Академия магии

Родители так и спали. Это было подозрительно. Я вошла в их комнату, проверила, что всё в порядке, пошла по квартире. Еда наготовлена, то есть к торжеству готовились. Но максимум, до которых обычно спали — до десяти. А времени уже пол-одиннадцатого. Тревога нарастала с каждой минутой. Я не знала, куда себя деть, пока давала им полчасика, потом ещё часик. Родители выглядели вполне обыденно. Потом пошла всё же их будить. Вот только без толку. Страх обуял мою душу. Что же делать?

"Олег, родители не просыпаются," — написала по экстренному каналу. Ведь, правда, экстренный случай.

Он вышел в тулупе из моей комнаты. Был где-то на улице. Я оторвала его от дел? Но сейчас не время было сожалеть. Стал осматриваться, увидел меня. Я показала взглядом на спальню родителей.

Олег прошёл, на ходу раздеваясь и... матерясь на незнакомом мне языке. Потому что это было так эмоционально окрашено, что не воспринималось ни как заклинание, ни как что-то ещё.

— Радуга, воды принеси.

— Много?

— Ведро.

Хотелось спросить, сырой или кипячёной, и холодной или горячей, но я решила, что это или не важно или от меня ждут нужного решения.

Еле нашла ведро. Мама перестановку сделала за время моего отсутствия. Я набрала из-под крана холодной воды, потом притащила в комнату тяжёлое ведро.

Олег сказал, куда поставить. Подозвал меня жестом, после чего начал читать какое-то заклинание монотонным усыпляющим голосом. Вода из ведра поднялась в воздух и облетела по кругу всех нас. Капельки воды образовывали идеальное поверхностное кольцо.

— А теперь зови их.

Хотелось спросить, как? Но я просто прислушалась к себе. И стала мысленно звать мамочку и папочку. Дыхание родителей изменилось с глубокого размеренного на такое, как при пробуждении. И постепенно они стали пробуждаться. Я облегчённо выдохнула. Родители проснулись и в глазах появилось непонимание, растерянность, когда увидели замкнутый из воды круг, меня и Олега.

— Радуга? Что происходит? — папа сел в постели.

— Я...

— Радуга, я пойду, — мягко сказал Олег, вода разорвала круг и собралась обратно в ведро. — Воду вылей в канализацию.

— Погоди. Выйдем? — я смотрела только на Олега, понимая, что он сейчас чувствует себя лишним. А объясняться с родителями он явно не будет.

Подхватила ведро и направилась из комнаты, прикрывая за выходящим Олегом дверь.

— Что происходит? — задала ему вопрос, ставя ведро возле своей комнаты, потому как не пушинка, чтоб держать его столько времени в руках.

— Придёшь, проведём обряд очищения. На тебе было заклинание, вредящее твоим кровным родственникам. Сработало в момент перехода, как только ты оказалась поблизости. И повезло, что они в этот момент спали.

— Как это заклинание? Откуда?

— Радуга, в тебе столько всего намешано. Надо разбираться и раскладывать на составляющие, и глядеть, что к чему.

— Это заклинание могло убить родителей?

— Да. Сродни летаргии, только всё усубляющейся. В следующий раз не жди, прислушивайся к чутью. Есть тревога — вызывай меня сразу.

— Я не знаю, как тебя отблагодарить, — начала я.

— Не стоит.

— Олег, не уходи. Пойдём! — и я схватила его за руку, чтоб не улизнул.

Он чувствовал себя неуютно, мялся.

— Если хочешь отблагодарить, то не надо, — начал он.

— Обещай, что не уйдёшь любым способом, пока я не разрешу.

Он закатил глаза, явно не желая такого обещания давать.

— Ну? — я всё ещё держала его, ожидая заветных слов.

— Обещаю, — с неохотой сказал он. Выглядел он забавно. Взъерошенный, с перекинутым через руку тулупом. Головной убор он не носил, во всяком случае я ни разу не видела. И в этот момент мужчина казался таким милым моему сердцу.

— Хорошо. Закрой глаза, — волнуясь сказала я.

Когда он послушался, я отстранилась, взяла жилетку, прислонила к его спине. Подходит. Надеюсь, понравится.

Он был в чёрной рубашке, заправленной в такие же брюки. Хотелось подарок сразу одеть на него, но... я смущалась. А вдруг ему не понравится, а я уже натяну.

И я, безумно волнуясь, перекинула ему через свободную руку жилетку.

— Наклонись, — прошептала я.

Он чуть наклонился, и я чмокнула его в щёчку.

— С рождением солнышка, Олег Вячеславович! — прошептала ему на ухо. Вот только улизнуть быстро мне не дали, его руки обняли меня, притягивая очень близко. И в следующий миг он поцеловал, в губы. Безумие, но какое ж приятное, дрожью разливающееся по телу. Чтобы устоять, пришлось обвить его шею руками.

В комнату постучали, нарушая столь волнительный и несомненно приятный миг.

На мгновение наши взгляды пересеклись, сколько чувств было в этих зелёных глазах. Нежность и страсть. И... облегчение. Он отстранился и исчез.

А в комнату вошёл отец, уже переодевшийся из ночной в парадную одежду — гостя встречает, которого уже и след простыл.

— Радуга, солнышко, а где наш гость?

— Ушёл, он не любит объясняться.

— А ты не хочешь пояснить, что он тогда здесь делал и кто это?

— Это мой начальник — Олег Вячеславович. Он — сильный маг. Ну и когда вы в полдень не вставали, и я не могла вас добудиться — забила тревогу.

Отец обнял меня, потом присоединилась мама. Она выглядела немного бледной и уставшей.

— Малышка, что это было? — спросила она, заходя в мою комнату. И у неё в руках было злополучное ведро.

Я вырвалась из объятий отца, перехватила у мамы ведро и пошла его выливать. Мало ли, кто к воде притронется, и какие последствия будут.

С родителями пришлось объясняться, уже в кухне. Точнее довелось сказать, что я не знаю, что это было, ведь реально, не знала. Какая-то магия, а подробностями я не располагала. И лучшая защита — нападение! Вот и стала спрашивать, что они делали накануне и куда могли вляпаться. Общался ли кто с ними подозрительный? Оказалось, что и правда, был один человек, женщина-гадалка в переходе. Уж очень сильно пыталась маме напророчить судьбу, а отец вежливо отказал и силой вырвал маму из загребущих лап гадалки. И да, она к маме успела прикоснуться.

Не зная, важно ли это, передала всё по обычной связи Олегу.

"Хорошо, я разберусь."

"Олег?"

"Да, любимая."

"Это не опасно?"

Он какое-то время молчал, а после выдал:

"Я приду за тобой вечером, за час до полуночи."

Понимая, что отвечать он не будет, я всё же аукнула его.

"Олег?"

"Да?"

"Будь осторожен."

Так хотелось его обнять, прижать к себе. Знаю, он рискует. И поняла, что не вынесу, если потеряю его. Поняла, что он мне очень дорог. Только вряд ли он услышит это мысленное признание.

Значит, времени у меня до вечера.

Родители стали допытываться, какие отношения у меня с начальником.

— Только не говори, что деловые, — предупредил отец.

— Так деловые и есть.

— Ага, поэтому он на тебя так глядел, а ты на него.

— Пап, он ко мне неравнодушен, как впрочем, и я к нему. Но отношения у нас именно что рабочие.

— Радуга, ты ведь понимаешь, что не можешь встречаться ни с кем?

— Ты это о чём? — я догадывалась, что отец про жениха говорит, но мне он об этом не рассказывал.

Он сделал виноватое лицо и сознался во всём. А также в том, что мама сказала, что мне в прошлый раз поведала давнишнюю историю.

— Пап, дело в том, что жених дал мне свободу действий. Я могу встречаться с кем хочу.

— Нет, не можешь! — резко вымолвил отец, вставая со своего места. Заметался по кухне. — Уже взрослая девочка, должна понимать, что долг чести никто не отменял.

А меня взяла такая обида. Почему, когда я наконец разобралась в своих чувствах, всё накрывается медным тазом?

На глаза выступили слёзы. Отец был прав. Я не могла его винить в заботе о чести нашего рода. И да, проскальзывала мысль, что почему я должна расплачиваться своим счастьем за жизнь отца. Но подумав, решила, что без него моя жизнь сложилась бы по-другому. Если б был выбор изменить прошлое, я бы не стала менять.

Мы общались с родителями до трёх дня, почти сумерок, когда они оделись на улицу собирать костры, а я осталась дома. Никакие уговоры не действовали, ведь я помнила слова Олега. С родителями я сразу простилась, не обговаривая время своего покидания отчего дома.

Настал час действовать. Я безумно волновалась.

Заперевшись в своей комнате, стала думать о суженом, меряя шагами пол. На улице уже стемнело, но я не стала включать свет.

— Суженый. Знаю, ты меня слышишь. Приди, прошу.

Я села на свою кровать, не в силах подавить волнение и дрожащие ноги.

Пространство поплыло.

Предо мной появился смазанный силуэт.

— Что ты хотела? — голос холодный, словно оторвала его от важных дел, и он недоволен.

— Я готова стать твоей, — смело сказала я, не давая себе возможности передумать. Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь.

Он приблизился быстро, словно дуновение ветра.

— Хорошо! — сказал он и впился в мои губы поцелуем.

Глава 16

На душе было тяжко. Суженый явился, как я и предполагала, быстро. Думать о другом мужчине я себе запретила. Жених не виноват в том, что я влюбилась в другого, он не заслуживает чтобы в моменты близости пред моими глазами возникало лицо Олега. Это я считала предательством.

Поэтому как пространство начало меняться, я думала о всех мгновениях, проведённых с тенью.

Сколько раз он меня спасал. Я смогу полюбить его.

— Что ты хотела? — от его раздражённого голоса в душе оборвалась какая-то ниточка. Стало на мгновение больно. Я потревожила. Не хотела, прости. Хотелось извиниться, просить прощение, что побеспокоила, сказать, что передумала. Но я не могла так поступить. Не с ним.

— Я готова стать твоей, — выпалила я быстро, не желая пересмотреть своё решение, не давая себе возможности поступить подло.

— Хорошо! — и он приблизился мгновенно, и я бы отступила, если б стояла, но... Его приближение подействовало на меня усмиряюще. Страх прошёл. Осталось лишь какое-то волнение. Его близость манила. Пространство поплыло перед глазами, словно, и правда, марево предо мною. всё ближе и ближе. Он наклонился, откидывая меня на постель, и в следующий миг наступила темнота.

Нет, я не перестала ощущать себя и мир, не уснула, не потеряла сознание. Просто очутилась в кромешной ночи, где ни звёзд, ни чего-то ещё.

Только он рядом. Его дыхание, его поцелуи. Подо мной ничего не было, я больше не ощущала опоры, но при этом какая-то сила словно удерживала меня в том же положении, что и раньше.

— Я беру тебя в жёны, отныне и навсегда мы становимся единым целым, — прошептал он, обжигая своим дыханием мочку уха, заставляя сердце стучать быстрее, жар разливаться в груди и внизу живота.

Слова сами собой пришли на ум.

— Я становлюсь единой с тобой, твоей женой, отныне и навсегда.

И он поцеловал меня. Жарко, обжигающе. Словно прорываясь сквозь рот внутрь меня, заполняя меня этим теплом, наполняя меня всю, каждый орган, каждый пальчик, каждую клеточку.

Это было так необычно, так приятно. А потом он словно вмиг покинул меня. Стало так холодно. Всего мгновение я ощущала себя потерянной и одинокой. Как, однако, быстро привыкаешь к хорошему.

Платье потянулось вверх, оставляя меня лишь в нижнем белье. Но и оно вскорости было снято.

Все мысли разом выветрились, остались лишь его поцелуи и ощущения.

Я сходила с ума от его прикосновений. Чувствовала как волоски на теле поднимаются, как его упругое тело ложится на меня, как он проникает внутрь, заставляя желать большего, и как эйфория затмевает все неприятные ощущения.

И поняла, что своей жизни без него не представляю.

А потом даже сквозь веки я увидела свет. Попыталась открыть глаза, но такое яркое зарево было всюду, что резало глаза. Пришлось просто отдаться ощущениям этого наполненного страстью мгновения.

Пришла в себя я лишь тогда, когда всё завершилось, тепло его тела покинуло меня. Я открыла глаза. Значит, мы перенеслись в общежитие, прямо в номер.

— Одевайся и иди веселись со всеми, — сказал муж-туман.

— А ты?

— У меня есть незавершённые дела.

— Ты обещал показаться, — намекнула я на давний уговор. Мне было немного страшно узнать, кем он являлся в моём окружении. Я боялась разочароваться, и обмануться в ожиданиях.

— Не сейчас. Безопаснее будет, если ты не будешь знать, кто твой муж. И... Никому не говори про замужество.

— А аура...

— Она изменилась. Тут уж прикрыть не выйдет, слишком много маскировочной магии может привлечь ненужное внимание.

— Хорошо, я буду держаться подальше от народа.

— Нет, не надо. Живи, как и до этого. Можешь даже флиртовать, но защита сработает, если прикосновение будет не дружеским. Извини, но отныне ты только моя.

На этом марево поцеловало меня, кстати заметила, что у него есть борода и усы, и ускользнуло, просто растворившись в воздухе.

А я была счастлива и пока не жалела о своём решении.

На дворе в окно было видно довольно много народу, занятого подготовкой к празднеству.

Я достала серьги в виде бабочек для Снежаны. А ещё надо было открыть подарки близняшек, Яси и ребят.

Одежду себе пришлось искать новую, а вот где меня раздевал муж, я даже не знала.

"Олег, я уже в общежитии. Извини за беспокойство," — решила предупредить своего начальника. Он ведь обещал прийти к моим родителям и забрать меня. Не хочется заставлять его беспокоиться и использовать лишний раз магию переноса.

Вообще я в книгах по общей магии читала, что этой магии в принципе может научиться каждый, только вот затраты силы очень большие. Поэтому обычно она начинает быть доступна только на последнем курсе, когда способность накоплять энергию возрастёт во много раз.

"Хорошо. Я приду поздно на праздник, как и договаривался с тобой," — ответил Олег.

Мне было неловко перед Олегом. Всё же я дала ему повод думать, что у нас всё ещё может быть. Ещё и подарок такой сделала. А тот, что выбирала в лавке для Олега, я подарю теперь уже мужу. Всё же он для меня отныне и навсегда — особенный.

Ну вот, муж, а я даже не знаю, как его звать. Так и буду обращаться мысленно и вслух: муж да муж.

Достав все подарки и рассовав их по карманам, я принялась пересматривать свои вещи. На Коляду обычно сжигали сломанную деревянную утварь, которую починить было нельзя, одежду сжигать не принято было, ведь она содержала нашу энергетику. В старину рубашки носили, которые потом переходили детям: мужнина — сыну, жёнина — дочери. Не целиком, конечно, а просто выкраивалась одежда из родительской. А новорожденным на пелёнки шла.

Но ежели одежда уже заношена была до дыр и не поддавалась ремонту, тогда оставляли на тряпки или сжигали на Коляду.

У меня не было такой одежды, но было бельё, которое я больше ни разу не надевала — то самое, которое стало свидетелем совершённого нападения, когда защита испепелила злодея. Вот от этих воспоминаний хотелось избавиться. Прихватив вещи и несколько банок с соленьями для братского стола, я отправилась на праздник помогать народу.

С этого вечера начинались Святки. И колядники ходили по домам. Я когда выходила, заприметила ряженых, повернувших на наш этаж. Разве запрет на вход номера не распространяется в этот вечер? Можно было б обождать их, но, блин, и угощений для них нет. Всё же без возможности куда-либо ходить, чувствую себя неуютно.