От этого, естественно, случилась маленькая паника. Первой испуганно заржали лошади и, будучи крепко привязанными, смогли лишь встать на дыбы. Все же дикие обитатели леса дружно бросились в разные стороны от места нашей ночёвки. Я этого не видел, но по звукам можно было об этом догадаться. И, главное, в палатке загорелся огонь, и началась жуткая возня.
А тем временем неожиданный "гость" не заставил ждать ответного выстрела. Стрела прошелестела над моим ухом и ударилась об остов стены. Опустившись на колено, я достал второй пистолет и ответил. Такого же эффекта этот выстрел не принёс, но со стороны, откуда прилетели стрелы, я услышал удаляющиеся торопливые шаги. Встав на ноги, я заткнул пистолеты за пояс и впился взглядом в туман.
И тут из палатки буквально вывалились Грэн и Соллана. Когда я к ним повернулся, то сначала остолбенел, а потом очень захотел дико рассмеяться. Первой мне на глаза попалась Соллана. В одной руке она держала обнажённый меч, а другой — край одеяла, которым она себя закрывала. Когда мои глаза сфокусировались не на крупный план, то обнаружилось, что кроме одеяла на девушке ничего не было...
— Чёрт, — проговорил я и перевёл взгляд на Грэна. Что ж, он предстал не в лучшем виде. Держа зубами ремень, на котором висели ножным с мечом, он руками дёргал за голенище сапога, в который не мог влезть. Сапог на нём был только один и причём именно этот, никак не сдававшийся ему. Иногда он отвлекался от взбунтовавшейся обуви, чтобы вернуть на место не застёгнутые и, естественно, спадающие штаны.
— Чёрт! — я ещё секунду пробыл в остолбенелом состоянии, а потом засмеялся. — Я даже ничего не буду спрашивать!..
Это заставило Соллану покраснеть и вновь спрятаться в палатку. Грэн, ничего не понимая, победил сапог и проследовал за ней. Смеха во мне хватило ещё на секунду, после чего я уселся возле котелка и, подбросив пару дровишек, честно отстоял ночной караул...
Утром Грэна отправили вдоль берега с целью поиска каких-либо следов ночных посетителей. Мне же достался заслуженный отдых. Как же было приятно развалиться на травке, подложив под голову сумку и, слушая пение успокоившихся после ночной стрельбы птиц, мирно дремать. А надо мной пролетали стрекозы, ещё какие-то крылатые насекомые. От речки веяло лёгкой прохладой... Хорошо! Не хватало только пинты...
— Позволь, я тебя потревожу, — мягко прозвучал голос Солланы надо мной. Я открыл один глаз и, встретившись с её взглядом, кивнул. Она села рядом на отвалившийся от стены камень, я же повернулся на бок, приподняв тело над землёй.
— Пат, могу ли я тебя попросить?.. — спросила она после непродолжительной паузы.
— Никому не говорить об увиденном ночью?
— Да, — она кивнула, — в особенности, другим воинам из Гильдии...
— Да я с этими мерзавцами даже при очень большом желании связываться не буду! — отчего-то я даже вскочил на ноги. — Тем более, когда кончится война! Леди, вы можете не волноваться насчёт меня!..
И тут я увидел, что брови Солланы медленно и угрожающе сдвинулись, а её глаза испепеляли меня.
— Ой, — почему я забыл, что она тоже из числа "героев"? По-моему, я висел на волоске...
— Пат, — с гневными нотками начала Соллана, вставая между мной и рекой, — мы будем считать, что этого не было, но...
Дальше я не слушал, так как в поле моего зрения неожиданно вошла большая остроносая лодка, медленно подходящая к берегу. В ней было около полусотни людей с оружием и в доспехах, и ещё другие, без вооружения, которые работали вёслами. На носу же стоял весьма внушительного вида человек с железным лицом в плаще и с древком в руке, на котором реял жёлтый флаг с красными узорами по канту. И таких лодок было около десятка, а то и больше.
— Ты всё понял? — завершила она свою тираду. Ничего не отвечая, я указал рукой на приближающуюся флотилию. Соллана развернулась и, радостно что-то сказав, быстрым шагом пошла к берегу. Мне ничего не оставалось, как, облегчённо вздохнув, последовать за ней.
А в это время лодка, шедшая первой, уже подошла к пирсу, и на него гордо вышел человек с флагом и ещё трое воинов, одному из которых и было передано древко. Соллана подошла к сошедшим на берег и, склонив голову в поклоне, сказала:
— Приветствую вас, господин...
— Соллана, не так ли? — его лицо неожиданно расплылось в улыбке. Человек погладил её по плечу и двумя пальцами легонько приподнял её подбородок. — А где же Вальдэн?
— Он должен прибыть завтра с городской пехотой, господин Верховный Советник, — она снова немного наклонила голову.
— Что ж, по его прибытию мы начнём переход на тот берег, — Верховный Советник повертел головой, осматриваясь, и наткнулся взглядом на меня. — Ты (в мою сторону последовал тычок пальцем), твоё имя?
— Пат, — я пожал плечами.
— Возьми, — он запустил руку под плащ, что-то расстегнул и протянул мне широкий пояс с мечом и большой блестящий шлем. Весило всё это прилично, так что я чуть вещи Советника не уронил на пирс. А какой бы грохот был...
Отнеся это хозяйство в палатку Солланы и с чувством выполненного долга скинув его посередине прямо на пол, я протёр вспотевшие ладони о пола сюртука и вышел. Армия, прибывшая по реке, продолжала выгружаться и располагаться на отдых. Да, представление продолжается... И Грэн куда-то запропастился. Я хотел подойти к Соллане и спросить, могу ли я его поискать, но меня неожиданно позвал Советник:
— Пат! Сюда!
— Чёрт, — процедил я и отправился к нему. Советник в это время разговаривал с Солланой и ради чего-то прервался.
— Куда ты дел мой шлем и меч?
— Я их сложил в палатке... сэр. Только что...
— Иди и проверь, хорошо ли они лежат. На них не должно быть ни пятнышка ржавчины!..
Я очень хотел возразить, но всё-таки пошёл. Снова оказавшись в палатке, я посмотрел на лежащие вещи и легонько пнул шлем, от чего он отлетел в сторону кровати. Удовлетворившись этим, я как можно быстрее отправился к лодкам и совершенно бесцельно принялся бродить между постепенно увеличивающимися группами воинов. Ничего не найдя интересного, мне пришлось вернуться на место рядом с котелком, где можно было бы спокойно поспать...
— Пат! — на этот раз меня позвала Соллана. Тяжело вздохнув, я поднялся на ноги и угрюмо подошёл к ней. — Господину Верховному Советнику необходимо, чтобы его вещи доставили с лодки на берег...
— И я должен это сделать? — жалостливо простонал я. Соллана кивнула и указала на пирс.
— Тебе покажут, где они. Иди.
Издав звук, похожий на протяжное "о-о-о", которым я обычно выражал недовольство чем-либо, я зашагал к пирсу. Первый же воин после соответствующего вопроса показал мне на два здоровенных сундука, мирно стоящих в лодке. Эта идея мне уже совсем не нравилась, но делать было нечего.
В один прыжок я оказался возле одного из них, схватил его за ручки и поднял... Это меня уже удивило, так как я не развалился от нагрузки. Весил он, наверно, фунтов тридцать, от чего процесс перетаскивания его на пирс стал для меня жутким мучением. То же самое было и со вторым сундуком, который показался мне ещё более тяжёлым. И их же надо было донести до палатки. Посмотрев по сторонам, я увидел двух воинов, которые были заняты тем, что, стоя в стороне, разговаривали друг с другом. Подойдя к ним, я громко прокашлялся и рявкнул:
— Господин Верховный Советник приказал доставить его сундуки в ту палатку! Живо!
Оба, немного дрогнув, положили на пирс свои алебарды и очень быстро, почти бегом выполнили моё указание. Мысленно себя похвалив, я снова пошёл к котелку. На этот раз мне его удалось достичь, и, чтобы не стать исполнителем очередного поручения, я взял его и спрятался за одну из стен, где меня вряд ли кто мог бы найти. К тому же здесь было, с одной стороны, тепло, а с другой, сюда нависала приятная тень, так что было преступно не воспользоваться шансом уснуть...
Разбудил меня Грэн, когда уже стемнело. На меня он смотрел очень уставшим взглядом и так жалостливо, что я готов был уступить ему своё место, накрыть одеялом (было бы) и накормить уже давно остывшим супом, который я постарался не доесть. Всё лицо Грэна было измазано грязью и глиной, а из носа, судя по тёмному следу, несколько раньше текла кровь. Наконец, его волосы были так сильно растрёпанны и переплетены между собой, что, думаю, можно было спокойно сломать о них любую расческу.
— Друг, что случилось? — я коснулся его плеча.
— Я упал в ров...
— Куда?!
— В ров... Я дошёл до места, где когда-то стоял Такар, но никого не нашёл...
— Зачем так далеко было идти? Прошёлся бы по берегу... да и...
Он пожал плечами и рухнул рядом. Я вручил ему котелок и ложку, которой он охотно и радостно доел суп. После он отставил его в сторону и, прикрыв глаза, начал тяжело дышать. Я подложил под голову ладони и поднял глаза к играющим на деревьях отсветам от костров. Их разожгли прибывшие по реке отряды, и со всех сторон доносились голоса, какая-то музыка и, по-моему, даже пение.
— Пат, а что за человек, который сидит с Солланой в палатке? — спросил меня Грэн после длительного молчания.
— В плаще и с суровым взглядом?
— Да, он...
— Это... Верховный Советник... Как-то так. Ещё один из Гильдии. Приплыл сегодня днём.
Грэн молча покивал и закутался в свою куртку. Я немного подумал и со словами "сейчас вернусь" отправился за нашей кучкой дров, которую, благо, никто не увидел и не тронул. Перенеся её на новое место, я отправился к первому же костру, который попался мне на глаза. Подойдя к нему, я поинтересовался:
— А можно я у вас одну палочку горящую возьму?
Мне ответили положительно. Взятая деревяшка была осторожно перенесена к стене, и от неё разгорелся скромный, но тёплый костерок. Грэн пересел ближе к нему и тоскливым взглядом начал рассматривать играющее пламя. Не знаю, что творилось в голове моего компаньона, но я испытывал похожие чувства, но совершенно по другой причине: отсутствие какой-либо пищи для размышления. Знаете, так тоскливо бывает без мыслей...
— Вот вы где! — из своих простраций нас вырвал радостный голос Солланы. Она стояла в бывшем дверном проёме и, не долго раздумывая, села рядом с Грэном, кладя на его плечо свою ладонь.
— Я никого не нашёл, — медленно сообщил он ей. — Я даже проверил около Такара...
— Не надо было, — ласково сказала она. — Как же ты измотал себя... и откуда у тебя кровь?
— Упал... в ров, — Грэн устало склонил голову и повернулся к Соллане. Он же обхватила его плечи и крепко обняла.
— Отдохни, — по волосам моего смертельно уставшего компаньона медленно проскользнула её ладонь. Решив не нарушать идиллию, я снова отправил свой взгляд изучать костёр, всё так же безуспешно ища что-нибудь в своей голове. И так продолжалось около трёх часов...
За всё это время каких-либо серьёзных изменений в обстановке вокруг нашего скромного костра не произошло. Грэн всё так же дремал на руках у Солланы, она же, загадочно улыбаясь, смотрела в огонь, постоянно поглаживая моего компаньона по волосам. Смотря на них, я немного удивлялся. Такие тёплые чувства на фоне таких, мягко говоря, неспокойных событий, конечно, казались мне возможными, но я никогда не думал, что стану свидетелем их проявления. Я вообще много о чём в свои девятнадцать лет не думал...
Байка Двадцатая
Опыт поколений
Всеобщую тишину нарушил резкий, но мелодичный звук со стороны суши. Абсолютно все, кто был в лагере, встрепенулись и, вскочив на ноги, впились глазами в широкую полосу факелов, появившуюся среди деревьев. Даже Господин Верховный Советник изволил выползти из палатки и обрадовано сказать:
— Превосходно!
Собственно, представление не просто продолжалось, оно перешло в свой следующий акт. В программе, как я понял, была переправа и жуткая мясорубка, намечающаяся на противоположном берегу. Я огорчённо вздохнул и вопросительно посмотрел на Соллану. Пробежавшись глазами по лагерю, она отрезала:
— Снять палатку... Живо!
Опустив носы, мы поплелись выполнять поручение. Снимать палатку, конечно, было куда проще, чем ставить, но в темноте мы чуть не сломали одну стойку и потеряли ещё две. Одну мы нашли, так как вовремя заметили, как её хотели сломать и отправить в костёр, а вот вторая... Про неё мы никому ничего не сказали. Но, несмотря на этот конфуз, на фоне остальных мы собрались крайне быстро и до момента, когда первые рассветные лучи забрезжили над рекой и деревьями, разгоняя туманную слепоту.
И вот, когда последний доклад о готовности был услышан Верховным Советником, который незадолго до этого назначил себя по праву преемственности новым Маршалом, ввиду гибели старого, он скомандовал к началу переправы. Первыми на лодки были погружены пехотинцы и лучники (у нас были лучники!), прибывшие вчера. После лодки подогнали обратно, и мы начали завозить на них повозки. Точнее, их мы сначала загнали на пирс, а потом на лодки. Последняя часть этого процесса прошла без заметных трудностей, так как у лодок были палубы, в середине борта опускались примерно на их уровень, и на каждой имелось по широкому трапу.
Как же контрастно смотрелись спокойные мирные воды реки с разгорячёнными людьми, идущими совсем не на праздник. И шли они в весьма несимпатичное место, которое отлично виднелось на горизонте. Высокие тёмные склоны и обрывы, возвышались над тёмным лесом и, казалось, уходили прямо в густые чёрные тучи, закрывшее собой радостное утреннее солнце. Когда мы приблизились к противоположному берегу, стало темно, как будто уже наступил вечер. Откуда-то подул неприятных холодный ветер, заставивший нас с Грэном плотно застегнуть воротники.
Нисколько не оставаясь на берегу, воинство выстроилось в одну колонну и угрюмо направилось в сторону Тёмных скал, выпустив вперёд разведчиков. Остальные же воины расположились вокруг повозок, внимательно наблюдая за окружающим пространством.
— Пятнадцать лет назад, — вдруг начал рассказывать пожилой воин, нёсший свой протазан как раз возле нашей повозки, — мы сражались с поклоняющимися Демонам под склонами Тёмных скал. Была жуткая темень, хуже, чем сейчас. Мы вынуждены были сражаться клинками, держа в другой руке по факелу. Пока мы продирались через этот лес, на наш строй нападали такие жуткие твари, которые вам даже не могут представиться. Издавая дикие крики, они бросались на моих товарищей и, если не были вовремя убиты, утаскивали их на деревья, где заживо потрошили. Но когда мы пришли на поле брани, нас ожидало ещё более страшное зрелище. Пред нами колыхался океан огней! То было воинство демонопоклонников, готовое снять с нас кожу и сшить из неё одежду, а потроха скормить тварям, которых они приручили. Была страшная битва. Нас поливали огнём, рубили железом, рвали, давили!.. Но мы смогли выстоять под этим натиском и победить яростного врага, который был согласен либо на победу, либо на смерть, ровно, как и мы. После мы считали павших... Из трёх тысяч способных сражаться нас осталось лишь полторы. Было много раненых, искалеченных и изуродованных, но ещё больше оставили на поле тёмные орды...
