Однако у восьмерых мрачных мужчин в форме эта фраза явно не вызывает доверия. Двое, молниеносно разворачиваясь, берут нас на прицел, остальные продолжают с остервенением расстреливать что-то на равнине, где только что едва не подстрелили нас.
— Свои все здесь, — хмуро отзывается командир группы, — А вот вы чьи?
— Чистильщики, — терпеливо объясняет Дэй. — Спасатели. Должны вытащить вас из этой передряги. Кстати, вас должно быть десять. С водителем пропавшего грузовика — одиннадцать. Что случилось с остальными?
— Вы как там прошли? — сужаются глаза командира.
— Ногами, — отвечает Дэй. — Иногда ползком, но это уже ваша заслуга. Вы всех пришедших на помощь так встречаете? Или нам повезло?
— Почему я должен вот так взять и поверить, что вас эти твари не тронули?
— Какие твари? — спокойно уточняет Дэй.
Офицер хватает его за воротник куртки и подтаскивает к склону.
— Вот эти самые, серые, которые двух человек из моего отряда сожрали.
— Я здесь ничего не вижу.
— Так ты что, хочешь сказать, что я с ума сошёл?
— Нет, — встреваю в разговор я, — никто из нас не сошёл с ума, проблема в этом месте. Скажите, существа, которых вы видите... Как они выглядят?
— Погано, — отвечает боец, предплечье которого перетянуто окровавленным бинтом. — Ростом с большую собаку, но похожи на кошек без шерсти. Хвостов нет, а морды как обтянутые кожей черепа. Нос в две дырки. И, если паршивый внешний вид ещё можно пережить, то зубищи и когти на раз рвут.
В доказательство своих слов он демонстрирует нам раненую левую руку.
— Не веришь, так подойди и сама посмотри.
М-да. Значит, это не просто иллюзии, призванные напугать случайного гостя нашей волшебной страны до полусмерти.
— Мы попали сюда через завал из деревьев на дороге, — перехватывает инициативу Дэй, — потом шли через лес, заночевали в развалинах башни, а утром услышали стрельбу. Как здесь оказались вы?
Офицер хмурится, не зная, рассказывать или нет, но первая ниточка доверия уже протянулась между нами.
— Кладбище автомобилей, совсем ржавых. На стоянке разрушенного мотеля. Мне показалось это странным, но не подозрительным, и я приказал обыскать свалку.
— И вы прошли его насквозь, — понимающе кивает Дэй, — а потом оказались здесь?
— Да. Мы почти выбрались из леса, когда на нас напали эти, — кивок в сторону склона, — но пропавшей машины мы не видели.
— Думаю, подобные ворота действуют как вокзал, — киваю я, — Вы подходите к перрону и садитесь в поезд. А следующий человек попадает уже в другой поезд, понимаете? Нам повезло, мы угодили не только в один поезд, но и в один вагон.
— И как нам это поможет? — скептически щурится офицер.
— Мы из той породы людей, которые могут спрыгнуть с поезда.
Автомат одного из бойцов сухо щёлкает, как клыки упустившего добычу волка.
— Пусто.
— У меня тоже почти кончились.
— Если у вас, детишки, есть какой-то козырь в рукаве, как вы говорите, пора его вынуть, — губы командира группы горько кривятся, — потому что мои все вышли.
— Ты им веришь? — неожиданно вскидывается раненый. — После того, как Эммет и Хайли ночью к холму пришли и упрашивали спуститься? Мёртвые не ходят и не говорят. А потом эти появляются. Ты на лица посмотри, командир, они ж как под копирку сделанные. Хоть одно доказательство того, что их за нами прислали!
Доказательств нет. Да и будь у нас на руках даже удостоверения с подписями и печатями, что изменилось бы? Попадаются на редкость совершенные иллюзии. И уж тем более глупо упрекать переживших такое людей в дефиците доверия. Вот только необходимо, чтобы нам поверили. Иначе всё, что мы сможем для них сделать — похоронить, если будет что.
— Резать руки, чтобы показать, что кровь у меня красная и тоже течёт, я не стану. Мне они ещё понадобятся, — огрызается Дэй. — Могу назвать имя и звание коменданта вашего лагеря, если это что-то изменит. Могу взять в руки амулет бога-воина и не рассыпаться прахом.
— Можешь? — усмехается кто-то из бойцов. — Ну, бери.
Он стягивает с шеи шнурок с потемневшей подвеской из какого-то сплава. Миниатюрный стилизованный меч. На шнурке несколько узелков — может, неизвестное мне поверье, может, просто часто рвался. Дэй крепко сжимает вещицу в ладони, демонстрирует всем присутствующим руку без малейших следов ожога. Передаёт подвеску мне. Шнурок мокрый от пота, амулет нагрелся от соприкосновения с телом. Держу с полминуты и возвращаю владельцу.
— Убедились? — спрашивает Дэй.
Что-то неуловимое настойчиво бьётся в висок, что-то из тех самых сказок, где глупая нечисть сгорала заживо, схватившись за неприметную подвеску. Надо вспомнить, надо срочно вспомнить. "Если у вас есть какой-то козырь в рукаве...". Не смотри, и тебя не увидят. Увидеть — признать существование и впустить нечто нечеловеческое в свою реальность.
— Вы не должны их видеть, — повторяю я уже вслух. — Когда вы смотрите на них, они становятся настоящими и обретают силу.
— Есть варианты, как это сделать? — хмуро спрашивает кто-то.
— Закрыть глаза. Вы их не видите, не боитесь — они не видят вас.
— В идеале вообще завязать, — обрывает возможные возражения Дэй. — Взяться за руки, чтобы не потеряться. Знаете, как слепые в старину ходили? А лучше руки ещё верёвкой связать, вдруг кто споткнётся.
— И куда мы таким порядком?
— Подальше отсюда, командир. Попробуем вывести вас. Стать вашими глазами.
Это переломный момент. Либо нам сейчас поверят, либо мы уже ничего не успеем для них сделать. Да, поверить в этот бред нелегко, согласна.
Командир морщит лоб и обречённо взмахивает рукой.
— Ведите.
Дэй быстро начинает резать тонкую верёвку.
— Глаза лучше завяжите, я серьёзно. Все. Мало ли что. — Он стягивает многострадальную бандану и отдаёт её командиру. Тот, помедлив, берёт смятый зелёный лоскут.
— Делайте, как говорят. Попробуем поиграть в эти игры.
Бойцы достают кто носовые платки, кто эластичные бинты из аптечек, наскоро сооружая повязки.
— Будем спускаться, — инструктирует меня Дэй. — Ориентир — вон то одинокое дерево. Ты пойдешь первой в цепочке, вторым пойдёт раненый. Я буду замыкающим.
Логично. Остальные подстроятся под темп раненого, а не наоборот. Иначе он либо истратит все силы, пытаясь угнаться за здоровыми, либо разорвёт цепь посередине. Да и мне так будет легче ему помочь.
Дэй сам стягивает обрезком верёвки наши руки, мою левую и здоровую правую недоверчивого бойца. В надежде успокоить человека, делающего, на его взгляд, самоубийственную глупость, я покрепче сжимаю его ладонь.
— Как вас зовут?
— Земан, — неохотно отзывается боец.
— А дальше, по имени?
— Талиан.
— Не волнуйтесь, Талиан. Нюха у этих существ, похоже, нет, им важен зрительный контакт. Если мы уйдём достаточно далеко, то собьём их со следа. А потом я займусь вашей рукой.
Армейская выучка сказывается даже в бредовых ситуациях вроде этой: минут за десять все наши подопечные обзавелись повязками на глазах и оказались соединены между собой почти так же крепко, как звенья настоящей, стальной цепи. Последними в строй встали двое автоматчиков, методично отстреливавших лезущих по склону тварей во время наших приготовлений. Странно, ни звука в ответ. Неужели эти создания не визжат и не воют, когда их убивают?
— За руки тоже лучше держаться, — говорю я. — Просто на всякий случай.
— Все готовы? — это Дэй, с конца колонны. Второй после него — командир. Проклятье, даже имя не успели узнать. — Подёргайте узлы, держат? Тогда в путь.
Я начинаю спускаться по более пологому склону — тому самому, по которому упрямо лезут наверх какие-то жадные до крови звери, почему-то в упор не видящие нас с Дэем. Даже не спрашиваю, почему — за последний месяц вопросов без ответа набралось на пару энциклопедических томов. Самое некрасивое в ситуации — что мы, пожалуй, ничем не рискуем. То ли не во вкусе здешней стаи, то ли вообще невидимки. Могут пострадать только те, кто доверил нам свои жизни. Ноги сами несут меня под уклон, и я сдерживаю шаг. Это я зрячая, а за мной идут не видящие пути. Стараюсь обходить ямки и неровности, но все ведь не обойдёшь.
— Мы уже на середине спуска, — надо говорить, полная тишина угнетает, — осталось не так много.
Со стороны мы наверняка выглядим на редкость странно. Даже жаль, что такую сюрреалистическую картину некому оценить. Десять вооружённых человек, держась друг за друга то ли как слепцы, то ли как дети, решившие поиграть в "Хвост дракона", бредут по мёртвой пустоши. Получилась бы неплохая иллюстрация для какой-нибудь философской или общественно-политической теории былых времён. Появись на горизонте новый враг, и мы окажемся совершенно беззащитны. За оружие толком не взяться, да и узлы не сразу распутаешь.
— Сейчас доберёмся до дерева и сделаем привал. — Судя по негромким голосам за спиной, мои слова передают по цепочке, всё ещё боясь говорить в голос. Странно, когда надо было спускаться, я почему-то думала, что, если не увижу, то хотя бы почувствую бегущих навстречу хищников, ведь они неизбежно будут меня задевать. Подумалось даже: а вдруг сшибут? Кто знает, сколько веса в существе, которое я даже не видела. А "невидимые" вовсе не означает "бестелесные", вон, Талиану в руку вцепились, да ещё как. Надеюсь, хоть ампутировать не придётся. Я один раз видела ампутацию, в самом начале этого кошмара, когда из-под завала парня с перебитыми ногами вытащили. И наркоз только местный, то есть он в сознании был, пока операцию делали. Помню, доктор Ферманн тогда рявкнул на меня матом и из госпитальной палатки прогнал. Небольшие раны мне уже приходилось зашивать даже в полевых условиях. А тут ни должного умения, ни инструментов. Значит, и гадать нечего, надо поскорее до нормальной медицины добраться, чтобы руку Талиану спасли.
Чем при жизни было дерево, которое Дэй выбрал в качестве ориентира, не знаю. Ни листвы, ни коры на нём уже не осталось, просто высохший ствол и раскидистые ветки. Я прикоснулась к серебристо-серой древесине, она оказалась холодной как камень.
— Привал.
Бойцы опустились на землю.
— Повязки снять можно?
— Нет. — Дэй аккуратно распутывает верёвку, связывающую их с командиром руки. — Не стоит, пока не потеряем курган из виду.
Он пускает по цепочке свою флягу. Чтобы каждый мог напиться из собственной, висящей на поясе, пришлось бы развязать все узлы. А я отмечаю про себя, что пошли вторые сутки, как мы здесь, а на глаза нам не попадалось ни одного, даже самого маленького и грязного родника, не говоря уже о реках и озёрах. Эти парни здесь дольше нас, значит, их запасы уменьшились сильнее — даже при том, что все они явно не новички и приучены экономить воду. Вывод один — надо выбираться. Нет, я пока не знаю, как.
— Талиан, потерпите ещё немного. Сейчас я вами займусь.
Я оставляю верёвку в его руке и поднимаюсь на ноги.
И вот тут услышали даже мы. Вой. Со стороны холма-кургана, вой отчаянный, злобный. Ушла добыча, исчезла прямо из-под носа.
— Что, съели? — злорадно ухмыляется Дэй. Не знала бы, точно решила, что у него с этими зверюшками какие-то старые счёты. Кто-то из бойцов вздрогнул — похоже, голос твари решили подать впервые.
— Значит, у нас и правда получилось, — задумчиво произносит командир. — Могу я узнать ваши имена?
— Мою девушку зовут Рин, меня — Дэй. Это если вдруг звать придётся. И — нет, у нас пока не получилось. Вернее, получилось не до конца. Нам нужно найти дорогу.
— Я — Терн Харнет. Эллийские стрелки, если знаете таких. — Он безошибочно поворачивает перечёркнутое повязкой лицо на звук наших голосов. — Как я понимаю, нам нужно как-то вернуться в нормальный мир?
— Нам нужно именно найти дорогу. Не знаю, как объяснить, но всё началось с того, что мы её потеряли, так? Значит, теперь нужно на неё вернуться. Не важно, как она будет выглядеть: просёлок, тропинка, четырёхполосное шоссе, проложенное прямо через эту глухомань. А вернуться тем путём, по которому пришли, мы не можем. Нет там уже пройденного пути, вообще нет. И норы, через которую мы сюда попали, тоже.
— Я так понимаю, объяснить этот... феномен нельзя?
— Было бы можно, уже всё бы классифицировали и придумали подробную инструкцию для каждого случая. Так что полагаемся на какие-то старые сказки и приметы, на собственное чувство опасности, — Дэй невесело усмехнулся. — Иногда срабатывает. Нас отбирали из числа тех, кто при встрече со странным повёл себя соответственно. Вспомнил какой-то старый заговор, сохранил здравый рассудок, когда остальные не выдержали, нашёл верный путь по только ему ведомым приметам, почувствовал угрозу там, где никому не пришло в голову ждать удара. В общем, мы профессионально делаем глупости.
— У вас неплохо получается, — серьёзно отозвался Терн Харнет. — Может, нам стоит отправить кого-нибудь на разведку, чтобы найти дорогу?
— Нам придётся идти всем вместе. — Я копаюсь в рюкзаке в поисках аптечки. — Разведчик рискует заблудиться.
И пропасть навсегда, но запугивать только что вырвавшихся из объятий смерти людей не хочется.
— Талиан, как ваша рука?
— Ребята обезболивающее вкололи, пока время было. А потом, ясное дело, уже не до того...
Тааак, посмотрим. Ой, как плохо, если не сказать крепче. Очень похоже на укус волка или бойцовской собаки. Выдран кусок мяса, изуродованная плоть слабо сочится кровью из разодранных сосудов. Хоть не до кости. Интересно, как они кровотечение останавливали — жгут накладывали? Похоже, зверюга не успела как следует вцепиться, могла ведь и руку целиком отхватить.
— Вам жгут наложили?
— Жгут? Да, по всем правилам, ремнём перетянули, через положенное время сняли.
Я радуюсь, что он не видит моего лица, за голосом уследить проще.
— Сейчас я обработаю рану и наложу чистую повязку. Сколько часов назад вам сделали укол?
Окидываю взглядом своё невеликое богатство. Антисептический порошок. Свежий бинт из индивидуального пакета. Талиан морщится, но молчит — значит, препарат ещё сдерживает боль.
— Если почувствуете себя хуже, не терпите, говорите сразу же. У меня есть несколько ампул обезболивающего.
Ага. Только неизвестно, на сколько их придётся растягивать.
Я поднимаю с травы окровавленную повязку и нахожу в кармане зажигалку. Подношу огонёк к мятой марлевой полосе. Кровь уже подсохла, так что она вспыхивает почти сразу.
— Что жжём? — Талиан чувствует запах палёной ткани.
— Бинт. Свою кровь лучше не оставлять где попало.
Я терпеливо жду, пока окрашенная красным часть бинта сгорит, и только тогда бросаю на землю чудом оставшийся белым клочок. Язычок пламени, заинтересованно потянувшийся к сухим травинкам, тщательно затаптываю.
Когда я прохожу мимо Терна Харнета, он неожиданно ловко ловит меня за руку, вынуждая опуститься на землю рядом с ним. Ну и реакция.
— Как он? — одними губами, чтобы не услышали остальные.
Вместо ответа я распутываю верёвку на его запястье и отвожу в сторону.
— Командир, ты куда? — приподнимается сосед по цепочке.
