Решение пришло быстро, хотя и не само собой. Лилька разрыдалась, я начал успокаивать её, говорить разные хорошие слова. А потом, когда ничего не помогало, как то незаметно для себя, пообещал, что уговорю Алексее Сергеевича не бросать любимую дочь. Она моментально за эту фразу ухватилась и через двадцать минут её отец, решительным шагом спустился вниз и тут же начал давать указания, что оставить, а что наоборот, срочно забрать с собой.

— Не понимаю, почему он так реагирует на тебя? — спросила меня Лиля, выбрасывая из сумки то, что приказал её "оживший" отец.

— А, что тут непонятного? Мы с ним думаем на одной волне — бросил я, чтобы отстала.

— Насмешил. Ещё один нашёлся. Мыслитель. Да ты нашему папе в подмётки не годишься.

— Вот, как? Тогда почему ты решила ехать, с таким дураком?

Небольшую перепалку, завязавшуюся между нами, прекратил дядя Жора, прибежавший с улицы, домой.

— Я что то не пойму, мы что, все вместе едем? — спросил он, поглядывая то на Лилю, то на меня.

— Да, папа согласился — ответила дочь, расплываясь в улыбке.

— То то я смотрю, он мне: возьми вот это, отсюда всё выкинь. Получается, "буханку" тоже будем собирать?

— Наверное, раз он поедет? — ответил я, не зная прежних планов.

— Ладно. Тогда ребятам дам отбой — сказал Жора и пошагал на выход, но замедлив шаг, бросил уже на ходу. — Да, кстати, багажник я тебе нашёл. Сейчас его поставят.

ГЛАВА 11

К девятнадцати часам, по московскому времени, у нас всё было готово к отъезду и мы, дружной компанией, сидя за столом, пили обжигающий чай с остатками сдобного печенья. Разговаривать уже никому не хотелось, до этого наорались будь здоров. Алексей Сергеевич и Жора, между делом, разглядывали какие то бумаги, Лиля листала "Советский экран", а я, раз за разом, мысленно просматривал содержимое своего автомобиля, мне всё время казалось, что чего то не взял.

— Так — пошёл я, уже по третьему кругу. — Пистолеты, пять штук — у меня под сидением. Автомат — и пять рожков в сумке лежат. Ящики с патронами или, как их называет Жора — цинки, сзади. Гранаты, двадцать штук и к ним запалы, тоже припрятаны, в одной из картонных коробок, сейчас они мне не нужны. С оружием всё, ничего не забыл, ничего не оставил. Одежда и обувь, наверху, там же, где пристроился баул с вещами Лили. Прав был её папа, без надстройки нам никак. Канистры в багажнике, закрыты плотно, запаха в салоне нет. Там же домкрат, ключи и непонятные запчасти. Запаска под капотом, если что, помогут оттуда достать. Теперь продукты. Их стало в два раза больше и смысла проверять, что, где стоит — не вижу. Ещё что? Кружка, ложка, туалетная бумага, паста, щётка. Стоп, а Лилька свои туалетные принадлежности сложила?

— Ты зубную щётку взяла? — наклонившись к ней, шепнул я девушке на ухо.

— Блин. Забыла — вздрогнула она.

— А ложку, кружку?

— Нет. Я думала, что ты сложил.

Ага, только мне и оставалось, что думать про её зубную щётку и кружку. Немаленькая, сама о себе могла позаботиться. Или маленькая ещё? Ладно, с этим потом, по дороге разберёмся.

Пока Лилька судорожно собирала новый пакет, я медленно прошёлся по дому, присматриваясь к нему и соображая, чего отсюда ещё можно прихватить. На кухне понравился самодельный ножик, больше похожий на огромный тесак, в сарае топор, с металлическим топорищем и парочка, почти новых, холщовых мешков. В коридоре нашёл аптечку, в металлической коробке, с огромным количеством таблеток внутри. Взял. Кроме них есть там йод, бинты и вата. Пригодятся, ехать очень далеко. С кровати, в комнате для гостей, сдёрнул шерстяное одеяло, а из шкафа вынул новый плед. Может они и не понадобятся, но ничего похожего в машине нет. А, как известно, потребность в том, чего нет, рано или поздно возникает.

Затолкали с Лилей в машину, ещё два пакета и несколько мелочей. Постояли минут десять возле неё, поговорили ни о чём и снова вернулись в прогретое помещение.

— Ну что, готовы? — встретил нас у входа вопросом отец.

— Да. Давно готовы — сказала Лиля и взглянула на меня, наверняка требуя поддержки.

Я молчал, а Алексей Сергеевич нет.

— Ну раз готовы, тогда присядем на дорожку и выходим — заявил он и первым уселся на стул.

Вначале со двора выехала "буханка", за рулём которой сидел Георгий, а следом за ней выскочили мы. За воротами я притормозил, вышел из машины, закрыл их на висячий замок и сев за руль, попытался тронуться с места.

— Подожди! — вдруг громко крикнула Лиля и заметив, что напугала меня, сказала немного тише: — Подожди. Постой ещё немножко. Я выйду, на дом посмотрю.

Девушка подошла к запертой калитке, взялась за неё рукой, постояла так какое то время и быстрым шагом вернулась назад.

— Всё, попрощалась. Можем уезжать — проговорила она и как ей казалось, незаметно вытерла слёзы с лица.

Я её понимаю, с детством прощаться не легко. Хотя, что я могу об этом знать. У меня его не было никогда, я всю жизнь, сколько себя помню, был взрослым и не по годам самостоятельным.

Колонна растянулась чуть ли не на триста метров, только выйдя из машины, я сумел это определить. Во главе всего стоял новенький грузовик, из плеяды ЗИЛов, как рассказал мне его водитель, именуемый в народе номером: сто тридцать один. Сзади у этого, уже виденного мной, супер проходимого автомобиля, имелось обитое железом помещение, с выведенной наружу трубой, с двумя маленькими окошками на каждой из его сторон и дверцей, протиснуться в которую, лично я, могу с огромным трудом. За ним примостились две санитарные машины, в данный момент перевозящие грузы и людей, дальше шли УАЗики с брезентом вместо крыши, потом снова "буханки" — пять штук, затем две, ярко жёлтые, милицейские машины, с надписями ГАИ и наконец я, на своей белоснежной Ниве, с багажником наверху. Жора пристроился за нами, хотя ранее, согласно утверждённого списка, должен был стоять далеко впереди. Наверное, отец Лили, его так сделать заставил. Через пять УАЗов позади, пристроился ещё один ЗИЛок, а замыкал огромную процессию, красавец, тентованный УРАЛ. Не успел я оценить размеры автопарка, разместившегося, этим поздним вечером в длину, как спереди раздался протяжный, звуковой сигнал. Стоящие возле транспортных средств люди, моментально засуетились и вскоре на улице не осталось никого, а ещё через пару минут, где то снова мощно загудело, что означало: колонна тронулась вперёд.

Первую остановку сделали на кольцевой, непривычно тёмного, столичного города. Машины мы не покидали, но к каждой из них подходил человек, в белом комуфляже, спрашивал, всё ли у нас нормально, напоминал о месте, где будет организована следующая стоянка, ещё раз просил без особой нужды не включать фары и дальше убегал. Проехали совсем немного, но дорога по заснеженному полю забрала не только время, но и огромное количество физических сил, особенно у тех, кто до этого вождением почти пренебрегал или мало зимой тренировался. В основном это касалось верхушки, из экономии вынужденной отказаться от услуг персональных водителей. Наверняка, именно из-за неё вся эта катавасия, по поводу предупреждений и краткосрочного отдыха, и была организована.

Теперь нам предстояло добраться до Ленинградского шосее, где будет произведена очередная перекличка. Затем, уже без остановок, едем до Солнечногорска. Там пробуем заправиться и дальше, независимо от результата, катим прямиком в Клин, на одной из окраин которого будем маскироваться, отдыхать и ждать тёмного времени суток. Передвигаться днём колонне строго запрещено, хотя я не очень пойму, почему. Если смотреть по карте, лежащей у меня в бардачке, за эту ночь проедем очень мало. До Клина всего то, километров сто и в обычное время, даже я, со своим крошечным стажем автомобилиста, преодолел бы это расстояние часа за полтора. Но сейчас, когда толком неизвестно, где чужие, а где свои, лучше, конечно, не торопиться, проблем меньше будет. Мы и не торопились. Зил, возглавлявший нашу колонну, упорно не желал ехать быстрее сорока. Монотонность движения, в машине темнота, на улице ничего толком не видно, от таких факторов, кого хочешь в сон свалит. Ладно я, ко всему привычный, а вот девушку, сидящую рядом, он всё таки сморил. Казалось, вот только сейчас, она о чём то говорила, а тут раз и ничего не слышит. Ладно, пускай поспит, до Солнечногорска можно, а когда остановимся, я её разбужу.

Пятнадцатиминутная остановка на Ленинградском шоссе, на очередную сверку личного состава, прошла без участия моей спутницы, а вот въезд в Химки её разбудил.

— Что случилось?! — испуганно отозвалась она вопросом, на внезапно начавшуюся стрельбу.

— Не знаю. Остановились почему то — ответил я надеясь, что девушка ничего не поймёт.

— Стреляли. Ты разве не слышал? — попыталась Лиля, разглядеть темноту.

— Слышал, что то. Но, что конкретно, сказать не могу. Может стреляли, а может просто двигатель у кого то сломался. Так бывает — изобразил я из себя, знатока неисправностей автомобиля.

— Антон — даже в темноте этот взгляд, выглядел категоричным. — Прекрати издеваться. Что за дурная привычка?

— Лиль. Я не издеваюсь. Я в самом деле, пока, ничего не пойму.

Выстрелов впереди больше не слышно и чем они были вызваны непонятно, поэтому не хотелось раньше времени паниковать.

— Может сходить? Посмотреть? — спросила меня Лиля, делая характерное движение рукой, в сторону начала колонны.

— Не открывай — попросил я её сохранять образовавшийся в автомобиле микроклимат. — Надо будет, нам сообщат о том, чего там случилось.

Не успел я произнести последнюю фразу, как с моей стороны постучали в окно. Обернулся. Там торчит фигура дяди Жоры. Он что, с ней заодно?

— Чего? — опустив стекло на пару сантиметров, спросил я у него.

— Пойдём, посмотрим — предложил он мне.

— Да вы тут что все, сговорились? Чего ходить напрасно?

Объединившись, два представителя семейства Королёвых, сам Георгий, наверняка, не решился бы правила нарушать, вынудили меня покинуть прогретый салон Нивы и выдвинуться по направлению к головной машине, хотя кроме нас, дураков топать туда, больше не нашлось.

— Что тут у вас? — спросил я Аркашу, заприметив его у ЗИЛа.

— У нас тут хреново — ответил он и попросил, но не меня: — Вадим, включай фары.

Вспыхнул яркий свет, проявивший, метрах в десяти от нашей грузовой машины, несколько людей, лежащих прямо на снегу.

— Вы их? — спросил я друга, нащупав в кармане старенький ТТ.

— Мы — ответил он и еле сдерживаясь, чтобы не ругнуться, тихо сказал. — И они нас.

Из краткого рассказа сотрудника КГБ, более менее стало понято, что тут у них произошло. Автомобиль, производства завода имени Лихачёва, ведущий нас за собой, мерно катил по Ленинградскому шоссе, как и положено, не включая фары. Точно такой же, но принадлежащий другим, неизвестным личностям, хотя лично я догадываюсь кому именно, примостился на обочине, естественно, той же самой дороги. И вот, когда оба транспортных средства почти встретились, прямо как в задачке для третьего класса, тот что стоял, осветил фарами медленно идущий. Ну, а дальше всё пошло по накатанной схеме. Предъявите документы. Всем выйти из машины и срочно заползти в стоящий на обочине ЗИЛ. Только в этот раз, ребята из сектора, непонятно какого периметра, просчитались и поплатились за это жизнью, впрочем, досталось и нам.

— У нас трое раненых и двое убитых — доложил мне Аркадий, закончив рассказ и нецензурно выругался. — ... и это, в самом начале пути.

Да, действительно, ситуация не из приятных. Погибли люди, что совсем не хорошо. Но ещё хуже тем, кто получил ранение. На сегодняшний день, в колонне, полноценного врача нет. Уже нет. И, куда теперь девать пострадавших за общее дело, толком не знает никто. Такое развитие событий никем не обсуждалось. Убитых потащили к УРАЛу, в нём только бочки стоят. Их похоронят, но на полноценной стоянке. А вот раненых...

— Раненых тащите в кунг, в Клину будем с ними разбираться — крикнул людям Аркадий и пригласил меня: — Пойдём посмотрим, кто тут нам противостоял.

Никого нового, среди убитых, я не увидел. Тот же перечень, что и везде. Милиция, военные и пару гражданских, на подхвате. Вооружение тоже, самое простое. Пистолет Макарова, пять карабинов Симонова и два обычных АКа. Теперь я, стараниями одного, хорошего человека, кое чего в оружии понимаю.

— А вы кузов ЗИЛа проверяли? — спросил я у друга, подымая со снега автомат.

— Нет. А, что ты там ожидаешь увидеть? Все, кто в нём был, тут вот лежат — кивнул Аркаша на убитых.

Может и так, но я всё же проверю. Ещё помню, как связанным, в таком автомобиле лежал. Я медленно побрёл к закрытым дверям чужого автомобиля, надеясь, что Аркадий подстрахует меня, но моё предложение его не заинтересовало и он предпочёл отойти к раненым друзьям. Подойдя к двери поближе, практически на расстоянии вытянутой руки, остановился. Блин! И кто меня дёрнул за язык? Сейчас, какая нибудь зараза оттуда выстрелит и попадёт мне прямо в лоб. Посмотрел назад, никто не смотрит. Может сделать вид, что передумал или, вроде как, посмотрел и быстренько ушёл? Нет, нельзя. А вдруг там и в самом деле люди? А если связаны, как был когда то я? Взялся за ручку, опустил её в низ, до упора, резко дёрнул дверь на себя. Фу ты, пусто. Ну слава богу. И овцы целы, и себя успокоил.

— В следующий раз сначала думать будешь, когда приспичит, ещё чего то проверять — сделал я зарубку на память, возвращаясь назад.

А вообще думаю, пришло время, свои возможности хоть как то проявлять. Не открыто, не всем на показ, но что то делать с ними надо. Сколько ещё таких периметров будет по дороге? Не одна же Москва сидит в глухой обороне? Будь я на месте дежурных чекистов, ни за что бы не начал стрелять. Отделался бы четырьмя шипящими звуками и протащил бы всю колонну за собой. Может прямо сейчас напроситься в командиры? Подойти к Аркадию и нагло так, сказать, что мол ни черта вы братцы не можете, теперь я буду всем руководить. Попробовать можно, был бы результат. А его, в данный момент, точно не будет. Бойцы на взводе, Аркаша бегает, как псих, а тут я, со своим дурацким предложением. Да, куда не посмотри, снова вилы. Так мы к концу поездки, останемся с Лилькой вдвоём.

Движение возобновилось, но на этот раз ехали ещё осторожнее, можно сказать, что крались. Впереди, метрах в пятистах от основной части колонны, шла группа из двух милицейских УАЗов, один из которых, время от времени, возвращался назад и давал добро на дальнейшую поездку. Так продолжалось километров пять, пока мы вновь не напоролись на новый пост подмосковного периметра, по всей видимости, обозначавший его конец. Остановились и, как оказалось, надолго. Единого мнения, как преодолеть внезапно возникшее препятствие, сразу не сформировалось, а после прений разногласия только росли. Меня на собрание, тоже пригласили, всё таки Алексей Сергеевич свои полномочия мне передал. Но присутствовал я на нём лишь номинально, так как на моё мнение, остальным, было глубоко насра... Пришлось терпеть, не лезть в чужие споры, глазеть на то, как люди глотки рвут. Длилось это до тех пор, пока в очередной раз не взял слово руководитель этого странного коллектива. Недолго думая, он предложил выдвинуться энному числу бойцов нашей охраны вперёд и сметая всё на своём пути, смело порубать там, всех врагов Советской власти. Предложение не оригинальное, но отчего то к нему прислушались и даже начали готовить штурм. Вот тут то моё негодование и выплеснулось наружу. Что же это получается? Какая то падла и до этого жар чужими руками загребавшая, и теперь хочет, чтобы вместо его задницы стреляли по другим? Нет, лично я такого беспредела, терпеть не намерен.