Проверка 2

— Вынуждена прервать вашу беседу, — сказала она удивлённо уставившимся на неё мужчинам. — Этот стул пришлось забрать у ростовской службы ФСБ. Мне он не нужен, так что пусть стоит здесь. Вас, Владимир Викторович, я знаю, а кто ваш собеседник?

— Это директор ФСБ Александр Васильевич Бабурин, — послушно ответил подчинённый президент. — Не скажете, кто вы?

— На ловца и зверь бежит, — довольно сказала Настя. — Я не буду вам представляться, пусть за меня это сделает ваш директор.

— Настя Никитина? — спросил тоже подчинённый Бабурин. — Почему вы здесь? И как вы сюда попали?

— Я здесь из-за вас! — показав на него рукой, заявила она. — Я очень неплохо жила, пока на меня не наехали ваши люди. Мне не нужна власть, я наелась ею досыта! И вы мне не нужны, поэтому в том, что произошло, вините только себя!

— А что произошло? — не понял президент. — Вы имеете в виду своё появление?

— Я имею в виду то, что вы оба подчинены и сделаете всё, что я захочу, — объяснила Настя. — Мне не нужно от вас ничего, кроме следующего. Нам должны вернуть мою младшую сестру, которую для шантажа взяли люди из ФСБ. Ну и вы оба будете препятствовать нанесению любого вреда мне и моей семье. На этих условиях я согласна оставить вас в покое.

— А если мы этого не сделаем? — спросил президент.

— Вы не сможете этого не сделать, а если такое случится, то себя убьёте. Выбор смерти оставляю на ваше усмотрение.

— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал побледневший Бабурин. — Что у вас произошло с моими людьми?

— Когда я вернулась с Кубы, они увезли меня в своё управление, — ответила девочка. — Я предполагала, что так и будет, поэтому выполнила то, что от меня просили. Два часа заливалась перед ними соловьём, а потом предъявила доказательства. Моя история, с точки зрения любого нормального человека, выглядит дико, поэтому они не поверили и с доказательствами. У меня есть несколько артефактов, которые настроены на меня. Вы не сможете ни изучить их, ни как-то перенастроить на кого-нибудь другого. Я всё это объяснила и сказала, что ничего не дам исследовать! Испортите, а потом сами будете кусать локти! Ваши люди наплевали на мои объяснения и от уговоров перешли к угрозам. Как только они увезли меня из дома, другие ваши кадры забрали мою младшую сестру. У неё, видите ли, не в порядке документы на удочерение! Ну пришлось мне заставить одну стерву состряпать дело о проживании Ольги в детском доме, а как иначе объяснить появление ребёнка, если он из другого мира? В общем, я оттуда ушла и даже никого не убила, хотя очень хотелось. Они, правда, сами пострадали от газа, которым хотели меня усыпить. Поспешите дать указание вернуть малышку и отстать от моей семьи! Если они умудрятся арестовать отца, да ещё на работе, ему придётся увольняться, а я уже не буду такой добренькой!

— Мы компенсируем... — начал Бабурин.

— Мне начхать на деньги, — перебила его Настя. — У меня их столько, сколько никогда не будет у вас! У отца вся жизнь в его службе, а вы можете своими действиями лишить и её, и уважения товарищей!

— Я ничего о вас не знаю, — сказал президент, — поэтому сейчас трудно о чём-то говорить и договариваться. Ребёнка вам вернут, если он сам захочет вернуться, и не будут вас трогать. Но что вы собираетесь делать дальше?

— Во-первых, я обиделась, — ответила девочка. — Я и раньше была невысокого мнения о наших чиновниках, а сейчас это мнение изменилось в худшую сторону. Я была готова оказывать вам услуги без всякого давления, только на своих условиях.

— И какого рода услуги? — спросил президент. — Александр Васильевич что-то о вас знает, но меня пока не просветил, поэтому скажите хоть в двух словах.

— Я умею лечить почти любые болезни и заставлять подчиняться людей. Кроме того, могу переместиться в любую точку Земли, для которой есть фотография. При этом меня никто не увидит. Я не знаю можно ли техническими средствами обнаружить мою сферу, но она не вызывает срабатывания датчиков движения на лестничных площадках. Могу днями сидеть в Овальном кабинете и записывать кинокамерой американского президента, могу освободить любых заложников и привести вам на верёвочке террористов. Могу обучить любому языку, могу... Слишком долго перечислять то, что я могу сделать. Ваши люди всё записали, так что слушайте записи.

— Чего вы хотите? — спросил Бабурин.

— Прежде всего, чтобы со мной считались! Я вам не соплячка, которую легко запугать, угрожая ей самой и семье. Я правила королевством размером с Англию, и не в самое благополучное для него время! И я собственноручно убила в бою сотни полторы своих врагов. Того, что я могу дать, не даст больше никто, а вот чего потребовать от вас, я даже не знаю. Как я уже говорила, денег у меня вагон, а если будет мало, продам несколько тонн золота. Наверное, приготовьте в Москве хорошую квартиру и сделайте перевод отцу. И учтите, что если какое-то задание покажется сомнительным, то я потребую с ним ознакомить или откажусь.

— Взрыв батареи на Украине — ваша работа? — спросил Бабурин.

— Это было в Донбассе, — уточнила Настя, — и они взрывали её сами, я только посоветовала. Но учтите, что больше я не буду туда соваться. Меня тогда рассматривал в прицел снайпер. Когда обо мне не знали, это сошло с рук, сейчас могут убить. Я тогда привезла оттуда сувенир.

В руке девочки появился пистолет, заставивший мужчин побледнеть.

— Успокойтесь, — сказала она, отправив ствол на хранение. — Я легко могу убить без всякого оружия. Остановить сердце, приказать прекратить дышать, нагреть мозги — способов много. Но я даже с врагами старалась не доводить до убийства, если без него можно было обойтись. Я сама один раз умерла и знаю, что такое смерть. Вы мне не враги, но и не друзья.

— А если снять ваше подчинение? — спросил президент.

— Я похожа на дуру? — удивилась Настя. — С какой стати я должна вам верить? И вы не должны беспокоиться о подчинении. Я ещё раз говорю, что это только гарантия моей безопасности и независимости.

— А если вас убьют другие? — мрачно спросил Бабурин.

— Если это случится не с вашей подачи, то вам ничего не будет. Только учтите, что свою виновность будете оценивать сами. Если будете плакаться перед подчинёнными о том, как я мешаю жить, а они меня грохнут, чтобы сделать вам одолжение, сами уйдёте вслед за мной. Относитесь ко мне, как к любимой дочери, и будете жить долго, особенно если и я к вам так же отнесусь. Мой дед сильно помолодел, а до магической обработки разваливался на ходу.

— А всё-таки, — не унялся президент. — Очень неприятно знать о такой зависимости.

— Само собой, — согласилась она. — Тем более это неприятно такому человеку, как вы. Благодарите за это своего директора.

— Я не могу контролировать все дела и отвечать за работу всех своих подчинённых, — сердито сказал Бабурин. — Вашим делом занимался генерал-лейтенант Можейко. Сегодня же узнаю подробности.

— Контролировать не можете, а отвечать должны. Я сниму вашу зависимость, но это будет не сегодня. Какое-то время поработаем, а потом будет видно.

— Насчёт работы, — вспомнил президент. — Ваше "во-первых" мы слышали, а что будет во-вторых?

— Во-вторых, теперь я буду три месяца отдыхать и попрошу меня не беспокоить!

— Настя, может, оставите эти детские выходки? — сказал Бабурин. — Ваши требования нетрудно удовлетворить, но...

— Вот и удовлетворяйте, — ответила она. — Со мной поступили как с девчонкой, поэтому и я имею право на детские выходки. У меня ещё три месяца детства, а потом можете нагружать. Изучите всё, что я вам рассказала, и подумайте о том, как нам построить работу. Заодно можете подумать над тем, чем сможете меня отблагодарить, мне самой пока ничего не пришло в голову.

Настя вызвала сферу и сразу отправила её во двор, а из него залетела в свою комнату. В ней находились два молодых человека, которые аккуратно раскладывали на полу вещи.

— Теперь так же аккуратно положите на место, — сказала она офицерам. — В квартире есть кто-нибудь ещё?

— В гостиной сидит наш сотрудник, — ответил один из них. — И здесь ваши мать и сестра.

— Оставьте вещи и идите за мной, — приказала девочка и первой зашла в гостиную.

— Ваши имя и звание! — обратилась она к вскочившему офицеру.

— Майор Андрей Зверев! — ответил он.

— Вот что, майор, забирайте этих орлов и уезжайте в свою контору. Со мной разбираются в Москве, а когда закончат, вам сообщат. К моему отцу никого не отправляли?

— О нём ничего не приказывали.

Фээсбэшники ушли, а девочка подошла к заплаканной матери.

— Я тебе говорила не расстраиваться? — сказала она, прижав её к себе.

— Мало ли что ты говорила, — ответила тоже обнявшая Настю мать. — Оля плакала и просила, чтобы не забирали, а что я могла сделать? Таня чуть с ними не подралась. Сейчас ушла к себе и тоже плачет.

— Марк, тебя хоть не забрали? — спросила девочка.

— Здесь я, — отозвался появившийся на диване домовой. — Придут ещё эти?

— Не должны, а если придут, им же хуже. Олю скоро должны привезти.

Она взяла телефон и позвонила отцу.

— Папа, у тебя всё в порядке?

— Ты откуда звонишь? — спросил он.

— Из дома я звоню. Знаю уже об Оле. Не беспокойся: скоро должны вернуть, а от нас отстанут. Это не телефонный разговор, придёшь домой, тогда и поговорим. Я хотела спросить вот о чём. У вас есть какой-нибудь прибор, которым можно обнаружить микрофоны? А то я здесь всех разогнала, а об этом забыла спросить.

— Я что-нибудь придумаю, — ответил отец и отключился.

На обед он приехал с молодым парнем, который поздоровался с женщинами, открыл свой полный каких-то приборов чемоданчик и принялся обходить всю квартиру. Пока он работал, успели пообедать.

— Может, и его пригласить? — спросила мать.

— Перебьётся, — сказал отец. — Это не наш сотрудник, а мастер от агентства. Они оказывают разные услуги, в том числе и эту. Я за неё уже расплатился.

— Во всех помещениях, кроме санузла, были радиомикрофоны, — отчитался специалист. — Я их сжёг. Камер вам не ставили. К стационарному телефону тоже ничего не прицепили. Я свою работу выполнил, до свидания.

Когда он уехал, Настя коротко рассказала о том, что произошло в ФСБ.

— Я не могла ничего отдавать, а объяснять было бесполезно. Им сказали изъять все приборы, если они будут, а приказ важнее моих объяснений. Я не буду рассказывать о том, что было дальше, скажу только, что взяла отпуск на три месяца, а потом буду пахать на государство, но на своих условиях. К вам вязаться не будут и Олю вернут. Должны купить для нас квартиру в Москве, а тебя, папа, переведут туда работать.

— Значит, добилась своего? — спросил отец.

— Сложности могут быть, но основные вопросы утрясла. Не знаю только, что просить за свою работу. Плохо, когда у человека всё есть.

— У тебя есть всё по тем потребностям, к которым ты привыкла. Деньги у нас действительно некуда девать, особенно если у тебя будут покупать золото, но не всё можно за них купить, по крайней мере у нас. Кое-что не продаётся или продаётся избранным, да и услуги... Пройдёт время, и ты найдёшь, что потребовать в оплату.

— Если у тебя будут три месяца, может, отдохнём вместе? — спросила сестра. — Возьмём с собой Олю, а маму оставим здесь, чтобы папа с Марком не умерли от голода.

— Я думаю, можно, — ответила Настя. — Только я подберу вместо Кубы что-нибудь другое, а то мы там ничего не видели, кроме отеля, городских парков и моря. Можно вообще никуда не переселяться и жить дома. С моей сферой...

— Только не на твой остров, — предупредил отец. — Выбирай, потом скажешь. И позвоните, когда появится Оля.

Он уехал на службу, лишь немного не дождавшись возвращения младшей дочери.

— Поручили вам передать, — сказала привёзшая Олю женщина. — Это саквояж с её вещами.

Не слушая, что говорит чужая тётка, малышка бросилась Насте на грудь и заплакала.

Глава 14

— Вы как хотите, а я устала от нашего отдыха, — сказала Настя сёстрам. — Над Большим Каньоном и Ниагарским водопадом летали, в Голливуде и Диснейленде были...

— И над Нью-Йорком летали, — добавила Оля, — а больше в Америке нет ничего интересного.

— Египетские пирамиды, смотрели, — продолжила девочка. — На пирамидах Солнца и Луны в столице ацтеков тоже были...

— Меня чуть не укусила змея, — опять влезла Оля. — И зачем мы выучили арабский язык? Купались там только три дня.

— Помолчи, — поморщилась Настя. — Кто ныл, что жарко и песок? Были в Таиланде, на моём острове и на Кубе! Я уже на полжизни вперёд накупалась и такая чёрная, что на улице оборачиваются люди. Лондон, Париж, Рим и Флоренция, я ничего не забыла? Может, хватит? Тань, давай я отвезу тебя в Ялту, а потом заберу обратно? Позвонишь, и я тут же подскочу.

— Не знаю, — заколебалась сестра. — Наверное, и мне пока хватит. Нужно подумать о том, в какой институт поступать. Я выучила уже девять языков, может...

— Не спеши, — перебила Настя. — Скоро переедем в Москву. Слушай, а что если тебе вообще не учиться?

— Сама чуть ли не ногами пихала меня в вуз, а теперь делаешь такие заявления, — удивилась Таня.

— У меня появилась мысль, — сказала Настя. — Давай впихнём в твою голову ещё столько же языков, а потом я попрошу устроить тебя на работу. Пройдёшь стажировку и будешь с кем-нибудь из МИДа разъезжать по заграницам, пока не выскочишь замуж.

— Тебе же тоже нужно учить их. Или не нужно?

— Мне нужно их активировать, — ответила девочка. — Если нужен японский, достаточно взять любую фотографию Японии, кроме Фудзиямы, и туда смотаться. Не нужно даже выходить из сферы. Можно и через интернет, но с полётами интересней.

— А ты думаешь заниматься своим экстернатом? — спросила Таня. — Или наплюёшь?

— Школу обязательно закончу, — ответила Настя, — а вот дальше учиться не буду.

— А я? — спросила Оля. — Сама хочешь всё быстро закончить, а я должна учиться с мальчишками одиннадцать лет?

— Что ты имеешь против мальчишек? — спросил зашедший в гостиную отец. — Не бери пример с Насти, а то никогда не выйдешь замуж. С мальчишками нужно дружить, только не со всеми.

— Что-то ты сегодня рано приехал на обед, — сказала Таня, — Мама отдыхает, не нужно её беспокоить. Я сама тебе разогрею.

— Можете меня поздравить, — сказал он. — Присвоили очередное звание и перевели в Москву. Повышение мне не светило, наверняка дали из-за тебя.

— Хочешь сказать, что меня могут раньше побеспокоить? — отозвалась Настя. — Ну и ладно, нам уже надоел отдых.

— Хотел бы я сказать такое о себе, — вздохнул отец. — Сиди, Таня, у меня у самого есть руки: что я не согрею себе поесть?

Он ушёл на кухню, а Таня подошла к зазвонившему телефону.

— Тебя, — сказала она Насте, протягивая ей трубку.

— Здравствуйте, Анастасия Николаевна, — услышала она приятный мужской голос. — У меня к вам дело в связи с переводом вашего отца, квартирой в Москве и вашей будущей работой. Я могу сейчас подъехать?

— Подъезжайте, — ответила Настя. — Я пока никуда не собираюсь.