— Пойдем, пойдем, — айла потянула Пьера прочь, чувствуя, что еще минутка, и ее подопечный станет переживать. Он забудет. Ктулху его сейчас обнимет. И все пройдет.

Двери за гостями закрылись, но тень, что таилась в стене, осталась внутри. Цийкон следил за тем, как несчастный червич ложится на мох, пытаясь ослабить петли, что скручивали его. А потом впадает в состояние, похожее на оцепенение. Как больно! Как много одиночества и боли... Горько...

Аффа выпустил острое жало из одного из щупалец и пополз тенью по полу, по стене, по потолку, чтобы затем осторожно дотянуться до Мия и разорвать несколько петлей. Сеть ослабла и отпустила несчастного. Цийкон сильнее закрыл слои своего сознания и вновь вжался в потолок. Выждал несколько минут. Вновь потянулся к червичу и раскусил петлю на голове. Скоро будет хорошо. Скоро полегчает.

Мий постепенно погружался вглубь себя, стараясь отгородиться от реальности. В этот раз, в отличие от предыдущих это удавалось. Коготки боли больше не грызли так яростно, а потом и вовсе начали отступать. Неужели, неужели он все-таки добился своего, и появление малыша вытянуло-таки последние силы? Мий счастливо улыбнулся, поворачиваясь на спину. Свобода... Истомленное борьбой с собой и окружающим сознание медленно погружалось в темную пучину океана.

Раймийен жестко ошибался — это не была смерть, это был отдых для иступленного духа и разума. Тело охотника, почувствовав свободу, принялось восстанавливаться. Открылись каналы, и энергия потекла медленным потоком, вливаясь в волосы, ладони, позвоночник — все те места, через которые аффы обычно возбуждали своих червичей, делая их податливыми. Мий лежал и улыбался, раскинув руки в стороны, вытянув хвост. Волосы выпрямились во всю длину и слабо колыхались, поглощая всю энергию, до которой могли дотянуться. Бессознательная улыбка делала лицо Мия красивым и в тоже время странно отстраненным, нездешним. Редко кому удавалось увидеть червичей в таком состоянии — организм не допускал столь сильного истощения, а если оно и случалось, восстановление переживалось в одиночестве.

Раймийен постепенно начинал светиться — покореженные сетью каналы раскрывались и восстанавливалась связь со всеми потоками. Это было то, о чем Мию никогда не говорили старейшие — он был способен открывать все слои энергии, а не только один, как обычные червичи. Конечно, с чистейшими он не мог сравниться — те брали суть энергии мира, но пронизывать все внешние течения — тоже многого стоило. Для афф. Для короля.

Прекраснейшее зрелище досталось Цийкону в награду. В какую-то минуту лицо его озарила улыбка, которая не скрывала ни намека на похоть. Аффа просто наблюдал и понимал, что сделал все правильно. Что Ктулху слишком жестоко наказал пленника. Тот обязательно станет прежним. Он должен быть свободен.

Через достаточно короткое время Раймийен понял, что все происходит не так — вместо окончательного погружения он начал всплывать в верхние слои обычного сна, ласкающего, дарующего. Но он же хотел обратного! Червич открыл блестящие искорками глаза. Что происходит? Хотелось упасть обратно, забыться, заснуть, но этого делать нельзя, нужно разобраться. Рука пробежала по сети — разрезана. Ктулху бы ее просто снял... Мий взметнулся вверх и принялся настороженно оглядываться, сверкая золотом волос и тела.

Цийкон же не собирался выходить из мрака. Он дождется, когда двери откроются и выскользнет. Ни к чему знать червичу о присутствии постороннего.

Аффа растекся пятном по потолку, впадая в оцепенение, и совсем закрылся, разглядывая Раймийена и любуясь золотом его волос. Красивый и дикий. Ядовитый...

Червич судорожно пытался понять, что происходит, но так ничего не смог обнаружить. Зло заурчав, он метнулся в угол. Уздечка не позволит что-либо с собой сделать. Опять. Пусть бездна поглотит Ктулху! Мий ткнулся спиной в стену, ощущая, как ракушки царапают спину. По сути, нет никакой разницы, где находится, но ощущение стены давало хоть какую-то уверенность. Мий еще раз огляделся. Никого. Организм требовал отдыха и червич начал впадать в оцепенение. Если что-то изменится, он обязательно почувствует...

Он был очень странным и смешным. Пугливым, забавным и оборонялся... просто по привычке. Цийкон не удержался и пощекотал Раймийена, и сразу спрятался обратно во тьму.

Червич встрепенулся, и по телу пробежали разряды. Кто? Где? Он опять настороженно огляделся и тряхнул волосами. Ктулху? Играет? Зачем так? Король уже дал понять, как именно хочет играть. Неужели решил поиздеваться по-другому?

Мий начал отплывать к двери. Надо проверить, может быть, ему удастся открыть дверь. Гнейтте же удалось. Такие непонятные игры ему совсем не понравились.

Блики... света, движения... незнания и даже незнакомства. Нити, которые никогда не были соединены. Червич, который боится. И печаль, которая снедает сердце... Они ненавидят вас — афф. Они думают, что вы чудовища. Веселый Цийкон никогда не посмел бы даже коснуться Гнейтта щупальцем, не посмел бы обидеть. И любого червича...

Мий коснулся двери. Не заперта. Он затрепетал... Не заперта, почему? Из-за сети? Из-за уздечки? Но это его шанс... Червич скользнул за дверь.

Но беглеца удержала щупальца, которая снова пощекотала дикого червича.

— Там нет больше хода. Их только Гнейтта умеет открывать, — Цийкон и сам не знал, зачем выдает присутствие в тюрьме Мия.

Раймийен метнулся в сторону. Не Ктулху. Король не мог отдать его другому, иначе бы главная айла вела себя по-другому. Отдали просто поиграть? Мий терялся в догадках, да и абстрактные размышления никогда не были его сильной стороной.

— Выходи! — волосы накрыли защитой тело, по хвосту маленькими искрами побежали разряды.

— Нет, — отозвался Цийкон, почему-то поведение молодого охотника-червича его теперь смешили. Сам аффа тоже был не старичком, любил порезвиться, частенько вляпывался во всякие истории. И то, что он оказался в спальне самого Ктулху, было как раз в манере балагура. — Ты кусаешься! А у меня кожа нежная.

Мий растерялся. Кожа? Раз не видно никого, значит точно аффа, но получить такой ответ от аффы... Они же по сути что угодно могут с червичами делать, с чего такой странный ответ?

— Ты кто? — взгляд еще раз настороженно обежал комнату.

— Кто? Я!!! — засмеялся Цийкон и хотел бы язык показать. Ох и забавный! Жалко теперь нельзя с Гнейтта пошалить. А, все равно никто не узнает. Щупальце потянулось и пощекотало сзади хвост. — Ай! — аффа спрятался опять, получив разряд. — Чего кусаешься?

Мий довольно показал зубы, сверкнув глазами. Ну хоть что-то!

— Хочешь поиграть — выходи!

— Ну уж нет... Я тут незаконно, — аффа пополз по стене медленным пятном. — Еще потом отвечай, чего это я тут с тобой вздумал играть?

Мий раскрыл глаза — ах так! Раз этот пришелец тут незаконно и он не может управлять уздечкой, стоит вспомнить свои навыки и пощекотать "нежную" кожу незнакомца... Червич встряхнул волосами, открывая доступ потоку энергии, и завертелся вокруг себя, рассылая во все стороны короткие разряды. Там, где они поглотятся, и будет добыча.

Уворачиваясь от разрядов, аффа находил, что становится все интереснее. И дразнить Мия хотелось уже вдвойне, а потому, когда первая атака прошла неудачно, уже открыто засмеялся:

— Я тут, тут... — и скользнул дальше...

Раймийен раньше охотился только на неразумных и псевдоразумных, а на разумных ни разу. Азарт охоты поглотил его полностью. Проследить траекторию движения пришельца не составило труда, знать бы еще, с какой скоростью он двигается... Мий метнулся к предполагаемому месту нахождения добычи, очертив разрядами круг, где она могла располагаться. Он, конечно, не аффа, но узор колебаний воды может многое сказать тренированному червичу. Хотя этот странный посетитель почти не оставлял движений воды...

— Я не там, — раздалось с противоположной стороны. — А ты резвый! — Цийкон веселился не на шутку. Смех разбирал его, даже кончики щупалец дрожали. — Если поймаешь, съешь?

Мий замер. Разом потускнела чешуя и волосы, угасли все чувства и ощущения. Действительно, что он может сделать? Только еще раз попробовать умереть — это все, что ему остается. Если не получится, можно внешне смириться, чтобы избавиться от уздечки. Без нее умереть будет легче. Закрыв полностью разум, червич скользнул в нору. Нужно выспаться — тогда легче будет подменить образы и попытаться обмануть Ктулху.

Погасший внезапно червич внушал расстройство. Бог океана совсем измучил пленника. Тот теперь даже общаться не хочет. Цийкон сполз со стены и обрел формы. Огляделся. Красивый Мий... как сказал Пьер совсем недавно. Золото волос в воде разбрызгивает свет. Глаза такие нежные и... грустные. Если бы он был свободен, если бы не надел на червича уздечку Ктулху... Грустно.

Раймийен, улегшись в норе мгновенно, провалился в сон. Плывя по волнам разума, он тщательно перестраивал образы, подтасовывал их, и над всем довлела одна мысль — Ктулху будет рассержен. Нужно с честью перенести новые издевательства, а потом уже попробовать "сдаться". Это будет правдоподобно. Нужно пробовать. Нужно обмануть.

Прошло достаточно времени, когда двери открылись и в покои вплыли многочисленные служанки, которые здесь убирались каждый день. Две из них принесли угощения. Цийкон наблюдал за всем со стороны. Он таки висел на потолке прямо над норой. Видел, как одна из айл проверила спящего червича. Хотел уже покинуть уютное гнездышко Ктулху, но проклятые щупальца вновь потянулись к червичу, подцепили, запутали в свое тепло. Пытаясь согреть, сказать, что все будет хорошо.

Аффа замер, а потом тенью с похищенной жертвой скользнул к выходу.

Когда Мий вынырнул из глубоких слоев сна, первым ощущением была паника — он находился не в норе короля. Быстро ее подавив, червич осмотрелся — абсолютно незнакомое помещение. И аффа. Сын Ктулху не был похож ни на одного из тех, кто был на охоте на червичей, и, вроде бы, пока не заметил, что он проснулся. Опять игры Черного Короля? Наказание? В любом случае, решение принято, разум закрыт, нужно действовать.

Раймийен тихим потоком скользнул прочь от аффы.

— Я все вижу, — покачал головой Цийкон, чуть оборачиваясь. — Я уздечку почти снял. Потерпи, прежде чем бежать. И так вляпался опять в историю, — аффа развернулся с каким-то приспособлением к встревоженному червичу, которого притащил в одну из своих прежних нор в городе. А то от Айки жди крика. — Позволишь снять?

Мий невольно коснулся холодящей небо причины своего отчаяния. Аффа предлагает снять уздечку? Он с трудом понимал происходящее. Это же немыслимо... В любом случае, хуже он не сделает — после сети не страшно. Странно обманывать самого себя — внутри все стягивается тугим узлом ужаса. Коварство и изощренность Ктулху и афф непредставимы и непредсказуемы... Раймийен успокоил волосы, собрав излишки яда ладонями, и подплыл к аффе, застыв статуей, готовой в любой момент сорваться с места.

— Повернись, я сломаю замок, — попросил Цийкон. Червич выглядел разгневанным и одновременно потерянным. Он ненавидит афф. И правильно делает. После таких мучений любой повел бы себя и хуже. Острый край вошел замок, выискивая слабость. Несколько мгновений, и тот щелкнул. — Только не спеши, — попросил нежданный спаситель, вернее — горе-спаситель, — приоткрой рот. А то небо порвет, — он краешком щупальца подцепил устройство внутри и аккуратно вытащил, окончательно делая Раймийена свободным. — Вот и все. Теперь будешь убегать?

— Нет, — светло улыбнулся червич, поворачиваясь к аффе. Все сыновья бога преследуют лишь одним им ведомые цели. Червичам их не понять, но жизнь ничто без чести. Аффа дает возможность достойно закончить жизнь, значит... — Чем я могу отблагодарить тебя? — ритуальный поклон, дарующему смерть. Неважно, поймет ли его аффа или нет. Когда жизнь ведется ритуалами, они въедаются не только в плоть. В разум, в душу.

— Да ладно, ты же собрался на тот свет. Благодарить не за что, — хмыкнул Цийкон. — Вот если бы я тебе жизнь спасал. А так... Только себе неприятностей еще набрал, — аффа достал из темного запасника веселящей травы. — Хотя, если я подамся на волну, то и твое похищение сойдет с рук... А ты все равно забавный, хоть и самоубийца.

— Я не самоубийца, — Мий с невольным интересом посмотрел на странные манипуляции аффы, с этой стороной жизни он еще не был знаком. — Либо я, либо мои родичи. Выбор однозначен.

— Ну ты странный, — протянул Цийкон, доставая себе закуску и прочую ерунду. Свидание сорвалось. Айка все равно будет в ярости. Хоть погулять. — Кому нужны твои родственники? Ктулху только раз в год ритуально ваших похищает. Попользуется месяц, а потом гуляйте. Сами вы почему-то домой не торопитесь, — аффа пихнул в рот красную водоросль и с чувством разжевал.

— Как — месяц? — Раймиейн застыл. — Как — месяц?

— Ты глупый? Вроде не маленький. У него только один червич долго жил, — Цийкон втянул в себя сок пьяной водоросли. Чтобы успокоиться, а еще чтобы чуточку прийти в себя после похищения такого дурного на всю голову червича.

— А... А дальше? — Мий бессмысленно смотрел на аффу и пытался понять, что происходит. — Дальше с нами что?

Цийкон пошевелил губами — настоялся вкус. Глянул на золотистого смешного...

— То есть? Дальше сами... Кто уплывает, кто себе пару ищет. В городе много ваших живет. Слушай, давай ты сам в город сплаваешь и поболтаешь с такими, как ты... Червичи — такие своевольные. Сами себе афф выбирают.

Мий с силой переплел пальцы. Как же так? Но зачем?.. Почему остаются? Почему не домой? Сами афф выбирают? Сами... А если правда, почему старейшие говорят другое?

— Я не понимаю... А король зачем ловит? — он беспомощно уставился на свои руки. Месяц попользуется? От последнего слова его передернуло, и червич опять воззрился на аффу.

— Хм, то есть ты ритуалов совсем не знаешь? Слушай, Мий, Ктулху берет от вас энергию и отпускает, чтобы контролировать потом. Усмиряет ваши потоки... Все же ты странный. Уздечка была, потому что, вероятно, сопротивлялся. Но вот сеть... Ты, может, есть хочешь?

Раймийен опять сжал пальцы, чуть не выболтав, что, собственно, он первой ступени еще не достиг и с наставником не был... И ему никто ничего не рассказывал. И никто из старших товарищей тоже никто ничего не рассказывал, только снисходительно посматривал, говоря, что всему свое время. И король говорил, что хочет оплодотворить, а фаза самки у него наступит очень нескоро. Или это означает, что он сам, добровольно, потом придет? Но это означает, что его подчинят... На этой мысли Мий испуганно вскинулся. Действительно, лучше умереть! Но он так и не выполнил свой долг.

— Чем тебя отблагодарить? — червич свернулся на мхе, с трудом сдерживая себя от бросания в крайности.

— Сказал же — ничем... — по крови разливалось веселье. Цийкон даже начал напевать. Проплыл мимо Раймийена и принес ему немного поесть. — На, подкрепись, пока еще думаешь о том, что не был с наставником. Ты такой открытый всегда? А? — синие глаза разглядывали червича, — Или уздечка совсем лишила контроля. Я давно за тобой слежу. Да уж, — аффа заставил червича съесть несколько темных ростков. Пусть успокоится.