— От существ такого рода я всегда ставила неплохую защиту, так что в этом мы можем быть уверены. Но вот о ваших тренировках в заброшенном классе наверняка знают все, кому надо.

— Ну, это еще не так страшно, там мы ничего такого не делали.

— Ну вот и не делайте.

Этими новостями она и отправилась делиться с друзьями. Те нашлись в "их" классе в компании Малфоя, занятые повторением пройденных чар. Гермиона хотела было возмутиться присутствием Малфоя, но сама же себя и одернула — Драко все чаще помогал их компании, и из просто знакомого медленно, но верно становился другом. Так почему бы и не допустить его к их занятиям, в сущности, не таким уж и тайным?

Драко с мнением о том, что Дамблдор вполне может оставаться владельцем эльфов Хогвартса полностью согласился.

— Макгонагалл-то полукровка. Да еще и выросшая в маггловском мире. Её мать сбежала с её отцом в 18 лет, и навряд ли много чего рассказывала ей из традиций. Вот и откуда ей знать про правильные договоры с домовиками, которых в доме маггловского священника отродясь не водилось?

— Откуда ты столько про всех знаешь? — подозрительно поинтересовался у него Гарри.

— Поттер, я чистокровный древнего рода. Семейное древо заучить меня заставили еще в пять лет. И Россы, из которых происходит мать вашего декана, там тоже есть. Ну и просто в таких убежавших из семьи очень любят тыкать носом, как в исключительно дурной пример, ни к чему хорошему не приводящий. Вот хоть на Макгонагалл посмотри, хоть на нашего декана старого...

— А он-то тут при чем? — тут же заметила Гермиона.

— Эм, — замялся Драко, — Ну, он тоже полукровка с матерью-волшебницей и отцом-магглом. И заметь, что он, что ваша Маккошка — одного поля ягоды даже по характеру! Принципы чистокровности, знаешь ли, не на пустом месте выросли.

— А я вот магглорожденная, и что? Посильнее всяких вот буду! — тут же возмутилась девушка.

— А толку с твоей силы, если ты не знаешь ничего, а научить тебя некому? — парировал Малфой, — Кто научит тебя тому, что чистокровные с материнским молоком впитывают? Вот дал я тебе книгу. Ты прочитала, что-то поняла. А другим гр... магглорожденным я эту книгу не дам — отец не позволит. А еще, ни в одной книге не может быть написано всего, всех тонкостей и мелочей. Даже рассказывая, я могу упустить что-то, что для меня — само собой разумеющееся, а для тебя — нет. Расти маги должны с магами, а не с магглами.

— Между прочим, тут он совершенно прав, — заметила Карина, — Воспитанием и обучением мага должен заниматься маг. А если маг больше озабочен тем, как скрыть от супруга свои силы, чем воспитанием одаренного ребенка — ничего хорошего не выйдет.

— В общем-то, Драко прав, — немного неловко заметил Невилл, — Не хочу ничего плохого сказать о магглах, но ты вот сама рассказывала, как вынуждена была прятать от родителей стихийную магию. Разве ж это хорошо?

— Ладно, ладно, не спорю, — все еще недовольно отмахнулась Гермиона, — Делать-то что будем?

— А ничего, — пожал плечами Поттер, — Жить и учиться. Как по мне, так Дамблдор, даже если и владеет эльфами, вредить нам не станет. В конце-концов, я надеюсь он тоже хочет убить Волдеморта.

Глава 54. Пророчество.

Предложение Гарри "жить и учиться" в преддверии экзаменов прозвучало, по мнению Гермионы, как нельзя кстати, и дало девушке отличный повод сорвать свое недовольство очередным указанием на недостатки маггловского происхождения, загоняв мальчишек по школьной программе. Так что к началу экзаменов друзья были абсолютно спокойны за результаты по всем предметам. Но Гермиона не была бы собой, если бы не нашла повода для волнений, даже выучив всё: профессор Люпин обещал полосу препятствий в виде практической части экзамена, а своего боггарта девушка еще не видела, и не хотела впервые увидеть в присутствии кого-то еще. Профессор был достойным человеком, но Гермиона полагала, что далеко не всеми секретами готова поделиться. Она даже решила заранее поговорить с профессором.

— Профессор Люпин, скажите, а на экзамене кто-нибудь увидит, какой у студента боггарт?

— Почему тебя волнует этот вопрос, Гермиона? — Люпин был явно озадачен, — Большая часть студентов уже видела боггартов друг друга на первом занятии.

— Но не все же. И вообще, не у всех пустяковые страхи вроде пауков. А вдруг мне боггарт мертвых родителей покажет?

— Вообще-то я не хотел бы заранее говорить о деталях полосы препятствий, и раскрывать местонахождение боггарта — если ты заранее знаешь, что перед тобой боггарт, с ним гораздо проще справиться. Но могу тебя успокоить — его действительно никто не увидит.

— А как вы тогда оцените правильность исполнения заклинания? — теперь озадачена была уже Гермиона.

— Меня волнует не правильность исполнения конкретного заклинания, а поведение студента, столкнувшегося с этим существом. Не справившегося и потерявшего голову от страха я легко отличу от веселого или спокойного справившегося, не так ли? — Люпин улыбнулся, — В конечном счете, важно не то, как именно вы справились с темным существом, а сам факт — справились или нет.

— Я поняла. Спасибо, профессор, — девушка кивнула, признавая рациональность такого подхода.

Экзамены ожидаемо не вызвали у Гермионы никаких сложностей, хотя от боггарта она не зря ожидала сюрпризов. Забравшись в дупло большого дуба в самом конце полосы и не увидев в нем решительно ничего, девушка развернулась с озадаченным видом.

— И смысл этого пустого дупла? — с некоторым недовольством подумала она.

— А оно не пустое, — отозвалась Карина, — А тебя учи, не учи — никак не научишься постоянной бдительности. Вот что толку от вызубренных заклинаний, если ты не замечаешь опасности?

— Боггарт не опасный, — сконфуженно и слегка обидчиво ответила Гермиона, успевшая обнаружить существо, оставшееся невидимым, за время очередной нотации на тему бдительности, — И вообще это экзамен, тут не должно быть ничего опасного и ничего не обнаруживающегося глазами. А почему это он невидимый?

-Мало ли чего где не должно быть. Меня вот в твоем теле тоже не должно быть с точки зрения всех окружающих. А насчет невидимости ты подумай. Как боггарт узнает, чего человек перед ним боится?

— Из мыслей? Ну да, больше неоткуда... А, он щиты пробить не может, что ли? И поэтому не понимает, чего я боюсь? Но почему он тогда не примет облик чего-нибудь из ложных воспоминаний?

— Близко, но не совсем верно. В силу своей природы, боггарт чувствует и меня тоже, и никак не может решиться, чьи страхи ему демонстрировать.

— Забавно. А делать-то чего?

Ответом девушке стало молчание, красноречиво намекающее на необходимость больше думать самостоятельно. Гермиона пожала плечами, наколдовала в пустоту "Риддикулус", и, широко улыбаясь, вылезла наружу, где учеников поджидал профессор Люпин, тут же озвучивший девушке оценку — заслуженное "Превосходно".

И все бы было хорошо, но с экзамена по прорицаниям Гарри вернулся на редкость взвинченным и тут же потащил друзей в их класс.

— А у неё глаза как закатились, и голос такой стал, не её совсем, резкий и громкий. И она сидит как статуя и вещает: "Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином..." Вот, даже наизусть запомнил, а ведь не заучивал ничего. Что это было? — Гарри нервничал, и нервничал серьезно. За этот учебный год он привык несерьезно относиться к пророчествам профессора Трелони, но это пророчество звучало слишком угрожающе.

— А потом она ничего не вспомнила? — уточнил Невилл.

— Ага, — кивнул Гарри.

— Ну, по всем признакам, это подлинное пророчество, — Невилл тоже нахмурился, а Драко добавил

— А пытаться помешать подлинным пророчествам — дело гиблое. Чем больше им мешаешь, тем вернее они сбываются.

— Карииин? А что ты думаешь по поводу этого? Что это за подлинные и не подлинные пророчества? Трелони лично мне кажется шарлатанкой! — Гермиона тоже взволновалась и тут же решила все выяснить.

— Пророчества — не моя специализация, малышка. Мой максимум — боевое предвидение на ближайшие несколько секунд. Однако пророки существуют. И им являются видения, которые можно трактовать по-разному. Часть сбывается, часть — нет, часть сбывается не так, как их трактовали. Это не самая простая область колдовства. Может быть, речь вообще не о Волдеморте, мало ли в мире Темных Лордов?

— Я вот других что-то не знаю.

— А много ль ты знаешь о, скажем, американском магическом сообществе? Но, в сущности, это не важно. Его стоит принять к сведению, и быть морально готовыми к повторению конца первого курса. А еще — учиться держать постоянную, слышишь меня, постоянную бдительность! Волдеморт не будет тебя спрашивать, где он должен быть, а где нет.

— А если это Трелони все придумала?

— Тебе дополнительная учеба лишней будет?— в последней фразе Карины прозвучало нескрываемое ехидство.

— А что мы можем сделать? — итог разговора Гермиона озвучила уже вслух, для друзей, — Кроме как принять эти слова к сведению и готовиться? Как мы можем помешать, если мы ни верного слуги не знаем, ни где сейчас Волдеморт, не говоря уж о том, что даже знай мы — мы ничего не умеем такого, чтобы с ними справиться.

— Слуга — точно Петтигрю, — проворчал Гарри.

— Так он давно сбежал уже, — отринул версию Невилл, — Нет, это кто-то другой. Надо внимательно прочесть завтрашнюю газету — вдруг кто еще из Азкабана сбежит?

Глава 55. Дом, милый дом

В утренней газете, впрочем, никаких сообщений о побеге Гермиона не нашла, на чем и успокоилась, сочтя пророчество Трелони очередным шарлатанским спектаклем. Да и все мысли о пророчестве надежно отбросил на задний план вопиллер, приземлившийся перед профессором Люпином в последнее утро перед отъездом студентов домой. Он еще не взорвался, а профессор уже побледнел, явно догадываясь, что там.

Гермиона вскинула палочку, желая уничтожить пакостный конверт, тоже полагая, что ничего хорошего для профессора там явно нет, но не успела. Письмо взорвалось и заорало на весь Большой Зал, обвиняя директрису и Люпина в подвергании учеников немыслимой опасности от присутствия оборотня в течение целого учебного года.

Макгонагалл выглядела возмущенной. Когда конверт проорался и рассыпался, она поднялась.

— Кто бы это ни сделал, это очень глупый поступок.

— Профессор, а это правда? — пискнула какая-то девочка со стороны стола Хаффлпаффа.

Макгонагалл замялась. Врать ей явно не хотелось.

— Какая разница? — громко возмутилась Гермиона. Может, она и немного понимала в традициях волшебного мира, но уж то, что этот вопиллер был послан, чтобы выгнать профессора Люпина из школы, было понятно даже ей, — У нас впервые качественно преподают ЗОТИ.

— Что б ты, грязнокровка, понимала и в преподавании, и в оборотнях, — встряла Паркинсон, — Оборотни — животные, и им вообще не место среди людей! Да их всех истребить надо, не то что преподавать разрешать. Кошмар какой!

— Дура ты, Панси, причем невнимательная, — проворчал Драко, — Все кто хотел, давно уже знали про профессора.

— И никто ничего не сделал? — Паркинсон перешла на визг.

В зале поднялся ор. Студенты частью громогласно возмущались, частью защищали профессора. Макгонагалл безуспешно пыталась навести порядок — учебный год уже кончился, итоги подведены, а её призывы соблюдать тишину тонули в общем шуме.

В конечном итоге, воспользовавшись "Сонорусом", Макгонагалл смогла перекричать яростно спорящих и уже готовых пустить в ход палочки студентов, и велеть им возвращаться в гостиные и отправляться к платформе в Хогсмид. Но Люпин выглядел подавлено, и Гермиона с разочарованием поняла: на следующий год у них будет новый преподаватель ЗОТИ.

Хогвартс-экспресс, выпуская клубы дыма, остановился у платформы 9 и Ў, и толпа школьников, соскучившихся по своим домам и семьям, высыпала наружу. Гарри, торопливо попрощавшись с друзьями и стребовав обещание регулярно писать, бросился к ожидающему его Сириусу. Гермиона понимающе фыркнула — друг всю дорогу сидел, как на иголках, в предвкушении первого лета без Дурслей. Чинно попрощавшись с отошедшим к родителям Драко и явно не желающим расставаться с друзьями Невиллом, девушка направилась к выходу с платформы, за которым её ждали мама и папа.

Гермиона отчетливо ощущала, что за время в Хогвартсе она сильно отдаляется от прежнего мира и от родителей. И не сказать, что ей это нравилось. Хотя они во многом не могли понять её проблем и переживаний, они все еще оставались её родными, она скучала по ним и была рада снова увидеться.

По дороге домой Гермиона воодушевленно расспрашивала родителей об их планах на лето. Джон и Джейн Грейнджеры такому интересу со стороны дочери только радовались, отдельно обрадовавшись отсутствию у неё планов надолго уезжать от них этим летом.

— Не пойми меня неправильно, дочка, я не хочу ограничивать твое общение с друзьями. Но все-таки, с ними ты десять месяцев в году, ты даже на рождество и пасху остаешься в школе, — Джон слегка неодобрительно покачал головой.

— Это сложно, пап, — Гермиона ощутила себя очень виноватой. Родители её любят, а она в каникулы только и думала, что о друзьях и экзаменах, — Я словно пытаюсь жить на два мира. Там все-все по-другому. А в этом году я толком не успевала читать ма... обычные школьные учебники... Я не знаю, как мне быть. Я уже не могу быть своей в обычном мире, ведь мне придется тогда не колдовать совсем. А там я тоже не ощущаю себя до конца своей. Помнишь, я писала о домовых эльфах? Для меня это непонятно, чуждо — а для тех, кто вырос в семьях магов, это обыденность. А в школе этому не учат.

— А зачем им? — философски отозвалась Джейн, — В школе же не учат пользоваться бытовой техникой, например, или общественным транспортом. Вот и маги не рассказывают о домовых эльфах и каминах.

— Мам, пап, я не хочу остаться без вас, — насупилась Гермиона, — Я же люблю вас. Но мне сложно жить на два мира. И бросать ни один я не хочу.

— Девочка моя, — Джейн вздохнула, прижав дочь к себе и взлохматив тщательно уложенные волосы, — думаю, после школы все станет проще и понятнее.

— Угу, после школы... Если мы вообще доживем до этого, со всякими василисками, Волдемортами и беглыми заключенными, — подумала девушка, но озвучивать мысль не стала.

— Доживешь, если глупостей делать не будешь, — попыталась успокоить её Карина, — А пока не порти себе и родителям долгожданную встречу, и развлекайся.