— Зачем ты сделал глупость? Пришел, вмешался... Ты удивил меня... Неужто ты серьезно хотел быть наказанным? За что? Что светишься и жжешь других, их пробуждая страсти и желанья?
Да полно, ты не виноват. И теперь свободен. Судья отменил приговор и теперь стал, как и ты... Он демон теперь, свободный от обета. Беги, наверное, он ждет тебя...
Шут
Смотрю на небо — уже темное, с первыми звездами... А у самого горизонта еще горит красная полоска заката...
Когда-то... Я для тебя готов гореть был вечно... Ночь за ночью... День за днем. Безумным, сказочным огнем... Что изменилось? А ничего... Зачем себя ты только мучаешь? И меня зачем?
Поднимаюсь вслед за тобой, обхожу тебя по кругу... А ветер тихо шелестит в ветвях ивы... Ее зеленые косы опускаются до самой воды... Она плачет... и мне хочется плакать тоже.
Останавливаюсь за спиной и обнимаю тебя. Пусть так! Пусть опять будет мне больно! Но, я тебя сегодня никуда не отпущу...
Дую тебе на затылок, нежно целую в основание шеи — такой теплый, такой трепетный, такой милый... Играешь со мной.
Это не на мне маска сегодня, а на тебе. Маска милого-милого мальчика, что страдает из-за неразделенной любви... Но, вам ли, мой Князь, не знать... Закидываю голову, так и не отпуская тебя, и смотрю на небо. Почти ночь... Тихо плещется вода, омывая берег, звезды полноправно красуются и сверкают серебром... И это серебро льется мне в душу...
Мятной негой....
Прижимаюсь к тебе еще сильней и шепчу. слова вылетают ночными мотыльками — лихорадочные, непонятные даже мне, холодные, теплые...
Шут
— Ненавидишь меня? Ненавидь! Ревнуешь? Ревнуй! Хочешь больно сделать? Делай! Но, не говори, что не любишь! Не ври мне!
Князь
Да, я умею лгать. Всегда. Быть сталью, с острым лезвием. Словами ледяными обжигать. Но ты — ты почему-то страстен так и так серьезен теперь. Мне б обернуться, посмотреть на тебя прямо и солгать, чтоб отшатнулся ты и убежал уж навсегда. Но я тебя не вижу. Я вижу поле — зелеными волнами шумит оно. Не лжет. Твои глаза такого же безумного цвета.
— Любовь, — шепчу, роняя звуки музыкой и сомнением. — Ты сказал "любовь"?
Мне душно. Мне некуда деваться от поля и от рук твоих. И пальцы напряжены, как струны.
— Шут, зачем сейчас ты все это сказал? — я вспоминаю ветреность твою. Твои улыбки. Твои игры. Не со мной. С другими. — Я сделал все, что смог. И ты свободен. Нет царства. Нет вассалов. Нет запретов. И для тебя так многое открыто теперь. Любовь мешает. Выпивает кровь. Чувства
будоражит. Она уничтожает. Проедает душу. Тебе же она — радость, счастье. Ты светишься, когда влюблен в кого-то, кто дарит тебя счастьем. Кто тебе послушен. Амалей. Он. Я знаю, ты сейчас меня прервешь. Я это жду. Жду, что ты мне скажешь.
Шут
— Амалей... А знаешь, как сладко это имя мне произносить? Как сладко знать, что ждут тебя такого, как ты есть... Со всеми бедами и страстью, чтоб ночью было только счастье....Как сладко покорятся его рукам, и исполнять его желанья...
Не отпуская тебя, по тебе, прижимаясь телом к телу, поворачиваюсь и становлюсь так, чтоб видеть твои глаза. И продолжаю говорить...
— Знаешь, как сладко отдаваться? Пугаться, убегать и знать, что не отпустят.... Стонать под ним... — выдыхаю это тебе в губы... Отшатываюсь резко. Дышу тяжело, как после долгого бега. Хочется... Схватить тебя за руки, заломить их тебе за спину — грубо, больно. Прижать тебя к коре ивы — так, что б она царапала нежную кожу — и целовать. Страстно, кусая, что б на тебе оставались следы... Что б ты, наконец-то, проснулся! Что б сам брал то, что хочешь. Но я пока сдержусь....
Отхожу еще на шаг и медленно начинаю расстегивать ворот своей рубашки.
Князь
Ты жарок, как огонь. Ты дразнишь тело. Ты пробуждаешь вновь во мне горючую, как адская смесь, ревность, и отступаешь, чтоб еще дразнить? Ты, верно, так проделывал не раз. Глаза
я отвожу, когда ты начинаешь расстегивать ворот рубашки.
Почему я не послал отдать душу Принца? С ним тоже ты б сыграл в другую какую-нибудь свою игру.
-Шут, прекрати. Иди играть с другими. — я злюсь уже сильнее. — Хватит! Про любовь ты спрашивал. Так я тебе отвечу все, как есть. — глаза я вскидываю на тебя, гляжу тебе в сердце. — Я люблю. Тебя лишь одного. Давно. Всегда. Тебя рисую в мыслях. Тебе молюсь, бездушная жестокость. Ты тело хочешь предложить? Зачем мне тело? Я от одной лишь близости к тебе, что мимо ты прошел. Иль где-то просто оставил вещицу ненужную, смешную, бываю счастлив.
Проклятьем называешь ты меня? Нет, ты проклятье. Рана, что не заживает, и болит и днем и ночью. Теперь решил ты рассказать, как ночи проводил? Забавный был рассказ. Наверное, понравится он многим. Судью обворожить — великая победа. А уж коль так тебе с ним сладко, то кончим разговор. Я не намерен ни смотреть, ни слушать.
Срываюсь с места я, по полю быстрыми шагами ухожу. Я ненавижу себя за то, что на секунду. На миг один с тобою рядом задержался, любуясь, как ты просыпаешься от сна.
Шут
Срываюсь за тобою! Догоняю! Обхватываю руками и ногами, так, что падаем в траву. Держу крепко, так, что б и не думал вырываться. Не сегодня! А глаза щипает от слез... Их я удержать не могу... И они стекают по моим щекам, делая твои волосы влажными... Почти кричу тебе:
— Знаешь ведь сам! Знаешь! Как я тебя люблю! Злого, безумного, темного! Душу тебе отдал, сердце тебе отдал...
Себя отдал... Ну что мне еще сделать? Как сказать? Ну услышь меня, пожалуйста!
Выть хочется. Просто выть! Дико и безумно! Задыхаюсь, шепчу...
— Не уходи... Пожалуйста... Не уходи... Не уходи... Люблю тебя....
Князь
Ты такой сильный. И ловкий, гуттаперчевый. Ты! Задыхаюсь от твоей близости, от запаха травы, от того, что мы катаемся по ней, собирая на одежду семена, которые пахнут моим безумием. Здесь по утру летают пчелы и распускается душистый клевер.
Ты так кричишь, что заглушаешь ночь. И вдруг нисходишь на нежность+ Безумные признанья.
Я затихаю, бросая борьбу, которая, конечно, глупа и бессмысленна.
Ты отпускаешь и позволяешь повернуться — к тебе. Мне кажется, я все уже сказал+
— Я не ухожу, — тебе я говорю. — Всегда я рядом, Шут. И даже если ты этого совсем не замечаешь. Прости, что я вспылил.
Мне хочется тебе сказать так много, но слов уж нет.
Потеряны они в бесконечных и гулких лабиринтах памяти. Год за годом я учился молчать. И от того я мир на кон поставил. И Лордов превратил в игрушки. Все сначала. Как круг, как безумие.
— Шут, нам нужно поговорить, — твои я вижу губы. Они манят меня, и я схожу с ума.
Шут
На миг всего лишь отпустить тебя, чтоб вновь прижаться...
Тело к телу. Надо было не дразниться, сразу срывать рубашку... Чтоб кожей... Что б чувствовал, как дышу, как горю тобой, как бьется сердце...
Мне плохо, меня трясет так, что болью сводит мышцы...
Голова кружится, в горле пересохло... Окидываю тебя взглядом — растрепанный, одежда в беспорядке, рубашка порвана — вцепился я в тебя крепко.
— Поговорить... Прости меня, но сейчас я могу только повыть... На луну... На тебя...
Срываю полную ладонь травы с цветами клевера — серебристыми в ленном свете, сжимаю в кулаке и провожу ими по-своему лицу... Снимаю маску....
— Посмотри на меня, пожалуйста.. Я очень хочу... Что б ты знал какой я... Настоящий. Со мною очень сложно, любовь моя... С тобой не легче. Но, хочу с тобой... Так хочу с тобой...
Беру твое лицо в ладони — а руки у меня дрожат, дышать забываю вообще — почти целую... Замираю...
— Решишься? Вот такого... Шального, дурного совсем, глупого... Я не могу без тебя. Не хочу без тебя. Хочу с тобой....
Князь
От слов твоих кругом голова. И если бы голову сейчас срубили мне, то был бы тот же результат. Ты настоящий для меня всегда был. Всегда — с тех пор, как создал судьбу кристалл моей души, тебя в нем отразив, как в солнце. Твое лицо. Я каждую черточку, каждую деталь тогда запомнил. И не носил ты масок, как теперь, скрываясь и хитря с любым из смертных.
— С тобой, — я повторяю. Тянусь к тебе, кладу руку поверх твоей руки. Ищу в тебе чего-то. И вижу блики солнца в воде.
Еще чуть ближе. Недоверчивым коротким поцелуем я тебя коснулся. Я знаю, что не должен делать так. Но ты так близко, слишком близко от меня.
И мне уж все равно, что будет завтра. Нельзя держать.
Нельзя владеть любовью. Лишь принимать иль отвергать — вот наше право.
— Я люблю, — шепчу, и руки тебя внезапно обнимают. И только звезды видят, что ты сейчас со мной.
Шут
Целуешь... И срываюсь! Впиваюсь в губы — жестко, даже жестоко... Отрываюсь... Языком веду от подбородка, по скуле к уху... Сладкий, мятный... Дурею от тебя... Зубами прикусываю мочку уха... Руками сжимаю тебе плечи, оглаживаю тебя — сильно, не жалея... Сдираю рубашку — в лохмотья ее, долой, по коже хочу твоей выводить узоры... Тянусь к ремню на брюках — а руки так дрожат и не слушаются, что не могу расстегнуть... Чуть ли не вою... Тыкаюсь тебе в шею — не удерживаюсь и вновь целую — нежненько на этот раз.
— Я не могу сам... Помоги мне... Пожалуйста...
И тут же отстраняюсь... Сам не знаю зачем. Просто, что б посмотреть на тебя... Увидеть как ветер теребит прядки волос, как лунный свет, мешаясь с звездным, освещает твои черты, серебрит глаза и волосы... Щеки у меня горят... Сам горю... Хоть бери да в воду прыгай. Не могу так... Не могу больше — вновь тянусь к тебе.
— У..у...успокой ... м.. ммм.... меня... С... сделай... чччто... нибудь....
Князь
Сожги меня, себе твержу, как заклинанье. Твои поцелуи жадны, опасно возбуждающи. Ты горечь моя. Моя отрава. Ты все готов с меня сорвать — скорее, чтобы буре я поддался, как лист, что поднимается к самым звездам и теряет связь с реальностью, с землей.
Не успеваю я понять, ты отрываешься, глядишь с сомненьем, и умоляешь вновь.
Я не могу терпеть такую бездну. К тебе я приникаю. И с корнем вырываю пуговицы на рубашке, чтоб кожи коснуться, гладить тебя и целовать. Или нет, чтоб овладеть тобой и умереть с рассветом. Освобожу тебя сейчас я от преград.
Стекаю вниз. Зубами рву ремень, тяну с тебя брюки. Ты весь в огне, как в лихорадке. И зарево твоих волос в траве, как пламя, а глаза — они сверкают жадно.
Я и себя теперь освобождаю от одежды. И ты мешаешь, дергаешь за пояс, рычишь нетерпеливо. Злишься. Рвешь брючину. Целуешь в шею. Кусаешься почти. Схожу с ума.
Шут
Кусаю... До крови... Пугаюсь, дергаюсь прочь от тебя, цепляюсь за траву и застываю — на коленях, перед тобой...
Крышу сносит окончательно... Смотрю тебе в глаза, тону в них... Там лунный свет... Там омут... Там лед... Я — босиком по льду... Не глядя — где полынья, где прорубь...
Беснуется душа!
Откидываюсь на спину, чувствую, как холодит мне кожу луговое разнотравье... Не отрываю взгляда от тебя... Щеки горят, губы искусаны, ветер трепет мои волосы... Безумный.
Безумно твой... Опираюсь на локти, приподнимаясь, и развожу ноги в коленях... Да! Смотри на меня... Вот так... Что б кровь у меня в венах леденела от ужаса... Трогай — везде, где хочешь, как хочешь.. .Царапай, кусай... Говори, что твой... Что б больше никогда не посмел забыть — чей я...
Твой... Так бери меня...
Князь
Лава. Зной ночи. Целуешь и кусаешь. Ведешь за собой. Не даешь мне и секунды опомниться, включить рассудок.
Испугаться, что я творю, что делаю. Встаешь внезапно на колени. И лунный свет тебя так нежно освещает. Кожа твоя прозрачна, тонка. И сам ты стройный, тонкий, как травинка. Я жду твоей усмешки. Но ты не смеешься. Ты дрожишь. И падаешь в траву спиной, чтобы мне открыться. Твои колени. Ты изогнутой дугой, что требует сыграть на ней теперь. Я умираю от желанья. Я не хочу тебя терять с рассветом. Но даже эта ночь мне будет счастьем. Извилистым ужом вползаю между ног. Ты возбужден. Ты ждешь меня. Дрожишь. Я прикасаюсь трепетно к ногам, веду все выше, глажу. Мну ягодицы, что мне навстречу поднимаются призывно. Ты губы прикусил. Глаза закрыты. Губами прикасаюсь к внутренней стороне бедра. Веду языком по мошонке, чуть втягиваю и отпускаю. Пальцы берут твой член — горячий, жаркий, напряженный. Ласкать тебя хочу.
Хочу тебя всего.
Шут
Я не могу так больше... Не могу... Ласка твоя жжется... Как лед по горящей коже... Ведешь ладонью по щиколотке, по коленям, по бедрам... До боли, до потери пульса... Хочу тебя... Видишь же, знаешь, чувствуешь... Пожалуйста...
Выгибаюсь навстречу тебе... Глаза распахнуты, но не вижу ничего... Все залило серебром твоих глаз...
Я не могу так... Нет! Только так и могу.
За волосы тяну тебя на себя... Меня колотит... Кусаю себя за запястье, что б боль хоть немного привела меня в чувство, и я смог разжать кулаки... До крови... Вновь оглаживаю тебя всего... Царапаю спину... Бесстыдно сам подставляюсь, трусь об тебя, ногами глажу и обхватываю твои ноги... Раскрываюсь еще сильнее — так, что б ты вжался в меня... Как.. хорошо.... Просовываю руку между нами, что ладонью обхватить твой член... Скольжу, нежу, обвожу пальцами головку... Горячий такой... Не выдерживаю — подаюсь к тебе, целую в губы — до звездочек перед глазами.... Вновь прошу:
— Пожалуйста... Я не могу больше...
Князь
И я не могу. Терпеть, ждать, срываться от тоски. Выкручиваю тебе соски до боли. Кусаю тебе плечи. Впиваюсь в тебя диким животным. Вжимаю тебя в траву, чей запах мы впитали. Чуть отстраняюсь, направляя в тебя член. Касаюсь твоей узости. А ты так резко подаешься на меня, что хочется кричать от страсти.
Теперь все неизбежно происходит — с нами? Я с тобой?
Безумный сон, что снился мне холодными ночами, когда узор мороза рисует на стекле тоску. Теперь трава вокруг и ты, твое дыханье в ухо, жаркое, быстрое. Стоны. Мои движенья внутрь. Все глубже, все сильнее. Я выхожу наполовину, вновь в тебя — до криков. Забыв себя. Неважно ничего, кроме тебя и ног твоих, так жарко меня обхвативших, твоих толчков навстречу. Алых губ искусанных и влажных. Впиваюсь в рот, ласкаю языком. Жемчужинка! Мой редкий жемчуг ты. Лазурь. Мой Шут. Язык с твоим сплетается. И член внутри сжимает теснота. И член твой трется между нашими телами.
Шут
К тебе... Навстречу... Пусть больно... Всего лишь пару вдохов — и отпустит... И будет сладко.... Раскидываю руки в стороны, срываю горсти травы, выгибаюсь... В безудержном ритме — кажется, что сердце бьется через раз, как дышать, вообще не помню... Сильно... До криков моих... Обнимаю тебя — что б хоть за что-то удержаться... За тебя удержаться...
А меня уже уносит... Почти не осознавая, отвечаю на твой поцелуй — требовательный, с привкусом моей крови на искусанных губах, с горьким медом, с мятой... Твоей мятой.... Меня уносит... В твое мятное серебро...
Я не отдам тебя... Никогда... И себе не позволю уйти....
Князь
Сияние вокруг. Не ворожба, то небо. Мы в небо падаем вдвоем. Тебя я поднимаю, сажаю на себя. Целую плечи, грудь, твои соски. В тебя вхожу, приподнимаю, опускаю. Любуюсь на тебя. Ты голову назад откинул, смотришь в небо. А волосы кометами летают за спиной. Еще, еще, хочу тебя любить. Не отдавать на час, на миг. Мне вечности все мало, чтобы тобой налюбоваться. Изгибом шеи, подбородком острым. Тебя держу я крепко и не отпускаю. Назад откидываюсь, чтоб в лунном свете смотреть, как ты меня седлаешь и возносишь все выше к звездам.
