"Vояж в Бездну"

Евгения Бойко

Vояж в Бездну

Посвящается моим самым лучшим подругам — за их неистощимый оптимизм и юмор, вдохновляющий меня на сцены батальной мясорубки,

а так же всем кто хотел, что бы хоть однажды зло победило добро.

В бою раздроблены неверные клинки,

Но острый ряд зубов бойцам заменит шпаги...

Шарль Бодлер

Пролог

— Признаешь ли ты свою вину?

...противный визг торможения вгрызается в оголенные нервы. Еще один удар сердца — последний — и будет уже все равно.

— Нет.

Земля приближается опасно быстро; расцветает острая вспышка боли в изломанном теле.

— Согласно статье 13...

Тело безвольно лежит на мокром асфальте. Дождевая вода смешивается с кровью.

— Мария Сафронова приговаривается к изгнанию в Чистилище.

Раскат грома как реквием отдает последнюю дань утихающему дождю. Начищенные до блеска черные туфли останавливаются в нескольких сантиметрах от бледного лица с широко отрытыми, быстро мутнеющими глазами. Под рассыпавшимися веером прядями волос расплывается, смешивая с водой причудливые щупальца, алое пятно.

Еще мгновение и будет поздно.

— Осужденная желает сказать свое последнее слово?

Длинные пальцы хватают за волосы и приподнимают голову. Холодные серые глаза впиваются в лицо. В расширенных зрачках отражается лицо убийцы и вершителя справедливости. Хочется рассмеяться, но тело больше не слушается.

— Твари! Гореть вам всем в Аду! — от резкого рывка натягиваются цепи, но мучитель все так же непоколебим и спокоен.

Вкрадчивый шепот "Не уйдешь...от меня, не уйдешь" останавливает на самой границе отделяющей живых от мертвых. Кажется, еще мгновение осталось до того, что бы легко воспарить в необъятные дали, скрыться под опекой двух крылатых фигур, но вместо этого сильные руки подхватывают тебя, чтобы отправить в Ад. Но прежде Суд...

— К Зеркалу! — уверенный жест приспешникам, прячущим взгляд под надвинутыми на глаза капюшонами темным плащей.

... и Судьи. Могущественнейшие из живущих, возомнившие себя лучшими и достойными управлять судьбами человечества. Жесткие и бездушные, не способные ни любить, ни ненавидеть. Уже не люди, но еще не Боги. Так, жалкая пародия на Всевышнего. Служители Системы...

— У тебя есть возможность вернуться в свой мир, если конечно ты сможешь выжить... и дойти до Зеркала.

Грубый толчок в спину, горящие огнем легкие и невозможность сделать вдох. Сердце разрывается; опаляя вены, бурлит в крови отчаянное безумие...

Ну, здравствуй Бездна...

Часть 1

VIP — тур "Преисподняя"

Глава 1

Кладбище без крестов

Пусть порадуются черти -

Я иду навстречу смерти!

Мне плевать! -

Дайте только на весь свет проорать!

Шарль Бодлер

— ...любит, не любит, к сердцу прижмет, к бесам пошлет... К бесам... — Облокотившаяся об перила балкона девушка печально вздохнула и выкинула лишенную лепестков серединку ромашки. Полная луна на королевском темно-синем бархате небес казалось, грустила вместе с девушкой. Ей вторил шаловливый ветерок, качавший ветви лип и акаций, окружавших дом, и заставлявший листья трепетать и едва слышно петь, как поют струны под пальцами искушенного мастера. — Ах, мне без него не жить!..

И это были последние слова несчастной. Пролетающая мимо гарпия не упустила шанса заморить червячка столь беспечной жертвой. Тем более что силы ей еще понадобятся. Совершенно точно... Треклятые людишки с огнем и пси-стрелами никак не хотят оставить ее в покое! Какая вопиющая наглость. Даже позавтракать без спешки нельзя.

Гарпия неопределенно щелкнула когтистыми пальцами и проворчала под нос что-то вдохновенно-ругательное. Она уже слышала приближение ловцов нежити — кошмара инфернальных обитателей земель Та Шират. Какие светлые боги занесли этих изуверов в их городище на самой окраине королевства?

Крылатая охотница укоризненно покачала головой, запила поздний завтрак водой из вазы и, оттолкнувшись от перил, взмыла в ночное небо.

— Вот она! — крик запоздавших ловцов заставил гарпию презрительно скривиться в мрачном подобии улыбки.

Вот она, вот она... А вы попробуйте, догоните! И вообще у нее дела...

Приказ хозяина как-никак! Объявился ни свет, ни заря в ее уютной пещере и прям с порога (ни здрасьте тебе, ни как дела) заявил, чтобы она нашла и быстро и безболезненно отправила к праотцам одну девицу...

— Уходит зараза! — одна из человечишек перепрыгнула стоящую на пути повозку и взлетела в воздух. С шелестом развернулись за спиной нетопыриные крылья, лунный свет выхватил из объятий темноты сверкающие серебром пластинчатые доспехи, прикрывающие живот и спину.

Гарпия раздраженно хлестнула хвостом и ушла в резкий вираж. Ловец не успела затормозить и с разгона врезалась в стену.

Подавив приступ злорадного хохота (все же не ее это амплуа) хищница сделала круг почета над площадью и, махнув неудачливым борцам со злом крылом, устремилась к лесу, куда ее звало задание.

Где-то там, в чреве тенистых зарослей ее ждет жертва. Одно прикосновение ядовитого когтя и ее смерть будет мгновенной и безболезненной.

Гарпия искренне недоумевала, почему хозяин сам не захотел уничтожить эту человечку. И самое главное, почему захотел этого? Но собственно кто она такая чтобы подвергать сомнению действия сильнейшего?

На мгновение ночное создание даже позавидовало девушке. Какое трогательное беспокойство! Действительно лучше умереть, чем жить в плену сумасшествия или стать нежитью.

Тут гарпия нахмурилась. А что собственно такого в том чтобы быть нежитью или демоном? Разве сколько-нибудь важна видовая принадлежность? Судить ведь должны по поступкам...

Хищница мягко приземлилась на мокрые листья ковром уславшие землю и всмотрелась в хрупкое человеческое тельце, свернувшееся калачиком под кустом орешника. С чего хозяин взял, что она сумасшедшая? Ну да немного не в себе, но аура не несет в себе печати безумия. Несколько недель спячки, хорошей пищи и эта молодая самочка будет вполне здорова.

И что нашло на ее Хозяина? Почему он был так уверен в том, что перемещение оставит человечку ненормальной? Теперь гарпия сомневалась уже в разуме хозяина. Она еще раз пережила краткие минуты их встречи: его полупрозрачная проекция в полной мере отражающая растерянность, объявшую сознание, сбивающаяся речь... Понимал ли он что говорил?

Скорее всего, нет.

Ночная охотница верила в Судьбу — потому раскрыла крылья и полетела прочь. Если "этой" суждено умереть, она умрет.

Гарпия улыбнулась. Может рассказать Ему о девушке и...

Закончить мысль хищнице не дала стрела, вонзившаяся аккурат в наполненное инферном сердце. Отравленная стрела со смертоносным ядом веры и серебра...

"Эти людишки мне сразу не понравились" — подумала гарпия и, возблагодарив небеса за то, что успела, по крайней мере, позавтракать (поужинать?) перед кончиной, испустила дух.

Безвольное тело упало на острый шпиль башни высившейся на холме возле старого кладбища. Шпиль торчал из груди, соединяя гарпию с башней, будто засушенную бабочку с бумагой.

Напрягшись, посеревшее небо, выдало несколько молний и разразилось проливным дождем. И только охотники видели, как труп гарпии начал распадаться, испуская золотистое сияние и искря.

Вскоре вместо свирепой хищницы на шпиле осталось тело хрупкой белокожей девушки с волной русых волос.

* * *

Холодный дождь безжалостно хлестал мое ничем не защищенное тело. Сколько времени прошло с тех пор, как я пришла в себя — обессиленная, скукожившаяся — мне было неизвестно. И если честно все равно.

Все равно где я оказалась и почему. За что меня заставили пережить смерть, а потом вновь оживили, подарив несколько незабываемых мгновений полных бесконечной агонии. Если бы рядом кто-то был, я рвала бы не себе волосы и рыдала, выплескивая накопившуюся боль. Но... кроме исполинских деревьев с гладкой серой корой, что наверняка были старше любого города, вокруг не было ни души. Только я, ветер и дождь.

Через некоторое время тупое безразличие сменилось нарастающей ненавистью. Чувство было так велико, что заставило приподняться и, сфокусировав взгляд оглядеть "Чистилище". Чистилище...

Ад?

Бездну?..

К чертям все!

Я сжала в ладони серебряный крестик. Мой якорь, мою путеводную звезду, единственное, что связывало меня и Землю.

Мне, еще не до конца осознавшей события последних двух дней происходящее казалось страшным кошмаром. Хотелось верить, что еще вот-вот, и я очнусь в своей комнате. Но боль, холод и горьковатый запах прелой листвы убеждал в обратном — это не сон, страшная реальность заложницей, которой я стала.

Прислонившись лбом к дереву, я до боли вонзила ногти в его кору. Одинокая слезинка все же скатилась по щеке.

— Я отомщу! — прошептала я. — Убью тварей. Заставлю их побывать в моей шкуре.

Я слабо представляла, как осуществить угрозы, но месть на какой-то миг стала смыслом моего существования. Оказавшись неизвестно где, без денег, одежды, элементарных знаний, я нашла достаточный стимул, чтобы жить, а не остаться умирать под сенью вековых деревьев.

Наверное, хорошо, что я была одна. С первых мгновений я настроилась на то чтобы рассчитывать исключительно на свои силы. Силы, не умудренной особым опытом девушки разменявшей свое двадцатилетие, когда в ее размеренное существование будто поезд, сошедший с рельс, влетели непрошенные вершители судеб.

А ведь все могло быть иначе. Я могла просто жить. Жить, не зная, что за тонкой гранью отделяющей реальное от нереального есть то, о чем говорится в сказках и древних легендах. Я могла тешить себя иллюзией, что в мире еще осталась какая-никакая справедливость. Что высшие существа помогают, а не калечат.

Кажется, жизнь так ничему меня и не научила. Пора бы выбросить из головы эти романтически-наивные бредни. У меня было достаточно тому подтверждений...

— Что б вы все сдохли!

Перед глазами как в ускоренной съемке промелькнули размытые воспоминания: свет фар несущейся машины, боль в изломанном теле, смерть, воскрешение, потом несколько часов проведенных в мрачной темнице наполненной крысами и призрачными душами умерших... Яркий свет, слепящий глаза и вкрадчивые голоса мучителей заставляющих сознаться в том чего я не совершала. Но сейчас я отдала бы душу ради той маленькой камеры с кучей соломы. Чтобы избавиться от видений, достаточно закрыть глаза, а от холода и дождя так просто скрыться не получится.

Скрестив руки на груди, я, прихрамывая, побрела вперед.

Если неподалеку есть дорога, рано или поздно я выйду к ней, нет — меня найдет и съест лесное зверье, и это в принципе будет неплохим выходом из сложившейся ситуации. Все равно не представляю что делать. Ну, найду я дорогу, а дальше? Куда идти и зачем?

Я одна. Одна.

И это не ново. Когда это меня раздражало одиночество?

Липкие щупальца тумана обволакивали обнаженное тело, холодили кожу и мешали разглядеть пространство уже в паре шагов от меня. По щиколотку, увязая в грязи, я шла достаточно долго, но вряд ли преодолела большое расстояние.

Я чувствовала себя даже не песчинкой на ладонях мироздания, а скорее жалкой амебой плавающей в большой грязной луже. Единственное на что хватало разума — понять, что я попала и из этой грязи будет не так просто выбраться. Если вообще возможно...

Сотни мыслей — одна мрачней другой, — метались в разрывающейся от боли голове. Но я упрямо продолжала идти, как будто весь смысл моей жизни сосредоточился на этом не сулящем ничего хорошего движении сквозь призрачную подрагивающую завесу.

Разве это сложно: просто идти? Тысячи людей ежечасно попадают в неприятности: их похищают, увозят в рабство, подставляют и предают. Нужно найти в себе силы подняться, отряхнуться и продолжить жить. Это просто.

Только Господи, как тяжело заставить себя об этом помнить...

Как сложно найти силы для очередного рывка.

Почему я? Почему со мной?

Я же не птица Феникс способная возрождаться после каждой смерти! А каждый удар Судьбы в какой-то степени маленькая смерть...

Постепенно белесое молоко тумана начинало редеть. Вместе с ним редел и лес — густая чащоба оставалась за спиной, а впереди виднелись неясные очертания каких-то сооружений и застывших в безвременье фигур. Меня передернуло, когда я поняла что вышла к кладбищу и строения оказались склепами. Кроме них, сколько видели глаза, были только плачущие ангелы и каменные надгробия. Но большинство могил были лишены и этого выражения почтения.

Шурх-шурх.

Я зябко повела плечами и обернулась, надеясь увидеть источник звука, но вокруг были только деревья и печальные ангелы.

Шурх-шурх.

Постепенно оправляясь от пережитого шока, мозг начал воспринимать сигналы окружающего мира и "додумывать" неизвестные подробности. Самое страшное — я не знала, что меня может ожидать здесь. Неизвестность пугала сильнее реальной опасности.

Может это чья-то злая шутка? Может, никуда я не переместилась? Меня просто опоили психотропными препаратами и все это внушили? А потом завезли подальше от города и выбросили... Или я сошла с ума и пока мое тело лежит привязанное кровати мозг выстраивает параллельную реальность, в которую я якобы была изгнана?

Вот уж не знаю, какая версия лучше!

Шурх-шурх...

Превозмогая брезгливость и давнюю нелюбовь к кладбищам (черт, какая любовь, когда в чем мать родила одна брожу по лесу?!), я перелезла через невысокую, покосившуюся ограду и бросилась к первому попавшемуся склепу, будто надеясь, что невидимый враг — кем бы он ни был, — не заметит меня. Прижавшись спиной к каменной стене, затаила дыхание, боясь пропустить звуки приближающихся шагов. Сейчас я отчаянно жалела, что не догадалась захватить одну из валяющихся в лесу палок или, по крайней мере, не попыталась вырвать прут из ограды. Последнее, конечно, маловероятно...

Боясь выдать свое присутствие, я присела, подобрала валяющийся рядом камень и крепко сжала его. Так крепко, что сломались ногти. Хоть какая-то защита...

Шурх-шурх...

Сердце начало бешеную пляску. Спазмы свели желудок, а в солнечном сплетении стало горячо.

Кто-то приближается...

Осторожно выдохнув через стиснутые зубы, я подалась вперед и выглянула из-за угла своего убежища, ожидая увидеть что угодно: от волка с горящим голодом взглядом до ожившего мертвеца. Каково же было мое удивление, когда вместо кровожадного зверя я увидела молоденькую девушку в длинном свободном платье. Светлые волосы были заплетены в косу и уложены не слишком аккуратной короной.

Опустившись на колени, девушка принялась очищать от листьев надгробие на одной из могил, бормоча что-то вполголоса на непонятном мне языке.