Омегаверс: Небесный дом

Крёстный, понял Хаул. Рольф Гриффин не был публичной личностью, поэтому в лицо его хорошо знали только те, кто работал непосредственно с ним. Значит...

— А у вас сохранились записи об этих заказах?

— А зачем вам это? — насторожился ювелир. Следопыт тоже просил посмотреть учётную книгу.

— Понимаете, мой друг сейчас пытается разобраться со своим происхождением, чтобы доказать родство с этим альфой. У нас есть уже кое-какие доказательства, но их слишком мало. Время изготовления этих предметов может помочь сопоставить некоторые даты.

Родство? Этот неряха с восторженными глазами кто-то очень важный?

— Хорошо. Если это настолько важно...

— Исключительно важно, поверьте. Речь идёт о судьбе моего друга.

Юный господин очень внимательно изучал обе записи, а потом попросил одолжить бумагу и чернила, чтобы их переписать. Очень серьёзный юноша, подумал Гурвик, и внушает куда большее доверие, чем давешний Следопыт.

— Господин Гурвик, — спросил гость, вдруг отчего-то смутившись. — а вы можете... принять у меня заказ?

Бета понимающе улыбнулся.

— Вы ведь Двуликий, молодой господин? И хотите попросить руки того самого вашего друга?

— Вы догадались... — Как же покраснел этот парень!

— Вы бы вряд ли стали так хлопотать о совершенно чужом вам человеке.

— Да. Я очень его люблю и уже думаю сделать предложение. Думаю, к тому времени, как всё выяснится, мой заказ уже будет выполнен, и я...

— Конечно же, я приму у вас заказ. Брошь?

— Да. Оправу сделайте на свой вкус. Главное — центральный камень и его узор.

— Какой именно? — Гурвик тут же извлёк из нагрудного кармана жилета записную книжечку.

— Если честно, то я не знаю. Мы как-то не говорили на эту тему, но... Я думаю, что подойдёт камень такого же цвета, как чистое небо.

— А узор?

— Две птицы, которые сидят или порхают рядом друг с другом. — Гость виновато взглянул на ювелира. — У вас найдётся такой камень?

— Подберу, — обнадёжил его ювелир. — Оформим заказ как положено?

— И задаток тоже. — Юноша достал из кармана небольшой кошель и начал отсчитывать монеты.

Тейлз и Рэдд пили чай и разговаривали, когда кто-то постучался со стороны Гиза. Тейлз не сразу открыл дверь — всё ещё помнил замеченный переход чужака — но служебное рвение взяло верх. Тем более, что Рэдд с помощью переговорного шара догадался связаться с дежурным и кивнул.

— Можно открывать. Свои.

Увидев пожилого бету в сером зимнем пальто и без багажа, Тейлз заметно удивился.

— Здравствуйте. Простите за задержку...

— Здравствуй, Тейлз. Вот мы и встретились. Давно хотел тебя навестить, но дел было много — скоро новый выпуск в Академии.

Гость был среднего роста, лысый, щуплый. Такие добродушные лица у стариков Тейлз не раз видел в Гизе или Тамиле, но у этого человека были какие-то особенно добрые морщинки.

— Вы Магистр Юстас Каннингем! — догадался омега. — Один из наставников Хаула!

— Да, — широко улыбнулся гость, расстёгиваясь. — И я же когда-то учил твоего отца. Ты похож на него.

— Добро пожаловать. — Тейлз выдохнул с облегчением. Хаул немало рассказывал о своих наставниках и особенно выделял именно этого человека. Гость внушал доверие, а ещё от него веяло какой-то особенной теплотой. — Чаю?

— Не откажусь.

Переместив всех в спальню, Тейлз захлопотал. Краем глаза он наблюдал, как почтительно беседует с гостем человек-пёс, а сам гость ласково треплет его по макушке. Похоже, что они неплохо знакомы! Под пальто обнаружился вполне традиционный для этого мира простой костюм. Правда, без галстука или "бабочки".

— А откуда вы Рэдда знаете? — спросил омега, выставляя на стол новую чашку и наливая в неё чай.

— А кто в Академии его не знает?! Когда Рэдд появился на свет, весь Ковен и несколько Магистров, в том числе и ваш покорный слуга, пришли посмотреть на него. — Гость, садясь за стол, ещё раз ласково погладил парня по голове, и человек-пёс довольно завилял хвостом. — Я до сих пор помню, как была напугана Ребекка, как прижимала к себе малыша и готова была в любой миг защищать его от нас. И её можно понять — мать всё-таки, а это её первенец. Да и малыш родился совершенно очаровательным! Я помню его маленькие ушки, коротенький хвостик и крохотные коготки, как он возился в своих пелёнках... — Рэдд покраснел и сгорбился, уделив больше внимания своей чашке. — А сейчас смотри, как вырос. Умница, красавец, старательный. И куда омеги и самочки смотрят только?!

— Да будет вам... — совсем раскраснелся Рэдд.

— Я говорю чистую правду, сынок. И я первый сказал тогда, что лучше тебя не трогать. Что твои предшественники и без того настрадались от общественного внимания. Что пора что-то менять. А когда ты подрос, начал просить, чтобы тебя отпустили в школу. Да, были определённые трудности, но ты всё-таки получил приличное образование, да и люди и звери к тебе почти привыкли. И друзья у тебя появились. Может, не такие близкие, как Хаул, но всё же. И служишь ты хорошо.

— Я папе помогаю.

— И прекрасно справляешься.

— Если бы только ему ещё позволили иметь детей... — вздохнул Тейлз.

— Я неоднократно предлагал отменить это распоряжение Архимагистра Калвера, — точно так же вздохнул гость. — Что в нём сегодня нет смысла — ведь мы уже достаточно знаем об этих созданиях. Пора двигаться дальше, говорил я, но мои коллеги и старшие товарищи отказываются слушать. Разве что Архимагистр Рейнхард согласился, что уже пора что-то кардинально пересматривать, однако никто, кроме него, меня не поддержал. Лично я с удовольствием бы посмотрел на твоих детей, сынок. — Магистр улыбнулся Рэдду, и тот слабо шевельнул хвостом.

— А если я... найду себе пару... вы вступитесь за нас? — осторожно спросил Рэдд.

— Обязательно. Уверен, Архимагистр Рейнхард тоже скажет своё слово. В сравнении с закрытым миром у нас весьма справедливое и открытое общество, и потому подобные вещи совершенно недопустимы. Как мы узнаем, что может случиться с твоими потомками, если их не будет? Твои предшественники так и не оставили после себя детей — надзор за ними был крайне суровым, но я намерен прервать это. И я сделаю всё от меня зависящее, чтобы ты всё-таки познал это счастье. Кстати, Тейлз, я решил, что не стоит идти в гости с пустыми руками... — Гость достал из кармана пальто небольшой свёрток и протянул омеге. — Думаю, ты бы хотел, чтобы у тебя это было. Я заплатил хорошему художнику. Надеюсь, тебе понравится.

В свёртке был маленький портрет на деревянном кругляше с откидной ножкой, который можно как поставить куда-нибудь, так и повесить на стенку. Тейлз тут же узнал изображённого на портрете человека. Да, художник, которому заказали этот портрет, очень хороший — глядя на изображение своего отца, Тейлз невольно прослезился.

— Папа...

— Да. Хаул мне всё рассказал. Мне очень жаль, что так вышло.

На какое-то время над столом повисло печальное молчание.

— Магистр Юстас... расскажите о моём отце, — попросил Тейлз, поглаживая портрет.

Старик тихо улыбнулся.

— Рольф... Он был удивительным. Даже сейчас, когда я точно знаю, что его больше нет, как-то с трудом верится в это — настолько это был искренний и светлый человек.

— Вы сказали Хаулу, что он рано осиротел. Как это произошло?

— Его родителями были талантливые артефакторы Мэлл и Кенни Гриффины. Они познакомились именно в Академии, быстро стали неразлучны, а после того, как открыли собственную мастерскую, поженились. Я тогда ещё учился, но помню, как они были дружны, постоянно что-то обсуждали, у них были огромные планы на будущее. Они мечтали изобрести что-то особенное и полезное на стыке магической и обычной наук, а до того все эксперименты как правило заканчивались неудачно — магия то и дело вступала в конфликт с новыми техническими достижениями. Потом у них родился Рольф, и они очень любили сына. Рольф в итоге стал их единственным ребёнком — Мэлл и Кенни погибли во время проведения какого-то эксперимента. Прямо в своей мастерской. Хорошо, что Рольфа там тогда не было — он был в школе. А то малыш нередко прогуливал занятия, сидел вместе с родителями и смотрел, как они работают.

— И его никто за это не ругал? — удивился Тейлз, вспомнив рассказы Хаула и Рэдда, как во время их учёбы в школе отчитывали прогульщиков и лентяев.

— Ругали, и родителей вызывали на беседу, в том числе не только школьные наставники, но и представители министерства просвещения, на что Мэлл всегда говорил, чтобы доброжелатели лучше смотрели за собственными детьми, а уж они своего ребёнка сами, если надо, обучат. Именно вместе с родителями Рольф и усвоил первые знания и навыки по созданию и работе с артефактами, а это очень непросто для ребёнка. Когда он остался сиротой, то вскоре выяснилось, что те немногие родственники, что у него остались, не могут позволить себе взять племянника на воспитание — они за своими едва успевали доглядеть. Хотя на самом деле правда заключалась в том, что они опасались брать в семью маленького мага. Даже небольшое наследство, оставшееся от родителей Рольфа, не соблазнило их на опеку.

— Почему? Не любили магов?

— Не только это. Дело в том, что чем раньше ребёнок обнаруживает в себе дар, тем сложнее ему объяснить, насколько это может быть опасно. Из-за этого иногда происходят несчастные случаи, понимаешь? — Тейлз кивнул. — Есть артефакт, который способен сковать магические способности и не позволять пользоваться ими, и самых проблемных заставляли его носить. Без особой словесной формулы его не снять, а сам артефакт фактически прилипает к коже, принимая вид обычной татуировки. Очень тонкая и сложная технология. Способности Рольфа проявились очень рано, подобные стреноживатели он никогда не носил, родственники его совсем не знали, и понять их можно — по этой линии маги не рождались уже не первое поколение, и Кенни стал последним. В результате мальчика взяли под опеку несколько соседей, а уже к одиннадцати годам стало ясно, что делать в обычной школе Рольфу просто нечего — он так быстро схватывал нужные ему уроки и не обращал внимание на те, что считал ненужными, что сами Архимагистры обратили на него внимание. Совершенно случайно выяснилось, что Рольф уже сделал свой самый первый артефакт — простенькое колечко, способное создавать удивительные миражи, которые непросто было отличить от настоящих вещей, животных и явлений. Сам факт, что ребёнок способен создать полноценно работающий артефакт такого уровня, говорит о незаурядных способностях! Для создания любого артефакта требуются уверенные навыки и отменный расчёт, иначе малейшая ошибка способна привести к плачевным результатам, а кольцо Рольфа было безупречно по исполнению. Это говорило о выдающемся таланте мальчика и правильном обучении со стороны родителей, которые, видать, точно знали, что делали, позволяя сыну прогуливать школу. Это кольцо стало не только любимой игрушкой Рольфа, с помощью которого он веселился на отшибе от других детей. С его помощью Рольф ещё и защищался от школьных хулиганов и весьма успешно. Именно тогда и было принято решение поселить мальчика в Академии и заняться его обучением раньше срока.

— И так вы стали одним из его наставников.

— Да. А ещё опекуном и душеприказчиком. Мне этот мальчик сразу понравился. Так вышло, что я не женился — Целители обнаружили, что я бесплоден, и мой омега, с которым мы уже планировали свадьбу, заявил, что бесплодный муж ему не нужен. И я решил стать учителем, чтобы хотя бы так внести свой вклад в новое поколение. Рольф был прилежным учеником, мы часто общались вне занятий, и я стал относиться к нему как сыну. Я сразу понял, что в этом мальчике скрыты огромные возможности. Он не был самым сильным магом, но на фоне многих других студентов, которые были к тому же старше него, его дар вызывал восхищение. Хаул уже сказал тебе, что достаточно сильные маги рождаются всё реже?

— Да.

— С Рольфом случился интересный казус. Обычно в семьях, где оба родителя маги, дети рождаются либо равными родителям либо чуть слабее. Всё зависит от того, сколько детей в семье. Рольф словно приумножил в себе силы родителей и совершенно не кичился этим. Он постоянно был занят учёбой и работой в мастерской, которую ему довольно быстро выделили в пользование. У Рольфа был пытливый ум, он был способен взглянуть на хорошо знакомые вещи под совершенно другим углом. И в каких-то вещах за ним признавали бесспорную правоту. Когда я наблюдал за успехами Рольфа, то испытывал такую гордость, будто это мой сын достигает новых вершин.

Одно меня огорчало — из-за такой увлечённости и особого отношения Рольфа недолюбливали другие студенты. Общаться с ним и без того было непросто — Рольф постоянно сбивался на разговоры о магии и работе артефактов, а если им внезапно овладевала какая-то идея, то он просто срывался с места и бежал в мастерскую. Рольф на самом деле не был таким уж отрешённым или неуживчивым. Только стеснительным и ранимым, когда к нему относились с откровенной неприязнью, а случалось это достаточно часто. И Рольф компенсировал нехватку общения любимой работой. Он мог запросто забыть о чём-то, не придти на назначенную встречу, что-то потерять... Но это не значит, что он был растяпой или рассеянным. Когда он не думал о работе и учёбе, то с ним всё было хорошо. Не раз Рольф читал лекции вместо наставников, и его слушали, раскрыв рот — странно было видеть, как уверенно и со знанием дела что-то говорит с учительской кафедры по сути такой же подросток, как многие присутствующие. Причём не просто читал лекции, но и наказывал особо нерадивых студентов за невнимание и прогулы. И это тоже не добавляло твоему отцу популярности. А кто-то всерьёз считал, что Рольф зазнался. А поскольку ему так же рано позволили работать самостоятельно, Рольф очень прилично зарабатывал не только на артефактах, но и на праве пользоваться его изобретениями и доработками. Это называется "патент", и, согласно ему, за право пользования надо заплатить определённый процент. Так что, когда твоё происхождение будет полностью доказано, то ты станешь достаточно обеспеченным омегой и завидным женихом.

— От папы остались деньги? — удивился Тейлз.

— И достаточно хорошие, — подтвердил Магистр. — А ещё дом его покойных родителей вместе с мастерской. И они до сих пор никем не востребованы. Правда, узнав, что Рольф пропал без вести, его родственники попытались заявить свои права на это наследство, да только у нас с этим не так просто, как, я слышал, у вас. Во-первых, времени должно пройти достаточно много — не меньше тридцати лет. Во-вторых, если попытаться ускорить процесс, то возникнут трудности со стороны душеприказчика пропавшего, которым многие годы был ваш покорный слуга. Рольф так и не отменил это решение — ему было попросту некогда этим заниматься — так что твоё наследство пока в безопасности.

— Значит, друзей у папы было мало.

— Прискорбно мало. Среди всех студентов Академии он сумел по-настоящему подружиться только с Кидом Френстоном, отцом Хаула, а потом стал таким же близким другом и Кантону. Кид был старше Рольфа на несколько лет и одним из очень немногих, кто спокойно закрывал глаза на его странности, неряшливость и неуклюжесть, стоило тому глубоко о чём-то задуматься, а Рольф ценил Кида за искренность, а так же как интересного собеседника. Кид учился на Следопыта, и они часто обсуждали недостатки и преимущества используемых сейчас магических приёмов и артефактов. Именно после этих бесед Рольф что-то придумывал, и почти каждый раз это становилось новым достижением и полезным приобретением для любого Следопыта. Единственным, кто мог использовать эти открытия бесплатно, был Кид.