— Что это? — она кивнула на одного приказчика, который контролировал ход выполнения работ на южной стороне котлована.
— Что именно вас интересует? — поспешно ответил Луовиль.
— Их глаза, они светятся в темноте, как у кошек.
— А... это началось совсем недавно, после последнего сильного ливня пару дней назад. Мы думали, что это просто странное явление. Кто знает, чего ждать от нашего Сансиона после всех этих изменений?
— Странное явление? Расскажите,— попросил Мишаль. Галину встревожило его возбужденное состояние.
— Небо вдруг замерцало и начало переливаться золотым и зеленым по очереди, словно что-то мигало за облаками, а потом в землю ударило молнией. За ней другая, пара домов сгорела, а дождь лишь усилился. Мы привыкли работать при любых условиях. Сроки и все такое. Но в тот раз вода, попадая на людей, заставляла светиться даже их кожу. Дождь прекратился, а необычные результаты показало обследование на плановом медосмотре, у многих столь интенсивное желтое свечение наблюдалось в легких.
— Это что-то опасное? — встревожилась Галина. 'Только эпидемии сейчас не хватало',— подумала она.
— Нет, на самом деле никаких особых последствий от этого дождя не было. Кроме вот таких странных глаз.
— Много попало под тот ливень? — спросил Мишаль, нахмурившись.
— Да считай что треть Порка, не могли же мы всех отправить домой за раз. Началась бы паника и толчея.
-Могу я...— попросил Мишаль, указав на группу рабочих, перекусывающих тут же, сидя за круглым камнем прямо на строй площадке котлована.
-Конечно,— кивнул Луовиль, и Мишаль направился к лестнице. Галина хорошо видела и слышала, что происходило дальше. Стоило клавирцу подойти к людям, те сделали вид, что не видят его.
— Ребята, думаю, вас в детстве всех учили хорошим манерам. Если вы чем-то недовольны новой властью, которую я здесь представляю, можете сказать это сейчас.
-А кто, собственно, ты такой, что мешаешь честным людям обедать?
— Что там происходит? — спросила Галина у Луовиля.
— Это... эти оболтусы! — закричал он и бросился вниз, выхватив по пути пистолет из кобуры.— Вы что вытворяете, это господин премьер-министр, правая рука императрицы!— накинулся он на подчиненных.
— Да хоть сам император,— хмыкнул один из смутьянов.
— Совсем мозги вылетели от бессонницы? — насупился Луовиль и выбил у одного из работников — бородатого массивного вида мужчины, кружку с чем-темным и пахнущим терпко и пряно одновременно. Тот медленно поднялся из-за стола, глаза его ярко светились в темноте. 'Довольно жуткое зрелище',— подумала Галина.
— Подождите,— Галина тоже спустилась по лесенке,— не вставайте. Ешьте спокойно,-она подняла ладонь.— Прошу прощения за моего министра, мы не хотели отвлекать вас,— сказала она. Но вопреки ожиданиям, лица рабочих вовсе не стали мягче.— Я хочу задать вам всего один вопрос.
— Не стоит вам вмешиваться, моя императрица,— слегка уязвленный, Мишаль повернулся к женщине.
Но она продолжила.
-Ответьте и мы сразу же оставим вас. Час уже поздний и визит незапланированный, я понимаю ваше настроение.
— Вы слишком их балуете, моя императрица,— сцепив руки на груди, извняюще произнес Луовиль.
— Чего нужно? — буркнул главный среди рабочих.
Взгляд Мишаля в ярком свете электрических дуг фонарей стал таким же темным, как сама ночь. Но он сдержался.
— Не видели ли вы необычного природного явления в виде радужных сполохов здесь? Может быть до дождя? Или в другое время?
— Величество, превосходительство,— совершенно непочтительно ответил мужчина,— мы тут всякой ерунды насмотрелись. Может было, а может и не было, а потом этот дождь сделал такое с моими глазами, что я стал похож на вшивого кота моего сына. Летают тут, много всяких, видел недавно — строятся треугольником и летают, желтые и зеленые. Насчет радужных... нет, не было. Кружат над Порком и, кажется, дальше у Илии. К вашему Карильону не приближаются, наверное боятся. Хотите увидеть — останьтесь с нами на пару ночей, величество.
Галина размышляла над немыслимым поведением мужчины. По всем правилам его надлежало немедленно арестовать и допросить, Луовиль был готов вызвать охрану.
— Если вас что-то не устраивает — еда, условия проживания, график, думаю мы сможем все это обсудить, когда выберете своего представителя и направите официальную жалобу на мое имя, вы ведь помоете? — Галина повернулась к Луовилю.
Работник хмыкнул.
— Знаю я вашу бюрократию, Сансион поменялся, а порядки остались прежними.
— И все же, я настаиваю, чтобы вы все посетили клинику в Карильоне.
— Настаиваете? — хмыкнул главный,— а кто будет кормить моих детей? Мне не оплатят больничный.
-Как же так? — Галина повернулась к Луовилю, тот побледнел.
— Я ничего такого не говорил. Да кто их держит? Я всегда говорю -дело это добровольное. Но поработать на благо Габриэль должен быть готов каждый! — пытаясь спасти положение, Луовиль напустил на себя важный вид.
— Думаю, стоит послать сюда инспекцию, чтобы проверить, как соблюдаются права работников,— заметил Мишаль, как бы между прочим и зевнул. Луовиль рухнул на колени.
— Прошу вас, не надо я... мы все исправим, работы будут завершены в срок, уверяю вас, императрица. Я велю удвоить усилия, и повышу жалование.
— Он так ничего и не понял,— хмыкнул Мишаль.
— Вы уволены,— под ставшим холодным взглядом Галины, мэр затрясся, открыл было рот, но потом голова его сникла.
-Слушайте все, и передайте остальным,— сказала Галина, — завтрашний день я объявляю выходным, всем в обязательном порядке явиться для проведения внепланового медосмотра в клинику Карильона. Если то, что произошло с вашими глазами признают производственной травмой, вы и ваши семьи получат компенсацию из казны, обещаю вам.
Некоторое время работник смотрел на валяющегося в ногах мэра, а потом скептицизм взял верх.
— Слова. Это только слова,— отмахнулся он.
— Это слово императрицы, будь признателен,— сказал Мишаль. Схватив наглеца за воротник рубашки, хорошенько встряхнул. Но тот лишь презрительно взглянул в изумрудные глаза клавирца.
— И снова приказы. Когда я жил в вольном городе Анаук, такого бардака не было. Лучше бы остался с каторжниками,— пробурчал он. Несмотря на оклик Мишаля, закинул дробильник на плечо, и пошел прочь.
Часть 2
Обратный путь проходил в тягостном молчании. Галину расстроило все увиденное и услышанное. Но куда больше взволновало женщину это таинственное фосфоресцирующее свечение глаз и очевидная связь меду этим и появлением таинственных объектов в небе над Порком и Илией.
— Моя императрица, о чем думаете? — спросил Мищаль.
— О бурях,— призналась Галина,-кажется, что Сансион еще не успокоился, на планете все еще происходят процессы, о которых мы не имеем ни малейшего понятия. Более того, не можем изучать. Ты слышал, как описывал эти явления работник?
— Довольно грандиозно,— признался Мишаль,— похоже на те шквалы, которые иногда налетали в Гранмире. Так рассказывал отец,— быстро добавил Мишаль.
— Нет, я имею в виду последовательность. Мы говорили с десятком людей, и все они рассказали одно и то же. Сначала собираются тучи среди ясного неба, при этом с промежутком не больше минуты начинается ужасная гроза. Ни единой капли дождя, но со стремительным ветром. Вода даже в небольших емкостях словно сходит с ума и начинает закручиваться по спирали, выплескиваясь наружу, и потом из недр земли — настоящее землетрясение. Скажи, что ты знаешь о четырех элементах, что известно в Клавире?
— Ну вы знаете, я никогда там не был и не заглядывал в Меморию. Все, что известно — из портативного накопителя информации. Там поместилась едва ли четверть всего объема информации, которую хранила Мемория. Но и ее отец заставил выучить наизусть. Хотя все знания об элементах относятся скорее к области мифологии и религии, чем науки.
— И все равно, расскажи,— попросила Галина, пока вела геокоптер обратно к цитадели.
— Хорошо. Когда-то давно верили, что мир был создан из единого элемента, который включал в себя все ныне существующие — воздух, воду, огонь и землю. Потом единый раскололся на четыре части. Вода породила кислород, азот и водород. Воздух произвел газы, земля — металл, а огонь — энергию. Но не многие верили, что существует еще один элемент, который объединяет все остальные.
— И что это за элемент?— заинтригованная спросила Галина.
— Знание.
— Знание? — удивилась императрица.
— Я думала, что что-то вроде воздуха, эфир например.
— Знание это и есть эфир. Единое информационное поле, которое содержит в себе матрицы всех явлений в мире. Именно к ней подключились ваши дочери, когда использовали Сильмистриум.
— Я думала это генетика.
— Так все думают, но мы считаем, что это не так. После того, как Гранмир был рассеян, эфир или знания тоже разлетелись по всему миру, и теперь они проникли в другие элементы и слились с ними.
— Что ты... хочешь сказать?— Галина странно посмотрела на Мишаля, который говорил вполне уверенно.
— Сансион — живой и обладает собственным знанием и волей.
— Ты сошел с ума!— удивление было настолько велико, что императрица на миг позабыла про управление.
— Осторожно! — закричал Мишаль, но было уже поздно. Врезавшись в скалу, коптер перевернулся и выбросил пассажиров. Зашипел, выходя из пробоины, газ. Едва выпутавшись из амортизационных ремней, Мишаль сгреб Галину в охапку и, откатившись под укрытие другой скалы, накинул на обоих свой плащ. Раздался оглушительный взрыв.
Лишь минуту спустя Мишаль отпустил императрицу. Сняв шлем, который спас ее, Галина оглядела внушительную вмятину.
— Пилот из меня не важный.
— Дело не в умении, моя императрица. Уверен, что даже лети вы с завязанными глазами, смогли бы справиться с управлением. К тому же, я был дублирующим пилотом.
— Что ты хочешь сказать?— Галина вслед за Мишалем подошла к догорающим остаткам коптера.
— Уверен, что перед тем, как мы врезались в скалу, я слышал звон.
— Звон? Откуда?
— Там,— клавирец указал за спину.— не смотрите туда, возможно те, кто предприняли эту неудачную попытку, решат, что мы поверили в случайность и не станут применять еще какие-то фокусы.
— Мишаль, тебе видятся убийцы за каждой скалой.
-Это моя работа, как вашего негласного телохранителя,— серьезно сказал мужчина и посмотрел на императрицу с укоризной. Галина ощутила стыд.
— Думаешь, это было покушение?
-Пока могу сказать только одно — звон, переходящий за грань слышимости — инфразвук, в Габриэль никто не обладает таким оружием, а вот в Клавире инфразвуковой генератор был одним из комбо-связки с ультразвуком, и его использовали в арсенале айсов.
— Не говори, что...— Галина нахмурилась, спина похолодела, она испытала искушение обернуться и взглянуть туда, куда указывал Мишаль.— За нами следят?
— Не думаю, мы слишком близко от городской стены, пока это было лишь предупреждением.
— Неужели Клавир? — Галина приложила ладонь ко лбу, чувствуя, как почва уходит из-под ног.— Но как, а главное когда они успели добраться сюда? И как узнали, что в коптере буду именно я.
— Хорошо что вы верите, другие на вашем месте рассмеялись бы. Клавирцы в мире после Гранмира? Нонсенс.
— Я не другие,— резко ответила Галина, возможно слишком резко,— я знаю о них не по наслышке, Мишаль. И не принять правду только потому, что она слишком фантастична или потому, что ее не желаешь признавать — глупость, недостойная правителя. — Императрица нахмурилась,— Но мы открыли цитадель совсем недавно. Неужели они покинули свое убежище, где бы оно ни находилось, раньше?
— Не уверен, что это именно те клавирцы, с которыми мы сражались. Возможно кто-то смог найти убежище поближе.
— Мишаль, единственными безопасными местами были только цитадели. Они не могли проникнуть в города и оставаться там все это время незамеченными.
-Значит спустились с неба...— Мишаль осекся, будто только сейчас поняв, насколько значимы его слова. Он покачал головой. — Об этом я еще подумаю и выкажу вам свои мыли. Но прошу, пока я не пришел к какому-либо выводу и не провел расследование, разумеется негласное, не упоминайте об инциденте во дворце.
— Мишаль, как ты предлагаешь скрыть тот факт, что мы вернемся пешком?
— Коптер остался в Порке, там он нужнее, никто не станет проверять — так мы будем говорить.
— Никто не поверит,— с сомнением возразила Галина.
— Вам — поверят, императрице нельзя не верить.
— Наразмат точно нет.
— Адмиралу я расскажу сам, и отцу тоже, но больше никому.
— А Тиррелину?
— Насчет него...— Мишаль поморщился,— здесь все сложно. Когда мы разбились, я не успел рассказать. Идемте,— бегло оглянувшись, Мишаль направился к видневшейся в паре километрах стене Карильона.— надеюсь стража не видела взрыва, хотя сомневаюсь. Придется заняться еще и ими,— бормотал он себе под нос.
— Так что насчет Саллюция? — напомнила Галина, отвлекая молодого человека от мыслей.
— 'Витерция' — так называется организация, которую он создал здесь, в цитадели.
— Что это значит?
— Это переводится как 'Волна жизни'. Все те факты, о которых я рассказывал — живой душе планеты, связи ваших дочерей с единым информационным полем — он считает непреложной правдой, а себя называет главой новой религии — Курием. Почти все клавирцы, которые состояли в экипаже Миллифьори, теперь являются последователями церкви. Да и многие простые габриэльцы в последнее время стали приходить на так называемые мессы.
— И чему учат на этих мессах? — Галина старалась ступать как можно осторожнее, и все равно нет-нет, да спотыкалась на острых камушках. Мищаль каждый раз вовремя поддерживал женщину под руку.
— Они поклоняются концам радуги и вершине солнца. Концы радуги — ваши дочери, а вершина солнца — вы сами.
— Но это же бред! — воскликнула Галина.
— Согласен, но люди верят, как можно не верить тому, чему свидетелями стал. Факт налицо — ваши дочери активировали Сильмистриум и создали новый мир. А вы теперь освещаете его.
— Мишаль, не говори, что ты тоже в это веришь.
— Я верю в то, что вы способны изменить Сансион,— улыбнулся клавирец.— Мне этого достаточно.
Часть 3
(цитадель Анаук)
— В небе высоком плывут облака
Но золотыми не стать им пока.
Ветер укрылся там, далеко
Что не достать никому так легко...
Закончив стишок собственного сочинения, и подавив отчаянный зевок, Эли радостно потянулся и, мечтательно запрокинув голову, взглянул на небо. И правда, золотые облака на рассвете и золотые на закате, но днем они всегда белые. Белые на голубом с легким зеленоватым оттенком небе. Странный цвет, такого же, говорят, вода в океане. Хотя почему странный — Эли не мог объяснить себе, просто странный и все. Каким должен быть нормальный цвет неба он вспомнить не мог. Донаций говорил, что до великого изменения все было по другому, и солнце не заходило и не восходило.
