Барыня сначала разговаривала по аппарату, позволявшему только слышать голос человека, но так, будто он стоял рядом с вами, очень робко и с опаской, но потом осмелилась, и стала общаться все активнее.
Она ДАЖЕ согласилась на встречу с одним них, но только при условии, что придет не одна, а с другом, в роли которого выступал, конечно, Миша. Встреча состоялась в кафе на Арбате, которое очень заинтересовало барыню. Держалась она несколько скованно, скромно, но этим и понравилась своему новому знакомому, который оказался бывшим военным, только подполковником (три Ха-Ха!) специалистом по войне 1812 года и быту дворян той эпохи. Звали его Сергеем Михайловичем, чему мы только обрадовались — третьего Александра Николаевича мы бы не вынесли!
Про войну Барыня обеспокоенно сказала, что пока про нее и не слышала, чем вызвала улыбку собеседника, а вот про быт рассказать может. Встреча заинтересовала нас обеих — и человек интересный, и материал знает, будет полезен с точки зрения информации, да и мужчина приятный.
Он попросил разрешение еще звонить, на что Барыня со смущенной улыбкой заметила, что телефона у нее нет, тогда был записан его телефон, и они договорились еще о встрече и продолжении знакомства.
Мише пришлось тут же на Арбате покупать Барыне самый простой кнопочный телефон и учить премудростям обращения с ним. Она освоилась настолько быстро, что уже через некоторое время сумела сама позвонить Сергею Михайловичу, чтобы передать свой номер. На удивление, Барыня боялась все меньше, и все быстрее осваивалась в будущем.
Сергей Михайлович шел домой и улыбался: "Странная какая женщина, чудачка эта Наталья Алексеевна! Как не от мира сего! Таких уже и не встретишь! Про войну она не знает! И ведь не обманывает! Неужели сумасшедшая? Но вроде в остальном она адекватно себя вела? Интересно было бы продолжить знакомство!"
Я только радовалась, что так удачно все складывалось, так как чувствовала, что вместе с зимой и метелью мои перемещения могут закончиться, и нас разведет по времени. Я-то уже почти освоилась в прошлом, а вот Барыню хотела сделать модной блогершой, специалистом-консультантом для людей, интересующихся этой эпохой, что позволяло и статус ее поднять, да и деньги на этом можно заработать.
Камни из колец и сережек Мишиной мамы мы отдали в ювелирную мастерскую, где их вытащили, почистили, а оправу расплавили в небольшой слиток. Там же я приобрела неплохое индийское натуральное жемчужное колье, сережки и браслет для продажи, а также еще симпатичные сережки— капельки и такой же перстенек, сделанные из фианита — искусственного бриллианта, но блестевшие не хуже натуральных камней, которые решила оставить для Маши в подарок.
Фотографии и документы Миша уже собрал, переоделся в привычную одежду из прошлого и был готов отбыть назад. Крест на красивой золотой цепочке уже висел на его груди, мы сделали все, как просила его мама. Зубы он полечил, точнее, оказалось, что они у него достаточно в хорошем состоянии, их только почистили от зубных камней и обработали каким-то средством, чтобы они и дальше не разрушались. Так что и здесь все дела были сделаны.
Когда я спросила, не хочет ли остаться здесь навсегда, Миша со страхом и еле сдерживаемыми эмоциями сказал, что ни за что, что он уже отвык от будущего, что в прошлом ему лучше, он чувствует себя там намного увереннее, там его уважают и ждут. Он так разволновался, что я его еле успокоила, уверив, что никто его здесь не оставляет, но при желании, время от времени он сможет здесь появляться, раз так все успешно сложилось. И вот мы вновь прижались друг другу, как брат с сестрой и спокойно перенеслись в прошлое, в знакомую обстановку.
Кстати, потом Миша сообщил, что на следующую ночь мама вновь приснилась ему, довольная, улыбающаяся, и больше не снилась, видимо убедившись, что ее сыночек у хороших людей и в добрых руках, успокоилась и больше не переживала о его судьбе. Я заказала отцу Павлу панихиду по ней, моим родителям — будущим и прошлым, моему мужу из прошлого, и мне тоже стало очень спокойно на душе, когда я отдала дань памяти всем тем родным и близким, кто бы ни был рядом со мной и в прошлом, и в будущем.
С этого дня Миша повеселел, перестал меня стесняться, мы часто общались с ним запросто, особенно он любил вспоминать о своем детстве и маме, но редко говорил о своей чиновничьей жизни и в будущем, и в прошлом — чувствовалось, что ему про это неприятно вспоминать, а я и не настаивала.
Так постепенно Миша освоился и в нем проснулся тот самый двойник — доппельгантер — воплощение другой стороны личности человека. Но на наше счастье, это воплощение оказало только самое благотворное влияние на Мишу — он стал инициативным, начал вникать во все дела, глаза его горели деловым огнем, он похудел и даже похорошел, исчезла всегдашняя его робость и вялость. Он вместе с Василием Васильевичем объездил потихоньку всех соседей и узнал подробности жизни уезда. Познакомился он и с архимандритом Антонием, когда съездил в Болдинский монастырь, чтобы забрать напечатанные книжки-сказки, рецепты, песенки и картинки к кубикам. Затем он отправился в Дорогобуж к Петру Степановичу и передал ему готовые книги для продажи, как и договаривались. Короче, он летал по уезду, как метель.
Я дала ему в распоряжение свой небольшой возок, а в качестве кучера, помощника и охранника — одного из деревенских парней — Никиту, который очень мне напоминал Герасима — героя рассказа Ивана Сергеевича Тургенева своей основательной богатырской фигурой и неразговорчивым характером. Но, к сожалению, одна нога у него была когда-то сломана и он сильно хромал, поэтому, несмотря на свой молодецкий вид, в деревне он считался неудачником.
Но я знала, что за Никитой Миша будет, как за каменной стеной, тем более, что лошадей он знал и любил, а ходить ему придется немного. Да и Никита был рад, что стал дворовым — участок земли его был совсем маленьким, жил он вдвоем со старухой-матерью — а тут и людей можно посмотреть, да и денег заработать, так что все устроилось к всеобщей радости. Мать его хоть и осталась в деревне, была под присмотром моего старосты, да еще и деньги ей сынок передавал, так что и она осталась довольна изменениями в их жизни.
Мише я сняла небольшой домик в Дорогобуже, так как, как и говорила, хотела сделать его купцом третьей гильдии. Дело было за деньгами, часть ее Миша выручил за камни, которые сдал тому же ювелиру с легендой, что они ему достались от какого-то проезжего гусара, проигравшегося и искавшего деньги, а камни его партер принимать не хотел, вот он и избавился от них по быстрому.
Хотели мы в домике сделать и лавку, чтобы торговать всем тем, что успели сделать — валенками, лото, домино, книгами, рецептами, надо было только подыскать доверенного человека на это место — не хотелось отдавать столь выгодный товар в руки посторонних приказчиков, не всегда честных. А Мишу на это место я сажать не хотела, мне надо было, чтобы он был 'разъездным менеджером по закупкам', скупая все, что нам надо было для хозяйства.
Вообще, я заметила, что только у меня образовывалась нужда в воплощении как-нибудь полезной идеи, как появлялся человек, который помогал ее решать. Кто-то или Что-то явно ко мне благотворило, и я во всю старалась это доверие оправдать.
Глава 21. 'Безумный день' хлопот и забот.
Итак, подбив предварительные итоги своей 'бурной деятельности', я вновь вернулась на привычное место работы и жизни — в будущее, точнее — в настоящее, и сразу окунулась в целый водоворот событий. Да уж, как закружила меня метель, так и не отпускает, и хотя и шла у меня кругом голова ото всех событий в прошлом и будущем, избавляться я от них не собиралась, мне все безумно нравилось.
Позвонила Инна и с удивленной заинтересованностью сказала, что видела меня мельком в компании двух мужчин в кафе на Арбате, но заходить не стала, чтобы не смущать. Я ответила, что один мужчина — мой дальний родственник из провинции, который приехал лечить в столицу зубы и обратился за помощью ко мне, а вот второй — недавний знакомый, изучает историю России начала 19 века и, увидев меня в бальном платье той эпохи, решил со мной пообщаться.
Я ни сколько не лгала, а говорила искренне, и Инка успокоилась. Она спросила только: 'Интересный хоть мужчина?' — на что я только пожала плечами и ответила, что еще не разобрала, общались слишком мало, но встречу назначила. 'Потом расскажешь', — с этими словами подруга и положила трубку.
А я поняла, что в следующий перенос Барыни в будущее надо попробовать познакомить их с друг с другом — еще не понятно, как все обернется, вдруг и вправду наши путешествия закончатся, а поддержка подруги будет не лишней, да и если я прерву нашу многолетнюю дружбу, это Инну и удивит, и огорчит, а я вовсе этого не хотела.
Тут, как будто подслушав наш разговор, позвонил Сергей Михайлович! Он просил о встрече, но я с сожалением сказала, что недавно переболела и только выхожу на работу, что дел очень много, но чуть позже — пожалуйста! Он немного огорчился, но тоже понял, что не набиваю себе цену, не кокетничаю, а говорю правду, и он откланялся. Я решила, пусть с ним общается только Барыня, все-таки разница в поведении чувствуется, пусть это знакомство будет только ее, а мне и своих забот хватает.
Я засела в Интернете и стала искать, как облегчить изготовление валенок и других моих идей. С валенками, к сожалению, оказалось совсем грустно!
Даже сейчас настоящее ручное валяние валенок — а для их именно 'валяли' шерсть, было делом непростым, почти не механизированным и очень вонючим из-за химикатов, которые использовались для отбеливания и смягчения шерсти. Как мне ни хотелось помочь своим людям, сделать это пока было невозможно. Единственное, что я могла сделать, это озадачиться приобретением больших производственных респираторов— масок и целой кучей сменных насадок для них. Я решила предварительно показать их архимандриту Антонию, чтобы тот благословил сей 'девайс' — все-таки вид у маски был для непривычного деревенского человека, мягко говоря, несколько устрашающим. А так — сами монахи благословили, значит, ЭТО не страшно и даже полезно! Так я потом и сделала, зайдя в большой хозяйственный магазин и прикупив целый мешок этих спецсредств.
Была у меня еще идея пообещать мужикам дать вольную после войны за изготовление валенок и предложить им выбрать как один из вариантов родовую фамилию Пимановых или Пимашковых — была у меня одна знакомая, которая жила в Красноярске, рассказывала, что их бывший мэр как раз носил такую фамилию и негласное ласковое прозвище Петр Фонтаныч, вместо Ивановича — очень уж он фонтаны приветствовал, при нем только за год их более 40 открылось — от самых больших до самых маленьких у кафе и скверов. Очень жители жалели, когда того в Москву на повышение забрали. Ведь 'валенки' еще и 'пимами' называются, а эта фамилия звучит красивее, чем 'Валенковы'! Вот и у меня и будут свои люди с такой славной фамилией. А пока я им буду платить или деньги, или зерно за их работу — по их выбору.
А вот с приспособлениями для облегчения изготовления кубиков, плашек для домино и лото оказалось намного проще и труднее — я нашла кучу схем станков для работы с деревом, ничего в них не поняла, кроме того, что большинство из них работает на электричестве, до которого нам, как да 'лампочки Ильича'. Поэтому я сделала себе заметку — как только выйду с больничного, идти к Сан Санычу, нашему 'трудовику' на поклон, пусть поможет разобраться. Надо только ему колбаски деревенской прихватить да настоечку от Лукерьи — я помнила, что на Новый год она ему очень понравилась, хоть и пил он редко. Да, вот еще одна тема — надо записать все эти рецепты настоек всяких, 'ерофеевичей', 'спотыкачей' и прочих алкогольных премудростей, и выложить от лица барыни в её блоге, который я назвала, конечно, 'Барыня-попаданка'!
Кстати, о больничном — мне же к врачу надо, закрывать его пора! И я помчалась галопом, прихватив в подарок красивое льняное полотенце. С врачом я дружила, человек была она отзывчивый, и рецепты выписывала бесплатные, какие могла, и больничный могла дать, если сильно надо, да, может, какие идеи по лекарствам подкинет!
К сожалению, сильно пообщаться нам не дали, под дверями сидело куча народу — и с больничным, и по записи, и просто спросить, так что когда я почти через два часа еле попала к ней в кабинет, она только устало подняла голову, с благодарностью улыбнулась, приняв мой подарок, закрыла больничный и хриплым голосом сказала: 'Рецепты потом заберешь! Вечером перезвоню, видишь, что творится!', — с чем я и вышла из кабинета.
На работу мне надо было только завтра, и я решила заняться закупками. Бежав мимо метро, я заметила женщину, которая продавала отростки алоэ и коланхоэ и, конечно же, остановилась возле нее. Как же я забыла про эти прекрасные лекарственные растения! А они ведь отличное средство не только от ран, но и от насморка, отитов, а настойку алоэ с медом и сейчас используют как мощное средство для укрепления иммунитета, оно является прекрасным профилактическим и лечебным средством от многих болезней.
Бабуля сказала, что у нее еще есть, и если надо, она может отдать и цветок, и другие растения, и книги про лекарственные травы! Я тут же сказала: 'Беру все!' и вызвала такси прямо к метро. Боясь, что я передумаю, женщина быстренько погрузилась с цветами в машину, и мы поехали к ней домой. Цветок мы пока оставили внизу, чтобы зря не тащиться, и поднялись к ней в квартиру. Там я попала в целое царство растений — они стояли на окнах ее маленькой уютной квартиры, на полках, шкафах, всюду, и в прямом смысле слова 'цвели и пахли'.
Бабулька, которую звали Варварой Петровна, оказалась бывшим химиком— технологом, но очень любила растения и много лет занималась их разведением. Она знала про растения очень много, любила их, разговаривала, ухаживала, для нее они были ее детками, которых ей Бог, к сожалению, не дал. Муж ее давно умер и жила она одна, но чувствуя, что ей уже тяжело стало ухаживать за таким большим количеством питомцев, стала их потихоньку раздавать в 'хорошие руки'!
— Кому попало я их не отдам, а вот Вам с удовольствием, растениям у Вас будет хорошо!— сказала она с волнением. Я заверила, что не подведу ее и забрала часть цветов и книг о лекарственных травах. Варвара Петровна сказала, что за них надо заплатить простые монеты, без этого нельзя — примета такая, но я среди монет завернула и красненькую купюру покрупнее — от меня не убудет, а человеку нужнее. Обменявшись адресами и телефонами, я опять вызвала такси и повезла это богатство домой.
Не успела я занести цветы в квартиру и пристроить их на подоконник, как позвонила Анфиса Павловна и сказала, что если я свободна, она может переслать мне с человеком мешочек семян и книги по растениеводству! Вздохнув, я сказала, что свободна и что жду ее курьера дома. Только я успела выпить чаю и немного отдохнуть, в домофон позвонили, и ко мне вскоре поднялся молодой человек, который еле занес обещанный 'мешочек' семян, который оказался огромным мешком с картошкой. В другом мешке, чуть поменьше, лежали семена разных растений, которые мне еще предстояло разобрать.
