Волчица и пергамент. Том 5

— Брат?

Коул посмотрел на Миюри и встретил её обеспокоенный взгляд, затем его глаза остановились на Родосе.

Рыцарь-ученик был сбит с толку не меньше Миюри.

— Карл Родос, не так ли? — назвал он имя мальчика, и тот робко кивнул. — Меня зовут Тот Коул.

— Что? Брат?!

Коул не стал отвлекаться на ошарашенную Миюри.

— Ты мог ещё слышать обо мне как о Предрассветном кардинале.

Родос улыбнулся, приняв это сначала за шутку, но потом он осознал выражение глаз Коула, и его улыбка исчезла. Он должен был, по крайней мере, по слухам знать, как выглядит Предрассветный кардинал. Взгляд юноши метался между Коулом и Миюри, казалось, что его стриженые светлые волосы встали дыбом.

Уинтшир рассмеялся, когда ему рассказали, как парнишка упал лицом в грязь на дороге, и обратил внимание на сходство Коула и Родоса. Родосу больше всего подходила стезя рыцарей. Дух рыцаря в нём был сильнее, чем в ком-либо ещё.

— Это твоя вина, что мы... — вскипев, прокричал парнишка, кровь прилила к его лицу.

— Я хочу, чтобы ты спас рыцарей, — оборвал его Коул.

Юноша был непоколебимо предвзят, может, даже больше, его упорство опиралось на веру.

Коул смотрел прямо на Родоса, рванувшегося вперёд так резко, что Миюри чуть не бросилась его останавливать, но сам не сдвинулся с места. Он был уверен, что не отвернулся бы, если бы юноша ударил его кулаком.

— Я хочу, чтобы ты их спас. Мне это затруднительно. Но ты сможешь это сделать.

— Ч-что ты себе... ты... ты Пред...

Он чуть не рыдал от того что тот, кто спас его, оказался злейшим врагом. А может, его эмоции первыми ответили на призыв спасти рыцарей, быстрее, чем разум.

— Да, я Предрассветный кардинал. Меня стали называть знаменосцем реформации Церкви. Но есть кое-что, о чём слышал бы даже такой юный рыцарь, как ты, не так ли?

— Ч-что ты хо?.. — попытался спросить юноша, по его озадаченному лицу читалась его неуверенность, он был готов то ли плакать, то ли злиться, но он пытался храбриться.

Коул сказал силе, таившейся в юноше:

— Ещё до основания королевства Уинфилд рыцари сражались с язычниками здесь, на этом острове, чтобы утвердить свою веру.

Недоумение всё сильней овладевало мальчиком, меж тем Коул продолжал:

— Вы гораздо больше подходите для изгнания искажений веры из этой страны, чем я. Я хочу, чтобы ты и твой отряд выполнили эту утраченную миссию рыцарей.

— Как я мо...

— Ты можешь, — заявил Коул и выпрямился.

Он посмотрел на плачущего юношу, сидевшего на корточках в этом пустынном переулке, и протянул ему руку.

— Встань, святой рыцарь. Вы будете теми, кто искоренит зло и спасёт и веру, и это королевство!

Родос, по-прежнему сбитый с толку, смотрел на его руку.

Тогда Миюри сама схватила Родоса за руку и сказала:

— Рыцари не плачут!

Родос расправил плечи и с силой вытер глаза.

Он был упрям, невозможно честен, снова и снова он поднимался на ноги, не ведая, что такое сдаваться. Юноша, обладавший всеми качествами рыцаря, демонстративно взял руку Коула и встал.

— Мы, рыцари, никогда не станем прислуживать врагу.

Перед глазами Коула проплыло лицо Уинтшира.

— Но рыцарь должен и проявлять снисхождение к врагу.

Очень немногие молодые люди столь же хорошо были способны впитать рыцарские убеждения.

Миюри улыбалась Родосу: этот юноша мог посрамить даже Уинтшира.

— Я выслушаю, что ты скажешь, Предрассветный кардинал.

Скрещённые мечи перед гербом Церкви. Идеальный символ для этого юноши.

У рыцарей нашёлся путь, идя которым, они могли активно действовать. Враг, которого им нужно победить, существовал здесь уже много лет.

Конечно, была причина, по которой до сих пор никто не дерзнул коснуться врага, и для того, чтобы преодолеть эту причину, был совершенно необходим точный довод, перед которым отступил бы любой. И не было никого, кто мог бы использовать этот довод в качестве щита, кроме ордена рыцарей Святого Крузы.

Когда Коул рассказал Родосу о своих планах, лицо Родоса скривилось, будто при виде жабы, декламировавшей строки Священного Писания. Вместе с тем юноша злился, что такое не пришло в голову ему самому.

Здравый смысл и узы обязательств всегда затуманивали взор людей. Нужна смелость, чтобы использовать разумную возможность всякий раз, когда кто-то сурово говорит: Это разумно, да, однако...

Но Родос сказал, что этот план идеально подходит ему и рыцарям. Было то, что можно было сделать именно вследствие неопределённости положения рыцарей, никому не являвшихся союзниками, носимых волнами, как корабль без якоря. Им нужно было кое-что сделать.

— Тогда мне надо рассказать об этом плане командиру?

Родос был нетерпелив, но Коул, как старший, должен был сдерживать его нетерпеливость.

Реализация больших планов требовала тайных переговоров, и для начала нужно было выяснить, насколько уместен их план. И поэтому они решили спросить того человека, кому наверняка найдётся сказать то или это по поводу коварных планов, утихомиривающих людей во имя разума, и направились они к тому человеку в поместье Хайленд.

Ив и Миюри спорили в одной из комнат поместья Хайленда.

— Твой брат иногда очень напоминает мне твоего отца, — сообщила первая.

— В самом деле? Однако я не думаю, что брат и папа похожи друг на друга, — оспорила вторая.

— Какими бы пустоголовыми они не казались, на самом деле они видят гораздо больше, чем ты ожидаешь. А приняв решение, они не сворачивают с пути. Ну, чисто бараны.

Родос, тоже присутствовавший в комнате, в нетерпении повернулся к ним:

— Итак, что мы делаем? Я не думаю, что с планом вообще есть какие-то проблемы.

Он так отчаянно пытался добиться правосудия, что Ив язвительно хмыкнула в ответ.

— Вы, рыцари, как быки. Дальше носа не видите.

Родос, смутившись, стал искать слова для ответа.

— Госпожа Ив как-то рассказала нам о поставках винограда, и это натолкнуло меня на мысль. Полагаю, она весьма искусна в такого рода ситуациях, — произнёс Коул.

План, который он придумал, превращал праведный довод в оружие, причём весьма неприятное. Настолько честным, что можно было бы, назвать нечестным его использование. В подобных ситуациях никто не превзойдёт Ив.

Она вздохнула и пояснила:

— Эта про то, как большая сила использует некоторую меньшую в качестве пешки, чтобы затянуть противника в неизбежность переговоров. То, что ты сейчас рассказал мне, как раз про то, как небольшая сила тянет за кольцо в носу большую. Не думаю, что когда-нибудь уступлю тебе в таких грязных затеях.

Ив нарочито пожала плечами.

— И вся твоя прибыль тоже обратится в ничто, — сказала Миюри.

Ив, прищурив глаза, повернулась к Коулу:

— Точно. Все мои наработки с Ягине пойдут прахом. Как я и думала, в итоге я получу немного лёгких денег.

— Думаю, ты получила денег более чем достаточно.

— Ха! — рявкнула Ив и перевела взгляд на Родоса. — Ты ведь ученик рыцарей, верно?

— Да, именно, — ответил юноша, выпрямляясь, несмотря на ошеломлённый вид.

— Тем, кто выставил вас дурнями, непременно дайте быстрый удар под зад, — проговорила Ив.

Все поняли, что она имела в виду — даже она верила, что этот замысел сработает.

— Не будет ударов под зад. Но пора кое-что отплатить на-зад, — ответил Родос.

Ив приподняла брови, Миюри рассмеялась, Коулу шутка тоже доставила удовольствие.

— Так и сделаю. Где свет, там и тьма — отличное изречение. Бьюсь об заклад, Хайленд это будет сложно принять, — решила Ив.

— Ты не станешь рассказывать о нас королю, правильно? — уточнила Миюри.

И король Уинфил, и Папа поморщились бы, узнав об этом плане. Лишь Уинтшир и его рыцари хотели позаботиться о правосудии. И потому нужно было создать впечатление, что придумал всё Родос. Если бы король узнал, что за этим стоит Коул, он наверняка возненавидел бы его и объявил Предрассветного кардинала врагом королевства.

— Вот почему говорят, что лучшее лекарство на вкус горькое. Хоть оно вылечит болезнь, но оставит после себя некоторое недовольство послевкусием. Безопаснее всего оставаться в тени, — сказала Ив.

Родос недоверчиво посмотрел на неё:

— Это то, чего я не понимаю. Мы будем изгонять источник болезни королевства, что доставило бы чести Папе в результате. Почему ты говоришь об этом так, будто это плохо? Это же не что иное как справедливость?

Родос задал этот вопрос в силу своей прямолинейности, а не потому, что ещё был просто ребёнком и не имел достаточного опыта. Он считал правильным делать то, что правильно. И короли и папы, ставившие под сомнение эту простую истину, были неправы.

— Быки вроде тебя, которые прут прямо к справедливости, — мои естественные враги, — сказала Ив и встала. — Уйду без промедления. Мне надо подсчитать моё золото в этом всём.

Девушка с зонтиком последовала за Ив, улыбнувшись в дверях.

Родос выглядел недовольным тем, что Ив уклонилась от вопроса, но когда Миюри взялась его успокаивать, он неохотно сложил руки. А то, что Родос считал этот план действенным, не подлежало сомнению с самого начала. Выбора не было, делать или не делать, и, что было крайне важно, Ив не воспротивилась этому.

— Это избавит тебя от беспокойства? — спросил Родос, сам переживавший за то, чтобы как можно скорее рассказать Уинтширу об этом плане.

— Да, — ответил Коул. — Мне лишь нужно ещё немного обговорить всё и твоё содействие.

— Сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь своему отряду. Скажи, что тебе нужно.

Ив назвала Коула бараном, а Родоса — быком. Коулу, как ни странно, это сравнение понравилось: сравнение не только подходило, но и многое обещало.

— Ладно, когда мы подойдём к собору, я хочу, чтобы ты сделал вот что...

Родос подтвердил каждую деталь своей предстоящей роли и завершил утверждением, что он всё понял. И уже собираясь уходить, приосанился и посмотрел на Коула.

— Ты можешь быть врагом Папы, но я не думаю, что ты враг веры.

Коул не знал, что ответить, впрочем, он и не думал, что нужны какие-то слова, а потому только улыбнулся в ответ, и Родос учтиво опустил взгляд, прежде чем повернуться.

Его плащ развевался на ветру, когда они смотрели, как он шёл к собору — раньше них, чтобы приступить к осуществлению плана. На лице Миюри появилась лёгкая улыбка.

— Он настоящий рыцарь. Почти что во всём, — похвалила его она на свой манер.

— Он тебе нравится? — поинтересовался Коул.

— Я подумаю, — сказала Миюри, ударив его в бок.

Затем они вдвоём направились к собору и подошли к боковым дверям. Коул сказал, что у них срочные дела с Хайленд, и им разрешили войти. Когда они шли по залу, заключённому в холодные каменные стены, Коул несколько раз глубоко вдохнул.

— Не думаю, что блондинка вообще рассердится, — заявила Миюри, заметив его беспокойство.

Их замысел ставил под сомнение всю нелёгкую работу, проделанную Хайленд, включая то, что она сделала для выполнения плана Уинтшира. Не говоря о том, что король мог остаться недовольным ею и даже сделать ей выговор.

Король наверняка думал, что если ему удастся ловко управиться с рыцарями, то развитие событий принесёт королевству наибольшую пользу. А значит, Хайленд позволила прекрасной возможности продвинуть интересы королевства ускользнуть из-под её носа. Хайленд, несомненно, сразу сообразит, что её ждёт.

— Ладно, рассердится она или нет, мы с тобой попросим прощения, — добавила Миюри, словно речь шла о каком-нибудь розыгрыше.

Коул чуть не рассмеялся.

Миюри была той, кто предполагал, что Бог на самом деле был медведем, так что, возможно, всё происходившее сейчас, казалось ей недостаточно значительным.

— Всё хорошо. Наследница Хайленд не из тех, кто станет сердиться по такому поводу, — постарался заступиться за принцессу Коул, и Миюри сразу нахмурилась. — В итоге досточтимый Уинтшир и его люди наверняка будут вести себя как храбрые рыцари. Будет просто замечательно, если кто-нибудь захочет выпустить свой гнев, не так ли?

Миюри, выглядевшая так, словно чуть не пропустила ступеньку на лестнице, выдала ему сердитую улыбку.

— Да. Ты прав.

Она, должно быть, представила, как Уинтшир с рыцарями блистательно разыгрывают представление, потом облегчённо вздохнула и фыркнула. Коул чуть улыбнулся такому ответу и сразу удостоился щипка в бок.

Они направились к комнате Хайленд и, когда она с недоумением посмотрела на них, рассказали ей, что произошло. Наследница невольно выпустила из руки письмо с ответом короля.

— Невозможно... — сразу же пробормотала она и приложила руку ко лбу с такой резкостью, будто била себя по голове. — Невозможно... О, почему я не подумала.

Она обхватила голову руками. Миюри почему-то выглядела гордой.

— Подумать, что может случиться что-то столь ироничное. На чём, проклятье, мне надо сосредоточиться?

Хайленд опустила свои руки на стол и несколько мгновений помолчала. Как человек с её положением, она, должно быть, пробежала по бесчисленному множеству возможностей.

— Как вассал короля я обязана двигать этот план в направлении пользы для королевства, если это правда, — объявила она, как только подняла голову.

Такая возможность действительно существовала. Они могли вселить страх в сердце Папы, нанеся невероятно выгодный упреждающий удар. Но положение Уинтшира и его рыцарей осталось бы неопределённым.

А вот, предложенный план был единственным и, скорее всего, последним, который Уинтшир и его люди могли осуществить, чтобы занять прочное положение среди соперничающих частей ордена рыцарей Святого Крузы.

— Но я слуга Бога прежде, чем вассал короля, — произнесла Хайленд, вставая так резко, что чуть не опрокинула стул, и с отважным видом подошла к Коулу и взяла его руку обеими ладонями. — Я с радостью приму любые упрёки короля. Я не хочу, чтобы кого-то столь же замечательного, как Уинтшир, оклеветали как предателя.

— Тогда мы будем действовать по этому плану.

— Воистину будете! — воскликнула Хайленд. — Рыцари святого Крузы вошли в королевство. И стали стучать в двери прогнивших церквей, чтобы привести их к покаянию. Я бы не смогла придумать лучше!

В этом и состоял план, придуманный Коулом.

Хотя королевство и Церковь противостояли друг другу, внутри королевства, конечно, сохранялись части церковной организации. Среди них были те, чья история была длиннее, чем у самого королевства, или те, кто обладал огромными богатствами, как, например, аббатство Брондел. Изначально Коул хотел, чтобы неправедные действия их были разоблачены и выявлены, но это вынудило бы Папу выступить в защиту своей организации.

И королевство по этой причине просто наблюдало со стороны, как второй наследник продавал разрешения на сбор налогов, атакуя богатства церквей обходным путём. Что, конечно, углубляло раздор между королевством и Церковью, ставя их на грань войны.

Затем пришли рыцари святого Крузы.

Рыцари этого ордена изначально были клинком в правой руке Папы, обычно их вторжение в какую-либо землю означало войну. Но все те, кто пришли в Уинфилд, родились в этом королевстве, и пришли они потому, что утратили своё место в рыцарском ордене. И всё же они пришли не для того, чтобы сдаться королю, и следовало ли их считать друзьями или врагами, оставалось неясным.