In The Forest Of Dean

* * *

Гарри сидел на маленькой сломанной ветке, наблюдая, как свет от палочки Гермионы прыгает по холму перед ним. Он быстро наложил диагностическое заклинание и решил, что ему нужно выпить полбутылки зелья, восстанавливающего кровь. Он быстро выпил его, заново закупорив бутылку, прежде чем повернуть свою собственную светящуюся палочку, чтобы осмотреть руку. Это было не так страшно, как могло бы быть, и не шло ни в какое сравнение с тем, что Гермиона получила во время их последней встречи с оборотнем — он бы потерял руку, если бы его щит не сформировался достаточно быстро. Его рука все еще болела и неуклюже свисала с плеча. Он нахмурился, прежде чем применить второе быстрое диагностическое заклинание, которому его научила Гермиона.

— А-а-а, — сказал он с гримасой. — Что ж, в этом есть смысл.

У него была сломана плечевая кость. Он вполне ожидал, что раны будут продолжать ужасно болеть еще некоторое время, пока заживут, но он сидел и удивлялся, почему его рука все еще безвольно свисает, и он не может нормально двигать ею. И теперь он знал почему. Он оглянулся и увидел, что огонек Гермионы задержался на одном месте чуть выше по склону — он попросит ее починить его, когда она вернется. Он не доверял себе, чтобы сделать это, испытывая такую сильную боль, и не хотел неправильно вправлять кость и заставлять Гермиону ломать ее заново. Свет задержался еще дольше, и он как раз собирался окликнуть ее, когда он, наконец, начал приближаться к нему.

* * *

Лицо Гермионы было напряженным, когда она ступила на свет волшебной палочки Гарри. Он заметил, что ее взгляд стал жестким и замкнутым, но рука слегка дрожала, когда она потянулась, чтобы осмотреть руку Гарри.

— Гарри, я думаю, у тебя, возможно, сломана рука, — сказала она сосредоточенно, но он не упустил легкой дрожи в ее голосе, когда она говорила.

— Это так, — спокойно сказал он, схватив ее за руку правой и останавливая ее движение. — Гермиона, что случилось?

— Ничего, — быстро сказала она, отдергивая руку и избегая встречаться с ним взглядом. — Я вылечу твою руку.

— Гермиона. — Он снова схватил ее за запястье и крепко сжал. Пристально глядя на нее, пока ее глаза, наконец, не встретились с его. — Мы не будем этого делать, хорошо? Мы не закрываемся — поговори со мной — скажи, что случилось. У меня уже сломана рука. Это никуда не денется. У нас есть время.

Она стояла неподвижно, не сводя с него глаз, стиснув зубы и сжав кулаки.

— Гарри, я... — Она запнулась, и ее взгляд упал на его грудь, а рука задрожала. — Я убила его.

Гарри отпустил ее запястье и потянулся к ее плечу, притягивая ее к своей груди. Она не плакала. Она бы не заплакала — она, честно говоря, даже не была уверена, что смогла бы плакать из-за похитителя, который следовал за Сами знаете кем, но ее эмоции все еще переполняли ее. Она отчаянно хотела никогда больше не расставаться с Гарри. Ее желудок скрутило при виде окровавленного тела похитителя. Ее душа болела от беспокойства, что она чуть не потеряла Гарри, а разум лихорадочно работал, в то время как сердце бешено колотилось от адреналина, который разлился по всему телу. Она чувствовала себя оторванной от мира, как будто ее мозг не мог осмыслить то, что она сделала.

— Все в порядке, Гермиона, — мягко сказал он ей, поглаживая рукой по спине. — все в порядке. Ты ничего не сделала...

— Но я сделала, Гарри. — Она прервала его, удивленная тем, насколько ровным был ее голос. — Я действительно сделала это — это не был несчастный случай — я использовала темную магию, Гарри. Я— я использовала сектумпемру. Я должна была... Я сделала это намеренно, Гарри. Это не было осечкой.

— Гермиона, — сказал он, мягко отстраняя ее от себя, чтобы заглянуть ей в лицо. — Ты не сделала ничего, кроме того, что должна была сделать.

Ее взгляд смягчился, и она настороженно посмотрела на него. Он видел неловкость в ее позе, отчаяние и смятение внутри нее, когда она пыталась осмыслить ситуацию. С одной стороны, она только что убила человека, намеренно. С другой стороны, она помогла спасти их, и было тяжело оплакивать смерть одного из последователей Сами знаете Кого. Того, кто убил бы их, если бы она не добралась до него первой.

— Если бы вы не сделали то, что сделали, нас, возможно, уже не было бы здесь. Я не говорю, что мы должны гордиться тем, что используем все имеющиеся у нас средства для борьбы с этой войной — некоторые из них требуют жертв, а некоторые просто ужасны. Но это всего лишь инструменты, и ты сделала то, что должна была сделать. Мы разберемся с этим вместе, хорошо? Я— я тоже воспользовался этим — На последнем предложении его голос понизился, и взгляд Гермионы переместился на мертвого оборотня, лежащего в нескольких футах от них. Его голова была почти полностью отделена от туловища, и она знала, что диффиндо не был бы достаточно силен, чтобы нанести такой ущерб.

— Я знаю, — тихо сказала она, снова глядя ему в глаза. — Мне жаль, Гарри.

— Мне тоже, — сказал он искренне.

Она еще мгновение смотрела на него, чувствуя, как холодеют колени в снегу, когда она опустилась на колени перед сидящим Гарри. Отчаяние все еще читалось на ее лице, но в конце концов ее взгляд вернулся к его руке.

— Я быстро вылечу твою руку, а потом давай уйдем отсюда. Ее взгляд сфокусировался, когда она затолкала внутреннее смятение обратно в глубины своего сознания. Ей нужно было оставаться сосредоточенной и вывести их отсюда. Сейчас не время быть жалким или наивным ребенком. Она заранее отложила это в долгий ящик, чтобы сделать то, что нужно, и она будет держать это в тайне, пока они не окажутся в безопасности.

Она быстро наложила свое собственное диагностическое заклинание, чтобы оценить перелом, а затем так же быстро вылечила его. Гарри улыбнулся, заметив, что его рука больше не свисает безвольно, он может двигать ею, но она все еще болит. Она крепко сжала его руку, прежде чем снова встретиться с ним взглядом.

— Прежде чем мы уйдем, еще кое-что. Она не отпустила его руку с палочкой, а вместо этого подняла его на ноги.

Ее взгляд был полон решимости, и она повела их обоих к мертвому телу оборотня. Схватив свою сумочку единственной свободной рукой, она вызвала черную металлическую коробочку и открыла ее с помощью волшебной палочки — внутри было тонкое золотое кольцо. Затем она осторожно сняла золотой браслет с запястья оборотня своей волшебной палочкой и положила его в коробку вместе с другим браслетом, ни разу не прикоснувшись к нему напрямую. Она закрыла коробку своей волшебной палочкой и наложила на нее несколько защитных заклинаний, прежде чем положить обратно в сумочку.

— Вот, — сказала она со странным воодушевлением. — Я собираюсь взглянуть на них и посмотреть, смогу ли я понять, как они работают позже. Но пока — они в надежном месте.

— Даже в бою ты всегда думаешь наперед, — сказал Гарри, и он не смог удержаться, чтобы не посмотреть на нее с гордостью.

Она фыркнула и оглядела местность вокруг с явным презрением.

— Очевидно, этого было недостаточно, но мы все равно были застигнуты врасплох. — Ее голос был тихим от разочарования.

— Мы исправим это, Гермиона, — тихо сказал Гарри, и она перевела взгляд на него, нахмурив брови от серьезности и решимости, которые она услышала. — Этого больше не повторится. Мы не позволим этому повториться.

* * *

Они с треском приземлились, как показалось Гарри, в самый разгар снежной бури. Местность была каменистой, холодной и все еще темной из-за того, что оставалось совсем немного ночи. Она привела их на небольшую скалистую гору так далеко на севере, что Гарри решил, что они, должно быть, в Шотландии. Сразу же после приземления Гермиона применила заклинание обнаружения, прежде чем отвести их к неровному, слегка покрытому скалами участку, где они затем установили палатку.

Устанавливать палатку было трудно не только из-за ветра, но и потому, что Гермиона не хотела отпускать руку Гарри. Им потребовалось в два раза больше времени, чтобы установить палатку, а ей — чтобы закрепить колышки с помощью заклинаний. Неохотно, она, наконец, отпустила его после того, как провела внутрь отдохнуть, а сама вышла, чтобы установить сигнализацию и заклинания обнаружения. Прежде чем повернуться, чтобы уйти, она выудила для него чистые и теплые фланелевые пижамные штаны и футболку.

Она установила четыре системы сигнализации и обнаружения: одну на расстоянии 50 метров, одну на расстоянии 100 метров, одну на расстоянии 300 метров и одну на расстоянии 500 метров от палатки. Тихие потрескивающие звуки, издаваемые ею при аппарировании в каждое место, не были слышны на склоне горы, замаскированные неистовым ветром. Пока она работала, ее мысли метались, желудок нервничал, а глаза быстро бегали из стороны в сторону от беспокойства, она крепко сжимала палочку в руке, ожидая каких-либо нападений. Образы голубых глаз мертвого похитителя продолжали всплывать у нее в голове; она встряхивала ими, чтобы перефокусироваться, а затем продолжала двигаться дальше.

Ей нужно будет разобраться с тем, что произошло, — она знала это, — но только не сейчас. Прямо сейчас ей нужно было убедиться, что они в безопасности, что Гарри в безопасности. Итак, она решительно побрела по темной, покрытой снегом горе, ее рука дергалась через каждые несколько шагов, пульс учащался, когда она вздрагивала от страха, что что-то услышала. Ее дергающееся и дрожащее тело было напряжено, все чувства обострены, когда она дрожала от леденящего холода.

Преодолев небольшое расстояние до палатки, она наложила последние чары, которые должны были скрыть их палатку и обеспечить им безопасность. Ветер хлестал ее по лицу. Мокрый снег жалил глаза и щеки. На последних десяти шагах она почувствовала, как энергия покидает ее тело, как будто кто-то только что взвалил на ее плечи тяжесть всего мира. Адреналин, который бурлил в ней, иссяк, и теперь она чувствовала только тяжесть от усталости, боль и онемение. Она поймала себя на мысли, что единственное, чего ей хочется, — это просто свернуться калачиком в объятиях Гарри.

Она знала, что они говорили о том, что происходит между ними, и что именно она сказала, что сейчас неподходящее время. Она знала, что именно она сказала, что война все усложнила, и что, по ее словам, позволять себе близость было безответственно.

Впрочем, мне все равно, подумала она, распахивая палатку и заходя внутрь, чтобы снять куртку и ботинки. Подняв глаза, она увидела, что Гарри сидит на своей койке, переодетый в пижамные штаны и свободную черную футболку, которые она дала ему перед отъездом. Он посмотрел на нее снизу вверх и улыбнулся — он выглядел дерьмово.

Она сняла куртку, шапку и ботинки, прежде чем подойти к Гарри. Ей казалось, что ее тело стало столетним и налилось свинцом. Она была уверена, что завтра проснется с кучей забавных синяков от того, что каталась по лесу и уворачивалась, спасая свою жизнь. Но прямо сейчас ей было все равно. Она медленно опустилась на колени перед Гарри, чтобы осмотреть его руку.

— Тебе повезло, — сказала она тяжелым голосом, проводя пальцами по только что зажившей коже.

— Да, на самом деле я только задел руку, — сказал он, проследив за ее взглядом, когда она перевернула его руку, чтобы осмотреть тыльную сторону. — Честно говоря, я думаю, что главным повреждением был перелом. Это и синяки от того, что он укусил меня за предплечье, но, по крайней мере, щит не позволил его зубам прокусить мне руку. Я почувствовал только давление.

Тонкий, неровный, ярко-красный шрам тянулся от кончика его плеча до локтя. Коготь оборотня зацепил его плечо, сломав плечевую кость от направленного вниз удара, и прочертил тонкую линию в нескольких дюймах, прежде чем Гарри успел отдернуть его. Гарри был прав, на его предплечье начали проступать темно-синие синяки, но проколов не было. Большая часть крови на его одежде на самом деле принадлежала оборотню, и Гермиона ожидала, что восстановление Гарри займет не так много времени, как ее собственное. Хотя, как и у нее, этот шрам остался бы навсегда.

Гермиона достала из сумочки бальзам, который помог ей справиться с синяками, и принялась осторожно втирать его в его предплечье. От него пахло мятой, и это немного сняло напряжение с его плеч. Убрав бальзам, она села перед Гарри и осознала, что держит его руку между своими — прослеживает его пальцы и проводит ладонями по костяшкам пальцев. Она не хотела отпускать его. Она не хотела расставаться с ним. В голове у нее было пусто. Она чувствовала себя мертвой, стоя на коленях, и чувствовала, как его тепло распространяется по ее рукам; ее веки начали опускаться.

— Гермиона, — мягко сказал он, проводя своими пальцами по костяшкам ее пальцев. — Тебе нужно немного отдохнуть.

Гермиона медленно кивнула, ее разум работал, как старые, медленно заводящиеся часы. Она поднялась с пола и сжала руку Гарри, прежде чем подойти к своей койке и достать свои собственные красные фланелевые пижамные штаны и темно-серый свитер.

— Я установила четыре будильника и системы обнаружения, так что мы сможем немного поспать, и никто к нам не подкрадется, — сказала она. Она услышала, как Гарри согласился, и скрип его койки, когда он осторожно лег.

Тихо прошмыгнув в ванную, она обнаружила, что у нее нет сил принять душ, поэтому вместо этого она быстро почистила зубы, наложила на волосы подсушивающие чары, умыла лицо и наложила на себя очищающие чары, предварительно собрав волосы в свисающий хвост. Золотой медальон свободно висел у нее на шее, и она была благодарна судьбе за то, что они не потеряли его в битве. Она будет носить его следующие несколько дней, пока Гарри не поправится.

Ее движения были вялыми, мысли тяжелыми, а эмоции давили на сердце. Уже дважды, во второй раз, они были так близки к тому, чтобы потерять друг друга. Она не хотела терять его — она не могла. Когда она вышла из ванной, свет в палатке все еще горел, и она тихо вернулась к своей койке, бросив поношенную одежду на пол у своих ног. У нее даже не было сил рассмеяться над тем, как нелепо было со стороны Гермионы Грейнджер бросать одежду на пол. Она стояла неподвижно, уставившись на пустую и холодную на вид койку перед собой. Бушующий снаружи ветер раскачивал палатку, и ткань яростно натягивалась при каждом порыве ветра. Она не беспокоилась, что палатка сдвинется с места — она знала, что этого не произойдет; она была осторожна с заклинаниями для фиксации. Но шум и холод придавали жутковатый оттенок странному спокойствию, в котором она находилась.

Она вздрогнула, продолжая смотреть на свою кровать. Она не хотела забираться в нее. Она не хотела оставаться одна. Она медленно повернулась и посмотрела на Гарри. Его глаза были закрыты, и он лежал на спине. Она не была уверена, заснул он или нет. Он был так же измучен, как и она, и ранен, так что, возможно, заснул быстро, пока она чистила зубы. Она снова вздрогнула. Ее веки опустились, а правое колено подогнулось под ее весом, но она не могла оторвать от него взгляда. Она не могла заставить себя отвернуться и посмотреть на свою койку. Она чувствовала, что у нее болит сердце. Это было уже слишком, сегодняшний день был слишком тяжелым — она не могла так поступить... она не могла справиться с этим в одиночку.