Тривиальный сюжет. Общий файл

— Ваше высочество, — эллрианский полковник с осуждением уставился на свою принцессу. Но, Адриан отметил, к оному осуждению полагалась еще и изрядная доля восхищения. И это давало им шанс.

— Полковник Трюон? — уточнила принцесса, — Я слышала о вас...

Полковник польщено подкрутил ус. Еще бы, быть на слуху среди членов королевской фамилии!

— Мне говорили, что Вы непревзойденный кавалерист и лихой рубака. Жаль, что за нормлендскую компанию вам не дали повышения, но я уверена...

После слов о повышении глаза полковника вспыхнули. А парень-то карьерист. Это хорошо, это может помочь.

Тем более, формально д'Иль назначил в свое отсутствие командующим Адриана — чисто дипломатический, ничего не значащий жест вежливости, ведь маркизу и в голову не могло прийти, что что-то может начаться раньше весны. Так что никаких распоряжений и приказов не участвовать в войне с Темным и не переходить границу, ни командующий, ни — тем более — принц не оставляли. И полковник это понимал. Теперь все зависело от того, решится ли Трюон рискнуть ради возможности стать генералом.

Что ж, может, принцессе и удастся заморочить полковнику голову, бабы это могут. Да и Трюону же лучше, если он согласится их поддержать. Адриан не позволит посадить на его престол этого болвана Доле, в любом случае!

А обещанная Таленом помощь... да какая разница, весной дополнительные силы уже ничего не будут значить, все должно решиться сейчас.

Адриан чувствовал, что этот недельный переход через снежную преисподнюю будет являться ему в кошмарах еще долго. Его небольшой отряд растянулся на много миль, пытаясь передвигаться по узким ущельям и уступам, увязая по колено в снегу. Походный лазарет ломился от пострадавших от обморожения идиотов.

Летом через перевал можно было перебраться за пару дней.

Более опытные солдаты ворчали, что раньше столько снега и так рано не выпадало, а сейчас как будто кто их сглазил. Адриан и сам уже начинал верить в темное, преследующее их колдовство: к концу пути он лишился почти трети своих людей.

Особенно роптали эллирианцы. Они уже были недовольны решением их командира. Адриан железной рукой наводил дисциплину, но все равно то и дело звучали недовольные шепотки. Сам полковник предпочитал трусливо отмалчиваться, и домолчался до того, что его покинула удача.

Несколько раз, с помощью колдовского чутья Арлинды, им удалось избежать обвалов, но все равно, то и дело кто-то срывался в пропасть. Особенно Адриану было жалко лошадей — таких лошадей, не чета крестьянским клячам, специально выученных для поля боя, было бы трудно достать. Особенно в разоренной и захваченной врагом стране.

Но, в любом случае, он не жалел, что они рискнули. Да, переход был трудным и опасным, да, многие умерли, но они смогли, они добрались! И, что самое приятное, среди погибших оказался изрядно досаждавший Адриану полковник.

Да, он, герцог Норэ, понимал, что это даже не полдела — впереди их ждала неизвестность и Враг Всего и Всех со своими тварями. Но Адриан все равно верил в свою счастливую судьбу и в дело Света.

И пускай все его планы обратятся в прах, и они потерпят поражение, Адриан не пожалеет о том, что встал на пути Темного. Ибо непротивление злу суть тоже зло.

В первую ночь на нитрианской стороне к нему в шатер пришла Арлинда. Адриан не стал отказываться от того, что само шло в руки.

Кирилл

От отправленной навстречу Доле армии больше не было вестей. Да, впрочем, Кир их и не ждал. Почему-то казалось, что все очень плохо и будет только хуже.

Проблема была еще в том, что Кир не верил в способности своих горе-соратничков совершить хоть что-то толковое. Если уж за столько раз не управились, то с чего сейчас-то должно получиться? С другой стороны, если Дагмар сможет одержать победу или хотя бы сильно потрепать Лерми, это даст им небольшую фору. В таком случае на раздумья остается еще бесконечно длинная зима, и за эту зиму надо успеть решить, что будет с ними со всеми дальше. И, на самом деле, Кир просто не знал, что делать, если этой зимы у них не будет.

Но в любом случае лучше, если тебе не угрожают, с одной стороны, чужая армия, а с другой стороны, чума.

Хотя, перечисленным выше их проблемы не исчерпывались: тот же Илларий утверждал, что у разбитых баронов и ошметков дагмаровской армии появился новый предводитель. Что ж, видимо, зря они считали, что все боеспособные части успели отступить с герцогом Норэ или позже присоединились к армии Лерми. Или кто-то из оставшихся нитрианских командиров оказался способен собрать за недолгое время разбежавшихся дезертиров в боеспособный отряд? Илларий считал, что такой вариант вполне возможен.

Илларий... Кир понимал, что должен быть ему благодарен: имперец взвалил на себя еще и обязанность начальника штаба и взялся сам разбираться не только с данными разведки, но и с военной корреспонденцией. Илларий был одним из немногих толковых людей в его окружении, но...

Но, конечно, Кир не был ему благодарен.

Что ж, по крайней мере, он мог притвориться, что признателен за чужую помощь. Несмотря даже на то, что Илларий пытался осуществить собственную мечту о прошлом имперском величии. Плевать на это, плевать, что большинство его соратников преследуют собственные эгоистичные мотивы, это не повод быть неблагодарным. Да и избави Бог его от альтруистов — их он не сможет даже "прочитать". От предательства корыстолюбцев и мерзавцев он способен уберечься с помощью своего дара, но как уберечься от преисполненных благими намерениями?

Вдруг Легрий, которые в последнее время и смотрит-то на него с нескрываемой опаской, подольет яду в стакан, или мучимый муками совести миэль Абрахам решит исправить свою ошибку, или... Или его — в лучшем случае — просто убьют в каком-то фарсовом сражении. По крайней мере, хоть параноидальный бред его отпустит.

Будь его воля, Кир бы назначил себе самому парочку ноотропных препаратов помощнее. Но, увы, параноидальный синдром с каждым витком становился все длительнее. Честно говоря, даже в редкие периоды "вменяемости" Кир себе не доверял. И как доверять, если как-то, пребывая в достаточно благодушном состоянии, он поймал себя на мысли, что хочет воткнуть нож в глаз своего собеседника.

Иногда Кир начинал думать, что его отпустило. Сначала он счел, что знать все темные чаянья и читать чужие души — это, в какой-то мере, сила, но нет, выходило, что слабость. Потому как, ну что, что ему могли дать эти знания, кроме вечной паранойи, одиночества и сводящего с ума страха?

Когда-то, некоторое время назад — бесконечно долгое время назад — Кир думал, что он способен закрыть глаза на недостатки окружающих людей. Да, тьма показывает ему правду, но, в любом случае, это не вся правда. Просто потому, что окружающие не могут быть настолько ублюдками и уродами. Да, можно и нужно готовиться и ожидать худшего, но пока человек ничего не сделал, он невиновен. Все-таки никого нельзя судить за мысли и чувства, тем более ему самому.

Кир решил делать вид, что он ничего не знает. Да, миэль Абрахам думает о том, что его надо потихоньку притравить, но не травит же — спасибо ему за это, милейший старичок! Да, при виде него вроде бы всегда вежливо-нейтральный Лирен фонит отвращением вперемешку с брезгливым презрением, но это ничего, сам Кир тоже эльфов не любит. Да, да, да, и еще раз да, его ненавидят, хотят убить, боятся, и это не считая сопутствующих жадности, корысти и иже с ним. Но, в конце концов, не Киру их судить.

Так он думал еще неделю назад, вчера, в предыдущее мгновение...Сейчас Кир не знал, кого ненавидит больше — их или себя. Не ненавидеть он уже не мог.

Решение держаться назло всему пришло само собой. Когда Кир подумал о том, что самоубийство будет не только трусостью, но и подлостью по отношению к созданным им наваждениям. Интересно, в самом ли деле ли они живые? Создания Тьмы лживы.

Создания Тьмы, его очень стремящиеся выжить и жить наваждения, сопровождали его повсюду — избавиться от них не получалось даже в сортире. Кир пытался намекнуть, что топиться в выгребной яме не собирается, но не помогло. Кажется, эти создания подчинялись ему только до определенного предела, осталось лишь выяснить, до какого.

Первоначально Кир не мог уловить их чувства, и это его немного напрягало, но совсем немного. Потом ему однажды удалось уловить злую, веселую радость во время охоты от одной из своих химер, но доказывало ли это хоть что-то? Может, все его эмпатические способности — лишь миражи, навеваемые Тьмой?

Он уже смирился с тем, что сошел с ума и даже больше не расстраивался по данному поводу. Его вообще ничего больше не могло расстроить или смутить, но, словно в компенсацию, изрядно бесило. Местные говорили, что создания без души ничего не чувствуют. Киру бы очень хотел ничего не чувствовать. Особенно этот странный голод, которые нельзя было утолить едой, и который проходил только от вида чужой боли и чужого страха.

И эта муть в голове, тяжелая, туманная пелена, когда не понимаешь смысл слов или букв, когда охота выцарапать себе глаза и порвать барабанные перепонки, лишь бы не видеть, лишь бы не слышать.

Возможно, ему стоит отдать обещанную демону душу? Вдруг поможет.

Умрет ли Кир без души? Или просто будет очень, скажем так, рациональным? Главное, конечно, чтобы не стало хуже, вдруг без души он окончательно превратится в психопата. Или, чем черт не шутит, в демона. Вроде, по местным преданиям, демоны страшнее и старше Тьмы, хотя и пришли из нее. Вроде... Если честно Кир в эту лабуду не вникал да и желания не было. Но, кажется, пришло время разобраться в местной космологии, мифологии и религии. Обрадовать миэля Абрахама своим визитом, что ли, или ну его?

Наверное, если не будет души, то не будет и его самого. Идея не быть с каждым разом выглядела все привлекательней.

Они с Леськой опять встретились на одной из башен — архитектурного наследства с тех времен, когда дворец был еще замком. Кир приходил сюда, чтобы немного побыть в одиночестве и успокоиться. Не то чтобы холодный ветер или молчание его действительно успокаивали, просто если рядом с тобой никого нет, то и никого прикончить в очередном припадке безумия ты не сможешь.

Увы, на сей раз преимуществ одиночества его лишили. Сестра молча остановилась рядом, глядя куда-то вдаль. Она выглядело куда взрослее и серьезнее.

Ставшие тусклыми рыжие волосы растрепались на ветру. Кир машинально отметил, что у сестрицы авитаминоз, а может и анемия, недаром ногти уже ломаются и вид желтоватый. Или она их опять обгрызает, следуя вроде бы изжитой дурной детской привычке?

— Тебе полегчало? — с издевкой уточнила сестра, указывая на багровые следы от веревки на шее. Предварительно поздороваться Олеся нужным не сочла.

— Дурочка ты у меня, сестренка, — негромко — говорить все еще было довольно болезненно — ответил Кирилл. Стало бы легче не самому Киру, стало бы легче остальным, если бы ему удалось, конечно.

Хотя... что это меняет, на самом-то деле? Война уже идет, чума уже есть, и он ничего не смог и не сможет сделать. Теперь они сжигали и расстреливали тех, кто пытался выбраться с зараженных земель, но помогало мало. Да, они пытались что-то делать, не дать заразе распространиться, но сжечь всех и растянуть кордон на всю зараженную область он не мог: и через границу постепенно просачивалась их будущая смерть.

Да и, что настораживало, отряды "ублюдочных карателей" — как прозвали в народе тех, кто следил за тем, чтобы зараженные не пересекали границу — стали внезапно исчезать. И Кир начал склоняться к мысли о том, что Илларий был прав — и то ли у них возникло баронско-партизанское движение, то ли кто-то опытный собирает остатки нитрианской армии.

У них были проблемы.

И самым отвратительным было то, что ситуация ухудшалась с каждым часом. Все могло быть и будет еще хуже. Кир бы заложил душу демонам за то, чтобы хоть что-то исправить. Хотя... ему же уже нечего закладывать, даже если бы кто-то и предложил.

К тому же, скоро окончательно наступит зима и что-то надо решать с ссейши и их предложением. Киру не хотелось ничего решать, ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

— Я тебя ненавижу, — спокойно сказала Леська.

Кир на это только плечами пожал: его много кто ненавидел. Одним больше, одним меньше — какая, к черту, разница.

Тот же Вилларий, прежде прямо пылающий энтузиазмом и дружелюбием, теперь Кира старательно избегал. А это он еще про изуродованный труп своего вероятно родственника не в курсе. А ведь не докажешь, что это не Кир его...

Конечно, он и не должен ничего никому доказывать. В конце концов, это он... кто? Темный Властелин? Великий и могучий маг и завоеватель? А они всего лишь жалкие людишки, м-да. Смешно, прямо сказать.

Нет, Киру не было ни стыдно, ни неловко, хотя и должно было быть. И все же, хорошо, что ставший незаменимым Илларий помог ему избавиться от трупа. Не хотелось бы, чтобы слухов стало бы еще больше. Да и жить в одном городе с местным легендарным злом — приятного мало, так что не стоит расстраивать горожан еще больше — к чему им знание о том, что оное зло еще и безумней безумного Шляпника.

— Плевать тебе, да? — кисло вздохнула сестрица.

Отвечать ей Кир не посчитал нужным. К чему, если и так все понятно.

— Знаешь, мне тоже. Ты только не бросай меня, хорошо?

В последние дни Киру везло на судьбоносные, трогательные или просто неприятные случайные разговоры. Вот и разговор с Лиреном тоже случился внезапно. Столкнулись они возле дворцового лазарета — Кир заглянул туда поискать зелье от головной боли, теперь донимавшей его довольно часто и напоминавшей о собственной глупости. Лирен, видимо, по обыкновению, выполнял возложенные на себя целительские обязанности.

Сначала Кир собирался как можно вежливей и дружелюбней раскланяться и свалить, чтобы не донимать эльфа своим присутствием, но потом не удержался. Сил на вежливость давно не хватало.Тем более ему на самом деле было любопытно.

— Сколько их было до меня?

— Простите? — пациентов пока не было, так что Лирен перебирал какие-то незнакомые травы. Но, видимо, вопрос его настолько удивил, что эльф даже соизволил оторваться от своего занятия.

— Темных, — пояснил Кир. — Насколько часто они появляются?

Для Кира все еще трудно было принять идею о бесконечных реинкарнациях и своей причастности к прошлым бесчинствам и глупостям. Постоянная неотвратимость бессмысленных перерождений с одинаковой судьбой навевала тоску и мысли о тщете всего сущего. Получался бессмысленный замкнутый круг.

— Много, — Лирен вернулся к своим травам и пузырькам, — каждые лет двести пятьдесят — триста. Тысячелетия.

Может, Темные Властелины для местного мира — что вроде сезонной неприятности, которую надо пережить. Как ту же засуху.

— Это настой тиллы, поможет.

— Что? — теперь уже была очередь Кира глупо таращиться на протянутый ему пузырек.

— Настой тиллы помогает от головной боли, — меланхолично ответил Лирен и добавил, отвечая на еще один невысказанный вопрос, — вы держите голову так, как будто боитесь ею двигать.