— Благодарю, миледи, я не голоден.
— Глупости, — отрезала, устроившись за длинным столом, и указала на место напротив, куда понятливые слуги уже ставили вторые приборы. — Сами сказали, что ваша задача — оберегать меня, в моих же интересах позволить вам немного отдохнуть, выполняя при этом свою работу. Уставший охранник, знаете ли, не слишком внушает доверия.
— Вы сомневаетесь в моих возможностях?
— Всего лишь объясняю, почему вам не стоит стоять за моей спиной, а вместо этого сесть и спокойно поесть.
С минуту он обдумывал мои слова, а потом все же сдался, правда, устроившись не напротив, а рядом со мной, и принялся за еду. Что ж, пусть так, это намного лучше, чем ощущать чужой взгляд в спину. А чуть позже к нам присоединились спустившиеся родители, Грейсон и Кристи, единственные, кто не уехал вчера вечером. Появления в доме незнакомого мужчины без внимания не осталось, а узнав, для чего нанял Аллана герцог, родители пришли в полнейшее недоумение, и какое-то время мне пришлось потратить на то, чтобы их успокоить и убедить, что причин для беспокойства нет. А потом случилось маленькое чудо, с ног на голову перевернувшее мое представление о жизни.
— Ох...
По белоснежной скатерти медленно растекалось темное пятно от пролитого чая, но я этого едва замечала, прижав руку к животу, и невидящим взглядом уставившись в пространство перед собой.
— Меллани? Девочка моя, все в порядке?
В порядке? Все просто чудесно, волшебно, сказочно прекрасно. Улыбнувшись встревоженной матери, отмечая вскочившего с места напряженного наемника, я едва заставила себя оторваться от того, что происходило со мной в этот момент.
— Все хорошо, не пережи...
И вновь замолчала, снова почувствовав это. Его. Своего сына. Когда-то давно я слышала от бабушки, что Потенциалы чувствуют своих детей, едва те перенимают их силу, но только теперь поняла правоту ее слов. Я его чувствовала, впервые ощущала внутри себя не как что-то эфемерное, что до определенной поры невозможно потрогать, а как младенца. И это было просто невероятно. Казалось, что всю жизнь я ждала именно этого мгновения, лишь ради него дышала, росла, взрослела. Весь мир стал серым и безликим, а единственное светлое, яркое солнышко находилось внутри меня и теперь знакомилось со своей мамой. Мой мальчик. Откуда-то знала, что это именно сын, наследник, будущий герцог Веллиант.
Возможно ли полюбить кого-то за одно мгновенье? Полюбить настолько, что, если понадобится, без раздумий отдать жизнь за него, посвятить всю себя его счастью. В романах часто описывают любовь с первого взгляда, вот только я никогда не верила, что такое возможно. До этого дня. Ни разу не видя, не прикоснувшись, я уже любила того, кто находился в моем чреве, любила безгранично, настолько полно, что это чувство поглотило меня, отрезав от остального мира, от людей, находившихся в огромном обеденном зале. Мой сын. Мой мир, целый маленький мир, которому через восемь месяцев я должна была подарить жизнь. Я ощущала его, слышала быстрое биение его крохотного сердечка, и точно знала, каким он будет. Маленькое озорное черноволосое чудо с невероятно яркими, удивительными по синеве глазами и моей улыбкой. Невероятно сильный. Да, я могла даже назвать дар, которым уже обладало мое чадо — целитель, которому не будет равных, потому как такую мощь ощущала лишь от Ренделла, а в его уникальных способностях сомневаться не приходилось. И впервые почувствовала благодарность за то, кем являлась, так как обычным женщинам не дано было ощутить того, что сейчас переживала я.
— Это он? — вернул меня к реальности тихий благоговейный голос брата. — Так это не сказки? Она говорила правду?
Посмотрев на Грейсона, лишь кивнула, отмечая ошеломленную и несколько шальную улыбку близнеца. Он чувствовал отголоски моих эмоций, переживал лишь маленькую толику того, что сейчас переполняло мое сердце.
— Это чудо, Мел... Поверить не могу... Можно? — неуверенный, умоляющий взгляд.
— Конечно.
Он только этого и ждал, вскочив со своего места и, быстро обойдя стол, опустился передо мной на колени и прижался лбом к моему животу.
— Привет. Я... Я твой дядя, малыш. Правда здорово иметь дядю? Мы будем с тобой лучшими друзьями, маленький, вот увидишь, я научу тебя всему, что знаю. Буду играть с тобой, как когда-то с твоей мамой. Ты ведь будешь меня любить, да?
Смотреть на взрослого мужчину, с таким благоговением на лице сюсюкавшего с животом было настолько нелепо и комично, что в другое время я бы непременно рассмеялась, а сейчас просто улыбалась, чувствуя, как кто-то совсем крошечный внимательно прислушивался к каждому слову. А потом ощутила тепло, сконцентрировавшееся там, куда был направлен взгляд близнеца.
— Мел... Он отвечает! Он мне отвечает! — ошеломленно выдохнул Грей, подняв на меня изумленный и абсолютно счастливый взгляд.
— Миледи, что происходит?
— Да, Меллани, что происходит?
— Это дар Потенциала, — пришлось мне успокоить взволнованных родителей и напряженного Аллана, стоявшего за спиной Грея. — Я начала чувствовать ребенка. Сына.
— Ох, дорогая... — потрясенно протянула матушка, смотря на меня широко распахнутыми глазами. — Мальчик...
— Внук! — счастливо улыбнулся отец, тут же решивший присоединиться к сыну.
— Так не честно! Почему Грей может его чувствовать, а я нет? Грейсон, подвинься, я тоже хочу!
Я все-таки рассмеялась, сверху вниз посматривая на окруживших меня родных, понимая, что это самый счастливый день в моей жизни. Жаль лишь, что Ренделла в этот момент не было рядом.
— Поздравляю вас, миледи, — тихо протянул Аллан, переместившись за мою спину, чтобы не мешать словно сошедшим с ума людям, и что-то в его голосе заставило обернуться.
Тоска и боль. Я видела, что он говорил искренне, но было во взгляде этого мужчины нечто такое, отчего болезненно сжалось сердце и на миг захотелось дотронуться до него, утешить, убедить, что все хорошо. Столько сдерживаемой боли, столько горечи. А потом взгляд вновь стал непроницаемым, словно ничего не было, будто мне лишь показалось.
Весь день я провела, наслаждаясь обществом близких, с которыми толком не успела пообщаться из-за гостей. Узнала, что матушка уже начала подготовку к первому балу Кристабель, который родители дадут в нашем доме в столице, а та с нетерпением ждала своего дебюта. С сестренкой хотелось пообщаться наедине, прекрасно понимая, что той много чего хотелось у меня спросить, да и мне было, что рассказать чисто по-женски. Но подобному общению мешало присутствие Аллана, который не оставил нас вдвоем даже в моих покоях. По его словам выходило, что без него я могу находиться в собственной спальне только, когда была совсем одна. Все остальные, даже члены моей семьи — потенциальная угроза. И тогда я поняла, что этой ночью придется обходиться без горничной, потому как даже с ней наедине этот упрямый мужчина меня не оставит, а переодеваться в его присутствии я не собиралась.
Я услышала его глубокой ночью, мгновенно проснувшись и соскочив с кровати. Плач. Надрывный детский плач, доносившийся с улицы через открытое окно. Как он там оказался? Как смог покинуть детскую и выйти во двор? Неужели слуги не заперли двери? Мальчик мой... Сынок... Из комнаты выбежала в одной тонкой сорочке, боясь не успеть, страшась того, что с ним что-то может случиться. Озеро. Все внутри похолодело от осознания того, как близко мой малыш был к озеру. Нет, только не это, я не переживу... Бежала не разбирая дороги, постоянно слыша его плач, не чувствуя холода каменного пола под босыми ногами, не обращая внимания на острые ветки, ранящие нежную кожу. Все что знала — мой мальчик в беде, нуждается во мне, просит о помощи. Как же ему, должно быть, страшно. Маленький мой... Стой на месте, никуда не уходи, мама уже рядом... Мама найдет тебя, ты только жди, родной... Только жди...
— Всегда поражался тому, как действует зов.
Споткнувшись, я растянулась на земле, разодрав колени, и испуганно замерла, не понимая, как оказалась в чаще леса. Что я здесь делала? Да еще ночью, практически раздетая и босая? А потом вспомнила плач и похолодела от ужаса, тут же прижав руки в животу. Мой сын не мог убежать из детской по той лишь причине, что никакой детской еще не существовало, а он сам даже не родился. Что это? К кому я так отчаянно бежала, кого хотела защитить? И почему сейчас не ощущала того, что гнало меня минуту назад?
— Что это было, Меллани? Для вас. Как вы почувствовали зов?
Этот голос. Именно он заставил меня очнуться. Но что маркиз делал в лесу? Что за зов? Что вообще происходит?!
— Ну что же вы, Меллани? — неодобрительно протянул мужчина, медленно приближаясь ко мне. — Крайне невежливо с вашей стороны меня игнорировать, мы ведь в каком-то роде родственники.
— Что вы здесь делаете? — поднялась на ноги, не отрывая взгляда от того, кого интуитивно опасалась с первого дня знакомства.
— Жду вас, конечно, — в лесу было стишком темно, чтобы разглядеть его лицо, но мне показалось, что маркиз улыбнулся при этих словах.
— Меня? Не понимаю...
— Неужели? Разве вы не почувствовали ничего странного, моя дорогая? Ведь вы от чего-то бежали. Или к кому-то? Что заставило вас подняться с постели? Не подумайте ничего дурного, моя дорогая, я спрашиваю это чисто из научного интереса.
Научный интерес? Он что, сошел с ума? К откровенному недоумению и страху прибавилось чувство надвигающейся беды, что буквально преследовало меня последнее время, а после я заметила то, что до этого момента было скрыто за спиной де Кравена. Алтарь. Точно такой, как был в моем лесу, но если тот дарил мне спокойствие и умиротворение, то этот жертвенник, расположенный в центре округлой поляны, вызывал панический страх. Где мы находились? Я не могла далеко убежать, а значит мы совсем рядом с поместьем. Но где? И почему раньше я никогда не ощущала присутствия алтаря, если однажды уже почувствовала ему подобный на своей земле?
И внезапно прозрела. Озеро. В первый же день приезда в герцогство. Не оно притягивало меня в тот раз, вода просто оказалась на пути зова этого места, зова, воспротивиться которому я была не в силах. Тогда меня спас Ренделл, но сейчас его не было. Сейчас некому было помочь.
— Аллан...
— Спит, — спокойно ответил маркиз на незаданный вопрос. — Растолченный в порошок лангранд безотказно действует на оборотней, знаете ли, а подсыпать его в еду, вы помогли нам сами. Обычно наемники не делят пищу с теми, кто их нанял и кого должны защищать, чтобы случайно не попасться в ловушку. Вы здорово облегчили мне задачу, Меллани, пригласив его за все свои трапезы.
— Что вам от меня нужно? — хрипло спросила, отступив назад и начиная осознавать, что сама лишила себя защиты. — Почему я здесь?
— Лично от вас — ничего. Мне кое-что задолжал ваш супруг, герцогиня, кое-что, что мне жизненно необходимо. Видите ли, существуют люди, которым я должен предоставить один артефакт, очень влиятельные люди. А чтобы раздобыть подобный артефакт, необходимы деньги, которые мой дорогой племянник отказался мне предоставить, поэтому у меня не осталось выбора. Вы единственная, кого я смог найти за столь короткое время.
— Найти для чего?
Он сумасшедший. Точно сумасшедший.
— Для заполнения артефакта, разумеется, — со вздохом, словно я не понимала очевидных вещей, произнес де Кравен.
— Заполнения артефакта?
— Кажется, продемонстрировать будет намного нагляднее, вам так не кажется? К тому же, неизвестно, сколько еще проспит ваш цепной пес, моя дорогая леди Меллани, а я не хотел бы, чтобы нам помешали.
А я хотела. Более того, мысленно взмолилась богам, чтобы хоть кто-нибудь вытащил меня из этого кошмара. Бежать! Как можно быстрее, как можно дальше, спрятаться от спятившего мужчины. Но не успела.
— Не шевелитесь, Меллани.
Я думала, что раньше мне было страшно? Я ошибалась. Лишь сейчас поняла, что такое дикий ужас, лишь теперь осознала, что предчувствие не обмануло. Я не могла пошевелиться. Ни бежать, ни двинуть пальцем, ни вздохнуть.
— Дышите, моя дорогая, дышите.
Воздух тут же наполнил легкие, принося болезненное облегчение. Это невозможно. Маркиз не обладал силой, абсолютно точно не обладал. Но тогда каким образом использовал дар внушения? Такого просто не могло быть. Это невозможно!
— Удобно, не так ли? — вновь усмехнулся мужчина. — Этот дар я решил оставить себе. Не понимаете? Ничего, Меллани, я вам объясню, а пока позвольте мне за вами поухаживать.
Подойдя вплотную, он с легкостью поднял меня на руки и понес в сторону поляны, а спустя несколько секунд, спину обожгло ледяным холодом камня.
— Вот так, моя дорогая, здесь вам будет удобнее. Отдыхайте, Меллани, в вашем положении это необходимо.
Уложив меня на плите, он отошел, пропав из поля зрения, а мне оставалось лишь смотреть в черную звездную мглу и сходить с ума от ужаса. Алтарь. Сколько раз я также лежала в своем лесу, сколько раз представляла, что испытывали жертвы? Что это было — предчувствие собственной участи? Ведь в то, что смогу выбраться отсюда живой мне не верилось. Малыш. Если бы могла, разрыдалась бы от отчаяния и беспомощности. Мой мальчик. Он не должен погибнуть. Не должен!
— Знаете, Меллани, сколько людей мечтают обладать даром? Все. А сколько по-настоящему им владеют? Лишь несколько сотен, не больше. Несколько сотен из многотысячных желающих. Не справедливо, не находите? Но кое-кому удалось найти способ, чтобы это исправить. Удивительный человек, я вам скажу. Настоящий гений! Благодаря ему любой, кто обладает определенными связями и финансовыми возможностями, может стать одаренным. Вы спросите, причем тут финансы? О, моя дорогая, такой уникальный товар, как дар, требует огромных вложений. Для создания артефакта необходим редкий сплав металла, да и рубины на дороге не валяются, но дороже всего содержать тех, кто способен поделиться силой. Вы умная девушка, моя дорогая, признаюсь честно, мне действительно понравился выбор племянника, из вас вышла достойная герцогиня. Жаль будет с вами прощаться, но он не оставил мне выбора.
Я не видела маркиза, слышала лишь шаги и то, как он что-то методично раскладывал у моих ног. А еще слушала каждое слово и не верила. Просто не могла поверить в то, что все это правда. Как можно поделиться силой? Как?! Это не укладывалось в голове. Но сильнее изумления был, конечно же, страх. Мне не выбраться отсюда.
— Сила не берется из ниоткуда, — продолжил маркиз. — С ней рождаются. Господину Вейну потребовалось много лет, чтобы понять, что у взрослого человека невозможно одолжить ни крупицы дара, за годы сила переплетается с жизнью и исчезает вместе с ней. Но дети... Не те, кто уже научился говорить и бегать, а новорожденные, которые только покинули чрево матери и еще не сделали вдоха. Они уже получили свой дар, но срастись с ним не успели, так как по-настоящему, еще даже не жили. Из них получаются великолепные доноры. Жаль, конечно, малышей, ведь силу можно забрать лишь с жизнью, но им она не нужна, в то время как у остальных появился шанс получить то, чем обделили их боги.
