— Ну ладно, мне пора. Дела. Кстати, пока не было, я, кран на кухне отремонтировал, чтоб вода не капала, форточку смазал, чтоб не скрипела и защиту от демонов установил, чтобы они дальше порога не прошли. Но учти, на улице — ты беззащитна. Не слушай, не говори с ними, а при встрече — уши заткни и быстро убегай. Да, еще одеяла теплые купить надо — скоро осень, а как тут топят неизвестно. Ну все, приду когда смогу.
Чмокнул меня в щеку и ушел. Даже не полюбопытствовал — кто меня рисовал, где, при каких обстоятельствах. И вообще, мог бы поинтересоваться, что я тут одна делала все это время. Неужели ему это безразлично? А может, он считал эмоции с рисунка и сам все узнал? Нет, не любит он меня. Не любит! Кстати, если меня отсюда выгонят, то и он остаться здесь не сможет. Так ему и надо.
* * *
Реал
В реале Женя тоже исчез. Не звонил и не отвечал на письма. На город, тем временем, обрушилась летняя жара. Расплавленные улицы и влажный горячий воздух — обычный для Нью-Йорка июль. Сын проводил каникулы в Вирджинии со школьными друзьями. Я отказалась уезжать на выходные в горы — дачные разговоры, шутки, плескание в бассейне — все, что я любила раньше, сейчас казалось мне невыносимо скучным. Я вспоминала лес, поваленное дерево, крону деревьев над головой и сияющие Золотые Ворота. Я закрывала глаза и изо всех сил пыталась опять попасть туда, в это место, в которое забросил меня попутный демовэйв.
Похоже, придется смириться с потерей Демонета — я недостаточно изобретательна и настойчива. И просить не умею — если мне отказывают, то я сразу разворачиваюсь и ухожу. Да, демон Горр, мой фаворит, от тебя никакой пользы. Кстати, я всегда щажу гордость других — предлагаю помощь прежде, чем меня о ней попросят. Но смешно ожидать от других того же. Эх, хорошо бы самой научиться попадать в то пространство, чтобы не зависеть ни от Жени, ни от кого-либо другого!
Жара сводит с ума, но я не выношу кондиционированный воздух — он какой-то не живой, уж лучше жаркий, влажный, но настоящий.
— Хочешь чаю? — спрашивает муж.
— Нет.
— А чего хочешь?
— Хочу тут лежать. В тишине. Имею я право расслабиться, в конце концов? Вот книжку читаю, видишь? — я кивнула на раскрытый томик Марко Марича, в котором по-прежнему не прочла ни одной главы.
В реале мне обычно снились реальные сны, а в Демонете — демонетные. Люди и события элитного мира никогда не пересекались во сне с реальными. Демоны не снились никогда. Но в последнее время мне снился только Женя — в обоих мирах.
Я оторвала лицо от подушки. Воздух медленно сгустился и передо мной возникли очертания тетки — грузной, неопрятной и вульгарно накрашенной. Она сорила семечками, на губе висела шелуха.
Я даже не удивилась.
— Привет, -сказала она хрипло. — Я — Расхх, мощный и властный демон, хоть с виду и непривлекательный. В моих силах многое прекратить, пресечь, остановить! А ты такая хорошенькая — нечесаная, неумытая... Лежишь, страдаешь, жалко тебя так. Хочешь семечек? Хочешь поплакать? Иди ближе, я приголублю.
— Стой! Не подходи! — я испугалась и вскочила с кровати.
Она сразу попятилась и стала прозрачнее.
А может, черт с ним, с этим Демонетом? В реале тоже много интересного: вот на конференцию в Бостон приглашение пришло — в Массачусетсе роскошная осень. Друзья из Канады в гости зовут — Квебек— фантастической красоты город. А зимой можно поехать в горы — да мало ли! Вот новая пациентка по имени Добруша записалась на прием, интересно как она выглядит? Да и Вика Молохова, с которой все началось, делала заметные успехи.
Вика теперь ни дня не могла прожить без аэробики или танцев, и результаты этого увлечения были столь заметны, что ей пришлось сменить гардероб. Она заливалась счастливым смехом, сообщая, что недавно обнаружила у себя ключицы. Еще Вика не удержалась, чтобы не упомянуть о наладившейся личной жизни. Рассказала, что недавно в ресторане, куда ее пригласил новый друг, к их столику подошел молодой человек и попросил у него дозволения пригласить даму на танец. Надо было видеть сияющие Викины глаза, когда она говорила об этом. То, что для других женщин, всего лишь, обычный, мало запоминающийся эпизод, для преобразившейся Вики было целым событием.
Я попыталась осторожно расспросить Вику о терапевтических сессиях доктора Хьюза с участием его, так называемых, ассистентов, но Вика на этот раз ничего вразумительного не вспомнила. "Да-да, были ассистенты — две женщины. Одна — ужасная на вид — обрюзгшая и неопрятная — она все время что-то жевала и сорила крошками. Непонятно как доктор Хьюз, сам такой аккуратный, даже замечания ей ни разу не сделал. А другая — само очарование — красивая, элегантная, с бархатным голосом, ах, смотрите, доктор, я даже сделала такую прическу как у нее. Нет, не могу вспомнить о чем мы говорили, так, болтали о пустяках. Мой новый друг ждал меня у выхода, мы поехали гулять по городу, он давно хотел показать свои любимые места".
Все же у меня очень благодарная работа!
Женя, конечно, специалист по демонам, но я не согласна, что их нужно всех отлавливать и уничтожать. Если их дозировать — они могут принести конкретную пользу. Изгнала же демон Похх из Вики демона Расхх. Хотя, теперь, возможно, потребуется изгнание Похх — клин клином вышибать. Я много раз наблюдала, как демон Расхх выползала из кабинета Хьюза, громко бранясь и еле волоча ноги, а через несколько минут оттуда выходил бодрый пациент и удалялся вприпрыжку, весело насвистывая.
Демонет, "Другая Сторона"
В Демонете, как назло, три дня подряд дождь лил стеной. Я безуспешно рылась в ящиках в поисках зонтика, хотя в такую погоду шанс встретить на улице ценного советчика был ничтожен. На третий день к вечеру дождь прошел, и я, закутавшись в плащ, сначала отправилась в скверик искать Милену, и, не найдя ее, долго бесцельно бродила по городу под холодным осенним ветром. Потом перешла по мосту на Ту Сторону, прогулялась по Центральной Площади — певицы Линды, из-за которой у Жени возникли неприятности, тоже не было.
Из-за пасмурной погоды людей на площади было немного. На том самом месте, где Линда в окружении толпы пела свои баллады, сейчас сидел нищий и поглядывал на меня из-под драной соломенной шляпы с явным интересом. Вот это да — попасть в другой мир, чтобы стать там нищим! Хотя может он шпион-наблюдатель, уж больно острый у него взгляд.
В библиотеку меня не пропустили. Серьезный мужчина в темном костюме сообщил мне, что за пропуском в читальный зал нужно обратиться к админу, и тот определит готова ли я воспринимать информацию, содержащуюся в книгах.
Представления в театре сегодня тоже не было. Даже на двери часового магазина у подножия башни висела табличка "Закрыто". Мимо меня спешили редкие, съежившиеся от холода прохожие. Темнело. Мир, прежде казавшийся солнечным и гостеприимным, постепенно превращался в серый и хмурый, будто выталкивал меня прочь.
Я вернулась на площадь и бросила нищему несколько демонет. Он поблагодарил, галантно приподняв поля шляпы. Местные деньги мне все равно без надобности — может, хоть ему пригодятся. Кстати, перед тем, как покинуть этот мир навсегда, хорошо бы отдать кому-нибудь оставшиеся демонеты. Но кому? Задумавшись, я свернула в незнакомый переулок и вскоре уперлась в высоченные железные ворота. Замка на них не было, я толкнула, они открылись со ржавым скрипом. Я прошла осторожно через заросли хвойных деревьев по дорожке вымощенной красными кирпичиками — передо мной в свете тусклых фонарей открылось старое кладбище. Час от часу не легче! Мраморные могильные плиты с выбитыми именами, утопающие в цветах ограды, дорожки, скамеечки... и гробовая тишина. Надо мной пролетела летучая мышь. Значит в Демонете можно состариться, умереть и лежать в могиле! А я-то думала, что отсюда можно переходить на другие уровни и возвращаться, а здесь все как в реале: одни могилы ухожены — на них свежие цветы, а на других — только буйно разросшийся чертополох.
Нет, не все как в реале: ни на одной из плит не было дат — годов рождения и смерти. Только имена. А есть ли в Демонете летоисчисление? Какой год нынче? Может здесь и с датами обращаются так же вольно как со временем суток?
Я вернулась на Центральную площадь — там уже горели яркие фонари и играла музыка. Из кабачка вывалилась подвыпившая компания. Я проголодалась и замерзла, а из дверей кабачка веяло теплом, весельем и жареным мясом, но я не решилась войти — женщина, одна, поздно вечером в кабачке — вряд ли обойдется без приключений. Вздохнула и побрела домой. "Ну и дура",— тихонько прошептал Ахх мне на ухо, и повторил громче "Ну и дура! Не войти туда, куда захотелось — это нарушение демокодекса".
Ну и пусть. Я устала.
Женя опять приходил и не застал меня дома! Как жаль, что мы разминулись! На кухонном столе меня ждал накрытый льняным полотенцем, еще теплый лимонный пирог. Глашин рисунок теперь висел в красивой резной рамочке под стеклом на стене. Он приходил сюда, ждал меня, мой любимый! Пирог для меня пек, рамочку для рисунка смастерил — думал обо мне, значит. Я легла, накрылась одеялом с головой и тихонько заплакала, как когда-то в детстве, чтобы никто не слышал. Но здесь никого нет, меня никто не услышит — можно реветь в полный голос. Завтра — мой последний день в Демонете. А интересно как произойдет это отключение? Наверно, я просто перестану в какой— то момент ощущать себя здесь, останутся только воспоминания, о которых и рассказать будет некому, потому что все равно никто не поверит, разве что Хьюз. А есть ли способ взять с собой что-нибудь на память? Чтобы мне хотелось взять? Что мне по-настоящему дорого? Рисунок Глашин, пожалуй, — удивительное напоминание о волшебном моменте, и рамочка сделана Жениными руками — как жаль это оставлять. Еще кофеварку взяла бы, в которой Женя мне кофе варил. Ну а что еще?
Я огляделась по сторонам. На этажерке обнаружила неизвестный предмет в черном кожаном футляре. При рассмотрении, предмет оказался карманным компьютером. Неужели Женя забыл его здесь? Я открыла его, экран замерцал синим цветом, и появилась надпись "введите пароль"— ну вот, какой еще пароль? А если бы я его знала, то неужели ввела бы? Это же чужая вещь. Я закрыла футляр, признавшись себе что да, пожалуй, ввела бы. Демона любопытства зовут Ануш. Он сам сказал мне как-то, что он — самый древний.
К полудню от Жениного пирога остались только крошки, пакет кофе тоже опустел. Продукты покупать не нужно — я сюда больше не вернусь. Я решила пройтись по улицам в последний раз, мысленно попрощаться со своим голденгрэйном. Полезла в ящик, где лежали демонеты, и с удивлением обнаружила, что их стало гораздо больше. Неужели Женя заработал деньги и оставил их мне?
Я рассовала по карманам все демонеты с твердым намерением отдать их кому-нибудь достойному и вышла во двор. Оглядела то, к чему, по словам Валентина, "обращается мое сознание когда ищет уюта и успокоения". Я выросла в точно таком городском дворе: с этого балкона радостно лаял когда-то мой сеттер, а тот балкон в цветах принадлежал тете Вере — она всем жаловалась на бросившего ее мужа-полковника, а ее нервная болонка Пуша нахально облаивала моего величавого сеттера. Во флигеле жили Барабаши — тетя Ира и дядя Миша, он ей изменял, и соседи регулярно докладывали ей с кем его видели и когда. А те окна принадлежали грозному дядьке по фамилии Король. А там, на третьем этаже — окна Маринки, подружки моей. Меня рано укладывали спать, а Маринке разрешали сидеть на балконе по вечерам, и она пела на весь двор. Летом я засыпала под Маринкино пение. И сейчас, засыпая, я иногда вспоминаю Маринку и ее тоненький голосок.
Точная копия моего двора — только нет столярно-художественной мастерской в подвале. Ведущие вниз ступеньки упираются в гладкую стену со светящейся зеленой буквой "Д". Держу пари, что это отличие должно что-то обозначать, но я этого уже узнаю. Эх, как же глупо я свое время использовала — металась без толку, по Жене тосковала — когда-нибудь я пожалею об этом. Уже жалею.
Я погладила теплую от последних лучей летнего солнца стенку, и вдруг отскочила в сторону — кирпичи беззвучно разъехались, образуя неглубокую нишу. Внутри ниши мерцало множество мониторов соединенных разноцветными проводами. Я огляделась по сторонам: вокруг никого не было, тогда я ступила в нишу одной ногой — чтобы дверь случайно не закрылась — и принялась рассматривать изображения на мониторах. На одном из них я узнала Центральную площадь с гостиницей "Золотые Ворота" и часовой башней, а на другой увидела залитую солнцем оливковую рощу, на третьем — это был без сомнения дом Валентина — крынка молока на кухонном столе, окно выходящее в сад. Были и другие изображения неизвестных мне улиц и помещений.
Я осторожно вышла из ниши, дверь бесшумно закрылась. А я верно догадалась, что это отличие здесь неспроста. Ах, как жалко отсюда уходить!
Пройдусь по улице последний раз: ларек с безделушками, кафе, аптека, хлебный магазин, там дальше — парк с фонтаном — часть мирка Милены, а за рекой — мир Валентина: река, ладьи, хатки, озеро с лилиями — роскошный голденгрэйн! А сколько еще мирков я не увижу, и в храм на верхнем другом уровне не попаду! Похожие чувства я испытывала перед реальным отъездом в Америку, но возможность навестить покинутый мир у меня никто не отнимал. Ну, все, вернусь домой, полежу еще на нашей с Женей кровати, подушка еще хранит его запах... и... приготовлюсь к моменту отключения от Демонета. Но кому же отдать деньги? Если бы нищий какой-нибудь встретился...
И тут я опять увидела Похх. Она сидела на скамейке, болтала ногами и облизывала мороженое на палочке. Похоже, все демоны обожают мороженое — вот уж и правда — демоническое лакомство!
— Дура ты, — сказала она без всякого вступления.
— Ну так не разговаривай с дурой! — я отрезала, испугавшись своей неисправимости — я опять среагировала на демона.
Похх не обиделась, а даже обрадовалась,— ведь у нее сразу же появился повод продолжить разговор:
— А знаешь почему?
— Ну, скажи.
— Да с твоими данными любая женщина добилась бы всего и даже больше.
А ты плачешь, мечешься и упиваешься жалостью к себе. Я бы к тебе давно заглянула, но Женя твой круги магические очертил возле дома, печати казадорские с заклятьем на дверь наложил, и возле кровати — еще парочку, чтобы ты его во всех снах видела. Демокодекс нарушает бесстыдно. Что? Правда, ведь? Снится, верно? На привязи тебя держит, а нас отгоняет. И знаешь почему? Боится, что мы о нем всю правду расскажем.
— Ты все врешь.
— Вру? Не веришь, что он сны твои оркестрирует? А во сне иногда решения приходят важные, верные, а он мешает, свои навязывает. И если я скажу тебе, что он в твое отсутствие приходит и свежие печати ставит, ты, пожалуй, тоже не поверишь! И лапшу тебе вешает, что вы соединены на верхних уровнях и никакие замки вам помешать не могут, а сам двери открывает при помощи Укка.
— Что такое Укк?
— Универсальный казадорский ключ. Ну что, будешь слушать?
— Нет, не буду, — сказала я, но уже менее уверенно.
