Дракон-1. Дракон цвета крови

Хорошо еще, те же романы и рецепты предоставляют. Мало ли у кого ситуация какая... вдруг всерьез надо от дурака избавиться?

— Да? Допустим. Тогда привыкай и ты.

Я с удовольствием набила полный рот хлеба и принялась жевать так, что у самой все инстинкты завопили. Но... стиль 'Атакующая хрюшка' рулит.

Вот так мы устроены, мужчины и женщины. Мы любим ушами, а мужчины — глазами. А я чавкаю, еще и запиваю это все соком, и еще разговариваю в стиле незабвенной 'Гапуси' — треща, как пропеллер и заплевывая собеседника. А он-то мне пока и сделать ничего не может.

Я надеюсь, и не сможет.

Но вообще, за такого замуж выходить — это уж от полной безнадеги. И то алкоголизм лучше будет.

Матиаса хватило ровно на пять минут. Потом бедолага взлетел из-за стола. Но заплевать я его преотлично успела.

— Хватит издеваться!!!

— Да-а?

— Каэтана, тебе это не поможет!

— А мне помощь и не нужна. Еще посидим, поедим? — я демонстративно поставила локти на стол и облизнулась.

— Ты...

Я взяла салфетку и протрубила в нее слоном. Потом подумала — и положила ее на тарелку соседа.

Икэбана! Понимать надо!

Матиас передернулся, развернулся и пошел к друзьям.

Олинда из-за соседнего столика потихоньку показала мне поднятый палец. Я подмигнула подруге.

А то романы, романы... Да примитивно все!

Хочешь никогда не видеть мужчину? Сделай так, чтобы ему было противно на тебя смотреть. Сам сбежит.

И я с чувством выполненного долга принялась за салат. Понятно, Матиас может мне потом напакостить. Но сейчас я в выигрыше. И надо подкрепиться.

* * *

Каэтана!

Ты пропустила вот уже пять еженедельных отчетов, и раэша Луна волнуется за тебя.

Изволь вести себя подобающе и не позорить мой род!

Раэша ждет от тебя отчетов, и не смей их задерживать. Ищи себе мужа, и побыстрее.

Эс Рауль Кордова.

Я прочитала письмо один раз. Потом второй, для ясности.

Ясности прибавилось, да. Идеально ясно, что папаша у моего донора — форменный козел. Да какой! Горный, гордый и потомственный.

Скотина!

Ни 'как дела', ни 'как учеба'... никаких вопросов. Никаких рассказов о доме! Да что там! Каэтане даже мангуста не разрешили, а уж эти здесь сейчас в моде... хотя я бы тоже не разрешила. Такие сволочи...

Не-не-не, не надо мне про Рикки-Тикки-Тави. Вы эту зверушку в доме заведите — а потом прислугу для нее наймите, что ли? Они умные, очень активные, сильные, всепролазные, а еще хищники и вредины. Кстати — куньи. И пахнут не розами, хоть вы их 'шанелью' мойте. Везде пролезут, все выкопают, а кто и кого воспитает...

Это еще вопрос. Но я бы поставила на мангуста.

Просто мода такая... но хоть бы хомячка! Пони! Лошадку! Нет?

Везде — нет. Даже рыбок и то не завели.

Друзья-подруги? Опять нет...

Одна гувернантка. И отчетность, и дрессировка... ну, папа... Ну, погоди!

Отчеты?

Ладно, потрачу я сейчас минут десять... ой! Не потрачу. Хотя бы потому, что писать, как Каэтана не смогу. Ее-то дрессировали на каллиграфию так, что японцы бы заплакали от счастья. А как было бы соблазнительно отправить подробный отчет.

Встала. Пописала. Покушала. Опять пописала... я бы в красках расписала и сколько раз, и куда, и даже запах, и цвет... да хоть бы и вкус!

Нельзя. Почерк не тот. Поэтому...

Эс Кордова! (перебьется без отцов и папенек)

У нас был урок верховой езды. Я сильно потянула себе руку, и не смогу писать вам еще месяц.

Обещаю прославить ваш род и искать достойного мужа.

Эсса Каэтана Кордова.

И точка.

Нет, ну какой козел! Архар, епт-компот! Породистый. Бедная Каэ, надеюсь, Даннара ей хорошее перерождение даст. У нормальных родителей, а не в этом гестапо. Досталось девочке...

Не переживай, Каэ. Тетя Зоя за тебя отомстит, у тети на все яда хватит. Она — Зоя Особо Ядовитая.

Говоришь, прославить род и найти себе достойного мужа? Пришлось танком давить желание пойти, нажраться, станцевать стриптиз посреди Академии и выйти замуж за бомжа. Где ж я тут такого найду?

Но злости все равно было много.

Она кипела, выплескивалась, она требовала выхода. Дома я бы пошла в спортзал, и там, да с размаху, да по груше...

А здесь?

Гусары, утопим коня в шампанском? Денег нет? Ну, хоть кота пивом обольем...

Вот я, как те гусары. Ни возможностей нет, ни размаха... тут куда ни влезь — неудобно. А делать-то что?

Да хоть пойти поматериться на природе. И то дело...

* * *

Для полезных противострессовых матюгов был выбран берег. Тихо, спокойно, никто не помешает, все на ужине, а мне все равно есть не хочется. Более того, меня и к людям выпускать не стоит. В таком состоянии я просто сожру любого, кто на меня косо взглянет, а Каэтана Кордова не должна так поступать. Она тихая и домашняя.

До берега я, впрочем, не дошла.

— НЕНАВИЖУ!!! И ТЕБЯ, И ТВОИХ Б...!!!

Орала баба вдохновенно. Ответом ей послужил хлопок двери. Оппонент явно не собирался вступать в спор. Вслед ему полетели визги, но — бесполезно.

Я ненадолго притаилась, пока тетка визжала... а ведь знакомый голос. Но рощица тут уж больно чахлая, увидят еще... не люблю семейные скандалы. Сразу ясно, кто крайним будет. Тот, кто рядом окажется.

Да еще ревнивая дура...

Я и сама не ревновала, и зря, наверное. Вот если бы следила, ругалась, телефон проверяла... а, один фиг, так же закончилось. Кто хочет гулять, тот и будет. Это судьба такая, не отучишь.

Это как с бутылкой — решение каждый принимает сам. Или ты принимаешь человека вот такого — с развязанными штанами, или не мучай себя и его. Но голос разума — это не то, что слушают люди. Да и не слишком я права.

Это в моем мире можно уйти, найти другого мужа, что-то сделать, да хоть бы и жить одной. В этом так не получится. Здесь брак — на всю жизнь, ничего другого они себе не представляют, а о самостоятельной жизни и не грезят. Не знают, как это может быть...

А мне-то что делать?

Как быть?

А никак. Прооралась баба? Ушла?

Пошла я к морю...

* * *

Если бы условный камешек был повернут белой стороной, я бы пошла в соседнюю бухту. Но камешек был серым, и я принялась спускаться. А так, как была в расстроенных чувствах... и чего тут удивительного?

Оступилась, проехалась ладонью по камням — и с размаха уселась на попу.

И слезы брызнули.

Я сидела посреди тропинки, рыдала в голос и материлась последними словами. Безадресно, но эмоционально. Бывает такое... хоть бы пожалел кто!

По головке погладил, сказал, что все образуется... я справлюсь сама, и помогать мне не надо, но это и не помощь. Это простое человеческое участие. Хоть сопли вытереть...

На меня упала чья-то тень.

— Эсса?

Я злобно хлюпнула носом.

— Чего?

Там еще пара слов была, если честно. Не сдержалась.

Собеседника это не смутило.

— Руку покажи. Ух ты, как распахала... пойдемте к морю, эсса. Промыть надо.

— Не хочу, — проскулила я. — Щипать будет.

И только потом подняла глаза. Слезы, сумерки — все размывалось. Но... знакомый же человек!

Где-то я этого мужчину видела... еще бы вспомнить — где. Чуть выше среднего роста, на вид лет сорока, мощный такой, ширококостный. Не накачанный, а именно широкая кость крестьянина и сильные мышцы. Крепкие ноги, длинные руки, лицо...

Не красавец.

Лицо тоже на любителя.

Слишком широкие скулы, короткий прямой нос, яркие темные глаза, кажется, карие, широкие брови...

Это лицо не эса, но раэна. Но украшения ясно говорят об ином.

Золото здесь можно носить только знати. Цепочка, пара перстней...

— Эс?

— Эс Хавьер т-Альего, к вашим услугам, эсса.

— Каэтана Кордова, — меня доводят до моря, и принимаются промывать рану. Ладонь щиплет, хорошо хоть левую ссадила. Не до мяса, но больно. — Ох... простите, эс! — я вспомнила. Он меня как раз после драки с теми идиотами встретил! Но с тех пор столько произошло, а мы больше не виделись... вот и подзабыла. — Простите! Я настолько не в себе, что даже не сразу вас вспомнила.

— Ничего страшного, эсса.

Тон у мужчины такой, что становится ясно — видеть меня здесь он не рад. Выбора просто нет. Не топить же меня в море? И точно! Виделись мы примерно в тех же обстоятельствах, что и первый раз. На него жена орала.... У нее другие развлечения вообще есть?

Я вытерла со щек слезы, набрала воды в свободную руку и умылась. Высморкалась.

— Простите, эс. Бухта была не занята.

Эс Хавьер смутился.

— Я... да, забыл.

Зато я не забыла. И камешек повернула. Не полезут.

Но...

— Эс, вам тоже паршиво?

Ответом мне стала кривая улыбка.

— Да, эсса.

— Вот и мне... тоже.

— Что случилось?

— Отец написал. Знаю, ему на меня плевать, я ему не нужна, но больно же! И противно, и тошно, и тоскливо... это еще, если он меня ни за кого не сговорит. Запросто...

Эс Хавьер похлопал меня по плечу.

— Паршиво это, эсса.

— Каэтана. Можно — Каэ.

Я давала разрешение называть себя просто по имени. Да и какие уж тут церемонии, когда тебе сопливый нос только что вытирали?

— Хавьер.

Я молча кивнула.

— Будем знакомы поближе. Обещаю на людях это не афишировать. — И принюхалась. — Вино?

Эс чуточку смутился.

— Есть немного. Простите, эсса.

— Каэ. Прощу, если угостите. Я ж говорю — паршиво...

Эс Хавьер поднял брови, но промолчал. Стянул куртку, бросил рядом с камнем, на котором стояла бутылка вина, кивнул — мол, садись.

Я послушалась.

Уселась поудобнее, облокотилась спиной о камушек и уставилась на море. Там над волнами метались чайки.

Рыбу ловят.

Эс Хавьер устроился рядом, на гальке. Я требовательно потянула его за локоть.

— Нечего зад на камнях морозить.

— Хм? — но на куртку втянулся. И правильно.

— Вино передайте.

Я сделала глоток.

Чтобы таким напиться, надо литр выпить. Некрепкое, сладкое, но неплохое, с отчетливым пряным послевкусием... все равно много не буду. Так, пару глотков для настроения...

Кажется, это у него на дому лесопилка? Не повезло.

Но спрашивать и лезть в душу я не буду. Ни к чему.

Иногда надо очень мало. Чуточку человеческого тепла рядом. Участия. Осознания, что ты не один. И становится легче.

Мы сидели плечом к плечу. Передавали друг другу бутылку, отпивали чисто символические глотки, смотрели на море.

— Беспросветно все как-то, — тихо сознался эс Хавьер. — Не люблю, не понимаю, но и уйти не могу. Некуда. И Сварта не брошу. И дочь... я ее люблю. А жить нормально не получается. Почему так?

— Люди не всегда подходят друг другу, — вздохнула я. — А любовь... она эгоистична. И может перерасти в ревность, в чувство собственности, во что угодно...

— Собственность. Да, так... как это паршиво.

— Да.

Он говорил о супруге, я об отце Каэ, но какая разница? Все равно ж проблема.

Помочь друг другу мы никак не могли. Но хоть так... посидеть, выпить, кое-как успокоиться...

Не то, чтобы нам стало легче. Но хоть не так больно. И можно жить дальше, и улыбаться. А что там у тебя на душе?

Кого это волнует?

Разошлись мы только через два часа, уже более-менее спокойные. Мы не разговаривали — ни к чему. Но эс Хавьер проводил меня до развилки, и на прощание поцеловал руку.

— Спасибо, Каэ.

— И вам, Хавьер...

Не друзья. Даже не приятели. Просто люди, которые однажды поделились друг с другом своим теплом. И нам стало чуточку легче.

* * *

— Каэтана, ты к балу готовишься?

— А... да, немного.

Мы впятером сидели у меня в комнате. Как-то получилось постепенно, что мы стали по вечерам собираться именно здесь. Приходила Мариса, к которой девочки сначала отнеслись с опаской, а потом — что уж! Приняли в свой круг!

Посочувствовали по-человечески.

Сколько ей там учиться осталось? Чуть больше полугода?

Помолвку с Жоао Феррером ее отец заключил, причем Марису для этого даже не вызвали из Академии. А зачем?

Ее согласие кого-то волнует?

Вот уж точно — не в семье Лиез.

Так что... было, было чему посочувствовать. И вообще, совместные занятия спортом — сближают. Кто не верит — сами попробуйте. Если найдете хорошего тренера, к концу года ваша группа для вас родной станет. Самым дорогим отвечаю! Гантелями...

— Что значит — немного? А платье? Прическа? Книжечка танцев!?

Севилла выглядела такой возмущенной, что мне захотелось похулиганить.

— Девочки, вы просто не понимаете, — вздохнула я. — Я эти танцы не умею.

Теперь на меня возмущенно воззрились четыре пары глаз.

Не умеет?

Нет таких слов! И точка!

— Но ты так двигаешься! Каэ, ты должна!

Этого слова я не любила. Кому должна — тому прощаю. Хулиганство разыгралось и атаковало с новой силой.

— Девочки, я танцевать умею, но... не те танцы.

— А какие? — загорелись глаза у Фатимы.

Я замялась секунды на две. А правда, что им показать? В том-то и дело, что они не оценят и половины того, что я умею.

Брейк-данс? Да с ним тут в психушку сдадут.

Хип-хоп? Техно? Диско? Рок?

Не смешно. Тут вальс, менуэт, гавот, и им подобные, а с ними у меня затык. Или... показать девочкам восток? Стрип-пластику?

— А давайте, покажу, — усмехнулась я. — Сядьте все на кровать, а я тут минут пять подвигаюсь.

Стул здесь был хороший. Для стрип-пластики пилон лучше, но чего нет, того и нет. Я подумала минуту, пощелкала пальцами, восстанавливая в памяти ритм — и резко прогнулась, провела пальцами по шее, по груди...

Стриптиз бывает двух видов.

Первый — низшая ступень, вульгарное раздевание до трусов, обнаженка без изюминки и особой красоты. Это скучно.

И второй вид.

Когда ты остаешься одетой, а клиент все равно готов. Вот не нужно в стриптизе открываться по полной, там дразнить нужно, намекать... это и как в жизни.

Если женщина предложит пойти и переспать — да, с ней пойдут. Но это будет скучно. И одноразово, что ли.

А можно играть, соблазнять, завлекать и ускользать... понятно, что дело кончится постелью. Но что интереснее? То-то и оно...

Прогон получился короткий, всего пять минут, но девочкам и этого хватило. Олинда хлопала глазами, как разбуженная сова, Севилла открыла рот так, что хоть ты гланды смотри, Фати остолбенела. Зато Мариса...

— Каэ, это же...

— Да. Это для соблазнения мужчин.

— Научи меня?

Настало время мне хлопать глазами.

— Научить?

— Конечно... я ведь помолвлена. О моем женихе ты знаешь, ну и о его брате...

— И чем тебе это поможет?

— Пусть Хулиан видит, что потерял! Кого потерял! А может, и...

Смысл я поняла.

Мариса осознавала, что если придется выйти замуж, то рано или поздно она заведет любовника. И в качестве мести — можно того же Хулиана Феррера. Некрасиво?

А ей-то что?

У нее все равно ни нормальной семьи не будет, ни нормальных детей, от психа-то! Потому — пакостить она будет всем. Разъяренная женщина на тропе войны — это страшно. А стриптиз — тоже оружие.

— Я бы тоже поучилась, — кивнула Олинда. — мои родители ведут переговоры о помолвке... Девочки, пусть все останется между нами, хорошо?