— Хорошая мысль. Я обычно сплю теперь в крайней комнате, но почему-то никого не слышу. Если что будет — разбуди. — Ассерус докрасил и извлек из кармана здоровый медный ключ — вставляешь в прорезь, поднимаешь вверх до упора, после чего вращаешь два оборота. И краску заодно захвати туда.
— Спасибо. Поду готовится!
— Удачной охоты — улыбнулся Ассерус плотоядной улыбкой — застукаешь кого, буди.
Чувствую, если я попутно поймаю кого-нибудь, будут человеческие жертвы.
* * *
— Так почему он? — не унималась Ния.
— Это не секрет — вздохнул парень — он циник, не лишен ума, все видит весьма скептически. Запомни, время рыцарей романтиков давно прошло, если оно и было, конечно. А кто в силу характера не смог перестроиться полностью, ищут отдушину, как например те ролевики, которых ты скоро поедешь перебрасывать в другой мир. Они живут другими, можно сказать, понятиями и будут рады жизни пешек на службе нашего общего знакомого. Но они мыслят стандартно и, хотя из них получится неплохая армия, они все же будут в другом мире такими же, как если бы их набрали там же, в том же мире.
Алькор, Проклятый — это другое дело. Он будет одинаково эффективен как в мире, где правит магия, так и в высокотехнологичном мире, не будет гнушаться никакими методами для достижения своей цели. Он ставит такие человеческие чувства, как, скажем, любовь, на самое последнее место, но в тоже время уважает их в других. Разум, жесткая логика для него превыше всего, но, тем не менее, он не машина, а значит и не лишен человеческих черт. Все что нужно — это убрать эти черты из него, свести к пренебрежимо малому минимуму и тогда получится самая настоящая машина смерти, которая сметет любого на своем пути.
— И как же вы собираетесь этого достичь? Ведь есть вероятность, что он не пойдет по предначертанному вами пути.
— Все просто. Получив от нас заранее подготовленную для него особь того слизня, помимо знаний языка он получил еще очень и много того, о чем даже не подозревает. Как, например, сильно возросшая потребность его мозга в знаниях. Все время, что он там, в Алерии, его подсознание будет вести его в нужном направлении, и у него нет иной судьбы. Наконец, в еду ему подсыпают стимуляторы мозговой деятельности. Знаешь, тоже самое что дают при болезни Альцгеймера.
— Вы жестоки. А сколько он проживет в таком состоянии, когда будет лишен всего человеческого?
— Не долго, по нашим меркам, разумеется. Насколько я понимаю, начальство хочет им уничтожить всего одну угрозу, с которой иначе не справиться. После этого он, скорее всего, не выживет, да и не нужен будет.
— Хм. Тебя ли не пытались так пустить в дело, как шестеренку. Но ты выжил. Неужели, ты желаешь кому-то такой же судьбы?
— Нет. Не желаю. Судьба Алькора будет стократно хуже моей, но приказа я ослушаться не могу. К тому же я знаю, ради чего это все делается. Прости. Ты не сможешь ничего изменить, так как шестеренки уже завертелись во всю, и вмешиваться бесполезно...
* * *
Я опустил кусок солнечного хрусталя в питательную жидкость, и мягкий белый сет осветил помещение склепа. Осталось ждать еще около часа, и это время я собирался провести с пользой — опять читал учебники, набивая свою черепную коробку еще одной порцией знаний.
Когда бледный лик Адастры показался из-за Южных гор, я притушил немного свет и двинулся к выходу из склепа. Прошло менее пяти минут, прежде чем я увидел одинокую фигуру, замершую на некотором расстоянии от здания кафедры. Наверное, ночной посетитель ожидал, что я выйду из двери кафедры, но я-то был сзади. Похоже, что он был один, и рядом никого не наблюдалось.
Что же, рискнем!
Я вышел из склепа и подошел.
— Я здесь — шепотом проговорил я.
— Алькор? — по голосу, это была девушка.
Черт я различить не мог, а лицо скрывал низко надвинутый капюшон.
— Он самый. Во-первых, я должен сказать спасибо за то предупреждение, так как оно меня очень здорово спасло... — начал было я, но меня прервал шорох и я услышал голоса.
— Говорю вам, сюда пошла!
— Выследили тебя — констатировал я факт — Иди за мной.
Она не сказала ни слова, и мы осторожно пробрались к склепу. Шаги приближались, посему я быстренько запер за нами дверь.
— Тихо. Уйдем вглубь — там поговорим. Они могут дежурить у двери.
— Ч.. что это за место? — наконец, спросила девушка, когда мы оказались далеко от двери и прошли в комнатку, где я оборудовал себе небольшую лабораторию.
— Склеп, а по назначению — склад. Кто ты?
— Только не говори никому, включая преподавателей! Среди них очень многие желают тебя видеть мертвым.
— Обещаю.
— Меня зовут Инвил...
Не знаю, как сработала моя память, но она сработала! Это имя я слышал только единожды.
— Иллиал!
— Да, я его сестра — согласилась девушка — И он попросил меня присмотреть за тобой и если что — предупредить...
— И тем самым подставил тебя под удар психически неустойчивых, морально уродливых, опасных для общества типов. Все ему выскажу при встрече!
Я опустил хрусталь в питательный раствор и поставил светильник на полку.
Инвил откинула капюшон. На тонком ее лице, едва заметную улыбку даже не стер с лица испуг. Черные, словно смоль, волосы были упрятаны под толстый серый плащ, в который она была одета. А глаза... трудно их описать, так как это в первую очередь оттенки, но постараюсь. "Как персидская больная бирюза", я бы, наверное, так сказал, повторив слова старой песни.
В общем, сказать что она была симпатичной, это не сказать ничего. Она располагала к себе, не только внешностью.
— Ты же брату жизнь спасал не раз и не два.
— А он и покойный Торреви меня тоже не раз вытаскивали из жутких передряг. К тому же не окажись их на том месте в тот день, когда они меня нашли — и я был бы давно мертв, с дыркой вместо головы.
— Что это? — спросила девушка, разглядев странную прозрачную конструкцию на столе.
— Пузырьковая камера Вильсона — не задумываясь сказал я — правда, еще не закончил.
— Что?
— В общем не бери в голову, если заработает — сможет определять проклятую руду.
— Да, я помню... Брат рассказывал про это. Ты и правду с ней работал дома?
— Скорее теоретик, раотал в другой области, хоть и связанной с этим. От практики подобной всегда держался подальше.
— Почему?
— Платят мало, для здоровья вредно. Сама знаешь, что проклятая руда делает с людьми. Садись — я указал на единственный гостевой стул, а сам, сел прямо на стол, сдвинув инструменты.
— Да, конечно. Ладно, вынуждена вернуться к нашим проблемам. В общем, на этот раз все серьезно — вздохнув, начала девушка и присела на каменную скамью, располагавшуюся рядом — Тебя хотят подставить и обвинить в убийстве. Выбрали одного фанатика жаждущего пожертвовать своей жизнью ради общего дела и подготовили весьма хитрую ловушку. Похоже, того человека и так и так хотят устранить, а лишние проблемы для тебя, сам знаешь. Когда ты будешь рядом с этим человеком — то, чем его зачаровали, начнет его убивать, а он, соответственно устроит театр...
— Неужели нашли такого идиота, которому жить не хочется? Слабо верится.
— Он только согласился и все. Думаешь, когда он к тебе подойдет, будет в трезвом уме? Скорее всего, напоят его отваром каких-нибудь растений до такого состояния, когда ему все без разницы и будут управлять им словно пешкой. Но это я могла бы и рассказать в письме. Есть другая причина, почему я просила о встрече.
— Какая?
— Моя специальность — высшая магия, и мы уже немножко умеем пользоваться Даром, так как у нас другая программа. Я могу тебе показать тебе, что ты почувствуешь, когда этот человек будет рядом. Я не слишком многое умею, но надеюсь получится.
— Вот это было бы здорово.
— Тогда присядь, расслабься, и постарайся не думать ни о чем.
Инвил уступила мне стул, сама же встала рядом, закрыла глаза и, по движению век, можно было судить, что она что-то делает, только не телом, а разумом.
И я почувствовал. Это было на уровне ощущений, на пределе чувств, но я ощутил: мелкое сознание, жаждущее славы, но боящееся всего... Теперь я знал, как выглядит этот человек в душе и, кажется, предполагал, как он будет выглядеть внешне...
— Спасибо — произнес я, когда все прошло — кажется, получилось.
— Не за что. Боюсь, мне теперь лучше идти.
— Тут есть другой выход, выйдешь через него и, пожалуйста, осторожнее.
— Хорошо, я буду осторожна! Веди — девушка кивнула и сдавленно улыбнулась.
Мы расстались у другого выхода, и я побрел к кафедре, около которой увидел нарушителя спокойствия, преспокойно малевавшего мат на стене кафедры. Попался, враг советской власти!
Я плотоядно огляделся и вскоре нашел то, что искал...
Марравы — мелкие летающие грызуны, наподобие летучих мышей, однако охотящиеся днем. Ночью они спят настолько крепко, что их вполне можно брать в руки не боясь, что они проснуться. Спят они настолько крепко, что бытует даже пословица "спать как маррав". Именно такого зверька я и обнаружил, дрыхнущего прямо на декоративном кусте. Извини брат, но тебе придется слетать. Если бы ты понимал, какой великой цели сейчас послужишь — ты бы точно согласился.
Я, конечно, не баскетболист, но закрашивать мат на стенах кафедры надоело настолько, что я не промахнулся и маррав упал прямо на голову этому недоделанному Пикассо. Удар естественно вырвал маррава из сна, и тот забил крыльями, запищал, заставив нарушителя взвизгнуть и разбудить Ассеруса, что было фатальной ошибкой с его стороны...
Что сделал с ним тот, я уже не знаю — плохо видно было, только помню что, нарушителя несли, так как сам он идти уже не мог...
* * *
Карнапсис — еще одно растение обычное для Алерии и растет здесь оно повсюду. Прямо таки сорняк. Но не само растение представляет интерес, а его семена: семя этого растения легче воздуха и, стоит ему созреть, оно улетает в небо, причем семя устроено так, что поглощает из воздуха первородную энергию и часть ее превращает в световую. Из-за этого, один раз в год в небе над Алерией можно увидеть целые облака летящих в даль светлячков. Именно к этому дню и был приурочен праздник. Разумеется, преподаватели были уже в курсе очередной для меня угрозы.
Нимарсис, несмотря на свой ректорский пост, снизошел до сложившейся проблемы и пообещал, что лично перелопатить содержимое головы того фанатика, после чего кому-то уж точно не сносить головы. Насколько меня предупредил Ассерус, Нимарсис собирается воспользоваться своим недюжим Даром, и будет наблюдать за происходящим моими глазами и давать советы. Не то, чтобы я был против такого подхода — я понимал, что это вынужденная мера, но все же допускать кого-то в свою черепную коробку не хотелось. Но мало ли чего нам хочется? Нельзя идти на поводу у желаний, и я это отчетливо осозновал.
Итак, я нарядился в парадную одежду: жутко неудобное, черное подобие мантии, отделанное желтым сукном внутри я оставил. Вместо этого я одел парадную одежду, в которой принимал награду в Саррифенти, надел перстень, и скептически осмотрев себя, двинулся в направлении Парадной залы.
— Я здесь — дал знать профессор Нимарсис, чей голос глухо прозвучал в моей голове — я так понимаю, что самоучителя по танцам ты в библиотеке не брал?
— Правильно — мысленно произнес я — "Свет Крови" интереснее.
— Твой счастливый день. Ты главное расслабься — если потребуется, во время танцев за тебя станцую я. А этот самоубийца... В общем, думаю, ты знаешь, что мы его не выследили — не удалось. Отпечаток, который тебе передали, блеклый и под него подходит огромное количество народу.
— Вроде такая мелкая душенка, выделяющаяся.
— Я тебя умоляю, таких людей — Нимарсис внезапно перешел на русский — вагон и маленькая тележка, как говорят у тебя дома.
— За этим скорее всего стоит один из преподавателей, посему я на всякий пожарный дал знать своим лучшим ученикам, которые тоже тут будут веселиться и тем кому я лично доверяю. Запомни: как только он начнет корчиться, просить тебя о пощаде или что он там будет говорить, ты ссылаешься на то, что он нетрезв и отходишь от него как можно дальше — это остановит губительный для него процесс.
— Да, да, я уже понял — это был уже, наверное, десятый раз, когда мне рассказывали алгоритм моих действий, и это порядком надоело.
— Надеюсь. И все же я если надо все проконтролирую сам.
Парадная зала освещалась большей частью серебристым светом летящих в вышине семян карнапсиса, так как потолок отсутствовал.
Зал представлял собой достаточно большое круглое помещение, в полумраке которого уже собралась самая что ни есть разная публика. Рядом с одной стенкой располагалась кухня а-ля "шведский стол", то есть каждый брал что и сколько хотел, куда я и решил направиться первым делом.
— Правильно, покушать за бесплатно надо успеть в первую очередь, а какие-то танцы подождут! — прокомментировал мои действия Нимарсис — Уважаю.
Эту ремарку я предпочел оставить без ответа.
— Алькор — раздался знакомый голосок рядом — танцуешь?
Инвил!
Девушка на этот раз была одета в сине-белое платье, а на лице у нее была все та же знакомая мне полуулыбка...
— Конечно! — Произнес за меня ректор.
Неужели у нее с учебой что-то не то! Она мне жизнь, можно сказать, спасла...
— С учебой у нее все в полном порядке, хотя преподаю у нее не я — раздался в голове голос ректора — просто она, наверное, сама захотела с тобой потанцевать. Ее ты, как я вижу, предупредить и разубедить не успел! — из головы донесся ехидный смех. Наверняка ведь мысли прочитал! — Отлично! Хлебной сдачи устраивать не придется, а значит и план учебный нарушать не будем...
Думаю, кто-то сейчас меня здорово проклинает за то, что я обломал халяву...
— Они там и дифференцировать-то не умеют толком — пожаловался мне ректор.
— Как говаривал мой преподаватель устройства мысли в моем мире, "тому, кто не умеет дифференцировать, я бы не доверил даже спереть мешок гвоздей".
На самом деле там был вагон шифера, но это уже детали, так как я не знаю, как перевести на местный слово "шифер".
— Мудрые слова — хмыкнул Нимарсис.
Понятие танцы нынче весьма растяжимое и включает в себя в том числе и растрясание жира под жуткий долбеж, от которого у нормальных людей лопаются барабанные перепонки, и непонятное покачивание в обнимку под плачущие завывание очередной "поп звезды" (этот вид танцев получил загадочное название "медляк"), и даже непрерывную тряску хаером с огромной частотой под рычание вместо пения. Однако, если обратиться к истории — были же у нас и всякого рода классические, так сказать бальные, танцы, которые требовали, разумеется некоторой координации движений. Местные танцы, скорее всего, относились к этому редкому, вымирающему в моем мире виду... за тем исключением, что один танец длится больше получаса, и движения не повторяются практически. Теперь я понял намек Нимарсиса на самоучитель. Как позже выянилось, был и факультатив, где этому учили, но я даже не удосужился туда записаться.
