Dxd - Доппель

... Какой самообман.

Он всегда видел в ней свою любимую дочь, Он очищал ее душу, как и души братьев и сестер. Но Отец никогда не понимал ее.

Сейчас Калаварнер понимает, что было глупо ожидать от Него иного. В конце концов, как может ТОТ, кто создавал, понять того, кто был создан.

... Она хотела бы, чтобы Он, Отец Всеобщий, увидел в ней Воина. Тогда еще она этого толком не осознавала, но если бы это произошло, то счастью ее не было бы предела.

Но тем, кто увидел в ней Воина, был Вельзевул. Ее враг. Ее драгоценный и незаменимый враг.

...

В тот самый момент она поняла, кем является на самом деле, и что на самом деле ей движет. Доселе эти мысли отбрасывались, стоило им только появиться, но теперь Ангел приняла их.

Потому, что это было правдой.

Уважение Воина может заслужить только Воин.

Святотатство, ересь — удобная причина дабы обнажать священное оружие. Глупость — оружию не нужно причины, чтобы быть обнаженным. Оружие создается, чтобы Воины его использовали. Это его честь.

Она любила сражения. Всю свою жизнь. Но оправдывала это ненавистью к врагам Его, с силой подавляя те эмоции, что возникали у нее на поле битвы. Бред — ты не можешь отвернуться от самой себя.

Посмотри себе в глаза. Кого ты видишь?

...

Труп архидемона не успел остыть, а шесть ее огромных, прекрасных, белоснежных крыльев, что освещали багровое подземелье священным светом, окрасились в черный цвет, наполнив все вокруг фиолетовыми отблесками.

Следом подземелье наполнилось ее смехом.

Калаварнер смеялась так громко, как никогда в своей жизни, и со смехом из ее души вырывались, словно из разорванных оков, все подавленные эмоции, застоявшиеся в сердце за столетия служения.

Боевые Ангелы и Архангелы, что сопровождали ее, что признавали ее главенство и следовали за ней по всем полям битв, на которых проливалась кровь, стояли и не могли поверить своим глазам. Чего они ожидали: победы, поражения, отступления, разгрома — неважно — они готовы были идти до конца. Но подобного исхода никто из них даже предположить не мог.

Отсмеявшись, Калаварнер остудила свое полыхающее новыми чувствами сердце и спрыгнула с огромного трупа на кипящую землю. Ни один из ее застывших на месте бывших подчиненных не посмел и пошевелиться, когда она прошла прямо между их рядами, не удостоив даже взглядом лица, большая часть которых была сокрыта безликими шлемами.

Они должны были остановить ее, ведь отныне она была их Врагом. Падшим Ангелом.

Но не сделали этого. Не посмели...

'... Слабаки'

...

Эта была славная битва.

Как эпилог ее жизни в самообмане.

Она не почувствовала ровным счетом ничего противоречивого, когда принимала приглашение Азазеля, не потратившего лишнего мгновения, чтобы предстать перед ней лично, как лидеру Падших Ангелов.

У него была давняя история знакомства с Калаварнер, тянувшаяся своими корнями еще в те далекие времена, когда Хелель, утренняя звезда, пребывал на небесах и был любимым сыном Божьим.

Он не мог не испытывать изощренное удовольствие впервые с того самого момента, когда услышал, что любимая дщерь Божья и Боевой Архангел, которую приветствовал небольшим кивком головы даже Зеруил, Архангел Мощи, что не признавал равным себе никого, а стоящими выше лишь Гласа Божьего, Метатрона, прямо после своей поражающей воображения победы отринула свой небесный пост.

И, судя по всему, его совершенно не удивило, что, едва приняв его предложение, она вызвала его на поединок. В конце концов, это было в ее природе. Титулом Боевого Архангела наделяют не за красивые глаза.

Баракиель принял тот вызов, не позволив своему лидеру сражаться с претендентом, пока он в состоянии стоять на ногах.

Занятней всего было то, что Калаварнер не волновали ни власть, ни титулы, ни вознесение. Только победа в сражении — достоин ли был Азазель того, чтобы стать ее лидером?

Он оказался достойным хотя бы тем, что за ним следуют такие, как сам Баракиель, которого она, не смотря ни на что, не смогла решительно одолеть, но которой и сам не был в состоянии нанести ей поражение.

Подлинное уважение Воина заслуживает только Воин.

...

Поэтому...

Поэтому было лишь удивительнее, что после всех противников, что ей противостояли, и которым противостояла она, тех ужасающих врагов, что были истреблены ей без сожалений, немногих достойных оппонентов, по смерти которых она скорбела, словно не сама преподнесла ее им в битвах за жизнь — после всего этого и гораздо большего, что происходило за тысячелетия... поражение ей нанес человек.

Женщина со стойким выражением лица, которую Калаварнер нашла просто как очередного смертного воина, которая могла быть достойна хотя бы того, чтобы отточить на ней свои боевые навыки.

Ведь люди такие хрупкие создания. Она даже не собиралась ее убивать. Какой смысл так издеваться над изначально нижестоящей расой?

Демон Ночного Ветра. Женщина-воин, что отреклась от своего настоящего имени, чтобы лишить себя прошлого. Какая глупость, но не ей было об этом судить — в конце концов, она тоже отреклась однажды.

Однако, ей не понравилось то, что это смертное создание называло себя 'Демоном'. Воином она могла быть, но должна была знать свое место. И если люди уже мало, что могли противопоставить, это не означало, что она имела право подражать этим чудовищам.

Подумать только, какая немыслимая гордыня наполняла в тот момент ее душу.

Когда тяжелое нодачи 'Шепот' без малейшего сопротивления, подобно воздуху, разрезало ее священные копья, а аловласая женщина-самурай, двигаясь так стремительно, как никто никогда при ней не двигался, бесстрастно смотрела в ее наполненные потрясением золотые очи, Падший Ангел осознала одну вещь.

Настоящему воину ПЛЕВАТЬ на то, КТО противостоит ему — хоть даже сам дьявол — он будет сражаться. Так же, как и всегда сражается.

Потому что настоящий воин ВСЕГДА сражается со своей жизнью на кону.

Это был последний урок, который она получила, чтобы стать такой, какая она есть сейчас.

...

Калаварнер чуть пригубила виски из стакана и прикрыла глаза.

...

Еще при их первой встрече ей следовало предстать перед 'Ширануи' в полном боевом облачении, на пике своей формы, с правильным моральным настроем и, как равную, вызвать ее на бой.

Но ЭТО она проделала лишь спустя все те годы, когда, наконец, нашла ее во второй раз, уже обращенную к тому времени в потустороннее существо, призрака мести.

Произошедшее, однако, не сильно ее коробило. То, что случилось, должно было произойти.

Ведь части крыльев она лишилась вместе с наивностью, глупостью и бессмысленной гордыней. Боль поражения — отрезвляющее ощущение.

И даже факт того, что она и во второй раз проиграла, никак не ослабил сладость осознания того, что у нее, наконец, появилось, к чему стремиться. Кого превзойти.

Человек она, дух, или кто — не важно.

Ведь ее никто никогда раньше не мог одолеть.

...

Идеальные губы тронула легкая усмешка.

— 'Не позволено'?— медленно повторила она.— Это мальчишке-дракону не позволено причинять вред? За-а-бавно.

— Госпожа Рейналь того же мнения,— Дохнасек всегда был идиотом. И судя по всему вдобавок за прошедшее время ни капли не поумнел, так как решил, что она обращалась к нему.— Но все же она запретила своим подчиненным связываться в дальнейшем с Хедо Иссеем.

Однако идиотом он был в какой-то мере полезным, потому что совершенно не умел держать язык за зубами, и запросто выдавал любую закрытую информацию. Другое дело, что Рейналь прекрасно знала об этой его особенности. И раз Дохнасеку не закрыли рот непрямым (а то и прямым) предупреждением, и даже 'позволили' неофициально прибежать к ней делиться интересными новостями...

Женщина прислонилась ладонью к щеке и усмехнулась, скосив глаза в сторону автоматически-сменившего пластинку музыкального аппарата.

'Грубый ход, девчонка'

Факт тошнотворный трусости того, что Рейналь не захотела самостоятельно связываться с древним духом, вполне себе обоснованно опасаясь за свою жизнь, как и жизни своих подчиненных, и решила скинуть проблему в ее сторону, совершенно не волновал Калаварнер. Ведь он полностью блек перед перспективой очередной встречи со своим давним оппонентом. Которого она, кстати, не могла найти в течение последних десятилетий.

'Стало быть, она следит за безопасностью Красного Дракона'— бывший Боевой Архангел улыбнулась своему отражение в светло-янтарной жидкости (вопреки мнению большинства людей — виски не обязан быть темного цвета, чтобы считаться хорошим).— 'Следуя приказу своего господина. Хм...'

— A-а-аmüsant,— с искренностью в голосе проговорила Калаварнер.— Кто же достоин быть твоим господином? (пер. нем. 'За-а-бавно')

...

Резиденция Тачибана. Токио. 22:25

— Пчхи!!!

Неожиданно подскочил на кровати мерно сопящий до этого момента подросток.

— Ф-ф-ф!— сонно потер нос Каору.

'... Как же... неприятно так просыпаться'— перевел недоумевающий, несфокусированный до конца взгляд на стоящий на тумбочке будильник.— '... Двадцать пять? Еще... вечер? Еще не завтра?'

— Го-осподи,— тут же откинулся обратно на подушку, перевернулся и накинул одеяло на голову.— Всего полчаса поспал... Дайте мне отдохнуть!

...