Год ворона, книга первая

Они ходилипараллельными курсами, вовсю фотографировалидруг друга, и, порой выделывали такое,что отснятое можно смело предлагать “Плейбою”. На нескольких снимкахдостаточно четко виднелись обнаженныепрелести боевых подруг, расплющенныео стекла вражьих иллюминаторов. А ужинтимных частей тела потенциальныхпротивников и вовсе было с избытком -похоже, супостат не упускал случаяпоказать советским коллегам все, чтодумал относительно победной поступимирового коммунизма. Впрочем, нашилетуны не отставали, тоже развлекаясьво весь рост.29

Ну а десяток особовеселых снимков, неизвестно каким чудомсделанных в тесноте кабины, можно былосмело продавать даже не в “Плейбой”,а сразу в “Хастлер”, или какому другомужурналу подобного направления. Но ихтребовалось еще разыскать, а “Рейтарз”,вот он…

Еще через двадцатьминут, которые уходят на проверку местнымфотографом подлинности пленки, негативыисчезают в офисном сейфе, а я покидаюагентство. Не удержавшись, в дверях ещераз ощупываю карман. Очень уж приятентолстый канцелярский конверт сизображением лондонского Биг-Бена. Инесколькими тысячами евро внутри.

На душе немногонеспокойно, как ни крути, продал чью-топамять, труд человека, который к томуже немало рисковал — фотоаппарат нарежимном объекте в время несения боевогодежурства с ядреными бомбами на борту,это, знаете ли… Но в целом — самочувствиетерпимое, не на выпивку, в конце концов,деньги, а на спасение двух не самыхплохих людей.

Покинув гостеприимныестены, заруливаю в ближайший обменник,расположенный в супермаркете. Прошудобродушного старичка поменять моюпару соток, мол “паспорт дома забыл,путевки нужно выкупить срочно” — благотурагентств тут немеряно. Ненадолгозадерживаюсь у прилавков и выскакиваюна улицу.

Раскаленное летос размаху бьет по затылку, но я быстропрячусь в прохладное нутро первого жепопавшегося такси. Подкатив к скверу,прошу водителя посигналить. Тот, опасливокосясь на парадное крыльцо экс-резиденциикиевского генерал-губернатора, облепленноелюдьми в синей форме и без, все же парураз коротко гудит. Скучающая над бокаломс апельсиновым соком Мила поднимаетглаза. Опускаю стекло и призывно машу.

Дождавшись, покадевчонка угнездит свои мослы рядом сомной на заднем сиденье, вручаю ейбутылочку “Колы”. Сам дергаю колечкона банке “Будвайзера”, делаю долгийглоток и командую:

— Шеф, давай кШулявке.

— Это мы куда? -спрашивает Мила. Она уже выхлебала свою “Колу” и ищет, куда бы пристроитьпустую тару.

— Экипироваться,— отвечаю я. Забираю многострадальнуюбутылку и засовываю в карман на спинкепереднего кресла. Ловлю в зеркале косойвзгляд водителя. Да ты хоть обсмотрись!Говорю Миле, тихо, чтобы только онаслышала:

— Нужно, как нынчеговорят, кардинально сменить имидж. Такчто, тебе сверхзадача на ближайшиеполчаса. Подбирай или выдумавай такойсебе внешний вид, чтобы и лучшая подругане признала.

Девчонка киваети откидывается на спинку сиденья. Остатокпути она молчит, иногда шевеля губами.Походу, осмысливает перспективы.

Машина сворачиваетс проспекта и ныряет под мост. Насокружает пестрота торговых палаток.Продавцы, правда, выглядят пооднообразнее.Оттенков физиономий много, но почти всепредставляют собой вариации на темучерного. Здесь, под эстакадой узловойавторазвязки, располагается неоднократногоревшая “Африка-Шулявка”. Самыйбольшой в городе секонд-хендовый базар.Ну а название откуда — достаточно вокругпосмотреть. Филиал Нигерии, блин.

— Здесь? — уточняеттаксист.

— Ага! — киваю я. -Сейчас, шеф, пять минут, и экипаж освободим.

Таксист кивает вответ, и, отбивая пальцами на руле в ритмпопсе, доносящейся из колонок, смотритвдаль, делая вид, что не косится в зеркало.Грохнуть его, что ли?

Гоню от себянехорошие мысли и ныряю в море уличнойторговли. У негров пару тысяч обменятьможно запросто безо всякого паспорта.Вручаю девчонке увесистую стопку гривен.В довесок наскоро провожу инструктаж.Как себя вести, где ждать, и что бананамипродавцов лучше не дразнить. Ониобижаются.

При виде такогоколичества денег глаза у Милки округляютсядо неестественной величины, но девчонкабыстро берет себя в руки. Судя по прищуру,план действий готов...

Проследив, какдевчонка скрывается в нескончаемомлабиринте прилавков, приодеваюсь и сам.Маскарад мне особо не нужен. Поэтому,джинсы, реглан и политкорректный блайзерсо стилизованным под иероглиф признаниемв любви к городу Ново-Йоркску...

Прощай, Америка,йоу!Где не был никогда, йоу, браза!

Вместо растоптанныхкроссовок, из-за которых до сих порнемного прихрамываю, беру себе тяжелыетреккинговые ботинки. В таких и побездорожью бегать удобнее, и рантованнойподошвой засветить (особо вспоминаядраку с амбалом в Русе) — самое то. Следомберу дешевенький рюкзак. Такой, чтобыне жалко выкинуть было. Мне-то он нуженна сегодняшний день, не дольше. Если,конечно, то, что треба, найти смогу. Смог!Подготовка завершается серией перебежекпо ближайшим ларькам с вывеской “мобильнаясвязь”.

Теперь пачкагигиенических салфеток и визит вближайший общественный сортир, где я"моюсь", а то в приличном обществене показаться — несет от меня, как от…даже не знаю, собственно. Как от лошади,наверное. Или кабана. Ну вот, можно ипереодеться. Старое рванье в пакет имусорный бак, полпачки жвачки в пасть,вместо чистки зубов и чтобы хоть чуть-чутьотбить застарелый перегар. Все, можносказать, переродился.

Милка, негодяйскаяее жо… задница, опаздывает на тринадцатьминут. Я начинаю волноваться, прикидывая,где и как теперь разыскивать заблукавшуюдевицу, при этом, не скатившись вкарательный рейд супротив “баклажанов”.И вдруг до меня доходит, что существо,которое уже пару минут мелькает передглазами, и есть моя русинская напарница.

Приказ исполненбуквально. Узнать ее можно было толькопо не изменившейся моторике движений.Бесформенные штаны в “городскомкамуфляже”, какие-то сверх-продвинутыекроссовки на толстенной платформе и сдлиннющими шнурками, поверх всего этого— синяя футболка чуть не до колен, сотвратительными рожами. А еще сталапонятна причина опоздания. Русые волосыМилы изрядно потеряли в длине, ставрадикально черного цвета и заплетясьв косички-дредды.

Да уж, с поставленнойзадачей Мила справилась отлично! Внынешнем ее виде опознать в этой то лирэперше, то ли еще какой анимешнице,бывшую провинциальную замухрышкупрактически невозможно. Подростковыемослы скрылись за мешковатой одеждой,а с новой прической веснушки и чутьоттопыренные уши стали смотреться оченьстильно и… мать твою, сексуально …

“Было!” — обреченнопонимаю я, в очередной раз тщетно стараясьприпомнить подробности той злополучнойночи. Шоппинг отнимает остатки сил. Мыустраиваем праздник живота прямо набазаре, расположившись у киоска спсевдокавказской жратвой. Трубы у меняуже не горят, а мерзко тлеют, распространяяпо организму мерзопакостную вонь. Однакодел еще дохерищща и я, кое-как собравостатки воли, отказываюсь от ста граммпод корейскую морковку. В преддвериидальнейших дел полезнее будет ограничитьсябанкой пива. Правда, вредные привычкиодолевают, и в себя я заливаю ноль пятьБалтики-девятки, в которой спирт скукурузной патокой смешали прямо напроизводстве…

Голод отступает,и я снова приступаю к инструктажу. Сочень своевременной темой “применениесредств мобильной связи для лиц,находящихся в розыске.”

— Синий, — объясняюя Миле, сидя на парапете и доедая второйшаурмень, — для разговоров с внешниммиром. Держи поближе, и, если что, сразувыбрасывай. Лучше в речку. Ну или вканализацию, там запеленговать ещесложнее будет. А этот, красный, прячьпоглубже. Это исключительно со мнойсвязываться. Ну или для каких совсемэкстренных случаев. Денег на счетунемного, но если в Париж не звонить, тохватит.

— А если в Нью-Йорк?— неожиданно уточняет девчонка, ехидноулыбаясь.

— Какой Нью-Йорк?— не въезжаю я в ситуацию.

— Который тылюбишь!

Мила указывает наблайзер и смеется. Вот же коза, подловила.Ну, на заборе тоже всякое написано...

— Я люблю Родину,коньяк и темное пиво! — прекращаю я шутки.— Нигде ничего не записывай. Мой номервыучи наизусть. И после звонка сразустирай. Понятно?

От спецслужб,которые имеют доступ к базам мобильныхоператоров, вся эта шпионская хрень,конечно же, не поможет. А вот противэкстренного потрошения левыми налетчиками— действует эффективно. Да и где они, теспецслужбы, кому мы нафиг нужны? Развечто свежепроданные сербинские пленкивсе же запечатлели нечто особо секретное.Например, первичные половые признакикакого-нибудь нынешнего ПредседателяКомитета начальников штабов …

Но девчонка слушаеточень внимательно, с видом восьмиклассницыперед строгим физруком. Кажется, чтоеще немного, и начнет записывать. Хотяконспектировать больше нечего. Расчетокончен, все свободны. Вообще она наудивление быстро оклемалась, хотястолько всего навернулось за последниедни. Смерть отца, амбал с веревкой, да ивсе последующее. Вон, даже шутит… Хотяскорее всего это, научно говоря, защитнаяреакция. Вытеснила все горе и дурныевоспоминания подальше и делает вид, чтовсе путем. Перед самой собой в первуюочередь делает. Но рано или поздно этопрорвется… Ну да ладно, главное, чтобыне прямо сейчас, а там видно будет.

Теперь надоподумать, неспешно и вдумчиво, окаком-нибудь тихом месте. Перебравшисьс базара в торговый комплекс, выросшийна месте бывшего военного завода“Большевик”, забуриваемся в кафе.Попутно покупаю газету с объявлениями.Чтобы нас поменьше дергали официантки,не любящие сидящих за пустым столомпосетителей, заказываем всякой фигни.Мила вяло ковыряется в фруктовом салате,а я, чинно попивая кофе с изрядной дозойтаки коньяку, при помощи газеты исобственного синего телефона приступаюк поиску временного пристанища.

Первые четыреварианта, предложенные риэлторами,отправляю лесом. Вместе с самими наглымишустриками. А вот пятая квартира нам,на первый взгляд, подходит…

Тут же договариваемсяна просмотр, рассчитываемся, бежим наулицу за такси. По дороге заскакиваю винтернет-клуб, оттарабаниваю наоставленный ментом номер СМС-ку сописанием схрона в НУПе с ксивами истволами. Сержанты данное мне словосдержали, а обещания следует выполнять.

Двушка в спальномрайоне, в десяти минутах пешего хода отметро. Район пролетарский. В девятиэтажкенет ни камер наблюдения, ни консьержек.Оккупированных бабушками лавочек водворе тоже не обнаруживаю. Да, выглядиттак же неплохо, как и звучит. Квартиране убитая. Новая сантехника, электроплита,холодильник с микроволновкой… Цена,конечно, малость кусается, да и не малость— тоже. Но дешевле вряд ли найдем.

Ну а дальше делотехники. Подпись на договоре, плата затри месяца вперед, и довольная дама-агентпокидает квартиру, напоследокмногозначительно окинув взглядом Милуи с небольшим сарказмом в голосе пожелавнам “приятного отдыха”. Наткнулась,наверное, в моем паспорте на штамп оразводе, и додумала логическую цепочкудальше. Ну и хрен на нее. Я, по легенде“командировочный”. Имею право на отдых.А все риэлторы, они такие риэлторы ...

Закрываю дверь.Теперь самое время заняться Витинойпленкой.

В рюкзаке давнождет кассетный плеер — древний китаецс невыговариваемым названием "Akaiwa".Вставляю свежие батарейки, втыкаюнаушники, нажимаю “Play".

Запись короткая,минут на десять. Голос трезвый, виноватый,определенно принадлежит покойномуштурману. Говорит Сербин сбивчиво, ноболее-менее складно. Или читает побумажке, в большом волнении, илинаговаривает то, что не раз продумывал.Прослушав, снимаю наушники, вытираюмокрый лоб. Вроде и не жарко, но менябросает в горячий пот. Перематываюпленку. Внимательно слушаю запись ещераз, ловя каждое слово, произнесенноедрожащим голосом покойного летчика.Мила сидит, как на иголках, и это понятно.Молчит, понимает, что сейчас меня дергатьи спрашивать не надо.

Хочу прокрутитьв третий раз, но останавливаюсь, осознав,что это меня уже клинит от нежеланияпризнать суровую правду жизни. Рассказпокойного Сербина, очень логичный ивнятный, полностью объясняет происходящее.Все, ну почти все, становится на своиместа. Но, господи боже ж мой, как жехочется влить в себя ноль семь одниммахом от такого понимания. И главное -от перспектив.

После долгогоколебания передаю плеер Миле. Не стоитей этого знать… с одной стороны. А сдругой — у нее, пигалицы малой, похоже,эйфория пошла, от того, как благополучновсе пока разрешается. Эйфорию эту надосбить и вообще показать, как глубоко мывлипли. Конечно, от такого знания онаможет обратиться в зашуганную мышь, нопусть лучше так. Проще уберечь будет.Ее и себя.

Девчонка слушает.По мере новых подробностей выражениелица у нее меняется. Интерес, затемудивление, а на последних минутах -нескрываемый ужас.

Запись кончается.Мила стягивает наушники и опасливокосится на “китайца”, будто ожидая отнего взрыва.

— И это все насамом деле?

— Похоже на то.Иначе с чего бы нас так кошмарить?

— И что теперь?

Неопределеннопожимаю плечами. Если бы я сам знал, чтотеперь...

19.Лицензия на теракт

Вертолет«Робинсон R44» гражданской модификации— четырехместная машина бизнес-классаподнялся с летного поля международногоаэропорта Шарджа и, перелетев черезневысокую горную гряду Хаджир, началширокий разворот над столицей эмиратаФуджейра.

Советник президентаСША по вопросам национальной безопасностиВиктор Морган разглядывал сквозь большоелобовое стекло белый треугольникгородка, что раскинулся на берегуОманского залива. Он с ностальгиейвспоминал те безмятежные времена, когдаон мог позволить себе прилетать сюдакак простой турист. Фуджейра была местом,в котором, как нигде, можно ощутить вкусжизни.

Самый молодойэмират ОАЭ не так известен как Дубайили Абу-Даби. В нем нет ни намывныхостровов, ни “шестизвездных” отелей,ни дворцов-магазинов. Здесь не проводятсяоружейные выставки и парады роскошныхавтомобилей. Но, несмотря на это, людизнающие и понимающие считают Фуджейруедва ли не самым уютным местом во всейАравии.

В городке и егоокрестностях немноголюдно и тихо.Чистоте на улицах может позавидоватьдаже Сингапур, где центральные улицымоют с шампунем, а законы по продажеспиртного самые мягкие среди всехэмиратов — в магазинах можно свободнокупить не только пиво и вино, но и крепкиенапитки. Отели и рестораны готовыудовлетворить самый капризный вкус, аих персонал — исполнить любое экзотическоежелание уважаемого клиента. При этомгарантируется конфиденциальность,которая не снилась даже самодовольнымшвейцарцам. Прекрасное место для того,чтобы с комфортом встретиться с нужнымилюдьми подальше от сторонних глаз…

Обогнув городскиестроения, вертолет приземлился у самойбереговой черты на посадочной площадкеотеля «Хилтон». Не дожидаясь полнойостановки лопастей, советник президентаспрыгнул на асфальт и, придерживая рукойширокополую “колониальную” шляпу, сразу же сел в подскочивший «Рейнджровер». Машина вышла на дорогу, идущуюв сторону Кар-Факкана, и рванула впередвдоль беспрерывного ряда вилл и коттеджей.