Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната

— Воровать, да? Вот как завхоз Ведеркин, так сразу воровать? Э нет, не буду я в таком плане участвовать! Все это наглая клевета! Я даже пальцем не трогал тот торшер, а если ты насчет овощей — я знаю, кто распускает эти грязные слухи! Надо же — так оболгать меня из-за кочана капусты и пары гнилых морковок... которые я даже в глаза не видел!

Закрыв глаза и стараясь дышать ровно, Пассарино продолжал петь, в тщетной надежде заглушить бормотание сердцееда, который сообщал всему залу о своем несогласии участвовать в столь непотребном плане. Артист как мог старался передать каждый оттенок смысла, всю красоту и силу своей арии. Потому что она будет его лебединой песней. Сегодня он присутствует на похоронах своей карьеры.

И только тогда он вспомнил, что ему еще предстоит взять у хозяина шляпу, плащ и шпагу...

* * *

Убежав со сцены, Мег направилась в сторону крошечной гримерки, где готовилась к выступлению Кристина Метелкина. Отдельной комнатой девушка была обязана своему покровителю — в одном из писем Призрак потребовал для Кристины личную гримерку, и директора, явив чудеса послушания, выделили ей кладовку, убрали оттуда швабры и разогнали пауков. Даже бывалый шахтер, очутившись в этом помещении, испытал бы легкий приступ клаустрофобии. Зато Кристина была в восторге. Она повесила на стене портрет отца, притащила тумбочку и попыталась втиснуть сюда еще и стул, но для него не хватило места.

Младшая Жири приоткрыла дверь и увидела подругу, которая крутилась у зеркала, то поправляя прическу, то хватаясь за румяна, и твердила вступительные слова,

Нету мыслей в голове, Кроме мыслей о любви... о любви!

Вторую строку Карлыгаш Гуидичелевна потребовала заменить на "и чего бы им там быть?" или "не бывало отродясь," но Мег отстояла свой перевод. Сейчас она собиралась с духом, чтобы сообщить Кристине последние новости. Закрывшись в гримерке, девушка потеряла связь со внешним миром.

— Привет, Кристя. — поздоровалась Мег, чтобы подсластить пилюлю. — Как твои дела?

— Лучше сразу выкладывай, — нахмурилась ее подруга.

— У меня есть две новости.

— Тогда начинай с хорошей, — попросила Метелкина, человек с удивительно оптимистичным взглядом на жизнь.

— Это будет затруднительно, — тактично заметила балерина. — Значит так, первая новость — Убальдишвили не явился. Говорят, он запил оттого, что Карлыгаш не давала ему любимые сладости — шкварки в сиропе.

— Ужас какой! Значит, премьера отменяется?

— Не совсем. А вот и вторая новость подоспела — Убальдишвили заменили Ведеркиным.

— Слава Богу, а то я уже испугалась... постой-ка... его заменили КЕМ?!

Мег показалось, что вопль Кристины эхом отозвался на другом конце коридора.

* * *

"Нет, я не причиню ему зла," думал Эрик, пробираясь по потайному ходу. "Просто мы с господином Убальдишвили поиграем в музыкальные стулья — как только он ступит за кулисы, я тотчас подменю его на сцене."

"А если он заартачится?" усомнился Здравый Смысл.

"Тогда я могу лишь рассчитывать на его сговорчивость. Я заметил что люди, на шее которых в силу обстоятельств затянулась петля, отличаются вежливостью, терпимостью и умением принять чужое мнение, особенно если оно принадлежит тому, кто держит другой конец веревки. Есть еще вопросы?"

Нащупав дверь в стене, Призрак открыл ее, выбрался за кулисы и... оказался в тесном кольце артистов, которые — хотя бы теоретически — в этот момент должны были находиться на сцене. Но теория вступила в конфликт с опытом, утверждавшим, что когда Призрак появится в ложе номер пять, те, кто будут находиться дальше от эпицентра его гнева, отделаются наименьшими повреждениями. Так, пара месяцев на костылях, сущие ведь мелочи. Поэтому воспитанники затаились в самом дальнем и темном углу кулис.

Кто бы мог подумать, что Призрак подкараулит их и там!

Обе стороны молчали, с минуты на минуту ожидая провокации. Потом среди воспитанников состоялось краткое совещание, целью которого было решить, кого именно принести злодею в жертву. Утвердительно кивнув, ребята вытолкнули вперед Катю Треножникову, загримированную под главную распутницу табора. (Это означало, что ее лицо украшал обычный макияж, но с меньшим количеством туши и теней).

— Призрак Интерната, надо полагать? — выдохнула она сакраментальный вопрос, которым Стенли однажды поприветствовал известного любителя экзотики.

— К твоим услугам, — поклонился Эрик и спросил подозрительно, — но отчего ты на меня так смотришь? Что-то произошло?

Девушка издала неопределенный писк, подняла руку на уровень глаз — говорят, от Призрака это помогает — и затараторила:

— В вашей опере партию Дон Жуана исполняет завхоз Ведеркин, — и тут же шмыгнула в толпу, надеясь, что маньяк не запомнил ее в лицо. Судя по рассказам Кристины, он придерживался феодальной морали. Для него повесить гонца, принесшего дурные вести — все равно что гвоздь забить.

— Дитя, тебе не нужно меня бояться. Что бы ни случилось, в том нет лично твоей вины, — произнес Призрак, спокойный как чайник за секунду до вскипания. — А сейчас повтори еще раз — помедленнее — в моей опере партию Жуана исполняет... КТО?!

* * *

Завладев плащом хозяина и втолкнув его за штору, Пассарино вытер пот со лба. Отнять плащ у Жуана было не проще, чем вырвать берцовую кость у оголодавшего льва. Хотя царь природы пользуется только зубами и когтями, а не всякими там — артист погладил солнечное сплетение — запрещенными приемчиками. Когда он согласился участвовать в этой опере, никто ведь не говорил про должный уровень физической подготовки! Про разряд по вольной борьбе тоже ведь никто не спрашивал! Черт, больно-то как!

— Пассарино, уходи, — раздался вкрадчивый шепот у самого уха.

— Поговори у меня, Ведеркин, гад, — крайне непочтительно огрызнулся камердинер. — Раньше надо было слова учить.

-Уходи, — еще более настойчиво потребовал голос, — ибо западня уже ждет свою добычу.

Пот, струями стекавший за шиворот, вдруг замерз. Несмотря на кажущуюся мягкость, голос был властным, такому невозможно не подчиниться. Артисту почему-то представился острый меч, завернутый в бархат. О нет... В то время как голос завхоза скорее ассоциировался с напильником, завернутым в несвежее полотенце... Ооооо нет...

Сообразив, что "уходи" это щедрое предложение, которое может быть отозвано в любой момент, Пассарино поспешил им воспользоваться. И ушел со сцены. На своих двоих. Напевая веселый мотивчик. Как мало человеку нужно для счастья!

В это время добыча и подруга добычи появились из-за кулис. В дрожащих руках Кристина держала гипсовое яблоко, которое завуч раскрашивала гуашью весь вчерашний вечер, надеясь что ученица примет его за настоящее, надкусит и сломает себе передние зубы. Но планы завуча пошли прахом, когда Метелкина увидела, кто именно поджидает ее на сцене. Яблоко выпало из слабеющих пальцев и покатилось в оркестровую яму, вызвав пару недовольных возгласов и одно затейливое ругательство, которое затерялось в круговерти событий, произошедших несколькими минутами позже.

— Мег, я когда-нибудь говорила, что у тебя идиотское чувство юмора? — спросила Кристина, повернув суровое лицо к балерине.

— Но Кристя...

— Это мне авансом к первому апреля? — продолжала девушка, игнорируя Жуана, который ненавязчиво призывал ее слиться с ним в сладостном дуэте.

— Честное слово, он там был!

— Знаешь, какие бы психотропные вещества ты не употребляла, никогда — ни при каких условиях! — невозможно принять Эрика за Ведеркина! Поняла?

Разобиженная певица скрестила руки на груди и отвернулась от подруги. Зрители замерли, ожидая когда же Аминта начнет петь про любовь, а она, стараясь успокоиться — нет, надо же такую шуточку отколоть перед премьерой! — рассеянно пробежала глазами по рядам. Внезапно ее взгляд привлекла вспышка под потолком, на лесах. Неужели кто-то решил ее сфотографировать? Что за глупости, это ведь так отвлекает! Но вспышка не исчезала — хотя это скорее был отблеск софитов на стекле... откуда там взяться стеклу... разве что какой-то весельчак пускает солнечных зайчиков ей в глаза...

Волосы Кристины стали перпендикулярно коже. По телу пробежали мурашки размером с доброго термита. Сердце со свистом провалилось в пятки.

Она разглядела.

На лесах напротив сцены, под самым потолком, сидела Смерть. Без савана и косы, но зачем ей эти заурядные атрибуты, когда в руках она сжимала винтовку? Дуло медленно двигалось. Блики софитов, которые Кристина поначалу приняла за вспышку, то и дело отражались на оптическом прицеле (справедливости ради нужно заметить, что в тот момент Метелкина никак не вспомнила бы термин "оптический прицел," поэтому автору следовало бы написать "на черной трубке со стеклом с обеих сторон, через которую снайпер ищет кого бы убить.")

Взгляд ее скользнул ниже, и она увидела группу милиционеров, восседающих рядом с директором Фирмовичем. На коленях у стражей закона ненавязчиво покоились автоматы. Да что же такое происходит? С чего это директорам понадобилось привести в театр целую расстрельную команду? Опасаются беспорядков во время премьеры? Вряд ли, в школе давно уже не происходило ничего, требующего силового урегулирования, за исключением разве что прошлогодней постановки "Ромео и Джульетты", когда под юной героиней Карлыгаш обвалился балкон. После вся Калиновка заикалась недели две Чтобы выговорить "Дайте батон, пожалуйста" требовался час... Но сегодня? Неужели они боятся Эрика? Но директора договорились с ним. Они ведь пообещали! По крайней мере, так Рауль сказал....

А винтовка все двигалась, так же неспешно, так же плавно, выискивая кого бы осчастливить своим вниманием. Если бы оружие могло выражать эмоции, оно сияло бы спокойной уверенностью. Кристина еще раз посмотрела на леса, и наконец заметила знакомое лицо, почти скрытое в тени. И тогда все встало по местам. Это и вправду была западня. И снайпер, и милиционеры с автоматами пришли в театр не наслаждаться божественной музыкой Призрака. Они явились убивать. Вряд ли ее саму, за свою недолгую жизнь Метелкина еще не успела насолить кому-то настолько, чтобы по ее душу пришли с такими почестями. Нет, в этой мышеловке у нее другая роль — она будет симпатичным, кудрявым, облаченным в шелк и атлас сыром. Они воспользовались ею! Заранее знали, что она согласится, и втравили ее в эту затею! Но так же нечестно! Кристине захотелось зарыдать, и заколотить кулаками об пол, и просопеть про то, как несправедлива к ней жизнь. Они пришли его убивать. Ее Ангела.

А сам он стоял у бархатных занавесок, нетерпеливо помахивая плащом, и недоумевал, почему его партнерша застыла в излюбленной позе — с распахнутыми глазами и полуоткрытым ртом — и не торопится поделится с залом сокровенными мыслями о любви.

Может, следует закричать и предупредить его? Но если Призрак узнает, каким гонораром его решил порадовать Рауль, то он не обрадуется. А когда он рассердится, добавки точно никто не попросит. Теперь Кристине предстояло решить задачку про волка, козу, и капусту, правда, усложненную в несколько раз. Нужно защитить Эрика от доморощенных мстителей... и наоборот.

За всю историю охоты на мышей вряд ли хотя бы раз выдался случай, когда сыр захотел сотрудничать с грызуном. Но сегодня был День Оригинальных Решений. Что бы там ни задумал противник, у Кристины был план получше: прогнать Эрика со сцены, а после подняться на леса и сломать — ну или хотя бы погнуть — противную железяку о белокурую голову того, кто додумался до эдакой пакости. Как именно она добьется обоих целей, Кристина решила придумать на ходу, а пока приступила к насущным делам. Она должна закрыть Призрака от проклятого ружья. Закрыть своим телом. Нельзя сказать, что этот пункт вызывал у Кристины какие-либо возражения. Ей давно хотелось спрыгнуть с позлащенного пьедестала, на который Эрик вознес свою маленькую Галатею — в противном случае, он так и будет ходить вокруг да около.

Кроме того, Кристина не сомневалась, что жених не позволит снайперу выстрелить в нее — это ведь все равно, что поцарапать ржавым гвоздем капот новенького мерседеса.

Обернувшись к Эрику, который, натянуто улыбаясь, ожидал когда же она выйдет из ступора, Метелкина улыбнулась самой своей непосредственной улыбкой и вприпрыжку подбежала к учителю. Прежде чем тот пришел в себя, Кристина висела у него на шее.

Новичков в театре можно было выявить по лихорадочному листанию брошюрок. Зато старожилы расслаблено откинулись на спинки кресел. Они-то знали, что либретто имеет к происходящему на сцене такое же отношение, как книга любого русского автора к американскому фильму, снятому по ее мотивам. Но на этот раз коллектив школы превзошел сам себя. Во-первых, за минутное отсутствие Дон Жуан успел вымыться, побриться, переодеться, и подрасти на пол-метра. Во-вторых, была заявлена продолжительная сцена обольщения красотки Аминты, но горячая цыганка сама кинулась в объятья Жуана, словно она была старой девой, а он — молодым миллионером, проездом оказавшимся в ее городке. План по соблазнению Аминты лежал в дымящихся руинах. Беспутный обольститель тоже остолбенел от "любви с первого взгляда." Его лицо было почти полностью скрыто черной маской, но по тому, как он напрягся и замер, можно было понять, что герой-любовник испытал немалый шок.

Предвкушая дуэт с Кристиной, Эрик рассчитывал на некоторую интимность. Надеялся подержать ее за руки, за тонкие запястья, прикоснуться к ее нежной коже, которую он про себя именовал "алебастровой."

И запустить пальцы в ее шелковистые локоны, что искрились словно осенние листья в погожий полдень.

И может быть — конечно, не ранее четвертого акта — Кристина, опьяненная музыкой, позволит Эрику поцеловать ее в лоб...

Такого каскада юношеских гормонов Призрак не предвидел. Вот Кристина прижалась к его груди, ее дыхание чуть щекочет шею — а он ведь даже петь еще не начал! Если бы небо и земля поменялись местами, Эрик воспринял бы этот катаклизм с куда большим хладнокровием. Но список, озаглавленный "Ни одна женщина никогда не будет делать этого со мной," насчитывал сотню пунктов, а "страстные объятия на публике" входили в первую десятку.

— Кристина, с тобой все в порядке? — спросил Призрак, ошарашенный. Может, она перегрелась от софитов? Или же повариха подмешала ей в компот какой-то афродизиак?

— Ну конечно! Просто я рада вас видеть!— ответила Кристина, намертво вцепляясь в его костюм. Оторвать ее можно было только клещами, и то не всякими.

— Я тоже... очень рад тебя видеть.

— Вот и славно. Но почему вы не поете, Эрик? Пойте же! — потребовала Метелкина капризно. — Или я вам мешаю?

— Нет, но...

— Так в чем же дело?

— Я, кажется, слова забыл, — краснея под маской, прошептал Призрак. И еще раз посмотрел на свою ученицу.

Та беспечно улыбалась. И если бы красноватая зыбка в тот момент не застилала ему глаза, то он, верно, заметил бы, что улыбка была словно наклеена на ее напряженное лицо. Даже ямочки на щеках отличались серьезностью. Но Эрику было не до физиогномики, гораздо больше его занимал вопрос, как же заставить свою плоть подчиниться. Тело устроило акт гражданского неповиновения и получало от этого массу удовольствия! Мгновение — и его руки сначала робко, а потом все крепче сжимали плечи Кристины, словно ее близость была залогом вечного блаженства. Из всех чувств важнейшим стало осязание. Но как объяснить глупой плоти, что эти прикосновения предназначены не ему? Что бы ей ни взбрело в голову, Кристина сейчас обнимает Ангела Музыки, который приходится ему, чудовищу из подземелье, разве что дальней родней. Когда девушка увидит его без маски, то будет долго мыть руки, проклиная себя за то, что дотронулась до подобной мерзости.