— Как это? — Салли обомлел, услышав имя альфы.
— В последний раз Риана видели в начале весны восемьдесят пятого года. Ты ведь в этом году родился, верно? — Салли молча кивнул. — Осенью восемьдесят четвёртого на площади Справедливости был казнён Рейган, после чего Риана и его мужа начали особенно активно искать. Зимой нашли, но взять удалось только Гиллиана, а сам Риан ушёл. Когда его выследили, то он уже находился на второй или третьей луне беременности. Его загнали в ловушку в каком-то старом доме в городке Фонди. Дом был взят в плотное кольцо. Облаву курировал генерал Чавес, а непосредственное командование осуществлял полковник Бейли, который уже тогда был у него в подчинении. Риан отстреливался очень упорно. А потом выяснилось, что Риан беременный — он перед блокадой взломал аптеку и попятил немало специфических лекарств и наборов витаминов, которые его и выдали. Потом наблюдатели видели в бинокль, как Риан сидит в доме и что-то говорит, при этом глядя на свой живот и поглаживая его. Типичное поведение для омеги во время беременности — сам так делал. — Салли оцепенел, вспомнив письмо родителя. — Командование уже готово было праздновать победу, но каким-то чудом Риан сумел прорваться сквозь окружение и скрыться. С тех пор его следы потерялись. Получается, что до самого твоего рождения он болтался неизвестно где, но родительский инстинкт всё-таки вынудил его искать помощи. И он пришёл к тому, на чью помощь надеялся — к Майкару Ворону, который сам едва не пострадал от властей из-за своей писанины.
Салли растерянно сел на кровать. Дензел придвинулся ближе и снова обнял. Салли била крупная дрожь.
— Он... ничего такого им не говорил. И в письме, что он мне оставил, не было ничего о его подлинном положении в подполье... и об облаве... Я думал, что он был связным или рядовым бойцом.
— Риан был комиссаром и одним из самых уважаемых командиров. О нём вообще стараются говорить поменьше, поскольку он и его подчинённые немало крови выпили из наших властей и попортили нервов внутренней разведке. Он уже тогда стал легендой, хотя и был очень молод. Я впервые услышал о нём ещё в детдоме — наши ребята подвиги Сантаны буквально сказки рассказывали. Чего только стоила байка, как он сбежал из-под носа нашей доблестной внутренней разведки, перейдя с одного дома на другой по электрическому кабелю. — У Дензела отвисла нижняя челюсть. — Говорят, что ему тогда всего тринадцать или четырнадцать лет было. Метку Сантаны и сейчас изображают — на газетных карикатурах, а в своё время один её вид наводил ужас на проворовавшихся чиновников. Потом, когда я после смерти отца работал в городском архиве, я случайно нашёл старую газету, в которой была статья. Понятно, что ничего хорошего о Риане там не было — одна карикатура чего стоила! — но я уже тогда кое-что знал о восстании и начал разбираться. А потом попал сюда и как-то случайно подслушал разговор полковника и генерала. Тогда-то я и узнал, что Риан ждал ребёнка, когда его ловили в последний раз. Когда ты приехал, то Дон упомянул, что твои кровные родители были связаны с подпольем и что ты собираешься их искать, но имён ты не называл. А теперь... — Алекс с восхищением посмотрел на бедного сородича. — Кто бы мог подумать... Мой лучший друг — сын живой легенды!
Салли буквально вцепился в Дензела, ища у него поддержки. Альфа прижал его к себе плотнее.
— Подумаешь... — проворчал он. — И что с того, что его папа был для властей большой занозой в заднице? Салли-то здесь причём?
— Притом, что если выяснится, что он сын Риана Сантаны, то всё будет ещё хуже. — Алекс присел напротив Салли на корточки и осторожно взял за руку. — Салли, расскажи, как всё было? Ведь приёмные родители тебе рассказывали?
— Была осень. — Салли сглотнул. — Уже похолодало, дожди лили, почти не переставая. Папа Риан постучался в дверь моих приёмных родителей. У него уже воды отошли и начались схватки. Папа Лексус говорил, что он был ужасно худой и слабый, упал прямо в руки папе Майкару. Папа Майкар опасался, что за ним гонятся и могут придти в их дом, но папа Лексус сказал, что всё равно поможет — я должен был вот-вот родиться. И если папа Майкар так боится, то может уйти. Если что, то его не тронут — омега есть омега, да ещё и бывший санитар из роддома. Потом родился я, и папа Лексус начал убеждать папу Риана оставить меня у них. Что со мной он далеко не уйдёт, что я буду его связывать, ведь папа Риан собирался продолжить борьбу. Он сказал, что не все комиссары схвачены. Что им всем приказали на время затаиться, пока шум не уляжется, чтобы потом можно было снова собраться вместе и начать всё восстанавливать. Папа Лексус опасался, что для меня это всё может оказаться слишком опасным, и пообещал, что они обо мне позаботятся. Папа Риан не хотел меня отдавать. Он был твёрдо намерен растить меня сам. Чтобы я знал своих родителей и был рядом. Тогда папа Лексус посоветовал оставить для меня письмо. В общем, кое-как уговорил, но папа до последней секунды меня с рук не спускал и потом оглядывался, когда уходил. Он ушёл на рассвете. Папа Лексус дал ему нормальную одежду, еды с собой, немного денег... Больше он не появлялся. Папа Майкар пытался что-то разузнать через своих столичных друзей, но папа Риан как сквозь землю провалился. Когда я всё узнал... это вышло случайно... я прочитал письмо и решил его найти. Но для этого надо было подтягивать учёбу...
— И ты обратился ко мне, — тяжко вздохнул Дон.
— А к кому ещё я мог обратиться? Я ведь не сразу решился к тебе подойти... и кроме тебя я не мог рассчитывать больше ни на кого.
— Ты письмо сохранил? — спросил Алекс, крепче сжав ладонь Салли.
— Нет, я его сжёг.
— А твои родители его не читали? Майкар всё-таки был журналистом и мог поддаться искушению.
— Письмо берёг папа Лексус. Он бы не позволил.
— Да, не позволил бы — он же и сам омега... А почему он так хотел тебя оставить?
— У него неизлечимая форма бесплодия, а он очень хотел ребёнка. И он роды принимал.
— Ясно...
— И что с того? — снова не выдержал Дензел.
— Если станет известно, что Салли — сын того самого Риана, то его могут использовать как приманку для него. Риан уже давно в бегах и продолжал дело Рейгана даже после его ареста и казни. Ходит легенда, что он сумел пробраться в тюрьму внутренней разведки и поговорить с Рейганом, предлагал ему бежать, но Рейган якобы отказался. Сейчас власти жёстко контролируют всю прессу и стараются не допустить лишней информации о подполье и его деятельности...
— ...но ситуация медленно, но верно выходит из-под контроля, — добавил Дон, моментально сообразив, что к чему. — По слухам, все последние массовые беспорядки и митинги вспыхивают не просто так — подполье снова набирает обороты, приобретает новых сторонников и пополняет свои ряды. Неспроста же все базы переведены на боевой режим, из-за чего резко сократили количество увольнительных и так тщательно фильтруют всех омег, что поступают на работу в качестве обслуги. А тут ещё и возня в верхах. Слишком у многих зады начинают пригорать, чтобы не ухватиться за такую возможность обезглавить новое руководство повстанцев.
— А ещё я слышал, что муж Риана не был расстрелян. — Алекс смотрел на Салли, не отрываясь. — Он всё же был осуждён и отправлен в один из северных лагерей, но Риан сумел его разыскать и даже вытащить. Об этом тоже упоминали генерал и полковник в том разговоре. В письме было упомянуто имя твоего отца? — Салли молча кивнул. — Его звали...
— ...Гиллиан, — эхом закончил Салли, сникая. — Его звали Гиллиан.
— Что-то ещё в письме было?
— Папа просил прощения за то, что оставил меня. Писал про арест отца и то, как ему пришлось скрываться. Пообещал как-нибудь вернуться и забрать меня с собой, но так и не появился. Писал, что очень любит меня и всегда будет надеяться, что мы когда-нибудь увидимся.
Алекс встал и решительно выпрямился.
— Теперь я знаю, что буду делать. Я попробую выйти на подполье и встретиться с Рианом. Он должен узнать о тебе и о грозящей вам обоим опасности.
— А как же ты сам? — вскинул голову Дон. В золотисто-карих глазах забилась тревога. — Ведь это очень опасно! Если тебя вдруг арестуют и допросят с пристрастием...
— Меня не на чем ловить, — горько усмехнулся бывший уборщик. — Мой папа давно умер, отцу на меня было плевать — он даже не знает о моём рождении. Мой муж погиб, сын тоже умер. Я один, а умереть сам я не боюсь. Я готов рискнуть. В конце концов, я одиннадцать лет проторчал на этой сучьей базе, и мои знания могут пригодиться повстанцам.
— Тогда... удачи. — Салли взглянул на него, беря себя в руки. — Алекс, если ты встретишься с ним... передай ему... мою благодарность, что он оставил меня именно у Воронов. Что они были для меня хорошими родителями. И что я обязательно попытаюсь его разыскать.
— Я передам. И вы будьте осторожны, ребята — не исключены провокации. Берегите Салли.
— Побережём, — скрипнул зубами Дензел.
— Обещаем, — кивнул Дон.
На прощание Алекс пожал им обоим руки — Дензел едва не прослезился — сердечно обнял Салли и ушёл. Троица осталась в комнате, в которой повисло тяжёлое молчание, которое первым нарушил Салли.
— Парни, почему вы решили остаться? Я бы понял, если бы вы...
— Ни за что! — встал на дыбы альфа. — Я тебя на произвол этих гадов не брошу! Мы же друзья! И мне плевать, кто твои родители! Ты по-прежнему мой... наш Салли!
— Согласен, — кивнул Дон, чуть вздрогнув от оговорки альфы. — Я слишком много узнал, чтобы просто уйти в сторону. И ты мне не чужой, Салли. Мы останемся с тобой до конца, каким бы он не был.
— Спасибо, ребята. Я... вы не представляете, как много это для меня значит.
— Нам уйти? Оставить тебя одного?
— Нет, останьтесь. — Салли вцепился в рукава друзей. — Скоро нам на работу, и мне надо придти в себя. Я не хочу до этого времени сидеть один.
Дон тоже плюхнулся на кровать, и альфа и бета обняли несчастного и подавленного новостями омегу с обеих сторон. Салли обхватил их обоих руками, прижимаясь плотнее.
— Ребята... вы у меня самые лучшие.
Весь день троица была объектом внимания всей базы. И альфа и бета то и дело подвергались нападкам со стороны сослуживцев, однако дело было сделано. После того, как адъютант генерала Чавеса подтвердил, что расписка, подписанная Дензелом и Салли, легла в генеральский сейф, штурмовикам ничего не оставалось, как ругаться.
Сам Салли работал на автомате, не переставая думать о кровных и приёмных родителях. Узнав о них столько нового, он осознал, что его задача по поиску усложнилась до предела. Дон и Алекс нисколько не преувеличили размеры грозящей ему опасности. В течение всей смены в отдел то и дело заходило высшее руководство, что-то проверяло, спрашивало. Обычная, казалось бы, рутина, но то, как они на него смотрели... Салли отчётливо чувствовал злость и разочарование. Сколько у них есть времени, чтобы подготовиться к возможным атакам? Дон и Дензел не смогут быть с ним двадцать четыре часа в сутки! Пока его защищает нежелание командования раздувать новый скандал в виде бунта, но есть и другие способы добиться своего.
Они встретились во время краткого перерыва и пошли в сторону вертолётной площадки, чтобы перекусить чем боги послали. Сидеть в столовой под прицелом злых взглядов остальных оперативников и среднего командного звена не хотелось. Наблюдая за работой техников и рассеянно жуя, Салли вспоминал рассказ Алекса, как его покойный муж устроил ночной аттракцион после свадьбы. Получается, что полноценные хорошие отношения между альфами и омегами действительно возможны. Но от чего это зависит? Традиционно альфы женились на омегах, чтобы обзавестись домашней обслугой, иметь регулярный секс и завести от них детей, но привязываться и любезничать с ними считалось ниже их достоинства. Максимум оберегать от посягательств со стороны остальных, да и то из чувства собственничества, чтоб потом не слышать в свой адрес позорное "рогоносец" и "слабак". Их отношение к омегам было сугубо потребительским. Старые традиции. Те самые, сломом которых власти до сих пор оправдывают свои действия. Бетам в этом плане было проще. Они не так зависели от голых инстинктов и выбирали себе спутников жизни более расчётливо, считались более удобными мужьями, чем альфы, потому такие семьи нередко получались по-настоящему крепкими и бесконфликтными. Взаимная любовь и просто уважение, как у его приёмных родителей, в подобных браках не были чем-то из ряда вон, хотя и встречались не так часто, как хотелось бы — беты сами по себе были неоднозначным типом и им многое сходило с рук, да и пример родителей Дона был вполне наглядным. Об этом же в своё время рассказывал длинными зимними вечерами Майкар, попыхивая трубочкой и отвечая на вопросы приёмного сына. Познакомившись с Дензелом и узнав про Рона Тайлера и полковника Бейли, Салли начал думать, что, возможно, Алекс прав, и одна из основных проблем была в воспитании и системе обучения, существующей в школах, и стимулирующем факторе в виде инстинктов и гормонов.
Дензел с самого начала поразил его своей непохожестью на других альф. И дело было не только в запахе. Если бы он был таким же, как все, то не стал бы возиться с Ронни, сочувствовать Алексу и соглашаться на двойной договор — ни один альфа не станет заботиться о чужом ребёнке или делить своего постоянного омегу с другим альфой или бетой исключительно из эгоизма. Оба хозяина Рэя Стивенсона были бетами... Традиционно альфа воспринимался как воин, призвание которого — сражаться, продолжать и защищать свой род. Воину не пристало излишнее мягкосердечие, податливость и склонность к нежностям. То, что можно ребёнку, недопустимо для взрослого. То же внушали подрастающему поколению и школьные клерики. На этих установках воспитывалось не одно поколение, которое передавало их своим детям. Беты всегда были хорошими управленцами, для которых особенно важны были гибкость, способность находить компромиссы и договариваться, потому-то им и прощали маленькие "слабости" и "недостатки" в виде снисходительности к омегам. Поэтому Дону и удавалось всех убеждать в школе, что Салли его любовник — выгодный договор, обычное дело для беты. Но ведь они не просто так заключили с ним договор. Они действительно искренне симпатизируют. Особенно это было видно по Дензелу. Выходит, что всё можно изменить, изменив саму концепцию воспитания. Как и говорил Алекс. И это же доказывали дети из омежьей общаги — они были очень дружными ребятишками.
Омеги действительно оказались загнаны в ловушку. Поскольку они рожали детей и обладали сильно выраженными инстинктами по защите своего потомства, то это и стало их одной большой проблемой. Как не стерегись, не береги себя от посягательств, рано или поздно настанет момент, когда тебе заделают ребёнка. И как бы это не случилось, как только ребёнок родится, инстинкт будет заставлять несчастного из последних сил заботиться о своём малыше, смиряясь даже с самыми тяжёлыми условиями. На этом и играли испокон веков, лишая омег прав на собственное мнение и выбор. На уроках истории это часто подчёркивалось, чтобы объяснить, что нынешнее положение — это всего лишь временные трудности. Что раньше было ещё хуже. Салли не знал, чем обычно руководствуются альфы, выбирая себе мужей, но факт оставался фактом — женились они так же, как и беты. Правда в последние сто лет, когда была свержена монархия, установлена республика и написана Конституция, в которой громогласно объявили о равноправии типов, омегам было разрешено разводиться с мужьями, которые чем-то им не нравились. Однако чаще всего на развод подавали именно альфы и реже беты, бросая надоевших или чем-то не угодивших им омег на произвол судьбы. Дети в таких случаях часто оставались с отцами. Если омега был ещё достаточно молод, то слышал в свой адрес циничное "ещё родишь". Разрыв с детьми был для таких омег тяжёлым потрясением и нередко приводил к трагедиям. А поскольку омеги составляли большую часть населения, то проблем с поиском нового спутника жизни и новым потомством для альф и бет никогда не возникало. Но не для омег. Чем старше был омега, особенно если он был помечен, тем выше была вероятность, что он не сможет найти себе мужа, а уж если ему переваливало за сорок — конец репродуктивного периода — то и вовсе грозило тяжкое одиночество. Кому нужен откровенно немолодой омега, неспособный родить ребёнка?
