Днепровская купель

— Как там, генерал Казаков? Ничего не изменилось?

— Нет. Казаков по-прежнему уверен, что прорыв состоится — уверил командующего Малинин.

— Значит, будем ждать. Не в первый раз.

Уверенность генерала Казакова в успехе наступления, полностью оправдалась. Массированный артиллерийский удар подавил очаги и узлы сопротивление врага, а мощный танковый удар прорвал оборону врага.

Свое плечо в этом деле наступающей пехоте подставили и летчики. Две эскадрильи пикирующих бомбардировщиков удачно вклинившись в тот небольшой временной период, когда огневой вал сдвинулся в сторону запасных позиций, а танки и пехота только двинулись в наступление на переднюю линию обороны противника.

Именно под их огонь и попала немецкая пехота, в спешке занимающая оставленные ею окопы и траншее на время артобстрела их советской артиллерии. Несмотря на свое трудное положение, немцы нисколько не отступили от своих канонов построения обороны. Вся она была выстроена по всем правилам инженерного искусства, и отступать, с возведенных ими укреплений, просто так не собирались. Соединениям 60-й армии пришлось приложить заметные усилия, чтобы пробить вражескую оборону и создать зону прорыв шириной в шесть километров.

Сделано было это с определенным скрипом, но как только это случилось, госпожа Удача принялась сдавать Ивану Даниловичу козыря один за другим. Введенный в прорыв танковый отряд майора Боздрикова быстро достиг берегов Десны, уничтожая гусеницами и орудиями своих танков всех, кто попадался у них на пути.

Когда же танки и самоходки с десантом на борту достигли заданного квадрата, переправа через Десну прошла быстро и без потерь.

Чтобы не терять время даром боевые машины переправлялись не поодиночке, а сразу по несколько машин. Заранее было определено, чьи машины идут первыми, чьи вторыми, а кто осуществлял координацию их движения под водой. Для того, чтобы знать точное положение танков под водой, каждый экипаж укреплял на своей башни специальный тонкий шест, который был хорошо виден, благодаря цветным лоскутам на его конце.

Медленно и осторожно, въезжали танки и самоходки в воды Десны, которые быстро покрывали сначала траки, потом башню, потом над речными просторами не оставался только один шест. В этот момент все зависело от слаженных действий экипажа, который сдал этот трудный экзамен на твердую четверку с плюсом. Все щели у танков и самоходок были тщательно законопачены, и за время прохождения водной преграды ни одна машина не вышла из строя по причине затопления.

Также не подвел ни один моторов. Ни одна из машин не заглохла под водой и никого, не пришлось вытаскивать на берег при помощи троса, "кирки, лопаты и такой-то матери". Единственный минус заключался в том, что водителей нескольких танков потеряли ориентировку, но находящиеся на берегу корректировщики, помогли им достойно выйти из столь сложного положения. Удачно "перескочив" через Десну, танкисты двинулись к переправе через Днепр, где уже шла отчаянная перестрелка.

Едва стало известно, что танкисты Боздрикова ушли в прорыв, по радио, группе капитана Громушкина ушел кодированный сигнал о начале операции. Расположившись на окраине леса, она в течение нескольких часов терпеливо ждала приказа к действию, после которого началась их игра со смертью.

Покинув лес, выстроившись в походную колонну и двинувшись на восток, они превратились в смертников, которым независимо от успехов марш-броска танковой колонны майора Боздрикова предстояло захватить переправу у села Петрищева.

Вид отряда капитана Громушкина не вызвал подозрения у фельджандармских патрулей, мимо которых они прошли. В потертой форме, со злыми и усталыми лицами, они мало отличались от тех соединений, что двигались по дороге к переправе на левый берег Днепра. Вот, если бы они шли со стороны передовой, то наверняка, просто так мимо жандармов им пройти не удалось. Начались бы расспросы и проверки документов, а так, люди шли к переднему краю, чтобы попытаться остановить натиск ненавистных большевиков.

Только один раз, жандарм поинтересовался чьё это подразделение и, получив ответ, полк полковника Штюльпмейстера, сразу успокоился. Полк Штюльпмейстера состоял в основном из подразделений штрафников и лишний раз расспрашивать тех, кто спешил на встречу со смертью, не было желающих.

Единственное на что обратил внимание фельджандарм, так это на акцент, у идущего во главе колонны лейтенанта, но и тут все обошлось хорошо. На вопрос оттуда вы родом, лейтенант с гордостью ответил из Зальцбурга и жандарм понимающе кивнул. Ставить в упрек произношение земляку фюрера было не тактично и не совсем безопасно. Мали ли можно на кого нарваться.

Двигаясь по направлению к переправе, капитан Громушкин, один раз остановил свой отряд для того, чтобы связаться со штабом и узнать о положении дел. Получив условный сигнал три семерки, он продолжил движение и вскоре вышел к переправе, где его остановил бравый вахмистр, командовавший пропускным пунктом.

— Господин капитан, в вашем предписании нет условного знака, введенного четыре дня назад — стал он требовательно тыкать пальцем в бумагу, которую протянул ему Громушкин.

— Откуда мне знать обо всех ваших условных знаках!? Мне дали это предписание в канцелярии штаба дивизии и приказали доставить на тот берег пополнение полковнику Штюльпмейстеру. Если вы не хотите пропустить моих людей на передовую из-за какой-то неправильно оформленной бумажки — это ваше дело. Напишите отказ, и я с радостью вернусь обратно! — возмущался Громушкин, умело изображая простого вояку, которому вся эта бумажная возня до одного места.

— Господин капитан, ваш документ оформлен с нарушением установленных правил. Очень может быть, что в этом вина вашей канцелярии, которая не успела внести положенные изменения в документы. Нужно разобраться, — тон вахмистра услышавшего, что он может стать козлом отпущения в канцелярском бардаке, стал заискивающим.

— Прошу вас отнестись к этому с пониманием и отвести ваш отряд в сторону от дороги. Сами же пройдите к коменданту переправы обер-лейтенанту Крамергофу, и решить этот вопрос с ним. Если он даст вам разрешение на проход, я немедленно пропущу вас на тот берег. Комендант находится вон в том доме — вахмистр, указав рукой в сторону дома, от которого в разные стороны тянулись телефонные провода.

— Шнитке, проводи господина капитана — приказал вахмистр солдату, но Громушкин решительно взмахнул рукой, — в этом нет никакой необходимости. Я ещё способен сам подняться на крыльцо.

Капитан повернулся к вахмистру спиной и принялся отдавать приказы.

— Рольф, отведите солдат в сторону от дороги и объявите отдых на пятнадцать минут, — Громушкин властно махнул рукой в сторону палатки, где находился пункт подрыва переправы. — Пусть отдохнут, но не расходятся. Зоммер, а вы пойдете со мной в комендатуру. Вы получали в штабе эту чертову бумагу, вот вы и будите разбираться с этими умниками, что вам её дали.

Вахмистр попытался что-то возразить Громушкину, но его люди уже стали отходить в указанную сторону, а сам капитан в сопровождении лейтенанта Зоммера двинулся к комендатуре.

Сначала, Громушкин собирался уничтожить коменданта и его окружение без шума, при помощи холодного оружия, которым он и сопровождавший его старший лейтенант Таманцев владели в совершенстве. Однако едва только капитан открыл дверь в избу, как сразу отказался от своих намерений. Кроме коменданта переправы и его помощника, в доме находилось около десяти солдат, и обезвредить их без шума было нереально.

Подав условный сигнал Таманцеву, Громушкин представился особо уполномоченным представителем гестапо и грозно потребовал от коменданта переправы выйти и прекратить безобразие его вахмистра. Напуганный внезапным явлением грозного гестаповца Крамергоф поспешно выскочил в сени, где был заколот ударом ножа в спину Таманцевым. После чего в дом полетели две гранаты, а затем по уцелевшим от осколков "лимонок" загрохотали автоматные очереди.

Взрывы и выстрели, подвигли к действию остальных диверсантов. Одним в мгновения ока, они расправились с охраной блокпоста с бдительным вахмистром. Другие ворвались в палатку с отдыхающими в ней саперами и уничтожили их, третьи расстреляли подразделение минометчиков, что в этот момент подъехали к переправе на подводах.

Захваченные врасплох, они не оказали никакого сопротивления и были полностью перебиты в отличие от двух пулеметных гнезд, что находились в непосредственной близости от переправы. Лейтенант Козинцев несколько замешкался с их ликвидацией и один из расчетов успел развернуть свой пулемет и открыть огонь по диверсантам.

Положение спас сержант Никольский. Виртуоз стрельбы из пулемета, он схватил свой МГ и, припав на одно колено, выпустил длинную очередь в сторону огневого расчета противника. Со стороны это могло показаться жестом отчаяния. Никольский строчил по пулеметному гнезду не прицеливаясь, но все его пули угодили точно в цель. Пулеметный расчет врага был уничтожен.

Когда все утихло, и отряд занял оборону переправы, Громушкин приказал радисту передать условный сигнал в штаб, который продублировал его летевшим к переправе транспортным самолетам с десантом.

Меньше часа понадобилось им на то, чтобы сбросить десантников полковника Туманяна в заданный район, где к этому времени шли активные боевые действия.

Кроме охраны переправы, в Петрищево находился ещё взвод обороны, состоявший наполовину из немцев, наполовину из полицаев. Они прозевали начало схватки за переправу, но затем подтянулись поближе и, заняв один из домов выходивший на переправу, открыли огонь по отряду капитана Громушкина.

Одновременно с ними, незваных гостей стала тревожить два взвода охраны переправы с восточного берега. Быстро отказавшись от попыток уничтожить диверсантов, они сосредоточили все свое внимание на попытке достичь места закладки мин и взорвать их. Благодаря быстрым и решительным действиям бойцов отряда все попытки немцев были сорваны, но в это момент к переправе подошли два бронетранспортера с пехотой. Наткнувшись на яростное сопротивление со стороны отряда Громушкина, они сначала воздержались от активных действий, но быстро разобравшись, что диверсантов не так уж много, перешли в решительное наступление.

Неизвестно, смог бы Громушкин отбить атаку бронетранспортеров, которая была поддержана вылазкой отряда обороны. Учитывая, хорошую подготовленность его бойцов, с большей степени вероятности можно предположить, что смог бы, но с весьма серьезными для себя потерями. И при отражении повторной атаки, а она, несомненно, была бы, у капитана могло не хватить сил на удержание переправы, однако диверсантов здорово выручили трофейные минометы.

Именно они помогли быстро охладить наступательный пыл немецкой пехоты. Повредить взрывами мин оба вражеских бронетранспортера, а также нанести чувствительный урон взводу обороны, когда те пошли на позиции отряда капитана. Минометный обстрел, не просто рассеяв атакующие ряды немцев и полицаев, но серьезно повредив дом, где они попытались укрыться и вызвали в нем пожар.

Зарево его было хорошим ориентиром для десанта, что как горох покидал чрево транспортных самолетов, спешащих на восток за теми, кто ждал своей очереди.

Высадка десанта, решительно переменила расстановку сил. Два батальона вместе с легкими орудиями и противотанковыми ружьями, могли отразить наступление даже танковых подразделений.

Тем временем, события в районе переправы Петрищево продолжали стремительно развиваться. Подошедшие танки майора Боздрикова раскатали в пух и прах два взвода охраны переправы и, оставив самоходки с десантом для обороны её восточного берега стали переправляться через Днепр.

В этом день танкистам, а вместе с ними генералам Орлу, Черняховскому и вместе с ними Рокоссовскому очень везло. За все время переправы, над Днепром не появилось ни одного вражеского самолета и две пары краснозвездных истребителей выполняли, роль почетного эскорта, будущих освободителей Киева.

Когда танки переправились, через Днепр, сразу возник вопрос, что делать дальше. До столицы Украины было всего десять километров, но танкисты испытывали нехватку горючего и кроме того наступали сентябрьские сумерки. Боздриков попытался связаться со штабом Черняховского, но неудачно. Связи не было и тогда, майор принял соломоново решение. Он приказал слить с части машин остатки топлива и отправил на разведку взвод старшего лейтенанта Абросимова.

Этот рейд советских танкистов породил сильный переполох среди немцев. Раздавив встретившуюся им на марше противотанковую батарею и отделение реактивных минометов, Абросимов достиг окраин Вышгорода и ворвался в это маленькое киевское предместье. У старшего лейтенанта был очень большой соблазн продолжить движение и ворваться в сам Киев, но помня приказ майора Боздрикова, он повернул назад.

Сообщение о русских танках, появившихся на подступах к Киеву, породили шквал паники. Теперь немцы, в каждой тени и каждом шорохе видели советских солдат, а каждый гул ассоциировался с танками.

Все ночь, Киев лихорадило от всевозможных новостей о русских танках, в результате чего враг безвозвратно терял драгоценное время. Это ночь уходящего в историю сентября была решающей, ибо в эту ночь, генерал Черняховский переиграл, передумал своего визави, коменданта Киева генерала Энгельгардта.

Получив сообщение о захвате переправы, Иван Данилович сделал все возможное и невозможное, чтобы перебросить к ней как можно больше сил. С востока и севера двигались к переправе танки генерала Катукова и соединения генерала Шехваростова, для того чтобы поставить прочный заслон немецким войскам зажатым в междуречье Десны и Днепра и рвущимся к переправе.

Благодаря тому, что инженерные части были заблаговременно подтянуты, удалось быстро навести переправу через Десну, по которой прошли танки 1-й танковой армии. Однако как не спешили саперы и танкисты, рассвет застал их на подступах к Днепру, а едва они начали переправляться, как в воздухе появились немецкие "Юнкерсы".

Войск застигнутые на переправе всегда отличная цель для бомбометания, однако, в этот раз не все было коту масленица. Вместе с танковым авангардом к переправе прибыли и зенитные установки. Их было откровенно мало, но и того, что было, хватило для того защитить от вражеских бомб и танки и саму переправу.

Бомбы сыпались из зашедших на пикирование бомбардировщиков как горох. Черные и белые столбы разрывов поднимались с земли и воды один за другим, но, ни одна бомба не попала в переправу. Свинцовые очереди советских зениток сильно мешали асам Геринга выполнить свое главное задание — уничтожить переправу.

"Юнкерсы" заходили на второй заход, когда они подверглись неожиданному нападению советских истребителей. Их было совсем немного, всего только две пары, но и этого хватило, чтобы окончательно сорвать атаку противника.

Столь мало количество истребителей для прикрытия было обусловлено тем, что остальные самолеты были задействованы для бомбового удара по Пущи-Водницы. Именно туда рано утром полетели "илы" и "пешки", чтобы расчистить дорогу сводному отряду майора Боздрикова. Собрав воедино все силы, и вновь поделив все оставшееся горючее, танки и самоходки ринулись к пригороду Киева, ставшему последним оплотом советских войск в боях за город в сентябре 1941 года.