Вроде бы и не нужно Такеру всё вот так снова и снова вспоминать. Но если ты круглосуточно живёшь службой, знаешь и любишь свою работу, разбираешься в её тонкостях и способен делать пусть не большие, но вполне реальные успехи, иногда сравнимые с чудесами. То... Почему бы и не вспомнить, тем более что в этом полёте, обещавшем быть вполне рутинным, как определяли его сами фрегатовцы, 'доставочном', случилось много всего важного и сложного. Что, даже если судить только по сухой служебной статистической отчётности далеко не в каждом походе космического боевого корабля происходит.
Хорошо поступил старпом Шепард, очень хорошо. Побудил, не заставил, а именно побудил фрегатовцев облачиться в лёгкие космические скафандры, дал понять, что это — не блажь, не самодурство второго по значению офицера на борту корабля, а необходимость.
Сейчас Такер отчётливо представлял себе, сколько жизней нормандовцев спасли скафандры, когда фрегат атаковал гигантского Жнеца. Да, по всем нормативным документам разведкораблям категорически запрещалось вступать в бой, если противником является такой корабль, но... Шепард и Андерсон делом доказали фрегатовцам, что бывают моменты, когда атаковать такие громадины не только разрешается — их необходимо атаковать.
Хорошо, что успели провести ряд тренировок, полноценно использовали вирт-системы фрегата. Устали нормандовцы, конечно, но... Тренировки дали возможность фрегатовцам 'проснуться' и поверить в себя. А когда начался бой — не полигонный, не стрельбищный, не виртуальный, Такер почувствовал, как пробуждается в нём что-то такое... чему сразу-то и названия не подберёшь. Взрослость, мудрость и... готовность пойти до конца. Эти минуты противостояния с легендарным Жнецом Чарлз запомнил на всю жизнь. До мельчайших деталей запомнил. И знал, и понимал, что так же, строго индивидуально запомнили эти мгновения и остальные нормандовцы. Доклады, команды, визг и вой исполнительных механизмов оружия и — гигантская креветка, переставшая быть персонажем устных и письменных сказаний о древних временах...
Потом... потом началась работа на Иден-Прайме. Да, пришлось 'встать на охрану' поверженного Жнеца, пришлось поспособствовать обустройству отдельного стояночного поля. Это всё — обязанности вахтенных офицеров корабля, часть их работы.
Такер ощутил такую острую востребованность своих знаний, умений и навыков, что почти и забыл о таких вещах, как сон и еда. И никто из старших офицеров корабля не пенял ему за эту забывчивость. Наоборот, все фрегатовцы работали столь же интенсивно, потому что... Потому что дел всегда много, а времени всегда мало. Так уж заведено в этом мире, в этой реальности.
Сразу и не перечислишь всё, чем пришлось заниматься членам вахтенной службы фрегата-прототипа. Многим. И обычным, рутинным и необычным, даже пионерным. Участвовал Такер во многих работах — его никто не загонял в рамки: может человек поспособствовать — пусть попробует, лишних людей всё равно на борту военного корабля нет, все нужны, все необходимы, все важны.
Трудно было? А как же без этого?! И личные трудности тоже были. Обходя корабль, стоя на вахте у Звёздной Карты, Такер видел, как трудно переносят фрегатовцы невозможность увидеть своих родных и близких на экранах, услышать их голоса, получить от них письменные весточки.
И сам страдал, понимал, что Джейн переживает, волнуется, беспокоится. Да, ясно, что часть информации о происшедшем ушла с планеты. Десятыми дорогами, может быть и тайными, но — ушла. Людской телеграф — работает, без этого нет общества разумных органиков. Потому Джейн... многое знала, а ещё больше — понимала и чувствовала. Она... Она страдала. И — терпела. Офицерская жена. Не каждая, ох, не каждая женщина способна так ждать. Джейн... сумела.
Как же был рад Такер, когда смог написать Джейн большое письмо, в котором пояснить очень многое. Знал, понимал, чувствовал, верил — это письмо необходимо его главной подруге.
Джейн получила это письмо — оно отправилось с борта фрегата по 'золотым каналам'. Андерсон разрешил всем фрегатовцам отправить несколько писем, воспользовавшись этой уникальной специальной системой связи. И прислала ответ — сообщение и несколько видеофайлов. Такер увидел своих подросших детей — и сына, и дочку. Услышал их... И понял, что ему есть что защищать, есть за что бороться и за что страдать — за то, чтобы его подруга и дети выжили. Угроза вторжения Жнецов стала ощущаться... Гораздо яснее, точнее, чётче и сильнее, чем раньше. Не только на Идене, но и на Земле и в других человеческих колониях.
Происшедшее на Идене стало на декаду центральной темой для большинства средств массовой информации в исследованной части галактики. Роль и значение военнослужащих, как отметили все фрегатовцы, быстро и ощутимо возросли. Выросли конкурсы в офицерские школы, военные училища, толпы юношей осаждали вербовочные конторы.
Силуэт Жнеца стал узнаваемым символом новейшего времени для большинства разумных органиков любой расы, перестав быть только зримым воплощением некой легенды. Теперь это была угроза — реальная, страшная и неотвратимая. Очень многие понимали, что если проявился один Жнец — следом очень быстро придут и другие 'креветки' и тогда... тогда придётся воевать всерьёз.
Когда на борту появился протеанин... Такер, как и многие другие фрегатовцы, впервые реально ощутил, что значит общаться со своим — в каком-то крайне сложном смысле — предком. Да, было время, когда он опасался Явика, в том числе и потому, что быстро понял: нечего ему противопоставить четырёхглазому разумному органику, который всех остальных разумных органиков почти постоянно именовал — и вслух, и письменно — не иначе, как 'примитивами'.
К вполне понятному шоку добавилось и потрясение от возможности увидеть рядом с собой легендарного Спектра Цитадели Сарена Артериуса. Оказалось, что Найлус Крайк — действительно его ученик и верный последователь.
Двое турианцев-Спектров объединились в неразрывный тандем и уже на Иден-Прайме зарекомендовали себя как очень знающие и строгие беспощадные правоохранители. Одна эпопея со стритрейсершей стала для иден-праймовцев темой номер один на добрых четыре дня. Турианцы добились отправки девушки-убийцы троих землян не куда-нибудь в колонию-поселение, а в легендарную своей неприступностью Тюрьму Спектров, размещавшуюся на Цитадели. Туда же вместе со своей дочерью-убийцей отправился и её отец, осуждённый Спектрами за многочисленные экономические и финансовые преступления.
Теперь бывший бизнесмен и стритрейсерша оба работают физически на благо Станции и её обитателей. И будут работать так всю оставшуюся жизнь. Такие порядки в этой тюрьме, что отлынивать от физического труда там... невероятно сложно. Почти невозможно.
Матриарх азари Бенезия Т'Сони... Редко, очень редко матриархи посещали родную планету человечества или Солнечную систему. Им, вполне вероятно, хватало азарийского пространства и многочисленных обитаемых миров Большого космоса, где селились синекожие красотки. Все фрегатовцы знали, что её, как и Сарена Артериуса, спас из хаскококона старпом Шепард, рискнувший своей сутью и одержавший впечатляющую победу.
Оказалось, что хаскизацию можно победить, но для этого... Нужно очень и очень постараться, напрячься и рискнуть... очень многим.
Сарен занялся решением правоохранительных проблем на Идене, продолжил обучать Найлуса. Теперь турианцы стали, можно сказать, неотъемлемой частью экипажа и команды фрегата. Да, предполагалось, что они могут быть отозваны Советом Цитадели или Иерархией, но... Слишком это маловероятным представляется и не одному главному вахтенному офицеру, но и почти всем фрегатовцам.
Отношения Бенезии и Шепарда — это только их дело. Личное. Так решили нормандовцы, поняв, что старпом выстроил ситуацию. Сориентировал выжившую — в полном смысле этого слова — пожилую азари на скорейшее воссоединение и полное восстановление взаимоотношений как с дочерью — той самой Лиарой Т'Сони, сделавшей себе в ксеноархеологии имя исследованиями о протеанах, так и с Мятежным Матриархом Этитой — одной из ключевых фигур Матриархата Азари.
Фрегатовцы очень высоко оценили стремление Шепарда остаться для Бенезии не на вторых, а на третьих и пятых ролях. Да, между Шепардом и Бенезией было единение. И что? Это не оскорбило и не обидело Бенезию и Шепард не сразу, далеко не сразу пошёл на это — только тогда, когда убедился, что азари действительно хочет этого, а не делает вид.
Но и тогда Шепард остался верен себе: он не стал разрушать семью Т'Сони, не стал осложнять жизнь пожилой азари. Да, она хотела ребёнка от Шепарда. Нормальное вполне предсказуемое желание для разумного органика. И дело тут не в том, что этим старшая Т'Сони хотела отблагодарить Шепарда за своё спасение, нет. Дело в том, что она полюбила молодого необычного землянина. Полюбила той самой последней, острой, горькой и глубокой любовью, свойственной и доступной далеко не всем матриархам азари.
Такер и его младшие коллеги не раз и не два видели, как Шепард и Бенезия гуляют вместе по Идену и по фрегату, как Шепард спокойно и легко несёт далеко не миниатюрную азари на руках и она не скрывает своего удовлетворения и радости.
А уж прощание Бенезии с соплеменницами перед отлётом... Старшая Т'Сони осталась в памяти иденцев как очень и очень необычная матриарх азари. И теперь, совсем скоро в этой необычности убедятся и обитатели Цитадели.
Сидя за столиком, Такер скользил взглядом по интерьеру столовой и думал о том, что теперь он может написать письмо сыну, а Джейн прочтёт его. Прочтёт так, что сын, несмотря на своё малолетство, поймёт. Многое поймёт. Сын должен знать, чем сейчас занят его папа. Это — необходимо, это — нормально.
Надо постараться за оставшееся время... сформулировать основные положения, можно сказать — тезисы этого письма. Джейн многое понимает. И знает о том, чем занят её главный друг большую часть времени суток: тут и скрывать-то особо нечего — рутина есть рутина. Журналисты, освещавшие события на Идене, связанные с пребыванием 'Нормандии' на планете, больше раскопали вполне правдивого и обоснованного, чем озвучили или показали сами фрегатовцы, но для Джейн всё равно важно мнение мужа и друга. Сумеет она пояснить детям многое: дочка тоже интересуется, очень интересуется происходящим вокруг. Познают близнецы мир. Большой и... сложный.
Интересно, как бы он пояснил сыну то, чем занимается сейчас, вот эти несколько суток, прошедшие с момента входа в систему, где располагался Иден-Прайм? Современные дети рано осваивают всякие гаджеты и это — нормально, обычно и привычно. В этом нет ничего вредного — с этими гаджетами новым поколениям разумных органиков жить долгие десятки лет...
Если эти десятки лет у них будут. Жнецы — серьёзный противник. Большинство СМИ не скрывают этого факта, да и не скроешь такое.
Сверхдредноут. Один. А если таких сверхдредноутов будет хотя бы сотня? Явик доказал, в том числе и с помощью своих уникальных, предельно информативных мыслеобразов, что таких гигантских кораблей были... тысячи. Пространство Империи Протеан намного превышало по площади нынешнее Пространство Цитадели — даже если к нему добавить и территории Траверса и Терминуса — всё равно будет намного меньше. Но защищаться, обороняться, нападать и наступать не десяток лет, не сотню, а две тысячи лет... Сильны протеане, очень сильны!
Нормандовцы знают многое о возможностях и способностях Явика, но они понимают, что он не проявил и сотой доли своего потенциала. Возможно, цитадельцев ждут большие сюрпризы, сложные, тяжёлые и опасные. Много сюрпризов. Но... Старшая Раса должна действовать привычными для неё способами, средствами и методами. Потому-то Явик больше всего доверяет именно нормандовцам, а среди них — Шепарду.
Теперь-то фрегатовцы знают, что Явик выжил не один — за ним теперь как минимум сотня соплеменников, успевших и сумевших уйти с Идена на своём боевом фрегате с говорящим названием 'Клинок Ярости'. Они — скрываются, а Явик... Явик делает вид, что выжил только он один.
До поры, до времени это будет срабатывать. Старшая Раса может себе такое позволить. Лучшая власть та, которую не замечаешь. Так говорили земные, а оказалось — не только земные — мудрецы. Протеане примут своё, уникальное участие в предстоящем Противостоянии со Жнецами, теперь уже не в качестве ключевой расы, а как 'одни из'.
После войны, после победы над расой гигантских кораблей, протеане сделают свой выбор и либо останутся в безвестности, либо войдут в обновлённую семью разумных органических рас.
Многое, очень многое зависит от того, как будет осуществлена запланированная работа на Цитадели. Потому-то в столовой нет никого из фрегатовцев — все принимают пищу, проще говоря — завтракают, обедают и ужинают на рабочих местах. Командование фрегата не настаивает на том, чтобы делались предусмотренные распорядком дня общие перерывы, ясно, что до момента постановки корабля на участок внешнего рейда надо сделать очень много, а времени... Времени, как всегда, не хватает.
Джейн пояснит многое сыну и дочери. Удивительно, но в свой годик — теперь уже с небольшим 'дополнением', мальчик и девочка изумляют и маму, и папу, и врачей, и нянь. Они развиты не по годам. Понятно, что планшеты и ридеры для них стали обычными и привычными вещами очень быстро — не прошло и нескольких месяцев. Всё меняется во внешнем мире, ничто не остаётся постоянным, значит... Значит, и люди тоже меняются, развиваются, совершенствуются.
Сын и дочь с гордостью рассказывают сверстникам, что их папа служит на той самой 'Нормандии'. Пояснений часто и не требуется: название корабля, остановившего Жнеца над Иден-Праймом известно теперь большинству землян и — не только землян. А уж добывать информацию из планетного Интернета и межзвёздного Экстранета дети разумных органиков учатся теперь очень, очень рано. Тексты, конечно, малюток пока интересуют мало, а вот картинки, видеоролики — это для них привычно. Джейн показала мужу во время одного из последних сеансов связи рисунки детей: там изображены весьма похоже, и фрегат, и Иден-Прайм. Коряво, конечно, в общих чертах, в полном соответствии с особенностями детского восприятия, но главное — очень узнаваемо. А значит... значит, очень скоро можно будет с Цитадели, если получится, рассказать детям о том, чем приходится заниматься не в общем, а конкретно. Дети любят конкретику, это для них важно и даже необходимо.
Потому... Потому надо уже сейчас, если выдалась такая возможность, подумать очень серьёзно над тем, как рассказать сыну и дочке о своих обязанностях и о своей работе. А работа — сложная, интересная и во многих деталях непохожая на общепринятые армейско-флотские стандарты.
Столик чист, вокруг никого. Чарлз Такер достал из поясной скафандровой укладки служебный ридер, включил прибор, вывел на экран содержимое файла Устава ВКС, быстро нашёл нужный раздел. Да, формулировки привычны для взрослого человека, офицера, а вот для ребёнка надо это изложить как-то по-иному, проще и доступнее. Да, сложно это и сразу такое не осуществишь, тем более — с наскока, но... Кое-какие моменты вполне можно озвучить и даже показать.
