— Алена! — выкатила я гневно глаза. Хотя, что тут еще скажешь? Деревня то у нас одна... И молочница тоже одна... Впрочем, как и у целой половины Мэзонружа... Ну, тетка Тиристина, язык длиннее, чем у ее Перлиты!
— А что, 'Алена'? Кстати, ты почему его к нам за стол не позвала? Боишься, будем вести себя... неприлично? — подтолкнула девушка плечом своего соседа (видимо, с кандидатурой уже определилась). Белозубый здоровяк, в подтверждение, оптимистично ей оскалился.
— Да вы-то тут причем? И вообще, давай сменим тему.
— Ну, давай. Только вот что я тебе напоследок скажу, дорогая: стоящие мужики на дороге не раскиданы. А если и раскиданы, то подбирать их из пыли смысла уже нет.
— А с чего ты... дорогая, вообще решила, что этот мужик, именно стоящий? У него что, на лбу элитный знак(6) выведен, или есть другие признаки?
— Тю-ю. Какая скука, Стася, — уничижительно скривилась девушка. — А твои глаза где? Женщина ты или береза у дороги? Да что ж меня все сегодня на дорогу то тянет?.. В общем, слушай, деревенская наивница. Есть и на самом деле верные признаки, по которым такого мужика от раскиданных, тьфу... Первый признак: сдержанность, то есть устойчивые моральные ценности. Видно, что пришел не с утренним кофе в постель, но вежливо поздоровался и скандал публично устраивать не стал. Так?
— Ну, так, — недовольно согласилась я.
— Второй признак: открытый взгляд. Он, когда здоровался, смотрел всем в глаза. А это значит, что человек проблем не боится и его трудно застать врасплох. Ну, а третий признак... — кокетливо надула губки специалист по стоЯщим мужикам. — внешняя привлекательность. Тебе достаточно... дорогая?
— Есть еще... — не успела я открыть рот, как за меня это сделал один из внимательно нас слушающих артистов, немолодой уже усач. — Вы позволите, девушки? — шутливо приложил он руку к груди.
— Валяйте, Трибор, — повелительно взмахнула художница своим цветастым шарфом.
— Я 'каруселю(7)' уже двадцать три года и знаю цену надежным поддержкам. Для нас они — вопрос жизни. А этот ваш... — кивнул он в мою сторону. — мужчина, сразу вас, Стася взял за руку.
— Так и что с того? — скептически прищурилась я.
— Весь смысл в том, как именно он это сделал. Он пропустил ваши пальцы между своими, — на собственных лопатных пятернях изобразил акробат. — По нашему — 'замок' и это самая надежная сцепка... Вот и получается, что...
— Что он еще и надежный к тому же, — громко закончила за артиста Алена. — Давайте же за это качество выпьем!
Я, конечно, к тостующей присоединилась, но вывод мой существенно от ее отличался. Да и бывалый Трибор, уверена, совсем не ветранову надежность имел ввиду...
Вскоре к нам придвинул стул довольный Аргус и под приветственные возгласы высыпал на стол из кармана штанов с десяток желтушных меденей:
— Гуляем дальше? Я — с вами.
Судя по отсутствию на поэтическом челе свежих синяков, а на рубахе — новых дыр, полоса везения его в ближайшее время сужаться не собиралась.
— Мне очень песня ваша понравилась. Особенно стихи, — тут же пристала я к мужчине.
— О-о, лучезарная Анастэйс, — в ответ покачал он своей нечесаной головой. — Я написал ее, когда мне было четырнадцать лет, хотя в те годы уже считал себя очень взрослым и умудренным жизнью... Лучше расскажите, как ваши дела и где ваш спутник? Он так быстро сюда зашел и больше не возвращался.
'Да что же это такое?', — снова возникло у меня огромное желание сменить тему разговора, но на ум, как назло, ничего стоящего не шло:
— Спасибо. Все хорошо... А вот...
— А может вина? — добродушно засмеялся, видя мои тщетные потуги поэт.
— А я не вино...
— Аргус, какой же ты милый! Конечно, надо еще вина! Жужа, еще бутылку 'Улыбки Зилы', пожалуйста!.. Да, а Стасе ее эля! — почтила и меня своей заботой вездесущая художница. Мы же с поэтом лишь обменялись ухмылками.
Вот так мы обычно с Аленой и гуляем — на деньги того, у кого они есть.
Зато весело и, как обе любим — с душой. И даже танцы наши с ней так и называются — 'танцы души', в общем, кто на что горазд. Правда, до них еще очередь не дошла. Но, и домой что-то совсем не тянуло...
— Аргус, милый. Что-то минорно сегодня невпопад. Может, прочтешь нам что-нибудь из своего последнего? — примерно через час заявила из под руки ухажера разрумянившаяся художница.
— Из последнего? — шутливо уточнил разомлевший поэт. — А вот, из совсем последнего:
От вина 'Улыбка Зилы'
Стал я дамам самым милым.
Пейте дамы то вино,
Ведь так красит нас оно.
— Очень похоже на... — сквозь дружное мужское ржание, прищурилась я. — Аргус, а по моей специфике что-нибудь можете?
— В каком смысле? — склонился ко мне, балаганно раскланивающийся в это время автор.
— Что-нибудь, про мыло, например?.. Анисовое?
— Анисовое... — на несколько секунд нахмурил Аргус лоб. — Вот:
Анисовое мыло
Селян всех покорило.
Ведь пеной того мыла
Весь местный гнус накрыло... О-о, благодарствую!
Сорвал поэт и в этот раз дружные аплодисменты. Дальше пошли заказы уже от других столов и в прогретом воздухе закружили рифмы про кресла-качалки, подсвечники и хомуты, а после того, как Аргус галантно обыграл благородное назначение ночной вазы, я уже была полна решимости:
— Слушайте, а ведь это стоящая идея! — дернула я за рубаху мужчину.
— Что вы имеете в виду? — вернулся он, наконец, на свой стул.
— Стихи про разные товары и услуги. У вас же так здорово получается: и смешно и по существу.
— Анастэйс, — грустно скривился в ответ Аргус. — Значит, вы считаете, что я на большее уже не способен? Только на такие вот, 'смешные' стишки про хомуты?
— Да нет! Я считаю, что ценится любая работа, выполненная честно. Ищите вы и дальше свое вдохновение. Ищите, но... совмещайте. У Алены ведь получается совмещать. А почему бы и вам не попробовать? А я вас со своим начальником познакомлю. Он мне давно жалуется, что для успешных продаж одной красивой обертки мало и надо искать что-то еще. Так почему бы не предложить ему ваши стихи в качестве еще одной хорошей причины купить наши полезные товары?.. Что вы молчите, Аргус? Надеюсь, я вас не обидела?
— Что вы, Анастэйс, — взмахнул он рукой. — Я думаю... Есть, над чем...
— Извините, что перебиваю, — перекинулся к нам через стол самый юный и самый застенчивый из артистов. — А вы... Стася, действительно, мыло варите, которым весь гнус 'накрывает'? Очень он меня достал. Другие привыкли, а у меня все тело постоянно чешется и днем и ночью. Так, действительно?
— Да... Завтра с утра — в нашу хозяйственную лавку на соседней слева улице. А вообще, оно по всей Ладмении продается, — удовлетворенно расплылась я и повернулась к застывшему поэту. — Ну, и долго вы еще думать будете?..
Не знаю, как наш поэт, а вот мне ни о чем думать совсем не хотелось. И, когда спустя еще какое-то время, к моему уху склонилась растерянная Жужа, я уже с трудом смогла сообразить, что именно она мне пытается втолковать:
— Кто меня там спрашивает, у вашего крыльца?
— Так не представился он. Рыкнул только, что по большой нужде вызывает, — пожавшая плечами девушка в склоненной позе показалась мне сейчас очень забавной.
— А-а. Так он — нуждающийся, — звучно хмыкнула я Жуже в ухо. Девушка резко распрямилась и недоуменно на меня посмотрела:
— Госпожа Анастэйс. Вы, конечно, маг и в Мэзонруже всякое про вас говорят, но мой вам совет — не ходите вы туда.
— Это почему? — уже поднялась я со стула и одернула кофточку.
— Да странный он какой-то, злой — мычит и качается. Хорошо, хоть один.
— Без стада?
— Без... чего? — открыла рот Жужа.
— А-а, не думай. Я сейчас сама гляну, — и уверенно направилась на выход, лишь махнув рукой вопросительному воплю Алены.
Мужчина, действительно вел себя странно. И, с трудом сосредоточив на его внушительной фигуре свой магический взгляд, я даже присвистнула от удивления (сделала попытку):
— О-о, дорогой. Кто ж тебя так снарядил в дорожку?
— Ты — нечистая девка! — шагнул тот к крыльцу и вновь неловко качнулся. Еще бы. Оно так и получается, когда на нетрезвую голову такое заклятие накладывают.
— Ну почему же, нечистая? От меня очень даже хорошо пахнет — ландышем и жареными угрями. Жаль, что ты сейчас этого не чувствуешь.
— Ты — нечистая душой. И за все отквитаешься, — продолжил свое наступление незнакомец, начисто отбив у меня охоту зубоскалить и дальше. — Стоять! — выставила я вперед руку и быстро сомкнула пальцы в отбивающем знаке.
Мужика снесло к противоположному, испытавшему всякое от такого соседства забору. Огорожа жалобно крякнула, тут же за ней истерично зашлась собака, а в высоких лопухах, сначала мстительно взревело, а потом зашуршало. Вот ведь настырный! Пришлось повторять, правда, уже без прежнего запала. По правде сказать, мужик то в чем виноват? Поэтому, чисто из сострадания, второй полет был сокращен ровно наполовину, но, на пользу также не пошел. Слепень(8) вновь поднялся с земли и без замысловатостей попер прямо 'в лоб'. Странно. А ведь даже меч из ножен вытащить его не заставил. Будто играется нами обоими... Или проверяет возможности. Тогда остается одно:
— Из-звини! — взмыл подневольный над самым забором, да так и остался там, заключенный в невидимую оболочку. — А теперь поговорим, — слепень трепыхнулся и неожиданно покорно затих. — Эй, ты еще здесь?! Какого ахирантеса тебе от меня надо?!
— Стася! Какого хоба ты здесь изображаешь?! — а вот это уже был вопрос ко мне, заставивший вздрогнуть от неожиданности и на миг ослабить контроль... Ш-шмяк!
— О-о-о... лешье сидалище. Обо что это меня так... приложило?
— Мне в какой последовательности отвечать? — нервно прищурившись, развернулась я в пол оборота к вывалившим из таверны посетителям во главе с Аленой и Аргусом... А потом перевела взгляд на внезапно возникшие из темноты малоприветливые и сильно запыхавшиеся физиономии. — Добрый вечер...
— Клык, ты чего тут разлегся? — косясь в сторону напряженно застывшего крыльца, выступил вперед самый любопытный из подоспевших. — Мы тебя по всей деревне обыскались. Вышел до ветра и пропал...
— А чтоб я сам знал, — кряхтя, попытался тот встать с земли и снова плюхнулся на задницу. — Ничего не помню, братва. И где я... и кто эти все, — вот тут я мысленно выдохнула, да видно, рано:
— Так тебя здеся тумачили что ли? — колыхнулась кучка наемников 'неожиданным' предположением. — А кто тумачил то?.. Эти?
— Да никто тут никого не тумачил! — пришлось заявлять уже мне. — И даже пальцем к нему не прикоснулись. Он сам — я видела.
— Да-а... — нервно проблеяла мне в такт Алена. — Я тоже видела. Он сам... того. Навернулся. Так что вы, мужчины, его забирайте и... спокойной ночи.
— А вот я не уверен, что ночка спокойная будет, — авторитетно усомнился самый задохлый из воителей. — Смотрите, братва, какая у того патлатого довольная харя. Точно, уделали они Клыка до мутноты в башке. Да еще и обобрали, верно.
— Чего?! — благородно возмутился такому навету Аргус, но лютню, на всякий случай, перехватил.
— Послушайте, раз уж на то пошло, так это я его уделала... бесконтактно, — многозначительно уточнила я. — Со мной будете разбираться, если желание возникнет.
Вот он — мой личный момент доблести. А что? Все по-честному. Только я бы сейчас с большим удовольствием запустила шаром не в этот нестройный отряд из пяти нетрезвых наемников, а в того, кто у нас в деревне решил 'весело поиграться' людьми.
— Я за нее... — момент доблести испорчен безвозвратно. — Анастэйс, в таверну.
— Что?!
— Да мы все здесь за нее!
— Так драться то будем?!
— Гаф-ф!.. Гаф-ф!
— Ветран!.. Да что же это такое?!
— Так тебя тумачили или нет?!
— Э-эх, конец везухе!.. Алена, инструмент подержи!
— Гаф-ф!.. Гаф-ф! Гаф-ф!
— Да ни лешего я не помню!
— Трибор, где наши биты?!
— Стася! Давай ко мне! Отсюда лучше видно!
— Да что вы со своими битами?! Это я его уделала!.. Ветран, отстань!
— Гаф-ф!..
— Братва!!! Я вспомнил!.. Я у канавы мужика какого-то встретил. Однако, это он меня того, по башке...
— ... Скажите, а вы описать его сможете? — в воцарившейся тишине присела я перед вконец озадаченным наемником.
— Извиняй, голуба. Мне бы сейчас хоть лошадь свою... описать. А что, очень надо?
— Ага... Но, ничего. Проспитесь, и на утро все будет нормально...
Хмель дезертировал из головы еще перед решением в очередной раз начать жизнь заново, но, после появления тревожного 'зуда' между лопатками. И даже вернувшийся Ветран нисколько не удивил. Еще бы, с его то 'надежной сцепкой' он теперь надолго к нам прицепился. И больше совсем не хотелось ничьей правды. Потому что вполне хватало своей.
— Анастэйс.
— Даже не начинай.
— ...Ты как? — присел Ветран рядом со мной на широкую скамейку, приставленную к боковой стене таверны.
Место это служило, вот уже много лет романтическим уединениям особо прытких посетителей 'Лишнего зуба'. И для большего комфорта было с обеих сторон обсажено пахучими кустами акации. Поэтому чувствовала я себя на ней сейчас как-то неуютно. Будто зашла в чужой дом обманом:
— Да, все нормально, — буркнула куда-то себе под ноги. — Только очень спать хочется... и в баньку. А ты, наверняка, голодный... Пойдем... домой.
— Значит, ты согласна?
— С тем, что у тебя есть своя, точнее чужая тайна и твой долг обязывает тебя, свято ее охраняя, попутно охранять неизвестно от чего еще и нас?
— В общем... да, — не очень уверенно согласился Ветран.
— А знаешь, делай то, что считаешь нужным. И живи у нас столько, сколько посчитаешь нужным. Да, я согласна. А теперь мы можем идти домой?
— Нет, подожди, — ухватил меня за руку мужчина и заставил вновь плюхнуться на нагретое сиденье. — Скажи, почему ты согласилась?
— Во-первых, убери руку и больше не распускай... обе. Это, во-первых. А во вторых... Я тебе доверяю, а это сейчас главное. Ты доволен?
— Анастэйс, что изменилось в твоем отношении ко мне за такое короткое время? — послушно разжав ладонь, развернулся Ветран уже всем корпусом.
— А какая тебе разница? Меня ведь теперь все устраивает.
— Честно говоря, большая.
— Большая? Ну, ты и наглец! Сам, значит, слова лишнего из себя не выдавит, а другие перед ним должны наизнанку выворачиваться... честно говоря?
— Наизнанку совсем не обязательно. Достаточно простого ответа на мой вопрос.
Простого ответа на его вопрос?.. А как мне объяснить этому упрямцу, что, после сегодняшнего представления со слепенем, я более чем уверена — одному ему с неизвестным магом не справиться? Как дать ему понять, что, по моему мнению, скорее не мы, а он сам нуждается сейчас в догляде?.. Честно говоря, не знаю:
— Ветран, я просто думала-думала и передумала. Ответ достаточно простой?
— Вполне, — вкрадчиво отметил мужчина. — Только... ты можешь мне прямо сейчас и здесь пообещать, что не будешь применять против меня никаких заклятий и поить меня своими зельями?
