Две души

Пролог.

Человек не живет вечно. А в мире вечной войны человеческая жизнь очень коротка. Карина знала, что рано или поздно она погибнет. В день, когда она ступила на порог Схоластика Псайкана пятилетней девочкой, она верила — её жизнь принадлежит Императору и в её жизни будет только война. В день, когда в системе Каурава разразился междоусобный конфликт между гвардией, экклезиархией и космодесантом — девушка-псайкер утратила веру. А пару десятков лет спустя она предала Империум, предпочтя своё дитя и его отца-предателя службе в свите инквизитора. И вот через полтора столетия после её предательства выстрел из болтера прервал её затянувшуюся жизнь. Её душа отправилась в путешествие по волнам варпа. Она ожидала оказаться во владениях Темного Принца, которому служила большую часть своей жизни, но вокруг была молчаливая пустота. Карина усилием воли создала образ своего тела — так было проще контролировать происходящее — и отправилась в долгое путешествие в пустоту.

Маленькая девочка шла из школы домой, не замечая ничего вокруг и размазывая слезы по щекам. Сегодня одноклассники особенно обидно дразнились и она не смогла ответить на вопрос учительницы, хоть и знала ответ. А они только громче смеялись над ней. Ноги сами несли её домой. Она шагнула на дорогу, не заметив поворачивающей машины. Она даже не успела почувствовать боли.

Карина не знала, как долго она шла по незримой дороге в пустоте, ощущая только, что её куда-то тянет. Но варп вздрогнул вокруг неё и совсем рядом появилась душа маленькой девочки. Карина вгляделась: нет, не демон. И даже еще живая. Но судя по следам крови, просочившимся даже в нереальность, это ненадолго.

— Кто ты, дитя? — спросила женщина у девочки.

— Я? Ой... Где я? Кто вы? — девочка явно растерялась.

— Ты в загробном мире. Но твое тело еще живо. Если ты здесь задержишься — то умрешь окончательно, — Карина почти не соврала ребенку, — Так кто ты?

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, мисс, — ответила девочка, — И я очень не хочу умирать, я хочу к маме и папе! Вы можете отправить меня туда?

Карина размышляла недолго. В пустоте ей однозначно не нравилось, а тянуло её именно к этой девочке. Женщина сочла это волей Темного Принца и ответила.

— Могу, но мне придется пойти с тобой.

— Пойти со мной? Это как?

— Я всегда буду рядом с тобой, в твоем сознании. Ты псайкер, я вижу это по твоей душе, только поэтому ты все еще жива. Я смогу научить тебя использовать твои силы осознанно.

— Псайкер? А что это значит?

— Ведьма, колдунья, волшебница — суть не изменится от названия.

— Ты научишь меня колдовать? — девочка чуть не запрыгала от радости.

— Научу, если ты согласишься, — улыбнулась Карина радости любопытного ребенка.

— О, я согласна! Только пойдем обратно, тут страшно.

Карина взяла девочку за руку и прижала к себе, ловя истончающуюся связь с телом. Две души скользнули по связи, проваливаясь в темноту. Где-то далеко-далеко в самой обычной больнице восстановилось после клинической смерти сердцебиение Гермионы Грейнджер.

Глава 1.

Через несколько недель лечения Гермиона вернулась с родителями домой и только когда девочка осталась одна в своей комнате, Карина заговорила с ней вновь. За это время она успела просмотреть память девочки и уже знала о хозяйке своего нового тела почти все.

— Привет, Гермиона.

— П-привет, — девочка слегка напугалась.

— Я же говорила, что буду всегда с тобой, — улыбка Карины отозвалась теплом в мыслях девочки.

— А, это вы! Кстати, а как вас зовут?

— Карина. И не надо говорить вслух, пожалуйста. Думай свои ответы. Тебя сочтут сумасшедшей, если ты будешь вслух разговаривать с невидимым и неслышимым собеседником.

— Хорошо, мисс Карина. А как вы будете учить меня колдовать?

— Миссис. Я была замужем. И давай на "ты". Нам всю твою жизнь вместе жить.

— Хорошо, миссис Карина, — девочка чуть озадаченно посмотрела в окно, словно надеясь увидеть там Карину.

— Так вот, первый урок: любое колдовство начинается с желания. Чтобы наколдовать что-то необходимо желать этого и верить, что ты сможешь. Это не всё необходимое, но это основа основ. Желание и вера. И вот тебе первое задание. У тебя на столе лежит карандаш. Попробуй поднять его в воздух.

Гермиона неуверенно посмотрела на карандаш. Тот вызывающе лежал на столе, не двигаясь.

— Поднимись, — сказала девочка карандашу. Карандаш не шевельнулся.

— Желание и вера, — тихо повторила Карина, — Смотри, — она телекинезом медленно подняла карандаш сантиметров на десять вверх и так же медленно его опустила, — Теперь ты видишь, что это возможно. Попробуй сама.

Девочка задумалась. Все её эмоции были для Карины как на ладони: неуверенность, удивление, и невероятно сильное желание научиться. Вот она собралась, пристально посмотрела на карандаш. Карина ощущала, что девочка очень-очень хочет — но не поднять карандаш, а научиться поднимать карандаш.

— Гермиона, чтобы поднять карандаш ты должна хотеть поднять его, а не научиться поднимать. Чувствуешь разницу? — прервала Карина сосредоточенность девочки. Гермиона кивнула самой себе и попыталась разложить по полочкам испытываемые эмоции.

— Так. Я очень хочу поднять карандаш. Я очень хочу поднять карандаш, — проговаривала девочка про себя, уставившись на неподвижную письменную принадлежность, — Да поднимись ты уже! — возмутилась она через пару минут. Карандаш резко взлетел к потолку.

— Ой! — девочка вздрогнула, а карандаш со стуком упал на стол.

— Молодец. А теперь попробуй еще раз, — похвалила девочку Карина.

Гермиона сначала хотела похвастаться родителям своими новыми умениями, но Карина отговорила её. Сделать это оказалось на удивление просто: воспоминаний самой Карины о том, как в свои пять лет она случайно воспользовалась своей силой при родителях — и из любимой доченьки-лапочки моментально превратилась в "проклятое псайкерское отродье, портящее нам жизнь" хватило за глаза. Друзей у Гермионы не было, и потерять еще и родителей она очень боялась.

Когда родители собрались в город по магазинам, Карина сначала попыталась уговорить Гермиону попроситься с ними, а когда уговорить не вышло — девочка стеснялась своей внешности из-за дразнилок одноклассников — просто перехватила контроль над телом к немалому возмущению Гермионы и отправилась по магазинам с родителями девочки сама.

Родители Гермионы, узнав, что их милая доченька хочет новое платье и прическу, обрадовались. Их общая мысль "Ну наконец-то наша девочка думает о платьях, а не о книгах" была настолько яркой, что Карина заметила её даже не пытаясь считать что-то и поделилась этим с Гермионой.

— Видишь, как твои родители радуются и хотят тебя приодеть? И чего ты упрямилась?

— Я не хочу! Выпусти меня! — возмущалась девочка, но безрезультатно.

Вомущалась Гермиона ровно до того, как увидела свое новое отражение в зеркале.

— Слушай, это правда я? — насторожено подумала девочка, пытаясь скрыть восхищение переменившимся обликом.

— Правда, — восхищение малышки Карину явно забавляло.

— А как... эм... — Гермиона пыталась сформулировать мысль, но получалось плохо. Девочка не совсем понимала, что же именно её интересует: как Карина просто переодев и причесав её тело сделала её такой красавицей, почему у неё самой так не получалось, действительно ли её "просто переодели и причесали" и множество других вопросов отбивали друг у друга право быть заданным первыми.

— Я при жизни была женщиной. И прожила более полутора столетий. В обществе, в котором я жила, было принято выглядеть как можно более красиво, а я предпочитала одеваться еще и практично — в вечной войне нет места мешающим движению нарядам. У меня есть немалый опыт приведения внешности в порядок. И нет, я не колдовала. Это было бы заметно тебе, особенно когда ты наблюдаешь изнутри, — ответила ей Карина на все вопросы разом.

— Понятно... — протянула Гермиона, — А научишь меня так же? Ни у меня, ни у мамы никак не получалось уложить мои волосы.

— А зачем? — задала Карина провокационный вопрос, — Я ведь всегда буду рядом.

— Ну и что! Я хочу сама научиться!

— Тогда научу, — ответила женщина, и скрыла завершение мысли от Гермионы: "А то мало ли, экзорцист толковый найдется, и что, ребенку снова с жутью на голове ходить?"

Так они и жили: большую часть времени Гермиона действовала сама, Карина же ей просто советовала. Но иногда женщина считала необходимым вмешаться и перехватить контроль. Гермиона поначалу очень обижалась на это, но потом поняла, что это уберегает её от многих глупых поступков.

Глава 2. Странное письмо.

Гермиона любила лето. Никаких одноклассников, можно спокойно сидеть дома и читать, практиковаться в магии, или гулять и вести мысленные разговоры с Кариной. Гермиона не могла сказать, когда именно стала доверять ей больше, чем матери, но всё непонятное сначала спрашивала у Карины. Поначалу женщина охотно отвечала девочке на любые вопросы, но вскоре родители Гермионы заволновались и начали искать причину перемен в любимой дочке: почему это она перестала засыпать родителей вопросами, почему стремится уединиться и запереться в своей комнате, и чем там занимается — они пару раз заглядывали к Гермионе и видели, что девочка не читает, а просто смотрит в окно или на какой-нибудь предмет. И теперь, если Карина считала, что родители вполне могут ответить любознательной девочке — она посылала её к ним. А вот если родительский ответ не устраивал Карину — а такое бывало, когда женщина видела недоговоренность или просто незнание — тогда она отвечала Гермионе сама.

Особенно тяжело пришлось Карине, когда у одиннадцатилетней Гермионы началось созревание. Успокоив напуганного видом крови ребенка, женщина вдруг сообразила, что если Гермиона придет к матери с такими вопросами спокойной — это будет ненормально. В способность малышки убедительно сыграть свою утреннюю панику Карина не особенно верила, а потому разговор вести пришлось ей самостоятельно. И слушая рассказ о том, откуда берутся дети, перенасыщенный эвфемизмами, призванными уберечь детскую психику, Карина с трудом удерживала испуганно-заинтересованное выражение на детском личике и вспоминала, как именно сама объясняла сыну эту сторону жизни.

Выслушав монолог родителей, Карина заявила, что все поняла и увела Гермиону в комнату переодеться.

— О чем они вообще говорили? — озадаченно поинтересовалась Гермиона и очень обиделась, услышав смех Карины.

— Почему ты надо мной смеешься? — надула губки девочка.

— Я не над тобой смеюсь, а над твоей реакцией на родительские эвфемизмы.

— А что такое эвфемизмы?

— Это замена слова, которое не хотят употреблять, другим словом или выражением. Обычно другое слово не имеет с изначальным ничего общего, но в определенном контексте подразумевает именно изначальное. Так заменяют слова, считающиеся грубыми или непристойными. В данном случае твоя мама, не желая называть половые органы так, как они называются, сравнивает их с тычинкой и пестиком. И то, что ты в результате этой замены вообще не поняла, о чем речь, меня очень позабавило, потому что своему ребенку я объясняла иначе.

— А как?

— Наглядно.

— Ой. Это как-то...

— В том обществе, где я жила до встречи с тобой, из секса и деторождения тайны делать было не принято, и показать ребенку наглядно, в результате чего получаются дети, не считалось зазорным. Если захочешь, я могу показать тебе это в своих воспоминаниях. Но в здешнем обществе, похоже, дети должны сами выяснять, что же такое мама имела ввиду под тычинкой и пестиком, — на последних словах Карина усмехнулась.

Чтобы отвлечься от этого странного разговора и своего стеснения, Гермиона отправилась вниз, проверить почту. Вот газета для папы, вот письмо для мамы, а вот странный конверт.

— Натуральный пергамент, — прокомментировала Карина, — Когда-то был телячьей шкуркой. И не жаль же кому-то...

— Фууу! — Воскликнула девочка, выронив все, что держала в руках. На возглас прибежала мама.

— Гермиона, что случилось?

— Оно в почте лежало! — невразумительно ответила девочка, указывая на пергаментный конверт.

Миссис Грейнджер подняла газету, письмо и конверт, рассмотрела его повнимательнее. На её лице появилось выражение крайнего удивления.

— Какая дурацкая шутка.

— А что там написано, мам?

— "Приглашение в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс".

Гермиона замерла.

— Если это не шутка, то в этом Хогвартсе работают весьма оригинальные личности, — прокомментировала Карина, — пергамент, ну надо же... И зеленый текст. Не удивлюсь, если они там перьями и чернилами пишут. В моем мире так извращались только ради священных текстов, и то не каждых. Хотя телят не переводили, писали на человеческой коже. Человека как-то проще найти, чем теленка... — заговорилась женщина, и тут же вынуждена была перехватить контроль над телом, чтобы девочку не вырвало, — Упс. Прости.

Миссис Грейнджер поняла этот рвотный позыв по-своему.

— Да уж... Шутники пошли. На пергаменте пишут. Бумаги, что ли, нет?

— Мам, — подала голос Карина, — Давай я это письмо спрячу. А вдруг не шутка?

— Волшебства не существует, Гермиона. Ты же у меня такая умная девочка... — мама осеклась. Карина вытянула руку и конверт плавно поплыл к ней по воздуху. Девочка смущенно посмотрела на мать.

— Я иногда могу странные штуки. Только я боялась кому-то говорить. А тут это письмо... Мама, ты же правда все равно будешь меня любить? — к смущению прибавилась отчаянная надежда.

— Ох... Ну конечно же буду, маленькая моя, — мать крепко обняла дочь и прижала к себе, — Ну как ты могла подумать, что мы тебя разлюбим?

Карина вернула контроль над телом Гермионе и та уже вполне самостоятельно расплакалась от радости и возможности показать родителям свои умения.

Письмо читали всей семьей. И хотя в существовании магии после демонстрации родители не сомневались, письмо все равно выглядело глупой шуткой.

— Ждем вашу сову, — прочитал мистер Грейнджер, — Даже если это не шутка, откуда мы возьмем почтовую сову? Они же письмо доставили нормальным способом, хоть бы обратный адрес оставили.

— Да и где мы купим все, что надо для школы? Все эти котлы, учебники, палочку? — поддакнула ему жена.

— Странно все это, — резюмировала Гермиона, — Мам, пап. Давайте я письмо у себя подержу до осени. А там видно станет. Если не шутка — так они пришлют кого-нибудь, наверное. А если шутка — так пойду осенью в новую школу, как мы и хотели.

На том семья Грейнджеров и остановилась.

Глава 3. Минерва Макгонагалл.

К середине августа Грейнджеры про письмо и думать забыли, а зря. Ранним утром мирно завтракающая семья услышала стук в дверь.

— Пойду посмотрю, кто там, — вызвалась Гермиона и убежала открывать дверь. За дверью обнаружилась чопорного вида немолодая женщина в темно-зеленой мантии и остроконечной шляпе.

— Добрый день. Вы мисс Гермиона Грейнджер?

— Да, мадам. А вы кто?

— Меня зовут Минерва Макгонагалл и я заместитель директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Вы получали письмо?

— Да. Только мы подумали, что это шутка.

— Как видите, нет. Могу я войти?

— Да, конечно, проходите.

Гермиона отвела гостью на кухню.

— Мам, пап, познакомьтесь — Минерва Макгонагалл, заместитель директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс и, судя по подписи, автор того письма.

Гостья с достоинством кивнула. Грейнджеры встали из-за стола.

— Добрый день, миссис Макгонагалл. Я Джон Грейнджер, отец Гермионы, а это моя жена Джейн.

— Добрый день, мистер и миссис Грейнджер. Я пришла, чтобы узнать ваш ответ на письмо и привести доказательства существования магии, если они необходимы.

— Мы уже видели, как колдует наша дочь, — заговорил Джон, — И, разумеется, она должна развивать свои таланты, если есть такая возможность. Но мы хотели бы узнать, где можно купить все необходимое для школы и учат ли в вашей школе обычным наукам.

— Если вы согласны на обучение вашей дочери в Хогвартсе, я провожу одного из вас с ней в Косой Переулок. Это скрытая от магглов — так волшебники называют обычных людей — улица, на которой расположены все необходимые для покупок к школе магазины. Что же касается маггловских наук — нет, их не преподают в Хогвартсе. Предполагается, что выпускники останутся в магическом мире, где маггловские науки им не потребуются.

— А как проходит обучение в Хогвартсе?

— Хогвартс предоставляет студентам полный пансион. Дети живут в общежитиях своих факультетов, возвращаются домой на летние каникулы, и, по желанию, на рождественские и пасхальные. С третьего курса, при наличии подписанного родителями разрешения, студенты могут посещать Хогсмид — это деревня волшебников рядом с Хогвартсом.

Гермионе перспектива расстаться с родителями явно не понравилась.

— Радуйся, Гермиона, радуйся, ты на каникулах с родителями видеться будешь, да и отказаться можно. В моем мире уж если одаренного нашли — забирали принудительно, а о родителях и вовсе можно было сразу забыть, — подбодрила Карина обиженного ребенка, — А обычные науки мы и так выучим, твоей любознательности хватит.

— Полный пансион — недешев. Сколько стоит обучение в Хогвартсе? — Джон посмотрел на Минерву Макгонагалл поверх очков, — И сколько оно длится?

— Обучение в Хогвартсе длится семь лет и оно бесплатное. Совет попечителей спонсирует школу и этого достаточно, чтобы не требовать денег с учеников.

— Мы сможем связаться с дочерью, пока она в школе? — поинтересовалась Джейн. Ей идея отпустить дочь из дома на полгода тоже пришлась не по вкусу.

— Да. Волшебники пользуются совиной почтой. Почтовую сову можно купить в Косом Переулке. Ваша дочь сможет присылать вам письма с совой, и вы сможете отправлять ей ответы. Впрочем, покупать сову необязательно — в Хогвартсе есть совятня, и студенты могут воспользоваться школьными совами, чтобы написать домой.

— А телефон?

— Маггловские приспособления, работающие на электричестве, плохо переносят контакт с магией. Поэтому в Хогвартсе и его окрестностях их нет.

— Мы хотим обсудить все с дочерью наедине, — твердо сказал мистер Грейнджер, надеясь, что его фраза не прозвучала излишне грубо.

Грейнджеры поднялись в комнату Гермионы, где на столе лежало письмо из Хогвартса.

— Скажу тебе честно, дочка, у меня нет никакого желания отпускать тебя так далеко, да еще и практически без связи. Но я вижу, что ты хочешь учиться магии. Поэтому... Будь осторожна, и пиши нам почаще, ладно? — Джон Грейнджер выглядел сомневающимся.

— Хорошо, пап! — просияла Гермиона, не ожидавшая от родителей такого быстрого согласия.

— Ты у нас умница, — мать погладила дочь по голове и обняла, — Пойдем к миссис Макгонагалл, и отправимся за покупками к твоей новой школе.

— Пойдем. Интересно, а как мы будем туда добираться? Каким-нибудь волшебным способом? — любопытство не давало Гермионе спокойно жить.

— Вот сейчас у миссис Макгонагалл и спросишь, — улыбнулась Джейн.

Согласие Грейнджеров отпустить дочь учиться явно обрадовало Макгонагалл.

— Хорошо, что вы согласны. Неконтролируемая магия может быть очень опасна. Тогда к делу. Косой Переулок находится в Лондоне. Вход в него из обычного мира — через бар "Дырявый Котел". /*п.а.: Не помню, упоминался ли адрес бара в каноне*/ Магглы его просто не видят, но ваша дочь сможет увидеть его и показать вам. Сейчас же, чтобы сократить время на дорогу, мы воспользуемся аппарацией. Это быстрый способ перемещения в пространстве. Но я смогу взять с собой только двоих, поэтому решите пожалуйста, кто из вас пойдет с мисс Грейнджер. Её присутствие обязательно для покупки волшебной палочки.

— Джейн, иди ты. Я думаю, Гермионе так будет комфортнее, — улыбнулся мистер Грейнджер, скрывая очевидное нежелание ходить по магазинам целый день.

Мать Гермионы кивнула, и посмотрела на миссис Макгонагалл.

— Дайте мне руки. Ах да, пожалуйста, не распространяйтесь о магии и всем, что с ней связано. В магическом мире действует Статут Секретности, который запрещает рассказывать о магии магглам. Исключение делается только для ближайших родственников магглорожденных волшебников, например — для вас.

Когда женская часть семейства Грейнджеров взяла Минерву Макгонагалл за руки, все трое исчезли с громким хлопком. Джон Грейнджер покачал головой и отправился в клинику. Сегодня ему предстоит поработать за двоих.

Глава 4. Косой Переулок.

Три женщины с хлопком появились перед беломраморным зданием. Джейн и Гермиона удивленно оглядывались. На улице было многолюдно, но все были одеты в разноцветные мантии. Макгонагалл не дала им времени осматриваться и удивляться.

— Сейчас мы идем в банк Гринготтс. Он прямо перед нами. Не пугайтесь, увидев гоблинов, они разумны и не стоит оскорблять их визгами. Там вы сможете обменять маггловскую валюту на магическую. В магическом мире используются металлические монеты. Золотые галлеоны, серебряные сикли, бронзовые кнаты. В одном галлеоне 17 сиклей, в одном сикле 29 кнатов.

— Миссис Макгонагалл, а зачем такая сложная система? Ведь считать неудобно же! — спросила Гермиона.

— Называйте меня профессор Макгонагалл, мисс Грейнджер. Эта система предложена гоблинами. /*п.а.: Не помню, кто придумал эту валютную систему в каноне и было ли это там вообще. Будут тапки — перепишу*/ Полагаю, им так удобнее. А поскольку банковским делом занимаются в основном они — изменить эту систему не в силах даже Министерство Магии.

— Профессор? Вы что-то преподаете? — тут же заинтересовалась Джейн, — А Министерство Магии — это ваше правительство?

— Да, я преподаю Трансфигурацию в Хогвартсе. Также я декан факультета Гриффиндор. И да, Министерство Магии — это исполнительный орган власти.

— А как представлены законодательная и судебная ветви власти?

— В Хогвартсе есть разделение по факультетам? — Джейн и Гермиона почти одновременно задали интересующие их вопросы.

— Визенгамот, представляющий собой собрание наиболее уважаемых волшебников, проводит суды и принимает законы. В Хогвартсе есть четыре факультета: Гриффиндор, Равенкло, Хаффлпаф и Слизерин. И, пожалуйста, давайте обойдемся без лишних вопросов. Нам надо многое успеть. Всю интересующую информацию вы можете прочесть в Истории Хогвартса и учебнике по истории магии.

Дальше профессор Макгонагалл говорила немного, в основном молча провожая Гермиону и Джейн сначала к гоблину, заведовавшему обменом валюты, а потом к очередному магазину.

Карина же все это время молчала, и Гермиона едва ощущала её присутствие на краю сознания. Девочка этого почти не замечала — магическая улица целиком и полностью завладела её вниманием. А уж когда Гермиона увидела полки "Флориш и Блоттс" и загорелась желанием поселиться тут, пока не прочитает всё увиденное... Лишь один раз Карина перехватила контроль над телом, пока профессор Макгонагалл отошла, и подложила в стопку учебников книгу с названием "Ментальная магия". Гермиона это заметила, и только в этот момент сообразила, что Карина сегодня удивительно молчалива.

— Карина, ты чего молчишь? Обычно ты бы уже каждое слово язвительно прокомментировала.

— Я не такая язва, как тебе кажется, Гермиона. И оставь этот разговор до дома.

— Ну почему, расскажи?

— Книгу видела?

— Да.

— Я не хочу, чтобы эта профессор догадалась о том, что в твоем теле еще и я обитаю. А я не знаю, на что способны местные маги.

— Ну ладно. Но дома ты мне все расскажешь!

Расстраивалась от ответа Карины Гермиона недолго, потому что после книжного магазина профессор Макгонагалл повела её с мамой к Олливандеру за волшебной палочкой. Девочка перепробовала много палочек, прежде чем нашла ту, что отозвалась теплом в душе любознательного ребенка. Но это тепло, эти искры разных оттенков синего и желтого, вылетевшие из палочки, были настолько волшебны по сравнению с привычным Гермионе баловством с телекинезом и огнем, что девочка и думать забыла о необычном молчании Карины.

Домашнюю сову Джейн покупать отказалась.

— Гермиона, нам сову держать негде, ухаживать за ней некому, а тебе учиться надо, а не за питомцами следить. Давай ты будешь нам школьных сов присылать. Я знаю, ты у меня ответственная, но представь только: ты приедешь на каникулы домой и привезешь сову. И тебе придется её кормить. А ты знаешь, чем питаются совы? Грызунами. А если к нам гости придут, куда мы твою сову денем? Она — не вещь, которую можно положить подальше и забыть.

Девочка с неохотой согласилась, тем более что профессору Макгонагалл надо было возвращаться в Хогвартс. Она аппарировала обратно на кухню дома Грейнджеров вместе с Гермионой, Джейн и их покупками.

— Возьмите билет на поезд. Он отвезет Гермиону в Хогвартс. Вокзал Кингс Кросс, платформа 9 и 3/4.

— 9 и 3/4? Где она находится? — Джейн уже устала удивляться за день.

— Вам надо будет пройти через барьер между платформами 9 и 10. К сожалению, сделать это может только волшебник, поэтому вы сможете проводить дочь только до барьера.

Джон и Джейн не выглядели довольными, но кивнули.

— У вас больше нет вопросов? Хорошо. Тогда позвольте откланяться, — договорила профессор Макгонагалл и аппарировала прочь.

Глава 5. Вечерние разговоры.

Родители остались беседовать на кухне, обсуждая нелегкий день и нелегкое решение, а Гермиона убежала в свою комнату и унесла с собой покупки.

— Карина, ты обещала рассказать!

— Обещала. Помнишь, я сказала тебе, что псайкеры могут читать чужие мысли и эмоции, но тебя я этому учить пока не буду?

— Помню. Я еще просила тебя не читать мысли мамы и папы.

— Так вот. Я не знаю, на что способны местные маги в этой области, поэтому сегодня я тщательно пряталась. Макгонагалл, впрочем, даже не попыталась тебя читать. Поэтому я добавила книгу по ментальной магии в список покупок, чтобы разобраться, что здесь умеют в плане воздействия на чужие мозги. Может, они тут вообще не умеют мысли читать и я могу не прятаться — в таком случае навряд ли у них есть толковые экзорцисты. В любом случае, у нас есть две недели на то, чтобы выжать из этих книг максимум информации. У тебя, малышка, это получается лучше, так что приступай.

— По-моему, тебе просто лень обдумывать прочитанное!

— Все равно мне еще тебе объяснять, что именно ты там вычитала. Девочка вздохнула и приступила к чтению Истории Хогвартса.

— Вот смотри,описание факультетов. 'Гриффиндор — для храбрых и благородных, Равенкло — для умных и стремящихся к знаниям, Хаффлпафф — для верных и трудолюбивых, Слизерин — для хитрых и амбициозных'.

— То есть, не-равенкловцы идиоты, не-слизеринцы бесхитростны, не-хаффлпаффцы поголовно ленивые предатели, не-гриффиндорцы — подлые трусы? Тебе не кажется, что здесь что-то не так? Макгонагалл — декан Гриффиндора, значит её подопечные тупые, бесхитростные, ленивые предатели, зато храбрые и благородные? — после дня молчания Карине очень хотелось поязвить и указать доверчивой девочке на степень бредовости написанного в предположительно исторической книге.

— Ну, я думаю все не так, просто гриффиндорцы самые храбрые и благородные...

— Ленивые и бесхитростные идиоты. Кстати, самые храбрые и благородные часто и являются бесхитростными идиотами.

— Карина! Тут еще написано, что директор Альбус Дамблдор учился на Гриффиндоре. И Минерва Макгонагалл тоже.

— И? Не думаю, что храбрый, благородный, не амбициозный кретин мог стать директором школы. Скорее всего, все эти 'факультеты' — способ развесить лапшу на уши доверчивым детям. О, что это за строчечка? Тот-кого-нельзя-называть учился на Слизерине? Ясно. Если ты гриффиндорец — значит храбрый и благородный, а слизеринцы — поганые амбициозные хитрецы, да еще и будущие чернокнижники — не думаю, что человек, которого в якобы исторической книге называют 'Тот-кого-нельзя-называть' был милым и добрым.

— Ты думаешь?

— Девочка моя. В своем мире в основном государстве людей, Империуме, я считалась предательницей, мой муж считался предателем. Наш сын родился, когда мы оба уже считались предателями. Но можно ли называть предателем моего сына?

— Нет, наверное, он же никого не предавал...

— Не предавал. Но в Империуме и его тоже назовут предателем. Или вот тебе еще один пример. Давным давно Империумом правил Император. И у него было много сыновей. А у его сыновей были армии, приносившие им клятву верности. Мой муж был солдатом одной из таких армий. И когда сын Императора, которому служил мой муж, пошел против своего отца — мой муж последовал клятве верности и воевал против Императора. Можно ли назвать его — предателем? А можно ли назвать предателями тех, кто нарушил клятву сыну Императора и в гражданской войне сражался на стороне Императора? Девочка задумалась.

— Не знаю, это все слишком сложно и запутанно.

— Вот! Правильно, малышка. Жизнь — она такая, она слишком сложна, чтобы судить её однозначно. Имперцы назвали таких, как мой муж, предателями, а тех, кто предал мятежных сыновей, назвали героями. А сам мятежный сын на этот счет диаметрально противоположного мнения. И каждый по-своему прав. В школах Империума клеймят позором Фулгрима, Третьего Сына. Фулгрим знает — отец предал его, скрыв истину, и война была лишь справедливым возмездием. Но я это все к чему: не делай выводов, пока не узнаешь мнение второй стороны. А сторон может оказаться и не две, а больше. Там написано что-нибудь про распределение по факультетам помимо черт характера?

— Нет.

— Понятно. Значит родители-псайкеры своим детям-псайкерам и так все рассказали, а кто магглорожденный — тому и нечего знать заранее.

— Это же дискриминация!

— Гермиона...Сколько раз я уже говорила, люди не равны, никогда не были равны и никогда не будут равны. И дискриминация всегда будет, потому что она естественна. Для идиота мир черно-белый и ему не нужны иные краски. Он не поймет умного человека, пытающегося рассказать о том, что есть не только черный и белый.

— Все равно! Это несправедливо! Я знаю, ты сейчас скажешь 'жизнь такая', но я хочу, чтобы все было справедливо!

— А Император хотел искоренить религии. После его смерти те сыны, что остались ему верны, обожествили его и теперь Империум почитает Бога-Императора, а кто не почитает — тот еретик и должен быть сожжен.

-...— Гермиона обиженно замолчала и продолжила чтение. Девочка не хотела понимать и принимать факт несправедливости жизни. Даже всех стольких примеров и разговоров, которые Карина приводила ей за три года, проведенных вместе. Дождавшись, пока Гермиона дочитает историю, Карина перехватила контроль и взяла книгу по ментальной магии. Она быстро листала, просматривая страницы по диагонали.

— Так... Так.... Ясно... Сложный? Плохо. Не преподают в школе? Это как вообще? Они там с ума посходили? Так, это все работа с воспоминаниями, а остальное где? 'Легилименция' — выдумали же название...

— Карина, я ничего не понимаю из твоего бормотания. И из книги тоже.

— Потом, Гермиона. Пролистав книгу до конца, Карина зло швырнула её на подоконник.

— Все очень плохо.

— Что плохо-то?! Объясни мне уже! Я имею право знать!

— Видишь ли, малышка, я училась в школе Империума. И там читать мысли может каждая психически одаренная сопля. Потому привычный мне щит вида 'вот адамантовая стена, иди прошибай' — встречается тоже у каждого псайкера. Разной силы, конечно. Но все равно — он есть. Потому что без него — вообще нельзя. Никак. Незащищенный разум при первой же попытке колдовать привлечет демона варпа, а ввиду отсутствия защиты кретина, до такого додумавшегося, сожрут в момент. А эта книжонка утверждает, что защиту разума они в школе не преподают вообще! Что это сложнейшая магия, доступная не каждому взрослому! Поэтому, если я закрою наши мысли так, как я к этому привыкла — к нам возникнет столько вопросов, что мы замаемся на них отвечать. А если я не закрою наши мысли — то один-другой толковый легилимент в школе найдется, прочитает их — и все, приплыли. Я только одного не понимаю, как они так живут? Как их всех не сожрали к чертям?

— А когда ты учила меня колдовать?

— Так я твой разум прикрывала все время. Слегка — для тех мелочей, которые мы делали, большего и не надо. Стоп. Где там эта бесполезная деревяшка?— Карина положила палочку на стол перед собой и стала внимательно осматривать.

— Ах вон оно что... Смотри, Гермиона. Видишь это синеватое сияние? Палочка подавляет выброс энергии. Вот как здесь маги колдуют, не задумываясь о защите своих мозгов. Интересно, многие ли из них вообще знают об опасности? Небось заявили, что магию без палочки творить нельзя и все тут. А вот эта красная ниточка мне не нравится. Следилка какая-то. Не уверена, что смогу её незаметно снять — мало ли на что она там завязана. Так что дома палочкой не колдуем.

— Хорошо. А вот это зеленое — это что?

— М? Это, похоже, твоя метка. По ней можно определить, что это — твоя палочка, а не чья-нибудь еще. Если избавимся от следилки — то стоит кое-что к этой метке добавить. Например, возможность перенести палочку тебе в руку. Зря я о ней все-таки, как о бесполезной деревяшке. Любопытный артефакт получается. Но в артефакторике я разбираюсь плохо, учти. Гермиона помолчала, обдумывая информацию.

— Но что же нам тогда делать? Мы уже согласились ехать в Хогвартс.

— Две недели. Я что-нибудь придумаю, малышка. Иллюзии, отвлечение внимания, внушения — это мы можем. А теперь иди спать. Нам надо отдохнуть.

Глава 6. Путь в школу, часть первая.

Первого сентября Гермиона попрощалась с родителями на вокзале и прошла сквозь разделительный барьер. Чемодан с вещами лежал в руке девочки, но поддерживался телекинетическим воздействием, а потому не казался тяжелым. Алый паровоз дымил трубой, гул вокзала бил по ушам. Повсюду сновали волшебники с вещами, питомцами, у самого барьера полная рыжая женщина отчитывала сыновей, а рядом с ней растерянно оглядывался тощий темноволосый мальчик. Гермиона решительно направилась к нему.

— Привет! — поздоровалась она, улыбнувшись и протягивая руку мальчику. Девочка была полна решимости в новой школе обязательно завести друзей.

— Привет, — неуверенно и чуть настороженно откликнулся мальчик, но протянутую руку пожал. Гермиона уже открыла рот, чтобы начать выспрашивать, почему он один, почему его вещи на нем висят мешком, почему он такой растерянный, но Карина спихнула излишне любопытную малышку вглубь сознания и продолжила разговор сама.

— Я вижу ты тоже один — пойдем вместе поищем свободное купе, — она доброжелательно улыбнулась.

— Гермиона, не бей ребенка по больному, ты своими расспросами его еще больше напугаешь.

— Ну Кариииина! Почему ты опять не даешь мне сделать так, как я хочу? Это же мое тело!

— Потому что уже три года как это еще и мое тело. И ни тебе, ни мне не нужна репутация бестактной настырной девчонки.

— Я не бестактная!

— Спрашивать у одинокого, растерянного малыша в лохмотьях 'А почему ты в лохмотьях?' — бестактно. Тебе, конечно, любопытно, но представь себя на его месте. Наверное, ему не очень хорошо живется и он вряд ли будет рад ответить на десяток прямых вопросов на эту тему, заданных твоим инквизиторским тоном.

-... Это правда так выглядит?

— Да.

— Я... Я больше так не буду. Только пусти меня обратно? Я сама хочу с ним поговорить. Я не буду спрашивать про это, честно!

Пока длился этот мысленный разговор, мальчик и девочка вполне успели залезть в вагон и найти свободное купе, где с комфортом и расположились.

— А как тебя зовут? Меня — Гермиона Грейнджер, — девочка улыбалась, и будь мальчик повнимательнее, он мог бы заметить, что её улыбка в какой-то момент изменилась.

— Гарри Поттер.

— Скажи, а ты читал уже учебники? Я так волнуюсь! Я магглорожденная, но, надеюсь, это не помешает мне хорошо учиться. Я всегда была лучшей ученицей в обычной школе и надеюсь стать лучшей в Хогвартсе.

— Ну... Полистал немного. Думаешь, надо было внимательно читать?

— Не знаю, — чуть обескураженно ответила Гермиона, — Но мне это всегда помогало успокоиться. Для меня всегда было важно хорошо учиться.

Гарри не успел ей ответить. Дверь купе открылась и к ним ввалился рыжий мальчик, которого Гермиона уже видела на вокзале.

— Привет! Можно я тут сяду? Свободных купе совсем не осталось, — мальчишка не дожидаясь ответа втолкнул в купе свой чемодан и сел рядом с Гарри, — Я Рон, Рон Уизли. А ты правда Гарри Поттер?

Гарри кивнул. Он все еще выглядел растерянным.

— Ух ты! А у тебя правда есть этот..., — Рон многозначительно покосился на лоб собеседника. Гарри нехотя приподнял челку, показывая шрам в виде молнии.

— Вот, малышка, учись, как делать не надо, — прокомментировала Карина, — Кстати, свободные купе есть, так что этот Рон шел целенаправленно к знаменитому мальчонке. И постарайся, пожалуйста, не смотреть на Рона, а то нас стошнит. Интересно, когда он мылся последний раз? — насчет стошнит Карина преувеличивала, и Гермиона это чувствовала. Но Рон ей тоже не понравился. Он даже не посмотрел на нее и не поздоровался. Тем временем Рон продолжал свой допрос.

— А ты помнишь, ну, Сам-знаешь-кого?

— Мистер Уизли, — вступила в разговор Карина, — вам не кажется, что это некультурный вопрос? Не думаю, что Гарри приятно говорить на эту тему, даже если он и помнит. Хотя обычно люди не помнят такое раннее детство.

Гарри покосился на девочку, избавившую его от необходимости отвечать на неприятные вопросы, с благодарностью. Кажется, разговоры об учебе ему нравились куда больше разговоров о погибших родителях. Рон же явно был недоволен.

— Да чего такого, я просто спросил, чего ты лезешь?

— Меня зовут Гермиона Грейнджер. А вы, похоже, не считаете необходимым подумать, не заденет ли человека ваш вопрос, мистер Уизли.

Рон весь сморщился.

— Разговариваешь тут как аристократка какая. Пожирательское отродье, небось?

— Кто, простите? Я магглорожденная, и не имею отношения к последователям 'Того-кого-нельзя-называть'. И что вам не нравится в моей речи? Вы не привыкли к культурному общению?

Гарри тем временем слушал их разговор. Карина аккуратно коснулась сознания мальчика, считав поверхностные мысли. Похоже, мальчик не мог решить, кто ему больше не нравится — хамоватый Рон или заумная Гермиона. Женщина подумала, что пора бы заканчивать с 'мистером Уизли', но тот и сам отлично справился.

— Чего ты тут влезла, я с Гарри разговариваю! Гарри, пойдем от этой аристократки недоделанной! — призвал Рон.

— Но я не хочу никуда идти, — удивился Гарри такому призыву, — И зачем ты обзываешь Гермиону?

— Ах так? Так вы тут заодно все? Ну и ладно! — у Рона покраснели уши от злости и он вылетел из купе, схватив свой чемодан. Гарри проводил его удивленным взглядом.

— Чего это он?

— Не знаю, — пожала плечами Карина, — Но хамы вроде него так бесятся, если с ними разговаривать вежливо и по-взрослому, — она хихикнула и Гарри тоже улыбнулся. Карина снова потянулась к разуму мальчика.

'Аа, так это она специально, чтобы Рон сам ушел. Может она не так уж и заумна. А если человек на вежливость обижается, так он глупый наверное.'

— А на какой факультет ты хочешь попасть? — спросила выпущенная на волю Гермиона.

— Ну, мои родители учились на Гриффиндоре, и Хагрид рассказывал, что это очень хороший факультет. Но я не знаю, как будут распределять. Может, я ни к одному не подойду. Я и не храбрый, и не умный, и не хитрый, и особо трудолюбивым себя не считаю... А ты куда хочешь?

— Я хочу в Гриффиндор...

— К тупым, бесхитростным лентяям, зато храбрым и благородным, — не удержалась Карина.

-... Но и Равенкло тоже неплох. Надеюсь, мы будем учиться вместе. Мне кажется, ты хороший, — девочка смущенно улыбнулась.

— Скромность — не худшее качество. А храбрость у малыша есть, это он зря на себя наговаривает. Да и не дурак. Вот хитростью и трудолюбием и впрямь не страдает, — мысленно комментировала разговор Карина, заставляя Гермиону еще сильнее смущаться.

Гарри тоже несколько смутился, но смущенное молчание прервало появление тележки со сладостями, на которые Гарри набросился, словно в жизни столько вкусного не видел.

— Чего это он? — озадачилась Гермиона, от сладостей отказавшаяся: родители-стоматологи бы этого не одобрили.

— Возможно, его не очень-то любили в семье и сладостями не закармливали.

— Тогда откуда у него деньги?

— Не знаю. Но Поттеры, судя по прочитанной нами псевдоисторической литературе, были родом небедным. А его мама была магглорожденной. Если он жил у магглов — родни по матери, то наследство вполне мог получить аккурат во время похода в Косой Переулок. Вот пасьянс и сходится. Магглы волшебство обычно не любят, это тебе с родителями повезло. А тут малыш как в сказку попал — и он герой, и деньги есть, и дом, наверное, тоже. И учиться магии его забирают.

— Ты уже прям теорию заговора придумала, — усомнилась Гермиона, — Я лучше спрошу.

— Прости, если обижу, но почему ты так выглядишь? Ты, все-таки, национальный герой...

— Только я об этом узнал на свое одиннадцатилетие. Я с магглами жил, с тетей по матери. Они... меня не баловали.

— Понятно. Я очень долго боялась рассказывать родителям про то, что я умею. Боялась, что они меня возненавидят, но обошлось. Я им только после письма из Хогвартса рассказала.

— А у тебя получалось контролировать выбросы?

— Ага. Я догадалась, что для колдовства надо очень захотеть чего-нибудь. А лучше — представить себе результат, очень-очень захотеть и поверить в успех. Довольно сложно на практике, если честно. Особенно поначалу. Слушай, а мантия у тебя хорошая?

— Да, а что?

— Лучше переоденься в нее. Понимаешь, люди часто судят по первому впечатлению. И если они увидят тебя в таком виде, многие подумают что-нибудь плохое или жалеть начнут.

— Не надо меня жалеть! — возмутился мальчик.

— Тогда переоденься, чтобы не подавать поводов для жалости. Я выйду, — девочка хитро улыбнулась и вышла за дверь купе. Карина умилялась нехитрой манипуляции. Когда Гермиона вернулась в купе, Гарри был уже в мантии.

Глава 7. Путь в школу, часть вторая.

В мантии малыш смотрелся куда лучше — его худоба перестала бросаться в глаза, да и довольная мордашка ребенка украшала.

— Ну разве он не очарователен, а, малышка?

— Ты о чем?

— Я не "о чем", я "о ком". О Гарри. Очаровательный малыш. Полагаю, он вырастет в красивого юношу, - Карина создала в мыслях Гермионы иллюзию "повзрослевший Поттер".

— Э-эй, о чем ты, то есть я, то есть... Тьфу на тебя, я запуталась. О чем ты думаешь?! Он же...

— Красивый малыш, который станет красивым юношей, а потом и красивым мужчиной. Что тебе не нравится?

— Какая разница, красивый или нет?

— Не было бы разницы — ты бы не краснела так мило всего лишь увидев иллюзию одетого юноши. И он сейчас заметит твои алые щечки и спросит, что с тобой случилось.

— Гермиона? Все хорошо?

— Э... Да-да, — Гермиона чуть натянуто улыбнулась, — Просто жарко. Скорее бы приехать. Мама говорит, долгое ожидание неизвестно чего вредит нервам.

— Наверное... А кто твоя мама?

— Моя мама — стоматолог, и папа тоже. Поэтому я сладости и не ем — привыкла, что мне запрещают. Да и это действительно вредно для зубов. Хотя наверное у магов есть какие-то средства от кариеса, если они столько сладостей детям в поезде продают.

— Гермиона, а ты говорила, ты научилась контролировать стихийную магию? А можешь показать?

— Могу, — девочка посмотрела на шоколадную лягушку и та поднялась в воздух, сделала круг над столом и приземлилась прямо в руки Гарри, — А еще я с огнем умею работать по-всякому, но показывать не буду — опасно.

Гарри кивнул, с любопытством рассматривая только что летавшую лягушку. В этот момент дверь купе снова открылась. На пороге стоял белобрысый мальчик в компании двух бугаев, которым с виду было лет по 12-13.

— Так это правда? По всему поезду говорят, что в этом купе едет знаменитый Гарри Поттер?

— Странно, если тот Рон выглядел как простой парень и от него хамство было ожидаемым, то этот малыш выглядит аристократом, а хамит все так же, — опечалилась Карина. А Гарри, к удивлению дам, решил попытаться скопировать поведение Карины в разговоре с Роном.

— Да, это я. Представьтесь, мистер. Эм... Вы ведете себя невежливо, — мальчик явно не привык так общаться, но попытка была неплоха. Щеки незваного гостя слегка покраснели, но он быстро взял себя в руки.

— Прошу прощения. Я Драко Малфой, наследник рода Малфой. И мои спутники — Винсент Кребб и Грегори Гойл, — мальчик жестом показал, кто из его спутников кто, — А вы, мисс?

— Гермиона Грейнджер. Приятно познакомиться, — Карина даже поднялась и изобразила реверанс.

— Я не слышал раньше этой фамилии, — Драко вопросительно поднял бровь.

— Я магглорожденная, но это не означает отсутствие элементарных манер, — Карина мило улыбнулась и села обратно. Драко задумался ненадолго, но все же решил не комментировать.

— Разрешите провести с вами остаток пути? — спросил Драко у Гарри.

— Да, садитесь, — Гарри улыбнулся, махнув в сторону свободных мест, — И давайте на "ты", а ?

— Ненадолго хватило выдержки,— хмыкнула мысленно Карина, но Драко тоже воспринял предложение с радостью.

— Драко, ты ведь из древнего волшебного рода? — поинтересовалась Карина и мысленно добавила, — А если нет, значит я тебе немножко польщу.

— Да, наш род очень древний и могущественный, — мальчик явно гордился своими предками.

— Тебе не сложно рассказать нам об основных традициях магического мира? Не хотелось бы попасть в неприятную ситуацию из-за незнания негласных законов.

— Да, я тоже вырос у магглов, и мне тоже интересно, — вставил свои пять кнатов Поттер, окончательно склонив юного Малфоя к лекции, затянувшейся на остаток пути.

* * *

— Чистокровные и полукровки, выросшие в волшебных семьях, обычно сильнее гря... ээ... магглорожденных. Папа говорил, что хотя потенциал мага играет роль, если его не развивать — он пропадет зря. Меня начали учить магии задолго до школы! И папа проводил специальные ритуалы, — Драко явно хвастался.

— Хм, я в девять лет поняла, что умею колдовать и начала практиковаться. Как думаешь, это может считаться развитием потенциала? — тут же спросила Карина. Гермиона тихо слушала и даже не возмущалась — Карина задавала вопросы так, что Драко вынужден был отвечать развернуто и пытаться передать суть традиции, а не форму.

— Ну... Не знаю, а что ты умеешь?

Карина повторила трюк с одной из последних несъеденных лягушек. Потом аккуратно зажгла над ладонью огонек, поиграла с его размерами и убрала.

— Странно. Ты же не использовала палочку! И не произносила слов заклинаний... Как так? — мальчик выглядел уязвленным.

— Я заметила, что со мной происходят странности, когда я чего-то очень хочу. И я научилась заставлять себя хотеть чего-то, и знала, что у меня все получится. А потом я начала чувствовать потоки магии и поняла, как их направлять, чтобы делать результат сильнее или слабее.

— Потоки магии? Ты точно магглокровка? — Драко скептически сощурился.

— Да. А что? И кстати, покажи, а ты что умеешь?

Драко огляделся, нашел взглядом сломанные очки Гарри.

— Репаро! — произнес он, сделав жест палочкой и указав на очки. Очки починились.

— Ух ты! — восхитился Гарри, осматривая целые очки.

— Я и не знала, что магию можно использовать так, — задумчиво протянула Карина, — Ладно, в школе нам наверное расскажут об этом. Ты там про распределение хотел рассказать?..

Глава 8. Хогвартс.

Поезд прибыл на платформу поздно вечером. Ученики высыпали на платформу, ежась от вечерней прохлады. Громадная фигура, навевающая Карине ассоциации с астартес, махала фонарем и призывала первокурсников подойти к ней.

— Вы уверены, что нам стоит приближаться к этой громадине? — скептически поинтересовалась Гермиона у Гарри и Драко.

— Это же Хагрид! Он тут лесник. Он хороший, ты не бойся, — уверенно заявил Гарри, проталкиваясь сквозь толпу. Гермиона и Драко последовали за ним, "телохранители" Драко вынужденно отстали, не сумев проскользнуть там, где прошла куда менее габаритная троица. Лесник приветливо кивнул Гарри и поинтересовался, все ли у него в порядке. Тот ответил, что все хорошо, и лесник от него отстал, велев первокурсникам садиться в лодки по четыре человека. Гарри быстро нашел пустую лодку, в которой троица и устроилась. Драко оглядывался по сторонам, похоже выглядывая кого-то. Кого бы он ни выглядывал, прибежала четвертой в их лодку некрасивая и полненькая девочка. Её хоть и черная, но приталенная, элегантная мантия была красива сама по себе, но девочке не шла совершенно. А туфли на каблучке, испачкавшиеся в прибрежной грязи, портили впечатление еще сильнее.

— Гермиона, сегодня отличный день! Вокруг столько дурных примеров, что я даже не знаю, в какой ткнуть первым.

Полненькая девочка же бросилась обнимать Драко с боевым визгом

— Дракопупсик! Где ты пропадал?! Я искала тебя в поезде! Ты не должен был так бросать меня с этим хамом Забини! Я же твоя невеста! — девочка надула губки, не отпуская Драко из душащих объятий. Карина фыркнула, едва сдержавшись, чтобы не засмеяться в голос. Гермиона же мысленно возмутилась

— Фу, как она себя ведет? Она же его задушит сейчас. Невеста? Бедный, бедный Драко... Он же еще маленький, какая невеста?

— Драко рассказывал нам о традиции заключать помолвки в раннем возрасте. Но не упоминал, что у него уже есть невеста. Теперь я понимаю, почему, — мысленно улыбнулась Карина.

— Драко, а что это за грязнокровки с тобой? Уйди от них, Дракопупсик, пойдем со мной...

В этот момент лодки отчалили от берега.

— ... О Мерлин и Моргана, какая гадость, Драко, мы теперь вынуждены ехать с грязнокровками!

— Заткнись, Пэнси, — Драко наконец оттолкнул девочку от себя с видимым отвращением, — Между прочим, ты сейчас дважды назвала грязнокровкой наследника рода Поттер.

— О! — округлила глаза девочка, став похожей на удивленного мопса, — Ты — Гарри Поттер?! Прошу прощения, — судя по виду гримасы, Пэнси попыталась скопировать обольстительную улыбку матери, но безуспешно, — Я — Пэнси Паркинсон, наследница рода Паркинсон.

Гарри кивнул. Он не смеялся над Пэнси и вообще вел себя очень сдержанно. Карина же перевела взгляд на Драко, чтобы не видеть гримас Пэнси.

— Драко, ты многое рассказал нам о традициях. Скажи, а хамить при встрече — тоже традиция чистокровных волшебников?

Драко несколько смутился, но ответил, мстительно покосившись на Пэнси, пытающуюся строить глазки Поттеру.

— Нет, это признак ненадлежащего воспитания, коим, к сожалению, страдают потомки многих семей.

На этом их разговор прервался, потому что из-за скал появился Хогвартс. Замок выглядел величественно и неприступно, и Карина вернула контроль над телом Гермионе, дабы не вызывать подозрений отсутствием по-детски неподдельного восхищения замком. Саму Карину Хогвартс не слишком впечатлил. Она видела и более впечатляющие крепости. Магия, окутывавшая замок, вырывала его из материальной реальности, но в то же время укрывала от обитателей реальности нематериальной. Карине эти чары напомнили поле Геллера. Но женщине было непонятно, зачем было вообще вырывать замок из ткани реальности.

У входа в замок замерзших детей встретила уже знакомая Карине с Гермионой профессор Макгонагалл.

— Профессор Макгонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю. Следуйте за мной.

Первокурсники плотной толпой вошли в ворота замка, и профессор повела их в Большой Зал.

/*п.а.: Да-да, я знаю, что в каноне малышей заставили подождать и понервничать. */

Драко в поезде рассказал Гарри и Гермионе, что по факультетам распределяет шляпа, по легенде принадлежавшая Годрику Гриффиндору, но как именно шляпа делает выбор, мальчик не знал.

Гермиону вызвали первой из них троих. Девочка уверенно прошла к табурету и надела шляпу. Карина ощутила попытку артефакта прочесть память девочки и направила шляпу в подробную и качественную иллюзию. Иллюзорные воспоминания почти совпадали с настоящими. Вот только Карины в них не было. Все свои объяснения Карина вложила в уста Джейн Грейнджер.

— Ты подходишь двум факультетам, Гермиона Грейнджер. В тебе есть благородство, храбрость и справедливость Гриффиндора, но есть и жажда знаний Равенкло. Выбирай.

— Гриффиндор, — ответила шляпе иллюзия Гермионы, направляемая Кариной, и шляпа озвучила выбор на весь зал. Девочка встала, сняла шляпу и направилась к аплодирующему столу, ученики за которым носили ало-золотые гербы на мантиях. Карина позволила Гермионе самой разговаривать с новыми товарищами, а сама продолжала держать иллюзию. И не зря. Сразу две нити легко дотронулись до иллюзии, но на этот мимолетный взгляд не заметили ничего подозрительного и тут же убрались. Карина отследила нити до их авторов: мрачный и неопрятный мужчина во всем черном, и добродушного вида старец с длинной белой бородой и в пурпурной мантии. И женщине он сразу не понравился. Сочетание белых волос и пурпурного одеяния она привыкла видеть у совершенно иных личностей, величественных и неподвластных времени, и это совпадение казалось ей практически кощунственным.

Гарри тоже был распределен на Гриффиндор, а вот Драко и Пэнси отправились за стол Слизерина с зелено-серебряным гербом на груди. Гермионе было любопытно, означает ли это конец их знакомству: ведь Драко говорил, что факультеты враждуют меж собой. Но это мелькнуло лишь короткой мыслью — девочка была занята разговором с соседями. Старец же после завершения церемонии распределения встал со своего места и представился. Это был директор школы Альбус Дамблдор.

Дамблдор произнес короткую речь, предупредил о запрете на посещение леса и некоего "коридора на третьем этаже".

— Карина, а зачем что-то, от чего можно "умереть мучительной смертью", держать в школе?

— Самое главное, от чего можно умереть мучительной смертью, малышка, это необученный, но сильный псайкер. Коих тут не так уж и мало. А что до третьего этажа... Весь этот замок перенесен в варп, но чары защищают его обитателей от демонов. Может быть на третьем этаже эти чары временно нарушены, вот пока и не стоит туда ходить, если жить хочется.

Ответ Гермиону удовлетворил и она принялась за еду.

— И не надо мне ворчать на ухо, что еда невкусная. Тут хорошо кормят. И мама тоже хорошо готовит.

— Ты просто не пробовала действительно вкусной еды, — слегка обиделась Карина, — Эта еда слишком жирная. И где овощи?

Гермиона огляделась в поисках чего-нибудь овощного и на глаза ей попался Рон Уизли, набравший полную тарелку еды и уплетающий за обе щеки, чавкая и брызгаясь.

- Гермиона, отвернись от этого порождения Нургла. Ну их, эти овощи. Но все равно, именно на такой пище и вырастают мопсы вроде Паркинсон.

— Карина, тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком капризная и привередливая?

— Конечно говорил, и я этим горжусь. А ты ешь давай, силы тебе еще пригодятся.

После ужина староста Гриффиндора Перси Уизли отвел первокурсников в гостинную и сразу же отправил спать. Гермиона пожелала Гарри спокойной ночи и ушла в спальню девочек первого курса. В спальне обнаружились три кровати с балдахином, рядом с которыми стояли трюмо. Около одной из кроватей стоял чемодан Гермионы. Вскоре подошли и две соседки, с которыми Гермионе предстояло жить во время учебы.

— Ну, давайте знакомиться, — улыбнулась Гермиона однокурсницам, — Меня зовут Гермиона Грейнджер.

— Парвати Патил, — улыбнулась в ответ девочка восточной внешности.

— Лаванда Браун, — вторая девочка надула пухлые губки с видом "какую гадость я увидела", — И я не дружу со всякими грязнокровками!

— Видишь ли ты этот свет в глазах Лаванды, Гермиона?

— Какой свет?

— От факела, что за её спиной. Пустота её очаровательной головки впечатляет.

Гермиона не ответила и отправилась разбирать вещи. Лаванда, явно ожидавшая иной реакции, возмущенно фыркнула и принялась потрошить свои вещи в поисках ночной рубашки. Парвати недоуменно посмотрела на них обеих, аккуратно достала из сумки заранее приготовленную ночнушку, переоделась и отправилась спать. Гермиона же пошла спать только через час, когда разложила и расставила все необходимое, чтобы не тратить с утра время на поиски.

Глава 9. Первый день, утро.

Утро в спальне гриффиндорских первокурсниц началось предсказуемо. Гермиона, приготовившая все с вечера, успела помыться, одеться и теперь стояла перед трюмо, приводя в порядок прическу и косясь на копающуюся Лаванду. Парвати уже спустилась в гостиную, а Лаванда никак не могла найти то белье, то полотенце для волос, то заколки и ленту.

— Сколько же нервов экономит порядок в вещах, - думала Гермиона, наблюдая за раздраженной Лавандой.

— Кому нервов, а кому и дней жизни, — задумчиво ответила ей Карина, витающая в своих воспоминаниях.

— А что, беспорядок в вещах бывает смертелен?

— Еще как. Представь, ты солдат, живешь в казарме. И тут боевая тревога. У тебя не будет времени носиться по всей казарме и искать, куда же ты засунула свое оружие и бронежилет. Война очень хорошо приучает к порядку.

— А ты много воевала?

— Двадцать лет я прослужила в армии, пять лет я прослужила в свите инквизитора, и потом еще полтора столетия я провела домохозяйкой. Вот только мой дом стоял отнюдь не в безопасном месте. Моему мужу и сыну почти каждый день приходилось сражаться за то, чтобы я осталась в безопасности. Но частенько мне приходилось помогать им в бою или просто защищать свой дом от тех, кто обошел моих защитников. Такова цена семейного счастья в мире вечной войны, Гермиона. И я надеюсь, тебе не придется узнать на своей шкурке, что такое война.

Гермиона поежилась от тех чувств, что прозвучали в мысленном голосе Карины, и от обрывков воспоминаний, которые девочка увидела по небрежности старшей женщины.

"Она сидит на крыльце дома, но не видит здания — оно у неё за спиной. У неё на руках маленький мальчик, на вид лет пяти. Малыш сосредоточенно колдует. Вихрь воздуха, направляемый рукой мальчика, образует небольшой смерч, кружащийся перед ним. Мальчик опускает руку и отпускает смерч. Она целует малыша в лоб и улыбается.

— Вот так. Правильно. Вот вырастешь, будешь таким же сильным, как папа... — её фраза резко обрывается, когда из-за растаявшего в воздухе смерча появилось три фигуры.

— Кадиан! Беги домой! — она отпускает малыша, и тот убегает в дом, а она поднимается на ноги, сплетая защитное заклятие."

— Карина, а что было дальше? — спрашивает Гермиона, спускаясь в гостиную Гриффиндора.

— Дальше? Дальше был бой, малышка.

— Покажи мне, пожалуйста.

— Не сейчас, Гермиона. Тебе пока что ни к чему видеть, как умирают люди.

— Но мне интересно!

— Что тебе интересно? - довольно резко отвечает женщина, — Посмотреть на куски тел и лужи крови? Лучше расписанием на сегодня поинтересуйся у старосты. Психика твоя целее будет.

Гермиона недовольно вздохнула, как бывало всегда, когда Карина отказывалась ей о чем-то рассказывать, но в гостиной уже был Гарри, который почему-то хмуро косился на Рона.

— Гарри! Доброе утро! — девочка направилась к Гарри, — Как спалось?

— Доброе утро. Хорошо, — мальчик улыбнулся, но тут же снова нахмурился, — Было бы лучше, если бы про меня не рассказывали небылиц и не пялились на меня, как на восьмое чудо света. Не знаешь, когда мы получим расписание?

— А его тут нет нигде? Наверное, тогда за завтраком выдадут. Неудобно, правда, что снова в башню идти придется и сумку собирать. Пойдем тогда вниз. Ты помнишь дорогу в Большой зал?

— Не-а, не помню.

— А я помню. Так пойдем?

— Ну давай.

За завтраком рядом с Гарри и Гермионой сел пухлый и несколько неуклюжий Невилл. Карина не мешала Гермионе самой общаться с соучениками, и занималась поддержанием иллюзии — директор присутствовал на завтраке, а потому женщина предпочитала перестраховаться. Тем временем староста раздал первокурсникам расписание.

- А вот и наше расписание. Смотри... Карина? Ау? Ты там? — не получив сразу же ответа, Гермиона заволновалась.

— Ш-ш-ш, я здесь. Я занята. Уйдешь из Большого зала — поговорим.

— А чем ты занята?

— ...

— Ну не хочешь говорить и не надо! — явно обиделась Гермиона, заканчивая с едой.

— Гарри, ты сам дойдешь до башни?

— Да, дойду, я запомнил дорогу. А ты не пойдешь?

— Мне еще надо кое-куда успеть, — чуть улыбнулась Гермиона и убежала.

— Все, мы ушли из зала, а теперь рассказывай!

— Помнишь, я обещала тебе "что-нибудь придумать", чтобы наши мысли никто не мог прочесть? Так вот, я придумала. Каждый, кто пытается читать твои мысли, попадает в иллюзорное воспоминание, которое немного отличается от настоящего. Но мне приходится тщательно следить за каждой мелочью, чтобы не допускать таких несоответствий между реальностью и иллюзией, которые легилимент может заметить. А легилиментов, как минимум, трое — распределяющая шляпа, профессор Снейп — помнишь эту пародию на летучую мышь? — и директор Дамблдор. В присутствии любого из этих троих я бы не советовала тебе разговаривать со мной мысленно. Это усложняет мне задачу создания иллюзии очень сильно.

— Хорошо, так бы сразу и сказала.

— В следующий раз скажу.

— Давай расписание смотреть?

— Ну показывай. Чары, Трансфигурация, Зельеварение, Гербология, Полеты, История Магии, Защита от Темных Сил. Так. Я не поняла, а где физподготовка?

— Может Полеты?

— При правильной левитации тело у тебя не напрягается. Мда, значит будем делать зарядку сами. Это еще и научит тебя влиять на свое тело. Что у нас там сейчас?

— Трансфигурация, потом Чары.

— Вот этому меня не учили. Так что бегом за учебниками и не забудь спросить у Перси о местонахождении кабинетов.

Глава 10. Первый день, Трансфигурация.

На вопрос о местонахождении кабинета староста ответил, что проводит всех первокурсников разом, а потому Гермиона села в кресло у камина и стала ждать остальных, попутно листая учебник трансфигурации.

— Занимательный вариант применения силы эта трансфигурация. Правда я не могу так сходу придумать ей хоть одно действительно полезное применение. Вот если выяснится, что трансфигурация человека затрачивает меньше энергии, чем воздействие на мышцы и нервы... Но это вряд ли. Впрочем, ты у нас хочешь быть отличницей, так что учить трансфигурацию тебе все равно придется. А я понаблюдаю. Вот уже и первокурсники все собрались. Идем.

В кабинете трансфигурации на столе сидела кошка. Гермиона с любопытством разглядывала животное.

— Ну ничего себе! Ладно, я поняла, зачем нужна трансфигурация. Интересно, а что-нибудь покрупнее бывает?

— Карина, ты о чем?

— Видишь кошку? Это Макгонагалл. Причем у неё в животном облике человеческое мышление. Интересно, а одежда при превращении сохраняется? Думаю, что да. Не появится же она перед одиннадцатилетками нагой. Хотя я бы на это посмотрела... И мне интересно, возможно ли превращение в крупного зверя. И насколько это сложно. Такая масштабная обратимая мутация, да еще и, судя по всему, исполняемая по своей воле... Восхитительно!

В этот момент Макгонагалл превратилась в человека, вызвав восхищенный вздох детей и даже Гермионы, в этот момент контролировавшей свое тело самостоятельно. Профессор строго оглядела аудиторию и начала лекцию с рассказа об опасности и сложности трансфигурации. Карина внимательно слушала. Ей тоже было интересно. Но вот профессор покончила с объяснениями и выдала задание: превратить спичку в иголку.

— Ну, давай, попытайся. Представь желаемый результат. Только не переусердствуй. Насколько я понимаю эту формулу — вложишь слишком много силы, и получится что-нибудь не то.

Гермиона кивнула мысленному комментарию Карины, произнесла формулу, сделала движение палочкой. Спичка слегка заострилась и посеребрилась.

— Почти. Изначально надо было вложить чуть больше силы, а теперь просто повтори, не увеличивая усилий.

На этот раз спичка окончательно стала иголкой. Гермиона с радостной улыбкой завертелась, желая узнать, как успехи у остальных. Остальные ученики или сидели перед самой обычной спичкой, или перед чем-то средним между спичкой и иголкой. Девочка повернулась к сидящему рядом Невиллу, явно желая помочь. Карина не захотела в тысячный раз повторять аргумент "Они пришли сюда учиться, и ты не должна делать задание за них, потому что так они никогда не научатся" и потому просто спихнула Гермиону в одно из своих детских воспоминаний.

"Она сидит за партой в учебном классе. Перед ней — металлическая жаровня, в которой ровно горит огонь. За кафедрой стоит преподаватель. Он выглядит очень раздраженным и орет на мальчика за соседней партой.

— Кретин! Сколько раз я должен тебе повторить: не смей выполнять задания за эту маленькую дуру! Белерен, ты понимаешь, что вы все обязаны научиться сами контролировать свою силу? И если Шуэлиан такая идиотка, что не может сама контролировать силу пламени — она сдохнет. И хорошо если сама сдохнет, а если сожжет всех вокруг? Вы, маленькие идиоты, слишком сильны, чтобы иметь право на ошибку! Неумение контролировать свою силу самостоятельно в вашем случае может обернуться смертью миллиардов людей! Понимаете вы это или нет, безмозглые вы создания? Почему я должен повторять это каждый раз?

— Н-но, сэр, Селена увидев, как делать правильно, сама сможет повторить...

— Да ну? — Гермиона-Карина ощущает, как преподаватель гасит огонь в жаровне перед съежившейся девочкой, — Давай, Шуэлиан. Сделай это сама, наконец! Белерен не будет ходить за тобой хвостом все время, бесполезное ты создание.

Девочка пытается сделать сама, но у неё не получается.

— Видишь? Она ничего не может! Она даже не пытается! Еще раз говорю, не смей делать задание за неё. А ты, Шуэлиан, учись работать сама.

Девочка злится на свою неудачу, и на преподавателя, орущего на её друга. Ведь он просто хотел ей помочь, а на него так наорали... От её злости огонь в её жаровне вспыхивает ярким столбом пламени, почти опаляя потолок. Преподаватель едва успевает погасить пламя, пока оно не вырвалось из под контроля Селены и продолжает орать на мальчика.

— Видишь, к чему приводит твоя доброта? Шуэлиан не справилась с эмоциями и вполне могла нас всех тут сжечь ко всем демонам! Хоть теперь-то ты понимаешь?!

— Да, сэр, — отвечает мальчик, но его упрямый вид не согласуется со словами"

Воспоминание кончилось как раз тогда, когда Макгонагалл решила похвалить Гермиону за проделанную работу.

— Отличная работа, мисс Грейнджер. Пять баллов Гриффиндору. Раз вы справились, помогите вашему соседу с этой задачей.

Карине очень захотелось спрятать лицо в ладонях.

— МакКошка мне так весь педагогический эффект от воспоминания сломает. Надеюсь, ты понимаешь, что от тебя требуется словами объяснить, а не палочкой махать?

— Понимаю.

— Не похоже по твоему голосу.

— А нечего мне такие воспоминания показывать. У меня уши болят от этого ора.

— Врешь. Я же тоже все чувствую. Но что еще делать, если на мои объяснения ты не реагируешь? Тот мальчик, Джейс, он вообще на тебя был похож. Такой же по-ослиному упрямый и мечтающий знать всё на свете. А теперь пойдем объяснять Невиллу, в чем он неправ.

Глава 11. Первый день, Чары.

К радости Карины, Гермиона стала именно объяснять Невиллу, как будет проще выполнить задание, и к концу урока его спичка заострилась и стала железной с одного конца, что было не самым плохим результатом. А у дверей кабинета первокурсников снова встретил Перси и проводил их до кабинета Чар.

От этого предмета Карина не ждала ничего особенного. Скорее наоборот — скучновато-банальной лекции и чего-нибудь простенького, вроде азов телекинеза. И тут она не ошиблась. Профессор Флитвик, познакомившись с учениками, стал объяснять заклинание "Вингардиум Левиоса", призванное поднять в воздух предмет.

— Карина, а зачем вообще использовать заклинание, если можно и без него сделать?

— Попробуй сделать заклинанием, а потом повторить результат без него. А я посмотрю и расскажу тебе о различиях.

— Вингардиум Левиоса! — произнесла Гермиона, взмахнув палочкой и указав ей на перо. Перо действительно поднялось в воздух. Почти к самому потолку.

— Хорошо. А теперь давай то же самое, только молча и без палочки.

Девочка плавно опустила перо вниз и подняла его обратно.

— Ага, понятно. Первая и самая банальная причина — заклинание это ритуал. И даже если ты не имеешь желания поднимать предмет — он все равно его поднимет, лишь бы в тебе хватило сил. И второе — палочка фокусирует энергию, в результате чего ритуал мало того что не требует желания, так еще и тратит меньше силы. Процентов на двадцать меньше, что довольно существенно. Понимаешь, что это значит?

— Что колдуя палочкой я устану меньше?

— Не только. Заклинание требует четкого жеста и формулировки слов. То есть колдовство палочкой менее затратно, но более заметно. Пока ты делаешь жест и произносишь слова — чистой силой ты уже три раза успеешь поднять предмет. Вывод?

— Палочка удобнее, если нам не важна скорость исполнения, но если критично сделать быстро — то проще силой поднять?

— И еще одно. Вербальная компонента предупреждает всех вокруг, что сейчас ты будешь делать. Хочешь скрытности — колдуй молча. Таким образом, на уроках и экзаменах — колдуй палочкой. А вот если мы соберемся делать что-нибудь, о чем никому знать не надо — палочка нам только помешает. И надо будет нам с тобой как-нибудь выбраться в Косой Переулок к Олливандеру, и завести вторую палочку, привязав её ко мне.

— А это-то зачем?

— Я не смогу колдовать твоей палочкой. Точнее, смогу, но это будет неэффективно.

Ведя этот мысленный диалог с Кариной, Гермиона успела принять похвалу от профессора, кивнуть на просьбу быть поосторожнее и помочь соседям и повернуться к Невиллу снова.

— Помнишь, что я говорила тебе на трансфигурации, Нев? Представь, как перо поднимается в воздух, и только потом сделай жест и скажи фразу.

— В-вингардиум Левиоса! — перо чуть дернулось, но не шевельнулось.

— Хм. Попроси его попробовать еще раз, я заметила кое-что странное.

— Попробуй еще. Давай, у тебя все получится.

— Вингардиум Левиоса! — перо поднялось на пару сантиметров.

— Так, я сама с ним поговорю.

— Невилл, слушай, а тебе палочку у Олливандера покупали?

Мальчик удивленно посмотрел на Гермиону

— А что?

— Просто я спрашивала у него, ну, мне любопытно было, и он сказал, что у каждого волшебника — своя палочка, и если колдовать чужой — то ничего не получится. Поэтому он так долго подбирает палочку для каждого, кто к нему приходит. А ты, я же слежу, все делаешь правильно, а получается у тебя слабенько.

— Да дело не в палочке... Я вообще почти сквиб, как бабушка говорит. У меня магия очень долго не проявлялась...

— Ну ладно, — предпочла пока отстать от ребенка Карина, - Парень довольно силен, но вот палочка у него совершенно точно не его. Ему силой было бы проще поднять, чем этой палочкой. А самооценку ребенку уже угробили, возможно что эта самая бабушка. Пообщайся с ним побольше. Мальчонка-то неплохой. Только не читай ему нотации, он и так не верит, что хоть что-то может.

После чар и обеда Гермиона направилась в библиотеку. Мадам Пинс сначала настороженно посмотрела на первокурсницу, но после просьбы магглорожденной ученицы "посоветовать книгу по обычаям и традициям современного магического мира и новейшей магической истории" оттаяла.

— Вот, возьми. И обращайся с ними осторожно!

— Непременно, мадам, — Гермиона улыбнулась и унесла книги за столик в уютный дальний угол.

— Опять я читай, а ты будешь лениво комментировать?

— Конечно. Любознательная у нас ты, а не я.

— Врешь!

— Нет. Я интересуюсь только тем, что поможет мне выжить и наладить хорошие отношения с интересными мне окружающими, а ты — всем подряд. Если начну читать я, ты возмутишься, что я половину этого бессмысленного бреда пролистаю не читая.

— ... ,— Гермиона умолкла и принялась за чтение.

Про обычаи и традиции в книгах, подобранных для Гермионы библиотекаршей, не оказалось ничего нового — все это Драко уже рассказал им в поезде. А вот перечитывание новейшей магической истории породило немало вопросов. Изначально при чтении истории о "маленьком мальчике, головой отбившем смертельное проклятие обратно в темного мага, а потом скрытого ото всех, хотя его внешность всем известна" Карина долго хихикала над больной фантазией магов, придумавших такое объяснение. Но теперь, узнав что мальчик жил у магглов, которые его не слишком любили, она задумалась — а почему его такого знаменитого не отдали в магическую семью? Ведь у магглов он не мог развивать свои способности. Кто мог намеренно ослаблять национального героя и зачем? Но информации было слишком мало, хотя на глаза дамам попался любопытный момент: Сириус Блек, крестный Гарри Поттера был обвинен в том, что предал их "Тому-кого-нельзя-называть" и следовательно подверг крестника опасности. Но книга о традициях недвусмысленно говорила: магический крестный — первый кандидат в опекуны, поскольку за попытку навредить или подвергнуть опасности крестника "сама магия убьет его". То есть, либо Блек не предавал Поттеров, либо не был крестным Гарри.

— Ну его же осудили за предательство, значит он просто не был магическим крестным.

— Малышка, а ты веришь в справедливость суда? Я вот не верю.

— Ты всегда предполагаешь что-то плохое!

— Что бы тебе показать такого, чтобы и нежную детскую психику не травмировать, и наглядно продемонстрировать справедливость суда...

— И не надо мне ничего показывать. То, что ты видела много несправедливых судов, еще не значит, что они все — несправедливые.

— Если Блек — крестный Поттера, то его посадили в тюрьму не за предательство, а за шанс стать опекуном национального героя. А поскольку малыш Гарри мне нравится, а магглы, его вырастившие, заочно не нравятся — мне интересно, какая добрая душа засунула его туда и подарить этой доброй душе множество приятных ощущений. Наслаждение и боль всегда идут рука об руку...

— Эй, мы же не будем...

— Ты — не будешь. Если сама не захочешь. Кстати, смотри-ка сюда: "Алиса и Френк Лонгботтомы, запытаны до безумия Беллатрикс Лестрейндж, Родольфусом Лестрейнджем, Бартемиусом Краучем-младшим. Их сын, Невилл, остался сиротой и передан под опеку матери Френка — Августы Лонгботтом". Вывод — не спрашивай Невилла о родителях и о Лестрейнджах. Не сыпь ему соль на рану. М-да, бедный малыш. Родители свихнулись под пытками трех криворуких палачей, а бабушка, судя по его поведению и никакой самооценке, строгая дама.

— Карина, хватит выдумывать.

— Я просто пытаюсь логически достроить картину мира исходя из имеющихся сведений. Полезный навык, между делом.

— И вообще, я устала. Поднимай нас, сдавай книги и пойдем спать, - Гермиона демонстративно прикрыла глаза, якобы собираясь уснуть прямо в библиотеке.

- И это я еще ленивая, а, малышка? — улыбнулась Карина, забирая контроль над телом и поднимаясь на ноги. Завтра предстояли Зельеварение и Гербология, перед которыми стоило хорошо выспаться, а еще стоило учитывать Лаванду, которая могла попытаться сделать пакость.

Глава 12. Первые проблемы.

Как ни странно, никаких проблем со стороны Лаванды не последовало ни с вечера, ни утром. Карина сочла это либо нежеланием вообще связываться с Гермионой, либо банальной усталостью первых учебных дней вдали от семьи.

За завтраком первокурсники обсуждали грядущее зельеварение. Близнецы Уизли пугали детей, утверждая что профессор Снейп жутко несправедлив и придирчив ко всем, кроме слизеринцев, никогда не начисляет баллы Гриффиндору, постоянно ругается, и ничего не объясняет. Наслушавшись таких характеристик, Гермиона пребывала в недоумении.

— Джордж, а Снейп давно в школе работает? Если он такой, как вы говорите, как его еще не выкинули?

— Как тебя там, Грейнджер? Снейп — слизеринец. А в попечительском совете тоже в основном слизеринцы. Говорят, ты умненькая девочка, ты же понимаешь?

— Мда, — Гермиона нахмурилась, — Но это же несправедливо!

— И мы с этим боремся...

— ... Нашими методами!

— Ведь мы — лучшие...

— ... Шутники Хогвартса!

Гермиона хихикнула, но попыталась вернуть себе серьезный вид, догадываясь, что шуточки близнецов — не самые безобидные.

— Хватит вам, клоуны, — недовольно оборвал близнецов Перси, — Я еще напишу маме о том, что вы опять взорвали унитаз!

- Взорвали унитаз? Это они так борются с несправедливостью преподавателей? Какое оригинальное мышление, — подумала Карина. Сегодня, в предвкушении урока у Снейпа, она добавила к иллюзии еще один барьер в мыслях, и за иллюзией и барьером могла быть спокойна — никто снаружи не заметит ни её, ни настоящую Гермиону, что возвращало возможность общаться в любое время.

- А как же твоя просьба не общаться мысленно, когда рядом Снейп или директор?

— Смотри, малышка. Каждый, кто вторгнется в твой разум, сначала попадет в иллюзию. А если этот кто-то поймет, что попал в иллюзию и попытается прорваться дальше — его ждет вот этот сюрприз, — рассказывая, Карина показывала Гермионе защиту. Смотреть магическим зрением, чтобы видеть нити чар, малышка умела уже давно.

- А если вторгшийся как-нибудь пройдет пустоту?

— Я не могу представить, как это можно сделать, но невозможного — не существует. И такое умное создание все равно не узнает истины. У меня есть еще одно воспоминание-ловушка. О бесконечном пляже, где тихо и умиротворяюще шелестят волны, где теплое солнце светит с безупречно голубых небес, где вечно играет тихая и спокойная музыка. Я была там лишь единожды, и я не хотела бы туда вернуться. Лишь единицы способны пройти этот пляж, не опуститься на песок и утонуть в вечном блаженстве безделья. Мне в свое время... помогли. А тот, кто захочет узнать наши мысли — попадет в замкнутый кусочек этого воспоминания. А против того, кто сможет пройти и это — нам не укрыться нигде, но чтобы привлечь внимание сущностей такой силы — надо сделать что-то совсем из ряда вон выходящее даже по моим меркам.

— Хорошо, что у меня есть ты! А то лазили бы кто ни попадя у меня в голове, фу, как подумаю о таком, сразу противно становится.

На зельеварение дети шли изрядно запуганные, а кабинет в подземельях и уже поджидающие там же слизеринцы настроя первого курса Гриффиндора не улучшали. Гермиона казалась самой себе островком спокойствия в море эмоций. Она успела почитать учебник и дома, и перечитать первые главы перед завтраком, так что была вполне уверена в себе и своей способности хорошо показать себя с первого же урока. И совершенно без задней мысли она подошла к Драко.

— Привет.

— Привет, Грейнджер, — мальчик смотрел на неё насторожено.

— Как прошел первый день в школе? Хотя для тебя наверное ничего неожиданного не было, — девочка улыбалась, и Драко тоже не удержал высокомерную мину на лице.

— Неплохо. Я видел, ты справилась с трансфигурацией одной из первых.

— Ну, это было не так уж и сложно. А у тебя тоже получилась иголка полностью?

— Конечно! Я же Малфой!

— Хорошо, если имя подкрепляется делами, — хитро подмигнула ему Гермиона.

— Это ты о чем? — не понял Драко.

— Вот если бы ты кричал повсюду, что ты — Малфой, а на деле даже спичку в иголку превратить не мог — вот это было бы плохо. А так — хорошо, — пояснила мысль девочка.

Слизеринцы и гриффиндорцы наблюдали за диалогом с одинаковым шоком, кроме, пожалуй, Гарри, который тоже подошел к Драко и Гермионе.

— И тебе привет, Поттер, — кивнул ему Драко.

— Привет, Малфой. А вы опять об учебе?

— Хочешь предложить другую тему для разговора? — хихикнула Гермиона.

— Да не особенно. Разговоры о квиддиче мне уже порядком надоели, тем более, что я так и не понял прелести этой игры.

— Ты что! Квиддич это же... Это же... А ладно, вот в пятницу у нас уроки полетов, вот как полетишь в первый раз — так все поймешь!

— Что здесь за шум? — поинтересовался вкрадчивый голос из-за спин гриффиндорцев. Гермиона обернулась.

— Здравствуйте, профессор. Мы просто разговариваем, — девочка обезоруживающе улыбнулась.

Снейп не смотрел на неё. Он смотрел на Драко, который, казалось, аж съежился под этим взглядом. После он перевел взгляд на Поттера, моментально ставший презрительным, а после и на Грейнджер.

Карина наблюдала, как Снейп просматривает иллюзорные воспоминания о последних днях. Как он мечется по ним в поисках чего-то. И как внезапно начинает рушить заботливо созданную иллюзию. Если бы он поступил так с настоящей памятью — он стер бы воспоминания, оставив девочку без памяти. Женщина лишний раз сверилась с реальными воспоминаниями. Нет. Никаких отличий, заметных со стороны, не было. Тогда повинуясь воле создательницы иллюзия истаяла, оставляя вокруг лишь пустоту. Снейп явно не привык ломать такую защиту. Он метался по ней, пытаясь найти выход и вернуться, но выхода не было. Здесь, в своем сознании, Карина была намного сильнее. А поступок преподавателя по отношению к ученице её разозлил. И она проявила в этой пустоте часть воспоминаний о Шестом Круге владений Темного Принца. И Снейп поддался этому умиротворению и спокойствию. Его защита тихо пала. И Карина увидела причины, сподвигнувшие преподавателя на такой поступок. Он был крестным Драко. И видеть своего крестника, дружелюбно болтающего с грязнокровкой, было слишком удивительно. Он начал искать причины в Гермионе, но не видел их. Он видел разговор в поезде, но считал это недостаточным основанием. И он счел, что видит не всё. Что видит лишь странный и непривычный вариант защиты разума — не непроницаемую стену, но целый ложный мир. В глазах Карины это не было оправданием для такого поступка. Он был прав, но если бы ошибся — очень серьезно навредил бы девочке-первокурснице. И служительница Темного Принца увидела в душе профессора Снейпа отличную возможность для маленькой мести. В его душу кто-то давным-давно вложил сильнейшее наваждение. Это наваждение Карина и стала менять, мелкими штрихами превращая красивую рыженькую девушку в не менее красивого и похожего на неё черноволосого юношу — примерно в такого, по мнению Карины, должен был вырасти Гарри.

- Он же теперь в Гарри влюбится, — ворвался в её работу голос Гермионы, - Это же неестественно.

— Любая любовь естественна, малышка. Но дело не в этом. Это наваждение принесет профессору немало страданий и боли — мы присмотрим, чтобы Гарри не пострадал. А Снейп будет семь лет вожделеть мальчика, видеть его на расстоянии вытянутой руки — и понимать, что он недосягаем. А если он попытается посягнуть на малыша — мы защитим Гарри и устроим неплохой скандал. Ай-яй-яй — в школе работает педофил нетрадиционной ориентации. Работу он потеряет точно. А снять мое наваждение — не смеши меня, Гермиона. Тот, кто может это сделать — не станет его снимать.

— Но зачем?

— Ты видела, что он сделал с иллюзией? Знаешь, что бы ты почувствовала, будь это настоящие воспоминания? Тебе разве нравится, что профессор позволяет себе вот так запросто копаться в твоем разуме и рушить твою память?

— Хм! Наверное, он заслужил то, что получил.

Наваждение безмятежности растаяло, как и пустота. Снейп вновь оказался в иллюзорных воспоминаниях, частично им обрушенных. Он поспешил вынырнуть из них, и наткнулся на взгляд Карины, в котором читалась боль — еще одна иллюзия, призванная заставить профессора устыдиться. Но он быстро взял себя в руки.

— Все в класс, живо!

На уроке Снейп не произнес вступительной речи, он зачитал список учеников, убедился что все на месте, наколдовал на доске рецепт и велел приступать. Когда дети начали работу, Снейп рухнул за свой стол, массируя виски и периодически окидывая класс злым взглядом, едва заметно задерживая взгляд на паре Поттер-Уизли. Гермиона тихо работала в паре с Невиллом, присматривая за его действиями и едва успела перехватить его руку, когда мальчик собрался кинуть в котел иглы дикобраза.

— Стой! Их надо добавлять после, согласно рецепту.

— Прости, — мальчик с виноватым видом убрал руку.

— Почему ты извиняешься? — удивилась Гермиона, — Ну ошибся, с кем не бывает. Просто будь внимательнее, хорошо?

— Я постараюсь, — неуверенно ответил Невилл. Это "постараюсь" Гермиона слышала уже не в первый раз, но верила в лучшее.

Они успешно доварили зелье. Мимолетно взглянув вокруг, Гермиона увидела, что у Гарри и Рона зелье не вышло, а вот у Драко и Кребба все хорошо.

- Снейп же его крестный. Наверняка Драко отлично разбирается в зельеварении. А Гарри скорее всего помешал Рон. Вон как они смотрят друг на друга, того и гляди бросятся.

— Написано же — помешать три раза по часовой стрелке. И я тебе еще сказал. А ты зачем-то помешал шесть раз и против часовой. Как же мне с тобой дружить, если ты даже до трех считать не умеешь? — похоже, попытки Рона подружиться с Гарри в очередной раз потерпели крах, — Что "Ну Гарри"? Или ты, как все эти, что на меня пялятся с видом "Это же сам Гарри Поттер!" и хочешь дружить со мной только из-за славы? Да не нужна мне эта слава!

Мальчик был не на шутку возмущен, и Снейп не стал терпеть.

— Поттер! Вы на уроке, извольте соблюдать тишину. Двадцать баллов с Гриффиндора, — он подошел и посмотрел на их с Роном зелье, — И ноль за урок. Эту бурду — только вылить. В следующий раз подумайте головой, прежде чем выбирать партнера.

Гарри умолк, но обиженно посмотрел на профессора. Карина хотела бы знать, что ощутил зельевар в этот момент, но могла лишь наблюдать, как он ссутулился и побрел обратно на свое место.

— Сдавайте свои работы и вон отсюда.

Класс зашумел, переливая в пробирки образцы зелий и собирая вещи.

Глава 13. Гербология.

По пути к теплицам Невилл воодушевленно рассказывал Гермионе про профессора Спраут и замечательные растения, которые растут в Хогвартсе и которые они непременно будут изучать на Гербологии. Гермиона отчаянно пыталась не зевать.

- Ну вот что может быть интересного в этих травках с заумными названиями, а?

— А как же твое любопытство, малышка? Разве тебе не интересно узнать о тысяче и одном применении алоэ в зависимости от условий, в которых оно выращено?

— Не о всех же тысяче и одном... О нескольких самых полезных... Я, конечно, выучила первые главы учебника, я же должна стать лучшей ученицей, но мне это не очень-то нравится.

— Значит гербологией заниматься буду я. Иди, поспи, что ли, а я с малышом поговорю.

— Можно подумать, тебе интересны все эти травки-кустики.

Вместо ответа Карина отправила Гермиону в очередную прогулку по своим воспоминаниям, а сама принялась оживленно обсуждать с Невиллом свойства изучаемых на первом курсе растений и зависимость этих свойств от условий роста растения. В это время Гермиона...

"Она глубоко вдохнула воздух, насыщенный тысячей ароматов. Её обоняние едва справлялось с тем, чтобы различать их. Глаза заслезились и она промокнула их голубым шелковым платком, проходя вперед. Вокруг неё цвело множество растений. Их яркие цветы сплетались в сюрреалистичное полотно. Она раскинула сенсорную сеть вокруг и ощутила каждое растение. А растения потянулись к ней, словно к солнцу. Каждое из них обладало своим характером, своими нуждами. И каждое готово было отдать своему солнцу, своей хозяйке все, что ей понадобится. Сегодня она собирала букет для сына. Повинуясь её воле, цветы сплетались в сложную фигуру и лианы мягко протянули ей букет белых и пурпурных цветов. Они не были знакомы Гермионе, но она взяла букет и вдохнула его аромат. Её благодарность рассыпалась в воздухе искрами силы и сверкающими каплями воды, насыщенной питательными веществами. Каждому из растений — своими. Она вышла из оранжереи, и ей сразу захотелось вернуться туда. Без тысячи ароматов воздух казался пресным и сухим. Она улыбнулась и пошла к дому."

Вынырнув из воспоминания, Гермиона тут же потянулась к Карине с вопросами.

— Карина, что это было за воспоминание?

— Это воспоминание о том, как я собирала сыну букет для его девушки.

— Да я не о том! Эта оранжерея... Мне стало так страшно в ней, особенно когда я ощутила, что растения — живые и словно бы разумные...

— Цветы и травы — моя страсть. Чуть меньшая, нежели семья, но все же. Кто-то рисует, кто-то играет на музыкальных инструментах, кто-то поет, а я выращивала цветы и травы в своей оранжерее. Они приносили много пользы и еще больше наслаждения. Из этих трав милая Ник составляла свои отвары, и они становились еще приятнее на вкус, мои цветы дарили влюбленные юноши своим девушкам, ими украшали храм и город к празднику. В Невилле же я ощущаю родственную душу. Он так же болеет растениями, как я — цветами и травами. Его страсть шире, но все же.

— А кто такая Ник?

— Ник де Грис некогда была воительницей Империума, но она разочаровалась в нем и пришла во владения Третьего Сына. Она долго сражалась бок о бок с отрядом моего мужа, и они признали её своей сестрой. Это немалая честь для смертной, но она — достойна. Ник наслаждалась сражениями.Но она не обладала той регенерацией, которой обладали подобные моему супругу, и вынуждена была изучать свойства трав, чтобы обеспечить себя необходимыми медикаментами. Сначала это было вынужденной мерой, но потом это стало весьма полезным искусством. Недостаток медикаментов всегда был острой проблемой для предавших Империум. А когда я создала свою оранжерею, мы с ней пришли к соглашению — я поставляю ей материалы для работы, она мне — необходимые мне и моим слугам лекарства.

/*п.а. : Ник — падшая сестра битвы, очередной авторский персонаж, здесь упоминаться будет иногда и только в воспоминаниях Карины*/

Разговаривая с Гермионой, Карина не забывала и слушать преподавателя, и переписываться с Невиллом на кусочке пергамента, молчаливо обсуждая слова преподавателя. Бросив вокруг короткий взгляд, Карина заметила Гарри, демонстративно игнорирующего Рона и с некоторой завистью косящегося на Невилла.

- Пожалуй, нам стоит побольше времени уделить Гарри, а лучше — найти тему для разговора на троих с ним и Невиллом. А то малыш Гарри начинает Невиллу завидовать — похоже, хочет быть поближе к нам.

— Ээ, почему? - резкая смена темы с рассказа о своем прошлом на окружающих мальчишек Гермиону озадачила.

- Зависть, малышка, это не то чувство, которое должны испытывать друзья по отношению к тебе. Привнеси в мир немножко счастья — Гарри явно будет рад вниманию с твоей стороны.

Глава 14. Хэллоуин.

Два месяца учебы пролетели незаметно. Карина все больше и больше ощущала себя многодетной мамочкой, но нельзя сказать, что ей это не нравилось. Гарри, Невилл и Гермиона почти все время проводили вместе. До Хогвартса всем троим отчаянно нехватало общения со сверстниками, а потому к Хэллоуину они уже величали друг друга "друзьями навек". Рон постоянно пытался подкатить к Гарри, совершенно искренне не понимая, как тот может дружить с неуклюжим рохлей и девчонкой-заучкой. А Гарри столь же искренне не понимал, как можно продолжать приставать к тому, кто уже не раз прямым текстом выразил нежелание общаться. И вот темным Хэллоуинским вечером троица не пошла на праздник — веселиться в день гибели родителей Гарри им не хотелось хотя бы из уважения к другу. Вместо этого в тихом, темном, заброшенном классе они ставили негуманные эксперименты над честно стащенной у мадам Спраут веточкой Дьявольских Силков под свет "Люмоса".

— Смотри, Гарри, "Люмоса" Нева они не боятся, — записывала ход эксперимента Гермиона.

— Ага. А твоего "Люмоса", Миона?

— Люмос! — яркий огонек вспыхнул на кончике палочки Гермионы. Она поднесла палочку поближе к растению. Веточка попыталась свернуться в комочек подальше от света.

— А моего — боятся. А твоего, Гарри?

— Люмос! — веточка, развернувшаяся было, чуть отползла, но недалеко и угрожающе закачалась.

— Так-так, — продолжала конспектировать Гермиона, — Похоже свет им опасен только начиная с некоторой интенсивности. А жар? Давай, Нев, вот банка, наколдуй в неё "Инсендио". Потом мы накроем банку темной тканью и поднесем к силкам.

— А зачем накрывать банку? — поинтересовался Гарри.

— Для чистоты эксперимента! А то как ты поймешь, они испугались тепла огня или света огня? — пояснил Невилл.

— Логично. Ну давай, колдуй тогда, — Гарри заклинанием поднял банку, чтобы не обжечься и отвел её подальше от троицы, в целях безопасности.

— Инсендио! — в банке загорелись язычки пламени.

— У тебя все лучше получается, — улыбнулась Гермиона, — Гарри, давай эту банку сюда.

При приближении банки силки сначала свернулись, но когда Гермиона накрыла банку — развернулись снова и потянулись к детям. Гарри коснулся банкой растения и силки тут же отдернулись и свернулись.

— Значит, тепла они тоже боятся — но только когда оно совсем близко. Значит мощный "Люмос" будет лучше, чем "Инсендио", поскольку менее опасен для нас, — продолжила девочка записи на пергаменте, — Стоп. Вы тоже это слышите?

За дверь класса раздавалось пока негромкое, но отчетливое "Бум. Бум. Бум."

— Да, — мальчишки переглянулись, — А что это, есть идеи?

— Идея первая — ничего хорошего. Идея вторая — оно может питаться маленькими волшебниками. Идея третья — или бежим отсюда, или прячемся. В одной комнате с силками, ага.

— Вывод — валим отсюда, — прокомментировал идеи Гарри. Невилл слегка побледнел. Хотя за эти месяцы он стал немного увереннее в себе, непредвиденные ситуации его по-прежнему пугали.

— Не успеем. Мы с тобой может и убежали бы, но бросать Невилла нельзя, он же наш друг. Так что банку ставим около силков, а сами — вон в тот угол, под парту, — пояснила ситуацию Гермиона. Мальчики кивнули и спрятались, оставив банку с открытым огоньком около ростка силков. Дверь класса распахнулась и в проеме показался тролль.

— Мамочки... — выдохнул Невилл, — Это же тролль...

- Как ты думаешь, малышка, каковы ваши шансы выжить, сидя в углу, при условии того, что Невилл уже привлек к вам внимание этой серой туши?

— Карина?!

— А кто же еще... Вот что, постарайтесь сидеть максимально тихо.

Тролль, заинтересовавшийся было детьми в углу, почувствовал от входа куда более привлекательный запах и потопал на выход. Карина хорошо представляла себе маршрут от заброшенного класса до Большого Зала, и тролль так и топал по этому маршруту, пока не наткнулся на Макгонагалл, Снейпа и Квиррела. А трое детей рванулись бегом в башню Гриффиндора.

В башню они прибежали до того, как туда пришли остальные гриффиндорцы, и на все возмущения Перси единогласно отвечали: не знаем, не слышали, не видели, праздновать смерть родителей друга не собираемся, сидели в гостинной, никуда не уходили, иди нафиг, надоел со своими вопросами. Староста поворчал-поворчал, да и ушел в спальню.

— Жаль, что Грейнджер на тролля не наткнулась, — тихо пробурчала Лаванда.

— Да эта заучка даже троллю не нужна, — поддакнул Рон.

— И чего вы к ней пристали? — слегка недоуменно покосилась на них Парвати, — Ну учится, ну получается у нее все хорошо — и что? Тем более, что помочь она не отказывается.

— Я вот у неё попросила трансфигурацию списать, так она мне не дала! — возмутилась Лаванда, — А ты говоришь, помочь не отказывается.

— Ну не знаю. У меня вот "Люмос" долго не получался, я спросила — она мне объяснила, как сделать, чтобы получилось. Может быть, тебе стоит поменьше обзывать её, чтобы она и тебе помогала?

— Вот еще! Да она мне благодарна должна быть, за то что я к ней вообще обратилась, — задрала носик мисс Браун. Парвати пожала плечами, и достала из сумки письменные принадлежности и учебник по чарам, принимаясь за домашнее задание.

Гарри и Невилл этот разговор слушали скрипя зубами. Им очень не нравилось слушать, как Рон и Лаванда обижают их подругу, но беззаботный вид и улыбка Гермионы наглядно демонстрировали, куда Браун и шестой Уизли могут засунуть себе свое мнение.

— Почему ты позволяешь им себя так вести? — в который раз начал Невилл.

— Как — так? — хитро улыбнулась Гермиона, — Нев, на слабоумных не обижаются. Ронни-бой до сих пор "Левиосу" не освоил, у Лаванды иголка внутри все еще деревянная — о чем речь вообще? Вот если бы Драко начал обзываться — я бы обиделась.

— А он начнет. Его папаша пожирателем был, это всем известно.

— Как мне показалось, у Драко есть свои мозги. А если их все сожрала Паркинсон — я ему искренне посочувствую.

— Слушай... А тебя правда это совсем не трогает?

— Так они же нагло врут. Почему меня должна трогать чья-то ложь?

— Ну о тебе другие будут плохо думать.

— Нев... Дружище, тот, кто верит Браун и шестому Уизли — тем самым доказывает отсутствие в своей черепушке мозгов.

— Знаешь, Миона, — вступил в разговор Гарри, — Некоторые люди сами по себе неплохие и довольно умные — а на слухи все равно ведутся, потому что не знают тебя настоящую. Я это на себе в школе испытал, когда кузен всех против меня настроил. Многим просто плевать и они с радостью ухватятся за любую сказанную про кого-то гадость, чтобы раструбить её по всей школе.

— Гарри, если мы учимся в школе для имбецилов — это печально. А в остальном — мне плевать. Со мной тоже в школе не дружили, я привычная, — девочка улыбнулась, — Лучше расскажи, тебе профессор Макгонагалл разрешила на выходных посетить могилу родителей?

— Не-а. Говорит, меня некому сопровождать, — Гарри понурился.

— Вот же... Прям так и некому? А она сказала, где это?

— Сказала. В Годриковой Лощине. Там дом наш стоял...

— У меня есть идея. Ты на рождественские каникулы в замке остаться собирался, да?

— Ну не к Дурслям же...

— Хочешь — поехали ко мне в гости? Я только у родителей спрошу, но думаю, они разрешат. И мы с ними можем съездить на могилы твоих родителей. Не к дате смерти, но все равно, хоть так,— девочка понизила голос, — Только МакКошке говорить не будем. Я, конечно, уважаю преподавателей, но не когда вот так — орет всем вокруг "Ах, Гарри! Ох, Гарри! Герой! Спаситель! Мальчик-Который-Выжил! Талант! Умница!", а на могилы родителей тебя сводить и некому. Могла бы для героя и исключение сделать.

— Не хочу я, чтобы для меня исключения делались, потому что я герой.

— Ну вот она и не сделала. А летать-то она тебе разрешила? Мадам Хуч так впечатлилась тобой на первом уроке, что на остальных и не смотрела.

— И хорошо, что не смотрела, - вклинилась в разговор Карина, - А то могла бы и заметить, как я вас с Невиллом успокаивала, чтобы вы хоть как-то взлетели и не расшиблись.

— Зато теперь мы не боимся летать благодаря тебе! И я тебе уже говорила за это спасибо... Раз этак десять.

Карина хихикнула и продолжила слушать разговор детей.

— Нет, не разрешила. Только на уроках. А там не полетаешь так, как хочется. Жаль, что вы не понимаете. А я на метле себя прям птицей чувствую.

— Талант, — улыбнулся Невилл,— А нам с Мионой не дано. Кстати, поздно уже. Пойдемте-ка спать. Нам еще завтра продолжать начатое сегодня, — он заговорщически подмигнул друзьям.

Глава 15. В преддверии Рождества.

Приближались рождественские каникулы. Вокруг шли разговоры о грядущих праздниках, подарках, каникулах. А трио становилось все мрачнее и мрачнее. Гермиона написала родителям в очередном письме, что хочет пригласить домой на каникулы школьного друга и родители согласились, но когда Гарри внес себя в список тех, кто уезжает из школы на каникулы, Макгонагалл попросила его задержаться после уроков.

— Мистер Поттер. Вы собираетесь покинуть Хогвартс на каникулы? Насколько мне сообщил директор, ваши опекуны были против того, чтобы вы возвращались к ним.

— Да, профессор, но я и не к ним. Родители Гермионы пригласили меня погостить у них на каникулах.

— Боюсь, что это невозможно, мистер Поттер.

— Но почему?

— Родители мисс Грейнджер — магглы и не смогут обеспечить вам подобающую защиту.

— Но ведь Волдеморт умер, профессор! И я жил в маггловском доме до Хогвартса!

— На доме ваших опекунов стоит магическая защита и там вы в безопасности.

— От кого в безопасности?

— Тот-кого-нельзя-называть — мертв, но некоторые его последователи живы и на свободе. В маггловском мире и без защиты — вы очень уязвимы.

— Но они же чистокровные волшебники и так презирают все маггловское. Откуда они узнают, где я?

— Мистер Поттер. На рождественские и пасхальные каникулы вы остаетесь в замке. Это приказ директора. Не спорьте, пожалуйста, и сообщите родителям мисс Грейнджер.

Когда Гарри, кипя от возмущения, пересказал Гермионе и Невиллу этот разговор, трио коллективно постановило: директору доверять нельзя.

— Не понимаю я Дамблдора. Если мальчик тебе настолько важен — так проследи, чтобы он не только был в безопасности, но и овладел своими силами. А если он обычный студент — то к чему такие специальные запреты? — недоумевала Карина. Гермиона же просто возмущалась, считая такое поведение категорически несправедливым. В знак протеста, Гермиона и Невилл тоже решили остаться в школе, чтобы поддержать друга. Рон тоже остался в школе. Сначала трио этому не обрадовалось, но потом Карина мягко намекнула, что на каникулах с Ронни может что-нибудь случиться. Ой, залез не туда, полез обниматься с Дьявольскими Силками, горе-то какое. Гермиона посомневалась, но потом тихонько озвучила свою идею мальчикам. Те восприняли её с интересом и начали обдумывать, как бы не попасться и силки покормить — за месяц, прошедший с Хэллоуина, дети стащили еще пару росточков и наблюдали за влиянием разных видов навоза на рост и чувствительность к свету и теплу.

Но каникулы были не единственной проблемой. Гарри наконец-то вывел закономерность боли в шраме и признался друзьям в самом факте боли. Мальчик утверждал — шрам болит каждый раз, когда он видит затылок профессора Квиррела. А от Карины Гермиона знала, что Квиррел — кем-то одержим. Правда, не знала, как сказать об этом мальчикам, не рассказав о Карине. А потому предложила на каникулах окопаться в библиотеке и поискать информацию по шрамам от заклинаний.

— После смертельного заклинания, конечно, до Гарри никто не выживал, но, может быть, есть закономерность для шрамов от проклятий вообще? — аргументировала она свое предложение.

— Библиотека и разбирательство с насущными проблемами — это, конечно, хорошо, но я хочу еще и отдохнуть на каникулах. Мы же найдем время и погулять, и поиграть в снегу, правда, Миона? А то дай тебе волю, ты в библиотеке жить будешь, — чуть улыбнулся Гарри, и Гермиона засмеялась, шутливо отмахнувшись.

Снейп день ото дня становился мрачнее, бледнее, меньше ел, больше сверлил Гарри взглядом. И наконец, перед самыми каникулами, Макгонагалл вызвала Гарри к директору. Вернулся мальчик озадаченным, сказал, что Дамблдор расспрашивал его о происшествии перед первым уроком Зелий. Гарри сказал друзьям, что честно ответил директору, что ничего странного не видел, и поведал новость: кто-то приворожил Снейпа к нему. Мысль об этом вызывала у мальчика пугливое отвращение, и он вслух благодарил Мерлина за то, что Снейп сдержался и не лез к нему приставать.

После Гарри вызывали и расспрашивали Невилла, а потом пришел черед и Гермионы.

- Пойдем, малышка, развесим на директорских ушах отборной лапши. Я полагаю, Снейп рассказал директору о том, что не смог добраться до наших настоящих мыслей. И так же полагаю, что мы — главные подозреваемые в деле о привороте. Но наша задача — мордашку кирпичом, и заявлять "я не знаю, оно само, профессор Снейп злился на Гарри, а я хотела, чтобы Гарри ему нравился. Стихийная магия, директор, такая стихийная и непредсказуемая... Я читала!"

Гермиона на эту мысль Карины долго смеялась, но придя к кабинету директора начала осознавать, что лапшу эту на уши директору, Снейпу и Макгонагалл развешивать будет она сама, а не Карина, и слегка напугалась. Что, впрочем, лишь добавило представлению натуралистичности: перепуганная девочка ничего не знает, воспоминания о том дне неполные и путаные ("Сам разрушил — сам теперь и ковыряйся в том, что осталось" — прокомментировала попытку легилименции Карина), а приворот — есть. Дамблдор с умильно-добрым видом вещал о великой силе Любви и девичьих мечтах, но попросил Гермиону быть осторожнее в своих желаниях. Девочка клялась и божилась, что не знает, как у неё такое вышло, и что впредь она очень постарается, но пообещать ничего не может — ведь сама не знает, как так вышло. С тем девочку и отпустили. Отойдя от кабинета подальше, девочка сползла по стенке в приступе истеричного смеха.

- Поверить не могу, что они повелись. Кариииинааа... Слушай, а Снейп так и будет в Гарри влюблен? А?

— Ну, если Снейп нас хорошо попросит и пообещает быть милым и вежливым, мы попробуем что-нибудь сделать...

— Ой не могу, как он попросит? Мисс Грейнджер, отворожите меня пожалуйста от мистера Поттера? Хи-хи-хи...

— Хватит ржать на весь замок, малышка. Я понимаю, это все очень забавно, но даже таланта видеть будущее не надо, чтобы понять — Снейп не смирится, а сил снять мое наваждение ему не хватит.

Пророчество Карины сбылось. В первый день каникул Снейп под предлогом отработки заставил Гермиону прийти в его подземелья без сопровождения в виде друзей.

— Грейнджер! Я знаю что это сделала ты! — Снейп был очень зол.

— Да, профессор. Но я же все рассказала директору — ничего не поделаешь.

— Не ври мне, девчонка! Ты специально это сделала!

— Первокурсница специально приворожила мастера Зелий к первокурснику беспалочковой невербальной магией? Профессор, вам самому не смешно?

— Грейнджеррррр! Я не знаю и знать не хочу, как вы это сделали. Пожалуйста, снимите этот чертов приворот.

— Ну, я попытаюсь, профессор, но ничего не обещаю, — Карина присела на край парты, прогнула спинку, — Стихийная магия такая непредсказуемая... Вы ведь не будете её провоцировать снова?

Снейп зло посмотрел на девочку с явным желанием придушить малявку, но кивнул.

— Не буду, мисс Грейнджер, если вы сможете избавить меня от последствий вашей "стихийной магии", — последние слова Снейп произнес с явным ехидством.

Карина мягко коснулась его разума, бережно расплетая часть нитей наваждения и ослабляя его достаточно, чтобы остатки пропали сами со временем.

— Получилось? Я очень хотела, чтобы вернуть все на место...

Снейп прислушался к своим ощущениям.

— Частично. Спасибо, мисс Грейнджер. Но не думайте, что это повод бездельничать на зельеварении!

— Конечно нет, профессор. Удачных каникул, и будьте осторожны, — девочка облизнула губы, — стихийная магия такая непредсказуемая...

Прежде чем Снейп успел ответить, девочка спрыгнула с парты и убежала в башню Гриффиндора.

Глава 16. Рождество.

Каникулы для малышей шли своим чередом. Даже без уроков, у них всегда было чем заняться: подрастающие силки требовали внимания, солнечная и морозная погода манила на улицу, информация в библиотеке искалась плохо — обращаться к мадам Пинс Гермиона не хотела, а сама знала попросту недостаточно, чтобы найти хоть что-нибудь полезное про шрам Гарри. Да еще и Карина наконец-то вспомнила, что обещала Гермионе утреннюю зарядку. А потому каждое утро Гермиона убегала из гостиной в один из пустых классов. Разминка, растяжка — и танец. С виду эти движения могли показаться просто танцем. Но Карина видела призрачный посох в руках девочки и тени, разлетающиеся от ударов тяжелого древка и психических молний с навершия. В идеале, Карина хотела бы научить девочку и танцу клинка, но сама она не умела обращаться с мечом.

Прекрасным утром Рождества дети разбирали подарки вместе. Гермиона хвасталась маггловскими учебниками от родителей, все трое дружно нахмурились, увидев подарок Дурслей, озадаченно покосились на свитер и пироги от матери Рона Уизли, и с удивлением рассматривали серебристую ткань.

— Твой отец незадолго до своей смерти оставил это мне. Пришло время вернуть её законному владельцу. Используй её с умом, — зачитал Гарри приложенную записку, — Что это за штука?

— Это мантия-невидимка, — пояснил Невилл, — попробуй, надень её.

Гарри накинул мантию, и пропал из виду.

- Качественная визуальная иллюзия. Впрочем, даже под мантией человека можно нащупать, учуять и услышать. Не слишком надежно, - прокомментировала подарок Карина. Но Гермиона её не услышала за своим возмущением.

— То есть, твой отец, незадолго до смерти, во время войны, имея дома жену и годовалого младенца, отдал мантию-невидимку кому-то?! Он что, совсем того был, прости Гарри?

Дети переглянулись.

— А между прочим, да. Зачем? Ей можно было бы многое спрятать и самим спрятаться. Что-то здесь не так, — кивнул Невилл, — когда моих родителей... ну... бабушка меня и без всякой мантии спрятала.

— Ладно, ночью опробуем. Она большая, втроем поместимся, — резюмировал Гарри.

— А зачем ночью? — не поняла девочка.

— А не знаю. Экстрима хочется. Все равно нас никто не увидит, — улыбнулся мальчик.

— Мальчишки, — хихикнула Гермиона.

И вот темной ночью трое детей укрылись мантией и выбрались из гостиной Гриффиндора и пошли гулять по замку, куда глаза глядят. Ночной Хогвартс обладал своим очарованием. Спящие портреты, тишина коридоров, атмосфера опасности — все это восхищало маленьких хулиганов. А лестницы и переходы вели их куда-то. Вот они вышли в коридор, заканчивающийся запертой дверью.

— Интересно, что там? — спросил шепотом Гарри у друзей.

— Не знаю... А где мы вообще? — осторожно уточнил Невилл.

— Мы... Мы в коридоре третьего этажа. Запретном.

— Давайте глянем одним глазком, что там?

— И в кого малыш Поттер такой любопытный? - задала Карина риторический вопрос, - Ладно. Тебе ведь тоже до чертиков любопытно, так что идите. А я пригляжу, чтобы с вами ничего не случилось.

— Алохомора! — прошептала Гермиона, указывая палочкой на дверь. Карина отметила вспышку сигнального заклинания, но не стала сообщать Гермионе. Если сюда кто-нибудь примчится на зов сигнальных чар — будет малышке урок, что невидимость — это еще не все.

Дверь открылась, а за дверью мирно спал трехголовый цербер.

— Упс, — прошептала Гермиона, — Вот и ответ на вопрос, почему коридор запретный.

Цербер явно её услышал и заворочался. Дети закрыли дверь, услышали успокаивающий щелчок замка и выдохнули.

— Ничего себе тут зверей в школе держат. Да еще и в месте, которое первокурсник открыть может, — ошарашенно прошептал Гарри.

— А еще тролли по школе бродят, — дополнила Гермиона, — А еще пропажу силков никто не обнаружил и никто их у нас не отобрал... Естественный отбор, что ли?

— А что такое естественный отбор? — поинтересовался Невилл.

— Ну, например живет несколько кроликов в норе. Кто из них самый медленный — того волк догонит и съест. А если самый медленный научится хорошо прятаться — то догонят другого. Ну и в итоге выживет и оставит потомство только самый сильный, умный, быстрый и все такое. Вот и в Хогвартсе выживет только тот, кто переживет всех этих троллей, церберов и прочую дрянь.

— Похоже, похоже, — фыркнул Гарри, хотя тема была не слишком смешная, — Пойдемте еще куда-нибудь.

Глава 17. Зеркало Еиналеж.

И снова ночная прогулка привела троицу детей к приключениям. На этот раз они наткнулись на Филча и профессора Снейпа.

— Кто-то бродит по школе, профессор. Вы просили сообщать вам. Сигнальные чары на запретном коридоре сработали. Кто-то был там.

— Это недалеко. Скорее всего, нарушитель где-то здесь.

Дети вжались в стену, но коридор был довольно узким, а с ними был еще и неуклюжий Невилл. Гермиона заметила рядом приоткрытую дверь класса и дернула мальчишек к ней. Они едва успели спрятаться в классе, как из-за поворота появились Филч и Снейп.

— Как, интересно, Филч узнал о падении сигнальных чар, если они, я успела проследить, завязаны на директорский кабинет? — подбросила Карина Гермионе пищу для размышлений.

— Может быть директор послал Филча проверить?

— Мы довольно далеко от запретного коридора сейчас, но Филч успел сбегать к директору, потом в подземелья к Снейпу, а потом безошибочно найти нас здесь? Какое... очаровательное совпадение.

Тем временем шаги за дверью класса стихли и дети сняли мантию и огляделись. В комнате стояло зеркало. Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: 'Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя'.

— Не смотри в него.

— Почему это?

— Хорошо, посмотри, но магическим зрением.

— ... Упс. А что это?

— Это — мелкий демон. Слуга Темного Принца, между прочим. Ну-ка, что это за надпись на раме?

— 'Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя'.

— Прочитай с конца.

— "Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание"

— Очень в духе. Это как наркотик.

Пока дамы вели мысленную беседу, мальчишки прилипли к зеркалу.

— Гарри? Что ты видишь?

— Мои родители... Моя семья... Они стоят вокруг меня, смотрят и улыбаются...

— Это просто иллюзия, Гарри.

— Я... Я понимаю, но я так хочу снова и снова смотреть на них...

Карина вмешалась, ограждая Гарри от ауры демона.

— Ох...Брр, что это было?

— Гарри, это зеркало опасно! Это как маггловский наркотик. Смотри, на нем написано, что оно "показывает самое горячее желание". Невилл? Невилл!

Мальчик прижался к зеркалу.

— Папа... Бабушка никогда больше не скажет, что я слабый, да? А ты теперь здоров... И всегда будешь здоров... Мама... Мамочка... Я сильный, да? Вы меня любите? Правда? — зачарованно шептал Невилл, широко раскрыв глаза.

Гермиона подошла и резко повернула Невилла к себе, так, чтобы он не видел зеркала.

— Что!.. Куда... Ой, Миона? Что случилось? Я...

— Ты в порядке, Нев? Это зеркало... Оно заколдовывает. Ты видишь то, о чем больше всего мечтаешь. И тебе кажется, что это реальность. Ты мог так и просидеть тут до утра, если бы я тебя не отвернула, а потом тебя нашли бы преподаватели. Ты мог с ума сойти вообще...

Мальчика передернуло.

— Брр. Ничего себе в школе вещи в открытом доступе. Гарри, Миона — я нагулялся. Мы уже дважды подверглись серьезной опасности. Да наши силочки по сравнению с этим милые и безобидные!

— Да уж. Пойдемте спать, — согласилась Гермиона.

— Таковы искушения Темного Принца. Он легко дарит тебе иллюзию счастья. В неё легко поверить, но если ты поддашься иллюзии — ты умрешь счастливой, но все равно умрешь. Темные Боги — на то и Темные. Слаанеш — красота, наслаждение и совершенство. Но красота — субъективна, а наслаждаться можно и болью — своей и чужой. Жестокость — тоже бывает совершенной, — рассказывала Карина Гермионе по пути в спальню.

— Я никак не могу понять, хорошо это или плохо, — озадаченно ответила ей девочка.

— Ни то, ни другое, малышка. Чем ты готова пожертвовать ради того, чтобы чувствовать себя счастливой?

— Ээ, да мне и так неплохо...

— Вот поэтому тебе нет нужды поклоняться Темному Принцу. А чем ты готова пожертвовать ради знаний и власти?

— Знания? Я хочу все знать! Я готова много-много учиться и тренироваться...

— А ты готова отказаться от друзей ради новых знаний? А от родителей? От денег?

— Я не понимаю, к чему ты.

— Я к тому, что если ты хочешь что-то получить — тебе придется что-то отдать. Что-то важное для тебя. Не настолько важное, как то, что ты желаешь получить, но все же.

— А что пришлось отдать тебе и ради чего?

— Ради семейного счастья я предала и убила женщину, с которой выросла, нарушив клятву на крови. Я любила Вериту Анориат, как сестру. Мы вместе учились с пяти лет. Вместе воевали. Вместе служили в свите инквизитора. Мы тридцать пять лет провели вместе. Но когда она попыталась воспрепятствовать моему побегу — я убила её. Не самое легкое решение — но свое дитя, пусть тогда еще не рожденное, мне дороже.

Девочка умолкла, обдумывая слова Карины. И думала, а что бы она готова была сделать ради своего ребенка?

Глава 18. Секреты профессора Снейпа.

Каникулы окончились и дни потекли размеренной чередой. Учеба была настолько обыденной,что детям отчаянно хотелось выкинуть что-нибудь эдакое. А потому первокурсники, пользуясь безнаказанностью мантии невидимки то гуляли вечерами по школе, изучая ту часть замка, куда они пока не попадали по учебе, то выбирались погулять на улицу поближе к лесу. Там им пока что не встречалось ничего опасного, зато встречались под снегом разные растения, занимавшие свое место в заброшенном классе рядом с дьявольскими силками. Но однажды вечером, прогуливаясь по окраине леса вместо ужина, дети заметили профессора Снейпа, вышедшего из замка и направляющегося куда-то в лес. Он прошел довольно далеко от них и не заметил спрятавшуюся под мантией троицу.

— А давайте проследим за Снейпом! — предложил Гарри.

— Зачем? — спросил осторожный Невилл, играющий в троице роль голоса разума.

— А вдруг он что-то затевает? Ну и вообще, он мне не нравится и мне жутко любопытно, что он делает вечером в лесу.

— А если он там просто травки собирает? — хихикнула Гермиона.

— Мы будем знать, из каких травок он варит яд для своего голоса! — Гарри был настроен весьма решительно, и дети тихо пошли вслед за профессором вглубь леса.

Карина понимала, что Снейп — не настолько дурак, чтобы не заметить любопытных малышей, а потому позаботилась, чтобы от взгляда профессора Гарри, Гермиону и Невилла скрывала не только почти бесполезная в зимнем лесу мантия, но и парочка иллюзий, скрывающих звуки и следы на снегу.

Глаза любопытных малышей блестели от интереса и чувства причастности к секрету. И как же они удивились, увидев, что Снейп пришел на поляну, где его уже ждал профессор Квиррел.

— ...Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус?

— О, я просто подумал, что это очень личный разговор, — произнес Снейп ледяным тоном. — Ведь никто, кроме нас, не должен знать о философском камне — уж по крайней мере школьникам слышать наш разговор совсем ни к чему.

Подслушивающие малыши возбужденно переглянулись. Они не ожидали на самом деле подслушать что-то секретное.

— Вы уже узнали, как пройти мимо этого трехголового зверя, выращенного Хагридом?

— Н-н-но, С-С-Северус...

— Вам не нужен такой враг, как я, Квиррелл, — угрожающе произнес Снейп, делая шаг к заикающемуся профессору.

— Я... Я н-не п-понимаю, о ч-чем в-вы...

— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. — В голосе Снегга звучала холодная ирония.

Гарри и Гермиона онемели от любопытства, лишь снова переглянулись.

— Интересно, что... Зачем Снейпу... Разве директор... Он тогда чуть не поймал нас... При чем тут Квиррел?.. — мысли девочки путались и Карина предпочла помолчать, пока Гермиона не придет в себя достаточно, чтобы сформулировать четкий вопрос. Неподалеку громко ухнула сова и от испуга дети отпрянули назад. Когда они снова подкрались, разговор уже заканчивался.

— ...насчет ваших фокусов. Я жду.

— Н-но я н-не... — запротестовал Квиррелл.

— Очень хорошо, — оборвал его Снейп, — В ближайшее время мы снова встретимся — когда вы все обдумаете и наконец решите, на чьей вы стороне.

Снейп закутался в мантию, накинул на голову капюшон, повернулся и ушел. Было уже почти совсем темно, но дети отчетливо видели Квиррелла, застывшего посреди поляны. Профессор, похоже, был ужасно напуган. Невилл дернул друзей за рукава и они по мере сил тихо пошли обратно к замку.

— Что это за философский камень? — задались вопросом мальчики, оказавшись в заброшенном классе.

— Я где-то что-то такое читала, — попыталась вспомнить Гермиона, — Но наверняка это что-то очень ценное. Ведь его охраняет тот трехголовый пес!

— А Снейп хочет это заполучить... Нет, что-то тут не сходится. Интересно, какие фокусы Квиррела имел ввиду Снейп? И не может ли это быть связано с тем, что у Гарри болит шрам, когда он смотрит на затылок Квиррела?

Гарри вынул из кармана шоколадную лягушку и протянул Гермионе с милой улыбкой.

— Шоколад помогает лучше думать, Миона. Держи лягушку.

Девочка хихикнула.

— Гарри, я не ем сладкое! — но, увидев просительное выражение на лице друга, Гермиона согласилась, — Ну ладно. Но только разок!

Она развернула шоколадную лягушку и достала карточку.

— Какая там карточка?

— Николас Фламель... Гарри! — девочка бросилась к другу и обняла его. Тот покраснел до ушей. — Ты гений! Ты точно гений!

— Да что случилось то? — не понял Невилл.

— Николас Фламель — единственный известный создатель Философского Камня. И он был большим другом директора Дамблдора. Теперь я вспомнила, где я это читала! Философский камень служит основой для эликсира вечной жизни, а еще превращает предметы в золото.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но: в школе, полной детей, лежит такая штука, за которую почти любой маг готов что угодно отдать, и охраняется она трехголовым псом и замком, открывающимся "Алохоморой"? При том, что преподаватели о ней знают, а директор в начале года предупредил всех учеников о том, где именно эта штука лежит, — медленно и с расстановкой проговорил Невилл, — Ребят, это подстава.

— Мы должны во всем этом разобраться, — решительно заявил Гарри и Гермиона согласно кивнула. Карина тихо хмыкнула, предчувствуя, что влипнут малыши на этой авантюре по полной программе.

Глава 19. Визит к Хагриду и его последствия.

Первым делом ребята решили узнать побольше о трехголовых псах. А кто в школе может знать о таких животных? Поинтересовавшись у близнецов Уизли "От кого в школе можно без особого труда узнать что-нибудь интересное о разных монстрах", Гарри получил ответ "У Хагрида". Лесничий давно зазывал Гарри с друзьями в гости, но как то у детей не находилось времени. А теперь, как появился такой повод, в один из выходных вместо учебы и тренировок дети втроем направились к лесничему. Хагрид обнаружился около своей избушки. Завидев детей, он приветливо помахал им.

— О, Гарри, привет!

— Привет, Хагрид, — мальчик улыбнулся.

— Проходи, проходи. А это твои друзья, да?

— Да, это Гермиона Грейнджер и Невилл Лонгботтом.

— Лонгботтом, а? Знавал я твоих родителей. Хорошие люди были, да... Давайте я чаем вас напою, вот, и кексы ешьте.

Кексы оказались каменные, но ради разведданных про трехголовую псину можно было и погрызть их немножко.

— Да и твоих родителей, Гарри, я знавал. Понравился тебе альбом-то?

— Да, спасибо... Хоть посмотреть, какие они были. Слушай, а говорят ты в магических существах хорошо разбираешься?

— Ага! Они же такие миленькие... Вот в детстве у меня ручной акромантул был. Теперь он в лесу живет. Да вот цербера по просьбе Директора привел — Пушок такой хорошенький!

— Это часом не та ли псина, которая в запретном коридоре сидит?

— А вы и туда уже залезли? Эх Гарри, весь в отца. Но ты туда не ходи больше. Там опасно очень. Каждый преподаватель свою защиту там поставил. И я вот Пушка привел.

— А как же вы его туда притащили? Он же вырывался наверное?

— Да неее! Ему ж песенку споешь — он и уснет... Ой, не стоило мне этого вам говорить. Не лезьте вы туда. Там очень опасно.

— Конечно не полезем, — вмешалась Гермиона, — Мы еще доучиться хотим, а не инвалидами стать!

Хагрида это успокоило, и он продолжил рассказывать мальчикам о их родителях.

Под вечер дети вернулись в гостиную и принялись обсуждать.

— Итак, Хагрид секрет "как пройти цербера" выболтал легко. Нам. Квиррелу он похоже не доверяет, если тот до сих пор не знает, как пройти пса, — начала рассуждать Гермиона, — Также Хагрид выболтал, что помимо него самого там есть ловушки от других преподавателей.

— Я думаю, что Квиррел опасается еще и директора. И как только директор окажется вне школы — Квиррел полезет в коридор, — продолжил мысль Невилл.

— А давайте следить, и когда директор окажется не в школе — мы первые залезем туда и попробуем дойти до камня и забрать его. Вдруг мы успеем раньше Квиррела.

— Гарри! Тебе лишь бы погеройствовать!

— А я гриффиндорец, мне положено, — хитро улыбнулся Поттер, и тут же погрустнел, — Пойми, Миона, меня и так зовут героем. И я хочу, чтобы меня звали героем не за то, что я в младенчестве лбом заклинание отбил, а за что-нибудь более... самостоятельное что ли.

— Ладно. Мы в любом случае пойдем с тобой.

— Я рад, правда, — Гарри улыбнулся и обнял друзей.

После этого разговора, к домашним заданиям и поискам информации по шрамам от заклятий прибавился поиск и разучивание полезных заклинаний, которые могли пригодиться им в походе за камнем и которые дети могли применить, не заработав истощение после пары применений. У Гермионы, вдобавок, начался предэкзаменационный мандраж, и она усиленно повторяла материал первого курса, да еще и мальчишек заставляла. В результате пасхальные каникулы получились совсем тоскливыми. Даже их тайная оранжерея начала увядать без внимания, что расстраивало и Невилла, и Карину. В конечном счете в один прекрасный весенний день Карина заставила Гермиону отложить книги, позвать мальчишек и отправиться гулять вокруг озера и по краю леса. Гарри и Невилл с превеликим энтузиазмом восприняли идею отложить ненадолго учебу, а потому прогулка прошла весело и интересно. А по возвращении в школу дети заметили на обеде отсутствие директора.

Глава 20. Поход за камнем.

После обеда в заброшенном классе было устроено последнее совещание.

— Итак, директор уехал из школы. Если на ужине он тоже не появится — значит этой ночью Квиррел пойдет за камнем. Это логично. Вот-вот начнутся экзамены, а после них у Дамблдора появится достаточно времени, чтобы пристально следить за камнем. Для Квиррела это первый и последний шанс, — Гарри нарезал круги вокруг парты, на край которой присела Гермиона.

— Еще раз: что мы знаем? Церберу достаточно спеть. Защита от профессора Спраут — скорее всего какое-нибудь растение. А от почти любых растений помогает "Инсендио". Надеюсь, этого хватит. Защита от профессора Флитвика — чары какие-нибудь, и тут нам поможет "Протего". Если колдовать его втроем — то оно будет достаточно мощным, чтобы отразить многие чары. И — "Фините Инкантатем", если кто-то из нас попадет под действие чар. Защита от профессора Снейпа — подозреваю, что это будет какой-нибудь яд. У нас есть безоары — если они не помогут, придется отказаться от идеи идти дальше. Защита от профессора Макгонагалл — неизвестно. Трансфигурировать можно что угодно во что угодно. И — защита от профессора Квиррела. Тоже неизвестно, что там. Будем действовать по обстоятельствам. И еще одно — выживание всех нас выше великой цели стырить камень.

— Гермиона, ты, как всегда права, — Невилл чуть улыбнулся, — Это, конечно, опасная авантюра... И вряд ли мы сможем пройти препятствия... Но мы попытаемся.

— Готова поспорить, что препятствия там — для первоклашек, - раздался ехидный комментарий Карины в мыслях Гермионы.

— Почему это?

— Потому это, что Директору, как мне кажется, очень надо, чтобы вы туда полезли. Точнее — чтобы Поттер туда полез. Мол, один раз победил Волдеморта, победит и еще раз. А вы там — для подстраховки.

— По-моему это очень бредово звучит.

— Тролль, философский камень и его защита, одержимый Волдемортом преподаватель ЗоТИ в школе, полной детей — вот это бредово. Причем именно в тот год, когда сюда поступил национальный герой и победитель Волдеморта. Случайные совпадения, малышка, это штука слишком редкая, чтобы в них верить.

— Что ж, решено. Вечером после ужина мы поднимаемся в гостиную, берем все необходимое и делаем вид, что идем в библиотеку. А из библиотеки уходим в запретный коридор, — подытожил Поттер.

Директор на ужине предсказуемо отсутствовал и дети привели свой план в исполнение. И вот они стоят перед запретным коридором.

— Петь буду я, — шепчет Гермиона, — Идем.

Девочка открыла дверь. В этот момент Карина перехватила контроль, и негромко запела молитву Темному Принцу. Цербер успел сделать пару шагов вперед, но после рухнул на бок и уснул. Гарри обошел поющую Гермиону и открыл люк. Невилл закрыл дверь у них за спиной.

— Темно, — отметил Гарри, — Люмос! — Свет палочки осветил какие-то растения внизу, — Нев, там растения. Иди погляди.

Невилл подошел, добавил свой Люмос. Растения зашевелились и попытались уползти.

— Ба, да это же дьявольские силки! Но падать тут высоковато. Давай так. Отключаем Люмос, ждем чуть-чуть, потом прыгаем. Как приземлимся все — сразу Люмос снова. Миона, готова?

Девочка кивнула, не прекращая пения, и подошла к мальчикам, уже погасившим огоньки на палочках.

— Три. Два. Один. Прыгаем! — отсчитал Гарри и первым сиганул вниз. Невилл последовал за ним, Гермиона — последней. Как только девочка упала на мягкие и упругие стебли, Гарри и Невилл хором произнесли заклинание. Растение поспешило уползти. Дети огляделись. Сверху донесся злой рык проснувшегося пса.

— Вот дверь. Идем дальше, — Гарри решительно двинулся вперед.

За дверью обнаружились три метлы, стая чего-то летающего и дверь с потертой серебряной ручкой.

— Гарри, это точно для тебя. Лети и ищи потертый серебряный ключ, как эта ручка, — кивнул на метлы Невилл. Гарри счастливо улыбнулся и схватился за метлу. Гермиона и Невилл восхищенно следили за маневрами друга и вскоре тот рванулся куда-то и плавно спланировал вниз. В его руке был зажат серебряный потертый ключ с мятыми крыльями.

— Смотрите, этот ключ явно уже кто-то ловил, — отметил Поттер.

— Значит, Квиррел нас опередил... Возможно, это к лучшему. Он мог обезвредить часть ловушек, — оптимистично отметила Гермиона, — Все равно, мы должны попытаться остановить его.

— Вот именно. Вперед! — Поттер воткнул ключ в дверь. Замок щелкнул и дверь открылась. Ключ тут же вырвался и улетел. А за дверью было огромное шахматное поле.

— Кажется, тут надо будет выиграть. А кто у нас хорошо умеет играть в шахматы? — озадаченно оглядел друзей Гарри. Гермиона и Невилл покачали головой.

— А тут высокий потолок, — задумчиво протянула Гермиона, — А метел — три... Не дотянутся.

— Можно попробовать, — кивнул Гарри. Невилл помялся, но пошел вместе с друзьями за метлами. Уроки полетов не прошли даром, и кое-как он летать умел. Метлы пронесли детей над обозленными шахматами, потрясавшими оружием, прямо к следующей двери. К счастью, дверь заперта не была и злые шахматы их не успели остановить. Невилл прилетел последним, и закрыв дверь в комнату с шахматами обернулся и поглядел на побледневших друзей. Посреди комнаты лежал огромный вонючий тролль. Он, похоже, был без сознания, а на голове у него красовалась шишка. Гарри зажал нос и поманил друзей рукой. Они прокрались мимо тролля в следующий зал.

— А вот и испытание Снейпа, — улыбнулась Гермиона, глядя на расставленные бутылочки, — Так-так, что у нас тут... Логическая загадка? Всего-то? Огонь мне, конечно, не нравится... Сейчас разберемся... Так, это яд, это яд, это, похоже, вино, вот эта — чтобы пройти назад, а вот эта, маленькая, чтобы пройти вперед. Ну вот... В ней только один глоток. Только кто-то один может пройти вперед.

— Миона, а Квиррел же уже прошел вперед, но все бутылки полны. Может, бутылочка зачарована на восполнение? — задумался Невилл.

— Давайте проверим? — Гарри взял бутылочку и капельку из неё капнул в черный огонь. Огонь на мгновение стих, но после зашипел снова. Бутылочка осталась полна, — Нев, а ты прав, похоже. Ну что, первым пью я, потом ты, потом Миона. Я пошел, — он выпил содержимое бутылочки и передал её Невиллу. В руках у Нева бутылочка тут же наполнилась, а Гарри прошел сквозь огонь невредимым. Невилл быстро повторил действия друга, передал бутылочку Гермионе. Гермиона тоже не стала медлить. На вкус зелье было невероятно холодным и девочка поежилась, но поставила бутылочку на место и прошла сквозь огонь. За огнем стояло зеркало Еиналеж и профессор Квиррел. Квиррел кинул в детей какое-то заклинание. Гермиона, благодаря "танцам" успела увернуться, а вот мальчикам так не повезло и их связали веревки.

— Ты все же пришел, Гарри Поттер, — улыбнулся Квиррел, принимая "Локомотор Мортис" от Гермионы на щит.

Глава 21. Боевое крещение.

Карина позволила Гермионе действовать самой. Бой с одержимым должен стать для неё первым — и она должна действовать сама. Девочка сняла путы с Гарри и Невилла заклинанием "Фините Инкантатем" и мальчишки бросились в разные стороны. Невилла Квиррел успел связать, но Гарри и Гермиона снова атаковали простейшими чарами и с разных сторон. А "Протего" защищало лишь с одной. Квиррел вертелся ужом, но успевал отбить все чары и даже отправить парочку гадостных заклинаний в ответ. Невилла снова освободили и дети уже втроем нападали на профессора, который пока избегал швыряться авадами по детям, но только пока.

Карина считала, что бой затягивается. И Волдеморт похоже считал так же. Вот он отгородился от детей серебряным щитом.

— Дай мне поговорить с ними.

— Н-но господин... Вы еще недостаточно сильны...

— Не оспаривай мои приказы, Квиринус!

Квиррел размотал тюрбан и повернулся к детям спиной. Серебряный щит стал прозрачным, позволяя детям видеть лицо Волдеморта. Невилл скривился и согнулся пополам. Его стошнило от такого вида. Гарри и Гермиона оказались покрепче.

— Гарри Поттер. Мальчик-который-выжил.

— Волдеморт... — ошарашенно выдохнул Гарри, — Так это ты охотишься за камнем?!

— Да. Видишь, чем я стал? Я лишился даже собственного тела. Камень вернет мне жизнь и силу. Но зачем тебе сражаться со мной? Чего ты хочешь, Гарри? Может быть, вернуть родителей? С камнем, это будет мне по силам. Помоги мне достать его — и я вознагражу тебя.

— Меня, значит, в расчет не берут, — нехорошо ухмыльнулась Гермиона, — Ещё бы, величайший волшебник не будет принимать в расчет грязнокровку, — эти слова она произнесла с нескрываемым ехидством.

— Ты убил моих родителей. А я отомщу тебе! — пафосно заявил Гарри, забыв про палочку и бросаясь к Волдеморту. Тот с силой отшвырнул его. Мальчик ударился о стенку головой и потерял сознание.

— Гарри! — Гермионе вдруг стало наплевать на всю секретность. Она забыла о скорчившемся Невилле и бросила лишь один взгляд в сторону бессознательного друга. В руках девочки материализовался... Не привычный посох, нет. Длинные серебряные мечи появились в её руках и она бросилась к одержимому. Тело словно всю жизнь сражалось так и точно знало, что делать. Совершенные движения, совершенные удары. Темный Принц откликнулся на молитву. Заклинания одержимого отражались от серебряной поверхности клинков. Волдеморт успел отбить пару ударов серебряным щитом, и этого хватило ему, чтобы понять, кто противостоит ему. И тело Квиррела стало преображаться, покрываться гнойными нарывами, распухать. Профессор закричал, укрытый щитом. Невилл поднял взгляд на Гермиону и Квиррела — и ужаснулся. Глаза подруги были залиты живым серебром, а в руках блестели мечи. Квиррел уронил щит и Гермиона снова бросилась к нему, нанося гниющей плоти страшные раны — но непохоже, чтобы чудовищу было до них какое-то дело.

Карина мягко ограничила поток силы от благословления Темного Принца до уровня, который Гермиона могла пропустить сквозь себя без критичных изменений для тела и души. И быстро соображала, на что потратить остаток силы. Решение пришло. И пока Гермиона танцевала вокруг разлагающейся туши — Карина в её разуме шептала текст экзорцизма на Высоком Готике. С последним упавшим словом Квиррел взвыл и рухнул тушей гниющего мяса прямо на зеркало, расколов его на множество осколков, освободив плененного там демона. Душа Волдеморта, вновь вырванная из тела, черной воющей тенью унеслась прочь. А из остатков мощи благословения женщина сложила долговременную иллюзию на разуме Гермионы и Невилла: "Волдеморт оглушил Гарри и преобразился. Невилла тошнило от этого вида, но когда он поднял глаза, он увидел, что Гермиона прячется по всему залу от Волдеморта и шепчет слова маггловской молитвы экзорцизма. Та каким-то чудом срабатывает и Квиррел умирает. А после и он, и Гермиона падают на пол без сознания". Девочка же, истощившая свою волю, тихо рухнула на пол. Через минуту в комнату вбежал профессор Дамблдор, а Карина затаилась в глубинах разума девочки.

Гермиона очнулась в больничном крыле. Сквозь занавески пробивались робкие рассветные лучи. Девочка огляделась, осмотрела иллюзию, улыбнулась.

— Карина? — позвала она.

— Да, малышка? — ответ пришел незамедлительно.

— Что это было?

— Чтобы усыпить цербера я пела молитву Темному Принцу. И он откликнулся, даровав нам свое благословение. Это ни к чему тебя не обязывает... Но несомненно увеличит твои возможности. Да и мои тоже.

— Это ощущение... Я наслаждалась танцем с двумя клинками. Они словно продолжали мои руки, они пели, желая крови врага... Карина, я убила человека! Мне должно быть жутко, но я счастлива. Я... мне понравилось убивать. Я чудовище?

— Нет, милая, нет. Ты убила врага. Ты отомстила за друга. И ты сделала это, находясь под эффектом благословения Темного Принца. А все, что делается под этим эффектом — приносит наслаждение.

— Но я все еще счастлива...

— Ты в одиннадцать лет сразилась с одержимым и победила. Это — очень серьезная заявка на будущее могущество, Гермиона. Ты пропустила сквозь себя максимально для тебя возможный поток силы и это не могло не повлиять на тебя. Но зеркало разбилось, выпустив демона Темного Принца на волю. Это дает нам неплохую маскировку — все помещение там полно силы Темного Принца, но это можно списать на демона, а значит ты вне подозрений. Гарри был без сознания и ничего не видел. А Невилл — его разум укрыт такой же иллюзией, как и твой. Я обо всем позаботилась.

— Значит меня теперь всегда будут радовать убийства?

— Волдеморт пытается возродиться, малышка. А Нургл помимо всего прочего, повелевает Жизнью и Смертью. Так что возрождение — вопрос времени. А значит — будет война. А на войне — будет лучше, если тебя не будут трогать убийства. А если тебе это действительно понравится — путь танцующей-с-клинками вполне достойный.

— Хорошо. Но... Раз уж я видела смерть, теперь-то ты покажешь мне, что было дальше в том воспоминании, которое ты мне случайно показала в первый день в Хогвартсе?

— Какая у тебя память хорошая, любопытная малышка. Ладно, после живого нурглита тебя вряд ли шокирует это воспоминание.

"— Кадиан! Беги домой! — она отпускает малыша, и тот убегает в дом, а она поднимается на ноги, сплетая защитное заклятие.

— Карина! — мужчина преувеличенно тепло улыбается, — Девочка, я тебя совсем не узнал! У тебя сын? Поздравляю... Как же было необходительно с твоей стороны уйти от меня, не попрощавшись. Думала, я не приду?

— Это лорд-инквизитор Ингибор, - комментирует воспоминание Карина, - Он был моим командиром до того, как я предала Империум. С ним астропат и наемник.

Астропат помог инквизитору возвести ментальные барьеры сопротивления, а наемник прицелился в голову Карине, отчего целеуказатель попискивал в тишине, повисшей после вопроса мужчины.

— Да нет, что ты, я и не сомневалась что меня не забудут. Если так хочется — могу попрощаться, — она тянет время. Она знает, что муж скоро придет.

— То есть ты официально отказываешься вернуться в Империум и дальше готова жить тут со своим сыном? Можешь вернуться к нам и забрать своего сына, как и мужа. Вы все трое будете на отличных местах в армии Императора. Твой муж наверняка послужит в той же Имперской Гвардии.

— Я уже служил Императору, — раздался голос от темной фигуры, появившейся за спиной Ингибора и астропат попытался что-то сделать, но был ошеломлен от того, насколько быстро умер наемник из свиты инквизитора. Его рука, а впоследствии и нога просто рванули словно были начинены взрывчаткой. Со страшным криком боли он остался лежать на земле и несколько раз выстрелил в источник раздражения. Пули отскочили от "Марк-IV" и библиарий Детей Императора грозно глянул на обидчика. Посох вонзился в его сонную артерию острым концом, после чего библиарий встал перед инквизитором, закрывая её собой, и посмотрел холодно в глаза Ингибору.

— Нам и здесь хорошо. Можешь считать это официальным отказом, — прищурилась она, — Сетиан, любовь моя, вот и ты. Ты как всегда вовремя.

— Еретики.... само ваше существование оскорбляет покой Императора! — воскликнул Ингибор и выхвтил энергетический клинок, рубанув по тому месту, где стоял Сетиан. Библиарий отскочил, ударом посоха толкая от себя врага. Улыбка застыла на лице астартес, ожидающего нападения. Псайкер же из свиты инквизитора решил переключить свою силу на Карину, сконцентрировавшись и нанеся пробный удар. Сетиан улыбался и колдовал. Волна жара сдавила виски Ингибора, от которого инквизитор защищался силой своей несгибаемой веры. Впрочем, Сетиан знал, как ее сломить. Она же в ответ на пробный удар псайкера из свиты инквизитора ответила своим, уже полновесным. За мужа она не боялась. Астропата швырнуло на землю, тот сморщился, растирая разбитое в кровь лицо, словно его опрокинули на асфальт и протащили несколько шагов. Щит развалился, как скорлупа тухлого яйца. Ингибор бросился на Сетиана, выкрикивая слова молитвы. Удар меча пришелся библиариию в левое плечо, с трудом пробивая доспех и царапая кожу.

— Умри, грязный хаосит... Я не дам тебе помешать Воле Императора! — проревел инквизитор, выдирая клинок. Библиарий все еще улыбался чудовищной улыбкой. Он смеялся в лицо Ингибору.

— Ты доставляешь мне истинное наслаждение, друг мой! — посох с размаху выбил энергитический клинок.

— Раздавлю! — Ингибор резко и грациозно прыгнул, вцепляясь в горло сопернику. На его покрытых серебристым металлом рукавицах активизировались механизмы, увеличивающие хватку пальцев. Но со стороны это выглядело нелепо — человек пытался задушить Астартес. Сетиан железной хваткой разомкнул его руки, швырнул на землю и снова поднял за горло, проговорив ему почти в уши.

— Ты так хочешь умереть...

— Отпусти меня, и умри во имя Его!

— Ты уже умираешь...

— Я.... не..позволю...е...я...душ... — пробулькивал Ингибор.

— Молись Императору, если хочешь, чтобы он отпустил тебе твои грехи.

— Грязная мразь.... — инквизитор попытался вырваться.

— Молись, я сказал! — заорал Сетиан. Она молча улыбалась, добив астропата и наблюдая за расправой. Инквизитор закрыл глаза. Похоже, он все-таки молился. Она подошла к мужу поближе.

— Вот видишь... — почти прошептал Сетиан, — Он оглох. А ты ослеп. Он не придет к тебе. Даже сейчас, когда твоей душой займуться сотни демонов, он не услышит. Чувствуешь, как пахнет смерть?

— Ты сгоришь вместе со всеми...

— Ты бесстрашен. Потому что уже мертв, — Сетиан сдвинул руку и шейные позвонки инквизитора сошли с позвоночника, принося быструю и верную смерть Ингибору. Её ладонь мягко легла на пояс доспеха Сетиана.

-Туда ему и дорога, — прокомментировала она смерть инквизитора, — пойдем домой, милый. Наш малыш верно нас уже заждался.

Астартес осторожно поднял её на руки и понес к дому."

— Ты так спокойно наблюдала за всем этим... И я почему-то тоже спокойна. Я ощутила удовлетворение от смерти этих людей. А человек в броне — это же был твой муж? Так странно... Он движением пальцев сломал шею инквизитору в какой-то броне... Он должен быть намного сильнее обычного человека. И в то же время он бережно поднял тебя, вообще не применяя силы. Как же точно он должен уметь рассчитывать свои возможности...

— Опыт, малышка, - девочка ощутила мягкую улыбку Карины.

Гермиона хотела еще что-то сказать, но на соседней постели заворочался Гарри, и девочка потеряла к разговору с Кариной всякий интерес.

Глава 22. Прощальный пир.

Гермиона встала и подошла к соседней койке, на которой лежал Гарри.

— Как ты себя чувствуешь?

— Гермиона? Квиррел...

— Квиррел мертв.

— А Невилл в порядке? Я... Это я потащил вас туда... Мы все могли там умереть...

Девочка крепко обняла Гарри.

— Мы все живы. Всё хорошо. Но давай больше не будем без веских причин лезть в такие передряги?

— Не будем...

Дверь за спиной Гермионы тихо открылась и в больничное крыло вошел Дамблдор.

— Гарри, Гермиона, вы уже очнулись?

— Доброе утро, профессор Дамблдор, — настороженно посмотрела на него Гермиона.

— То, что произошло в Запретном коридоре между вами и профессором Квиррелом — строжайший секрет, а потому не удивительно, что о нем знает вся школа, — доброжелательно начал директор.

— Профессор, а что с камнем? — поинтересовался Гарри.

— Камень? Он был уничтожен, когда зеркало разбилось.

— То есть Николас Фламель теперь умрет? — осторожно спросила Гермиона.

— Да. Но знаете, для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение, — с улыбкой ответил директор, — У Николаса и Пернеллы осталось достаточно эликсира, чтобы завершить важные дела.

— Получается, я виноват в их смерти...

— Ничуть.

— Но если бы я не полез туда...

— Волдеморт похитил бы камень и возродился. Как ни печально признавать, но поставленная мной защита оказалась недостаточна...

- Слушай и учись, малышка. До директорского уровня развешивания лапши по ушам тебе расти и расти.

— А надо ли?

— Надо. Не умеющие правильно лгать долго не живут.

— К сожалению я прибыл слишком поздно. Квиррел уже был мертв, зеркало разбито, а вы с Гермионой без сознания. Невиллу Лонгботтому повезло, что Волдеморт не обратил на него внимания. Он плохо себя чувствовал, но сейчас с ним все в порядке. Он и рассказал мне, что произошло там.

— И что же? — поинтересовался Гарри.

— Когда ты потерял сознание, Волдеморт начал гоняться за Гермионой. Но твоя храбрая подруга применила экзорцизм. Кстати, откуда вы знаете это заклинание, мисс Грейнджер? — директор повернулся к ней.

— Заклинание? — весьма правдоподобно удивилась Карина, — Это просто маггловская молитва, профессор. У меня были верующие знакомые и они рассказывали мне о ней. В тот момент я не вспомнила ничего лучше, но очень хотела, чтобы она сработала.

— Удивительно, не правда ли? — доброжелательно улыбался директор, просматривая иллюзорные воспоминания.

— Да... — девочка смутилась и отвела взгляд.

— Ладно. Не буду больше вас мучить. Думаю, к обеду мадам Помфри выпустит вас и вы увидитесь с друзьями.

— Профессор, а экзамены?.. — Карина не стала выпускать Гермиону пока что — но вопрос сочла нужным задать.

— Они начнутся завтра. Вы еще успеете все повторить. И, конечно, по ЗоТИ вы и Невилл получите высший балл автоматом.

— Спасибо, профессор, — кивнули дети директору и тот ушел.

Обедали Гарри и Гермиона уже в большом зале. Таращились на них, как на восьмое чудо света. Девочка смущалась и пыталась спрятаться за Гарри. Тот смущался вдвойне — всю работу сделала Гермиона, а на него тоже смотрят, как на Мерлина во плоти. А вот Невилл сверлил их весьма подозрительным взглядом и после обеда, скрывшись в "их" классе, Невилл весьма требовательно заявил Гермионе.

— А теперь расскажи, как ты это сделала на самом деле?

— Нев?

— У меня есть два воспоминания о бое с Квиррелом. И директор почему-то увидел наиболее безобидное. Но мне очень не понравилось, как быстро он появился после того, как все кончилось. И я не стал ему ничего говорить. Да и вообще, не нравится мне, когда у меня в голове шарятся.

— Хорошо. Помнишь, что я пела церберу?

— Ну, что-то красивое и мелодичное.

— Это — взятая из одной маггловской фантастической книжки молитва. Я считала, что это — просто красивое песнопение, а божество — выдуманное и на самом деле не существует. Но... Когда Гарри отлетел к стене и потерял сознание... Я словно стала не я. Я не очень хорошо помню, что произошло на самом деле, но этот эффект и то, что я делала — очень похоже на влияние того божества, которое я считала выдуманным и которому в шутку молилась. Так что я сделала глупость еще похлеще Гарри, который уговорил нас вообще туда полезть. И я чувствую, что это не до конца прошло. Это останется со мной. Только не говорите никому!

— Не будем, — серьезно кивнул Невилл, — Я уже вижу новое ложное воспоминание об этом разговоре, так что никто не узнает.

Гарри озадаченно переводил взгляд с Гермионы на Невилла и обратно.

— А как на самом деле умер Квиррел? — поинтересовался он у друзей.

— Миона его порвала на части серебряными мечами. Впрочем, заклинание экзорцизма, похоже, тоже было, — ответил Невилл.

— Ничего себе... А ты, получается, теперь умеешь драться на мечах? — Гарри, похоже, что-то задумал.

— Ну, я чувствую, что смогу повторить, — неуверенно откликнулась Гермиона.

— А ты сможешь научить нас? Ну или хотя бы попытаться... Ведь если Волдеморт жив и пытается возродиться... То я, а теперь и ты, Миона, его первые цели. И нам очень пригодится это твое новое умение, — предложил Гарри.

— Вот что: я приглашаю вас обоих к себе на вторую половину июля, — решительно сказал Невилл, — Бабушка не будет против. У нас дома есть хорошая библиотека, и мы сможем разобраться. За мной одним бабушка следит весьма строго, а вот тебе, Гарри, она вряд ли откажет. И вы с Гермионой сможете разобраться, что за силы она случайно призвала, чем это грозит, и как это может пригодиться. А заодно Миона попытается научить нас. Бабушка давно лелеяла мечту заставить меня учиться фехтованию... Порадуем её немножко. Надеюсь, двух недель нам хватит, чтобы хотя бы понять, в каком направлении искать дальше, и переписки нам хватит.

Возражений ни у кого не нашлось, и Невилл ушел писать письмо бабушке, Гермиона — письмо родителям, а Гарри писать никому не стал — навряд ли Дурсли будут возражать, если он уедет от них на две недели.

Экзамены прошли спокойно. ЗоТИ у всех курсов принимал лично Дамблдор, но благодаря его снисходительности, экзамен стал лишь проще. Гарри, Невилл и Гермиона экзамены сдали вполне достойно и благодаря тому, что весь год не забывали про учебу, и благодаря весеннему повторению. Гермиона, как и хотела, стала лучшей ученицей, сдав всё на Превосходно, но и Гарри с Невиллом получили не ниже "Выше ожидаемого". Хотя "Выше ожидаемого" по зельям стало для Невилла большим сюрпризом — очень уж тяжело давался ему этот предмет.

На прощальном пиру Большой зал был украшен зеленью и серебром в честь Слизерина, побеждающего с отрывом в тридцать очков от Равенкло и в пятьдесят — от Гриффиндора. Но Дамблдор встал и, поздравив Слизерин, именно в этот момент решил добавить гриффиндорской троице по двадцать баллов на нос за героизм. По хлопку директора декорации сменились. Слизеринцы были очень недовольны, но их недовольство заглушалось радостными воплями трех факультетов, довольных тем, что Слизерин не получил хотя бы кубок Школы в восьмой раз, если уж им достался кубок по Квиддичу.

Троица, однако, довольной не выглядела. У директора было по меньшей мере несколько дней, чтобы добавить им баллов — но он выбрал именно пир, и именно такое количество баллов, чтобы Гриффиндор стал первым.

— Слизеринцы вашу троицу теперь будут особенно горячо любить, — хмыкнула Карина.

— Мы и так это поняли. Но зачем это директору?

— Полагаю, директор хочет, чтобы и вы и они понимали, кто тут друг, а кто враг.

— Но мы и так не дружим со слизеринцами.

— Но ты, магглорожденная, нормально общалась с Малфоем, да и вашу троицу слизеринцы не задевали, в отличие от всех остальных гриффиндорцев.

— А что мы можем сделать?

— Тут? Ничего. Не поддаваться на провокации разве что.

Впрочем, в поезде, везущем троицу по домам, все неприятности были забыты. Дети предвкушали каникулы, скорую встречу в гостях у Невилла, Гермиона радовалась, что скоро увидит родителей, а Карина радовалась возможности отдохнуть от болезненно обострившейся в Хогвартсе паранойи.

Все было хорошо.

Второй курс.

Глава 23. Каникулы.

Только увидев родителей, Гермиона поняла, насколько же она по ним соскучилась. По ним, по тихой и размеренной жизни, по ощущению безопасности, по технике вокруг, просто по обычному миру, где ей ничего особенно не угрожало. Да и родители соскучились по своей девочке, и первые две недели пролетели как во сне. Карина молчала, давая девочке возможность отдохнуть, и совершенствовала защиту её разума.

Гермиона предусмотрительно не писала родителям обо всех проблемах, с которыми столкнулась в Хогвартсе, да и в рассказах упоминала только хорошее, так что Джон и Джейн Грейнджеры были спокойны за свою малышку и отпустили её на две недели к другу без особых проблем.

С Гарри тоже не возникло особых проблем: Дурсли были рады избавиться от племянника на две недели, тем более, что забирала его от Дурслей Гермиона с родителями, ничем не привлекшие нежелательного внимания соседей. И вот в середине июля троица собралась у Невилла в гостях.

Августа Лонгботтом была дамой строгой, но Карина удивительно легко нашла с ней общий язык: вежливость, уважение, признание пробелов в собственных знаниях и приправленная капелькой лести просьба об их заполнении — и суровая Августа с нежной улыбкой рассказывает троице о Френке, о войне с Волдемортом, о родителях Гарри, перемежая это лекциями об этикете, правилах и традициях. Интерес и уважение, с которыми Гермиона слушала её, подкупали немолодую, но все еще сильную волшебницу. Уже к концу первой недели Августа отзывалась о Гермионе как о вежливой и талантливой девочке с большими перспективами и искренне радовалась тому, что её Невиллу досталась такая подруга. Гарри, слушая эти рассуждения, тихонько и ревниво хмурился. Ему хотелось, чтобы Гермиона уделяла ему больше времени, чем Невиллу, хотя он и старательно гнал от себя такие мысли. Про обещание Гермионы поучить мальчишек фехтованию дети благополучно забыли.

Как то раз, под расспросы о войне с Волдемортом и отце Невилла, Гермиона под руководством Карины затронула вопрос о палочке Невилла, и очень осторожно упомянула об индивидуальности палочки. Это упоминание осталось бы практически бесполезным, если бы не полученный допуск в библиотеку Лонгботтомов, с указанием поискать там книги о создании и наследовании волшебных палочек.

— Ты умная девочка, Гермиона, и твое незнание простительно, а стремление узнать — похвально, — улыбалась ей Августа, — Почитай, что пишут по этому поводу создатели палочек.

С этого момента троица в библиотеке просто поселилась, и хотя информация о том, что сын может унаследовать палочку отца, если его дарования схожи с отцовскими, объяснила уверенность Августы в том, что палочка отца её внуку вполне подходит, но информации, ради которой все это затевалось они не обнаружили. Только туманную ссылку, что колдовство серьезных чар без палочки грозит встречей с "темными творениями самой магии". Но более никакой информации дети не нашли, а спрашивать побоялись — не хотелось объяснять слишком многого и жертвовать зародившимся расположением леди Лонгботтом.

На том они и разошлись, а на остаток каникул Гермиона пригласила Гарри к себе. Родителям девочки было интересно посмотреть на того, о ком их дочь столько писала, и познакомиться с ним поближе.

Этот месяц был пожалуй самым счастливым в жизни Гермионы. Хотя ей приходилось быть осторожной, чтобы Гарри не узнал про Карину, это ничуть не мешало ей тренироваться с ним и практиковать беспалочковую магию, которая, как выяснилось, министерством не отслеживалась. После похода в Косой Переулок за учебниками, Гарри и Гермиона принялись разбираться с программой второго курса заранее. Над творчеством Локхарта дети хохотали до слез, придумывая варианты один другого бредовей ответа на вопрос "откуда это в списке учебников?" Лидировало по бредовости предположение, что этот автор дурного фантастического детектива будет преподавать у них ЗоТИ. Особое внимание они уделяли Зельям — провоцировать Снейпа не хотелось совершенно.

Но помимо учебы, дети немало развлекались, наслаждаясь теплой погодой, ходили купаться — Гермиону забавляло смущение друга, проявлявшееся каждый раз, когда он видел её в купальнике — в общем, радовались лету как умели. И Грейнджеров, и Карину беззаботно веселящиеся дети радовали безмерно.

Палочку Карине купить так и не удалось — родители внимательно следили за девочкой, а контролировать сложную материальную иллюзию для похода к Олливандеру Карине было лень. К тому же выбор палочки подразумевал привязку к душе, а вкладывать в иллюзию слепок своей души Карина не хотела. Проще уж было отложить этот вопрос — он не был таким уж срочным.

Глава 24. Добби.

За неделю до первого сентября Гарри проснулся от странного шума. На подоконнике в его комнате сидело странное зеленое существо, с громадными ушами и глазами. Заметив, что Гарри проснулся, существо соскользнуло с подоконника и низко поклонилось.

— Эм... Привет, — озадаченно поздоровался Гарри.

— Гарри Поттер! — пронзительно взвизгнуло существо, — Добби так давно мечтал с вами познакомиться! Это такая честь, сэр!

В комнату Гарри прибежала взъерошенная спросонья Гермиона. Карина моментально обездвижила существо.

— Кто ты и что здесь делаешь? — резко спросила девочка.

— Добби, мисс. Просто Добби, эльф-домовик.

Добби подался вперед. Глаза у него горели ярче автомобильных фар.

— Добби слыхал, — хрипло произнес он, — что Гарри Поттер еще раз встретился с Темным Лордом. Всего несколько недель назад... И Гарри Поттер опять спасся.

Гарри кивнул, и на выпученных глазах Добби навернулись слезы.

— Ах, сэр, — выдохнул он и вытер лицо углом грязной наволочки, — Гарри Поттер благороден и смел! Он уже одержал столько побед! Но Добби пришел, чтобы защитить его, предупредить об опасности. И пусть потом придется защемить уши печной дверцей... Гарри Поттеру нельзя возвращаться в Хогвартс.

— Почему это? — требовательно спросили и мальчик, и девочка.

— В Хогвартсе Гарри Поттеру грозит страшная опасность!

— Какая опасность? — еще больше удивился Гарри.

— Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, — прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. — Добби проведал об этом уже давно, сэр, несколько месяцев назад. Гарри Поттер не имеет права ввергать себя в пучину бедствий. Он всем очень нужен, сэр!

— Какие еще кошмарные вещи? — напрямик спросил Гарри, — Кто их затевает?

Добби не ответил, только задергался, пытаясь удариться головой обо что-нибудь.

Карина поняла, что от домовика пора избавляться. А потому бедный эльф исчез в фиолетовой вспышке.

— Сбежал, — расстроенно констатировала факт Карина, не собираясь делиться с детьми тем фактом, что сбежал домовик принудительно и в варп, а не туда, откуда пришел.

— Какую ерунду он нес. Хорошо еще твои родители не проснулись, — вздохнул Гарри.

— Ну, может и не ерунду — вспомни только прошлый год. Но не возвращаться в школу не вариант. Мы не можем бросить Невилла. А значит — будем готовы ко всему и будем разбираться с очередным заговором, — вздохнула уже Гермиона.

— М-да. Ну, Волдеморта мы убили... А страшнее него в волшебном мире вроде бы никого нет, — с напускным оптимизмом заявил Гарри, — И давай напишем Невиллу. Расскажем про этот эпизод — может он чего посоветует.

Невилл в ответном письме рассказал им много нового о домовиках, но по его утверждению, они не могли нарушить приказ хозяина. Так что рассказ Добби был признан неубедительным. Впрочем, в то, что Дамблдор и Волдеморт оставят их в покое дети не верили, а потому было решено к неприятностям готовиться и ожидать подвоха во всем.

Но даже этот эпизод не омрачил детям остатки каникул и первого сентября на платформе 9 и 3/4 троица встретилась вновь с абсолютным убеждением "Каникулы прошли слишком быстро".

Глава 25. Разговоры и планы.

В поезде троица с комфортом устроилась в купе, радуясь возможности обсудить, наконец, лично важные события, произошедшие на каникулах и продумать план действий на грядущий год.

— Итак, в новом учебном году нас поджидают новые неприятности. Нашел же Волдеморт способ пробраться в школу, да еще и целый год там пропреподавал. Значит, или он не так уж сильно боится директора, или вообще директор это все подстроил, — задумалась Гермиона.

— Зачем директору все это? — удивился Невилл, — Он не самый приятный человек, как выяснилось, но все же...

— Директор притащил штуку, за которую практически любой волшебник удавится, в школу, полную детей, точно обозначил место, где эта штука лежит. Поставил там защиту, которую легко прошли трое первоклашек. Год не замечал в школе Волдеморта. Может, он хотел его с Гарри столкнуть? Дескать, выжил однажды — выживет и снова.

— Не нравится мне эта идея. А, слушайте, я чего еще подозрительное заметил: бабушка как то раз назвала Гарри 'Избранным'. Но вот чем он избранный — не сказала, даже когда я прямо спросил, — вспомнил Невилл.

— Как в глупой сказке, честное слово, — поморщилась Гермиона, — И что, от Гарри, второкурсника, теперь все будут ждать, что он Волдеморта убивать будет и прочих темных магов пачками? Бред какой.

— У меня весь прошлый год было ощущение, что я в сказку попал, — поделился с ней Гарри.

— Ага, только в сказках конец всегда счастливый, а тут — его никто не обещал, — поморщилась девочка, — Я не хочу, чтобы ты умер! И вообще, даже если есть какое-нибудь магическое свидетельство, что именно Гарри может и должен убить Волдеморта — почему его никто не учит отдельно? Разве не логичнее было бы усиленно тренировать его, чтобы когда Волдеморт вернется — Гарри смог его одолеть?

— Магическое свидетельство... Точно! — воскликнул Невилл, — Возможно, было какое-то пророчество!

— Пророчество? — скептически сощурился Гарри. Гермиона тоже хотела обозначить свой скептицизм, но Карина её оборвала.

— Истинные пророчества, малышка, стабильно сбываются. Особенно, если в них верят. В данном случае, если было пророчество и Волдеморт с Дамблдором в него верят... Все плохо. И надо учить Гарри. Натаскать его так, чтобы он смог достойно противостоять Волдеморту в кратчайшие сроки. Причем учить так, чтобы он еще и ничего лишнего про нас не понял, и не только он — но и все остальные. Задачка...

— Давайте исходить из худшего варианта: есть пророчество, в которое верят Волдеморт и Дамблдор. И оно гласит, что Волдеморта может убить только и исключительно Гарри. Что нам делать-то в таком случае? — выдала Карина устами Гермионы пищу для размышлений мальчикам.

— Эм, учиться? — нерешительно выдал Невилл.

— Чему? — скептически поинтересовался Гарри, — Школьной программе? При том, что директор, похоже, считает, что я должен Волдеморта 'Левиосой' убивать, или 'Инсендио'. Только, вот сюрприз, его это не берет. Проверяли уже. Если б не Гермиона... Так и остались бы мы все в комнате с зеркалом.

— Вот про фехтование мы забыли, — напомнил Невилл.

— Не забыли, — улыбнулся Гарри, — Мы тренировались с Мионой в августе.

— Значит, еще и меня поучите. Я вас бросать не собираюсь в этой битве! — пафосно заявил Невилл и троица рассмеялась.

— Надо бы осторожно расспросить профессоров о дополнительных занятиях или пусть книги какие-нибудь умные посоветуют, — предложила уже Гермиона, — Скажем — для общего развития.

— Можно попытаться, — кивнули мальчики.

— Но вот хватит ли этого? — печально заметила девочка, — Мне бы не хотелось снова, как тогда у зеркала...

— Не придется! — хором заверили её друзья.

Глава 26. Новые неприятности.

Распределение троица проболтала, а тем временем напротив них, обсуждающих свойства мандрагоры, уселась рыжая девочка-первокурсница и громко прервала их разговор вопросом к Гарри

— Привет! А ты правда Гарри Поттер?

Все трое друзей резко вздрогнули и подняли взгляд на девочку.

— Ээ, привет, — озадаченно откликнулся Гарри, — Да, это я, — отрицать очевидное не было смысла. В глазах девочки вспыхнуло фанатичное восхищение.

— Карина, а что это за слово ты подумала? — мысленно поинтересовалась Гермиона.

— Ты еще маленькая такие слова знать.

— Хм, я поняла, а почему ты так думаешь?

— Когда одиннадцатилетка смотрит на парня на год старше с видом сороритас, узревшей Императора во плоти — это плохой знак.

— Ничего не поняла.

— Слишком уж фанатичный взгляд у этой малышки.

Тем временем девочка продолжала разговор.

— А меня Джинни зовут. Джинни Уизли. Мои братья еще тут учатся, ты их, наверное, знаешь. Мне столько о тебе рассказывали!

Гарри был слишком вежливым мальчиком, чтобы начать игнорировать девочку, которая в целом еще ничего плохого ему не сделала.

— Да ты не слушай, что говорят. Я только летаю хорошо. А в учебе нам Гермиона помогает, мы без неё никуда, — мальчик неожиданно нежно посмотрел на подругу. В глазах Джинни вспыхнула злость, на что Карина отреагировала еще более нецензурной фразой.

— Карииин, ты чего? — удивилась Гермиона, и женщине пришлось перехватить контроль над телом, чтобы не выдать удивления мимикой.

— Смотри, — Карина показала ей то, что видит сама, — На маленькую девочку навесить запечатление такой силы, что избавить её от него можно только отмыв ей мозг до первозданной чистоты. Цель сама угадаешь?

— Гарри... — выдохнула Гермиона, — Но зачем?!

— Без понятия. Пока что. Но девочка с таким серьезным запечатлением на Гарри и темным артефактом в сумке не могла появиться в школе просто так.

Тем временем Джинни изливала на Гарри поток восхищения, а к ней присоединился еще один первокурсник с невзрачной внешностью и огромной камерой, которой фотографировал все, что видел — но в основном Гарри. Бедный мальчик уже не знал куда деваться от внезапно появившихся фанатов, а Невилл выглядел слишком ошарашенным таким напором.

Тишину спальни Гермиона встретила с облегчением — тараторящая Джинни, бросающая на неё злобные взгляды, её утомила моментально.

Гарри в Большом Зале тщательно старался садиться подальше от Джинни и отгораживался от нее Гермионой и Невиллом. Нездоровый энтузиазм девочки его немного пугал, а её неприязнь к Гермионе и вовсе раздражала.

Первые уроки прошли спокойно, но вот урока лично Гилдероя Локхарта дети ожидали со скептицизмом.

— Он даже детективчики не слишком увлекательные пишет, не думаю, что он хороший преподаватель, — озвучила общее мнение Гермиона.

Профессор в шикарно-лиловой мантии влетел в класс, освещая белозубой улыбкой все вокруг. Большая часть девочек встретила его восхищенным вздохом. Когда все расселись по местам, Локхарт громко прокашлялся, и в классе стало тихо. Он протянул руку, взял "Тропою троллей" — экземпляр, принадлежащий Невиллу Лонгботтому — и поднял его, демонстрируя собственный подмигивающий портрет на обложке.

— Это я, — сказал он и тоже подмигнул. — Гилдерой Локхарт, кавалер ордена Мерлина третьей степени, почетный член Лиги защиты от темных искусств и пятикратный обладатель приза "Магического еженедельника" за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!

Гилдерой замолчал, ожидая смеха. Несколько учеников довольно кисло улыбнулись.

— Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Пожалуй, начнем урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили...

Вручив каждому листки с вопросами, Гилдерой вернулся к столу.

— Даю вам полчаса, — сказал он. — Начинайте.

На первой странице Гермиона прочитала:

1. Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?

2. Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?

3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарта?

И так далее и тому подобное. Последний, пятьдесят четвертый вопрос звучал так:

54. Когда день рождения Гилдероя Локхарта и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?

Девочка повернулась к сидящему рядом Гарри.

— Он серьезно?! — с неверящим видом поинтересовалась она.

— Похоже, да, — не менее удивленно ответил Гарри.

— Ладно... Давай вспоминать, что мы там читали.

По лицу Гарри было очевидно, что вспоминать Локхартовские книжки ему совсем не хочется, но возражать Гермионе хотелось еще меньше.

Полчаса спустя Локхарт собрал работы. Долго хвалил Гарри и Гермиону за внимательность и накинул двадцать баллов Гриффиндору. Друзья синхронно скривились, представляя, что подумают о них однокурсники. Титул "Почетной фанатки Локхарта" Гермиону не прельщал совершенно.

— А теперь перейдем к делу... — заявил профессор, и Гермионе это заявление категорически не понравилось.

— Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие.

Гарри и Гермиона подозрительно переглянулись. Невилл пододвинулся к ним поближе. Локхарт опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Дин и Симус перестали трястись от смеха.

— Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем Локхарт. — Они могут перевозбудиться.

Весь класс затаил дыхание, Локхарт сдернул ткань.

— Да, это они, — драматически произнес он. — Только что пойманные корнуэльские пикси.

Симус Финниган не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локхарт не принял его смешок за вопль ужаса.

— Что такое? — расплылся он в улыбке.

— Но... но ведь они совсем... неопасные, — выговорил сквозь смех Симус.

— Не скажите. — Локхарт покачал головой. — Их забавы могут быть чертовски неприятны.

Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заостренными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня зрителей, не то забавляя.

— А теперь посмотрим, — повысил голос Гилдерой Локхарт, — как вы с ними справитесь! — И он открыл клетку.

Пикси выскочили из клетки, как маленькие ракеты, и разлетелись во все стороны. Два проказника схватили за уши Симуса и взвились с ним под потолок. Штук пять-шесть, разбив окно и осыпав осколками стекла последний ряд, вылетели из класса. Остальные принялись крушить все, что попадало в их проворные ручки, с яростью разъяренного носорога. Били пузырьки с чернилами и залили весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины, швыряли в разбитое окно сумки и учебники. Не прошло и пяти минут, как весь класс сидел под столами. Только бедняга Симус, держась за люстру, болтался под потолком, и явно боялся спрыгнуть.

— Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, — кричал Локхарт.

Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнес:

— Пескипикси пестерноми!

Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у Локхарта волшебную палочку и выбросил в окно. Локхарт охнул и нырнул под собственный стол. Очень вовремя — люстра не выдержала и Симус упал прямо на то место, где секунду назад стоял профессор.

Тут как раз прозвенел звонок, и весь класс ринулся к двери. В кабинете стало потише, Локхарт вылез из-под стола, увидел неразлучную троицу, готовую уже выскочить за дверь, и приказал:

— Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку.

Профессор резво пронесся мимо них и захлопнул дверь перед их носом.

— Мда... — прокомментировал ситуацию Гарри. Впрочем, отсутствие Локхарта было им на пользу — и дети не скрывая своих навыков избавились от пикси довольно быстро. Но их мнение о преподавателе, и так невысокое, окончательно упало ниже плинтуса.

Глава 27. Ловцы.

Ранним субботним утром гриффиндорская команда по квиддичу собралась на стадионе. Гарри хотел в этом году попробоваться в команду, а Гермиона и Невилл пришли его поддержать.

— Я видел, как ты летаешь, Поттер. Думаю, у тебя есть все шансы. Нам очень нужен новый ловец, а лучше тебя никто не летает из тех, кто не в команде, — заявил Оливер Вуд, капитан команды, — Правила знаешь?

Гарри кивнул

— Ага. Почитал летом.

— Хорошо. Сейчас я объясню новую тактику нашей команды. Садись послушай. А потом проведем пробы проформы ради.

Рассказ Вуда о новой революционной тактике был как бы не более усыпляющ, чем лекция профессора Бинса по Истории Магии. Гарри героически боролся со сном, жалея, что рядом нет Гермионы. Она умудрялась даже Бинса конспектировать. Гермиона и Невилл тем временем устроились на трибунах, дожидаясь окончания рассказа Вуда.

Когда команда Гриффиндора наконец вышла на поле, они обнаружили приближающихся к полю слизеринцев в форме и с метлами.

— Я же забронировал поле на сегодня! — возмутился Вуд.

— Ты забронировал, а у нас разрешение от профессора Снейпа. Нам нужно опробовать нового ловца, — ядовито усмехнулся Флинт, капитан команды Слизерина.

— График тренировок определяет мадам Хуч, — невозмутимо заметила подошедшая Гермиона, — Так что разрешение Снейпа тут никого не волнует. Можешь идти и поплакать ему в мантию. Кстати, привет Драко. Ты что ли новый ловец?

— Привет, Грейнджер. Да. Мой отец сделал щедрый подарок команде! — мальчик вытянул вперед новую метлу, — Это Нимбус 2001, супер-скоростная метла, появилась всего неделю назад! Отец подарил такие всей команде! С ними мы всех уделаем!

— М-да, а я думала ты умнее, — с сожалением покачала головой девочка, которую в этот момент контролировала Карина, — Ты же этим расписываешься в том, что не умеешь летать и без супер-новой метлы тебе не победить. И гордиться победами будет бессмысленно — как если бы Флитвик гордился тем, что у него заклинания выходят лучше, чем у первокурсника.

Вытянувшееся лицо Малфоя стало наградой всей гриффиндорской команде.

— Хочешь доказать, что ты чего-то стоишь без метлы — бери школьный чистомет. У Гриффиндора тоже новый ловец, — она кивнула на Гарри, — И у него тоже школьная метла. Так что берите чистометы, выпустите снитч — кто поймает, тот и молодец.

— Да что ты понимаешь, грязнокровка! — вспылил Флинт, — Какая разница, как, если мы все равно победим!

— Что ты сказал? — взвыли гриффиндорцы.

— Какая разница, что он сказал? На слабоумных не обижаются, — пожала плечами Гермиона, — Понимаешь ли, Флинт, количество мозгов в голове от крови не зависит к твоему сожалению. Да и магическая сила тоже. А, впрочем, что это я объясняю, ты ж все равно не поймешь.

— Эй, Грейнджер, я согласен на предложенное тобой состязание! — оборвал спор Драко, — Поттера я и на чистомете уделаю! Все равно мы собрались здесь, чтобы я показал себя!

Трио друзей хитро улыбнулось.

Мальчишки взмыли в воздух в погоне за снитчем. Наблюдая за ними, девочка отчетливо понимала: Гарри летает лучше Драко, но они оба летают великолепно. Снитч поймал Гарри, буквально на секунду опередив Малфоя — кулак слизеринца сжался поверх кулака Поттера почти моментально.

— Это было круто, Поттер, — заявил раскрасневшийся Драко, спустившись на землю, — Но честно играть — это не по-слизерински, так что не жди победы в реальном матче!

Гарри фыркнул.

— Может, я тоже Нимбусом к матчу обзаведусь, раз вы такие!

Драко явно обиделся, а Вуд подарил Гарри каталог метел, по которому можно было сделать заказ совиной почтой.

Глава 28. Голос и первое нападение.

Тем вечером дети сидели в пустом классе. Невилл хлопотал вокруг подросших с прошлого года растений, Гермиона читала учебник по чарам, Гарри листал каталог метел, выбирая себе метлу "чтоб не хуже чем у белобрысого задаваки". Дети негромко переговаривались: то Невилл делился с друзьями ценной информацией о выращиваемых им травках, то Гарри рассказывал о какой-нибудь забавной модели метлы, увиденной в каталоге, то Гермиона отмечала любопытные чары, которые обязательно надо будет разучить... Внезапно, Гарри подпрыгнул, выронив каталог.

— Вы слышали?

— Что? — удивились Гермиона и Невилл.

— Голос!

— Какой голос, Гарри? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— "Разорвать... Растерзать... Убить..." — процитировал Гарри, — Странный, шипящий голос. Идет как будто из стены. Удаялется. Мы должны...

— Сидеть тихо, — резко заявил Невилл. Друзья обернулись к нему.

— Не надо нам идти искать того, кто хочет "растерзать, разорвать, убить". Точно не надо. А то будет как в конце прошлого года, — убедительно заявил мальчик.

— В школе чудовище... Добби... Чертов эльф не врал... — Гарри завертелся вокруг, словно мог увидеть что-то.

— Стоп. Эльф предупреждал, что нам в школе грозит опасность и не соврал. И тут этот голос. Но Гарри слышит его, а мы — нет! — наблюдательность Гермионы всегда была на высоте, даже в самые жуткие моменты.

— Давайте мы больше не будем искать неприятности? — попросил Невилл. Гарри явно разрывался между желанием все выяснить и уроками прошлого года, когда это желание привело к тому, что они едва не погибли.

— Если мы еще раз услышим этот голос — Гарри, дай нам знать, мы все попытаемся прислушаться и понять, что происходит, — предложила Гермиона, — А сейчас — пойдемте в гостиную. Не хочется мне гулять по школе в то время, когда тут бродит монстр.

В гостиную Гриффиндора дети добрались без приключений и странного голоса так и не услышали снова. А на следующий день по школе поползли разговоры о Тайной Комнате, окаменевшей миссис Норрис и кровавой надписи на стене.

Собравшись в углу гостиной, троица шепотом обсуждала эти новости и размышляла на тему "что делать и как избежать опасности".

— Итак. Наследник Слизерина, Тайная Комната, "Трепещите, грязнокровки!" Голос, который Гарри слышал, и окаменевшая кошка. Какие выводы мы можем сделать из всего этого? — задумалась Гермиона.

— Допустим, это все связано, — начал Гарри, — Тогда... Наследник Слизерина открыл комнату, выпустил из нее монстра, который должен убивать магглорожденных, но вместо этого окаменил кошку — возможно как предупреждение. А голос — либо голос наследника, либо голос монстра. На человеческий голос это было не похоже, но мало ли кто он, этот наследник.

— Если это монстр Слизерина — кем он может быть? — подкинул еще вопрос Невилл.

— Герб Слизерина со змеей, — вспомнила Гермиона.

— А голос, который я слышал — шипящий, — отметил Гарри.

— Так ты же змееуст! — глаза Невилла расширились, а Гарри и Гермиона недоуменно на него посмотрели. Невилл начал пояснять.

— Змееуст — тот, кто может говорить со змеями. Ты говоришь, что слышал шипящий голос — значит, этот голос говорил на змеином языке, а мы его тоже слышали, но как шипение, и не заметили. Вот нам и показалось, что мы его не слышали. Это умение считается темным, потому что Слизерин был змееустом и его наследник наверняка тоже змееуст.

— Это не я! — быстро сказал Гарри.

— Мы тебе верим, — успокаивающе отметила Гермиона, — Значит, мы имеем дело со змеей. Древней, злобной, кровожадной разумной змеей, умеющей превращать в камень. Я не думаю, что таких много. Стоит поискать в библиотеке.

Мальчики кивнули, соглашаясь с подругой и на следующий день засели в библиотеке, благо было воскресенье. Многие ученики тоже судорожно перечитывали Историю Хогвартса в поисках легенды о Тайной Комнате.

— Итак, единственное существо, которое подходит под описание — василиск, — тихо сказал Гарри, склонившийся над "Магические звери и где их искать", — Или еще что-то, о чем в книге нет. Но василиск... Многофутовая змея вряд ли сможет ползать незаметно по замку. Наверное, тут что-то другое.

— Или есть способ незаметно передвигаться по замку, — предположил Невилл, — Ты слышал голос из стены.

— Василиск в школе. Отлично. Куда, черт подери, смотрит директор?! — тихо возмутилась Гермиона, — Его взгляд смертелен! Если никто не умрет в этом году — это будет истинное чудо!

— Или интриги того, кто повелевает случайностями, — намекнула Карина.

— Объясни нормально! — мысленно заворчала на неё Гермиона.

— Запомни раз и навсегда, малышка: случайностей не бывает. А уж цепочек случайностей — тем более.

— Ну и при чем здесь это? — не поняла девочка.

— Если никто не умрет — считай, что мы выяснили, кому служит директор.

Глава 29. Первый матч и последствия.

Гарри очень волновался, а за компанию волновались и Гермиона с Невиллом. На метлу новому ловцу скидывались чуть ли не всей командой, и ходили слухи, что Вуд умудрился часть суммы стрясти с декана. Таким образом, вариант "Гарри не поймает снитч" командой Гриффиндора даже не рассматривался, и ощущение ответственности мальчика серьезно нервировало. Карина осторожным воздействием частично снимала нервозность детей — чтобы она не помешала Гарри в полете, но не более того — слишком спокойные детишки выглядели бы подозрительно.

И вот команды вышли на поле, а болельщики расселись на трибунах и матч начался. Слизеринцы явно выигрывали за счет метел, но гриффиндорцы лучше летали и потому разрыв оставался не слишком большим. Гарри кружил над полем, высматривая снитч, Драко снитч не искал — все больше выделывался высшим пилотажем. Бладжеры, периодически отправляемые близнецами в его сторону, заставляли Драко все более картинно выделываться, демонстрируя превосходство метлы над зачарованными мячами, и отвлекали слизеринского ловца от поисков снитча.

Вот Гарри заметил золотой блеск внизу и рванулся вниз, но в сторону от снитча. Малфой помчался вслед за Поттером, но слишком разогнался. А Гарри был мальчиком расчетливым и из пике вышел, вывернув метлу в сторону снитча, почти у самой земли. Драко, хоть и не разбился об землю, инстинктивно вывернул метлу в другую сторону, а потому Поттер снитч поймал почти беспрепятственно. Но когда Гарри уже схватил трепыхающийся золотой мячик, в его руку с неприятным хрустом врезался подло подкравшийся бладжер. Мальчик охнул и не удержался на метле, упав вместе с ней.

К счастью, высота была совсем небольшой, и ушибся Гарри не сильно. И пока Ли Джордан орал на весь стадион о героической победе Гриффиндора, к Гарри с трибун сбежались друзья, Макгонагалл, Локхарт и Колин Криви, первокурсник-фотограф, немало раздражавший Гарри своим восхищением. Колин тут же заснял осторожно садящегося Гарри, несмотря на все протесты последнего, а Локхарт с присущим ему пафосом пока никто не успел его остановить, прочитал какое-то заклинание и удалил все кости из руки мальчика.

В больничное крыло Невилл и Гермиона вели друга, выражаясь по поводу недопреподавателя, едва удерживаясь в рамках цензуры. И богатая детская фантазия им в этом немало помогала. Мадам Помфри, увидев руку Гарри, хоть и не сказала, но явно подумала все то же, что и дети. Проследив, чтобы Гарри выпил костерост, мадам Помфри выгнала друзей, и весь вечер Гермиона действовала Карине на нервы своим плачем по герою. Мысли о бедном-несчастном Гарри, что страдает в больничном крыле совсем один, не давали девочке покоя, а Карина, представив себе последствия, хмыкнула и согласилась помочь и провести Гермиону в больничное крыло после отбоя.

Гарри проснулся через пару часов от боли в руке и очень удивился, увидев рядом подругу.

— Я не могла уснуть, — виновато прошептала девочка, прохладной ладошкой вытирая вспотевший лоб мальчика, — Все думала, как ты здесь один...

Гарри отчетливо смутился — даже в темноте было заметно, что он покраснел.

— Ты не должна была... А если тебя поймают? Баллы же снимут...

— Плевать на баллы, я не могу бросить тебя в беде! — искренне заявила Гермиона, — Очень больно?

— Угу, — кивнул мальчик, — Как будто руку острыми черепками начинили.

— Бедный, — сочувственно прошептала девочка, — Давай я расскажу тебесказку — может, отвлечешься и сможешь поспать?

Гарри к идее отнесся с некоторым скептицизмом, но делать все равно было нечего. И Гермиона тихим шепотом принялась пересказывать ему маггловские сказки.

Гарри почти задремал под тихий голос Гермионы, когда за дверью послышались шаги, заставившие детей моментально встрепенуться. Гермиона юркнула под кровать, Гарри прикрыл глаза, подглядывая. В палату, пятясь, вошел Дамблдор в длинном шерстяном халате и ночном колпаке, за ним — профессор МакГонагалл. Они внесли что-то вроде статуи и положили на свободную постель.

— Сходите за мадам Помфри, — шепотом попросил Дамблдор.

Профессор МакГонагалл прошла мимо Гарри и вышла из комнаты. Гарри лежал смирно, притворяясь, что спит. Послышались взволнованные голоса, и в палату вместе с профессором МакГонагалл вошла мадам Помфри, торопливо натягивая кофту поверх ночной сорочки. Увидев статую, мадам Помфри ахнула.

— Что случилось? — спросила она шепотом у Дамблдора и склонилась над неподвижной фигурой.

— Новое нападение, — объяснил директор. — Мы с Минервой нашли его на лестнице.

— Рядом валялась гроздь винограда, — добавила профессор МакГонагалл, — должно быть, он шел навестить Поттера.

У Гарри по спине побежали мурашки, он тихонько приподнялся и глянул на лицо статуи, освещенное светом луны. Это был Колин Криви. Глаза у Колина были круглые от ужаса, в руках фотоаппарат.

— Заклятие Оцепенения? — спросила мадам Помфри.

— Да, — ответила профессор МакГонагалл. — Подумать только... Не пойди Альбус вниз за горячим шоколадом, кто знает, что бы тогда...

Все трое глядели на Колина. Дамблдор нагнулся, покрепче ухватил фотоаппарат и, поднатужившись, вырвал его из рук Колина.

— Может, он успел снять нападавшего? — предположила профессор МакГонагалл.

Дамблдор открыл крышку фотоаппарата: из камеры повалил дым, Гарри даже за три кровати почуял запах горелого пластика. Мадам Помфри отступила на шаг и растерянно прошептала:

— Надо же, расплавилась...

— Что же это значит, Альбус? — спросила профессор МакГонагалл.

— То, что Тайная комната действительно открыта, — ответил тот.

Мадам Помфри в страхе прижала ладонь ко рту. Профессор МакГонагалл вопросительно глянула на Дамблдора.

— Альбус, но кто же?..

— Вопрос не в том, кто, — не отрывая глаз от Колина, отвечал Дамблдор, — а в том, как...

Света не зажигали, но Гарри разглядел лицо профессора МакГонагалл: оно выражало крайнее недоумение.

Профессора ушли и Гермиона вылезла. Детей трясло.

— Еще одно нападение. И Дамблдор совершенно точно знает, кто наследник. Значит... Значит, комнату уже открывали! И Дамблдор ничего не делает! — шептал Гарри, забыв о боли в руке.

— Вот выздоровеешь — сходим к месту с надписью. Может, там есть что-то, что укажет нам на личность наследника? Или еще что-нибудь, что поможет нам уберечься?

— И не только нам... Я не хочу бросать всю школу на произвол судьбы! — горячо прошептал Поттер, — Мы не полезем на монстра, конечно... Но, может, мы найдем что-то, что заставит учителей пошевелиться?

— Хорошо. Как твоя рука?

— Уже полегче. Дальше я сам усну. Ты иди, а то хватятся тебя. Мадам Помфри будет очень ругаться, если найдет тебя здесь утром. Спасибо, что пришла, — Гарри улыбнулся, а Гермиона смутилась.

— Хорошо. Тогда до завтра. Я обязательно приду! — пообещала девочка и убежала в башню.

Глава 30. Расследование.

Наутро рука Гарри уже была в порядке и после завтрака мадам Помфри разрешила ему вернуться в башню. Мальчик почти бежал всю дорогу от больничного крыла. Только утром, поглядев на занавешенную постель Колина, он подумал, что Гермиона вчера возвращалась от него совсем одна и он хотел поскорее убедиться, что с подругой все в порядке и никто на неё не напал.

Гермиона и Невилл уже ждали его в гостиной и очень обрадовались, узнав, что его уже выпустили из больничного крыла. Сам Гарри тоже был очень рад увидеть, что с Гермионой ничего не случилось. Спрятавшись в углу, он тихо пересказал друзьям об увиденном вчера. Гермионе тоже было интересно — она слышала, но не видела происходящего.

— Слушай, Гарри, — задумчиво произнесла девочка, — А зачем директор просто так открыл фотоаппарат? Был бы он маггловский — он засветил бы пленку, даже если бы та и осталась. Может, он хотел уничтожить доказательства?

— Не, — помотал головой Невилл, — Не знаю, как там у магглов, а у меня тоже была колдокамера. Там пленка зачарованная — первое воздействие светом оставляет изображение, а последующие — ничего не делают. Даже если случайно откроешь камеру днем — ничего страшного не будет. Изображения ведь живые. Это все для их защиты придумали. А тут наверное смертельный взгляд василиска так среагировал с чарами пленки, что она вся сгорела.

— Ну ладно. Гарри, а ты не слышал никаких голосов в этот раз? — уточнила Гермиона.

— Точно не слышал, — уверенно ответил мальчик, — Пойдемте к надписи. Посмотрим, что там.

У самой надписи не было ничего необычного. Но она была рядом с неработающим туалетом для девочек.

— Между прочим, в этом туалете живет привидение. Плакса Миртл, — заметила Гермиона, — Может, она что-нибудь знает?

— Может и знает. Но василиска она не видела. Иначе бы... — начал Невилл.

— Нев! Это же идея! А вдруг Миртл умерла именно от василиска? Я пойду и поговорю с ней. И спрошу. А вы стойте тут. Это же туалет для девочек — Миртл может на вас обидеться и ничего не сказать, — решительно заявила Гермиона.

— Стой. А вдруг там монстр? — опасливо спросил Невилл.

— Мм... — задумалась девочка, — Гарри, ты же не слышишь голоса? Давай так, если вы услышите голос, шипение, или что-то еще такое — кричите, мы сумеем убежать. Ведь взгляд василиска смертелен, только если посмотреть ему в глаза.

— Ну хорошо, — неохотно согласились мальчики.

Гермиона скользнула в неработающий туалет и огляделась. Разбитое зеркало, лужи воды на полу, несколько кабинок. Одна из них была открыта и на унитазе восседало привидение девочки.

— Привет, Миртл, — поздоровалась Гермиона.

— Привет. Зачем ты пришла?! Опять издеваться над бедной Миртл? — если бы призраки могли плакать, Миртл бы уже разревелась.

— Нет-нет, что ты. Ты такая необычная. Почти не выходишь отсюда. Как получилось, что ты оказалась здесь? Как ты умерла?

— У-умерла? Зачем тебе это знать?

— Ты такая грустная... Я хочу поговорить с тобой о чем-нибудь. Не люблю, когда кто-то грустит, — тут контроль перехватила уже Карина, справедливо полагая, что договориться ей будет проще, чем Гермионе — малышка еще не умеет красиво и правдиво врать. И уловка сработала, Миртл заулыбалась.

— Ты такая добрая. Как тебя зовут?

— Гермиона Грейнджер, — представилась девочка.

— Хорошо, Гермиона, я расскажу тебе. О, это было пятьдесят лет назад. Оливия Хорнби смеялась над моими очками. Она такая злая! Но я отомстила ей, и пришла призраком на её свадьбу. Она так визжала! — Миртл захихикала, — Ну вот, и я сидела тут и плакала. Мне было так обидно... А потом я услышала голос. Какой-то мальчик что-то говорил. Но не по-английски. И я открыла дверь, чтобы сказать ему, чтобы он убирался! А потом я увидела два больших желтых глаза и умерла.

— Миртл, а этот мальчик, он случайно не шипел вместо английского?

— Даа... А откуда ты знаешь?

— В школе опять происходят ужасы! Это чудовище, которое убило тебя, оно опять ползает по замку. Я подозреваю, что это большая змея. А где ты видела эти глаза?

— Вон там. Там раковина, она никогда не работала.

Карина подошла к раковине и почти сразу заметила выцарапанную на кране змею.

— Тут змея на кране выцарапана... Миртл! А ты можешь мне помочь?

— Но как? Я же призрак...

— Не могла бы ты проследить, кто приходит в этот туалет? Сюда ведь нечасто ходят. Только будь осторожна! Кто знает, как убийственный взгляд сработает на призрака. Так мы сможем вычислить того, кто убил тебя и кто опять хочет убивать учеников. Пока у него не получилось — один мальчик оцепенел, но жив.

— Я постараюсь, — торжественно пообещала Миртл. Её очки загадочно блестели.

— Спасибо большое! Я не забуду твоей помощи и обязательно тебе расскажу, если что-то узнаю. До встречи, — Карина улыбнулась и вышла в коридор, к мальчикам.

— Ребят, я там такое узнала! — воодушевленно начала выпущенная на волю Гермиона, — Сейчас я вам все расскажу.

Глава 31. Дуэльный клуб.

Войдя через неделю в Большой зал, трое друзей увидели у доски объявлений кучку учеников, читающих очередной пергамент. Симус Финниган и Дин Томас замахали руками, подзывая их к доске.

— Открывается Дуэльный клуб! Гениально! — восклицал Симус, — Сегодня первое собрание. Как раз кстати!

— Хочешь вызвать на дуэль чудовище? — пошутил Рон. Впрочем, новый клуб его тоже заинтересовал.

— Идея неплохая, — сказал Невилл Гарри и Гермионе по пути в столовую, — Но зависит от качества преподавания.

— Боевой дух поддержать, не более, — хмыкнул Гарри, — Как будто кому-то из учеников по силам избавиться от василиска.

Друзья с ним согласились. В восемь часов все трое вошли в Большой зал. Обеденные столы были убраны, под бархатно-черным потолком горели свечи, вдоль одной стены возведены золотые подмостки. Собралась чуть ли не вся школа — в руках волшебные палочки, лица взволнованны.

— Интересно, кто будет тренером? — сказала Гермиона, продираясь сквозь галдящую толпу поближе к подмосткам. — Может, Флитвик? Говорят, в молодости он был чемпионом по дуэлям на волшебных палочках.

— Да, было бы... — начал Гарри и осекся, огорченно махнув рукой: на подмостки вышел Златопуст Локхарт в великолепной лиловой мантии, сопровождаемый Снейпом в черном будничном одеянии. Локхарт взмахнул рукой, требуя тишины.

— Подойдите поближе! Еще! Меня всем видно? Всем слышно? Прекрасно! Профессор Дамблдор одобрил мое предложение создать в школе Дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает — такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах. Ассистировать мне будет профессор Снейп, — белозубо улыбнувшись, вещал Локхарт. — Он немного разбирается в дуэлях, как он сам говорит, и любезно согласился помочь мне. Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора зельеварения в целости и сохранности.

— Вот было бы здорово, если бы они прикончили друг дружку! — шепнул Невилл Гарри.

Гермиона почти беззвучно фыркнула.

— Скорее уж Снейп пришьет Локхарта. Но на глазах всей школы — навряд ли. А жаль.

Снейп глянул на Локхарта, криво усмехнувшись. А Локхарт продолжал улыбаться. Дуэлянты повернулись друг к другу, изобразили приветствие: Локхарт сделал реверанс, Снейп раздраженно кивнул. На манер шпаг подняли волшебные палочки.

— Обратите внимание, как держат палочки в такой позиции, — объяснял Локонс притихшим ученикам. — На счет "три" произносятся заклинания. Смертоубийства, разумеется, не будет.

— Раз, два, три...

Палочки взметнулись, и Снейп воскликнул

— Экспеллиармус!

Блеснула ослепительно яркая молния, Локхарта отбросило к стене, он съехал по ней и распластался на подмостках. Малфой и другие слизеринцы захихикали. Впрочем, многие другие ученики тоже не удержались от смешков. Локхарт, без шляпы, с развившимися кудрями кое-как поднялся на ноги.

— Отличный посыл! — сказал он, — Профессор Снейп применил заклинание Разоружения, и, как видите, я лишился моего оружия. Благодарю вас, мисс Браун! Без палочки я как без рук. Браво, профессор Снейп, браво! Вы уж простите меня, проще простого было бы разгадать ваш замысел и отразить удар. Но ученикам очень полезно увидеть... — Снейп позеленел от злости, и Локхарт поспешил добавить: — На этом показательная часть окончена. Перейдем непосредственно к учебной тренировке. Я сейчас разобью вас на пары. Профессор Снейп, будьте любезны, помогите мне.

Снейп принципиально поставил трио друзей парами со слизеринцами. Невилла с Гойлом, Гермиону с Миллисентой, Гарри с Драко. Не сказать, чтобы их это расстроило. Со своими соперниками они разобрались очень быстро — сказался опыт дуэли с Квиррелом. Но там, где у них все было неплохо, у других учеников дела обстояли хуже. "Протего" не знал практически никто, а неправильно выполненные заклинания не всегда срабатывали так, как задумывалось.

Локхарт, сообразив, что просто позволить детям драться было плохой идеей, вызвал Гарри и Драко на помост, показать пример. Снейп что-то нашептал Драко на ухо. Поттер нахмурился. Гермиона сощурилась. Снейп довольно долго вел себя нормально в отношении Поттера, но если он собрался нарушить эту добрую традицию — Карина намеревалась позаботиться о том, чтобы Снейп об этом пожалел.

Поттер начал дуэль с банального "Ступефай", Драко же вызвал змею заклинанием "Серпентсортиа" и шлепнулся на помост, не успев увернуться. Змея повернулась и зашипела. Поттер прикусил язык. Не стоило демонстрировать всем вокруг понимание змеиного языка. Снейп не успел убрать змею и та куснула Джастина Финч-Флетчли. Бедный паренек с Хаффлпаффа заорал на весь Большой Зал, и Гермиона с Невиллом судорожно зажали уши. Джастина заткнули "Силенцио" и унесли в больничное крыло. Дуэльный клуб на этом и закрыли, утвердив, что обеспечить его безопасность профессора не сумели.

Глава 32. Аластор Грюм

Джастин умер в больничном крыле. Ему не успели помочь. Несмотря на то, что парень был магглорожденным, очень многие студенты хорошо осознали: на его месте мог быть любой. А демонстративное нереагирование преподавателей только ухудшало ситуацию. Авроры шатались по школе, допрашивали всех свидетелей. Зельеварение и ЗоТИ временно отменили — Снейпа и Локхарта отстранили от преподавания до выяснения обстоятельств. Дамблдор всячески призывал к спокойствию, но не слишком успешно. Студенты с нетерпением ждали каникул, чтобы сбежать домой. Невилл тоже уезжал, а Гарри и Гермиона оставались. Гарри — потому что уж лучше в школе, чем к Дурслям, а Гермиона — чтобы поддержать друга. Невилл хотел остаться, но бабушка ему не позволила. Леди Августа проводила в школе немало времени в связи с последними событиями, поскольку была членом попечительского совета. Малфой-старший тоже шнырял по школе, и от этого Драко вел себя тише воды, ниже травы. Отец явно злился на непутевого сына — то с грязнокровками общается, то сокурсника убил. Хотя мальчика не обвиняли — декан посоветовал ему применить чары, он и применил. А то, что тот же декан не успел от результата чар избавиться — так это не мальчик виноват.

Атмосфера в школе накалялась вскоре прогремел взрыв: староста Равенкло обнаружила в коридоре еще двух оцепеневших. Привидение Гриффиндора Почти-Безголового-Ника и одного из магглорожденных авроров. Троица друзей ухитрились подслушать, как глава аврората, жуткого вида старик по имени Аластор Грюм, орет на директора.

— Дамблдор! Это уже ни в какие рамки! Оцепеневший студент, погибший студент, оцепеневший аврор, оцепеневший призрак, эта гребаная надпись! В прошлый раз вы с Диппетом подставили этого полувеликана, хотя даже последнему кретину было понятно, что он не при чем! Что ты в этот раз будешь делать, а?! Ты, ..., ... ..., Волдемортов призрак ловить собираешься? Сколько можно за спиной мальчишки прятаться?! Можно решить, что ты с Волдемортом за одну команду играешь!

— Аластор! — повысил голос Дамблдор, — Хватит. Ты и сам все знаешь.

— Что я знаю?! — разошелся старый вояка, — Ты знаешь, где вход в Тайную Комнату. Покажи его мне, Моргана тебя забери! Я соберу команду и мы разберемся с василиском! Но нет, ты ждешь тут у моря погоды! Чего ты ждешь, ... ?

— Аластор! — аура мощи, исходящая от директора, заставила детей нервно сжаться. Карина достаточно хорошо укрыла их, чтобы директор и аврор их не заметили, но все же. Аврор сплюнул на пол, развернулся и ушел, стуча протезом по полу. Дети переглянулись и не сговариваясь бросились вслед за старым аврором.

— Сэр, — окликнула его Гермиона.

— Чего тебе, малявка? — раздраженно огрызнулся Грюм.

— Я думаю, что знаю, где вход в Тайную Комнату.

Грюм посмотрел на неё таким взглядом, что девочка испугалась до дрожи, но от своего мнения не отступила. Мальчишки тоже напугались, но выдержали взгляд.

— Рассказывай, — хрипло буркнул аврор.

— После нападения на кошку и появления надписи я очень испугалась, ведь я магглорожденная, — начала Гермиона, — А потому мы с друзьями стали думать, кто может так напасть, и пришли к выводу, что это либо василиск, либо какое-то другое неизвестное нам животное — разумная древняя змея, чей взгляд превращает в камень. И после нападения на Колина, мы пошли к туалету Плаксы Миртл, напротив которого эта надпись. Я расспросила её о том, как она умерла. И она рассказала, что услышала шипение мальчишеским голосом, хотела прогнать парня, но увидела большие желтые глаза и умерла. А в той стороне, где она их видела, там неработающая раковина, на которой выцарапана змейка.

— А как вы решили, что это василиск? — уточнил Грюм, сверля детей подозрительным взглядом.

— В день нападения на кошку мы втроем сидели в пустом классе, — ответил Гарри, — Обсуждали учебу, все такое... И вдруг я услышал голос. Он говорил что-то про убить, растерзать, был такой холодный и шел откуда-то из стены. Но Гермиона и Невилл его не слышали. А на гербе Слизерина змея. Невилл предположил, что я змееуст. А я не знал, что это редкий дар, я думал все так могут. Я еще до школы разок заговорил со змеей в зоопарке. Удав сказал мне, что хочет на родину, в Бразилию... Ну и вот, поэтому мы решили, что чудовище — какая-то змея. И стали искать, какая из змей может окаменить или убить взглядом. Это только василиск, из того что мы знаем.

— Любопытные детки, — проворчал Грюм, — Ладно. Будьте осторожны. Очень осторожны. К каникулам я постараюсь собрать отряд и подготовить его к встрече с чудовищем. Поттер. Видит Мерлин, я не хочу впутывать в это детей. Воевать — дело взрослых. Но, подозреваю, без змееуста в комнату не попасть. Вы двое — точно никуда не пойдете. Понятно?

Дети кивнули.

— Спасибо, сэр, — тихо сказал Невилл, — Преподавателям наплевать, но надеюсь хотя бы вам небезразлично, что тут происходит.

Глава 33. Большая ошибка.

Утро последнего дня перед началом каникул начиналось обыденно. Студенты лениво спускались в Большой Зал, болтали за завтраком, собирались на поезд. Гермиона собиралась было протянуть руку за чашкой чая, когда Карина резко перехватила у неё контроль над телом. Женщина никогда не делала ничего подобного без ясно видимой причины, а потому Гермиона очень удивилась и возмутилась.

— Что случилось?

Вместо ответа Карина продемонстрировала девочке, как ярко сияет чай в чашке Гермионы в её восприятии. И Гермиона поняла, что она уже видела такое сияние. И даже вспомнила, где.

— Нам подлили приворот?! — возмущение девочки сменило цель, но ничуть не ослабело.

— Именно малышка. Попробуй сама разглядеть, к кому.

Гермиона сосредоточилась, осторожно разглядывая магические завихрения, остерегаясь касаться их.

— Не понимаю. Вижу, что к парню какому-то...

— Посмотри вот на эти нити. Видишь, куда они указывают?

— А, точно. Хм... Уизли?! Но зачем?!

— Отвадить тебя от Гарри, освободить дорогу Джинни, а заодно привязать тебя к Рону, чтобы ты хоть как-то компенсировала его идиотизм. И это — только с учетом уже имеющихся отношений тебя и Гарри с семьей Уизли. Не учитывая возможные религиозные, политические, экономические и социальные подтексты. Что мы делать-то будем?

— Выльем чай?

— Я не об этом, малышка. Такие попытки не должны остаться безнаказанными.

— И что ты предлагаешь?

— Во-первых, приворожить к кому-нибудь Рона. Если он будет занят мыслями о девушке — и желательно не о тебе — то времени доставать нас у него не будет. Я бы предложила Лаванду, как подходящую интеллектуально, чистокровную и в целом неплохую партию для рыжика. Его родители, узрев такую любовь, навряд ли станут ей мешать. А сделать такой же силы приворот, как тот, что лежит на Джинни — для меня не проблема.

— Хмм... Но ведь так Рону будет хорошо. Я не хочу, чтобы ему было хорошо. Я хочу, чтобы он помучился!

— Ах ты моя кровожадная, — засмеялась женщина, — Тогда подбери кандидатуру из слизеринок.

— Слизеринок... Кариииин... А можно его приворожить к Панси и Лаванде разом? Чтобы Драко ревновал его к своей невесте, Панси от него отмахивалась, а сама приставала к Драко, как она это и делает, а еще Рону очень нравилась Лаванда и он разрывался между ними?

Веселый смех был ей ответом.

— Ты моя девочка! Хорошая идея, хорошая. Но реализуем мы её после каникул. Торопиться с такими тонкими материями не стоит. Мы же не хотим, чтобы об этом узнали? А сейчас у нас есть более серьезные проблемы в виде василиска.

Проводив Невилла и пообещав писать ему каждый день, Гарри и Гермиона вернулись в башню Гриффиндора, где их и нашел Грюм.

— Ага, вот и вы, детишки. Гарри. У твоего отца была мантия-невидимка. Она у тебя? — дождавшись кивка Гарри, Грюм продолжил, — Это хорошо. Значит завтра утром ты нацепишь мантию, и идешь с нами к туалету. Будь там к десяти утра. Я обо всем позаботился. Сколько весишь?

— Ээ... Около 77 фунтов. /*п.а. ~35 кг */

— Значит пять капель... — пробормотал аврор, — Хорошо. Не бойся. Я выдам тебе зелье, которое хоть и не защитит тебя от взгляда василиска полностью — но по крайней мере не помрешь. Оно действует четыре часа, так что времени у нас будет немного. Так что не опаздывай. Откроешь проход и пойдем выяснять, что там в этой Тайной Комнате. Теперь ты, Грейнджер. Сидишь в башне и носу из нее не кажешь, ясно? Делай что хочешь, а из башни ни ногой. Лишние трупы никому не нужны, особенно детские.

— Ладно, — неохотно кивнула Гермиона.

Грюм ушел, Гермиона забралась с ногами в кресло и мрачно уставилась в огонь. Она все понимала, но отпускать Гарри куда-то и не идти с ним не хотела совершенно. Мальчик правильно понял причину её расстройства и устроился рядом.

— Это правда очень опасно, — словно оправдываясь начал мальчик.

— Ничего не говори, а? — хмуро пробурчала девочка.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! Пообещай мне, пожалуйста, что не будешь никуда уходить из башни?

— Обещаю, — еще более мрачно ответила девочка.

— Ну не злись, Миона, ну чего ты... Ты же в прошлом году сама говорила: выживание всех нас превыше великих целей, — Гарри положил руку ей на плечо, — А василиск — слишком непредсказуемая тварь.

— Мы победили Волдеморта, — упрямо проворчала Гермиона.

— Победили. Но какой ценой? Миона, даже если... это может помочь тебе... Это тысячелетний василиск. Змея толщиной в колонну со смертельным взглядом и очень ядовитыми клыками. Ну что ты с ним сделаешь, даже с этими навыками? Одна ошибка — и он тебя сожрет. Авроры опытнейшие на него идут увешавшись артефактами по уши, и толпой. Вы только мешать друг другу будете.

— Да понимаю я, — обиженно отозвалась Гермиона, — Я за тебя волнуюсь. Не хочу тебя одного отпускать, понимаешь? Мы же друзья. А вдруг с тобой что-то случится? Я себе не прощу, что не пошла.

— Я буду осторожен. Обещаю, — серьезно ответил ей мальчик.

Глава 34. Тайная Комната.

В назначенное время у раковины собрались полтора десятка авроров из отряда Грюма, он сам и Гарри. Гермиона, чье тело контролировала Карина, тоже стояла неподалеку и наблюдала, укрывшись достаточно тщательно, чтобы обнаружить её мог только более сильный псайкер, хорошо знающий, что искать. Гермиону выпускать наружу Карина не собиралась, позволяя девочке лишь наблюдать. Женщина не собиралась рисковать. Их задача — остаться незамеченными и защитить Поттера от смерти. Все остальное — исключительно проблемы авроров.

— Ну что, Поттер, вот раковина. Вот змея на ней. Попробуй сказать ей что-нибудь по-змеиному.

Гарри посмотрел на раковину, как на контрольную по Зельям.

— Эмм... Откройся.

Карина услышала шипение и ощутила психическую силу, в нем заключенную. Сила несла смысл, как и обычная ментальная связь, и подавление воли. Щиты укрыли разум женщины и девочки, но значение шипения они поняли. Раковина дернулась и отъехала в сторону, открывая зев трубы. Авроры тут же оттеснили Гарри в сторонку, но даже "Люмос" ничего не дал — труба явно была очень длинной.

— Мда. Проход под змею заточен, а не под человека, — проворчал Грюм и оглядел своих товарищей, — Джонс, пойдешь первая. Бруствер, за ней. Потом остальные. Когда все пройдут, Тонкс, как младшая, берешь Поттера и идешь. Следи за мальчишкой и позаботься о его безопасности. Никуда не лезь. Я последний. Тонкс, ты точно все поняла?

Совсем молодая девушка с ядовито-розовыми волосами весело улыбнулась и кивнула.

— Есть, командир!

/*Тонкс, согласно http://ru.harrypotter.wikia.com, на этот момент около 20 лет — как раз закончить школу и выучиться на аврора. */

— Тогда все пейте зелье и вперед. Поттер, держи, — Грюм дал ему пузырек, в котором было несколько капель мутной и густой жидкости.

Авроры и Гарри выпили зелье и по очереди спрыгнули в трубу.

— Не самый умный ход, но других вариантов у них, похоже, нет. Взрослый на метле в этот проход не влезет, а с левитацией себя у местных волшебников дела не очень, — прокомментировала Карина для Гермионы, — Идем за ними, малышка. Только мы будем левитировать и укроемся щитом — даже знать не хочу, что там налипло на стенки этой трубы.

Полет был долгим и осторожно спускающаяся девочка от авроров отстала. Когда она нагнала отряд, они подошли уже к дверям с двумя змеями.

— Поттер, это снова твой выход, — повернулся к мальчику Грюм.

— Откройся! — уже более уверенно произнес Гарри. Двери разъехались, открывая взглядам авроров большой пустой зал со статуей Слизерина в конце. В зале царил полумрак, и только уже слегка привыкшие глаза могли разглядеть очертания предметов. Грюм послал вперед несколько заклинаний-разведчиков. В зале было пусто. Авроры осторожно рассредоточились по залу. Карина изменила зрение скользнула в темный угол, откуда открывался отличный обзор на происходящее. Грюм подошел к статуе, и внимательно его осмотрел. На постаменте была странная гравировка.

— Тонкс, тащи сюда Поттера. Смотри сюда, парень. Можешь прочесть, что тут написано?

Гарри и Тонкс подошли к постаменту.

— Призови к разговору своего предка, Наследник.

— А теперь по-английски? — уточнил Грюм.

— Призови к разговору своего предка, Наследник, — повторил Гарри, отвернувшись от надписи.

Грюм скривился, его и без того некрасивое лицо стало совсем уродливым.

— Гребаный основатель! Ничерта без змееуста не сделать. Ладно. Попробуй сказать статуе что-нибудь. И, наверное, стоит придумать что-нибудь эдакое. Слизерин считал себя величайшим из Хогвартской Четверки основателей. Вот что-нибудь такое ему и скажи. Но не сразу. Отойди от статуи и если что-то начнет происходить — сразу прячься за колонну.

Гарри и Тонкс отошли, Грюм наоборот встал сбоку от статуи, почти вплотную к ней.

— Говори со мной, Салазар Слизерин, величайший из Хогвартской Четверки, — не мудрствуя лукаво прошипел Поттер, глядя на надпись у постамента. Рот статуи начал открываться и в нем что-то зашевелилось. Тонкс тут же дернула Поттера за колонну, а в рот статуе прилетела множественная "Бомбарда" от авроров. Послышалось злое шипение. Голова статуи основателя разлетелась каменной крошкой. Тяжелое тело змеи рухнуло на пол. На шкуре василиска зияли отчетливые дыры, а глаза, похоже, вытекли от попавшего заклинания. Слепая и раненая, но еще живая тварь поднялась на хвосте, яростно шипя и вертя головой, пытаясь осознать произошедшее.

— Хоззззяяяин! — звала змея, — Врррагиии! Убиииить! Ррразоррвааать! Гдеее? Не вииижжуу!

Поттер слышал голос, но только сильнее сжался за колонной. Встречаться лицом к лицу с разъяренной тварью ему совсем не хотелось. Между тем, еще одна множественная "Бомбарда" от всех авроров, прилетевшая в морду змее, разворотила её еще сильнее. Василиск забился, сбивая своей тушей колонны, и аврорам пришлось рвануться к выходу, чтобы не оказаться погребенными под рушащимися камнями. Карина прикинула возможные последствия, и точным касанием окончательно вырвала душу твари из тела. Василиск содрогнулся снова в последней агонии.

— Все, зверушка мертва, - прокомментировала женщина для девочки, — Ждем, пока авроры убегут, и уходим последними.

Желание Грюма защитить Гарри Карине пришлось по душе, равно как и его честность, а потому женщина следила, чтобы обломки колонн и туша твари падали куда угодно, но не на авроров. Те, похоже, сочли это невероятным везением, но добраться до выхода успели все.

— Отлично, — довольно рыкнул Грюм, — Тварь мертва, комната разрушена. Найти бы еще того, кто её на учеников натравливал, но хотя бы жертв больше не будет. На выход.

Они дошли до трубы, ведущей вверх. Гарри оглядывался по сторонам с явным интересом. Страх ушел, а адреналин и любопытство остались.

— Сэр, здесь тоже что-то написано, — окликнул он Грюма.

— Где? — прихромал к мальчику старый аврор.

— Вот. Лестница.

Труба дернулась, исказилась и обратилась в ступеньки, уходящие вверх. Грюм почесал в затылке.

— Отлично, парень. Вперед, в том же порядке.

В гостиную Гарри вернулся довольный и уставший. Девочка уже ждала его там, прибежав быстрее него, проинструктированная Кариной на тему "нас там не было, ты сидела тут, волновалась, ждала и нервничала, ничего не знаешь". Сменив одежду и отмывшись, Гарри устроился у камина и начал рассказ о героизме авроров, жуткой твари и невероятном везении. Гермиона слушала и восхищалась.

Глава 35. Дневник.

Остаток каникул детей никто не трогал — Гарри и Гермиона в кои-то веки вспомнили, что они еще дети, и беззаботно веселились, подбивали Хагрида на экскурсию по зимнему лесу, и всячески радовались жизни. Дети радовались, но Карина хорошо видела — за этой радостью они пытаются забыть увиденное и услышанное в Тайной Комнате.

— Может, с ним поговорить можно было... Убедить, — задумчиво говорил Гарри Гермионе в один из зимних вечеров у камина, — А его прям так сразу, "Бомбардой" по морде.

— Надо бы эту "Бомбарду" выучить, кстати... — продолжала мысль Гермиона, — Пригодится. А то тут то Квиррел, то василиск, а в следующем году что?

— Да я не об этом, — пригорюнился парень, — Может, зря мы зверюгу-то?

— Так наследник по-прежнему где-то рядом. Знать бы, кто он.

— Он — змееуст. А змееустов в Англии — я и Волдеморт. А Волдеморт, как мы выяснили в июне, жив. Относительно. Поскольку я змею не выпускал...

— Значит, кто-то одержимый в школе опять. Грюму рассказать, что ли... Он вроде хороший человек. Не то, что некоторые, в упор Волдеморта не замечающие...

— Спугнем Волдеморта, он запрячется.

— И так его спугнули, убив зверюгу.

— М-да. Что же делать...

— Учиться себе спокойно и ни во что не лезть?

— Не поможет. Волдеморту мы поперек горла.

— Мы в любом случае не знаем, кто одержимый.

— Это да... Это да.

После каникул Гермиона нашла на своей тумбочке черную книжицу в кожаной обложке. На переплете стояла дата полувековой давности. Карина, едва увидев книжицу, перехватила контроль над телом.

— Малышка, мы нашли Волдеморта.

— ??? — Гермиона ничего не сказала, но её недоумение было слишком отчетливым.

— В этой книжице заключена его душа... Но с ней что-то не так. Не пойму так сходу, - девочка огляделась. Лаванда и Парвати еще спали — было около семи утра. Она осторожно кинула книжку на свою постель и задернула полог.

— Так, похоже руками его трогать можно. Пойдем приводить себя в порядок, а вечером, после уроков, засядем разбираться с ним, — прокомментировала Карина.

Мальчикам о находке Гермиона ничего не сказала, хотя очень хотелось. Но после уроков, спрятавшись за пологом и чарами отвлечения внимания, Карина принялась колдовать над дневником. Очень скоро женщина начала тихим шепотом выражать свое мнение о создателе этой вещи, его родственниках и их сложных взаимоотношениях, а так же о том, кто надоумил Волдеморта создать эту штуку. Гермиона очень скоро перестала понимать, что же говорит Карина. Частично ругательства на высшем готике девочка уже понимала — Карина иногда не укрывала от неё своих мыслей, но сегодня Гермиона догадалась, что не слышала до того и малой части богатого словарного запаса своей наставницы.

Когда женщина закончила колдовать, Гермиона опасливо поинтересовалась, что же Карина там углядела.

— Волдеморт разорвал свою душу на несколько кусков, — ответила Карина, — И... Черт, я даже представить себе не могла... Оторвать часть своей души и запихнуть её в предмет! На кой черт?! Зато теперь понятно, почему он такой псих. Разорвать душу, Гермиона... Нет ничего хуже. Вообще. Совсем. Даже окончательная гибель души — ерунда по сравнению с этим. Душа, малышка, это твоя суть. Ты — это не тело, это душа, понимаешь? А он взял себя и разорвал на части. Мало того, что он ослабил себя, он еще и свихнулся.

— И что нам теперь с этим делать? — спросила Гермиона.

— Не имею ни малейшего понятия, — отозвалась женщина, — С таким я еще не сталкивалась. Так что положим его на тумбочку и повесим следящие чары.

Гермиона согласилась, а полностью план озвучивать Карина не стала, справедливо полагая, что у девочки этот план вызовет бурю возмущений. Карина была уверена — дура, которая украдет книжицу, похожую на личный дневник, найдется всенепременно и очень скоро. За оной дурой можно будет отлично проследить и выяснить, как именно влияет эта вещь на носителя и каким путем. Негуманность подобного эксперимента на детях Карину не смущала, а вот Гермиону смутила бы наверняка. Так что женщина промолчала и стала выжидать.

Глава 36. Бойтесь своих желаний.

Как и ожидала Карина, уже на следующий день книжица с куском души Темного Лорда пропала с тумбочки и обнаружилась в руках Лаванды. И произошла по этому поводу около Большого Зала перед обедом забавная сценка.

Лаванда в компании Рона и пары незнакомых Гермионе с Кариной первокурсниц с Гриффиндора, размахивая "дневником" подошла к троице друзей.

— Эй, Грейнджер, смотри что у меня есть! Интересно, что ты пишешь в своем дневничке? Может быть, сопли по Малфою? Или что-нибудь не менее отвратительное?

— Лаванда, а с чего ты взяла, что это — мой дневник? — поинтересовалась перехватившая контроль над телом Карина, — Дата пятидесятилетней давности на корешке тебя не смутила?

— А мы сейчас посмотрим! — заявил Рон. Женщина с искренним любопытством наблюдала за тем, как детишки открыли дневник и обнаружили надпись на первой странице "Том Марволо Риддл". В остальном дневник был совершенно пуст.

— Ну же, Лаванда, что же такое я пишу в своем дневнике? — ухмылялась Карина, — Мне тоже интересно, особенно с учетом того, что дневников я никогда не вела...

Девочка покраснела и швырнув в сумку книжку убежала. Карина же ушла обедать, попутно успокаивая Гермиону тем, что артефакт просто от лежания в сумке не влияет на девочку, а если Лаванда настолько дура, что начнет в нем писать или еще как-нибудь использовать — то она сама в этом и виновата.

Злобный взгляд Джинни, наблюдавшей за сценой из-за колонны, остался незамеченным всеми участниками действа.

Несколько дней подряд Гермиона видела, как Лаванда пишет в дневнике вместе с Роном, и как преподаватели очень демонстративно этого не замечают. А после дневник пропал и у Лаванды, отчего она закатила просто грандиозный скандал в девичьей спальне.

Карину сложившаяся ситуация забавляла. Следящие чары показывали, что дневник находится у Джинни Уизли, но Гермионе об этом знать было незачем. Наблюдения за девочкой и копание в её памяти многое рассказали Карине и о принципе действия дневника, и о его влиянии на сознание и разум. А тем временем помимо истории с дневником в школе происходило много интересного.

Весть об убийстве василиска тщательно укрывалась: ученикам и преподавателям было сообщено, что чудовище из Тайной Комнаты обнаружено аврорами и героически убито. В Тайную Комнату удалось попасть с помощью змееуста, чье имя не называется из соображений конфиденциальности. В результате количество споров и слухов о том, что же это было за чудовище и о том, как авроры его убили, превысило все разумные пределы. Но мандрагоры еще не созрели и жертвы еще не пришли в себя, чтобы рассказать о чудовище. А еще — ходили споры о судьбе Наследника. Джинни, слыша их, тут же сбегала. А поскольку велись они по всей школе — такое поведение привлекало внимание.

Грюм, однако, за слухами не следил — отбивался от журналистов. А Малфой, под шумок, изловил в библиотеке гриффиндорскую троицу.

— Поттер, Лонгботтом, Грейнджер, — кивнул он каждому, — Есть разговор не для чужих ушей.

— Муффлиато, — бросила Гермиона в пространство заклинание против подслушивания, вычитанное и выученное недавно, — Рассказывай.

— Мой отец, если вы вдруг не знаете, глава попечительского совета Хогвартса. Твоя бабушка, Лонгботтом, тоже туда входит. Как вы относитесь к нынешнему директору, господа? — Малфой, учитывая что говорит с гриффиндорцами, говорил максимально прямо.

— Господин директор вопиюще пренебрегает безопасностью учеников, — ответила Гермиона и Гарри с Невиллом согласно кивнули.

— Да-да. Попечители тоже обратили на это свое внимание. Вот только чтобы привлечь господина директора к ответственности — нужно больше доказательств. Один случай с этим хаффлпаффцем, Финч-Флетчли, слишком незначителен, чтобы привлечь к ответственности директора. Но вот если слухи о произошедшем в конце прошлого года с вами тремя верны... И вы можете предоставить доказательства — ваши воспоминания, или хотя бы рассказать под веритасерумом перед аврорами о произошедшем...

— Ты просишь многого, — сощурился Невилл, — Я бы даже сказал, слишком многого. Веритасерум это не шутки.

— Я понимаю, — серьезно кивнул Малфой, — Отец поручил мне поговорить с вами. Мы не настаиваем... Но без этого заставить директора следить за безопасностью не получится.

— Говорят, твой отец служит Волдеморту, — произнес Гарри, и заметил, как передернуло Драко, — Зачем это ему?

— А ты не понимаешь? — удивилась Карина, — Директор Дамблдор им мешает и очень сильно. Нам, впрочем, он тоже мешает. Я думаю, здесь возможно сотрудничество.

— Что мне передать отцу? — уточнил Малфой.

— Передай лорду Малфою, что мы можем подтвердить под веритасерумом некоторые абсолютно вопиющие пренебрежения безопасностью со стороны господина директора, но только в присутствии мистера Аластора Грюма, — ответил за всех троих Гарри. Гермиона кивнула сразу же, Невилл после некоторого раздумья.

Малфой кивнул, снял заклинание и ушел.

— Зря мы согласились, — поморщился Невилл.

— Не зря. Я хочу учиться в школе, а не на темных лордов охотиться каждый год, — довольно резко ответил Гарри, — И если Малфой скинет директора или хотя бы заставит его следить за безопасностью, я буду ему очень благодарен.

— Осторожнее с этим, Гарри, — предостерегла его Гермиона, — Но да, директора стоит немного одернуть.

— Вас не волнует то, что под веритасерумом мы выложим много такого, о чем не хотели говорить? — скептически заявил Невилл.

— Легилименция директора не пробила защиту, которую установила моя маленькая оплошность, — пожала плечами Гермиона, — Почему ты думаешь, что веритасерум её пробьет?

На это возразить Невиллу было нечего и решение было принято.

Глава 37. Интервью.

Учеба шла своим чередом. Мандрагоры созревали. Авроры покинули школу, а Снейп и Локхарт были отстранены от преподавания окончательно. Леди Августа взяла на себя обязанности по преподаванию ЗоТИ, а Зельеварение удалось уговорить вести Горация Слагхорна. Новые преподаватели Гермионе нравились безмерно — леди Лонгботтом была хоть и строгой, но справедливой. Другие ученики возмущались, считая что требования к ним по ЗоТИ завышены, но Гермиона помнила о дневнике и думала, что уж лучше так, чем как Квиррел и Локхарт. Гораций Слагхорн, напротив, был куда более добродушным преподавателем, не гнушался объяснить по нескольку раз, и понимать зельеварение ученики стали гораздо лучше.

Дамблдор еще держался на своем месте, но несколько публикаций в "Ежедневном Пророке" о событиях в школе заметно подорвали его авторитет. Маги не очень-то обрадовались, узнав об обитавшем в стенах "самого безопасного места в магической Британии" чудовище и смерти ученика, пусть и магглорожденного. Тем более, что смерть Джастина доставила множество неприятностей министерству магии — его родители были не последними людьми в маггловском мире, и могли устроить множество неприятностей, предав огласке обстоятельства смерти сына.

Тем временем Драко сообщил троице о том, что обещанный ими рассказ они сделают в начале пасхальных каникул, в присутствии представителя "Ежедневного Пророка", лорда Малфоя, леди Лонгботтом и Аластора Грюма. К рассказу дети готовились тщательно, выучивая роли и речи. Ни слова лжи, тщательно согласованная правда. Они должны выглядеть пай-деточками, если хотят добиться нужного эффекта. Карина, впрочем, относилась к предстоящему допросу беспечно — своровав у добряка Слагхорна веритасерум и опробовав его действие, женщина выяснила, что снять его эффект для неё — дело нескольких секунд. Так что они могли и нагло лгать, и не бояться того, что их заставят выдать что-то, о чем они умалчивают.

День Святого Валентина и его празднование стало для троицы друзей неприятным сюрпризом. Подлые гномы нападали со спины и уворачивались от "Ступефаев" и "Силенцио", ловили учеников и картаво пели им отвратительные стихи. Только командной работой дети сумели отбиться от гномов и не выслушать ни одного стишка. Но злые взгляды Джинни не укрылись от внимания всех троих. Впрочем, Волдеморт все еще себя не проявлял, и дети успокоились, решив, что он сбежал.

Но вот наступили и каникулы. Речи были готовы, и в назначенный день Драко порталом забрал троицу из школы в Малфой-Менор. Там их встретили его родители, леди Лонгботтом, Аластор Грюм, который явно был недоволен таким обществом, и корреспондент "Пророка" — вульгарно выглядящая женщина средних лет.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, мистер Лонгботтом, — вежливо кивнул троице отец Драко, — Рад приветствовать вас в Малфой-Менор. Я Люциус, лорд Малфой. Позвольте представить вам мою супругу Нарциссу и мисс Скитер, специального корреспондента "Ежедневного Пророка". С леди Лонгботтом и мистером Грюмом вы уже знакомы, как я понимаю?

Дети кивнули.

— Рады знакомству, лорд Малфой, — ответила за всех Гермиона.

— Драко, проводи гостей в малую гостиную, мы скоро к вам присоединимся, — произнесла Нарцисса. Её голос прозвучал достаточно дружелюбно. Малфои тщательно делали вид, что не знают о происхождении Гермионы.

Гости расселись на удобных креслах вокруг низенького кофейного столика.

— Итак, Драко передал мне, что вы можете сообщить о скрытых от общественности пренебрежениях безопасностью учеников и подтвердить свои слова под веритасерумом, — начал Люциус, — Это очень серьезное заявление, и я надеюсь, что вы это понимаете.

— Разумеется, лорд Малфой, — троица договорилась, что переговоры будет вести Гермиона, как наиболее способная к этому из всех троих.

— И о чем же вы хотите нам поведать? — пригласил лорд их к рассказу.

— В течение нашего первого года обучения в школе находился Философский камень, а профессор ЗоТИ Квиринус Квиррел был одержим духом Волдеморта. Защита философского камня была настолько серьезна, что три первокурсника с навыками чуть-чуть сверх программы прошли её без труда... И встретились с одержимым профессором. Сначала он выглядел человеком, и мы втроем с некоторым трудом, но пытались достать его простейшими чарами — "Ступефай", "Инкарцеро", "Инсендио". Он тоже атаковал нас, не тратя сил, а когда понял, что просто так нас не взять — начал превращаться в кучу гниющего мяса. Мы все перепугались, но я вспомнила маггловскую молитву экзорцизма и прочитала её. Оказалось, что текст маггловской молитвы совпадает с заклинанием экзорцизма, которое сработало и защитило нас. Квиррел умер на наших глазах. Я потеряла сознание, но Невилл все видел. Директор прибежал буквально через минуту после гибели Квиррела. Чем описывать, наверное проще даже предоставить воспоминания — я читала, что такое возможно, но не знаю, как, — потупилась девочка.

Взрослые переглянулись. Люциус вызвал эльфа и приказал ему принести омут памяти. Объяснив детям, как им пользоваться, лорд Малфой позволил детям слить туда свои воспоминания о походе за Философским камнем. Просмотрев их, взрослые долго молчали.

— Сказал бы я, да здесь дамы и дети, — наконец произнес Грюм.

— Ужасно, ужасно, — покивала Августа, и даже Скитер выглядела потрясенной. Руки журналистки чуть дрожали — она уже предвкушала, в какую сенсацию можно раздуть увиденное.

— А в аврорат сообщили, что Квиррел погиб от несчастного случая, — отметил Грюм, — Но вы, молодежь, тоже... Даете. Полезть искать камень...

Дети виновато потупились. Эльф принес леди Нарциссе успокоительное.

— Вот что. Вы не против провести каникулы у нас? — поинтересовался Люциус у троицы, — Это было бы наиболее удобно. И мы сможем проследить за точностью статьи и внести правки в случае необходимости, — он бросил на Скитер внимательный взгляд, — К тому же, мне говорили, что вы общаетесь с Драко. Полагаю, вы найдете, чем заняться, а Драко с удовольствием покажет вам владения рода Малфой.

По лицу Драко было видно, с каким "удовольствием" он это сделает, но возражать отцу не решился. Леди Лонгботтом подумала, но тоже дала свое согласие.

Люциус много размышлял об увиденном. Что-то было не так. Уже сейчас было очевидно — девочка-грязнокровка лидер в этой троице. Но её поведение, её сила — а силу Люциус Малфой чувствовал очень хорошо — не соответствовали официальному статусу крови. Словно у девочки был серьезный и опытный наставник-маг. Эту девочку не стоило недооценивать. Возможно даже стоит подружить её с Драко... Род Малфоев уже несколько поколений нуждался в обновлении крови. И решать стоит уже сейчас. Юная Паркинсон выгодна экономически, но явно не нравится Драко, да и слаба магически. Не даст сильного потомства. Из имеющихся чистокровных — лучший выбор. Но мимо такой как Грейнджер проходить не стоит только из-за статуса крови.

Глава 38.

Каникулы выдались насыщенными. Драко сначала неохотно общался, но за пару дней втянулся. Школьные условности "Все гриффиндорцы — тупые и геройствующие не по делу, а все слизеринцы — скользкие хитрые змеюки" были отброшены, и троица отчетливо грозила превратиться в четверку. Взрослые на это смотрели сквозь пальцы и проводили много времени, обсуждая открывшиеся перспективы: Волдеморт жив и грозится вернуться. Малфой-старший нервничал — возвращение Волдеморта ему было не нужно от слова совсем. Леди Лонгботтом не хотела впутывать в войну детей, но они и так уже впутались по самые уши. Грюм подозревал все и вся, строя теории заговора, которые в свете последних событий очень уж сложно опровергались. Малфой рассказал им свои предположения о наличии у Гермионы наставника, но этому не нашлось ни доказательств, ни опровержений. Девочка в критических ситуациях явно мыслила взрослее, чем ей полагалось, стремилась знать как можно больше, была довольно сильна — но всему этому у неё были заготовлены логичные и неопровержимые объяснения.

Но все кончается, и дети вернулись в Хогвартс. Драко и Гарри поспорили на желание о том, кто из них поймает снитч в финальном матче Гриффиндор/Слизерин, и теперь усиленно тренировались, почти забыв об учебе к вящему недовольству Гермионы. На что мальчишки хором заявляли, что они и так все знают к экзаменам, а тренировки лишними не будут. Карина, к удивлению Гермионы, была на стороне мальчишек, и девочка с обиженным видом пропадала в библиотеке в компании Невилла. Но Карину настораживало тихое поведение Джинни и дневника.

Гром грянул за несколько дней до экзаменов, прямо перед финальным матчем по квиддичу, когда ночью башню Гриффиндора разбудил громкий девичий визг. Джинни, сжав в одной руке дневник, а во второй — нож, пришла убивать проклятую конкурентку. Визжала, что интересно, Парвати, проснувшаяся посреди ночи и увидевшая Джинни, заносящую нож. В этот момент "проснулась" и Гермиона — Карина постоянно наблюдала за Джинни и была готова удержать руку девочки телекинезом. Прибежали старосты, оглушили первокурсницу, вызвали профессора Макгонагалл и леди Лонгботтом... Гермиону и Джинни забрали в больничное крыло — успокаивать нервно дрожащую Гермиону и выяснять причины поведения Джинни. Тут-то проклятый артефакт и всплыл. А уж когда на допросе несостоявшейся убийцы выяснилось, что дневник был у Джинни почти весь учебный год, а нападения василиска — её рук дело...

Вопроса о профпригодности директора Дамблдора уже не стояло, хотя и истинную сущность дневника не обнародовали — согласно официальным источникам, это был могущественный артефакт, контролирующий разум того, кто в нем пишет. Леди Лонгботтом и лорд Малфой, в кои-то веки объединившись, заставили мага оставить пост директора Хогвартса (новым директором стала Минерва Макгонагалл) и пост главы Визенгамота. Министр магии Корнелиус Фадж только поддержал эту инициативу — ему казалось, что так он обретет больше политической власти, а поддерживать явно тонущего директора было бы и вовсе неразумно. Да и известие о наличии у Волдеморта крестража, подтвержденное экспертизой отдела Тайн, никого из посвященных в тайну не обрадовало.

Матч и экзамены перенесли почти на неделю, но в конечном счете провели. Матч окончился ничьей — определить, кто из ловцов поймал снитч так и не вышло — мальчишки схватились за шарик одновременно и с разных сторон, сцепив руки в замок, и так и спланировали вниз. Счет на этот момент составлял 50-50, но кубок достался Слизерину — в общем зачете Гриффиндор отставал и для кубка им требовалась победа с разницей хотя бы в 30 очков. Мальчишки же хитро переглянулись.

— И кто проспорил?

— Мы спорили, что если я поймаю снитч — ты должен мне желание, а если ты поймаешь — то я тебе. Итого мы оба должны друг другу желание! — заявил справедливый Поттер.

— Я запомню, — ухмыльнулся Малфой, уходя к своей команде праздновать победу.

— А теперь идемте готовиться к экзаменам! — тут же налетела на Поттера Гермиона.

— Все-все, грозная Миона, я сдаюсь и иду учиться, — поднял руки мальчик, широко улыбаясь.

Радость от окончания года гриффиндорцам омрачали только хмурые Уизли. Джинни признали сумасшедшей и забрали в Мунго на лечение, тонко намекнув родителям, что они должны быть благодарны, что девочку не обвинили в нападениях. Но Гарри, Гермиону и Невилла это не слишком волновало — преследующие их весь этот год злые взгляды седьмой Уизли им немало надоели. Дети предвкушали каникулы, свободу от школы и школьных забот. Но их планам "не думать ни о чем плохом на каникулах" не суждено было сбыться.

Третий курс.

Глава 39. Неожиданная встреча.

На все каникулы Грейнджеры уехали во Францию. Гермиона сначала жалела, что не сможет на каникулах увидеться с друзьями, но перспектива побывать в новой для себя стране и узнать много нового перевесила, а уж экскурсии по различным достопримечательностям, как маггловским, так и магическим, и вовсе отвлекли девочку от мыслей о друзьях. Но забыть о днях рождения Гарри и Невилла было бы преступно, тем более, что за несколько дней до праздников к ней прилетели совы друзей. Так что девочка, отпросившись у родителей и захватив немного денег, отправилась в магический квартал Парижа за подарками.

Прогулка удалась на славу, и даже лужи на мостовой, сохранившиеся от утреннего дождя, не портили молодой девушке жизнерадостное настроение. Ровно до тех пор, пока девушка не споткнулась о выступающий камень и чуть не свалилась в одну из этих луж. Карина моментально перехватила контроль и успела бы восстановить равновесие сама, но проходивший мимо парень, выглядящий лет на шестнадцать, успел подхватить её под руку.

— С вами все хорошо, мадмуазель? — вежливо поинтересовался юноша.

— Да, благодарю, — девушка подняла глаза на нежданного помощника и хотела улыбнуться, но это удалось ей с трудом. Не узнать лицо сына Карина не смогла бы и через несколько столетий. Но она слишком хорошо понимала — совпадение.

— Точно? — приподнял бровь юноша, явно заметивший вымученность улыбки.

— Да. А вы хорошо говорите по-английски, месье, — перевела тему женщина, — Как вы догадались, что я англичанка?

— Я слышал, как вы говорили с продавцом, мадмуазель. Ох, простите мне мою грубость, я не представился. Меня зовут Кадиан.

Карина предпочла отдать контроль Гермионе. Так было проще сохранять внешнее спокойствие.

— Гермиона, — представилась она.

— Позволите ли проводить Вас?

Девушка на секунду умолкла.

— Карина? Что-то не так? Мне согласиться?

— Если хочешь. Все в порядке, — ответила женщина, укрепляя щиты и отгораживая Гермиону от своих эмоций.

— С удовольствием, — девушка протянула руку юноше ладонью вниз. Тот поймал легкую ладошку, а нить ментального сканирования легко коснулась иллюзии, защищавшей разум девушки, и тут же отступила.

— Давно вы во Франции?

— Нет. Приехала на летние каникулы с родителями.

— Вам нравится здесь?

— Здесь красиво. Не так, как дома, но тоже красиво.

Пока подростки вели почти бессмысленный светский разговор, Карина аккуратно выплетала сканирующую сеть. Но даже от столь тщательно рассчитанной сети, которую многие даже не замечали, юноша закрылся. Но сама конфигурация щита была женщине слишком знакома, и она сняла часть щитов на мгновение, позволяя ему увидеть две души в одном теле. Он отреагировал немедленно, продолжая разговор и отправляя нить мысленной связи, которую женщина и подхватила. Она показала юноше один из мыслеобразов, о котором знали только они, но который нельзя было перепутать с чем-то другим.

— Мама? — даже в мысленном голосе прозвучало удивление, — Не ожидал... Но как?

— Зов Темного Принца привел меня к этой девочке. Я спасла ей жизнь, но воспользовалась возможностью хотя бы так вернуться в материальный мир.

— А она знает?

— Да. Я понемногу учу её, воспитываю.

— Ты слишком добра к ней. Ведь ты можешь забрать тело себе окончательно...

— Мне нравится эта девочка. Пусть она еще маленькая и глупенькая, но она вырастет в сильного псайкера. И разве ты не видишь следов благословения?

— Вижу. Но, мама... Я не смогу скрыть от отца, что встретил тебя. Пусть и в таком виде.

— Он тоже здесь?!

— Да. Его тело несколько старше моего, но нас считают братьями. Ты же понимаешь, что отец...

— Конечно понимаю. Я подумаю над этой проблемой. Раз все так, то мне понадобится отдельное тело.

— Ты бы хоть возможность связаться с тобой оставила, — укоризненно добавил Кадиан.

— Всё просто. Если ментальной связью не дотянешься, пошлешь письмо девочке. Надеюсь, вы оба не разучились писать, — её усмешка была почти ощутима.

У входа в отель юноша вежливо попрощался и покинул девушку. Но Гермионе было очень любопытно, и она пристала к Карине.

— А почему ты так на него среагировала? Я же вижу, что что-то не так. И мне показалось, что он с тобой разговаривал. Нить связи я точно видела!

Карина помедлила перед ответом, но не стала скрывать правды.

— Кадиан — мой сын. Его душа воплотилась в этом теле. И это большая удача, что так совпало, и мы оказались в одном моменте времени и пространства.

— И ты теперь уйдешь от меня к нему? — грустно спросила девушка.

— Я постараюсь найти себе тело, но не стану покидать тебя совсем, пока ты не станешь достаточно сильной, чтобы постоять за себя. А Кадиан уже давным-давно большой мальчик, вполне способный со всем справиться и без меня.

— Ну ладно... Но я так привыкла к тебе.

— Все однажды заканчивается, — чуть грустно улыбнулась Карина.

Интерлюдия.

Черный книззл и черный пес лежали, прижавшись друг к другу в скалистой расщелине. Ледяная вода и пронизывающий ветер пролива остались позади. Когда-то они были братом и сестрой. Потом — злейшими врагами. Но двенадцать лет Азкабана меняют всех. Их эти годы заставили вспомнить, что они — брат и сестра. Они разные, но газетные обрывки, повествующие об одержимом профессоре, дали им обоим цель. Они были детьми древнего и темного рода, и знали о том, откуда маги черпают силу. Она не могла поверить, что её Лорд связался с этими силами, и желала докопаться до истины, а он хотел защитить крестника от любых опасностей, но утратил доверие к тем, кого считал Светом. Но поодиночке им не справиться. Они не умели действовать вместе, они оба были воинами, и не желали выжидать и вступать в союз с врагом. Но проклятая статья обессмыслила двенадцать лет ада и если они выживут — им придется искать новые приоритеты и новых союзников. Два анимага, два беглых преступника тихо спали под вой ветра. У них одна цель — Гарри Поттер, и они намеревались найти мальчика, чего бы то ни стоило.

А там, за проливом, били тревогу авроры. Два опаснейших преступника бежали. Бежали из тюрьмы, считавшейся неприступной. Никто и никогда не сбегал из Азкабана до них, и охрана ломала голову над вопросом "как?"

Уже в завтрашнем "Пророке" появятся их фотографии, а сообщение о побеге поставит на уши всю магическую Англию. Весь аврорат будет искать сбежавших, а старик Грюм криво ухмыльнется. Волдеморт возвращается, и сбежавшие — лишь еще один тревожный признак. Но крестражи ищутся, пусть и безуспешно. Волдеморт будет побежден окончательно, и Блэк с Лестрейндж ему не помогут. Так думает Грюм — а вместе с ним и его команда авроров.

Прочитав завтрашний "Пророк", побледнеет Нарцисса Малфой и тихо ругнется Андромеда Тонкс. Они обе не ждут от сестры и брата ничего хорошего. Они обе тихо, тайком, боятся того, что однажды Волдеморт вернется. Что им снова придется дрожать за свою жизнь, за жизнь мужей и детей.

Откуда всем им знать, что цели Беллатрикс Лестрейндж и Сириуса Блэка далеки от тех, что воображает общество?

Глава 40. Беллатрикс.

Вернувшись в Англию, Гермиона узнала о побеге Блэка и Лестрейндж. Беспокоясь о мальчиках, она послала им сову. Всем троим — и Гарри, и Невиллу, и Драко. Но прежде, чем она получила ответы от мальчишек, судьба подкинула Гермионе иную возможность.

Гермиона, вышедшая с утра забрать почту, обнаружила у порога довольно крупную кошку в терминальной стадии истощения. Жалостливая и обожающая кошек девочка подняла несчастное животное, попытавшееся было вяло мявкнуть, на руки и потащила в дом. Карина наблюдала за действиями подопечной скептически. Кошка пыталась дергаться, но была слишком истощена и в конечном счете просто позволила девочке вымыть себя. Но когда Гермиона попыталась налить кошке молока, Карина её остановила.

— Подожди, малышка. Ты разве не видишь, что это не просто кошка?

— Не просто кошка?

— Во-первых, книззл, во-вторых анимаг.

— Как Макгонагалл?

— Почти, — и женщина продолжила вслух, — Ты можешь превратиться в человека? Я вижу, что ты анимаг.

Кошка сделала вид, что ничего не понимает и даже вяло мявкнула.

— Не надо меня туда посылать, - скептически прокомментировала мявк Карина, -... госпожа Лестрейндж. Не собираюсь я вас аврорату сдавать.

Гермиона в глубине сознания испуганно пискнула, но книззл послушно превратилась.

— Откуда ты... — Беллатрикс оборвала фразу, когда за плечом девочки появилась иллюзия Карины.

— Присаживайтесь, госпожа Лестрейндж. Поговорим по-человечески. Миона, малышка, иди в свою комнату. Я после тебе все расскажу.

Девочка нахмурилась, но ушла. Беллатрикс неохотно опустилась на табурет, настороженно глядя на Карину.

— Кто ты? — поинтересовалась беглая преступница.

— Меня зовут Карина и я, хм, демон-хранитель этой милой девчушки, которая подобрала тебя в твоей анимагической форме.

Беллатрикс скептически приподняла бровь. Карина ощутила попытку колдовства. Кажется, Белла попыталась понять, что она видит.

— Ты не человек, — хрипло произнесла Лестрейндж.

— Да. Ты говоришь с иллюзией. У меня нет своего собственного тела, но мой дух привязан к девочке. Поэтому сразу предупреждаю — если попытаешься навредить малышке, Азкабан покажется тебе райским местечком. Но меня интересует иное. Зачем ты бежала? Точнее, почему только сейчас?

— Какая тебе разница? Мне нет дела до грязнокровок.

— Мне есть дело до Гарри Поттера, который нравится моей подопечной. А ты считаешься правой рукой Волдеморта и его лучшим боевиком.

— Как зовут эту твою девчонку?

— Гермиона Грейнджер.

— Хм... Так это о ней писали в газете про Квиррела?

— Ах вот оно что... — Карина улыбнулась, — Никак тебе не понравилось, во что превратил себя твой Лорд?

— Именно, — скривилась Беллатрикс, — Я не верю, что он мог связаться с... Этими силами. Дарующими магию, но таящими непредставимые опасности.

— Но он связался с ними. И я тоже служу им, — ответила Карина, — Вот то, что твой Лорд разорвал свою душу — гораздо более чудовищно.

— Эти силы пожирают души магов!

— Слабых магов, — уточнила Карина, — И неподготовленных. И все же, я думаю, что мы можем договориться. Ты получишь доказательства того, что Лорд Волдеморт присягнул Повелителю Разложения, а взамен — откажешься от попыток навредить Гермионе Грейнджер, Гарри Поттеру и Невиллу Лонгботтому. В случае последнего — от тебя требуется лишь не нападать первой. Я полагаю, мальчик захочет как минимум попытаться отомстить.

Беллатрикс помолчала, явно обдумывая предложение.

— Когда я получу доказательства?

— Неотредактированных воспоминаний для тебя будет достаточно?

— Только в случае нерушимого обета об их правдивости.

Теперь задумалась уже Карина.

— Хорошо. Но обет тебе принесет девочка, и ты принесешь ответную клятву о том, что не будешь вредить ей и Гарри намеренно и не будешь первой атаковать Невилла. В конце концов, это её воспоминания.

— Воспоминание о Квирреле?

— Именно.

— Нет. Я не могу дать такой обет.

— Тогда обойдемся без них вовсе.

Беллатрикс неохотно кивнула.

Гермиона пришла вниз, только просмотрев воспоминание о разговоре и согласившись. Оказаться в безопасности от Беллатрикс Лестрейндж стоило маленькой демонстрации.

— Посмотри мне в глаза, малышка, — потребовала Лестрейндж и погрузилась в воспоминания. Карина все время была рядом и следила, чтобы действия Лестрейндж не навредили разуму Гермионы и сглаживала восприятие для девочки. Этого не требовалось — остатки благословения делали свое дело — но Карина предпочла перестраховаться. Вынырнув из воспоминаний, Лестрейндж растерянно покачала головой.

— Он...

— Ничего не говори, Беллатрикс. Поешь, отдохни — правда, спать тебе лучше в анимагической форме, чтобы не вызывать подозрений у родителей девочки, — Карина пододвинула к беглянке часть свежеприготовленного обеда, — А там иди на все четыре стороны. Но если захочешь — мы можем помочь тебе не только с доказательствами.

— Я подумаю. И спасибо, — кивнула женщина, принимаясь за еду.

Глава 41. Живоглот.

Несколько дней спустя черный книззл убежала, а от каникул остался последний день, и Гермиона отправилась в Косой Переулок. Родители подвезли её до Дырявого Котла, а сами уехали по делам. Там она встретилась с Гарри и Невиллом. Узнав, что Гарри уже вторую неделю живет в Дырявом Котле, сбежав из дома, Гермиона расстроилась, что он не сказал ей об этом.

— Ты мог бы пожить у меня, как прошлым летом! — укоризненно сказала она Гарри.

— Я не хотел лишний раз напрягать твоих родителей, — смущенно ответил мальчик, — Мне неудобно от того, что они столько для меня сделали, а я ничем не могу им отплатить.

— Да брось, нам только в радость было тебе помочь! Ладно. Пойдемте скорее, нам столько всего надо успеть купить! Кстати, какие предметы вы выбрали?

— Я взял прорицания и уход за магическими существами, — ответил Гарри и Невилл согласно кивнул.

— Я взяла руны и нумерологию. К прорицаниям нужен талант, а его у меня нет. Брать маггловедение просто смешно, а уход... Не хочу возиться со всякими магическими существами. По программе нам должны показывать и учить ухаживать за всякой пакостью, — девочка поморщилась, — Ну значит на часть предметов будете ходить без меня. Ничего, справитесь, — она улыбнулась.

— Только я уже все учебники купил, — сказал Гарри, — Так что я с вами просто за компанию. Куда сначала пойдем?

— Давайте за ингридиентами и перьями сначала, а то во Флориш и Блоттс мы потеряем Гермиону, — предложил Невилл.

— Да ну тебя, — притворно обиделась Гермиона, — Зато в магазине ингридиентов ты будешь по полчаса выбирать каждую травку.

— Да ладно вам ворчать, — улыбнулся Гарри, — Идемте.

Поход за школьными принадлежностями, вопреки ожиданиям, не занял много времени. Хотя Гермиона и взяла несколько дополнительных книг, ребята не засиделись в книжном достаточно долго, чтобы мальчишкам это наскучило.

— Ну что, вроде все купили, — устало выдохнул Невилл.

— Нет, не все, — Гермиона, как и всегда, была полна энергии и жажды деятельности, — Я хочу кота!

— Девчонки... — протянул Гарри, — На УЗМС она не хочет, но кота хочет.

— Есть разница — ухаживать за лукотрусами и флоббер-червями, или ухаживать за котом! — гордо заявила девочка.

— Может лучше сову?

— Сов мне и школьных хватает. А кота я очень давно хочу.

— Ну ладно. Одолжишь его нам, а? — спросил Невилл.

— Вам? — озадачилась девочка, — А зачем?

— Может он крысу Рона сожрет наконец, — с надеждой в голосе заявил мальчик, — Она мою Мимбулус Мимблетонию постоянно погрызть пытается, гадина такая, прости Миона.

— Ну ради такого дела одолжу, — засмеялась Гермиона, — Но сначала кота надо купить. Мне родители денег дали, сказали "купи себе подарок на день рождения", вот я кота и куплю.

В "Волшебном зверинце" было шумно и душно. Трое детей принялись разглядывать разных зверей. Гарри прислушивался к змеиному шипению — змеям их аквариум явно был не по душе. Невилл выбирал корм для Тревора, а Гермиона зачарованно уставилась на крупного рыжего полукниззла.

— Ты не смотри на него, деточка, — заворчала старая ведьма, — Злой он. Никого к себе не подпускает. Не зря его Живоглотом кличут.

Деточка, не слушая старую продавщицу, протянула пальчики сквозь прутья клетки, осторожно почесав кота меж ушей.

— Глотик... Какой же ты красивый...

Кот одобрительно мурлыкнул, лизнув маленькую ладошку.

— Ох, деточка... Понравился он тебе? — тут же сменила тон старушка, — Возьмешь себе? За пятнадцать галлеонов отдам.

— Давайте, — решительно заявила девочка.

- Вообще, он стоит подешевле, но если тебе лень торговаться... - прокомментировала Карина.

- Для тебя может и подешевле, а я бы на Глотика и больше не пожалела! - Гермиона расплатилась и взяла нового питомца на руки. Кот довольно заурчал.

Дети вышли из магазина и направились в кафе Флориана Фортескью, поесть мороженого и отдохнуть напоследок, чтобы завтра встретиться на вокзале и отправиться в школу. Они обсуждали побег Блэка и Лестрейндж, размышляли, какие меры безопасности предпримут в школе ("Как обычно — никакие! Громкие слова и все" — высказался Невилл), когда к ним подошел Драко, в кои-то веки в гордом одиночестве.

— Поттер, Грейнджер, Лонгботтом. Грейнджер, тебя что Уизли достал и ты превратила его в кота?

— Привет, Малфой, — отозвался Гарри.

— Мой Глотик гораздо умнее Рона! — возмутилась девочка, — И я не колдую вне школы.

— Ага, не колдуешь. Палочкой. Учишься врать и не краснеть, малышка? Это полезно, — прокомментировала Карина.

— Глотик? — приподнял бровь Драко, копируя отца, — Тебе не кажется, что это слишком милое имя для этого рыжего чудовища?

— Его Живоглот зовут, — пояснил Невилл, — Это Миона его Глотиком называет.

— Мда, — выдал Драко, — Поттер, видел Молнию? Правда она классная?

— И не говори, — вздохнул Гарри, — Я б купил, но так можно все наследство на метлы просадить, а я еще планирую жить долго и счастливо на эти деньги.

— Ага. Цену они вообще заломили... Даже мне отец отказался покупать.

— Кто о чем, а они о метлах, — хмыкнул Невилл.

— Да уж, — кивнула Гермиона, — Интересно, как там наши силочки за лето... Я еще лелею надежду однажды скормить им Рона.

Впрочем, долго проболтать детям не удалось. Невилла забрала бабушка, Драко и Гермиону — родители, а Гарри вернулся в Дырявый Котел. Нужно было еще собрать вещи и как следует выспаться перед отъездом в школу.

Глава 42. О девичьей красе и дементорах.

Гарри и Гермиона долго ждали едва не опоздавшего Невилла, и к его приходу свободных купе уже не осталось и троице друзей пришлось устроиться в одном купе со спящим профессором. Профессор был детям незнаком, но надпись на его чемодане "профессор Р. Дж. Люпин" подсказывала, что этот потрепаный жизнью человек будет им что-то преподавать.

— Скорее всего, несчастную ЗоТИ, — предположил Невилл, — Бабушка тот год нас доучила, но преподавать не хочет и отказалась от этой должности.

— Да уж, что ни год, то новый преподаватель, а то и больше, — проворчала Гермиона, почесывая за ухом Живоглота, — У нас защиту вообще когда-нибудь будут преподавать нормально?

В этот момент дверь купе открылась и за ней появился Малфой-младший.

— Привет кошачьей компании. Грейнджер, даже не надейся. Отец утверждает, что преподаватели по защите менялись каждый год еще когда он учился.

— Привет, змееныш, — отозвалась девушка, — Это даже не печально...

— Это полный финиш, — закончил за неё Поттер, — У нас тут Волдеморт недобитый, а нам ЗоТИ не преподают.

Драко нервно дернулся, услышав имя Темного Лорда.

— А еще и Блэк с Лестрейндж из тюрьмы сбежали, — добавил Невилл, — Ох, встретил бы я эту Лестрейндж, да поговорил бы с ней на тему моих родителей... Если бы силенок хватало, — скривился парень, — Я хоть и гриффиндорец, но не идиот, и понимаю, что даже после стольких лет Азкабана леди Лестрейндж размажет меня по стенке тонким слоем.

— Дилемма, — сокрушенно покачал головой Поттер, — Грохнуть её надо, но сил не хватит. Как у меня с Волдемортом. Грохнуть надо, а как — непонятно. Да и Блэк тоже... Говорят, именно он предал моих родителей.

— А вот это, кстати, вещь недоказанная, — подала голос Гермиона, — Видишь ли, Гарри, согласно официальным источникам, Блэк был твоим крестным. Вон, спроси у Малфоя, что стало бы с Блэком, если бы он, будучи твоим крестным, выдал Волдеморту твоих родителей.

— Помер бы он, — хмыкнул Малфой, — В тот же день. И нашли бы его мааааленькими кусочками. С магией не шутят. Ритуал, проводящийся при рождении первенца древнего рода, при котором и выбирают крестного, связывает крестного с крестником так, что крестный за прямой или косвенный вред крестнику теряет магию и умирает. А Блэк — жив. И даже Азкабан пережил, так что и магия, небось, при нем. То есть либо Блэк — не твой крестный, либо не проводился правильный ритуал, либо он никого не предавал.

— Знаешь, Малфой, — философски заявил Поттер, — Я при встрече с Блэком предпочту сначала обезопасить себя от него, а потом уже выяснять, кого он там предавал, и чьим он там крестным был.

— Ух ты, Поттер, ты способен рационально мыслить? — подивился Драко, — Делаешь успехи. Или от Грейнджер заразился?

— Мышление не заразно, Драко, — фыркнула девушка, — Иначе Кребб и Гойл уже поумнели бы немножко, как и Панси.

— Ой, не напоминай, — Драко скривился, — Отец почти разорвал брачный контракт с Паркинсонами, и слава Мерлину. Правда, — тут он запнулся, помедлил, думая, стоит ли говорить, но потом довысказал, — Теперь он тонко намекает мне, что "чистота крови не всегда важна", и думается мне, я знаю, на кого он намекает.

— Мда, — фыркнул Гарри, — Лорд Малфой, желающий женить своего сына на магглорожденной — должно быть удивительной редкости зрелище.

— Тебе смешно, — проворчал Драко, — А Грейнджер хоть и красавица, но не в моем вкусе вообще.

— Фу, какой разборчивый, — развеселилась Гермиона, — Ну и не надо. Мне вообще блондины не нравятся! И вообще, раз уж мы подняли такую тему, а кто тебе нравится?

— Дафна, например, — вид Драко стал мечтательным.

— Это которая? Такая тощенькая невзрачненькая блондиночка? — уточнил Гарри

— Что ты понимаешь в девичьей красоте, Поттер! Это сейчас она тощенькая и невзрачненькая. А когда мы вырастем — писаной красавицей будет, как мама.

— А мне вот Луна нравится, — задумчиво протянул Невилл, — Лавгуд которая. С Равенкло.

— Она ж сумасшедшая? — удивился Малфой, — Но если нормально одеть и причесать, наверное будет ничего.

— Она такая удивительная. Она умная и добрая. И необычная. Если ты это называешь сумасшествием... — тут же вступился за свой идеал Прекрасной Дамы Невилл.

— Ладно-ладно, я понял. А тебе, Поттер, кто нравится? — поднял руки Малфой и тут же перевел тему.

Поттер внезапно застеснялся и отвел глаза.

— Так-так, — внезапно развеселился Драко, — Даже я, слизеринец, честно признался, а Герой-Гриффиндорец стесняется? Поттер, колись.

— Было бы чего стесняться, — хихикнула Гермиона, — Или тебе нравится... мм... Панси? Или Лаванда?

— Вовсе нет! — красный, как рак, Гарри, поднял на неё возмущенный взгляд и тут же отвел его.

— Ууу... Ясно с ним все, — заключил Драко, — Поттер, ты только не ревнуй!

— И ничего я не ревную, — Гарри явно обиделся, а вот Гермиона с Невиллом недоуменно покосились на Драко.

— Что ты смотришь на меня, как на трехголового василиска, Грейнджер? Самая умная, а ничего не поняла? Эх ты...

— Малфой, будь человеком, заткнись! — довольно громко огрызнулся Поттер. Люпин дернулся и всхрапнул. Забывшие о присутствии преподавателя юные волшебники тут же умолкли, опасливо переглянувшись.

Между тем поезд начал замедлять ход, а в купе отчетливо похолодало.

— Что происходит? — чуть удивилась Гермиона, — Вроде бы еще рано?

— Не знаю, — нахмурился Драко.

Гарри кинул на Малфоя угрожающий взгляд и осторожно обнял Гермиону за плечи, пытаясь согреть. Малфой сдержал ухмылку, но в глазах его плясали чертенята. Девушка прижалась к обнимающей её руке — холод явно усиливался и был каким-то неестественным. Да и отчетливое беспокойство Карины Гермиону взволновало. Невилл поплотнее укутался в мантию, Драко достал из сумки шарф и укутался им по самые глаза. Поезд дрогнул и остановился. Свет в купе погас. Профессор дрогнул и проснулся, зажигая свет в ладонях.

— Оставайтесь на месте, — Голос профессора был сиплым после сна. Он медленно встал, держа перед собой пригоршню огня, и пошел к двери, но та, опередив его, медленно открылась. Дрожащее пламя в руках Люпина осветило упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном. Из-под плаща высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Рука торчала наружу долю секунды: существо поспешно спрятало ее в складке черной материи. То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще все вокруг. Присутствующих обдало стужей. Существо внезапно вспыхнуло и рассыпалось черным пеплом. Гермиону била крупная дрожь, Невилл и Драко прижались друг к другу в ужасе, Гарри молча потерял сознание и едва удержался на сиденье.

— Что это было? — выдохнула девушка.

— Некое подобие демона Повелителя Разложения. Слишком стабильное, чтобы быть просто призванным демоном, возможно демонхост, — пояснила Карина.

— Дементор, — ответил профессор Люпин, — Один из стражей Азкабана.

— Что, Моргана побери, они тут делают? — хором воскликнули Невилл и Драко, явно осведомленные об этих существах. Тут они заметили свое положение и резко отодвинулись друг от друга.

— Ищут Сириуса Блэка и Беллатрикс Лестрейндж, я полагаю, — нахмурился профессор Люпин. Гермиона уже его не слушала, она повернулась к Гарри, похлопала его по щекам.

— Гарри, ты в порядке? Что с тобой?

Юноша вздрогнул и открыл глаза.

— Гермиона? Д-да, все в порядке, — он снял очки и протер глаза.

— Вот, съешьте, — профессор Люпин с громким хрустом разломил большую шоколадку на четыре части и протянул ученикам, — Помогает восстановить силы после встречи с дементорами.

Подростки грызли шоколад и настороженно переглядывались. Остаток пути прошел в молчании. Что-то обсуждать при профессоре совершенно не хотелось.

Глава 43. Хитрый план мистера Поттера.

Начало учебы не обошлось без происшествий. Когда на праздничном пиру директор Макгонагалл сквозь зубы объявила, что временным преподавателем ухода за магическими существами назначается Рубеус Хагрид, Гермиона с Кариной сразу почувствовали грядущие неприятности. Когда после первого же урока у Хагрида Рон оказался в Больничном крыле, не успев отойти от гиппогрифа, Гермиона с одной стороны пожалела, что не взяла этот предмет — посмотреть на гиппогрифа хотелось — а с другой обрадовалась, что не стала свидетельницей очередной глупости со стороны Рона. Когда Драко и Гарри после обеда пересказывали ей произошедшее, поминутно перебивая друг друга ввиду кардинально различающегося мнения о манере преподавания Хагрида, Невилл стоял в сторонке с умным видом и прикармливал какой-то мутной жидкостью очередной побег дьявольских силков. Устав слушать спор на тему "Да он безмозглый полувеликан! — Но УЗМС он знает любому преподавателю на зависть, и начал не с каких-нибудь флоббер-червей, а с реально интересного, и вообще, летать на гиппогрифе было чуть ли не круче, чем на метле!" девочка повернулась к Невиллу.

— Нев, а что это?

— Это? Это силочки. Я писал тебе, что вывел обучаемый подвид? Он умеет распознавать людей, и может атаковать только тех, кого ему прикажет хозяин. И слушается. Да, мой хороший?

Росток потерся о ладонь мальчика.

— Какая прелесть! — улыбнулась Карина, — Кстати, как там крыса Рона? Живоглота к вам запустить?

— Сбежала куда-то, — пожал плечами Невилл, — Так что пока не надо. Вернется — мы его у тебя позаимствуем, хорошо?

— Договорились.

— Ребят, а пойдемте Хагрида навестим? — предложил Гарри, желая привлечь внимание девушки, которая очень уж демонстративно разговаривала с Невиллом, — Он наверное так расстроился. Заодно и гиппогрифа покажем Мионе. Тебе ведь интересно?

— Ага, — кивнула Гермиона, — Это не всякие там червячки-паучки. Не то, чтобы я их боялась, но противно.

— Только ты осторожнее, — предупредил Гарри, — Они своенравные. С ними вежливо надо.

— Конечно, я буду осторожна. Это ты у нас главный авантюрист! — фыркнула девушка.

— Только я с вами не пойду, — вздохнул Невилл, — Мне еще домашку по зельям делать, а на гиппогрифов я на уроке насмотрелся.

Убедить расстроенного Хагрида позволить Гермионе посмотреть на гиппогрифов труда не составило, да и Макгонагалл, как показалось Гермионе, не выглядела особенно расстроенной инцидентом на уроке. Вот убедить Гермиону подойти к животному и забраться на него было сложнее, но Гарри собрал все доступное красноречие и убедительность. А после запрыгнул за спину девочки, поймал её за талию и легонько пнул Клювокрыла, заставляя взлететь. Гермиона отчаянно завизжала. Карине, впрочем, идея и исполнение задумки понравились, а потому она аккуратно поработала с эмоциями девушки, подавляя её страх. По приземлении Поттер получил пощечину и поцелуй, чем остался весьма доволен, а Карина очень старалась не делиться с Гермионой собственным умилением от сцены — это попортило бы все впечатление.

В гостиную Гарри и Гермиона вернулись довольными, на что Невилл только улыбнулся. Гермиона весьма удивилась бы, узнай она, что идея прокатить её на гиппогрифе принадлежала именно юной надежде гербологии. Невилл неплохо изучил подругу, и понимал: Гарри нужно сделать что-нибудь совсем неожиданное, чтобы привлечь её внимание как девушки, а не просто подруги.

Поттер ждал девятнадцатого сентября, и его радужное настроение не портили ни урок ЗоТИ, где профессор не вызвал его бороться с боггартом, объяснив это нежеланием демонстрировать классу Волдеморта, ни Прорицания с Трелони и предсказаниями скорой и мучительной гибели. Как видела Карина, Гарри сейчас куда больше боялся, что его очередная задумка не понравится Гермионе, чем Волдеморта и всех дементоров. Так что Гарри советовался и договаривался с Драко, позволяя Невиллу отвлечь девушку учебой и исследованиями, тем более что учеба все же давалась Невиллу непросто. Карина все знала, но с Гермионой делиться не собиралась. Идея с полетом явно помогла Гарри набраться смелости, и сюрприз был многообещающ.

И вот знаковый день наступил. Проснувшись с рассветом, Гермиона никак не ожидала обнаружить на тумбочке вазу с букетом роз. И если гора подарков у постели была более-менее ожидаема, то цветы на день рождения ей еще не дарили. Заинтригованная таким подарком, девушка принялась приводить себя в порядок. Помощь Карины в этом ей давно уже не требовалась, а потому старшая женщина наблюдала и радовалась счастью воспитанницы этим не по-сентябрьски теплым субботним утром. /*Автору хочется, чтобы это была суббота. Какой там день недели был на самом деле, автор даже не пыталась выяснить.*/ Среди подарков обнаружился и заказ, сделанный в маггловском ателье перед самым отъездом в Хогвартс — изящное и легкое праздничное платье небесно-голубого цвета, и туфли в тон к нему как подарок от родителей.

Спустившись в гостиную, девочка обнаружила там уже ждущих её Гарри и Невилла в парадных мантиях. Друзья встретили её радостным "С днем рождения, Миона!" Сияющая девушка обняла друзей.

— Спасибо, ребята! Кстати, кто додумался прислать мне букет?

— Тебе не понравилось? — моментально сник Поттер.

— Наоборот! Спасибо, Гарри! — за старания и желание угодить Гарри удостоился очередного поцелуя в щечку. Настроение Гермионы витало в облаках и подбивало делать разные романтичные глупости.

— Пойдем? — спросил Гарри девушку, стараясь не краснеть.

— На завтрак?

— Не совсем. Мы с Невиллом очень хотели, чтобы этот праздник стал для тебя особенным. Драко уже ждет нас, и сегодня в Малфой-менор будет бал в честь твоего дня рождения.

— Ну вы даете! — Гермиона была поражена, — Как вы убедили Малфоя?

— Легко, принцесса, — улыбнулся Поттер, которого положительная реакция на его сюрприз очень ободрила, — Так что, идем?

— Конечно!

Бал удался на славу. Люциус позаботился об отсутствии лишних людей, желая попристальнее присмотреться к девушке и оценить перспективы. Так что гостей было немного, только самые близкие друзья Гермионы и несколько взрослых — чета Малфоев, Тонкс, леди Лонгботтом. Разумеется, это не было официальным мероприятием, скорее организацией возможности для сына. Натанцевавшись вволю, под вечер девушка едва стояла на ногах, и, вернувшись в школу, совершенно искренне заявила друзьям:

— Это был лучший день рождения!

И даже мелкие последовавшие неприятности, вроде разозленной госпожи директора, которую ни о чем не предупредили, не омрачили светлых впечатлений от этого дня.

Глава 44. Новые союзники.

Наступил октябрь. Дожди шли почти каждый день. Гарри чудом умудрялся не простудиться — Оливер Вуд, похоже, решил, что уж в этом году кубок по квиддичу точно будет принадлежать Гриффиндору, и гонял команду до седьмого пота. Гермиона ворчала и бегала к мадам Помфри за бодроперцовым зельем. На конец октября было запланировано первое посещение Хогсмида, и троица изобретала способы провести туда Гарри. Наличие дементоров губило на корню почти все коварные планы. Несмотря на то, что время еще было, идей не появлялось. Карина могла бы легко замаскировать всех троих даже от дементоров, но рассказывать что-то Гарри и Невиллу Гермиона все еще не хотела. Посиделки в библиотеке тоже не принесли никакой пользы: хоть подростки и выяснили, что бороться с дементорами предполагается заклинанием "Экспекто Патронум", они несколько сомневались в своей способности освоить его, да и описание этих чар в библиотеке отсутствовало.

За день до Хэллоуина Гермиона и Невилл сдали разрешения профессору Макгонагалл. Гарри сделал вид, что забыл разрешение в башне. Невилл осторожно намекал, что, может быть, им всем троим остаться в замке, если они так и не найдут способа пробраться в деревню без разрешения.

Так они в результате и поступили. И в последний день октября, когда почти все ученики старше третьего курса гуляли в волшебной деревне, гриффиндорское трио сидело в заброшенном классе, который они облюбовали еще с первого курса под учебный класс, маленькую оранжерею и тренировочный зал разом. Гермиона, отодвинув парты и трасфигурировав коврик, делала упражнения на растяжку, Гарри делал вид, что читает учебник по ЗоТИ, любуясь девушкой поверх книги, Невилл что-то строчил в журнале экспериментов. Дьявольские силки тихо покачивались перед ним. Дверь класса была запечатана несложными чарами, и когда она вдруг открылась, вся троица была этим очень удивлена. Как-то за два года никто их здесь не тревожил. За дверью оказался профессор Люпин, который тоже явно удивился открывшемуся зрелищу.

— Эмм, здравствуйте, профессор, — поздоровался Гарри.

— Здравствуте Гарри, Невилл, Гермиона. Простите, если помешал. Не ожидал вас здесь увидеть.

— Да ничего страшного, — пожала плечами Гермиона, поднимаясь с коврика и трансфигурируя его обратно в стул. Гарри тут же спрятал глаза обратно в учебник. Девушка накинула мантию поверх спортивного костюма.

— Вы что-то хотели, профессор? — поинтересовалась она.

— Я просто гулял по школе. Ты знаешь, Гарри, что именно этот класс твой отец когда-то использовал для обсуждения и подготовки к шалостям?

— Нет, — удивленно ответил парень, — А вы знали его?

— Да. Мы учились вместе, — профессор присел на край отодвинутой в сторонку парты, рядом с Гарри.

— А вы можете рассказать мне о нем? — учебник был забыт. Гермиона, тихо фыркнув, отошла к Невиллу и принялась разбираться в его записях.

— Могу, — задумчиво кивнул Люпин и начал рассказ. Гермиона слушала его краем уха, а потом поинтересовалась.

— Профессор, а при рождении Гарри проводился соответствующий ритуал? Он же первенец и наследник древнего магического рода.

— Проводился, — кивнул Люпин.

— А вы присутствовали при этом ритуале?

— Да.

— И магическим крестным Гарри был Сириус Блэк?

— Да... К чему ты клонишь? — удивленно поинтересовался у неё профессор.

— И Блэк до сих пор жив? — совсем скептически уточнила девочка, — Профессор, а вы чистокровный?

— При чем здесь это? — нахмурился Люпин, — Чистота крови не влияет ни на магическую силу, ни на личность человека.

— Да я не об этом. Если Блэк стал магическим крестным Гарри по полному ритуалу, осознанная попытка навредить ему или подвергнуть его опасности обернулась бы тем, что останки Блэка можно было смести в маленькую коробочку. Таким образом, или вы ошибаетесь, или Блэк не предавал Поттеров.

— Я... — Люпин замер. Помолчал немного, и тихо но отчетливо выругался. Дети смотрели на него настороженно и удивленно.

— Вот что, — сказал Люпин, — Сейчас я должен идти... Но я хорошо подумаю над вашими словами. Блэк... До предательства он был и моим другом. И я не понимаю, почему тогда, когда его осудили, я забыл о том, что он не мог предать Поттеров и остаться жив. В правильности ритуала я уверен.

Гарри и Гермиона переглянулись. Это все было очень подозрительно. Но профессор был прав — уже было довольно поздно, и пора было возвращаться в башню. И там их ждал сюрприз в виде раскромсанного портрета Полной Дамы.

Глава 45. Оборотни и анимаги

Ночь прошла для гриффиндорцев неспокойно, но там, где большинство занимал вопрос "как Блэк проник в замок", Гарри сильнее волновал вопрос "зачем".

— Возможно, Блэк просто свихнулся в Азкабане, — предположил Невилл, — И теперь искал тебя, но очень своеобразными методами.

— Макгонагалл, наверное, так и думает, — кивнула Гермиона, — Но я бы поинтересовалась, что думает по этому поводу профессор Люпин.

Поговорить с профессором Люпином Гарри хотел после следующего его урока, но следующий урок Защиты вела сама Макгонагалл. Гарри умудрился опоздать — Гермиона полагала, что Вуд, чья нервозность росла по мере приближения даты матча, опять замучил ловца ценными советами, но Макгонагалл, услышав причину опоздания, его не наказала — даже став директором, она все еще болела за Гриффиндор. Директор в качестве темы урока выбрала оборотней, причем явно специально. Карину не оставляло чувство, что в этом всем есть какой-то смысл. Вечером, на уроке астрономии, отвлекаясь на свет полной луны, женщина думала, что кусочки головоломки не хотят складываться воедино. Полнолуние. Макгонагалл, целенаправленно заставляющая учеников конспектировать параграф про оборотней. Отсутствующий Люпин.

Наутро, заметив на завтраке бледного, но несомненно здорового профессора Люпина, Карина вспомнила серебристый шар, в который превратился боггарт при виде профессора, и головоломка сложилась.

— Люпин — оборотень, - заявила она Гермионе.

— И он нас учит?! — ужаснулась девочка.

— У каждого свои недостатки, а учит он неплохо.

— Хм. И где, интересно, он проводит полнолуние?

— Вот и спроси у него.

Гермиона спросила. С присущей ей гриффиндорской прямолинейностью, да еще и при Гарри с Невиллом — как раз тогда, когда трио хотело выяснить мнение профессора по поводу вторжения Блэка. Профессор разом помрачнел, и девочка поинтересовалась, где он проводит полнолуния.

— Профессор Слагхорн варит мне аконитовое зелье, и я просто запираюсь в своем кабинете и лежу, — неохотно ответил Люпин.

— То есть вы не опасны для учащихся? — уточнила девушка.

— Нет. Директор позаботилась об этом.

— Тогда все в порядке, — пожала плечами Гермиона, — Профессор, мы, собственно, зачем пришли... Как вы думаете, что нужно было Блэку в замке?

— Есть у меня одно предположение, — медленно произнес профессор, — Мисс Грейнджер, у вас же есть кот?

— Да, но какое это имеет отношение?..

— Если он будет ловить крыс — осматривайте их внимательно. Найдете крысу без пальца — принесите её мне.

Недоумение на лицах подростков было более чем отчетливым.

— Крыса — анимагическая форма Питера Петтигрю. Он незарегистрированный анимаг. Джеймс тоже догадался, что я оборотень. И тогда они не отвернулись от меня, как я ожидал, но решили изучать анимагию. Твой отец, Гарри, был оленем, Петтигрю — крысой, — пояснил Люпин.

— А Блэк? — поинтересовался Гарри.

— Вот когда его оправдают — тогда и скажу. Впрочем, директор знает. Да и Лестрейндж — куда более серьезная угроза, чем Блэк.

Карину известие о том, что отец Поттера стал анимагом еще будучи школьником, побудило собрать в библиотеке всю имеющуюся литературу по теме. Гарри и Невилл эту инициативу восприняли с определенной долей энтузиазма. Но на фазе теоретических расчетов формы они и застряли: на нумерологию ходила одна Гермиона, у которой так и не получилось рассчитать свою форму. Точнее, результат у неё получился, но таблице животных он не соответствовал. Карина подозревала, что животное Гермионы достаточно редкое, чтобы не быть упомянутым в таблице. А может быть и вовсе неизвестное в этом мире. А поскольку демонстрировать сей результат мальчишкам и объяснять, что он значит, ей не хотелось — друзьям было объявлено, что расчеты сложнее, чем казались, и идею стоит немного отложить. Хотя бы на годик-другой.

Глава 46. Квиддичные неприятности.

У Оливера появился новый повод для паники — почти перед самой игрой сменился соперник. Кто-то прислал Драко лист пергамента с проклятьем, несерьезным, но неприятным. Парень подозревал обиженную разорванной помолвкой Панси, но, так или иначе, шансов быть в форме к игре у него не было, и вместо Слизерина на поле должен был выйти Хаффлпафф. А тактика Хаффлпаффа в квиддиче заметно отличалась от тактики Слизерина и Оливер был уверен, что команда не готова к победе.

Гарри эта паника уже начала раздражать: в своих силах он был уверен. Он обыгрывал прошлого ловца хаффлпаффцев, обыграет и этого. Гермиона и Невилл эту точку зрения вполне разделяли, добавляя лишь, что квиддич — не повод так сильно переживать и нервировать всех вокруг. Впрочем, раздражение Гарри имело несколько иные корни — пока Оливер гонял его до седьмого пота на тренировках, Гермиона и Невилл сидели в замке и продолжали эксперименты в оранжерее без него.

В день матча шел проливной дождь. Гарри заранее зачаровал очки и форму водоотталкивающими чарами, а форму еще и согревающими, и даже в этот дождливый и ветреный день чувствовал себя вполне комфортно. Гриффиндор вырвался вперед на пару десятков очков, но большинство игроков чарами на форме не озаботились, замерзли и промокли, и матч грозил затянуться.

На трибунах было не сильно лучше, чем на поле. Гермиона и Невилл на матч пошли из дружеской солидарности — надо же поддержать Гарри! — и сейчас об этом несколько жалели — видимость из-за дождя была плохой, и игроков было почти не видно, а Гарри и вовсе летал высоко и не появлялся в поле зрения друзей. От скуки, Гермиона решила поразглядывать трибуны и заметила на одной из них необычную парочку: черного большого пса и черного крупного кота рядом. Легкое сканирование подтвердило её предположение — беглецы пришли посмотреть на матч. Вопрос "зачем" весьма заинтересовал девочку, и она отвлеклась от попыток высмотреть друга в пелене дождя. Но беглецы сидели и просто наблюдали, ничего не предпринимая. А мысли Блэка вполне ответили на вопрос — он действительно просто хотел посмотреть на то, как летает крестник. Воспользовавшись случаем, Карина основательно покопалась в его разуме, заодно выяснив всё, что её интересовало. Блэк действительно искал в замке Петтигрю и действительно был крестным Поттера. Многое в его разуме было скрыто клятвами, и Карина не стала их рушить пока в этом не было необходимости, решив, что Гарри будет рад обнаружить крестного в здравом уме.

В темноте приближение дементоров было замечено не сразу всеми, кроме разве что Карины, но она ничего не стала предпринимать. Твари были не слишком сильны, и избавиться от них в кратчайшие сроки было несложно, но слишком заметно. Так что женщина аккуратно укрыла разумы Гарри, Гермионы и Невилла от их воздействия, на чем и успокоилась, выжидая действий преподавателей.

Дементоров заметили, только когда они вплыли на поле. Гарри заволновался, но не упал с метлы, а Макгонагалл и Люпин отреагировали достаточно быстро и вызвали патронусов, отогнавших тварей обратно, за пределы территории школы.

Матч было решено прекратить и переиграть после. После появления дементоров желания доигрывать не было ни у кого из обеих команд. Ученики были отправлены в гостиные факультетов, а разъяренная Макгонагалл громогласно обещала избавиться от присутствия проклятых тварей около школы.

А в гостиной Гриффиндора троицу друзей ждал приятный сюрприз: Живоглот с видом триумфатора сидел на кресле и сжимал в зубах отчаянно пищащую и вырывающуюся крысу Рона. Крыса эта впервые попалась на глаза Гермионе и Карине, а потому была опознана как анимаг только сейчас.

— Смотри, малышка, еще один анимаг, — прокомментировала Карина, перехватывая контроль, и продолжила вслух.

— Глотик! Какой ты умничка! Гарри, Нев, это же крыса Рона, о которой вы говорили?

Друзья согласно кивнули и женщина понизила голос.

— Помните, что нам говорил профессор Люпин? — не дожидаясь ответа, она трансфигурировала в клетку лист пергамента и, отобрав крысу у кота, посадила в клетку. Парни не заметили ничего необычного ни в клетке, ни в поведении крысы, которая тихо обмякла, когда их подруга отобрала её у кота. Карина не собиралась рисковать побегом столь удачно попавшейся крысы и тихо оглушила анимага.

— Ну что, пойдемте к профессору, проверим нашу добычу. Гарри, держи клетку. Глотик, лапочка моя, иди на ручки!

Гермиона подхватила кота на руки, Гарри взял у неё клетку и в таком составе подростки отправились искать профессора Люпина.

Глава 47. Справедливость.

Профессор вполне ожидаемо нашелся в своем кабинете. Подростки постучались и Люпин открыл им дверь. Заметив клетку с крысой у них в руках, профессор улыбнулся и пригласил их войти. Люпин плотно запер за ними дверь и добавил парочку заклинаний на двери и окна, забрал у Гарри клетку и поставил её на стол. Оглушенная крыса лежала на брюшке, раскинув лапки. Люпин дополнительно приложил крысу "Ступефаем", и только после этого достал из клетки и принялся разглядывать.

— Да, похоже это он, — пробормотал профессор, — Сейчас окончательно проверим, — он положил крысу на пол и произнес: "Анимагус Ревелио!".

Крыса начала превращаться и вскоре перед Люпином и троицей друзей лежал полный и невысокий человек, даже в человеческом облике похожий на крысу.

— Ну здравствуй, Питер, — Люпин улыбнулся так, что в этот момент Гермиона отчетливо поняла — он действительно оборотень. За внешностью скромного и приятного профессора пряталась волчья натура.

Люпин тем временем попросил студентов отойти подальше, желательно — за спину Петтигрю, а сам принялся колдовать, намереваясь обезопасить студентов от анимага, которого следовало привести в чувство и допросить. Гермиона, моментально добыв из сумки письменные принадлежности, принялась записывать использованные Люпином заклинания, с целью позднее разобраться и выучить.

Но наконец все приготовления были закончены, и Люпин вернул Петтигрю сознание заклинанием "Эннервейт".

— Ну здравствуй Питер, здравствуй старый друг, — голос Люпина звучал откровенно кровожадно. Карина наблюдала за происходящим с определенным интересом.

— Р-ремус, — пропищал Петтигрю, — Р-ремус, д-дружищ-ще, — его голос отчетливо подрагивал, — Что п-проис-сходит?

— Видишь ли, старый друг, Сириус недавно сбежал из Азкабана. А я вдруг вспомнил, что он был магическим крестным маленького Гарри и выдать Поттеров не мог при всем желании. А ты у нас вроде как героически погиб — однако вот он ты, лежишь тут. Живой, но без пальца, который нашли на месте твоей "гибели", — Люпин наклонился и разорвал левый рукав одежды Петтигрю, под которым обнаружилась бледная, но вполне отчетливо заметная татуировка — череп со змеей, выползающей изо рта, — А на руке у тебя Черная Метка. Знак Пожирателей Смерти. Так кто же предал Поттеров, старый друг?

— Так слуг Волдеморта можно опознать по татуировке на руке? — удивилась Карина новым сведениями, — Как все просто, оказывается... И доказывать ничего не надо. Метка есть — значит слуга Волдеморта. Интересно, как тогда оправдали того же Малфоя-старшего? Или метка все же не у всех слуг?

— Ремус, Ремус, что я мог поделать? Темный Лорд... ты себе не представляешь... У него такое оружие, что уму непостижимо... Меня запугали, Ремус, я же никогда не был храбрецом, как ты, Сириус или Джеймс... Я не хотел того, что случилось... Меня вынудил Тот-Кого-Нельзя-Называть.

— Не лги! — прорычал оборотень, — Ведь это ты был тем шпионом, о котором нас предупреждали еще за год до гибели Джеймса и Лили! Это ты был его осведомителем! Мы подозревали всех, а ты...!

— Его... его власть была безгранична, — хлюпнул Петтигрю, — Что бы я выиграл, если бы стал противиться ему?

— Да. Что бы ты выиграл, Питер, в борьбе с самым злым волшебником всех времен? — Люпин клокотал от ярости, — Всего-навсего несколько невинных жизней.

— Ты не понимаешь, Ремус! — проскулил Петтигрю, — Он убил бы меня.

— Значит, надо было умереть. Умереть, а не предавать друзей. Мы бы все так поступили ради тебя!

Люпин поднял волшебную палочку.

— Ты должен был понимать, — произнес он уже тише, — если тебя не убьет Волдеморт, то это сделаю я. Или Сириус, или Джеймс — но Джеймса больше с нами нет. Прощай, Питер.

— Подождите, профессор, — окликнула его Карина, — Живой, он станет доказательством невиновности мистера Блэка. Правда, я не уверена в директоре Макгонагалл. Бывший директор Дамблдор, несомненно, попытался бы скрыть правду — ведь и его вина есть в том, что мистер Блэк столько времени провел в Азкабане, будучи невиновным. Скажите, профессор, вы можете быть уверены, что Петтигрю никуда не денется в течение... мм... нескольких дней? Мы можем сообщить о его поимке мистеру Аластору Грюму. Он однажды уже очень помог нам, возможно, он поможет нам снова, если мы предоставим доказательства. А доказательства наши — живой Петтигрю.

— Вы подружились с старым параноиком Грюмом? — удивился Люпин, но улыбнулся, — Что ж, это хорошо. А о нем я... Позабочусь, — он снова оглушил Петтигрю.

— Профессор, — подал голос Гарри, — Но если всех сторонников Волдеморта можно определить по Черной Метке, откуда столько людей, про которых все говорят, что они Пожиратели Смерти, но их оправдали?

— Деньги, Гарри. И отговорка "был под Империусом", — грустно покачал головой оборотень, — Многие откупились от суда.

— А что такое "Империус"? — поинтересовалась Гермиона.

— Одно из трех непростительных заклинаний. Подавляет волю человека. Два других, — предупредил Люпин следующий вопрос, — Круциатус и Авада Кедавра. Пыточное и смертельное. Не сказал бы я, что это те сведения, которые стоит знать детям... Но, думаю, о втором и третьем вы так и так знаете. А теперь идите, — Люпин распечатал дверь, — А то хватятся вас еще.

Невилл моментально погрустнел и нахмурился, но позволил друзьям себя увести. Гермиона поняла, откуда они должны "так и так знать" о втором непростительном, и не стала расспрашивать погрустневшего друга.

Глава 48. ... И её последствия.

Письмо Грюму троица написала и отправила в тот же день, но в ответе старый аврор лишь коротко поблагодарил их и сообщил, что дальнейший разговор поведет с Люпином лично, для вящей их безопасности. Впрочем, любопытство не давало детям покоя, и неделю спустя, на выходных, они снова отправились навестить профессора.

— Профессор, как там крыса? — нетерпеливо поинтересовалась Гермиона.

— Крыса? — улыбнулся Люпин, — Крыса у мистера Грюма, где ей самое место. Я верю в старика Аластора, он своего добьется. Половина камер в Азкабане заполнена благодаря ему и прежнему начальнику аврората — Краучу, — профессор слегка поморщился, — Крауч — человек жесткий, я бы даже сказал жестокий. И я очень рад, что он не стал министром магии из-за сына. Но пожирателей он ловил на совесть, нередко даже не проводя суды над обладателями метки и теми, кто признал свою вину на допросе.

— Все-таки я ничего не понимаю в этой вашей системе правосудия, — покачала головой девочка, — Одни откупаются, других сажают в Азкабан без суда, а правосудие-то где? Справедливость?

- Какое правосудие, малышка? Это все сказки для детей. Нормальная судебная практика военного времени с типичным исключением для успевших отвертеться или подделать доказательства невиновности, - Карину забавляла вера Гермионы в то, что хоть где-то справедливость быть должна, — Да и вообще. Некоторый процент Пожирателей наверняка работал на Волдеморта из страха — ты же слышала Петтигрю: "Что я мог поделать? Я не хотел того, что случилось." Тому же Малфою легко могли угрожать жизнью жены, а потом и сына. А Волдеморту в бою противопоставить никто ничего особенно не мог, по свидетельствам очевидцев. А ты решилась бы отказаться служить, зная что это повлечет мучительную смерть твоей семьи?

Гермиона хотела было привычно возмутиться, что это все неправильно и несправедливо, и надо исправлять такой ужас, а таких выборов в жизни вообще быть не должно, но профессор в ответ на её вопрос повторил все то же самое другими словами.

— Справедливость, дети, очень сложная материя, — оборотень тяжело вздохнул, — Жизнь не черно-белая, и не всегда можно точно сказать, кто поступил справедливо, а кто — нет. А аврорат в первую очередь должен обеспечивать безопасность гражданского населения. Взять хотя бы Сириуса — он был невиновен, но он признал свою вину и был единственным выжившим во взрыве, унесшем жизни дюжины магглов. Что должен был делать тот же Крауч, когда у него в руках преступник, признавший себя виновным, да еще и из темной чистокровной семьи? В Азкабан без разговоров. А то, что по-гриффиндорски благородный Сириус считал себя виновным из-за того, что он предложил сменить хранителя, никому не было известно. О смене хранителя Поттеры никому не рассказали. Посмотрите на ситуацию глазами Крауча — там нечего разбираться, нечего выяснять, все прозрачно как стеклышко.

— Сколько же других невинных могло так оказаться в аду? — вслух задумался Невилл.

— Мы никогда не узнаем, — покачал головой профессор, — Но для оправдания Сириуса я сделаю все, что в моих силах. А за других — пусть воюют их друзья и семьи.

— Но почему мы не можем разобраться во всех делах, выяснить правду обо всех, вытащить всех невинных? Ведь невинные не должны страдать! — гриффиндорское чувство несправедливости проснулось и в Поттере.

Люпин помолчал несколько минут прежде, чем ответить сыну старого друга.

— Каждый невинный в Азкабане сидит там потому, что никто не озаботился тем, чтобы вытащить его, или потому, что кто-то озаботился тем, чтобы его не вытащили. Министерство в любом случае будет против запоздалых оправданий, да и куда пойдут эти люди? Большинство окончательно сходит с ума после полугода в тюрьме. Ты предлагаешь выпустить на волю толпу озлобленных безумцев, Гарри. На это никто не пойдет.

— Но ведь Сириус не такой!

— А мы этого еще не знаем, — покачал головой Люпин, — Мы знаем, что он невиновен, но в своем ли он уме? Сохранить рассудок после стольких лет Азкабана не удавалось еще никому, и я прошу вас: не ищите его сами. Даже невиновный, он опасен, и мы не знаем, насколько он осознает, что творит.

— А если он найдет нас, что нам делать? — поинтересовался Невилл, — Бежать и прятаться как-то не по-гриффиндорски. А ведь он может и Гарри искать, а мы почти всегда вместе. Да и надо выяснить, насколько он вменяем. А то мы спрячемся, убежим — и где его потом искать?

— Ага, поход в конце первого курса был очень гриффиндорским, и к чему это привело? — хмыкнула Гермиона, — Мы, конечно, кое-что умеем, спасибо тому самому походу, но хорошо бы иметь возможность экстренно позвать кого-нибудь из взрослых на помощь. Кого-нибудь, кому мы можем доверять. Вас, например. Или мистера Грюма. Но вы как-то ближе. Что у волшебников вообще имеется из средств экстренной дальней связи?

— Бабушка говорила, сообщения в войну посылали с патронусами, — вставил Невилл, — Но патронус — магия сложная...

— К сожалению, я не могу предложить вам ничего, что было бы вам по силам, — покачал головой Люпин, — Я подумаю, что можно сделать, а до того постарайтесь не влипнуть в неприятности.

/*п.а.: Да-да, Люпин считает, что сквозное зеркало не достать, а правильные протеевы чары ни детки, ни он сам не осилят. */

На том дети с профессором и расстались, но Гермиона твердо решила перерыть библиотеку на предмет способов связи.

Интерлюдия. Вопросы лояльности.

Старый дом на Гриммо 12, не выглядел жилым, но надежно укрыл брата и сестру от ищеек, что шли по их следам. Сириус и Беллатрикс сидели в гостиной — одном из немногих помещений, которые старый Кричер смог привести в порядок — и обсуждали свои неудачи и планы.

— Уже зима, а мы до сих пор ничего толком не знаем! — возмущалась Беллатрикс.

— Гарри в Хогвартсе, но там Дамблдор. И Люпин. Не хочу попадаться на глаза ни тому, ни другому, — нахмурился Сириус, — Я видел его на каникулах, но он похоже испугался меня. Знать бы, куда он направится на рождественские каникулы...

— Куда-куда... Никуда. Будет сидеть в Хогвартсе под присмотром Дамблдора, Люпина и дементоров, — фыркнула Белла.

— Не верю я, что сын Джеймса даже в Хогсмид не выберется!

— Может и выберется, но вряд ли один, а с девочкой и Лонгботтомом. А попадаться этой девочке на глаза лишний раз может оказаться вредно для здоровья.

— Да уж... Девочка, может, и магглорожденная — но покровитель у неё не из тех, с кем я хотел бы столкнуться интересами. Я даже опасаюсь за Гарри — знает ли он, кто покровительствует его подруге?

— У нас нет возможностей это выяснить, — поморщилась Белла, — Зато насчет... Волдеморта, — она произнесла имя с видимым усилием, — Мы выяснили достаточно. Подумать только, крестражи! Это... Даже у меня нет слов. Крестражи и присяга Повелителю Разложения. Он не мог сохранить рассудок после такого. Я присягала тому, кто мечтал раздвинуть границы магии, сбросить ярмо министерских трусов, сажающих в Азкабан за все, страшнее ступефая, а не трусу, боящемуся за свою жизнь до полного безумия.

Сириус невесело хмыкнул в ответ на пламенную речь сестры. Он тоже думал, что действует во благо магического мира. Что сражается "за все хорошее против всего плохого". Потом он удивлялся тому, что авроров заставляют воевать оглушающими против авад, а мертвые друзья не вызывали желания прислушиваться к речам о всепрощении. Потом в рядах Ордена появился Снейп. Потом — Питер предал Поттеров, а его самого бросили в Азкабан без суда и следствия, не удосужившись даже применить веритасерум. Впрочем, сторона Волдеморта его тоже не привлекала — и решение сестры попытаться сделать что-то самим только укрепляло Сириуса в мысли, что хороших сторон попросту не было. Уж если даже Беллатрикс признала своего Лорда невменяемым — о каком подчинении ему может идти речь? Вот только проблемы запредельной силы в руках невменяемого Лорда это не решало.

— Кем бы он там ни был, а он остается сильнейшим магом. И мы до сих пор не знаем, что нам делать с крестражами. Адское пламя — конечно вариант, но мы не знаем, насколько ярко придется его разжечь, чтобы уничтожить крестраж, и выдержит ли это заклинательный зал этого поместья. К тому же, непонятно, сколько у него всего крестражей. Мы точно знаем о двух. Но что, если их больше?

— Он очень уважал число семь, — почти невпопад заметила Белла, — Но это еще ничего не значит. Вот что, братец. Ты все-таки хочешь попытаться поймать Поттера в Хогсмиде на рождество?

— Я должен попытаться, — пожал плечами Сириус, — Хотя бы попытаться поговорить с ним.

— Хорошо. Тогда ты — отправляйся, а я пойду читать... гримуары.

— Белла! Не вздумай!

— Я уже читала их, ты знаешь. Судя по тому, что сказала мне покровительница девочки — она собирается вступить в противостояние с Волдемортом, но лично я не собираюсь ни прятаться за спиной ребенка, ни отсиживаться на Гриммо, надеясь, что буря пройдет мимо! — Белла помолчала, глядя в глаза брата, и, видя там искреннее беспокойство, добавила, — Я буду осторожна. Обещаю. И ты обещай. Я бы не хотела, чтобы род Блэков прервался, в особенности на таком оболтусе, как ты!

Сириус вымученно улыбнулся, превратился в пса и отправился за дверь. Ему предстояла долгая дорога, а Беллатрикс — изучение гримуаров, обладавших своей волей в поисках силы, что позволит ей если не встать рядом с величайшими магами, то хотя бы не быть для них безвольной игрушкой. А уничтожить крестражи они всегда успеют. Не стоило заранее оповещать Волдеморта о своей осведомленности.

* * *

В первое зимнее полнолуние Люпин, вопреки своей традиции отлеживаться в запертом кабинете, убежал в Запретный Лес, вспоминая советы старого оборотня, который немало помогал ему в период после войны. Смотря на Люпина старый волк всегда недовольно хмурился и ворчал, что мало есть вещей глупее, чем пытаться быть тем, кем не являешься. Ремус не любил эти разговоры, не желал принимать своей звериной натуры. Ведь Дамблдор и, с его подачи, друзья всегда твердили ему: ты не оборотень, ты человек с "небольшой проблемой". Вот только где теперь Дамблдор и где теперь друзья? А старые оборотни отчего-то не хотели отказываться от звериной части своей натуры. И вот переступая лапами по тонкому снегу, оборотень размышлял над тем, чему его пытались научить сородичи. Пытался найти в себе ту гармонию между зверем и человеком, о которой ему говорили.

Зимний лесной воздух, пропахший хвоей, опавшими листьями и свежим снегом, хорошо помогал отвлечься от будничных проблем и задач, от тяжелых мыслей о друге, брошенном в тюрьме и наверняка винящем его в этом, о детях, волею судьбы оказавшихся в центре мрачного водоворота назревающей новой войны, о непонятных планах бывшего директора на этих самых детей и грядущую войну, и сконцентрироваться на прорывающихся даже сквозь пелену аконитового зелья волчьих инстинктах.

Сконцентрироваться на них, принять — но не позволить им завладеть собой полностью. С непривычки Люпину было страшно даже на йоту поддаться этим инстинктам — но страх лишь заставлял его действовать осторожнее, но не остановиться полностью. В конце концов, это лишь начало долгого пути.

Глава 49. Встреча с крестным.

К рождеству сидеть в четырех стенах гриффиндорской троице отчаянно надоело, а вечно окружающие их разговоры однокурсников о том, как они пойдут в Хогсмид, как накупят там сладостей к празднику и подарков родным и друзьям, провоцировали на что-нибудь безрассудное. Посему темным пятничным вечером перед последним походом в Хогсмид до каникул они забросили свои исследования и занятия ради обсуждения возможностей выбраться на прогулку за пределы замка всем вместе и не попасться при этом никому.

— Собственно, главная проблема в том, как пройти мимо дементоров, — начала Гермиона, — Макгонагалл в первый день утверждала, что невидимостью их не обмануть.

— Дементоры — создания опасные. Смертельно опасные, — напомнил Невилл, — Рисковать жизнью ради прогулки — плохая идея.

— Именно поэтому мы все это время сидели в четырех стенах, — мрачно покосился на друга Гарри, — Надоело. Если не невидимость, должен же быть другой способ их обмануть.

— А я вот тут подумала... А зачем нам обманывать дементоров? Ведь студентов, которые идут в Хогсмид, они почему-то не трогают.

— Так они ж с Филчем идут.

— И мы пойдем с Филчем. Филч, в отличие от дементоров, мантией обманется. А в толпе даже если дементоры и почуют невидимого Гарри, какая им разница, сколько учеников идет? Вряд ли они знают, сколько точно учеников должно пройти, и вряд ли они могут точно посчитать количество людей в толпе. Я спрашивала у Фреда с Джорджем — никто не считает, сколько человек пошло в Хогсмид, главное что разрешение у всех есть.

— Кажется, это может сработать, — в зеленых глазах Поттера мелькнули знакомые огоньки авантюризма, — Вы просто вместе со всеми пойдете в Хогсмид по своим разрешениям, а я так же просто пойду с вами под мантией. В толпе дементоры на меня не среагируют, а Филч меня не увидит и ничего не заподозрит.

— А даже если дементоры и попытаются среагировать — представь, как это будет выглядеть. Как нападение на учеников, ни в чем не виноватых. Да и должен быть у Филча способ отогнать их, или помимо него учеников должен кто-то сопровождать, кто может их прогнать. В крайнем случае, побежим к замку, если слово "безопасность" в этой школе по-прежнему пустой звук.

Невилл тихо вздохнул, уступая решительности друзей и надеясь, что все пройдет гладко.

Карину весьма радовал тот факт, что дети все более и более самостоятельны, а Гермиона все реже и реже прибегает к её помощи. Не позже, чем через пару лет, она уже обзаведется собственным телом, а Гермиона сможет обосновать перед друзьями познания о природе магии и использовании её без палочки и вербальных формулировок. Девочка должна уметь справляться с жизненными трудностями и без её помощи.

На следующий день троица подростков реализовала свой хитрый план. Гарри шел максимально близко к друзьям и подальше от профессора Люпина, сопровождавшего детей до первых домов Хогсмида и отгонявшего дементоров патронусом в форме волка.

Когда преподаватель скрылся из виду, Гарри отошел в безлюдный переулок, где снял мантию-невидимку, после чего присоединился к друзьям. Декабрь выдался холодным, и укутанный по самую макушку в теплую мантию, он ничем не отличался от любого другого гриффиндорца и особенного внимания друзья к себе не привлекали.

Прогулявшись по магазинам, друзья направились к окраине деревни, где стояла одинокая хижина с заколоченными окнами и дверью. Слухи утверждали, что в ней живут призраки, которые страшно воют по ночам. Впрочем, никто этих призраков не видел, а потому троица безбоязненно сошла с тропинки чтобы осмотреть хижину поближе.

Вокруг не оказалось ничего интересного. Обычная разваливающаяся хижина с наглухо заколоченными окнами и дверьми. Ни посторонних звуков, ни призраков. Несколько разочарованные, друзья уже собирались уходить, когда Карина поинтересовалась у Гермионы.

— Ничего необычного не замечаешь?

— Нет, — озадаченно отозвалась девушка. Понимая, что вопрос был задан не просто так, она замерла и внимательно огляделась как глазами, так и психическими способностями. Постоянно сканировать окружающее ей еще не хватало сил и концентрации, но "оглядеться" было ей вполне по силам. Только сейчас она заметила крупного черного пса, с отчетливо-человеческими эмоциями, внимательно наблюдавшего за ними с тропинки, ведущей обратно в деревню.

— И давно он за нами наблюдает? — поинтересовалась Гермиона.

- Достаточно. Ты ведь понимаешь, кто это? Подумай как следует, что ты будешь делать.

Гермиона едва удержалась, чтобы не кивнуть в завершение этого мысленного диалога, и, дернув Гарри и Невилла за рукава, указала им на анимага. Парни переглянулись и схватились за палочки. Пес, видя, что его заметили, бросился вперед с места, уворачиваясь сразу от трех заклинаний. Впрочем, он не учел, что псу, даже крупному, бежать по глубокому снегу несколько сложнее, чем человеку, а потому не рассчитал с уклонениями и под второй "Ступефай" от Гермионы он все-таки попал.

Несколько секунд друзья смотрели на оглушенного пса.

— Кажется, нечто подобное мистер Грюм называл "постоянной бдительностью", — Невилл покосился на Гарри, — Сейчас как выяснится, что мы так среагировали на обычную собаку...

— Уж лучше так реагировать на обычную собаку, чем быть загрызенным неадекватным анимагом, — убежденно ответил Гарри, — Я еще пожить хочу, всяким Волдемортам назло.

— Давайте-ка уберем его куда-нибудь отсюда... Да хоть в хижину эту заброшенную. И там разберемся, кто это и чего ему от нас надо, — предложила Гермиона.

Подняв бессознательного пса чарами левитации, троица дошла до входа в хижину и остановилась перед заколоченной дверью. Бурную дискуссию вполголоса о том, как лучше открыть дверь, привлекая минимум внимания, прервал подошедший Люпин.

— Не стоит пытаться её открыть.

Услышав голос профессора, друзья едва не подпрыгнули, уронив-таки Блэка.

— Профессор?

Люпин приложил палец к губам.

— Я вас не обвиняю. Я знаю поблизости место, где можно спокойно поговорить с Блэком без лишних ушей. Я и сам хочу с ним побеседовать, а вы, помнится, обещали "постараться не влипать в неприятности".

Гермиона посмотрела на профессора очень подозрительным взглядом, но то ментальное сканирование, которое она могла провернуть, не будучи замеченной, ничего не показало, а Карина молчала, так что девушка согласно кивнула. Гарри и Невилл, чуть помедлив, тоже кивнули, соглашаясь с предложением Люпина. Тот улыбнулся, поднял Блэка, предварительно связав его заклинанием, и повел компанию в лесную пещеру недалеко от Визжащей Хижины.

Глава 50. Непростой разговор.

По пути к пещере, Гермиона обдумывала, что именно нужно спросить у Блэка, как оценить его адекватность, и что делать, если Блэк окажется в своем уме и вспомнит об обязанностях крестного. И как на это может среагировать Гарри. Почему-то девушке казалось, что Гарри уверен в безумии крестного. Было в его взгляде на оглушенного анимага что-то эдакое.

Карина понимала юношу гораздо лучше своей воспитанницы — и знала: Гарри боится. Боится того, что Блэк окажется в своем уме, того, что Блэк захочет сблизиться — и будет в своем праве, как крестный — а потом окажется таким же прогнившим изнутри, как и многие другие. Как злобные Дурсли, как безразличная Макгонагалл, как язвительный и несправедливый Снейп, как играющий в свои игры Дамблдор.

Впрочем, пояснять эти страхи Гермионе Карина не собиралась. Догадается сама — умница, не догадается — не страшно. Блэк, как и его сестра, плещет в пространство своими эмоциями, не прячет мысли за щитами, и для Карины прочесть его намерения не сложнее, чем открытую книгу на родном диалекте готика. Гарри нечего бояться, хоть он об этом пока не знает.А значит можно позволить воспитаннице еще одну небрежность.

Блэк приходит в себя, и первым он видит Люпина.

— Спокойно, Сириус. Я знаю о твоей невиновности, — отрывисто говорит оборотень, заставляя Блэка моментально вскинуться.

— И молчал все эти годы?

— Я не стану оправдываться. Я действительно виноват перед тобой. Впрочем, даже если бы не некоторые... обстоятельства, — Люпин морщится. Он так и не сказал детям, как так вышло, что он поверил словам Дамблдора о виновности Блэка, — Слово оборотня против слова директора Хогвартса тогда не значило ничего, а твоя мать и рада была поверить в то, что ты все же встал на сторону Лорда.

— Ладно, дело прошлое, — Блэк хмурится, но не хочет ссориться со старым другом, чья помощь ему сейчас так нужна, — И развяжи меня уже, я не буду нападать. Шустрые нынче детки пошли, слов нет. Даже стыдно, я все же не последним боевиком был...

Люпин улыбается, отменяя заклинание, и помогает Блэку подняться. Тот растирает запястья, на которых видны не до конца зажившие следы от кандалов, и оглядывается, замечая троицу гриффиндорцев с палочками наготове. Во взгляде Блэка отчетливо проявляется практически звериная тоска.

— Кстати, скажи им спасибо, — отмечает Люпин, — Это они изловили Питера и, с некоторой моей помощью, сдали старине Грозному Глазу. Так что тебя должны оправдать достаточно скоро.

Блэк кивает и криво улыбается.

— Спасибо. Хотя я хотел сам поговорить со стариной Питом, о давно минувших днях, но, надеюсь, Аластор не лишит меня возможности полюбоваться тем, как Пита поцелуют дементоры.

— Это Гермионе спасибо, — кивает на девушку Гарри, — Это её полукниззл поймал крысу, — и меняет тему разговора на интересную себе, — Так это вы — мистер Блэк, мой крестный? — Поттер говорит не совсем то, что хочется, но не может отделаться от ощущения, что совершенно не знает стоящего перед ним человека.

— Да, Гарри, — Блэк отводит взгляд, — Я твой крестный. И мне очень жаль, что я не мог выполнять свои обязанности все эти годы. И давай на ты, а? "Мистер Блэк" напоминает мне старушку Макгонагалл.

Поттер слегка смущенно улыбается и кивает.

— Как же вы сбежали? — интересуется Невилл, — Ведь никто раньше... Да и как можно было сохранить разум...

— В аврорате не знали, что я — анимаг, и посадили меня в обычную камеру, — пояснил Блэк, — А на животных дементоры действуют слабее. Тощим псом я смог пролезть между прутьев решетки и выбраться.

— Но почему только сейчас? Ведь если бы ты сбежал раньше...

— Я ведь тоже виноват в смерти твоих родителей, Гарри. Я все равно что убил их, предложив сменить хранителя на Пита. Да, признаю, я был молод и глуп, я рвался в бой, а если бы я стал хранителем — мне пришлось бы скрываться. Ни один из нас не был настолько хорошим окклюментом, чтобы противостоять Волдеморту. А Пит — самый неприметный, ему легче всех скрыться. Да и кто на него подумает? Так я думал тогда, и оказался неправ.

— Ты не виноват в том, что Петтигрю оказался предателем, — решительно заявил Поттер, которому чувство справедливости не позволило согласиться с самообвинением Блэка.

— Мистер Блэк, а как же ваша сестра? — задал вопрос Невилл. Блэк замялся, явно не желая сдавать Беллатрикс, но понимая, что это нежелание выглядит подозрительно.

— Так она тоже анимаг, — ляпнула, не подумавши, Гермиона. Все присутствовавшие разом повернулись к ней, заставив девушку сильно смутиться.

— Тааак... И чего ты от нас это скрывала? — возмутился Гарри.

— Нуу, я встретила её летом. Её форма — черный книззл, а вы же знаете, что я не могу пройти мимо страдающего кота... Я то думала, что просто кошку подобрала, помыла, молока ей налила, а она, как отдохнула, возьми и превратись. Думала, что я просто маггла, память стереть хотела. Ну, я, благодаря опыту с конца первого курса, смогла увернуться, убежала из дома, а когда вернулась — её уже не было, — полуправда, полуложь, и очаровательное боязливое смущение на личике.

— Я тобой горжусь, малышка. Умение исправлять свои ошибки самостоятельно тебе еще очень пригодится, — ухмыльнулась Карина, заставив Гермиону смутиться еще сильнее.

Блэк, со слов сестры, знал, что девочка врет друзьям, но это позволило не отвечать ему, и дало ответ на важный вопрос: друзья и Люпин не знают об одержимости девочки. Иначе ей не потребовалось бы скрывать правду.

— А что ты намерен делать теперь? — поинтересовался Гарри у Блэка.

— Ээ, теперь? Я сбежал, чтобы поймать и обезвредить Пита. Некоторым заключенным иногда приносят газеты, ну и на одной такой газете я увидел на колдографии семью Уизли. На плече одного из мальчишек сидела крыса. А уж анимагическую форму Пита я везде узнаю. И меня как ударило — Питер в Хогвартсе, совсем рядом с тобой, он же в любой момент может сдать тебя Волдеморту, когда тот вернется. А что он вернется — было понятно. Ведь в соседней газетке была статейка про Квиррела и ваши похождения. Ну и я понял, что оставаясь в камере, я намеренно оставляю тебя в опасности. Я так не мог. Но теперь, Пит в надежных руках... Ну, если ты не против... У меня дом остался в наследство от дядюшки... Хотя, наверное, тебе и без меня нашли хороших опекунов... — Блэк сбился.

— Ох, видели бы вы его опекунов, мистер Блэк, вы бы еще раньше сбежали бы, — хмыкнула Гермиона. Гарри согласно закивал.

— Да я на все готов, лишь бы не возвращаться к Дурслям!

— Тебя отдали Петунии?! Они там что, с ума посходили? Да за тебя половина семей магов передрались бы, а тебя отдали магглам, да еще и Петунии, ненавидящей любое волшебство? А как же стихийные выбросы, которые надо контролировать и переводить в безопасное русло? А обучение традициям, ведению дел рода? Уж на что я не любил все это дело, из-за чего с семьей и ссорился, а все равно понимал и понимаю, что без этого никуда. Вот пусть только меня оправдают, я добьюсь официального опекунства! — возмущался Блэк. Гарри, кажется, даже о страхах своих забыл — открытость и эмоциональность Сириуса надежно перебили все опасения, и выглядел абсолютно счастливым, только что на шею новоявленному крестному не бросался. Тем временем, Люпин посмотрел на часы и охнул.

— Так. Время прогулки в Хогсмиде заканчивается, мне пора выгонять детей обратно в замок, кто еще не вернулся сам.

— Я еще напишу тебе, — уверенно заявил Сириус, — И знай, Гарри, если тебе или твоим друзьям что-то понадобится — я всегда помогу, чем смогу.

— Спасибо! — совершенно искренне ответил Поттер.

Блэк превратился в пса, Гарри укрылся мантией-невидимкой, и дети, в сопровождении Люпина, отправились обратно в школу. Пес провожал их почти до ворот, после чего еще посидел и потрусил обратно. Надо было вернуться в Лондон и рассказать все Белле.

Глава 51. Побег.

После разговора с Сириусом, Гарри очень хотел напроситься к нему в гости на рождественские каникулы, но и друзья, и профессор Люпин этому воспротивились. До официального оправдания это было опасно как для Гарри, так и для Сириуса, да и никто не отпустил бы Гарри на каникулы к беглому преступнику. А соврать Гарри мог разве что про поездку к Гермионе, которая на рождество собиралась остаться в Хогвартсе. Поездка "к Дурслям" вызвала бы слишком много ненужных вопросов, а поездка "к Невиллу" была слишком ненадежной версией — леди Лонгботтом водила близкую дружбу с госпожой директором. Так что Гарри вынужден был остаться в Хогвартсе и тщательно пытался делать вид, что вовсе этим не расстроен.

Гермионе, впрочем, было не до недовольного Гарри. Она доставала профессора Люпина на предмет способов защиты от дементоров. Все эти разговоры сводились к одному:

— Профессор, здесь всем плевать на нашу безопасность, а вдруг дементоры полезут в школу?

— На этот случай есть взрослые маги и учителя.

— Что-то против Волдеморта с василиском и Блэком взрослые ничего не сделали, как мы можем быть уверены? Вот вам я доверяю, но вы один, а если вы заняты будете, а если полнолуние?

К середине каникул Люпин сдался, устав выслушивать одни и те же аргументы, и рассказал Гермионе про заклинание Патронуса.

— То есть предполагается, что в присутствии дементоров надо вспомнить своё самое светлое воспоминание и при этом успеть сотворить сложные энергоемкие чары? — идея патронуса у Карины энтузиазма не вызвала, — Проще сжечь их. Силы уйдет не больше, а исполнение — проще некуда.

Гермионе, впрочем, было любопытно разучить новое заклинание просто потому, что оно для неё новое, а Невилл припомнил, что телесные патронусы можно использовать еще и для связи, так что за изучение заклинания под наблюдением Люпина друзья взялись с немалым энтузиазмом, используя в качестве манекена боггарт Гарри, превращавшийся в дементора.

Но, как известно, если все хорошо — готовься к крупным неприятностям. В последний день каникул, явившись на очередную тренировку чар патронуса к Люпину, друзья застали оборотня в состоянии тихого бешенства.

Ничего не объясняя, профессор протянул им письмо от Грюма. Старый аврор, ругая всех подряд, сообщал о побеге Питера Петтигрю из-под стражи и попытках министра уволить его под этим предлогом.

"Хорошо еще, что мы успели задокументировать его показания по делу Блэка", — писал старый аврор, — "И я теперь за этими бумагами слежу едва ли не тщательнее, чем за своей спиной. Дело уже у Боунс, суд должен состояться в ближайшую неделю. Скажи детишкам, чтобы за Блэка не волновались, и глупостей не делали, его оправдания мы добиться успеем. И сам тоже глупостей не делай, про зелье не забывай. И помни — постоянная бдительность!"

Друзья мрачно переглянулись.

— Сириуса ведь оправдают? — с надеждой задал Гарри волнующий их всех вопрос.

— Должны, — кивнул Люпин.

Новость о побеге Петтигрю появилась в утреннем Пророке, но буквально парой строчек. Впрочем, большего ожидать и не стоило. Гермиона призывала Гарри и Невилла утроить усилия в учебе, и поначалу они даже согласились, но вскоре запросили пощады.

— Мы же не собираемся идти ловить Петтигрю в ближайшее время, а к экзаменам мы уже давно все выучили. У меня даже по Зельям Выше Ожидаемого за все последние работы! — привел Невилл абсолютно неоспоримый аргумент, — Учиться, конечно, надо, но отдыхать-то тоже надо! И вообще, у меня экспериментальные силочки так завянут.

— А нам с тобой надо над ментальными щитами поработать, ты у меня совсем про них забыла, закопавшись в книжки. В начале года ты и сама отлично поддерживала иллюзию, а последнюю неделю мне приходится делать это за тебя, — вставила своё мнение Карина, - Отдохни недельку, оставь в расписании только школьную программу.

Гермионе пришлось согласиться, но бездеятельный отдых был противен её натуре, и девочка принялась расспрашивать Карину о её планах на будущее. И незнакомая сова с чистым листом бумаги, явно зачарованным, который Карина моментально спрятала в карман их мантии так, чтобы друзья этого не заметили, послужила к этому отличным поводом. Хотя понять содержание привязанного к бумаге послания девочка не сумела, догадаться, что это — каким-то образом зашифрованное письмо Карине, было несложно.

— Ну и чего тебе сын пишет? Или не он?

— Слышала такую поговорку: "От любопытства кошка сдохла"?

— А узнав интересующее — воскресла!

— А ты — не кошка, можешь и не воскреснуть. Случайно.

— Между прочим, тело у нас еще общее. А значит, меня это тоже наверняка касается!

— Касается. Косвенно. Возможно, в следующем году будет Турнир Трех Волшебников — некое мероприятие, в котором участвуют три школы магии, длящееся весь учебный год и подразумевающее смертельную опасность для участвующих. А это — легальная возможность обзавестись телом.

— Думаю, что я тебя не понимаю.

— Для ритуала мне понадобится жертва. И скорее всего таковой станет душа предыдущего обладателя приглянувшегося тела. И у меня будет минимум знаний о предыдущей личности моего нового тела. А смертельная опасность очень хорошо объясняет внезапные перемены характера. И, для полноты картины: одна из лучших учениц французской школы основательно раздражает моих мальчиков попытками их приворожить. И если турнир состоится — она, вполне возможно, будет в нем участвовать. Да и внешность у неё... неплоха.

— А на меня этот ритуал как-то повлияет? — Гермиона честно постаралась не думать о том, что это убьет какую-то совершенно незнакомую ей девушку. Эта мысль все еще была слишком жутковато-неприятной. Одно дело одержимый Квиррелл, а другое — ни в чем особенно не виноватая девушка.

— Кроме того, что меня больше не будет рядом? В долгосрочной перспективе, никак.

Интерлюдия. Отец и сын

Отец.

Древний замок казался необитаемым для сторонних наблюдателей, и это мнение было не так уж далеко от истины. В его залах обитал едва ли десяток человек. Нынешний владелец замка стоял на стене над обрывом к реке и наблюдал за медленно падающим снегом.

Формально, ему было шестнадцать, но он выглядел старше, а вспомнить свой реальный возраст точно уже не мог. Да и имел ли он значение для того, чья жизнь длится уже тысячелетия? Возродиться в теле ребенка-смертного было неприятно, но за каждую ошибку приходится расплачиваться. Впрочем, во всем были свои плюсы, и новизна ощущений — самый значимый из них. Многое из того, что казалось давным-давно наскучившим, заиграло новыми красками, а за такое стоило отдать прежнюю жизнь.

Тем более, что не все оказалось утрачено. Хотя тело смертного по физической силе никогда не сравнится с астартес, психическая мощь осталась с ним. Братья мертвы, и их не вернуть, но его женщина и его сын рядом. Почти — предстоит подождать еще несколько месяцев, прежде чем Карина займет своё место рядом с ним, но что такое несколько месяцев рядом с вечностью впереди?

Конечно, были и раздражающие моменты — например, глупые маленькие девочки, углядевшие в нем и его сыне перспективных женихов, всячески пытавшихся привлечь внимание и не понимавших отказа, или мадам директор, с не меньшим упорством пытавшаяся убедить его поучаствовать во всевозможных соревнованиях "за честь школы". Зато сын, получив возможность понаблюдать в мирной жизни не только за лучшей частью женского рода, перестал задавать излюбленный из своих глупых вопросов — "Почему ты выбрал именно маму, что в ней такого, чего не было во всех тех, что встречались тебе до неё?"

Это был один из тех вопросов, на которые он не знал, как ответить сыну так, чтобы тот понял. Сын по молодости не понимал отцовской требовательности и не имел перед глазами примеров несчастливых пар, чтобы понимать. Только теперь сын начал на деле понимать, что женщины, подобные матери — действительно не так часто встречаются, как хотелось бы.

Сейчас сын был в школе, и вернется только весной. Себе он выбил заочное обучение сразу после первого курса — "неожиданная" смерть отца этого тела оставила его старшим в семье, а взять под контроль навязанного опекуна и заставить исполнять любой приказ оказалось даже слишком легко, но сыну, на его взгляд, пребывание в обществе малолетних детишек было полезно. Он не мог сказать, что Карина плохо воспитала их сына, но понимание некоторых вещей приходит только с опытом общения с множеством разнообразных людей, а круг общения их семьи раньше был невелик.

Он не имел четких планов на будущее, предпочитая в целом их не строить. Возможно, стоит уйти в науку — некоторые разделы местной магии были ему незнакомы. Возможно, стоит отправиться в путешествие — природа этого мира красива и разнообразна. Возможно, стоит просто узнать, каково это — жить в мире, где не идет вечная война. Множество возможностей и вечность времени, чего еще можно желать?

Сын.

Когда он был ребенком в первый раз, он часто скучал в отсутствие сверстников. Постоянно отсутствующий отец и занятая домашними делами мать не могли уделять ему столько времени, сколько хотелось бы. Сейчас он отдал бы многое, лишь бы вернуть те времена. Всю свою жизнь он привык тянуться за старшими, за более опытными, всегда знал, к чему стремиться — но теперь он сам стал образцом для подражания и целью завистливых взглядов. А отец отослал его с глаз долой в толпу малолетних завистников, учиться у тех, кто был намного слабее и привык учить слабаков. Да еще и ехидно улыбался, утверждая, что это пойдет ему на пользу.

Что ж, если отец хотел разочаровать его в людях — это вполне удалось. А необходимость постоянно играть роль подростка утомляла. Отец вот этими играми не утруждался, но и не появлялся на публике, утверждая, что прямой контроль "опекуна" — интересное развлечение. Впрочем, смертные действительно очень странно, на его взгляд, реагировали на опекуна, что безукоризненно и бескорыстно соблюдает интересы "несовершеннолетних" подопечных. Так, словно это было ненормально.

Впрочем, за три года среди детей он действительно начал лучше понимать, что представляет из себя общество смертных. И это понимание ему явно пригодится — вернуться в привычное братство невозможно. И ему придется искать себе цель в этом мире и этом обществе.

Там, в прошлой жизни, он жил по инерции. Только сейчас он начал осознавать, что родители дали ему всё, а он просто взял, что дали, и даже не попытался понять, зачем ему это, и действительно ли так будет лучше для него. Отец дал ему оружие и войну, мать выбрала ему супругу, та, в свою очередь, заинтересовала его музыкой — но не было ничего, что он выбрал бы сам. И во многих детях он видел себя — такие же живущие по родительской указке и не задумывающиеся о том, что можно и иначе.

Порой он даже думал, что недостоин своих родителей — ведь им достало воли выбрать свой путь самим. Но, похоже, еще не поздно это исправить.

Глава 52. Правосудие.

Дни текли своим чередом. Гарри тщательно просматривал передовицы "Пророка", полагая, что такая новость, как оправдание его крестного, просто не может оказаться дальше второй страницы. Гермиона была с ним в этом солидарна, но в привычной дотошности просматривала газету полностью. Но весна приближалась, а новостей о Сириусе не было. Лишь в начале марта, когда Гарри уже совсем извелся и практически забросил учебу от беспокойства за судьбу крестного и старого аврора, искомая новость все же увидела свет.

"Запоздалое правосудие" — гласил заголовок утреннего "Пророка", украшенного большой колдографией Сириуса. Выглядел он, как и положено беглому узнику, на редкость жутко. Статья за авторством уже известной детям мисс Скитер в трагическом тоне поведала читателям о бедном, несчастном и никем не понятом страдальце, героически пошедшем против семьи, обманутом коварным другом, без вины проведшем в Азкабане двенадцать лет и сбежавшем "при первой же возможности", дабы защищать крестника в меру скромных сил.

Вторая же часть статьи была посвящена благородному господину министру, добившемуся правосудия, не менее благородной госпоже начальнице аврората и воистину демоническому образу Аластора Грюма. По версии Скитер, старый аврор был маньяком-убийцей, мечтавшим заточить в Азкабан как минимум половину магической Британии, а вторую половину — зверски убить: "Множество невинных и воистину достойных людей в конце войны было схвачено именно им. Некоторые смогли оправдаться, но сколько еще невинных заточено в тюрьме? И сколько их погибло от рук того, кто, по собственному признанию, никогда не пытался сохранить жизнь тем, кого захватывал?"

Скитер утверждала, что Грюм тщательно препятствовал установлению истины, намекала на его возможную причастность к побегу Петтигрю, но "с прискорбием сообщала", что ввиду отсутствия строгих доказательств его вины хоть в чем-нибудь, его просто отправили на заслуженную пенсию. Это отсутствие доказательств оказалось отменным поводом пройтись еще и по Краучу-старшему, который, по мнению журналистки, обеспечил полный произвол аврората в конце войны, что и привело к появлению (и безнаказанности) таких чудовищных личностей.

Соученики после статьи Скитер смотрели на Поттера с искренним и глубочайшим сочувствием, и каждый второй спешил узнать, что же думает Гарри по поводу чудовищного Грюма, так несправедливо поступившего с его крестным. Парень предсказуемо не выдержал, и подрался с особо настырными вопрошающими, сопроводив драку оправдательной речью в адрес Грюма и заработав в награду волну слухов о собственном подорванном психическом здоровье.

Люпин ходил с каменным лицом, и успокоить Гарри ничем не мог — своего бы внутреннего волка удержать от необдуманных действий.

Гермионе и Невиллу оставалось лишь запастись терпением и стараться держать Гарри подальше от прочих учеников. В конечном счете, дело дошло до того, что троица перестала даже появляться в большом зале, предпочитая сходить на кухню, которую по такому случаю показал им Люпин, и поесть там.

Кухня, как и домовики, повергли Гермиону в легкий шок: она-то думала, что "всё само делается", а оказывается — тут бедные порабощенные создания рабским трудом обеспечивают и еду, и уборку и всё прочее. На попытку Невилла объяснить ей, что это нормально, она искренне возмутилась и очень обиделась на друга.

Однако, голод и аргумент "есть все равно что-то надо, готовить сама ты не умеешь, так что поверь пока на слово Невиллу, а на каникулах разберешься, что и как на самом деле", не позволили девушке положить свое здоровье в борьбе за правое дело и демократические идеалы.

Карина, которой мысль о неприемлемости принудительного труда казалась на редкость абсурдной, оказалась перед интересным вопросом: как выяснить, что такое домовики и почему они в таком положении, раньше Гермионы, и как объяснить излишне справедливому ребенку, что возмущаться в происходящем нечем. Было у Карины такое стойкое подозрение, что раз домовики Хогвартса своим положением довольны и на робкие попытки Гермионы донести до них всю несправедливость их жизней реагировали искренним возмущением "глупой девочкой", то и бороться за их права — бесполезная трата времени.

Впрочем, заметив, как Невилл после уроков подозрительно шепчется с Драко, Карина не поленилась выяснить тему разговора, а выяснив — успокоилась. Невилл советовался с младшим Малфоем на тему одалживания Гермионе умных книжек, а возможно и проведения для неё консультации с взрослым чистокровным на тему "откуда пошла служба домовиков магам и почему это хорошо и правильно". Драко же интересовался причинами нелюдимости Поттера в последнее время — "скучно же, остроумие не на ком оттачивать", и обещал поговорить с отцом. Заодно выдвинул и другую ценную мысль.

— Вот смотри, Лонгботтом. Грейнджер у вас активистка, и не ленится бороться со всем, что ей кажется неправильным. Но не дура — и ей можно объяснить, что все хорошо, и вообще стоит оставить в покое ветряные мельницы. А что другие магглорожденные? А вдруг они думают точно так же, как Грейнджер, но молчат, ничего не понимают, не спрашивают, а потом приходят в министерство и начинают ерунду вместо законов проводить? Я вот всё пытался понять, как с Грейнджер познакомился, чем же они так от нас отличаются. Вроде такая же девчонка, поумнее многих даже. И тут вот ты спрашиваешь такие вещи, а я вот думаю — а ведь магглорожденных никто-никто не учит ни этому, ни всему остальному, что для нас очевидно. Помню, в поезде тогда, перед первым курсом, она меня все про традиции расспрашивала. Я ж решил, что она просто разговор поддерживает, а на самом деле знает всё. А она и правда ничего об этом не знает! Просто потому, что рассказать ей было некому. Но ей-то мы расскажем, а остальным кто расскажет? Почему вообще маггловедению нас в Хогвартсе учат, а их маговедению никто не учит?

Невилл ответа на вопрос не знал, но мысль его заинтересовала. И обещание Драко "Всё-всё выяснить и рассказать, и Грейнджер, и Поттеру, а то он же тоже с магглами рос, ничего не знает, поди. И крестный этот его тоже, чего он расскажет, он от семьи отрекся!" — легло в благодатную почву, заставив Невилла отправиться писать письмо бабушке.

Глава 53. Ликбез.

На пасхальные каникулы Гермиона хотела уехать домой, и мальчишки, почуяв грядущий срыв планов ликвидации её безграмотности в области домовых эльфов, принялись её отговаривать всевозможными способами. Самым действенным из них оказался толстый намек на бедного-несчастного Поттера, который за своими переживаниями о судьбе Грюма и квиддичем совсем забыл об учебе, и без её чуткого присмотра и повторения материала в каникулы всенепременно завалит экзамены.

Сам Поттер, правда, был против подобных аргументов, но отъезда Гермионы ему тоже не хотелось, хотя и по другим причинам. А потому заявил, что с такими аргументами отвлекать Гермиону от темы экзаменов они будут сами.

Так что в первый же день каникул Драко торжественно вручил Гермионе древний талмуд по теории магии "для подготовки к экзаменам", за который девушка с горящими глазами и принялась. Большую часть этих сведений именно по теории магии и истокам магических сил Гермиона знала и так благодаря рассказам Карины о варпе, и вполне смогла сопоставить рассказы старшей женщины с написанным в книге. Но помимо теории, в книге содержалось множество сведений об истоках разнообразных традиций и причинах запретов. В том числе и о том, что же представляют из себя домовые эльфы, откуда они появились и почему служат магам.

Домовые эльфы были мелкими паразитами, что появлялись там, где истончалась грань меж реальностью и варпом. В частности — в местах, где долгое время жили и колдовали маги. Они не могли существовать в реальности без постоянной подпитки магией, и в обмен на эту подпитку прислуживали магам. С эльфами владельцем территории заключались строгие договора, не позволявшие им пойти против приказа хозяина до тех пор, пока хозяин подпитывает их своей магией.

"Домовых эльфов продают, дарят и передают по наследству, словно вещи", — гласил текст, — "Но немногие помнят, что для истинной передачи владения необходимо заключение договора меж эльфом и новым владельцем. Без этого старый владелец может остаться истинным хозяином эльфа, и просто приказать эльфу подчиняться новому владельцу. В таком случае приказы истинного хозяина эльф оценит выше в случае возникновения противоречий. Также следует помнить, что эльфы обладают неким подобием разума, воли и желаний, отчего могут вольно трактовать нечеткие приказы, и даже действовать по собственной воле в отсутствие прямого запрета, чем вредить владельцу".

Глава про эльфов повергла Гермиону в глубокие раздумья. Мысль о жутком рабском труде она отбросила, но взамен пришли иные мысли.

— А кто, интересно, владеет эльфами Хогвартса?

— Директор, я полагаю.

— Директор, ты полагаешь? Дамблдор или Макгонагалл? Передал ли он права владения как следует, или нет? А если нет, то какими глобальными проблемами нам это грозит? И что вообще могут эти эльфы? Судя по тексту, на родной территории им никакие щиты не помеха, например...

— А это интересный вопрос. Но ответ на него знают только двое. Дамблдор и Макгонагалл. И, конечно, сами эльфы. Можно попробовать допросить одного из них, но остальные всполошатся и доложат. Возможно, что и тому, и другой. Да еще и тебя невзлюбят отдельно. Тебе оно надо?

— Понятно. А можно сделать так, чтобы они не узнали о допросе?

— Не думаю. Они заметят, что один из сородичей пропал или серьезно пострадал, а без серьезного вмешательства клятвы не обойти. Не думаю, что Дамблдор — идиот, который не позаботился о клятве неразглашения. Ну и доложат хотя бы из опасения за свою шкурку. С социальной точки зрения, мы весьма уязвимы.

— А мы можем быть уверены, что они не узнают о тебе, например?

— От существ такого рода я всегда ставила неплохую защиту, так что в этом мы можем быть уверены. Но вот о ваших тренировках в заброшенном классе наверняка знают все, кому надо.

— Ну, это еще не так страшно, там мы ничего такого не делали.

— Ну вот и не делайте.

Этими новостями она и отправилась делиться с друзьями. Те нашлись в "их" классе в компании Малфоя, занятые повторением пройденных чар. Гермиона хотела было возмутиться присутствием Малфоя, но сама же себя и одернула — Драко все чаще помогал их компании, и из просто знакомого медленно, но верно становился другом. Так почему бы и не допустить его к их занятиям, в сущности, не таким уж и тайным?

Драко с мнением о том, что Дамблдор вполне может оставаться владельцем эльфов Хогвартса полностью согласился.

— Макгонагалл-то полукровка. Да еще и выросшая в маггловском мире. Её мать сбежала с её отцом в 18 лет, и навряд ли много чего рассказывала ей из традиций. Вот и откуда ей знать про правильные договоры с домовиками, которых в доме маггловского священника отродясь не водилось?

— Откуда ты столько про всех знаешь? — подозрительно поинтересовался у него Гарри.

— Поттер, я чистокровный древнего рода. Семейное древо заучить меня заставили еще в пять лет. И Россы, из которых происходит мать вашего декана, там тоже есть. Ну и просто в таких убежавших из семьи очень любят тыкать носом, как в исключительно дурной пример, ни к чему хорошему не приводящий. Вот хоть на Макгонагалл посмотри, хоть на нашего декана старого...

— А он-то тут при чем? — тут же заметила Гермиона.

— Эм, — замялся Драко, — Ну, он тоже полукровка с матерью-волшебницей и отцом-магглом. И заметь, что он, что ваша Маккошка — одного поля ягоды даже по характеру! Принципы чистокровности, знаешь ли, не на пустом месте выросли.

— А я вот магглорожденная, и что? Посильнее всяких вот буду! — тут же возмутилась девушка.

— А толку с твоей силы, если ты не знаешь ничего, а научить тебя некому? — парировал Малфой, — Кто научит тебя тому, что чистокровные с материнским молоком впитывают? Вот дал я тебе книгу. Ты прочитала, что-то поняла. А другим гр... магглорожденным я эту книгу не дам — отец не позволит. А еще, ни в одной книге не может быть написано всего, всех тонкостей и мелочей. Даже рассказывая, я могу упустить что-то, что для меня — само собой разумеющееся, а для тебя — нет. Расти маги должны с магами, а не с магглами.

— Между прочим, тут он совершенно прав, — заметила Карина, — Воспитанием и обучением мага должен заниматься маг. А если маг больше озабочен тем, как скрыть от супруга свои силы, чем воспитанием одаренного ребенка — ничего хорошего не выйдет.

— В общем-то, Драко прав, — немного неловко заметил Невилл, — Не хочу ничего плохого сказать о магглах, но ты вот сама рассказывала, как вынуждена была прятать от родителей стихийную магию. Разве ж это хорошо?

— Ладно, ладно, не спорю, — все еще недовольно отмахнулась Гермиона, — Делать-то что будем?

— А ничего, — пожал плечами Поттер, — Жить и учиться. Как по мне, так Дамблдор, даже если и владеет эльфами, вредить нам не станет. В конце-концов, я надеюсь он тоже хочет убить Волдеморта.

Глава 54. Пророчество.

Предложение Гарри "жить и учиться" в преддверии экзаменов прозвучало, по мнению Гермионы, как нельзя кстати, и дало девушке отличный повод сорвать свое недовольство очередным указанием на недостатки маггловского происхождения, загоняв мальчишек по школьной программе. Так что к началу экзаменов друзья были абсолютно спокойны за результаты по всем предметам. Но Гермиона не была бы собой, если бы не нашла повода для волнений, даже выучив всё: профессор Люпин обещал полосу препятствий в виде практической части экзамена, а своего боггарта девушка еще не видела, и не хотела впервые увидеть в присутствии кого-то еще. Профессор был достойным человеком, но Гермиона полагала, что далеко не всеми секретами готова поделиться. Она даже решила заранее поговорить с профессором.

— Профессор Люпин, скажите, а на экзамене кто-нибудь увидит, какой у студента боггарт?

— Почему тебя волнует этот вопрос, Гермиона? — Люпин был явно озадачен, — Большая часть студентов уже видела боггартов друг друга на первом занятии.

— Но не все же. И вообще, не у всех пустяковые страхи вроде пауков. А вдруг мне боггарт мертвых родителей покажет?

— Вообще-то я не хотел бы заранее говорить о деталях полосы препятствий, и раскрывать местонахождение боггарта — если ты заранее знаешь, что перед тобой боггарт, с ним гораздо проще справиться. Но могу тебя успокоить — его действительно никто не увидит.

— А как вы тогда оцените правильность исполнения заклинания? — теперь озадачена была уже Гермиона.

— Меня волнует не правильность исполнения конкретного заклинания, а поведение студента, столкнувшегося с этим существом. Не справившегося и потерявшего голову от страха я легко отличу от веселого или спокойного справившегося, не так ли? — Люпин улыбнулся, — В конечном счете, важно не то, как именно вы справились с темным существом, а сам факт — справились или нет.

— Я поняла. Спасибо, профессор, — девушка кивнула, признавая рациональность такого подхода.

Экзамены ожидаемо не вызвали у Гермионы никаких сложностей, хотя от боггарта она не зря ожидала сюрпризов. Забравшись в дупло большого дуба в самом конце полосы и не увидев в нем решительно ничего, девушка развернулась с озадаченным видом.

— И смысл этого пустого дупла? — с некоторым недовольством подумала она.

— А оно не пустое, — отозвалась Карина, — А тебя учи, не учи — никак не научишься постоянной бдительности. Вот что толку от вызубренных заклинаний, если ты не замечаешь опасности?

— Боггарт не опасный, — сконфуженно и слегка обидчиво ответила Гермиона, успевшая обнаружить существо, оставшееся невидимым, за время очередной нотации на тему бдительности, — И вообще это экзамен, тут не должно быть ничего опасного и ничего не обнаруживающегося глазами. А почему это он невидимый?

-Мало ли чего где не должно быть. Меня вот в твоем теле тоже не должно быть с точки зрения всех окружающих. А насчет невидимости ты подумай. Как боггарт узнает, чего человек перед ним боится?

— Из мыслей? Ну да, больше неоткуда... А, он щиты пробить не может, что ли? И поэтому не понимает, чего я боюсь? Но почему он тогда не примет облик чего-нибудь из ложных воспоминаний?

— Близко, но не совсем верно. В силу своей природы, боггарт чувствует и меня тоже, и никак не может решиться, чьи страхи ему демонстрировать.

— Забавно. А делать-то чего?

Ответом девушке стало молчание, красноречиво намекающее на необходимость больше думать самостоятельно. Гермиона пожала плечами, наколдовала в пустоту "Риддикулус", и, широко улыбаясь, вылезла наружу, где учеников поджидал профессор Люпин, тут же озвучивший девушке оценку — заслуженное "Превосходно".

И все бы было хорошо, но с экзамена по прорицаниям Гарри вернулся на редкость взвинченным и тут же потащил друзей в их класс.

— А у неё глаза как закатились, и голос такой стал, не её совсем, резкий и громкий. И она сидит как статуя и вещает: "Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином..." Вот, даже наизусть запомнил, а ведь не заучивал ничего. Что это было? — Гарри нервничал, и нервничал серьезно. За этот учебный год он привык несерьезно относиться к пророчествам профессора Трелони, но это пророчество звучало слишком угрожающе.

— А потом она ничего не вспомнила? — уточнил Невилл.

— Ага, — кивнул Гарри.

— Ну, по всем признакам, это подлинное пророчество, — Невилл тоже нахмурился, а Драко добавил

— А пытаться помешать подлинным пророчествам — дело гиблое. Чем больше им мешаешь, тем вернее они сбываются.

— Карииин? А что ты думаешь по поводу этого? Что это за подлинные и не подлинные пророчества? Трелони лично мне кажется шарлатанкой! — Гермиона тоже взволновалась и тут же решила все выяснить.

— Пророчества — не моя специализация, малышка. Мой максимум — боевое предвидение на ближайшие несколько секунд. Однако пророки существуют. И им являются видения, которые можно трактовать по-разному. Часть сбывается, часть — нет, часть сбывается не так, как их трактовали. Это не самая простая область колдовства. Может быть, речь вообще не о Волдеморте, мало ли в мире Темных Лордов?

— Я вот других что-то не знаю.

— А много ль ты знаешь о, скажем, американском магическом сообществе? Но, в сущности, это не важно. Его стоит принять к сведению, и быть морально готовыми к повторению конца первого курса. А еще — учиться держать постоянную, слышишь меня, постоянную бдительность! Волдеморт не будет тебя спрашивать, где он должен быть, а где нет.

— А если это Трелони все придумала?

— Тебе дополнительная учеба лишней будет?— в последней фразе Карины прозвучало нескрываемое ехидство.

— А что мы можем сделать? — итог разговора Гермиона озвучила уже вслух, для друзей, — Кроме как принять эти слова к сведению и готовиться? Как мы можем помешать, если мы ни верного слуги не знаем, ни где сейчас Волдеморт, не говоря уж о том, что даже знай мы — мы ничего не умеем такого, чтобы с ними справиться.

— Слуга — точно Петтигрю, — проворчал Гарри.

— Так он давно сбежал уже, — отринул версию Невилл, — Нет, это кто-то другой. Надо внимательно прочесть завтрашнюю газету — вдруг кто еще из Азкабана сбежит?

Глава 55. Дом, милый дом

В утренней газете, впрочем, никаких сообщений о побеге Гермиона не нашла, на чем и успокоилась, сочтя пророчество Трелони очередным шарлатанским спектаклем. Да и все мысли о пророчестве надежно отбросил на задний план вопиллер, приземлившийся перед профессором Люпином в последнее утро перед отъездом студентов домой. Он еще не взорвался, а профессор уже побледнел, явно догадываясь, что там.

Гермиона вскинула палочку, желая уничтожить пакостный конверт, тоже полагая, что ничего хорошего для профессора там явно нет, но не успела. Письмо взорвалось и заорало на весь Большой Зал, обвиняя директрису и Люпина в подвергании учеников немыслимой опасности от присутствия оборотня в течение целого учебного года.

Макгонагалл выглядела возмущенной. Когда конверт проорался и рассыпался, она поднялась.

— Кто бы это ни сделал, это очень глупый поступок.

— Профессор, а это правда? — пискнула какая-то девочка со стороны стола Хаффлпаффа.

Макгонагалл замялась. Врать ей явно не хотелось.

— Какая разница? — громко возмутилась Гермиона. Может, она и немного понимала в традициях волшебного мира, но уж то, что этот вопиллер был послан, чтобы выгнать профессора Люпина из школы, было понятно даже ей, — У нас впервые качественно преподают ЗОТИ.

— Что б ты, грязнокровка, понимала и в преподавании, и в оборотнях, — встряла Паркинсон, — Оборотни — животные, и им вообще не место среди людей! Да их всех истребить надо, не то что преподавать разрешать. Кошмар какой!

— Дура ты, Панси, причем невнимательная, — проворчал Драко, — Все кто хотел, давно уже знали про профессора.

— И никто ничего не сделал? — Паркинсон перешла на визг.

В зале поднялся ор. Студенты частью громогласно возмущались, частью защищали профессора. Макгонагалл безуспешно пыталась навести порядок — учебный год уже кончился, итоги подведены, а её призывы соблюдать тишину тонули в общем шуме.

В конечном итоге, воспользовавшись "Сонорусом", Макгонагалл смогла перекричать яростно спорящих и уже готовых пустить в ход палочки студентов, и велеть им возвращаться в гостиные и отправляться к платформе в Хогсмид. Но Люпин выглядел подавлено, и Гермиона с разочарованием поняла: на следующий год у них будет новый преподаватель ЗОТИ.

Хогвартс-экспресс, выпуская клубы дыма, остановился у платформы 9 и Ў, и толпа школьников, соскучившихся по своим домам и семьям, высыпала наружу. Гарри, торопливо попрощавшись с друзьями и стребовав обещание регулярно писать, бросился к ожидающему его Сириусу. Гермиона понимающе фыркнула — друг всю дорогу сидел, как на иголках, в предвкушении первого лета без Дурслей. Чинно попрощавшись с отошедшим к родителям Драко и явно не желающим расставаться с друзьями Невиллом, девушка направилась к выходу с платформы, за которым её ждали мама и папа.

Гермиона отчетливо ощущала, что за время в Хогвартсе она сильно отдаляется от прежнего мира и от родителей. И не сказать, что ей это нравилось. Хотя они во многом не могли понять её проблем и переживаний, они все еще оставались её родными, она скучала по ним и была рада снова увидеться.

По дороге домой Гермиона воодушевленно расспрашивала родителей об их планах на лето. Джон и Джейн Грейнджеры такому интересу со стороны дочери только радовались, отдельно обрадовавшись отсутствию у неё планов надолго уезжать от них этим летом.

— Не пойми меня неправильно, дочка, я не хочу ограничивать твое общение с друзьями. Но все-таки, с ними ты десять месяцев в году, ты даже на рождество и пасху остаешься в школе, — Джон слегка неодобрительно покачал головой.

— Это сложно, пап, — Гермиона ощутила себя очень виноватой. Родители её любят, а она в каникулы только и думала, что о друзьях и экзаменах, — Я словно пытаюсь жить на два мира. Там все-все по-другому. А в этом году я толком не успевала читать ма... обычные школьные учебники... Я не знаю, как мне быть. Я уже не могу быть своей в обычном мире, ведь мне придется тогда не колдовать совсем. А там я тоже не ощущаю себя до конца своей. Помнишь, я писала о домовых эльфах? Для меня это непонятно, чуждо — а для тех, кто вырос в семьях магов, это обыденность. А в школе этому не учат.

— А зачем им? — философски отозвалась Джейн, — В школе же не учат пользоваться бытовой техникой, например, или общественным транспортом. Вот и маги не рассказывают о домовых эльфах и каминах.

— Мам, пап, я не хочу остаться без вас, — насупилась Гермиона, — Я же люблю вас. Но мне сложно жить на два мира. И бросать ни один я не хочу.

— Девочка моя, — Джейн вздохнула, прижав дочь к себе и взлохматив тщательно уложенные волосы, — думаю, после школы все станет проще и понятнее.

— Угу, после школы... Если мы вообще доживем до этого, со всякими василисками, Волдемортами и беглыми заключенными, — подумала девушка, но озвучивать мысль не стала.

— Доживешь, если глупостей делать не будешь, — попыталась успокоить её Карина, — А пока не порти себе и родителям долгожданную встречу, и развлекайся.

— "Если". А если нет? Тебя-то рядом не будет...Когда вот ты хочешь уйти?

— В течение следующего учебного года, скорее всего. Конкретнее я и сама не знаю. Мой супруг весьма непредсказуемая личность, и кто знает, какой момент он сочтет удобным? Впрочем, тебе в любом случае ничего не грозит. Я постараюсь остаться поближе к тебе, даже обзаведясь собственным телом.

— И на том спасибо, — грустное настроение, накатившее на Гермиону от этого разговора, не желало развеиваться. Джейн, заметив это, предложила не торопиться домой, а пройтись по магазинам и поужинать в кафе.

— Хорошая порция сладкого и новое платье отлично лечат от дурных мыслей, милая, — улыбнулась она дочери.

И хотя Гермионе действительно удалось отвлечься от мрачных мыслей, они не ушли окончательно, и девушка знала: о проблемах можно не думать, но от этого они не исчезают.

Впрочем, она действительно была рада снова оказаться дома.

Четвертый курс.

Интерлюдия. Барти и Барти

Бартемиус Крауч-старший устало спрятал лицо в ладонях. Иногда работы бывает слишком много: и финал чемпионата мира по квиддичу, и грядущий турнир — все это требовало от главы департамента международного магического сотрудничества работать от рассвета до заката. И безалаберность коллег из департамента магических видов спорта вообще и их главы Бэгмена в частности никак не облегчала стоящих перед Барти задач.

Но проблемы работой не исчерпывались. После оправдания Блэка и увольнения Грюма каждая офисная крыса в министерстве не упускала случая прошипеть что-нибудь нелицеприятное в спину Барти. А ведь во времена, когда он командовал департаментом магического правопорядка, ни одна из этих крыс и глаза поднять на него не смела! Он мог бы быть министром, гораздо лучшим, чем жирный идиот Фадж. Уж у него-то Блэк никуда бы не сбежал, и Грюм остался бы на посту, и прочие, кто якобы был под Империо, не отвертелись бы... И все рухнуло из-за сына.

Проклятый мальчишка! Барти-старший полагал, что дал своему сыну всё, что нужно для счастья в жизни. А мерзавец отплатил отцу такой черной неблагодарностью! Из-за сына он потерял и карьеру, и жену, из-за него пошел на преступление.

Барти-старший не знал, почему до сих пор держит сына под Империо, почему до сих пор не сказал ему два слова, сопровождающихся зеленым лучом. Только мысль о том, что его жена пожертвовала собой ради сына, и что она бы не одобрила этой авады, еще удерживала руку Барти-старшего. Даже министерство не было проблемой: палочка Барти-старшего не отслеживалась еще со времен его главенства в ДМП.

Часы на стене пробили одиннадцать вечера. Барти-старший вздохнул и поднялся с кресла. Нужно было вернуться домой, чтобы к утру снова быть в идеальном порядке. Да и сил работать над документами дальше просто не было.

Барти-старший вышел из кабинета, спустился в Атриум министерства и аппарировал домой. Усталость и постоянное нервное напряжение последних месяцев дали о себе знать, и немолодой маг просто сполз по стене коридора своего дома, не успев даже позвать эльфийку, и заснул на полу.

Барти-младший неподвижно лежал на диване в гостиной под мантией-невидимкой и бдительно прислушивался к каждому шороху. На часах стрелки указывали на половину двенадцатого. Эльфийка Винки шебуршилась на кухне, готовя ужин к возвращению мастера Барти-старшего и не заметив, что её хозяин уже вернулся, но не настроен ужинать. Барти-младший все слышал — и хлопок аппарации, и тихий стук тела об пол, подсказывающий — отец свалился от истощения.

"Другого шанса не будет", — сказал себе Барти-младший. Сегодня ему наконец-то удалось сбросить Империус отца. Но если отец поймет это — он снова наложит чары подчинения. А Барти-младший должен закончить начатое. Должен найти своего господина. Лонгботтомы ничего не сказали тогда, но даже под Империусом Барти-младший умел слушать. И он знал, где начать поиски: Албания.

Барти-младший тихо поднялся и на цыпочках вышел в коридор. Отец спал прямо на полу, волшебная палочка торчала из его кармана. С величайшей осторожностью, чтобы не разбудить отца и не привлечь внимания Винки, Барти-младший вытянул палочку и счастливо улыбнулся. Свобода, наконец-то!

Но прежде чем уйти, стоит обезопасить себя. И тихий шепот "Обливиэйт" заставил Барти-старшего забыть о судьбе своего сына. После же, Барти-младший подошел к двери в кухню. Она была неплотно прикрыта, и из щели лился свет. Прицелиться сквозь щель было непросто, но Барти-младший не спешил. Теперь, даже если отец проснется — он безоружен. Еще один "Обливиэйт" подчистил память эльфийке.

Барти-младший вышел на крыльцо и вдохнул полной грудью свежий ночной воздух. На его иссохшем лице играла счастливая улыбка безумного фанатика. Он всегда считался слабаком, но теперь он покажет им всем. Он найдет своего Лорда и вернет его к жизни.

Барти-младший аппарировал. Часы в гостиной показывали без одной минуты полночь.

Глава 56. Чемпионат мира по квиддичу

Гермиона не слишком любила квиддич, считая его мальчишеской забавой. Но Чемпионат Мира — это не школьные состязания, и может быть, будет интересно. Тем более, что письмо Гарри с приглашением на чемпионат требовало от неё покинуть родителей всего на неделю раньше, и было пронизано таким восторгом и предвкушением, что разочаровывать Гарри девушке совсем не хотелось. Да и родители вполне согласились с тем, что финал чемпионата мира не каждый день бывает, и даже не каждый год, и пропустить его будет обидно.

Так что Букля улетела обратно к Гарри с согласием на поездку. В ответном письме Гарри обещал приехать за день до матча и забрать Гермиону.

'Мы поедем сразу на место проведения. Там посмотрим матч, переночуем в палатках (ты не подумай, магические палатки — совсем не то, что маггловские!), а утром уедем к нам с Сириусом. Я думаю, тебе там понравится. Помнишь, я писал тебе, как заблудился в библиотеке Блэков?'

Гермиона подумала, что Гарри точно знает, чем её заинтересовать. Квиддич квиддичем, а вот перспектива вволю погулять по настолько огромной библиотеке — это совсем другой разговор.

И вот солнечным воскресным утром Гермиона, уже попрощавшись с родителями, сидела на чемодане и поджидала Гарри, который обещал появиться с минуты на минуту. Ей было любопытно, каким образом Поттер собирается прибыть. Но мотоцикл с гордо восседающими на нем Гарри и Сириусом все равно стал для неё сюрпризом. Они оба выглядели абсолютно по-маггловски, даже и не скажешь, что волшебники.

Лето с Сириусом явно пошло Поттеру на пользу, что Гермиона не преминула отметить.

— Привет, Гарри, отлично выглядишь!

— Привет! — Поттер с радостной улыбкой бросился обнимать подругу, — Ты как, готова?

— Как видишь, — Гермиона кивнула на чемодан и повернулась к Сириусу, с хитрой улыбкой наблюдавшему за крестником, — Здравствуйте, мистер Блэк.

— Добрый день, Гермиона, — Сириус ухмыльнулся, — Давай я уменьшу твой чемодан. Гарри написал тебе, как...

— Т-с-с, не порти мне сюрприз! — перебил его Гарри, — Герми, ты же мне доверяешь?

Лукавая улыбка Гарри тут же пробудила в Гермионе тонну нехороших предчувствий — Поттер явно задумал авантюру, а Блэк намерен ему потакать.

— Доверяю, — несколько неуверенно ответила она.

— Тогда садись! — Гарри указал на мотоцикл, — И мы с тобой поедем налегке, а Сириус аппарирует с вещами и к нашему приезду поставит палатку.

Гермиона молчала, явно сомневаясь.

— Да ладно тебе, это даже проще, чем на гиппогрифе, — попытался развеять ее сомнения Гарри, — Тут чары приклеивания есть! На гиппогрифе же ты не боялась в прошлом году!

— Вообще-то боялась. По крайней мере поначалу, — подумала Гермиона.

— И чего ты боялась? Не свалишься, кто ж тебе даст свалиться?

— Ну только если так...

— Ну ладно, ладно, но если я упаду — ты будешь виноват! — озвучила решение девушка.

Гарри просиял, обнимая Гермиону, и помог ей сесть поудобнее, а после сам сел перед ней.

— Держись за меня, чтобы было нестрашно, — произнес Гарри и, дождавшись, пока Гермиона ухватится покрепче, завел мотоцикл и повел его к выезду из города. Сириус проводил парочку взглядом и аппарировал.

На загородном шоссе, убедившись, что их никто не видит, Гарри активировал поле невидимости и поднял мотоцикл в воздух. Гермиона за его спиной испуганно пискнула — умом она понимала, что чары не дадут ей упасть, но всё равно было жутковато.

— Где ты научился водить? — поинтересовалась она, чтобы отвлечься.

— Сириус научил. А его — дядя Альфард. Сириуса родные не очень любили — они были ярыми поборниками чистокровности, а Сириус и его дядя ничего такого в магглорожденных не видели, ну и когда Сириус сбежал от сумасшедшей мамаши, его лишили наследства все, кроме дяди. Так что мы сейчас живем в особняке Альфарда Блэка. Жаль, что он уже умер. По словам Сириуса, он был классным дядькой. Хотел бы я с ним пообщаться...

За неспешной болтовней время в пути пролетело незаметно, хотя мотоцикл приземлился на поле, уставленном разнообразными палатками, спустя несколько часов.

Сириус уже ждал их. Палатка выглядела обыденно, но внутри представляла собой настоящую трехкомнатную квартиру, с кухней и ванной.

— Как видишь, внутри она гораздо уютней, чем кажется снаружи! — гордо заявил Гарри.

— Как доехали? — выглянул на звук голосов Сириус.

— Отлично, — сияющее лицо Гарри говорило само за себя. Гермиона только кивнула.

— Вот и славно. Погуляйте, развлекайтесь, прикупите сувениров — матч начнется ближе к вечеру. Только постарайтесь не заблудиться. Гарри, если что — свяжись со мной через зеркало.

Гарри и Гермионе не нужно было повторять дважды, тем более, что девушке очень хотелось пройтись своими ногами после полета на мотоцикле. А посмотреть в палаточном лагере магов со всего мира было на что.

На статут секретности большинство магов наплевало в угоду желанию показать себя. Некоторые палатки выглядели как маленькие дворцы, дети летали на игрушечных метлах и тыкали во все подряд волшебными палочками родителей. Попытки взрослых одеться по-маггловски дополняли образ сумасшедшего дома своей несуразностью. Гермиона сначала честно пыталась сдерживать смех, но в конце-концов сдалась — тем более, что Гарри тоже хихикал в кулак, да и Карина не считала нужным держать ехидные комментарии при себе.

День пролетел незаметно. Гарри взахлеб рассказывал подруге о фаворитах чемпионата, девушка слушала с определенным интересом — надо же знать, чего ждать.

— Охотники у ирландцев ну просто на голову выше, чем у болгар, — делился Гарри своим мнением по поводу итогов, — А вот ловец у них не ахти. А у болгар есть Крам. Картина получается, знаешь, как у Слизерина с Равенкло в прошлом году. Гориллы слизов никуда не годятся, но Драко куда лучше летает, чем эта китаянка Чанг. Или кто она там? Ладно, не суть. В общем, тут одно из двух — или Крам поймает снитч до того, как тройка Трой-Маллет-Моран набьет болгарам полтора десятка квоффлов в кольца, или уже после того. Линч меня там, или Малфоя перелетал бы наверное, а вот Крама перелетать ему не светит. Так что все зависит от снитча. Появится рано — победят болгары. А не появится — и болгар даже Крам не спасет.

— А за кого ты болеешь хоть? — улыбнулась Гермиона.

— За ирландцев — они к нам поближе, чем болгары. Наши то совсем с позором вылетели. Но тут на саму игру посмотреть стоит. О, смотри, омнинокли! Я как раз их искал. Там можно будет потом матч пересмотреть в замедленном режиме и с комментариями. Ты ведь знаешь, Вуд выпустился и у нашей квиддичной команды новый капитан будет. Я надеюсь им стать, а для этого мне надо понимать, как играют профи. Не хочется, чтобы наш факультет оказался в положении болгар.

— Что, Поттер, уже видишь себя новым Крамом? — раздался позади них знакомый голос, — Это ты зря, тебе до него как до луны пешком. Привет, Грейнджер.

Гарри и Гермиона обернулись к ухмыляющемуся Драко, который подошел к ним незамеченным.

— И тебе не болеть, Малфой. Но если мне до Крама как до луны, то тебе до него — как до соседней галактики, — отозвался Гарри.

— Привет, Малфой. И ты здесь, я погляжу?

— Ещё бы! Отец приглашен в верхнюю ложу самим министром! А вы где сидите?

— А у нас места на среднем ярусе, где потише и получше видно симпатичных вейлочек. Сириус говорил, болгары их целую труппу притащили в качестве талисмана. Хотя Гермиона красивее любой вейлочки, — тут же добавил Гарри, заметив возмущенный взгляд подруги. Малфой на это только ехидно хмыкнул, но нарываться не стал.

Втроем они и прогуляли остающееся до начала матча время. После Драко ушел к родителям, а Гарри и Гермиона встретились с Сириусом и отправились на свои места.

Стадион выглядел весьма впечатляюще, озвученные Сириусом цифры в сто тысяч волшебников со всего мира вполне могли равняться с цифрами гостей на чемпионатах по маггловским видам спорта, что, учитывая общее количество магов, было феноменально много.

Выступление талисманов Гермиону впечатлило. И отдельно она очень порадовалась тому, что Гарри не поддался всеобщей истерии от танца вейл. Мысль о том, что Поттер мог бы так же пускать слюни на этих нелюдей, вызывала у нее отчетливую ревность. А поглядев на разбрасывающихся золотом лепреконов — Сириус сразу предупредил их о фальшивости монет — Гермиона шепнула Гарри

— Только представь, а люди ведь их собирают. Какой простор для мошенничества.

Сам матч заинтересовал даже не понимающую в квиддиче Гермиону. Игроки носились над полем как молнии, уследить за квоффлом было сложно, а уж как в этой мешанине искать снитч, она и представить не могла.

Прогноз Гарри сбылся в полной мере: болгары ничего не смогли противопоставить ирландским охотникам и забили всего один гол, но снитч всё же достался Краму. Но счет 170-10 на момент поимки снитча не оставил болгарам шансов. Ирландские болельщики ликовали и шумели.

— Не Англия, так хоть Ирландия, всё равно почти свои, — довольно улыбался результату Поттер.

Глава 57. В поместье дядюшки Альфарда

Ночь в палаточном лагере прошла спокойно, а наутро Сириус всё так же аппарировал с вещами, а Гарри повез Гермиону на мотоцикле. Девушка уже почти не боялась, и наслаждалась свежим ветром, солнышком и веселой болтовней с Гарри.

Дом дядюшки Альфарда стоял на широком лугу, довольно далеко и от леса, и от маггловского шоссе. К нему вела грунтовая дорога, почти теряющаяся в густой траве.

— Там магглоотталкивающие чары, — пояснил Гарри, — Магглы видят тут старые руины. Ну а мы — вот эту красоту.

Дом и впрямь был красив. Двухэтажное здание из светлого камня под ярко-рыжей черепичной крышей не несло на себе ни следа мрачности, которой можно было бы ожидать от представителя семейства темных магов.

— Этот дядька был гениален, — вещал юный Поттер, ведя мотоцикл в гараж, — Мы с Сириусом нашли у него в подвале генератор электричества, так что там куча маггловской техники отлично работает, а то домовиков у нас нет, все самим делать приходится. Правда, мы так и не поняли, как он работает. Ну мы еще поразбираемся. Зато все блага цивилизации и никаких жутких печей на кухне а-ля Хогвартс, и никаких факелов на стенах. Вот так, я считаю, должны жить маги. А не устраивать себе средневековые условия.

— Ну, положим, не средневековые, водопровода в средневековье не было, но в целом... А как же разговоры про несовместимость техники и магии? — поинтересовалась Гермиона.

— А вот так же, как и мотоцикл. Проблемы есть, в основном с тонкой электроникой, но в целом всё работает. Я Драко приглашал на пару дней — он такие глаза делал при виде техники, — Гарри хихикнул, — До сих пор смешно, как вспомню.

— Вообще, судя по моим ощущениям, здесь грань меж варпом и реальностью довольно плотна, так что техника должна работать почти без сбоев. Это говорит о том, что дом не слишком старый, — прокомментировала Карина.

— Да, я тоже вижу это, но мне было интересно, как понимает это Гарри, — ответила Гермиона.

Сириус ждал их в небольшой столовой. Обед на столе был уже накрыт — никаких изысков, но и ничего несъедобного.

— Я думаю, вы оба проголодались за время полета, так что сначала обед, а потом экскурсия по дому, — Сириус улыбался, но что-то Карине в его взгляде не нравилось.

Но первые пару дней Блэк ничего не предпринимал, а Гермиона любовалась удивительно светлым домом и наслаждалась обществом Гарри, даже толком не добравшись до библиотеки. Только на третий день, когда Гермиона в одиночку устроилась в библиотеке за очередным талмудом 'для легкого чтения', повествующим об особенностях трансфигурации человека, Блэк подошел к ней.

— Сириус? — он настоял, чтобы девушка обращалась к нему по имени, — А где Гарри?

— Гарри поехал за продуктами. Даже домовики еду не из воздуха берут, а уж маги и подавно, — он ухмыльнулся, но его напряжение улыбка не скрыла, — Нам надо поговорить.

— О чем? — удивилась Гермиона. Напряжение собеседника было заметно даже ей.

— О твоем, ммм, хранителе.

— И откуда же вы знаете такие вещи?

— От кузины. Гарри же не в курсе?

— Нет, — отозвалась Карина, соизволившая создать иллюзию, — ты читай-читай, девочка моя, а мы с мистером Блэком... Пообщаемся.

Сириус и сам не особенно хотел общаться при девушке, а потому увел Карину вглубь библиотеки. Прежде чем начать разговор, Карина позаботилась о защите от подслушивания и подглядывания, не сомневаясь, что Гермиона попытается это сделать.

— Итак, о чем же вы хотели поговорить со мной, мистер Блэк? — поинтересовалась женщина. Ее вполне человеческий вид, похоже, придал Блэку уверенности, и он заговорил вполне спокойно.

— Меня волнует благополучие моего крестника. Гарри нравится Гермиона, вы знаете об этом?

— Да, и это вполне взаимно. Я не стану препятствовать этим чувствам — благополучие Гермионы для меня важно, хотя уже не первостепенно.

— Я считаю, Гарри должен узнать о вас.

— Зачем?

— Как это зачем? Он должен знать, что его девушка...

— Это уже ненадолго. Я не намерена оставаться в теле девочки дольше необходимого. Скоро у меня будет свое тело.

— Даже не хочу знать, откуда, — пробурчал Блэк.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — усмехнулась Карина, — Кстати о знаниях. Либо вы приносите магическую клятву неразглашения любых сведений обо мне, либо я помогу вам забыть об этом начисто. С вашей кузиной я оказалась непредусмотрительна, и совершенно напрасно. Что вам предпочтительнее? — хотя фраза подразумевала вопрос, тон ее однозначно сообщал, что альтернативного предложенным выбора у Блэка нет.

— Кто вы, хотя бы?

— Так я и назвала свое имя, — фыркнула Карина, — Утверждения 'не разглашать сведений об одержимости Гермионы Джин Грейнджер, о личности и деяниях демонов, которыми когда-либо была одержима Гермиона Джин Грейнджер' будет вполне достаточно.

Сириус сумрачно кивнул, проговаривая формулировку непреложного обета.

— Хорошо, — улыбнулась Карина, когда клятва была принесена и засвидетельствована, — Если захотите обратиться ко мне — называйте меня Кариной.

Гермиона была слегка недовольна итогами разговора, который Карина ей потом пересказала. Хотя она не слишком хотела рассказывать Гарри о своей одержимости, она считала, что ей придется это сделать для обоснования своих умений. Но Карина придерживалась иного мнения.

— Скоро я займу тело той француженки, которую выбрал мой муж. А ты, скажем, познакомилась с ней перед третьим курсом во время поездки во Францию прошлым летом. А ты с ней переписывалась весь третий год, а мальчикам не говорила, потому что она просила молчать, и ты не знала, как объяснить им то, что она объясняла тебе. И если они захотят, я и их поучу. Вот и все обоснование. Добавь тот факт, что они любят учиться гораздо меньше, чем ты — и никто на тебя не обидится.

О милой блондинке замолвите слово...

Я не планировала эту главу. Её не было. Но меня так достали и защитники, и противники милой Флёр, что я решила сказать в тексте о её мотивах.

* * *

Конец мая во Франции выдался теплым. Студенты в голубых форменных мантиях спасались от жары у большого фонтана во дворе замка Шармбатон или в тени изящных беседок. Экзамены почти закончились, и молодые маги веселились во всю, подтрунивая над теми, кому оставался еще один или два экзамена.

Флёр Делакур удобно устроилась в одной из дальних беседок, издалека наблюдая за веселящимися сокурсниками. На душе у девушки было неспокойно. И беспокоили её отнюдь не результаты экзаменов — она была уверена в безупречной их сдаче. Предмет её мыслей стоял у фонтана, о чем-то переговариваясь с младшим братом. Сетиан Вебер.

Она помнила его мальчишкой-первокурсником. Он уже тогда смотрел на всех свысока. И уже тогда полностью игнорировал её ауру.

Флер гордилась своим происхождением, гордилась бабушкой-вейлой и уже тогда, одиннадцатилетней девчонкой, хорошо понимала, какую власть над противоположным полом можно получить с небольшой помощью вейловских чар. Большинству мальчишек хватало её ауры, чтобы влюбиться и стремиться выполнить любой её каприз, и Флёр беззастенчиво этим пользовалась. Конечно, ей многие завидовали, но Флёр научилась обращать это себе на пользу и популярно разъяснять завистницам, что с ней проще и выгодней дружить, нежели враждовать. И наличие парня, не поддающегося её чарам стало для неё вызовом её способностям.

Со временем, другие парни обзавелись защитными амулетами, но это была лишь гонка вооружений: Флёр выведывала у бабушки всё более сильные чары, парни искали более сильные амулеты. Вебер по-прежнему не поддавался ничему. Ни чарам, ни более традиционным методам. Его взгляд, насмешливый и безразличный, взгляд, каким порой смотрели на неё взрослые мужчины, бесил Флёр до глубины души. Она готова была простить такое более старшим и опытным, но не мальчишке-ровеснику.

Она надеялась впечатлить его успехами в учебе, но её высшие оценки были результатами тяжелого труда и старательной учебы. Он же не появлялся на занятиях, приходя лишь на экзамены, но сдавал их легко, словно в мире не было ничего проще. И ее старания были ему безразличны.

Каждый год на выпускном балу она неизменно пыталась добиться приглашения. Каждый год он танцевал с кем угодно, но не с ней и не с теми, кто тоже, как и Флер, пытался его добиться. Шестой год подошел к концу, все разрешенные чары были перепробованы в предыдущие годы, а ее цель оставалась столь же далеко, сколь и в самом начале. И Флер решилась воспользоваться ультимативным методом.

Чары "вечной любви", насколько знала Флер, никто не мог отразить. Древние легенды вейл предостерегали, что эти чары может развеять воля Темного Принца и даже отразить их на саму вейлу, сделав ее рабыней того, кого она хотела приворожить, но бабушка утверждала, что ни Принц, ни иные древние боги давным-давно не проявляли свою волю в этом мире. А эти легенды — лишь легенды. Но все равно предостерегала Флер от использования столь мощных чар ради удовлетворения сиюминутной прихоти.

Но Вебер не был для Флер сиюминутной прихотью. Желание подчинить его себе стало для девушки целью и мечтой. А ради такого она готова была нарушить запреты как бабушки, так и закона. Законом доказанное применение "вечной любви" каралось смертью. Ведь эти чары не спадали со временем, а вызываемое ими состояние было сродни Империусу: у подчиненного вейлой человека не оставалось иных целей и желаний кроме угождения вейле. Никакой свободной воли.

Правда, применение чар нужно было еще доказать. А Вебер — сирота, и вступаться за него и что-то доказывать будет некому.

Так решила Флер и сейчас наблюдала за Вебером из дальней беседки. Следовало добыть его волос или каплю крови для наложения чар.

Режущими чарами почти без вложения сил Флер срезала пару волосков и осторожно левитацией потянула их к себе. Вебер проводил волоски взглядом и посмотрел Флер в глаза, найдя ее взглядом через весь замковый двор. Флер едва удержала чары от вспыхнувшей злости. Вебер понял, что она сделала, но насмехался, позволяя забрать волоски, не считая ее опасной для себя даже с такой форой, как его волосы, по которым можно навести на него многие проклятия.

Флер сжала волоски в кулачке и ушла из беседки, кипя от ярости и предвкушения мести.

Ночью перед балом она, укрывшись за пологом своей постели, колдовала над волосками в истинном облике вейлы. Она уснула, полная предвкушения. И не проснулась.

То, что пробудилось, уже не было Флер Делакур. Была бессловесная раба, готовая исполнить любой приказ хозяина. Чары отразились от ментальных щитов Вебера, ведь он заклинал свои щиты Именем и Волей Темного Принца.

* * *

О том, что произошло с Флёр, Сетиан узнал почти сразу же. Еще заметив попытку девушки стащить его волос, он понял, что та затеяла очередную попытку приворота, которая должна быть мощнее предыдущих. И несколько последующих дней держал на своем сознании боевые щиты в любое время суток. Отразившиеся от щитов чары он почувствовал, и наутро отправился искать Делакур, дабы оценить масштаб проблем. Масштаб оказался катастрофическим: Флёр не владела ни окклюменцией, ни иными видами защиты разума, а потому чары ударили по ней в полную силу, не оставив от прежней гордой и умной девушки ничего. В прежней жизни никто и слова бы ему не сказал, оставь он девчонку себе, но здесь у девчонки были родители, достаточно влиятельные, чтобы осложнить ему жизнь. Не смертельно, но неприятно. А значит, следовало ударить первым. И он отвел девчонку к мадам Максим, потрясая сводом законов и описанием вейловских способностей. И требуя для девчонки наказания, предусмотренного законом, демонстративно игнорируя намеки "неужели юному главе рода не пригодится верная, послушная и симпатичная жена?" и угрожая оглаской дела.

Разумеется, господин заместитель министра магии Франции Пьер Делакур не мог и не желал допускать и казни старшей дочери, и огласки этого дела, что почти гарантировало его увольнение из министерства. А потому начало лета Сетиан провел в Париже за увлекательными переговорами, выбивая из господина Пьера не только право оставить Флёр в своем распоряжении, но и значительную компенсацию "морального ущерба от невозможности выбрать себе жену самому".

Мадам Максим, которую в этой ситуации более всего расстраивала потеря достойного кандидата в чемпионы грядущего турнира, пыталась убедить Сетиана выступить, чего тот категорически не желал, а потому предложил "попытаться вернуть своей невесте рассудок". Хоть и предупредил и господина Пьера, и мадам Максим, что даже в случае успеха — прежняя Флёр не вернется, поскольку "самовлюбленная до глупости супруга мне, как главе рода, будет мешать".

Ни Пьер Делакур, ни мадам Максим даже не догадывались, что именно Сетиан подразумевает под "фамильными ритуалами из семейных тайников", которыми он обосновал и отражение чар, и грядущие изменения в характере Флёр. А Сетиан полагал, что повернул дело наилучшим образом: Флёр станет Кариной, Карина — вновь его женой, а родители Флёр будут радоваться и аплодировать, а не проклинать убийцу. А что Карине придется поучаствовать в турнире... Ей это всяко будет интереснее, чем ему!

Глава 58. Лето, прощай!

Теплым августовским утром Гермиона очень удивилась, не увидев Гарри на завтраке.

— А где Гарри? — поинтересовалась она у преувеличенно сосредоточенного на завтраке Блэка.

— Кажется, он с вечера сидит в библиотеке, доделывая домашнее задание на лето, — пояснил тот, — К моему стыду, мы совершенно об этом забыли.

Бросив на Блэка укоризненный взгляд, Гермиона взяла чашку кофе и тарелку с тостами, и отправилась в библиотеку, дабы накормить, прочесть нотацию о неоткладывании дел на последний момент и, конечно, помочь с уроками.

Поттер действительно нашелся в библиотеке, уснувший над учебником по зельеварению. Рядом лежало дописанное эссе. Гермиона подвинула пергамент в сторону, мимолетом заметив, что чернила явно высохли давно, да и учебник раскрыт на теме из середины задания, а не из конца, и поставила чашку с тарелкой на стол. Девушка мягко погладила друга по плечу.

— Гарри, просыпайся, уже утро!

Тот поднял голову, имея спросонья очаровательно-взъерошенный вид.

— Доброе утро... — почуяв запах кофе, Гарри повернул голову и заметил свой завтрак, — Ух ты, это мне? Спасибо, Миона, ты просто чудо! — прежде, чем Гермиона успела среагировать, Гарри привстал со стула и сцапал ее за талию, утянув к себе на колени. Гермиона отчетливо смутилась, но встать не попыталась. Гарри же потянулся за кофе и едва его не пролил, на что Гермиона все-таки отреагировала.

— Давай ты поешь нормально?

— А вдруг, пока я ем, самая красивая девушка в мире от меня сбежит в недра этого храма знаний? — шутливо напугался Поттер.

— Это какая же? — поддержала игру Гермиона, оглядываясь по сторонам.

— Та, что сидит у меня на коленях!

— Ты мне льстишь!

— Ни капельки!

— Ну ладно, тогда не сбегу, пока ты ешь.

— А потом?

— Посмотрим по твоему эссе, — Гермиона все-таки слезла с колен Гарри, взяла ранее отложенный в сторону пергамент и углубилась в чтение.

— Очень даже хорошо, — довольно кивнула она десяток минут спустя, когда Гарри доел, — Тут даже можно ничего не поправлять. Думаю, ты даже заслужил поощрение, — Гермиона наклонилась и легонько чмокнула Гарри в щеку. Он попытался снова поймать ее, но не преуспел.

— И все? — Гарри попытался скрыть разочарование, но не слишком успешно.

— А ты как думал, ты же мне просто друг! — Гермиона улыбалась слишком хитро, чтобы ее слова заслуживали доверия.

— Женщины... — грустно вздохнул Поттер, — Я целый год пытаюсь привлечь ее внимание, а она разбивает мне сердце, утверждая, что я ей просто друг! Гермиона, я тебя люблю! Прошу, стань моей девушкой, ведь твоего отказа магический мир не переживет!

— Сириус определенно на тебя плохо влияет, — улыбнулась Гермиона, — И куда только делся тот скромный мальчик Гарри, который мне так нравился? И почему это не переживет?

В ответ на это Гарри состроил самое благообразное выражение лица, на какое только был способен.

— Ну, как несчастный отвергнутый влюбленный, я пойду утоплюсь в Черном озере, и отбивать авады Волдеморта лбом будет некому.

— Шантажист какой! Да, пожалуй магический мир мне еще немного жаль. Я подумаю над твоим предложением. Подумаю и решу... — тут девушка сделала длинную, многозначительную паузу, — Что я согласна.

Гарри моментально просиял, вскочил со стула, крепко обнял Гермиону и поспешил закрепить успех поцелуем.

Только полчаса спустя Гермиона вспомнила, что они в доме не одни.

— Ой, а Сириус сюда не заглянет? — поинтересовалась она, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы.

— Нет, — поспешил успокоить ее Гарри, — У него сегодня дела. И, сдается мне, что эти дела зовутся Эмми. Я видел у Сириуса колдографию. Строгая дама. Но у нас совершенно точно есть еще несколько часов полного уединения, и я думаю, мы найдем им применение.

Когда внизу раздался хлопок аппарации и громкий топот шагов, Гарри и Гермиона отвлеклись друг от друга и судорожно принялись приводить себя в порядок. Гермиона так боялась, что Сириус по их виду догадается, что они целовались, что Карина, с самого утра отгородившаяся щитами, дабы не смущать подопечную, перехватила контроль и сама с легкой помощью магии восстановила прически и привела одежду юной парочки в порядок. Гермиона успокоилась, еще не зная, что об их занятии всё равно легко догадаться по припухшим губам. Впрочем, Сириусу почти хватило такта не среагировать — он только улыбнулся и показал Гарри большой палец за спиной Гермионы.

Первого сентября на платформе 9 и 3/4 Гермиона выглядела почти недовольной. Такое хорошее лето — и так быстро кончилось.

Сириус проводил их до вагона, помог затащить чемоданы в поезд и аппарировал домой, а Гарри и Гермиона отправились искать Невилла. Тот нашелся быстро, и был не один. Рядом с ним в купе сидела светловолосая и очень экстравагантно одетая девушка. Он радостно улыбнулся друзьям и поздоровался.

— Привет, Гарри, Гермиона. Познакомьтесь — Луна Лавгуд, третий курс Рейвенкло, удивительная девушка и моя невеста.

Глава 59. Луна Лавгуд

— Невеста? — Гарри выглядел очень удивленным, — Дружище, поздравляю, очень рад за тебя, но ничего себе ты быстрый.

— Ничуть не более, чем ты, — хмыкнул Невилл, — но ты был слишком увлечен Гермионой, а Гермиона — учебой, чтобы заметить.

Гарри и Гермиона потупились. Они действительно мало внимания уделяли другу в прошлом году.

— Луна, мы очень рады знакомству, — решила разрядить обстановку Гермиона.

— Я тоже рада, — тепло улыбнулась Луна, глядя Гермионе в глаза.

— Какую милую девочку нашел себе Невилл, — фыркнула Карина, в доли секунды поднимая под остатками привычного щита иллюзорных воспоминаний классический боевой щит.

— Что вообще это было? — шокировано поинтересовалась у Карины Гермиона.

— Ментальная атака высокого класса. Я б сказала, на уровне недообученного бета-плюс. До моих возможностей еще далеко, но на фоне общей картины — исключительно. Примерно с такой же силой по нам прошелся Снейп. Примерно — потому, что умения у него заметно больше, а вот голой силы — поменьше.

— И откуда у нее такие таланты?

— А я откуда знаю? Врожденный талант и обучение. Да и щиты у нее неплохи для ее возраста и силы.

— Как интересно, вокруг тебя совсем нет мозгошмыгов, — глубокомысленно заявила Луна, — Но, кажется, ты дружишь с лунопухами?

Гарри и Невилл переглянулись.

— Мозгошмыги? Лунопухи? Это вообще что? — поинтересовался Гарри.

Невилл пожал плечами.

— Какие-то несуществующие создания. Луне нравится о них рассказывать, но, честно сказать, я мало понимаю в этом.

— Луна, а ты можешь показать нам мозгошмыга? — Гермиона тоже не поняла, к чему это Луна, но хотела во всем разобраться.

— Не здесь, — покачала головой Луна, — Мозгошмыги не любят, когда их делают видимыми.

— Ну а описать ты их можешь?

— Они все разные, у каждого свои. Розовые, голубые, радужные... Лунопухи обычно оттенков сиреневого и фиолетового.

— Так, а вот я кажется начинаю понимать. Впрочем, время терпит. Нам она не опасна.

— Что понимать? — Гермиона явно не улавливала ход мыслей наставницы.

— Мне кажется, что девочку попросту кто-то учил демонологии в нестандартных терминах. Это вполне уместно при обучении маленьких детей. Особенно с учетом того, что в магическом мире демонологи явно непопулярны. Это объясняет и ее ментальные щиты, и силу удара — без этого к демонологии не стоит даже приближаться. Дай-ка я кое-что у нее уточню.

— Луна, а кто тебе про них рассказал?

— Мама. Но ее больше нет, а папа опасается мне рассказывать больше, чем я уже знаю, — Луна отчетливо погрустнела, — Но, может быть, твои друзья-лунопухи мне помогут?

— Гермиона, это же просто выдумки... — Гарри выглядел озадаченным.

Девушки практически одновременно покачали головами. Гарри оглянулся на Невилла в поисках поддержки, но тот выглядел столь же озадаченным. Похоже, он не задумывался о том, что все эти воображаемые существа могут быть не просто выдумкой.

— Я поговорю с лунопухами, — Гермиона улыбнулась Луне. Гарри посмотрел на Гермиону долгим взглядом, отчетливо намекавшим — подруга задолжала ему объяснения — и решил сменить тему, обратившись к Невиллу.

— А когда вы успели помолвку справить, и чего нас не пригласили?

— Буквально в последний день. Я и сам не знал до последнего момента, меня бабушка перед фактом поставила. Не то, чтоб я был против или повода не было, но всё равно неприятно. И позвать никого не успел — невежливо же за день до праздника приглашение высылать, — Невилл поморщился, но на Луну посмотрел извиняющимся взглядом, не желая обидеть девушку.

— И что же был за повод? — с улыбкой поинтересовалась Гермиона.

— Мы все каникулы вместе провели, — вместо смутившегося Невилла ответила Луна, — То у него, то у нас с папой. Это было весело! Невилл столько знает о магических растениях, а мамин сад, к нашему с папой стыду, почти погиб, и мы вместе его восстанавливали. А еще помогали папе писать статьи в 'Придиру'. А госпожа Августа — оказалась очень доброй и понимающей. Я боялась, что она не позволит нам с Невиллом быть вместе, но вместо этого она сама настояла на помолвке. Пусть и попросила папу провести ритуал максимально скрытно.

— Твой папа пишет статьи в 'Придиру'? — изумилась Гермиона, полагавшая этот журнал сборником бредовых выдумок похлеще статей Скитер, но из вежливости придержавшая это мнение при себе.

— Папа — главный редактор 'Придиры', — пояснила Луна, — И ему всегда нужны хорошие статьи. Но писать их почти некому. Так что он все делает сам, и свободного времени у него почти нет. Я с трудом убедила его остаться на лето в Англии. Но, может быть, в следующем году мы сможем поехать на охоту за морщерогими кизляками уже с Невиллом... Это будет очень увлекательно!

Судя по лицу Невилла, идея охоты на воображаемое существо его не очень привлекала. Однако ради довольной Луны он был вполне на это готов.

— Может быть, — кивнул Невилл, и добавил шепотом на ухо Поттеру, — А сам-то когда Гермионе уже предложение сделаешь?

Гарри отчетливо смутился и ответил так же шепотом.

— А куда спешить-то? Я даже не думал еще... Я ей только-только встречаться рискнул предложить... И то, меня Сириус чуть ли не Феликс Фелицисом отпаивал, чтобы я не дергался.

— Зелье удачи? Оно же запрещено? Да и в таких делах...

— Как я потом понял, не было ничего. Но уверенности в себе мысль о том, что Фелицис я все-таки выпил, мне прибавила основательно.

Луна с улыбкой наблюдала за шепчущимися мальчишками, а потом жестом пригласила Гермиону пройтись с ней и дать Гарри и Невиллу спокойно посекретничать. Гермиона возражать не стала, и девушки покинули купе.

— Так что думают твои друзья-лунопухи? — поинтересовалась Луна у Гермионы.

— Мои друзья-лунопухи, — в тон Луне ответила перехватившая контроль над телом Карина, — думают, что скоро станут не воображаемыми, а настоящими друзьями. И тогда они смогут попытаться объяснить тебе то, что не успела объяснить тебе мама.

— У тебя хорошие лунопухи, — кивнула Лавгуд, — Необычно добрые. Но как ты с ними подружилась? Обычно они слишком эгоистичны, чтобы с ними дружить. Как, впрочем, и другие.

— Это, — Карина слегка помедлила перед ответом, — молодые лунопухи. Не совсем обычные. Я им понравилась. А вот как — секрет. Уж извини.

Луна улыбнулась, понимающе кивнув.

— Хорошо. Надеюсь, мы тоже подружимся — и с тобой, и с твоими лунопухами. Спасибо, что приняла меня всерьез.

Глава 60. Дорогие гости

Время шло своим чередом. Конечно, многих огорчило отсутствие квиддичного кубка, но ожидание Турнира Трех Волшебников перебивало это недовольство. В каждой гостиной студенты обсуждали способы пробраться на турнир тем, кто младше семнадцати, варианты возможной защиты, делали ставки на возможных чемпионов. Лаванда Браун распространила среди девушек слух о том, что на рождество будет устроен Святочный Бал, а потому девушки загодя задумались о нарядах и возможных партнерах.

Конечно, о необходимости купить парадную мантию было написано в письме со списком учебников, но парадная мантия и бальный наряд — вещи разного калибра. И если наряды и планы на них от подружек скрывались тщательно, ведь, как известно, нет ничего хуже для девушки, чем одинаковое платье с кем-то еще, то возможные партнеры обсуждались повсеместно. В целом, девичье население Хогвартса разбилось на два лагеря: первые полагали, что надо срочно выбрать партнера и оборонять от покушений на него со стороны товарок и, позднее, коварных иностранок, вторые же придерживались мнения, что стоит подождать гостей и присмотреться к ним. Ведь Парвати услышала от Лаванды, а та от Мариэтты, а та от троюродной тетушки, что в число гостей войдет сам Виктор Крам! Вот уж воистину достойная цель для охоты, не то что местные знаменитости, из которых единственно значимая — Гарри Поттер, а того уже окрутила коварная Грейнжер.

Коварная Грейнджер же еще с лета точно знала, что бал — будет. А потому последние дни лета Сириус учил Поттера не наступать на ноги партнерше в танце, а Гермиона с помощью Карины рисовала выкройки. Заказывать наряд она решила в последний момент — меньше шансов, что готовое платье кто-нибудь увидит и скопирует. В согласии же Гарри составить ей пару на балу девушка не сомневалась. Что совершенно не мешало ей бдительно следить за каждой, кто осмеливалась бросить на её Гарри заинтересованный взгляд, и одаривать чересчур заинтересованных разными неприятными сглазами.

Мужская половина замкового населения на шевеления девичьей половины взирала с недоумением. Сами пустили сплетню, сами из-за неё переживают. Вот зверствующая Макгонагалл — это действительно проблема. Госпожа директор, продолжавшая вести трансфигурацию, над студентами четвертого курса и старше злобно издевалась (по версии студентов), ну или пыталась вложить в их головы достаточно знаний для успешной сдачи кому СОВ, а кому и ЖАБА (по своей версии).

В общем и целом, скучно не было никому. И объявление, вывешенное за неделю до приезда заморских гостей, еще выше подняло градус ажиотажа. И вот, в шесть часов вечера 30 октября, холодным осенним вечером, все студенты и преподаватели выстроились перед замком, ожидая делегации Шармбатона и Дурмстранга. Когда в небе появилась запряженная гигантскими пегасами карета, студенты выдохнули скорее с облегчением, чем с восхищением — стоять на одном месте на ветру и холоде было, мягко говоря, неприятно.

Французская госпожа директор, мадам Максим, впечатляла. Величественная и красивая, несмотря на внушительные габариты, дама тепло поздоровалась с Макгонагалл. Вид же французских студентов, в большинстве своем кутавшихся в тонкие шелковые мантии, заставил многих студентов Хогвартса позлорадствовать. Впрочем, Гермиона на большинство не смотрела. Она не отрывала взгляд от единственного шармбатонца, чье присутствие действительно имело для нее значение. Он стоял сразу за мадам Максим, оглядывая Хогвартс и его студентов с видом бога, спустившегося к жалким смертным. Вот он заметил ее, и его взгляд разительно переменился. Гермиону передёрнуло от этого собственнического взгляда. Она очень остро ощутила сейчас свою беззащитность, чувство крошечного крольчонка перед громадной змеей. Жутко, но даже помыслить нельзя о том, чтобы отвести взгляд. Далеко не сразу она заметила, что он держит под руку девушку явно вейловской наружности. Ярость моментально смыла ужас. Эта вейла смеет стоять рядом с ним!

Только утратив контроль над телом, Гермиона смогла успокоиться и осознать, насколько сильно повлияло на нее всего лишь внимание этого... Нет, назвать его человеком она точно не могла. А вот перехватившая контроль над телом Карина даже усилившуюся ауру внимания воспринимала без вреда для себя. Напротив, она купалась в этом внимании, наслаждалась им, так долго будучи его лишена.

Гарри недовольно ткнул ее в бок. Его совершенно не радовало то, как завороженно его девушка пялилась на какого-то незнакомого француза. Гермиона почувствовала себя виноватой перед ним и в очередной раз задумалась, как она будет ему объяснять и лунопухов, и этот эпизод. Карина же с явной неохотой взяла себя в руки и перевела взгляд на забурлившее озеро, из которого начал подниматься корабль Дурмстранга.

Дурмстранговцы оказались предусмотрительней, и в своих тяжелых меховых шубах чувствовали себя куда комфортнее шармбатонцев. Директор Дурмстранга, Игорь Каркаров, поприветствовал Макгонагалл с улыбкой, но эта улыбка с холодным, бегающим взглядом совершенно не вязалась. Да и голос поздоровавшейся с ним Макгонагалл был далек от всяческой приязни. Впрочем, большинство студентов куда больше интересовалось Виктором Крамом, стоявшим рядом со своим директором. Перья у большинства остались в гостиных, а потому нашедшийся у одной из девушек тюбик помады стал предметом страшной ссоры.

Пока жаждущие автографа знаменитости девушки ссорились, собственно знаменитость со своими соучениками прошел мимо и сел за стол Слизерина. Шармбатонцы предпочли стол Равенкло. Карина вернула контроль Гермионе, и та принялась шушукаться с Гарри, обсуждая дурмстранговцев и всеобщий ажиотаж по отношению к Краму.

— Можно подумать, он сейчас исчезнет. Если уж так хочется автограф, впереди еще целый год.

В этом вопросе Гарри был с ней солидарен, разве что добавил, что хотел бы пообщаться со знаменитостью на профессиональные темы. Хоть он и не собирался идти в профессиональный спорт после школы, за три года многое измениться может, да и в школьном чемпионате пара-тройка неизвестных противнику финтов пригодятся.

После торжественного ужина Макгонагалл поднялась и принялась рассказывать правила турнира.

Глава 61. Ритуал

Праздничный ужин в честь приезда гостей для Гарри и Гермионы прошел в мрачном молчании. Поттер не хотел допытываться при всех, не желая давать поводы сплетникам, а Грейнджер придумывала отговорки и объяснения. Ни одно не казалось ей достаточно убедительным и правдоподобным. Карина молчала, отгородившись щитом, и Гермиона ничуть не сомневалась: наставница обсуждает с мужем детали ритуала. И надеялась только, что ритуал не станет для неё неожиданностью. Однако, её надеждам не суждено было оправдаться. Карина подняла их тело посреди ночи и под надежной иллюзией повела в лес.

Флер и Сетиан уже были там. Колдун дочерчивал ритуальный узор. Медленно наполняющиеся силой линии мерцали на земле и в воздухе, образуя многомерный рисунок. Сама Гермиона могла только оглядываться, и она предпочла разглядывать Флер, а не узор, от которого веяло жутковатой силой. Впрочем, пустой взгляд девушки, толсто намекающий на сильные чары подчинения, тоже выглядел неприятно. Но Карина неплохо рассчитала время — ждать Гермионе пришлось недолго. Колдун отошел, оценивающе оглядев получившийся узор.

— Мда. Не лучшее из того, что я чертил, но сойдет. Я бы предпочел, конечно, провести нормальный ритуал с должной гекатомбой и создать тебе твоё тело, но раз ты не хочешь...

— Нет необходимости так светиться. И объяснять, как рядом с семнадцатилетним парнем нарисовалась из ниоткуда сорокалетняя жена, лично я не желаю, — фыркнула Карина, отводя их с Гермионой тело на их место в узоре. Флер, повинуясь приказу Сетиана, встала в фокусе по центру. Сам колдун, еще раз оглядев узор, шагнул в рисунок, окружил его защитным барьером, чтобы никто и ничто не могло случайно помешать ритуалу, и начал читать заклинание.

Гермиона закрыла глаза и очень жалела, что не может пошевелиться и зажать уши. Впрочем, пурпурное сияние узора, наливавшегося силой, было отчетливо видно сквозь закрытые веки. Поверх плавного и певучего речитатива творящихся цепочкой заклинаний все громче становился высокий и тонкий звон. От него хотелось убежать, зажав уши, сделать все, что угодно, лишь бы не слышать безупречного диссонанса в сочетании звучащих нот. Но девушка не могла не признать, что в этой безупречности противоположностей есть своя красота и очарование. И когда звон, достигнув своего пика, заглушив даже голос Сетиана, оборвался — Гермиона даже на секунду пожалела об этом. Но лишь на секунду — после на неё навалилась чудовищная слабость и она плавно осела на землю прямо там, где стояла, успев краем глаза заметить, как колдун повернулся к чему-то за защитным барьером.

* * *

Обе девушки потеряли сознание, и Сетиан точно знал, что очнутся они не сразу. Возможно даже через пару часов. И он повернулся к сбросившему скрывающий от глаз артефакт пареньку, половину ритуала ошивавшегося за барьером.

— Ты! Что ты сделал с Гермионой?! — заорал колдуну парень, стоило обратить на него внимание.

Первым порывом Сетиана было пристукнуть паренька на месте, но ему показалось, что это лицо он где то видел. Ах да, британский национальный герой... По мнению Сетиана, единственным достоинством глупого паренька была храбрость. И наглость, хотя это уже сомнительно. Пожалуй, мальчишку станут искать. Карина не одобрит лишних проблем. Его милая девочка всегда предпочитала мирное решение вопросов силовым методам. Ответить ему, что ли?

— Ничего, что каким-либо образом повредило бы ей.

— Я тебе не верю! — паренек сжимал в руках палочку, но Сетиан сомневался, что тот сумеет эффективно ей воспользоваться. За то время, которое местные школьники произносили заклинания и махали палочкой, он успел бы в былые времена убить их раз сто. Но и в нынешнем жалком состоянии он не считал парня угрозой. Щит, впрочем, снимать пока не стал, мало ли.

— Кажется, ваш директор зовет этот лес "запретным". Да и запрет покидать гостиные после отбоя имеется. Что, в таком случае, ты тут делаешь посреди ночи? — к словам Сетиан прибавил легкое внушение, заодно поинтересовавшись ментальной защитой паренька и убедившись в её полном отсутствии.

— Я сидел в гостиной, хотел спросить у Гермионы наедине, чего она пялилась на тебя, но она сразу убежала в спальню после ужина. Она никогда так не делала и я решил проследить за ней по карте. А потом увидел, как она вышла из спальни и пошла в лес! Я испугался за неё и пошел за ней!

— То есть, ты здесь из-за девочки... И что же заставило тебя рисковать ради неё, м?

— Она мой друг! — на этих словах парень слегка покраснел, но эмоциональный спектр говорил лучше мимики. Что ж, любовь — и впрямь повод вершить безумства.

— Друг, значит? Ну-ну. Так или иначе, я не солгал, говоря, что ничего, что повредило бы ей, я не делал.

— А что ты вообще делал?

— Ты знал, что твоя подруга — одержимая?

— Что? Это как Квиррелл, что ли?

— Не знаю, кто такой Квиррелл, и как ты ухитрился пережить встречу с одержимым, но твоей подруге повезло. Она делила тело с духом моей жены. А маленькие девочки меня как-то не привлекают. Ритуал, свидетелем которого ты стал, разделил их. И теперь твоя Гермиона — только она и никто более.

Парень, похоже, не был в курсе маленьких милых особенностей подруги, поскольку уставился в пространство невидящим взглядом. Сетиан с любопытством наблюдал за его эмоциями. Такое буйство красок, свойственное юности... И, нет, он все же был неправ с первоначальной оценкой. Паренек достаточно одарен, но его талант губит местная система обучения, а Карина в своем стремлении сохранить секретность и обеспечить безопасность (милая, милая женская привычка ограждать всё и вся от малейшего признака опасности, но исключительно вредная для мальчиков) не стала ему ничего объяснять и учить. Возможно, стоит это исправить. Такая эмоциональность без труда проложит пареньку тропинку к восьмеричному пути. Серьезного колдуна, возможно, и не выйдет, но не последний адепт — вполне.

Впрочем, этот вопрос требовал обдумывания, а на плечо Сетиана уже легла легкая женская ладошка.

— Ах, Гарри, твоё стремление всех спасать когда-нибудь тебя погубит. Но не сегодня. Что ж, то, что ты здесь, упрощает дело. Гермиона так переживала, как же она будет тебе объяснять мои взгляды...

Глава 62. Самостоятельность

Когда Гермиона открыла глаза, первым её ощущением была пустота. Это должна была бы быть свобода, ведь теперь никто не сможет отобрать у нее возможность поступить так, как хочется, никто не отберет у нее власть над собственным телом и голосом, но она ощущала лишь пустоту. Ничто там, где всегда был второй разум, тишина там, где всегда ощущались отголоски чужих эмоций. Она не сразу поняла, что лежит на мокрой и холодной лесной траве, а когда поняла — не сразу смогла встать.

— Гермиона!

Она повернулась на оклик и остолбенела. За барьером, окружавшим выцветшие линии колдовского узора, стоял Гарри.

"Он все видел. Он все знает. Он знает, что я врала ему все это время..."

Гермиона опустила глаза, прикусила губу. Сейчас ей было невыносимо стыдно, но к стыду примешивалось облегчение. Больше она не будет врать Гарри! Вот только захочет ли он общаться с ней после всего?

Рядом с Гарри стоял колдун и Флер. Точнее, уже не Флер — Гермиона сразу заметила изменения — иная мимика, иная пластика тела, иной взгляд... Все знакомое — уже виденное в памяти наставницы. Они демонстративно отошли, убрав барьер и позволив, наконец, Поттеру подойти к Гермионе.

Вопреки её ожиданиям, Гарри не стал её в чем-то упрекать или обвинять. Просто подошел, осторожно обнял за плечи.

— Гермиона, ты в порядке?

В его голосе прозвучало неподдельное беспокойство за неё.

— Почти. Голова немного кружится, но это пройдет.

— Пойдем, — Поттер вывел Гермиону из уже почти исчезнувшего рисунка, подобрал с травы мантию-невидимку и повел девушку в замок.

Ближе к кромке леса, откуда уже была видна громада Хогвартса, Гермиона пришла в себя достаточно, чтобы идти самостоятельно. Она сняла край мантии-невидимки со своего плеча.

— Тебе нужнее, а мы вдвоем уже не помещаемся под ней — ноги видны, — пояснила она и укуталась иллюзией невидимости, впервые применяя уроки Карины полностью самостоятельно, без пригляда, подсказок и подстраховки.

Недоумение и удивление смешались на лице Гарри и Гермиона поспешила пояснить

— Она научила. Она многому меня научила.

— Я знаю, — кивнул Гарри, — Они мне все рассказали, пока ты была без сознания. Не думай, я тебя не виню, просто необычно видеть такое колдовство, без палочки и слов. Она... Она сказала, что в любом случае не позволила бы тебе проговориться, а даже если бы ты обошла это, она стерла бы мне память о том, что ты проговорилась о своей одержимости. Ты — не виновата в том, что так получилось. Тогда, когда ты была маленькой, ты не могла знать, что происходит.

Гермиона ощутила, как тяжесть на душе растворяется. От проявившейся легкости хотелось прыгать и смеяться — Карина весь тяжелый и неудобный разговор взяла на себя. Взяла на себя всю вину в этой лжи.

До гостиной Гриффиндора Гарри и Гермиона дошли молча, держась за руки, чтобы не терять друг друга. Только в гостиной Гарри решился задать вопрос.

— Скажи... А она... Часто делала то, что надо ей, а не то, что сделала бы ты?

Гермиона задумалась.

— Нет. Нечасто. Но когда делала — это всегда было мне на пользу. Когда я не понимала, что так, как я хочу сделать — я сделаю плохо. Обижу кого-нибудь незаслуженно или наврежу себе.

— Добрый демон, ну надо же, — нервно фыркнул Поттер.

— Это не столько доброта, сколько эгоизм, — серьезно пояснила Гермиона, — Эгоизм, включающий не только "я", но и "моё". Ведь она не знала, сколько времени ей придется делить тело со мной. И моё тело и моя репутация были и её тоже. А потом, когда она узнала, что её семья переродилась в этом мире, она стала относиться ко мне как к дочери, и я все равно оставалась для неё в категории "моё".

— Хм, — только и ответил на это Гарри, — Извини. Мне сложно это понять, но я постараюсь. А, в конце концов, сейчас ты — это именно ты, а не кто-то там еще! И это хорошо.

Гермиона кивнула, улыбнувшись, и добавила

— Пойдем спать. Завтра, конечно, выходной, но все равно. Я устала за день, да и ты, думаю тоже.

Поттер кивнул, соглашаясь.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — Гермиона поднялась по лестнице, зашла в спальню девочек.

Лаванда и Парвати давно спали. Девушка подошла к зеркалу, руки словно сами расплели прическу. Стоило только расслабиться и позволить мышечной памяти взять верх. Расчесала волосы, сплела на ночь простую косу. Так просто, так привычно — она каждый день делала это. Но раньше она всегда ощущала чужое внимание. Словно рядом с её руками всегда были чужие руки, готовые в любой момент поправить движение, если оно окажется небезупречным. Отсутствие внимания было непривычным, и даже немного пугающим. Заставить не дрожать пальцы, расстегивающие одежду, было не так просто, как хотелось бы. Но она справилась и с переодеванием в пижаму в полумраке спальни, легла в постель, укрывшись за пологом от света луны из окна.

Сон не шел. Мысли, воспоминания и ощущения кружились в голове, никак не желая укладываться в стройную систему. В конце концов, усталость взяла свое и девушка забылась беспокойным сном, надеясь лишь на отсутствие кошмаров.

* * *

Тем временем, Карина и Сетиан, проводив подростков взглядами, уничтожили последние следы ритуала и отправились к озеру. Паре стоило многое обсудить без лишних ушей и взглядов, многое вспомнить и решить, как жить и что делать дальше.

Интерлюдия. Воссоединение семьи

Сетиан был доволен. Его женщина снова вернулась к нему, вновь принадлежит ему, как и должно. Пожалуй, он скучал по ней. Сейчас, когда она сидела рядом, любуясь отблесками луны в мелких волнах, бегущих по озеру, он снова переживал то великолепное ощущение предвкушения, что испытал в их первую встречу.

Тогда, когда хрупкая, бесстрашная женщина, не обращая внимания на бегущую в ужасе подругу, танцевала с ним на изрытой снарядами земле, отражая его атаки. Она почти заставила его бить в полную силу. Это привлекало, столь ценный экземпляр стоило сохранить живым и максимально целым. И когда она наконец-то потеряла сознание, истощив свои силы, он не медля объявил братьям, что сей ценный трофей — его, и пусть только попробуют протянуть к трофею конечности. И он не разочаровался, не переоценил трофей. Ни на одну из тех, что были до нее, он не тратил столько времени и сил, но усложнение и удлиннение задачи лишь делало ее интереснее. Ведь нет ничего хуже той скуки, что наступает вскоре после достижения цели.

Но коварная женщина знала об этой скуке не хуже него и ставила перед ним все новые достойные цели так ловко, что скука так и не вернулась. И спустя пять лет он уже был абсолютно уверен, что его вечная, недостижимая цель "найти идеальную женщину" настолько близка к исполнению, насколько это вообще возможно. Возможно, это и называется "любовь"? Он верил, что так и есть, и что ему удалось поймать одно из самых неуловимых чувств. Достижение как бы не значительней военных побед, ведь легко побеждать тому, кто создан идеальным солдатом. Сложно не сойти с ума в попытках познать не только войну.

Спустя пять лет после первой их встречи он подарил ей забавный праздник узаконивания отношений.

Смертные, по его наблюдениям, относились к таким празднествам весьма серьезно: до — свободный человек, ничем своей подруге не обязанный, после — законный супруг, надолго привязанный к избраннице, и просто так уйти уже не имеющий права. Его, если бы появилось такое желание, никакие праздники не остановили бы, но ей такой бессмысленный с его точки зрения жест понравился. Возможно, даже не самим фактом, а тем, как этот праздник был организован. Он улыбнулся воспоминаниям о его Карине, которую короновали в тот день, ведь никого выше него и его братьев на планете просто не было, а женщина, которую он в тот день назвал своей супругой — становилась выше любого иного смертного.

Братья смолчали, исходя из двух доводов: злить единственного библиария банды — чревато крупными неприятностями; если нашему брату так захотелось — почему нет? Дипломатичное невмешательство в чужие методы поиска новых ощущений всегда было основным залогом мирного сосуществования.

А теперь отец нового тела его женщины требовал (как будто этот жалкий человечишка имел право что-то от него требовать!) подарить ей этот праздник вновь. И если их вторая свадьба окажется менее пышной и масштабной, нежели первая, он просто себя уважать перестанет. Предстоит много дел, а значит скука, вернувшаяся было после смерти его Карины, снова отступит.

Хотел бы он надеяться, что навсегда.

* * *

Карина с тихой улыбкой наблюдала за танцем лунных бликов на воде. Они снова вместе, а значит, игра вновь началась.

Быть супругой такого человека никогда не было легко. Впрочем, она сама сделала этот выбор — выбирая: вернуться или выбрать иную планету для нового дома. Она вернулась, поселилась в столичном городе, и с самого начала понимала: новая встреча — лишь вопрос времени. Он позволил ей уйти в первый раз, но весьма явно был ее уходом недоволен. И предсказать его реакцию на новую встречу она не могла, предполагая все, что угодно. На тот момент она предпочла бы безразличие.

"Мало ли, что там было в прошлом, и на кого там похож её сын, сейчас их ничто не связывает и незачем это менять".

Однако, он считал иначе. Уже потом она узнала причины, а тогда она не желала ни соглашаться, ни испытывать его терпение прямым отказом. Впрочем, он трактовал её неопределенный и уклончивый ответ вполне точно, а при желании мог быть весьма галантным и заботливым партнером.

Он дал ей то, в чем она нуждалась — безопасность для себя и сына. А она научилась ставить перед ним интересные и непростые в достижении цели, избавляя от неизбежного спутника вечности — скуки. О, легко попросить луну с неба. Сложно сделать так, чтобы мужчина сам пожелал принести тебе эту луну, пусть даже и с неба.

Сейчас она уже не могла сказать, в какой момент она осознала, что она старается удержать супруга подле себя не только ради безопасности ребенка, но ради себя, ради своих чувств. Но именно тогда она осознала: она получила куда большее, нежели защиту и покровительство. Она получила исполнение детской, глупой мечты, о которой почти забыла даже думать: счастливую, свободную семью. И за сохранение этого стоило бороться куда яростнее, чем за безопасную гавань.

И вот они вновь вместе, и они в новом для себя мире. Многое предстоит сделать — у неё еще будет новый замок и новая оранжерея, новые исследования и, возможно, новые дети. Прекрасное разнообразие возможностей. Но сначала — победа в Турнире, завершение обучения Гермионы, и, если они пожелают, её друзей. Гриффиндорская троица еще станет героями своей страны, но плоды своей славы они пожнут сами, не отдадут их тем, кто не сделал для их победы ничего.

Она уж позаботится.

Глава 63. Решение кубка.

Ажиотаж вокруг Кубка Огня и ставки на чемпионов прошли мимо Гермионы. У болгар явным фаворитом был Виктор Крам, и, судя по поведению директора Дурмстранга Игоря Каркарова, будь его, Каркарова, воля, он одного Крама бы и привез. Но традиции требовали, чтобы у Кубка был выбор хотя бы из десятка кандидатов. С чемпионом Шармбатона тоже вопросов не было — Флер и сама по себе была главным кандидатом, а теперь, когда за ее лицом скрывалась душа Карины, никого сильнее Кубку было не найти. Кроме Сетиана, но тот листочек с именем в кубок бросать отказался — участие в турнире ему было ничуть не интереснее возни в песочнице.

А вот у Хогвартса столь явного фаворита не было, но хогвартские старшеклассники по большей части были Гермионе незнакомы.

Гарри болел за Анджелину Джонсон, хорошую квиддичистку и гриффиндорку, но, по мнению Гермионы, были в Хогвартсе и более сильные и умные старшекурсники. Джонсон, конечно, хорошо играла, но вот с учебой у неё была не самая радужная картина. Впрочем, вопрос "кто же будет третьим чемпионом" занимал Гермиону куда меньше, чем отношения с Гарри, стремительно начавшие развиваться.

Невилл все больше пропадал с Луной, оставляя Гарри и Гермиону наедине. Чем Поттер и пользовался: рассказ Карины прояснил для него далеко не всё, да и не ставилось такой цели — Карина желала, чтобы Поттер ни в чем не винил Гермиону — и только. К их обоюдному удивлению, за неделю рассказов о себе они узнали друг друга лучше, чем за предыдущие три года. А оттого про день выбора чемпионов Гарри и Гермиона почти забыли. И только кубок огня на профессорском столе за ужином напомнил им об этом событии.

Чемпионы Дурмстранга и Шармбатона сюрпризом для Гарри и Гермионы не стали — Виктор Крам и Флер Делакур — хотя пара француженок приняла такое решение кубка излишне близко к сердцу и разрыдалась под ехидным взглядом товарок. Гермиона из любопытства покосилась на Сетиана — но тот лишь слегка улыбался, наблюдая за Флер. Чемпионом Хогвартса стал староста Хаффлпаффа Седрик Диггори. Гарри с некоторой неохотой ему поаплодировал: "хуже, чем Анджелина, но лучше чем недотролль Флинт". И тут кубок вновь заалел, выбросив четвертое имя: Гарри Поттер.

Директор Макгонагалл велела Гарри идти вслед за остальными чемпионами и явно была недовольна случившимся, и Поттеру ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

* * *

Из дальней комнаты происходящее в Большом Зале было прекрасно слышно, и Карина вполне успела скрыть удивление до того, как в дверях появился хмурый Поттер. Крам мрачно сверлил парня взглядом, Каркаров и мадам Максим соревновались в ехидстве, Гарри мрачнел и пытался оправдаться. Весь этот балаган Карине надоел почти моментально.

— Хватит. Неужели не очевидно, если бы мальчишка нашел способ бросить имя в кубок — он стал бы чемпионом от Хогвартса! Очевидно, что кубок поврежден — ведь он вообще ни при каких обстоятельствах не должен выдавать четвертое имя. Вы полагаете четверокурсника способным повредить столь древний артефакт?

— Девчонка дело говорит, — прохрипел подошедший Грюм, и Карина, до того не приглядывавшаяся к старому аврору, вдруг заметила на нем иллюзию. Качественную, прочную, почти незаметную, если не приглядываться — но иллюзию. А Грюм тем временем продолжил излагать свою теорию.

— Всё очень просто. Кто-то опустил в Кубок имя Поттера, точно зная, что, выпади его имя, ему придётся участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится. Поймите, подложивший в Кубок имя Поттера обладает огромной волшебной силой! Маг сумел обмануть предмет, обладающий исключительными магическими свойствами. Только мощнейшее заклятие Конфундус могло заставить Кубок забыть, что в Турнире должны участвовать три школы. Ведь чтобы Кубку не из кого было выбирать, надо иметь в школе всего одного претендента. И скорее всего, имя Поттера подложили от некой четвёртой школы. А испытания Турнира смертельно опасны. Похоже, кто-то очень хочет погубить мальчишку.

— Сдаётся мне, ты очень много об этом думал, — холодно заметил Каркаров. — Занятная гипотеза. А я тут недавно слыхал такую историю: ты вбил себе в голову, — ха-ха! — что один из подарков, которые ты получил в день рождения, — хитроумно замаскированное яйцо василиска. Ты его взял и разбил, а это оказались часы для автомобиля. Потому-то мы и не воспринимаем тебя всерьёз...

— А как вы иначе объясните само наличие четвертого чемпиона, мсье Каркаров? — сощурилась Карина, которая с Грюмом по поводу "кого-то, кто хочет погубить мальчишку" была согласна — в то, что Гарри мог обмануть линию, проведенную совместно тремя директорами, она не верила.

— Но что теперь делать? — все еще возмущенно спросила мадам Максим, — Неужели это придется так и оставить?

— Придется, — несколько недовольно заметил Барти Крауч, до сих пор молчавший, — Когда чье-то имя помещается в кубок, на это имя заключается магический контракт, невыполнение которого карается смертью. Именно поэтому имя должно быть написано собственноручно — иначе контракт будет заключен на того, кто имя написал. Кстати, Минерва, а на той бумажке почерк был Поттера?

— Я не успела рассмотреть, — покачала головой Макгонагалл, — но, на первый взгляд, да. И, в любом случае, мы не можем рисковать жизнью Гарри. Ведь неизвестно точно, как кубок определяет, кто именно заключил контракт. Хотя и его участие в турнире тоже подвергает его опасности.

— Хм... Мадам Макгонагалл, — Карина сощурилась, — А что, собственно, подразумевается под "участием в турнире"? Обязан ли мальчик выступать от своего имени?

— Что вы имеете ввиду, мисс Делакур? — Макгонагалл задала вопрос, но по её лицу было заметно, что она уже догадывается об ответе.

— Может ли мальчик выступать в паре с другим чемпионом? Скажем, по одному разу с каждым из основных чемпионов, на каждом испытании — с разным. Поставить несколько условий: пусть он должен участвовать в преодолении препятствий, но старший чемпион должен позаботиться о его безопасности. И оценка будет у него с напарником общая. Фактически, он будет вне конкурса, но участвовать в относительной безопасности. И оценки будут справедливы, не получится так, что у Хогвартса больше шансов на победу.

Гарри хотел было возразить, но вовремя прикусил язык — с одной стороны, ему не очень-то хотелось помогать другим школам победить, но, с другой стороны, возразить — значит признать вину в своем чемпионстве. А он не виноват!

Директора, хотя и не согласились сразу, после обсуждения приняли именно предложенный Кариной вариант. Поскольку иной — позволить Поттеру участвовать от своего имени и рисковать жизнью несовершеннолетнего ребенка — был отвратителен с точки зрения преподавательской этики, коей не пренебрегали ни Минерва Макгонагалл, ни Олимпия Максим.

Глава 64. Первое испытание

Принятое директорами решение, а также широкая огласка того факта, что Поттер точно-точно ничего не делал и его подставили, направили общественное мнение в относительно благоприятное для Поттера русло: окружающие советовали ему слушаться Диггори с которым Поттер выступал на первом испытании, не беспокоиться, и вообще "Диггори хороший парень, вдвоем у вас все должно выйти зашибись".

Когда Хагрид показал ему драконов, Гарри едва дождался утра, чтобы сообщить об этом напарнику.

— Драконы? — Диггори был не на шутку встревожен, — Просто пройти мимо них? Хм...

— Что ты предлагаешь? Я почти ничего не знаю о драконах, — повинился Поттер.

— Давай так: что ты умеешь? — начал с простого Диггори.

— Нуу... Школьная программа, и чуть-чуть сверху. Увлекался гербологией немного, немного фехтования, летаю хорошо — сам видел сколько раз. Но чего-то я не знаю ничего такого, что могло бы отвлечь дракона, — Поттер беспомощно пожал плечами.

— Хм. Насколько быстро новые чары учишь?

— Если с Гермионой — то от пары дней до недели.

— Тогда у меня есть идея, — с заметным облегчением заявил Седрик, — Я буду отвлекать дракона, а ты пройдешь мимо него. Но просто так пройти тебе не удастся, а значит надо, чтобы дракон тебя не заметил. Я дам тебе книгу, там есть дезиллюминационные чары. Делают тебя таким хамелеоном. Заглушающие чары знаешь какие-нибудь?

— Знаю, умею, практикую. И запах отбить надо, да?

— Надо, — кивнул Седрик, явно довольный, что много Поттеру учить не придется.

— Интересно, а если артефакт призвать — это не будет нарушением правил?

— А что? — Диггори явно заинтересовался.

— Да у меня мантия-невидимка есть. От отца осталась. Только она ничего кроме невидимости не дает. Собственно, так я и научился заглушающим и отбивающим запах — на миссис Норрис тренировался, — Гарри улыбнулся и Седрик ответил ему улыбкой.

— Не знаю, не знаю. Может и можно призвать. Но книгу я тебе дам — не всегда же мантия при тебе будет.

— Ладно. Тогда договорились — на тебе дракон, на мне — пройти мимо?

— Ага. Удачи, Гарри. Не подведи там! — Седрик похлопал Гарри по плечу и побежал на урок. Поттер счел за лучшее последовать его примеру.

* * *

Карине о драконах сообщила мадам Максим, и выглядела весьма обеспокоенной.

— Флёр, я очень за тебя переживаю. Как твои способности? Что ты планируешь?

— Просто пройти мимо дракона, да? Мадам, у драконов ведь глаза не защищены от чар, верно?

— Да, конечно. Глаза — единственное уязвимое место у этих тварей.

— Тогда усыплю его. Драконы щиты от вейловских чар еще ставить не научились, — девушка улыбнулась.

— Ох не шутила бы ты на такие темы, Флёр, — покачала головой мадам Максим, — Юный Вебер сумел помочь тебе, но нам стоило немалого труда его убедить.

"Знаю я, чего вам это стоило", — подумала Карина, едва скрыв улыбку, — "Впрочем, ладно".

— Разумеется, мадам, — кивнула Карина, — Разрешите идти?

— Иди, — ответила мадам Максим, но еще долго обеспокоенно смотрела вслед своей лучшей студентке. Её беспокоили перемены, произошедшие с девушкой, хоть и была предупреждена о таких последствиях "фамильного ритуала", коим отговорился Вебер, объясняя возвращение Флёр разума.

* * *

День первого испытания ознаменовался всеобщим возбуждением похлеще ажиотажа перед квиддичем. Четверку чемпионов Крауч собрал в палатке около трибун и начал объяснять суть задания. -

Сейчас каждый из трех старших чемпионов вытащит из мешочка по фигурке дракона с номером. Номер означает порядок выступления, дракон — тот, который будет на поле для вас. Ваша задача — пройти мимо дракона и забрать из кладки настоящих яиц золотое. Ваш сегодняшний трофей будет подсказкой ко второму туру, таким образом, кто не пройдет это испытание — шансов на прохождение второго тура иметь не будет. Вперед, — Крауч протянул чемпионам мешочек.

Первым тащил Седрик и вытащил китайского огненного шара под номером три. Вторым был Крам и вытащил валлийского зеленого под номером один. Карине досталась венгерская хвосторога и второй номер.

— Итак, — сухо прокомментировал результат Крауч, — Вперед, мистер Крам. Дракон вас уже ждет.

Крам кивнул и вышел из палатки. Крауч пошел вслед за ним. Вскоре снаружи донесся болезненный драконий вой и громкий топот и хруст. Гарри слегка побледнел, Седрик попытался принять ободряющий вид, но было заметно, что вой дракона его тоже впечатлил.

Вскоре Крауч вернулся в палатку и пригласил на выступление Карину. Её выход прошел куда тише — надежно усыпленный дракон и не подумал дергаться, а его пасть она предусмотрительно обошла подальше.

И, наконец, настал выход Седрика и Гарри.

— Так, ты помнишь план? Дезиллюминационное, заглушающее, отбивающее запах — и вперед, за яйцом. Яйцо постарайся катнуть, а не нести — летящее по воздуху оно очень подозрительно, а от чар наверняка защищено. А то приманили бы его и дело с концом.

— Хорошо. А ты что будешь делать? — повтор плана немного успокоил Гарри.

— Я превращу камень в собаку и направлю её дразнить дракона, — пояснил Диггори. Поттер кивнул и пара чемпионов Хогвартса вышла из палатки.

Китайский огненный шар был ярко-красным драконом, маленькие злобные глазки пристально следили за появившимися человечками. Собака из камня его заинтересовала, и Гарри успешно прокрался мимо, и даже успел катнуть яйцо Седрику. Но катящееся яйцо отвлекло дракона от собаки и он дыхнул огнем в сторону кладки. К счастью, рефлексы Поттера не подвели и он успел увернуться, после чего бегом бросился к Седрику, уже подхватившему яйцо.

Задание было выполнено и разъяренного дракона бросились успокаивать дежурившие драконологи.

Оценки у всех чемпионов были примерно равными, но Поттер и Диггори вырвались чуть вперед — Краму чуть снизили оценку за передавленные ослепленным драконом яйца, Карине — за незрелищность (узнав причину снижения баллов, Карина возмущенно фыркнула — можно подумать, каждый первый тут может надежно усыпить дракона!). Если бы Гарри подпалило — был бы паритет, но чего нет, того нет.

Ко второму испытанию Гарри предстояло готовиться вместе с Крамом, но до второго испытания оставалось еще много времени, а вот бал был куда ближе. А ведь он так и не пригласил Гермиону! Нет, конечно они давно договорились, что пойдут вместе, но мало ли что? А вдруг её пригласит какой-нибудь красавчик из иностранцев, а она и согласится?

Глава 65. Дела семейные

Делакуры-старшие приехали на первое испытание, дабы взглянуть на выступление дочери и оценить произошедшие с ней изменения. В письмах мадам Максим проскальзывало беспокойство: после ритуала из глаз Флёр пропало бессознательное обожание, но прежнее поведение не вернулось.

Создавалось впечатление, что Флёр в одночасье повзрослела на десятилетия. С одной стороны, это было даже неплохо, но с другой — кто знает, что можно ожидать от этой новой Флёр?

И нужно ли что-то от неё ожидать? Вебер прямо и недвусмысленно заявил, что готов попробовать исправить сложившееся положение, но то, что получится в результате, прежней Флёр уже не будет. "Семейный ритуал, разработанный в давние времена, и призванный обезопасить мужчину от проблем со стороны супруги. Перекраивает характер, мировоззрение и привязанности девушки под пожелания супруга, создавая идеальную жену для проводящего ритуал... Если, конечно, проводящий сам хорошо понимает, чего хочет от жены. А ни прежняя, ни нынешняя Флёр меня не устраивает. И нет, просто провести ритуал, сделав девушку такой, как угодно вам, не выйдет: без консуммации брака эффект временный. Месяц, не больше. Полагаю, это решение всех устроит — ваша дочь станет моей женой, её незаконные действия не получат огласки, и она даже сможет поучаствовать в турнире, если пожелает."

Но чета Делакур, хоть и вынуждена была согласиться — альтернативы были куда хуже — не готова была вот так просто отказаться от дочери. Новая Флёр не отказала им в беседе после испытания, и сейчас они сидели в её комнате в карете Шармбатона, но не могли найти слов. Их Флёр была высокомерной, но эмоциональной, открытой девушкой. Сейчас же перед ними сидела взрослая, сдержанная женщина. Ни капли заносчивости, ни крохи эмоций. Спокойствие и уверенность в своих силах, еще более ярко проявленная вейловская аура, и вежливый интерес — вы хотели поговорить, вот она я, говорите. Словно их дочка повзрослела на несколько десятилетий за прошедшие пару месяцев.

Пьер Делакур пребывал в глубокой задумчивости от увиденного. Флёр разительно переменилась, но эти перемены, на его взгляд, были скорее позитивными. Но ему очень хотелось бы думать, что её семья не перестала иметь для неё значение. Прежняя Флёр обожала родителей и сестру, хотя сестре старалась виду не подавать — несолидно! Для новой Флёр они были чужими, это Пьер чувствовал отчетливо, но есть ли шансы восстановить теплые отношения? Изначально, попытки дочери окрутить Вебера Пьер воспринимал с благосклонностью: юноша мог стать ценным политическим союзником, если продолжит линию своего опекуна, а брак с Флёр только укрепил бы этот возможный союз. И более всего Пьера волновал вопрос, сохранилась ли возможность союза? Станет ли новая Флёр способствовать этому союзу или предпочтет нейтралитет? Убедить можно каждого, полагал Пьер, но для этого надо подобрать слова. А чтобы их подобрать, необходимо понять, что человек представляет из себя.

Мадам Делакур поддерживала разговор на отвлеченные темы, видя задумчивость мужа, но Флёр отвечала ей весьма кратко, практически неохотно. Напряжение отчетливо накапливалось вокруг: чета Делакур пыталась вытянуть из Флёр нечто большее, нежели просто общие фразы и вежливую беседу, Флёр явно не желала вообще поддерживать разговор.

Но на хлопнувшую дверь обернулись все.

— Флёр! — и плевать Габриэль хотела на все родительские заморочки. Это её любимая старшая сестренка, и она будет ходить к сестренке, когда захочет! Девочка бегом бросилась к Флёр.

* * *

Карину несколько утомила настойчивость четы Делакур — она предпочла бы не общаться с ними. В конце концов, она уже давно выросла из того возраста, когда нуждалась в родителях. Но бросившуюся к ней Габриэль почти рефлекторно поймала, обняла и устроила у себя на коленях, но вид имела при том несколько растерянный. Ведь девочку тоже должны были предупредить, что её сестренка уже совсем не та, что раньше. Но Габриэль, кажется, было наплевать. Она весело тараторила, рассказывая Карине о домашних делах, новом платье и уроках бабушки. Карина тихо заулыбалась, слушая по-детски непосредственную Габриэль. Девочка болтала без всякого двойного смысла и молчаливого оценивания, она просто прибежала поделиться с сестрой новостями. Карина слушала, улыбалась и мягко комментировала радость девочки.

Мадам Делакур, напрягшаяся было при появлении младшей дочери, отчетливо расслабилась. Хотя новая Флёр не симпатизировала им с Пьером, Габри своей непосредственностью растопила этот лед. Это было хорошо, и мадам Делакур потянула мужа за руку, поднимаясь.

— Девочки, мы вас оставим. Удачи в разгадывании подсказки ко второму туру, дорогая, — чинно распрощался Пьер Делакур и вместе с женой оставил "сестер" наедине.

Габри же наболтавшись о своих делах, принялась расспрашивать Карину о драконе, о том, было ли ей страшно и быстро ли она придумала, что делать. Карина рассказывала и тихо умилялась очаровательному ребенку. Хотя она не сможет воспринимать Габриэль как сестру, но от такой дочки не отказалась бы. Определенно, стоит наладить с ней отношения. Ведь дети — это прекрасно!

Глава 66. Праздничные хлопоты

До Святочного бала оставалась неделя. Каникулы уже начались, а потому Гермиона, Луна и Карина сидели в Хогсмиде, в кафе мадам Паддифут, и обсуждали окончательные варианты нарядов. Гермиона уже познакомила Луну с Кариной, попутно пояснив про "переехавших лунопухов", а Луна оказалась весьма понятливой и талантливой девушкой, которую Карина с удовольствием взялась учить разным мелочам. Заказанные платья уже пришли всем троим, но платье — это даже не половина дела. Прическа, аксессуары, макияж, и, конечно, наряд партнера, с которым всё должно сочетаться.

Гарри выбрал себе (с небольшой помощью Сириуса) тёмную, бутылочно-зеленую мантию /*#327000*/ под цвет глаз, строгую на вид и с высоким воротником. Гермиона же подобрала для себя багровое /*#780600*/ атласное платье с открытыми плечами, рукавами в три четверти и длинной струящейся юбкой с верхним слоем из шифона. Сириус, приезжавший в Хогсмид пару дней назад повидать Гарри с Гермионой и увидев набросок предполагаемого наряда, заявил, что Гермиона в нем чертовски похожа на молодую Беллу, и именно на этом девушка и решила сыграть. Благо, чары для укладки волос ей были хорошо известны, и уж ради бала она уложит торчащие во все стороны волосы Поттера в гладкую прическу. Будет, чем шокировать общественность.

Спор велся из-за перчаток — Гермиона хотела черные перчатки до локтя, Карина полагала, что с рукавами в три четверти перчатки не смотрятся вовсе, лучше озаботиться маникюром и украшениями, советуя тонкий гранатовый браслет или кольцо. Луна хихикала, наученная Кариной творить простенькие иллюзии, и создавала фигурку Гермионы в предполагаемом наряде, корректируя его согласно поступающим предложениям, но не убирая предыдущие варианты, в результате чего иллюзорная Гермиона щеголяла в десятке пар перчаток, а все её пальца унизывали разнообразные кольца. Карина на баловство Луны смотрела сквозь пальцы — хорошая и безопасная тренировка нового навыка же.

В противоположность тяжелому и торжественному наряду Гермионы, Луна выбрала для себя легкое и короткое платье из блестящего белого шелка, расписанное радужными причудливо сплетенными цветами, открывавшее спину и плечи. Пригласившему её Невиллу бабушка выбрала плотную белую мантию, вышитую по подолу, вороту и рукавам золотой нитью. Невиллу выбранный бабушкой наряд не слишком нравился — он выглядел в нем даже более пухлым, чем обычно, являя яркий контраст со своей воздушной партнершей. Но Луна уверяла его, что так даже лучше, и что она представляет себя бабочкой, вьющейся у красивого цветка, чем изрядно Невилла смущала.

О своем же наряде Карина отмалчивалась, отвечая лишь, что он копирует её свадебное платье из прошлой жизни. Гермиона подозревала, что это должно быть нечто невероятно пышное и пурпурное.

Сойдясь на широком серебряном браслете, Карина и Гермиона продолжили обсуждение, перейдя на прическу. Карина предлагала заплести Гермионе волосы в сложные косы и уложить их в цветок на затылке. Гермиона не хотела никому показывать прическу до бала, а если прибегать к помощи Карины, то ей пришлось бы пройтись с прической от кареты Шармбатона до башни Гриффиндора. Луна же попросила Карину сначала зайти к ним и сделать им прически и помочь ей с макияжем, а потом идти к себе и украшать себя.

— Ведь ты успеешь всё, да, Флёр? Тебе лунопухи помогут, а ты поможешь нам.

— Разумеется, Луна, но тогда мне придется прийти к вам пораньше, чтобы всё успеть, а вам — долго сидеть в своих спальнях.

— Думаю, мы сумеем, да, Гермиона?

— Наверное. Не хотелось бы сидеть долго в одной комнате с Лавандой. Она идет с Роном, фу, кошмар. Я видела его парадную мантию — она даже на половую тряпку не годится!

— Ужас, — покачала головой Карина, — Как можно? О чем только думают его родители?

Девушки синхронно пожали плечами. Ход мыслей Молли Уизли был непонятен им обеим.

— Луна, а что за прическу ты хочешь? — уточнила Карина.

— Я хочу свободную косу и венок из цветов, как на платье. Буду феей для Невилла!

— Коса это несложно, а венок ты откуда возьмешь?

— Мне папа обещал прислать в день бала, чтобы цветы не увяли, — жизнерадостно улыбнулась Луна, — А серьги он уже прислал, вот смотрите.

Луна достала из мешочка крупные серебряные розы, покрытые эмалью. Каждый лепесток — своего цвета.

— Я думаю, мне пойдет! И к общему стилю наряда, и просто так. А босоножки у меня будут плоские, из тонких ремешков, чтобы я могла танцевать весь вечер и не уставать.

— А у Гермионы зачарованные лодочки в тон платью, сидят на ноге как вторая кожа, — улыбнулась Карина, — Я же не могу о ней не позаботиться?

— А у тебя? — тут же заинтересовалась Луна.

— И у меня зачарованные лодочки, но на высоком каблуке, — хитро улыбнулась Карина, — И вот что я вам скажу, девочки: мы с вами затмим всех на этом балу. Это я вам обещаю.

Луна и Гермиона весело засмеялись, уже представляя себе в красках грядущий бал.

Глава 67. Бал

Бал! Как много в этом слове!

Рождественское утро выдалось солнечным, но морозным. Двор Хогвартса покрывал пушистый снег, и в этом снегу колдовала профессор Спраут напару с директором Макгонагалл, создавая лабиринт розовых кустов, защищенный от снега и холода, дабы уставшие от танцев студенты могли пойти и передохнуть в красивом и романтичном антураже. В Большом Зале красовалась громадная ель, переливающаяся огоньками гирлянд. В самых неожиданных местах замковых коридоров появились венки омелы, под которыми нередко можно было увидеть целующиеся парочки. Атмосфера праздника близилась к своему апогею.

Девочки и девушки всех возрастов после обеда засели в своих спальнях, готовя наряды, колдуя над прическами и макияжем, и, конечно, безумно переживая — успеют ли, понравятся ли кавалерам, впечатлят ли подружек своим нарядом?

Карина, как и обещала, сначала зашла к Луне, а после и к Гермионе, помогла ученицам с прическами и косметикой. Венок, обещанный Луне Лавгудом-старшим, прибыл аккурат к обеду, и его свежие цветы умопомрачительно пахли. Соседки Луны по спальне на Карину, лично причесывающую "Полоумную Лавгуд" косились с откровенным непониманием и завистью — чем, дескать, Полоумная заслужила такой приз?

Когда же Карина пришла помогать Гермионе, Лаванда же от завистливых взглядов попыталась перейти к делу и попросила Карину помочь и ей тоже, а получив отказ — попыталась испортить прическу Гермионе. Гермиона, впрочем, была к такому повороту событий готова, а потому чары облысения, которыми запустила в неё Лаванда, вернулись отправительнице с процентами в виде россыпи ярких прыщей.

Карина же спокойно вернулась к себе и с помощью Габриэль, уговорившей родителей оставить её на попечение сестры, занялась своим нарядом.

Гладкий пурпурный атлас лифа без рукавов, вышитый по краю золотой нитью, перетекал в пышную юбку из множества слоев шелка — чем выше слой, тем короче, создавая впечатление пурпурных волн, спускающихся к полу. Талию украшал крупный цветок из шелковых лент и золотой филиграни. Несколько более мелких цветков крепились к слоям юбки, словно качаясь на волнах. Волосы Карина убрала в высокую прическу с диадемой, позволив нескольким небрежно вьющимся прядям падать на открытые шею и плечи, оттеняя вычурное золотое ожерелье с крылом феникса.

Габриэль помогла сестре затянуть корсет и восхищенно вздохнула.

— Ты просто королева, Флёр!

Карина мягко улыбнулась. Когда она в прошлый раз надела такое платье, она действительно стала королевой. И в честь первого бала со дня воссоединения с супругом стоило вспомнить именно тот день.

Карина бросила на себя в зеркало последний взгляд и вышла из комнаты в центральный зал. Сетиан уже ждал её, и, увидев её наряд, одобрительно усмехнулся.

— Ты великолепна, моя дорогая, — он подал ей руку, помог спуститься и повел по тропинке к замку. Время начала бала близилось.

Чемпионы и их партнеры должны были открывать бал. Карина и Сетиан пришли первыми из чемпионских пар, а потому первыми и шагнули в Большой Зал, на этот вечер превратившийся в бальный. За ними шли Седрик Диггори и его девушка Чжоу Чанг, за Седриком — Виктор Крам и какая-то его болгарская коллега, за Виктором — Гарри и Гермиона. Чемпионы вышли в центр зала под первые звуки вальса. Святочный Бал начался.

Стоило начаться танцу, как Карина перестала замечать что-либо вокруг, кроме своего возлюбленного супруга. Слишком долго они были разлучены, слишком давно она не танцевала для него, слишком много условностей общества приходится соблюдать пока что. Щиты её разума ослабели, позволяя вихрю эмоций выплеснуться на волю. И не только её — Сетиан тоже позволил себе немного забыться, и их эмоции сплетались, усиливая друг друга и расползаясь по залу и накладываясь на собственные чувства окружающих.

Размеренный и чинный вальс перетек в быструю и чувственную мелодию, заставляющую забыться и остальных. И вот уже весь зал закружился в общем танце, забывая социальные условности, смывая шелуху этикета, обнажая первобытные чувственные желания и стремления.

Гермиона сумела почувствовать неладное, определить причину и осторожно вывести Гарри из толпы на край зала, а после и из зала вовсе, на улицу, в лабиринт розовых кустов. Гарри с некоторым трудом пришел в себя, осознавая где он и что делает.

— Эмоции присягнувших Хаосу заразительны. Обычно, наставница прячет их под мощными щитами, но, видимо, она забылась и позволила щитам ослабнуть. И щедро поделилась с окружающими своей любовью и страстью.

— Получается, это был как бы не я?

— Почему же, ты. Просто твои чувства усилились в несколько раз от её присутствия.

— Будем считать, что я понял, — Гарри улыбнулся, оглядываясь вокруг. Не увидев никого, он обнял Гермиону за талию и, зажмурившись, поцеловал. И девушка ответила на его поцелуй.

Тем временем общий танец в зале постепенно превращался в общую оргию, не миновав и пару в его эпицентре. Воланы пурпурной юбки разлетались в мелкую пыль, но Карина лишь смеялась этой свободе. Впрочем, собственнические инстинкты Сетиана все же взяли верх, и он предпочел подхватить супругу на руки и унести из зала, дабы продолжить вечер в более уединенном месте.

А в большом зале после их ухода плавно стихла музыка, и воцарился хаос, полный девичьего визга, пощечин и надсадных криков Макгонагалл, безуспешно пытающейся навести порядок в перепуганной, возмущенной и растерянной толпе.

Глава 68. Искусство фотографии

Юный папарацци Колин Криви был чертовски расстроен, когда понял, что на бал ему не попасть просто по возрасту и нежеланию старших девушек провести его как своего партнера. Настолько расстроен, что решил попытать счастья даже у иностранных гостей, за чем его и заметил Кадиан. Любопытство взяло верх, и Кадиан поинтересовался у Колина, на что мелкий вообще надеялся, приглашая на бал семнадцатилетних девушек. Колин поделился своей печалью: бал заснять хочется неимоверно, но по возрасту туда не попасть, кроме как со старшей партнершей.

Кадиан хорошо знал своих родителей и отлично понимал: на балу действительно будет что фотографировать. А потому неделю перед балом они вдвоем тщательно исследовали все углы и закоулки около Большого Зала, и в результате нашли секретный проход в скрытую галерею, из которой великолепно просматривался весь зал. Колин пообещал проявлять фото вместе со своим нежданным благодетелем, а Кадиан пообещал в случае чего прикрыть от недовольных.

Весь бал Колин сидел в галерее и безостановочно фотографировал, отсняв с десяток пленок. А после тихо крался в спальню, предварительно спрятав плёнки в условленном месте. И вот, наутро после бала, он забрал пленки из тайника и направился к карете Шармбатона.

Несколько часов спустя Колин и Кадиан разглядывали колдографии с бала и ехидно хихикали, представляя тот фурор, который начнется, если это опубликовать. И, что самое замечательное, снимки действительно вышли великолепными, и не только с точки зрения компромата, но и с точки зрения искусства. И теперь парни обсуждали, что и с какими фотографиями сделать. Какие — продать запечатленным, какие — отослать в прессу, какие отложить до лучших времен, а какие сохранить на память. Колдографии танцующих "брата и его невесты" Кадиан забрал себе, пояснив Колину что от их недовольства, если что, прикрыть будет нереально, так что по поводу этих фото (в особенности — последнего, где юбка-в-пол у Флёр превратилась в макси-пояс) лучше уточнить у них. Часть остальных фото было решено выгодно продать Пророку, а часть — просто красиво оформить и вывесить на всеобщее обозрение. Как ехидно заявил Кадиан, "осмелились публично задирать девчонкам юбки — осмельтесь и отвечать за дело".

Следующие несколько часов были посвящены рисованию оного красивого оформления и зачаровыванию его на максимальную неуничтожимость. За этим занятием их и нашли Сетиан с Кариной.

Часть своих фото они одобрили для публикации, остальные забрали себе, отдельно поблагодарив Колина за великолепные снимки.

— У тебя действительно талант, парень, — задумчиво кивнул Сетиан, — Нельзя зарывать его в землю из страха общественного осуждения. Будут угрожать и требовать убрать — обращайся. Хотя лучше тебе сделать вид, что ты не при чем и вообще тебя на балу не было. Мы не можем сопровождать тебя везде 24 часа в сутки.

Хотя в Пророк колдографии планировалось отправить, по пути к совятне парням попался интересный жучок, при близком рассмотрении оказавшийся анимагической формой мисс Скитер. Жучок был отнесен в ближайший пустой класс, и в результате сложных, долгих переговоров заключено взаимовыгодное соглашение. Мисс Скитер получила великолепные колдографии и сохранение своей маленькой тайны, Колин — публикацию своих фото на первой полосе Пророка (хоть и с сохранением анонимности), а Кадиан — кругленькую сумму за посредничество и полное моральное удовлетворение от "маленького хулиганства".

На следующее утро на стене Большого зала появился длинный плакат с фото, под каждым из которых были приписаны имена изображенных, и общим заголовком "Романтика Святочного Бала". Причем, к стыду изображенных, колдографии вели себя столь же развратно, сколь и на балу, а не пытались визжать и прятаться. Макгонагалл при виде плаката побагровела и попыталась его уничтожить. Некоторые преподаватели и многие студенты составили ей компанию, но не преуспели.

Колин тщательно сохранял удивленный вид, пытаясь не выказать своего довольства при виде реакции на совместные с Кадианом труды.

Но плакат — это были еще цветочки. Ягодки появились вместе с утренним Пророком и громадной статьей на первой полосе, посвященной балу. Рита Скитер прошлась по всем — по Макгонагалл, Максим и Каркарову, не обеспечившим порядок, по нравам молодежи, по родителям безнравственной молодежи, по преподавателям, подающим пример своим студентам и по иностранным гостям, ведущим себя излишне свободно. Заодно и поразмышляла о том, как это старый-добрый Хогвартс докатился до такого разврата. А вот по полувейлам французской делегации — не прошлась, к некоторому удивлению читателей. Да и колдографий развратных полувейл тоже в наличии не оказалось.

Мадам Максим, сопоставив два и два, пошла возмущаться к Веберам, но Сетиан приподнял бровь, заявил, что никаких колдографий в глаза не видел, а если бы видел — то на первой полосе La Magie красовался бы аналогичный материал. Олимпия Максим дурой не была, и намек был понят.

А ближе к обеду Большой Зал заполнился совами, несущими алые конверты вопиллеров с реакцией родителей на рождественские похождения своих чад. Впрочем, не все родители были расстроены предприимчивостью своих детей. Некоторые, напротив, одобряли выбор пары и закрепление союза. Многие поспешили официально объявить о помолвке чад с тем парнем или девушкой, с которой чадо танцевало-и-не-только на Святочном балу.

Семейство Вебер наблюдало за этим переполохом с немалым умилением.

Глава 69. Загадки и отгадки

Второе испытание Гарри предстояло проходить вместе с Крамом, и отгадывать загадку золотого яйца — тоже.

Виктор не ожидал от Гарри никакой помощи, и на контакт шел неохотно, отмахнувшись простым "Разберусь, скажу, что тебе делать, и всё". Гарри же мучаться неведением не имел ни малейшего желания, а потому предпочел втихую помогать Седрику.

Вой, звучащий из открытого яйца, никаких намеков не давал. Первым предположением о сути второго испытания стала битва с банши. Но поиски в этом направлении давали однозначный ответ: вой банши — смертелен. Если бы из яйца звучал он — то открыв яйцо в людном месте чемпионы поубивались бы сами и поубивали толпу народа.

Диагностические чары ничего не давали — магия на яйце только воспроизводила звук при открытии. Причем половинки яйца даже не были полыми, так что спрятать что-то внутри не представлялось возможным.

Так Гарри с Седриком и гадали, а попутно обсуждали преимущества и недостатки должности старосты.

— Бонусов у старост много, — рассказывал Седрик, — Но и обязанностей выше крыши. Пуффендуйцы — народ спокойный, дружный, с ними легче. А вот как ваши старосты справляются, я даже думать не хочу. У вас одни близнецы Уизли чего стоят. С ними и преподаватели не справляются.

— А что у старост за бонусы? Есть что помимо очевидной привилегии снимать баллы? — интересовался Гарри.

— Вообще, это секрет... Но так уж и быть. У старост — отдельные комнаты и отдельная ванная. Там такая русалочка нарисованная висит — во! Если понимаешь, о чем я.

— Ага... Слушай, а русалки разве не выдумка? — уточнил Гарри, — Извини, если глупость сморозил. Я ж у магглов вырос...

— Нда? Как это, ты — и у магглов? — искренне удивился Седрик.

— А вот так. Родственники матери, чтоб им пусто было.

— Да уж... Ладно, о русалках. Да, они существуют и даже разумны. Правда, на самом деле они ни разу не симпатичные. На той картине русалка с нормальным человеческим торсом нарисована, а на деле у них кожа синяя, руки перепончатые, зубы иглами — брр!

— А раз они разумные, они на каком языке говорят? На английском, что ли?

— Да не, у них свой язык. Русалочий. Его только под водой нормально слышно, а над водой — невнятный вой и скрежет только. Мне папа рассказывал. Вой... Гарри! Пошли скорее, проверим! — Седрик сорвался с места, бросившись в сторону ванной старост. Гарри ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

— Думаешь, этот вой из яйца может быть русалочьей песней?

— Теория ничем не хуже других, — на бегу отозвался Седрик, — Других у меня нет.

Ванная старост была шикарно обставлена. Огромный бассейн, множество кранов, пускающих разноцветную пену и горячую воду, грудастая русалка на портрете, кокетливо хихикающая и прикрывающаяся веером.

Седрик набрал в бассейн немного воды, закатал штаны до колена и слез, осторожно прижимая к себе золотое яйцо. Гарри наблюдал за ним с живым интересом. Седрик опустил яйцо в воду и открыл под водой. Вместо воя из яйца действительно раздались более мелодичные звуки, но различить их над водой не получалось.

— Гарри, давай так. Я пойду слушать и буду проговаривать вслух то, что услышу, а ты постарайся записать, хорошо?

Гарри кивнул, доставая перо и пергамент, уселся на бортике и приготовился записывать. Седрик опустил ухо в воду и принялся диктовать. С первого раза полностью записать русалочью песню у чемпионов не вышло, но в конечном итоге они получили чистовой пергамент со стихами.

Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чём ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть.

— Итак, — резюмировал Седрик, — На втором испытании у нас что-то отберут, засунут под воду и нам надо будет за час это что-то найти. Интересно, под воду — это куда? Надеюсь, не в Черное Озеро...

— После драконов я даже купанию в февральском озере не удивлюсь, — проворчал Гарри, — Так что давай обдумаем, как дышать под водой в течение часа, и как не замерзнуть за час в ледяной воде.

Изначально, Седрик предлагал чары головного пузыря, создававшие вокруг головы пузырь с воздухом, дополненный согревающими чарами. Гарри, посоветовавшись с Гермионой, Невиллом и Луной, узнал от Невилла о редком средиземноморском растении "жабросли", дающем человеку возможность дышать под водой и не чувствовать температуры воды. Впрочем, сочетание головного пузыря с согревающими и водоотталкивающими было признано более удачным на тот случай, если часа времени им не хватит. Также было решено взять с собой по ножу — похищенное наверняка будет как-то прикреплено, чтобы не уплыло и никуда не делось.

Про Крама Гарри так и не вспомнил до самого испытания, разучивая нужные чары.

Глава 70. Второе испытание

Вечером перед вторым испытанием Крам нашел Гарри.

— Поттер, — хмуро начал болгарин, — Второе испытание заключается в том, что у нас отберут нечто ценное, спрячут под воду этого вашего озера и заставят за час найти. Заклинание головного пузыря и согревающее знаешь?

Гарри кивнул, желая разобраться побыстрее.

— Вот и отлично. Если бы не знал — пришлось бы выдать тебе жабросли. Значит план таков: ныряем, я превращаюсь в акулу (я анимаг, об обратном превращении не волнуйся), ты набрасываешь на меня вот это, — Крам протянул Поттеру некое подобие сбруи, — хватаешься за ремни и плывем. Мой вид должен водную гадость отпугнуть надежно. Когда доплывем — твоей задачей будет открепить украденное (наверняка его как-то закрепили) и закрепить на ремнях, после чего опять хватаешься и плывем наверх. Не думаю, что у тебя есть нормальный нож, так что держи — после испытания вернешь, — вслед за акульей сбруей Крам дал Поттеру кожаные ножны с длинным ножом, — Вопросы?

— Никаких, — пожал плечами Гарри. Он не рассчитывал на помощь Крама, и был несколько удивлен тем фактом, что болгарин действительно придумал рабочий план в котором его, Гарри, роль тоже была важна.

— Отлично. Завтра не опаздывай и не потеряй ничего.

Гарри кивнул и ушел. Он вернулся в гостиную и стал искать Гермиону, чтобы рассказать ей о планах на завтра, но её нигде не было. Поттер волновался, ждал, нарезал круги по гостиной, но так и не дождался Гермионы, просто уснув в кресле.

Невилл с утра разбудил его, напомнив про испытание. И тут же выяснил, что со вчерашнего вечера Гермиону не видел никто.

Каким чудом Гарри не забыл нужные заклинания и вещи, он и сам не мог сказать, но к озеру он пришел вовремя и готовый.

У озера его встретили Седрик и Карина. По последней было сразу заметно — она в бешенстве. Когти на пальцах и прорезающееся по коже оперение были весьма непрозрачным намеком.

— Мисс Делакур? — осторожно обратился к ней Поттер, — А вы не видели Гермиону?

— Со вчерашнего вечера пропала, да? — уточнила Карина.

— Угу, — кивнул Гарри.

— Она там, — Карина кивнула на озеро, — Эти ублюдки, — кивок в сторону судейской трибуны, — Засунули в качестве нашей цели на дно зимнего озера людей! Живых! В повседневной одежде! На всю ночь!

— Гермиона — там?! Всю ночь?! — Гарри явно был готов броситься в озеро, не дожидаясь начала испытания.

— А моей целью стала моя сестра. Девятилетняя беззащитная девочка, понимаешь, Поттер?! Твоя Гермиона хотя бы колдовать умеет.

Чемпионы не сговариваясь покосились на судейскую трибуну с очень выразительными лицами. Трибуна слегка задымилась.

Крам подошел последним и недоуменно покосился на своих чертовски злых конкурентов. Судьи, оценив настрой чемпионов, предпочли быстро объявить старт испытания.

Седрик наколдовал тройку чар, Гарри тоже, Крам приготовился к превращению и парни нырнули. Крам превратился уже под водой — он действительно обращался в небольшую акулу, и без труда — явно чувствовался опыт — влез в подставленную Поттером сбрую. Плавал Крам-акула куда быстрее Седрика. Карина же не стала нырять, просто бегом бросилась вперед по поверхности воды, аки посуху.

Крам и Карина прибыли к нужной точке почти одновременно.

Гарри впервые увидел удивленную акулу. В другой момент он посмеялся бы, но сейчас ему было не смешно: Гермиона спала, привязанная к столбу. Гарри быстро перерезал веревку и заметил, как на маленькой светловолосой девочке неподалеку испаряются веревки, а сама она начинает стремительно всплывать.

Освободив Гермиону от веревок, Гарри обвязал её одним из ремней сбруи Крама, ухватился за соседний ремень сам и толкнул Крама в бок, сигнализируя, что можно возвращаться.

На сушу Карина вернулась первой, держа проснувшуюся как только оказалась на поверхности Габриэль. Следом вынырнул Крам с Гарри и Гермионой. Гарри, едва оказавшись на земле и стряхнув воду поспешил чарами высушить Гермиону и крепко обнял её. Крам стоял чуть в стороне и хмурился. Ничего хорошего о тех, кто засунул девушку на дно зимнего озера ради испытания, Крам не думал.

Седрик с Чжоу приплыл последним, едва уложившись в отведенный час.

Ожидая оценок, Карина стояла в окружении Делакуров-старших и Сетиана. Последний уверенно обнимал жену за плечи, удерживая от необдуманных поступков. Он уже знал, кто придумал это испытание, и уже придумал несчастному красивую смерть. Рушить всю судейскую трибуну у всех на глазах было бы слишком просто и слишком скучно.

Пьер Делакур обнимал дочерей и мысленно желал организаторам испытания самой мучительной и затейливой смерти, какую только мог вообразить. Его дочь, его кровиночку, последнюю оставшуюся у него милую девочку — на дно зимнего озера?!

Оценки за второе испытание распределились строго по возвращению чемпионов из озера — первое место у Карины, второе — у Крама и Гарри, третье — у Седрика. По итогам двух испытаний же, Карина уверенно держала первое место, а Крам и Седрик имели одинаковое число баллов.