Я умываю руки, друзья, мне нечего больше добавить. Решать вам. Время покажет, кто был прав. И кто доживёт, чтобы непредвзято рассудить сегодняшний спор...
* * *
Очередной жёсткий тычок в живот окончательно сбил дыхание Скалозуба. Сделав пару вялых, неуклюжих отмашек от безжалостных выпадов, выбившийся из сил гном запросил пощады:
— Стоп! Хватит! Да остановись же!!!
Вошедший в раж Кларк с видимой неохотой прекратил атаки тренировочным копьём.
Несмотря на то что вместо стального наконечника древко было обмотано плотным комком ткани, Скалозуб нисколько не сомневался — уже к вечеру его избитая тушка расцветёт сине-фиолетовыми цветами. А о завтрашнем пробуждении и думать страшно! Затёкшее тело, болезненно реагирующее на каждый поворот и малейшее мышечное растяжение... Знаем, знаем, испытывали сие удовольствие не раз и не два.
Настаивать на полном контакте, безусловно, было опрометчиво и излишне самонадеянно, но пусть лучше поболят недельку-другую синяки, чем лежать, истекая кровью, нарвавшись на славного бойца Сопротивления. Боль и страдания лучшие учителя, любил говаривать Пастырь, хоть и в совершенно ином контексте. В данном случае, в мудрости старика сомневаться не приходилось.
— Всё ещё считаешь копьё примитивным оружием, а, Безбородый? — расплылся в довольной лыбе Кларк. — Топоры, молоты, булавы... Это всё, конечно, очень здорово и эффективно в битве закованных в тяжёлую броню воинов, ибо от дробящих ударов доспехи спасают слабо, но и у копья есть целая масса своих преимуществ!
Изготовить намного проще. Научиться элементарным колющим ударам тоже несложно. Бо́льшая по сравнению с одноручным оружием дистанция для нанесения удара несколько нивелирует требования к защите, которой ни у кого из бедняков нет. Я безумно удивлюсь, если на весь Квартал сыщется хоть одна проржавевшая кольчуга! Добавь сюда возможность наносить урон в плотном строю, без километровых замахов... что ещё для счастья надо?! Идеальный вариант для необученной толпы голодранцев! Я даже, уж прости меня грешного Праотец, стал с некоторым уважением относиться к Дорки. Не думал, что у него хватит мозгов использовать оружие древних.
— Что-то мне подсказывает, Дорки не сам к тому и пришёл. За нашим героем-защитником стоит некто гораздо более осведомленный... — Фомлин, долгое время молча наблюдавший за тренировкой Кларка и Скалозуба, рассуждал вслух, сидя на облюбованной всеми старшими гномами лавочке. — Я даже считаю, что этот инкогнито вовсе не Лех, а кто-то из власть имущих. Совершенно очевидно, головорезов финансируют и обеспечивают всем необходимым для их 'благородной и праведной миссии'.
— Ты слишком сгущаешь краски, Фомлин, — Скалозубу наконец удалось отдышаться и немного успокоить бешено стучащее сердце. — Вряд ли кто из законнорожденных стал бы сам себе могилу копать, вооружая чернь.
— Безбородый, властью обладают не только твои, гм-хм, то есть наши, бывшие товарищи по сословию. Ты разве не слышал, о чём постоянно толкует Пастырь? Нас хотят стравить с законнорожденными, чтобы мы обескровили и поубивали друг друга. Кому, по-твоему, это выгодно? Лишь нашему любимому Королю, дабы сэкономить еду и ресурсы, обеспечить ими своих верных псов. Маронон предал Союз свободных рас, а теперь решил предать свой народ! Подавить саму возможность свободы воли, воспитать новое поколение в духе военной диктатуры, дабы править вечно и безоговорочно!
Скалозуб криво усмехнулся:
— Править кем? Горсткой солдатни, которая и шаг сделать не может без указания сверху? Не думаю, что Король настолько рехнулся, а уж поверь, к его благоразумию у меня претензий не меньше, чем у тебя, Фомлин. Что бы он ни задумывал, я не верю, будто Маронон желает уничтожить народ, которым правит не одно, не два, а пёс знает сколько поколений подряд!
Староста насупился, явно собираясь ему возразить. Спор двух образованных гномов вещь, конечно, чрезвычайно интересная, но, к сожалению, чаще ведущая не к истине, а к взаимным упрёкам, обидам, претензиям. Потому вмешавшийся со своим безмерным любопытством Кларк пришёлся в сей раз как нельзя кстати:
— Всегда было интересно, какого хрена Маронон так долго живёт? Если он предал людей и всех остальных ещё поколения четыре, эдак, назад, сколько же ему сейчас лет? Ведь он был королём задолго до Рокового дня... Как вообще такое возможно?
— Как-как, жопой об косяк! — раздражённо пробурчал сбитый с мысли Фомлин. — Откуда нам знать? Может, он кровь девственниц по утрам пьёт, или у него эльфы были в роду!
Глаза у Кларка чуть не вылезли из орбит. Если в первое объяснение ещё худо-бедно можно было поверить, то в брачный союз эльфа и гнома... всё равно что пытаться скрестить собакоморду и кротосвинку!
Скалозуб высказался менее категорично:
— Скорее всего, здесь замешана магия. Какая именно, тебе вряд ли кто скажет. Есть, разумеется, ещё официальная версия самого Короля. Так называемое Благословение предков, что-то похожее на концепцию Богоизбранности в теологии Праотца, только намного примитивнее. 'Избранный сын рода гномов, ведущий народ в светлое будущее!'. Думаю, не стоит углубляться в сей сивый бред. Пропаганда правящей элиты никогда не отличалась направленностью на умных и думающих. А чернь, та любую чушь схавает. И чем нелогичнее, но эмоциональнее впариваемая идея, тем лучше. Блин, Кларк, опять ты своими вопросами увёл меня в сторону!
Однако добродушная, по-детски наивная улыбочка Кларка, как обычно, позволила тому выйти сухим из воды.
'Эх, мне бы так научиться. Глядишь, Пастырь, Хиггинс и Фомлин не смотрели бы на меня каждый раз словно на идиота, стоит задать очередной волнующий мой разум вопрос'.
— Ладно, успеем ещё порассуждать, кто за кем стоит. Я пока склонен думать о цепочке Дорки, Лех и кто-то из приближённых самого Короля, — Фомлин встал со скамейки и широко потянулся, с удовольствием похрустывая косточками. — Ну, ребята, вы как хотите, а лично я проголодался! Советую вам умыться и подтягиваться к ужину. Не известно, сколько ещё продлиться этакая 'блажь'.
Если с утверждением старосты насчёт коварного замысла Короля Скалозуб не был готов согласиться, то желание оного отведать пищу разделял полностью. Да и странно бы было не разделять такое желание. После хорошей тренировки еда в гнома просто влетала! И судя по наливавшимся с каждым днём силой мускулам, шло кушанье куда следует.
Вот только 'блажь', похоже, скоро закончится. Кротосвинки Хога захворали и дохли одна за другой. Та же напасть стремительно сводила на нет популяцию слепокур. Фомлин всеми силами выхаживал больных зверюшек, но тщетно. О причинах беды можно было только гадать, знания старосты касались преимущественно огороднической сферы, ветеринаром он не был. И хотя теперь каждый день Скалозуб получал на ужин здоровенный кусок мяса, из-за непонятной болезни сушить и запасать его было слишком рискованно, все понимали, если злосчастье не прекратится в самое ближайшее время, на весь Квартал останется лишь одна маленькая овощная ферма.
'Долбанный Рыжеруб, не подведи! Я разжевал тебе всё, что мог. Неужели так сложно засунуть на час-другой свою гордость куда подальше и дать парочку взяток в обмен на возможность выживания тысячи бедняков?! Неужели это так трудно...'
Несмотря на обилие сытной пищи, ужинали все в мрачном молчании. Скалозуб решительно пережёвывал один кусок мяса за другим, макая каждую порцию в густой грибной соус. Тем не менее изысканный вкус не приносил сегодня особенной радости, с тем же успехом он мог бы съесть пресное варево. Даже вечно неунывающий Кларк выглядел глубоко задумавшимся, а Фомлин рвал зубами свой стейк с таким зверским видом, что Скалозубу стало немного не по себе.
Умиротворённым казался лишь Хиггинс. Старательно нарезая свинину маленькими кусочками, чтобы легче было жевать, умудрённый годами гном, похоже, не разделял всеобщего уныния:
— Мне кажется, вы излишне переживаете по поводу увеличения численности Сопротивления, — старик обращался ко всем сразу и ни к кому в частности, уставясь в свою тарелку и не переставая ловко орудовать ножом с вилкой. — Да, отдельные личности присоединились к Дорки и его банде, но в сравнении с общим числом жителей Квартала это по-прежнему лишь горстка гномов. Причём пошиба далеко не самого лучшего.
Недовольные дебоширы, практически всегда, самые ничтожные и самые безответственные граждане. Нормальные гномы занимаются каждый день своим делом, добывая ресурсы и пропитание себе и сородичам. Те же неудачники, что неспособны ни к чему продуктивному, вопят и истерят, поливая грязью абсолютно всех, начиная с родителей и заканчивая Королём с власть имущими. Так они снимают с себя ответственность за собственную нереализованность и неспособность взять ситуацию в свои руки. Жалкие гномы, коих, слава Праотцу, всегда меньшинство.
А все их пафосные лозунги и идиотские рассуждения насчёт 'швободы', равенства и справедливости — не более чем самообман и запудривание мозгов окружающим. Как же, борцы за светлое будущее, ха! Какое будущее могут построить неудачники и глупцы, если они до сих пор не смогли привести в порядок даже собственную жизнь?! Не стоит воспринимать их слишком серьёзно.
Фомлин уже открыл было рот, собираясь возразить старому мастеру, но Пастырь опередил его:
— Хиг, ты, конечно, исключительно прав в описании портрета рядового бойца Сопротивления, но, к сожалению, хоть эти дебилы и недалеко ушли в развитии от малолетних детишек, при достаточной численности они будут представлять собой реальную силу. И угрозу для всех. Как для законнорожденных, так и для самих себя и, что самое печальное, для всех остальных более-менее адекватных жителей Квартала, которые пострадают от братоубийственной войны в первую очередь. В агрессии обвинят всех нас, от мала до велика, не считаясь, что вина большинства просто в том, что они родились в одной пещере с закомплексованными 'воинами швободы'. Так что повод для беспокойства у нас всё же есть, причём весьма серьёзный.
— К тому же учти, что количество недовольных с каждым днём будет только расти, — вступил в разговор, расправившись с очередной порцией мяса, Фомлин. — И скоро в бой пойдут не одни нерадивые маргиналы, но абсолютно все голодные и отчаявшиеся. Говорят, Дорки и Лех выдают ежедневные пайки всем решившим вступить на путь борьбы за 'право и равенство'. Мало кому, к сожалению, приходит в голову задаться простым и очевидным вопросом: откуда вдруг у этих двух 'благодетелей' взялся в таком количестве провиант?!
— Может, они тоже ферму завели, — Кларк с невинным видом пожал плечами. — А если серьёзно, мы с вами едва ли каждый день не пируем, хотя запросто могли накормить целую прорву желающих! Тогда ни в какое Сопротивление народ никогда не пошёл.
— Кларк, мы ведь обсуждали с тобой эту тему, и не один раз, — Фомлин удручённо вздохнул, словно разочарованный непроходимым тугодумием своего подопечного. — Накорми голодного разок просто так, от доброты душевной, и он потребует, чтобы ты обеспечивал его пищей вновь и вновь. А наш излишек продовольствия вызван поголовной гибелью стада, но отнюдь не успешным разведением оного! В результате, когда халявная свинина закончится, против нас ополчатся вообще все жители Квартала!
Глупо верить в гномскую благодарность. Ты ведь частенько ходишь вместе со мной на собрания. Хоть раз кто-нибудь добрым словом отозвался обо мне или сказал спасибо Безбородому за ту партию грибокартошки? А вот помоев вылили, Праотец упаси! Гнильё, отрава, корм для свиней и тому подобная 'признательность'.
Во-вторых, я и так распродал почти за бесценок всем лавочникам, кроме Леха, естественно, большую часть мяса погибших животных. Сказал, что так и этак, скоропортящийся товар, мясо больных кротосвинок, чудом удалось провезти контрабандой. Хорошо бы, мол, народу поскорее продать, да подешевле. Угадай, что сделали по сему счастливому обстоятельству наши барыги? Правильно, задрали розничные цены на мясо так, что проще собственную ногу отрезать и сожрать, чем маленький кусочек купить! Нашли время состояния сколачивать, ну не дебилы ли, честное слово?!
Так что не надо смотреть на меня обиженными щенячьими глазками, Кларк. Всё что мог, я сделал. Работать на всеобщее благо должны все. Всем следует прилагать усилия по мере возможности, а не только сидеть и сопли размазывать, ожидая благодати откуда-то свыше!
Фомлин в сердцах резко отодвинул свой стул и, не проронив больше ни единого слова, удалился. На тарелке остался недоеденный стейк.
— Одна надежда на Безбородого и его Рыжесруба, — вздохнув, в очередной раз исковеркал имя рыжебородого гнома Пастырь. — Уж заломить сильно цену на грибокартошку, даже у самого отъявленного торгаша в Квартале рука не поднимется. Ибо за такое могут и голову оторвать!
Пророк ободряюще улыбнулся:
— Не думаю, что наш законнорожденный друг настолько туп и не сумеет обойти бюрократические заморочки ради собственной выгоды. Главное — его тёпленьким взять, пока он на радостях весь товар своякам не продал или оптовые цены для нас не поднял до небес! — старый гном печально покачал головой. — Эх, нет веры словам власть имущих. Нету, и, боюсь, не будет её уже никогда.
Глава 11. Жри крысу!
Я даже думаю, что самое лучшее определение человека — это: существо на двух ногах и неблагодарное.Фёдор Достоевский
Согбенный, закованный в колодки, он ожидал смерти как долгожданное избавление от бесконечных мук и страданий. Тело нещадно болело после побоев, во рту было сухо будто в кузнечном горне.
Никто из проходивших мимо по своим делам гномов, казалось, не обращал на осуждённого никакого внимания. Скалозуб смутно ощущал угрозу и некую странность в жителях Квартала, но что именно с ними было не так, упорно ускользало от его понимания.
— Воды. Прошу, дайте воды... — прохрипел Скалозуб, обращаясь к спешащей по своим делам гномихе.
Не сбавляя шага, та медленно повернула голову в сторону вопрошавшего. Огромные чёрные провалы на месте глаз зияли словно две бездонные дыры, безжалостно пробитые зубилом прямо в лице женщины. Яко сама извечная пустота, из которой всё вышло и в которую всё в конце концов вернётся, вечность смотрела из тёмных глазниц случайной прохожей, проникая в самую душу. Безнадёжный могильный холод пронизывал всю сущность шокированного жутким зрелищем Скалозуба, напрочь лишая остатков воли и сил.
Осуждённый на мучительную смерть гном дёрнулся было назад, но лишь ударился о сковывавшие бренное тело колодки. Женщина злобно расхохоталась и пошла себе дальше, будто у неё забот полон рот. Хотя какие могут быть дела у помершей гномихи, представить было достаточно сложно.
Всматриваясь в лица других прохожих, Скалозуб со всевозрастающим ужасом осознал: все они, все без единого исключения, не более чем ходящие трупы, бездушные големы, оживлённые должно быть изощрённой чёрной магией, какой ещё не видывал свет.
Зубы Скалозуба выстукивали мелкую дробь.
'Все мертвы. Все! А может... может, это я умер?! Неужели для меня всё наконец-то закончилось? Только что-то не похоже на желанное избавление... Возможно ли, что я угодил в тот самый ад, о котором столь долго вещали пророки? Тот самый ад...'
