Граддарика

Если бы купец подарил блюдечко, тогда бы сходилось. А что, хорошая мысль. Допросить бы его. Вот только с какой целью или обвинением? И опять же, это не объясняет, зачем вору нужно было попасть домой к ней под видом порядника. А в том, что это он и есть, Ян не сомневался. Вряд ли два поджигателя в одном городе имеются. Вообще дар такой очень редкий.

Отчего-то Ян вспомнил о блюдечке. Дея говорила о том, что общалась с мамой. Может, ему тоже стоит попробовать и пролить свет на некоторые вещи? В том, что родители Деи — не простые люди, он нисколько не сомневался. Тем паче, что бросили дочку, едва родив, а значит, имелись какие-то причины. Он не заметил, что Дея обижена на родителей, после того, как пообщалась через блюдечко.

Ян ушёл в хранилище вещей, связанных с преступлениями, и нашёл блюдечко. Заперся в защищённом помещении, чтобы никто подслушать не мог.

Он прислонил особую карту, дающую доступ ко многим устройствам, в том числе и этому.

Теперь нужно было назвать человека или представить его облик. Он и назвал "мама Добродеи" и представил саму Дею, предположив что сходство между ними должно быть.

У Яна всё получилось. Пред взором предстала красивая женщина, очень похожая на Дею, разве что с проседью в волосах.

Она так на него посмотрела! Но ведь это устройство односторонней связи — он проверял.

— Да, молодой человек, — сказала женщина, глядя ему в самую душу.

Ян чуть со стула не упал, когда услышал в голове её голос, казавшийся таким же, как у её дочери.

Он подумал о Дее, стараясь осознать вопрос, но женщина, видно, читала его мысли.

— Я не могу тебе помочь, Зорян, — сказала она, удивив Яна знанием его настоящего имени. — Эту тайну хранит наша семья не одну тысячу лет.

— Но я не могу раскрыть дело и помочь вашей дочке, если не знаю, зачем на неё охотятся.

— Зорян, не лезь в это.

— Я уже влез. И не могу отказаться от Деи. Я люблю её.

— Это не наша тайна. Всё, что могу сказать тебе, что мы с мужем благословляем вас.

Ян так и опешил. Откуда она... Ясно, откуда. Вот только выходит, что родители у Деи очень сильные кудесники и успели прочесть не только то, о чём он думал.

— Благодарю, — сказал он. И блюдечко тут же отключилось, как и присутствие в голове постороннего исчезло.

Ну, допустим, что есть некая тайна, которую знает семья Деи. Могут ли за ней охотиться? Вполне. Зависит от того, что за ней скрыто. Раз это существует так долго, значит, что-то не материальное. Знания? Вполне возможно. Но отчего тогда преступник пока не напал на саму Дею? Да, в дом проникнуть пытался, и подвергал Яна опасности. Причём в последний раз бандиты когда напали, стреляли именно в него, целенаправленно. Значит, либо он подобрался достаточно близко, либо дело не в нём. Пытаются лишить Дею поддержки, вывести из равновесия? Если знают, кто такая Дея, и кто её родители, вполне. Сильные чувства способны пробудить в ней куда большую силу. Так причина именно в этом? Или что-то другое?

Если бы он мог связать события пятилетней давности с сегодняшними, когда у Деи пробудился дар исцеления. Мог ли преступник знать об этом? Скорее всего нет. Вообще, считалось, что тогда все погибли. Пока Дея не пришла к купцу просить "кровь дракона". Значит, купец с этим как-то связан. Но как? Макарий появился в городе не более полугода назад. Что Ян знает о нём? Успешно вёл дела в Западной части Градара — так сокращённо называли Граддарику. Зачем же сюда приехал? Продать свою травку? Но кому? Что в ней такого, помимо исцеления, что она стоит таких баснословных денег.

Ян продешевил на встрече. Возможно именно это и выдало его. Но ведь вор не может требовать полной платы, которым он и представился. Перед встречей Ян готовился, советуясь с Велеславом по поводу товара. У него и узнал, что "кровь дракона" имеет резкий запах. Хотя об этом мало кто знал.

Вопрос ещё в другом. На самом ли деле эта травка есть? Или купец так сообщил, надеясь, что ему найдут сокровище, за которое и убить могут, если оно столь дорого, и отдадут прямо в руки. Так и сам мог всё устроить, чтобы потом обвинить наш город. Только вот зачем?

Допустим, это правда. Что тогда? Пусть он с нами поссорится, если мы ему насолим. Ну а дальше что? Пойдёт войною на нас? Смешно. Даже если у него будет кудесник, но что это даст? Ну не станет целого города, захватит землю? А что в ней ценного?

Хозяин гор говорил, что люди стали незаконно взрывать его недра, добывая без разрешения ископаемые. Может ли это быть причиной? Просто нужна расчищенная местность?

Ян решил не отказываться от этого предположения. Отрицать всё не выйдет.

Но теперь стоило рассмотреть и другую цепочку событий. Пусть травка всё же была у купца. Тогда где он её взял, если, по словам того же Велеслава, она исчезла уже довольно давно с исчезновением грифонов. Что-то тут не чисто. И спросить некого. На покупателя так и не вышли. Не мешало бы в городскую читальню попасть по своему пропуску, особого отдела. Возможно там и удастся что-то отыскать.

С этими мыслями Ян покинул управление и отправился в середину града — храм Всех Богов. Пустят ли в читальню? Не имеют право не пустить. Или имеют? Жрецы — они такие, никому не подчиняются. А требы Ян не имел с собой. Но выбора всё равно не было.

Примечания по главе:

светоч* — факел

Глава 21

"Она совсем не обращает на меня внимания, так, словно меня и не было никогда, словно я был всего лишь тенью. Это задевает. Как же больно чувствовать себя никем для неё. Любить её долгие годы, обхаживать. А потом она просто достанется другому?

Хоть приворотное зелье доставай. А эта мысль интересна. Конечно, если прознают, по головке не погладят, но если она уже будет моей женой, вряд ли заведут дело. А там, глядишь, всё же проснутся чувства, которым она никак не даёт выхода.

Вот только к кому стоит обратиться? В нашей четверти это опасно делать да и нет никого такого. Разве что Дея, но я не слышал, чтобы она таким занималась. И к ней же самой не пойдёшь. Говаривал друг, что есть знахарка на другой стороне города. Возможно, она поможет."

Эти мысли были у молодого человека, работающего в поле. Он ещё совсем недавно совершил ошибку, начав встречаться с другими девчатами и поплатился. Но сейчас он раскаивался и был полон решимости, ведь Дея пообещала пойти с ним на праздник любви. Если бы она его не любила, разве б согласилась пойти? Нет. Она бы просто его оттолкнула и сказала, как другие, что больше не желает его видеть. Правда, он бы вряд ли пережил это. Наверняка утопился бы с горя. Но ведь этого не было.

Сегодня был короткий день, Солнышко радовало глаз, и улыбка, сама расползающаяся на лице, говорила о том, что всё будет замечательно. Молодой человек уговорил отца закончить по-раньше. Старшее поколение тоже предаётся любви в этот день, особенно, коли трудности с зачатием(а у Бакулы уж тринадцать лет как не появлялись братишки да сестрёнки), правда, уже подходит ближе к сумеркам, чтоб через костёр попрыгать, если в состоянии, да по углям пройти, заряжаясь силой да очищая дух и душевные тела. Молодёжь же обычно принимала участие в подготовке праздника — собиранием хвороста, установкой костров.

— Батюшка, мне очень надо...

— Ну, коли надо, то иди, — не стал возражать отец.

— А можно я возьму нашу лошадь? — он умоляюще уставился на родителя. Ну прямо как собачонка, выпрашивающая косточку.

Отцу это не понравилось. Он считал, что в человеке прежде всего должно быть достоинство и гордость. Чего он не замечал в сыне, бегающего за этой девчонкой-лекаркой. Возможно, стоило поговорить с ним по душам, давно уже. И вот опять. Неужто отважился на какое-то безумие? И вновь ради неё?

Но портить хорошее настроение сына он не стал да и решимость в его глазах говорила о многом. Разбивать надежды и стремления не следует. Поговорит после праздника. Всё же сегодня день влюблённых. Праздник Даждьбога, негоже сердить богов.

— Иди сынок, Боги с тобою!

Бакула вскочил на коня, и помчался в сторону города, не тратя ни минутки. Но потом вспомнил, что у него ничего с собой нет, что можно было бы предложить в уплату знахарке, и на соседней улице-дуге повернул в сторону дома, что располагался неподалёку от дома его девушки.

Ничего ценного у них не было, разве что яхонтовое* ожерелье, подарок, который он берёг к свадьбе, чтобы подарить своей жене-Дее. Почему он выбрал на том торжище три лета назад именно красные яхонды. он не знал. Ведь Дее пошли бы больше синие, под её голубые очи. Да и красного она никогда не носила.

"Ничего, — думал он, — ещё у нас вся жизнь впереди, будет не одно ещё ожерелье, может как раз синие яхонты приобрету, что я тогда дурь совершил, покупая красные. И заметил поздно, когда уже матушка дома обратила на это внимание".

У дома вылез их здоровый лохматый пёс коричневого окрасу с чёрными пятнами, и недобро гавкнул на Бакулу, словно предупреждая, что он идёт против воли богов. Такого отродясь не было. Но молодой человек был в своих мыслях и не обратил внимание. Правда, хватать за пятки хозяина не стал, хотя очень ему хотелось.

— Что ты делаешь, Бакула? — удивилась мама, войдя в дом с пустыми вёдрами, чтобы набрать воды и отнести в летнюю кухню, да продолжить готовку для праздника, сетуя про себя, что так и не провели водопровод туда. Она застала сына в доме, копающегося в сундуке с подарками для невест.

— Матушка, где яхонты?

— Зачем они тебе?

— Нужны.

— Уж не этой ли выскочке дарить?

Бакулу покоробило прозвище Деи, но спорить с матерью не хотелось, когда он так торопился. Матушка ему постоянно напоминала, что они не пара, но он отмахивался, вот только надеялся, что родители всё же дадут своё благословение на союз с Деей.

— Нет, не ей. Так где?

— Внизу, на самом дне, в правом углу.

Сын стал перекладывать вещи, что были сложены стопочками сверху, покоробив порядок. А как нашёл, так даже не закрыл сундук, побежал на выход. Мама, проходя мимо, затворила сундук, посетовав, что вновь придётся возиться с упорядочиванием вещей, и бросилась за сыном, пытаясь остановить того от безрассудства, но он уже вскочил на коня и помчался в сторону города.

"Что он задумал? Наверняка Дея виновата во всём! А ведь такое дорогое ожерелье! Его заслуживает невеста с богатым приданым. А не эта нищенка, отношения с которой не заладились ещё с самого начала. Ведь сын именно из-за неё тогда чуть не убился", — так думала уже не молодая, но ещё не старая дородная женщина, имеющая пятерых детей, из которых Бакула был младшеньким любимым сыночком, вспоминая случай, когда Бакула упал с крыши и началось его наваждение этой девушкой.

А ещё мать может быть и смирилась бы с такой снохой, ежели б она не была вертихвосткой. Она всегда считала её такой, хотя та и не была замечена в гулянии с кем-то, кроме её сына. Да и вообще была всегда при деле. Бакула даже просил за неё родителей, когда бабушки Деи не стало. И у матери был порыв взять её, коли сын ею бредит, да воспитать из неё достойную сноху. Да девушка нос отворотила. Это в очередной раз задело материнское сердце. Слишком горда! А сейчас видя, как то порядник к ней наведывается, то купец — окончательно убедилась в этом. А Дея себе на уме, надеется, видно, урвать жениха побогаче. Как бы с носом не осталась с такими запросами! На лице матери появилась злорадная улыбка. Вот бы осталась в старых девах, пока играла с женихами, те бы все и кончились.

Женщина подумала о более богатой невесте для сына, достойную красного яхонтового ожерелья. Пожалуй, стоило б заслать сватов к более богатой девушке. У неё даже имелась на примете такая — дочка городского лекаря. Она видела, как на торжище та провожала Бакулу влюблённым взглядом. Сегодня самое время посвататься. Правда, это весной обычно делается, но из-за Деи, всё не вовремя. Зато праздник Купалы, а тут возможны некоторые исключения.

Женщина оставила дом на единственную дочку, которая ещё не вошла в пору и принимать участие в любовных играх не могла, а сама отправилась встречать мужа, решив по дороге зайти к свахе. Уж та сумеет расхвалить её сына перед родителями девушки.

Со свахою она договорилась, а вот муж велел обождать.

— Не сегодня. Ты же знаешь, как пары выбираются. Вот, коли сложится их пара сегодня, тогда и можно будет. Но сходи со свахою к её семье, да договорись, чтобы девушка была на нашем празднике.

Жена согласно кивнула мужу. Уже в думах придумывая речь к лекарской дочке.

А тем временем молодой человек загонял коня, думая о том, только бы успеть провернуть дела. За Деей он должен был зайти около четырёх дня, а сейчас уже два часа где-то было. По дороге он не обращал ни на кого внимания, а вот на него много кто обратил да стал перешёптываться. Всё ж Бакула был достаточно красив — светло-русые волосы да серые глаза, красивые черты лица. Молод да горяч!

Бакула так торопился, что даже чуть не затоптал какого-то мальчишку так не вовремя выскочившего под копыта лошади.

Это чуточку охладило его пыл да заставило резко остановиться, после чего следовало прийти в себя и отдышаться, стараясь совладать со страхом пред чуть не совершившимся убийством чада. Он спрыгнул с коня, и стоял несколько минут, приложившись челом к шее четвероного друга. Он уже даже раздумывал о своём безрассудном поступке да знакам богов. Словно ему препятствуют. Неужели всё напрасно и ничего нельзя сделать? Безысходность подкатывала, да руки опускались.

— Чего добрый молодец пригорюнился? — раздался мелодичный женский голосок.

Бакула гордо поднял голову, собираясь дать отпор любой, мол, у него уже есть любимая, и встретился с рыжеволосой голубоглазой красавицей да так и раскрыл рот от удивления.

На миг ему показалось, что они раньше встречались. Но ведь такую девушку нельзя не запомнить. Вообще рыжие у них редко родились. Но как же необычно выглядела она. Да ещё и в бело-голубом под цвет очей кокошнике, расшитым речным жемчугом, завязанным сзади синим бантом поверх рыжей косы, перекинутой на грудь, да голубом простом атласном сарафане. Странно, но отчего-то подумалось, что ей бы пошли красные яхонты, под цвет её волос.

Бакула испытал потрясение, удивление и что-то такое, заставляющее его глядеть на девушку, не в силах отвести глаз. Словно он заглянул на миг в её душу, где клокотали огненные чувства. Его окатило жаром, словно языки пламени ластились к нему. Поймал себя на мысли, что стоит посреди улицы и не помнит, куда шёл и зачем.

Опомнился! Встряхнул короткими прядями, словно смахивая мару*. Зато воспылал бодростью духа.

— Прости, девица, мне некогда.

— Постой! — опомнилась девушка. А молодой человек замер, хотя до того уже запрыгнул на коня да натянул поводья. — Ты сегодня идёшь на праздник?

Бакула растерялся. Девушка явно намекала на встречу там. Что если... Нет, у него есть Дея! Хотя, пути богов не исповедимы.

— Да, буду, — кивнул он и легонько ударил щиколотками бока коня.