"Vояж в Бездну"

И именно этот момент выбрал для своего появления начальник стражи явившийся доложить о прибытии не слишком желательного гостя...

— Прошу прощения, — сказал Ирн, отчего-то несказанно злясь на обстоятельства. И вновь проступившую пустоту в глазах девушки. — Я отведу вас в зал...

Сбросив странные оковы, владеющие им последние два часа, он наклонился и прошептал:

— Но если хотите, мы можем встретиться в моей спальне... Я ведь обещал показать вам весь замок.

В ртутных глазах девушки блеснул гнев, и мужчина удовлетворенно подумал, что ему удалось ее растормошить.

-Если вы не возражаете, я бы пока побыла в часовне, — ответила она, тщательно сдерживая ярость.

— Как пожелаете, но...— Ирн поддался внезапному порыву и материализовал серебряное колечко, — примите этот скромный дар. Оно согреет вас не хуже моих объятий, — мужчина позволил себе лукавую усмешку, — но ни в коей мере их не заменит. — Он с поклоном удалился, подарив ей самую обольстительную улыбку. И подумал, что эта ночь для них еще не закончена.

* * *

Ругая себя последними словами, я разочарованно топнула ногой. Ну что мешало мне, оставшись с ним наедине всадить спрятанный в корсаже стилет в сердце Судьи? По крайней мере, попытаться?

Я стала на колени перед распятием и молитвенно сложила руки. Удивительно но кольцо Ирна действительно отогнало холод и сырость столь меня раздражавшие...

— К вам, заступникам и жизни моей хранителям...

В счастье мы редко задумываемся о Боге, но в минуты горестей спешим рассказать ему о своих несчастьях и попросить помощи. Только не за помощью я пришла сюда, а за слушателем, которому можно рассказать (пусть в мыслях) притаившуюся на сердце скорбь.

— Окаянная, на коленях молю об избавлении от тяжких дум, что душу мою обуревают.

Я не верила, когда говорили, что души умерших преследуют своих убийц и мучителей. Не верила и оказалась права. Лучше духи, чем собственная совесть ни на мгновение не дающая покоя.

Но почему? Разве я поступила бесчестно? Разве преступно отплатить своему убийце той же монетой?

— Услышьте меня, и пусть я услышу Вас и прозрею оком внутренним, тьмой греховной одержимым. Молите за меня согрешившую. Пусть не коснется меня меч ярости Господней.

Допустим, я не могу винить Алекса в том, что он не бросился защищать меня. В том, что я стала пешкой в его партии со своими коллегами — судьями. Но моя святая обязанность воздать ему по заслугам за то, что он убил меня.

— Избавь меня от врагов видимых и невидимых.

Так почему же я до сих пор не могу простить себе сделанного? Ведь ничего уже не изменить. И поступок мой нельзя считать уж совсем греховным. Око за око, зуб за зуб. С тем чего нельзя уже изменить — смирись. Так почему? Почему я не могу смириться и все забыть, как уже не раз забыла прошлые ошибки?

Будто в ответ на обращенные к вселенной вопросы нахлынуло неожиданное осознание: потому что я его люблю.

— Аминь.

Вот так. Как все люди я поняла это только когда потеряла Алекса. Мы ведь никогда не ценим того, что имеем... Но видит Бог от внезапного прозрения мне не легче. Разрываться между местью и любовь то еще удовольствие. Как я должна была поступить? Благодушно простить его за причиненные страдания, за то, что семья считает меня погибшей?

Я поняла, что могу еще быть счастлива, а сможет ли так же поступить мама? Если Зеркало не перенесет меня в нужное время, если оно меня вообще не перенесет... что делать?

Я подняла голову и посмотрела на витраж. Сквозь него лился слабый свет луны, заставляя алые кусочки стекла светиться. От этого проникавший в часовню свет казался красным, а скорбная беломраморная фигурка выглядела залитой кровью. Молоденькая девушка с венком в распущенных волосах и голубем в руках... утешительница печалей и помощница страждущим.

Шорох заставил сердце забиться быстрее. Кожу обдало жаркой волной страха.

Что может приключиться в обители Бога? Я вновь склонила голову, сосредотачиваясь на словах молитвы.

Кто-то опустился рядом. Я бросила косой взгляд и обмерла, встретившись с горящими похотью глазами суккуба.

— Что такая юная, полная сил девушка забыла в этой юдоли скорби? — с усмешкой спросила демоница. Из-за длинных клыков речь ее изобиловала шипящими.

— Могу спросить то же у вас.

В священное место нет доступа приспешникам дьявола. Наверняка это лишь бесплотный призрак.

— Меня сюда позвали.

— Демон не может находиться в... — суккуб оборвала меня взмахам руки.

— Это часовня. Место, где покойников отпевали столько, что хватит населить ими целый город. Здесь все пропахло духом смерти и тлена, — демоница приняла молитвенную позу и склонила голову, став похожей на падшего ангела: греховного и прекрасного. Черные рваные крылья за спиной едва заметно трепетали, а рыжие волнистые локоны шевелились от неслышного дыхания ветра. На одухотворенном лице играла легкая улыбка. — Так что я чувствую себя вполне комфортно.

— И тебя сюда позвали. Думаю не просто так?

— Да. Этот мужчина, — последнее слово суккуб почти промурлыкала, — хочет твоей смерти. Не переживай, это не личная неприязнь, — поспешила "успокоить" демоница. — У него на твою гибель особый интерес.

Ситуация начинала казаться абсурдной. Стою на коленях, слушаю, как суккуб рассуждает об алчущем моей смерти негодяе. Чего ей от меня надо?

Уловив мое нетерпение и недоумение, демоница подалась вперед и сказала:

— Ему нужна твоя смерть, а мне нужен он. Но пока я подчиняюсь ему, а не наоборот. Если ты мне поможешь, я не выполню его приказ.

— Я так понимаю, другого выбора у меня нет? — ни жива, ни мертва от нахлынувшего страха, уточнила я. Нельзя мне умирать! После того как я уже пережила агонию смерти...

— Конечно, нет. Я могу просто убить тебя и подождать, пока появится другой шанс заполучить его. Я бессмертна, у меня уйма времени... Но я не очень-то люблю ждать. Можешь быть уверена: если не согласишься сотрудничать, гибель твоя не будет быстрой. Я знаю множество способов растянуть агонию...

* * *

"Можешь выпить для храбрости" — со смешком посоветовала демоница.

"Для тесного общения с противоположенным полом мне не нужно накачиваться спиртным, — я фыркнула, — я повидала достаточно, чтобы утверждать, что соблазнить могу любого... кто желает быть соблазненным".

"Даже так? А почему не любого?"

"Ты недооцениваешь мужчин. Если он не хочет чтобы его охомутали, то ты фиг его склонишь к чему-либо".

"Да?.. — недоверчиво протянула она. — Я соблазняла тех, кто любил своих женщин".

"Это они тебе так говорили? Если да то почему польстились на тебя?"

"Магия..."

"Ну, это не считается. Добиваться любви с помощью приворота то же самое, что с помощью дубины".

"Не любви. Тела".

Брукса в ярко-красном платье с закрытым золотой маской лицом и уложенными в высокой прическе волосами была великолепна. Так же как ее голос: неожиданно сильный и красивый, выплетающий песню в ритме вальса, под которую кружили гости. Удивительно как слова подходят к этому вечеру...

Тиха так ночь, птицы не поют,

Ветерок и тот летать боится,

Сегодня в замке бал опять дают,

Такой что не присниться и столице.

Напевы флейт, сиянье томных глаз,

Все вроде так, но гаснут в небе звезды,

Не просто ночь, а шабаш и кошмар,

Сам дьявол правит балом в этом зале!

Полночные танцы в свете желтой луны,

Несутся в вальсе ведьмы и колдуны,

Смеются маски, брильянты как звезды горят,

Под звуки оркестра демоны кружат...

Все верно: и маски, и полнолуние и гости — сплошь демоны да ведьмы. Смеются, обмениваются томными взглядами, время от времени покидают бал, чтобы уединиться в укромных альковах и беседках в саду. Светлячки, сияющие меж цветов, спрятанные в пышных кронах дубов и яворов наполняют сад странным, таинственным сиянием.

"Пора" — прозвучал голос Симоны. — "Вон он, возле окна. Иди".

И я пошла. Сквозь ряды пар и мужчины то и дело увлекали меня в танец. Через пару пируэтов я оставляла о партнера и попадала в объятия следующего.

— Что за игру ты задумала? — очередным кавалером оказался Хакер.

— Не я, — покачала я головой. — И в игре я всего лишь пешка.

— Что, черт возьми, происходит? Какие еще игры? Тебе грозит опасность?

— Нет, — я разорвала объятия. — Просто готовьтесь покинуть замок.

Через несколько тактов я предстала перед Ирном. Он с улыбкой протянул мне руку будто только и ждал когда я подойду. Не в моих интересах было отказывать, и я приняла ее, слыша подозрительно знакомые первые ноты "Токкаты и фуги ре-минор" Баха. Под нее что, можно танцевать?..

Оказалось что можно. Тем более с таким партнером как этот.

Поборов внезапную робость я приподнялась на цыпочки и, положив руки ему на плечи, тихо сказала:

-Я... я хочу танцевать для вас.

Эти, простые на первый взгляд, слова, дались нелегко.

— Танцевать? Но мы же и так... — удивился лорд, но я коснулась пальцами его губ, призывая молчать.

— Только для вас, — прошептала я, почти вплотную прислонившись к нему и касаясь губами уха. Вдыхая запах его волос — запах полыни. — Наедине.

— Вот как? — он улыбнулся и, покачав головой, протянул мне руку. — Ну что же, я не могу оказать такой очаровательной девушке.

Я заставила себя принять руку, и пошла за ним.

"Молодец!" — смеялась демоница, — "У тебя просто прирожденный талант. Ты точно не хочешь стать такой как я?"

"Нет уж. Спасибо! Мне и самой собой быть нравится. Большей частью..."

Ведя меня по анфиладе коридоров, Ирн молчал. Мне тоже нечего было сказать — только вздрагивать от проскальзывающих между нами искр. Ну, за что мне это? Теперь, когда я поняла, что в моем сердце есть место только для того, кто уже мертв моими же стараниями... Это что — чары?

Когда мы оказались в его покоях — большой комнате единственным предметом мебели, в которой была огромная кровать, — я мягко потеснила его от двери. Большое зеркало на стене отразила наши фигуры, казавшиеся в неярком свете вспыхнувших свечей бесплотными тенями.

— Закройте глаза, — я достала черный шелковый шарф и провела по нему рукой. Ирн напрягся, настороженно заглядывая мне в глаза. — Мой лорд, я безоружна и не причиню вам вреда.

"Только наслаждение" — шепнула Симона, и я вынуждена была подчиниться, скрепя сердце добавив:

— Только наслаждение.

— Ну, хорошо, — он позволил завязать себе глаза и откинулся на кучу подушек. Тут же в комнате материализовалась демоница с извечной кривой усмешкой, так контрастирующей с ее ангельским видом. — Делай со мной что хочешь...

Не сдержав невольного порыва, я скользнула рукой по ощутимо напрягшемуся под тканью сильному, рельефному телу и со сдержанным вздохом накрыла сосредоточие его желания, вызвав этим нехитрым действием хриплый стон чувственных губ. Мое собственное тело мгновенно отозвалось на призыв и горячая волна, окатившая низ живота заставила крепче сжать ноги и закусить губу.

Черт! Этого еще не хватало. Я должна убить его за все, что он со мной сотворить, а не сгорать от желания утолить невесть с чего нахлынувшую похоть.

"Отдаешь?" — спросила демоница.

"Бери", — с некоторым сомнением разрешила я.

Суккуб оскалилась и провела над Ирном рукой, вместе с ним растворяясь в легкой синеватой дымке. Сердце у меня в груди билось тяжелыми глухими ударами, а ноги подкосились. Непонятно от чего — от страха или...

Бежать! Скорей бежать, пока не хватились. Я покачала головой, отгоняя наваждение, и подумала, что неужели так много хочу от Судьбы? Всего лишь жить. И быть счастливой...

И будто наяву услышала:

"А что ты сделала, чтобы заслужить свое счастье?"

Выбежав из покое, я лицу столкнулась с ловцами.

— Я не знаю, что ты там с Ирном сделала, но гости явно рассчитывают перекусить за нас счет.

— Не... — протянул Хакер, засовывая отнятое у стоящих под стеной доспехов копье между ручками, блокируя тем самым дверь. — Они нас просто пугают.

Он едва успел отпрыгнуть в сторону, когда дверь с треском разлетелась в щепки.

— А может и нет!

Брукса повернулась и, приподняв рукой голову змеи, пропела:

— Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!

Змея, обмотанная вокруг шеи подруги одарила решительно настроенных поужинать нами гостей действа меланхоличным взглядом и те из недовольных инфернов превратились в памятники самим себе в характерных позах. Не вовремя воспаривший над полом демон шлепнулся на пол как спелая груша.

Схватив меня за руку, Брукса увлекла меня прочь из замка. Прочь. Навстречу солнцу, новому дню и рассвету. И я поняла, что владею самым большим сокровищем их возможных — я жива. Все остальное приложится.

* * *

Ирн отряхнул одежду и презрительно скривился, глянув на кучу дымящихся остатков, которые еще минуту назад были суккубом. Неужели эта глупая женская особь думала, что сможет обмануть его? Да как бы ни так. Жаль, конечно, что пришлось от нее избавиться... и испортить такое представление... Черт! Эта гадюка испоганила единственный вечер, которым он по-настоящему наслаждался. Ну почему она влезла именно сегодня? Зачем обманом заставила Машу...

— Ваше благородие, — перед судьей соткалась призрачная фигура его ученика — настоящего бездаря и ходячего несчастья. — Я там немного напутал с магнитными полями, ввел не те данные и...

— Короче! — рявкнул Ирн все еще погруженный в свои мысли, — что опять стряслось?

На лице Кима проступило виноватое выражение и на всякий случай, прикрывшись энергетическим щитом (были прецеденты убиения неугодных помощников и за меньшие грешки) он затараторил:

— Взрывы на Солнце, резкое увеличение температуры поверхности и силы излучения. Магнитные бури... через, — короткий взгляд на наручные часы, — три десятые секунды по времени землян у них сгорят все электроприборы, остановятся производства и...

-О, черт! — только и сказал Судья, стремительно разворачиваясь и создавая портал.

Помощник облегченно вздохнул и смог в полной мере насладиться озабоченным лицом наставника. Может, повезет?

— За мной! — скомандовал Ирн тоном не сулящем ничего хорошего.

Идега — единственная женщина-Судья поприветствовала появившегося в обсерватории главного судью коротким кивком и вернулась к зашкаливающим приборам.

— Идега, замедление готово? — бросил Ирн, усаживаясь в кресло перед экраном, показывающим солнце с огненными вспышками.

— Да, — кивнула женщина. — Но из-за нарушений я не могу полностью контролировать его. Нужно скорректировать параметры как можно быстрее...

— И ты не стой, — прикрикнул на ученика Ирн, — проследи за траекторией метеоритов в зоне 15. А впрочем, нет... лучше я сам.

Судья быстро исправил ошибки в программе и, сформировав подходящую мыслеформу, приступил к ее внедрению.

— Осталось тридцать секунд, — крикнула Идега.

— Успеем, — Ирн закрыл глаза, на сетчатке которых вспыхнули цифры и энергетические линии.

Тут уменьшить, там увеличить. Незначительно подправить массу и плотность, изменить скорость и температуру. Перенаправить силовые линии и вливая силу абстрагироваться от действительности и голоса судьи, неумолимо отсчитывающего стремительно убегающее время: