Атеисты. Главы 1-8

— Да что тут думать, — вновь произнес Гордей, — у них цели не меняются! Как обычно — призыв потусторонней сущности. Вопрос только в одном — какого масштаба вызываемая сущность. В нашем случае, судя по массовому бегству из дома всего живого и принимая во внимание вибрацию строения — явно выраженную "Дрожь Швайгера" — к нам пытаются затянуть кого-то весомого... Ну, не менее "Рыцаря ада", а то и "Барона" или "Герцога".

Петраков молча слушал, стоя в сторонке и не смея поверить в происходящее. Здоровые взрослые люди, сотрудники серьезной организации (куда уж серьезнее — госбезопасность), при чинах, должностях и наградах, несли полнейшую чушь! Бред сивой кобылы! Ну, скажите на милость: какие потусторонние сущности? Какие "Рыцари ада", "Бароны" и "Герцоги"? Нет, как только закончится эта профанация, никаких больше контактов с полоумным комиссаром Кузнецовым и его командой! Лучше до конца жизни за урками и жиганами гоняться, чем работать с выжившим из ума стариком, да к тому же еще старорежимным "высокоблагородием"!

— Значит, призыв? — Кузнецов потер ладошкой лысину и оглядел свою команду. — Кто думает иначе?

Оперативники, встречаясь взглядом с начальством, отрицательно качали головами.

— Значит, кроме меня, все считают так же, как старший майор Толоконников?

"Угадал, — довольно подумал Петраков, — горилоподобный Гордей на самом деле оказался старшим майором!"

— А как иначе, Владимир Николаевич? — в голосе старшего майора просквозила едва заметная нотка обиды. — Все факты налицо!

— Все, да не все, — не согласился Кузнецов. — А как вы свяжете со всей этой вакханалией убийство замнаркома товарища С.? А ведь два этих события должны быть связаны.

— Простите, товарищ комиссар, но с обстоятельствами дела об убийстве товарища С. я не знаком, как и все присутствующие.

— Ах, да, простите, — Владимир Николаевич потер глаза кончиками пальцев, — заработался. На изъятии дела из УгРо присутствовали только наши "умники". Тогда слушайте вводную: третьего дня в доме по Дровяному переулку восемь, то есть в этом самом особняке, был найден мертвым товарищ С. Как следует из протокола осмотра тела, протокол был составлен не нашим специалистом, а обычным оперативником УгРо, — подумав, пояснил комиссар, — человеческая физиология покойника была изменена коренным образом. А именно: кровь, либо жидкость, её заменяющая — гнойно-желтого цвета с резким неприятным запахом. Внутренние органы видоизменены и не находятся на привычных местах. Фиолетового цвета фаллос обезображен роговыми наростами и гипертрофирован, напоминает щупальце осьминога с двумя продольными рядами присосок. Кроме этого труп на момент его обнаружения был вскрыт садовым секатором, принадлежащим дворнику Епанчину. Разрез сделан от паховой области до гортани. По заявлению профессора Турбина, осмотревшего тело, убийца отсек и забрал с собой какой-то неизвестный науке внутренний орган. Наши "умники" тело еще не осматривали, поэтому никакой информацией мы больше не обладаем. О настоящей сущности покойника мы можем только догадываться.

— Неужели прорвавшийся сквозь границу демон? — первым выдвинул предположение розовощекий лейтенант Пантелеев.

— Если демоны действительно тропку в наш мир набили — плохо дело, — глухо произнес старший майор. — На моей памяти не было ни одного реального проникновения... Разве что в старых манускриптах нечто подобное описывалось.

— Я знаю, — отмахнулся лейтенант. — Эти твари все больше ментальным проникновением балуются, в людей вселяются... Но тела доноров остаются неизменны! А в нашем случае...

— Нет, не был замнаркома демоном во плоти, — вмешался в спор Владимир Николаевич. Вы же знаете, что попасть в высший эшелон власти можно только после нашей проверки. А на тот момент товарищ С. был самым обычным человеком.

— Значит, все-таки ментальное вселение демонической сущности? Тогда что же изменило его так кардинально на физическом уровне? — не сдавался лейтенант.

— Я лично не сталкивался, — признался Кузнецов, — но встречал описание подобного процесса, хранящихся в архивах Святой Инквизиции. Согласно этому документу, только несколько потусторонних сущностей, особо приближенных, обладающих неимоверной силой, способны вселившись в человека, преобразовать его настолько... По сути, преодолев границу ментально, они, вселившись, способны преобразовать организм донора в демоническое обличье.

— То есть могут реализоваться во плоти в нашем мире? — не поверил Пантелеев.

— Именно так и утверждал один из древних клириков, — качнул головой Владимир Николаевич.

— Немыслимо! — воскликнул лейтенант. — Но, тогда возникает вопрос: кто же выполнил за нас нашу работу?

— Действительно, кто? — поддержал Пантелеева старший майор. — Завалить демона такого уровня, да еще во плоти... Задачка та еще!

— Думается мне, что демона разделали сектанты с его собственного согласия, — мрачно произнес комиссар.

— Как так? С согласия? — не поверил Пантелеев. — Какой смысл было тогда весь этот огород городить: вызывать, подселять?

— Действительно, Владимир Николаевич, — поддержал лейтенанта Гордей, — какой в этом смысл? Не складывается что-то картинка...

— Есть смысл, ребятки, есть! — Кузнецов промокнул платком бисеринки пота выступившие на морщинистом лбу. — Пока демон окончательно не преобразился, он — смесь, сплав демонической и человеческой сущностей — пограничное существо. В его преображенном теле, уже не человеческом, но еще и не демоническом, там, где у смертного находится сердце, а у демона — ананахата, созревает "Третий глаз" или "Око Анубиса"...

— Око Анубиса? — возбужденно воскликнул Пантелеев. — Очень редкий артефакт, с помощью которого можно создать стабильный переход...

— Как говорили древние: открыть "Врата ада", — подтвердил Кузнецов. — Просто не каждый знает, откуда берется это самое "Око".

— Товарищ комиссар, — произнес старший майор, — так вы предполагаете, что сектанты сейчас пытаются открыть "Врата"?

— Есть такое подозрение, — не стал скрывать Кузнецов.

— Так скорее в дом! — вскинулся Пантелеев. — Прекратить мессу, пока...

— А вот спешка полезна только при ловле блох! — не поддержал порыва лейтенанта Владимир Николаевич. — Не хочу повторить историю полувековой давности.

— Но ведь в прошлый раз группа была неподготовленной, — возразил Гордей. — Простые жандармы! Что они могли?

— Согласен, — кивнул комиссар, — но и осторожность не повредит. Мало ли, каких сюрпризов нам приготовили? В общем, держим ухо востро! Всем проверить защитные амулеты! — распорядился комиссар. — Заклинания — в полную боевую готовность! Пули — серебро, усиленное "печатью Сулеймана"! — продолжал командовать Владимир Николаевич. — Ножи не забываем! Святая вода когда последний раз освящалась?

— Великим освящением — в сочельник, малым — намедни, — доложил Пантелеев.

— Ну что, ребятки, с Богом? — дождавшись, когда подчиненные закончат проверять "боекомплекты", Владимир Николаевич размашисто перекрестился.

Его примеру последовали все присутствующие оперативники, что вогнало в ступор и без того уже ничего не понимающего Петракова. Солнце уже почти совсем скрылось за близлежащими домами, уронив на город постепенно сгущающиеся сумерки. Длинные тени от веток старого каштана упали на побеленную стену особняка. Качающиеся на ветру ветви, заставляли тени извиваться и переплетаться между собой, словно клубок живых змей.

— Соломихин, Говда! — крикнул Пантелеев, отделившись от основной группы офицеров, слаженно приближающейся к парадному крыльцу. — Двери! Открыть!

Рядовые оперативники — сержанты сорвались с места. В два длинных прыжка преодолев полдюжины ступеней, они подбежали к большим двустворчатым дверям, ведущим внутрь запущенного особняка. Схватившись за литые медные ручки, выполненные в форме взъерошенных грифонов, оперативники одновременно потянули двери в стороны. Безрезультатно — массивные дубовые двери даже не пошелохнулись. Парни дернули за ручки сильнее, но результат остался тем же — ворота не сдвинулись с места ни на вершок.

— Заперто, товарищ лейтенант! — крикнул Соломихин.

— Ясно, — ответил Пантелеев. — Лунев, тащи сюда дворника! Да, пусть ключи от парадного с собой захватит!

— Слушаюсь, товарищ лейтенант! — "козырнул" подтянутый сержант.

Через минуту из сторожки вышел дворник, что-то невнятно бормочущий себе под нос.

— Ключ взял? — окликнул его Пантелеев.

— А то как же? — мгновенно отозвался Федор, демонстрируя присутствующим большой ключ, болтающийся на цепочке. — Только кто бы ея, эту дверь, запер? У жильцов отродясь от парадного ключей не было!

— Давай, Федор, пошевеливайся! — поторопил дворника лейтенант.

— Бегу, уже бегу! — Епанчин, переваливающейся утиной походкой, добрался до крыльца. Опираясь на перила, взобрался по ступенькам и подошел к двери. Вставив ключ в скважину, дворник с трудом провернул его против часовой стрелки. — Чего ж так туго идет? — пожаловался он неизвестно кому. — Ить смазывал надысь, — Федор потянул — одна из створок слегка приоткрылась, но затем литая ручка выскользнула из потных пальцев дворника — дверь, хлопнув, закрылась. — Что за чертовщина? — озадачился дворник. — Словно изнутрей тянет кто...

— Да помогите же ему, едрена кочерыжка! — выругался Гордей.

Соломихин и Говда вновь схватились за ручки.

— Давай на "раз-два", — предложил Соломихин.

— Давай, — кивнул Говда.

— Раз... — начал отсчет сержант, но закончить не успел: особняк неожиданно тряхнуло. Крыльцо покачнулось, затрещали деревянные балки, по старой штукатурке побежали извилистые трещины. Возле дверей штукатурка неожиданно разлетелась фонтаном "брызг", осыпав цементной крошкой стоявших на крыльце людей. Из пылевого облака стремительно вылетело толстое фиолетовое щупальце, вооруженное на конце острым черным крюком. Крюк с силой ударил Соломихина, с хрустом пробил грудину сержанта, только кровь брызнула во все стороны. Затем щупальце также стремительно свернулось кольцами, заключив Соломихина в фиолетовый кокон. Громко захрустели лопающиеся от чудовищного давления кости сержанта. Соломихин даже вскрикнуть не успел: из его ушей, носа и рта потоком хлынула кровь, а через мгновение его голова безвольно повисла. Громко заголосил дворник Епанчин, пытаясь протиснуться между облезшими балясинами ограждения. Дергаясь, как попавшая в невод рыба, он проскользнул сквозь узкое пространство и мешком плюхнулся на пыльную жухлую траву. Еще не осознавая, что с Соломихиным все кончено, на выручку боевому товарищу кинулся Говда. Не придумав ничего лучшего, сержант выхватил нож с широким серебристым лезвием и по самую рукоять вогнал его в щупальце. Фиолетовая конечность вздрогнула. Сочащаяся чернильно-фиолетовой жидкостью рана задымилась, источая зловоние. Навалившись на рукоять, Говда потянул нож вдоль щупальца, увеличивая разрез. Щупальце конвульсивно задергалось, затем его кольца разжались. Бездыханное тело Соломихина с гулким стуком упало на деревянный настил крыльца. Напоследок припечатав Говду к растрескавшейся штукатурке, фиолетовая конечность неведомого чудовища втянулась в отверстие в стене, через которое и появилось. Все случившиеся произошло настолько стремительно, что никто из оперативников, стоявших на улице, не успел прийти на помощь товарищам.

— Врача! Живо! — Первым на крыльцо взлетел старший майор и кинулся к Соломихину, лежащему в неестественной позе.

— Матвей, ты как? — бросил он вяло копошашемуся у стены сержанту Говде. Тот хоть и пострадал, но явно был жив.

— Ш-ш-то... с-с-Сашкой? — просипел вместо ответа Матвей.

Старший майор присел на корточки и приложил пальцы к шее Соломихина, а затем громко выругался.

— Всё? — выдохнул Говда.

— Все... Нет больше Сашки... — Гордей провел ладонью по лицу погибшего сержанта, закрывая широко распахнутые глаза мертвеца.

— Как... же... это?.. — просипел Матвей, держась руками за грудь. — Что... за... тварюга... такая? А, товарищ... старший... майор? — с придыханием спросил Говда.

— Что-то новенькое, — ответил Гордей, поворачиваясь к раненному сержанту. — Никогда с такой дрянью не сталкивался...

— Не думал, что такое возможно... Жаль парня, — с горечью в голое произнес Кузнецов, остановившись на ступеньках крыльца.

— Товарищ комиссар, вы бы не подходили! А то, не ровен час, опять выскочит, — обеспокоено произнес старший майор.

— Пока двери трогать не будем — не выскочит, — уверенно ответил комиссар, пропуская спешащих к сержанту санитаров с носилками.

— Товарищ... комиссар..., что... это... было? — вновь просипел Говда, болезненно морщась, когда санитары начали грузить его на носилки.

— Страхолюдина это, натуральная, язви меня в печенку! — подал голос Епанчин, поднимающийся с земли. — Вот как тут не усраться, товарищи милицанеры? Мне четверти таперича не хватит, чтобы нерву расшатавшуюся залечить! Ночью в кошмарах являться...

— Да заткнулся бы ты! — рявкнул на дворника старший майор. — Так что это было, товарищ комиссар? — повторил он вопрос Говды.

— Это "Адский привратник", — ответил Кузнецов. — Сумеречная тварь, похожая на осьминога. Выращивается специально для защиты жилища, врастает щупальцами в стены, в фундамент, в балки перекрытий... По приказу хозяина никого не впускает и не выпускает... Очень редко упоминается в хрониках. Методы борьбы не описаны...

— Но... ножичек-то... на... него... подействовал! — победно закашлялся Говда, приподнимаясь на носилках и хватаясь рукой за грудь. — Не... любит... с-с-сука... с-с-серебра...

— Лежи спокойно, товарищ сержант, — санитар мягко, но настойчиво, уложил Матвея на носилки, — у тебя несколько ребер сломано!

— Хрен... с... ними... ребрами... Задавите... эт-ту... суку... товарищ... комиссар...

— Задавим, Матюша, обязательно, задавим, — заверил сержанта Владимир Николаевич. — А ты поправляйся.

— Уносите его! — распорядился старший майор.

Санитары, пыхтя, подняли носилки и потащили их к санитарному фургону.

— Что делать будем? — осведомился Гордей, ожидая от всеведущего комиссара дальнейших указаний.

— Надо подумать, — ответил Кузнецов. — Ведь пока мы не обезвредим "Привратника" — внутрь не войдем. А нам поспешать нужно: если до полуночи сектантов не обезвредим...

— Плохо придется всем, — согласился Гордей.

— Если эта тварь серебро не любит — так давайте её на лоскуты порежем! — с юношеской горячностью предложил Пантелеев.

— Как ты собрался это провернуть? — фыркнул старший майор. — Табельными ножами?

— Ну, как-нибудь... — пожал плечами лейтенант. — Навалимся всем скопом...

— Всем скопом? — покачал головой Гордей. — Ну, порежем мы на лоскуты пару щупалец... Если получится... А сколько личного состава положим? Ты об этом подумал, товарищ лейтенант?! — повысил голос старший майор.

— Никак нет, не подумал, — потупился Пантелеев.

— Да и щупалец у этой твари вагон и маленькая тележка, — продолжил Гордей. — Тут по-другому надо...

— По-другому, — согласился Владимир Николаевич, — нужно не осекать щупальца, а поразить его мозг, нервный центр, или что там у него вместо...