Вот и теперь Леший явно нагулялся и решил навестить своих подопечных — нас, то есть, так как у меня уже давно подозрение, что этот котяра именно нас считает своими подопечными и никак не наоборот. И вот, хозяин вернулся домой и обнаружил чужака на своей территории, поэтому Леший и вступил в бой по своей давней привычке — совершенно бесшумно, стремительно и напористо, а, главное, для Лёни, наверно, больно, особенно когда ты гол, как сокол, а в тебя впиваются кошачьи когти. Впрочем, через некоторое время я наблюдала поразительную картину. Да и как еще назвать картину со следующим действием: сидит на корточках совершенно голый мужик со страшно горящими в темноте красными глазами и натуральнейшим образом шипит на довольно большого кота перед ним, тот тоже сверкает в темноте желтыми глазами и не менее "тише" шипит в ответ. Вот тебе, Леночка, и романтический вечер, с тоской смотрю за окно, нет, не вечер — ночь, вот и луна, задумчива и холодна, висит между двумя соснами...
Сижу, пью кофе и никого не трогаю, а то, боюсь, покусаю. А как иначе? Спустилась с утра вниз с жуткой головной болью, ибо из-за теперь уже двух кошаков нифига не выспалась. Они полночи перешикивались! А, главное, о чем — так и не узнала, ибо одна большая красноглазая зараза мне просто ничего не стала объяснять, то ли из вредности, то ли мстит за баню. Кстати, после того, как эти двое пообщались, Лёня тут же лег спать, причем уснул мгновенно, Леший устроился рядом, при этом эти двое умудрились лечь так, что заняли всю кровать! Еле высвободила себе кусок пространства и все равно не выспалась, потому, как этот гад четвероногий всю ночь принимал меня то ли за свою мягкую игрушку, то ли за подушку, что исключало саму возможность нормально поспать! Спустилась с дикой завистью по отношению к одному конкретному кошаку, который, в отличие от меня, все же наслаждался мягкой постелью и сладкими снами, это я по довольной морде сужу. Задавив в себе порыв убрать эту гадкую ухмылку с наглой Лениной рожи, методом удара чем-нибудь тяжелым, выкорчевала себя из кровати и поплелась за чашкой кофе, чтоб проснуться окончательно. Дюша меня убьет. Мало того, что я нарушила данное бабушке обещание и оставила ребенка ей на попечение не на один день, а уже на два, так я еще очень конкретно подставила гениального малыша. Ибо нет ничего хуже для бедного и несчастного ребенка, чем два дня в обществе двух слегка... гм... оригинальных бабок, да еще без Интернета, да что там, собственно, и без самого компьютера — одна надежда на книги. Надеюсь, дома у бабули не один "Капитал" стоит? Хотя, наверно, неплохо будет иметь в семье специалиста по экономике, тем более, если он в себе эти способности разовьет... Может, пусть еще у бабули останется, дочитает?
Только спустилась и встретила маму, кажется, она меня караулила, и, по блеску в глазах, могу с уверенностью сказать, что меня ждет головомойка. Непонятно только за что. Вроде, еще не успела ничего сделать, я даже проснуться то толком еще не успела.
— С добрым утром ма...
— Совсем с ума сошла? — шипит мама, видимо не хочет разбудить отца. Двери-то тонкие.
— Мам, ты о чём? Что за наезды с утра пораньше?
— Я о твоем поведении! — срывается на крик мама, и почти сразу же затыкает себе рот рукой. — Я о ваших ночных стонах, — уже спокойно продолжает мама. — Я все понимаю, но ты явно забыла, что и мы с отцом тоже здесь. Нельзя было как-то потише? — на автомате делаю себе кофе. Да, стонали мы вчера знатно, особенно Лёня. — Твой отец очень волновался, что ты там со своим австралийцем делаешь? Он так орал... — медленно начинаю покрываться краской от головы до ног. — И, кстати, причем тут 'папа'? Твой иностранец его постоянно упоминал, Саша даже икать начал, — сыплю кофе мимо чашки. Мне почему-то стыдно и это самое странное, ибо знала бы мама, чем мы на самом деле занималась, наверно бы меня не распекала, а жалела. Такой мужчина в моей спальне и вместо того, что могло бы быть, я полночи слушала шипение двух котов. Кстати, по поводу спальни и мужчины.
— Мам, а кто ко мне вчера этого чудного мужика подселил? А? Положила бы в гостиной и никаких бы криков не было. Зачем ты ему сказала, что он спит в моей комнате? — у мамы становятся большие глаза, а, главное, выразительныееее.
— Я?! Господь с тобой! Не было такого.
— А? — неужели эта наглая скотина в моей кровати мне лапшу на уши навесила? Убью гада! — Куда ты его послала спать?
— Да какая разница? — изумляется мама. — Они тут с твоим папашей так 'наклюкались' после бани, а потом твоего отца и вовсе понесло... Короче, он заснул прямо здесь. А ты же его знаешь, когда после этакого дела вырубается — его ж и из пушки не поднимешь. В общем, я Рэну и сказала, чтоб шел спать на второй этаж и даже диван расстелила в малой комнате, но ты же знаешь, там диван короткий, вот я и предложила вам местами поменяться. — Убью.
После такого рода потрясений, попыталась успокоиться, мама ушла досыпать, папа только недавно перекочевал из гостиной в спальню и тоже досматривал сны, кошак еще о себе знать не давал, так что жив... пока. И пока я сидела и успокаивалась, у меня зазвонил телефон...
— Привет! Меня Толик зовут! — интересное начало разговора. А, главное, интригующее, ведь никаких Толиков я не знаю. Вопрос: кто этот Толик и откуда у него мой номер телефона?
— Привет, — соглашаюсь я, с испугом косясь на трубку. Последнее время я очень боюсь вот таких вот звонков. А вдруг еще один Лёнчик? Нет, я конечно в курсе, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, но с моим везением... Все возможно в этом мире. Ну, а если невозможно в этом, вполне возможно будет в другом.
— Ты просто потрясающая, — восторгается собеседник.
— Да? — изумляюсь я, нервно оборачиваясь. И не спрашивайте зачем. Просто разговор странный, что меня слегка нервирует. — А мы знакомы? — уточняю, вдруг у меня склероз и я таки знаю собеседника?
— Еще нет! — жизнерадостно отзывается Толик, что ввергает меня в пучину ужаса. — Но мне очень хочется с тобой встретиться, — из этого странного разговора понимаю лишь одно — мне с этим типом встречаться точно не хочется! — Где и когда? Сегодня будет удобно?
— Э-э-э?! — я просто в шоке от такого напора.
— Я тебе писал! Но ты так долго не отвечала, что я решил позвонить. — Писал? Кажется, у меня начинает раскалываться голова, но лучше все выяснить сейчас и не откладывать в долгий ящик.
— Куда? — хриплю в трубку.
— Куда подъехать? А куда тебе ближе?
— Я спрашиваю, куда ты мне писал? — такого вопроса от меня не ожидали, ибо в трубке воцаряется долгое молчание.
— Ты ведь Лена? — настороженно интересуются с того конца.
— Да, — с утра точно была.
— Так это ты писала: 'Люблю варить борщи и печь пироги, обожаю незваных гостей, которые приходят ко мне вечно голодными'? — уже открываю рот для того, чтоб опровергнуть, ведь варить супы и печь пироги я, конечно, умею, но не люблю, особенно обидно, когда все труды уходят в желудок незваного гостя! Но, все же, фраза кажется знакомой... Хотя и вырванной из контекста... Закончить мысль я не успеваю — телефон торжественно проигрывает песенку, повествуя о том, что батарея села окончательно. А я даже не заметила, как жалобно он пищал, пытаясь предупредить о своем скором выключении, что показывает, насколько меня удивил странный разговор. Не спорю, слышать с утра комплементы о том, что ты потрясающая — приятно, но странно, особенно когда не знаешь собеседника.
Всё еще пытаясь понять, что за чудо мне звонило, ставлю телефон на подзарядку — хорошо, что всегда таскаю ее в своей сумке. Только включив телефон, получаю сообщения о том, что мне звонила сестра, и даже перезвонить не успеваю, как телефон вновь звонит.
— Да? — настороженно говорю в трубку, потому как телефон не знакомый.
— Здравствуйте.
— Утро доброе.
— Я имею честь говорить с Еленой Александровной?
— Да, это я. А вы...?
— Эдуард Митрофанович, — поспешно, но с большим достоинством, представляется собеседник. Вот так имечко. Такое имечко я бы определенно не забыла, если бы слышала хоть раз.
— Э-э-э... Эдуард Митрофанович, простите, но вы, собственно, по какому вопросу? — может с работы.
— По семейному, — слегка неуверенно отзывается Эдуард.
— А? — у меня что, новый родственник объявился? Так мне и тех, что есть, вполне достаточно.
— Вы знаете... — слегка смущенно поясняет мужчина, — я тоже до безумия люблю поделки из спичек. Обожаю борщ и согласен с тем, что 'Пила' культовый фирм всех времен и поколений. Поэтому я считаю, что мы просто идеально подойдем друг другу. — МАМА! Опять маньяк?!
— Э-э-э... — так, Леночка, собираемся с силами, перебарываем ужас и кладем трубку.
— Вы простите, что я так сразу звоню. Но я не слишком люблю переписку. И потом, когда я прочел все то, что вы написали, я просто понял: вы и я просто созданы друг для друга! Давайте встретимся сегодня?
— Я сегодня не могу, — выдыхаю я.
— Жаль. А как насчет завтра?
— О, я... э-э-э...
— Вы еще и сами не знаете? Тогда, можно я позвоню вам завтра?
— А-м-м... Может, лучше я сама позвоню.
— Я буду ждать.
— Простите, Эдуард Митрофанович, а вы не напомните, я адрес свой там не писала? — где 'там', сама не знаю, но, главное, узнать — не знает ли этот псих, где я проживаю, а то еще припрется в гости этот любитель 'Пилы'.
— Нет, вы об этом не упоминали. Я считаю это правильным. Ведь сейчас так много ненормальных, — кто бы говорил. Так, Леночка, первым делом надо срочно сменить номер телефона, чтоб этот маньяк меня больше не доставал своими звонками. Не прельщают меня вечерние разговоры про маньяков и спички. Что-то не припоминаю я такой своей любви к спичкам, а поделки из них, дай Бог памяти, делала в классе в третьем — то ли осла, то ли лошадь, да и там, в большей степени, строительным материалом выступали желуди.
Только распрощалась с любителем спичек, как опять зазвонил телефон.
— Кто говорит? — это я от испуга, номер опять не знакомый.
— Слон, — выдыхаю с облегчением, ибо голос мне знаком, с самого рождения его слышу.
Впрочем, радость длилась не долго, поэтому с самого утра у меня единственная мысль: куда деть ребенка? Ведь Динка не собирается вернуться, во всяком случае, в ближайшее время.
— Ленка! Ну у тебя же отпуск? Посиди с Дюшкой. Тем более, он не из тех детей, что требуют к себе большого внимания. Главное, кормить не забывай и не забудь в сад отводить вовремя, — мудро промолчав, что про сад я запамятовала в связи с навалившимися проблемами, так как в понедельник, когда туда, собственно, и надо было отправить ребенка, я прибывала в состоянии жесткого похмелья у подруги, а то, что бабуля поведет ребенка в сад можно было даже не мечтать, особенно Дюше, который о садике, наверно, уже грезил, я постаралась обратить внимание Диночки на другое.
— Что значит посиди? Сколько?
— Слушай, не бузи. У нас с Вовой за много лет первая возможность побыть вдвоем. Понимаешь? Без детей. Хотя, ты, наверно, не понимаешь... Но вот подожди — появятся у тебя свои детки, тогда поймешь.
— Дин, да твоими стараниями у меня такой возможности и не предвидится. Только в отпуск намылилась, а ты?
— А что такое? У тебя кто уже на примете? — взволнованно прощебетала Динка, меняя тон с приказного на заинтересованный. — То-то я думаю: и чего ты вдруг отпуск в такое время, не рыба не мясо... И вообще, могла бы тогда и раньше предупредить.
— А?! Это когда, позволь уточнить? Не в тот ли момент, когда ты примчалась ко мне домой и, НИЧЕГО не спросив, просто оставила Дюшку, а потом звонишь и ставишь меня перед фактом, что приехать не сможешь?
— Только не надо на меня бочку катить. Ты хоть представляешь, каково это — воспитывать детей? Молчишь? Вот и молчи! И вообще, бери пример со старшей сестры.
— Ась?
— Ну, мне-то как-то удалось наладить личную жизнь. И это при том, что мне, зачастую, приходилось нянчиться с вами — спиногрызами всегда, когда у родителей были свои дела, — так, все, сестренка оседлала любимую тему — о том, как она самоотверженно отдала себя на алтарь материнства с юных лет. Любимый конек моей сестры — напомнить мне, что именно я являлась помехой для ее личной жизни в ее самые молодые годы, в пору буйства гормонов. Веселое время, я вам скажу. А как меня "любили" ее друзья, просто не передать словами. Но вот, когда я всех доставала окончательно, особенно мою сестру, она передавала меня на попечительство моему брату. Так что мое воспитание сложно назвать не многогранным, а историю моего взросления — тихой и умиротворенной. В четыре года я уже успела покататься на всех возможных средствах передвижения, особо любимыми для меня стали двухколесные. Велосипед моего брата я обожала просто до умопомрачения, специально для меня к раме прикрутили детское сидение, на котором я гордо восседала с двух и до пяти лет, потом меня пересадили на багажник. Но уже в три года я смело держала руль, пока брат крутил педали, ведь по шоссе братец любил гонять без рук. Ему так же было лень слезать с велика, когда надо было переехать глубокую канаву по тонюсенькой доске. Мой брат — экстремал, но в четыре или пять лет, о значении этого слова я могла лишь догадываться, да и потом, все, что он проделывал, было для меня в порядке вещей. Поэтому я искренне изумлялась ужасу в глазах его друзей, когда они аккуратно слезали с великов и, с громко колотящимся сердцем, пытались элементарно пройти по этой дощечке вместе с великом, в то время как мы с Артуром проезжали по оной.
С сестрой мы путешествовали более глобально, в основном, когда на даче никого из взрослых не было. С одной стороны, сестричку никто не останавливал по причине того, что не знали, куда и с кем она собралась, а с другой, меня не с кем было оставить, поэтому меня таскали с собой, покупая мое молчание разными вкусностями и обещаниями. Если бы бабушка или мама узнала, куда, когда и с кем катались их дочь и внучка, прихватив с собой малолетнего ребенка, у них бы случился инфаркт. Я сама, периодически, с ужасом вспоминаю те дни, хотя тогда мне было море по колено, а Динке и подавно.
— И ведь наладила, — жизнерадостно продолжает сестра. — И прошу заметить — сама, без помощников.
— Ты о чем?
— Ну, у меня в те времена Интернета не было в помине.
— При чем тут интернет и личная жизнь?
— Ой, да ладно отнекиваться. Я твою анкету почитала на досуге. Оборжаться!!!
— Какую анкету?!
— Ой, Ленка, не могу. Ты что, забыла? Ну, эта твоя подружка Мурзик, которая... — Мурзик — это кличка, которая берет свое начала от фамилии Мурзова, зовут же носителя столь прекрасной фамилий Виктория Михайловна, еще мы ее иногда называем просто Мурз, впрочем, Ленка ее вообще Мур-муром кличет. Отличает Мурза какая-то всепоглощающая любовь к всему человечеству и страсть делать добро. Остановить сей стихийный ураган пока еще не удалось никому. Первыми в очереди на 'добро', то есть бескорыстную помощь от лица спасительницы человечества, вечно оказываюсь я. До сих пор не пойму, почему? Может, выгляжу самой несчастной?
