Resolving a Misunderstanding

Лежа в постели, сонная от тепла одеяла и эмоционального истощения, пережитого за день, Минерва вспомнила еще один случай, который должен был предупредить ее о том, что это произойдет. Она отчетливо помнила, что это было субботним утром, всего за несколько дней до ее магического происшествия, и профессор Дамблдор недавно сказал ей, что какое-то время больше не будет совершать никаких поездок. Здешние стражи должны были занять его на какое-то время, и в данный момент он мало что мог сделать на Континенте. По-видимому, многие из его поездок были потрачены не только на поиски Гриндельвальда и слежку за последователями Темного волшебника, но и на попытки спасти пленников, удерживаемых Гриндельвальдом в различных ужасных местах, а также на попытки спасти магглов, пытающихся сбежать из Германии и оккупированной нацистами Европы. Иногда эти две миссии объединялись, поскольку в некоторых общинах Европы браки между магглами и волшебниками были гораздо более распространены, чем в Англии. Хотя Минерва была рада, что ее профессор какое-то время больше не будет отправляться в опасные путешествия, она чувствовала себя виноватой, радуясь этому, поскольку это означало, что больше не было надежды на то, что он поможет еще каким-нибудь волшебникам или магглам, пытающимся сбежать. Минерва даже не хотела спрашивать, означает ли это, что все они уже мертвы. Это, конечно, казалось возможным, после всего, что она читала о войне.

В тот день был матч по квиддичу Рейвенкло-Слизерин, так что, хотя Гриффиндор не играл, общая комната гудела от возбуждения. Разгорелся большой спор о том, кому выгоднее победить Гриффиндору — Равенкло или Слизерину, и Минерве пришлось несколько раз вмешиваться, чтобы люди не сглазили друг друга, пытаясь подчеркнуть правильность своих позиций. В конце концов Минерва сдалась, сказав, что если они хотят сглазить друг друга и оказаться в больничном крыле вместо того, чтобы пойти на матч днем, то она не против. Надеясь, что это послужит им стимулом держать свои палочки при себе, она выскочила из-за портрета со своей сумкой для книг и направилась в класс трансфигурации.

Профессор Дамблдор был там, когда она пришла, что ее очень обрадовало, хотя она немного волновалась, что он будет слишком занят, чтобы позволить ей воспользоваться классной комнатой в то утро. Вместо этого он предложил ей поработать над некоторыми из ее анимагических упражнений. В дополнение к тем упражнениям, над которыми она работала летом, которые, по сути, представляли собой серию последовательных упражнений, помогающих сосредоточить разум, магию или физическую энергию практикующего — иногда все три сразу, хотя она еще не продвинулась до них, — были и другие упражнения, в которых практикующая сосредотачивала свой разум на определенном качестве конкретного животного, а затем использовала свою волшебную палочку, чтобы наложить трансформирующее заклинание на одну из частей своего тела, обычно на руку или ногу. Это было сложное заклинание, поскольку оно было полностью невербальным, без возможности произнесения каких-либо заклинаний, и требовало от заклинателя полной концентрации как на сущности конкретного животного, так и на ощущении соответствующей части тела.

Минерва уже дважды пыталась это сделать в присутствии Дамблдора, и, как ей показалось, результаты были довольно тусклыми. В первый раз она сосредоточилась на своей левой руке и на качестве беличьего меха, поскольку это казалось ей простым делом, и у нее получилось лишь несколько серебристо-серых волосков на тыльной стороне ладони. Во второй раз, в тот же день, она сняла левую туфлю и носок, несколько неделикатно скрестила лодыжку на правом колене и сосредоточилась на когтях ворона. Эти результаты, хотя Дамблдор и сказал, что они положительные, были, по мнению Минервы, еще более катастрофическими. Вместо того, чтобы превратиться в когти цвета воронова крыла, что было бы идеальным результатом, или, по крайней мере, покрасить ступню в черный цвет, или сделать что-то в этом роде, на трех пальцах ее ног выросли чрезвычайно длинные и острые ногти, от которых она не смогла избавиться, даже после того, как сосредоточилась на том, чтобы ее ступня была в идеальном состоянии. чувствую себя так. Профессору Дамблдору пришлось произнести заклинание, чтобы вернуть ногтям на ногах их нормальную форму и размер.

Итак, в это субботнее утро она села в кресло в кабинете профессора Дамблдора, очистила свой разум и сосредоточилась на своей руке, затем добавила к этому ощущение собачьей лапы, живо представив переднюю лапу бордер-колли. Она открыла глаза, подняла палочку и произнесла заклинание. К ее огромному разочарованию, на тыльной стороне ладони и на кончиках пальцев остался только клочок чернильно-черного меха.

Она нетерпеливо ждала, пока профессор Дамблдор осмотрит ее руку, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону, поглаживая шерсть, затем вглядываясь в ее корни, прежде чем взмахнуть палочкой и отменить заклинание.

— Что ж, по крайней мере, на этот раз я смогла отменить это, — печально сказала она.

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Объясни мне, на чем именно ты сосредоточилась перед тем, как начать разыгрывать роль.

Минерва рассказала ему, как можно подробнее, о том, что она думала перед началом заклинания. Она наблюдала, как он медленно ходил по кругу, глядя, казалось, в пустоту. Внезапно он повернулся и сказал:

— Вместо этого наложи это на мою руку.

— Но как? — запротестовала она. — Заклинание требует, чтобы я сосредоточилась не только на собачьей лапе, но и на своей руке, на том, как она ощущается, на ее костях, мышцах, коже, крови и так далее. Как я должна наложить его на тебя?

— Конечно, это потребует изменения твоего фокуса, но это должно быть относительно простым делом. Твоя способность фокусировать свою магию на сопереживании другим живым существам превосходна, Минерва. Упражнения, которые вы выполняете с начала лета, облегчили вам эту часть, не так ли?

— Я полагаю. Я думаю, именно поэтому это так расстраивает. Используя обычное трансфигуративное заклинание, я могу превратить свою руку в собачью лапу и обратно без проблем. И я делал это на прошлой неделе — неоднократно, как вы знаете. Но я не могу заставить свою руку превратиться в собачью лапу. Не знаю почему. — Минерва вздохнула.

— Вот почему я бы хотел, чтобы вы сначала сотворили заклинание над моей рукой. Мы знаем, что вы не то чтобы не знаете, на что похожа ваша рука, когда это собачья лапа, поскольку, как вы отметили, вы провели над ней обычную трансфигурацию. Очевидно, что вы также достигаете какого-то внутреннего магического эффекта, который только что вызвал появление меха, и который мы, без сомнения, могли бы детально диагностировать, если бы захотели, но я не верю, что такой диагноз помог бы вам в данный момент.

— Но, профессор, ваша рука — это не моя рука. Я не могу использовать анимагическое заклинание для ее трансфигурации! — Минерва, сколько ни читала, никогда не слышала, чтобы что-то подобное делалось.

— Ах, Минерва, но вы можете! Я бы проделал это с тобой — и сделаю позже, если захочешь, — но, поскольку ты пытаешься научиться колдовать, я бы предпочел, чтобы ты сначала попробовала.

— Я понятия не имею, как, — сказала Минерва, чувствуя легкое упрямство по этому поводу, главным образом потому, что она все еще не понимала, к чему клонит ее профессор.

— Как я уже сказал, твоя сила в данный момент — это твоя магическая эмпатия. Хотя, возможно, это немного усложнит задачу, если ты сосредоточишься одновременно на собачьей лапе и на моей руке, я верю, что ты сможешь. Как только ты четко зафиксируешь мою руку, брось собачью лапу. Не сомневайся, сущность собачьей лапы в твоем полном распоряжении, Минерва. Поверь, что тебе не нужно долго раздумывать над этим. Просто брось заклинание — Он протянул ей правую руку.

— Эм, профессор, я не уверена, что это хорошая идея. — Альбус удивленно приподнял бровь, но она продолжила. — Я не имею в виду идею как таковую, я имел в виду наложение на вашу руку с палочкой. Я знаю, что ты можешь пользоваться палочкой левой, но я бы предпочел... не трогать твою руку с палочкой, если ты понимаешь, о чем я.

Дамблдор улыбнулся и покорно протянул ей левую руку. Она посмотрела на нее и заколебалась.

— Давай, Минерва, не стесняйся! В данный момент моя рука в твоей, — сказал он, ухмыляясь.

Она улыбнулась в ответ и взяла его руку в свои маленькие ладони. Она отогнула отворот его халата, чтобы увидеть изящные, пропорциональные кости запястья. Она взяла его ладонь в свою левую руку, одновременно изучая ее правой, проводя кончиками пальцев от его запястья по тыльной стороне ладони и вниз по длинным пальцам. Она поднесла его руку ближе к своему лицу, рассматривая все маленькие сухие морщинки, испещрявшие тыльную сторону ладони, и короткие тонкие волоски; затем Минерва осмотрела его чистые, аккуратно подстриженные ногти, проведя пальцем и по ним. Она чувствовала исходящую от него теплую, глубокую вибрацию, которая явно не была физической, и была поражена тем, что его магия проявлялась так сильно, когда он просто отдыхал в кресле. Его рука все еще покоилась в ее левой руке, она перевела взгляд на его большой палец, взяла его в правую руку, внимательно осмотрела, прижала к его ладони, затем вытянула, а затем оставила в покое. Она уже собиралась перевернуть его руку, чтобы осмотреть ладонь, когда, не задумываясь, слегка провела указательным пальцем по его большому пальцу, гадая, сосал ли он его в детстве и поможет ли ей это исследование, если она поднесет его ко рту... Эта мысль, которую не так давно она бы отвергла как чистую глупость, вызвала у нее странную реакцию: внизу живота возникло теплое покалывание. Мысленно встряхнувшись, она заставила себя сосредоточиться, и покалывание, которое она проигнорировала, утихло, когда Минерва перевернула его руку и тщательно исследовала ладонь. И снова странная, непрошеная мысль промелькнула у нее в голове: как приятно было бы сидеть и держать его за руку, гладить его ладонь и ласкать чувствительные кончики его пальцев, не из-за упражнения по трансфигурации, а просто потому, что это была его рука и это было приятно на ощупь. При этой отвлекающей мысли Минерва закрыла глаза и заставила свой разум и свою магию сосредоточиться должным образом.

Закрыв глаза, она держала его левую руку в своих ладонях, казалось, целую вечность, пытаясь постичь ее природу. Когда она открыла глаза, то спросила:

— Готов? — Он просто слегка улыбнулся и кивнул, поэтому она отпустила его руку, взяла свою волшебную палочку и, твердо помня о его руке, быстро подняла лапу колли и произнесла заклинание.

Рука Альбуса на мгновение задрожала, как мираж в пустыне, затем, казалось, медленно потемнела и растаяла. На какую-то долю секунды Минерва встревожилась, но едва успела осознать свою панику, как перед ней предстал прекрасный образец лапы бордер-колли. Правда, он был больше обычного, так как, казалось, стал размером с ладонь Альбуса, но это было прекрасно. Почти бросив палочку на стол, она потянулась и схватила Альбуса за руку, или лапу.

Почувствовав, что внезапно схватить профессора за руку было невежливо, Минерва извинилась.

— О, простите, сэр! Я не подумала — можно мне? Это больно? На что это похоже? Было больно, когда все изменилось?

— Конечно, можешь, и нет, это не больно. Я чувствую себя так, как, помнится, чувствовала себя собачья лапа, когда в последний раз выполняла такое упражнение. Нет, во время трансфигурации не было больно, хотя это было более неприятно, чем когда человек накладывает заклинание на себя. И могу я воспользоваться этой возможностью, чтобы сказать: "Отличная работа, мисс Макгонагалл"?

Минерва была в восторге. До ее анимагического превращения было еще далеко, и она еще не смогла применить заклинание самостоятельно, но это был большой успех. Дамблдор назвал ее шпионкой и попросил принести кувшин тыквенного сока и тарелку песочного печенья, чтобы отпраздновать это событие.

Пока Минерва жевала свое печенье, она кое о чем задумалась.

— Профессор, я тут подумала о нескольких вещах.

— Это стало такой неожиданностью, мисс Макгонагалл! Я и не думал, что в вас есть что-то любопытное! — поддразнил он.

Минерва только улыбнулась, снисходительно покачала головой и продолжила задавать вопросы.

— Ну, во-первых, почему об этой технике не упоминается ни в одной из книг, которые я читала, даже в вашей? Во-вторых, если я могу превратить твою руку в лапу, и я могу, в конце концов, превратить свою руку в лапу, почему я не могу превратить свою руку в твою руку, а потом просто, ну, превратиться в тебя? Не нужно никакого оборотного зелья!

— Ах, Минерва, я верю, что ты найдешь часть ответа на свой первый вопрос в своем последнем заявлении. Я действительно верю, что попытка преобразовать себя в подобие другого человека может быть возможной — безусловно, можно преобразить некоторые аспекты, такие как рука, — но такое преображение может иметь нежелательные побочные эффекты, о которых можно только догадываться. Но даже если бы не было побочных эффектов, практические последствия способности превращаться в подобие другого человека без использования оборотного зелья могли бы быть весьма негативными. Кроме того, помните, что тот, в кого вы хотели бы преобразиться, должен был быть кем-то, кого вы близко знали. Одно дело — преобразить руку или даже лицо, но преобразить все тело целиком — что ж, кажется маловероятным, что кто-то захочет случайно превратиться в кого-то, кого он так хорошо знает, и еще более маловероятным, что кто-то, кого он плохо знал, позволит ему познакомиться достаточно близко. чтобы обеспечить такое Преображение. Не говоря уже о том, что большинство практикующих. ...

Дамблдор продолжал, обсуждая практические, этические и магические аспекты внутренней трансфигурации от человека к человеку, а также различия между Анимагом и Метаморфомагом, и то, как оба они все еще отличаются от того вида трансфигурации, который они обсуждали, но мысли Минервы уже остановились на его словах: "Кто бы это ни был". вы хотели преобразиться, и это должен был быть кто-то, кого вы близко знали. Одно дело преобразить руку или даже лицо, но преобразить все тело... " Она вспомнила, как внимательно изучала руку своего профессора — руку, которую она уже хорошо знала после более чем четырехлетнего обучения у него. Минерва остановила себя от дальнейшего развития этой мысли, от мысли, которая задавалась вопросом: какого рода "интимными знаниями" ей нужно овладеть, чтобы так хорошо изучить остальные части его тела? Она снова переключила свое внимание на то, что говорил профессор Дамблдор, как раз вовремя, чтобы услышать слова "Темная магия".

— Простите, сэр, я, кажется, не расслышал, что вы только что сказали, что там было о Темной магии?

— Просто некоторые люди отнесли бы то, что вы только что сделали, к разряду мрачных, хотя официально это так не называется.

— Боюсь, я немного запуталась, почему люди считают это Мрачным? Я имею в виду, что любой, начиная примерно с третьего курса, может сотворить заклинание, которое превратит чью-то руку в подобие лапы.