Попытки кому-нибудь дозвониться или же поймать хотя бы одну радиоволну ни к чему не привели: телефон вовсе не работал, а радио шипело, исправно разряжая батарейки. Однако же добило желание выходить из дома не это, а то, что во время очередной вылазки, Глоу встретила свою близкую подругу, бездумно ходящую по парковке перед своим домом.
Пегаска звала земнопони, которая всегда была для неё примером уверенности, а также целеустремлённости, но в ответ получала только глухое рычание. Она просила… умоляла… взывала к принцессам… но это ничего не принесло. И тогда копытца сами собой опустились, а в душе поселился жадный холод, буквально затягивающий разум в себя, обещая тишину и покой.
Коузи не помнила, как вернулась домой, заперла дверь и спряталась под одеяло. Она не чувствовала усталости, голода, холода… лишь страх и безысходность. Только когда воспоминания начали меркнуть, а затем и вовсе исчезать, оставляя после себя зияющие пустотой дыры в памяти, летунья заставила себя двигаться, просто из упрямства не желая сдаваться и превращаться в одну из тех безмозглых кукол, которые теперь заселяют Мэйнхэттен.
Спасением стали книги: исторические, художественные, научные — без разницы. Небольшая домашняя библиотека была перечитана целиком, позволяя отстраниться от кошмаров внешнего мира, погрузившись в красочные истории, описанные на бумажных страницах. А когда литература кончилась — она снова взяла самую первую книгу, жадно впиваясь взглядом в потрёпанные страницы.
Кобылка понимала, что рано или поздно ей придётся выйти из квартиры, хотя бы для того, чтобы найти новые книги. Но этот момент хотелось оттянуть на как можно более поздний срок, теша себя иллюзией того, что всё вокруг хорошо, а завтра нужно будет вновь идти на работу…
Услышав странный звук, летунья дёрнула ушами и оторвала взгляд от страницы книги. Её взор скользнул по кухне, задержавшись на холодильнике и электрической плите, которые не работали из-за отсутствия напряжения в сети. Всё было на месте и ничего не изменилось, но… звук повторился.
«Что происходит?» — в недоумении гуль посмотрела на окно и обомлела, увидев нечто небольшое и тёмное, что висело за стеклом, ярким фонариком светя прямо в квартиру.
Звук, похожий то ли на звонок телефона, то ли на какую-то сигнализацию, повторился, явно исходя от этого нечто, что продолжало висеть за окном. Оно определённо вызывало пегаску, которая, в свою очередь, к собственному удивлению не знала, что же делать: послушаться и открыть окно, либо сбежать в спальню и вновь спрятаться под одеяло, ожидая, пока угроза пройдёт мимо. Очень хотелось, чтобы сейчас на кухню зашла подруга, которая прогнала бы этот тёмный силуэт, потом обняла и утешила… как делала всегда, ещё с первого знакомства в начальной школе.
«Она не придёт. Никто не придёт», — раскалённой иглой вонзилось в голову осознание простой истины, из-за чего на душе стало тяжело и горько, но слёзы так и не потекли из глаз.
В очередной раз прозвучало неприятное пиликанье, заставившее вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей. Тяжёлая книга выпала из копыт летуньи, шлёпнувшись на пол с глухим стуком. Коузи сглотнула, зажмурилась, постаралась глубоко вдохнуть, а затем соскочила со стула и, распахнув глаза, уставилась на злополучное окно. Она старалась не смотреть на то, что происходит на улице, и подумывала вовсе чем-нибудь закрыть оконные проёмы, но без электричества даже тусклый свет, пробивающийся через свинцовые тучи, был нужен для чтения книг.
«Спокойно. Нужно взять себя в копыта. Это ведь может быть кто-нибудь хороший… Правда ведь?» — решительно (как она сама хотела думать) кивнув своим мыслям, крылатая гуль подошла к окну, поднялась на задние ноги, положила передние копытца на рычаги открытия створок, а затем, не давая себе передумать, повернула их, одновременно толкая окно вперёд.
Ставни распахнулись, впуская в квартиру шум маленького пропеллера, гул ветра и иные звуки агонизирующего города. Только сейчас, когда мутное стекло не размывало контуры, пегаска поняла, что перед её квартирой завис игрушечный вертолёт с фонариком.
— Приветствую, гражданка, — механический голос, донёсшийся из динамиков устройства, прозвучал неожиданно, заставив крылатую гуля вздрогнуть. — Пожалуйста, назовите ваше имя для внесения в список разумных, пострадавших от магического излучения.
— Коузи Глоу… — отозвалась хозяйка квартиры, разум которой впал в какой-то ступор (она уже давно ни с кем не говорила, из-за чего осознанная речь заставляла задумываться над каждым словом).
— Гражданка Коузи Глоу, согласны ли вы проследовать в пункт сбора других разумных пострадавших от магического излучения? — голос вертолётика был вежливым, а сам корпус игрушки красовался бело-сине-золотой окраской службы спасения, вызывая в памяти цепочки ассоциаций, некоторые из которых обрывались пятнами беспамятства. — Вам будет оказана психологическая помощь; выделено жильё; вы будете иметь возможность общаться с другими пони, а если захотите — получите назначение на общественные работы. Эквестрия нуждается в вас и ваших навыках: только вместе мы сможем вернуть славные дни процветания нашей страны. Прямо сейчас лучшие из имеющихся у нас специалистов бьются над лечением вашего недуга, и рано или поздно, но нас ждёт успех.
— Я… — пегаска не всё поняла из речи, доносящейся из динамиков, но одно поняла точно — она такая не одна. -…согласна.
…
В тусклом свете электрических ламп под ровный рокот бензинового электрогенератора шесть шестилапов, орудуя передними конечностями, собирали из запчастей корпус для нового дрона. Мастерская была обустроена в зале на цокольном этаже торгового центра, где пол красовался кафельной плиткой, а стены были покрашены в бело-золотые цвета.
Здесь резался и гнулся металл, превращаясь в прямоугольные одинаковые коробки, внутри коих размещались устройство связи и «мозги»; к железным корпусам крепились три пары манипуляторов, видеокамера, внешние динамики, фонарик и кинетическое орудие, стреляющее металлическими шариками за счёт электромагнитных полей, создаваемых при помощи отдельных спаркл-батарей. Готовый разведчик после подключения к общей сети получал позывной и направлялся на свой участок, где не помешает наличие нескольких пар… свободных конечностей.
Уже эксплуатируемые дроны таскали инструменты и материалы из хозяйственных, строительных и иных магазинов. Таким образом, на данном этапе проекта ресурсов было даже в избытке…
А в то же время в совсем другом месте по лестницам многоэтажек поднимались машины, которые несли на себе усиленные антенны, сигнал которых вдвойне возрастал благодаря подключённым спаркл-батареям. Добираясь до выходов на крышу, они проверяли окрестности при помощи видеокамер на телескопических трубках, а затем приступали к установке ретрансляторов на возвышенностях.
Вопреки изначальному плану, точек вещания было решено сделать около полусотни, что стало возможным благодаря добыче из разнообразных магазинов. Ну, а кроме всего прочего, некоторые квадрокоптеры превратились в летающие антенны-ретрансляторы, заметно потерявшие в скорости и манёвренности. Впрочем, зачем они им?..
Другая группа дронов добралась до стоянки строительной техники: бетономешалки, трактора-экскаваторы, подъёмные краны, тягачи, асфальтоукладчики… проверялись на целостность и работоспособность, если повреждений не было, или они являлись незначительными — проводились лёгкий ремонт и заправка. После этого машины перегонялись на новое место базирования, дабы позже использовать их для полноценного строительства.
По всему Мэйнхэттену собирались уцелевшие бензовозы и другие машины с цистернами, которые объезжали заправочные станции, свозя топливо в несколько хранилищ (проверялись также и обычные машины, в баках которых что-то да оставалось). Грузовики объезжали склады мебели, строительных материалов, техники. Продуктовые хранилища, полицейские участки, военные объекты обходились по широкой дуге, так как они охранялись турелями или роботами, встречаться с которыми было ещё рано…
…
Верещащий на высокой ноте квадрокоптер, летя в нескольких метрах над землёй, словно магнит, притягивающий железную крошку, собирал со всех окрестностей «красных» гулей. К счастью, среди немёртвых не было пегасов, а единорогам не хватало мозгов для применения магии, так что они, рыча и щёлкая зубами, подпрыгивая на месте в попытке достать причину своего раздражения, уверенно шли по широкой дороге.
«Чувствую себя крысоловом. Только грызуны у меня покрупнее, да вместо флейты — динамики проигрывателя», — держа летательный аппарат под прямым контролем, заставляю его ускориться, залетая в распахнутые двери первого этажа завода по производству бумаги, который снабжал своей продукцией типографии всего Мэйнхэттена.
С рыком и воем толпа гулей рванулась следом, толкаясь между собой и стремясь самыми первыми пересечь импровизированное «бутылочное горлышко». Когда же последний из «красных», собранных в этой партии, скрылся в коридоре, дежуривший за тяжёлой металлической створкой шестилап захлопнул дверь, после чего раздался характерный щелчок автоматического замка. Результатом операции стали ещё сто девятнадцать мутировавших пони, превратившихся в безмозглых хищников.
Кто-нибудь (например — администраторы стойла двадцать девять) мог бы спросить, почему существа, в последнее время ставшие игнорировать роботов и другие раздражители вроде будильников, столь охотно следуют за механической приманкой? Ответ, на самом деле, очевиден: мне удалось подобрать частоту и громкость звучания, которые заставляют гулей буквально сходить с ума, теряя даже ту иллюзию самоконтроля, которой они обладают. Благодаря этому фактору город медленно, но верно очищается от поражённых магическим излучением представителей понижизни.
Не проще ли было от них избавиться? Несомненно, я мог бы вывести гулей на турели какого-нибудь охраняемого объекта, ну или попросту заманивать их в одно место, раз за разом взрывая чем-нибудь вроде плазменных гранат. Однако пока не доказана невозможность их излечения, они остаются пони, которых в моём распоряжении и без того категорически мало (да и не успели они сделать чего-то такого, чтобы их можно было причислить хотя бы к преступникам, в отличие от нескольких «зелёных» сородичей, устроивших погром и мародёрство).
Летательный аппарат, оказавшись в просторном тёмном помещении, приземлился на пол и отключился. В случае нужды при помощи сигнала от одного из пип-баков его можно будет активировать, но пока что свою работу он выполнил (а забрать его оттуда не получится, так как узкие высокие окна закрыты решётками, да и гули, потерявшие свою «жертву», начали разбредаться по помещениям, слепо тыкаясь во все углы.
«Операция «Крысолов»: этап номер двадцать два — выполнен успешно», — отправляю в личный архив очередную запись с подробностями о том, сколько жеребцов и кобыл были помещены в объект временного содержания (в случае крайней нужды их можно будет использовать как неживой щит против врага… если методы лечения так и не будут разработаны).
Тем временем другие дроны успешно завершали монтаж антенн на крышах многоэтажек, устанавливая профессиональные и любительские радиостанции в помещениях квартир на самых верхних этажах укрытого магической радиацией города, и попутно собирая всё новых и новых шестилапов.
В целом частично разрушенный город, жители коего либо вымерли, либо сидят в единственном убежище, оказался целым складом полезных вещей, от металлолома и камня до вычислительной техники. Чтобы демонтировать всё минимально полезное из гражданского сектора потребуется не один год, в то время как самое ценное остаётся в закрытых охраняемых зонах, система безопасности коих открывает огонь на любое несанкционированное движение.
Вообще-то мне бы хотелось действовать более активно, агрессивно и нагло, захватывая заводы и штурмуя военные объекты. Однако здравый смысл подсказывает, что подобные действия уж точно не останутся без внимания со стороны тех же Стальных Рейнджеров или Анклава. В конце концов, до сих пор мои действия не выходили за рамки незначительной возни, до которой никому нет особого дела.
«Нужны пушки, чтобы отвадить от своей территории различный сброд и дезертиров. Ну, а так как создавать их долго, затратно и сложно… придётся ограничиться чем-то более простым и «кустарным». Всё же я слишком тороплюсь».
…
Здание больницы, похожее на букву «Т», окружённое маленьким парком и невысоким решётчатым забором, встретило Коузи серыми неприветливыми стенами, закрытыми окнами, тонкими сухими деревцами и похожими на скелеты кустами. Приземлившись на запылённую дорожку, ведущую к короткой широкой лестнице, оканчивающейся просторным крыльцом с покатым навесом, она подняла взгляд к рассветным небесам, скрытым за слоем тёмных облаков (из-за облачного покрова и без часов стало очень трудно определить время суток).
— Мы точно туда прилетели? — поправив перемётные сумки, в которых лежали некоторые приятные сердцу мелочи, спросила у своего проводника летунья, чувствуя, как ноги отказываются гнуться, чтобы сделать ещё один шаг.
— Не сомневайтесь, гражданка Глоу, здесь вам предоставят убежище и окажут всю необходимую помощь, — отозвался динамик игрушечного вертолёта, светом фонаря указывающего на заклеенные бумагой двери. — Персонал уже предупреждён о вас.
— А я документы для госпитализации не собрала… — попыталась пошутить пони-гуль, но ответом ей было только молчание, сопровождаемое шумом пропеллера. — Ладно. Спасибо…
— Приятного дня, мисс Глоу, — отозвался механический голос, после чего проводник стал взлетать вертикально вверх, а затем устремился куда-то вглубь города.
«Хватит дрожать, как осенняя листва», — мысленно рыкнула на себя летунья, наконец-то делая первый шаг по направлению к дверям больницы.
— Как-то тут… неуютно, — пробормотала она, оглядываясь по сторонам и ощущая новую волну желания сбежать, вернуться в свою квартиру, закрыться на все замки и забиться под одеяло. — Я не маленькая… Слышишь?!
Собственный голос заставил пегаску вжать голову в плечи, прижать уши к макушке и присесть на согнутых ногах. Распахнутые в испуге крылья застыли в готовности к взмаху, а куцый хвост поджался к задним ногам. Прошла минута, но ничего так и не произошло, лишь в груди стало больно и обидно, но даже заплакать не получалось.
Тут двери больницы приоткрылись, и на крыльцо выбежала высокая рыжая единорожка, одетая в голубой мешковатый костюм. По водянистым глазам было легко понять, что она — гуль, однако же и грива, и мордочка, и даже копытца незнакомки были куда более ухоженными, нежели у самой Коузи.
