| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Подайте коня, — попросил Эдвин и попытался встать.
— Отставить, — Луис удержал неугомонного. — Довезите нас до лагеря и расположите посланника папу отдельно и его свиту, арестованную девицу, урожденную Райсаро — под усиленную охрану.
* * *
Эдвину не оставалось ничего иного, как повиноваться воле своего короля и возлюбленного.
Софи под усиленной охраной проводили в шатер, где еще сонную и ослабшую умыли, а после переодели к обряду венчания в роскошное ало-золотое платье. Ее шикарные волосы расчесали и собрали под жемчужную сетку, а на чело надели тонкий золотой обруч. Только ощутив холодный поцелуй металла на лбу, Софи вдруг осознала, что жива и самый ее ужасный кошмар осуществляется. Она попыталась сопротивляться, и тогда по приказу короля ей связали запястья таким образом, чтобы руки ее остались опущены вдоль тела, а короткая веревка не позволила бы согнуть их перед собой; ноги Софи тоже связали так, чтобы она не смогла убежать, но вполне сносно шла к алтарю. Алый плащ, наброшенный ей на плечи скрыл обвязку ее рук от любопытных глаз, и чтобы он не упал, его скрепили рубиновой брошью на груди. Наряд достойный королевы и пленницы.
В маленькой церквушке были только Пьетро, как главный свидетель брака и его поверенный в делах, некий барон Шартиро. Священника выпроводили, а на его место поставили Августино, который любезно согласился заключить брак такой высокой особы и даже внести запись в местную книгу.
Он видел издалека, как девушку ведут под конвоем и не опускал своих зеленых глаз ни на секунду, а Луис стоял у алтаря, даже не поворачиваясь.
— Начнем, — кивнул сюзерен, едва Софи поравнялась и была поставлена рядом.
Августино кивнул. Он начитал читать самый длинный из текстов, который освещает путь новобрачным, вразумляет их, открывает им, что брак не есть радость, а труд. Он читал монотонно и неспешно, ведя к финальному признанию власти мужчины над женщиной, понуждая даже голосом Софи подчиниться и отдаться во власть того, кто избрал ее женой.
В голосе инквизитора Софи не слышала божьих слов, ее разум улавливал очень немногое, а может быть то, чего не говорилось. Боль. Смерть. Страх. Повиновение. И снова смерть. Софи казалось, что ее душу давно отсоединили от тела и спрятали в какую-то темную жуткую коробку, в которой эти ужасные люди способны сделать с ней что угодно. Инквизитор Августино. Софи снова посмотрела на него странным отсутствующим взглядом. Понимал ли этот человек, что он убил ее, что сейчас он зачитывает ей смертный приговор? А барон Моунт. Похотливый бастард. Весь такой милый и улыбчивый снаружи — внутри него скрыто чудовище, не меньше ужасное, чем то, что когда-то обитало в его отце. И наконец Сильвурсонни... Софи ненавидела его до темноты в глазах. От одного имени этого человека ее сердце замирало как лед. Софи кололо плечо и она попыталась поднять руку, чтобы убрать то, что ей мешало, но не смогла. В масштабах происходящего, это была сущая безделица, но именно она сейчас раздражала девушку, доведя почти до слез. И когда Августино спросил Софи, согласна ли она стать женой герцога Сильвурсонни, ей послышалось: "Хочешь ли ты умереть?", и Софи не задумываясь тихо ответила:
— Да.
Сопротивление было сломлено, на палец тонкой и нежной руки надето кольцо. Попавшись в клетку, птица редко вылетает на свободу, ей обрезают крылья, ее лишают леса.
— Да, — отозвался на вопрос священника и Сильвурсонни. "Да", — задрожали стены храма, поднимая вверх воронье, которое разметалось в стороны с громким карканьем. Мужчина развернул к себе едва дышащую связанную невесту и поцеловал ее в губы — холодно, словно хотел этим убить, а в голубых глазах появилась сталь. — Отправьте барону Райсаро письмо и свидетельство о браке, — приказал сюзерен, бросая новоявленную жену на солдат и направляясь к выходу. — Софи сопроводите ко мне в шатер, — добавил он уже на выходе.
Пьетро, перехвативший девушку, поклонился и очень молчаливо повел ее прочь. Церемония оставила очень гнетущее впечатление. Он, конечно, был рад, что милорд выполнил задуманное, что теперь можно обойтись без войны с франками — ведь юноша видел уже много смертей и понимал, что может принести столкновение обеим сторонам. Но — это было как-то неправильно. Неправильно, что его милость, любя Алонсо должен жениться. Неправильно, что девушка, к которой начало прорастать невольное уважением после устроенного ей — ведь не каждая решится! — вынуждена будет умереть вскорости. Он прекрасно помнил нежный смех, когда к его паху приставили нож — и как раз этот контраст и породил неуместные чувства к жене сюзерена. Жалость. Если она ничего не выкинула, Пьетро бы наслаждался происходящим, а так молодой человек чувствовал, как в душе что-то меняется, как лопается его четкий, легкий, веселый, не смотря ни на что, мир. Верность, преданность, подчинение, выполнение любого приказа — баррикады остались незыблемыми. Но сомнения в себе начали потихоньку подтачивать то, что находилось внутри этих баррикад — легкомысленную душу юного барона.
Тем не менее, рука была тверда, и он привел Софи туда, где ей отныне надлежало прибывать — в шатер к милорду. Чуть ли не силком усадив девушку на заваленную шкурами кровать, задумался, как бы от нее обезопасить герцога. Пронзительный взгляд, так напоминавший взгляд его величества Фернандо I, пригвоздил молодую герцогиню Сильвурсонни к постели, но в нем не было главного, что всегда отличало предыдущего короля — уверенности в своих силах и в том, что все будет, так ему нужно.
Софи сидела молча, не глядя на барона, лишь раз она обвела шатер рассеяным взглядом. Здесь жарко натопили и даже постелили ковры на землю, но Софи было холодно. Ей хотелось стереть этот омерзительный вкус со своих губ, от которого у нее выкручивало наизнанку все внутренности. Она отвернулась от Пьетро и сильно прижалась ртом к плечу, потом повела им, стирая жесткой тканью гадкое воспоминание. Ей так хотелось к братьям, пусть даже мертвой, но вернуться к ним, и слезы невольно наворачивались на глаза Софи — и тогда она начинала шумно дышать, чтобы хоть немного прийти в себя. От одной мысли о нежных взглядах Лучиано, о ласковых словах Флаво — ей хотелось рыдать навзрыд. Она не сдержала слово, данное им. Она искупит свой позор кровью и больше никогда их не увидит.
Так и не придя ни к какому конкретному решению, Пьетро просто уселся напротив девушки, чтобы не спускать с нее глаз. А как придет милорд, можно предложить влить в нее слабый снотворный напиток или тот, что отправляет в мир грез — отец в последние месяцы постоянно его принимал, чтобы убрать хоть ненадолго боль.
Но Луис все не приходил. Прошло, наверное около часа, прежде чем сюзерен соизволил явиться и остановился на пороге, откинув полог, вслед за ним вошли слуги и внесли факелы. три служанки направились к Софи.
— Пьетро, спасибо, ты свободен, — мужчина кивнул барону.
Юноша попытался подскочить как обычно, но порез на ноге дал о себе знать, заставив скривиться и вернув некую ясность мыслям, которые уплыли уже в невообразимые дали.
— Ваша милость, — Пьетро подошел почти вплотную к герцогу и понизил голос так, чтобы никто не мог услышать. — У меня в сумке есть лекарство отца, может быть дать баронессе?
— Спасибо, но не стоит, — Сильвурсонни похлопал по плечу, — лучше проследи за Эдвином, я оставил его с лекарем, у него небольшой жар и пришлось дать как раз снотворного, да и сам выспись. И еще, нужно проследить и за нашим юным священником, чтобы по лагерю не ходил среди ночи.
Пьетро с недоумением глянул на сюзерена — и что такого падре может увидеть в лагере страшного? Лагерь как лагерь. Но приказ есть приказ, поэтому после посещения Алонсо, юноша решил заглянуть к инквизитору — проверить как он, поболтать да и спать уложить. Может и вместе лечь — так уж точно никуда посреди ночи не денется. Коротко поклонившись, барон Моунт вышел из шатра, чтобы направиться к лекарю ну и дальше по плану.
Софи вздрогнула, когда к ней кто-то прикоснулся и вскинулась, осознав, что слуги пришли раздеть ее. Она вскочила, пытаясь их оттолкнуть, но из-за веревки на ногах не удержала равновесия и упала на пол.
— Не трогайте меня! — зарычала она.
Крики Софи окончательно вывели Луис из себя. И без того достаточно истерик от этой девицы. Мужчина подошел к девушке, которую не смели дальше раздевать.
— Сейчас вы или послушаетесь меня, или будет только хуже, — связанная баронесса красным пятном лежала на ковре. Ее черные волосы в золотом уборе уже чуть растрепались от сопротивления. — Влейте королеве успокоительного. — добавил он не терпящим противоречий голосом, и один из слуг со служанками вновь схватили Софи и буквально насильно влили в нее какую-то жидкость, а затем стали вновь освобождать от одежды и пут.
Софи сопротивлялась как могла, но ее слишком крепко держали и толку от брыканий и злого рычания было маловато. А еще она точно знала: хуже будет в любом случае и терять ей больше нечего. Этому ублюдку Сильвурсонни мало ее неволи, он хочет ее унижений, сломить ее, растоптать, и Софи совершенно не удивилось, когда ее успокоительное подействовало совсем иначе, не оправдав своего названия. В одной простой сорочке, молодую герцогиню оставили сидеть на постели, подобрав под себя ноги — она дрожала как загнанная в ловушку охотниками волчица и врагом смотрела на всех, кто подходил к ней. Сердце в ее груди колотилось сильно и часто, дыхание становилось все тяжелее, и внутри разгорался огонь страсти. Этот мерзавец приказал ей дать афродизиак. Софи поверить не могла! Нет, это было уже слишком даже для нее.
Маленькая собиралась сопротивляться. Луис понял по ее позе и блеску глаз, по тому, как она рычала, когда слуги исполняли приказ и высвобождали ее из складок ткани. Теперь девочка осталась наедине с тем, кого, наверняка, больше всего ненавидела.
— Вы ненавидете меня, Софи, но я тоже вас ненавижу, и вашего отца... за предательство Вестготии, за предательство наследника Фернандо. — луис взял кинжал и разрезал палец, а потом присел рядом с красавицей. Давайте вашу рубаху, повернитесь.
Софи бросила быстрый взгляд на его руку и медленно подтянула ноги к себе, теперь почти сжавшись. Она смотрела в глаза короля прямо, ожидая от него очередного зверства.
— Чего вы хотите от меня еще? — спросила она тихо, но твердо. — Вы уже получили, что вам надо. Оставьте меня в покое.
— Утром я должен предъявить доказательства того, что мы были вместе. Желаете иного исхода — позвать служанку. проверить вас на девственность? — Луис был спокоен и настойчив. — В ваших интересах, софи, чтобы я простил вашего отца и ваших братьев за измену. Научитесь думать не инстинктами, а головой. Я ничего вам на самом деле не сделал. Скорее, вы кидаетесь, как дикая кошка.
— Все мы дети своих родителей, — вцепившись пальцами в шкуры, ответила Софи. — И... я не верю вам. Как только вы добьетесь, чего хотите, вы убьете меня. Мой отец понимает это так же хорошо как и я. Вы напоминаете мне человека, который стоит посреди реки, вытаясь остановить воду. Вы приехали незванно негаданно в мой дом, заявили на меня свои права, меня не спросив, разом перечеркнув всю мою жизнь и отняв все, что было мне дорого. Я для вас — вещь, разменная монета в политической интриге. Вам наплевать, что я чувствую сейчас... и вы легко избавитесь от меня, когда придет время. Да, конечно, вы ничего мне не сделали, но еще сделаете — все впереди. И вся моя вина в том, что я дочь вашего врага. Может быть я всего лишь слабая женщина и не могу постоять за себя, но вы меня еще и за дуру держите, герцог.
— Вы слишком возбуждены, сударыня, ваши речи звучат оскорбительно. Возьмите, наконец, себя в руки и забудьте о том, что я был вашим врагом. Теперь я прилагаю все силы, чтобы войны не было, но в вашу голову вбили совсем иные мысли. Вы ждете от меня дурного. потому что так научил вас отец? Или есть другие причины? Сердечного свойства? Говорите прямо и без утаек, — приказал Сильвурсонни.
Софи нахмурилась, не желая понимать, почему тянет тело такой знакомой негой желания. Если бы все было так просто, как уверял ее Сильвурсонни, ее бы не напоили этой дрянью, которая не давала ни успокоиться, ни дышать.
— Я недооценила вас, — Софи отползла от герцога подальше, не сводя с него напряженного взгляда. — Не опровергнув ни одного моего утверждения — задать кучу вопросов... это так по-королевски. А если я не отвечу — потащите меня в пыточную?
— Вы моя жена, и потащить вас я могу только в постель, — Луис сел ближе и погладил Софи по ноге. — Не стоит противиться неизбежному. Вы так пугливы, давайте станем ближе, — сюзерен готовился к отпору и к тому, что придется применить силу, глаза его сверкали двумя сапфирами.
Софи замерла так, словно ее коснулся лед, и холод мгновенно пронзил ее тело, покрыв все нутро иневой коркой — это было настолько омерзительное ощущение, что она едва не закричала. А телу прикосновение казалось приятным. Софи смотрела на свою ногу под рукой короля как на что-то чужеродное, не принадлежащее ей. Так вот как ее решили добить — ударив в самое уязвимое место. Если бы Софи только не любила братьев, может быть ей сейчас оказалось бы полегче, если бы она не ненавидела Сильвурсонни — тоже.
— Вы называете насилие близостью, — тихий голос Софи предательски задрожал. — Чего еще ждать от вас. Хотите, чтобы мои крики и сопротивление стали оправданием вашей жестокости, что ж... — Софи подняла на герцога злой взгляд и гадко усмехнулась. — Я надеюсь, ваше величество, вы помыли руки после задницы вашего любовника?
— Как много в вас эмоций! Маленькая дрянь! — ласково и шипяще произнес Луис, рывком подтягивая к себе и хватая за руки. — Вам придется мириться с тем, что я люблю. Возможно, именно вашей ненависти мне и надо, — свободной рукой Сильвурсонни ударил нахалку по лицу. — но сперва я проверю, был ли кто с вами, дорогая женушка, близок. И если обнаружится, что мои мысли справедливы, то... — задрав длинное белое ночное платье, Луис резко проник пальцами в лоно.
Софи вскрикнула и не помня себя от унижения и боли, попыталась вырваться. Она даже не чувствовала как по горящей от удара щеке покатились слезы.
— Мерзавец! — Она извивалась, пытаясь вырваться, свести ноги, тратя на это все оставшиеся у нее силы. Софи ослабла и сейчас очень жалела, что почти ничего не ела за последние три дня. Король был в два раза сильнее ее и больше, и все равно она пыталась сопротивляться изо всех своих убогих девичьих сил. Она не собиралась плакать, но сегодня ее тело предавало ее во второй раз, и в глазах становилось мутно от слез. — Скотина! — девушка задыхалась от отчаяния, срываясь на крики: — Пусти меня!.. Мерзавец!
Луис только улыбался отчаянным попыткам, не приносящим ничего, кроме того, что Софи сама позволяла себя практически брать пальцами. Она так раскраснелась, что сюзерен даже опасался, что афродизиака добавили слишком, и бедная девочка будет умолять вскорости взять ее.
— Мне нравится, что вы сопротивляетесь. Можете даже кричать, — Луис навалился сверху, прижимая девушку к мягким шкурам. — Так что у вас было до меня? — спросил он с искушающей улыбкой.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
