий раз за день, вспылила, исполнив угрозу.

Перед Пелагей взвился столб бушующего пламени, трескуче издевающегося над ней — внутри закипала кровь, жар снаружи начал стремиться поджарить до румяной корочки. И так вся на нервах, магесса окончательно вышла из себя, все душой возжелав иссушить эдакую скотину, мать ее перемать! До печенок доставшую! Да что там, до пятки!..

Не помня себя от ярости, Пел с наскоку бросилась в пламя. Тут сыграла и черная зависть — как же, сама себе источник, а бедная магесса почти два десятка лет не знала радости свободного черпания маэны, в свое время не ценя дарованное свыше счастье купаться во множестве источников, обливаться их по-своему вкусной силой! Как иссушенная полудековой жаждой в палящей пустыне, магесса бросилась к горячему источнику, всерьез вознамерившись выхлебать до дна.

Огонь сперва пыхнул торжествующе, но в следующие секунды забеспокоился и заметался — его гасили!

Разум Пелагеи прояснился, когда удар спиной и головой о неровный каменный пол вышиб искры из глаз и дух вместе с воздухом из легких, тут же утянутым в свистящий торнадо, из которого через пару секунд вывалилась запыленная и чихающая чародейка.

Мышцы груди самопроизвольно сжались, выталкивая жалкие остатки газов, а потом резко раздулись, с болью в носу и заперхавшем горле втягивая живительный кислород с примесью пыли и угарных газов.

Обе женщины изошлись в чихающем кашле, ничего не соображая от завладевших ими конвульсий.

Собственные звуки заглушили все на свете, и за потерю бдительности пришла расплата — два младенческих черепка, беззвучно клацая призрачного вида беззубыми челюстями, ударили по хребтам, распластав обеих по камням. Пелагея оказалась менее ловкой, расквасив нос — каким-то образом она услышала матерную тираду по поводу тупой дурынды. Мазнув взглядом по пещере, магесса с хлещущей кровью из поврежденного носика заметила две тоненькие дорожки крови из целехонькой носопырки подруги, голову которой облизало целых два огненных шара, напрочь лишив волос и ожгя уши (часть урона пропала втуне благодаря ее стойкости, часть взял на себя в последний момент вклинившийся котяра, на определенное время лишившийся возможности покидать астрал). Спину приморозило, страх забегал по ее телу резвыми мурашками, грозясь объять всю жертву разом.

Туго соображая, Пелагея промедлила... и огребла еще одни череп на хребт — казалось, ее со всего маху огрели раскаленной чугунной сковородой. Никак не ожидавшая внезапного нападения и каждый раз избегавшая прямых попаданий в прошлых схватках, магесса позорно завизжала, обмочившись от всю ее охватившего нестерпимого ужаса.

Однако в следующее мгновение сердце екнуло, захотев выпрыгнуть из тесной грудной клетки — покрывало страха с нее содрали в мгновение ока, оставив выловленной рыбиной на берегу реальности хватать ртом затхлый воздух, воняющей мертвечиной. В это время Кешниафа взорвалась, подобно жерлу вулкана выплеснув повергающее в ужас пламя на врагов — с разведенных в стороны рук хлынул ревущий поток, буквально сметя двух уже приготовившихся обрушить на нее каскад ударов четырьмя зазубренными скимитарами скелетов. Досталось и лорду черепов, стоявшему в проходе, да так, что лопнул центральный — стоявшие за ним два огненных скелета лишь покачнулись, успешно сопротивляясь ослабевшему огню.

Пока Пелагея тупила на карачках, вертясь в торнадо чувств, два скелета нанесли ей сдвоенный удар мечами с отвратного вида зазубренными, что и спасло ее от немедленной смерти — магесса отделалась двумя зараженными порезами на спине и боку в местах разодранной кольчуги. От еще двух ударов, как ни странно, спас пылающей рыжей тьмой череп, закусивший филейной частью Пелагеи, дернувшейся вперед и хрипло заоравшей во все горло.

Опять-таки им повезло, как потом выяснилось при разбирательстве — отраженная боль покачнула Кешниафу, и сдвоенная атака лорда черепов вместе с двумя огненными шарами, вылетевшими из-за его спины, нанесла урон по своим же — попавший по спине магессе костелапый скелет рассыпался, еще двое противно загремели и затрещали своими костьми, объятыми пламенем, потухшим, к сожалению, слишком быстро. Три веера колотых костей накрыли все пространство пещеры, но по удачному стечению обстоятельств ни одна косточка не попала в живых.

Следующий свой ход Пелагея бездарно потратила на перемещение к спасительной стене с входом в особняк, попутно метая взгляды по сторонам и собираясь с мыслями — от совершающей маневр с уворотами Кешниафы по связи пришла отрезвляющая волна праведного мата. Чародейка костерила напарницу последними словами, грозясь самолично принести ее в жертву и сделать подконтрольным ей личем, которого она будет ежечасно убивать сотнями способов, ежесекундно дразня филактерией.

Лорды черепов воспользовались моментом, подняв свиту — живых грамотно зажали в клещи. Дека на израненную пару. Точнее, пи..ц уже вплотную подступил к магессе, собственно, чародейку зацепило только магией, частью безвредно сползшей, но из-за установленной связи чувствовала она неахти. От пары оставалась едва ли осьмушка.

В другое время Пелагея бы обязательно обратила внимание на несоответствие кривляющихся губ изрыгаемым ими ругательствам, весьма экзотическим и впервые ей слышимым, а так же скорости и яркости этого вгоняющего в краску стыда и гнева потока.

— Да ставь ты щиты, ... ! — Тормоша за плечо.

— Кх!..

В следующий момент мечи развеяли наспех выставленный щит. Этой секунды опытной Кешниафе хватило для мощной атаки — ослепительная синь лучей врезалась в нежить. Оглушительно лопнули два черепа, порезав лица осколками, осыпались безобидными кучками потухшие огнеметатели и костелапые, на сей раз нанесшие ущерб своими костяными веерами, да такой, что резонанс обоюдной боли свалил живых — обе сползли по стенке, кашляя кровью и держась одна за сочащееся кровью бедро, другая за грудь, откуда пыталась вынуть острую кость. Два четырехруких скелета стояли боком, потому и лишились только правых пар, оставшись более-менее боеспособными и уже восстанавливающимися.

Пелагея от боли плохо соображала, но ума и ранее проглоченной маэны хватило на припасенный ливень силового поля — сорвавшиеся с пальцев снаряды вывели из строя раненных, ополовинив их — с вдребезги разбитыми тазовыми костями они могли только медленно ползать, а ударившие следом по растрескавшимся черпушкам окончательно раскололи их. Со второй руки снаряды взорвали единственный оставшийся лордовский череп.

Как-то сами собой сынкантились смещение, собственная маскировка под огненного скелетона и невидимость. Спину и бок невыносимо жгло, волны слабости накатывались от раны в бедре. Пелагея расширенными от ужаса глазами уставилась в ухмыляющийся череп, приготовившийся взмахнуть посохом, поднимая побитую рать, включая и второго лорда черепов, что грозило вылиться в битву на истощение, которую они уже проигрывали из-за того, что напрочь прозевали первую атаку, блестяще проведенную нежитью в разгар подготовки к...

Слишком медленно. Замороженным казался сам воздух — изо рта и от горячей свежей крови струился парок. Эффект от применения замораживающих чар длился недолго, будучи прогнанным все еще исходящим от самой чародейки теплом и жаром с того места, куда ударила лавина вулканического огня. Но этого вполне хватило ей, чтобы усиленный взрывной костер изничтожил зарвавшуюся нежить, лопнувшую в пыль от резкого перепада температур.

— Страусиха, вые..я петушиным клювом! — Устало ругнулась вслух Кешниафа, задышав ртом — невыносимый смрад поджариваемых упокоенных заполонил все окрест.

Пелагее не достало сил ответить. Пробурчав еще что-то крайне нелицеприятное, чародейка с видимым усилием и болью, тут же откликнувшейся в магессе, перешла в тусклый сгусток пламени, но и этого хватило, чтобы Пелагея буквально взревела от боли, начав беспорядочно отбиваться от полезших к ней огненных языков, настойчиво тянущихся к ранам. Победил огонь, прижегший бедро, бок и спину, помимо вскипевшей крови. Невыносимая боль прогнала прочь сознание, магесса с радостью провалилась в спасительное небытие.

Танпелард

В воспаленном мозгу билась одна единственная мысль — бежать, бежать, бежать к особняку.

Когда сзади жахнуло, воин с пяток шагов пробежал по инерции, многострадальным носом пропоров мостовую. Мельком оглянувшись, он в пятнах на стене опознал остатки личиночных магов, видимо не выдержавших и чем-то дальнобойным ударивших в бегущих — в смерти тифлингах воин был уверен, не успев тогда толком удивиться своей меткости — болты попали точно в область сердца что одному, что второму. Только благодаря богатому опыту он сумел совершить перекат, сверзясь со стены, разрушенной клешней проходящей рядом твари — ее реакция малость опередила всех прочих, потому многочисленные черепа, плевки, струи и сгустки ухнули над головой воина, зацепив лишь каменным крошевом.

Позади жахнуло, разметав толпу, что не смогли сделать их молнии с огнешарами. Танпелард отрешенно рассудил, что видимо Хмырч в бреду решил погеройствовать, разрядив амулеты, а тут одновременно атака — заклинания столкнулись, отчего-то породив воздушную волну небывалой мощности. Взорванные им рунные пластины, подготовленные одаренными напарницами, подорвались с гораздо более скромным результатом, на пару секунд ослепив самого подрывника.

Зло ругнувшись, Танпелард выпустил молнию и огнешар — вместе с ним резво поднялись и многочисленные противники, постепенно окружавшие его. Дальне ряды напирали на передние, валя и топчась по раненным. Подхватив под мышку безвольное тело Хмырча и схватив за шкирку бессознательную добычу, Танпелард с активированными вновь щитами таранным маневром помчался в только что организованную прореху напрямую, заботясь о тифлинге в том плане, чтобы шею не свернул во время беганий по осыпающимся развалам камней да не очнулся от боли во время удара об косяк или угол.

Сознание отделилось от тела — бежит голем, не ведающий усталости, пока есть маэна. Казалось бы, до намеченного прохода рукой падать — ан-нет, расстояния обманчивы. Тело петляло, не жалующееся на память и помнящее вид сверху сознание направляло глазами, пользуясь малоэффективными пылевыми тучами и нежданными проходами, создаваемыми промазавшей по нему магией.

Бегун улепетывал со всех ног. Выносливости пока хватало, щитов на уклонение тоже — тело само уходило с прямой линии атаки, а те же падающие по касательной мечи значительно легче отклонить без трат катастрофически малого объема энергии на противодействие.

Дыхалка от пыли сбилась... И удивительно вовремя напомнила о прикрытии — Танпелард бросил трофей, словно куль с крупой. Полуоборот назад и вытянутая рука, отправившая в полет взрывчатку и вдогонку последний огнешар — ему впритык хватило энергии из перстня. Разворот, приседание на одну ногу. Обожженная спина вырвала из глотки глухой рык. Вперед с низкого старта, не забыв добычу, ради которой столь отчаянно рисковали, фокусируя на себе внимание многочисленных десятков вражин, если не сотен.

Дальнейшее он помнил урывками. Вроде подставленное в качестве живого щита тело брыкалось, что-то вокруг искрило или лопалось, чему-то он сходу сносил черепушку ногой, своей или чужой, с обоих боков хватало. Вроде ловил ползунов после агрессивных стычек с малыми группами нежити и даже провел серию приемов, приняв какую-то болезненную гадость в ладонь, которую то ли оторвало, то ли срезало, то ли удара было два. Вроде шел по углям и битому стеклу — от беготни зачавкавшие подметки вконец оторвались, а ступни успели стереться в кровь. Точно запомнил, что забрасывал в открывшийся проход голую Кешниафу — узнал по фигуре и аппетитным формам, достучавшимся соблазном до затуманенного разума. Щупал или нет — он не запомнил, запечатлелось желание это сделать. Но главное оружие не выпало и не потерялось по дороге, включая Тольраптовские кинжал, кортик и меч — метательные стрелки однозначно рассыпались, собирать не досуг. И он точно замел следы, разрядив кольца напарника в пещерку за закрывающимся проходом в межплановый особняк.

На большее выносливости не хватило — истекающий кровью сразу вслед за закрывшейся входной дверью потерял сознание, от факта выполнения возложенной на него миссии окончательно рухнул болевой барьер, утопив разум.

Солеан

Обстановка благоволила к парадоксам, чем я не преминул воспользоваться в свою пользу — шалости вроде удивительной удачливости не в счет. Я умыкнул двух сбитых Танпелардом тифлингов, сымитировав непредсказуемый взрыв крутых супер болтов, попавших в зачарованную эльфами мифриловую кольчугу, заодно бросив камень в чужой огород, типа продали ушастые гаденыши кое-какие знания чужим. Я подтолкнул молнию взорвать оставшиеся целыми костяные посохи, и отождествил два пузыря — порожденный выбросом некротической энергии взрыв послужил иголкой для привязанного рунами воздушного шарика, что послужило источником сомнений, а в итоге пересмотру возможных планов по непосредственному участию моего визави, вполне способного вторгнуться в межплановый особняк — лучше перебздеть, чем недобдеть. На информационном плане я связал три трупа с их добром так, что любая экспертиза ниже уровня координаторов связки миров не подкопается, выдав нужное заключение — честный трофей.

О нет, иллюзий я не питал — по дуновениям удачи и нескольким дополнительным аспектам выводы сами напрашивались, с шансом половина на половину — слишком много возни с возникшими благодаря затору посторонними шумами и помехами, посредничество в данном случае сыграло против моего визави.

Честно говоря, мне проще считать противостоящую сторону за визави, за некую многогранную сущность, в чем-то похожую на меня — способность распараллеливать потоки сознания наличествует всяко.

Небрежно бросив три трупа у выхода из особняка, предполагавшегося быть последним прибежим, столь же неаккуратно принялся раздевать наймитов. Все данные я выудил без пыточного членовредительства — фу и фи — и делиться всей полнотой не намеревался — обойдутся. К одежке тоже пиетета не питал — в топку жалкие обноски, но на всякий случай оставил валяться.

Ортопедические кушетки с профилем для возвышения туловища над ногами создал у камина — ближе к нему разместил тяжелораненных, Пелагею и Танпеларда, рядом с ними Кешниафу и Тольрапта.

Признаться, я надолго залюбовался результатом исцеления.

Бурному воображению хода не дал, но косметические изменения внес, побыв кауфером — подровнял прически и усы, облагородил ногти, выведя заведшийся грибок, свел лишние мозоли. Под предлогом обновления кожного покрова — ух, и запарился же я тогда подгонять вероятности и корректировать формулы — полностью свел застарелые шрамы, сделав кожу аки у младенцев.

Мечтательно вздохнув, по очереди накрыл "болезных" тончайшими шелковистыми простынями — их подозрения имеют под собой почву, мне действительно интересно наблюдать за их реакциями. На каминной полке хотел было оставить три трофейных перстня — остальное сами пусть снимают, если захотят, лично мне влом, Сержу до фени. Но прикинув варианты, отбросил идею — лучше не касаться, ибо тогда вручу своему визави ключи от недавних парадоксов с временными завихрениями, чего ни в коем случае делать нельзя.

Кешниафа

Ноздри щекотал пряный аромат сырной запеканки с салом на баклажанах с чем-то еще эдаким, нюх чародейки так же засек винную медвежатину во фруктах, что-то кисловато-терпкое, сдоба с чесночком. Урчание слилось с общим хором, вынудив плавающее в приятной неге сознание вынырнуть в реальность с открытыми глазами.

Зрение как-то чересчур быстро сфокусировалось, никаких сонных разлепливаний. Руки в каком-то беспорядке всполошились чисто рефлекторно, прижав норовящую при любом неловком движении сползти удивительно легкую и приятную для кожи простынку, совершенно не скрывающую изгибы тела.

— Ц! — Со смешенными чувствами и бровями вразлет разорвала она тишину.

Взгляд первым делом уперся в двух мужчин, стремительно запунцевевших — они, судя по всему, все проснулись одновременно, но эти двое, видимо, не поддались неге и раньше всех открыли глаза, начавшие пожирать лежащих напротив.

Справа томно вздохнули, а ее пробивало на смех — два бугорка под тонкой тканью с головой выдали...

— Солеан!.. — Первым на него обратил внимание Хмырч, перестав метаться глазами.

Как-то разом связанное с эрекцией забылось. Непроизвольно глаза Кеш расширились — она одномоментно восприняла все случившееся... когда? Вчера? Позавчера? Голод тоже пока остался на заднем плане — с присущей грациозностью присевшая на кушетке, она прицельно обежала взглядом холл.

— Три-и-и? — Дал петуха Танпелард.

Помимо отсутствия обрезков одежды у своей кушетки, квартеронка отметила богатство укрытых пленкой какого-то заклинания трех тифлингов. Шли за одним. Как тащили? Мысли по инерции задавались вопросами, а взгляд прикипел к великолепно сервированному на пять персон столу, во главе с легкой полуулыбкой и внимательным интересом в глазах восседал он, Солеан, полуанфас цеплял их и декоративные створки выхода. Вот он, завладевший четырьмя парами глаз, неспешно и не глядя в тарелку, отрезал кусочек мяска, макнул вилкой красного золота в соусницу и отправил небольшой аппетитный кусочек в рот, начав тщательно и по-королевски аккуратно разжевывать.

Сглотнули все четверо.

Тут слева от нее судорожно вздохнули, но Кеш предпочла перехватить брошенный взгляд Пелагеи — та скривилась и фыркнула, выражая свое фи представшему во все красе великолепному бюсту.

— Здравствуйте, — иронично перехватил инициативу Солеан. — Прошу к столу, обо всем на сытый желудок, — мазнув влево, мазнув вправо, переведя взгляд на главное блюдо стола, поблескивающее ароматной корочкой в окружении легкого фруктового гарнира. На четырех тарелках произведением искусства лежал изысканный салат из непонятно чего. Длины стола хватало, чтобы полукругом расставить еще несколько перемен блюд, включая медовый десерт. Какая-то магия не давала запахам смешиваться, передавая только приятную горную свежесть фоном к тому, на чем сосредотачивался взгляд — если ни на что не концентрироваться, то пахло текущим блюдом хозяина стола.

— Здравствуйте...

— Приветствую.

— Спасибо, и Вам не болеть.

— Как пожелаете...

Четыре таких разных ответа вызвали смешинку в глазах. А может он улыбнулся гардеробу? Скорее его намеренному отсутствию. Не мудрствуя лукаво, Кешниафа завернулась в несколько оборотов в шикарный прямоугольник, у правой подмышки завернув край. Пелагея с опозданием повторила ее маневр — смущенная и в горделивой позе королевы она была откровенно смешна. Усмешку вызвало и усердие соседей, прижимавших промелькнувший стояк к животу пополам вдоль свернутой тканью — и вздох украдкой по божественным телам, возбудившим похоть.

Кристально ясная голова Кешниафы отметила исчезновение абсолютно всех шрамов, у себя в том числе — была еще какая-то странность, мелькающая на периферии, но настойчивый желудок, подзуживаемый носом, прогонял все к еде не относящееся.

Расселись в порядке, как лежали, осторожно ступая босиком. Отогнав густой рой вопросов, Кешниафа стала смаковать, абсолютно не стесняясь проявлять эмоций, чем играла на публику и потакала желаниям главы стола. Соседка непрерывно хмурилась и ерзала, плохо перенося близость с Солеаном — напротив нее личико лучилось безудержным счастьем, глазки так и скакали от тарелки влево, украдкой огибая стол целиком. Напротив нее не чуждый светских раутов баронет сделал морду кирпичем, Кеш легко определила — вкус еды волнует усача в последнюю очередь, смотреть в сторону дам он вообще избегает. А она сама то и дело любовалась возвышающейся над столешницей частью торса... обоих, несколько неожиданно для себя — и это после коварно устроенной шутки!

По мере насыщения падало настроение — противление вызывала та безобразная легкость, с которой ими вертел Солеан. Не оправдывало его в глазах Кеш и удивительно вовремя проведенное исцеление — чародейка догадывалась, что Танпеларду с Хмырчем пришлось совсем не сладко, хотя совершенно не помнила их возвращение. Вопросы множились каплями дождя, постепенно превращаясь в секущий ливень с градом. Полное отсутствие ее одежды воспринималось теперь форменным издевательством, грубым и пошлым.

— Вижу бестолковые ковыряния, — хмыкнул Солеан, оставивший на тарелочке три четверти воздушного торта. — Направим Ваши думы следующим образом — через три минуты подробный рассказ со вчерашнего до нынешнего пробуждения с мотивационными выкладками начинает Пелагея, дополняет Кешниафа, затем Тольрапт и заключительные абзацы за Танпелардом, — тоном, не терпящим возражений.

Обе женщины синхронно вспыхнули. Про Пелагею Кеш не бралась судить, а сама она от гнева на манеру общения. Сдерживалась токмо из-за потребности услышать правдивый — иного Солеан не допустит — рассказ. Квартеронка догадывалась, что все сливки собрал наниматель, сэ-э-эр, оставив им трупы — она знала цену информации. Грамотно построенная цепочка из докладчиков сузит круг вопросов, оставив, по большей части, касающиеся непосредственно его самого.

Кешниафа почитала себя достаточно взрослой, чтобы гасить свой горячий характер, когда того настоятельно требовали обстоятельства. Ей хватило одного раза с Солеаном — преимущество за ним. Как бы Кеш не бесилась, он получил свое, и он по-прежнему нуждается в них, иначе тихо распрощался бы, отдав долг исцелением, а не готовил трапезу, достойную ублажать вкус королей, не отдавал бы мягкий приказ поделиться сведениями с напарниками.

Поймав себя на последней мысли, женщина грустно улыбнулась, с непонятным даже себе чувством оглядев парней с глазами мужей. Те ответили без похабных мыслишек, ища уверенность и стойкость и одновременно делясь ими. Напарники. Проведенное вместе под землей время сблизило вернее месячных трясок в седлах по проселочным дорогам. Разные судьбы сплетены Солеаном в один клубок, в своем единстве способный отстоять собственное мнение, чтобы создать достаточное впечатление о паритете...

Танпелард явственно обиделся, когда точные вопросы вскрыли мелочи, сопутствующие той шутке со злым оттенком — Тольрапт воспринял философски. Кеш затруднилась сказать, осуждает ли он — вдруг его мнение стало важным для нее, фасадное безразличие обижало уже ее саму. Под запинающийся и неровный голос волнующейся как на первом экзамене магессы Кешниафа осознала, что за коротышку готова встать насмерть так же, как недавно за страшную цену спасла Пелагею — исцеление покрыло ее ставку, но вопросы...

Для самой чародейки стала откровением возникшая между ней и Пелагеей телепатическая связь, со всей очевидностью вскрытая Солеаном. Подавила она в себе и подростковое желание любой ценой освободиться от "родительской опеки" — смотреть сквозь пальцы на несомненную удачливость отныне просто невозможно. Тольрапт... да, Тольрапт... Он сам ставил правильные акценты, и вопреки обыкновению обуздывал эмоции, запрещая проявляться на лице (внешние слои ауры он тоже как-то умудрялся подчинять).

Рассказ Танпеларда о последних отрывочных воспоминаниях отличался пространными фразами и домыслами — это необычно для в таких вещах лаконичного воина, ему не присуще. К этому моменту все насытились, подавляя желание сесть вразвалочку — очень удобные кресла, подозрительно подошедшие каждому, от мелкогабаритного вора до атлетичного громилы воина. Сама Кешниафа предпочла бы под разговор обложенную подушками софу, а не обеденный стол, но тому помимо прочего мешал внешний облик — неожиданно прорезалась неловкость и расхотелось провокационно смущать напарников наготой и соблазнами изгибов.

— Добился-таки своего... — подумала Кешниафа.

— Ага, — хищно улыбнулся Солеан женщине, понявшей, что ненароком озвучила мысль.

Не успела она привычно цикнуть, срочно закусив губу — грязная посуда с недоедками дружно полетела в камин, обращаясь в огонь. Стол стремительно очистился, оставшись в одной кружевной скатерке, придавленной разделившимися на ассорти фруктами и ягодами в пять плоских ваз.

— Настала пора раздачи слонов и щелбанов, — загадочно проговорил Солеан.

Кешниафа сдержалась, подобно остальным, передав всю инициативу в чужие руки. Да, по незначительным нюансам квартеронка заключила — каждый из них считает только одну пару рук чужой. Ох, давно, как давно она хотела вновь испытать чувство единения, но и помыслить не могла, в какой обстановке осуществится старинная мечта, постоянно ускользавшая в прошлом мире.

— Деточка, — Кешниафа инстинктивно вскинулась, воспылав огнем в очах, но поднять и нацелить их на сидящего во главе стола не решилась, перед сильным признавая себя слабой, будто жизнь началась по звериным законам. Уже в следующую секунду Кешниафа сумела обратить огонь в лед — она не даст повода.

— Не стоило применять отвратительно отрепетированный прием, тем более запрещенным образом. Знаешь, игры с судьбой и нарушения табу мироздания дразнят богов. Вижу, лирика тебя не трогает, так и быть, перейду к практической стороне вопроса, — иронично. Как ни старалась, Кеш не смогла выявить сарказм или яд в его интонациях. Гроза притаилась внутри, готовая разразиться тьмой молний.

Насторожились все четверо — ее опрометчивые действия касались каждого, Пелагеи особенно — вон какая паническая искорка мелькнула в омуте ее карих глаз, раз пять темневших и светлевших за этим столом.

— На случившуюся в... Асудз неразбериху многое спишется, кроме моих манипуляций с вами. В данный момент этот межплановый пузырь в безвременье позволяет держать вас в подвешенном состоянии, но пока вы не явите свою волю, отсюда никто не выйдет. Самый простой вариант заключается в обрезании созданных связей. К сожалению, вы на практике не сможете их оценить — находящиеся в моих руках, образно выражаясь, нити я вынужден блокировать...

Дальнейшее повествование повергло Кеш в культурный шок, оно казалось сказкой, вымыслом, чем угодно, но не правдой в последней инстанции. Слишком гладко, слишком фантастично, слишком!..

Чародейка впервые услышала про тень связи судеб, про Теневую связь, якобы возникшую и не оборванную. Из нее проистекает необычная меткость, интуиция и верткость, проявленная Танпелардом, проклюнувшаяся выносливость Тольрапта. Из-за установленной ею хаотичной связи засбоил ее подпространственный карман, способ доступа к которому у нее принципиально иной.

— У одних выход в подпространство прячется за бумажной ширмой, для других это равносильно походу в другое измерение или план бытия, а некоторые шахтеры сами докапываются, пролив семь потов в пробах и ошибках или долбясь целенаправленно, — объяснял Солеан, то скатываясь, то поднимаясь в слоге.

Кешниафа поймала себя на мысли, что никогда прежде не задумывалась о том, куда девается ее амуниция при смене форм. Ни-ко-гда. А тут бац, и все от шнурка до драконьего зуба уничтожено, вернее, с громадными потерями обращено в энергию для формы и лечения тела от фантомных болей и реальной раны, от которой не осталось и следа на груди, Танпелард это точно запомнил, и даже румянцем не покрылся, провокационный вопрос остался на языке.

— Оставить все как есть, хм, это ваш риск. Изменения начнут накапливаться и прогрессировать помимо вашей воли. Вполне вероятно установление в вашем квартете разрушимой токмо богами связи, центрированной на Кешниафе. Гадать об ее хаотичных аспектах нелепо.

И вот опять Солеан принялся выдерживать драматическую паузу, раскаляя отнюдь не абсолютной твердости терпение Кешниафы. К фруктам и ягодам никто, кроме возглавляющего стол, за все время его монолога не притронулся.

— Несомненно, ваше право обсуждать что угодно, в случае надобности интересуясь моим экспертным мнением, но из всех прочих вариантов я вычленю единственный, хех, дабы вновь подкупить вас. Судите сами: трое из вас порвали с прошлым, так или иначе оказавшись в Пек-Блэ; у одной проклятье периодически обрезает прошлое. Каждый из трех думал о восстановлении или завязи новых знакомств, полагая разрыв явлением временным, а одна... семь-ю-семь, Кешниафа, сакральное число, критическое для проклятья — ты интуитивно стремилась избежать сцепок с этим миром, желая уединиться в глуши и в дальнейшем допрыгать до окончания второго семеричного цикла.

Все взоры устремились к ней — женщина неожиданно для себя стушевалась. Раскрыли ее поднаготную... но поздно, она отчасти понимала, чем грозит то заклинание. Ей страстно хотелось вскочить и убежать, спрятаться ото всех. В присутствии Солеана ее твердость расшатывалась.

— Ритуал кровного братания. Все четверо сцеживают отмеренные доли крови в общий кубок и потом одновременно выпивают его до дна из дозационных трубочек — эти меры гарантируют отсутствие побочных эффектов. С каплей моей крови можно так сильно не заморачиваться, но она без всяких клятв сделает вас навсегда верными и преданными лично мне, однако и усилит кратно...

Кешниафа задрожала, боясь развить повисшую мысль. Не одну ее пробил то ли мандраж, то ли что-то еще неопознанное и оттого нагнетающее жути.

— Ритуал закрепит телепатическую связь во время боя, повысив уровень координации. Наделит усиливающейся при сближении эмпатией к собратьям. Искра позволит Танпеларду на первых порах видеть эфир и наносить удары по уязвимостям — это помимо меткости и эффекта наведения на цель при стрельбе, стойкости к жару и холоду, естественному отводу глаз при замираниях, улучшенной реакции. Тольрапт сможет проводить других в Тень и выводить оттуда без портала, те же стойкости, повышение выносливость и регенерации. У обоих уже улучшена невосприимчивость к негативным энергиям и незаметность для теневого взора, понижена обнаружаемость слабой нежитью до проявления агрессивности к ней — в силу обстоятельств, заменяя кожный покров, я вынужденно сохранил и усилил создаваемый рунами эффект (кое-кто, не будем тыкать пальцем, напортачил, закрепив сыпь от снадобий во время спешки с копированием рун), так что теперь вы, эм, станете после ритуала хамелеонами, без ритуала завязанный на чувства красочный покров будет виден каждому посредством волшебного зрения. Последнее смахивает на мою прихоть... предлагайте другие варианты, исправить еще не поздно.

И вновь положил в рот спелую виноградинку без косточек, явно эльфийская лоза! Кешниафа старалась внимать, ибо четко понимала — решается ее судьба. Будут ли сожаления? Посчитает ли отброшенные варианты за отсутствие свободы выбора? Что решат... другие? Напарники не друзья, рассказывали о себе по минимуму.

— С... женщинами сложнее и запутаннее. Вы обе потеряли сознание без прекращения действия заклинания. Оно закрепилось. Пока дестабильно. Одно несомненно: Кешниафа теперь может научиться обращаться и использовать сторонние источники магии, Пелагея сможет увеличивать объемы продуцируемой маэны, перестав катастрофически зависеть от внешних источников. После ритуала Пелагея станет менее восприимчива к жару и холоду, сможет удерживать большее число заклинаний, избавится от вполне преодолеваемых тренировками помех при использовании стихиальных заклинаний, потенциально прибавится ловкости и выносливости. Кешниафа станет диким магом с воспрявшей драконьей душой, избавится от вполне преодолеваемых тренировками помех, появившихся из-за концентрации на огне и холоде, объема источника хватит для преображения в форму дракона и плазмы.

Очередная долька грейпфрута отправилась в рот Солеана, сделавшего паузу для осмысливания его слов. Кешниафа умом понимала, но чувства так и горели, каплями выплескиваясь в глаза и на лицо. Она бы и рада была съесть привезенную с севера клубничку, но боялась показать дрожь в руках.

— С моей кровью у каждого распалится очаг магии и станет возможен инкант что из ветви магов, что из ветви чародеев, что из арсенала их теневых аналогов. Регенерация подскочет до уровня месячного отращивания потерянной конечности, добавится универсальная управляемая невосприимчивость к магическим и химическим воздействиям. Появится режим юнитас — распределенное сознание, действующее в экстремальных ситуациях четырехкратно усиленным единым целым, сопрягающим индивидуальные навыки. Соответственно, выгодно заменяющее речь телепатическое общение станет обыденностью. Появится способность Шагать в любую точку в пределах видимости и фазироваться сквозь достаточно однородные стены, а так же телепортироваться друг к другу с развиваемым умением "запоминать" и возвращаться обратно.

— А минусы каковы? — Тихо спросил Танпелард, начиная с женской части смотревший исключительно на свои лежащие на столе руки. — С и без вашей крови, Солеан.

— Моей компетенции достаточно для их нейтрализации. А если придираться, то, строго говоря, ни плюсов, ни минусов нет — всё зависит от точки зрения.

— Кхм... Вы говорили про нашу эмпатию и телепатию...

— Говорил, — произнес Солеан, сбив с мысли медленно подбирающего слова Танпеларда, игранувшего желваками. — Ничего секретного в этом нет.

От двусмысленности фразы Пелагея ойкнула, а Кеш цикнула, у ребят вспыхнули уши.

— Став здемсь кровными родственниками, вы либо сразу здемсь раскрепощаетесь в полном смысле этого слова, либо тактично ждете созревания тамм, в цивилизованном обществе. Каждый из вас воспитан с отвращением к инцестам и близкородственным связям — если во время ритуала хотя бы один будет хотеть секса, то по окончании все сдерживающие аргументы падут, начнется безумная, безудержная оргия. В любом случае в течение месяца будет действовать обучающее заклинание, развивающее умения отличать свое-наше-чужое, ограничивать допуск в свой внутренний мир и корректно взаимодействовать с чужим. Направленное на кровного родственника лицедейство неминуемо раскроется.

— Танпелард, — подал слегка волнующийся голос Тольрапт. — Наши мысли и чувства как были доступны Солеану, так и останутся. С или без его крови в общем кубке. Я...

— Все вы, — в своей бесящей Кешниафу манере вновь перебил Солеан. — Обретение столь близких родственных связей с до того практически совершенно незнакомыми индивидуумами шаг очень личный, тем более для двоих из вас, не знавших ни истинно родительской любви, ни какой-либо другой чисто родственной заботы. Далеко не у всяких родителей с детьми и между братьями или сестрами есть столь тесные связи, какие появятся у вас. Тут не получиться проигнорировать проблемы кровника, тут каждый повлияет на характеры других. При столь высокой плотности общения неизбежно повысится степень взаимопонимания и влияния. Но это все произойдет не сразу и не вдруг, это поступательный взаимопроникающий процесс. Сразу оговорюсь — я могу сделать так, что во время ритуала каждый проживет три дополнительные жизни, сохранив свою оригинальную индивидуальность, склад ума, характер... Однако по мне так лучше не гнать лошадей, делая компанию кровников пресной.

— А дети... — начала Пелагея, заранее готовая. Так, обозначила тему, как и Кеш держа себя в рамках.

— Ритуал не отменяет возможность иметь детей друг от друга, полноценно здоровых. Среди вас нет родителей, специально для вас уточняю — ваше семя либо не взошло, либо аборт в первый месяц. Поэтому радость отцовства или материнства поглотит всех кровников — заранее готовьте своих партнеров, дабы не ревновали. Если ритуал пройдет с моей кровью, то вы не пропустите моменты зачатия и рождения потомства, до половозрелого возраста у вас будет вектор расстояния до чада, до конца жизни мимо вас не пройдут факты тяжелых ранений или смерти ребенка. Создадите семью — распространится на всех четверых, создадите клан — будет касаться только непосредственно матери или отца.

— И... и все же... зачем мы вам? — Решилась Кешниафа.

— При таком раскладе не все ли равно, а? — Как-то болезненно и нервно получилось у Тольрапта под скошенным на него пристальным взором едва заметно переливающихся радугой аспидно-серых глаз.

— Тц!..

— Не все равно, — вступился насупленный Танпелард.

— Хм. Положим, со мной по доброй воле остаться может и один, но в этом случае кровь все равно придется сдать всем — желающие разорвать отношения просто встанут в круги отрицания во время ритуала, по завершении оставшись с имевшимся на момент возвращения Тольрапта из разведки. А вот разделение на сосуды с моей и без моей капли крови уже не получится — тут строго либо-либо. И по поводу вожделения — при наличии хоть одного круга отрицания при нерешенной проблеме я буду вынужден давить силой, у оставшихся из-за этого напрочь пропадет сексуальное влечение и возможностью иметь детей друг от друга.

Кешниафа оказалась на распутье. То она билась за свободу, то оказалась готова принять чужую волю. Она запуталась, перестав понимать саму себя. Любимый...

— У меня проклятье... И в другом мире остался любимый... — Кешниафа не смогла произнести заветное имя, слишком личные переживания оно вызывало у нее.

— Любимый — это серьезно... Я обещаю помочь уладить и то, и другое вне зависимости от твоего ответа на поставленный мной на повестку дня вопрос.

— Вы увильнули, не ответив... — Все из той же позы. Кешниафа могла охарактеризовать ее расслабленной напряженностью. Предельная собранность. Но ей не до рассматривания мужских бицепсов и грудных мышц — напряженная работа мозга отнимала практически все внимание на противоречивые внутренние проблемы.

— Заинтересует добыча — разбирайтесь со всеми тремя сразу, трупы и мусор в камин. В предназначенной мне комнате отрезы ткани и всякое шмотье, прихваченное мной с того каравана, — Солеан говорил с расстановкой, выговаривая все слоги четко. Лишенное выражение лицо на центр стола, веки закрыл. — Скорость и опрометчивость присущи молодости, зрелость научена взвешивать — никого не тороплю. Ритуал сложен, требователен и прихотлив к участникам — они должны будут предстать в неглиже, полностью очищенными от заклинаний и пустым подпространством. Желающие обзавестись фамильяром должны известить меня об этом заранее, ибо после осуществить это станет крайне проблематично. И... знайте, осознанно выпущенная мысль имеет особую силу. Когда они витают рядом или крутятся в вашей голове — это одно, когда вы ими делитесь с другими — это другое... Свободное общение разрешено в специально экранированной комнате, где лежат прихваченные мной из каравана вещи. Сейчас расходитесь по своим комнатам, успокойтесь и обдумайте все с толком и расстановкой.

— А после... будут ответы? — Вставший первым Тольрапт не смог сдержать хрипотцу.

Кешниафу передернуло — старческий голос из юного тела, вопиющее несоответствие формы и содержания. В чехарде свалившихся на нее переживаний квартеронка вдруг отзеркалила мысль на себя, ощутив дыхание медленно приближающейся старости, быть вечно молодой ей не дано. Каково еще цветущему любимому будет рядом с увядающей любимой?! У Кешниафы скатилась слеза — порожденная застарелыми болячками немочь к ее наставнику приходила на глазах юной девчушки. Последние минуты женщину ежесекундно бросало то в жар, то в холод.

— В пределах разумного... — одарив мягкой полуулыбкой.

Тольрапт прошел к себе бесшумно, Кешниафа пробежала, едва сдерживая нахлынувшие рыдания.

Глава 19. Клан

Тольрапт

Шисф не одобряет уз на крови.

С рожденными родственниками, с теми, кто ими является независимо от твоей воли, сплошная благодать и раздолье — хоть заинтригуйся, мошенничай и подставляй ради наследства. Шисф ниспошлет успех. Но с теми, с кем породнился осознанно и целенаправленно, номер не пройдет. Они слабость и пища для шантажа. Шисф отвернется от своего адепта.

Будучи маленьким, Хмырч неосознанно испытывал жгучую зависть к благополучным семьям, из этого проистекала его ненависть, жестокость, принципиальное неприятие и много чего еще. Первая его ватага сколотилась сплошь из выброшенных на улицу мальчиков и девочек, поколачивающих...

Потом все, кроме него, выросли — шпынять начали уже его самого.

Шли года, как-то незаметно зависть и лютая ненависть трансформировались из общего в частное, а желание подавлять зависимых от него и слабых в опеку над ними. Старший брат для беспризорников, оказавшихся один на один с беспощадной улицей.

В один прекрасный момент Хмырч не уследил, как чувства некоего человечка к нему эволюционировали по дорожке главарь-отец-брат-родной. Шисф отвернулся от него — Тольрапт вынужденно сбежал в Пек-Блэ.

Перспектива обретения семьи пугала коротышку. Полнота, внезапность и беспощадная открытость — Солеан опоздал. Когда-то мечтал, когда-то бы согласился без колебаний. Когда-то он влюбился, когда-то им двигал трезвый расчет, когда-то он хотел вернуться настоящим высоким папой...

Жестокий обман что-то надорвал в груди — после слов Солеана о детях факты сопоставились, не замечаемый гнойник вскрылся. И благо вдали!..

Удачливому вору катастрофически не везло на личном фронте, в любви.

Так получилось, что из-за патрона Тольрапт распрощался с мечтой стать идеальным папой — пусть ростом не вышел, зато вон из него какой отличный товарищ по играм, обучающий смысл коих Хмырч постиг своим умом, как никак десятки отроков прошли его школу. Из-за патрона он потерял младенчика-сына и красавицу дочку, росшую в мать, а минимум троих гарантированно уличил в вытравливании плода, им зачатого! Как, ну как он мог быть так слеп?!

Легко сказать: "Порви с прошлым и начни заново со мной". Именно это подразумевал патрон, заводя свою пространную речь. И умопомрачительный стартовый капитал предложил, эдакая приманка на крючке. В голову настойчиво лезла мысль о золотой клетке, слишком все благостно. Колья дожидаются в волчьих ямах.

Быть братом Танпеларду честь. С магичкой и чародейкой он хотел переспать разок-другой, вкусить и забыть, не более. Сестры? Упаси боже от таких сестриц! Он заметил сближение в оставленной им тройке и решил подыграть, когда вынужденно вернулся — быть одному в оппозиции солоно.

Каждый сам за себя? Сомнительно — в голове нарисовался четырехугольник со стрелочками сложившихся истинных и ложных привязанностей. Вскоре образовалась путаница.

Тольрапт ратовал за поддержание решения Танпеларда, Хмырч хотел примкнуть к патрону в единственном числе. Первый принимал пословицу "стерпится — слюбится", второй мыслил дурную парочку живой обузой и отвлекающим соблазном. Первый мнил себя жаждущим семейных ценностей, второй привык к волчьему одиночеству. Пишущийся в голове список вскоре насчитывал не один десяток позиций.

Коротышка перескакивал с темы на тему, лежа на спине с плечами на подушках. Одно колено согнуто, вторая нога на полу, взгляд расфокусирован, руки мяли край скомкавшейся ткани, на зубах хрустел арахис, в голове царил сумбур, близкий к хаосу.

Волевым усилием Хмырч запоздало канул в лету.

Тольрапту сразу полегчало! Новая банда — новая кличка. Почему он в Пек-Блэ сохранил последнюю? Всему виной излишние сантименты и неудачный обрыв.

Бесстыдник в нем просыпался в интимной обстановке — перед выходом Тольрапт соорудил себе тогу, подпоясавшись оторванной от грубой материи полоской. В согласии с его ожиданиями нечто схожее сделали все четверо, вышедшие одновременно. Как и у него, эмоции перегорели, оставив лицам усталый алебастр.

Сразу по выходу случилась заминка — не он один питал надежды на чужую смелость, слагая с себя сомнительное в данном случае лидерство. Одежда и разговоры? Трупы? Солеан? Порядок сам за себя говорящий, хотя по логике трупы следовало исключить, оставив их для обыска прошедшим ритуал и примкнувшим к Солеану, кроме одного, по праву принадлежащего ему и Танпеларду.

Между тем обстановка в холле претерпела разительные изменения. Стол преобразился, став овальным и низким, вокруг четыре мягких низких кресла с противостоящим им аскетичным маленьким троном, оставившие приятное впечатление непонятные кушетки исчезли, а на освободившемся пространстве мерно светились не напрягающим глаза белым тысячи символов, выстроенных в неясную систему. Они устилали пол и висели в воздухе, облепили штырь с чашей в виде шарового сегмента и шприцы сверхтонкой работы, до селе Тольраптом не виданной. В круге на полу не хватало сектора, одной пятой части, судя по разделению фигуры, угол смотрит в дугу напротив, ее линия жирная и состоит из рядов мелких рун. За дугой четыре окружности, вязь вокруг них диссонирует главному магическому контуру — это сразу видно. Еще дальше выход из особняка. Рядом с чашей четыре пары контуров для стоп, по размерам слегка превосходящих Танпелардовские лапы, и зеркальный поднос с однородной белой салфеткой, свисающей углами с четырех сторон. На нем четыре одинаковых шприца, четыре тонкие трубочки, одна серебряная ложечка с длинной ручкой — в центре углубления лучилась маленькая звездочка, обрамленная золотом, свивающимся с двух сторон на ручке в рунический орнамент, элементы коего встречаются на всех остальных инструментах. А вокруг неэстетичный вал мусора, который тупо отгребли с места проведения ритуала.

Обошлось без пантомимы — три пары глаз приклеились к Танпеларду, а тот, предвидя, на себя ответственность не взял и смотрел только на Солеана, сидящего к нему в пол оборота. Нарушая установленный в голове Тольрапта распорядок, воин широким шагом молча уселся в ближайшее кресло:

— Сюзерен и вассалы. Какова будет степень свободы, и каковы границы подчинения? — Раскусив персик из оставшегося ранее не тронутого ассорти в низкой вазе, почти тарелке, и приняв выжидательный вид.

"Вот ж упертый" — подумал про себя Тольрапт, тоже склонявшийся в ожиданиях к подобию вассалитета. За ним подтянулись все. Танпелард, Пелагея, Кешниафа и он. Голод не терзал, но ягодку захотелось съесть. Тольрапт судил с главбашни, давно забыв, что значит пресмыкаться шавкой.

— Зеркала всегда отражают с изъяном. Наше тело инструмент, отражающий реальность сознанию. Сколь много в нем у каждого изъянов? Сколь глубоко у каждого тянется цепь цепляющихся друг за дружку заблуждений и предрассудков, порождаемых зеркалами? Танпелард думает избежать выгребания нужников и отходных ям? Предположил существование всего двух вариантов и отбросил мужеложство? Испугажался мысли о собственноручно запытанных до смерти младенцах? Коли неизвестность стращает, а риски зашкаливают, то прекращайте этот глупый фарс, собирайте манатки, хватайте свои трофейные трупешники да сматывайтесь отсель — правая створка выведет к безопасным стенам Шлехны в салт одиннадцатого нуэпса тысяча четыреста восемьдесят седьмого года по местному летоисчислению, левая в то же самое время, но к озерной даче мага-наставника Пелагеи, что сможет родовое проклятье на крови обратить в управляемую способность. Всё от пробуждения после вечера пьянки и до перехода в портал покажется вам наваждением — заурядному солдафону с припевалами что-то еще рассусоливать да уговаривать равносильно метанию бисера перед свиньями! Вы мне больше не нужны.

— Мряу! — Важно поддакнул запрыгнувший на плечо Серж, незнамо откуда взявшийся. На кончике его хвоста перед пушистой кисточкой красовалась уменьшенная копия тифлинговского ключ-кольца, смахивающая на оскаленный портрет самого котенка. Хвостом Серж подергивал так, словно и нет на нем увесистого с виду перстня.

— Я хочу пройти... — Тольрапт вскочил и осекся. За пару секунд все приготовления спиральным вихрем свернулись в точку, лучом вошедшую в центр головного обруча Солеана — лепестки пламени ожили. — Рритуал... — продолжил он мысль, запнувшись с именованием — названия ни разу не прозвучало.

Тольрапту тяжело далось решение встать и произнести эти слова. Может, стоило как-то перефразировать, но в тот момент желание стать полноценным и весьма могущественным магом пересилило все за и против. По сути, он поставил себя выше и предал друга — не важно, питал ли он взаимные чувства или нет, хотел ли как-то защитить, приняв удар на себя, или нет, думает так же или нет. И, похоже, связно мыслить и излагать оказался способным в этот момент он один — внезапный и нелицеприятный отворот-поворот сбил у всех весь настрой. Особенно стушевался, мягко выражаясь, Танпелард.

— Хоти, — безразлично пожал плечами Солеан, занявшийся почесыванием и поглаживанием довольно заурчавшего на его коленях Сержа, подставившего грудь и животик.

Внутри Тольрапта стал распаляться гнев — действительно фарс какой-то, совершенно идиотская ситуация, никакого уважения к ним. И вообще все походило на чересчур реальный, но все же сон.

— Но вы говорили... о нашей свободе выбора... а теперь лишили ее... как вас понимать? — Он специально подстроился в угоду, делая паузы. Сделал так нарочито, осознанно идя на рожон.

— Да, говорил. Своим наймитам я сулил сокровища, ратуя за продолжение опасного пути в более подготовленном виде. А теперь ваш статус изменился, теперь нас ничто не связывает, вы мне никто. Звиняйте, но я не добренький меценат и пыли под ногами золотые горы за красивые глазки не раздаю. А ваша свобода выбора никуда не делась — если хотите, то за душу я перестрою земное тело, минута боли и вуаля, да здравствует Великий и Могучий Тольрапт с присными. Кстати, можете прямо так выйти, в ту пещеру с вашим последним рубежом обороны, достаточно как обычно потянуть за обе створки разом. Прощайте.

— Пожалуйста, подождите! — Поднялся следом Танпелард. Бросив тяжелый взгляд направо, он получил легкие кивки от неожиданно молчаливых дам, с момента выхода из комнат избегавших направления на Солеана, видимо, слепящего их волшебное зрение. — Мы не отказывались продолжать путь. — Его слова падали многотонными каменными блоками. Стояли все. — Мы готовы... Перед богами клянусь пойти на всё ради избавления Найшера от Проклятых земель.

За ним повторили слово в слово все, включая Кешниафу, поклявшуюся последней.

— Хех, — саркастично портя весь торжественный пафос, — слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Разве ж я вам мешаю? Идите себе, избавляйте, — махнув рукой в сторону дверей, — а у меня свой путь.

Обретенного после дум в одиночестве спокойствия и легкости как не бывало. Тольрапт еле сдержался, но раз явно дал Танпеларду говорить от имени всех, и от себя в том числе, то поздно рыпаться.

— Без вашей помощи, Солеан, нам не справиться. Пожалуйста, мы... мы готовы за усиление продать свои души...

"Вот оно, тупое геройство!" — зло подумал Тольрапт. Он корил себя за сдержанность и нерешительность — догадывался же о финальной цели всей этой авантюрной экспедиции, ради этого и ринулся на тракт, очертя голову, чтобы малой кровью совершить поистине великое дело. А что теперь?!

— Хе-хе-хе, — засмеялась спина. — Кровь пожалели, а от душ избавляетесь? Я ведь заберу их сразу, хех, а нежить никогда не сможет воспользоваться пропуском в демонском перстне.

Тольрапт точно не хотел помирать столь глупо, всей душой ненавидя нежить — судьба добровольно ею стать ужаснула его разум. На такое он не подписывался! "Гори оно все адским пламенем!!!" — сглотнул Тольрапт, слитным движением избавляясь от робы и в рабской позе представая перед очами Солеана:

— Смилуйтесь над Рабом своим, Господин! Отныне и навеки веков примите, Солеан кай Луара, абсолютную власть надо мной, тридцать один год назад в храме всех богов мира Найшер в Шлехне названным Тольраптом!

Сказал, как сумел — все ритуальные фразы и речи вылетели из головы. Он доверился ему раз, так почему позже оступался?! Позволил довести себя до края???

— Предал друга, предал бога, предашь господина. Зачем. Ты. Мне. Такой?

Пока трое так и стояли с разинутыми ртами — медлительность и сомнения оставлены им, — Тольрапт метнулся на четвереньках к... неблагодарно так и брошенной перевязи с серебряным кортиком. И без колебаний пронзил им свое сердце, скрючившись в позе эмбриона у ног Солеана.

Солеан

Поморщившись, перешагнул через кусок умирающего мяса.

Огонек понимания забрезжил у Кешниафы. Не совсем требующийся окрас, но вот и она на коленях с той же формулировкой:

— Смилуйтесь над Рабой своей, Господин! Отныне и навеки веков примите, Солеан кай Луара, абсолютную власть надо мной, сорок девять лет назад в лоне Матери Природы у корней Великого Мэллорна мира Ульфор названной Кешниафа Тешпаунит Наиульсуаэль Кварцевая.

— Отказалась от дома, отказалась от любви, откажешься от господина. Зачем ты мне такая?

Капли человеческой крови проникли в ее сердце и оросили спину... оставив отпечаток. Элегантности в ее перепрыгивании ноль — ступил на хребет, кончик отличного кортика вылез из пронзенной под давлением лопатки.

— Не сохранил подопечную, не сохранил команду, не сохранишь господина...

— Не слушала наставника, не слушала защитника, не послушаешь господина...

Фух, самая противная часть преодолена. Теперь для нечисти обрубим все концы в... нежить.

Море мертвых поглотило пять трупов, разорвав на ошметки, немедленно пожранные. Девятка скелетов поднялась, растерзав двух женщин. Четверо не досталось нежити, трое были для них слишком ненавистны — из семерых никто не пополнил их ряды, затерявшись в астрале.

Волны искажения покорежили пространство сектором — Пек-Блэ прекратил свое существование вместе с так и не покинувшим его ни ёрдовским караваном, ни каким другим из трех пришедших за две деки, всех живых экстренно призвали в армию мертвых.

Сделано.

Пелагея

Всюду бесконечная серость. Пустынный пейзаж из песчаных клубов. Небо что земь.

Сумрак.

Лимбо.

Солеан.

Она выла? Молила? Билась в истерике? Напоролась на клинок? Кто... она? Что... она?

Очередной мираж.

Парта впритык. Класс пуст. У доски меловой скрип. За увитой плющом решеткой летнего зала погожий день. Где-то там играют в... салки? Мяч? Прятки-ляпы? Они играют. Она сидит.

Бесполезно.

Кричать. Махать руками. Инкантить. Плакать. Стоять. Бежать. Закрывать глаза.

Бес-по-лез-но.

Вся жизнь разбилась на беспорядочную череду эпизодов. Раскололась. Перетасовалась.

Ярила. Гневила. Досаждала.

Индифферентно.

Все ушло. И апатия.

Все все поглотило. И ее.

Хочу ли я жить?

Что есть желание? Кто есть я? Что значит жить?

Кешниафа

— Приветствую клан Луара. Танпелард Луара. Кешниафа Луара. Пелагея Луара. Тольрапт Луара, — стоя перед выстроенной по росту шеренгой.

Она знала это. Просто знала и все. Прозвучали имена, включая ее собственное. Да, теперь она Кешниафа из клана Луара. В голове нет лишних мыслей.

— Вы равноправные рядовые члены моего клана, но не моего линейджа.

Знание вновь пришло. Да, пришло. От Солеана кай Луара, владыки и повелителя, у которого в неведомом далеко есть сын. Линейдж по статусу и положению выше их, простых клановцев в их скромном новообразованном клане.

— Да, повелитель, — дружно произнесли уста четырех.

— В своей голове владыка и повелитель. В поверхностных мыслях и на языке кай. В письме игемон. В магии сидус.

— Так точно, кай, — исправились все.

Кешниафа испытала вину за недопонимание. Другие тоже. Пока оттенки ей не давались, но, несомненно, чувство общее. Еще присутствовало восхищение: пришло менталом, пришло звуком, пришло надписью, пришло маструктом, руной и магемой (первое для плетений в эфире, второе для рунных схем, третье преимущественно для формируемых мыслью инфэо, сиречь, заклинаний и чар, подходит и для первых двух ввиду их объединения в целом, вариативно разлагаемом согласно установленным законам). Объяснение всплыло знанием. Под верхним слоем слов были сокрыты блоки информации, предназначенной для них.

Пелагее... да, Пелагее магемы чужды, зато руны и маструкты знакомы и ясны. Кеш самой ближе магемы как выразители функций над желанием и состоянием, как порой определяли ее текучие чары, в видении магов не имеющие строгих конструкций. Первое понятие так же оказалось знакомо... Тольрапту, да, ему знакомо, он оперировал. А для Танпеларда все внове, он удивлен и рад, Кешниафа порадовалась за него. К сожалению, детально в переживаниях соклановцев она пока не разбиралась и про реакцию остальных на радость Танпеларда ничего сказать не могла — перебивал поток с основного раздражителя.

Владыка, кстати, ровно эманировал задумчивым любопытством, давая понять, что остальной спектр сокрыт от них, кроме... да, кроме еще любования ими. Кеш смущенно зарделась — интервал между их ответом и следующим предложением (она точно знала, оно непременно последует) растягивался.

— Разберитесь с трофеями и наведите порядок, мусор в камин, — роняет небрежно, чванливо.

Кешниафа вспыхнула, различив пренебрежительные нотки, украшавшие резкую смену отношения к ним, нижайшим рабам, способным лишь к самым грязным и противным поручениям, дрессированным зверушкам на коротком поводке, вышколенным выполнять набор команд. Ее негодование разделил Танпелард, Пелагея разочаровалась и погрустнела, а Тольрапт вроде как проигнорировал, показав полную готовность в лучшем виде исполнить любой каприз и вынести любое к себе отношение. Он единственный ответил в допустимые временные рамки:

— Будет исполнено, кай, — важно принимая миссию по уборке. Без ожидаемого Кеш подобострастия, щенячьего восторга, искреннего или показушного рвения. Так надо, Ему виднее, на то он и глава.

Как бы то ни было, Кеш осознавала свою принадлежность клану Луара, а так же наличие у представителей линейдж неоспоримого права приказывать рядовым клановцам, обязанным немедленно и безусловно подчиниться любому распоряжению. Тем более, когда дело касается основателя и главы клана Солеана кай Луара, малейший каприз коего для рядовых членов равносилен прямому приказу.

— Будет исполнено, кай, — в разнобой ответили как минимум обиженные.

Смотреть с вызовом — вопиющая непочтительность, нельзя допускать и проявления острых чувств, ни словом, ни мимикой, ни жестом, ни аурой, ни делом, вообще никак.

Как-то само и очень быстро на уровне ощущений решилось, кто чем займется немедленно. Особого выбора не стояло: Пелагея принялась за кавардак на полу, остальные трое за тифлингов.

Кешниафа давно избавилась от брезгливости и отвращения, когда дело касалось шмонания поверженных врагов. Но здесь и сейчас что-то ее цепляло, что-то с прошлым и настоящим. первое как в тумане, зато второе!.. Второе маячит перед лицом двумя волосатыми полушариями. Секунду спустя они зарумянились, поспешно отвернувшись, а сама она как змеюку отбросила ремень и подтянула чужие штаны, переключившись на сбор амулетов.

Неправильность происходящего вскрылась, усугубив ситуацию. Сильнейшая неловкость обуяла всех четверых. Приказ был отдан, приказ должен быть исполнен без проволочек. Они исполняли приказ.

Чтобы ничего не смущало, мешая исполнению приказа, Кеш заставила себя сосредоточиться на тифлинге и таки стянуть с него эти клятые порты, зацепившиеся штанинами за высокие ботфорты. Луарка зацепилась за чистоплюйство, коим явно страдал мертвый тифлинг, у которого ношенные портянки благоухали грозовой свежестью, а не помтом. Продолжив отвлекающий маневр, Кеш даже поводила носом у паха и подмышками раздетого тифлинга, не обнаружив и намека на обычный смрад немытого мужского тела, хотя руки ощущали жирную липковатость кожи весьма свежего трупа с только-только начавшимися процессами разложения.

Отрешившаяся от соклановцев Кеш с удивлением отметила, что увлеклась осмотром снятого струпа, перестав замечать эмоции остальных троих, и вообще их самих — лучшим стимулом к проявлению рвения служила крайняя степень недовольства кая, воле коего невозможно даже просто помыслить противиться! Как ни странно, но явного давления на свою психику Кешниафа не ощущала, скорее это походило на зуд... нет, подобрать сравнение не получалось, и не потому, что это в принципе нельзя, просто сам подбор отвлекал от дела. Дела... Да, Кешниафа разделила недовольство кая собой — не заметить сразу тонкий узор, пронизывающий все от кожи сапог до исподнего, это непростительно!

От резкого желания заплакать, словленного от прослезившейся Пелагеи, Кешниафа спаслась обращенным на себя гневом за нерасторопность. Луарка прекрасно понимала неправильность — нет их вины в том, что не в подходящий момент осознали стыд, что владение собственным телом еще не полное. Но зато это позволило не отвлечься на других луарцев, что-то рациональное в этом ее шаге все же присутствовало.

Не думать о других получалось плохо. Чувствуя рост недовольства кая лично ею, Кеш ухватилась за идею и совместила мысли. Кому подойдут подшитые порты? Кому ботфорты окажутся по ноге? Рубашка? Мягкая мифриловая кольчуга тонкого эльфийского плетения? Курточка? Кафтан с широкими рукавами по локоть и полами до колен?

Чувствуя, что опять скатывается куда-то не туда, Кешниафа решила оттащить труп оставшегося в чем мать родила тифлинга к камину.

— Внутри тела тоже есть артефакты, — донесся до нее голос Тольрапта.

Подняв на него лицо, Кеш увидела сосредоточенно ощупывающего пах — испачканные в крови кисти как раз что-то нащупали с внутренней стороны бедра. Аккуратный надрез с хирургической точностью, и на свет извлечена крупная бусина. Луарка с трудом отогнала непрошенные мысли, обратив внимание на картину уже сделанных Тольраптом надрезов, протянувшихся от ладоней до ушей и ниже к паху. Кучка извлеченного напоминала рассыпавшиеся бусы, перепачканные в крови.

Подавив рвотные позывы и прочие мешающие выполнению приказа конкретные чувства, немедленно вызывающие недовольство кая, Кешниафа огляделась в поисках подходящего режущего инструмента. Наткнувшись на протянутый Пелагеей нож, она кивнула, немедленно приступив к потрошению.

Запоздало подумала, что стоило бы сказать "спасибо", но потом сообразила, что та прочитала благодарность в ее эмоциях, и этого вполне достаточно. И все же Кешниафа сподобилась бросить взгляд, пойманный Пелагеей, кивнувшей в знак принятия. Нечто новое и приятное — вот результат мимолетного обмена. Это поправило акценты, Кеш стало немного легче воспринимать действительность, и свой энтузиазм она смело направила на выполнение приказа:

— Ты пропустил грудную клетку, — постаравшись скопировать тон.

Закончивший с хвостом Тольрапт намеревался начать запихивать тифлинга в камин, возле коего они устроили настоящий мясницкий разделочный стол. Невероятным образом остающийся чистым от запястий и голеней поморщился в отвращении, но опять перевернул тушу тифлинга на спину, приступив к вскрытию.

— Спасибо...

Кешниафа едва не сгорела со стыда, а услышав беззлобное хмыканье, виновато прошептала, боясь дать петуха:

— И тебе спасибо...

Стезя мясника явно не для Танпеларда. Не сговариваясь, почти одновременно выпотрошившие свои туши Тольрапт и Кешниафа вместе покидали мясо и кости в огонь, а затем пришли на помощь третьему, испытывающему явные затруднения с поиском и извлечением странных бусин, которые Кешниафа про себя обозвала жемчужинами — уж больно те походили на выросшие в теле, а не внедренные туда. Когда все трое подумали о грубо изрезанной туше, желая обозначить места приложения своих усилий, то картина сложилась как бы сама, без всяких слов — Тольрапт извлекает подкожные, Танпелард вскрывает грудину и череп, Кешниафа вынимает из внутренних органов, начиная с расположенных в области живота... скоординироваться оказалось легко и просто.

Мимоходом Кешниафа отметила прилежно разобранный Пелагеей хлам — что-то разложено, что лежит скученно. Сама же уборщица в тот момент заканчивала отмывать жемчуг и приступала к уборке крови.

Трое постоянно касались друг друга, но ничего подобного возникшему в самом начале не было — все чин чином, все въехали в колею приказа, не позволяя отвлекаться. Именно, не позволяя себе отвлекаться. Упорства хватило и на душ — вспомоществуя друг другу, они исполнили отданный им приказ одновременно и без задних мыслей ополоснулись, чтобы предстать и отчитаться перед каем вместе.

— Исполнено, кай, — по молчаливому согласию за всех сказал Тольрапт, когда они выстроились перед сидящим Солеаном, почесывающим своего фамильяра.

— За мной, — бросил он мысленно, когда рабская шеренга так и осталась стоять за его спиной. Никакой похвалы или замечаний.

/

* * *

* * *

/

Глава 20. День грядущий

Танпелард

Он затруднялся классифицировать... не, не то. Определиться? Относиться? Танп запутался.

Проснувшись в своей комнате, он ощутил сладкую истому, сразу погрязнув в переживаниях, будто только вчера лишился девственности. Воспоминания накатили, омыв — в прошлом они его затопили до однорукого греха, но тогда было не до того. Отец не пустил дело на самотек, на следующий вечер после празднования двенадцатого дня рождения пригласив для только-только обзаведшегося пушком в том самом месте отпрыска опытную куртизанку с него ростом. После той кареглазой конфетки он всегда засматривался на сервских девочек, уже никогда не воспринимая их просто товарищами для игр. И с усердием принялся за этикет, танцы и другие дисциплины, от которых ранее отлынивал, чтобы вырасти над тисканьем чумазых сверстниц.

Одно потянуло за собой целую лавину — казалось, память к нему вливается через расширившиеся зрачки, намертво придавив к узкой кровати. Нет, возвращается! Ибо иначе смысл совершенно меняется...

Когда пришел черед серым пустошам, Танп уверился — таки да, возвратилась память.

Раздался стон. Его собственный, сопровождаемый крупными слезами. Память услужливо показала эпизод с похоронами рано усопшего деда, усохшего от какой-то неизлечимой старческой болезни, как ему тогда объяснили. Он тихо лил слезы во время церемонии прощания, а потом ревел в спальне матери, ибо негоже мужу такое поведение — так его воспитывали.

Отныне и навсегда Луара. Танпелард Луара.

Танп прощался с пройденным этапом. Его похоронят в пустом саркофаге, ибо Танпелард Гапалерд де Цайшенг действительно умер, погиб в стане врага героем. Он знал, последние минуты жизни дошли до адресата, узнавшего причину смерти и тот факт, что душа, как и было определено, нежити или нечисти не досталась, но и не перенеслась в чертоги богов, потерявшись и уйдя по пути самостоятельного перерождения. Такое иногда случается, жрецы не скрывают, всегда предупреждая о вреде своего вмешательства тех, кто отказался себя посвящать какому-то одному богу, даже тому, в чьей купели обрел имя.

Адресат... как сухо и скупо. Для той семьи он мертв. Его не признают в ставшее скорее овальным, чем квадратным лицо, ранее полжизни носившее усы и совсем не аристократический нос картошкой, нынче облагороженный. Убрана легкая косолапость, россыпь веснушек лишена прежнего чрезмерного обилия. Его не признают семейные реликвии, четырежды испившие кровь: при рождении, после полового созревания, при совершеннолетии, перед уходом в Пек-Блэ. А сердце матери может не выдержать его появления — слабеть она стала на старости лет.

Танпелард вторично рожден в клане Луара. В числе тех, кого мнил соратниками. Велико искушение, а супротив ответственность. Он готовился сохранить имеющееся, сев с, как он считал, громкими мыслями о прорыве через стан врага к рунному порталу, он предлагал вполне осуществимый план. Но... ошибся, не обладая целостным видением. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Его предупреждали, им давали возможность все обговорить, но... Он поторопился с выводами, польщенный оказанным доверием.

Он Луара, Танпелард Луара, связанный родством с графом Солеаном, архимагом непредставимого могущества, наново создавшего тело для его души, которую сам вручил ему в безграничное владение, полагая смерть единственным выходом из тупика. А оно вона как вышло...

Поднялся ли авторитет кая после, эм, устроенной им психологической разгрузки? Сам себе задал вопрос, и сам же ответил утвердительно, объяв весь промежуток с момента самоубийства. Сперва подавил и унизил, потом возвысил и отменил критерии. Они клан. Все укладывается в ранее озвученное...

О, да! Он находился в комнате один, желая побыть в одиночестве, и заклинание-помощник сработало четко, отделив его ширмой от всех остальных... ммм... тоже пока не выходивших в холл. Ко всем вернулась память... Танп даже не подумал о том, чтобы гадать о луарцах — им всем сохранили их индивидуальность, что четко прослеживается по тому, как они себя вели вчера, плюс сейчас у каждого в самом разгаре процесс восстановления и познания себя в новом качестве.

В клане уважают личность. По первости впечатление складывалось обратное, но теперь... Оставив память в тумане во время демонстрации их положения, Солеан не осквернил ее унижением. Танпу было сложно судить, сейчас он предвзят и не видит целого. Априори кай заботится о благополучии всего клана и отдельных его членов. Луарец вспомнил сплетения с Кешниафой, борющейся с ним за доминирование; вспомнил податливую Пелагею, угождающую в любой позе; вспомнил нежного, ловкого и невероятно гибкого Тольрапта; вспомнил трепещущего и напористого Солеана, слишком сладкого для выражения словами. С рухнувшими запретами и растаявшими предрассудками действительно иначе воспринимаются луарцы, как-то откровеннее и открытее, если не считать приглушенных заклинанием-помощником эмоций.

— Между луарцами без линейдж интим табу, исключая повенчанных в клане.

Так он выразился, обнимая с одного боку Пелагею, к которой приник Тольрапт, со второго Кешниафу, по изгибам бедра коей блуждала его, Танпа, рука, пока нос зарывался во вкусно пахнущие травами волнистые волосы шатенки — золото ее глаз досталось каю, как и очаровательный носик, лишившийся не слишком идущей ему горбинки, и пальчики, игравшиеся с висюлькой на его шее. Волосы Пелагеи, кстати, озолотились, съехав на лоб симпатичной вихрастой галочкой, глаза приобрели насыщенный карий цвет, губы пополнели. Почти не изменился один Тольрапт. Раньше... раньше не он один неукоснительно следовал правилу "третий лишний". Кая не ревнуют.

Без тумана памяти вчера Солеан нанес бы каждому травму, ранив в сердце. Сегодня события вчерашнего дня воспринимаются в ином свете.

Сюзерен и вассалы. Близко. Следовало сразу довериться, однако жизнь научила осторожности, много раз обжигая за излишнюю, беспечную доверчивость.

Нет, долой сослагательное наклонение! Отправляясь на опасную миссию, он заранее попрощался с близкими... из всех детали знал один отец да... куратор. Танп решил вообще все старое выбросить — с глаз долой, из сердца вон. Изрезанное тряпье смешалось с еще могущим сослужить хорошую службу оружием из той кучи, что вчера прихватил с собой — каждый взял ранее принадлежавшее ему.

Все свершилось наиболее благоприятным образом, сопряженным с ломкой... Да! Да-да-да! Он без колебаний отдаст жизнь за кая, за линейдж! Их не воскресили, их переродили сразу взрослыми, сохранив память прошлой жизни. Именно! Началась номвая жизнь, в клане Луара.

Какая она будет?..

— Добрый день, — с восхищением и улыбнувшись златовласке.

— Привет! — Бодро ответила та, озорно подмигнув. Танп отметил ту разительную перемену — Пелагею будто подменили. Хотя почему будто?!

— Приветствую клан Луара, — материализовался Солеан. Трехлепестковый огонь оканга, его головного обруча, продолжал жить.

Досадливо вздохнув, Танпелард встал в стихийно образовавшийся строй, попутно устраняя оплошность — холл претерпел очередные изменения, обзаведшись зеленой изгородью между каминной зоной отдыха и трапезным закутком. Тут его окатило сперва со стороны Тольрапта, потом Кешниафы — оба беззвучно поздоровались. Смутившись, он ответил, а на свою благодарность получил улыбку кая.

— Внутри клана я Солеан и пока нас мало можно "ты", Тан, Кеш, Пел, Толь, — поочередно обратившись к примолкшему строю.

— Да, Солеан, — ответили все. Потому что так ожидал кай.

— Толь, назначаю тебя праером.

— Так точно, кай! — Ответил на шаг вышедший вперед новоявленный старший, ничуть не удивившийся, кстати.

Тан... Тан тоже его прочил в лидеры — пока он единственный выделен, хотя праер трактуется иначе... и как бы лидер в клане один. В общем Тан... Тан понял одно — Толя сделали старшим над ними тремя. И лично он испытывает толику облегчения и радости — перед выходом при помощи заклинания-помощника он волевым усилием отогнал прошлое, дабы не затмевало собой настоящее (иначе его эмо-фон разительно отличался бы в худшую сторону, а это недопустимо).

— Эта линейка последняя. Толь, что сегодня на повестке дня?

— Эм... Ответы на вопросы, — осторожно произнес праер, выдержав утвердительную интонацию.

Действительно, скользкий момент. Не только Тана передернуло, взволновались все. Дыхание и сердцебиение сбились. На висках выскочил пот.

— Спокойнее, — произнес Солеан.

Инфэо, правильнее будет инфэо — тонкий барьер отделил его от лаурцев, остановив интерференцию эмоций на пороге групповой истерии. Сразу полегчало.

— Это все? — Выражая мимикой недовольство.

— Нам надо будет озаб... обзавестись сменным комплектом одежды и обуви, подобрать доспехи с оружием, приготовить завтрак, обед, полдник и ужин.

— Хорошо, — выслушав до конца. — На счет еды дельное предложение. Остальное не к спеху. Тан?

— Кхм. В одежде как-то привычнее, ты ведь... кхм.

— Сейчас она для вас вредна — будет сковывать и снижать чувствительность, — сделавшись как все, исключая амулеты. — Зачарованная в этом плане еще хуже, как и оружие — с неосвоенными способностями противопоказано иметь дело с активированными артефактами. Вчера я принял временные меры, к слову, от влияния инфэо пространственного пузыря я вас отгородил. Склад там, — сменив тему взмахом руки в сторону появившейся рядом с ванной комнатой двери. — Организуйте завтрак, после него поговорим. И... — полуобернувшись и лукаво улыбнувшись. — Теперь ясно, почему сам я одет?

Предельно. Его, Тана, вид был самым красноречивым. Удивительно, но смешком не последовало — первым проявил тактичность Толь, отправившийся инспектировать склад, ведь они так и не увидели, что же их кай захватил с того каравана. Пел и Кеш постарались повседневной походкой пересечь холл, дабы наскоро сервировать стол под легкий завтрак из салатов — организм и не думал бесноваться по поводу суток без еды, хотя само понятие времени как-то смазалось.

Пока Танпелард стоял соляным столбом, отгороженным ментальными барьерами от остальных, Толь принес корзинку помидор, белокочанную капусту, изюм, орехи, финики, бананы и что-то еще, а Пел и Кеш соорудили из них тройку блюд.

Стремительно ворвавшаяся новая жизнь вошла в диссонанс со старой, разрушила многие постулаты и догмы, изменила кредо. Постепенно прелестное ягодичное сердечко Кеш примелькалось настолько, что вывело Тана из ступора. Сумев переориентировать чувство на нее, он усмирил свой организм и поучаствовал в приготовлении завтрака, исполнив почетную обязанность по розливу настоявшегося чая.

— Ну-с, начну со своих долгов, — начал Солеан, утонув в мешковидном кресле, чем изрядно шокировал луарцев. Пел птичкой спорхнула с софы Кеш на свободное место.

Тан успел вновь выстроить мысли в ряды и колонны, пока неторопливо вымыл и вытер насухо хрупкую фарфоровую посуду и поданый по желанию кая столовый хрусталь. Он думал, что морально приготовился к беседе и эксцессов не будет. Случились! Но инфэо все сгладило.

— Чтобы ненароком не привлечь внимания богов, я действую опосредованно, прячась в вашей тени. Столь грандиозное мероприятие, что устроено в бывшей вотчине дварфов, без тайной божественной поддержки немыслимо. Пока одни заняты восстановлением двух малых материков в другом полушарии Найшера, какая-то группа под прикрытием древнего проклятья развила бурную деятельность. Ну, по космическим меркам, а по среднестатистическим эльфийским... ладно, не суть. Улучшив ваш потенциал, я тем самым усилил степень своей маскировки — чем ближе к сосредоточию чужих сил, стараний и внимания, тем выше риски быть обнаруженным и атакованным, что равносильно потери куша в лице пленников, обладающих ценной информацией и энергетикой, качественно отличной от таковой у простых смертных и телесно бессмертных разумных. Подобный мир не единственный в своем роде, поэтому мне нужна была команда на постоянной или весьма длительной основе, дабы не заморачиваться подбором кадров в каждом конкретном мире. Да и скучно одному, Серж не в счет. Еще я хочу завести семью, получить личный опыт воспитания... Отец для первенца получился неахти, мягко говоря, поэтому я воспользовался шансом и создал клан... таким, каким создал. В будущее далеко не загадываю — уж больно переменчиво оно. Или с точностью до наоборот, статичное до жути. Признаться, я сам не в восторге от подоплеки, легшей в основу клана — это сделало нас неразлучными. Мы можем, к примеру, жить в разных районах Шлехны, но в одиночку уже никто не сможет совершить конный вояж в соседний город, только телепорт или портал, только в густонаселенный район и подальше от всяческих святынь, мест силы и прочего по аналогии. Сейчас вы рядовые луарцы, но когда в клан войдут ваши супруги, например, вы станете недосягаемыми для них лордами (скажем, Тольрапт кай Чанинг Луара), ваши дети в иерархии клана займут ступень между супругом и вами. Зарекаться не буду, но никого по вашему подобию вводить в клан не стану — это как минимум потеря мобильности. Например, я успел выяснить про несостоявшееся отцовство Тана и Толя, а вот смотаться и одним глазком глянуть на любимого Кеш у меня без всех вас при условии сохранения инкогнито уже не получится. Надеюсь, теперь в общих чертах понятно, зачем мне вы?

Тан испытывал противоречивые чувства. С его точки зрения недопустимо вести серьезные беседы в развалочку, какую себе позволил... нет, все же трудно ставить обращение в зависимость от ситуации. Владыка есть владыка. Он не привык менять отношение даже к отцу-барону, тем более к отцу-барону! Что на рауте, что наедине в кабинете. Вчерашнее давление сегодня отсутствовало, и его не торопили, но от этого легче не становилось. Тан старался. Новая жизнь — новые правила. Он должен соответствовать. Его исполнительность никуда не делась.

— Быть семьей, быть командой, быть ширмой, — лаконично резюмировал Тан. Остальные кивнули в знак согласия, решив достаточным явления своего эмоционального фона, доступного всем для чтения.

— Правильно убрал с языка слово "служить".

— Наши прежние клятвы и обязательства остались... в прошлой жизни? — Сглотнув, задал следующий вопрос Тан. Толь не выказывал признаков желающего первым удовлетворить жажду ответов, как и... девушки уступая ему первенство.

— Конечно. Душой вы очистились уже в Лимбо, став аки невинные младенцы. Пока этот этап лишен всей смысловой нагрузки. Освойтесь в теле, разберитесь с прежними навыками, узнайте о новых возможностях, сами развейте туман сумрачных пустошей.

— Поясни, пожалуйста... Ты ведь читаешь наши мысли и все такое... почему же тогда... предпочитаешь обходиться без мыслеречи и принимать озвученное... причем столь выборочно?.. — Четко сформулировать не получилось. Это крайне волновало его тогда, сейчас это скорее нужно для выстраивания линии поведения и столь принципиального значения не имеет... Верно, сейчас не имеет, а говорилось с трудом.

— Чтение мыслей равносильно их передаче. Чтение простого текста — их угадыванию. Увидев в троне символ, ты решил, что угадал, для подтверждения озвучив догадку и вопросом подтолкнув к своей версии, чем определил выбор всех. Меня вассальные отношения в твоем понимании не устраивали, тем более аскетичный трон символизировал не только мой статус, но и мою потребность в вас, для которых приготовил гораздо более удобные сиденья. Ты две деки общался с Кеш, два года был в Пек-Блэ, но так и не уяснил, что один и тот же символ может порой иметь диаметрально противоположный смысл даже в рамках одного мира. Тогда вы для меня были текстом — по косвенным признакам я складывал пазл без нарушения личных границ. Теперь вы в полной моей власти, но и сейчас напрямую не лезу, используя сложное зеркало с обратной связью — инфэо-помощник всего лишь резидент, выделяющий не свойственное вам. Вы отдались мне целиком, естественно я имею доступ ко всей вашей подноготной, все тайные мечты и страсти. Мда... Есть большая разница между иметь доступ и знать. Все ключевые моменты я и так давно вычислил или выяснил иными путями, например, тем же перебиванием на полуслове. У меня ваши жизнеописания стоят на книжной полке в виде многотомного собрания и краткого энциклопедического справочника с сухими выжимками, ворошить коллекцию чужого прошлого не намереваюсь в среднесрочной перспективе. Так что да, привыкайте к тому, что линейдж подобны божествам и видят у прочих луарцев с момента вступления в клан все их самое сокровенное, а кай Луара еще и контролирует, владея и повелевая, и с праздным интересом в прошлое не лезет. Касательно предпочтений... сейчас не та ситуация, когда играет роль каждый миг и что-то там пытаться мычать вслух смертельно глупо. Артикуляционный аппарат создан для речи, роскошью которой можно услаждать хотя бы даже и самого себя — вспомните гримасничество перед зеркалом и репетиции речей. Возьмем еще пример. Вы теперь можете обходиться без пищи и воды, но напрочь избавляться от чревоугодия... это ведь значит лишить себя пусть маленьких, но радостей, да и окружающие люди начнут коситься и в меру своей испорченности подозревать вас невесть в чем. Грань между архимагом и божеством подчас тонка и бывает не в пользу второго, но если первого еще можно принять будучи даже простым столичным сапожником, то зашедшее в лавку за обувкой божество вызовет у не избалованного визитами и общением с высшими сущностями сапожника суеверный ужас, его попросту заклинит от непонимания происходящего. Мы люди и должны вести себя соответственно. Той же логики следует придерживаться, когда научитесь морфироваться в эльфов или драконов и будете находиться в их обществе. Сразу отмечу, что сей есть талант у Кеш, у Тана и Пел пока в виде зачаточного потенциала, у Толя метаморфизм с уклоном в человеческие лица, собственно, потому после перерождения его черты остались прежними — сам слепит.

Выразительный голос неторопливо лился ручьем, завораживая слушателей. Тан проникся. В том числе и смыслом. Если добавить тонкие ощущения, то ответ исчерпывающий. Смежные темы — довесок, раздражающий мозг.

— Кхм, ясно, — тут же застеснявшись своего грубого голоса. Фырканье, цыканье и хмыканье. Тан улыбнулся, но озвучивать новое не спешил, глубоко задумавшись над сказанным.

— А от тебя, Солеан, мы с Кеш сможем зачать?.. — Волнительно спросила Пел, не зная, куда девать руки.

— Результат не будет принадлежать линейдж, а состав лордов таким способом я тем более расширять не намерен. В потенциале да, в реальности нет. Не питайте иллюзорных надежд.

Солеан проявлял щепетильность и многословие, убеждаясь в том, что донес смысл до каждого. Постепенно за все более смелыми и откровенными разговорами о насущном и наболевшем приблизился обед.

Пелагея

Новая Пел на зависть старой жила открыто и пока преимущественно для себя. Так она себе внушала, списывая неурядицы на период становления.

Противопоставление старого новому помогало сродниться с взбрыкнувшей реальностью, растоптавшей старую Пелагею. Та жила для и во имя других, похоронив себя. Она скрывала умения в детской компании, иначе те переставали считать ее своей, что сказывалось на результатах учебы и настроении. Старая Пелагея "сама" выбрала стезю шпионки, став маскироваться и притворяться, помогая себе магией — наставник поощрял усердие, ставя ложные (со стороны новой Пел) цели.

Когда ее лишали девственности, выбор стоял между сношением надругательств и жизнью. Та притворилась, сторговав жизнь. Плохую ли, хорошую... Старая Пелагея смирилась со своей участью, дабы не сойти с ума. Вновь маски, вновь жизнь во имя великой цели, смутной и сердцу непонятной.

Краткий вздох свободы оказался ядовит. Вроде вот оно, счастье, близко, как никогда... И вновь оно неуловимо ускользает... на сей раз вместе с жизнью.

На самом деле трагедия старой Пел глубже и тяжелей, однако новая задвинула переживания подальше, при помощи инфэо-помощника выделив счастье — ей так хотелось быть счастливой! И действительно, столько поводов нашлось!

Пелагея в который раз огладила солнечное сплетение, вызвав магическую рябь, приносящую воздушную эйфорию, от мимолетности ценность не теряющую. О, собственный источник пьянил похлеще любого дурманящего кальяна с кактусами! Старая Пелагея в самых смелых фантазиях воображала всего лишь мириады звездных источников, а тут!.. А шелковистое золото волос, обрамлявшее миловидное личико, страдавшие от отсутствия простейшей косметики из толченого перламутра, а испорченные глиной и песком ногти, преобразившиеся в сказку!?

Исчезла и воля наставника. Пусть, пусть ее заменил кай — его приказы ясны... он могущественнее Телнопарда... он красив...

А может, она просто устала бороться, гребя против течения? С чем или кем? С каким и чего? Многое тревожило Пел — помощник препятствовал перерастанию в панику. Великая миссия исполнена, самая главная цель в жизни достигнута. Кто-то должен был дать ей новую — чем плох Солеан?

А может, это всего лишь еще одна маска? Чушь!!! Солеан сорвал их все!.. Там... в сумраке... Неужели она такая на самом деле?

Пелагея хотела услышать ненавязчивый шепот, голос незримого подсказчика во сне или наяву, но спешить ее утешать бросили все старые советчики, а новые боятся. Может, правильно делают, оттягивая страх на себя?! Старая Пелагея испытала системный шок, когда незнамо каким образом с нее сдернули пелену кромешного ужаса в бою со скелетами. Наверное, это Солеан глушит ее страхи? Да-да! Это ее кай! Не в его природе предательство, которое совершил прежний защитник старой Пел, отказавшийся от нее дважды — в последний предпочтя ей смерть! Смерть! Ей! А уж...

Да уж... Новая Пел вспомнила, как ее распирало вчера. Нет, не так она мечтала, вернее, не представляла, как это будет с ним — пекцы габаритами не страдают, не с их скудным прокормом расти бугаями. Вот коротышка ее поразил и чуткой нежностью, и не ведающими стыда пальчиками, одновременно снующими везде, одаряя блаженством. О, только познав с ним близость, она поняла, как ему льстят ее крики удовольствия и подчиняющиеся стремлению получить от него еще большую сладость телодвижения! Мысли о Солеане... это сокровенное.

— Итак, праер, поделись со всеми своими мыслями, — огорошил всех Солеан, когда приготовленный совместными усилиями столь же незамысловатый, как и завтрак, обед был съеден, и все они вновь переместились, рассевшись вокруг появившегося в холле тихо журчащего средь камней водопада, способного вырастать в красивый грибок фонтана, льющего в утопленную в пол чашу, обложенную разноцветными булыжниками и галькой, меж которыми росли причудливые водоросли с плавающими повсюду маленькими рыбками.

Для старой Пел сие означало полнейшую дикость, она бы всеми силами стала избегать не то что общения с Солеаном, но и простого нахождения с ним в одном городе! Новая столь категоричной не уродилась, однако наследство сказывалось — Пел зарделась и засмущалась, за себя и за Толя сразу. Кеш и Тан тоже так сразу смириться с таким положением дел не смогли — столь абсолютная прозрачность перед кем-либо для них всех внове, но Толь как-то справлялся, хотя и он не избежал неловкости, жалкого подобия вспыхнувшего костра Кеш и метаний Тана. Противление? Нет, отторжения в принципе быть не могло, скорее Пел могла сравнить себя с юной барышней, которая ломается перед суженным, куртуазно приглашающим ее на первое свидание. Солеан имеет над ними абсолютную власть и может обращаться любым образом.

Начало послеобеденной беседы получилось интригующим, впрочем, как и вся едва начавшаяся жизнь новой Пел, Пелагеи Луара. Не захлебнуться во впечатлениях помогало резидентное инфэо.

— Их как бы много, Солеан, — сглотнув и потупившись в чашу, рябью играющей со светом и тенью.

Покрутив сложившийся из пальцев замок, Толь начал медленно, пряча сбивчивость, изъясняться:

— Я первый по совокупности причин: первый решился, лучше и быстрее оцениваю общую ситуацию, степень моего к тебе доверия абсолютна... Все вместе возвышает меня над остальными луарцами...

— Мы все луарцы, — предварив фразу жестом. — Над остальными тюсами, относящимися ко мне.

— Первый среди тюсов это их организатор. Мы с тобой неразлучны, Солеан, но по ряду известных причин должны уметь принимать решения самостоятельно, без постоянной оглядки на тебя.

— Верно, — заполнив паузу.

Мягкий голос предназначался скорее ей, Пел, почувствовавшей на себе его взгляд. Она инстинктивно сжалась, но ругать ее никто не собирался. Новая Пел поняла, как ей далеко до относительной эмоциональной уравновешенности старой Пел, знавшей цену себе и окружающим. Руки сами прижали горячий пушистый комочек к груди, чем тот и воспользовался, начав активно лизаться и вгонять в смущение.

Перед обедом каждый прошел ритуал обретения фамильяра. Котята и киски являлись отпрысками Сержа и раэкапу, радужной кошки-оборотня. Часа два назад речь зашла о любви, друг к другу и к хозяину, к питомцам и гипотетическим супругам. Тонкая тема... После перерождения и таяния тумана памяти, Кеш затосковала по своему котяре — ее признание вылилось в ритуал. Она назвала своего котика Пушком, Кеш — Ледком, Тан своей киске дал имя Краси, Толь — Ири. Болезненность связывания и выталкивание питомца в астрал — отпугивающий недостаток, однако он покрывался преимуществами: боевые звери являлись еще и ездовыми, их слюна великолепно заживляла раны, а внешняя боль заставит искать защиты у родных, это сделает запечатление более глубоким и целостным. Ритуал заменил у котят образ родителей ими, тюсами, определив их хозяевами зверей. Слабое подобие их отношений с Солеаном, но его правда — пробудившаяся ответственность за несмышленыша многое прояснила, со многим примирила, на многое раскрыла глаза. Однако времени все это примерить и оценить по достоинству пока не нашлось — одного обеда прискорбно мало.

— Нам следует заняться собой, если хотим скорее одеться и взяться за, эм, навыки обращения с оружием. Лично я полагаю, что для Тана приоритетнее свободные чары, а для меня структурные плетения. Исходя из этого... — запнулся и неожиданно для остальных тюсов густо покраснел, — нам надо разбиться на пары Кеш-Тан, я и Пел. Это не отменяет базовой подготовки, — затараторив. — Кеш будет учить работе с источником, Пел формированию плетений, Тан рукопашной борьбе, а я с твоей помощью видению Тени и ориентации по звукам. Вот как-то так... — сконфузившись еще сильнее в ответ на смех Солеана.

Новую Пел озадачило не предложенное разбиение по парам, а вдруг распознанное беспокойство, только что отпустившее ее. Тольрапт с момента перерождения казался ей сам не свой, такой весь тихий и серьезный. Оказалось, он просто лучше освоился с контролем чувств, что свидетельствовало о родственных ей задатках актерского мастерства, конкретно у нее весьма однобоких. Краска вкупе с преувеличенным вниманием к ластящемуся фамильяру сделали Толя ближе — никто не идеален, кроме Солеана!

— Нет, Пел, — звонкий смех резко оборвался. — Идеальность пластична и бесконечно стремится к совершенству. Достигнув одну вершину, вы за ней откроете новые горизонты. Многие видят в этом смысл жизни. Но помните, луарцы, все переменчиво. Хотел бы сказать друзья, но о сем меж мной и вами рано говорить... Касательно любви. Мой вам наказ — адресуйте ее родителю и своим фамильярам, не дайте тянущимся к другому тюсу росткам прорости и, тем более, укорениться, иначе в будущем меж вами не избежать крупных ссор. Любите друг друга телом, а сердце поберегите для тех, кто, надеюсь, не раз повстречается вам на жизненном пути...

Пел объял жар — момент выбора. По воле кая резидентные инфэо указали каждому на любовь, приглушив все остальное. Старая Пел по-своему любила Танпеларда, полным откровением сие не стало. Для новой Пел яркими звездами пылали воспоминания о вчерашнем вечере с Тольраптом — оказывается, взаимно — и Солеаном, эдакий любовный треугольник, новое для нее понятие и незнакомые ощущения. Наказ не приказ. Без помощника мысль прислушаться к эмоциям остальных померла бы в зародыше, а так ей открылись колебания — если бы такая же незримая тропка пролегла между Кеш и Таном, то со всей очевидностью их бы тут же обвенчали, изменив формат общения. А так и Кеш не забыла своего полуэльфа, и Тан прямо-таки разрывался между двумя девушками (они все отныне вели отсчет лет с прошлого дня, из-за груза прошлых жизней они все переродились в молодых, а не младенческих телах, теперь им всем по людским меркам не дать и второй деки, а Толь и до полутора едва дотягивает). На этом фоне случится катастрофа — пока одни купаются в незамутненном счастье, у других начнет расти напряженность. Сейчас у каждого из них была уникальная возможность осознанно повлиять рассудком на свои чувства — так и должно быть, поступками и помыслами нужно учиться управлять, уметь как открывать себя миру, так и закрываться от его влияния.

Толь ждал ее. Кеш и Тан совершили выбор, какой — пока загадка. Солеан мог с безграничной преданностью привить любовь и столь же отчаянно фанатичную веру, но идти этой дорогой отказался. Как ни странно, но резидентное инфэо не воспринималось за что-то насилу навязанное и ущемляющее волю. Со знаниями старой, новая Пел понимала — требуется период адаптации, включающий время на освоение новых способностей. Старая Пел категорично отказалась бы от дотягивающегося до самых потаенных струн души инфэо, предпочтя классический вариант обучения, новая же прочно закрепила на нем образ отцовской руки, ведущий маленькую девочку на ее первый в жизни бал. А закрепив, приняла и совет, скрепя сердце, перенацелив на... себя. В компании луарцев стать законченной эгоисткой ей точно не светит, наоборот, любовь к своему новому воплощению улучшит климат и поспособствует скорейшей нормализации.

— Молодцы! — Похвалив с гордостью за них. Пел скромно потупилась, еще бурля остаточными вихрями эмоций. — Толь, мой тебе одобрямс. Однако при составлении расписания следует учесть индивидуальные занятия. Объясню издалека и по порядку.

Пел постаралась сосредоточиться — нельзя пропустить ни слова.

Солеан из воды сотворил метровый пузырь. Пел видела, как искривились его линии, когда он опустился на горку искусственного водопада. Напоминающая мыльную, радужная пленка облегала камни, сохраняя свою целостность. Потом пузырь взлетел и повернулся по вертикальной оси. Прежний отпечаток еще не выровнялся, когда пленка подверглась новой деформации, рядом с прошлой. Затем пузырь за две секунды расширился процентов на пять и сжался до исходного размера — прошлый отпечаток выровнялся, а новый охватил еще и впадинки. Пузырь суть их особняк.

Затем все склонились к чаше — на примитивном примере с жидкостями Солеан показывал протекание процессов в искусственной аномалии. Два тугих кольца, желтое и синее, вращались в разные стороны, между ними образовалось нечто вроде смазки — зеленая прослойка. К наружному синему кольцу стягивалась прозрачная синеватая субстанция, ко внутреннему желтая, генерируемая водопадом. Солеан бросил камешек точно в окружность. Целостность нарушилась, и давление изнутри разорвало оковы, выплюнув вещество наружу — родились обусловленные течениями и разными векторами приложения сил завихрения и неоднородности, причем за синей кромкой струи потянулась трехцветная мешанина. Сама двукольцевая структура свою целостность быстро восстановила, правда, изойдясь волнами от поврежденной узловой точки. За минут пять целиком ставший сине-зеленым выброс втянулся обратно, слившись с синью, а вот порожденные им изменения донного рельефа остались, причем заметить их до последней минуты было нельзя, плюс окончательный облик оформился только с уходом всех зеленых оттенков. Все это символизировало произошедшие в проклятых землях изменения.

Пел глубоко потрясли последовавшие картины Пек-Блэ, изуродованного до неузнаваемости. Она, конечно, проклинала и тихо ненавидела сей рассадник зла, но столь страшной судьбы для всех обитателей оазиса и в страшном сне не могла придумать — жесточайшая кара. Неведомые силы поступили умно, возглавив наступление — что кричала бесновавшаяся карающая длань Пек было не понять, но происходящее на глазах приближающегося военизированного каравана в словах не нуждалось. Свидетели лицезрели наплывшую со стороны гор сумрачную тьму, слышали стоны и крики выдираемых душ, воочию наблюдали за рождением полка мертвых — с кого-то сползало мясо, оставляя двигающийся скелет, кто-то усыхал до мумии, некоторые становились иссеченными песком зомби. Мертвые споро выстраивались дугой вплотную к живым, не преступая линию, образованную пятью пекскими рунными волшебниками высокого ранга. Тень среди ясного неба накрыла ставшую вонючей толпу — начался второй акт пьесы судного дня. Пространство исказилось, земля пошла ходуном, небо накренилось и раскололось. Город разбился на множество неизвестно куда девшихся осколков — осталась центральная часть, чудовищным образом деформировавшаяся. Средь песков вознеслись перевернутые скалы, вода забила прямо из воздуха, образовав воздушную речку с под немыслимым углом наклоненной гладью озерца, из условного дна которого кроной вниз росла в три раза вытянувшаяся вдоль ствола пальма. Из числа пришлых, работавших добытчиками на высохшем русле и у скал, успели выбраться лишь самые шустрые. Сюрреалистичная картина, фаталистичное зрелище.

Пел пришла в себя от воткнувшихся в тело коготков разволновавшегося Пушка. Солеан продолжил, когда все отошли от увиденного — все-таки голос у него завораживающе глубокий и чистый, мелодичный.

— В этой области так же искривилось время — это обстоятельство нам на руку. В Найшере пройдет месяца полтора-два, прежде чем затянется рубец на гобелене истории. Прорывы в прошлое создают характерные возмущения и обязательно привлекут внимание богов, простите за каламбур, раньше времени, а вариантов будущего слишком много, чтобы цепляться за какой-то один. Наш пузырь сейчас во временном парадоксе и движется из будущего, отстоящего от момента локальной катастрофы ровно на полтора месяца, в прошлое. Да, сегодня третий день...

Помолчали. За минут пять тишины текучей воды почувствовавшая себя самой наимельчайшей сошкой Пел смогла успокоиться, не в малой степени благодаря фамильяру.

— Индивидуальные занятия я начну сегодня. Первой будет Кеш. Прежде, чем передавать знания, — обратился он к подобравшейся луарке, — их надо скорректировать под новые реалии. Заниматься с каждым в отдельности буду по очереди. Следующую неделю, до полной деки, все остальные в это время сидят кружком, касаясь плечами, и медитируют, стараясь отвлечься от себя и ближних и настроиться на восприятие отсутствующего тюса. Вторую деку будете закреплять уроки или готовиться к ним, в оставшиеся две до конца месяца этот промежуток заполните по своему усмотрению. Вечер после ужина сегодня проведете в своих комнатах за осмысливанием дня минувшего, далее неделя свободных вечеров, в остальные три деки организовывайте факультативы для развития перспективных направлений, в базовом курсе обойденных необходимым вниманием. На общих занятиях Кеш будет учить оперировать векторной магией, Пел — форматированию магической силы, Толь будет заведовать Теневым аспектом магии, а Тан тренер по физподготовке и применению магии в рукопашной борьбе. Не переживайте, сложного ничего нет, за неделю втянетесь в ритм. Сразу скажу, почему сам напрямую учить всех разом не намерен, из главного на данный момент следующее: во-первых, вы станете отчетливо представлять, чего ожидать от остальных соратников по собственной специализации; во-вторых, в вашем случае универсальность полезнее; в-третьих, приблизитесь к освоению режима юнитас. Со следующего дня до второй деки дежурство по кухне у меня, кушать будем, созерцая творящиеся снаружи психоделические выверты, привыкая к ним. Со следующей деки сами определитесь с дежурством, и пузырь я расширю — все занятия начнут проходить в каждый раз после трапез и сна меняющейся обстановке внешнего мира.

— Мне надо составлять график и согласовывать его подечно или под-ённо? — Толь запнулся.

Он прилагал весомые усилия, чтобы речь не пестрила уличным сленгом. Хотя все они еще не общались плотно, чтобы это сразу коробило уши, но и Пел уже мысленно исключала опостылевший каю мат-перемат, чтобы соответствовать хотя бы наречию образованного коренного представителя купеческо-ремесленного сословия.

— По утрам я буду проводить гимнастику. После завтраков и обедов час индивидуальных занятий с последующей передачей знаний коллективу. Два дня подряд Кеш и Тан — освоение эфирного и физического тел, сопрягать начнем позже. Затем Тан-Толь, Тан-Пел, Кеш-Толь, Кеш-Пел, Пел-Толь. Далее сам смотри по результатам, следующие циклы полудечные, расписание на последний день цикла я буду сообщать в соответствующее утро после гимнастики, на следующий цикл — ты после ужина. Со второй деки, кстати, ограничение на ношение артефактов снимется, как и на вещи. Натуризм, конечно, хорошо, но львиная доля сражений ведется при параде или в полной выкладке, а не с голыми задами.

Глава 21. Тренировочный день

Кешниафа

Невыносимо на него смотреть. Симпатичная фигура не блистала ничем выдающимся, и тем не менее гипнотически к себе привлекая. Вот оно — гипнотически! Своей идеализированной ладностью, изгибами и пропорциями, приковывает взгляд, будоража похоть. Он слишком близко и влияет на нее аурой и феромонами...

— Справишься?

— Н-нет... — Лгать нет мочи, на честный развернутый ответ не хватало сил. Вслух... нет, мысленно.

Палец с кольцом коснулся ложбинки между грудей. И выпрыгивающее сердце умерило свой бешеный стук, а подкашивающиеся ноги остались на месте — ее тело окутали тиски другой воли. Чуточку полегчало. Худо-бедно Кеш стала соображать, что ее пригласили не для утех, а на урок. Еще не истек второй день ее новой жизни, какой урок?! Кай уверен в его необходимости, значит, и она должна... ничего не выходит. Хоть бы оделся! Улыбка... Не тонется!..

— Начну сбоку, — сохраняя менторский тон, еще сильнее ее возбудивший. И начал он совсем не сбоку, а с промежности!

Вдруг мир резко поблек. Кеш сбилась со счета, столько раз за последнее время переживала шоковое состояние — в сей момент из-за крайней необычности ощущения скапливающейся маэны в месте пониже пупка. При этом источник в солнечном сплетении не потревожился. Дальше Кеш с удивлением услышала выходящий из своих вторых губ фыркающий звук, сопровождающий дыхание зимы, высвободившееся прямо в подставленную ладонь. Захолодило. Глаза уставились на оледенелую кисть Солеана, поднятую к уровню лиц. Мир нахлынул переживаниями.

Первым пришло некоторое понимание произошедшего с ней, точнее, как она все, эм, зафиксировала. В горячке боя у опытных мастеров сознание как бы отступает в сторону, восприятие трансформируется, учащаются случаи выталкивания подсознанием Искр. Это выражается в крике интуиции, в почувствовавшей невозможное коже в какой-то части тела (чаще спины ввиду явной опасности оттуда), выделившийся из окружающей какофонии звук или выхваченная глазами из общей круговерти важная деталь, определяющая само существование. Данную особенность нещадно эксплуатировало резидентное инфэо.

Вторым пришла незваная ассоциативная память, выхватившая из прошлого ее четвертый мир, где поначалу часто подвергалась сексуальному насилию.

— Запоздалое решение, верно? — Участливо-сочувствующий баритон помог отринуть злость, напомнил о реальности, в которой кисти быстро возвращались краски жизни.

Кеш по-прежнему не могла связно говорить — пытаться не стала, понимая тщетность. Сформулировать ответ?.. Вопрос риторический. Кеш ощущала грудью его дыхание и с приложением воли могла только внимать, сосредоточившись на кончике его носа — другие места лишали всех крох самообладания.

— Однополым парам приходится трудно. Как говорится, любовь зла, полюбишь и козла. В одном случае похоть и деградация, в другом любовь и... вопрос. В природе естественным образом они не могут продолжить свой род, их выживание под вопросом. Ошибка богов? Испытание? Наказание? Дар судьбы? Любовь не ведает границ. Но люди и прочие не терпят впустую разбазаривающих ресурсы, причисляя противоестественное к вредному для жизни и никак не способствующему процветанию рода. Продли себя, если красив и талантлив. После смерти истинно любящих ждет благодать — духовный мир живет по своим законам. Приземлим — на мужчин и женщин это светлое чувство в энергетическом плане действует одинаково, буквально окрыляя бурлящей эфирной энергией. Пожар любви распаляется во время полового акта. Оргазмы ярче и обширнее, приобретают более выраженный характер, создают привязку — тело запоминает доставившего удовольствие человека и со временем научается поддерживать костер любви незатухающим. По большей части любовь обусловлена химией тела с инстинктами продолжения рода.

Голос успокаивал, он окутывал Кеш бархатистыми звуками. Солеан отказался подавлять, он как бы уговаривал, странно сводя к обыденности сокровенные темы, настраивая на деловой лад.

— Во время секса происходит обмен жидкостями. Это сравнимо с поливом пальмы и сбором урожая фиников. Однако и при случайных связях происходит определенный обмен тонкими энергиями. И это зашлаковывает шакти-тело. Ты ведь после перемещения из мира в мир минимум трое суток блюдешь водную диету, и уж после начинаешь постепенно привыкать к местной еде, так же во время прыжков между существенно различающимися климатическими зонами севера и юга требуется перестройка организма для приема непривычной пищи, что часто сопровождается рвотами и поносом. Одаренные умеют справляться с физическим телом и очищать шакти-тело, не всегда эффективно, но даже простая прогонка эфирной энергии во время медитации или боя с активным применением магии отчасти прокачивает каналы. Во время секса трудно контролировать свою энергию, и через половые органы между партнерами происходит достаточно интенсивный обмен ею — это обоснованно питает разговоры о пробуждении дара или его усилении. Поэтому нет поводов удивляться возможности целенаправленного вывода той же маэны через пах, а не руки или рот, скажем. Подумай о напрашивающемся выводе, Кеш.

О да, Кеш созрела до диалога. Пусть он близко, пусть дышит на нее, но если видеть только лицо и сосредоточиться на менторском тоне, то голова прояснятся. Не без участия резидентного инфэо, но все же это достижение. Быть в полушаге и обсуждать скользкую тему так, будто речь о селекции фиалок — почему нет? Кеш облизала пересохшие губы — Солеан продолжал ждать ответа. А он лежал на поверхности!

— Ц... принципиальной разницы нет, — начала она подражать Толю, растягивая слова, — откуда спускать... инфэо.

Она знала это, как никто другой — в форме ветра или огня ей действительно без разницы, откуда пулять во врагов чарами, откуда растить примитивы конечностей. Она не сразу к этому пришла, часто в форме огня представляла человеческую фигуру — форма ветра стала ключом к замку.

— В целом верно. Если строго, то выделяют классы инфэо, формирующиеся в ауре и требующие весьма тесного контакта с тонким телом творящего. Если строго, то никто не хавает задницей, но есть ректальные свечи, доставляющие лекарство, в крайне извращенном случае гибкая трубка до желудка. Предвари мысль.

— Эм... — зависла Кеш, растерявшись.

— Принципиально разницы нет, откуда получать энергию. Одни участки приспособлены для этого больше, другие меньше, третьи зависимы от типа. Первый тип одаренных проводит через себя призванную извне силу, поляризуя и формируя требующийся эффект, влияние тела и энергии взаимно, подчас оно схоже с наркотическим. Второй тип одаренных черпает силу внутри себя, для простоты и удобства почитая энергетическое хранилище в солнечном сплетении за мнимый источник магии. Пути совершенства обоих типов неизбежно сливаются, весь вопрос в характере. Комбинируя разные виды, можно быстрее пополнять себя, восстанавливая запасы их сложением, можно начать специализироваться на природных талантах, скажем, воплощать душу в огне, искусно высвобождая пламя разрушения с большим коэффициентом мощи. А можно умножать силу на силу, что сопряжено с опасностью спонтанного возведения в степень и растворением в получившемся океане или утоплением в его водах, оба варианта тождественны смерти. Для ясности пример.

Ноздри Кеш затрепетали — тиски воли по-прежнему держали тело в стоячем положении. Рука Солеана вновь скользнула в промежность, причем палец с кольцом вошел в лоно. Ах... Сердце учащенно забилось, а внизу начал расти жар. Пальцы второй руки легли чуть ниже копчика. А дальше... дальше она смогла описать все с собой происходящее позже — в этот же момент сознание погребло цунами множащейся эйфории.

Пальцы отсчитывали позвонки, волна мучительно яркого наслаждения тянулась за ними вверх. Казалось, оргазм настиг почек и печени, селезенку и прочие внутренние органы. Вот из глаз шибанули искры, и, когда пальцы достигли макушки, она выскочила из тела подобно пробке взболтанной бутыли игристого вина.

Душа. Отлетела ее душа, астральное тело затрепетало поодаль от фонтанирующей энергией тварной оболочки. Долго ли, коротко ли она познавала нирвану, но все вдруг болезненно резко прекратилось. Через некоторое время рыбешка-Кеш, вышвырнутая из вод на раскаленный песок пляжа, обнаружила себя висящей на поводке, зажатом в руке Солеана, отошедшего на два шага назад от снопа искр. Тут за нить нетерпеливо подергали — да нить, связывающая ее с родным телом. Ох, она, оказывается, действительно успела с ним сродниться! И оно трепетало в сладострастных муках, болезненных до смерти.

Кеш опешила. Она видела астрал! Вернее маленький кусочек комнаты Солеана, не скрытый туманом. Раньше она в медитациях порой могла отлететь эфирным соглядатаем, но еще ни разу не удавалось совладать с астралом и попутешествовать так называемой душой вдали от материального тела. Из доступного ей Кеш заключила — астральное восприятие богаче прочих. За нить вновь бесцеремонно подергали, привлекая внимание — да, она заслужила, до этого мягче как-то...

Душа Кеш поняла, куда ей следует направить внимание — на стоящее столбом тварное тело. Вот Солеан начал постепенно разжимать хватку, выборочно пропуская к душе информацию о связанном с ней теле. Она увидела, как постепенно становится прозрачной кожа и мясо. Вскоре остался скелет и кровеносная система. Жжжуткое зрелищщще! Находящееся все еще спроецированным на тварный план сознание передернуло призрачными телесами, а следом оно оцепенело от строгого взгляда кая.

Вот исчезли и они, оставив неясный силуэт. Череда медленных проявлений туда-сюда, каждый новый цикл выстраивал шакти-тело. Вот главные чакры и нади, вот сеть опутывающих второстепенных и третьестепенных каналов и узлов, вот дошло до мельчайших капилляров и своеобразной оболочки, прячущей внутреннее строение. Казалось, скорость возросла — ан-нет, промежуток времени для туда-сюда остался, просто за эфирным телом последовали более глубоки пласты ауры, окружающей тонкие тела. Вплоть до пустоты в яйце — места обитания души, если вкратце. Начиная с этого момента время пролистывания начало сокращаться.

Кеш хотелось проморгаться от возникшего мелькания, как вдруг хлопок и волнительное открытие — она видит все разом! Целиком от и до!

Ей захотелось плакать, когда прозвучал рядом терпеливый вздох. Кеш послушно прекратила метания. Все-все отошло на задворки сознания, оставив радость принятия нового знания. То, что это повтор, она догадалась сразу, как он начался.

Между ее ног зажглась искорка, ее лучики потянулись к готовым принять энергию точкам. Солнечная энергия смешалась с ее красной, вихрящейся в области самой нижней чакры. Мелькнул взрыв — энергетический центр расцвел. Рядом появились тени: ее любимый, этот цветок с ним распустился; это Тан, это ее любовник из прошлого мира; предпоследняя бледность относилась к случайному сексу в походе, а последняя — насилие. Все они такие разные по насыщенности и световой палитре! Последнее вызывает животное омерзение, бе...

Еще Кеш четко осознала — солнечная энергия подобна краске, добавляемой в жидкость для выявления скрытых течений или как вид искусства, рисующего в пласте кристально чистой воды. Сила Солеана проявляла для нее детали, а сам он ведал о различиях между человеческим строением и эльфийским — на бутоне солнечного сплетения он отобразил рядом примеры, как если бы она вновь являлась квартеронкой и гипотетически родилась бы полуэльфом и эльфом, похожим на целую клумбу.

По мере раскрытия чакр Кеш начинала понимать принципы циркуляции энергии и то, как все ее тело продуцирует маэну, некий субстрат из нескольких видов энергии. Увидела гиперразвитые области, ответственные за модуляции огня и холода. Еще Кеш отчетливо поняла, что во время соития с любимым она становится резонатором, привлекающим душу будущего чада — если сравнивать грубо, то приоткрывается клапан, и чем шире получается проход, тем более светлая и могущественная душа может поселиться к ней под сердце. Обратное тоже имеет место — боль еще один вентиль, или фильтр... С резонансом шутки плохи — одна частота сколет пригар с котла, другая способна его расколоть.

Щемящее чувство повергло душу Кеш в бездну ужаса — Солеан второй рукой отрезал ее нить! В тот же миг она стала свидетелем того, как в замедленном виде распирающая тело энергия взорвала его!!!

Кровавые ошметки разлетелись по всей комнате, а ее, душу, облепила омерзительная слизь — так сознание определило куски тонких тел.

Было бы у души сердце, Кеш умерла б от его разрыва — Солеан разжал руку. Нить-отросток немедленно втянулась. Панику прекратил хлопок в ладоши и уверенный голос, окрашенный невероятной силой.

— Навостри восприятие Кеш. Свое сердце души, свое объединяющее начало, свой дух... ты вручила мне. Связующая нить в данном случае лишь символ. Имея твой дух, я в силах восстановить все остальное. Помни, сколь коварна сладость обладания непредставимыми объемами энергии. Это не затмит и не заменит сладость соития, но поможет в управлении степенью наслаждения от этого интимного действа. Смотри, Кеш, я восстанавливаю тело на момент перед активацией аюуо, оно не будет помнить смертельной боли высшего экстаза, отправляющего в вечную нирвану.

Кеш трепетала. Она не узнавала себя в поведении с Солеаном. С ним простительно.

— Отпусти, — взмолилась душа, сгорающая в страсти желания вселиться в отреставрированную оболочку.

— Рано, — сурово. Рука вновь крепко сжимала пуповину. — Кульминация только началась. Внимай, Кеш!

Изнемогающая душа сфокусировалась, подчиняясь приказу.

— Вспомни свое состояние в финальной фазе инканта. Свое желание породить разъяренный огонь!

Повинуясь каю, душа окунулась в недавнее прошлое к сожженным скелетам.

— Пока не тронь, — дернул кай. Кеш послушно отступилась от сдернутого с Пелагеи покрывала всепроникающего ужаса. — Вот нужное состояние, — Кеш послушно согласилась. Тысячи инкантов отразились в ней, уходя в глубину лет. — Теперь давай к истокам, в первую фазу концентрации силы. Обрати внимание, ты обращаешься к хранилищу в солнечном сплетении и своей волей выводишь поток, зри силу и слабость привычки. А теперь вспомни кундалини. Этот же объем, взятый из хранилища, после трансформы. Видишь? Разница способна достигать не одного порядка. Ты добьешься этого, если на старт спроецируешь финал, пройдешь все как на духу, единым порывом, слитно, отдашь регуляцию базовым инстинктам и рефлексам — пусть тонкое тело естественным образом проведет энергию через усилитель, повинуясь воле сознания. Не думая о мышцах, двигающих магической рукой, задавай конечный результат. Запомни, ты берешь нужную энергию из себя, а не из коленки, уха или солнечного сплетения, не часть — целое! Ты сама себе источник, не твой палец и не печень, а ты в полноте своей.

— Отпусти, кай... — жалобнее взмолилась Кеш.

— Эпилог, Кеш. Этот комок — Ледок. Продли аналогию Солеан-Кеш-Ледок, взяв с собой...

Кеш не поняла, но подчинилась, чуя нечто родное в маленькой душе рядом с собой, на которую только сейчас обратила внимание. Или Солеан убрал завесу...

Тольрапт

Морально опустошенный выжатый лимон — такой Кеш трусила за Солеаном к ужину. Толю стоило немалых усилий убедить Тана и Пел повременить с расспросами — сами расскажут, коли надо, а нет, так не стоит лезть на рожон.

Их всех троих в единый миг пробило на мокроту. Они долго пытались настроиться на Кеш — выходило туго. Даже он, Толь, еле улавливал ее — соседи по плечам все перебивали собой. Пока боролись с собой, пока отвлекались от ближних, произошло Нечто! Испытанное Кеш сильнейшее чувство накрыло и поглотило всех троих, в момент вспотевших и омокревших от яркости и живости, едва ли не превосходящих собственные вчерашние ощущения с Солеаном. Но задуматься не получилось — Кеш исчезла. Пропала. Перестала ощущаться среди живых.

Шок и трепет! У него у самого заметались мысли. Как так? Убил? За что? Почему? Как?! Простейшее объяснение — наказание за невыполнение или неподчинение — отмел сразу, и убедил, как он сам надеялся, остальных. Они скрылись за пологами и понять их истинные чувства Толь не смог.

Что происходило в остальные часы?! Толь бестолково гадал наравне с подавленными Пел и Таном, молча. Поначалу Пелагея приняла попытки утешения в душе, но потом... потом они втроем разбрелись по холлу. Праер не знал, как реагировать на возникшую неправильность. Каждый замкнулся на фамильяре, уже неохотно принимавших чрезмерные ласки — котятам хотелось играть и веселиться, а не предаваться унынию.

— Солеан, прошу, ответь... — начал все же Тан. — Почему ты убил Кешниафу Луара? — Подняв очи, объятые праведным гневом и непониманием.

— Ты забываешься, Танпелард Луара. — Холод остудил горячее. — Я могу вас убивать столько раз и так, как захочет мой мизинец, — отставив оный, он сделал глоток кроваво-красного вина и стал вкушать букет. — Не я, а ты передо мной должен отчитываться.

— Прошу... меня простить, кай, — выдавил из себя опустивший лицо Тан, заранее выпустивший из рук столовые приборы.

— Прощаю. Но за ослушание праера тебя следует примерно наказать, — вынес он вердикт.

Плечи Тана поникли еще сильнее, а уши запылали ярче гурьбой высыпавших веснушек.

Ужин не задался. Вечер непоправимо испорчен.

— Кай, — встал Тольрапт, когда поднялся покушавший Солеан. — Какое от меня положено Танпеларду Луара наказание за совершенный им во время этого ужина проступок?

— Когда ребенок не слушается старших, его порют ремнем или розгами. А как поступают со взрослыми?

— В разной среде по-разному, — сглотнув. Юлить себе дороже и ему хуже. — От взыскания некой суммы и поколачивания до лишения свободы на малый срок, ссылки... или изгнания.

Толь краем глаза видел до сих пор сидевшую в прострации Кеш, Пел же крутила головой с закушенной губой — она не встрянет, Толь был уверен.

— Если бы, — показательно задумался кай, — Тан пораскинул мозгами или хотя бы послушал других, то догадался сам, не строя умопомрачительных гипотез. Если бы Тан не поддался чувствам, а продолжил крайне важное и, безусловно, полезное занятие по ловле эмоций отсутствующего тюса, то вообще не истерил б по пустякам. А если бы Тан спросил про Кеш, то я бы ответил, что, разумеется, смена состояний сделана в учебных целях. Толь, наказывай взрослых, исходя из предпосылок по своему уразумению, но за повторный инцидент сам получишь по орехам. Мелкие дисциплинарные проступки не в счет, но их количество способно привести к добору пятого, который начнет вас строить вдоль и поперек, ибо мне недосуг страдать ерундой. Если кто-то забыл, то напомню — возраст вашей ясельной группы считанные дни, и в учебке вы до истечения месяца. Толь, я думаю, на первый раз выговора великоопытным дитяткам достаточно, а за эксцессы советую лишать трапезы и на время ставить провинившегося у параши лицом в угол и коленями на сухой горох.

— Так точно, кай! — На полном серьезе внешне, а внутри с явным облегчением и ухмылочкой. — Танпелард Луара! Встать! — Гавкнув так, что волей неволей опешивший мужик вскочил и вытянулся во фрунт, опрокинув стул. — Следующий завтрак вы наказаны за ослушание. После гимнастики достанете со склада горох, насыплете без просветов в левый дальний угол туалета и на все время трапезы будете стоять там на коленях лицом в угол. Ну и потом все до горошины соберете, за всех вымоете посуду и приберете стол, и чтоб без опоздания на занятие! Как поняли?

— Полностью... так точно, сэр! — С опозданием исправившись. Тан был морально растоптан наградными эпитетами.

Толь за одну только ухмылочку на слегка ожившем лице Кеш был рад участию в разыгранном представлении, да и эмоции все еще кусающей губы Пел поменялись кардинально. Может Тан и рассудителен, но порой начинает страшно тупить! А Солеан полон сюрпризов...

В комнату он уходил в приподнятом настроении, отбросив глупые сомнения, внушенные со стороны.

Жизнь Тольрапта круто слетела с колеи. Виновата смелость, взращенная злостью.

Шуршание. Хруст. Та же поза.

Толь... Уменьшительно-ласкательное сокращение имени позволялось мнимой дочурке. Вот ж непруха!

На что он сменял будущее незадачливого папшки и стареющего вора?

Подумав, Тольрапт списал уступчивость и податливость на возвращенную молодость. Слишком легко он принял, как его там, натуризм? Соблазн принять Солеана на роль отца он победил, однако стремление угодить и не подвести его осталось. Слишком четкая граница пролегла между тем, кем он был до возведения в абсолют доверия к Солеану и после. Воля кая пронизывала все его существо, пытаясь направить без подавления.

Внезапно Тольрапт пришел к огорошивающему выводу — для Солеана все это впервые, он тоже боится наломать дров, крайне осторожен. Кай желает мягко намагнитить волю тюсовцев так, чтобы те стрелками компаса сами следовали за его собственной, как бы не повернулась к ним судьба.

Тольрапт застыл. Ири вопреки его желанию ради забавы стащила очередной орешек, закатив остальные под мебель или в дальние углы. По узам хозяин знал — питомец слишком мал и толком не соображает, стремится подражать старшему, обращая внимание на орешки с изюмом, но эта не еда, потому игра. Ири просто не понимает его, но стремится обратить на себя внимание старшего. А если надавить и вложить, то она перестанет быть инициативной, явно ожидая следующего волеизъявления. И, как говорят на краю мира, это лишь вершина айсберга!

Сравнение со зверушкой не оскорбило Толя, тем более у них после ритуала обретения ближнего времени на обдумывание выпало сущие крохи. Ни к одному зверьку, а их вор приручил целую пару в своих целях и штуки три для забавы и защиты, он не испытывал ничего столь же сильного. Он слышал краем уха про тотемных животных, про хранителей и прочие фетиши, видел и отношения магов, схожие с Кешниафовскими к своему бывшему котяре — только один трепетал над фамильяром, всячески оберегая свою частичку при том, что нещадно пользовал ее в своей ограбленной лаборатории.

Ири с азартом прикусывала его шустрые пальчики, опрокидывающие ее или накручивающие тонкий хвостик с кисточкой — поначалу кончик больно жалил холодом или колол током, при этом Ири с умиленной мордашкой зализывала место касания и уже через полминуты вновь забывалась в подвижной игре. Сам Толь похрустывал, быстро скатываясь в мыслях к фамильяру. В конце концов, он нашел решение, вымотав и усыпив киску, после чего отправил ее обратно в астрал, дабы без обид убрать долой отвлекающий фактор.

Утром он проснулся бодрым и выспавшимся. Памятуя об эффекте одновременного выхода из комнат, он разрешил себе понежиться, впрочем, удовольствие оказалось половинным без нормального окна и Айш за ним.

Гимнастика... Кай назвал сие эллорашэ. Текучие движения сменялись взрывными комплексами, ближе к концу. В начале их приучивали справляться с признаками возбуждения. Толь раньше и помыслить не мог, что можно успешно тренироваться в сём пикантном состоянии! Внутренние токи кипятили кровь, разгоняя тело. Он мог гораздо быстрее выполнять упражнения, но Солеан ориентировался на худшего луарца, в данном случае слабым звеном, естественно, была Пел. Да, за час кая сменил Солеан, а тюсы пытались подражать его внутреннему настрою, выполняя необычные связки — Толь порой узнавал что-то из репертуара акробатов, но существенно видоизмененное и в комплексе более эффективное. Праер нутром чуял, что вскоре обязанность по проведению утренних гимнастик ляжет на него, по крайней мере, начальный этап сто процентов — под финал он тоже очутился в объятиях стелющегося по полу инфэо, без ушибов опустившее потерявшее равновесие тело. А вот Кешниафа устояла, единственна! Толь даже понял, почему, укоризненно глянув на весело сверкающего глазами гимнаста, повторившего тот же прием с поправкой на мужчин.

Тольрапт отметил нарождающееся чувство партнера. Оказывается, в общем-то он и вчера еще догадывался — по эмоциональным слоям ауры Солеана легко распознаются моменты, когда стоит пошутить или позволить себе общение на равных, а когда требуется внимательность и послушание. Пока ему помогал резидент, и как таковое аурное видение у него нуждалось в раскрытии и тренировках, но лиха беда начала!

Заключительная фаза утренней разминки прошла в тягости. Аппетитные ароматы возбуждали желудок, в считанные минуты переходящий от робких позывов через нестройный ропот к кричащим требованиям. Гороховое пюре на овощном бульоне со специями подчеркивало рыбу во фритюре — сушеные тушки предварительно размочили во фруктовых соках. Ни жмых, ни масло не пропали — в них до обеда оставили томиться засушенное в соли мясо, которое в Пек-Блэ Хмырч с трудом разжевывал. Рядом с трапезной зоной появилась не только поварская, но и дверь к продовольственному складу — Тольрапт подозревал, что Солеан умыкнул весь провиант, если судить по "прихваченному" с каравана. Зачем мертвым пища живых? Чисто прагматичный подход, импонирующий вору, в бытность свою время от времени мимоходом баловавшего себя сладостями исключительно с хозяйского стола. Кем он будет в новой жизни, Толь затруднялся сказать и не желал загадывать, оставив тему для приватной беседы по случаю — так или иначе он зависим и для продуктивного развития на перспективу должен знать ожидания кая.

Полупрозрачный фантом Солеана споро колдовал на кухне, смело и умело пользуя необычные шкафчики и кастрюльки, касанием пальцев активируя кухонные артефакты. По мере того, как он сервировал стол и художественно раскладывал первую перемену блюд из пяти задуманных, Тан все больше злился, становясь в движениях резче и путаясь из-за сбившегося настроя — это основное, что улавливал Толь без потери концентрации на ведущем.

После индивидуального занятия Кеш выглядела собранной, однако так и сквозила робостью и целой гаммой чувств, возможно, присущей преподавателям, идущим на свой первый в жизни урок. После молчаливого утра, когда воля кая сразу по открытию дверей потребовала перевести общение на эмоциональный уровень, Толь был рад всем этим непроизвольно выскакивающим циканьям и сбивчивым объяснениям с постоянно скашивающимися к каю глазами, практически игнорирующими встречи с тюсовскими.

Кеш долго втолковывала про эфирное тело и его взаимодействие с материальным. Про каналы-нади, про узлы-чакры, про кровь-энергию. Ки, прана, маэна и прочая ругань — Толь честно пытался вникнуть, но отличия не уловил, лишь еще сильнее запутался, сопоставляя с прошлым опытом обезвреживания магических ловушек.

На третий раз перемежающееся смежными темами и сбивчивыми ответами на вопросы объяснение про источник магии наконец-то до Толя дошло! Когда Кеш в очередной раз с видимым усилием создала вокруг правой кисти белесую дымку, а вокруг левой более плотную серебряную, луарец в точности воспроизвел выделенное им в лекторе состояние, вызывавшее сильное умственное и телесное напряжение.

Танпелард

К началу первого общего занятия колени болеть перестали. Тан так и не смог абстрагироваться от собственных переживаний и почувствовать отсутствующую Кеш. Злость перешла в досаду и обиду. Последняя лучше всего свидетельствовала о полном принятии уготованной судьбы. Сегодня его представления изменились. Он вынужденно принял условия и был готов подчиняться, он был благодарен за сохранение хотя бы этого осознания. Быть может, приемли он новшества в общении, ситуация воспринималась легче?

Тан вбил себе в голову, что кай... Солеан нарочно его раздразнил недоступным завтраком, а вчера унизил вместо нормального ответа — ребячество, но его заводило и все тут! Подсознательно он желал снисходительности, но не признавался себе в этом. Уже в своей комнате он догадался, что над ним тонко поиздевались. И Солеан, и Толь. На виду у дам унизили. Это туже скрутило клубок — бесчувственным чурбаном он не был, но стыдился открыто проявлять эмоции. А тут он как на ладони, чуть отвлечешься или замешкаешься и п..ц, выдал себя с головой. Плюс самое сильное чувство просачивается сквозь возводимый резидентным инфэо барьер, с обучающими целями имеющий определенный порог, то бишь, высоту, а х.. его знает! Утром он запретил себе злиться, но выдержка лопнула под натиском одуряющих ароматов — едой его ох как давно не наказывали, а как вспомнить, за что!.. Е..ь колотить!

Лектора слушал без прилежания. Поток новых терминов втекал в одно ухо и вытекал из другого, не пачкая мозг. У Танпеларда народился внутренний протест, совсем как у подростка, он не старался вникнуть, слушая абы как, но все же для порядку задал парочку каких-то вопросов, которые явно посчитали ужасно глупыми и давно объясненными на пальцах!

— Ци! Толь!!! А ну прекрати! — Вдруг закричала явно не на шутку взволновавшаяся Кеш, небрежно смахнув с рук клочки тумана, быстро развеявшиеся и исчезнувшие — Тан так и не понял, в чем между ними заключалось принципиальное отличие.

— Ох, ё..й в рот, хрен бычий, щаз же е..я н..й! ...! — Всполошилась сидевшая рядом Пелагея, первая подскочившая к начавшему заваливаться на спину Тольрапту с закатившимися глазами.

Тан уловил во все стороны истекающий из сидящей в "позе лотоса" фигуры непонятный туман. Еще он ощутил угасание тюса, но не обратил внимание — все перебивали взбурлившие эмоции дам, совсем не эстетично трясущими своими титьками — бюст или грудь в этот момент точно не к месту, натуральные бабские сиськи, не более.

— Солеан, да помоги же, мать твою ...! — Брызжа слюной и слезами. От нее расходились волны паники, едва ли не отчетливее, чем дымка от Толя, с которой они обе что-то безуспешно пытались сделать.

— Кай, пожалуйста, помогите, — пребольно пихнув истеричку в бок.

Тут Тан соизволил копнуть поглубже и оторопел — Толь начал агонизировать, истончаясь в дьявольски болезненных муках. Пелагея истошно заверещала. Воин с тайным поощрением не шелохнулся, когда у взбесившейся магички ум за разум зашел от вида конвульсивно высыхающего прямо у нее на глазах Толя — та напала на Солеана.

С каким-то извращенным наслаждением Танпелард наблюдал, как ее начало корежить от боли — н..й вчера смеялась?! Поделом тебе, стерва! Тан не придал значения тому, что увидел, как вокруг сжатой кисти магички-истерички образовался белесый кулак с сиреневатым отливом, увеличился в размере до оркской лапищи и стремительно преодолел расстояние до... подставленной ладони Солеана. Кулак со второй руки выглядел литым из металла, конкретно серебра. Он сформировался гораздо быстрее и по размерам превосходил предыдущий раза в полтора — Тан ощерился, но мечтам сбыться было не суждено. Второе инфэо, вильнувшее у самой ладони, все равно угодило в нее и моментально всосалось в мигнувшее кольцо. Третьего удара не последовало — поворот кисти с доворотом и буянка попалась, словно муха в паутину. Тан не понял, что Пел пыталась сделать, но из нее во все стороны начала сочиться серебристая вата, густая и плотная, не чета Тольраптовской пародии. Дура слишком поздно поняла, что происходит — Танпелард все же вздрогнул, когда предсмертный ужас затопил холл, в котором на гимнастическом паласе для каждого расстелили плюшевые коврики, странным образом приятно холодящие.

И тут Танпелард Луара все вскочил, играя желваками и до крови сжав кулаки — жизнь действительно палаческим образом покидала на глазах мумифицирующееся тело, будто пришпиленное к чему-то невидимому в воздухе — трепыхающаяся бабочка в чьем-то логове. Кеш тоже стояла столбом, сверля мечущими молнии глазами Солеана, безмятежно продолжавшего сидеть и с чуть склоненной набок головой наблюдать за происходящим.

Повеяло мертвечиной — Тан прекрасно помнил этот привкус на языке, нынче стократно усилившийся. Нос повернул лицо на нюх — ах..о ... ...! Серебристые клочки с нарастающим темпом сменялись клубами серой тьмы с фиолетовыми перекатами. Мертвяк задергался, вставая словно чья-то марионетка. Вот этого уже луарец стерпеть не мог — всему есть предел, и надругательствам в частности. Змей он сделал два выпада, беспрепятственно оторвав две головы, с вызовом бросив их к кренделю каевских ног. Безразлично проводив каждую глазами до остановки в считанных сантиметрах от него, он и не подумал шелохнуться, его руки так и остались лежать на ногах, соединенные через подушечки пальцев.

Танпеларда сковали внутренние противоречия. Вопреки всему нафантазированному — мда, уж, — Кешниафа повела себя совершенно непредсказуемым образом. Закрыла глаза и начала успокоительно дышать, водя молитвенно сложенными руками в поисках гармонии внутреннего состояния — чародейка не единожды проделывала схожее действо в присутствии воина. И что самое поразительное, она через минуты три с каменным лицом устроилась на свое место и продолжила лекцию!!!

— Операции с магией требуют соблюдения техники безопасности. В данном конкретном случае, простите, двух случаях, были нарушены...

Тан стоял и тупо ох..л. в его голове не укладывалось происходящее, мозг отказывался принимать и анализировать входящий поток данных. Тан благополучно забыл, за что вчера едва не был вздрючен по самые гланды, и сейчас в критической ситуации потерял нить событий. Остановило бесхитростное любопытство на лице Солеана, как бы задавшееся немым вопросом — снова наступит на те же грабли али уже достаточно набил шишек? Причинно-следственная связь со скрипом восстановилась, и сам кай частично реабилитировался в его глазах.

— Извините, Кешниафа, — нашел в себе силы произнести Танпелард, кое-как усаживаясь обратно.

Лектор любезно дала ему время собрать волю в кулак и при помощи резидентного инфэо вытеснить из головы все лишнее, дабы с должным вниманием слушать продолжение лекции, донельзя скучное, но чрезвычайно полезное. Кеш не поленилась начать перечисление правил с самого начала.

Танпелард жутко застыдился, когда услышал третью знакомую фразу в течение трех минут раздела, посвященного взаимодействию между слоями пирога, с которым сравнима организация сосуда для астрального тела суть души. Он уже примерно представлял — теперь, — что произошло с Пелагеей и Тольраптом. Уничижительное состояние усилилось, когда пришло понимание важности всего вышесказанного применительно к физической подготовке — из объяснений сами собой вытекали основы, закладываемые в системы боевых школ, отдельных кат и слитных комплексов из их строгой очередности.

— Достаточно, Кеш, — прервал Солеан лектора. Та бросила недоуменный взгляд и кивнула, потупившись. — Обед откладывается, а индивидуальное занятие с Таном переносится на сейчас. Пробуй выйти в астрал и лови эмоции оттуда.

— Хорошо, Солеан, — еще раз кивнула Кеш, поднявшая лицо, но не потухшие очи.

Нем как рыба, невозмутим словно камень. Тан срочно вывел для себя простую формулу на время нахождения в учебке, ибо постоянный потрясения откровенное зае..и. Меньше слов — больше дела. В данном случае это проигрышная позиция, как думал Тан.

Оказавшись с ним наедине, Танп вспыхнул, однако прогресс оказался, гм, на лицо. Ну и пламя во лбу продолжало жить, помогая отвлечься.

— Прошу, — деловым тоном.

Проследив за рукой, боец увидел пергамент ширмы. Подобравшись после глубокого вдоха-выдоха, оставившего крохотный шанс встречи с рингом, он постарался пружинистой поступью пройти в указанном направлении.

Открывшийся зал превосходил размерами холл, имел смягчающее удар "умное" покрытие, вмещал необычный ринг (а ничем иным огороженный помост быть не мог). Брусья, кольца, перекладины. Глаза разбегались.

— Эллорашэ всеобъемлюще. Напротив, юный падаван, становись, — с ухмылочкой произнес Солеан, занявший один из больших кругов. — Эллорашэ сборная солянка, придуманная и за десятки тысяч лет отлаженная эльфами для своих кандидатов в чародеи. Я адаптировал для людей. Эльфы изучают эллорашэ веками, поднимаясь по этой лестнице к вершинам владения телом и духом, у нас же времени в обрез. Наперво выполним просветляющую голову технику. Хм, ты сейчас в состоянии следить за моими группами напрягающихся и расслабляющихся мышц?

— Не уверен, — расплывчато ответил Тан.

— Позволишь тебе показывать?

— Валяй...

— Хорошо, — телепатически. — Следи за дыхалкой, в этом комплексе участвуют не мышцы груди, а диафрагма, живот. Дюжина вдохов-выдохов, приноровись. Начали.

Следующим шел прием общей гармонизации, успешность применения заключалась в многократном повторении. Стабилизация тонких тел. Аурный волчок сходу не получился — упоминание вращения на большом пальце ноги вызвало нервный смешок. Прочищение основных энергоканалов и стимуляция выработки энергии.

— На ринг, Тан.

Что-то подобное он предполагал, ожидая подвоха. Странно, но Солеан встал в классическую стойку, обозвав его стиль не знакомым южным "науа ауют(/*народное название Таиландского боевого искусства "девять орудий"*/)", а как муай-боран(/*современное название того же искусства, армейский вариант муай-тай*/).

Поначалу Тан осторожничал, однако постепенно просыпался боевой азарт, убиравший оковы. Поначалу Солеан использовал полностью знакомые ему комбинации: спиннинг удар, апперкот кулаком, горизонтальный удар коленом, обратная тяга ногой. Кулак-колено-локоть-пятка, чередование рук и ног.

Первый раз его подловили головой в грудь, второй раз пробили оборону кулаком. Сам Тан ничегошеньки не мог сделать, причем противник за рамки знакомого стиля не выходил, сверхчеловеческую скорость и ловкость не проявлял. Удар-блок-скользящий блок с переходом в атаку.

После предупреждения о переходе на другую школу того же стиля, Тан мало что уже мог противопоставить — эффективность существенно возросла при той же скорости. Ему засветили второй фингал и врезали в ухо, выбив последние искры. Нокаут от пробивного в пресс — не успел выдохнуть.

— Зае..я приемы! — Восхитился Тан, принимая руку, с которой на него сразу перекинулось зеленое свечение, принося заживление.

— Хех, ну еще бы! Однако время экзамена, — убрав с лица всяческие эмоции.

"Вот он, подвох!" — вздрогнул Тан, вставая в стойку.

— Ссса! — Спустя минуту начал делать контрольный звук боец, дабы хоть так сбалансировать дыхание.

Солеан насел еще пуще, причем с магией! Танпелард краем сознания заметил изменившийся цвет ударных точек, приносивших жуткую боль. Учитель действовал в знакомой ученику технике, но любое его попадание приносило целую бездну страданий!

— Без сопротивления боль усилится и растянется, а режим берсерка мгновенно и надолго окунет в адские пучины, — без изысков произнес кай после пары сломанных ребер, ключицы и стопы, встреченной на кулак.

Вскоре зверя поглотило пламя животного ужаса перед неминуемой смертью под пытками. Забывший все на свете конвульсивно дергался, пытаясь избежать дробящих кости ударов. К четвертой конечности он вообще перестал что-либо понимать, отчаянно не желая умирать тамк. Повторяемая фраза:

— Отринь страх боли и смерти — их нет, — стала раздражающим фоном, вопреки несомому смыслу заставляющим цепляться за жизнь всеми силами.

Солеан

— И ты провалил, — устало произнес я, обращая изуродованный труп во всосавшуюся в аюуо чистую энергию.

Ругань оборвало, неожиданностью стало отсутствие скулежа. Неплохо, неплохо.

— Полчаса расслабляющей медитации и дыхательный комплекс науа ауют. Просветление, прочищение, стабилизация и тройная гармония. Остальное время легкая атлетика до измора, — перечислил порядок для послеобеденного занятия.

— Так точно, кай! — Издевательски козырнула душа.

— Ню-ню, душонка, — в тон ответив. Про себя. Внешне ноль реакции.

Кешниафа сидела белее мела и бледнее собственной тени. Рядом уныло вились еще две душонки.

— Не кручинься, красна девица. Будешь обедать или кусок в горло не лезет? — Злости в подколках кот наплакал. К сожалению, так просто избавиться от парочки въедливых страхов нельзя без жесткой ломки или крутых изменений в психике под гипнозом или напрямую, что в равной мере вредно.

— В компании приятнее, — сухим надтреснутым голосом.

— Разделяю твое мнение. Скажи, в какую сторону оказалась разница между степенями четкости восприятия эмоций вблизи и удаленно, при этом, будучи на астральном плане?

— В сторону увеличения астральной...

— Как, по-твоему, другие двое в каком объеме считывали информацию об эмоциональном состоянии отсутствовавшего в холле тюса?

— Нулевом... до момента смерти.

— Хорошо. Устроим обжираловку на пару или с разных аспектов сможешь трижды прокомментировать процесс? — Душонки благоразумно помалкивали.

— Ц... Дай прополоскать горло и время собраться с мыслями, — гордо вскинув голову. — Ничего не остынет ведь? — Ехидно.

— Наливай и собирайся, остыть не позволю,— пожимая плечами с одобрительно улыбкой.

Пел, Толь, Тан. Порядок продиктован с образовательными целями для магессы — вдруг что новое увидит и запомнит? У Толя магическое зрение лучше Тановского, тоже авось разглядит и разберется малость.

Трапеза из семи перемен. Раздолье аховое из-за скудного набора продуктов и специй, а установленные ограничения мешают импорту из моих личных садов и графских угодий, контрабанда по соображениям безопасности тоже исключена. Вот такие пироги. Кстати, пирожки с луком и яйцами получились обалденными! Этого добра хватает, по крайней мере, на тесто запасов полно, а зелень, знай себе, растет и не кудахчет. У меня — в окружающей же панораме, как раз-таки, хищные стебли лука еще как квохтали, долбая клювами стайку трусливых ящеропчел, юркающих в одиноко висящий в воздухе песочный бархан. Хех, я даже знаю, кто нарушал закон, содержа замечательно законспирированный курятник, а кто на грядочки воду транжирил.

Эх, сегодня, прям, игра в молчанку. Ну да сам виноват. Зато сколько экспрессии в чувствах! Эмослой бурлит от натуги, едва сдерживая распаляющую саму себя энергетику. Страстное зрелище, ммм! Смаковать "это", конечно, не стану, но как ролики на память вполне сойдут. В будущем сей компромат что черно-белые фотокарточки едва ковыляющих карапузов, на глазок доисторического объектива наваливших кашицу в поеденные молью труселя с торчащими у мальчуганов краниками.

Из Тана объяснитель, откровенно говоря, х..й. Втолковать маневр, построить в линеечку — тут он мастер. А прохождение энергии ци по надям к чакрам при сокращении абдоминальных мышц во время правильного дыхания это увольте.

Все, ушатались, хлопцы, и эти ухайдакались, вона как затравленно косятся на меня, облизываясь в сторону накрываемого к ужину стола, хе-хе. Хоть что-то в этой жизни должно быть приятным, пусть будет моя стряпня. Сам я отнюдь не мастер, просто в библиотеке достаточно мемуаров, чтобы сварганить нечто удобоваримое.

Хы! Они выдохлись, а я дозрел. Ух, что я им сейчас устрою, такой разнос!..

И устроил! И разнес в пух и прах! До слез. Эк они глаза пучили да объезжаемые мной ушки берегли от раскатывания и сворачивания в рожок с коричневой начинкой-вкусняшкой! Угу, та самая, шоколадная которая.

Тэк-с, что я забыл? Хм. По нерадивости лекторши, что с Айш пилювала на аудиторию да баловалась практическими примерами без запрета повторений в отсутствии пригляда, катком проехался. Про панику на ровном месте после вчерашнего инцидента изъяснился. По страхам перед болью и смертью шпильками по мягким местам потоптался. Про косноязычие речь задвинул. За неспортивный дух разлегшихся и от мнимой усталости не удосужившихся прощупать эмоции соседних тел попинал. На результатах общефизической подготовки потоптался. Рвал и метал... Мда, кажись, программа минимум таки выполнена, браво мне.

— Да, забыл! — С черным предвкушением развернувшись на низких каблуках и добавив на лицо грозных теней, а за спину теневой плащ размытыми крыльями, визуально увеличивающими мою фигуру. — С грязными руками за стол не пущу, а чавкающих и пукающих за столом лишу десерта! — Уперев в их сторону обвиняющий указательный палец, пробасил я продирающим до печенок грудным голосом предвидящего скорую непыльную работенку палача-садомазохиста. Выдержав драматическую паузу, щелкнул пальцами вытянутой руки — фантом обрел плотность и живость, а бывший "главный" опал клубами дымной тьмы, на прощанье неаппетитно побулькавшей и пригрозившей перстом в сопровождении замогильного голоса:

— Икающих и хрюкающих тоже!

Глава 22. Тест боем

Пелагея

Стиснув зубы, девушка ждала, обильно потея. Коленки заметно тряслись. Воображение рисовало страшные сцены насилия над ее бренной тушкой — память стращала прошлым. Падающие песчинки своим шелестом наводили на нее неумолимо ступающий фатум.

Свист и дикий потусторонний гогот полезли не прошеными гостями — Пел оскалилась, поборов мандраж. Отработанным движением она присела, пропуская над головой окатившие мерзостной аурой траурные голубизну, багрянец и фиолет. Одновременно с приседом левая рука с закрепленным у сгиба малым щитом классического вида, с заостренным носиком, и кортиком в кисти сделала толкающее движение вбок — серебристо сиреневая пленка силового щита, отлетев на пядь, выросла до пары метров в высоту, сохранив пропорции. В ее исполнении как всегда получилась серия из пяти слоев, последовательно разлетевшихся дугой, будто сорвались с растопыренных пальцев. На этот раз толчки правили жертву в центр, а не гнали вбок — несомненное достижение. Одновременно действовала правая рука с мечом, увеличенной копией кортика — прямой и обоюдоострый, но слегка укороченное лезвие до двух длин кортика еще и облегчалось канавками, плюс эфес корзинчатый. Финт из положения снизу вверх легко срубил расширенные части лезвий излюбленного оружия пустынников — ятаганов, — но на этом действие покрывающей вариацию палаша пленки не заканчивалось — от столкновения пленка с неправильного конца, от гарды, покрылась трещинами и потеряла целостность, стекольными осколками полетев в противника и нанося солидный урон режущей кромкой.

Лучше всех эта связка получалась у автора, Танпеларда. Его щит никуда не улетал, оставаясь привязанным в ладони от материального прототипа, был упругим, отражая силу удара. С шара кистеня сразу срывался ворох силовых шипов. У Кешниафы зато красивее — с докрасна раскаленного меча срывался сноп всепрожигающих искр, а отлетающий щит представлялся ледяной плитой с руку толщиной, при формировании оружие врага вмораживалось в него, теоретически при должной скорости имея шанс достичь цели. Но спускать с кромки лезвия взрывающиеся звездные искры во врагов на расстоянии порядка двух метров крайне непредусмотрительно из-за стопроцентной опасности огрести многочисленные осколочные ранения.

Пелагея думала только о решении боевой задачи, выполняя отработанный маневр. Завалившись влево, девушка перекатилась, едва успев уклониться от верблюжьего черепа, взметнувшегося огненным костром с черными клубами в том месте, где она только что была. Тренированным движением левой вбок Пел отправила очередную серию щитов, прикрывших от обсидиановых осколков обожженного песка и веера костей, а потом эстетично махнула мечом — пять слетевших с него серебристо-сиреневых подобий завращались со скоростью оборот в секунду, пока ее рекорд.

Отсиживаться смерти подобно — из согнутого положения она вышла прыжком в воздух, эдак на десяток метров одним махом, пребольно шмякнувшись о казавшуюся визуально более далекой песчаную груду, являвшуюся домом выползающих лишь по ночам гибридов паука со скорпионом размером с оркскую голову. В место внизу, где она только что была, лорд о четырех черепах крестом саданул своей излюбленной связкой из трех черепов: иссушающего пламени, леденящего страха, морового проклятья. А ведь она его до сих пор даже не задела! Из четырех его подчиненных костелапов с парой четырехруких охранников выведены из боя лишь двое, бывших к ней ближе остальных, прочие посечены, но с лечащей их некротической аурой лорда это ненадолго.

Телиться роскошь, потому Пелагея, на всякий случай (очередной нагоняй за опоздание) еще на подлете успевшая сынкантить смещение, спасшее ее от одного плевка кислотой и второго с разворачивающейся паутиной, резко ушла в невидимость и слевитировала под прямым углом, оставляя за собой ветвями разлетающиеся в стороны зеркальные подобия. Выгаданного времени хватило на оценку диспозиции — силовая клеть пленила самоуверенного лорда черепов, на время лишив шанса поднять и подлечить свиту, ничего не способную ей противопоставить, пока она в полете.

Зато паскоры те еще твари! Пел зло цикнула и сразу закусила губу, поймав себя за так веселящим Кеш самопроизвольным подражательством. Не меньше пятнадцати штук уже прошили своими нитями все зеркальные образы, развеяв инфэо — некоторые уже намеревались скользнуть по образовавшимся мостикам. Пусть ей устроят взбучку за брошенные клинки, но выбора нет. Со стихийными чарами у нее пока полный швах, как у Танпеларда, зато заклинания поддались! Да как!!!

Четко представив сломанную острым углом плоскость с направленной наружу нормалью и дужкой в месте изгиба — уж что-что, а видеть и видоизменять в широком спектре она научилась, — Пелагея сотворила инфэо. Искривленная вспышка образовала корки льда на двух участках под двойным прицелом — большой ледяной град она модернизировала в ледяной дождь, хладным душем обрушившийся в двух направлениях. Это выпило ее на четыре пятых от остатка, зато логово паскоров запечатано по всей обращенной к ней поверхности, а уже выбравшиеся из него вмурованы в лед. Она не зря числилась у Телнопарда в верхней части списка лучших учениц за всю его преподавательскую карьеру и удостаивалась редких похвал Солеана — победа!

Ливень разрушил силовую клеть, не выдержавшую двустороннего давления. Пленник взмахом посоха отправил в нее излюбленную тройку черепов, изрядно пострадавшую под градинами, она врезалась в основу инфэо, руша ее, но спастись не удалось — Пел слевитировала, собой развернув плоскость, еще не исчерпавшую заряд, но уже бившую вхолостую, и запустила с хлопком соединенных ладоней луч ледяной могилы, запечатавшей лорда в глыбу льда, а затем развела пальцы веером, отправляя ливень силового поля. Свите хватило по снаряду в черепушки, глыба льда разлетелась от попадания всех пяти.

Пелагея хорошо помнила живучесть лордов о трех черепах, а тут целый четвертак! Потому она, прекратив действие левитации рядом с клинками, опрометью бросилась к головной части и едва успела разбить оставшиеся головы почти собравшегося воедино лорда.

Если бы не паскоры, то пара копирующих взмахов десятью лезвиями сметает свиту, а потом ослепляющий луч с кончика направленного на покидающего клеть лорда — четверной взрыв и все. Да, ее план предусматривал "покрасоваться". А ведь у нее превосходно получаются чародейские атаки с использованием излучения! Как и у Толя — во время своего испытания он грациозно чиркнул кинжальчиками, короткими импульсами взорвав шесть черепушек, а затем метнул сюрикэн (у него у единственного получалось метать заряженные предметы), последовательно быстро срезавший вращающимися световыми лезвиями все четыре черепа. Однако у нее столь мастерски не получалось — распыляющий энергию по всей дуге серп или луч с кончика по направлению клинка. А так еще она могла тупо подвигать кистью с мечом и левой рукой, скучивая силовыми щитами и шинкуя вертушками. Но захотелось выпендриться, ядрить твою налево!

Скандально начавшийся месяц из бури перешел если не в оттепель, то в будни с переменной облачностью, временами с грозами и проливными дождями с градом. Сегодня пролетной экзамен. Был. Пока дурная головушка не решилась поиграть в кегли. Выслеженная Солеаном группка подходила идеально — три раза ее выносили в прах, смещаясь во времени вперед (для нежити назад). И только она возомнила себя рыцарем в серебряных доспехах, е.. ... ...!

— Лапочка, моя, — ласково и с душевным таким взглядом, — а как же милые мертвые змейки в том бархане и фиолетовый червячок под этим камешком у грядки курлуков(???), м?

— Прошу простить за позерство. Дозвольте повторить, кай! — Краснея под ехидным золотом.

— Дозволяю, — с лукавым настроением.

— М? — Отзвучало вновь, когда ей повторили весь позор, промотав воспоминания. Пухленькие губки оказались закушены, а мужчины спешно отвели смеющиеся глаза.

— Прошу простить за неточность, кай! Разрешите пройти испытание еще раз! — До белизны плотно сжав губы.

— Разрешаю, — кивнул Солеан. — Но не прощу, — Пел похолодела, парни глянули сочувственно, Кеш с превосходством. — Если не уделаешь их с одного удара.

Пел и вовсе спала с лица, благо остальные разумно предпочли примерить задачку на себя, приобретя задумчивый вид. Но у них-то от трех четвертей и выше!!! А ей, дуре стоеросовой, не развившей успеха в применении техники быстрого восстановления (Кеш тоже достанется, мелькнула мысль, за непрактичность использования), ничего из мощного определенно не улыбнется!..

"Думай, дурья башка!" — накручивала себя Пелагея, пытаясь вычленить хоть что-то из увиденного в ней каем.

Надо лучшее и малопрожорливое. Призрачный таран... Эм, может, один из черепков лорда и расколет, снеся свиту. Мысли Пелагеи разбегались по ассортименту возможностей. Когда она поймала насмешливый взгляд Кеш, то поняла, в какой ё.. ж.. оказалась! Эпикфэйл, как иногда выражается Солеан! Ошибка в корне рассуждений — проверка владения векторальной силой! Что тогда, вертушки? Ну, положим, как раз дека черепов, но ведь увернется, сволочь!.. Зубы ледяного дракона, допустим, пережуют главного, но свиту это только раззадорит. О, да у нее вновь системная ошибка! Пелагея безудержно покраснела — она попалась в классический капкан мультивыбора, забыв отсечь лишнее. Уязвимости! Надо использовать уязвимости врагов — излучения! Цветная сфера? Это явно не ее конек — тип урона произвольный, а ну как жахнет желтым, то-то все изумятся... ее беспросветной дурости!!!

Единственное, что реально способно нанести вред, это ослепляющий луч. Выкосит свиту на раз! Но раствор луча получится недопустимо широким, лорда на минус один. Надо четыре. Эм... Если как-то сузить, то ведь и прокатит! Точно ведь!!! Нно как?! Она жахнет весь резерв до капли, вбухать больше не выйдет. Подсказка возможна, но... унизительно. Пел передернула плечами. Тут ум зацепился за непривычную тяжесть и балансировку руки — щит! Как использовать щит?! А что требуется? Надо сузить луч. Или расширить — нельзя сбрасывать со счетов эту возможность. Оу, ползунок!

Сверкнув глазами, она коротко кивнула в знак готовности и шагнула сквозь барьер. Встав на полусогнутых, девушка на уровень плеч подняла руки. Положив на щит клинок, она перехватила эфес, поймав шарик между указательным и средним пальцами. Поводив, настраивая прицел, она предельно сконцентрировалась — взаимодействие проводников отработано худо у всех, но без него никак.

Вот появилась группа — невидимая для них Пелагея ощерилась, отведя правую руку назад, выверяя прицел, затем сдвинула вперед так, чтоб кончик клинка с плоскости щита вперед высовывался на треть. Так ограниченный четвертичным сектором круга луч сократится еще на треть, дабы попало тютелька-в-тютельку. Все, медлить нельзя — лорд насторожился и вскоре сам атакует по вектору опасности, чего допустить нельзя, иначе одна сорвавшаяся связка и ей кранты, ведь прерывать движением равносильно сбитому прицелу и промаху, а это настоящий провал! Пел сощурилась за миг до вылета способного ослепить ее саму луча. Удар сердца — сдвиг! Пальцы неосмотрительно коснулись режущей кромки щита и... потеряли две нижние фаланги. Зато луч стал узким продолжением меча, таки прошив обращенный за спину череп на излете (инкантящий знает подобные вещи, для свидетелей родился нестерпимо яркий солнечный луч, схлопнулся в линию и потух, оставив безвредные горки лишенных некротической псевдожизни костей).

Выронив меч, Пел засунула обрубки в рот, со стонами запрыгав от запоздавшей боли с как всегда брызнувшими слезами, этим ее завсегдашним бичом. Пойманный взгляд Кеш пролился бальзамом на душу и помог высушить ненужную влагу — раны закрыты, а отрастить сама сможет после восстановления запасов маэны. Внутри растеклась эйфория — у нее наконец-то появилось лично ей придуманное инфэо! Ослепительный прожектор! Она даже успела придумать имя реинкарнации — звездный прожектор.

— Молодец, Пел! — Первым после "зачетного" кивка кая поздравил ее Толь, мгновенно Шагнув к ней и без возражений бережно взяв руку, сразу же начав вливать целительную силу — избыток стопорил боль.

Либо Толь умело держал чувства в узде, либо он действительно проявил заботу о бойце на уровне праера, лучше каждого из остальных тюсов умеющего лечить — сказывалось его прошлое умение гасить сигналки и закладки, весьма тонкая работа. Тан ободрял и восхищался, Кеш завидовала — у нее с излучениями хоть и наладилось вместе с прочим своим арсеналом, но коньком оставались лед и пламя, впрочем, как и у нее арканные и скрывающие приемы получались на качественно другом уровне. Изнуряющие каждодневные тренировки сделали свое дело, осталось теорию проверить на реальной практике — чучела опротивели. Первый итог — дурость в расход. Как ей не намекали, что перед смертельными врагами не красуются, все словно горох об стенку.

— Зачистите, — бросил кай.

Миг осмысления и:

— Кеш — змеи, Тан — курлуки, — распорядился праер, неожиданно для всех выбрав скрывающегося под землей червя. Бойцы команду приняли к исполнению без промедленья.

Подспудные догадки Пел оправдались на все сто. Кешниафа обрушила с небес радугу, вспыхнувшую нестерпимо желтым — хана нежити. Она едва-едва овладела этим инфэо на уровне контроля палитры, как уже возмечтала аддитировать, подобно умению с простейшим подобным и по совместительству ее личной разработкой, радугавихом — изначально то была радужная сфера, в переработанном же варианте меч окутывался разноцветными всполохами, вихревым клубком отправляемых в единственную цель, нанося той множественный урон с разными энергетическими модификаторами. Атаковавший Тан тщательно прицелился за считанные мгновения — его шипастый шарик со свистом рассекаемого воздуха перелетел через правый край силового щита, кучно отразившего пару дек плотных серебристо-сизых шипов, при этом замерцав, истаивая от придания снарядам кратного ускорения. Авторской связкой арканщитшип он овладел виртуозно. Сам Толь выполнил вторую (первая — лезвийный излучатель, навешиваемый на сюрикэны, использован при испытании) авторскую атаку — громобойный резонатор. Бывший вор крайне возгордился, став ниндзя, и по уши втюрился в боевые кунаи, предложенные Солеаном. Провел снизу вверх — все пальцы в кольцах, обхватил себя руками — дуплет. В кольце туго скручивается разогнанная маэна, невероятно усиливающая эффект и стабилизирующая вектор преодолевающего звуковой барьер полета при метании на сравнимые с выстрелом из арбалета расстояния — то же и в сюрикэнах, точно так же управляемых удаленно посредством раскручивающейся катушки с магическими нитями, цепляющимися при броске за пальцы. Толь достал четыре штуки, соединил лезвия заборчиком без щелей, запустил в них коронную силу звука и метнул квадратом, направив резонирующий удар на пересечение диагоналей четырехугольника, описавшего валун. Резкий громоподобный удар намертво раздробил существование червя вместе с валуном, осыпавшимся горкой щебня. Раньше Пелагея видела только двухточечное исполнение, а тут четыре плюс возникшая в центре призрачная тень пятого куная, размытая от разрушительных высокочастотных вибраций.

Все это больно ударило по самолюбию, но быть лучшей во всех дисциплинах никому из тюсов не дано (вон у Тана и Толя осталось что-то около десятой доли от запасов в противовес половине у Кеш), да кай и не требует, побуждая совершенствовать прежние классовые специализации, в которых по окончании месяца учебки каждый достиг мастерского потолка, начав перевод умений и навыков на магистерский ярус, ранее частично уже доступный — для нее этим кусочком являлся список из инфэо сна, собственной маскировки, невидимости, гипноза и смещения, в которых она основательно поднаторела за время жизни в Пек-Блэ. Пел, кстати, сравнительно недавно поняла, что с момента встречи с Солеаном поупражняться в гипнозе ей так и не удалось — против нежити бесполезен. Мысли воспользоваться им по отношению к Танпеларду сохранившиеся моральные качества за все два года не допустили ни разу. Она не шибко распространялась об этом своем умении, но планировала раскрыться и применить при допросе тифлинга — пытки ей не претили, но чувство команды к тому времени уже проросло, раз Тан не разглядел в ней скелетона-огнеметателя, когда затаскивал бесчувственную в особняк. Ей пришлось пережить очередную катастрофу, когда она изучила с каем удержание легиона и на отдельном занятии сперва всех троих тюсов подчинила себе, а потом на примере гипноза каждого в отдельности обучала остальных методам противодействия такого рода атакам. Возникшие подозрения, в начале коснувшиеся их новой жизни, а потом перетекшие на анализ старой, пребольно кольнули — сама виновата, в свое время умолчав... Атмосфера еще день потом царила пасмурная и совсем не располагающая к совместному проведению вечера.

Команды на обучение не последовало — все тюсы после магического круга, действовавшего по правилу сообщающихся сосудов, внимательно следили за Пелагеей, мотая на ус новое инфэо. В дамках пока был один Толь, придумки коего никто воплотить не мог — простые артефакты получались без каких-бы то ни было проблем (теперь), а целовать-чаровать в бою умел он один. Посидеть с часик, зачаровывая метательное, всегда пожалуйста. Ослепительный прожектор засверкал с поразительной быстротой — за десять минут каждый приноровился, дивясь изящности решения.

— Вот чем надо красоваться, Пел, — подвел итог Солеан, в эмоциональном фонем приглашая ее подойти к себе.

Волнительные мгновения разрешились по-новому — руке в закрытом брюками с кольчужной юбкой паху сегодня делать нечего, хотя для эмтой руки помех не было. На сей раз к ее губам прижались мягкие, прижались жадно и властно, а вот язык оказался чрезвычайно робким малым. Пелагея обвисла в объятьях, истома жаром растеклась по телу, зародившись одновременно снизу и сверху. Время на томительный миг потеряло смысл, и стремительно покатилось вновь. Через несколько секунд она уже стояла сама с чувством сытой полноты и неловкостью за необоримую ассоциацию с вампирским кланом. Это витало где-то рядом и не опровергалось каем, наоборот, способы экстренного забора энергии и другие мелочи в техниках свидетельствовали о схожести.

Пелагея уже не страдала смущением, остальные тоже, поэтому закусила губу, когда рука Толя сама проявила инициативу относительно Солеана, не встретив препятствий. Рядом цикнули, поняв допущенную оплошность, Тан высматривал что-то на полигоне.

Несчастный лорд черепов умирал в этот день больше сотни раз, работая экзаменационным чучелом.

Проверялась физическая подготовка и умение вести поединок на истощение противника. Один в паре связывает магическим боем лорда, другой сражается со свитой. В рукопашную, на кинжалах, мечи парные, меч-кинжал, метательное и прочие комбинации. В магии так же — стихиями, арканом, излучениями и излечениями контактника, действующего с понижающими его скорость и силу коэффициентами как при проклятье или вредной ауре. Самое сложное для всех это работа с некротической энергией, эдакое перетягивание каната с некросуществом, практически безраздельно властвующим в своей родной среде. По максимуму задействовалась пересеченная местность и дополнительные мишени в виде все тех же паскоров, коих в конечном итоге насчитали три десятка в логове.

Никто не мог перещеголять Солеана на кухне, поэтому день начался с радостного возбуждения — как же, дежурство до часа Икс вновь у него! Но за сытным обедом сил раздавать комплименты не было — чудеса планирования оставляли время на частичное восстановление, ведь тот тонизирующий поцелуй, к великому сожалению, не повторился. Да и сам их лидер выглядел помятым и ел без чувства вкуса, вместе со всеми налегая на мясное и десертное варенье.

Пел развалилась на тахте прямо в холле, не дойдя чуток до своей комнаты — там и прикурнула, на автомате войдя в восстановительный сон. Сиеста на этот раз с ног свалила всех до единого. Кроме фамильяров, очередь коих придет еще до полдника.

Одни и те же скелеты и курлуки приелись уже после второго часа, но за весь день у..и прямо таки осточертели Пел! Тело помимо воли само стремилось поскорее упокоить нежить, лишь бы не видеть на зубок выученные движения и приемы противных костей с кусками засохших сухожилий и мяса. Никогда, никогда их так не изнуряли. Приходилось выжимать из себя все до капельки.

В спину колол острый осколок, рука вымазана в чьих-то ошметках, правая щека саднит, левую щиплет, вывихнута правая кисть, а локоть левой раздроблен, перед наполненными счастьем глазами все плывет.

— Пел, Пел! Очнись же! Что с тобой? — Взволнованные мысли Кеш бурами ввинтились в мозг и оторопели. — Никак умом тронулась? — Тут же оттенки сменились на язвительные.

— Завидуешь? — Хмыкнул Толь. Тан как обычно решил не ввязываться.

— Цы!

— Пе-еэл? Поздравляю, что ль, — глядя в сфокусировавшиеся на нем очи.

Пел на радостях обняла так удачно подставившегося Толя, а тот и не против даже пообжиматься с обворожительной воительницей — через доспехи это впервые. Интригующе — это уже будущие мысли и фантазии.

— Ц! Еще не вечер! — Гордо отвернувшись.

— Ну, давай, что ль, на пару два подхода подряд? — Бочком к Кеш подступил Тан, тоже смекнувший, что к чему и для чего.

— До упора!

— Согласен. Солеан?

— Дерзайте, — ободряюще улыбнувшись. Он уже садился в свою излюбленную позу, готовясь снабжать энергией микроскачки во времени.

Слушавшей их краем уха Пел было не до них — страстный поцелуй кружил голову, а сильные и ловкие руки уже уносили ее с полигона в тамбур к Солеану, не замечая веса и углов амуниции. Она лишь мазнула сенсорами по каю, убеждаясь в наличии разрешения — хитрый Толь решил познать возведение в степени через секс с первооткрывателем, осознанно добившимся взрывного роста запасов маэны — вибрации полученного этим способом объема делают его непригодным для повторной обработки, но важен сам факт! Все лекции про буфер и многоступенчатость резервных хранилищ обретают практический смысл. Теперь они (а сомневаться в успешности каждого причин нет) смогут за ночь выстроить трехступенчатый каскад, разбавляя внутреннюю концентрированную энергию до разреженных выхлопов маэны наружу, и обретут объемы, сопоставимые с доступными архимагам. А там глядишь, и умения подтянутся — недаром они все приняли путь боевого мага, плюс кай обещал в будущем приоткрыть завесу над клановыми бонусами.

— И откуда только силы взялись? — Мысленно подумала сноровисто раздеваемая, увлеченно избавляющая от лишнего самого раздевателя.

— Мрр, — пришел звучный ответ оценившего выпрыгнувшую на рукоятку куная спелую грудь. Возня продолжилась с новой силой, а ведь считанные минуты назад он сам раньше нее рухнул пластом, не в силах подняться.

Пел припомнила самый вечер третьего дня, когда они почти также вымотались. Тогда не любивший беспричинно воздерживаться Толь вопреки всему испытанному до того кошмару и презрев прошлые убеждения не выдержал долгого молчания рассевшихся у камина, обзаведшегося струящимся водяным воротником. Четырехстенное одиночество лично Пел тогда пугало, а из общения устраивали эмоциональные поползновения из-за барьеров. Смех, конечно, сгладил трения, однако, по сути, сия пилюля до истоков проблем недохрюкала.

/

* * *

* * *

/

Сейчас Пелагею буквально распирало от вожделения, впервые в этой своей новой жизни ей приходилось раздевать и дозволять оголять, что неимоверно возбуждало. Вспыхнувшая страсть питалась невероятным экстримом — всеми фибрами она ощущала самый разгар идущего рядом боя, что превращало ее саму в дикую кошку, пробуждая животные инстинкты обладания.

Солеан

В Шлехне два конкурирующих гнезда вампиров. Старожилы потворствуют выяснению отношений среди младших птенцов, в интригах и схватках наживающих необходимый опыт, дабы вырастить бунтаря, способного после изгнания выжить и образовать новое гнездо, тем самым способствуя выживанию расы вампиров как таковой. Официальные власти смотрят сквозь пальцы, имея свои преимущества, с лихвой покрывающие сонм недостатков. Для шастающего по катакомбам плута информация о его жителях залог выживания. Естественно Толь быстро распознал два и два, сложив их в четыре — многие банды или имели их ставленников во главе, или напрямую крышевались вампирами, самые старые и опытные из которых питались энергией, позволяя себе лакомиться лишь изысками в виде крови сильных магов или отпрысков древних родов.

Было интересно следить за эволюцией его логических цепочек, пытавшихся вогнать в понятные рамки мои способности — какие только бредовые идеи не блуждали в головах у остальных!

Живой плюс вампир равно истинно рожденный. Маг — с кем не бывает? Маг крови — само собой разумеющееся. Какому как не ему экспериментировать с кровью оборотней, эльфов и драконов, беря и совмещая в себе лучшее ото всех? Века способствуют к накоплению опыта, знаний и реликвий. Тут и богобоязнь легко объясняется, и невероятные способности к созданию телесных оболочек, и прочие плюхи — баловень судьбы, не иначе... Научный червь и затворник, недавно выбравшийся из лабораторий под очи звезд, залетный птиц для Найшера, в числе прочего собирающий раритеты.

Толь искренне считал меня своим патроном еще до клана, что тождественно хозяину. Он знал, птенцы у вампиров почитают обратившего их за бога, по крайней мере, в первые деки лет, ибо физически и энергетически полностью зависимы и подконтрольны. Патриархи редко ошибаются, когда маринуют птенчика, лишая права на восхождение по иерархической лестнице путем накопления силы посредством лично обращенных, но и они не застрахованы от подлости и жажды власти и могущества, когда бывший птенец выходит из-под контроля и выпивает зазевавшегося обратившего, множа свое могущество. Толь гениальный актер, проживающий роль — я угадываю механизмы, которые в положенное им время сделают разрешенные выводы и сложат разрозненную мозаику, а пока ноль амбиций и недовольства на глобальном плане, гибкая психика под меня подстроилась лучше всех, даже Пел не сравнима с ним.

Трапезничая поутру, размышлял над превратностями судьбы. Создав инструменты из гиперстелларита, как-то незаметно пристрастился к ним, обрел зависимость. Вчера я намеренно пользовал собственную силу и ухайдакался вусмерть! Жесть... Производимая гарнитуром энергия изнежила меня — за ночь я со стыдом принял помощь Сержа, создавая стеллариты для луарцев. Длительная вытяжка утомительна, всплески редки — неутешительный прогноз омрачает.

— О чем печалишься, Солеан? — Спросил Толь, когда я отрешенно заковырялся в десерте. Когда я ем, я глух и нем — нерушимое правило действовало до подачи сладкого, в нашем случае они примерялись ко мне.

— О зависимости от оружия, — не моргнув глазом ответил я, в общем-то, не столь уж сильно покривив душой. — Про дилемму в кругу... — закрывая тему до расположения у чаши пруда со стилизованным водопадом.

За ночь глубокой медитации каждый косвенно получил мою поддержку и к утру обзавелся третичным каскадом. Теперь следовало озаботиться буферной зоной, место которой во внешних слоях ауры — суть в диффузии разномастной энергетики с последующим накачиванием полученной смесью, собственно, инфэо. Время приобщения к сей структуре доступно минимизации посредством ритуала (прямое вмешательство не в счет, ибо вредно, расхолаживает). Дилемма на самом деле состоит из трех вариантов.

Номер раз — это проторенный путь подселения симбионта. Он решит целый комплекс связанных задач: динамическая броня и оружие, магическая защита и оптимизация использования ресурсов организма. Номер два — это чудо-артефакт. В данном конкретном случае оружие. Доработав дизайнерские шаблоны из компьютерных игр моего предалекого прошлого, провел демонстрацию красивого и смертоносного посоха с копейной пяткой и алебардным наконечником для Пелагеи, способный разбиваться на пару щит-полуторник гигантский двуручник для Тана, два меча со сходной способностью разделяться на пару во вторую руку, причем, будет то копия или совсем другой вид клинка, решает владелец, Толь и Кеш. Цацка с ИИ, в режиме обучения управляющим телом для достижения цели, обладающим повышенными сканирующими и анализаторскими возможностями, ну и много чего еще. Вся прелесть исключительно в боевой обстановке, зато она по совокупности переплевывает предлагаемое симбионтом, на качественно ином уровне. В первую очередь это материал изделий, способный без порчи повергнуть даже развоплощенных дьявола или бога; во вторую это мультиплексор, способный объединить в своем ударе силы целой армии, ведомой владельцем, причем ИИ возможную атаку при взломе чужой защиты перетягивает на себя; в третью артефакт становится неотделимой частью сущности, а значит украсть, потерять, передать, отобрать и тому подобное не получится. Номер три — это дополнительная расширенная способность. На экзамене на использование сторонних источников силы действовал запрет, а так клановый источник, представляющий из себя гарнитур на мне, ими уже не единожды опробовался (я бы его точно вычерпал до дна, когда тянул планету на глазах планара Найбайвера), но исключительно при инканте для наполнения инфэо. Стелларит создавался на основе частиц тюсов и Сумрака как производной от Света и Тьмы. Потому в шарообразных кристаллах учтен и клановый признак, и индивидуальные особенности, как то: аркан Тана, арканный стихиаль Пел, плазмо-хаотическая энтропия Кеш, вибрирующая тень Толя — с последней был особенно скрупулезным. Если внедрить результат моего ночного труда обратно, то получится субисточник, доступный и связанный с другими. Собственный символ в центре, три остальных вокруг — либо раз в "биосутки" воскрешение, либо трижды полное энергетическое восстановление. Следующие не лимитированы. Символ клана подложкой и сверху над собственным один из трех других — подобие юнитаса, когда открывается доступ к поступающим от сенситивной системы тела выбранного тюса данным, поток просто дублируется, а в случае расположения и снизу вместо клановой подложки и сходного построения у напарника происходит обмен телами, ощущаемый оставшимся неудел. Когда "ромашка" (один в центре и три лепестка) создается начинкой меж символов клана, то для четырех сознаний, вступивших в объединение, время на порядок замедляется, они без взрывающего мозг напряга воспринимают ощущения дополнительных трех тел так, словно это их собственные, но при этом управлять ими без прямого разрешения владельцев не могут — при положительном ответе все навыки и прочее, кроме воспоминаний, переносятся на другую телесную основу ввиду наличия "кровной родственности". Все эти прелести косвенно вытекают из выделения второго потока как реакции на появление субисточника. Таким образом, восполняется один из главных плюсов предыдущих двух вариантов — одновременный парный инкант, чародейский бой с независимым инкатом, объединение при сражении пары чародейских приемов в единое, то бишь одномоментное.

Режим юнитас эти шалопаи саботировали, дескать, раз мне труда не составляет всех их объединить и действовать целым, раз они мне и так полностью открыты, то мне и карты в руки. Давить тогда после тестовой пробы выпавшего с болью Толя, до самого сна маявшегося потом мигренью, не стал, и сейчас не настаивал.

В дебаты не вмешивался, консультируя. В частности, арканный стихиаль — с чем его едят? Тут все элементарно — силовые поля, излучение и стихии будут получаться у Пелагеи результативнее при тех же затратах. У Кеш и так здорово выходит работа с энтропией, нагрев и охлаждение, появится плазма как стабильная форма и хаос как востребованная вторичная сила. Толь невольный фанат звука суть колебаний читай вибраций, в перспективе разрушать колебаниями можно будет вражеские инфэо, к примеру, тут раздолье для приложения фантазии.

— И все-таки настаиваешь на юнитас, Солеан, — укоризненно заметил Тан, когда случайно выяснилась недокументированная функция ИИ.

— Я? Упаси боже. Просто не юзай функцию или нафиг отключи, — притворившись валенком.

— Получается, эту хрень вложили в каждый пень, — поделилась своими соображениями довольная собой Пел.

— Ампутировать часть сущности труднее, чем лишить симбионта, а способность блокируема и не отчуждаема, — свел информацию Толь.

— Жаль... Цэ! Я в смысле заиметь именной клинок! — Тут же стала оправдываться под скрещенными на ней взглядами Кеш, в прошлой жизни плотно прикипевшая к потерянному драконьему клыку и любимой рапире.

— Окей, все передаваемые тебе начну подписывать, — согнув линию губ улыбочкой.

И телепортировал к ее ногам пятак кунаев с огромными руническими узорами: "Жаркой Кеш", "Гневной Кеш", "Душке Кеш", "Упрямой Кеш", "Златоглазке Кеш". Та вспыхнула, прочитав на подобранном "Душке Кеш".

К слову, я всех обеспечил единообразным слоеным сплавом закаленных магией металлов, среди коих числился армирующий мифрил, обеспечивающий гибкость, и адамантиевая кромка кончика, что давало поразительную проникающую способность. Композитный материал широтой свойств превосходил одно— и двукомпонентные (например, булат с мифриловой кромкой или внедренными инородными полосами) аналоги. Дизайн не блистал вычурной изящностью — все просто и сугубо практично, что само по себе красиво и ценно. Никаких рунных вязей и прочих узоров — они ограничивают набор приемов. Мне не жалко, тем более мошна каждого относительно бездонна, казалось бы, пусть таскают центнеры мечей и тонны доспехов, отчего я мелочусь, душимый жабой? Пресловутый юнитас, плюс универсальность, плюс неприхотливые чары подстройки по руке с маячком ложатся и поддерживаются рефлекторно, плюс у тюсов достаточно большой веер выбора с магией, не стоит городить еще один и с обычным оружием, а то действительно голова опухнет — любимое и два второстепенных, этого вполне хватит.

— Так и быть, — опережая с примирительными мотивами. — В третьем варианте каждый получит полную экипировку по своим меркам, а так же дуэт альтернатив с парадной и экзотической половинами. Тест боем, чего уж там, все прошли на ура, — при этом хитро смотря на порозовевшего Толя, таки добившегося своего в паре с Пел.

И не сбавляя темпа показал виброкинжал-скобу, закрепляя успех. По скругленному внутреннему периметру удобно разгонять жгуты маэны, при этом кромка начинает мельчайшие колебания с частотой и амплитудой, зависящими от скорости и объема крутящейся силы. Легендарное поющее лезвие — я знал, чем соблазнять.

Глава 23. Ушастый

Танпелард

Вопреки доводам рассудка, у Танпеларда развивалась ритуалофобия. Каждый за последние два с лишним года вносил кардинальные изменения в его жизнь, обращая в прах задумки и чаяния. В обсуждении очередного он принимал участие постольку поскольку, тщательно скрывая от тюсов свои негативные эмоции и адресованную каю обиду беззащитного ребенка за опошленную и погубленную мечту детства. Юный мальчуган воображал себя владельцем легендарных мечей, с пылким сердцем влюбляясь то в один, то другой, представавший в очередной поучительной легенде. Верный друг, повергатель врагов и защитник справедливости — отрок с дворовой пацанвой играл деревянными мечами с громкими именами, лично вырезаемыми на лезвии. Постепенно игры перешли в целенаправленные занятия, а мечта... затаилась. И теперь ее выколупывание и развеяние причиняли душевные терзания. Только скажи, только откройся и покажи — до мечты о живом клинке одно слово, его слово.

Выступить против родни... Тан переосмыслил понятие родни под призмой клана, проникся к луарцам, полюбил Краси крепче маститого боевого коня, многолетнего товарища, брошенного в рассвете сил... Щадить его чувства Солеан не принуждал себя, перекраивая по-своему:

— Тан. Та-ан! — Щелкая пальцами для привлечения внимания ушедшего в себя воина, на автомате кидавшего какие-то фразы о согласии. — Удержа это в себе, ты породишь у остальных ослабляющую дух вину.

— Это приказ, кай? — Хрипло. Все разговоры прекратились, пытливые и встревоженные взгляды придавили невидимой тяжестью.

— Есть как минимум еще один вариант, четвертый — все довольствуются трофеями, они обещают быть, судя по тифлингам, по-королевски богатыми. А стеллариты на продажу, быть может мы заглянем и на центральный перекресток межмировых дорог, где можно классно отовариться — выбор там, по слухам, такой, что глаза разбегаются. Или сделаем из них медальон для праера или танка, на которого будут тучами наваливаться привлеченные их звездным сиянием монстры — Кеш приложит все усилия, чтобы овладеть накладываемым искривлением магии, реинкарнации заклинания "убежище хаоса", которое оградит союзников от прямого вреда во время зональных атак.

— А чего тебе хочется, Танчик? — Сев на его колени и положив ладошку на его грудь. Участливый взгляд с искренней тревогой... Тан звучно вздохнул — Пелагея явилась прямо из его мечты трехмесячной давности.

В горле застрял комок, он крепился — увлажнившиеся глаза закрыли шлюзы перед не прошеными слезами. И когда на соседний подлокотник в молчаливой и физически не притрагивающейся поддержке сел Тольрапт, и когда Кешниафа тихонько начала массировать шею и плечи. Он воин, а не кисейная барышня. Он... он может разрыдаться на плече у родителя, но не перед членами клановской семьи. А есть ли повод вообще?

— Обойдусь, — буркнул Тан и запунцевел. — Я мечтал в детстве о своем легендарном, живом мече...

— Так...

— Но, — и оба замолчали. — Но теперь есть Лаура... и Краси. Мне вас выше гор хватает, только одушевленной вещи и не хватало зудеть под матрацем! — Попытался отшутиться Тан, накрыв ладошку Пел своей.

Никто не засмеялся, доброжелательные улыбки подарили умиротворение. Танпелард поверил в собственные слова, расставшись со старой мечтой, павшей под натиском превосходящей ее реальности. Сказал в шутку, задумался, и лавина веры погребла под собою с головой.

В этот момент каждый осознал, сколь раним, сколь привык к родным и нуждается в их поддержке и понимании. Где-то в караване затесался верблюд с поклажей из мысли о том, что тягостное чувство, отравлявшее жизнь в нескончаемых пещерах, лишенных человеческого общества, их в новой жизни не беспокоит. Не беспокоило до сего момента, когда призрак прошлого стремительно и громогласно ворвался в настоящее. Солеан постарался создать атмосферу с мазками домашнего уюта среди чисто рабочих моментов, вынужденное затворничество представало в другом свете.

— Боязнь ритуалов моя оплошность, — неожиданно разрушил идиллию Солеан мягким баритоном. Незнамо как он оказался сидящим на корточках перед креслом тана и смотрящим ему в глаза. Сердце ухнуло, забившись с новой силой. — После обеда Пел и Кеш восполнят сей пробел в знаниях, а после полдника каждый примет участие в подготовке рунической версии. А сейчас облачайтесь и в симулятор, — говоря последнее уже стоя.

— Симулятор? — Переспросил Толь, не спеша двигаться. Тан удержал Пел. Руки Кеш замерли, завершив приносящее облегчение движение вокруг шеи.

— Вчерашних... да-да, — хмыкнув, — тех самых, я скопировал, вложив широкий спектр новых уверток и шагов, прокачав старые. Вступив на свою копию полигона, каждый получит интуитивно понятный интерфейс управления количественно-качественным характеристиками. Предсказуемый враг опасен в своей слабости, ибо может смертельно удивить, порушив планы, потому юниты начнут выкидывать не свойственные им приемы и потрясать неожиданной прытью. Вчера вы попали под власть рутины, выработав наиболее эффективные методы, сегодня без смекалки не обойтись. В конце боя по совокупности параметров симулятор выставит каждому балл, для поддержания спортивного духа таблица изменений будет доступна всем, иного общения на весь период прохождения симулятора не предусмотрено, — говорил Солеан. Слушатели не могли знать, что симулятором выступит он сам, проводя для себя очередной экзамен в ожидании очередных неутешительных итогов.

Тольрапт

Облегающий антрацит чудо-ткани, не уступающей мифриловой кольчуге, вместе с частью амуниции скрывался под еще более защищающей владельца от всяческих напастей неоднородного цвета мокрого асфальта чапаном, полы из вертикальных полос внахлест до колен, широкие рукава наполовину спускаются от локтей, того же дизайна шаровары. Крой позволяет легко доставать спрятанное под ним и в нем, материал с климат-контролем. У остальных тюсов схожий с ним дизайн одежды — облегающее нательное белье, закрывающее от стоп и кистей до шеи, и плотные штаны с верхом, правда, приглушенные серым цвета разнообразнее, с узорами. На поясах имитация кошеля с хитрыми пространственными чарами. На руках обтягивающие перчатки, своеобразно повышающие чувствительность и одновременно защищенность — у Тана рукавицы. Ноги обуты в мягкие и ноские бесшумные берцы — у Тана и Кеш усилены металлическими наличниками.

Невзрачные лезвия имели матовый цвет серого шифера, на ощупь гладкие и скользкие. Парадные резко контрастировали с, эм, табельными, изобилуя витиеватыми узорами и зеркальными поверхностями благородных облачных небес, поражали богатством отделки стильного эфеса и ножен. Имелась в мошне и одежка им подстать.

Никаких бирюлек, кроме лично зачарованных, а поскольку данный раздел артефакторики в учебке упущен в пользу развития скорости инканта, то кроме лично (сам Толь справился с третьей попытки, Тан с пятнадцатой) гравированных рунами мифриловых колец волшебства, куда в постоянном режиме сливалась лишняя маэна, непрерывно генерируемая внутренним источником каждого, ничего нет. Эпических предметов у тифлингов, разумеется не было, но это не мешало облизываться на пояс энергии или амулет защиты, мечтать об акробатических чарах на ботинки и прочих знакомых улучшениях при помощи магии с результатами после их модернизации. Например, кольцо волшебства — вникнуть в суть фракталов и суметь отобразить сие в рунах дорогого стоило, зато получился почти бездонный накопитель, который они с горем пополам привязали к ауре, тем самым убив сразу несколько зайцев. К сожалению, из-за способа организации хранилища энергию приходилось вынимать с большой осторожностью, что в скоротечных условиях боя делает артефакт относительно бесполезным — арканный диск или вспышка сомнительный довод, лишающий постбоевой подзарядки и всех навешенных на него инфэо. В частности, по утрам это на всю продолжительность до следующих "биосуток" обновляемый комплекс из: щита, чешуи, невидимости (со штрихом, делающим активное заклинание при раскрытии аналогом отвода глаз), энергетического полета, смещения и с трудом освоенного искривления магии. Каждый имел свой набор, но у него с Таном они совпадали. Из-за неразработанности собственных источников они оба вынужденно обращались к Кеш, ибо круглосуточная поддержка комплекса обходилась слишком дорого — у Пел набор шире, но она сама справлялась, умудряясь дополнительно поддерживать в кольце два (против трех Кеш) резерва на свое полное энергетическое восстановление, а не испаряющийся к утру один, как у Толя и Тана. У завязанной на ауре бездонности есть гигантский минус — энергетическая "масса" с определенного значения, двукратного у Толя с Таном, четырехкратного у Пел и семикратного у Кеш, начинала с неумолимо возрастающим ускорением высасывать маэну из тонких тел. Но с другой стороны это превосходный предохранитель, через мгновенный сброс излишков защищающий от перегрузок.

Биосутки, как понял Толь, временной интервал, воспринимаемый организмом за сутки — актуальное понятие для путешественника по мирам и одаренного. Изнуряющие тренировки сутки напролет, чередующиеся с восстановительной медитацией, вывели скудный набор инфэо Толя из-под влияния биоритмов, у остальных тоже. Тюсы пережили три мазохистских этапа: перевод инфэо (заклинания и чары еще в учебке переведены на ментальный уровень, лишившись потребности как в словесном или жестовом выражении, так и в материальных составляющих, для тюсов и так роли не играющих) в оперативную память (Тан, помнится, тогда аж забыл, как шнурки завязывать); создание ссылочных отношений с ярлыком в оперативной памяти; закрепление за инфэо статуса зависимого лишь от объемов маэны в буфере. Дека кромешного ада — сутки отруба. Зато никаких книг заклинаний им теперь не надо — все отлично хранится в структурированной ими по образцу Кеш памяти. К великому сожалению, все новое отныне предстоит изнурительно заучивать по новой методике, халява с записью в книгу и обновлением перед сном или во время медитаций кончилась, едва начавшись.

Сегодня они провели третий и последний реоус в пузыре, выпавший на ночь. Утренний баф, как выразился Солеан. В ущерб обороне исключительно собственные умения — причина в их неминуемой накачке до магистерского уровня с последующей реинкарнацией. Нахрапом никто никуда не пойдет:

— А демонские перстни? — Спохватилась Пелагея.

— Рунический портал луарцев не пропустит, — без эмоций констатируя факт, за которым наверняка скрывалась куча менее значимых фактиков.

— Во внутреннем круге нежити нет, но мы... я там петлял — закольцованные тупики, — напомнил Толь.

Как-то так получилось, что разговор о дальнейшем маршруте случился перед самым выходом. Тольрапт со всеми полагал само собой разумеющимся использование ведущего в неизвестность портала, подспудно настраиваясь на долгую мясорубку по выходу. Признаться, целиком его вина, выяснение в последний момент столь серьезных вещей вопиющая некомпетентность!

— Там, — многозначительно. — У этих часов есть стрелки, мы пойдем по этому запасному пути. Я спроецировал дверь на одну из стен в проходе теин деления асудзу.

— А ты прямо так?.. — Придирчиво окидывая сверху вниз прищуренным золоченым оком.

За счет разработанного восприятия соклановцев, луарцы сейчас видели друг друга призрачными фигурами, кого-то четче, кого-то нет в зависимости от разницы уровней инкантящего и видящего. От Солеана после слов Кеш остался еле заметный силуэт тени, скорее воображаемый мозгом исходя из ментального восприятия и теневого зрения.

— Так, — хехнул их лидер. — Сама-то чо не подобрала ауру?

— Ц! Идем, чоль? — Поддевая. Ауру каждый подобрал, не дожидаясь персонального замечания, как Кеш. В свое время Солеан подсказал, как с ее помощью воспрепятствовать распространению издаваемых при ходьбе и дыхании звуков. Все ж их обучение было весьма специфичным и ограниченным.

Пять фантомов бесшумно объявились в кромешной тьме арочного туннеля. Четырем из них для ориентации пришлось напрячься, привыкая к ориентированию с закрытыми глазами, аурному видению. От эхолота тоже отказались, из-за боязни получить внезапное оглушение — один Толь умел блокироваться, а как-то раз ради знакомства испытанные очки и наушники им не выдали, загадочно умолчав причины. Постояв с минуту, трое взошли на порог Тени, четвертый сместился в саму Тень. Узы клана не дали им потеряться.

Шли медленно без намерений красться — банально для привыкания. Разлитая вокруг сила ощутимо давила, маня соблазнами. За спину было больно смотреть — там царил самый разгар инициированной их действиями энергетической бури. Обольщаться не следовало, хотя Пек-Блэ скоро поглотят, внимание врага мечется — априори у него достаточно присных для рутинных дел, не вечно же он сам за всем приглядывает.

Шли дергано без шанса на маневр — такова суть запасной дороги. Пробегавшая раз в минуту щекочуще-тошнотная волна переставляла куски пространства, приоткрывая извилистый путь к центру на короткий интервал, причем каждый новый оборот он склеивался из разных участков, отчего получалась сюрреалистичная картина движения по каменным кишкам. Стабильным оставался овал, центрированный на Солеане — когда в него попадали зальцы, когда здоровенные каверны, как сейчас.

— Моста и в Тени нет, — безрадостно доложился Толь в поддерживаемом Солеаном клановом слое ментала, где для удобства общение крайне походило на обычную речь, с учетом ставшей привычной эмоциональной открытости, а так же скорости принятия и самой реакции на пришедшие мыслеобразы.

— Бухта и крюк у меня. Или левитируем? — Поинтересовался Тан.

— Лучше мой инкант, за проход секундной стрелки ты не успеешь перелететь.

Тольрапт сам хотел предложить это Пелагее. Глубокая бездна, к которой они вышли, не просматривалась ими ни вниз, ни вверх, а до противоположного края порядка двухсот метров, причем, судя по признакам влажного русла, их окно недавно пробила вода, а значит:

— На противоположной стороне окно может тусоваться где угодно, без касания к поверхности не определить — слишком мощные чары всколыхнут волны, помните об этом, — высказался Солеан.

— Значит, привал, ждем минутную попутку, — заключил Толь.

Каждый за проведенные тут часы заметил зеркальный циферблат — путь открывался поочередно то в одну сторону, то в другую. Отсчитывающая минуты стрелка пробегала всего-навсего десятину назад, а до часовой им еще переть и переть, а при ее прохождении тихариться и тихариться, ибо почти прямой проспект получается.

— А разведать эфирным соглядатаем что мешает? — Поинтересовался Танпелард.

— Цэ! Унесет волной, Танчик, — прописной истиной приласкала его Кеш.

— Не только, — вступилась Пел, — смотрите!

И вправду, зеркальная стрелка на противоположной стороне отразила их самих.

— За пределами овалоида пространство крайне обманчиво и мозаично, — с невозмутимым спокойствием.

— Неужели нельзя самим построить тропу? — Взрывным тоном выдала накипевшее Кеш.

— Отчего же? Но лучше перебздеть, чем недобздеть. Чего кипятишься? Километр в час приличная скорость для подземелья.

— Уж больно ты мнителен для мужика, — смело буркнула Кеш.

— Метаморфировалась я, милочка моя, — кокетливым сопрано. Толь нервно хмыкнул, Тан кашлянул, Пел сдержала звуки, ощеревшись. Кеш просто застыла, наверняка, по мнению Толя, густо покрываясь красными пятнами. — А хочешь, и тебя научу хрен отращивать? Аккурат меж грудей, будешь своим декольте эпатировать правильных мужиков, — заговорщическим тоном.

Толь хрюкнул, Тан подавился, Пел ошарашенно замерла, судя по теням, неэстетично отвесив челюсть и развесив уши.

— Цы, извращенецъ! С кем я связалась на свою голову? — Патетически вздохнув, попыталась достойно ответить Кеш, уже не радующаяся своей подколке.

— Ой, душечька моя, ты бы знала, как востребована операция по смене пола, — выразительно делясь сплетней. — Ну, чего ты? Я ж все от души предлагаю, беплатно! Только ж представь, милочка моя, торчишь ты буферами вся такая-растакая на королевском балу, а тут к тебе настрыно клеится плюгавенький толстячок, плешивенький двоюродный братец красавца короля-любовника. Как его навсегда отшить? Рецепт прост, душка! Зажал он тебя, значится, за колонной и руку под юбки сует.. и тут вдруг как хвать за торчок на пятерик вершок!.. А ты еще пухленькими губками так водишь муа, и язычком по ним — ух, соблазнительна! — Так проникновенно-доверительно расхваливая товар, предвкушая радость за покупателя.

— От-отстань! — В ужасе.

— Шо, нэ?! Нэ вставляэт? — Безмерно удивляясь.

Едва не вывалившийся за край уступа Толь съехал по стенке на пол, держась за живот.

— Ай, как плохо, ща за громкие звуки кому-то вымя отращу и хвостик порося... — позволив пролиться толике веселья. — Ладно, харэ хихоньки да хаханьки, — прежним мужским голосом. — Займитесь пополнением колец.

Кешниафа

Прошло уже два часа, а мысли девушки все продолжали крутиться вокруг нежданно пророческих слов — Кеш сомненья терзали, но уж больно часто шутки Солеана оборачивались суровой реальностью. И ведь нет же, горячая башка лезет и лезет в пекло! Допустим, юмор она оценила, но ведь по факту в ее теле Солеан заложил метаморфизм!!! Она не единожды встречала женственных мужчин, рядящихся в красоток — поначалу шарахалась, а потом нещадно била, запинывая всмятку.

Мысли вращались мимо мегатонн окружающих камней. Поэтому оперенная добычей с птицы рух стрела застала ее врасплох, пребольно ударив в плечо и развернув на полкруга — кончик ткнулся в мелкую чешую дракона, обессилев после преодоления прочих защит. Воздух вокруг подернулся — оперенье повисшей стрелы запалилось мантией огня, где-то спереди вспыхнуло — то была месть дракона лучнику, удачно засевшему за камнями под потолком так, что без активации защиты заметить нереально. Саму ее от попадания в сердце спасло действующее инфэо смещения, наложенное в правильном порядке — до невидимости, но теперь лучник просто сделает поправку для глаз.

Тренированное восприятие резко ускорилось, анализируя произошедшее. Тану и Пел тоже досталось по правым, но если первый уже прикрылся левой с в истинном зрении засветившейся пленкой силового щита, то вторую развернуло и сбило с ног силой удара практически в упор — до ее лучника порядка дюжины метров, значит где-то рядом в пещере присутствуют и другие. Судя по чиркнувшей четвертой стреле, Толь увернулся, а отсутствие пятой говорит об отличной маскировке таки добздевшего свое.

Свет явлен в пещере, Кеш открыла глаза в полной уверенности — ослепить ее сузившиеся до вертикальных зрачки крайне проблематично. Проклиная собственную рассеянность во время кувырка, Кеш успела на автомате проклясть диким огнем незадачливого лучника — тут же вспыхивает преодолевший хлюпенькую защиту гудящий факел с криком заживо сжигаемого и костерок поодаль, вскрывая засаду второго лучника с правой стенки.

Толь своим особым приемом буквально исчез, для врагов — принявшая призыв Кеш, строя фигуру, мимоходом отметила Шаг к потолку с полным обездвиживающим сокрытием в тени.

Юнитас.

— Раззявы! — Ядовито заметил Солеан, как только формирование завершилось.

Во вне все застыло. Но стоило Кеш оценить обстановку сверху, как проявилась заторможенность, говоря об отличной скорости врагов, не уступающей их собственной. Обстановка требовала тщательного анализа, потому замешательство застигнутой врасплох Пелагеи простительно, как и ждущего наводки Танпеларда. Сама Кеш с неудовольствием заметила признаки тушения ее огня, промазавшего вторым и третьим плевками, благо тетива лука стрелявшего в него лопнула.

— Эльфы под прикрытием дварфов?! — Изумлению Толя не было предела.

— Ох ты ж!..

— Ци!

— Кхр! Право-лево?

Сопоставив картинки с Тана, Кеш и Толя сам собой пришел вывод. Характерные уши и миловидное утонченное лицо плюс сумевший избежать попадания дварф, начавший выкатываться приземистый серобородый коротышка с множеством косичек от уровня плеч с вплетенными в них лентами с маленькими секирами, сплошь покрытыми угловатым рунным орнаментом. Второго было не видать, но характерные признаки сокрытия повторяли каменный заступ первого — магия Кеш определила его, но вред нанести не смогла.

— Между прочим, нас взяли в коробочку. Пел, доверни глазки назад. Кеш, прощаю лишь из-за специализации.

— Короче, Тан, ждешь прямой атаки, загораживая собой Пел и Кеш, а вы вдвоем кидайте назад хладное пламя так, чтобы резонировали! Я жду босса или прихожу на помощь в критический момент. Собрались!

— И не забудьте держать в сердце символ клана, луарцы, он помешает принудительной телепортации и защитит от психического давления.

Брифинг закончен. Юнитас в ближайшую минуту не сможет вызвать никто, Толь же на пять минут отлучен от возможности быть вызывающей стороной — это их командный предел, причем, без Солеана все цифры надо упятерить.

Дружный раскол энтропии зрелище это очаровывающее своими сплетениями красок и противоположностей. Треск раскалываемых камней в кубе примерно три на три метра, как раз там, где проявилось шевеление покидающего засаду непойми кого, заглушил возможные стоны и крики — осколки едва не посекли двух кудесниц, озаботившихся своевременным отбрасыванием жгущих через перчатки стрел — мысленный инкант с произвольной части ауры явил неоспоримое преимущество над жестом и словом. Заплясавшие во всем объеме огоньки перегородили линию атаки, сбивая прицел, нарушая траекторию, непрестанно кусая и примораживая. Жаль, распространение остановила встречная арканная атака, которую Кеш глазами не видела, рассчитав инкант в ту сторону, будучи еще в юнитасе.

— Стоять, потомки эльфов!!! — Раздался переполненный силы басовито-гулкий глас.

Белесо-сизая волна сферой разошлась от незнамо как оказавшейся в центре пещеры гротескной фигуры эльфа, шпилем возвышавшегося над парой появившихся с двух сторон дварфов (правый отличался еще не до конца поседевшей рыжиной волос). Горевший эльф раздраженно стряхивал остатки огненных язычков, только луку вред и нанесших — на лице и кистях кожа восстановила свой прежний восковой алебастр, а, может, ожоги вообще только привиделись, являясь отсветами. Танпелард растянул свой щит дугой, пожертвовав упругостью — под ногами валялось две, а с одежды свешивалось пять враз прекративших звенеть стрел.

Кеш с ужасом осознала, что не может ни пошевелиться, ни сынкантить. Давление сковавшей всех чужой воли ощущалось в самой крови! Панике не дал разрастись Солеан, транслирующий спокойную уверенность. Ко всем пришло понимание — кай допустил вариант, что кто-то может не поверить в инсценировку смерти или посчитать за ложное срабатывание, более чем реальное в созданном хаосе. Раз в игру совершенно неожиданно вступили эльфы, то чем черт не шутит? Тем более кай знал о них много больше... и умолчал о Тане и Пел. Время как бы повторно замедлилось, Кеш смогла поймать мысль о том, что когда-то подозревала их обоих в ношении частицы эльфийской крови, как у изначально признавшегося Тольрапта — скидка на их незнание, обидчивое возмущение каю.

Сверху шлепнулся Тольрапт — без напряжения мышц распорка меж потолочных камней оборвалась. Кеш видела, как изогнул над сизым глазом тонкую бровь среброволосый эльф в запахнутом плаще до пят и глубоком капюшоне, ныне откинутом назад. В его руках ровно сиял посох — десять лоз косицей вокруг сердечника из мэллорна, она не раз такие видела... в прошлом. У этого навершием служил зажатый в изощренно обработанной лапе юного дракона алмазный шар с оркский кулак, внутри с кулачек человеческого младенца угадывался астральный кристалл, оболочкой вокруг... стелларита. Не видь Кеш его разок на ритуале в пузыре, не признала б ни в жизнь.

Их кровь дикая смесь из людской, эльфийской и драконьей. Кай позволил чужому инфэо овладеть тюсами, допустив к виртуальным (признаться, Кеш до сих пор чуралась концепции виртуальности) следам прошлого. Тан и Пел воспылали гневом и непониманием, очень реалистично укрывшись требующимися эмоциями, где-то в глубине спрятав клановые узы — Солеан растолкует, сейчас он спокоен, значит, им волноваться и обижаться нет смысла — так надо. Смысла-то нет, а внутри крутит... Сама Кеш последовала за указаниями, сбросив чужие путы, не ведающие о ее истинной родине и не учитывающие драконью суть, а потому в конкретном месте слабые.

— Ожидаемо, — вскидывая левую руку жестом, останавливающим дварфа.

— Дерево с высокой кроной и толстыми корнями, — про себя прокомментировала поведшая плечиками Кеш.

Высший друид-маг это серьезно, а в компании подгорных дел мастеров, явных воинов-геомантов опять же высшего пошиба... Серьги с топазами Кеш заметила, сделав вывод об амулетах переговорной сети на подобии их кланового ментального слоя (сами они соблюдали эфирное молчание). Так же наметанный глаз наполовину загрязнил кровь лучников и мага жизни, прикрывавшего дварфа. Что-то сказать о маячивших с другой стороны завесы трех тенях, кроме принадлежности одного пострадавшего к низкоросликам, она не могла. Так же Кеш почувствовала исходящую от Толя досаду и обращенный на себя гнев — как же, пропустил засаду, бестолочь!

— Кто таков? — Скорее прокаркала, чем пропела Кеш, с трудом понимая незнакомый эльфийский диалект. На лицо чистика легли тени:

— Не тужься, проклятое дитя, — на языке пустынников. — И не завидуй, — видя, что Кеш больше увлечена его неудачливым лучником, споро меняющим тетиву. — Разоружайся! — Добавив в голосовую команду шмат маэны.

— С чего бы вдруг? — Вполне сносно на том же наречии. В руках зазвенели два поющих кинжала, в выемках коих заплясал огонь. Тем же приемом Кеш по касательной отвела от себя пронизанное чужой волей слово силы.

— Сопротивление бесполезно, сдавайся, если жизнь дорога, — мелодично и грозно.

Качнув посохом, эльф свалил с ног Танпеларда носом в камни. Сама Кеш не смогла двинуться — подошвы приклеились к полу, а воздух стал вязким. Она слишком поздно распознала специфический инкант, не сумев вовремя отреагировать парением. О вдруг зажегшемся вокруг них сверхъестественном свете, бросающем тень на все еще притаившихся в засаде, позаботилась печать ее клана. Еще хладнокровно рассуждавшая Кеш отметила бессилие врага перед хладным пламенем, продолжающим прикрывать спину и своими всполохами вносить помехи в действие приманки фей, очаровывающих цель — единственный дискомфорт в легком жжении открытых участков, лицо и, в особенности, глаза. В любом случае Кешниафа пока не имела намерений нападать, с насмешкой цикнув, когда с трудом (добрым словом вспомнив с перепуга понятливо объяснявшую Пелагею) удержалась на ногах с резко заболевшей и потяжелевшей головой — эльф хотел привести ее в замешательство и загипнотизировать вихрами, закрутившимися в спираль внутри визуально в разы увеличившегося навершия. Но терпение то не вечное!!!

— Ц, еще раз и в глаз, зайчик, — лаконично оскорбила она, пружиня на ногах. От четырех огненных обраток с ее стороны дварф и эльф отмахнулись, вернее, первый отвел в землю-камни, второй все три перехватил своей волей и поглотил.

— Чего мы медлим? — Закипел дварф, как ни странно на хорошем северном наречии, втором языке в Пек-Блэ, эмигрантском. Кеш ощерилась, представив нешуточные страсти, крутящиеся в серьгах. За себя и луарцев она не боялась, веруя в спокойствие Солеана.

— Кто такие и каковы цели? — Нагло бросила во след Кеш, издевательски дернув обращенным к дварфу ухом — вот тебе и пережиток прошлого!.. Или наследство, ха-ха! Павшая под натиском ошеломления маска невозмутимости взвинтила ее настроение. А остальные потерпят, чай не сахарные.

— В моих силах продлить и усилить твое кровное проклятье, дряная девчонка! — Расколотая маска кое-как собралась, но вот трещины остались. — Вам. Здесь. Не место.

— Я пантера вольная, кролик, — мурлыкнула Кеш. Для нее ушастые клички никогда не являлись обидными, а вот позлить зайчика за милую душу! С Солеаном-то сплошные обломы... — Или ты так свою вялую морковку мне предлагаешь отведать? — Лукаво поводя бровями.

— Всмятку и дело в печи! — Ударив своим кулачищем в ладонь, аж дрожь по камням прошла, взметнув пыль, почти сразу застрявшую в киселе воздуха. Кеш не уследила, когда тот избавился от топориков в своих руках.

— Что ж ты, Кешниафа Тешпаунит Кварцевая (этим именем она представилась в Пек-Блэ, упустив явно обличающую ее в эльфийском происхождении часть, светиться коей сразу она не захотела), не беспокоишься о своих спутниках? — Холодным тоном. — Неужели не... сдружилась с Танпелардом Гапалерд де Цайшенгом? Или Пелагеей Толаданд де Пийтишинг? Или этим, как его нынешняя кличка-то, Тольраптом? — При этом проводящим магические руки посохом подтягивая указанных. Парней под ноги к невесть откуда вытащившим необычные кандалы дварфам, девку к себе. Как раз прекратив к моменту, когда всех окатило волной секундной стрелки, все-таки на этот раз сметшей установленную Кеш и Пел преграду — спина сразу ощутила нацеленные в нее стрелы и смертоносные болты в гномьей машинке. — А о морковке верно подметила, — издевательски скривив губы, — мне нужны от тебя дети. В Пек-Блэ, увы, не успел предложить, больно ты резвая... лосиха, — последнее слово он зло выплюнул, явно подразумевая матерную гадость. И было за что!

Кеш с двух рук метнула оба поющих кинжала в дварфские морды, потянувшие свои загребущие руки к луарцам. Коротышки показали неожиданную прыть, но их ничего не спасло. Пущенное горизонтально лезвие отклонилось совсем чуть-чуть, словно бумагу разрезав цепь из витых звеньев с перекладиной. Зажатый огонь вспыхнул, преодолевая защитные чары с взвизгнувшей яростью нотой. Уклониться до конца коротышки все же не успели — лезвие по рукоять вошло в самый край угловатых плеч, взбугрившихся под чешуйчатой драконьей броней, как масло разрезанной. Маэны Кеш вложила от души! Волна ведь только-только прошла — можно. И как только опекаемые ядом кинжалы сорвались с ее рук, Кеш воспользовалась своими силами, натужно смяв ткань реальности и таки меняясь местами с посмевшим в нее стрелять лучником, вовремя! Пара болтов прошила грудную клетку насквозь, звякнув о мантию среброволосого, а четыре стрелы так и остались торчать в изумленном несправедливости теле — стоит отдать должное стрелкам, ведь готовые на рефлексах сорваться вторые остались в натянутых луках (второй рассекреченный опоздал). Кешниафа очень надеялась, что ее необычные приемы смутят, сокрыв истинную специализацию и возможности.

— Стоять! — Гаркнул взбешенный эльф, направив посох в невезунчика. Слюна не брызнула — опытный.

Плотный зеленый луч сорвался с кристаллического шара, изломав фигуру эльфа, из которого четыре магических руки предварительно жестко выдернули стрелы за самые кончики, где берутся пальцами лучники при укладывании на тетиву. Следом дергающееся в исцеляющих судорогах безвольное тело заключается в упругую веретенообразную пленку серебристо сизого цвета, пряча бескомпромиссную жертву от злой судьбинушки. Кеш учуяла еще один всполох магии, интуитивно и логически признав в нем спасительные корни, что призваны в дальнейшем не допустить повторения только что случившегося позорного недоразумения. Глаза уставившихся прямо на нее геомантов пылали вулканический гневом — обоих уже кольнуло разок в сердце, когда те попытались что-то эдакое сынкантить против нее. Оба кинжала с обидчивым звоном стукнулись о камни, оттолкнувшись от валяющихся у них под ногами ребят, будто магниты, встретившиеся с полюсом того же знака.

— Лежать, потомки эльфов!!! — Без передыху продолжил среброволосый, ибо новое слово силы вошло в конфликт с ранее произнесенным и частично вернуло плененным контроль над собой. Свои имели какую-то защиту и не включались в целевую аудиторию.

— Цэ, ну хоть слюной не брызжешь! Кстати, у тебя, фенек, нервный тик правого уха, лечиться не пробовал? — Чувствуя себя крайне неуютно в тесном гнезде, где ранее сидел лучник — камни конек злюк.

Кеш сделал вывод о том, что удержание оттягивает на себя ресурсы, что они нужны живыми и, эм, о качестве этой нужности. Для эльфов вопрос крови больной. Ну, любимый не в счет, он как бы полуэльф, эм...

Глава 24. Крах

Тольрапт

Он сидел и обтекал, совсем перестав обращать внимание на затекший зад, сплющившийся на каменной сидушке, предложенной всем злобными дварфами, непрестанно касающимися испорченных доспехов на своих плечах, сверкающих глазенками из-под кустистых бровей и что там явно ругательное шевелящих губами в усы и окладистую бороду. Кинжалы Кеш позволили забрать, вообще оружие оставить при себе — дварфы так и зыркали на необычный металл, так и тянули к ним загребущие пальчики, про себя облизываясь в усы из-за отклоненных главным эльфом претензий.

Оказывается, все те бабы, что упорно пытались затащить его в свою постель, на самом деле дальние потомки эльфов. А он их, олух эдакий, чурался как сифилитичек. Пелагея рядом тоже офигевала, как выразился бы Солеан, внимая рассуждениям о том, что ей с Танпелардом сама судьба велела нарожать красотулек полуэльфиков.

Да, дела...

Вот Кеш где-то когда-то слышала о рискованном шаге растворения расы в людях, ради того, чтобы через века под чутким надзором возродиться из тщательного развеянного пепла аки фениксы — об этом талдычил давешний эльф. Толь принципиально не называл его по имени (а тот представился) — а вот не надо было язвить!

Эльф сводил все к тому, какие они все из себя избранные и благородные, какая у них поистине мировая цель — послужить возрождению ушастой нации! Дескать, у их внуков есть все шансы переплюнуть полуэльфических родителей, став чистокровными! А жизнь у них отныне начнется медовая да в райских западных кущах. Спрашивается, чего не дождались в Пек-Блэ? Зачем полезли в зиндан? За каким х.. поперлись сюда?!

Откуда о них узнали? Глупый вопрос. Суть в пророчестве о приходе проклятого дитя, несмотря ни на что способного дать потомство, да не простое, а способное вычленять в незапамятные, по людским меркам, времена брошенные семена и за поколение пожать с них спелый урожай. Дескать, зачарованная кровь будет сама притягивать себе подобную и пока еще ослабленную, напрочь выт... игнорируя г... прочую. Дескать, и парни хоть куда, и девы офигенны, план-минимум в идеале это каждый по пять от каждой, а первые парочки от него лично не в счет, они ведь так, для проформы. Они станут великими родоначальниками и проживут в почете и уважении по три сотни лет! Медовой жизнью в райских эльфийских кущах.

Их легко и просто провели в находящиеся совсем недалеко обжитые дварфские палаты, усадили и кушать предложили. Эльф вроде как извинился, предлагая все обговорить и миром решить, обсудить в приятной и мирной обстановке. Ну да, пасторальные гобелены, светящиеся грибные композиции и прочие мелочи какой-никакой уют нагнетали, но из-за жестких сидений он просто не успевал к ним близко подобраться. К еде никто из луарцев не притронулся. В одиночество сидевшего со своим посохом напротив никто из луарцев не верил, справедливо положив часть сказок про древних дварфских магов былью. Давешние как раз конкретно так озлились.

— Подведем итог, — заговорил Толь, не дав эльфу окончательно утомиться или заподозрить в них глухонемых.

На лице появилась искренняя улыбка. Несомненно, он играл на публику, но в данном случае уместная эмоция вызвана инфэо — Толь наконец-то разглядел магию, по всей логике перевирающую речи для посторонних слушателей, и запомнил, желая в будущем досконально разобраться и пополнить такой полезняшкой свою пока еще худосочную копилку. С довольным выражением лица и внутренним согласием он продолжил пересказ:

— Вас предали, и боги кинули. В отмеску вы перед дварфами очернили людей, чтобы втихую скорешиться с демонами. Их изгнанники в положенный срок поднимут мировое восстание, а в спину отвлекшимся на них богам ударят голодные лорды, вынудив небожителей покласть свои жизни на плаху запечатывания — и вот Лес безраздельно правит Найшером, пестуя планы по звездной экспансии. По мне так просто и со вкусом, милый расклад.

На необходимое и достаточное время спутники правдоподобно удивились, ужаснулись и закрылись, перестав фонить. Эльф в смятении — слава всем богам за отсутствие у него полноты сведений о них, иначе сразу узнали и бред сивой кобылы бы не несли, насторожившись на явные нестыковки. Этот эльф почитал себя высшим существом и смотрел на всех слизней высокомерно, за что и поплатился — в следующее мгновение он дергается, рожа перекашивается, в шар посоха прыскает густое сизое серебро, за секунду заполняя тот подзавязку. На лице проявляется сытая улыбка, сменяясь надменной.

— Ну, хоть теперь-то мы двинем напрямик? — Спросила Кеш, сбрасывая напряжение.

Толь нервно икнул. Завладел? Пожрал? Вытеснил?

— Захватил, Толь, — с бесенятами в сизых глазах, скосившихся на посох. — Пока он слишком заметная шишка, потому на гребне изумления угодил в объятья пленившей его разум иллюзии. И память с ним, так что не обольщайся, Кеш, — печально. — Но я успел покопаться в его незадачливом правнуке! — Скрывая смех. Кеш фыркнула, невольно растянувшись в злорадной улыбке. Все же она славно оттянулась на прадедушке.

— Это кошмар ... ..., — в своем духе выдохнула Пелагея, еще не пришедшая в себя от вываленной информации. Тан отмалчивался, как выразился бы Солеан, познавая дзен — глаза пусты, внутри сумбур.

— Уже можно...

— Э? — Замерев с недонесенной ко рту ореховой сладостью. Пел тоже взяла со стола, запеченную в кляре улитку.

— Все обезврежено, можно потчеваться без опаски стать донором.

Толь скривился и огорчился, почувствовав обиду Пел с неоцененной трагедией. Из прошлого — и что?!

— Пелагея, прислушайся к Толю, не давай призракам прошлого кусать себя нынешнюю, достойно переживаний изменчивое будущее, никак не застывшее прошлое.

— Ты не рада своим способностям? — Желчно задела за живое Кеш.

— Если хочешь, давай устроим экскурс в историю, — опережая.

— И провалим мой экзамен к...

— Путешествия в прошлое возможны с ограниченными до гостевых правами на чтение, таков здешний миропорядок, исключающий альтернативные реальности. Для будущего же определяются ключевые вехи, однако их обязательность и охват зависят от силы и воли устанавливающего. Чем быстрее ты это примешь, Пелагея, тем легче тебе дастся инфэо локальной остановки времени, выверт наизнанку и пограничные эффекты для постижения метамагии — реинкарнация требует досконального знания.

Не надо быть гением, чтобы различить выступившую вину за сомнения в выбранном пути и пренебрежение к клану. Слова вырвались... благо Солеан сместил акцент. На Пелагее сильнее всех сказывалось напряжение, вызванное острым желанием пожить в нормальных человеческих условиях, морально отдохнуть, найти отраду для души. Повсюду разлилась грусть и тоска...

— А выводы подкреплены фактами? — Осведомился Тан, чтобы поскорее сменить тему. Толь чертыхнулся — опять из него праер никчемный!

— Гипотеза из ложных предпосылок выводит истинные следствия. Вы ешьте-ешьте, когда еще получится опробовать запеканку из мидий с креветками в морской капусте?

— Что значит донор? — Толь пропустил какую-то важную детальну, требующуюся для понимания сути. Кирпичики не складывались в здание.

— Дополнений к картине в виде обрывочных сведений полуэльфа хватило. Жемчуг есть концентрированная эльфийская суть. Как в центрифуге ее тут выдавливает из нежити. Эта метафизическая субстанция копится в потребляемых тифлингами эльфийских продуктах, притягиваясь, словно к магниту-переносчику. Энергетические узлы живых организмов конденсируют все в них попавшее, материализуя в камни. После ритуала отрицания над трупом-жемчужницей мертвое становится живым, получившиеся пилюли у кандидатов в эльфы вытесняют людское через потребление внутрь с незапятнанной эльфийской пищей, на этой стадии усилителем. Есть ритуал обращения людей в нежить, минуя стадию с тифлингами, сразу конечный продукт. Правнук этого... на самом деле родился от квартеронки и, как таковым, эльфом был на сорок с лишним процентов, набрав разницу пилюлями — сейчас он овощ. Потому и донорами, что по изначальному замыслу должны были насильственно поделиться имеющимися каплями эльфийской крови, но после увиденного кольца и способностей в магии эльф уверился в успехе почти естественного способа смешения кровей, в сравнении кардинально более плодотворного и гуманного и в схожей степени капризного и длительного.

Толь поежился от мысли играть роль быка-производителя, от первоначальных планов передернуло весь квартет. Новоявленный ниндзя не смог пересилить себя и хоть что-то запихнуть в рот, а уловленное от жующего Тана извинение за вызываемое отвращение вызвало досаду.

— У всех здешних плетеный венок на голове, от чего он защищает и что накапливает? — Сам Толь ничего такого не чувствовал, хотя наслушался в Пек-Блэ и по пути от Тана с Пел страшилок про жуткие головные боли и резко ухудшающееся самочувствие, их миновавшие. А вот встреченные ими уделяли огромное внимание венкам, причем, у кого-то зелено-коричневый цвет потрепанных и ссохшихся лоз изрядно сгущался черным, а у других они еще покашливали силой новорожденного.

— Квазичастицы, пылевым облаком реющие над местом убиения мелкого божества, — Толь сочувственно похлопал по спине подавившегося Тана. Заботливая Кеш звучно приласкала Пел. — Чьи-то планы сорвались, раз умирающая в муках оболочка расщепилась, оставив сей жуткий след — боги сюда не суются по тем причинам, что: заняты, сия угроза менее значительна по сравнению с их текущими хлопотами; их аватара лакомый кусочек для здешних; спуск в астральном теле равнозначен нырянию голышом в глубокую отхожую помойную яму со стеклянным крошевом. С проклятыми квазичастицами я ранее сталкивался и знаю способ охранения от их пагубного влияния с обращением в пользу.

— Пользу?! — Ахнула Кеш.

— Мегабумс, хе-хе. Смолянистая выжимка даст супервзрыв, что разворотит весь циферблат и, быть может, повредит сам механизм, естественно, после изъятия сердечника и элементов питания. Если повезет, то цепная реакция приведет к коллапсу всего облака, и на месте проклятых земель разольется внутреннее море, об этом есть, кому радеть.

— Когда уйдем отсюда? — Нетерпеливо спросила Пелагея, ерзая на жестком сиденье и с ненавистью бросая взгляды на стены с естественным рисунком камня, подчеркнутым идеально гладкой шлифовкой. Обилие углов и острых граней настраивало на противоборство со здешними обитателями — Толь убедился, что все горят желанием, эм, нет, не потаскать коротышек за бороды, а укоротить их наголову. В кои то веки Толь почувствовал себя сродни великану — это что-то из далёка, со времен бандформирований, как выразился бы Солеан.

— Дамская комната за третьим поворотом налево, — пролилась язва Кеш. Будь столешница из дерева, давно хрустела б от ее поглаживаний. — Мне бы тоже туды... — элегантно поправляя за ухо выпавшую шатеновую прядку. Они вдвоем собирали ровно по плечи стриженые волосы в пучки, страдая — Тан шнуром прижимал свои шикарные жгуче рыжие вихры, Толь предпочитал короткие стрижки, но сейчас щеголял в средней на уровне одной пятой-шестой по шкале от ежика Солеана до плеч. Толь единственный, кто научился менять по своей воле хрящик носа и цвета глаз и волос — вместе с Таном они в первые дни упорно тренировались держать в узде щетину на лицах. Тогда воин ходил смурной, но усы все же так и оставил в прошлом. Пел и Кеш тоже возились, но на уровне макияжа — румяны, губки поярче да с перламутровыми переливами, бровки почетче, ресницы почернее, подлиньше да поровнее — не заиграться в куколок ума хватило. А потом как-то не до косметического (тем более глобального) метаморфинга стало, хотя вот еще рост ногтей каждым был взят под контроль.

— Хах, значит, не терпится, — двусмысленно хохотнул Толь. — А решать опять мне, — с долей обвинения.

— А какова судьба пленника? Толь, смирись, — с ухмылкой на правую сторону поддел Тан корившего себя соседа, что-то неразборчиво булькнувшего в наспех приставленную кружку с чудесным хмелем.

— Зависит от ваших дальнейших действий. Сам он передвигаться не в состоянии.

— Значит, ценность, — взял инициативу Толь, которого пихнул Тан. — Значит, надо тут всех перебить, все прошерстить и уматывать, эм, левитируя живой трофей за собой.

— ПффЦ! — Так умела она одна. — Перебить, — дразнясь. — Мне... противно здесь быть! Мерзкая энергетика липка и пачкает!..

— Знаю, — жалкая попытка с напускной беспечностью провалилась, никого не обманув. — Нас учили действовать через буфер...

— У местных артефактная защита статична, я вам привил слоисто-динамичную. И, заметьте, местные маги весьма близки от открытия схожего метода, раз умеют аурой без распыления внимания стабилизировать одетое на себя и делиться ею, — кивая на причудливую лампу с явно дешевейшим прогорклым маслом, все испарения коего под воздействием чар обращаются в яркий и ровный свет.

Толь сконфуженно приуныл — прямо день разочарований! Он-то не удосужился как следует присмотреться к незамысловатому светильнику и заметить аурное облачко, специфичное для живых организмов, отнюдь не простеньких инфэо, автономно действующих на плотной эфирной взвеси. Идти по циферблату значительно, значительно легче! Вот уж действительно было, отчего сбиться с толку — жалости к "ценности" Толь не испытывал ни на грош.

Тольрапт отбросил несколько вариантов развития событий. Самый простой заключался в согласии с эльфом, представившимся как просто Шоюэфэльсай, лишний раз подчеркнув личную инициативу в их отношении. В глубине Леса они имели шанс освоить друидизм, помимо разведывательно-диверсионной миссии. Притворство Тану, например, претило — без резидентного инфэо с легкостью читаются их самые яркие эмоции, по отношению к остальным испытываемым. И девушки... такамя беременность ужаснее изнасилования в период девственности. Собственно, ради них лил мед из уст Шоюэфэльсай. Второй нереален ввиду лености, невозможности или иных причин, мешающих применяющему иллюзии Солеану управлять телом, которое то ли пленил, то ли превратил в свой сосуд (знай Толь больше, подобное в голову не пришло). А так пройти в центр под мнимым конвоем большой шишки было бы здорово. Жаль. Третий связан с убийством. Однако они на территории врага, и полная рекогносцировка утопия, как выразился бы Солеан, пойди да утопись.

Разделения Толь почти панически боялся — а вдруг девочки не сдюжат? Особенно Пел... Если устраивать заварушку прямо тут, придется оттягивать ресурсы на защиту трофейного эльфа — выход из каменного мешка после демонстрации силы строящими проход геомантами представляется на грани жизни и смерти, куда там Кешниафовской пасти земли!

У луарцев есть безусловное преимущество — отсутствие вербальных, соматических и материальных компонентов заклинаний. Во-первых, это скорость, превосходящая таковую у недоделанного эльфа-лучника, судя по аналитическим выкладкам после скоротечного боя. Пока дварф инкантит против девушек, каждая успеет дважды дать ему оплеуху — тот просто обязан скопытиться. Во-вторых, это отсутствие зависимости от компонентов. Толь сумел обратить драконий крик в тишину, а если к этому добавить железные цепи Кеш, раскаленные воспламенением Пел, и облако кинжалов Тана, то враги лишатся возможности инкантить. Правда, сей комбинированный фокус провалится при наличии самого захудалого щита, который вполне может остаться, даже если Пел применит связку из рассеивания магии и длани малых огненных шариков.

Толь судорожно вздохнул, любезно предоставив командование Тану, предложившему более эффективную тактику: Пел готовит и лупит связкой из двойного рассеяния магии, что как с куста сорвет четыре защитных покрова, Кеш совмещает железные цепи с морозными оковами, а следующим действием будет их с Толем резонирующее замораживающее облако с попутными дыханием и гневом зимы — промерзнут насмерть, камень вокруг сделается хрупким, им самим не придется дышать гарью. Это на случай, если враги окажутся полными кретинами и сгрудятся в одной точке. Толь во время мысленного общения пристыженно опустил плечи — привык он, понимаете ли, к относительно компактным группам нежити.

Бить по стенам бесполезно — руны, как определила Пелагея. А ведь Толь хотел вдарить по ним радужным морозом и градом, дабы лишить коротышек — коротышек! — преимущества первого хода. А так руны поглотят магию и всех делов. Или отразят, с чем не смогут освоиться.

— Посему, — подытожил Тан, — Пелагея инкантит портал обратно в проход теин деления асудзу, и мы отсюда сматываемся подобру-поздорову.

— Руны, — веско и устало. — И ушан имеет ключ-кольцо. Если и... телепортироваться отсюда, то образовав круг и вбухав бездну энергии на пробивание защитного полога и прокалывание через внешнее пространственное буйство. И не факт, что гребаный браслет не подстава с сюрпризом! Барахольщик ты наш, Тан...

— Цы, похищенный кролик вызовет нездоровый ажиотаж вокруг нас, нах.. оно нам?

— Предлагаешь тупо кокнуть? Солеан?

— Устранив его, мы лишимся всех шансов подобраться незаметно. Из мира энергия уходит в состоянии стихийно-нейтрального хаоса, в смысле не окрашенная с позиции добра или зла, в качестве незаурядного, но в рамках природного явления. Если бы не пункт назначения, прошел б мимо. Если не озаботиться нашим инкогнито до самого центра, то пристально охраняемую трансформаторную систему с почти сто процентной вероятностью уничтожат.

— Значит, нам нужна булатная легенда...

Пелагея

— Неэт, я не справлюсь!.. — Пел съежилась под вниманием Тольрапта.

Сумасбродный план сквозил во все дыры! Она не сможет правдоподобно изображать Шоюэфэльсая! Еще и левитация настоящего с поддержкой ее иллюзии! Пришел ее черед возмущаться, но время совещания неумолимо кончалось.

— Я могу на виду нахлебаться этого пойла! Тогда парни потащат меня под ручки... — Выпалила она первое, что пришло в голову. И замерла. — Мне ведь предстоит гипнотизировать встречных, — извиняющимся тоном.

— Браво, Пел! — Расплылся в улыбке Толь. Тан тоже согласно кивнул. Кеш отмолчалась, эманируя нервным ожиданием. — Мы все притворимся загипнотизированными, тогда ментальная активность с нашими тебе подсказками сочтется за норму!

Пел хотела фыркнуть, но закусила губу — изображать ауру ей не приходилось, а без нее образ будет калечным, распознают с первого взгляда!

— Не бойся, надо всего лишь установить хаотическую связь, дальше я улажу. Главное избегать инканта — его почерк достаточно аутентичен, — и активации артефактов — аутентификация здешних чересчур заковыриста, — обнадежил Солеан.

— Я могу сделать качественнее, — с нотками надменности, тщательно скрываемыми.

Соперницы дружны в сражениях, таков залог успешности луарцев. Кеш горда и понятлива, Пел тоже — разумное предложение она приняла с неожиданной благодарностью, не желая лишний раз связываться с хаосом — это состояние вызывало подсознательное неприятие у поборницы законов. Пел имела определенный успех с чарами, но ее забирал ужас когда дело касалось непосредственно хаоса, ведь он противопоставлялся правильности плетений! Она могла установить связь, волосяную против якорного каната Кеш... Ее слабость принимали — у Кеш схожая фобия к некротической энергии, с горем пополам из-под палки и психического прессинга.

— На сем и порешим, баста, — завершил дискуссию Толь, щедро хмельным движением плеская ей в кубок.

Обновленный организм шутя справлялся с лошадиными дозами алкоголя — сыграть пьянь Пел ничего не стоило, кроме жара в борющемся за трезвость нутре.

Сказать оказалось проще, чем сделать. Пелагея шла в тумане, послушно и бездумно выполняя все указания — все усилия сводились к концентрации на собственной маскировке и отождествлению себя с эльфийским снобом, шествующим мимо сезонной грязи.

Что, как, почему — все мимо нее. Сколько поворотов, сколько ушей, кос и бород, сколько остановок случилось в пути — все мимо нее. Она послушный болванчик, искусная марионетка. Войти в образ, погрузиться в него с головой — это не прихоть, а суровая необходимость. Толь стал для нее внутренним голосом, ее собственным мышлением. Пелагея должна была одновременно играть Шоюэфэльсая и себя, ведь это нонсенс церемониться с загипнотизированными! Пусть тумаки доставались Кеш, но и она, ее миловидное личико, подвергалась грубым приставаниям со стороны похотливых тифлингов.

Пелагея не видела абсолютно никакой чести в представлении какому-то там командору, жаждущему сделать кое-чего неприятное возмутителям спокойствия, заставившим его серьезно понервничать, а ведь нервные клетки не восстанавливаются!!! Откуда эта фраза и почему приклеилась? Все мимо Пелагеи, она сама концентрация, ее земное воплощение. Смотреть прямо и чванливо, брезгливо и подобострастно со скрытым ядовитым кинжалом за полами плаща. Где-то с ненавистью. Вести себя сообразно ожиданиям, как неустанно твердит внутренний голос. Вести себя совершенно безразлично к упоминанию жертвенного ритуала, на котором все четверо загипнотизированных добровольно расстанутся с жизнью, предварительно подарив свою суть ему, командующему, в качестве платы за учиненное веселье на его территории. Пелагея пропускала мимо весь лившийся бред, предельно сосредоточившись на образе Шоюэфэльсая, бесстрастно смотрящего на то, как ее разоблачают вместе со всеми остальными, приковывая к алтарям.

Мрачный готический зал с диссонирующей ассиметричной обстановкой и клубами хаотично перемещающейся под подпираемыми кривыми колоннами ребристыми потолками тьмы — во всем здании угадывался оскверненный храм. Окровавленные алтари тумбами из чернильно-черного камня с мерцающими багровым прожилками, будто артериями неведомого существа с бьющимся где-то внутри сердцем. Пентаграмма на испещренном резкими символами некогда прекрасном каменном полу. В вершине управляемый Солеаном правнук Шоюэфэльсая, которому обещано превращение в настоящего эльфа, а в центре сам монструозный командор, рогатый дьявол под три метра. Пелагея истово старалась не обращать внимания на это крылатое чудище в багряно-черной чешуе, как одеждой украшенной эльфийской мифриловой кольчугой с обильной красно-золотой филигранью и поясом из блестяще-черных драконьих пластин, использующихся и в ножнах для докрасна раскаленных фламбергов, живо извивающихся лавовых полос в руках. Смотрелось жутко величественно и смертельно подавляюще.

Тьма обволакивала живые друзы кристаллов, мечась между ультрафиолетовыми и всеми остальными — Пелагея, пока культисты в черных хламидах с глубокими капюшонами заунывно вели речитатив, уловила порядок движения. От фиолетовых кристаллов к огненно-красному, голубому под электрик и радужному, рождаясь в обсидианово-черных, расположенных в ключевых местах искривленного символа адовой Бездны.

Ритуал двигался к своей кульминации. Бешеный аритмичный танец огненного дьявола, смотри на него Пелагея, лишил бы ее разума. Дисгармоничные вскрики ведьм шадар-кай, вставших жиденьким кругом в вершинах звезды с чертовой дюжиной лучей, сводили с ума — они кривлялись в подобии танца, пытаясь в своих просторных одеждах со сложным узором походить на облака пульсирующей тьмы, зажигающей кристаллы на потолке. По периметру по сложным траекториям летали бехолдеры, периодически стреляющие жуткими глазами по живым друзам кристаллов, как бы заставляя их втягивать в себя тьму, в муках рожая неррасов, кристаллических гуманоидов, потусторонне хрустящих и скрежещущих. Бехолдеры палили по ним до тех пор, пока те не раскалывались от призматически расщепляющихся в них смертоносных лучей или не обретали усеянную звездными искрами ауру тьмы, видимую в обычном спектре. Протяжный звон вплетался в общую какофонию до момента появления четвертого носителя Тьмы. К этому моменту вся атмосфера зала напоминала вязкий кисейный туман с яркими пятнами на потолке и призрачными тенями на полу.

Находящаяся на пьедестале пентаграмма слепила, Пелагея, не будь тисков воли Солеана, давно сбежала бы по ступеням, разверзшимся за спинами ее и пар культистов у остальных четырех алтарей. Девушке казалось, что она стоит на первородной тьме, а в какой-то момент просто-напросто подвешена и пристально изучаема неведомым взором из ниоткуда. Монокристалл пьедестала сковал нечто непостижимое уму-разуму, являясь источником хмари и ее потребителем одновременно.

Пелагея испытывала двойной натиск — второй со стороны алтаря, на котором корчилась вместе со всеми тюсами. Они "открыли" свое кровное родство, пройдя унизительную процедуру чтения ложной памяти о тяготах совместного пути, начиная с побега из Пек-Блэ. Причудливый выверт судьбы, породивший в проклятых землях четырех полубожеств, чьи сердца гонят источающую магию кровь людей, эльфов и драконов. Для одних это шанс получить разведданные из святая святых дварфского мегаполиса, для других обзавестись преданным деду эльфом-магом непредставимого потенциала, способного стать родоначальником поистине могущественного клана, для третьих это целых четыре источника, один из которых ярко выраженный некромантический. Солеановское сердце драколича, помещенное в грудь ее псевдотела (замаскированного эльфийского пленника), причиняло самые сильные страдания — натянутые струны клановых уз дрожали от зеркальных корч. Мягко выражаясь, Пелагее было насрать на подстроившиеся и спрятавшиеся под плетение ритуала их клановые связи — добровольная пытка ломала ее будто неправильно сросшуюся кость.

Тюсы верили Солеану и терпели. Терпели. Терпели!!!

Солеан

Боль отдавалась во мне стуком четырех родных сердец и пятого сердечка, мимикрировавшего в правнука Шоюэфэльсая.

Кульминация неизбежно сорвет все маски — слишком крутые силы задействованы.

Я расстался с планами поглотить чужое море силы — подавлюсь. Не всякую информацию и энергию можно безопасно съесть в отведенные сроки, и пропускной способности полученного из божественного трупа сердечника недостаточно для трапезы в отпущенные временные рамки, если желаю сохранить тюсов. Клан против развития куэо Сорбео путем внедрения многоступенчатого духовного трансформатора?

Начальное восхищение сменилось нешуточной тревогой — я колебался!.. Поглотив четыре доверившихся мне души, уподоблюсь вампирам и всяким там вечно голодным пожирателям без чести и совести, гонимых всеми... Божественный лич, если я верно разобрался, переполнен рвущейся наружу энергией, им самим генерируемой в непредставимых (для простых смертных) объемах. Кто бы мог представить — сотворить из божественной сущности нежить!? При том поработить ее сковывающим волю планарным кристаллом и доить, доить, доить, эксплуатируя и в хвост, и в гриву!

Циник? Порой да. Сейчас я в ужасе от сотворенного с... каким-никаким, но по праву одним из моих младших братьев по происхождению и роду занятий. Мда, как сухо и печально. Я хотел освободить его Зерно Духа, однако взрыв наоборот сильнее привяжет его и породит могущественного Бога, владеющего Хаосом первородной Тьмы — страшное сочетание. Я мнил себя падальщиком да жестоко обманулся, лицезря истинных виртуозов. Знали б эльфы, кого пытаются надуть!

Что же делать?

Эпилог

Солеан

Раскаяние... искуплю делом.

Сумрак суть грань, равновесие. Изменчиво мое мерило, к сожалению или к счастью, но... Страдаю ли угрызениями совести за подлость? Как только выберу путь личного обогащения — признаться, моей утробе все равно, переварит и здешнюю жуткую смесь, не даром ведь последствия гибели одного бога я устранял когда-то, жертвуя другими. Допустим, я разведу тьму божественным светом, гм, схарчив одного из местных божеств, например, богиню плодородия или водителя бурь, ошивающегося рядом. Не факт, что мне хватит для очередного перерождения, но стоит только посметь, как Чиэшмиалтэль Кацуэн сол Вадабор станет врагом номер один, стражи из ордена Семилунья по стелларитам играючи выследят меня — уверен в их возможностях поиска, подозреваю, ради этого стелларит пустят в расход, получив компас (куэо Сенс обладает внушительными возможностями, но отданные камни я перестал чувствовать сразу, как только расстался — такими делал, однако, нельзя сбрасывать со счетов чужие знания и умения, вполне хватит остаточного следа, указывающего на след, сам я пока совершить подобное не способен).

Выбор предопределен. Форс-мажорные обстоятельства мной учтены.

В расход обладателя дорогущей палки со стелларитом и древесиной мэллорна, смоченной в крови и сросшейся с ее источником, драконьей лапкой, и ее саму целиком в топку. Пелагея перестала двоиться, заняв свое место, а я растворил захваченного, хех, в мой собственный аналог гендзюцу пленника вместе с правнуком и сердцем лича, ударив львиной долей полученной энергией, пропущенной через куэо Пси, по дьяволу, представляющему в этом мире многослойный демонический план, один из миров которого присосался к, гм, заграничному соседу. Жаль, организатора вспугнул, так и не поняв, кто стоял в тени и руководил сей шаражкой. Жаль, дьявол оказался слишком уязвим и не ожидал стремительной атаки с моей стороны — неожиданно для своих умер, нарушив ход ритуала. Часть его силы пропустил через куэо Рэй, взломав саркофаг Мертвеца, часть отправил с посылкой к соседям по все еще действующему каналу.

Пришла пора сбросить оковы с тюсов, сделать их полубогами, апостолами Магии. Волшебники и чародеи — теперь вот к ним примешался друидизм от эльфа, колдовство и шаманизм от могучего демона, а так же жречество и псионика от клана в моем лице. Занять место ведущего? Да, я без перехода в центр фигуры изнутри перехватил управление ритуалом в одной из просчитанных точек, добившись благ для своих и для себя — в смысле, получил композитную оболочку, в которой лишь стражи ордена Семилунья во мне опознают черты, характерные для демиурга, ну и по портрету, ибо менять внешность не собирался. Плоть от плоти мира сего и звездный кристалл, смешать и спрясть надежный покров, позволяющий не бояться применять куэо, когда они предпочтительнее инфэо.

Память демона, память архидрумага, память Мертвого — лакомые куски в топку, как ни жаль жертвовать знаниями. Разведсеть из бехолдеров ту да же — они исполнили роль, завладев вниманием присных демона ямы — мне хватило, чтобы завершить трансформу и смотать удочки, бросив проклятые земли самостоятельно разбираться со своим "оживающим" проклятьем, подхватившим оброненные бразды правления сим храмовым комплексом, сердцем мегаполиса, густо населенного шадар-кай и тифлингами, воюющими с маячащими под боком эльфами и дварфами. Только вампиров и не хватает, хе-хе. Где они, кстати?

Какие только мысли не роились у меня в голове в ту роковую секунду, фатальную для многих. Вдруг мертвый бог ожил. Вдруг энергетический приемник потряс "грязный" взрыв, и сила мертвого бога, призвавшего свое к себе, причудливой диффузией вдруг соединила границы двух миров, объединив мегаполис с демонической крепостью. Вдруг пленные демоны вырвались из губительного заточения, слабые и сильные, они все ринулись мстить, когда утолили первый голод. Вдруг миг назад покинутый домик на берегу озера лишился всей магии. Вдруг огненный бич балора, лорда демона одного из слоев Бездны, в одном из близлежащих миров рассек пленного эльфа, игрушку, не пожелавшую становиться предателем — он почувствовал беду, случившуюся с его оплотом, более страшную, чем регулярные пропажи слуг, он учуял запах исконного врага, исчадия ада баатезу, он ощутил иссушение, постигшее питающий его Источник.