Куда я - туда и ты

Ира его понимала. Сама только-только осознала и приняла умом, что этого не поменять. Три года копила в себе ненависть, хоть и улыбалась в глаза. А теперь — отпустила. Поняла, что невозможно жить с этим. Иначе эта злость и обида съест ее заживо.

— Не знаю, — прошептала она брату. — и, если честно, уже и не хочу спрашивать или узнавать. Они для меня все больше чужими становятся. Как можно любить тех, кто раз за разом причиняет боль и ломает тебя?

Игорь хмыкнул, но ничего не ответил. Так и сидел, продолжая ее обнимать. Только минут через пять потянулся за своим чаем, все еще ничего не говоря.

А потом, вдруг, криво улыбнулся и поцеловал Иру в губы.

— Ну их, к черту! — со злой иронией заявил брат и посмотрел на пакеты, стоящие у стула Иры. — Лучше покажи, что купила, — он подмигнул ей, пусть в синих глазах еще и горела обида на родных. — Надеюсь, там нет ничего черного?

Ира улыбнулась, зная, чего стоит такое веселье. Сама сколько лет вот так же улыбалась. Но Игорь имел право знать.

— Есть, — она с лукавым признанием вины закусила губу, вспомнив о комплекте из трусиков и бюстгальтера, а так же кружевных чулках им в тон. Ну не могла Ира мимо этого всего пройти! — Но не платья, — тут же добавила она, видя, как Игорь хмурится. — Собственно, я вообще до платьев еще не дошла, — даже растерялась Ира. — Только тебе вещей накупила. Так что ты рано приехал.

— Ничего, — Игорь хмыкнул и еще отпил чая. — В кои-то веки прогуляюсь с тобой по магазинам. Ты ведь говоришь, что это успокаивает, — он усмехнулся. И даже почти без иронии.

Ира задумчиво вытянула губы в трубочку и оценивающе осмотрела Игоря с ног до головы.

— Ну, смотри. Сам напросился, — наконец, подмигнула она, допив одним глотком свой кофе. И поднялась вслед за братом, который протянул ей руку.

О прошлом они больше не говорили, не нуждаясь в словах, чтобы понять, что на душе у другого.

— Ты вареников не хочешь? — Игорь обернулся и несколько удивленно посмотрел на сестру.

Они только вернулись из магазина и сейчас как раз разбирались с обедом.

Ира подперла подбородок левой рукой, а правой выводила какие-то узоры на стеклянной поверхности их кухонного стола. Одну ногу она подтянула под себя, а второй пыталась покачивать, одновременно стараясь удержать на ней тапок, чтобы тот не упал.

— Каких вареников? — переспросил Игорь, опять развернувшись к холодильнику, у которого и стоял.

Полки были забиты едой, у Иры часто возникало желание наготовить всего и много. Вот и сейчас имелся широкий выбор из трех салатов, двух видов мяса — жаренного и запеченного, и к тому же, персикового пирога. Вареников здесь явно не наблюдалось.

— Ленивых, с творогом, — все так же покачивая ногой, ответила Ира, продолжая выводить спирали на стекле.

Тапок упал, но она не обратила на это внимания.

В принципе, он любил вареники. Да, собственно, он любил все, что она готовила. Но сейчас Игорь не видел необходимости в том, чтобы Ира снова стояла за плитой. Он хотел, чтобы она отдохнула.

— Так, вон сколько всего, маленькая, — Игорь махнул рукой на холодильник и потянулся к соседнему шкафу за тарелкой, решив выбрать салат и мясо. — Нам бы это все хоть дня за три съесть, — шутливо заметил он и посмотрел через плечо, потянув дверцу шкафчика.

— Да, наверное, — все так же отстранено кивнула Ира, наклонив голову. — Я, и правда, перестаралась, — вздохнула она, продолжая свои "художества".

Решив, что Ира просто устала, Игорь не комментировал это замечание и достал две тарелки с полки.

— Ты что сейчас будешь? — поинтересовался он у нее.

— Не знаю, — как-то отрешенно пробормотала сестра в ответ, — я и не голодная, вроде...

Игорь замер глядя на ровные ряды небольших баночек, стоящих в самой глубине шкафа, как раз за тарелками.

Она не ела с утра, та чашка кофе в кафе торгового центра — не в счет.

Он осторожно отставил тарелки на столешницу, все еще смотря на бутылочки с таблетками, у которых и срок годности-то уже давно истек, а Ира все таскала их из одной квартиры в другую, никак не решаясь выбросить.

Игорь точно знал, что было время, когда она питалась только ими. Да, может, йогуртом, который Нику иногда удавалась ее уговорить выпить.

Тот сам рассказывал об этом Игорю, считая, что друг подскажет, как уговорить его сестру и жену Никиты нормально питаться, несмотря на угнетенное настроение и депрессию. А Игорь готов был убить кого-угодно, душу продать за то, чтобы в тот момент оказаться с ней рядом. Только Ира его к себе и на шаг не подпускала.

Он закрыл холодильник и обернулся, глядя на сестру. Не просто же так она про вареники спрашивала...

Для себя Ира никогда стараться не будет, это он с детства знал. Слишком тщательно Ире внушалась мысль, что она и без того чересчур многим всем обязана, чтобы еще и продукты тратить на ту еду, которой ей хочется. Глупо, учитывая, что именно Ира и кормила всю семью. А Игорь всегда просил те блюда, которые сестра сама любила.

Иногда ему казалось, что уже все прошло, что она переросла ту неуверенность и комплексы но, словно в насмешку, именно в такие минуты на нее снова накатывало самоуничижение, словно коварные волны, которые только и ждут, чтобы накрыть с головой и утащить на дно.

— Ир, я хочу вареников, — Игорь подошел к ней, наклонился и крепко обнял любимую сзади за пояс. — Очень сильно хочу, маленькая.

Она тут же подняла голову и с оживившемся блеском в глазах поймала взгляд Игоря.

— Так, еды ж полно..., — неуверенно протянула Ира, но он-то чувствовал, что она уже пытается подняться со стула, хоть и удерживает себя на месте.

— Ну и что? — с усмешкой вздернул бровь Игорь. — Потом доедим, а испортится — выбросим, — он ей подмигнул.

А она расплылась в такой широкой и счастливой улыбке, что ему даже прищуриться захотелось, словно от яркого солнца. И уже вывернулась из его рук, быстро поцеловав в щеку, начала проворно доставать ингредиенты из холодильника.

Усмехнувшись, Игорь сел на ее стул. Почему-то у него имелось подозрение, что большая часть этих вареников, тесто на которые Ира уже так ловко замешивала, достанется вовсе не ему. Но он был только рад, если она поест то, чего ей хочется.

Ира, уже успевшая поставить на плиту кастрюлю с водой, поправила прядь волос, которая упорно падала на лицо. На щеке остался белый мучной след.

Игорь поднялся было, чтобы тот вытереть, и вдруг опустился назад, опустошенно глядя на эту белую широкую полосу. В голове, словно вспышкой, мелькнуло воспоминание, когда ее собственная кожа была едва ли не белей этой дурацкой муки. А у него не хватило ума и выдержки докопаться до сути...

Игорю тогда казалось, что весь мир сошел с ума. Что он улетал из одного пространства, а вернулся совершенно в другое. Потому что не могла его Ира, его любимая, смотреть на него такими пустыми глазами, стоя в дверях квартиры Никиты.

Он помнил свою злость, обиду, а еще непонимание, боль и такую усталость, что едва удавалось держать глаза открытыми.

Игорь сбился со счету, на сколько самолетов пересел, чтобы вернуться в родной город раньше времени. Прямые рейсы в его страну из Пекина и сейчас летали не так и часто, а уж тогда... и у него просто не было сил ждать свой самолет, когда он получил то письмо от Иры.

И вот он добрался, прилетел... и смотрел на нее — а узнать не мог.

Это была его Ира, и в то же время — не его. Совершенно незнакомый человек.

И не человек даже. Она не казалась живой. Словно кукла, или сомнамбул, даже стоять ровно не могла, ее все время покачивало.

И Игорь никак не мог добиться от нее ничего, кроме нескольких слов — "уходи, Игорь, так лучше всего будет".

"Для кого лучше?!", хотелось заорать ему тогда.

Хотя, чего уж там, он и орал. Кричал так, что несколько раз выглядывали перепуганные соседи, грозясь вызвать милицию. Но они с Ирой не обращали внимания на окружающих.

Он не обращал. Она, казалось, вообще ничего не видела, и не слышала ни слова из того, что Игорь говорил ей.

Игорь не мог понять, что именно она делает ТУТ, а не у них дома. Не понимал смысл предложения "я расписалась с Никитой". И ничего не объяснили ее слова " он предложил", произнесенные в пол, на его опустошенный, раздавленный вопрос " зачем?".

Наверное, никогда в жизни ему не было так больно и обидно.

В тот момент Игорь почти ненавидел ее.

Он уехал на месяц из страны, в которой у него была любимая женщина, обожавшая его, в которой у него скоро должен был родиться ребенок. А вернулся туда, где любимая вышла замуж за другого, а так и не рожденного ребенка забрала какая-то нелепая, детская болезнь.

В какой-то момент Игорь даже всерьез решил, что просто тронулся умом.

Не могло такого быть на самом деле. Не могла Ира, которая даже спать отказывалась без него, когда он подрабатывал в университете, и дежурила до двух-трех ночи, ожидая возвращения — вдруг уйти к другому.

И никак не удавалось избавиться от надежды, что это ему только снится. Что это кошмар, который дурманит мозг во время очередного перелета. И вот сейчас он проснется, сойдет с трапа в Борисполе, потом доберется до родного города, и любимая его обнимет.

Только сон не заканчивался, и Ира, которая казалась в два раза тоньше, чем он ее помнил, даже глаза на него свои больше не поднимала.

Игорь пытался увести ее, уговаривал, старался согреть дрожащими руками ледяные, словно мертвые пальцы.

А Ира раз за разом его прогоняла. Тихо, еле слышно, но велела уходить и жить дальше без нее.

Как, если он не умел, не представлял этого?!

Но, в конце концов, обида победила в уставшем, измотанном разуме.

Ревность, непонимание, ненависть ко всему происходящему, к ней... она заполонила сердце, толкая к дурным, глупым и ребяческим словам и поступкам.

Если бы он только знал тогда то, что ему Ира рассказала сегодня. Если бы понимал, почему она пытается одним махом разорвать все то, что было между ними.

"Если бы..." какое глупое, безнадежное слово.

Ведь ничего оно не изменит и не исправит.

Кто мешал Игорю самому понять, что стояло что-то за такими словами Иры?

Обида не давала открыть глаза и посмотреть здраво?

Она была с ним всю жизнь, разве он не знал, насколько сильно Ира его любила? Сколько раз доказывала, что он единственный, ради кого Ира вообще живет?

Ему бы остановиться и подумать, ведь должна была существовать причина, а вместо этого он в такой ярости ушел тогда, что ума хватило предложить Юльке пожениться.

Еще бы первой встречной предложение сделал. Хотя, и тогда, наверное, было бы лучше. Он прекрасно знал, насколько низкого мнения Ира о Юльке. И что та отвечает ей не менее "горячими" чувствами. Их бывшая однокурсница, учившаяся на параллельном потоке и у него самого никогда не вызывала никаких чувств, кроме полного непонимания жизненной позиции. Так какого черта он женился на ней?!

Потому что первая попалась на глаза на следующий день, когда он все еще бесился и сходил с ума от обиды, проведя кошмарную ночь в квартире, внезапно превратившуюся в пыточную? Потому что хотел сделать Ире так больно, как она ему сделала? Ответить таким же ударом, который сам получил от самого дорогого и любимого человека?!

Действительно, никто не может причинить большую боль, чем те, кто всего дороже. Он это понял и постиг во всей глубине.

Даже сейчас во рту появился горький привкус от этих мыслей. И такое же чувство вины, как в первую секунду в торговом центре, когда он в полной мере осознал, отчего Ира пыталась оттолкнуть его.

Она уже как-то говорила ему, что пыталась "выкупить" его жизнь у судьбы или Бога. Что боялась, будто и с ним случиться что-то. Не упоминала про визит тети Милы. Просто выкрикивала это между всхлипами, пытаясь вырваться из его рук.

Но тогда Игорю не особо до того было, да и не очень серьезно воспринял он слова Иры, учитывая степень истерики, в которой находилась сестра.

Он не понял, отчего ей вообще пришли в голову подобные идеи. И не упоминал тот "разговор". Просто закрыл тему, решив забыть все, что произошло.

Но после подобного разговора с матерью, проходившему сразу после аборта. После того, как ей буквально вложили в голову идею, что это "наказание за их грех", а Ира и так не была тогда адекватна — все становилось для него гораздо понятней.

Хоть и не менее стыдным и болезненным.

Она пыталась защитить его так, как казалось правильным ее сознанию, пусть и одурманенному транквилизаторами, погруженному в депрессию. А он... пытался отомстить ей.

Игорь поднялся со стула, потому что сил не хватало больше быть вдалеке от нее. Даже сейчас, когда все прошло и они начали заново — ему было страшно вспоминать все то.

Он никогда не отличался суеверностью, но те события... Казалось, что мысли о них могут каким-то образом все вернуть, повторить тот кошмар, растянувшийся на столько месяцев.

— Вареники сейчас будут, не надо меня есть, — Ира рассмеялась, когда он слишком сильно обнял ее и так крепко поцеловал в плечо, словно и правда намеревался откусить кусочек.

Она осторожно доставала уже готовые вареники из кипятка, стараясь, видимо, ни себя, ни его не обрызгать.

Игорь хмыкнул и кивнул, не считая разумным упоминать о своих мыслях.

— Смотри, если не поторопишься, точно съем, — шутливо пригрозил он, даже удивившись, что удалось выговорить это шутливым голосом. Вот и хорошо, нечего бередить душу сестре.

Ира хихикнула и толкнула его плечом.

— Лучше масло достань из холодильника, — попросила она, бросая в воду новую порцию шариков, которые тут же лепила из теста с творогом.

— Может, за сметаной сходить? — предложил Игорь, зная, что сестра обычно именно так предпочитает есть это блюдо.

Она на секунду задумалась, но тут же покачала головой, одновременно помешивая ложкой кипяток.

— Нет, не уходи, не хочу. Мне с маслом и сахаром хочется, — сообщила Ира.

Что ж, он и сам не хотел уходить. Не сейчас.

Потому послушно достал пачку и, отломив приличный кусок, бросил тот в миску, где уже поднимался пар над первой партией готовых вареников. Присыпал сахаром без всякой просьбы.

— Давай, в зале поедим, — вдруг предложил он, поняв, что не хочет сидеть напротив нее за столом.

Лучше усадит Иру себе на колени, поставит миску рядом на ковер и, плюнув на все, будет сам ее кормить.

— Чем тебе тут плохо? — Ира с удивленной улыбкой обернулась. — Вдруг намусорим? Маслом накапаем...

— Ничего, уберем потом, — он притянул ее к себе и поцеловал в бровь. — Не хочется за столом. Давай камин включим и перед ним посидим.

— Давай, — Ира больше не спорила, похоже, довольная таким планом.

Игорь быстро подхватил миску, все еще держа второй рукой Иру за талию, и потащил ее в зал.

Как он и предполагал, она съела большую часть вареников.

Но Игорь не возражал, в конце концов, все же насыпал себе потом еще салата и отрезал кусок пирога. Зато точно знал, что Ира сытая.

А она задремала у него на коленях, пока он, уже потом, после их трапезы, сидел и смотрел в наступающих сумерках на всполохи имитации огня в инфракрасном камине. И только теперь вспомнил, что поехал к ней в магазин, чтобы сообщить, что все — разведен. Как раз после отъезда Иры ему доставили документы, которые подтверждали, что с бракоразводным процессом, наконец-то покончено.