Сказано — сделано. Позавтракав, Джеф собрал вещи. Теперь он взял с собой и те, что могли потребоваться, если он решит жить в гостинице при космопорте. Не наездишься туда-сюда за два-четыре часа ежедневно, надо устраиваться официально на работу. И потому надо и жить где-нибудь поблизости.
Попрощавшись с мамой и папой, Моро-младший неспешно вышел из дома и направился к остановке. Объяснять знакомому водителю пассбуса ничего не пришлось — на такой работе люди очень быстро учатся разбираться в самых разных жизненных ситуациях, поэтому, уплатив за проезд, Джеф устроился в кресле и продремал всю дорогу до космопорта: путь был знаком, его никто ни разу не побеспокоил.
Выйдя из пассбуса, Джеф прошёл по недлинной аллее к зданию гостиницы — большого пятиэтажного корпуса. Войдя в холл, направился к 'ресепшену', не удивившись тому, что его быстро опознали — всё же он не первый раз бывал в космопорту, а здесь привыкли очень внимательно наблюдать за прибывающими и отбывающими разумными органиками. Требование безопасности и разумной предосторожности.
Одноместный номер по льготной цене достался Джефу без малейших задержек и хлопот — настолько быстро, что Моро-младший был склонен усмотреть в этом некое распоряжение начальника Центра 'о всемерном содействии'. Что-ж, вполне обычное дело: умелых, знающих и работящих везде любили, уважали и старались поддержать. Потому, войдя в номер, Джеф переоделся, оставил большую часть вещей и с небольшим рюкзаком направился в кабинет к начальнику Центра.
Тот принял его не сразу — пришлось подождать в небольшой приёмной. Джеф оглядывался по сторонам, усевшись на стуле в углу, недалеко от входной двери и прислушиваясь к обрывкам реплик и разговоров посетителей. Вроде бы обычное дело — конец финансового года, надо многих отправить в отпуска, дать обещанные отгулы, решить проблемы с финансированием на следующий год, который традиционно начинался в сентябре, но... Было и другое, а вот что — Джеф никак не мог уловить, как ни старался.
Начальник Центра сам вышел в приёмную, отключая наушный спикер. На лице его ясно читалась усталость, но, увидев встававшего со стула Моро-младшего, хозяин Центра чуть-чуть расслабился и, как показалось Джефу, даже немного обрадовался.
Сделав короткий жест и отступив в сторону, он пригласил юношу войти в кабинет, подождал, пока гость пройдёт к ряду кресел, закрыл дверь кабинета:
— Есть сложности, — коротко сказал начальник Центра. — Сам увидел и отметил, я понимаю, — он уселся в своё кресло, крутнулся, поворачиваясь лицом к сидевшему напротив Джефу. — Ты пришёл... устраиваться по-взрослому? — без обиняков и вступлений спросил он.
— Да. — Джеф не удивился такому вопросу — он его предполагал. — Хочу несколько лет поработать в космопорту, сэр. И — продолжить работу в Центре, конечно же, — добавил он.
— Одобряю, — подумав несколько секунд, сказал начальник Центра. — Надеюсь, ты понимаешь, что сразу вот так посадить тебя за пульт управления даже грузовиком, пусть и для начала только доставщиком на орбиту — я не могу.
— Понимаю, — кивнул Джеф. Начальник Центра был прав — нельзя, не пройдя обучения, не сдав цикл зачётов и экзаменов, не пройдя провозную практику получить доступ даже на такую малооплачиваемую и с виду сравнительно простую работу. — Готов приступить к обучению немедленно, сэр.
— Знаю. Ты уже поселился в гостинице, — негромко уточнил начальник Центра. — Хорошее решение, — он набрал на клавиатуре настольного инструментрона номер, затем с огромной скоростью — какое-то сообщение. — Начальник космопорта — согласен. Иди в кадры, оформляйся, затем, — он пододвинул по столешнице небольшой ридер, — здесь всё написано, что и как тебе следует сделать. Извини, у нас здесь ситуация складывается тревожная, больше времени уделить тебе не смогу. И — не вмешивайся, прошу. Сами разберёмся, — начальник Центра поднял руку, пресекая попытки встававшего с кресла Джефа, уже сграбаставшего ридер, задать вопросы. Или — выразить готовность помочь. — Сами, Джеф, сами, — повторил начальник Центра. — Всё, свободен.
Вот так всегда. Стоит человеку получить малейшую власть над другим человеком — и рабовладельческо-феодальные замашки активируются — восхищение неподдельное охватывает. Плакали, горючими слезами плакали в очередной раз умники-разумники. Те, которые с пеной у рта доказывали, доказывают и, вероятнее всего, будут ещё энное количество лет доказывать, что рабовладение и феодализм — это дела давно минувших дней. Что это теперь — невозможно. Что возврата к этому — нет и быть не может.
Выходя из кабинета начальника Центра, Джеф взглянул на экран полученного ридера: карта-схема, координаты кабинетов, номера для связи по аудио и текстовым каналам — видео, вероятнее всего пока что находилось вне 'листа доступа', присвоенного Джефу Моро. Что-ж, придётся наведаться в кадровую службу, а затем, вероятнее всего — в учебный центр при космопорту. К начальнику космопорта на приём попадать незачем — это не его уровень ответственности и компетенции, да и Джеф здесь далеко не новичок — много пришлось раньше походить по космопорту, так что он здесь не заблудится.
Сказано — сделано. Побывав в кадровой службе космопорта, Джеф получил все необходимые допуски и пропуска, в вещевом управлении переоделся в форменную одежду, прикрепил на 'липучки' знаки и шевроны сотрудника Космопорта.
Одно дело — быть посетителем, а затем — слушателем Центра при космопорте, а другое — быть сотрудником космопорта: официалом с правами и обязанностями. Жёсткими и чёткими. Правда, как понял Джеф, побывав на инструктаже — была и такая 'услуга' в кадровой службе предприятия — пока что у него было больше обязанностей, чем прав. О том, что ему предстоит пройти обучение, подготовку, тренировку — кадровики знали 'из первых рук' — их это не удивляло. Так что... Путь Джефа лежал в Учебный Центр.
Вспоминать детали не особо и хотелось. Да, при случае, конечно же, он вспомнит это достаточно подробно, но сейчас только отметил, что курсантам Центра пришлось очень быстро убедиться в железобетонной решимости Джефа достичь максимальных результатов. Грузовик? Отлично! Доставщик? Восхитительно! Стаж работы на грузоперевозках? Без проблем!
Только так, а не иначе! Научиться, конечно, пришлось многому. Из тренажёров Джеф раз за разом выползал вусмерть уставший и едва переставлявший ноги. Хорошо, что он привык быть осторожным и теперь эта осторожность, а точнее — привычка к её соблюдению — работала автоматически, спасая от крупных и средних неприятностей. К ушибам пришлось привыкнуть, но Джеф постоянно совершенствовал своё умение безопасно падать и потому все три месяца обучения прошёл 'голова к голове' с другими курсантами. В смысле физической целостности.
А вот в смысле результативности Моро-младший уже через месяц стал одним из лучших, а через два месяца — лучшим из лучших курсантов и эту позицию, это звание, этот статус он сберёг и приумножил до момента получения сертификата о прохождении полного курса пилотской подготовки водителей грузовозов.
С того времени Моро мог считать себя хорошим пилотом. Начинающим, да, но уже прошедшим тренажёры с сотнями не самых простых сценариев, а также — провозные полёты с инструктором и без инструктора. Так что где-то в октябре Моро уже прикреплял к своей формёнке знаки пилотского состава космопорта. И — принимал дела у уходившего в запас пилота небольшого грузовоза-доставщика. Как лучшему выпускнику Центра Моро-младшему предоставили право выбора корабля из нескольких — на тот момент всего пяти. Джеф указал на этот 'грузовик'. Чем он его привлёк — он и сам не понимал, но очень скоро убедился, что выбор не был ошибочным.
Первые реальные рейсы. Самостоятельные, конечно. Да, не надо было включать салонную трансляцию и представляться пассажирам — мёртвому грузу это без надобности. Но... Начало было положено. И стало чертовски успешным началом.
Далеко не все курсанты получили допуск к полётам. Многие остались на наземной службе, их ждала доподготовка. Как обычно, как всегда было. Уровневость, этажность. Нельзя всем сидеть на лучших этажах, кому-то надо обживать и худшие.
Родители видели записи полётов Моро и им... понравилось. Они убедились, что сын нашёл свой путь в жизни и не собирается останавливаться на достигнутом. И мама, и папа несколько раз приезжали в космопорт, жили по несколько дней в гостинице и видели своими глазами, как Джеф поднимает свой грузовик-доставщик к орбитальному причалу, а затем возвращает его к погрузочному терминалу космопорта.
Вроде бы простая, вроде бы рутинная, вроде бы отупляющая и изматывающая работа, но Джеф не был бы прилежным слушателем Центра при космопорте, если бы не попытался что-то улучшить, углубить, а проще говоря — изменить, чтобы добиться чего-то большего.
Вечерами Джеф выкраивал два-три часа, чтобы посидеть над расчётами. Смотрел ситуацию так и эдак. Чёркал нарисованные блок-схемы. Искал и находил слабые места. Старался их укрепить, а если получалось, то и исключить. Не спешил, не торопился, потому что как бы там ни было, он ещё слишком мало знает о реальной работе грузоперевозчиков. До него люди на этих должностях работали десятилетиями, не следует вот так сразу всё крушить, ломать и отменять. Надо осторожно, постепенно и неуклонно. Если, конечно, для этого есть причина.
Причина, как всё отчётливее понимал Джеф, есть: ему стали видны те моменты, на которые его более здоровые телом коллеги обращали, вполне закономерно, слишком мало внимания. Для них они были, мягко говоря, некритичны. А вот для него — ещё как критичны. Дело даже и не в том, что можно было сделать что-то быстрее, полететь повыше и сделать грузовик мощнее. А в том, что нельзя останавливаться на достигнутом.
Да, для здоровых физически людей такая работа привычна и обычна, а ему приходится напрягаться и выкладываться каждый раз. Иначе он не может, иначе он не удержится на позициях, не улучшит свои показатели и не получит право водить сначала сверхбольшие грузовики — и не только на орбиту Земли, а намного дальше, в пределах всей Солнечной системы, а затем — и сверхбольшие пассажирники. Потому что впереди его ждёт учёба и служба в военной пилотской школе, точнее — на пилотском факультете такой школы, а там... Там нужно будет выкладываться ещё больше. Потому что когда говорят пушки, всё остальное пугливо замолкает. Или — трусливо замолкает.
Пока до пушек дело не дошло — Джеф работал. Именно работал. Не выкаблучивался, не выпендривался и не строил из себя самого умного. Да, он уставал. Да, он выматывался, потому что... Потому что ответственность за груз и за корабль лежала только на нём. Можно сколько угодно пытаться спихнуть хотя бы часть ответственности на тех, кто принимает груз и на тех, кто сдаёт, но на маршруте за груз отвечает пилот. А за корабль — и не только на маршруте, но и в конечных точках и даже между полётами. Не проверишь корабль, не будешь знать его досконально — ответка прилетит. Рано или поздно, но — прилетит, не сомневайся.
Вроде бы и однообразная работа: принял груз, доставил, сдал. Принял груз, доставил, сдал. Но это — работа. Одна из многих работ, какими люди занимаются в своей жизни. В том числе и потому, что далеко не всё можно и нужно доверять полуавтоматам и тем более автоматам. На борту 'грузовика' были ВИ, но Джеф старался так вникнуть в суть происходящего, чтобы научиться предугадывать действия ВИ, уметь их компенсировать, а при необходимости — блокировать. Иначе... Иначе он рисковал превратиться в придаток к машине. Простой и... не нужный. А он этого не хотел. И — не мог себе позволить. Он желал стать лучшим, пусть не сразу, не вдруг, но лучшим. Сначала — в грузоперевозках, затем — в пассажирских перевозках, а затем и в военном пилотском ремесле, которое намеревался поднять на уровень высокого искусства, доступного далеко не всем и не каждому, кто оказывается в пилотском кресле.
Уставал он. И сам это видел и чувствовал. И знал, что другие люди тоже видят это и чувствуют. Но усталость после хорошей работы — это нормально, это — необходимо, это то, что придаёт вкус жизни, какой бы рутинной временами она ни была и ни казалась.
Расчёты расчётами, но Джеф запрещал себе спешить с их обнародованием и тем более — с 'публикацией' их результатов и выводов, сделанных на их основе. Надо было поработать не только на результат, но и на авторитет, на имя, может быть даже на брэнд.
Дневные рейсы, утренние, вечерние, ночные. Всё обычно. Космопорт действовал круглосуточно. Джефу нравилось — хоть какое-то разнообразие. Погодные условия тоже разные: незаметно прошла осень, наступила зима. Какой бы она ни была малоснежной, в том, что это зима сомневаться не приходилось — забортная температура уверенно скакнула 'ниже нуля', а это для европейцев и тем более — островитян — показатель. Обогрев кабины, обогрев стёкол — давно такими вещами люди пользуются, хотя... Приходится и рукой с тряпочкой иногда стёкла 'ветровых' иллюминаторов протирать. Пусть это, конечно же, не совсем те стёкла, первые, 'оконные', но... Сильна инерция мышления человеческого.
Джеф вёл записи — карандаш в его правой руке был необходимым инструментом. Рукописные заметки в разграфлённых листах пластобумаги — очень важны. Свой опыт надо нарабатывать, личный. Не просто нарабатывать — совершенствовать, развивать и, конечно же, осмысливать.
В перерывах между полётами — вечерами, ночами, днём, утром — можно будет просмотреть заметки, подумать, покрутить ситуацию так или иначе, просчитать варианты, свериться по базам данных и по форумам. В общем, уйти на время от механических строго запротоколированных и необходимых действий пилота. Для кого-то из непосвящённых может показаться, что современный пилот грузовика в рейсе мало что делает и уж тем более — редко когда напрягается. А на самом деле Джефу приходилось напрягаться почти постоянно хотя бы для того, чтобы оставаться лучшим и не давать другим возможности 'зубоскалить', поминая его никуда так и не девшуюся инвалидность.
Хотя... Чем дольше Джеф работал, а время приближалось уже к рождественским и новогодним праздникам, тем меньше среди членов лётного и наземного составов находилось желающих в очередной раз 'проехаться' по 'ограниченности возможностей' Джефа Моро. Потому что он раз за разом стабильно делал больше, точнее, быстрее и главное — лучше, чем те пилоты, к здоровью которых у строгих медиков вообще не было претензий.
Джеф хорошо понимал, как рискует начальник космопорта и как рискует начальник космопортовского Центра. Они вдвоём рискуют гораздо больше Моро-младшего. Их ответственность несоразмерима с ответственностью пилота обычного небольшого грузовоза.
Потому надо проверять и перепроверять расчёты. Надо уметь выжидать. Надо заставить себя отказаться от мысли о возможности проявить торопливость, нетерпение. Нельзя спешить. Лучше придти к начальнику космопорта с готовой продуманной системой изменений, чем с чем-то напоминающим отмычку, решающую только часть проблем и вопросов. Надо делать лучше всё, а не часть. Только так можно подняться, только так можно усовершенствоваться.
