Враг Хозяина Штормов (Йенгангер не дышит)

— Я привела его.

Югле почтительно поклонилась.

— Спасибо, совушка.

Тот же голос, что и позвал нас в вежу. И снова уносит в бездну, туда, где не разобрать: верх ли, низ, просторно или узко.

— Отведи коня к Яине и маленького ниссе тоже.

Югле кивнула и, ухватив Вульсе за руку, выскользнула из вежи. Мяран обернулась. Медленно подошла ко мне.

— Давно жду тебя, Оларс, — мягко произнесла она. — Вот и дождалась.

А я... совсем растерялся. Ещё пару вдохов назад готов был распрощаться с ней, если что-то не понравится, но теперь не знал, как поступить. Голос уже не очаровывал, но успокаивал, утешал, давал почувствовать себя умиротворённо и уютно. А всевидицу старой, кстати, назвать нельзя. Так, только лучики морщинок в уголках глаз, а лоб — высокий, чистый. И на губах улыбка. Из-под красно-синего лаайгского платка выглядывали светло-русые волосы, ещё один платок — из крашеной шерсти лежал на плечах. Но больше рассмотреть не получилось, потому что оторваться от глаз Мяран было невозможно. В полумраке вежи и не разобрать цвета — ясно, что светлые — только смотришь в них и теряешь себя. Так же, как в небо, когда есть только пронзительная синева и ни единого облачка. Лишь голова идёт кругом.

Она вдруг протянула руку и коснулась моих волос, чуть нахмурилась и покачала головой.

— Седина... Молод ты ещё, а уже обзавёлся ей.

Тёплые пальцы погладили по щеке... Я всё так же и стоял, словно потерял дар речи. Не хотелось уходить, хотелось потянуться за её пальцами, чтобы так и гладила, успокаивая. И в глаза смотрела. По коже пробежал мороз, внутри всё сжалось. И только в этот миг сообразил, что не всевидицу Мяран я видел перед собой, а совсем другую женщину. С такими же глазами небесными — без края, без дна; с такими же нежными пальцами и именем — мягким, не ванханенским — Кайса. Мама.

Я тряхнул головой, прогоняя наваждение.

— Не так я молод, всевидица. Да и что возраст тому, кто одной ногой в могиле?

Даже засмеялся. Только смех получился горьким. Карканье ворона, а не человеческий голос.

— Именно это и делает тебя неуязвимым, — неожиданно улыбнулась она. — Сядь, Оларс, — указала рукой на табурет возле грубо вытесанного стола. — Негоже гостя голодным у дверей держать.

Я молча сел, куда указали, задумавшись о её словах. Если б магия бабушки и впрямь сумела меня сделать неуязвимым, было б неплохо. Но этого не может быть.

На столе лежал полотняный мешочек с гадальными костями, в плоской глиняной плошке находлись терпко пахнущие сушёные травы, рядом — серебряная чаша с густой чёрной жидкостью. Но больше ничего — не нужны амулеты да всякие магические штучки настоящей всевидице. Она всё знает так.

Мяран вновь подошла к очагу и открыла котёлок. Тут же разлился аппетитный запах, и внутри всё скрутило от голода. Лаайге, может, не слишком изысканные повара, но еда у них всегда вкусна и сытна. В каждом доме есть оленина и молоко, каша из сосновой заболони с ржаной мукой, которую не встретить больше нигде, наваристый суп с рыбой, который здесь зовут лим.

— Топор валкары-то положи, — сказала она, не оборачиваясь, — тяжесть держать ни к чему. Да и спину бы поберёг.

Я недоумённо уставился на Мяран. Так-так, вот тебе и подтверждение, что всевидица видит всё. Не только будущее с настоящим и прошлым, а и топор под чарами невидимости. Хмыкнув, снял его и осторожно положил возле ног.

Мяран развернулась и, осторожно неся в руках глубокую тарелку с поднимавшимся над ней ароматным дымком. Однако когда передо мной её поставили, я впервые за всё время искренне пожалел, что не взял с собой Йорда. Нет, еда выглядела соблазнительно, но никогда я не ел столько за раз!

Всевидица села напротив и, кажется, едва сдерживала улыбку.

— Ничего, тебе надо восстановить силы, — сказала она. — С дороги согреться самое оно. Да и налью тебе сейчас чаги, чтобы освежиться.

— Чаги? — переспросил я и покосился на странную жидкость в серебряной чаше. Разве это можно пить?

Мяран перехватила мой взгляд и расхохоталась, потом снова встала:

— Не бойся, твилом против воли никогда не пою.

— То есть?

Всевидица снова суетилась возле очага. Только сейчас я заметил второй котёлок, из которого хозяйка ловко что-то наливала в простую деревянную чашу.

— Чага растёт на деревьях, — её голос звучал беззаботно и почти весело, будто рассказывать об этом было настоящей радостью, — такой древесный гриб. Лаайге срезают его со стволов и заваривают вместе с травами. Им и излечиться можно, и дух укрепить, и настроение поднять. Чагу подарили нам чахкли — маленькие помощники, наш подземный народец. Ну, они похожи на твоего ниссе, Оларс, только ещё меньше.

Мяран подошла и поставила возле меня чашу с напитком, видом напоминавшим амр. Снова села напротив и, подперев щеку кулаком, посмотрела на меня. В небесных глазах плясали смешинки.

— А вот твил пьют наши шаманы. Или те, кто способен пройти по дороге духов, — она улыбнулась. — Сам понимаешь, охотникам да торговцам, что с духами бесед не заводят, такого лучше не пить.

От тепла вежи, сытной еды и улыбчивой хозяйки меня охватило какое-то умиротворение, и едва ли не наваливалась сонливость. Но поддаваться не стоило.

— Спасибо за гостеприимство, Мяран, — сказал я, — только ж не за этим ты меня позвала, чтобы лимом накормить и чагой напоить.

— Конечно, — глаза продолжали смеяться. — Хочу поглядеть, какой из тебя получится шаман, Оларс Забытый.

Мне не понравились эти слова. Чуть отодвинувшись в сторону, подальше от чаши с чёрным твилом, я внимательно посмотрел на всевидицу.

— Вот как?

Голоса своего почему-то не услышал, но от Мяран глаз не отвёл. Странная она. Мягкая, добрая, мать напоминает. И в то же время — другая... чудная. Только сразу этого не разглядеть и не отталкивает этим от себя людей, а наоборот — синей бездной в небо утягивает. И улыбается. Так, будто в первый и последний раз.

Перед глазами вдруг всё помутилось, а в ушах зашумело.

— Устал ты, Оларс, — услышал я мягкий голос, тёплые пальцы вдруг вновь коснулись моих волос. — Дорога была долгой.

Пальцы гладили и ласкали, глаза сами собой закрылись, даже не понять — сижу я или уже нет.

— Очень долгой, — как бескрайняя река журчал голос, — десять лет шёл ты сюда: через южные земли, через лёд севера, через злобных богов и мир мёртвых.

Я почти ничего не слышал, чувствуя, как проваливаюсь в сладкую дрёму, забывая обо всём на свете. Нежные пальцы продолжали перебирать мои волосы.

— Ещё много предстоит пережить, не одну дорогу пройти, познать много горечи, но это — впереди. А пока — спи. Спи, Оларс, и звёзды будут беречь твой сон.

Глава 5. За тобой пойду по звёздам

Она звонко смеялась: весело и задорно. Не зря все слуги говорили, что такого смеха, как у Кайсы Глёмт, нет ни у кого. Живая, проворная, никогда не унывающая. Казалось, что сама Леле Славная сотворила её из снегов севера, но оплела солнечными лучами и зажгла в груди сердечный огонь.

Она пряла у окна, но то и дело посматривала на нас. Я всегда с удовольствием наблюдал за её ловкой работой, лишь дивясь, как женщины так долго и терпеливо могут ею заниматься.

Возле меня с хохотом и визгом носились Арве и Лейсе. Игра всегда куда интересней, если можно спрятаться за старшим братом и оттоптать ему все ноги. Семилетние близнецы решили, что иначе играть вообще не стоит, поэтому весь день от меня не отходили.

— Оле, Оле!

Лейсе ухватила меня за руку и глянула снизу вверх:

— Ты меня возьмёшь завтра на ярмарку?

В серых глазёнках слились вопрос и почти мольба.

— И меня! — Арве ухватил за вторую руку.

Кстати, брат с сестричкой на меня совсем не похожи — такие же светловолосые и круглолицые как мама. От отца разве что взяли серые глаза да порой совсем недетскую рассудительность. Не то, что я. Посторонние, глядя на нас, всё время удивлялись, узнав, что я прихожусь старшим братом этим непоседам.

— Ах, вы ж! — Мать всплеснула руками и покачала головой. — А кто обещал отцу помочь? Вы же только позавчера вернулись!

Арве потупился, но Лейсе продолжала смотреть на меня и крепко сжимала руку.

— Мам, может, и правда... — начал я.

— Нет! — вдруг раздался истерический вскрик. Веретено, как живое, выскочило из её пальцев, со стуком ударилось о доски пола и покатилось в сторону. Матери больше не было — вместо неё возле прялки сидела фигура, завёрнутая в серый плащ, сделал шаг назад. На лбу выступил холодный пот. Показалась костлявая рука — без плоти, с заострёнными черными когтями и поманила к себе. Дыхание перехватило — передо мной был Хозяин Штормов. Арве медленно, спотыкаясь на каждом шагу, побрёл к нему. Я кинулся за братом, но Лейсе неожиданно сильно дёрнула меня назад и громко разрыдалась. По стенам дома пошли трещины, уши заложило от грохота, в окно ворвался ветер.

— Арве! — отчаянно крикнул я. И сестру отпустить нельзя, и до него не дотянусь... Утбурд, что же делать?

Хозяин Штормов расхохотался, и яркая вспышка ослепила меня. Спустя миг всё исчезло, лишь ветер кружил вокруг пепел, будто тут всё сгорело. Вокруг опустилась тьма, хотя ещё совсем недавно светило солнце. Холод пробрал до костей, я огляделся и, поёжившись, обнял себя за плечи:

— Арве! Лейсе!

— Оларс! — глухой женский голос заставил меня обернуться.

Она стояла всего в нескольких шагах. Как всегда спокойная, неестественно прямая, с лёгким укором глядя на меня. Чёрный плащ скрывал её с головы до пят. Волосы, такие же, как у меня — ночь, пересыпанная снегом — стянуты за спиной, а в глазах — лиловое пламя. Единственная из рода Глёмт, на кого я похож больше всех.

— Бабушка! Что происходит?

Я бросился к ней, но она сделала шаг назад, и между нами появилась пропасть.

— Бабушка!

Голос срывался, кажется, я даже не слышал его, но не мог отпустить её.

— Нёкк наделила тебя силой ходить по снам, это хорошо, — мягко произнесла она и снова отступила назад.

Я шагнул к ней, замерев на самом краю пропасти.

— Не уходи, пожалуйста! Я один не справлюсь!

Отчаянье затопило полностью. Единственный человек, который мог дать совет, вот-вот исчезнет.

Она посмотрела на меня, чуть покачала головой:

— Что ж ты как маленький-то? — улыбнулась и протянула руки. — Ну, иди ко мне, не бойся.

Я ещё раз глянул в пропасть, сердце бешено заколотилось. Ещё шаг — и я окажусь на дне.

— Оларс, — с нажимом повторила она. — Не бойся. Йенгангер, который боится Мрака. Ай-ай-ай!

Неожиданно внутри стало как-то тихо и спокойно. Не задумываясь и не задавая лишних вопросов, я смело шагнул вперёд и... Нет, не упал. Невидимая дорога держалась крепко. Шаг, ещё один, ещё. Я оказался возле бабушки. Тут же протянул руки, чтобы обнять её, но черный плащ распахнулся в мгновение ока и замерцал белыми огоньками.

— Ты справишься, — услышал я далёкий голос. — У тебя всё выйдет. Но ты не должен дышать.

Плащ стал непроглядной тьмой, белые точки превратились в сияющие звёзды. Я резко развернулся, растерянным взглядом оглядел всё вокруг. Черные крылья утбурда, что со мной? Если это кошмар, то почему такой реальный? Если нет, то как я тут оказался?

Кто-то коснулся моего плеча, я дёрнулся от неожиданности, быстро повернул голову. Рядом стояла Мяран. Я выдохнул и присмотрелся: Мяран, но выглядит моложе. А из одежды — одна белая рубаха длиной до пят, с широкими рукавами. И ступни босые.

— Ты бы поосторожнее, — хрипло произнёс, — ненароком могу и зашибить.

Мяран не ответила, но глаза смеялись. Уж они-то остались такими же, как у той Мяран в веже — без края, без дна.

— Спокойнее надо, Оларс, — мягко произнесла она.

— Спокойнее?

Внутри всё вскипело от злости, я стиснул кулаки и попытался успокоиться.

— Сначала я вижу, как моя родная мать становится Хозяином Штормов, брат и сестра исчезают, а всё вокруг рушится. А потом появляется моя...

— Ингва Глёмт, — улыбнулась Мяран, и мне неожиданно стало стыдно: всевидица-то не виновата ни в чём.

— Мяран, скажи, где мы находимся?

Всевидица тихо рассмеялась, но почему-то стало от этого смеха нехорошо. Вся эта тьма, звёзды, нереальная Мяран рядом. Где я?!

Она мигом стала серьёзной:

— Сны и воспоминания тесно связаны, Оларс. И те, и другие живут в пропасти у края Мрака.

Я нахмурился:

— Как мы здесь оказались?

Мяран указала на звёзды:

— Видишь их, Оларс? Это души предков, которые после смерти уходят на небо.

— Вот ещё, — хмыкнул я. — Уж как Посредник, я знаю — души никуда не уходят. Иначе все б Посредники сидели без работы.

— А ты не задумывался, почему некоторые души отыскать невозможно? — Губы всевидицы изогнулись в лукавой усмешке. — Пойми, Оларс, я плохая колдунья. Знаю много, да силы меня не слушают. Тот, кто видит — плести чары не может. Но у меня много помощников. Ты заснул, мне удалось увести твою душу сюда — в ночь. Сам же знаешь, ночь — младшая сестра Мрака.

В её словах было зерно истины. Действительно, если человек обладал даром предвидения, магия ему не давалась. А тут ещё больше: всевиденье!

Я провёл рукой по лицу, убирая упавшие на глаза волосы. Боги севера, когда мне уже дадут выспаться?

— Тогда объясни мне, всевидица, что я вижу? Почему в мой сон пришёл злейший враг, а родные люди не хотят говорить?

Мяран молча указала вниз, на тьму, усеянную звездами.

— Я знала твою бабку, Оларс.

Я вздрогнул и пристально посмотрел на Мяран. Интересно, сколько же ей лет?

— Откуда?

Несколько звёздочек, крошечными светлячками подлетели к всевидице и венцом легли на её светлые волосы. Несмотря на простую одежду и кроткую улыбку, у меня появилось ощущение, будто передо мной стоит один из могущественнейших людей на свете.

Она сделала шаг в сторону:

— Идём, я тебе кое-что покажу.

Я покорно последовал за ней:

— Не обманывайся моим лицом, Оларс, — тем временем произнесла она. — Я стара.

Перебивать не было смысла, только слушал и смотрел по сторонам: светящиеся точки сливались, становились линиями и завитками, жили какой-то своей, непонятной мне жизнью.

— Тяжба Ингвы Забытой и Хозяина Штормов длится не один век, — продолжала Мяран, — только слишком уж хорошо они прятались друг от друга, слишком ловко устраивали ловушки и не попадались в них. И только десять лет назад Хозяин Штормов отыскал способ уничтожить свою соперницу.

Я поморщился. Да рассыплется прахом он со своими Островами-Призраками!

— Что произошло? Почему нам никто и никогда не говорил об этом?

Мяран глянула на меня и усмехнулась:

— Твоя бабка и Спокельсе — Посредники, дети Мрака. Они ненавидели друг друга.

Я остановился, недоумённо уставившись на неё:

— Что? Дети Мрака?

— Да, Оларс, — Мяран не смутилась, — твоя бабка была лишь наполовину человеком. Её родила человеческая женщина, но отцом был Господин наш Мрак.

От того, как она произнесла последние слова, я вздрогнул и сжался.

— Мяран, этого не может быть. Мрак — даже не божество. Он никогда не приходит к людям. Он забирает всех: богов, духов, людей, смертных...