Волчица и пергамент. Том 10

— Э? — глаза Амаретты округлились, как две прекрасные луны в полнолуние.

Палуба стана настоящим полем боя, во многих местах разгорался огонь, будто корабль обстреливали горящими стрелами.

— Вон там, оттуда идут! Режь верёвки! Не давай попасть на корабль!

Члены команды корабля, встав вдоль левого борта, отсекали мечами абордажные крючья и отпихивали длинными шестами противников, осмеливавшихся подняться по борту.

Отдавая команды, Ваден и сам размахивал мечом, а крысы собирались группами, чтобы вместе принести инструменты для ремонта повреждений или вёдра с водой.

Иления и Миюри всё ещё были в человеческом обличье, вероятно, потому что они помогали тушить огонь. Сейчас они, мокрые с головы до пят, тушили причальные канаты.

— Миюри!

— Мм? Э? Брат!?

Миюри, передававшая крысам пустое ведро, испугано посмотрела на Коула. Меж тем крысы, получив ведро, выстроились под ведром в определённом порядке, ловко понесли ведро на своих спинах. Непосвящённому в суть дело могло показаться, что ведро само заскользило по палубе.

— Брат, тут опасно, спускайся обратно... ну, что у тебя?

Коул, не обращая внимания на слова Миюри, спросил:

— Я бы хотел перебраться на тот корабль, могу я это сделать с тобой для защиты?

Глаза Миюри задвигались вверх-вниз, как у кошки, следившей за игрушкой, потому что Коул поднял над головой довольно тяжёлую деревянную конструкцию, но сил ему не хватило, и ему пришлось положить это обратно на плечи.

Миюри, округлив глаза, застыла, и только капли падали с её намокшей чёлки.

— Так лучше... Ну, так как ты? Могу я попросить тебя проводить меня? — снова спросил Коул, не дождавшись ответа, и тогда Миюри пришла в себя.

— Ко-конечно, всё в порядке! Только... — она не понимала, что происходит, и её глаза насторожённо сузились. — Только, брат... что именно ты тогда собираешься сделать?

Что ты собираешься сделать? Так Коул много раз говорил сам, предупреждая Миюри не делать что-то плохое, а сейчас она попыталась подтрунить над ним этой же фразой. Девочка-сорванец отвечала на его увещевания по-разному: то сделает назло это плохое, то заплачет, то начнёт на что-то злиться.

Коул же ей ответил уверенной улыбкой.

— Не может быть... — забормотала она.

— Это я говорю "не может быть". Ты же сама сказала мне, что если я всегда мог бы убедить одними словами, то пусть я остановлю ими и этот корабль, разве не так?

Удивление Миюри сменилось растерянностью, потом стало казаться, что она готова расплакаться, и всё потому, что предмет, который Коул принёс на плече, был наскоро сделанным им из дерева символом Церкви.

— Бра-ат, это же...

Может быть, она подумала, что это какой-то розыгрыш. Или жест отчаяния Коула.

Или же подумала, что её брат был настолько напуган и сбит с толку, что свихнулся.

Конечно, не было ничего подобного.

— Или ты думаешь, что было бы лучше попросить сопроводить меня госпожу Илению?

У потрясённой Миюри тут же поднялась шерсть на волчьих ушах и хвосте, она замахала на него рукой:

— Я, я, проклятье, я защищу тебя! Но...

— Хорошо, тогда давай. Это как махнуть белым флагом для переговоров. Я просто хочу, чтобы они в определённый момент опустили своё оружие, — ответил Коул и поправил свою ношу на плече.

Взгляд Миюри проследил вверх-вниз за деревянным предметом.

— Ну, давай, превращайся в волчицу, поторопись.

— У-у, мм... — неуверенно согласилась Миюри.

И всё же Миюри продолжала выглядеть сбитой с толку, в конце концов, она не привыкла видеть старшего брата в том, кого так называла, возможно, мелькнуло в голове Коула, это из-за его излишней снисходительности. Если он хотел сохранить своё достоинство старшего брата или достоинство Предрассветного кардинала, ему, вероятно, стоило бы постоянно держаться твёрдых позиций.

Ожидая завершения торопливых приготовлений Миюри и обдумывая свои взаимоотношения с ней, Коул вдруг поймал взгляд Илении. Та, встав у правого борта и храбро наступив ногой на борт, закинула в море ведро и вытащила обратно уже с водой. Иления, должно быть, слышала их разговор, хотя и не прислушивалась нарочно, улыбнувшись, она вылила воду на льняную ткань и накрыла ею загоревшееся место.

— Брат, — услышал Коул и повернулся на голос.

Миюри уже была в своей форме волчицы. Она была намного крупнее обычного волка и могла легко повалить Коула, просто заигрывая с ним.

Но сейчас она держалась с какой-то робостью, обычно ей не присущей, и выглядела удивительно мило с полуопущенными ушами.

Коул погладил её по голове и повернулся к кораблю противника.

— Можешь повалить врагов, чтобы ты смогла перепрыгнуть к ним. Я попросил госпожу Амаретту сделать кое-какую работу в той каюте под палубой, она какое-то время не будет наверх подниматься. Пожалуйста, постарайся, как можешь.

Миюри посмотрела туда, куда показывал Коул, и отряхнулась всем телом, словно ей надо было просушить шерсть. Ей нравились такие дикие вещи, это поручение позволило ей вернуть нормальное настроение.

— Не упади только в море, когда прыгну, ладно? — сердито сказала она — маленькая месть за то, что он сейчас удерживал поводья.

— Меня это не беспокоит, ты же тогда снова сможешь помочь мне.

Миюри состроила крайне недовольную морду и с такой силой потёрлась ею о Коула, что он согнулся и отступил на шаг.

— Брат, ты болван! — заявила волчица и, взвыв, улетела, подобно ветру.

Огромная волчица спрыгнула на палубу корабля противника.

— О... о... волк?.. — раздались голоса людей, вероятно, усомнившихся в своём бодрствовании.

Откуда в море волк? Нет, это вправду волк?

От потрясения все застыли на месте, и Миюри сбила головой какого-то несчастного, оказавшегося на её пути. Потом она ухватила его за шиворот и швырнула в скопление людей, произведя большой переполох.

Однако нашлись и те, кто попытался сопротивляться, оправдывая репутацию отважного моряка. Впрочем, Миюри легко ломала их копья ударами лап, а выпущенные в неё стрелы не смогли пробить её мех.

Команда корабля противника пришла в ужас: одни бросились в трюм, другие с ловкостью белки полезли по парусной оснастке, третьи пытались укрыться за ящиками, в которых хранились стрелы.

Однако мест, где можно спрятаться, на корабле в открытом море немного. А в море прыгнуть тоже никто бы не рискнул.

Лишь одна отважная девушка сумела это сделать, причём ночью и на удалении от берега.

В конце концов, большинство, отступив, сбились в кучу подобно стаду овец, стараясь защищать друг друга и держа наготове оружие.

Миюри, зарычав, сделала шаг вперёд. Всего один шаг, но люди словно уже ощутили пряность моря, шумевшего за её спиной.

Потом хвост её резко мотнулся влево-вправо. Коул по этому сигналу влез на край корабля, держа на плече наскоро сделанный символ Церкви.

— Успокойтесь. Волчица ни на кого без нужды не нападёт, — сказал он и перелез через борт на палубу.

Из-за качки он не очень твёрдо держался на ногах, но свою ношу не уронил и полагал, что пока справлялся.

— Моё имя — Тот Коул, — представился он и посмотрел по сторонам. — Ещё меня называют Предрассветным кардиналом.

Среди команды поднялся гул, в глазах людей появился огонёк враждебности. Вероятно, принять это было им проще, чем внезапное появление волка.

Но когда Миюри опустила голову и утробно прорычала, они все сжались, словно щенки.

— Именем Господа прошу перемирия, — провозгласил Коуг и поднял высоко над головой символ Церкви.

По движениям хвоста Миюри он видел её сомнение в том, что его жест будет иметь должный результат, но здесь, посреди моря люди должны были острее осознавать своё бессилие. И моряки не случайно отличались особой суеверностью, они осознавали это изо дня в день перед лицом беспощадности моря.

— Капитан здесь? — спросил Коул, и его голос посреди всеобщего молчания прозвучал на удивление хорошо.

Члены команды напоминали котов, которых облили холодной водой, когда они подрались.

— Это я, — откликнулся, в конце концов, мужчина, выбираясь из толпы.

Его борода походила на заросли водорослей. У Миюри сразу вспух хвост, должно быть, из-за повязки на глазу капитана.

— Я Майер Донер. Значит, Предрассветный кардинал это ты.

— Капитан Донер, меня, в самом деле, так называют.

Донер, у которого, похоже, имелась парочка странностей, смерил Кола с головы до пят, потом перевёл взгляд на Миюри и отшатнулся, словно от испуга.

Каким бы храбрым ни был человек моря, волк — это горный охотник, которого ему никогда не встретить.

— Мне нужно кое-что сказать тебе относительно астронома Амаретты.

Губы Донера изогнулись в улыбке, выражавшей гнев, а не веселье.

— Я спешно вышел из порта, потому что какие-то люди похитили человека с моей территории. Чего я не знал, так это того, что в похищении участвует известный на весь мир досточтимый Предрассветный кардинал!

Глухой голос Донера вернул отвагу части его команды. И вообще команда оставляла впечатление хорошо организованной.

— Нет, — ответил Коул. — Я не принимаю твоё обвинение. Она изначально сама пришла в Убан. Я же прибыл, чтобы по просьбе выборщика Дюрана оказать бедной девушке помощь, втянутой в заговор под прикрытием имени Божьего.

Донер не отвечал, но было видно, что объяснение Коула его не убедило. Тем не менее, он не отдал приказ атаковать своим людям, вероятно, он испытывал затруднение с оценкой положения. Возможно, они были лишь моряками союза Рувик и не решали ничего в этом деле. Или, что казалось более вероятным, капитан прикидывал, сколько из его команды уцелеет, если он прикажет всем скопом броситься навстречу когтям и клыкам Миюри.

Так или иначе, но Коул кашлянул, прочищая горло, и добавил к ранее сказанному:

— Астроном Амаретта призналась мне, что она была вынуждена солгать, когда попала в беду. Она солгала о том самом пророчестве затмения. Пророчество, являющееся вашей целью, не существовало с самого начала.

— Хех... Хочешь, чтобы я в это поверил?

Коул, ожидавший именно такого ответа, согласно кивнул.

— Конечно, ведь если бы люди просто верили сказанному им, не было бы нужды в священниках. Достаточны было бы одного Священного писания, и кому-то вроде меня не надо было бы обличать несправедливости, творимые властью Церкви.

Скорее всего, союз Рувика зарабатывал много на поставках предметов роскоши, являвшихся частью роскошной жизни духовенства.

Ироничное замечание Коула заставило Донера вперить взгляд в противника и надуть скрытые бородой щёки. Хвост Миюри трижды качнулся из стороны в сторону.

— Однако, — продолжил Коул, — мы оба продолжаем вместе почитать единого Господа. Мы должны суметь достичь понимания друг друга и действовать рука об руку.

Бородач-капитан хотел ответить что-то язвительное, но не смог. Возможно, сказалось то, что Коул произнёс красивые слова, но ещё одной причиной стала большая карта, которую Коул вынул из кармана, закончив говорить.

Проведя долгое время рядом с Миюри, Коул хорошо усвоил, что кто первым дрогнет, тот и проиграет. И потому старался говорить спокойно и показывать свою решительность.

— Капитан, может быть, на вашем корабле есть кто-нибудь, знакомый с торговым делом?

— Че... го?

— Так что, нет? — переспросил Коул, и люди с оружием в руках стали переглядываться и переговариваться.

В итоге из толпы вытеснили вперёд высокого худого человека. Увидев Миюри, он поражённо застыл, потом перевёл взгляд на Коула и ошеломлённо покачал головой.

— Э-э... это... — пробормотал он.

— Этот парень у нас прокладывает путь, в прошлом он торговец, — буркнул капитан.

Подойдёт, кивнул Коул и разложил карту на длинном столе, вероятно, использовавшийся во время сражений в качестве возвышения, чтобы перепрыгивать с него на корабль противника. Донер велел бывшему торговцу тоже подойти к столу и рассмотреть карту.

— Госпожа Амаретта не определяла дату затмения в Убане. Она исследовала одну легенду.

— Легенду?

— Это легенда об упавшей с неба звезде. А выборщик Дюран подумал, что речь идёт о затмении.

Доннер с бывшим торговцем переглянулись с непередаваемыми выражениями лиц. Вероятно, они просто сочли бессмысленным излишне препираться.

— Прошу взглянуть на эту карту, — показал рукой Коул.

Когда сбившимся с пути указывают в сторону места следования, они обычно переключают на это внимание. Сбитые с толку Донер и долговязый посмотрели на карту.

— В эпоху древней империи путь от них на север проходил по суше, вот здесь, и это был быстрый путь, — Коул прочертил пальцем от нынешнего места пребывания святого престола прямо на север. — Сейчас тут, конечно, дороги нет, она была перекрыта крутыми горами. — Обычно идут только сюда, на запад вдоль гор, а потом, чуть не ползком продвигаться по более-менее проложенным людьми дорогам. Думаю, вы все прекрасно знаете и путь по морю, но этим путём надо делать большой крюк на юго-запад, вот так.

Ну и что? — с таким видом двое мужчин посмотрели на Коула, конечно, морской путь им был прекрасно знаком.

— Но что, если бы мы могли возродить этот древний путь?

— А-а? Что за бессмыслицу несёшь?.. — злым голосом стал отвечать Донер, но Миюри тут же зарычала, показывая клыки.

Долговязый негромко вскрикнул и отступил назад. Донер, оставшись в одиночестве, замолк.

— Смысл есть, — спокойно возразил Коул. — Как я слышал, ваш союз Рувик много работает с предметами роскоши с юга. И если прямая дорога туда откроется, можно будет быстро перевозить товары с юга не север.

— Хах!? — лишь вырвалось у потерявшего дар речи Донера, и он стал напряжённо всматриваться в карту, после чего, наконец, поднял голову и посмотрел на Коула. — Глупость какая-то... нет... у-у... мм?

Больше он ничего не сумел сказать и снова обратился к карте.

Судя по всему, его здравый смысл не мог принять услышанное.

— Вроде бы неплохо? Арберк — завершение речного пути из Убана и в то же время отличный портовый город для отправления товаров на север. Отсюда недалеко и то же королевство Уинфилд, и, конечно же, остров Кобб тоже удачно разместился. Подумай об этом. Товары с юга на север вы сможете отправлять на месяц быстрее ваших соперников в торговле. Что, неплохо же?

Время в пути и само по себе стоит денег. Но, сверх того, чем дольше длится перевозка, тем больше товара может испортиться, больше вероятность, что он будет утерян, украден перевозчиком или отнят грабителями.

Капитан Донер негромко зарычал, ожесточённо теребя свою бороду, чем-то напоминавшую гриву дикой лошади, кажется, он старался удостовериться, что это ему не снится.

— Ты что, Предрассветный кардинал, хочешь присоединиться к нам?

— Я просто не хочу сражаться, я лишь хочу воздать должное несправедливостям, накопившимся за Церковью.

Донер пристально посмотрел на Коула, но не выдержал и первым отвёл взгляд. Потом задумчиво провёл большим пальцем по кончику носа и, бросив взгляд на Миюри, стиснул зубы. Похоже, он не знал, что делать.