"Год прошёл"
Подумалось как-то невпопад, непонятно, отчего. Да и почему, именно, год? Откуда считая?
"Дурацкие мысли. Я слишком много думаю вхолостую" — признался сам себе.
В классе было тепло и чуточку душновато. Класс сонно замер, делая вид, что слушает что-то рассказывающего о Воле Огня учителя — довольно приметного типа с шрамом поперёк носа.
Шрам этот, аккуратный рубец, идеальной горизонтальной прямой пересекая лицо практически от скулы до скулы, являлся главной отличительной особенностью учителя. В остальном же это был вполне стандартный тип, читавший теорию, гонявший хулиганов и лентяев, причём крайне безуспешно. Столь же безуспешно, очевидно, он и показывал различные приёмы, должные пригодится в им будущей работе. Во всяком случае, картинки-воспоминания Третьего, были гораздо понятнее и роднее. Как и объяснения, почему-то выглядящие как лекции самому себе, бледному длинноволосому мужчине, рассказанные в зеркало.
Тепло, но не жарко. Хорошо. Так и хочется растечься по парте, впитывая это тепло, свернуться на тёплом дерево и молча щуриться, точно ящерица. Как змея не получалось — память Третьего говорила, что оные по техническим причинам не могут щуриться. А как кошка — было бы оскорбительно. Что общего может быть у него с этими наглыми тварями, одну из которых вечно ловят выпускники Академии?
Лёгкий сквозняк, принёсший с собой множество листьев, вызвал лёгкое недовольство. Никакого психоза или истерик. Просто хотелось всё сделать совершенно, без лишних потоков ветра, касающихся кожи.
Листья, кружась, влетели в класс, тут же начав падать по спиралям, сходившимся на его полураскрытой ладони. Листик там, листик здесь. Вот и полная ладошко.
Он согнул пальцы, собирая руку в кулак. Между ними, показались зелёные уголки, похожие на любопытные мордочки лис или змей, высунувшихся из логова на разведку. И самой ладони стало мягко и чуточку теплее.
Тихо, незаметно даже для себя, вздохнув, он раскрыл ладонь. Листья, подхваченный снова задувшим ветром, улетели в окно прихотливыми траекториями, за которыми следили лишь двое. Он же следил за этими двумя, кандидатом на лучшего тактика в своём поколении, и принцессу клана, известного своей генетической склонностью к вуайеризму. Ну, если верить слухам и здравому смыслу, конечно же.
Учитель протарабанил оставшиеся пять минут урока и ушёл. Его сменил второй преподаватель основных предметов и как минимум приятель шрамолицего. Блондин с немного лисьим и при этом неприятным лицом начал рассказывать о том, что через неделю будут выпускные экзамены.
"Завалить, или же нет?"
Мысль действительно была интересной, ведь завалив и этот экзамен, как и проходные, есть возможность остаться на второй год или попасть в формируемую команду из бесполезных выпускников. Это минус. С другой же, учитывая привет, запечатанный в его пузе, навряд ли ему дадут ещё прохлаждаться. Тем более, перезапечатать не выйдет. Третий, если это и правда был он, слегка изменил узор на животе своей последней жертвы. Так что, любая попытка вынуть Лиса из коробки могла быть... громкой. Примерно как восемь взрывпечатей, каждая по четыре суточных резерва демона. Как-то даже сел за расчёты и попытался прикинуть мощность взрыва. Вроде бы, деаже поделив результат на сто, ибо подрыв контейнера с запечатанным демоном — дело новое и не испытанное, получалось внушительно. В пределах полукилометрового радиуса тотального разрушения. Как минимум.
Итак, оставить на следующий год нельзя, изъять лисика тоже нельзя. Вывод? Скорее уж, запихнут в боевую команду посильнее. И задание посерьезнее, чтобы макнуть лицом в слабость, но без фатальных последствий — команда и наставник-командир не дадут. Ну а его личные цели, попасть в напарники к кому-нибудь нормальному, а не бесполезному гандикапу, — это уже его личное, опять же, дело.
"Не, не получится — остановила его своевременная мысль — Даже если принцесса не сдаст клану, то ананасик, увидев такое несоответствие между моей демонстрацией с листьями и результатом, точно стуканёт отцу. А тот, уж точно, спустит информацию руководству, хотя бы из-за слабости своего клана. Начнутся эти расспросы, подозрения. Кому оно надо?"
Иными словами, экзамен следовало сдать. Просто... по нижней границе. А то ещё сунут команду, которую придётся выволакивать на своём горбу.
С кислой физиономией, словно бы его накормили солёными лемонами без анестезии, классрук, вернее, бывший уже учитель, выдал награду. Сиречь, аттестат, он же удостоверение, он же странный элемент обмундирования под названием "протектор".
Кивнув и тут же, по опыту Третьего, в бытность свою службы здесь без изысков носивший металлическую пластину на лбу, чтобы впитывала пот, слепила супостату в глаза и вообще не мешала, повязал. И вышел.
— Сдал — выдохнул окружающим. И тут же пошёл вниз, к качелькам, чувствуя вполне взаправдашнюю усталость.
Всё же, это было реально трудно — ответить так, чтобы набрать именно минимальный проходной балл по теории, затем слить спарринг не слишком быстро и не слишком явно. И вот теперь создать ровно пару иллюзорных двойников, хотя остальные создавали не менее трёх.
Довольный, он упал на качели во дворе Академии. Вокруг было полно осуждающих взглядов, направленных на него, в духе "это-тот-самый-демон-как-жаль-что-он-сдал", но на это было плевать.
Подувший словно бы со всех сторон ветер сорвал с десяток мелких, молодых листьев, улетевших с потоками ветра, собравшимися в ладони. А затем пальцы снова согнулись, хватая эти листья.
"Даже если меня заложат, я буду знать личность предполагаемой крысы, и это хорошо. Да и в крайнем случае, я вполне попаду в шаблон ярко выраженного стихийника с Ветром, не слишком старательного или талантливого в чём-либо ещё"
Он разжал ладони, и подувший ветер тут же унёс листья, взамен принося ощущение преграды и запах. Информацию о человека, подходящем к нему.
"Надо же, уже все ушли, даже девочка-подглядыш. Ну и что тебе надо, блондин?"
— Добрый вечер, Учитель.
— О, я уже не твой учитель, ты ведь закончил у меня обучение. Но, ты ведь хочешь ещё силы?
— Да, конечно!
— Тогда у меня есть для тебя тайна...
"Детская разводка. Но даже интересно, с чьей санкции он работает? Или же это его инициатива? Подбивать на кражу реликвий наивных деток для проверки их интеллекта и моральной стойкости? А может, это инициатива, направленная именно на меня?
Накажем, ой, накажем вас, бывший не-учитель"
И так и хочется — нет, не улыбаться или глупо хохотать — облизнуть вдруг ставшие сухими губы.
Смеркалось.
Гости съезжались на дачу.
Убедившись, что большинство свободных и праздношатающихся бойцов отвлеклись на проходящую рядом пьянку — событие случайное, но удачное — наш герой вошёл в здание. Вошёл в лучших традициях книжек, учащих плохому. Нет, не через окно верхнего этажа, куда попал, спустившись на верёвке с крыши. И не в стиле плохого боевика, через выбитую дверь.
Наш герой, не забываем этого, был двенадцатилетним подростком. Обладавшим, до кучи, благодаря рекомендованным видео-лекциями от Третьего, поразительной гибкостью тела, усиленной специальными приёмами, взятыми из того же источника. Поэтому он просто заранее поднялся на крышу днём и залёг спать до вечера, прикрывшись плащом. Простейший, на самом деле, фокус, с плащом невидимости. Правда, не подыгрывай окружающие так явно, наверняка, его бы засекли. Использовать что-то из секретного арсенала, что могло навести свидетелей на неудобные вопросы, было бы неразумно, верно? Кто их знает, менталистов. А ну как рискнут здоровьем и попробуют влезь в голову. Объясняй потом "это не я, это большой и страшный красный лис". В детстве, конечно, прокатывало. Но в дведнадцать-то лет и на четвёртом "добровольце" — не факт!
Вот и пришлось лежать на крыше и считать ворон. Ну, зато стало ясно, что это — подстава.
Итак, смеркалось. Наш герой, не снимая плаща, отогнул в сторону лист металла где надо и нырнул в вентиляцию. После чего бодренько пополз по ней, кое-как прикрепив следы проникновения обратно.
А затем вылез через узкую, но ещё недостаточно, решётку, в каморке неподалёку от цели.
Коридоры здания были ненормально тихи. Куда-то подевались патрули и постоянные посты, которые, если в Академии учили правильно, просто обязаны быть поблизости. По крайней мере, один, перед дверями в покои Старика (которого Третий порой называл Наставником), уж точно должен быть.
Но — нет. И дверь открылась в духе не боевика, и триллера — медленно, куда надо, и тихо скрипнув.
Выдохнув чуть сильнее — авось кто-нибудь отметит волнение и вообще борьбу патриотизма с трусостью — наш герой пошёл на поклон к начальству. Требовалось разоблачить подлого предателя, свившего гнездо в Академии! Понятно, что его за это не выгонят, ибо делать подобное самостийно он никак не мог. Но надо же продемонстрировать тупость пополам с лояльностью! В смысле, не крал и не собираюсь, а вот про подозрительного вам говорю.
Итак, наш герой прошёл внутрь.
— Старик — позвал он. И молчание было ему ответом.
Пожав плечами, он пошёл дальше, оглядываясь. Как и следовало ожидать, в следующей комнате, живописно, даже слишком, раскинувшись в кресле, спал Старик. Правда, жилка на виске немного неправильно дрожала, слишком часто. Не как должна бы у спящего. Да и частота дыхания, опять же.
Стоящий на полу, перед столом, свиток — подписанный, чтобы вор, видимо, точно не ошибся — оставил равнодушным. В памяти Третьего были они все, включая ныне утерянный свиток под номером Два, и все тамошние секреты рано или поздно окончательно всплывут в памяти, как и вся его жизнь. А вот сам спящий... его следовало разбудить.
— Старик — сказал наш герой и даже подёргал за рукав.
Ноль внимания.
— Старик — повторил наш герой, ущипнув спящего за руку. Да как ущипнув! Будь Старик простым человеком, не раскачивавшим ауру и оттопыривавшим чакры десятки лет, то на его руке уже бы вспухал роскошный синячина.
Тяжко вздохнув, словно бы на него свалились все беды мира, воткнувшись под левый желудочек осколком золотой чаши, наш герой набрал в этой же комнате воды. К счастью, там были и раковина, и даже двадцатилитровое ведро. Всё, как на заказ. Только и вынуть тёмно серую, несмотря на включённый свет, тряпку, оставалось.
— Старик! — заорал наш герой, а затем махнул ведром.
А затем, подумав, аккуратно водрузил уже опустошённое ведро, на голову Старика. С бровей оного, ещё капала вода.
— Я не хотел этого — сокрушённо выдохнул наш герой, твёрдо уверенный, что его услышат — но чтобы разбудить Старика и рассказать о предателе, придётся пойти на крайние меры.
И он встал на рабочий стол Старик. После чего, засопев, достал из кармана большую металлическую ложку. Столько же железную, как и ведро на голове Старика.
— Подъем! — закричал он с первыми ударами по ведру.
Через тридцать секунд, Старик сдался и, наконец, проснулся.
Всё это время, наш герой довольно улыбался.
Словно бы наконец, осуществилась мечта его жизни.
Возможно даже, не одной.
Следующий утром, выйдя из дома, чтобы получить место в команде, наш герой подумает, что всё, алес, детство кончилось. И единственным утешением ему будет тот факт, что восемь часов назад он успел славно повеселиться!
И ещё месяц их лидер будет вздрагивать от этого голоса, говорящего:
— Привет, Старик!
Будни "Ортханка"
Корабль был прекрасен. Красив той особой, понятной лишь его соотечественникам, эстетикой. Тем, кто мог ощутить преемственность, соединяющую тяжеловесную грацию Барад-Дура, давящую мощь Чёрных Врат и прагматичное изящество линий "Ортханка".
Корабль парил над миром, подставив поверхности лишь свой нос, тонкий и покатый. Об этот нос разбивались, безвозвратно разлетаясь в стороны, все лучи света, посылаемые аборигенами.
— И чего ради мы торчим у этого комка грязи — буркнул дежурный оператор. И только почувствовав тихое дыхание за спиной, понял.
Зря, зря он это сказал.
Угрюм Хватьнога молча смерил сжавшегося подчинённого взглядом жёлтых, драконьих глаз. Только смерил, хотя любой другой командир Мор-флота на месте бы убил нарушителя дисциплины. Но вместо этого — будь проклят драконий разум, вместе с глазами вручённый основателю рода Владыкой — следовало объяснить.
— Владыка не ошибается. Если его пути неисповедимы для тебя — стань умнее. Или выпрыгни через шлюз, чтобы не тратить кислород. Просто смотри.
Сказав требуемое, командир крейсера дальней разведки развернулся и ушёл. На обход.
Ему не требовалось смотреть на экран, чтобы понять, — началось. На планете местными дикарями был активирован Второй Удар.
Всё, как и предсказывал Владыка.
Корабль прекрасен. Корабль висит в пустоте, медленно выжидая. Он ждёт, он ощущает, как обтекают его узкое тело потоки Реки Времён. Он терпелив, как создавшие его. Как населяющие его. Как их предки, ждавшие победы две тысячи лет.
Он просто ждёт. Ведь Владыка уже предсказал, что скоро дежурство закончится.
Люди — создания Хаоса. Они живут, точно мотыльки, самоубийственно и плодовито. И даже великий Учитель Владыки не может предсказать всех вариантов действий, открытых Детям Хаоса.
Но этот мир, как и многие другие, очевидно, слишком сильно изменил их, сделав предсказуемыми.
Залезть в ледяные пустоши и ткнуть раскалённой палкой в тушу древней твари. Устроить мировой катаклизм, но свалить всю вину на разбуженную сущность, приклеив её ярлык Зла.
Драконьи глаза щурятся в ироничной усмешке.
"Как это по эльфийски"
На экране было видно сопротивление. Но всё это было бесполезной суетой, наподобие насекомых, защищающих своё жилище от голодного муравьеда. Все эти эсминцы, танки.... Все они были бесполезны против зелёной двуногой твари, поднимающейся под огнём из воды
— Ну, вот и всё — проговорил оператор, глядя, как из моря выбирается титан. Следующая тварь, что и осуществит Третий Удар.
— Ты всё ещё глуп — раздаётся за спиной, и оператор подскакивает от ужаса — Тьма должна быть терпелива. Никогда, пока враг не мёртв, а цель не достигнута, не спеши объявлять о победе. Лучше прослыть тормозом, чем быть мертвецом.
Оператор молчит. Он ждёт. Вот экран затопило яркий шар пронзительного белого сияния. Но титан жив. Титан идёт к цели, чёрному шару, что скрыт в глубинах этих земель. Он идёт, а навстречу ему поднимается голем.
Огромный, отвратительный гибрид титана и голема, созданные сопротивляющимися людьми.
— Он проиграет — говорит командир, когда оружие аборигенов, издав вопль, кидается в атаку — так Владыка предсказал.
И правда, титан проиграл. Впрочем, кто сказал, что это — единственный?
Кто бы не создал этих тварей, он явно был довольно упорным малым.
Корабль прекрасен. Корабль терпелив. В отличие от отдельных младлеев, торопящихся увидеть конец драмы, протекающей внизу, в сорока тысячах килошагах от носа.
Небо планеты залило красным. Это был туман, но туман особого рода, вобравший в себя всё живое, некогда бывшее этим миром.
