Если пытаешься кого-то найти на маленьком пятачке, где присутствует знакомое тебе лицо, обязательно на него со временем наткнёшься. И удивлённо-недоверчивый возглас Лоуренс издал, когда увидел Амати. Тот стоял, прижимая руку к нагрудному карману, вероятно, там у него были деньги и пирит. Но не это показалось странным Лоуренсу, а то, что Амати нетерпеливо оглядывался, как это только что делал Лоуренс.

Вероятно, это было лицедейством, решил, было, Лоуренс, но, когда на пару мгновений между ним и Амати расчистилось пространство, и Амати увидел соперника, на его лице отобразилось удивление. Удивление успело смениться облегчением, прежде чем толпа снова сомкнулась между ними, но Лоуренс был уверен, что не ошибся. В его опустошённую голову пришла несколько неожиданная мысль — Амати тоже искал Хоро. А ещё ему стало явно легче, когда он не увидел Хоро рядом с Лоуренсом.

Тут кто-то стукнул Лоуренса под лопатку, он повернулся, но сзади него оказался лишь какой-то мужчина, с виду торговец, который увлечённо с кем-то разговаривал, и ему не было дела до Лоуренса. Пытаясь что-то понять, Лоуренс ощутил новый удар в спину и тогда, наконец, понял — это бешено заколотилось его сердце.

Амати нетерпеливо искал Хоро и даже подозревал, что она могла быть с Лоуренсом. Это означала, что он всё же не слишком доверял Хоро. Раз так, у него была какая-то причина для беспокойства.

Какая-то...

— Может ли быть? — спросил себя вслух Лоуренс.

Если Амати искал Хоро, значит, она не сказала ему, куда пошла. И если это заставило его так беспокоиться, то Лоуренс не мог представить себе, чтобы Хоро доверилась Амати до такой степени, чтобы открыть ему свои уши и хвост.

Лоуренсу захотелось отвернуться от сплетённой им цепи мрачных, тягостных предположений, занимавшей его последнее время, и попытаться выстроить другую цепь, из светлых звеньев. Правда, он не был уверен, что сможет судить здраво, увидев проблеск надежды.

Эта неопределённость раздражала до тошноты.

Вдруг толпа взревела. Поспешно оглянувшись на доску у прилавка, Лоуренс увидел, что табличка с предложением неестественно высокой ценой исчезла, а когда — он и не заметил. Значит, пирит уже продавался по такой цене. И ревела толпа по иной причине.

Дело в том, что с доски быстро снимали таблички с самыми высокими ценами на различные по форме куски пирита, уменьшилось и количество предложений покупки пирита. Значит, кто-то выставил на продажу соответствующее количество товара.

Подавив тошнотворное предчувствие, Лоуренс принялся лихорадочно искать Амати. У прилавка его не было. И поблизости тоже. Лоуренс заметил его в гуще толпы. Он был там и удивлённо смотрел на прилавок.

Нет, продал пирит не Амати.

Передышка продлилась недолго, на доске выстроились новые таблички желавших покупать, возбуждение толпы сопроводила новая волна рёва.

У большинства присутствовавших здесь, вероятно, было припасено немало пирита, они пытались найти нужное время, чтобы его продать или купить себе в запас. Теперь, когда движение пирита значительно повысилось, настроение толпы могло перейти на иной уровень. То есть, возникнуть предположение, что пирит, возможно, пора продавать.

Лоуренс уже собрался отказаться от своего замысла. В этот момент, однако, мысль добиться нужного развития событий, продавая значительные объёмы пирита, вернулась к жизни.

Впрочем, эта мысль сразу юркнула в укромный уголок сознания подобно трусливому кролику.

Трудно предполагать, что происходило в голове Хоро, куда она пошла. Чужую душу нелегко понять. Слишком опасно основываться на упрощённых суждениях.

И тем не менее... подумал Лоуренс.

Ожидания, предположения, подозрения и происходившее в действительности рвали в четыре когтя строй мыслей Лоуренса.

Интересно, что бы ему могла сейчас посоветовать мудрая волчица Хоро.

Лоуренс почувствовал себя жалким при этой мысли. Он чувствовал, что последовал бы любому случайно обронённому ею слову. Потому что доверял ей.

В этой момент кто-то, дёрнув его сзади за подол, произнёс:

— Это...

Лоуренс резко, будто от удара, развернулся, ожидая увидеть одну своевольную девушку.

Но там оказался мальчик, Лоуренс узнал Ранто. Паренёк был несколько растерян и удивлён, он не ожидал резкого движения Лоуренса и даже не успел отпустить его одежду, из-за чего испытал сильный рывок. Однако почти сразу удивление на его лице сменилось на решимость выполнить поручение.

— Это... господин Лоуренс, тебя можно?

Охваченный беспокойством, Лоуренс нагнулся, приближая своё лицо к лицу низкорослого Ранто, и кивнул.

— Один человек в лавке захотел заплатить за пшеницу камнями.

Лоуренс понял сразу. Если он согласится купить пирит за наличные, Марк ответит посетителю согласием.

— Сколько?

Раз Марк специально послал своего ученика сообщить об этом, вряд ли цена могла быть незначительной. Лоуренс, затаив дыхание, ждал ответа.

— Двести пятьдесят монет, — ответил Ранто.

Лоуренс стиснул зубы, чтобы не вскричать от неожиданности.

Трудно сказать, бросила ли его волчица, приносившая хорошие урожаи пшеницы, но богиня удачи его явно не покинула. Лоуренс немедленно положил на ладошку Ранто кошель со шнуром от Амати.

— Быстро, насколько можешь.

Ранто кивнул с видом, будто получил тайное послание, и бросился бежать.

Торговля пиритом пребывала в неустойчивом равновесии. Судя по быстрому изменению числа вывешенных на доске дощечек на покупку, цена больше не росла. Лоуренс видел, что желающие купить и продать вели соперничество друг с другом.

Те, кто счёл, что цена выросла до уровня, когда можно продавать, начинали избавляться от запасов пирита, те, кто надеялся на дальнейший рост цен, — покупали.

Лоуренс иногда поглядывал на Амати, тот, как и Лоуренс, следил за всем немного со стороны. Если Амати не спешил продать свой пирит, а продолжал, как и Лоуренс, следить за развитием событий, то, наверное, потому, что у него ещё не набиралось на тысячу серебряных монет.

Нет, если подумать.

У Амати уже могло быть пирита на тысячу серебряков, но ситуации неустойчивого рынка разовая продажа такого количества пирита, если допустить такую ошибку, могла обвалить цену. Возможно, Амати учитывал это.

Лоуренс продал ему пирит в долг, поэтому в случае обвала цены потери от такой формы торговле окажутся намного выше.

И ещё один важный момент. Можно было сказать, что у Амати был пирит, купленный у Лоуренса, но в действительности у амати была лишь бумага на этот пирит. Бумагу он имел право продать, но сам пирит до вечера не появится.

Что будет, если бумагу попытаться продать не раньше, когда цена настойчиво росла, а сейчас, когда наступило неустойчивое равновесие?

При продаже в долг есть временной промежуток между передачей денег и товара. В обстановке, когда цена может упасть, договор на такую сделку, требующий немедленную оплату на товар в будущем, становится козырем, который невозможно использовать в игре. Падение цены на рынке разорит того, кто в итоге останется с этой бумагой на руках.

Яд замедленного действия, на который, заключая договор, надеялся Лоуренс, начал оказывать своё действие.

Амати стал снова оглядываться по сторонам, вероятно, пытаясь найти Хоро. Вероятно, Хоро продумывала возможные действия Лоуренса и давала Амати советы.

Сейчас, в ситуации, когда ветер вот-вот мог перемениться, нападавшая и оборонявшаяся могли тоже поменяться местами.

Если сейчас ничего не предпринять, можно упустить чудо, которое случается раз в жизни.

Люди суетились и горячились перед прилавком, деревянные таблички на доске менялись так, что за ними было непросто уследить.

Сжимая пирит в кармане, Лоуренс с нетерпением дал Ранто. До лавки Марка не так далеко, если туда и сюда...

— Покупаю! — пронеслось над головами.

Должно быть, кто-то крикнул, не отдавая от возбуждения себе отчёта.

Ветер задул в определённом направлении, начавший раскачиваться корабль стал выравниваться.

Это потому что сделали крупную покупку, подав остальным знак, что цена продолжит рост.

Былая передышка заставила Лоуренса успокоиться раньше времени. А Ранто ещё не вернулся.

Ситуация понемногу обретала устойчивость. Но число желавших купить было пока не столь большим, как прежде. Если так, возможно, Лоуренс смог бы придавить их ожидания, продав пирит, который у него был. Сделав это, он, может быть, обдерёт с этой доски таблички с предложением покупки, хоть ненадолго, хоть на миг.

Прямо сейчас это могло оказать огромное влияние. Лоуренс двинулся вперёд.

Протиснувшись через толпу, он достал из кармана полотняный мешочек и подскочил к прилавку.

— Продаю!

Все взоры устремились к нему, и Лоуренс бросил мешочек на прилавок перед владельцем лавки. Владелец со своим маленьким помощником на миг растерялись, чтобы тут же заняться своим делом. Это было подобно камню, брошенному в воду озера, только-только успокоившегося после предыдущего броска.

Камни были быстро взвешены, и мальчики-ученики владельца побежали раздать камни покупателям в соответствии с деревянными заявками, снятыми с доски.

Стоимость пирита была выплачена немедленно. Лоуренс, не считая, схватил деньги и нырнул обратно в толпу.

Перед его глазами мелькнуло расстроенное лицо Амати. Лоуренс не собирался его жалеть. Как и не собирался обдумывать, хорошо ли это.

Он прикидывал состояние своих дел. Намечал цели.

Что ж, он продал весь свой наличный пирит. Для продолжения нужно было дождаться пополнения запаса.

Предположительно можно было рассчитывать на Ранто и посыльного Дианы.

Если пирит на четыреста серебряков от Дианы придёт, положение на рынке обязательно изменится.

Это перекрёсток судьбы.

— Господин Лоуренс, — снова раздался голос.

Это был запыхавшийся, взмокший Ранто. Лоуренс тут же бросился к нему и схватил протянутый ему мешочек.

Пирит на двести пятьдесят серебряков.

Лоуренс сомневался. То ли отнести пирит сразу к прилавку, то ли поступить осторожней и дожидаться посыльного от Дианы.

И тут Лоуренс выругал сам себя. Он подумал, что надо отбросить вариант с пиритом от Дианы. Переговоры затягивались, неизвестно, принесут ли они желаемые плоды, есть свои пределы осторожности и надёжности. А если решиться поучаствовать в азартной игре, то здесь самое место.

Лоуренс повернулся, собираясь броситься к прилавку.

— О-о-о-о-о-о-о-о-о! — громко раздалось вдруг из десятков глоток разом.

Он встал, не понимая, что произошло — из-за плотной толпы доски уже не было видно. Но этот голос толпы чуть не заставил его самого, заорав, куда-нибудь убежать, его предчувствие торговца подсказывало неудачный поворот событий.

Лоуренс, с трудом протискиваясь через толпу, добрался до места, откуда смог увидеть доску. Хорошо ещё, что он не упал на колени.

Самая высокая цена на доске была обновлена. Покупка поддержала цену. Сразу после этого все, кто счёл перерыв в росте цены просто временным колебанием на рынке, разместили кучу заказов на покупку.

Рядом с самой высокой ценой выстроился целый ряд деревянных табличек.

Лоуренс подавил новый приступ тошноты, теперь предстояло снова решать, бросить на прилавок имевшийся пирит или нет.

Возможно, он смог бы что-то изменить, решившись сейчас.

Нет, разумнее дождаться итогов переговоров Дианы. Ведь ещё вчера её пирит стоил четыреста монет, сейчас это могло превысить пять сотен. Получив его и объединив с уже имевшимся, можно будет продать всё разом.

Лоуренс обдумывал, надеяться ли на столь малую возможность, когда ему на глаза опять попался Амати, вновь обрётший уверенность и направлявшийся к прилавку.

Явно с намерением продавать. Может, это уже всё? Лоуренс не знал.

Так или иначе, Лоуренсу было ясно, что Амати решил перевести какую-то долю пирита в наличные деньги, вероятно, осознав суть замедленного яда. Если так, он мог бы решить для начала избавиться от пирита на бумаге по договору с Лоуренсом.

Неужели посыльный Дианы не придёт? Ставит ли его всевидящий Господь? — кричало в душе Лоуренса.

— Господин Лоуренс, верно?

Лоуренс подумал, что это ему послышалось.

— Ты господин Лоуренс, верно?

Лоуренс увидел рядом с собой кого-то очень невысокого с лицом, замотанным в ткань так, что видны были одни глаза, и трудно было понять, мальчик это или девочка.

Но не Ранто. Следовательно, тот, кого Лоуренс так ждал.

— У меня сообщение от госпожи Дианы.

Бледно-зелёные глаза этого существа излучали спокойствие, так не соответствовавшее безумию, бушевавшему в этом месте. Это спокойствие казалось мистическим, и было несложно принять его за посланника Бога. Если бы сейчас случилось чудо, это не показалось бы странным.

— Переговоры завершились неудачей.

Какой-то миг Лоуренс пытался то понять.

— Э? — переспросил он потом.

— Итогом переговоров стал отказ продавать. Это сказала госпожа Диана. Ей жаль, что она не оправдала твоих ожиданий, — произнесло существо ровным, ясным голосом, словно оглашая приговор.

Возможно, здесь и сейчас произошло это.

Ведь отчаяние — это не отсутствие надежды с самого начала. Отчаяние — это окончательное разрушение слабой надежды.

У Лоуренса не находилось слов для ответа. Посыльный, словно понимая его состояние, не стал больше ничего говорить, он просто молча развернулся и пошёл.

Лоуренс видел, как его маленькая фигурка растворилась в толпе, и это напомнило ему, как волчица Хоро уходила от него в подземелье Паццио.

Лоуренс, чувствуя себя старым рыцарем в ржавых доспехах, перевёл взгляд на доску. Число желавших купить и продать вернулось к прежнему состоянию, так что цена вернулась к состоянию постепенного роста. Можно пытаться плыть по течению рынка, но управлять им под силу одному Богу. Лоуренс вспомнил слова известного торговца: 'Если удача продлилась ещё, ещё чуть дольше, я мог бы стать Богом'.

Амати отошёл от прилавка со спокойным лицом, и можно было лишь гадать, сколько пирита он превратил в деньги. Правда, Лоуренс ожидал, что Амати бросит на него торжествующий взгляд, но он не стал этого делать. Потому что произошло то, что сократило поле его зрения. К Амати вернулась Хоро.

— Господин Лоуренс?

Это Ранто позвал Лоуренса, в то время как Хоро, разговаривая с Амати, даже не удостоила его взгляда.

— Да, прости... В этот раз... тебе пришлось много потрудиться.

— Э, нет, вовсе нет...

— Можешь передать Марку? Замысел провалился.

Сказанное вслух становится действительностью.

Тем не менее, итоги у Лоуренса, как у торговца, получались, как ни странно, хорошими. Какой-то запас пирита у него уже был, оставалось только докупить ещё немного и передать вечером Амати, после чего у Лоуренса, вероятно, ещё останется некоторый доход. А сверх того он ещё получит от Амати тысячу серебряных монет, так что он мог уверенно ожидать большой прибыли. Для торговца не было ничего приятнее нежданной прибыли, но Лоуренс ощущал внутри себя пустоту, которой не знал раньше.