Предсказать прошлое

— Вот и чай, — мой энтузиазм немного напугал Сорела.

Переглянувшись с Лолой, мы выпили принесенный напиток и, встав с размаху, запустили свои чашки в камин. Карл проводил погибший фарфор ошарашенным взглядом и вопросительно уставился на нас. Но Лола решила, что этого мало за ее испорченное настроение и, вырвав так сегодня и непрочитанную газету, разорвала ее на кусочки и отправила следом за посудой в камин. Отряхнув руки она, вполне успокоившись, гордо удалилась.

— И что это было?

— Избавление от стресса.

— Это очень дорогой фарфор, — показал он на осколки.

— Тебе что дороже, пара чашек или расположение Лолы?

— По-моему, ответ очевиден!

— Тогда не задавай глупые вопросы.

Оставив его переваривать произошедшее, ушла вслед за Лолой, у нас еще дел невпроворот.

Глава 9

Дел оказалось невпроворот, причем не только в этот вечер, но и в последующие дни. Что-то было просто рутиной, а были и совсем из ряда вон выходящие события.

Я продолжала упорно заниматься верховой ездой, боясь ударить в грязь лицом перед гостями Лебрена. В результате узнала, что знать, как сидеть на лошади и ездить на ней — это разные вещи, особенно если ты делала это в последний раз лет так пять назад, особо сильно мне напоминала об этом моя спина и пятая точка. Во время этих занятий очень выручал настой матушки Эммы, которая окончательно приняла меня под свое крыло и постоянно пыталась подкормить чем-нибудь вкусненьким и калорийным. Теперь к ежедневным урокам прибавился обязательный ритуал вечернего чаепития, к которому я пристрастила и Лолу. В компанию она вписалась отлично и даже подружилась с девушками, которые работают на кухне. Те, в свою очередь, первое время очень робели перед маркизой, но после парочки бородатых анекдотов в моем исполнении стали относиться ко всему гораздо проще, да и, видя свойское обращение с Лолой, совсем успокоились. Хоть моей подруге и нравилась большая женская компания она с неохотой тратила время на чаепития, так как жаждала знаний гораздо больше, чем общения.

Уроки, к слову сказать, были очень продуктивными как для Лолы, так и для меня. Кстати, первый опыт самостоятельного выведения букв у Лолы удался куда удачней, чем у меня. Она даже не испачкалась, а вот мне пришлось сходить на поклон к Матушке, попросить чего-нибудь совсем уж ядреного для того, чтобы привести руки в божеский вид. Вышло плохо и теперь помимо бурого пятна на лице у меня были черные пальцы, что придавало мне особое "очарование".

Но было нечто, что сильно выбивало меня из колеи, это замеченная мной слежка. Каждая прогулка сопровождалась нервным напряжением, сковывавшим меня из-за пристального взгляда, который я чувствовала всем телом. Выяснив на собственном опыте, что быть мишенью очень неприятно, пыталась избегать оказываться одна, причем не только вне поместья, но и в доме тоже. Слежка появилась после нападения или я просто раньше ее не замечала, пока не стала оглядываться. Теперь озираться приходилось везде, где я появлялась, сложно оставаться спокойной, когда кто-то целенаправленно ведет охоту за твоей тушкой. Но я ни разу так никого и не увидела, только холодное ощущение преследования и зуд между лопаток. Была крайне тяжело на чем-то сосредоточиться, когда все время нервно дергаешься и ждешь удара в спину и в итоге я практически поселилась у Матушки Эммы, здесь мне было уютно. Я даже перестала посещать столь любимый мной сад, так как там, на мой взгляд, я была наиболее уязвима. Моя нервозность не осталась незамеченной обитателями дома и первой не выдержала Лола, как всегда больше всех за меня переживающая.

Заставив сесть меня на диванчик и нависнув надо мной, уперла руки в бока и пристально меня, разглядывая, ждала, когда я заговорю. Вот чего я как раз не хотела, так это пугать своей манией преследования ее, но не вышло. Она же меня за версту чувствует.

— Я просто очень нервничаю. Это, наверное, после попытки ограбления, — попыталась оправдаться я.

Мне не поверили. И храбриться больше не получалось.

— Мне страшно, — признала я. — Очень страшно, потому что все это не случайность. И теперь я боюсь.

Меня обняли как ребенка, а еще через пару минут после того, как я успокоила дрожь в руках, Лола развернула активную деятельность. Вот откуда, мне интересно, семнадцатилетняя девочка из глубинки девятнадцатого века знает, как обезопасить помещение? Начертила на листке зарешеченные окна, новую планировку, подразумевающую под собой глобальную перестановку, так чтобы у меня всегда были пути к отступлению. Указала на хлипкий замок на двери, который здесь был, видимо, исключительно для галочки, а не реальной преградой злоумышленникам. Я ошалело смотрела на нее и никак не могла взять в толк, откуда в ней столько всего, прям агент национальной безопасности.

— Надо же, — присвистнула я.

Она остановила свое мельтешение по комнате и угрюмо на меня посмотрела. Ясно. Я и ее напугала, теперь она тоже боится. Вот только я боюсь за себя, а она не меньше обеспокоена за меня. На этот раз это она, схватив меня за руку и собрав со стола зарисовки, потащила к Карлу. Ну, конечно! К кому же еще? Мы нашли его в кабинете, читающим свежую газету, которая при виде нас была аккуратно сложена и убрана подальше в стол. Молодец, быстро учится. Листки бумаги Лола передела Сорелу, и он изучал пристально со всей серьезностью и кивнул.

— Да, думаю, что так будет надежной, — согласился он с планом Лолы.

Та, в свою очередь, облегченно выдохнула и благодарно улыбнулась управляющему, который забыв о бумаге в руках, любовался девушкой.

— Я распоряжусь, чтобы прямо сейчас начали, а Вам пока придется чем-нибудь заняться.

Мы переглянулись с Лолой и дружно пожали плечами, недоумевая, куда податься среди бела дня.

— Ну, если у Вас идей нет, могу предложить совместить приятное с полезным.

Мы заинтересованно прислушались.

— Вы как-то обещали показать способ прививания плодовых деревьев, — по слогам проговорил он все еще малознакомое слово. — Сегодня как раз должен прибыть маркиз Лебрен со своим управляющим, думаю, им тоже будет это очень интересно. Вот вам и компания, и занятие, и окружение стольких людей — будете в безопасности, пока Вашу комнату приводят в порядок.

Лола кивнула и потянула меня переодеваться, сама при этом не собираясь никуда идти, обосновав это тем, что должна присмотреть за тем, как все делается. Конечно, тут она была права, мы не знаем, кого бояться. И потому будет лучше, если кто-нибудь присмотрит за тем, чтобы ни у кого лишнего ключика от моей двери не осталось. Заодно нужно было навести марафет, если принимать во внимание (а иначе я и не могла!), что сопровождать меня будет Тристан. Поэтому платье было выбрано посимпатичнее, синяк тщательно замаскирован, а руки спрятаны в тонкие перчатки. Когда я была уже готова, меня осенила гениальная мысль, вернее, она мне такой показалась с первого взгляда. Решив, что подобной возможности может не повториться, я, сорвавшись с места, кинулась на кухню. Помнится, у нас с Матушкой Эммой оставались еще образцы недавнего эксперимента по созданию удобных конфет. Учила я ее как-то "петушков на палочке" делать. Форм, конечно, не было, но мы вышли из положения, скрепив две металлические ложки. Поэтому петушки имели округлую форму, за что были ласково прозваны мной "Чупа — пупсами". Вот и прихватив такой леденец на кухне, опрометью бросилась в гостиную занимать стратегически важное место. Проверив помещение на наличие посторонних, открыла дверь пошире и развернула каминное кресло вполоборота, так чтобы меня было видно от дверей в профиль, причем непострадавший профиль. Приготовив кресло, я услышала голоса из холла, а, значит, представление должно вот-вот начаться. И вот сижу я вся такая — растакая: юбку поправляю, устраиваю грудь удобно в декольте, губки разминаю, плечики расправляю. И тут в комнату заглядывает Жак.

— Хм... что делаешь?

— Иди куда шел, — отмахиваюсь от него, а потом спохватываюсь. — Стой! Раз пришел, то посодействуй. Управляющего Лебрена сразу к Карлу отправляй и сам с горизонта срули. Плиз!

— Оставить Тристана тебе на растерзание? — улыбнулся он.

— Обещаю, что при съемках фильма ни одно животное не пострадает.

— Что?

— Забудь! Если я пообещаю, что маркиз будет в целости и сохранности, поможешь?

— Да я тебе и так помогу.

— Вот за это ты мне и нравишься.

— За то, что не мешаю издеваться над Лебреном?

— Нет! За то, что ты всегда готов поучаствовать в авантюрах, даже не зная их последствий.

— Последствия меня мало волнуют, в этой комнате нет ничего достаточно ценного, чтобы я переживал за сохранность обстановки. А Тристан — большой мальчик, чтобы я за него волновался.

— А я?

— А ты — то, чего больше всего и стоит опасаться. Но учитывая, что ты на моей стороне, то вроде и бояться больше нечего.

— Счастливчик, а вот я боюсь, очень.

— Не грусти. Я получил письмо, результат судебной тяжбы будет уже на следующей неделе. Продержишься?

— Постараюсь не портить твои ковры своей кровью, — получилось не очень оптимистично.

Жак укоризненно покачал головой и отправился на голоса.

Приближающиеся шаги я услышала издалека, благо паркетный пол не мог скрадывать звук. Скрестив пальцы наудачу, устроилась поудобней и пособлазнительней с виду, надеюсь, что выглядело это именно так. Помнится, именно таким способом одна моя знакомая соблазняла своего будущего мужа. Они, правда, быстро развелись, но факт остается фактом, сработало же. Сомневаюсь, что у меня это получится достаточно шикарно, но ведь и они здесь особо не разбалованы интернет-роликами со всевозможными приблудами. Так что, не имея конкуренции, есть шанс стать лучшей, так как единственная. Вот только чего-то не хватает... Ага, немного странно сижу одна в гостиной с конфетой... Быстро оглядевшись, заметила оставленную кем-то книгу на каминной полке. Схватив столь ценную в данной ситуации находку, приземлилась назад и успела, только открыть ее, не глядя на содержание, когда шаги замерли на пороге.

Создавая видимость крайней увлеченности книгой, я даже не повернула головы к вошедшему. Но не забыла главного плана и очень медленно и едва касаясь, провела чупа-чупсом по губам, как будто даже не пробую, а лишь предвкушаю. Размеренно покатав конфету по нижней губе, показала самый кончик языка и слегка лизнула сладость, заставив стоящего в дверях Лебрена тяжело втянуть воздух. О том, что это именно Тристан, я узнала по потрескиванию электрических разрядов вокруг меня, по свежести океана, и просто потому, что никогда его ни с кем не перепутаю. Повторив влажное движение, повернула свое орудие пытки по кругу, позволяя ему скользить, оставляя сладкий след на губах и языке. Отстранив палочку от лица, медленно облизалась, а потом, втянув нижнюю губу, блаженно вздохнула, позволяя груди качнуться в вырезе платья.

Жаль, нельзя обернуться и проверить результат своих стараний. Так как он до сих пор не выказал свое присутствие, говорит о том, что ему нравится. Так что можно продолжать, не боясь упасть в грязь лицом. Все так же не глядя в книгу и перелистнув страницу, продолжила со смаком нежить уста сладкой приманкой. Когда мои губы уже блестели от сладкого глянца, я позволила круглой конфете провалиться меж них в глубину рта. Судорожный выдох стал сладкой песней для моего слуха.

Так мы и играли, он в молчанку, я в суперсоблазнительницу. Все что раздавалось с его стороны, это вздохи-выдохи разной громкости и интенсивности, а еще пару раз я отчетливо расслышала, как у него скрипнули зубы и щелкнули костяшки пальцев на руках. Больше он себя ничем не выдал, как бы я ни старалась, а старалась я на славу. Я этот несчастный Чупа-чупс и облизывала, и покусывала, и целиком клала в рот, чтобы потом очень медленно позволить ему выскользнуть между губ, а второй рукой в моменты "отдыха от чтения" проводила пальцами по декольте. И волосы поправляла и шею себе ласкала, едва касаясь. Когда конфета растаяла полностью, с видимым наслаждением слизала остатки с кончика палочки, постанывая от блаженства. Все это напоминало сцену из эротического фильма, но мне она доставляла истинное удовольствие и судя по звукам сбоку от меня, не мне одной.

И все бы замечательно, но вот только я не придумала, что делать, когда чупа-чупс кончится. Поэтому так и продолжала сидеть дальше, играя с волосами, уставившись в печатное издание. Не могу сказать, что меня это расстраивало, совсем нет. Мне доставляло удовольствие то, что он со мной в одной комнате, даже если молчит.

— Книга вверх ногами, — раздался хриплый голос Тристана.

Скосив глаза на строчки, чертыхнулась. Наде же так было проколоться. Кто мог бы подумать, что он будет в текст смотреть? Залившись жаром, продолжала сверлить глазами страницу, так как было элементарно неловко поднять на него глаза.

— Зря Вы играете со мной, Элизе. С мужчинами опасно играть, — тихо и все так же хрипло сказал он мне, а потом, помолчав, добавил. — Но мне безумно понравилось.

Не сдержав порыва, обернулась на его голос своим алеющим лицом и натолкнулась на черный горячий взгляд Лебрена. Он смотрел внимательно, отмечая мое смущение и растерянность, а потом, медленно приблизившись, провел пальцем по моей губе и, приблизив его к своему рту, облизал медленно и вкусно, прикрывая глаза в наслаждении.

— Что ж за наказание, — прошептал он.

— Я наказание? — очень тихо и едва шевеля губами, спросила.

— Моя глупенькая девочка, — столь же тихо, отозвался он. — Ты — мое ворованное счастье.

А взгляд говорил куда больше, немного снисходительный, но не обидно, а именно мудро-снисходительный. Да и правильно, куда мне, девчонке до него? Он на добрый десяток лет старше, причем живет в мире, в котором жизнь старит раньше положенного срока. Старше, умнее и опытнее. Он на практике знает такие вещи, о которых я только в теории слышала. Соблазнительница доморощенная. Я все это время ошибочно считала, что знаю больше остальных. Ничего я не знаю. Он знает, а я так, только слышала, кто-то рассказывал, прочитала в интернете, увидела видео. Стало немного стыдно. Лола и то больше приспособлена к жизни в местных условиях. Правильно, что Жак воспринимает меня как забавного ребенка, который постоянно что-то вытворяет, оно так и есть. Какая из меня завоевательница! Если бы у него изначально не было ко мне тяги, мне бы ничего не светило. Вот таким вот тихим сапом я дошла до мысли, что Тристану, наверное, такая пигалица и не нужна совсем. Опустив голову, уставилась в пол, как нашкодивший котенок, только не хватало еще шарканья задней лапки, чтобы лужу закопать.

Тяжело вздохнув, поднялась с кресла, в попытке позорно сбежать, но не тут-то было. Дорогу мне никто уступать не собирался, поэтому сразу уткнулась носом в широкую мужскую грудь.

— Убегаете?

— Да, — признала я очевидное. — Пойду, переоденусь, нам же в поле.

— Вы едете с нами?

— Да, прививки делать, — пожала я плечом, так и не подняв лица к собеседнику.

— Посмотрите на меня, — попросил он.