Еще пуще обидевшаяся девушка, насупившись и некрасиво сложив губки куриной жопкой, протянула парню свернутую грамоту. Стражник впечатлился... текстом, подписью и печатью. Пока он вникал, я судорожно соображал, как сгладить шероховатость.
— Ну не дуйтесь, мисс, а то никогда не узнаете, как можно лопать лягушек, — прокомментировал я нежелание забирать грамоту, протягиваемую обратно.
— Фи, зачем мне знать, как их едят мерзкие гоблины? — Все же забирая и пряча важный документ.
— Проходите... — вытянулся сержант в струнку, посторонившись с озорной улыбкой парня-в-теме, — прекрасная мисс, — подмигивая. — Однако будьте осторожны, — миг спустя посерьезнел он, — дальше завелась чумная банда, которую у нас нет сил разбить.
— Спасибо, — говорю я, благодарно кивая за спиной смущенной и слега растерявшейся девушки. — А чем заняты гильдейские маги? — Собственно, у них прямо под носом творятся безобразия, а они даже не чешутся.
— Не могу знать, сэр. — Ответил обнадеженный молодой человек, слукавив.
— Эй, а я?! Я уважаемый...
— Труп, — жестко пресек я его словоизлияние. — Мы сочувствуем вам, гражданин, но соблюдайте карантин, иначе некому будет оплакивать погибших и воспитывать новое поколение. Идите живее отсюда и не отвлекайте стражу зазря.
— Спасибо, сэр, — с явным облегчением произнес стражник, — его зудение было невыносимо, а зараженные уже дважды за сегодня подбирались к нам. Перебирайтесь аккуратнее...
Глава 14.
По левую сторону возвышалась неприступная изгородь квартала магов, по правую — сплошная стена некогда добротных домов с внушительным каменным первым этажом и сравнительно легкой кирпичной кладкой на деревянном каркасе. Много цемента, где-то встречался бетон. Многие черепичные крыши обвалились вовнутрь из-за подгоревших балок, но пожарники вовремя справлялись с огнем: где душили, где заливали, где морозили. Маги. Действовали неаккуратно, мягко говоря.
Широкая и прямая улица отлично простреливалась из черных провалов некогда приветливых остекленных окон. Вдалеке виднелся завал из обрушенных домов и чересчур неуместно смотрящейся стены, как если бы кто-то использовал обращение к стихии земли. Наши дотонщики легко утерли бы нос местному магу-строителю. Можно попытаться подобраться к проходу с северной стороны или перемахнуть через разделительную стену, но банда — это первые трудности, относительно просто преодолеваемые и выявляющие острые углы в командных отношениях. Потому без вариантов, надо заворачивать направо и чистить банду, контролирующую этот квартал.
— Идемте за угол, здесь мы у всех на виду, — командным тоном обламываю порыв срочно "оббаффаться". Дурацкое и прилипчивое жаргонное слово, после благословения пастора Сергола причисленное мною к неприличным и недостойным Хьюга, вместе с мусорными словами "дебафф", "каст", "спелл" и "слот". Хотя, какие могут быть претензии ко всеядному всеобщему языку, подобно губке впитывающему чужие слова с подменой смыла? Но на нем "шпарят" торговцы и наемники... Язык и говор сразу отличают любого, зачастую вернее покроя одежды и татуировок.
— А вдруг там вся банда поджидает? — язвительно спросила Эйноли.
— Перебежим под прикрытием арбалетчиков.
От баррикады до поворота мы дошли быстро: напарники настороженно озирались, готовые всадить стрелу любому чумному бандиту; я тоже был начеку.
За углом среди обломков притаился здоровый лоб, поднявшийся при нашем появлении и благоразумно не дергавшийся под прицелом:
— Прошу вас, доблестные наемники, помогите! Я н-не знаю, что мне делать!
— Спокойно, мужик. Кто ты? — Говорю я, подходя ближе, чтоб он попал в радиус активного бьякугана. Зримая картина мне не понравилась и вызвала мрачные подозрения.
— М-меня зовут Сендран, — выдал он, нервно заикаясь и мелко тряся кудряшками. — Р-работал молотобойцем в-в СиДОРе...
— Рассказывай внятно, что случилось, — привычно сделав жест своим и только после вспомнив, что новые напарники не ведают языка жестов, но вроде бы догадались и опустили натянутые луки.
— Весь квартал опустошили, а ублюдкам из Чернозерья и магам на всех наплевать. Попрятались по норам, сволочи... Когда началась Стенающая Смерть, мы все тут оказались в ловушке. Чума постепенно забрала разум у всех моих друзей... Все стали как животные, — более-менее связно изъяснялся он. Судя по лицу Эйноли, она догадалась, в чем с ним дело. — А потом явился нечестивый Локсар, разрушил святилище Селунэ и Гонда!..
— Кто такой Локсар?
— Полуорк, к нелюдям зараза меньше пристает... Он как-то сумел возглавить чумных разбойников, стал целенаправленно грабить и убивать всех! А стражникам нет до нас дела!!!
— Спокойно, мужик.
— Я... я наверно один из последних выживших тут... все... Кисуля, Помпоша...
— От нас чего хочешь?
— Убейте Локсара! Это все, что я прошу. Мне... нечем вам заплатить, с-сэр...
— Мы разберемся.
— Спасибо вам! Вы первый за месяц, кому есть до нас дело.
— А кто тогда тушил пожары?
— Маги свои звезды ш-швыряют с башни и в ус не дуют, е... твари, им наплевать, если кого раздавят обломки... И стражи уже райд как не загоняли к нам лошадей.
— Неджи, ему надо в госпиталь — еще можно... выкроить время. — В это время прошептала мне в спину мягко подошедшая жрица.
— Как? — Переходя на эльфийский.
— Не знаю, но пастор Кевин рассказывал, что у сохранивших разум есть шанс побороть заразу и пережить телесные муки.
— Сендран, ты набожен?
— Да, да, сэр! Я каждый день молюсь Гонду, пусть нет наковальни и молота, но я молюсь и вот вы тут!..
— Куй молитвами свой дух, Сендран. — Подобрал я слова против феномена пожирания инь-чакры каким-то поганым плетением-паразитом. — Проводите его вдвоем, а я пока осмотрюсь тут.
— Так точно, сэр.
— Так... и сделаем.
Оставив напарников выслушивать благодарности весьма образованного и пока еще вменяемого молотобойца, я скользнул в тень от дома — светило полуденное, но северное. За стеной третьего по счету строения обнаружил искомое. Зараженные утробно стенали, усердно вычесывали друг друга, как обезьяны, и старались избегать солнечных лучей. Задубевшая кожа только слегка царапалась гнилыми ногтями. Паразитное плетение полностью захватило ядро, растянув клубок и подцепившись к спирали очага чакры, через которую сосали инь-чакру и куда-то через ноги под землю передавали, причем, едва контакт стопы прерывался — передача прекращалась. Не представляющим вооруженной опасности четвертым зараженным была валяющаяся и еле дышащая женщина. С лежачих духовная энергия утекала быстрее, но каких-то остатков разума хватало остальным трем зараженным, чтобы не ложиться на каменный пол ради избавления от зуда. Эти зараженные в еде не шибко нуждаются, потому что покореженное ядро тянуло ману и преобразовывало ее в ядовитую ян-чакру, словно бы способствующую... перевариванию души? Ужас какой... Проколи тело-бурдюк — все само вытечет, вместе с личинками, если верно понял суть плетеных капсул. Мерзость! Рука сама поползла поправить протектор с ремешком для волос, но почесала голый лоб. Надеюсь, этот глуповатый полуорк Дурга, выживший подмастерье кузнеца, исполнит заказ к завтрашнему полдню и у меня появится протектор с символом клана Хьюга (глаз-герб Невервинтера означал бы мой вассалитет, что неприемлемо — лучше держатся городов и сюзеренов своей расы).
— Кевэ, стражник его пропустил?
— Нет, сэр, но условился дождаться... — и оглянулся на эльфийку, упустив "более сведущего". Ожидаемо, я не ошибся ни в сержанте, ни в остроте эльфийского зрения напарника-лучника, без труда разглядевшего меня.
— Ясно. Благословляться будем там, — и я завел команду за уцелевшую стену провалившегося во внутрь дома. Бывшая сувенирная лавка с погребами, где под роспись хранилась керамика из ценной голубой глины.
Жрица, расстроенная неудачными переговорами, заученно зашептала немногословную молитву "Магическое оружие" над своим коротким мечом, которым, как и хорошим коротким луком по руке, обзавелась еще до поступления в Академию. Я молча приготовил свои кинжалы, которые Эйноли, несмотря на затаенную обиду, тоже обработала божественным словом, вплетя в лезвие тонкую паутинку, по сравнению с чисто магическим аналогом за счет свойств маны обладающую повышенным воздействием на существ противоположного мировоззрения и чуждых самой жизни (как позже выяснил). Заодно бегло осмотрел бьякуганом развалины — ничего ценного в доступных пределах. Так же я, презрев белую зависть и врожденную скрытность, достал свою книгу заклинаний, чтобы Эйноли из нее вместо меня применила на свой щит насущное "Легкий вес" 1-го магического круга: со второго раза более-менее правильно сплела, правда, получилось облегчить всего на треть вместо девяноста процентов в идеале. Затем она нырнула кистью в подсумок и достала два крохотных кусочка кожи, начав заклинать "Доспех мага" на Кевэ. Верно, себя в последнюю очередь и с использованием материальной компоненты, поскольку велик шанс вместо клонирования подвешенного в ауре заклинания применить его, потратив ограниченно счетную возможность наложения в стремительной круговерти боя. О себе предупредил: мастер Джару сказал, что с моим экзаменационным браслетом заклинания, подобные "Доспеху мага", не нужны — эффекта не дадут.
Пока другими творилась магия, я терпеливо ждал. В голове крутились мысли о былом обзоре додзюцу: "Биджев хвост, как же мне увеличить радиус теперешнего бьякугана?!" Усилием воли выкинув из головы вертевшийся вопрос, начал всматриваться в заклинания. В тот же удивительный "Доспех мага". Это заклинание из недоступной мне школы. Насколько я смог и успел уразуметь, можно создать гораздо лучший защитный эффект. Вместо притягивания эфирного плана для создания силового поля надо просто-напросто эксплуатировать возможности собственной ауры, смыкая ее слои по контру тела и как бы на материальном плане проявляя более тонкие энергетические оболочки. Некоторые монахи и обученные ими шиноби в моем прежнем мире владеют подобным классом дзюцу, а главная ветвь Хьюга даже хранит свои разработки на основе подсмотренного. Хиаши-сама, лично оттачивая со мной небесные ладони вплоть до ста двадцати восьми ударов ("Хакке Хьяку Ниджухачи Шо", "S"-ранг), пытался столкнуть меня с темы "Хаккешо Кайтен" и его "S"-рангового "стоячего" продолжения. Если война разразилась хотя бы на полгода-год позже, мне хватило бы времени расколоть секрет "Хаккешо Кайтен Тсуки" ("Восемь триграмм ладонь небесного вращения Луны"): шиноби стоит, а чакра вращается, причем не рассеивается бездарно, как происходит у самоучки-меня. При поддержании этого хидзюцу обычный удар джукена "в молоко" превратится в убийственный и невероятно быстро летящий серп, а воздушная стена "Хакке Хасангеки" станет раскручивающейся смертоносной спиралью. Абсолютная защита и нападение, "Хаккешо Кайтен Тсуки" наголову превосходит легендарное монашеское хидзюцу тысячерукого убийцы "Райго Сенджусатсу". Эх...
У Эйноли рассыпался второй кусочек кожи, значит, удалось сберечь, потратив вдвое больше времени на волевые усилия. Шесть заклинаний за четверть часа — по меркам ниндзя кошмарно долго. Самое продолжительное благословение наложила в первую очередь, если я правильно разобрал, то энергии на оружии хватит часа на три, где-то час щит будет легким и час вокруг них продержится отталкивающее силовое поле, по таблице имеющее четвертую степень улучшающего воздействия. Ее энергетическое ядро заметно потускнело, хотя львиная доля энергии на заклинания была притянута извне. Девушка сама поняла, что достаточно, и отложила на потом самое длительное заклинание защитного характера.
— Готово. Полуоркам туго дается магия, поэтому "Устойчивость к стихиям" вряд ли нам понадобится — я лучше поберегу силы на лечение, — с нарочитой деловитостью "сама себе" отчиталась Эйноли, видимо, из женской вредности не желая уступать мне лидерство.
А ведь это заклинание, наверно, тоже взаимодействует с аурой! Я обязательно рассмотрю во всех деталях, позже, случаев для сбора данных представится достаточно, хватило бы еще времени на детальный анализ и пробы.
— Грамотно, — соглашаюсь я. — Бьем без пощады, — говорю, выступая вперед.
— Быстрая смерть для утративших разум — это проявление милосердия, — немного устало высказалась Эйноли, желая казаться строгой и уверенной, но подрагивающие кончики ушек с головой выдавали мандраж. Не впервой ей драться насмерть. Кевэ, сжавший губы в белую полосочку, до Академии тоже пускал кровь. Но с чего неопытная девочка так нос задирает, когда она командир фиктивный? Однако, подавление ее в приказном порядке или давление авторитетом — не варианты.
— Там трое. Планировка жилья здесь, полагаю, — махнув рукой на одинаковые домишки, тесно прижавшиеся друг к дружке, — почти везде идентична: прихожая отделена стенкой от залы с камином, сразу напротив входа лестница на второй этаж с двумя-тремя спальными комнатами и на чердак или в подвал. Когда ворвемся, я возьму двух ближайших, вы оба стреляете в дальнего третьего. Эйноли, Кевэ, все понятно?
— Да, поняла.
— Угу...
— Есть идея получше, Кевэ? — Вежливо спрашиваю, увидев на лице подавленную мысль.
— Неджи, а если их выманить и расстрелять?
— Безопасно, но шумно. Могут сбежаться остальные, а Локсар наоборот удерет. — А еще мне хотелось самому убивать обреченных, чтобы сбросить напряжение и хоть на ком-то выместить боль, скопившуюся за неимением места и времени для медитации.
— Хи-хи, полуорк-трус? — Эйноли заулыбалась. Кевэ думал.
— Пройдите за мной и гляньте вон туда, — одновременно делаю десятка три бесшумных шагов до дворика между домами.
Декоративная ива, высокая сосна в глубине. В этом закутке местные жители собирались на посиделки у костра.
— Фу, зачем ты показал нам этот скелет? — Вполголоса возмутилась девушка, проследив, куда указывала моя рука.
— Обглодан... и экскременты, — пристыженно прошептал юный рейнджер, необученный многим премудростям. — О, Острый Глаз, направь мой взор...
— Верно, это следы собак, наверняка бешеных. От стаи на улице отобьемся, но кого-то точно покусают и заразят Стенающей Смертью. — А еще на гильдейской башне наверняка сидит дозорный, и шиноби делают работу тихо, не привлекая излишнего внимания. Надеюсь, получится сработать по плану.
— И как ты умудряешься все подмечать? — Насупилась Эйноли, нехотя уступая моим доводам. Интересно, кто ее надоумил учиться владению парой щит-меч, оставив предпочтение к легкой кожаной броне?
— Упорно тренировался, не уповая на богов. — Например, искал иголки в муравейниках с одновременным счетом птиц на дистанции, превышающей нынешнюю в двести раз. Кажется, зря приплел богов, но о сказанном не жалею и назад не заберу. Смягчив тон, я добавил: — Энефон нам помешает, Эйноли, не вызывай фейри-дракошу.
Подкравшись к первой намеченной цели, бесшумно открываю кем-то ранее взломанную дверь и вбегаю внутрь. Сразу за мной Эйноли, замыкает Кевэ, с кажущимся оглушающим скрипом и стуком закрывший входную деревянную дверь, укрепленную фигурными железными полосами. Выпрыгнув из-за стены, метаю с двух рук приготовленные сюрикэны: только пара из восьми попадает в оборванцев, вместо шеи втыкаясь в ребро и правое плечо — отвратная аэродинамика! Не останавливаясь, запрыгиваю на частично обрушенный лестничный пролет, вынуждая дерганных зараженных кинуться на меня и подставить спины напарникам с луками. Дважды пропела тетива Кевэ — стрелы тихо попали в цель. К балансу кинжалов я уже примерился: успешно метнул за спину и вниз, поразив сердце и солнечное сплетение. Щелкнула тетива, и стрела Эйноли шумно втыкается в лестничный столб, промахнулась из-за того, что цель повалилась с моим кинжалом меж ребер. Еще дважды тренькнула тетива — третий валится со стрелами Кевэ в боку и под лопаткой, как раз тот самый, кого я ранил в плечо — отличный и скорый выбор цели! Ожидаемо, продырявленные мешки с костями осели, под ними расплылись смрадные лужи подгнившей и склизкой массы. Ловко прыгнул спиной назад, перекувыркнувшись в воздухе и подправив руками вспорхнувший плащ, маначакра в стопах погасила звук устойчивого приземления — получилось еще на шажок приблизиться к былому.
